Расставание с Учителем

36. Расставание с Учителем

РАССТАВАНИЕ С УЧИТЕЛЕМ

Учитель мне сказал:

- Это - последнее наше занятие перед твоим отправлением в Путь странствий. Ты освоил все знания, необходимые для обретения бессмертия, и, создав эту поэму, блестяще выдержал экзамены. Но главное в жизни – не теория, а практика. Можно успешно освоить самую совершенную в мире теорию становления Великим человеком, но без практики им не стать, теория так и останется набором пустых знаний. Только сама жизнь может человека чему-то научить. А наша жизнь и есть Путь странствий. И Путь странствий – это прекрасная школа жизни. Помни, что в каждом человеке живёт одновременно и Учитель и Ученик. И от того, насколько гармоничны их отношения, и насколько хорошо Ученик усваивает знания Учителя, зависит его успех в достижении поставленных целей. Никто тебя не сможет ничему научить, если сам ты не научишь себя, и не станешь Учителем. Поэтому я всегда буду находиться в тебе, и как только ты будешь обо мне вспоминать, я буду посылать тебе знаки, которые будут спускаться к тебе с небес.

- Как это? – удивился я.

- А вот так, - сказал учитель и махнул рукой.

И в то же мгновение я видел, как с Неба стали спускаться знаки, сами собой складывающиеся в иероглифы.

Которые я понял так:

ЮНОША И ТИГР

Один монах буддийский жил в отрыве от народа,
В глуши самоусовершенствованием занимался,
В послушники взял мальчика по возрасту три года,
Живя в горах лет десять, вниз ни разу не спускался.

Когда спустились вниз, послушник существа там встретил:
Собак, волов, коней, птиц и животных прочих разных,
Спросил учителя: «А кто они»? И тот ответил:
- «Их создала природа для работ разнообразных:

Вот вол, к примеру, создан, чтоб на нём поле пахали,
Петух – чтоб возвещать рассвет, конь – ездить и есть просо,
Собаки созданы, чтоб дом и стадо охраняли».
Послушник лишь кивал в ответ, не задавал вопросов.

Тут девушка молоденькая мимо проходила,
- «А это кто»? – спросил послушник, на неё кивая.
- «А это - тигр, что всех приблизившихся, пожирая,
Костей не оставляет. Он ужасней, чем могила».

А вечером в горах монах послушника пытает:
- «И кто тебе понравился из всех, что внизу встретил»?
- «Никто, лишь тигр понравился, людей что пожирает.
Никак из головы не выйдет», - юноша ответил.

Как только я понял смысл этих знаков и рассмеялся, Учитель сказал мне:

- Сейчас ты уже не мой послушник, а сам являешься Мужем совершенным. И все вопросы, возникающие в твое голове, ты должен направлять внутрь себя, и сам стараться на них отвечать. Человеку совершенномудрому не нужны няньки и советчики. Вся мудрость заключена в его сердце. В этом и кроется смысл древнего призыва к идущему по Пути человеку: «Убей учителя», что означает, что сам человек должен быть для себя учителем, и жить только своим умом и своими мыслями. Ведь ты же знаешь, что такое человек.

- Да, - ответил я, - я знаю, Учитель.

И рассказал свой стих из моей поэмы:

ЧЕЛОВЕК

У человека нет имени,
Так как имя его забывается,
У человека нет времени,
Так как время его сокращается.

Нет у него и материи,
Так как он постоянно меняется.
Человек свыкся с потерями,
Так как сам постоянно теряется.

Человек не имеет вечности,
Так как тело его истощается,
Он проводит всю жизнь в беспечности,
Хотя сам всем всегда возмущается.

Человек не имеет пространства,
Так как вечно перемещается,
У человека нет постоянства,
Так как он всегда обновляется.

Человек живёт в обновлении,
Но внутри себя не меняется,
Он вечен в своём становлении,
Поэтому и сохраняется.

- Вот видишь, - сказал Учитель, - ты уловил саму суть становления человека.

- Но Учитель, вы обещали мне, что познакомите меня с мудрецами, вашими друзьями, Чжуанцзы, Лецзы и Ян Чжу. Если вы меня покинете, то как я их найду?

- Все эти мудрецы находятся в твоём сердце, - сказал Учитель, - стоит тебе о них подумать, и они тут же явятся к тебе. Более того, скажу, что ты сам являешься одновременно и Чжуанцзы, и Лецзы, и Ян Чжу. Стоит только тебе настроиться на их волну мышления, и ты сам начнёшь мыслить так же, как мыслят они, а это значит, что ты ничем не будешь отличаться от них. Ведь ты являешься частицей целого, а значит, ты являешься любым мудрецом, в мысли которого ты проникаешь. Ты являешься даже той женщиной, в которую влюбляешься, ведь та женщина живёт в тебе, и ты постоянно её ищешь, а когда встречаешь её, то ты как бы с ней сливаешься, растворяясь в ней.

- Вы имеете в виду тигра, который всех пожирает? – улыбнувшись, спросил я его.

- Вот именно, - ответил он, смеясь, - сама жизнь наша и наш путь странствий зависят он того, что и кого мы находим в нашей жизни. Когда ты встречаешь любимую женщину и милых сердцу друзей, то любое место, где ты находишься, преображается, оно становится для тебя самым прекрасным местом в мире, и ты испытываешь счастье. Ведь всё в этом мире зависит от самого человека.

- Но, Учитель, - возразил я ему, - иногда выбор жилья не зависит от человека, ведь он – как перекати поле – куда его несёт судьба, туда он и катится. И бывают случаи, когда это место становится его местом гибели? Как же найти такое место, где нас ожидает счастье?

Но вместо ответа Учитель только махнул рукой и исчез, как бы превратившись в дымку. И к моему удивлению, эта дымка вдруг стала оседать и превращаться знаки – иероглифы текста:

Это был прощальный привет моего Учителя, который я перевёл так:

ВЫБОР МЕСТА ЖИЛЬЯ

Один учёный видный поселился в доме странном
На улице Чжучаоцзы в тиши Пекина где-то,
В одной из комнат шторы колыхались постоянно,
От ветра словно, в других не происходило это.

Войдя в неё раз, дети от испуга закричали:
- «Сидит монах там толстый на постели, скалит зубы!»
Как поселился дух злой там, хозяева не знали,
Но после третьей стражи в комнате гудели трубы,

И во всём доме женский плач повсюду разносился,
Понять, откуда лились звуки - было невозможно,
Почувствовав беду, учёный тот переселился,
«Жить плохо с духом злым», – все говорили осторожно.

И с теми, кто там жил, несчастия происходили,
Так умер неожиданно Хуньцзю из управленья,
Он перед этим не болел, его похоронили.
Тому, случалось что, не находили объясненья.

Учитель Чэнь Бо-ай высказывал такое мненье:
- «Ведь не всегда живущий в доме, приносящем счастье,
Бывает счастлив. Но, однако, в доме, где - несчастье,
Случается оно с другим, без всякого сомненья.

И это так же, как бывает: теплый ветер веет,
Но у больного улучшения не наступает,
Где холод иль зараза, там здоровый околеет,
А при огромной дозе от лекарства погибают.

Во всём закономерности есть. Тот, кто это знает,
Не будет спорить, так как всё предвидеть невозможно.
А в нашей жизни очень часто случай всё решает,
Противиться предопределенью судьбы нам сложно.

