Рассказы

Туфли, чувствующие боль

1.

Сапожник Иван сидел в мастерской и скучал. Шёл первый час, и с утра, с тех пор как он пришёл на работу, не было ни одного клиента.

Чтобы чем-нибудь себя занять, Иван решил на­точить ножи. Только он взял один из пяти ножей, лежавших на рабочем столе, как в мастерскую вошла женщина лет тридцати пяти. С сумочкой на плече и с пакетом в руке.

— Мне нужно поставить металлические набой­ки,— сказала женщина и вытащила из пакета туфли.

Иван взял их и с видом опытного мастера, ко­им он и был, осмотрел каблуки. На одном стояла полиуретановая набойка — правда, изрядно из­ношенная, из другого торчал лишь штырёк.

— Сто восемьдесят рублей,— сказал Иван, по­ставив туфли на стол.

Женщина расплатилась, взяла квитанцию.

— Когда прийти?

— Можете сегодня, после пяти.

— Хорошо. Только у меня к вам небольшая прось­ба,— женщина многозначительно посмотрела на Ивана.

— Какая?

— Обращайтесь с моими туфлями бережно и ак­куратно.

— Можете не беспокоиться,— добродушно сказал Иван, хотя внутри себя немного помрачнел: ему не нравились клиенты, которые говорят, что нужно бережно и аккуратно обращаться с их обувью. Но виду не подал.

— Это не простые туфли. Они особенные.

Иван помрачнел ещё больше, но на его лице это не отразилось: оно по-прежнему было добро­желательно.

— Неужели?

— Как вам сказать. Они... в общем, эти туфли чувствуют боль.

Иван с удивлением посмотрел на женщину, гадая про себя, шутит ли она или у неё действи­тельно с головой не всё в порядке.

— Понимаю, что это странно звучит, но это правда.

— Буду с вашими туфлями предельно осторожен,— сказал Иван с серьёзным видом.

Женщина недоверчиво посмотрела на него.

— Вы, наверное, подумали, что я немного... того?

— Нет-нет, что вы,— поспешно солгал Иван.— У меня каждый второй клиент так говорит про свою обувь.

Женщину вроде бы удовлетворил его ответ. Во всяком случае, сомнение и недоверие в её глазах исчезли.

— Короче, чтобы туфли не чувствовали боль,— сказала женщина таким тоном, словно делилась рецептом какого-то блюда,— нужно перед тем, как ремонтировать, накрыть их тряпкой. Желательно сухой и более-менее чистой, чтоб туфли не ис­пачкать. У вас найдётся такая тряпка?

— Найдётся.

— Итак, накройте туфли тряпкой и подождите минут пять. А лучше десять. Хорошо?

— Хорошо,— сказал Иван, а про себя подумал: «А если я подожду минут пятнадцать, а то и боль­ше, что станет с вашими драгоценными туфлями? Подгорят?»

Иван чуть не улыбнулся, но вовремя подавил улыбку.

— Только после этого можете ремонтировать,— женщина с надеждой посмотрела на Ивана.— Вы сделаете, как я сказала?

— Сделаю,— ответил Иван, лишь бы женщина наконец ушла.

— Обещаете?

Иван открыл было рот, чтобы сказать: «Обе­щаю»,— как вдруг в мастерскую вошёл молодой парень.

— Э... да, обещаю,— уклончиво ответил Иван.

Внимание его переключилось на нового кли­ента.

— Хорошо, вечером я приду,— сказала женщина и вышла из мастерской.

— Можно здесь что-нибудь сделать? — спросил парень, показывая Ивану кроссовки.

Иван взял кроссовки в руки и с видом опытного мастера, коим он, конечно, и был, осмотрел их.

2.

Когда парень ушёл, Иван отложил кроссовки и взялся ремонтировать туфли. Просьбу женщины накрыть их перед началом ремонта тряпкой он решил не выполнять, подумав, что в этом нет необходимости.

