Рассказы

Пункт назначения: избушка на краю вселенной

Две человеческие фигуры – одна большая, другая поменьше – появились на телепортационной площадке карликовой планеты ZSA-85, сектор 8913. Система приема гостей включила заданную программу. В прозрачный купол, накрывающий небольшой участок земли вокруг них и домик возле обрыва с верандой над пропастью, был подан кислород и поднята температура до комфортных +15°С. Прибывшие оглядывали местность, прекрасные звёзды и туманности отражались в тёмных стёклах шлемов разноцветным полем огоньков, разбавленных кляксой чёрной дыры. Большая фигура считала данные с технического наруча и, удостоверившись в том, что все показатели в пределах нормы, сняла шлем с себя и со своего спутника. Посторонний наблюдатель тот час бы сказал, что они отец и сын, но наблюдателей не было. Пустынная необитаемая планетка на краю изученной вселенной не считалась популярным местом отдыха. Непригодная для жизни, она, безусловно, была прекрасна: горизонт не заслоняли облака, позволяя беспрепятственно любоваться просторами вселенной.

Мужчина решительным шагом, слегка подпрыгивая от слабой гравитации, заспешил к небольшому строению.

Его сын, восторженно распахнув глаза, озирался по сторонам. За свои одиннадцать лет он впервые проделал столь долгий путь – их путешествие началось более трёх сотен телепортаций назад, из родного мира на другом конце вселенной. Отец купил путёвку «Экскурсия по мирам» и торжественно вручил сыну со словами: «Я покажу тебе самый сложный туристический маршрут, какой только придумали люди, и избушку на краю вселенной». Окончание фразы было произнесено с мечтательным придыханием, какого сын никогда ещё от отца не слышал.

– Что такое избушка? – только и спросил сын, но не мог представить того, что объяснил отец. Домашняя система искусственного интеллекта не смогла найти изображение, соответствующее столь древнему названию, а отец, хитро улыбаясь, только нагнетал интригу.

Сколько планет они посетили, сколько чудес увидели – всё было записано в глазных чипах: дивные пейзажи, иноземцы, аборигены, животные, планеты-океаны, планеты-пустыни, планеты-ледники. На иных нельзя было и шагу ступить с площадки телепорта – настолько опасно. Однако отец рвался вперёд, ускоряя темп прыжков, словно пункт назначения притягивал его в своё поле – чем ближе, тем быстрее, тем ярче горели его глаза.

– Кай!

Мальчик торопливо шагал к маленькому домику, отмечая детали в виде стола и пары стульев на веранде. Всё грубо сколочено, как и сама избушка, выглядит не просто старым, а древним. Зашёл внутрь домика, осторожно затворив за собой деревянную дверь,– скрипучие петли заставили его вздрогнуть, – придержал за ручку, удивлённо рассматривая приспособления для закрытия – в его мире такого не было: ни домиков из дерева, ни ручек для открытия и закрытия. Проходы открывались автоматически, дома из дерева никто не строил.

– Уф, добрались! – отец скинул со спины большой рюкзак и снял скафандр.

Кай переминался с ноги на ногу на древних половицах, прислушиваясь к музыке дерева. Что будет, если надавить не так сильно? Звук изменился. А если попрыгать?

– Сынок, разденься, я всё тебе расскажу и покажу, – смеялся отец, по-хозяйски обходя единственное помещение в домике и распахивая дверцы шкафов. В его руках оказывались банки, посуда, что-то сыпучее...

– Сейчас я приготовлю ужин.

И отец показал сыну, как готовит человек на газовой плите. Впервые парнишка видел процесс приготовления пищи. В его жизни еда подавалась роботом-обслугой – уже готовая и совсем не такая.

Двое ужинали.

– Пап, а что это такое?

– Это тушёнка – мясо, законсервированное в банке – и макароны.

– Я ничего не понял, но это очень вкусно!

– Еда путешественников! – многозначительно и трепетно произнес отец, подняв столовый прибор к лицу, будто восклицательный знак, любуясь кусочком мяса на вилке. – Такого дома не попробуешь.

Сын согласился и попросил добавки.

– А сейчас необходимо вымыть и убрать за собой посуду, чтобы следующий путник прибыл в чистый дом.

Кай зачарованно пропускал струю воды сквозь пальцы, брызгал в стороны и размазывал по тарелке.

– Пап, а дома посуда после трапезы просто исчезает. Её тоже моют, вот так?

– Нет, сынок, так в древности люди мыли посуду, стирали одежду и мылись сами.

– Мылись? Водой? Разве воду можно не только пить? Но ведь это даже не во всех мирах возможно. Мы заходим в кабинку и через несколько секунд выходим чистые. Вода... – мальчик запнулся, соединяя и разъединяя подушечки пальцев, пытаясь представить себя полностью погружённым в жидкость. – Она... липкая.

– Так только кажется. Возьми плед, выйдем наружу.

Двое сидели на старой веранде. Качались на скрипучих стульях, на столе между ними дымилась жидкость под названием «чай», чей загадочный вкус Кай никак не мог понять. Терпкий, даже горьковатый, с привкусом, которому сложно подобрать ассоциации. Отец щурился, прихлёбывая из металлической кружки, и выглядел совершенно расслабленным.

