Расставание

Глава 1

ПРОЛОГ

Каково это — знать, что вскоре потеряешь дорогого человека?

Жить с этим, пытаясь ухватить каждый момент, когда мы вместе, каждый вздох, решиться на что-то большее? Или, наоборот, лучше не знать друг друга никогда, чтобы не терпеть эту мучительную боль в груди?

Нам обоим не повезло: уберечь любимую от боли я не смог, как ни старался.

Я цеплялся за неё, не отпускал. Она стала той петлёй, которая вернула меня. Опорой после возвращения из Нижнего мира, моим якорем. Мне нужно было чувствовать её рядом. Я боялся тогда, что если отпущу её руку, то снова утону в пучине ужасающих воспоминаний.

Мне уже не стать прежним.

Тронул губы — и вновь, как наяву, ощутил её неумелое прикосновение.

Я не имел права этого делать.

Не имел права её касаться вообще — она из другого мира. Я ошибся в самом начале, сблизившись с ней. Но и по-другому поступить не мог.

Понадеялся на себя, вроде и выиграл, вернул Агнии душу и спас её, вытащил Дашу из беды… Но всё равно проиграл.

Зажмурился, сильнее сжимая руль.

Дашина наивность рождала желание защитить. И от этого внутренняя борьба только усиливалась: быть рядом или держаться от неё подальше?

Я уже сделал выбор.

Отстраниться, не дать к себе подойти и прикоснуться — сила духа или слабость? Я думал, что сила. Но сильнее оказалась она.

Даша.

Она сломила меня, и я пал к её ногам.

Моя вина в том, что я слишком поздно осознал, что она действительно для меня значит. Но понял это, уже попав в ловушку.

ГЛАВА 1

Я тоже не могла поступить иначе.

Но ты сделал это первым. Ты это начал.

Ты уже поступил так же.

Даша

В конюшне было тепло, пахло терпким сухим сеном, кожей и по́том. Артём погладил коня по кличке Ветер по боку и накинул ему на спину седло. Я внимательно следила, как парень ловко справляется с креплением. Провёл ладонью по носу, отчего Ветер довольно склонил голову.

Артём достал из рюкзака контейнер с очищенной морковью и протянул мне. Я непонимающе уставилась на него.

— Угости Ветра.

Я неуверенно взяла одну небольшую и осторожно подала коню. Будто понимая, что я делаю это впервые и побаиваюсь, Ветер медленно приблизил морду и аккуратно взял морковку целиком из руки. В чёрных глазах серебристого коня блеснула радость.

— Вот видишь, это совсем не страшно, — улыбнулся Артём.

Когда конь прожевал, парень занялся уздечкой. Умело застегнул ремешки.

— Покажешь Даше, что умеешь? — шепнул он коню, с прищуром посмотрев на меня.

Ветер тихо фыркнул в ответ.

Артём обхватил меня за плечи и внимательно осмотрел. Подтянул язычок молнии на моём пальто, проверил руки, что они в перчатках. Заправив выбившиеся из-под шапки волосы, Артём провёл пальцами по моей щеке, обжигая кожу прикосновением, и я невольно прикрыла глаза.

Как я по нему соскучилась за эту неделю! Хотела обнять его, поцеловать.

Как тогда. Снова. Но Артём уже убрал руки и сделал шаг назад. В глубине его глаз что-то неуловимо изменилось. Он был суров и молчалив больше обычного. За всю дорогу до конюшни мы едва обменялись парой фраз.

Парень открыл денник и вывел Ветра за повод. Серебристый конь, стуча копытами по доскам, послушно шёл за Артёмом.

На улице начинались вечерние сумерки, солнце близилось к закату, а горизонт вдали уже украшали серо-оранжевые мазки.

Я восхитилась грациозным видом животного, терпеливо ожидающего команды с гордо поднятой головой. Не успела моргнуть, как Артём вставил ногу в стремя, подтянулся и, перекинув другую ногу через спину коня, уселся на него. Посмотрел на меня сверху вниз:

— Забирайся.

Кое-как вставила ногу в освободившееся стремя и, опираясь на предложенную руку, забралась в седло позади Артёма.

И как они ездят с ровной спиной? От страха, что подо мной настоящее большое животное, мне захотелось прижаться к Артёму, обнять и не отпускать.

Я крепко ухватилась за него.

— Можешь держаться за рожок, — сказал парень и положил мои ладони на дугу в передней части седла. — Или за меня, вот так, — он обвил свой торс моими руками и переплёл их у себя на груди.

Боже мой! Как близко! Мы сидели вплотную, я прижималась к его широкой спине, и мне становилось жарко. С Артёмом стало не страшно, но так волнительно от его близости.

— Я думала, одна буду ездить.

— Одну на Ветре я тебя не отпущу.

— Почему?

Но Артём не ответил. Слегка пришпорил коня, и Ветер медленно пошёл вперёд. Мы вышли на поле для игры в конное поло и двинулись вдоль леса, дальше от гимназии, скрываясь от случайных наблюдателей.

Глава 2

В городе было холодно и сумрачно. Подходя к гимназии, я посмотрела на небо, закрытое тёмными тучами. Кажется, сегодня и не собиралось рассветать.

Прошла мимо изваяний гигантов, охранявших главные двери в Сарскую гимназию, повесила куртку в раздевалку и поднялась по мраморным стёсанным и отполированным за века ступеням. Заходя в класс почти со звонком, я улыбалась и рассчитывала увидеть Артёма. Но его парта вновь была пуста. Я прошла к своей и медленно опустилась на стул.

В надежде, что хоть предмет отвлечёт, достала тетрадь и принялась внимательно слушать учителя. Впрочем, даже это не помогло, я постоянно отвлекалась и дёргалась, когда за дверью раздавались чьи-то шаги. А что, если он снова перевёлся на дистанционное обучение?

Неожиданно в классе погас свет, и из-за того, что за окном ещё не рассвело, помещение погрузилось в полумрак.

Все замолчали, ожидая, что электричество вот-вот появится и свет снова загорится. Но уже через минуту по классу разнеслись смешки и шепотки, а комнату наполнило свечение экранов мобильных.

— Это что ещё за новости? — учительница поверх очков удивлённо посмотрела на нас, а после на дверь. — Посидите спокойно, я узнаю, в чём дело, — постучала ручкой по столу, призывая к тишине.

Когда она вышла, заскрипели стулья, парты, голоса одноклассников стали громче.

Кто-то залипал в мобильный, кто-то продолжал шутить, а учительница всё не возвращалась. Элла включила на телефоне фонарик и навела его на Кирилла, сидящего позади нас.

— Иди проверь, куда она пропала. Может, помощь какая нужна? — сказала подруга ему.

— А что сразу я? — отмахнулся Кир, тоже доставая из кармана мобильный.

— Ты мужик или кто?

— А чего, думаешь, на мужика какая-нибудь тварина не нападёт там в темноте? — подавшись вперёд, прошептал он. — Ты бы Тёмычу звякнула, это он у нас главный по нечисти. А мне моя шкура дорога ещё.

Кирилл провёл ладонью по медно-каштановым волосам, поправляя причёску.

— Не хочу быть… съеденным каким-нибудь монстром, — закончил он и откинулся на спинку.

По классу разнеслись новые смешки. То ли над «смелостью» Кирилла смеялись одноклассники, то ли над шуткой про Артёма. Я хорошо помнила, как Кир подшучивал над ним на Коляде. В выражениях он не стеснялся.

Так удачно получилось, что в подгруппе по английскому обычных людей не было — только Сведущие. И каждый из собравшихся так или иначе знал, за что Артём был осенью отстранён.

Невозмутимые, уверенные в себе.

Не считая меня.

Невольно я вновь сравнила себя с ними.

Впрочем, до меня им дела не было. Почти все обернулись и посмотрели на пустую парту и отчего-то притихли. Я невольно покосилась на тёмные утренние сумерки за окном. По стенам и потолку танцевали блики и тени от светящихся экранов и фонариков.

— Бу-у-у! — громко воскликнул Кир, вскочив с места.

Его лицо подсвечивалось снизу, создавая устрашающий вид. Он напугал меня так, что я аж схватилась за сердце.

— Что, кто самый смелый? Кто решится выйти в тёмный коридор и спуститься к электрощитовой на первом этаже?

Ученики отшучивались, похоже, действительно не решаясь выйти. Кто-то говорил, что лучше дождётся здесь, другие молчали. А я совсем не улыбалась и поглядывала на дверь.

— Часто здесь такое бывает? — спросила я у Эллы.

— Иногда, — беспечно пожала плечами она.

— Ладно, так и быть. — Кирилл остановился рядом со мной в проходе и положил ладонь на плечо. — Даша, знай, я делаю это только ради тебя.

В этот момент свет несколько раз мигнул, по классу разнёсся электрический треск, и лампы, громко щёлкая, по очереди включились. Я не успела проморгаться от яркого света, ударившего в глаза, как дверь распахнулась и в класс зашёл Артём.