Мудрец же осторожен - безопасность выбирает,
Он знает, тщательным быть нужно, как в большом, так в малом.
Мэнцзы как-то сказал: «Веление кто Неба знает,
Не встанет тот под стенами, грозящими обвалом».

37. Путь странствий

ПУТЬ СТРАНСТВИЙ

Когда Учитель покинул меня, я вспомнил его слова о том, что нужно жить Великой Любовью и Возвышенными Помыслами. Оказавшись в одиночестве, я понял, что это такое. Если с Великой Любовью я мог ещё повременить, то вот для Возвышенных Помыслов мне не хватало собеседников.

Отправляясь в Путь Странствий, я остро почувствовал необходимость обзавестись мудрыми попутчиками. Учитель сказал мне, что все мудрецы находятся в моём сердце, и насколько я могу установить с ними связи и добрые отношения, настолько сам могу стать мудрецом. Но как это сделать? Как проникнуть в своё сердце?

Учитель говорил так: «Мудрец видит все связи между собой и другими в единстве, сам не ведая, почему, - таков его характер». И ещё он меня учил, как проникать в своё сердце. Он говорил: «Знающий не говорит, говорящий не знает. Прегради свой обмен. Затвори свои врата. Притупи свою остроту. Освободись от своей разделённости. Сгармонируй свой блеск. Воссоедини свои пылинки. Таковы действия изначального единения. Тогда ты недосягаем для родственного, недосягаем для чужого, недосягаем для пользы, недосягаем для вреда, недосягаем для почёта, недосягаем для позора. Поэтому это действие в мире ценно». Кажется, он тогда мне процитировал слова Лаоцзы из главы пятьдесят седьмой его трактата «Дао-дэ цзин». Такую медитацию Учитель называл очищением сердца до пустоты.

Я сел в позу лотоса и углубился в медитацию. Через какое-то время я явственно увидел, как внутри меня открылись двери и через них проникли в моё сознание три существа, принявшие образы трёх мудрецов: Чжуанцу, Лецзы и Ян Чжу. Возможно, что Учитель послал их мне из небытья, а может быть, получилось так, как он говорил мне: «Стоит направить мысль на какое-то желание, и оно реализуется».

Я поклонился мудрецам, и они ответили мне приветствием, спросив, чем вызвано моё желания встретиться с ними. Я им ответил, что я решил отправиться в Путь странствий, но странствовать в одиночестве мне непривычно, поэтому хотел бы услышать от них некие напутствия.

Чжуанцзы, рассмеялся услышав мои слова, и спросил, что я хочу обрести во время моих странствий. И я ему сказал:

- Я хочу найти некую обитель, или место, что-то наподобие рая, где мог бы остаться со своими друзьями и обзавестись семьёй.

После этих слов Чжуанцзы ещё больше рассмеялся, и заметил: «Зачем искать того, что можно обрести рядом с собой? Истинный мудрец ищет не покоя, а открытий». И он рассказал мне одну из своих притчей:

«ГЛУПЫЙ» МУДРЕЦ

Как-то стоял в карауле Страж рая,
В сад заглянул, им любуясь, мудрец.
Страж мудрецу, долгой жизни желая,
Там предложил прожить жизни конец.

Тот же сказал, головою качая:
- «Незачем мне находить здесь приют.
Разве с одними богатствами рая
Я обрету мой душевный уют»?

Этот отказ удивил очень Стража.
Он пожелал мудрецу сыновей.
Но рассмеялся, услышав, тот даже,
Молвив, что много хлопот от детей.

- «В старости всех нас ждёт поношенье.
Если богатым быть – много тревог,
В уединенье - лишь успокоенье,
В мире открыто так много дорог.

С помощью благ не взрастить добродетель,
Счастье в себе только можно найти.
Чтоб не попасть в какие-то сети,
Вряд ли сходить в жизни стоит с пути».

Тут рассмеялся сам рая Хранитель:
- «Счастьем считаешь от мира уход?
Где ж ты отыщешь такую обитель?
Вижу, что ты сторонишься народ.

Жить средь людей - какие заботы?
Быть хочешь добрым - трудись, не ленись!
Много детей есть – займи их работой,
Много богатства – с людьми поделись!

И не судил бы тебя никто строго,
В старости встретил б счастливый конец.
Ну, так ступай же своею дорогой,
Вижу, что ты не мудрец, а глупец».

Выслушав Стража, мудрец поклонился,
Вряд ли бы понял Хранитель ответ,
Пыль отряхнув, вновь в дорогу пустился,
Думая: "мир – суета всё сует".

Выслушав его притчу, я воскликнул:

- Так что же получается?! Для того чтобы обрести себя, необходим вечный поиск? А покой нам только снится? Я понимаю, что Дао – это вечный путь движения, но это движение должно быть к чему-то?

- А чего ты хочешь достичь? – спросил меня Чжуанцзы. – Рая или Истины?

- Истины! – воскликнул я.

- И это правильно, - сказал Чжуанцзы, - рай обретают женщины, а мужчины обретают Истину. Когда человек останавливается, его развитие прекращается. И вряд ли когда-нибудь он постигнет Истину, попав в рай. Ведь в раю Истина умирает. Остановившийся на своём пути даос из мудреца превращается в софиста.

- Это как же? – удивился я.

И тогда Чжуанцзы поведал мне свою вторую притчу:

СОФИСТ И ДАОС

Был задан Лаоцзы Конфуцием вопрос:
- «Кто более мудрей софист или даос.
И старец отвечал, благообразный:
- «У них подход к понятью сути разный:
Даос, в учение Путём овладевая,
К бессмертию стремится, силе подражая.
Он невозможное делает возможным,
Ум направляя ко всем вопросам сложным.
Неистинное в истинное превращает,
О здоровье заботиться не забывает.
Софист идеями жонглировать умеет,
Но утверждать, что знает Истину, не смеет.
Ему в словесных дебрях блужданье суждено,
Понять же, что происходит в мире, не дано.
Он в мыслях суетлив и вечно в услуженье,
Слуга, заимствующий у других сужденья.
Хоть и в своих поступках он с обезьяной схож,
Его язык в обществе порой – как острый нож.
Его частенько опасаются в народе,
Но главное различье – к Истине в подходе.
Добавлю, чтобы изложенное доказать,
Чего нельзя услышать, о чём нельзя сказать.
Есть те, ногами кто и головой владеют,
Но вместе с этим сердца, слуха не имеют.
Но нет того, кто, обладая своим телом,
Мог быть бы с тем, кого не сыщешь в мире целом.
Причины в мире как покоя, так движенья,
Рожденья, смерти, уничтоженья, появленья
Сокрыты не в самих людях, а в проявленье,
Но есть причины и от людского управленья.
Тот, кто себя не помнит, впадая в забыванье,
Кто забывает о природе и обо всём на свете.
Кто, отдаваясь, входит с природою в слиянье,
И есть Даос. Он отличается от софиста этим».

Услышав эту притчу, я понял, что в пути к совершенству человеку не следует никогда останавливаться, и ещё, что стремление превосходить других во всём заложено в самой человеческой природе. Когда у нас речь зашла о превосходстве Ян Чжу прочитал свою притчу:

ПРЕВОСХОДСТВО

Конфуция как-то случайно спросили:
Есть кто-то, кто в школе его превосходит?
Сказал он: «Один совершенен по силе,
Все в мужестве равных ему не находят.