– Я так давно был здесь, сынок, но клянусь – эти звёзды стали ещё прекрасней. Жаль, что однажды черная дыра всё поглотит и не останется ничего, ни крупинки этой красоты, этой избушки, этой веранды, этой планеты.

– Ты бывал тут раньше?

– Да, мой отец когда-то давно показал мне это место. Учёные-открыватели миров оставили здесь самый последний на этот момент телепорт. Дальше нет ничего, Кай, лишь зарождающиеся звёзды, которым не суждено родиться и набрать силу, – к моменту рождения их уже поглотит эта чёрная дыра. Это мир упорядоченного хаоса, мёртвой красоты и бесконечности.

Отец нажал пару кнопок под столом, и обрыв под их ногами заполнился разноцветным газом. Он клубился и стелился, медленно улетучивалась в космос. Стало казаться, будто они летят в пространстве на клочке земли, прикрытые одним только куполом, будто на мостике огромного космического корабля.

– Так что такое эта избушка? – Кай не отрывал глаз от пролетающих метеоров. Отблески сполохами расцвечивали радужку, взрываясь искрами салюта и исчезая.

Билет в один конец. Ч1

История о том, как ребенок угнал космический корабль и что из этого вышло.

Часть 1.

Вентиляция пахла домом.

Смесь запахов космопорта: топливо, грузы живые и неживые, вонючие люди и их испражнения. Грязь повседневной рутины без выходных, без перерывов, неспящий муравейник, один из множества на Марсе. Красная планета — как плацдарм для межзвездных прыжков с билетом в один конец, во все направления прочь от изнасилованной и убитой Земли.

Сегодня пахло ещё и кровью.

Да, стычки в космопорте — явление обыденное, привычное, как грязь под ногтями механика; но не эта. С высоты вентиляционной шахты я видела, как пираты и солдаты сражались насмерть за готовые к отправке корабли-дальнобойщики. Экипажи кораблей и переселенцы остались запертыми в зоне карантина перед вылетом, и камерная война за новый мир, за шанс стать колонизатором, за чистый воздух, которым дышишь без респиратора, прошла без лишних жертв. Какова цена для того, чтобы стать богом в новом мире, в другой галактике, водрузить свой флаг на ничейной земле? Нет, планета чья-то, на ней должны быть формы жизни, но ведь мы — Человек — придём и приберем всё к рукам, отнимем и не спросим, нам же нужнее. Так какова цена? Платить мы начали ещё на стадии проекта, сотню лет тому назад. Тогда за право отправить потомков в новый мир уже платили и подкупали — и убивали, чтобы занять место в очереди поближе. Так началось финансирование безумной идеи, так начали строиться корабли. Больше жертв во имя лучшей жизни!

И эти люди, запертые вдали от бойни, всё равно умрут, пусть и не сегодня. Силы, брошенные на комплектацию колонизаторской миссии, ресурсы обескровили народ: и без того скудной еды стало ещё меньше, начинались грабежи складов, убийства за лишнюю порцию, и, как следствие, ежовая рукавица правления разбрызгивала кишки вынужденных преступников.

***

Корабль спал, мерно вибрируя переборками... Мой анабиозный сон-явь услужливо рисовал яркими красками воспоминания, где кровь самая красная, вонь удушливо-ядовитая и боль реальная.

Анабиозный сон в моём прежнем мире считался самым дорогим наркотиком, ощущениями в нем можно было управлять осознанно, создавать видения, какие хочешь, и прокручивать воспоминания без потери точности деталей. Богачи позволяли себе проводить под дозой месяцы, ненадолго возвращаясь, с нездоровым блеском в глазах жили немного в реальности и снова погружались в сон. Они жили в разы дольше, но были совершенно безумны.

***

Когда бойня в доке стихла, стоящих на ногах не осталось никого. Войдя в неуправляемую петлю схватки, никто и не думал отступать. Убить, убить, убить... свистели пули и пили укусами кровь. Мёртвые и тяжело раненые устилали свободное пространство между кораблями, помешать мне не мог никто. Я угоню корабль и отправлюсь прочь от этой богом забытой дыры, пусть даже погибну в пути — терять мне нечего.

Узкие ходы вентиляции не сковывали движений хрупкого тощего тела: скольжение змеёй на животе, поворот направо, ухнуть немного вниз, прямо и прямо до ближайшего к выбранному кораблю отверстия шахты. Надо торопиться, запертый отсек вскоре откроют, и тогда — прощай, свобода. Я ненадолго замираю, мне на секунду хочется взять с собой Вонючку — самого мелкого из детей космопорта, — но нет. Тут каждый сам за себя, выживает сильнейший. Дети вентиляционных шахт и коллекторов, вот мы кто. Сироты долго не живут, если меня сцапают, то я окажусь в борделе и умру там довольно быстро, спрос на девочек велик. Хотя чего уж — на мальчиков тоже. А я хочу жить, лучше, чем живу здесь, или хотя бы умереть не от разрывов в теле или рожая ребёнка, будучи сама ребёнком. Пусть лучше в полёте.

Папа был мечтателем и привил мне свои мечты рассказами о далёком космосе, о чистых озёрах, о диких пустынных планетах, о траве и деревьях, которых я никогда не видела. Я выжила год после его смерти, но так везти дальше просто не может.