Он сам от неожиданности на секунду зажмурился, а открыв глаза, тут же встретился со мной взглядом.

Рука Кирилла всё ещё лежала на моём плече.

— Что ж, раз я не пал смертью храбрых, тогда с тебя свидание, — сказал он мне.

Я почувствовала, как одноклассники перевели на нас любопытные взгляды.

— Да ну тебя, — я дёрнула плечом и махнула головой, указывая, чтобы сел за парту. — Сейчас учитель вернётся.

Не поздоровавшись ни с кем, Артём прошёл к последней парте и сел на свободное место, чем всех конкретно удивил. На меня он больше не смотрел. А когда урок закончился, я недоумённо уставилась ему вслед, потому что он сразу куда-то ушёл.

Я опустила взгляд в раскрытый рюкзак на пластиковый контейнер с печеньем и поджала губу.

— Ты слышала что-нибудь про Филиппа? — спросила Элла.

Она держалась дольше всех и ничего ни у кого не спрашивала, хотя была в курсе семейного ужина, на который парень пригласил меня.

— Нет, — покачала я головой.

Даже если бы хотела сказать, у меня не вышло бы. Под Зароком Молчания рот просто не открывался, что напомнило мне о пугающих событиях того ужина: клетки и запечатанные Сумраком губы.

Глава 3

Насчет помощи маме я приукрасила. Она всего лишь просила меня зайти в магазин и купить масло с хлебом. Но, к моему удивлению, мама сегодня не задержалась и пришла с работы к ужину.

— Дашунь, ты уже дома? — крикнула она с порога.

— Привет!

Я оторвалась от книжки и вышла в прихожую. Поцеловала маму в щёку и прислонилась к стене. Убрала руки за спину и нащупала выступающий на шелкографии цветочный узор.

— Ты купила продуктов или мне сбегать? — Мама взволновано посмотрела на меня в ожидании.

— Купила.

— А срок годности проверила?

— Да, мам.

— Ну беги, делай домашку, а я пока ужином займусь.

— Я почти всё сделала. А ты сегодня без опозданий. Освоилась на работе? — заметила я, проходя за мамой в кухню.

— Ох, Дашунь, к коллективу привыкнуть нужно, к новым обязанностям, прошлый начальник ушёл так внезапно и даже дела никому не передал, — вздохнула мама. — Но должна же я хоть иногда видеть дочь, — рассмеялась она.

Мама достала из ящика упаковку риса и поставила кипятиться воду в кастрюле.

— Давай помогу, — предложила я и взялась за дуршлаг, чтобы промыть рис.

— Оставь, — она махнула рукой. — Лучше расскажи, как у тебя в гимназии?

Я пожала плечами. Вспоминать о том, что было в гимназии, как вёл себя Артём, не хотелось. Я подняла голову и посмотрела на маму.

— Неужели ты не видишь, что я не могу без дела? Не видишь во мне энергию?

— Конечно, вижу! — она ласково убрала выбившуюся прядь мне за ухо. — И сейчас всю твою энергию нужно пустить на подготовку. Совсем скоро экзамены. Ты же знаешь, как я тебя люблю и забочусь о тебе. Не хочу, чтобы ты перетруждалась. А тут город хоть и не большой, но вуз новый, желающих поступить много.

Я поджала губы и кивнула. Села за стол и подставила ладонь под щёку. Мама ловко и шустро занялась готовкой ужина. Рис уже варился на медленном огне, тонко нарезанные отбивные из индейки шкворчали на сковороде вместе с томатами черри.

— Ты посмотрела, когда начинается приём документов в университет? — спросила мама.

— Посмотрела.

— И когда?

— Как и везде — только в июне. — Я опустилась лбом на руки от скуки. Ещё столько времени до этого.

Мама покачала головой, сетуя, что так долго ждать. Ей не терпелось уже пройти этот этап. Вероятно, пока меня не примут, у неё есть страх, что я могу передумать. Весь этот учебный год она только об экзаменах и говорила, всячески науськивая на правильный выбор университета и склоняя к той специальности, которую она считала лучшей. Но я и не противилась, полагаясь на её мнение и прислушиваясь.

Только теперь я вообще не знала, что будет через месяц или два. Артём мне ничего не обещал, но его поступки говорили сами за себя и были красноречивее любых слов: не нужна я ему больше.

А главное, что я теперь сомневалась, смогу ли находиться в этом городе. Даже если он уедет, мне будет тяжело, потому что всё вокруг будет напоминать о нём. В груди всё сжалось от картин будущего. Ведь здесь живёт его семья, Вики…

Заставляя меня отмереть, мама поставила на стол тарелки с едой, от которой шёл горячий пар.

— Ты чего нос повесила? Давай в выходные выберемся в центр, зайдём в кафе, поболтаем, расскажешь подробнее, как в гимназии дела?

— Можно. — Я безучастно поводила вилкой по тарелке, размешивая рис.

Ничего я не хотела.

Мама даже не подозревала всей глубины переживаний, которые мучили меня последние дни. Она не знала о страхах, которые мне пришлось пережить, и о том, что для меня сделал Артём.

Я не могла никому об этом рассказать. Кроме него, мне не с кем было поделиться своими чувствами. Я больше недели ждала, не приставала с расспросами о том, что будет дальше со мной. Но без Артёма я не могла в этом разобраться. Он был моим проводником в мир Сведущих.

И сегодняшний день, кажется, стал последней каплей.

— Посмотрим какой-нибудь фильм после ужина? — предложила мама, закончив с едой.

— У меня завтра репетитор, нужно подготовиться и ещё домашку сделать по обществознанию.

Мама улыбнулась.

— Хоть обществознание тебе и не пригодится для поступления, но нужно постараться.

— Я знаю.

— Умничка моя, — погладила она меня по плечу. — Кстати, посмотри, когда будет день открытых дверей в местном вузе, чтобы не пропустить.

Мама принялась мыть посуду и не видела, как я закатила глаза.

Пройдя в свою комнату, посмотрела на заставленный книжками и тетрадками стол. Учиться сейчас я точно не смогу. И пусть я схлопочу ещё одну тройку по обществознанию, но терпеть больше не могу. Душа требовала ответов.

— Мам, я у одноклассницы просила тетрадку с конспектами за прошлое полугодие, схожу к ней, заберу, — крикнула я, проходя мимо кухни.

Мама бросила взгляд на часы на стене.

Глава 4

Утром горизонт окрасился в яркий красный свет. Будто огненный всполох пролетел, оставив след на небе. Погода сегодня будет ясной, но солнце ещё не скоро начнёт согревать землю.

Увлечённая разговором с подругой, я старалась не смотреть по сторонам. Теперь мне должно быть всё равно на Артёма. В классе, сев за парту, я переключила всё внимание на учебник. Сосредоточилась на чтении, не замечая больше ничего вокруг.

Я не хотела, но всё равно видела, как он зашёл в класс, слышала его уверенный голос и воркование Вики. Но не подняла головы. Теперь будет только так.

Главное выдержать пять месяцев.

Ученики медленно подтягивались в класс. Когда начался урок, учительница начала опрос, вызывая учеников по очереди решать задачи.

— Ливанов, к доске, — пригласила она Кирилла.

Сзади отодвинулся стул, и парень решительным шагом прошёл мимо меня. Мои волосы от порыва воздуха потянулись за ним. Я поправила прядь, и сложила руки на парту. Не могла сдержаться и, пока он зачитывал условие задачи, я, вместо того, чтобы записывать данные, разглядывала парня.

Отмечала его манеры, движения, как он встряхивает головой. Он снова веселился и паясничал, вызывая невольную улыбку. Узел его галстука был ослаблен, а несколько верхних пуговиц рубашки по-пижонски расстёгнуты.

После его беспокойства за меня вчера, когда он не сыпал шуточками, не смеялся и не гримасничал, Кир казался мне другим. Не тем весельчаком, которым я привыкла видеть его в гимназии. Даже его голос звучал иначе, более проникновенно.

Теперь я видела в нём высокого мужественного парня, а короткая щетина прибавляла ему пару лет. Зачем он корчил из себя шута, мне было не понятно.

Кир с лёгкостью решил задачу, быстро записал на доске формулу.

— Садись, отлично, — выдала результат физичка.

Парень закрыл маркер и с самодовольной улыбкой направился к парте. Проходя мимо меня, подмигнул и опустился на своё место за моей спиной.

«Ты лучше посмотри по сторонам!» — вспомнила я, как Кирилл несколько недель назад развёл руки в стороны, демонстрируя себя.

«Держи! Как и обещал, я позаботился о наших девчонках», — вспомнила, как он протянул мне стаканчик с горячим шоколадом во время игры в конное поло и сел рядом, прижимаясь плечом.

«Тогда с тебя свидание…»

Кир всегда находился где-то поблизости. И от этого мне было не по себе. Его знаки внимания и случайная встреча напрягали и заставляли волноваться. Я не хотела повторения ситуации с Филиппом. Не хотела вызывать к себе излишнего интереса.