Другой ученик силён в красноречье,
Сравнить если, нет ему в обществе равных.
Когда произносит он умные речи,
То все забывают об их делах главных.

Ещё есть один, кто во всём непреклонен,
Настойчив всегда, проявляет усердье.
Другой ученик к добронравию склонен,
Он всех превосходит в своём милосердье».

- «Тогда почему все в твоём подчиненье?
Не ясно, зачем тебе четверо служат?
Ведь могут отдать люди им предпочтенье,
Раз превосходство над тобой обнаружат.

Конфуций, немного подумав, ответил:
- «Я вряд ли хотел б поменяться местами,
Хоть я превосходства все вам их отметил,
Достойней я сам их, судите же сами:

Тот, с добронравьем, не способен перечить,
И часто страдает от простоты веры.
Другой же, владея своим красноречьем,
Всегда говорит, но не чувствует меры.

Все знают, храбрец презирает опасность,
Поэтому часто срывается в хамство.
Настойчив упрямец, когда даже ясно,
Неправ он, и всё же впадает в упрямство.

Поэтому я, как учитель, им нужен,
Чтоб их недостатки ученьем исправить,
Поскольку они все мне верою служат,
Я должен на истинный путь их наставить».


После этой притчи я спросил мудрецов:

- Я понимаю, что в превосходстве сравниваются степени совершенства. Но как добиться высшего совершенства?

На что Лецзы мне изложил своё понимание совершенства:

СОВЕРШЕНСТВО

Решил царь петуха выучить для боя,
Мудрец занялся, чтоб победила птица,
- «Готов»? – чрез срок царь спросил его в покоях,
- «Нет, самонадеян, попусту кичится».

Проходит время с ним в трудной тренировке,
Опять спросил царь мудреца: «Как, отважный?»
Мудрец с сомненьем сказал о подготовке:
- «Бросается на тень, как и на звук каждый».

Ещё проходит время в трудах ученья,
Во взгляде царствующем вопрос безмолвный.
Мудрец, главой качает ещё в сомненье:
- «Чрез край бьет сила, взгляд ненависти полный».

И вот ученье подходит к завершенью,
На петуха взглянуть чтоб, двор весь собрали.
Царь радуется чудесному свершенью:
- «Взгляни-ка, он, будто, выкован из стали»!

Дух в его виде сам превосходством дышит,
Петух своих свойств всю полноту имеет,
Других птиц голоса будто и не слышит,
На вызов кто же откликнуться посмеет?

Услышав его слова, я воскликнул:

- Наконец-то я вник в суть понятия «Достоинство» из «Кодекса чести самурая»! Там говорится, что достоинство – это внешнее проявление непоколебимого самоуважения. Оно делает человека человеком. Это – глубокая вера в то, что человек скорее умрет, чем позволит другим презирать себя. Достоинства каждого человека видны с первого взгляда. Есть достоинство во внешнем виде. Есть достоинство в спокойствии. Есть достоинство в краткости слов. Есть достоинство в безупречности манер. Есть достоинство в величавости поступков. И есть достоинство в глубоком постижении и ясном понимании. Все достоинства проявляются на поверхности. Но их залог есть простота мысли и сила духа. Достоинство человека – это когда внутренний мир в его жизни гармонично соединяется с внешним миром, и человек понимает свои возможности и свои способность проявить себя во внешнем мире. И я понял, наконец, что смысл моего Пути странствий заключается в изучении самой жизни.

В этот вечер из беседы с мудрецами я многое понял, и попросил их во время моих странствий оказывает мне помощь в постижении тайн жизни. Я также понял, что и в моей жизни мне придётся преодолевать множество трудностей, и быть готовым к любым испытаниям и неожиданностям. И эти встречи с бессмертными и мудрецами, которых я мог вызвать из глубин своего существа, будут способствовать разрешению всех моих жизненных проблем. В конце этого вечера я всё же получил приветствие от своего Учителя в виде знаков, спустившихся с небес, который советовал мне обрести некий настрой при встречах с будущими испытаниями. Эти знаки гласили:


ПРЕДЕЛЫ ЧУВСТВЕННОГО МИРА

Даос Юй Нан-мин, знаток классического канона,
Сказал: «Придела радости и горя не бывает,
Как нет порядка установленного и закона
В печали и веселье, что душа наша рождает.

Так в жизни постоянно происходят измененья:
Когда предела горести и скорби достигаешь,
То радость постепенно в своём сердце ощущаешь,
Которая к обратному меняет настроенье.

Остановился как-то на подворье я в Нинкане
Каморка низкая и тесная там оказалась,
Как встанешь, потолка макушка головы касалась,
Ни занавеса - на дверях, ни полога - на кане (1),

А во дворе - ни дерева, и засуха стояла,
И воздух знойный был, везде - сухой песок, пылище,
В пространстве, застоявшемся, дыханья не хватало,
И чувство – словно ты сидишь в котле для варки пищи.

Разделся в полдень я, прилёг, но мухи помешали
Сомкнуть глаза, и беспокоили меня немилосердно,
И мысли всякие, как крысы, в голове сновали,
Как я ни силился забыться крепким сном усердно.

Сказал тогда себе я: «Это – ад, ведь, настоящий».
Прошло какое-то там время, я заснул в мученье,
«На джонке в море я, - вдруг ощутил я, крепко спящий, -
Тайфун дул, и случилось там со мною приключенье.

Всё небо стало тёмным, и мой парус вдруг сломался,
Борт джонки трещину дал, охватил меня здесь ужас,
Ещё минута, и я с жизнью бы своей расстался,
Пошёл б ко дну на корм, но здесь кому-то стал я нужен.

Какой-то человек вдруг вытащил меня на сушу,
Связав верёвкой, люди меня в яму затолкали,
Темно где было, и где ужас вновь вошёл мне в душу,
Услышал стон я, крик, как будто бы меня позвали.

Открыл глаза, увидел, что опять лежу на кане,
Я поудобней лёг, и настроение поднялось,
Вода чистейшая стояла предо мной в стакане,
Отпил глоточек, и вокруг меня всё поменялось.

Мне стало хорошо, как будто снова я родился,
Иль неожиданно в стране бессмертных оказался,
В тот лунный вечер у реки сном с другом поделился,
И голос чей-то из-под водорослей вдруг раздался:

- «Какие речи справедливые и замечанья!
Нам всем несчастным и в глубинных водах потонувшим
В конечном счёте лучше всё-таки необычайно,
Чем тем, за грех кто в ад попал, со временем минувшим».

Примечание

Кан – лежанка, устроенная таким образом, что могла во время зимы подогреваться огнём (нечто похожее на русскую печь), только невысокая.

С этим посланием я и направлялся в Великое путешествие, названное мною Путём Странствий. Реальность моя соединялась со сном, а сон стал продолжением моей реальной жизни. Всё, что происходило во сне, случалось потом и в моей жизни. Через сон я обогащался опытом. Я обрёл полную гармонию между двумя мирами: миров физическим и миром духовным.

38-1. Беседа мудрецов

БЕСЕДА МУДРЕЦОВ

Для Возвышенных Помыслов я обрёл своих собеседников, но вот для Великой Любви ещё не нашёл предмет своего обожания. Мне хотелось поговорить об этом предмете с Учителем, но он не выходил со мной на связь. Следующий раз мне удалось вызвать из небытья дух философа-даоса Чжуанцзы, и я сказал ему, что очень скучаю по своему Учителю, но не знаю, как с ним встретиться.