Решётка выбивается ногой, нет смысла таиться, и я перебираюсь на конструкции, по металлическим веткам спускаюсь вниз и встаю на красный мокрый пол. Рядом с моим ботинком едва заметно подёргивает пальцами чья-то рука. Я ловлю взгляд почти трупа и подмигиваю ему, на миг в ответ на меня смотрят осознанные глаза: от удивления пират забыл об агонии. Перепрыгиваю через него и несусь что есть сил к самому большому кораблю, чавкая подошвами по крови и внутренностям, ежесекундно ловя равновесие, чтобы не шлёпнуться. Большой корабль — больше еды, даже если я всю жизнь проживу не в спячке, там ещё останется. Большой корабль — множество отсеков, если повредится один, остальные не пострадают. Большой корабль...

Наверняка глаза у меня были безумные, но извините — я одна улетала из этой галактики.

Взлёт по трапу на одном дыхании, прижаться к панели управления лбом, быстро вдыхая под шум от колотящегося сердца в ушах, погладить кнопки и нажать «закрыть». Мостик, ноги несут автоматически, я даже не думаю.

Хорошо, когда твой папа механик, — ты знаешь все корабли как свои пять пальцев, с младенчества ползая вслед за отцом на его работе, потому что мамы нет, потому что вы вдвоем. Играешь инструментами и управляешь корабельными системами раньше, чем перестаешь пачкать штаны и говорить что-то кроме «мотли, па, копочки». Меня не волнует, что я забираю корабль у тысячи человек, богатеньких холёных женщин и мужчин. Эти люди не были добры ко мне, совесть моя спала. Игрушки кончились — сейчас ты либо взрослая, либо мёртвая.

Мостик. Я плюхаюсь в кресло и пристёгиваюсь. Ремни болтаются: не рассчитаны на такой размер, — но это не важно. Пальцы порхают, мозг, как губка, впитывавший информацию, теперь её отдает. Нажать сюда и вот сюда. Курс уже проложен, сойти с пути невозможно — билет в один конец, и купол дока открывается автоматически при включении двигателя. Пока диспетчеры сообразят, что вылет не одобрен, что люди не погружены... я уже дам дёру. Раньше транспорт тут не угоняли, несмотря на то, что пираты нападали постоянно. Кажется, я смеюсь, чувствуя всем телом мощь «Реконструктора», вибрации проходят через мышцы и кости, что-то говорит автопилот, но я смотрю на открывающиеся створки и чёрный космос за ними. В ледяную бездну вылетают тела людей — отличный аккомпанемент происходящему. Они врезаются в стоящие корабли, разрываются на части, красными салютами вылетает кровь. Кто не был до этого мёртв, тот умрёт сейчас. Кровь для вселенной, жертва принесена. Справа Деймос — и только яркие пульсирующие звёзды прямо передо мной.

Билет в один конец. Ч2

Часть 2.

Я стояла на мостике, наблюдая, как звезда освещает мягким светом планету ZJY-0, перебирая в голове сотни вариантов нового названия. Этот безликий номер, данный сухим научным языком, никак не мог отразить всю красоту затеянного мира. Облака клубились, временами скрывая поверхность. Моря, горы, равнины, мягкий климат, пригодная для дыхания атмосфера. Она была как редкой красоты камень — смесь песочного, зелёного и голубого. Идеальная.

Вторые сутки «Реконструктор» висел на орбите, собирая данные, и мне не терпелось посадить корабль на поверхность, чтобы почувствовать почву под ногами, исследовать то, о чём рассказывал отец, то, чего я не видела никогда. Почувствовать дождь на лице, ветер, дыхание без маски — всё, что могла дать живая планета. Гуманоидов пока не обнаружено, только животные на суше и в морях. Странные, непривычные глазу создания, одни милые, другие пугающие, но все притягательные. Сейчас, спустя годы обучения, я исследователь, а не просто беглец из прогнившего мира, и я до безумия хочу постичь то, что выдал мне билет в один конец.

Я не спала уже давно, поглощая кофе и отслеживая каждую крупицу информации. Осталось недолго, через несколько часов «Реконструктор» сядет на выбранную площадку, чтобы не подняться уже никогда. Его металлическое тело станет крепостью и подспорьем в новом доме. Согласно разработанному плану, я устрою свою маленькую колонию на новой территории землян. Корабль функционирует идеально, за время полета нас сильно не трепало, не разбило, всё шло гладко, так что я могу протянуть положенную мне жизнь разными способами: живя или спя под опекой корабля. Лично я устала спать, поэтому соберу столько данных, сколько смогу, в помощь новым колонистам, если они прилетят. Эл отправила послание людям, что мы благополучно прибыли и планета пригодна для колонизации, но, когда оно дойдет до них, я, вероятно, буду уже мертва.

Я, капитан Майки Адамс, назову новый мир ...

— Тревога!

Системы корабля синхронно заорали всевозможными сигналами. Неизвестный объект быстро приближался, огибая так и не названную планету, едва различимый в лучах звезды.

— Эл, что это? Космическое тело?

— Корабль, капитан. — Моя электронная подруга собирала данные, я буквально чувствовала, как быстро она работает. — Его скорость растет, и я принимаю сигналы на всех частотах. Они вызывают нас.

***

Я снова бежала к кораблю, скользя по разлитой крови, прыгая через тела.