Кир не знал, что было между мной и Артёмом. Но теперь я боялась, что Кир станет настойчивее. Ещё и секрет с лошадью нас связывал.

Мне не сиделось на месте, я елозила на стуле, поправляла волосы и оборачивалась будто невзначай. Неожиданно Элла задела меня локтем и склонилась к уху:

— Я понимаю, что он отменный красавчик, а сегодня аж и подавно, — вздохнула подруга, тоже покосившись назад, — но физичка нам не простит, если мы завалим контрольный тест на следующей неделе.

Подруга неправильно поняла мои переживания, приняв их за интерес к Киру.

Ей тоже не было известно о том, по кому я схожу с ума на самом деле, и кто занимает все мои мысли. Как бы я ни старалась о нём не думать или выкинуть из головы, Артём всё равно пробирался туда, оставляя после себя выжженое поле.

Признаться Элле в том, кто настоящая причина моих терзаний, было стыдно и страшновато, потому что Вики её подруга. А вызывать её гнев на себя было не лучшей идеей. Поэтому нужно молчать в тряпочку и делать вид… что мне вообще никто не нравится.

От чьего-то пронзительного взгляда плечи оцепенели, затылок сковало холодом. Я свела брови и покосилась назад.

Кирилл сидел близко ко мне, подавшись вперед. Мне казалось, что я чувствовала его дыхание… и прикосновение. И не могла пошевелиться.

Когда урок наконец закончился, я выдохнула и убрала в рюкзак тетрадь с учебником. Хотела поскорее сбежать из класса, чтобы не видеть ненавистного предателя.

Не хотела смотреть на него, держалась весь урок, но все равно, когда Артём поднялся из-за парты, я бросила на него взгляд.

Как всегда, стильный, аккуратный, ни единого изъяна. Кроме характера.

Куда мне до него…

— Привет! — передо мной появился Кирилл, загораживая обзор на Артёма.

— Привет… — вновь смутилась я.

— У меня к тебе есть заманчивое предложение: как насчёт свидания?

— Что? — Я уставилась на него во все глаза.

— Ты, я, вечер, романтика.

Кирилл снова дурачился. А ещё нас, кажется, слышали все одноклассники. Устремили взоры в нашу сторону и притихли в надежде стать свидетелями нового шоу. Я же смотрела на бледное с лёгкими веснушками лицо парня и не могла вымолвить и слова.

За спиной Кира я заметила Артёма. Он тоже остановился, застыл у доски, глядя себе под ноги.

Вероятно, мой взгляд на него не укрылся от Кирилла, но он промолчал, терпеливо ожидая моего ответа.

Глава 5

Я остановилась перед парнем и спрятала руки в карманы пальто.

— На свидание ты всё ещё не согласная? — Кир нагло заигрывал со мной.

— Давай будем просто друзьями.

Мое мнение осталось неизменным, но ничто не мешало нам общаться и дружить. Да и наученная уже горьким опытом, я сразу предупредила Кирилла:

— Между нами ничего не может быть.

— Ради тебя я готов ждать, когда ты передумаешь. — Он дерзко улыбнулся.

— Ки-ир… Пожалуйста.

Я устала, а переживания так вымотали меня, что сил спорить уже не было. Но в голос всё равно просочилось предостережение.

— Обсудим проект? — он распахнул шире дверь.

Возвращаться домой не хотелось.

Я села в машину. Парень занял место за рулём и аккуратно тронулся.

— Не могу не спросить, почему ты не соглашаешься? Тебе нравится кто-то другой?

— Нет, — отвернулась я к окну. Мне хотелось закатить глаза от самоуверенности Кирилла. Хотя я не могла отрицать, что он симпатичный.

— Мы можем не торопиться… — Кирилл сбился, когда я бросила на него гневный взгляд. — Дружба так дружба, — сдался парень.

Я коротко кивнула.

— Ты красивая. Это будет трудно. — Одноклассник окинул меня быстрым взглядом. А я вжалась в сиденье.

— Кир, ты идёшь напролом, как медведь! — возмутилась я.

— Хэх, такого мне ещё никто не говорил, — рассмеялся парень, и я вместе с ним.

— Если ты будешь продолжать, я выйду.

Вскинув руку, он замолчал и провёл пальцами перед губами, будто застёгивал молнию.

Через несколько минут машина остановилась в центре города, где располагались самые популярные торговые точки: кондитерская, магазины одежды и косметики, сувенирные лавки и салоны красоты. Мимо прогуливались парочки. Кто-то держался за руки, кто-то целовался на морозе, не стесняясь и не боясь обветренных губ потом.

Мы же с Кириллом просто шли рядом. Он старался.

Нельзя назвать нашу вечернюю прогулку удачной: погода выдалась холодной, и, чтобы согреться, мы скорее забежали в ближайшее кафе, где каждая девушка не оставила Кирилла без внимания. Я заметила их горящие взгляды, которыми они смотрели на него, и недовольные мины в мою сторону.

— Не обращай внимания, — успокоил меня Кир, заметив, как я кошусь по сторонам. — Тебе не идёт хмуриться.

— Ты им всем нравишься.

— Мне не важны все. — Кир окинул их взглядом и отпил кофе, делая вид, что игнорирует мой негодующий взгляд.

— Ла-адно, давай обсудим проект по обществознанию? — предложила я, надламывая вилкой яблочный штрудель.

— О семье и браке мы можем поговорить в следующий раз. Ты же мне не откажешь ещё в одном… в одной встрече?

Кирилл явно хотел сказать «свидание», но вовремя заменил это слово.

«Интересно, его настырность врождённая или приобретённая с годами».

Я вдруг задалась вопросом: какая у него способность?

— Нам вообще-то проект сдавать уже на следующей неделе. Давай посерьёзнее?

— Что у нас там было?

Парень разблокировал телефон, чтобы посмотреть структуру, которую мы успели накидать на перемене.

— Смена фамилии супругов и фамилии детей, — опередила его я.

— Могу тебе пару примеров рассказать из опыта, у меня же полно родни.

Кирилл без умолку рассказывал, жестикулировал, улыбался, заставляя и меня сопереживать и смеяться вместе с ним. Впрочем, и о комплиментах он не забывал, вворачивая их по поводу и без, отчего я сидела с красными щеками. К концу вечера я уже не воспринимала их слишком серьёзно, поймав себя на мысли, что в этом весь Кир — шутить и дарить девушкам комплименты.

Кафе мы покидали под устремлёнными на меня острыми осуждающими взглядами женской половины посетителей. И это выглядело странно, потому что мы даже за руки ни разу взялись — у них не было повода так реагировать. Но они это делали.

Мы шли к машине, и Кирилл расспрашивал, как я жила в Коми, говорил про университеты, зная, кажется, о каждом крупном вузе страны, и в отличие от моей мамы нисколько не настаивал на том, чтобы я осталась в Ростове и продолжала учиться здесь.

Кирилл интересовался мной.

— Зачем тебе это? Расширяй горизонты! Ты же уже взрослая, выбирай сама.

Невольно я задумалась и представила себя студенткой столичного вуза, как прохожу практику в отделении…

— Вот, вижу по глазам, что мыслишь в правильно направлении, — усмехнулся Кир.

Я сразу ощутила себя не просто школьницей, а кем-то с большой буквы, способной покорить любую вершину. Что мне это под силу, и не обязательно идти на поводу чужих желаний.

— Если бы у тебя была ещё сила, ты могла бы выбрать то направление, где она тебе поможет.

Я отвернулась, улыбка сошла с губ.

Глава 6.1

На трибунах уже собрались взволнованные друзья и родственники. Сарская гимназия вновь принимала команду соперников на своём конном поле, открывая отборочный весенний этап. Для Артёма и Давида это были последние игры: в следующем году их сменят нынешние девяти- и десятиклассники.

Игроки верхом выстроились в центре поля, и рефери представил каждого. Давид галопом проскакал на тёмной жеребце, вызывая бурю аплодисментов юных болельщиц. Артём также резво отправил лошадь вскачь, делая почётный круг по своей и чужой половине поля. На этапе приветствия сразу можно было определить энергетику команды. Наши парни были настроены весьма решительно, не желая отдавать первенство соперникам.

Я не стала подниматься на трибуны, оставаясь внизу в стороне. Элла не смогла остаться на игру, Кир отправился к очередным родственникам куда-то в Курган. А сидеть рядом с Викторией я не хотела. Наше с ней общение свелось к минимуму, я всё больше дружила с Эллой, чем с Вики. Сперва мне было стыдно перед ней за то, что я поцеловала Артёма, я считала себя предательницей, исполнившей её пророчество. А потом… я просто ей завидовала…

Перевела взгляд с трибун на поле. Игра уже началась. Артём непринуждённо, с царской элегантностью управлялся с лошадью и клюшкой. Наездники быстро меняли направление движения, лавируя и вырываясь вперёд. У Артёма с Давидом выходила хорошая связка, они легко находили общий язык на поле.