- Встреча родственных душ, - сказал Чжуанцзы, - редкое явление в жизни, это - как встреча со своим двойником. Все люди в мире думают по-разному, и даже среди друзей редко встречаются такие, чьи мысли полностью совпадают. Например, Конфуций и Лаоцзы считались друзьями, но мыслили по-разному, и по-разному смотрели на мир.

И он рассказал мне притчу о встречи двух философов:

БЕСЕДА МУДРЕЦОВ

Конфуций с Лаоцзы однажды повстречался,
Тот после бани, застыв, мыслям предавался,
Стоял как истукан, волосы расправил.
Конфуций свои стопы к нему направил.
- «Что вижу я?! – воскликнул он, - вы, что, с небес спустились?
Стоите голым здесь, как дерево, в себе забылись.
- «Я странствовал в первоначальном мире, - тот признался.
- «Что это значит»? – Конфуций заинтересовался.
- «Вот сердце утомилось, и мысли снуют все,
Уста сомкнулись, не могу никак очнуться.
Но попытаюсь поведать вам, что там бывает:
Там холод замораживает, жара сжигает.
Жар движется на землю, хлад в небеса стремится,
Одно может приблизиться, другое удалиться.
Там обе силы друг в друга проникают,
Соединяясь, все вещи порождают.
Нечто создало порядок тот небесный,
Никто не видел формы его телесной.
Там уменьшенье сменяется увеличеньем,
А опустошенье следует за наполненьем,
Жар, холод, солнца и луны чередованье
Творят земные и небесные создания.
Там каждый божий день случаются творенья,
Но всё вне нашего проходит поля зренья,
Как в жизни происходит зарожденье,
Так к смерти наступает возвращенье.
В движении там чудеса всякие возможны,
Всегда концы с началами противоположны.
Там всё есть от великого до мала,
Неведомо, что есть Первоначало»?
Конфуций Лаоцзы тут вопрошает:
- «Что странствие такое означает»?
- «О! Странствия такого сердцем обретенье
Высочайшее из всех благ есть наслажденье»!
- «Хотелось знать бы, как в это странствие пуститься»?-
Спросил Конфуций, желая сам там очутиться.
- «Животные от перемены пастбищ не страдают,
Речные существа все в других водах выживают.
При малых измененьях нет главного - утраты.
Возможностями в мире все существа богаты.
Необходимо знать, чтоб в грудь печаль не проникала,
Как радость и веселье, это - главное начало.
Ведь в Поднебесной тьма вещей в единстве существует.
Спокойствие тогда, когда ничто нас не волнует.
Ничто тебя во вселенной не напугает страхом,
В единстве с миром, станешь ровней, сочтя тело прахом.
К жизни и смерти как концу иль началу отнесёшься,
Как к смене дня и ночи, сперва уснёшь, потом проснёшься.
Ничто в мире не приведёт тебя в смятенье,
И меньше - всех утрата иль приобретенье.
Отбросишь ранги, словно стряхнёшь грязь, сознавая,
Что жизнь ценнее рангов, а Путь ценнее рая.
Ценность в себе самом при измененьях не теряешь,
Проникнешь в центр мирозданья и Истину познаешь».
- «Вы равны Небу, не то, что ум мой, примитивный,
Я всё заимствую, что шлёт мне ваш разум дивный.
Оценкой высшей, думаю, сам Бог ваш труд отметил».
На что с улыбкой Конфуцию Лаоцзы ответил:
- «Не так всё! Бьет вода ключом, а пользы не приносит.
Но человек любой в себе с рожденья мудрость носит.
Без совершенствованья ему знанья все присущи,
Как Небу – высота, Земле - толщь, Миру всему - сущность».
Впервые Конфуций вкус знаний Лаоцзы отведал,
Простившись с мудрецом, ученикам про всё поведал:
- «Подобен червяку я в жбане на пути познанья,
Учитель крышку приоткрыл, дав видеть мирозданье».

38-2. Тоска об учителе

ТОСКА ОБ УЧИТЕЛЕ

Выслушав притчу Чжуанцзы о «Беседе мудрецов», я сказал, что самые приятные минуты в жизни человек может проводить только в беседе с умными друзьями и с любимой женщиной, и пояснил свою мысль так:

- У меня был Учитель, который и являлся моим самым умным другом, но, к сожалению, мы расстались. При расставании он сказал мне, что я сам уже стал учителем, и что Истинный Учитель живёт в сердце каждого человека, и это – он сам. Но то, что живёт в моём сердце, я никак не могу сравнить с моим Учителем. А вот что касается любимой женщины, то у меня ещё не было такой в моей жизни, поэтому я привязан пока-что к Учителю. Я хочу стать учителем для себя, но это так не просто! Для этого, как я думаю, наверное, нужно стать очень мудрым. Но где же набраться этой мудрости?

И тогда Чжуанцзы рассказал мне вторую притчу:


УЧИТЕЛЬ

Однажды Янь Юань признался в разговоре
Наставнику Конфуцию, с кем мыслил в споре:
- «Когда идёте вы, и я идти стараюсь,
Когда бежите вы, и я бежать пытаюсь,
Когда спешите очень вы, я следом поспешаю,
Во всём за вами следовать себе я не мешаю,
Когда вы быстро мчитесь, пыль не поднимая,
Я отстаю от вас, и лишь в вас взор вперяю».
Его спросил учитель: «Что это означает»?
Наставнику Янь Юань с почтеньем отвечает:
- «Когда вы говорите, я говорить стараюсь,
Когда вы спорите, я в спор вступить пытаюсь,
Когда вы рассуждаете, тоже рассуждаю,
Когда ж без пыли мчитесь, я вас не понимаю:
Когда молчите вы, то вам все доверяют,
Не дружите ни с кем, но вас все восхваляют,
Регалий нет у вас, но все же к вам стремятся,
Скажите мне, как это может объясняться?
- «О! - восклицал Конфуций, - но разве то не ясно?
Ломаешь голову ты по пустякам напрасно?
Печаль о смерти разума всего ведь в нас сильнее,
О смерти человека же печаль всё же слабее.
Дела свои вершат все, когда солнце восходит,
Все отдыхать ложатся, когда оно заходит.
Так происходит в жизни, жизнь нас всех проявляет.
Проявится смерть если, всё сразу исчезает.
Всё появляется, когда солнце восходит.
Но исчезает всё, когда оно заходит.
И так творится всё со смертью и рожденьем,
Во всей Вселенной мы все связаны движеньем.
Однажды с телом разум мудреца мной был получен,
Со мной он неизменен до конца, и не изучен.
С умом и телом я всё нахожусь ещё в движенье,
Не ведая, когда придёт моё успокоенье.
Само собою образовалось моё тело,
Когда оно исчезнет, мне до того нет дела.
И с каждым годом я старею и дряхлею,
Но вряд ли впереди десяток лет имею.
Мне всё труднее с новыми властями ладить,
Не горько разве твою дружбу мне утратить?
Считаю я порою золотою
Мою жизнь, проведённую с тобою,
Раскрыл ты всё, что мне когда-то раскрывалось.
Но думаю, что кое-что ещё осталось.
Ты ждёшь напрасно того, кто вскоре удалится,
Но многому меж нами не суждено забыться,
И стоит ли печалиться о том, что не вернётся,
Оно ведь не утрачено, а в сердце остаётся».