— Вставай! — чей-то голос прямо в мозг буравил череп тонким сверлом.

Странно, этого не было в воспоминании.

Дёргающиеся конечности, вновь удивлённые глаза того пирата... Погружаюсь дальше…

Сквозь другой, уже приятный сон вновь прорывается синтезированный голос, выдёргивая меня из оцепенения анабиоза, несмотря на то, что я не осознаю услышанноuj. Я пытаюсь махнуть рукой, но она почти не слушается, лишь слегка приподнимается и падает назад. Тошнит. Сухие спазмы рвут желудок, горло, в ушах вой и чей-то голос. Наконец разлепляю глаза на пару миллиметров и кошусь по сторонам. Никого.

— Просыпайся!

Крышка камеры отодвинута в сторону, надо только сделать шаг. Мурашки бегут по телу, оживают нервные окончания, и сознание проясняется. Как же хочется есть... А кто это говорит?!

Делаю шаг из капсулы и вываливаюсь на пол — ноги не держат, кое-как встаю, хватаясь слабыми руками.

— Кто здесь? — спрашиваю пустоту. Язык залипает на каждом звуке.

— Личный помощник капитана, можешь звать меня Эл. Как тебя зовут, ребёнок?

— Майки. Где ты?

— Везде, я часть корабля.

Искусственный интеллект, ясно. Стоило ожидать на самом большом корабле. Раньше я с ними не общалась, папа тоже, только слышали. Очень дорогая система, не по зубам обычному механику.

— Мы прилетели?

— Нет. Нам лететь ещё восемьдесят один год.

— Тогда зачем разбудила? — не понимаю я.

— Ты — единственное человеческое существо на корабле. По регламенту капитан должен просыпаться каждые четыре земных года и выполнять свои обязанности в течение полугода. Поскольку капитана нет, я бужу тебя.

Она ненадолго замолкает, мерная вибрация пола в образовавшейся тишине почему-то вызывает у меня улыбку. Уютное ощущение защищённости.

— Я просмотрела записи с камер корабля. Ты угнала самый большой корабль колонизаторов, рассчитанный на две тысячи пятьсот сорок шесть человек, не взяла никого. Обязанности капитана теперь твои. Ты не можешь возмущаться.

Эл добавила в голос язвительности, вот сука.

— Я жрать хочу, сначала еда, потом обязанности.

Бурчащий желудок подкрепил мои слова, выдав своё мнение на всё помещение, гулким эхом отскакивая от пустых капсул.

— Будь по-твоему, — недовольство Эл было почти осязаемо. Клянусь, если бы она имела тело, то оно бы сейчас поджало губы, как моя учительница математики там, в прошлой жизни.

Неуверенными шажками добралась до лифта, чтобы подняться в столовую, держусь за стену, в глазах все немного расплывается.

— Ах, да. На нас летит астероид.

С такой скукой в интонации, будто речь о мухе.

Вот же дрянь.

***

— Ты хочешь есть?

Я киваю, сглатывая слюну, и с надеждой смотрю на парня лет двенадцати: он самый старший в этой шайке, вожак. Для меня сейчас он авторитет, и я подчиняюсь ему. Он не выгнал меня, когда я случайно набрела на логово сирот в коллекторе в поисках убежища и тепла. Дал немного еды и угол для сна рядом с тёплой стеной.

— Значит, иди и добудь нам, — говорит Вожак и даёт мне подробные инструкции.

Я никогда раньше не воровала, но мне придется выживать и надеяться на лучший исход. Может, меня подберёт добрая богатая дама и возьмёт к себе в дом, я слышала, что такое бывает и детей больше на улицах не видят. Я озвучила это спустя пару дней с детьми. Вожак долго смеялся, потом посмотрел на меня тяжёлым взглядом, но ничего не объяснил.

Граница

Кара стояла посреди рощи, сжимая и разжимая пальцы на рукояти меча. Для нервозности были причины. Например, взять то светящееся пятно с рваными краями посреди полянки, что делало ясным днём глухую летнюю Ммо'рскую ночь... Оно висело над землёй, перетекая бело-голубым светом, маня к себе. "Загляни внутрь", призывало оно, но Кара стояла. И смотрела.
Завораживающе.

Ночные птицы пели свои брачные песни, воздух пах совершенно привычно, городище за спиной шумело, плясали праздник урожая, всё в округе нормально... Всё, кроме треклятого висячего святящегося пятна, напоминающего окно, посреди рощи. Оно не было однородно белым, иногда свет рассеивался и в прорехах виднелись картины совсем другой, незнакомой девушке, местности.

Кара стояла уже так долго, что корни живодерева подобрались к её ногам на небезопасное расстояние. Будь она трупом, вскоре её бы утащило под землю и всосало в себя дерево. И стала бы она прекрасными цветами на его ветвях.

Не сегодня.

Меч со свистом рассёк воздух и полоснул по ближайшему корню. Дрожь прошла по поверхности земли, и корни убрались на безопасное расстояние гораздо живей, нежели
подкрадывались. Картинки в окне тускнели, клубились как дым от костра, потом снова становились чётче. Кара подошла ближе. Её племя робостью не отличалось, но о подобном явлении старейшины не рассказывали. Шаг, другой... Кара протянула вперёд меч. Кончик скользнул в окно без сопротивления. Вытащила, осмотрела: повреждений не было. Обошла кругом: с любой стороны картина одна и та же. И вот уже нос девушки находится прямо перед мерцающей пеленой. Видимость улучшилась, и она рассмотрела зелёный летний лес и дорогу, по которой шли мужчины в странной пятнистой одежде. Они громко смеялись и говорили на непонятном языке.