Не дав продвинуться к воротам, наш защитник оттеснил коня соперника, заставляя развернуться и потерять мяч, и тут же подхватил его, передавая пас Давиду. Оранжевый мяч перелетел от клюшки игрока на противоположную половину поля.

Я проследила за парнем: к нему уже спешили защитники команды противника. Склонившись вперёд и сдавив бока коня, он отправил его галопом к воротам. Он направлял жеребца из стороны в сторону, путая соперника. Я бы точно не удержалась в седле и тут же свалилась. Быстро определив удобную позицию, поглядывая то на приближающегося игрока, то на цель, Давид взмахнул клюшкой и отправил мяч в ворота.

— Го-о-ол! — взорвались трибуны.

Выпрямившись, Давид радостно вскинул руки. Я поддалась настроению и, улыбаясь, захлопала вместе со всеми. С первого периода команда Сарской гимназии завладела игрой.

Сквозь шум аплодисментов, речовок и возгласы комментаторов, которые должны бы оставаться на нейтральной стороне, а не болеть за свою команду, я не расслышала, как рядом кто-то остановился.

— Здравствуй, Даша.

Екатерина посмотрела на меня как всегда добрым и спокойным взглядом.

— Добрый день. — Я поправила рюкзак на плечах и перевела взгляд на верхний ряд трибуны, где прошлый раз родители Артёма следили за игрой вместе с директором. — Вы одна сегодня?

— Увы.

Интересно, почему она так спокойно реагирует на конфликт Артёма с отцом? Он обещал запретить ему тренировки, если не послушает его. Но раз Артём сегодня верхом, возможно, он решил поступить так, как велел ему отец? А это значит, что после выпускного он уедет из города.

Если бы на меня так кричали, как это делал Николай, я бы точно не выдержала.

Команды уже поменялись половинами поля и вновь разыгрывали мяч. До конца второго чаккера оставалось ещё три минуты.

— Как же Артём будет без поло, если поступит в Петербурге? Там есть команда? — спросила я спустя некоторое время.

— Почему ты решила, что он собирается в Петербург? — удивилась Екатерина.

Мы с ней синхронно повернули головы к полю, следя, как наездники из команды соперника приближаются к нашим воротам. Артём оттеснил противника, но мяч забрать не получилось. Напряжение в игре нарастало.

— А как же… — Я замялась. — Вчера Николай выставил Артёму ультиматум.

Лёгкий ветер обдувал лицо, а тяжёлые тучи наползли над полем.

Будто услышав нас, Артём вскинул голову и бросил взгляд в нашу сторону. Даже сквозь затемнённые очки, которые он надел, несмотря на отсутствие солнца, я с лёгкостью могла себе представить, как он недоволен.

— А, ты про это. У каждого из нас своё будущее. Что бы мой сын ни выбрал, какое бы решение ни принял, я всегда его поддержу.

— Даже если он не поедет в Петербург?

— Что бы мы ни делали, мы следуем по сплетённой заранее нити судьбы.

Слова Екатерины вызвали восхищение. Отчасти потому, что моя мама редко когда принимала мою сторону, прислушиваясь к моему мнению. Мы не ругались, я полагалась на неё. Моё доверие к ней было абсолютным.

Но не так давно что-то надломилось во мне. Я хотела быть самостоятельной, принимать собственные решения.

Екатерина поджала губы и качнула головой, наблюдая, как Артём допустил ошибку и совершил запрещённый приём.

По трибунам разнёсся возглас разочарования. Рефери назначил штрафной удар, и игроки вынужденно разошлись в стороны. Артём с ровной спиной принял удар, когда мяч залетел в ворота. И снова команды встретились в центре поля.

Парню не нравилось то, что я разговаривала с его мамой. Он всё чаще на нас поглядывал, отвлекаясь от игры. Стоило мне встретиться с ним взглядом, я переводила его на другого игрока, рефери — на кого угодно, лишь бы не смотреть на него. Пусть играет.

Глава 6.2

Артём

Единственное, на что я не забил, — это конное поло, кунг-фу и прогулки с Ветром. Они выматывали меня, отбирая последние силы. Потому что иначе я никак не мог избавиться от навязчивых мыслей о ней.

Кони терпели меня, а вот всегда рассудительная Ши — нет, потому что моя концентрация на тренировках летела ко всем чертям. Голова должна быть холодной и свободной, но в моём случае и речи не шло о внутренней гармонии и контроле над эмоциями.

Я не управлял собой. Больше нет. Я уставал и ошибался.

Даже сегодня в игре совершил несколько знатных промахов, за что получил штрафные. Только благодаря команде удалось сыграть в ничью, да и то после выслушал выговор от тренера.

Команда уже покинула раздевалку, оставляя меня одного. Они терпеть не могли, когда я не в духе. Возможно, выпускать меня на поле сегодня было не лучшим решением, но я настоял.

С отцом мы вчера разругались, и он не пришёл на игру, что тоже худшим образом сказалось на собранности.

Я подошёл к шкафчику и проверил телефон — даже сообщения не прислал. Зато висело непрочитанное от Вики. Я открыл его, пробежался по куче смайликов и заблокировал экран, ничего не ответив.

Все мысли крутились вокруг другой.

— Проклятье!!!

Кулак разрезал воздух и со всего размаху врезался в дверь шкафчика, отчего он жалобно задребезжал. Я склонился, прислоняясь лбом к прохладному металлу над вмятиной. Прикрыл глаза и глухо застонал.

Зеркало отразило мучительную гримасу боли на моём лице.

За короткое время Даша умудрилась проникнуть туда, где, как я ошибочно полагал, уже занято. Но чувства к Даше не шли ни в какое сравнение! Они отзывались не просто теплом, а жгучим желанием защитить, закрыть от всех и стать для неё всем миром.

Даша забралась в самое сердце. Забрала его.

И я ненавидел себя за то, что приходилось отталкивать её.

Но она смирилась.

Я взял с полки брюки, надел. Порывистыми движениями натянул через голову футболку и толстовку. Застегнув молнию на спортивной сумке, заметил на манжете красные следы и удивлённо уставился на сбитые костяшки. Из ран сочилась кровь. Я не чувствовал физической боли и не сразу обратил внимание на неё.

Недобро ухмыльнулся над собой.

Я всегда боялся запачкаться внешне, но сделал выбор, подписался на предложенные условия и замарался внутри. Повернул ладонь и коснулся белого шрама.

Но разве я испачкался, спасая душу и заключая сделку? Нет. Я не об этом, а о том, как поступаю с Дашей…

Я сразу узнал её среди болельщиков по походке, когда она ещё только приближалась к полю.

При виде этой девушки сердце замирало и снова пускалось вскачь.

Я испытывал мучительное желание подойти к ней, прижать к себе, успокоить и никогда не отпускать… Смотрел на неё во время игры — как серебрятся инеем русые волосы, выбившиеся из-под шапки. Как клубится выдыхаемый ей воздух, превращаясь в пар. Она выглядела сказочной. И одновременно такой настоящей.

Напрягся, когда увидел маму и Дашу вместе. Мама бы не стала ей ничего говорить, но мне всё равно было неспокойно, и это сказалось на игре…

Я вышел из раздевалки и направился к машине. Зрители уже давно разошлись, автомобилей на парковке почти не осталось. Закинул сумку в багажник и сел в машину. Так и не завёл двигатель. Опустил голову на руль, уставившись пустым взглядом в никуда.

Перо, принесённое в дар, спасло меня.

Каково это — знать, что вскоре потеряешь дорогого человека?

Жить с этим, пытаясь ухватить каждый момент, когда мы вместе, каждый вздох, решиться на что-то большее? Или, наоборот, лучше не знать друг друга никогда, чтобы не терпеть эту мучительную боль в груди?

Нам обоим не повезло: уберечь любимую от боли я не смог, как ни старался.

Я цеплялся за неё, не отпускал. Она стала той петлёй, которая вернула меня. Опорой после возвращения из Нижнего мира, моим якорем. Мне нужно было чувствовать её рядом. Я боялся тогда, что если отпущу её руку, то снова утону в пучине ужасающих воспоминаний.

Мне уже не стать прежним.

Тронул губы — и вновь, как наяву, ощутил её неумелое прикосновение.

Я не имел права этого делать.

Не имел права её касаться вообще — она из другого мира. Я ошибся в самом начале, сблизившись с ней. Но и по-другому поступить не мог.

Понадеялся на себя, вроде и выиграл, вернул Агнии душу и спас её, вытащил Дашу из беды… Но всё равно проиграл.

Зажмурился, сильнее сжимая руль.

Дашина наивность рождала желание защитить. И от этого внутренняя борьба только усиливалась: быть рядом или держаться от неё подальше?

Я уже сделал выбор.

Отстраниться, не дать к себе подойти и прикоснуться — сила духа или слабость? Я думал, что сила. Но сильнее оказалась она.

Даша.

Она сломила меня, и я пал к её ногам.

Глава 6.3

Подъехав к своему дому, я оставил машину у ворот и, как всегда, обходной тропой направился на задний двор к себе, минуя главный вход в большой дом.