Я поблагодарил Чжуанцзы за утешительные слова, и сказал, что с Учителем я мог поговорить на любые темы, и он всегда давал мне такие советы, которые рассеивали все мои сомнения.

- Но сейчас мне не с кем посоветоваться, - сказал я, - пищу для разума я нашёл, но вот как питать мои чувства, воспитывая в себе Великую Любовь, мне не ведомо. Я знаю, что чувства постоянно входят в противоречие с нашим разумом. А страсть может привести человека даже к безумию. Но разве можно человеку жить в этом мире без чувств и страстей? И как воспитать себя так, чтобы мысли не суетились, как обезьяны, а страсти не неслись как кони.

- Но безумие, - улыбнувшись, сказал Чжуанцзы, - это обычное состояние человеческой души, и его не нужно сдерживать. Безумие часто позволяет человеку делать потрясающие открытия. О безумии достаточно хорошо знает Ян Чжу. Если хочешь, я приглашу его к нам на беседу?

Я с радостью согласился встретиться с Ян Чжу, который поведал мне свою притчу.

БЕЗУМСТВО

Издалека к философу пришёл мужчина.
С тоской упрашивал: «Не вылечишь мне сына?
Я много на леченье серебра потратил,
Он в детстве был умён, но разум свой утратил».
И Лаоцзы спросил его: «В чём это видно»?
Тот начал объясненье: «Мне до слёз обидно,
Он принимает тень за свет, добро за зло,
За песню плач. Ну как мне с ним не повезло!!!
Считает мёд горечью, духи – зловоньем,
Снег – чёрным, дома людей – гнездом вороньим».
Философ выслушал доводы с большим вниманьем,
В них не нашёл веских для безумства оснований.
- «Ты почему думаешь, что сын безумен?
Любой к жизни подход по себе разумен.
Говорить в мире об истине так сложно,
Кто может знать, что в нём истинно, что ложно?
Одной болезнью в мире многие страдают,
Поэтому никто её не замечает.
Безумье сына весь мир перевернуть не сможет,
Безумен если сам мир, то кто ему поможет?
Представь, все – как сын твой, ты сам бы стал безумным.
Не объяснил б им всего умом разумным.
Кто смог познать б во всём вкус радости, печали?
Где истина, где ложь? И что стоит вначале?
Ведь, может быть, и мои слова безумны,
Разве советы могут быть все разумны?
Найти ли можно от безумства исцеленья?
Своим умом не лучше жить ли без стесненья.
Домой ты лучше поскорее возвращайся.
И с сыном повнимательнее пообщайся».

38-3. Что ценно в женщине

ЧТО ЦЕННО В ЖЕНЩИНЕ

Я поблагодарил мудрецов за их советы и проявленное участие ко мне и спросил, что они думают об отношениях между мужчинами и женщинами, а также, о Великой Любви. И тогда Чжуанцзы изложил мне своё понимание Великой Любви, и я понял, что в любимой нужно видеть не только её внешнюю красоту, но и постараться разглядеть и понять её внутренний мир, но высшее достоинство женщины, как сказали мне мудрецы, это - её мудрость. Чжуанцзы рассказал мне ещё одну притчу:

ДВЕ СЛУЖАНКИ

Мудрец Янцзы в гостинице остановился,
Красавицу одну увидел и влюбился.
Хозяин относился к ней с пренебреженьем,
Но об уродине высокого был мненья.
Янцзы спросил того: «Причина тут какая»?
- «Красавица, себя над всеми возвышая,
Собой любуется, но я не понимаю,-
Тот объяснил, - в чём красота её такая?
Другая же себя пред всеми принижает,
Скромна, но я не вижу в ней какого-то уродства,
Она всё в жизни лучше этой понимает.
Поэтому не нахожу я между ними сходства».
Мудрец Янцзы потом от слов под впечатленьем
Воспитывать учеников стал тем ученьем:
- «Запомните, что самомнение всех губит,
Самодовольство от себя всегда гоните,
Когда общаетесь с людьми, то их любите,
И всюду, куда б не пришли вы, вас полюбят».

Когда Чжуанцзы ещё произносил слова этой притчи, я увидел, как с Неба спускаются знаки и слагаются в текст. Это был привет от моего Учителя, который в своё время познакомил меня не только с людьми, но и с лисами. Этот текст я потом перевёл так:


БРАК С ЛИСОЙ

Жил некий Лю Чжэ, с ним жена больная кров делила,
Но вскоре умерла, тогда он на лисе женился,
Она трудилась на дому, с роднёй его дружила,
Была хозяйкой безупречной, он ею гордился.

Детей любила, что остались от жены покойной,
На это далеко не каждый человек способен,
Следила за собой и оставалась всегда стройной,
Блюла уют и чистоту, чтоб дом был всем удобен.

Потом она состарилась и вскорости почила,
И упокоилась душа её в небесной выси,
У мужа вся его родня её боготворила,
И после смерти труп её не превратился в лисий.

Кто-то сказал, что она женщиной была вначале,
Но умыкнули её, она это всё скрывала,
Чтоб о беде её на углу каждом не кричали,
Утаивая, за лису себя всем выдавала.

Другой сказал: «Она была лисою настоящей,
Стремилась путь людской постичь, однако не достигла
Бессмертья положенья, и, став девой говорящей,
Состарилась, поэтому и смерть её настигла.

Она от подлинного облика освободилась,
И изменила свой вид лисий так на человечий,
Но посредине, к цели двигаясь, остановилась,
Не в состоянье обрести даоса статус вечный».

А третий им сказал: «Вы не правы все в рассужденьях,
В пути её великом её сердце охраняло,
Людской меняется же облик вслед за измененьем,
Происходящем в сердце. Так оно её меняло.

Ведь государыня же Си (1) в дракона превратилась,
Фэн Шао (2) тигром стал и поедать людей всех начал.
Так и лиса, став женщиной, своей цели добилась,
Как видно, образ этот в её сердце много значил.

Когда-то в древности лиса развратом занималась,
Так дух лис в женщину развратную перерождался,
А с сердцем человека в человека превращалась,
И с лисьем сердцем человек в лису преображался.

Носящий рясу Будд или даосского монаха
Не сбросит кожу, как змея, в кого-то превращаясь,
Его душа не ведает при переменах страха,
Она бессмертна, в святости свой облик сохраняя.

Так изменила после смерти облик свой обычный
Лиса, женой став, в категорию святых попала,
Хоть человеку жить с лисой и не совсем прилично,
Но и нет повода, чтоб связь такая огорчала».

Мудрец Чжоу Тай-юй всем им высказал своё сужденье:
- «Когда Лю Чжэ узнал всё о лисе, то испугался,
В душе не мог отделаться от страха и смущенья,
Лиса же успокоила его, чтоб не боялся,

Сказав: «Всем женщинам жить хочется в семье счастливо,
Лису счастливую не отличишь от человека.
Боятся люди лис, но это же не справедливо,
Ведь если с кем-то связан дружбой, не нужна опека.

Иная женщина здоровье мужа истощает,
Чрезмерной страстью, жизнь превращая в наслажденье,
А есть ещё, которая заботой опекает,
Бранит и докучает в постоянным подозренье.

Есть, кто бежит к любовнику на тайное свиданье,
На стороне красой своей кого-то обольщает,
Иная сплетнями приносит муки и страданья,
Иль мужа незаслуженно в измене обвиняет.

Есть, хуже лис, несёт кто раздражение и смуту,
Раздоры сеет, иль разлады вызывает в доме,
Навязчивой бестактностью стаёт противной люду,
Иль спит и ленится, проводит дни свои в истоме.