Иван взял сначала туфлю со стёршейся набой­кой и пассатижами без особого труда вытащил эту самую набойку. И в тот момент, когда вытаскивал, он услышал еле слышный женский крик. Ивану показалось, что это с улицы какая-то девчонка кричит. «Что её там, насилуют, что ли?» — подумал Иван и, взяв со стола шило, сунул его в отверстие в каблуке. Свободного места внутри было предо­статочно, чтобы забить новую набойку: больше двух сантиметров.

Иван взял другую туфлю, из каблука которой торчал штырёк. Кусачками попробовал вытащить штырёк, но не получалось: кусачки не могли тол­ком ухватить штырёк и соскальзывали. В таких случаях Иван брал специальный нож и немножко срезал то место на каблуке, где торчал штырёк, чтобы тот ещё больше выпятился наружу и его можно было вытащить.

Так Иван и поступил. Но только он начал сре­зать, как опять услышал женский вопль, который, как ему снова показалось, издавался с улицы. Иван замер и прислушался. Вопль затих.

«Что её там, режут, что ли?» — подумал Иван, которому всё это уже начинало действовать на нервы. И опять принялся срезать. Вопль возоб­новился. Игнорируя его, Иван наконец закончил резать и вновь попробовал вытащить штырёк. На этот раз получилось.

Летающий мальчик

Олег Павлович, главный редактор детского журнала «Миф», читал очередной присланный ему по почте рассказ, когда в его кабинет вошла миловидная женщина лет тридцати.

- Здравствуйте.

- О, Света! - Олег Павлович был приятно удивлён. - Здравствуйте, здравствуйте! - Увидев в руке женщины рукопись, с интересом спросил: - Опять что-то написали?

- Да, - ответила Света и скромно улыбнулась.

- Показывайте, показывайте, - добродушно сказал Олег Павлович.

Света вручила ему рукопись, состоящую из тринадцати листов формата А4.

- «Летающий мальчик» - вслух прочитал Олег Павлович название рассказа, словно пробуя его на вкус. Он взглянул на Свету. – Интересное название.

- Спасибо.

- Наверное, и рассказ интересный?

- Может быть, – ответила Света. - По крайней мере, сыну рассказ очень понравился.

- А ему сколько лет?

- Шесть.

- Надо же, моему внуку тоже. Так вы говорите, очень понравился?

- Очень.

- Что ж, - улыбнулся Олег Павлович. – Тогда я сегодня почитаю ваш рассказ внуку перед сном.

На следующий день он позвонил Свете и с радостью сообщил:

- Мне понравился ваш рассказ! А как он понравился внуку, вы себе не представляете!

- Мне очень приятно это слышать.

- Думаю, в одном из ближайших выпусков журнала я его и опубликую.

Это случилось в воскресенье, спустя два дня после звонка главного редактора. Света и Саша обедали. За окном стоял жаркий летний день.

Заметив, что Саша не ест, Света спросила его:

- Почему не ешь?

- Не хочу, - ответил Саша, задумчиво глядя в свою тарелку с супом.

- Ешь давай.

Но Саша так и не притронулся к супу.

Спустя минуту он вдруг ни с того ни сего сказал:

- Я тоже хочу летать.

Света секунду не могла понять, о чём это он. Но, вспомнив о «Летающем мальчике», улыбнулась и сказала:

- К сожалению, это невозможно.

- Но тот мальчик смог! - возразил Саша, который очень внимательно слушал рассказ. – Он тоже думал, что это невозможно, пока однажды не решил попробовать. – Саша взглянул на мать - Ведь так?

- Да, но… - Вдруг Свету осенила одна мысль, и она сказала, хитро улыбнувшись: - Может, если ты съешь суп, и у тебя получится, как ты считаешь?

Глаза Саши на мгновенье загорелись, но тут же погасли.

- Нет, не получится, - серьёзно сказал он. - Я тысячу раз ел суп, но ни разу после этого не полетел. – И добавил задумчиво: - Разве что во сне…

Вдруг его осенило:

- А, может, потому, что я не пробовал?

Саша вздохнул:

- Ладно уж, съем.

Пообедав, он включил телевизор. Так как в квартире стояла духота, дверь балкона в гостиной, в которой он находился, была открыта.