"Воины", – мелькнула первая мысль. Ей тут же захотелось подобраться к ним ближе. Кара оглянулась. Её семья, её друзья, все сейчас на празднике. Вскоре сильнейший воин сразится с вождём, чтобы попытаться забрать титул, и победитель будет править до следующего праздника урожая. Пир и оргия до рассвета ждали всех без исключения при любом итоге схватки. Кара нахмурилась, разрываясь между желанием вернуться к своим и вновь попытать счастья в состязаниях, как несколько праздников до этого, и любопытством. Она вновь посмотрела в сияющее окно. Там стоял день. Воины ушли дальше по дороге, их голоса не были слышны. Покрепче ухватив рукоять меча, Кара шагнула в неизвестность.

Сухой шелест под ногами, влажный чужой воздух и целый сонм новых запахов, атаковавших роем диких горных флос, защищавших улей ... Чувство равновесия подвело, Кара упала на колени. Голова кружилась, что для воина совершенно непривычно и даже позорно. Встала, пошатываясь прошла несколько шагов. Колени слегка дрожали, но в целом было сносно. "Хорошо, что моего позора никто не видит", – девушка раздражённо дёрнула плечом.

Странно, изображение в окне не дало ей особого понимания местности. Оказалось, что стояла она на пригорке, сверху глядя на дорогу, по которой ушли воины. Кара задумалась, оглянулась. Окно висело как приколоченное, в нём остались ночь Ммо'ра, веселье, живодрево и всё привычное. А она стояла в другом – чем бы это место ни было – и думала проследить путь воинов, чтобы узнать про них.

Кара вновь посмотрела на дорогу. Какой-то зверёк перебежал на другую сторону и скрылся в кустах, вокруг ни души. Тишину нарушил хруст ветки за спиной. Кара резко обернулась, выставив перед собой меч и оскалив зубы, готовая к защите. Воин в пятнистой одежде стоял прямо перед ней в нескольких шагах. В его поднятых руках был зажат чёрный предмет. Что это такое, она не понимала, но на всякий случай опасалась. Вдруг это странное оружие его племени. Подкравшийся так тихо воин был огромен, на почти две головы выше неё.

– Кто это тут у нас?

Кара слов не поняла. Язык, как и мир был чужд, но незнакомец спокоен, и речь его спокойна, руки, держащие чёрный предмет, не дрогнули. Они стояли, сверля друг друга взглядами. Осторожные. В её роду тоже были сильные рослые воины, но таких здоровяков не рождалось. Он мог бы стать вождём. Кара любила всё новое и сильных мужчин. Чужеземный воин оказался и тем, и другим.

Девушка внимательно осмотрела его: тело воина покрывало пятнистое одеяние, даже странный шлем на голове был такой же, как одежда. Много дивных предметов украшало его торс, объяснить их назначение Кара не могла при всём желании.

Он не остался в долгу: цепкий взгляд блуждал по её телу, он одобрительно хмыкнул и слегка вздёрнул бровь. Неудивительно. По сравнению с ним она была почти раздета: сапоги из кожи гарвана, короткая юбка из шерсти ибола, руки и торс прикрывали пластины из выдубленной толстой кожи со спины ррыдога. Кара слегка растерялась, она не понимала, что делать дальше. Оставалось надеяться, что праздничный узор на лице не даст прочесть её эмоции.
Воин вдруг улыбнулся и медленно, очень медленно начал опускать руки.
Странное оружие из рук перекочевало в специальное приспособление у него на поясе. Она бы так не торопилась на его месте, глупый чужак. Не то чтобы она собиралась его потрошить своим верным мечом, но ведь трофейный хвост заала, висящий у неё на поясе много, о чём говорит. Очевидно, не для него. Она ему так же непонятна, как и он ей.

Каре случалось проучивать людей, не воспринимающих всерьёз её – самого маленького представителя взрослого населения племени. И там, где не помогала физическая сила и выносливость, на помощь приходила хитрость и смекалка. Язык тела тоже о многом говорил. Воин не собирался на неё нападать, ему просто было любопытно. Серые глаза блуждали по ней с обычным мужским интересом, а уж с этим легко можно справиться. Кара медленно убрала меч за спину, в случае неожиданного нападения она и зубами вырвет ему горло. Сейчас она улыбнулась и ткнула себя пальцем в грудь.
– Кара!
Он тоже улыбнулся и повторил жест.
– Игорь!
Потом нажал пальцем у себя за ухо и, глядя ей в глаза, произнёс:
– Внимание, у нас выползень.
Кара отступила на пару шагов к окну в свой мир. Игорь успокаивающе выставил перед собой ладони и продолжал улыбаться и говорить. С кем он беседовал, она не видела, поэтому для успокоения снова вытащила меч и косила глазами по сторонам.
– Нет щупалец... Девушка. Да на человека похожа внешне... Анатомию не изучил пока... Тащитесь ко мне. Живее.
Рядом никого не было, с кем он говорил было непонятно, но чем дальше, тем больше он улыбался. Кара заметила, что все зубы у него на месте, прямой нос с виду ни разу не поломанный и сильная челюсть. Наверное, в драках его никто не побеждал. Волос на лице нет. В общем, при всей своей чужеродности он выглядел привлекательно.