Небережлива, и добро семьи всей расточает,
Наряды постоянно покупает и обновки,
Притом уродство от красивого не отличает,
Ничем собой не отличаясь от лисы-воровки.

Так почему подобных женщин вам бы не бояться,
Которые, лис хуже, вред всегда наносят людям?
И лучше на меня, как на жену, вам полагаться,
Тем более, что мы уже давно друг друга любим».

Лиса была тверда в своих высоких убежденьях,
До уровня людей поднявшись, полюбила мужа.
И лисы также шесть путей проходят превращенья (3),
Так значит, сердце их нисколько нашего не хуже.

Пояснения

1. Государыня Си – жена императора У-ди династии Лян, правящего с 502 по 559 г.

2. Фэн Шао – в «Записях о необычном» (Шу и-цзи) Жэнь Фана (VI в.) есть рассказ о Фэн Шао – правителе области Сюаньчэн, не заботившимся о своём народе и превратившемся в свирепого тигра, который начал пожирать население области.

3. Шесть путей превращений – буддийский термин, обозначающий шесть перерождений: в небожителя, праведника, демона, голодающего духа, животное и обитателя царства, где пребывают души умерших грешников.

39-1. О некоторых неясностях

О НЕКОТОРЫХ НЕЯСНОСТЯХ

Однажды мне в голову пришла мысль о том, что в этом мире я ничего не понимаю, но не потому, что мне не понятен этот мир, а потому, что во всех словах и объяснениях многих людей я нахожу неясности и явное непонимание сущности этого мира. Я стал думать, почему так происходит? И вдруг мне открылась Истина: наш язык несовершенен, потому что нашим мыслям не всегда хватает нужных слов, чтобы выразить всей тонкости той действительности, в которой мы пребываем, и в которой всегда остаётся что-то бесконечно неясное. И тогда я обратился к знаниям древних даосов, которые пытались проникнуть в эти бесконечно неясные дали при помощи своих мыслей.

СЛОВА И РЕЧИ

Вступая в беседы с древними мудрецами, я всем сердцем ощутил их неодолимую связь с природой и с космосом, и мне, как европейцу, стало стыдно за то, что я полностью очеловечился, потерял свою естественность, оторвался от единого Мирового Разума, правящего Вселенной, утратив связи с моей собственной природой. Я перестал мыслить своими категориями, подчинил свою жизнь властителям общественного духа, попав под влияние мировых манипуляторов, которые правят людьми и ведут их к гибели. Я понял, что это – не только моя болезнь, но и болезнь всего человечества, поразившая весь земной шар после того, как европеец одержал победу за доминирование своей ментальности над всем миром. Я осознал, что самое высокое тонкое умозрение, оторванное от реальной естественной жизни, превращается в бесплодную фикцию. И это позволило мне сделать открытие, что все мы, европейцы, оказались в сетях «химеры абстракции», о которой говорил ещё датчанин Сёрен Кьеркегор, критикуя Гегеля и говоря о том, что когда человек начал мыслить абстрактными категориями, то полностью утратил свою живую душу и перестал понимать, что твориться в мире, обрекая себя на самоуничтожение, войдя в конфликт со своей собственной природой и средой обитания.

Даосский мудрец Чжуанцзы рассказал мне свою притчу о «Словах и речах», из которой можно понять, почему мы в настоящее время утратил возможность постичь Истину и превратили сам ключ понимания сути происходящих в мире событий и явлений, а также суть самого мироздания, в некий инструмент игры нашего расстроенного воображения, где все истинные вещи и понятия превратились в ложные.

СЛОВА И РЕЧИ

Однажды от оратора Чжуанцзы услышал мненье,
О том, считают что в речах естественным началом,
Сказал тот: "То, в природе что берётся без сомненья,
Есть равновесие во всём между большим и малым.

Вся тьма вещей в пространстве всегда делится на роды,
Обычно вещи в мире относительны друг друга,
Начало естества же – в равновесие Природы,
Где вещи как бы в середине замкнутого круга.

Когда не может человек давать определенье,
Как видно, человеческим путём не обладает,
То не поймёт в словах он сути скрытого значенья,
С естественным началом его речь не совпадает.

Значеньем разным слова обладают в разговоре,
Ведь часто со словами все согласие теряют,
Слова не согласуют в значеньях, видно, в споре,
Поэтому со слов в речах раздоры начинают.

Так, если речи будут тождественны речам моим,
Я их приемлю все, и истинными объявляю.
Когда же мой собеседник не согласен, спорю с ним,
Считая речи его ложными, и возражаю.

Ведь кто-то говорит всю жизнь, и ничего не скажет,
Но есть, кто скажет всё, за жизнь не говоря ни слова,
Есть речь, где - лишь одно слово на Истину укажет,
Ещё есть речь, где - ложная во всех словах основа.

Желают многие узнать об истинном и ложном,
Все говорят, но в их речах слов истинных так мало,
Их речь не дальше, чем о невозможном и возможном,
И не имеет связи суть с естественным началом.

Есть мудрецы, которые без слов ведут общенье,
Речь между ними чужой вряд ли кто-нибудь услышит,
В них обрели слова все свои нужные значенья,
И суть их речи вся естественным началом дышит".

И я понял, что вся наша жизнь заключена в словах, и только в наших собственных мыслях, а не в чужих. Но для того, чтобы слова эти стали истинными, необходимо, чтобы они исходили из самого сердца.

Однажды я увидел одну картину, на которой грубый мужик сидел за бутылкой вина и вышивал цветными нитками, и я внутренне воскликнул: «Вот она правда жизни! Мы можем иметь отталкивающую внешность, быть внешне грубыми или даже страшными (кстати, на Востоке человек с грубой и страшной внешностью считается почти-то божеством - чем страшнее человек, тем ближе он стоит к богам), но наш внутренний мир, вытканный их разноцветных ниток наших собственных мыслей и суждений, может быть прекрасным. Наш внутренний мир должен всегда превосходить наш внешний вид, а если мы ещё и родились симпатичными, то наша обязанность – привести наш внутренний мир с нашей внешностью в гармонию. И ещё, мы можем познать Истину и продлиться только тогда, когда будем бесконечно любить природу и подражать ей.

Ведь это так сложно из Небытия родить Бытие. Рождая свои мысли, человек как бы сам выходит из Небытия. Слово, рождающееся из Небытия, рождает самого Человека. Не даром Чжуанцзы придавал огромное значение своей притчи «О Небытие».

О НЕБЫТИЕ

Когда Свет молодой родился во Вселенной,
У Небытия о существовании спросил,
Того, что простиралось в Пустоте нетленной,
Но на вопрос свой ответа он не получил.

Он вглядывался пристально в темноту ночную,
Стараясь Небытия облик ясно воспринять,
Но видел Пустоту лишь и черноту слепую,
Не в состоянье был Небытия образа понять.

И, наконец, воскликнул в полном восхищенье:
- «Смотри день целый на него, и не увидишь,
Нельзя его потрогать, слушай, не услышишь,
Вот создал Боже совершенное творенье!

Как совершенство этого явления постигнуть?!
Способен быть я, иль же не быть, когда тень настигла,
Но чтоб абсолютно не быть - способности достигнуть
Мне не удастся, а Небытие её достигло».