Закинул вещи в стирку и устало повалился на диван. Мне бы поспать, отдохнуть, но со сном мы больше не друзья. Даже мама уже замечала мои покрасневшие от усталости глаза. Я просыпался по несколько раз за ночь от изматывающих сновидений. Думал, что они меня доконают.

Я уставился на смайлик, оставленный на стекле тонким пальчиком Даши. Казалось, что это было в прошлой жизни, когда я приводил её сюда. Я растёр лицо руками и пошёл в большой дом — нужно поговорить с мамой и выяснить, что она хочет от Даши.

Мама нашлась в кухне, она нарезала овощи и закидывала их в глубокую сковороду.

— Ты опять плохо спал? — Она взглянула на меня. — Я видела, ночью у тебя горел свет.

— Забыл выключить, уснул так, — соврал я, не моргнув глазом.

Подхватил с доски дольку морковки и откусил. Принялся расхаживать из стороны в стороны перед столом.

— Спрашивай, раз пришёл, — подстегнула мама.

Я остановился и прямо посмотрел на неё.

— Зачем?

У меня был только один вопрос, и мама прекрасно знала, что я имею в виду.

— Мне нужно было спросить у тебя разрешения, прежде чем позвать её в дом?

Я покачал головой, но не отвёл взгляда, пытаясь прочитать по маминым глазам, что она задумала.

— Я могу быть уверен, что ты ничего не предпримешь?

— Даше нужна поддержка, ей нужен кто-то, с кем можно посоветоваться. Ты же от неё отвернулся, — мама укоризненно приподняла брови.

— Это моё дело. Ты же не пытаешься нас свести?

— В этом нет необходимости, — проговорила мама.

Хлопнула входная дверь, и через минуту в кухню вошёл отец. Поставил на стул портфель и, уперев руки в спинку, молча уставился на меня.

— Ты принял решение? — наконец спросил он.

— Мой ответ — нет.

— Твоё место в Совете.

Отец поднимал тему моего обучения в Петербурге уже не первый раз. Но после случившегося в доме Дагунцевых его желание сделать меня советником обострилось.

— Ладно, подождём ещё, пока ты одумаешься.

— И я не согласен с тем, что ты собираешься сделать с Дашей. Я не позволю тебе. Обязательно найду способ защитить её.

Отец только покачал головой.

— Я пригласила к нам Дашу, — вставила мама.

Лицо отца вытянулось, он тяжело вздохнул.

— Я верю твоим словам, сам видел её в Сумраке. Но пойми, ей здесь не место. Её дом в другом мире! Я не вижу её энергию. Я не вижу её, понимаешь?! Она — Высшая и представляет собой угрозу! Следующая попытка закрепить её сущность может стать для кого-то удачной, и тогда мы можем столкнуться с неуправляемой разрушительной силой. Как Советник, я должен…

— Я хочу увидеть её нить… — тихо произнесла мама, ни на кого не глядя и помешивая овощи в сотейнике.

Отец бросил на неё недобрый взгляд и продолжил:

— Я должен принять меры, найти способ и отправить её домой. Понимаешь? В её мир. И раз уж на то пошло, ты, как будущий Хранитель, — съязвил отец, — должен сделать то же самое! Принять меры по охране от сущностей иных миров. Не так ли ты мне говорил? Так почему ты не хочешь этого сделать?

Как будущий Хранитель, я должен был и душу Агнии отпустить, и убить девушку, чтобы сохранить жизни тех, кто её окружает. Но…

— У меня другие методы.

— Потому что ты никакой не Хранитель и их не существует! Хватит об этом! Как только я найду способ, я твоего мнения спрашивать не буду, и Даша отправится отсюда восвояси!

— Я думал, ты веришь мне! — Я всплеснул руками.

— Как член Совета, я не мог не среагировать на упоминание о чёрном пергаменте. Эта запрещенная к использованию сила, и я должен был проверить твои слова.

— Так они оказались верны! Я не соврал. И про Дашу тоже.

— Не ты один её видел, — кивнул отец — он говорил уже спокойно. — Но для тебя это ничего не меняет. Речь сейчас не о ней, а о тебе. Ты меня ослушался.

— Моё мнение неизменно. Я хочу быть Хранителем, и я им стану.

— Я тебя предупреждал: если ты и дальше ничего не будешь делать, то я приму меры, — угрожающе произнёс он, открыл портфель и выложил рабочую папку.

— Какие? Снова силу мою запечатаешь? — с вызовом бросил я, окатив отца враждебным взглядом.

— Ты ничего не хочешь, ничего не делаешь. Тебя ждут в Петербурге! — громыхнул он и ударил по стулу так, что тот закачался. — Придумал себе сказочку! Хватит мне плести про своих мифических Хранителей. Нет их! Сами, как видишь, все разгребаем! — отец махнул кипой каких-то документов, в которых, видимо, зафиксированы случаи неправомерного использования магии.

— То есть в жар-птицу ты поверил, а в Хранителей нет?

Глава 7.1

Даша

Почти совсем стемнело, когда я подошла к дому Артёма. До него не очень удобно добираться своим ходом. Или с пересадкой, или идти пешком, чтобы не ждать второго автобуса.

Приглашение Екатерины пришлось кстати. Вспомнив вопрос, который я хотела с ней обсудить, согласилась. Но кроме того, я шла в надежде увидеть Артёма. И думаю, она тоже это понимала. Я не сомневалась в том, что наша с ним размолвка осталась незамеченной. Не ей уж точно.

Я принарядилась и надела новый кардиган, за что потом мама меня наверняка отчитает. Она нарекла его тонким и летним и повесила в шкаф на вешалку. Но мне хотелось хотя бы капельку не выглядеть заурядной школьницей.

На фоне утончённой Екатерины собственная ущербность ощущалась особенно остро. Но виной тому не её всегда ухоженный аккуратный внешний вид, а, вероятно, сила Сведущей, тёкшая в её крови. Она действовала на меня успокаивающе и расслабляла. Рядом с ней я подпадала под её особое влияние и будто оказывалась дома — так я могла описать свои ощущения. И в то же время я понимала, насколько мы далеки друг от друга и в способностях, и в статусе. Оттого мне было неловко.

Когда я подошла к особняку, сердце забилось сильнее от воспоминаний, которые были связаны с этим местом.

Екатерина открыла дверь и, улыбаясь, пригласила меня войти. За её спиной по коридору раздались тяжёлые шаги, и я разглядела удаляющуюся спину Николая. Удивительно, почему она на него так не влияла? Ведь даже рядом с ней Николай не сдерживался и повышал голос на Артёма.

— Если я не вовремя, могу прийти в другое время, — засомневалась я, не решаясь переступить порог, хотя временем я не ошиблась и пришла в оговорённое.

— Заходи, — Екатерина шире распахнула дверь, пропуская меня. Указала рукой на комнату, пока я снимала пальто: — Присаживайся в гостиной и подожди меня, я заварю нам чай. Ты любишь липовый?

Я пожала плечами. Никогда такой не пила.

— С удовольствием попробую.

Последний раз я была здесь больше месяца назад, когда приходила с Артёмом. За это время почти ничего не изменилось. Хотя… кажется, узелков на плетёной занавеске прибавилось.

Я подошла к окну и прикоснулась к тонким шёлковым нитям, связанным в изящный узор. В тот раз он был закончен лишь наполовину, теперь же оставалась всего треть. Внизу у окна стояли несколько больших бобин, от которых тянулись нити к незавершённой работе.

Я аккуратно прихватила пальцами ткань и невольно заглянула за занавеску.

В домике Артёма горел свет. Наверное, он там. Несколько секунд я смотрела, медленно приходя к отчётливой мысли, что не воспользуюсь возможностью и не побегу к нему. Однако его присутствие поблизости приносило умиротворение. Просто знать, что он рядом и с ним всё в порядке, оказалось достаточно.

Артём не смог сохранить моё сердце в целости, но я всё равно переживала за него.

Судорожно вздохнув, я отступила. Села на диван и уставилась на огромный книжный шкаф у противоположной стены. Большие и маленькие, в ярких обложках и просто тёмные, уже потёртые, но с сохранившимся золотым тиснением. Книг было так много, что глаза разбегались, — огромная домашняя библиотека.

Екатерина вернулась спустя несколько минут, неся в руках поднос с чашками и стеклянным чайником. Внутри плавали засушенные соцветия, раскрываясь и расправляя лепестки, а вода окрашивалась в бледно-жёлтый цвет.

— Это малая часть коллекции. В кабинете собрано ещё больше книг. Должность Советника обязывает, — пояснила Екатерина, заметив мой любопытный взгляд.

Там мне бывать не приходилось, и вряд ли это когда-либо случится.

— А это защитный оберег дома, — кивнула она на занавеску.

— Да, Артём говорил, что это не просто увлечение.

— Ещё с древних времён наши предки плели на́узы для защиты от недугов и сглазов. Завязывая узел, привлекали любовь, достаток в дом. Избавлялись от болезней и путали врагов. Можно и стихию так сделать помощником. И проклятие завязать, и разум заморочить.