Письмо космонавта

На орбите безымянной ледяной планеты в свете огромной звезды плыли обломки грузового корабля и тело космонавта. Безвольно раскинутые руки и ноги, болтающийся страховочный трос и ни следа от спасательной шлюпки. Передатчик молчал, на многие парсеки вокруг никто не мог принять сигнал бедствия. Холодное безмолвие.

– Кислорода осталось на тридцать две минуты, – приглушённый голос в шлеме с тоской диктовал текст в электронную память скафандра. – Люди, которых я считал своими друзьями, предали меня.

Мощная вспышка звёзды отразилась на лицевом щитке шлема. Умное стекло приспособилось и поглотило свет фильтрами, оставив человеку комфортную для глаз яркость. Лёд планеты бликовал и подмигивал единственному живому существу.

– Как красиво...

Космонавт давно перестал паниковать, смирившись с неизбежным. Он немного полюбовался великолепным видом и, обречённо вздохнув, продолжил:

– Судно «Space dragon» курсирует по близлежащим секторам, перевозя грузы, и не брезгует мародёрством. Сегодня мы наткнулись на потерпевшее аварию и разрушенное вследствие взрыва двигателя судно. На вызов никто не ответил, сканеры показали, что вся команда погибла, уцелел один из отсеков, до отказа набитый контрабандой. В ящиках оказались медикаменты, цена которых на чёрном рынке просто баснословная. Если бы в невесомости можно было от души радостно попрыгать – мы бы прыгали. Вырученных денег хватит на безбедное существование всему экипажу и ещё останется. Перетаскивание ящиков заняло время, я транспортировал последний.

Космонавт ненадолго замолчал, грызя зубами губы.

– В общем, когда я доставил добычу в наш грузовой отсек, меня ждало шесть нацеленных на меня стволов. Алчность затмила всё: стёрла дружбу в порошок, уничтожила человечность, границы рухнули. Они отрезали мой трос и улетели.

Космос безмолвствовал в ответ на исповедь умирающего. Ничтожная жизнь по масштабам вселенной, не стоит внимания.

– Кислорода осталось на девять минут... Для моей семьи я скажу следующее: сынок, прости, что я не вернусь, не поцелую тебя перед сном. Я люблю тебя. Кэсси, дорогая, вам придётся очень туго, но я надеюсь, что судьба будет к вам благосклонна. Я подвёл нас всех, прости, если сможешь. Надеюсь, ты найдешь в своём сердце силы на это.

Звёздная дата – 3478.02. Я, Карл Эбни, прощаюсь с вами. Окончить запись.

Недвижимое тело дрейфовало на орбите ледяной планеты, и звезда заигрывала с ним, пуская лучи в стеклянный щиток шлема. Безжизненное пространство поглотило жизнь и обрело баланс.

Звёздная пыль

– Мы успеем? Точно успеем?

Девочка уткнулась носом и ладошками в холодный иллюминатор частного шаттла, расплющив черты лица до неузнаваемости. Руки замёрзли, нос тоже, они только вошли в атмосферу крохотной планетки-спутника и летели сквозь плотные розовые облака с блестящими вкраплениями. Взвесь от давно сгоревших в атмосфере метеоров, звёздная пыль яркими искрами отражалась в широко распахнутых глазах девочки, первый раз прилетевшей на «охоту за звездой». Редкое явление – раз в пятнадцать лет кочующая по системе комета пролетает мимо планеты-гиганта, почти касаясь своим разноцветным хвостом маленького спутника, скользя над его атмосферой, будто лёгкая вуаль с драгоценными камнями. И теряет свои сокровища, роняет на планету камешки потрясающей красоты. Иметь такой в коллекции Дома – честь и привилегия, предмет гордости и некий символ избранности высшего класса.

– Да, мы успеваем, хоть и вылетели с задержкой, – родители синхронно улыбаются и берутся за руки. Девочка знает, о чем они думают. В их семье две пойманных звезды, выставленные в отдельном зале для приёмов, предмет зависти многих Домов. Ловля звёзд – спорт богатых, и на человека лишь одна попытка – таковы придуманные основателями правила игры. Ловить могут лишь владельцы земли на этой планетке, посторонних на её поверхность не пускают, за исключением учёных. Тут, в мягком климате, вдали от людей, восстанавливали виды животных и растений, уже вымершие или на грани вымирания. Планета-заповедник в далёком космосе, оберегаемая высшими домами-меценатами.

Шаттл сел на краю огороженного участка равнины, среди нескольких десятков похожих машин. Люди уже вовсю готовились, инструктируя новых ловцов, небо расчерчивали короткими штрихами прибывающие корабли. Скоро на равнине будет не протолкнуться, и выделенная полоса для бега за звездой от наплыва участников покажется узкой тропой.

– Дорогая, напомнить тебе правила игры?