Меня также поразила другая парадоксальная мысль Чжуанцзы, в которой он говорит о том, что Небытие порождает Бесконечность.

БЕСКОНЕЧНОСТЬ

При встрече маг Жань Цю спросил Конфуция однажды:
- «Можно ль узнать, что до земли и неба прежде было?
Ведь было что-то же? Для нас знать это очень важно,
Из ничего мы вышли, или что-то нас родило»!

- «Какие могут быть у вас ещё здесь представленья?
Ведь в древности всё было так же, как и ныне».
Жань Цю нить разговора потерял от огорченья,
Ушёл домой, весь погрузившейся в унынье.

Вторично на другой день он к Конфуцию явился:
- «Вчера я спрашивал, что до земли и неба было».
Сказал учитель: «Я объяснил, и ты согласился,
Так отчего ж сегодня у тебя сомненье всплыло»?

- «Вчера всё ясно было, ныне родилось сомненье,
Вчера ещё готов был к восприятию ответа,
Сегодня же духовного ищу я объясненья,
Как видно, у меня на то ответ есть в сердце где-то».

- «Как в прошлом так и ныне нет конца и нет начала,
Не ясно, как мы появились, как и предков дети,
Откуда взялось всё от величайшего до мала?
Как зародились мы и вещи все на белом свете?»

Жань Цю ответить не успел, Конфуций же продолжил:
- «Рождаемся не оттого мы, что мы умираем,
А человек всю жизнь желает, чтобы мёртвый ожил,
Но мы в каком-то Небытье все всё же исчезаем.

Ведь смерть и жизнь не могут сами по себе явиться.
В них общее всех как и единое имеется,
И вещи не способны вещей раньше появиться,
Чтобы понять то, на разум нужно свой надеется.

Но было ль вещью то, что прежде всех вещей родилось?
Ведь вещество в вещах всех не вещь, а нечто вечное.
Во времени первоначально что само продлилось,
То без начала вечное есть и бесконечное.

Так уж устроен мир, чтоб нашей жизни в нём продлиться,
Рождаются и умирают - процесс этот вечен,
Ведь без вещей на свете вещь не может появиться,
Мудрец в любви, природе подражая, бесконечен».

При помощи своих мыслей мы как бы вышиваем ткань своего сознания, которая и становится нашим мировоззрением. И от того насколько это мировоззрение приближено к истинной действительности и насколько оно связано с природой, настолько оно становится подлинным, настоящим и спасительным для нас. Заблуждения, так же, как и расстроенное воображение человека часто погружает него в марево сомнений, и, в конечном результате, приближает его к деградации и гибели. Один человек может проникнуть в Истину, так как он способен на ней сосредоточиться. Когда же людей много, то множатся и ошибки, так как частности разрушают общее.

39-2. О знании пути Дао

О ЗНАНИИ ПУТИ ДАО

Как-то я задумался над тем, способен ли человек познать Дао-движение, ведь путь Дао – это то, что нас ежедневно окружает как постоянство, но и вместе с тем, это - движение, как некая изменчивость, которая постоянно меняет это окружение. Почему человек всегда отстаёт от времени в жизни, и не успевает постигать то, что ему готовит грядущее? Ведь дао – это не только понимание изменения мира, но и постижение грядущего. Человек быстро привыкает к постоянству, и не всегда обращает внимание на изменчивость, если она не происходит на его глазах, но в мире нет ничего более изменчивее, чем само постоянство, поэтому человеческое знание всегда остаётся застывшим, как некая не меняющаяся данность, к которой человек привыкает, и не всегда с готовностью её меняет. Для того, чтобы познать изменчивость в постоянстве, а постоянство - в изменчивости, человеку необходимо чаще прибегать к медитации, которую даосы называют Недеянием. Однажды Учитель мне сказал, что опасно относиться к миру с убеждённостью, что «в нём всё тебе понятно, как божий день, и не видеть и не находить в нём загадок и тайн, которые могут изменить твой взгляд на мир в одночасье». Когда постигаешь своё незнание, то обретаешь более совершенное знание о мире.

И тут в понимание этой проблемы мне помогла ещё одна притча Чжуанцзы о пути Дао. И вот о чём она свидетельствует:

О ПУТИ ДАО

(согласно рассуждениям Чжуанцзы)

Раз Чистота у Бесконечности спросила:
- «Знаешь ты, что есть Путь Дао, в чём его сила»?
Молвила та: «Не знаю», - боясь осмеянья,
Тот же вопрос задала она Недеянью.
- «Знаю», - ответило то, любуясь собою,
- «Знаешь? Скажи тогда, Путь владеет судьбою»?
- «Да, - ответило то, - судьба может быть разделённой,
Презренной, несчастной, благородной, соединённой.
Есть, кто всемирно прославлен или безвестен,
Вот путь судьбы в этом мире, что мне известен».
Вновь Чистота у Безначального вопрошала:
- «Кто ж из них прав?» - разобраться бы мне не мешало.
- «Глубже Незнанье, а Знание мельче, - то возгласило, -
Знанье – во внешнем, Незнанье – внутри, в нём скрыта вся сила».
В этот момент Чистота со вздохом сказала:
- «Я ищу Знанье незнанья, как Путь Идеала,
В мире ведь Знанье незнанья есть, и нет в нём сомненья,
В Знанье – незнанье, самодовольство и заблужденье.
Кто ж в этом мире познает Знанье незнанья»?
И Чистота на Путь обратило вниманье:
- «Путь - это то, ведь, что не видит никто и не слышит.
Путь – это, что невидимо и молчания тише,
Путь если виден и слышен, то это, просто, химера,
Это - не Путь, а некая форму обретшая сфера,
Истинный Путь выразить вряд ли можно словами,
Путь есть в нас, или вне нас, без нас он, или же с нами.
Тот, кто то, что форме форму даёт в мире, узнает,
В мыслях Путём Великим словами не называет.
Кто б ни спросил его о Пути, он не отвечает,
Тот, кто не видел Пути, говорит, что его знает,
Каждый, кто ищет, не зная свой Путь, в тупик попадает,
Так как Знаньем, внутренним, сердце его не обладает.
Ясно, что он во внешнем Вселенную не наблюдает,
Как в своём внутреннем мире первоначала не знает.
О Пути Вечном знаний он вряд ли способен добиться,
Так как не сможет в странствие в Пустоте Вечной пуститься».

39-3. Как сохранить своё лицо и своё достоинство

КАК СОХРАНИТЬ СВОЁ ЛИЦО И СВОЁ ДОСТОИНСТВО

Мудрецы постоянно говорили мне, что в жизни нужно всегда сохранять независимость и не попадать ни под чьё влияние. Только тогда человек может быть полностью свободным, когда он держится только своих убеждений. Но убеждения могут исходить только из чистого сердца, поэтому, чтобы очистить своё сердце, его следует освободить от всего искусственного и оставить в нём только своё природное. А это природное и есть сама доброта человека.

Долгое время я не мог понять, о чём идет речь. Но как-то, вчитываясь в философские сочинения Чжуанцзы, я как бы мысленно почувствовал его присутствие рядом с собой, и вступил с ним в беседу, задавая вопросы.

- Я думаю, - сказал я, - что для того, чтобы познать Истину, нужно стать мудрецом, а для того чтобы быть мудрецом, необходимо обрести личную внутреннюю свободу. Я слышал, что только мудрец, отдавая себя общественному благу, способен подняться до истинного природного начала. Но, как мне кажется, самое сложное состоит в том, какой путь выбрать: следует ли заниматься только собой, совершенствуя себя, или же нужно отдаться служению ближнему, и творить людям добро.