— Как вы этому научились?

Я взяла со столика чашку и обхватила её, согревая руки. Обратила внимание, что манжеты, ворот и подол платья Екатерины украшала тонкая изящная вышивка, сделанная едва заметной чёрной нитью в тон платья.

— Матери передают своим дочерям и невесткам знание, как правильно завязывать узелки, какие нити выбирать, в какую фазу Луны вязать.

Екатерина задумалась, похоже, вспоминая своё детство и обучение. И на её лице отразилась тёплая улыбка.

— Когда вяжешь узлы, важно делать это в подходящем настроении и думать о том, для чего завязывается каждый узел, потому что наши мысли материализуются. Изделие и есть воплощение наших мыслей, вложенных в него при его создании. С помощью узелков можно сотворить сильное колдовство. Мы вплетаем вместе с нитью свою магию.

Слова Екатерины обескуражили меня.

— Но вы говорили, что для этого сила не нужна?

— Верно. У меня есть сила — я вплетаю свою магию. Если её нет — можно это делать просто с душой. Магия не только в крови, но и в душе. И не важно, человек ты или Сведущий, — улыбнулась Екатерина, слегка подавшись вперёд.

Глава 7.2

Артём

Когда ворон нашёл меня и доложил, что Даша ушла, я подвёз Вики домой и вернулся. Мама перехватила меня на пороге — ждала на крыльце в накинутой на плечи шали. Вздохнув, я поднялся к ней и поцеловал в щёку. Она кивнула на дверь, приглашая.

В кухне за столом ждал отец — спрятаться от новой порции упрёков мне не удастся.

— Садись, поужинай, — примирительно предложила мама и поставила на стол тарелку с тушёными овощами и мясом.

Похоже, она чувствовала себя виноватой за то, что заставляет меня общаться с отцом. Пришлось сесть за стол, чтобы узнать, зачем она ждала меня.

— Я внимательно изучила Дашину энергетику. В них путается нить силы, которая ведёт вверх, где практически сразу исчезает за невозможностью заглянуть в Верхний мир и узнать, что там.

— В этом ничего удивительного, я и так знал, что она Высшая, — нахмурился я, гадая, к чему она ведёт.

— На самом деле, мне с большим трудом удалось отделить её от путаных потоков энергии будущего и прошлого. Она вплетена в жизненную силу, их едва можно отличить друг от друга. Это и есть её сила. И я её вижу — только потому, что знаю, куда смотреть, но она будто… невидима, теряется в пустоте, — мама указала взглядом вверх. — Но если предположить, куда она может вести, попытаться распутать — то… едва различимая нить начинает прорисовываться.

— Только вряд ли кто-то будет этим заниматься — скорее, пройдёт мимо, тем более что твой дар почти уникален, — вставил я.

— Вокруг Даши будто слепая зона находится, чтобы она оставалась незамеченной, — кивнула мама. — Как она вообще здесь оказалась, не зная о своей сущности? Что её здесь держит и защищает?

— Ты всё-таки не просто так её пригласила? — медленно, по словам произнёс я. — Ты ведь сказала, что ничего не предпримешь!

От еды шёл приятный аромат. Я сегодня почти не ел, но сейчас не мог и куска проглотить. Отложил приборы и уставился на маму не верящим взглядом.

Этого просто не может быть!

— Как ты могла? Ты говорила мне о поддержке, а сама приняла его сторону, да? — Я бросил гневный взгляд на отца.

— Её место в небесной обители, и нужно отправить её туда, — строго выговорил отец. — Ты должен поговорить с ней, узнать о ней всё, найти то, что её защищает.

— Боюсь, мы можем познать гнев богов Верхнего мира, если продолжим укрывать её здесь от посторонних глаз. У меня нет сомнений в том, что её ищут. И найдут, — с печалью произнесла мама.

— И это не говоря о том, что она может стать опасной игрушкой в чьих-то неумелых руках, — холодно добавил отец, глядя в тарелку и накалывая овощи на вилку. Его нисколько не заботила дальнейшая судьба Даши.

Я слушал родителей и не верил своим ушам!

— Для этого ты назначил директором гимназии очередного Советника? Чтобы следить за ней? — Я сверлил взглядом лоб отца, но он даже не посмотрел на меня и ничего не ответил. — Проклятье!

Я встал из-за стола и покинул дом, не сдержавшись и хлопнув дверью. Вороны в птичнике тревожно закаркали.

***

Каждую ночь я просыпался в холодном поту на влажных простынях от того, что слышу во сне. Изо дня в день мне снилось одно и то же.

Я уставился в потолок, тяжело дыша. Неужели эти сны теперь будут преследовать меня до конца дней? Сперва я принимал это как расплату за то, что ступил на чужую, запретную для смертных, территорию, но чем больше времени проходило, тем больше я сомневался, что это вообще когда-либо пройдёт. Сны, будто подхваченная болезнь, не отпускали меня.

И каждую ночь я слышал её голос — Даши.

Я приподнялся и сел на кровати. За окном вдалеке уже брезжил рассвет. Жалюзи я теперь не опускал. Взглянул на окна большого дома: в кабинете отца ещё горел свет — значит, он ещё не уехал. Тряхнул головой и откинулся обратно. И пусть отец что угодно делает, в гимназию я сегодня не пойду.

Ночью удалось поспать не больше четырёх часов. Полночи провёл за поисками информации после разговора с родителями. Впрочем, это не было в новинку: я уже прописался во всех известных мне библиотеках Сведущих и прочитал уйму книг. Но узнать что-либо, хоть какие-то намёки, на причины Дашиного нахождения в Среднем мире никак не удавалось. И у меня оставалась одна мысль: возможно, если найти, что её здесь укрывает от посторонних глаз, то найдётся и ответ на вопрос, кто это сделал и почему.

Что её здесь держит и защищает? Делает невидимой для Высших?

Мамины слова оказались очень ценными, хотя я и продолжал злиться на неё с отцом. Возможно, Хань Ши могла бы пролить свет с учётом полученных знаний.

Сегодня определённо не до гимназии.

Проснулся ещё через пару часов, и всё равно разбитый. Глаза болели, дневной свет ослеплял.

Открыл шкаф и с грустью посмотрел на последнюю свежую футболку и контейнер с грязным бельём. Вчера я так и не закинул вещи в стирку.

Спустился на первый этаж и чуть не споткнулся о робота-пылесоса, замершего возле нижней ступеньки.

— Проклятье, — не сдержался я, потирая палец на ноге. — Почему ты не на базе?

Глава 8.1

Как я и предполагал, китаянка выказала крайнее недовольство очередным моим визитом, одновременно таким внезапным и ранним. Я не подумал предупредить её заранее.

— Что тебе опять здесь нужно? Я же тебе сказала не приходить, — строго заявила она, тем не менее пропуская меня в дом.

Бодрой походкой, с ровной спиной она проследовала в гостиную.

— Слишком частые тренировки не пойдут на пользу. Ты теряешь контроль над собой, а значит, и не можешь управлять своим телом во время борьбы.

— Я могу один сегодня отработать, — не слушая её, я присел на подлокотник кресла.

— Не-ет, — протянула она, рассыпая белые зёрна по нескольким жестяным баночкам. На меня китаянка так и не посмотрела ни разу, как я вошёл. — Я тебя проучу сегодня, и больше ты не придёшь ко мне.

В её словах слышалось удовлетворение.

— Ши! — опешил я.

— По-другому ты, видимо, не понимаешь, — в её исполнении это прозвучало ругательством.

Я сдвинул брови, сделал медленный глубокий вдох.

— Пойду переоденусь.

По заснеженной дорожке я проследовал к залу, который Хань Ши обустроила на заднем дворе специально для тренировок.

Ши изучала историю Хранителей — короткие заметки, что находила; говорила, о чём толкуют те редкие Сведущие, которые ещё верят в них. Когда китаянка рассказывала мне, что Хранителем быть трудно, они часто лишены покоя и порой житейских благ, которыми могут обладать Сведущие, — я и подумать не мог, что всё будет так сложно. И ведь я ещё не стал Хранителем.

«Не всегда можно будет сделать выбор в пользу близких, исполняя свой долг. Иногда близкие могут оказаться не на твоей стороне».

Моё решение не изменилось — я всё так же готов им стать.

Я взял со стенда керамбит — ненастоящий, тренировочный, выполненный из прочного чёрного пластика. Но даже им можно было нанести серьёзную травму. Нож с загнутым, как коготь, лезвием лёг в ладонь привычным обратным хватом. В машине и дома у меня имелась парочка стальных, пару раз уже пригождавшихся.

Хань Ши права: по вечерам, чтобы вымотать себя, я тренировал кунг-фу, успевая ещё перед этим с командой по конному поло отработать пасы, ведение мяча и провести пару учебных игр. А чтобы не слышать отвратительно скрипящих в голове голосов, сбегал с Ветром. Впрочем, как бы я себя ни нагружал, ничего из этого не помогало забыться глубоким сном и избавиться от сновидений.