– Нет, мам, я помню. Полоса забега оканчивается пропастью, на дне разлома сильнейшее магнитное поле, затягивающее осколки вниз. Потому траектория камней такова, что поймать звезду возможно лишь у самого края, когда они начинают притягиваться в недра планеты, спускаясь к поверхности. Забег оканчивается, как только будет поймана первая звезда. Всё верно?

– Да, верно. И не бойся, чуть ниже края обрыва натянута сеть, чтобы ловить упавших, ты не разобьешься.

Девочка и не боялась: весь предыдущий год она бегала по парку дома под надзором тренера и достигла впечатляющих результатов. Она была готова. Точно так же готовились и другие подходящие по возрасту отпрыски Домов. На стартовой полосе разброс по возрасту – от десяти до двадцати лет, все знакомые, каждого она знает по имени: такова обязанность наследников. И каждый из них – её соперник. На полосе правил не будет: можно толкаться, сбивать с ног и травмировать. Старшие не станут медлить, и взять можно только скоростью и юркостью.

Розовые облака с проблесками золота ровным слоем застилали небо, пропуская свет, но саму комету они не увидят, только её изображение на огромном голографическом экране и падающие осколки. Розовые облака постоянно укутывали планету в кокон безопасности и никогда не рассеивались, пропуская лишь розово-золотистый свет местного солнца.

Экран ожил. Огромное космическое тело оранжевой вспышкой пронеслось над планетой, заставляя щуриться от яркости; теперь есть несколько минут до старта. Дроиды-судьи, от чьих электронных глаз не скроется ни одно движение, зависли над участниками.

Девочка наклонилась вниз, касаясь длинной зелёной травы, ощупывая шёлковую мягкость, тёплую упругую почву под ней. Гравитация планеты позволяет прыгать высоко, на несколько метров, и забег до обрыва можно пройти скачками, перепрыгивая соперников.

Радостный гул голосов возвестил о начале звездопада. Она посмотрела вверх и вперёд: яркие вспышки негусто пробивали облака, сгорая разными цветами, фейерверком взрывались крупные куски и летели в ловушку магнитного поля маленькими многогранными камешками. Интенсивность вспышек нарастала, за несколько мгновений метеорный поток превратил небо в полосатый разноцветный океан.

«На старт!» – сигнал прорезал тишину на равнине. Она надела защитные перчатки – звёзды очень горячие, если ловить голыми руками, то прожгут ладони насквозь.

«Внимание!» – второй сигнал заставил пригнуться в позицию старта.

«Марш!»

Девочка рванулась вперёд, разгоняясь перед прыжком. Справа от неё столкнулись двое младших, кубарем полетев на землю. Глупые, решили прыгать прямо от старта. Вперёд: зелёная, шевелящаяся под лёгким ветром гладь мягко пружинила под обувью. Прыжок через соперника – и дальше бежать. Совсем недалеко, рукой подать, падали вниз разноцветные искры, исчезая в пропасти. Движение по бокам, пока на безопасном расстоянии, не отвлекаться, только к цели. За спиной удары от падения, ряды соперников редеют, скорее всего, выпали все младшие, а это значит, что вот-вот примутся за неё. Она прыгнула вперёд, вытягивая руку, – казалось, росчерки могли коснуться перчаток, но нет, ещё рано.

Толчок в спину, земля в лицо... Девочку снова подбросило вверх в нелепой позе, она судорожно замахала руками и ногами, вперёд вырвался какой-то парень. Вот гад! Приземление было жёстким, но на ноги, девочка не сошла с дистанции. Совсем мелкие звездные пылинки повисли в воздухе, пробиваться сквозь них, будто через мерцающую завесу, было уже сложнее, они отвлекали, бликуя и мешая увидеть крупные осколки. Соперник впереди ушёл далеко, скоро край дистанции, сзади тоже кто-то нагонял, и девочка прыгнула что есть сил – раз и второй, ещё выше к звёздам, ближе к пропасти, ближе к победе – и, оттолкнувшись ногами от спины соперника, вырвалась вперёд. Дыхание сбилось, в глазах рябило от метеоров, предвкушение сладким холодом разлилось на языке, но ещё рано, ещё чуть-чуть...

Чёрная полоса впереди ширилась, поглощая разноцветные огоньки, крупные камешки отскакивали от края и падали в бездну. Девочка прыгнула в последний раз.

Звери из тишины и света

На орбите планеты с ещё не законченным терраформированием зависла колония переселенцев. Транспортные челноки сновали туда и обратно, ни на миг не прекращая работы, доставляя грузы и смены рабочих на поверхность. Капитан колониального судна "Крупная рыба" укладывала спать свою дочь.

— В некотором царстве, в некотором государстве...

— Ну, ма-а-а-а-м!

— Не то? Ну ладно. Однажды в далёкой - далёкой галактике...

— Мам! — дочь морщится и натягивает одеяло до глаз, шепчет: — Расскажи про него.

— Про древний космический ужас? Погибель заблудившихся кораблей? Про существо возраста вселенной?

Кивки под одеялом. В полумраке карие глаза становятся провалами темнейшего межзвёздного пространства, резко выделяясь на бледном личике. Не откажешь. Маленькая девочка, рождённая в долгом путешествии, никогда не ступавшая на землю, не ведающая тепла солнца и морской соли, знающая единственный дом – корабль, вплоть до последней переборки, ждала свою сказку.