Света помыла посуду и, решив попробовать что-нибудь написать, уединилась вместе с ноутбуком в спальне, закрыв за собой дверь.

Спустя час она вошла в гостиную. Саши там не было. Включенный телевизор показывал какой-то мультфильм. Не обнаружив Сашу и в кухне, Света проверила туалет и ванную комнату: никого. «Неужели он вышел из квартиры?» – с беспокойством подумала она и направилась в прихожую. Его туфли были на месте. Света почувствовала укол тревоги. Она снова вошла в гостиную. Звук включённого телевизора вдруг резко начал действовать ей на нервы, поэтому она его выключила. После чего её взгляд остановился на открытой двери балкона. Лёгкий ветерок весело игрался со шторой, закрывающей проход на балкон. «Ну конечно! Саша на балконе!». От этой мысли Свете стало гораздо легче, словно тяжёлый груз свалился с её плеч.

Но когда она вышла на балкон и убедилась, что там его тоже нет, тревога, которая несколько секунд назад покинула её, молниеносно вернулась к ней с удвоенной силой, переходя в панику.

Света жила на пятом этаже. Метрах в ста от дома, в котором она жила, напротив, стоял другой точно такой же дом. Между ними была площадь, на которой росли коротко скошенная трава и несколько деревьев. Примерно посередине площади вдоль домов тянулась узкая извилистая тропинка.

Справа, на соседнем балконе, стояла женщина, которая, облокотившись о перила, задумчиво глядела куда-то вдаль. Свету на секунду охватило безумное желание спросить её, куда же подевался Саша. Но она тут же спохватилась, подумав: «Что за бред. Откуда она может знать?»

Затем в её голову пришла мысль: «А не спрятался ли Саша в квартире?» Она уже повернулась, чтобы выйти с балкона, как вдруг её внимание привлёк возглас женщины.

- Господи, Боже мой! – воскликнула та.

Её лицо, которое несколько секунд назад было задумчивым и даже немного умиротворённым, теперь выражало ужас. Женщина закрыла рот ладонью, словно удерживая тем самым крик, который так и просился вылезти наружу. Глаза её были широко раскрыты. Смотрела женщина куда-то вниз.

Стоны

Я мысленно завидовал соседу. Хорошенькая у него была жена, и молодая совсем: лет двадцать или около того. Самому соседу я бы дал не меньше сорока. «Она ему в дочери годится! Повезло же мужику!» - с завистью думал я.

Эта пара появилась недели две назад. И, похоже, с первого вечера, как они заселились, я начал слышать эти сладкие и возбуждающие меня стоны. Они издавались каждый вечер: в десятом или в одиннадцатом часу.

Раньше в той квартире жила старуха, которая каждый вечер громко молилась. Ее молитвы не давали мне покоя: нервировали. Теперь же не дают мне покоя стоны, только в отличие от молитв, они меня не нервировали, а возбуждали.

Кстати, забыл сказать: у новых соседей была собака, породы доберман. Если честно, я не люблю собак: в детстве ни один раз подвергался их укусам.

Однажды, возвращаясь после работы домой, я встретил в подъезде своих новых соседей. Я поздоровался с ними, с опаской поглядев на добермана: тот, хоть и был в наморднике, все равно вселял в мою душу ужас. Девушка мило улыбнулась мне. Державший поводок мужчина без особого интереса взглянул на меня.

«И что она в нем нашла? Он старше ее в два раза, да к тому же какой-то маленький, невзрачный» - подумал я, открывая дверь своей квартиры.

А вечером, как по расписанию, я услышал стоны.

Как-то раз моя новая соседка позвонила мне в дверь. Я открыл ей.

- Ой, извините меня, пожалуйста, - сказала девушка, глядя на меня сияющими глазами. - Мне нужно суп посолить, а соль как назло уже закончилась. Вы не могли бы дать?

- Конечно. - Я пошел за солью.

- Вы тут один живете? – поинтересовалась соседка, когда я вернулся.

- Да.

- А я с младшим братом живу.