— Ты должен уметь сдерживаться и контролировать свои мысли и эмоции, что бы ни случилось! Убрать их и не доставать до конца боя! Рамки твоего сознания должны быть предельно расширены, — громыхнул звонкий уверенный голос Ши.

Китаянка медленно приблизилась и заняла позицию напротив меня.

— Зачем ты себя выматываешь?

Хань Ши ни о чём не знала.

Когда я не ответил, она взмахнула шестом — я отбил первый удар.

— В тебе нет послушания! Будто я тебя и не учила ничему несколько лет! — негодовала она, совершая быстрые удары. — Сколько раз я тебе говорила: нужен баланс, нужно брать себя в руки, а не бежать с горячей головой. А ты именно этим и занимаешься. От кого ты бежишь?

В живот пришёлся тычок шестом, я вовремя отступил и повернулся. Хотя боли я и не чувствовал, но был рад, что орудие прошло по касательной.

Я продолжал упрямо молчать.

В ход пошли не только руки, но и ноги. Согнул одну, приседая, чтобы достать Ши.

— Ты ведёшь себя неподобающе своей мечте стать Хранителем, — тихо произнесла она, когда я пытался перехватить шест и сделать подсечку. — Чтобы победить, достаточно выйти за пределы разума. Зачем тебе это всё? — продолжала настаивать Ши.

Она развела руки в стороны, находясь в нескольких метрах от меня. Короткий миг — и нога Ши врезалась в мой живот. Рваный выдох вырвался из лёгких, но я не сдвинулся с места. Прижал керамбитом шест к полу и взглянул на Ши исподлобья.

— Ты будто к войне готовишься.

Я сглотнул и, отвлекая китаянку перебежкой, ушёл в сторону, чтобы напасть со спины. Мне было не до разговоров. Да и не за этим я сюда пришёл. Последняя тренировка так последняя. Найду, чем заняться.

Мускул дрогнул на лице: Ши права, я перестаю контролировать себя.

Она сделала выпад палкой, даже не приближаясь, и я ударился спиной о мат. Раздался шорох неспешных шагов. Ши приблизилась, и в области моего зрения появилось её по-прежнему равнодушное лицо.

— Я видела однажды похожую, они бывают разные, но называются одинаково. — Взгляд китаянки был прикован к моей ладони, где белела тонкая полоска. Эластичный бинт не скрыл от неё шрам. И Ши сказала: — Навидь.

У Филиппа была похожая…

Я рывком поднялся, снова стоял перед ней.

— Да. И от неё не избавиться, — снял я с языка китаянки слова, которые она так же медленно и шёпотом повторила за мной.

Долгую минуту она смотрела в пол, о чём-то размышляя.

— Не бросай меня, — вдруг попросил я. — Об этом больше никто не знает.

Глава 8.2

Ши как ни в чём не бывало сидела в гостиной и продолжала заниматься зёрнами и склянками. Я остановился в дверях, подпирая плечом косяк.

— Мама видит её нить силы. Смогла разглядеть и назвала это слепой зоной. Все, кто смотрит на Дашу, видят в ней обычного человека, не замечая силу. Что-то мешает это увидеть, будто загораживает.

Задумавшись, китаянка смотрела вперёд перед собой.

— Что-то её защищает от ока Высших… — проговорила она.

— Как ты думаешь, что это может быть?

— Мне нужно подумать.

— А где я могу поискать что-либо об этом?

Сведя брови, китаянка бросила на меня строгий взгляд.

— Ты, кажется, отказался и больше не собираешься быть Хранителем? Или я не права? — упрекнула она меня. Снова.

Я мысленно взвыл и развернулся. Сбросил сумку на пол и уселся за большой круглый стол, что стоял в кухне. Сложил руки замком, нервно постукивая пальцами друг о друга. Заметил фрукты перед собой, взял яблоко и вгрызся в него.

Мне хватало голосов в голове, чтобы ещё и Ши мне промывала мозги! Уже привыкшим жестом ладони слегка ударил себя по виску.

— Отец намерен найти способ и отправить её домой. Даже готов призвать кого-нибудь из Верхнего мира и уже ищет, кто ему поможет. А ты и сама знаешь, что за призыв придётся что-то отдать, потребуется плата.

— То есть ты решил посоревноваться с отцом? В очередной раз? — Ши остановилась передо мной и коснулась ладонями гладкой поверхности стола.

— У нас разные цели. Я не собираюсь её отправлять туда, — огрызнулся я и посмотрел на яблоко в руке. Даже фрукты я стал ненамеренно выбирать те же, что и Даша.

— А зачем она тебе здесь? Вы же не общаетесь больше, — китаянка вздумала отпустить ещё одно колкое замечание.

Я не пошевелился, но бросил на неё полный негодования и злобы взгляд.

— Ши! — не сдержался я.

— А что, разве я не права? Ты отказался от Даши, отказался от мечты, выматываешь себя… или тебя кто-то выматывает. — Китаянка внимательно проследила за моим жестом: я вновь потянулся к виску. — Может быть, это Виктория? — язвительно заметила она.

Я подобрался и сжал кулаки, настолько сильно стиснул челюсть, что зубы заскрипели. Глубоко втянул носом воздух.

В чайнике, который включила Ши, было мало воды, и он моментально закипел. Китаянка насыпала в заварник листья чая, ошпарила их кипятком и слила.

Я покосился на чёрно-белую фотографию Ши с сёстрами и отцом за столом, на котором стояли пиалы. Ритуал, знакомый с детства, кажется, успокаивал китаянку и вводил в лёгкий транс. Я же привык смотреть на её плавные движения рук и собираться с мыслями.

Рутинные действия чайной церемонии, за которыми я следил в тишине, освобождали сознание. Ненужное утекало, как горячая вода с первой и второй заварки. Она обжигала, принося расслабление, и забирала с собой лишнее, то, что беспокоило, оставляя только самое важное. Возвращая снова к жизни.

Спустя несколько безмолвных минут передо мной на столе стояли заварник и глиняная пиала.

Похоже, Ши знала меня лучше, чем я сам. Голоса временно стихли. Признаваться китаянке в том, что слышу их, я пока не собирался. И уж тем более что порой меня преследуют едва различимые тени.

Никто не знал. Я справлялся самостоятельно. И не хотел, чтобы кто-то знал о том, что именно я слышу. А ещё просто потому, что в этом не было никакого смысла.

Я уже не тот, что был прежде, и никогда им не буду снова.

— Я просто хочу, чтобы Даша жила спокойно дальше. Среди людей. Как обычный человек, — заверил я Хань Ши.

— Без тебя?

— Без меня.

— И зачем тебе это? Пусть летит… Она же всё ещё грезит мечтой получить силу и стать Сведущей.

— Да, но ей никогда не стать такой, как мы. У неё ничего не получится, она лишь обнаружит себя, и только Высшим известно, чем это обернётся.

— Боишься, что на нас падёт их кара за то, что укрывали?

Глаза Хань Ши внимательно изучали моё наверняка бледное лицо. Ворот сдавил горло, не давая дышать. Я поправил его и сглотнул.

— За неё… — выдохнул я. Лёгкие снова работали.

Больше всего меня беспокоила безопасность Даши.

— Правильно боишься.

— Так ты поможешь?

— Ты знаешь, куда обратиться, где мы всегда ищем информацию.

— В библиотеке ничего нет. В хранилище древних свитков о Верхнем мире слишком мало информации, и все они общего характера. Я уже заглядывал туда.

— Что ж… — задумалась Ши и разлила по пиалам чай: по китайским традициям считалось, что его уже можно пить. — Я попробую узнать. Возможно, её мать или отец не захотели, чтобы она оставалась в их мире. Возможно, там Даше грозила какая-то опасность, и её спрятали здесь. И скорее всего, средство, которое помогает укрывать её от глаз Высших, из их мира — небесной обители.

Взгляд Ши смотрел в пустоту, но я видел, как в её голове работают шестерёнки. Я нахмурился, вспоминая о чёрном пергаменте, на котором была записана магия призыва божьего оружия.

Глава 9.1

Даша

Игнорировать друг друга у нас с Артёмом получалось отлично. Он не замечал меня, не здоровался, всячески отказывался смотреть в мою сторону. Парень гордо делал вид, что меня вообще не существовало! А я в свою очередь силилась не подать виду, насколько меня задевает его маска холодной отстранённости, которую он надел в тот вечер, когда я пришла к нему.

В груди до сих пор очень болело.

Отвернулась, когда он прошёл мимо, и поймала себя на мысли, что прослушала всё, о чём только что говорил Кирилл — о какой-то вечности…

На деревья, тянувшиеся вдоль аллеи, медленно опускался снег.

«Вечность — это здорово», — подумала я, глядя, как красиво серебрятся ветки.

— Поэтому чем раньше начать серьёзные отношения, тем больше времени будет на то, чтобы провести его вместе, — продолжал парень.