— Тогда слушай. Легенды гласят: в самом начале зарождения вселенной, во время Большого взрыва, появились первые Звери из тишины и света. Сколько их было -- никто не знает, их разбросало в разные уголки абсолютного ничто. Звери притягивали к себе межзвездный газ и пыль, становясь тёмными туманностями, миллиарды лет росли и крепли, формируя себе тела. Они настолько огромны, что вдоль каждого можно лететь несколько лет, но до сих пор растут. Кометы, частицы света и пыль, случайные корабли целиком исчезают внутри, чтобы стать частью Зверя, разложиться на атомы и добавить телу физической массы. Он всегда ненасытен, всегда чёрен, поглощает любой свет в надежде стать тем сиянием, из которого когда-то получился. Обнаружить Зверя невозможно -- он маскируется в своей туманности, клубится самой чёрной чернотой, поблёскивает вкраплениями света, носит вуаль из звёздной пыли.

— Мам, а откуда берутся легенды?

— Это старые истории, когда-то кем-то рассказанные, передающиеся из поколения в поколение.

— Значит, давным-давно, когда корабли летали медленно, один из них встретил на пути Зверя? И летел вдоль него несколько лет и не попался, и команда рассказала о встрече?

— Скорее всего, так и было. А может быть это просто сказка-страшилка для детей, — мама подмигнула девочке.

— А если лететь на наших двигателях, сколько времени уйдёт?

— Я не знаю, булочка моя, за время существования легенды и Звери должны подрасти.

— Мы можем взять два стандартных космических года, максимальную скорость тех кораблей и рассчитать длину Зверя. — Девочка любила расчёты. — Расскажи дальше.

— Ты же слышала сто раз, — засмеялась мама. — Хорошо, милая. Из записей, что не сохранились, от свидетелей, что давно превратились в прах, из уст в уста идёт легенда о том, как победить Зверя. Если встретишь ты на своём пути темноту непроглядней остального космоса, сквозь которую не видно звёзд, заплатку на полотне вселенной, то выключи двигатели и на импульсах уходи назад так далеко, как сможешь – двигатели будят дремлющего Зверя. Если тебе не повезло и щупальца кромешной тьмы заструились к тебе, целясь обнять судно – выпусти ему навстречу все спасательные шлюпки, что есть – это отвлечёт Зверя. И тогда беги, беги так быстро, как способно разогнаться ядро двигателя, беги и не оглядывайся. Зверь непобедим: он поглотит твои торпеды, закусит ядерным зарядом, ухмыльнётся беззубой пастью и попросит добавки. Затянет тебя в своё нутро и переработает, блеснёт на мгновение в темноте вспышка и погаснет, а Зверь разозлится – он хочет сиять как в момент рождения, но не может.

Длинные ресницы трепетали на закрытых глазках, девочке снились звёзды.

***

— Капитан! Неизвестная туманность на пути, наши сигналы не проходят, — штурман исследовательского судна «Рассекатель» Инги Бох насторожённо смотрел в свои быстро меняющиеся данные на мониторах. Второй штурман Адам Брэй заглядывал ему через плечо. Первый помощник Леви Котт рассматривал маникюр на руках.

Эрика Натаниэль, капитан судна, улыбнулась, отчего левый глаз хитро прищурился, придавая лицу несерьёзный вид. Но таковой Эрику мог посчитать только тот, кто с ней совершенно незнаком. Умная и смелая, самый молодой капитан в истории исследовательского флота, принёсшая человечеству уже с десяток открытий. В этот момент она думала о новых находках в зал славы исследователей глубокого космоса и знаниях, что они получат в этой экспедиции.

— Вывести на экран, — тихо скомандовала она.

Глубокий космос с сильно разрозненными сияющими точками звёзд и чёрная клякса прямо по курсу. Гигантские размеры, неровные края. Абсолютная тьма.

— Инги, совсем ничего не проходит?

— Нет, капитан, сигналы не возвращаются.

Эрика задумчиво потёрла подбородок, с минуту вглядывалась во тьму, а потом её пальцы смяли подлокотники капитанского кресла.

— Брэй, немедленно выключить двигатели и отходить на импульсах назад! — скомандовала она.

— Но капитан, зачем?

— Выполняйте, мистер Брэй!

— Так точно, капитан!

Корабль дёрнулся, зажглись тусклые красные огни аварийной остановки. Тихий гул прокатился несколькими волнами по переборкам и затих, потом снова дёрнуло – включились импульсные двигатели. Судно медленно отходило назад.

— Капитан, мы засекли движение в туманности. Господи, что это?

Тьма протянула к ним руки.

Отростки, столь же тёмные, как и носитель, будто щупальца гигантского кальмара выросли из неизвестной туманности и устремились к «Рассекателю». Команда замерла, ошарашенная зрелищем. Они были довольно далеко, но туманность огромна и «руки» у неё соответствующие.

— Выпустить торпеды и подготовить спасательные шлюпки! – закричала капитан. Это не спасёт, но даст им несколько минут. — Всем членам экипажа найти ближайшие аварийные кресла и закрепиться!

— Есть выпустить торпеды!

Крылатые вестницы гибели слаженно покинули свои гнёзда и летели сквозь пустоту, готовясь укусить врага своими жалами.