- С младшим братом? - не веря своим ушам, переспросил я. Не знаю, какое слово меня больше ошарашило: или то, что тот мужик, выглядевший на двадцать лет старше этой прелестной девушки, приходиться ей МЛАДШИМ братом; или то, что тот мужик приходиться БРАТОМ этой красотки, стоны которой я слышу каждый вечер.

- Ага, - ответила соседка и, увидев мое лицо, требующее разъяснений, добавила: - Мой брат страдает болезнью, приводящей к быстрому старению. - Лицо девушки погрустнело. - Поэтому он выглядит гораздо старше меня, хотя на самом деле брат младше меня на целых пять лет.

«На целых пять лет» - с изумлением подумал я и спросил:

- А вам сколько?

- Двадцать три.

Повисло молчание. Я, что называется, был в шоке.

- Спасибо за соль, - сказала соседка и, прежде чем я смог выдавить «Пожалуйста», скрылась в своей квартире.

Вечером, как обычно, я услышал стоны.

«Извращенцы чертовы! - подумал я. - Это ж надо же: брат с сестрой!»

Но эти возмущенные мысли все равно не помешали мне возбудиться, а моей левой руке - сделать свое дело.

С какого-то вечера - по-моему, это случилось недели через две после того, как соседка попросила у меня соль - стоны прекратились. Каждый вечер я прислушивался, надеясь снова услышать эти возбуждающие стоны. Но так и не слышал их, только голоса соседей и все.

Однажды я встретил соседку на подъездной площадке. Она вышла из квартиры, чтобы куда-то пойти, а я, наоборот, вернулся с работы домой.

Мы поздоровались. Затем из меня вырвалось:

- Что-то случилось?

Девушка непонимающе посмотрела на меня. «Почему я больше не слышу стоны каждый вечер, как раньше?» - мысленно спросил я ее, но вслух этого, конечно, не сказал.

- Все хорошо, - ответила соседка. - А почему вы спрашиваете?

Я замялся.

- Не знаю. Просто решил спросить. - Затем, придумав оправдание своему вопросу, добавил: - Лицо у вас какое-то грустное.

Девушка улыбнулась.

- У меня все хорошо.

- А с братом?

- У него тоже, если… - Соседка замолчала, потупив взор.

- Если не считать его болезнь, - закончил я за нее.

- Да, болезнь. Врачи ничем не могут ему помочь. – Девушка погрустнела. - Советуют только лишний раз не нервничать. Слава богу, мы Джека отдали родителям.

- Джека? - переспросил я, не сразу сообразив, о ком идет речь.

- Собаку, - пояснила соседка.

Перед моим мысленным взором всплыл доберман и по моей спине тут же пробежали мурашки.

- Теперь хоть мы не слышим его стонов.

Мои глаза округлились от изумления.

- Так это его стоны я слышал за стеной? - вырвалось у меня.

- Ну да, - ответила девушка с улыбкой. – Вечером, перед тем, как уснуть, Джек стонет. Днем же он засыпает без всяких стонов.

Соседка сделала такое выражение лица, которое можно было прочитать так: «Хрен его знает, почему так происходит?!»

Кукурузный сюрприз

1.

— Папа, ты мне купил кукурузные палочки? — спросил девятилетний Миша, когда отец вошёл в квартиру.

— Купил, сынок,— ответил отец и достал из пакета с продуктами, который держал в левой руке, пачку кукурузных палочек.

Миша с удивлением взглянул на этикетку, на которой большими красными буквами было написано: «КУКУРУЗНЫЙ СЮРПРИЗ».

— Что-то не так? — спросил отец, заметив удивлённый взгляд сына.

— Это не те.

— Разве? — отец повернул этикетку к себе и, прочитав название кукурузных палочек, вопросительно посмотрел на Мишу.— Ты разве не эти просил?

— Нет. Те, которые я просил, называются «Кукурузная дружба». А эти называются «Кукурузный…»…

—…«…сюрприз»,— с нетерпением перебил отец.— Я уже прочитал. И что, эти хуже?

— Не знаю. Я такие ещё не пробовал,— промямлил Миша, уловив в голосе отца нотки раздражения.

— Ну так попробуй,— и отец сунул в руки сыну пачку кукурузных палочек.