Элла с Давидом шли рядом и обсуждали наш с Кириллом доклад на обществознании. Хотя мы должны были осветить правовые основы брака и семьи, Кир очень эмоционально высказывался по некоторым вопросам и много говорил на отвлечённые темы. Вероятно, его многочисленные родственники повлияли на его отношение к браку. Но стоит отдать ему должное: он вытянул этот доклад на себе, пусть и освещая больше вопросы такой излюбленной им психологии. Только благодаря ему я получила отличную оценку по предмету и смогла исправить тройку.

— Даш, а ты как считаешь? — Кир повернулся ко мне.

— Да ты романтик! — вставила Элла и подмигнула мне.

Кир по-пижонски приподнял воротник кашемирового чёрного пальто и расправил плечи.

— Ты только сейчас заметила? — делано парировал парень.

Элла закатила глаза, я улыбнулась их перепалке и заметила, как заворожённо на подругу смотрит Давид. Смутившись, я отвернулась.

— И не говори, что раньше не обращала на меня внимания. А сейчас уже поздно, моё сердце занято, — Кирилл посмотрел на меня.

— Да-да, ты ещё в первые дни, как я перевелась, пытался меня соблазнить, — со снисхождением покивала я, поддерживая игру.

В сотый раз объяснять парню, что между нами ничего не может быть, я устала.

— Ты разве не рада, что дружишь с таким неотразимым мной?

— А мне кажется, за вечность можно успеть устать друг от друга, — вмешалась Элла, спасая меня от ответа.

— Поэтому ты торопишься домой?

— В том числе. А то устану от вас, завтра видеть не смогу, — Элла не лезла за словом в карман.

Мы рассмеялись и попрощались с ней. Она поспешила на остановку —на дороге уже показался автобус.

— Ты к репетитору?

— Да.

— Тоже побежишь или согласишься, чтобы я тебя подвёз?

Дорога на автобусе займёт больше времени, но я бы успела и сама доехать.

Кирилл медленно, но верно завоёвывал моё доверие, подкупал своим вниманием. Тем более у меня был к нему разговор. Я кивнула.

Когда мы подошли к внедорожнику, он открыл для меня дверь. И нет, я не обернулась, хотя знала, что где-то позади на небольшом расстоянии за нами следуют Артём и Вики.

Обойдя машину, Кирилл быстрыми хаотичными движениями счистил с окон и капота снег, припорошивший машину за день, и сел за руль.

— Тебе удалось что-то узнать о моих родителях?

Собственно, это и было причиной, почему я согласилась поехать с ним.

Лицо парня стало серьёзным.

— Нет.

— У твоего друга не получилось?

— Это требует больше времени, чем ожидалось. Мне нужно ещё немного.

Я вздохнула — но, думаю, если бы Кир что-то узнал, то рассказал бы.

— Я сам в шоке, Даш. — он с сочувствием посмотрел на меня, отрывая взгляд от дороги. — Обычно с любым вопросом он легко справляется. Но в том детском доме никаких документов о них нет. В свидетельстве о рождении, которое я видел, стоят прочерки.

Я и сама знала, что в моём свидетельстве пусто. Не раз его видела. Моя жажда узнать ответ не означала, что я его получу или приближусь к нему в поиске.

— Может, ты ошиблась? Может, это не тот детский дом?

Поджав губу, я отвернулась к окну.

— Не расстраивайся, мы обязательно найдём, — Кирилл коснулся моего плеча. — Прошло уже много времени с твоего удочерения. Вероятно, документы уже давно отправили в архив.

Вернувшись домой от репетитора, я нашла в холодильнике готовую картофельную запеканку, которую мама заботливо приготовила накануне, и быстро перекусила. Села за домашку, но сосредоточиться не получалось. И зачем только я растревожила себя мыслями о родителях?

Пока мамы не было, я достала из комода в её спальне коробку, в которой хранились документы.

Я вновь всмотрелась в прочерки в своём свидетельстве. Нашла старую выцветшую фотографию с мамой, стоящей возле детского дома. У входа висела табличка, но разобрать что-то при таком плохом качестве снимка даже через лупу не удалось. Отложила фотографию в сторону.

Глава 9.2

***

Утром я с трудом разлепила веки. На улице было ещё темно, а мама уже что-то кашеварила у плиты на завтрак.

— Привет, мамуль, — поцеловала я её в щёку.

— О-о-о, — протянула она, — с каждым днём всё хуже и хуже, —отметила мой помятый вид.

На самом деле, спала я хорошо и… сладко, только просыпалась несколько раз за ночь от того, что во сне со мной делал Артём.

Но, как только я засыпала, думая, что сон прошёл и больше не повторится до следующей ночи, он приходил вновь.

Артём врывался в моё сознание, мы снова и снова предавались любви. Он доводил меня до точки высшего удовольствия, касаясь там, где ещё никто не касался. И что-то безостановочно шептал, обдавая горчим дыханием.

Когда я проснулась в последний раз и начала снова проваливаться в дрёму, на краю сознания мелькнула мысль, что Артём не просто занимается со мной любовью, а словно… пытает.

Если первое время, когда сны только начались, всё заканчивалось быстро, то с каждой следующей ночью он любил меня всё чаще и изощрённее. Его объятия становились все более крепкими, поцелуи требовательными, а движения грубыми. Он изматывал и наказывал меня.

Меня мучило удушье, воздуха не хватало. Горячие ладони сжимали горло, напоминая о когда-то сковавшем мою шею ошейнике.

Я терзалась угрызениями совести из-за того, что вызываю у Кирилла излишний интерес, что это неправильно, особенно в присутствии Артёма, и подсознание воплощало наказание за это в снах.

Иного объяснения у меня не находилось.

С моим разумом происходило что-то странное. Как будто Артём отверг меня, но каждую ночь напоминал, о ком я должна думать.

Мне же хотелось всё бросить и убраться подальше из этого городка, в котором правит магия.

Каждую ночь он становился опытнее, его ласки — изысканнее. Он знал каждую чувствительную точку на моём теле, знал, как воспламенить меня одним прикосновением… и не жалел меня.

А я теперь о близости знала столько, сколько не должна знать ни одна девственница.

Ледяной взгляд Артёма и горячие сухие губы, которые я попробовали лишь однажды, никак не давали покоя. А его отстранённость только больше подливали масла в огонь, заставляя пламя пожара каждую ночь гореть всё сильнее.

Всё происходящее было неправильными, но возможность видеть его каждую ночь ослепляла.

В гимназию я ехала невыспавшаяся, кружка какао на завтрак не смогла меня разбудить. Под глазами залегли тени — даже пришлось воспользоваться косметикой, чтобы скрыть усталость после нелёгкой ночи. Зато я точно знала, что уже после первого урока Кирилл сбегает в столовую и принесёт мне стаканчик с ароматным напитком.

На перемене я стояла в коридоре и рассеянно смотрела в окно, мечтая о том, чтобы уснуть, но на этот раз без снов.

— А вот и твой второй завтрак, — Кир заботливо протянул мне бумажный пакет с круассаном и какао.

Каждый день он приносил мне разное, со всякими вкусами, балуя меня. Я бы и в жизни не подумала, что можно такое сделать с какао. Домой мама всегда покупала классический.

Кирилл встал рядом и прислонился поясницей к подоконнику.

— Представляешь, я вчера решила два варианта задания ЕГЭ по химии, — похвасталась я.

Задачки смогли отвлечь меня после безрезультатных поисков документов и безуспешной попытки отправить запрос на поиски родителей через интернет, и я даже успела сделать больше, чем обычно, перед тем как мама вернулась с работы.

— Так ты всё-таки решилась? В Москву поедешь? — его глаза загорелись.

— Ещё нет…

— Давай, поступай, — перебил он меня, догадываясь, что я начну увиливать от ответа.

Я слабо улыбнулась.

— Может, съездим на выходных, посмотрим город? Ты же хотела на день открытых дверей.

Кирилл тут же потянулся в карман за телефоном.

— Боюсь, мама не одобрит, — смягчила и приукрасила я, представив мамино негодование, если я заявлю ей такое. — Мне бы сперва экзамены сдать, а потом, если результаты будут хорошие, то я ей предложу…

— Я уверен, что у тебя будет высший балл.

— Ха, — усмехнулась я. — Вон по обществознанию может вообще тройка выйти в году, если я не напишу ещё несколько докладов. В любом случае раньше времени говорить об этом маме не стоит. Она обязательно найдёт достаточно поводов, почему не стоит ехать в Москву, и причин, чтобы уговорить меня остаться здесь и выучиться на переводчика.

— Слу-ушай, — протянул Кир. — А познакомь меня со своей мамой?

У меня чуть какао из носа не пошло от его предложения. Я закашлялась.

— Зачем? — Я вытерла рот салфеткой и уставилась на него.

— Я думаю, что мог бы убедить её. Я же разбираюсь в психологи. И я твой друг.

— Д-друг, — запнулась я, слегка кивая.

— Так что, сегодня или завтра? У меня оба вечера свободны.

И снова он говорил не о дружбе. Эта разница почти неуловимо чувствовалась в интонации.