Миша молча принял пачку и направился в свою комнату. Но не успел он пройти и трёх шагов, как услышал позади себя голос отца, в котором ноток раздражения чуть прибавилось:

— Ты ничего не забыл мне сказать?

Миша обернулся и со страхом взглянул на отца.

— Спасибо.

— На здоровье,— удовлетворившись ответом сына, сказал отец и, разувшись, пошёл на кухню.

Там он взглянул на часы, стоявшие на холодильнике, и напомнил себе, что ему нужно успеть поджарить картошку к приходу жены. Если он не успеет, то жена, которая обычно возвращалась с работы голодная и злая, скажет ему пару ласковых.

2.

Миша, закрывшись в своей комнате, сел на диван и снова взглянул на этикетку.

«КУКУРУЗНЫЙ СЮРПРИЗ».

«Странно, почему папа купил именно эти палочки? — подумал он.— Я же ему отчётливо сказал: ««Купи мне кукурузные палочки, которые называются «Кукурузная дружба»». Может, тех не было?»

Так или иначе, но Миша не собирался больше расспрашивать отца насчёт кукурузных палочек.

Какое-то время он просто смотрел на этикетку, перечитывая несколько раз название, словно хотел, чтобы оно хорошо закрепилось в его памяти.

«Почему я так долго смотрю на этикетку?» — задал себе вопрос Миша.

И вдруг он с ужасом понял, что знает ответ на свой вопрос: потому что он боится. Но чего? Боится открыть пачку? Да. Боится дотронуться рукой до кукурузных палочек? Да. Боится положить их в рот? Да, да и ещё раз да!

Миша отбросил пачку от себя.

Та упала на ковёр, и в этот момент в комнату вошёл отец. Заметив на ковре пачку, он разозлился.

— Почему открытая пачка валяется на ковре? Ты потом будешь пылесосить?

— Я ещё не открывал её,— ответил Миша.

— А, ты ещё не открывал,— успокоился отец, но ненадолго. Через секунду взгляд его снова стал злым.— А почему? Если я купил другие кукурузные палочки, то ты их даже не попробуешь?

Отец замолчал. Но не ушёл. Ждал, какая реакция последует у Миши. Тот, ощущая с ног до головы злой и пристальный взгляд отца, встал с дивана, поднял с ковра пачку и попытался открыть её. Но у него не получалось. Несколько секунд Миша тщетно мучился с пачкой, и всё это время отец наблюдал за ним. Затем, видимо, у отца лопнуло терпение, потому что он произнёс:

— Дай сюда.

Миша дал. Отец, как только взял пачку в руки, тут же разорвал её и вернул обратно Мише. Тот со страхом поглядел на кукурузные палочки.

— Пробуй, чего смотришь? — с нетерпением сказал отец.

Миша, повиновавшись, взял одну палочку, положил её в рот и стал жевать.

— Вкусно? — спросил отец.

— Да,— ответил Миша.

Отец, удовлетворившись ответом сына, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

3.

На самом деле было невкусно. Но Миша не сказал правду, потому что не хотел ещё больше злить отца.

Когда тот вышел из комнаты, Миша стал думать, как избавиться от кукурузных палочек. Лучшая мысль, которая ему пришла в голову (или так ему просто казалось), была такая: высыпать их из окна.

Миша подошёл с пачкой в руке к окну и посмотрел вниз с четвёртого этажа. Внизу был двор. Во дворе стояло несколько припаркованных машин, росло несколько деревьев, сидело на скамейке несколько старух, на другой скамейке — несколько алкашей, погода была пасмурной и невесёлой.

Открыв окно, Миша высунул пачку наружу открытой стороной вниз. Когда последняя кукурузная палочка выпала из неё, подул сильный ветер и, к ужасу Миши, вырвал из его рук пачку.

Миша закрыл окно и сел на диван.

Через минуту в комнату вошёл отец.

Миша только мельком взглянул на него, затем уставился прямо перед собой, боясь снова посмотреть на отца и вообще пошевелиться. Он замер, с ужасом ожидая, что будет дальше.