- А разве нельзя совместить эти пути? – в свою очередь спросил меня Чжуанцзы.

Об этом он потом сказал мне через свои писания, как бы выразив своё отношение к миру.

ОТНОШЕНИЕ

Конфуций говорил с чиновником в почёте,
Который был в очередной раз снят с работы:
- «Что чувствуете вы сейчас? И как живёте»?
По парку весело гулял тот без заботы.

- «Чем лучше я других? – ответил тот с улыбкой, -
Не мог я отказаться, когда мне пост давали,
Вед наша служба зиждется на почве зыбкой,
Не смог и удержаться, когда её отняли.

Зависит в жизни многое не от нашей воли:
Что отнимается у нас, и что даётся.
Нам нужно покоряться всем неизбежной доли,
При этом не печалиться - лишь остаётся.

Чем лучше я других? – я этого не знаю,
В чём ценность, в службе иль во мне? – я сомневаюсь, -
Как ценят меня люди, иль презирают?
Колеблюсь я, не сплю, и всё понять пытаюсь».

Конфуций, слова слыша, в сердце размышляет:
- «С ним споры знающему знанья не помогут,
Его жизни превратности не огорчают,
И воры в расхищение вовлечь не смогут.

Он даже не печалится, покинув службу,
С сердцами его душу связывают нити,
За честь считает каждый завязать с ним дружбу,
Глядит как с высоты вершины на событья.

От ранга иль жалованья нет в нём измененья,
Там, наверху, препятствий дух его не знает,
При низком положении не чувствует стесненья,
В глубине источника он не промокает.

Вот, кто достоинствами всеми обладает!
Как небо и земля богатствами своими
Он в изобилье всегда делится с другими.
Чем больше отдаёт, тем больше получает».

Но для того чтобы быть свободным, нужно быть независимым от сильных мира сего. Поэтому мудрец всегда живёт в одиночестве. Другой философ Лецзы согласился с ним, заявив, что нужно находить в себе силы, чтобы отказывать властям.

ОТКАЗ

Мудрец Лецзы, попав в нужду, дошёл до истощенья,
Об этом царь Цзыян узнал, читая донесенье,
Соображал он: «Что народ скажет, когда узнает,
Что мудрецы в стране от истощенья умирают»?
Сказал слуге, решив проса послать, чтоб торопился,
Лецзы, посланника увидев, дважды поклонился.
Не принял царский дар он и от подарка отказался,
Посланник с этим просом к царю ретировался.
Войдя в дом, жена накинулась на Лецзы с упрёком:
- «Как жизнь смогла прожить я с таким мужем недалёким?
Я думала, что семья мужа, постигшего ученье,
В обычной жизни обрести покой и радость может,
Что за судьба с вами?! Я вижу всегда одно мученье!
Вы отказались от даров, кто нам сейчас поможет»?
Мудрец Лецзы с улыбкой, выслушав жену, ответил:
- «Царь шлёт в подарок просо мне, а сам меня не видел,
Что в государстве люди голодают - не приметил,
Он знает всё о людях с чужих лишь слов, как я увидел,
С чужих же слов он обвинит меня и в преступленье,
Могу ль принять я от него такое подношенье?»
Прошло немного времени, восстал народ Цзыяна,
Убив царя из-за лицемерия и обмана.

И наконец, как говорил Чжуанцзы, мудрец должен обладать безграничной добротой. Об этом он мне тоже сказал во время нашей встречи.


ДОБРОТА МУДРЕЦА

Янь Юаню нравилось с Конфуцием встречаться,
При встречах спрашивает того, тот отвечает:
- «Почему сейчас все люди в мире суетятся?
Никто друг друга не провожает, не встречает»?

- «Все люди целостностью в прошлом веке обладали,
Лишь внешне, не внутри все изменения имели.
Поэтому-то в суете себя не проявляли,
Поставлены в них глубже были внутренние цели.

Сейчас внутри не перестают все изменяться,
А внутренние цели сменились на простые,
Чтоб их добиться, в поте лица все суетятся,
Поэтому все в мире - похожие такие.

Но тот, кто внутренне в себе не может измениться,
Тот развивается с вещами всеми вместе,
Любым он внешним измененьям может покориться,
Но в глубине души останется на месте.

Такой мудрец вреда никому в мире не наносит,
Он с добротой всех провожает и встречает,
Он делает всегда то, что другие его просят,
И на добро добром ему все отвечают».

39-4. О том, кого нужно бояться

О ТОМ, КОГО И ЧЕГО НУЖНО БОЯТЬСЯ

Как-то в беседе с философами я сказал, что, для того чтобы познать Истину, человеку нужно освободиться от пут времени, и разъяснил эти слова таким образом:

- Любая истина к чему-нибудь привязана, но особенно она привязана ко времени, потому что со временем всё в жизни меняется, а раз так, то человеку следует подумать о том, чтобы найти то, что имеет вневременную ценность, а именно, ту ценность, которая во все времена не теряет своей стоимости и значимости.

- И что же это означает? - спросили меня мудрецы с улыбкой.

- А это значит, - сказал я, - что человек должен быть полностью внутренне независим ни от чего людского, тогда ему будет легче постигать Истину в пустоте своего «я», быть добрым и ничего не бояться? Человек должен, вообще, ничего не бояться, потому что страх – это всего лишь состояние души человека, или, иными словами, одна из его семи земных душ «по», которые отягощают существо человека в отличие от его трёх небесных душ, способствующих его возвышению и обретению бессмертия.

- Но вряд ли человек сможет когда-нибудь отделаться от страха, - сказал, смеясь, один из мудрецов, - ведь страх – это спасительное средство, помогающее человеку защититься от чего-либо, угрожающего ему.

Я хотел было ему возразить, но тут вдруг увидел знаки, посланные мне с Небес моим Учителем, сложившиеся в текст из иероглифов, которые я перевёл так:


КОГО НУЖНО БОЯТЬСЯ

В библиотеке у учёного лиса трудилась,
Следила за сохранностью книг и мышей ловила,
Умела разговаривать с людьми, но не гордилась
Познаньями, но всё ж блеснуть своим умом любила.

Когда бывали гости, то ей место оставляли,
Она в беседах обнаруживала красноречье,
Её иносказания гостей всех удивляли,
Всех восхищал изящный слог и живость её речи.

Однажды, сидя за вином, в игру сыграть решили,
Так каждый должен высказать, чего в жизни боится,
Те, кто солгали, сразу же штрафную чарку пили,
А кто боится, что боятся все, должен напиться.

Кто-то боялся богачей, кто – скромников чрезмерных,
А кто-то – всех, кто скован правилами поведенья,
Кто-то – молчальников иль болтунов несоразмерных,
А кто-то – осторожных всех, кто прячет своё мненье.

Один сказал, что в жизни он начётчиков боится,
Другой – учёных, третий же – сановников всех знатных,
А кто-то – тех все, в спорах кто не может примириться,
Кто-то – льстецов искусных и дельцов всех непонятных.

Так очередь и до лисы дошла. Она сказала:
- «Боюсь я лис». Все рассмеялись: «Вам чего бояться?!
Одной породы с ними вы». Лиса же продолжала:
- «Но в мире лишь своей породы надо опасаться:

Взаимный вред наносят близкие по положенью,
Их интересы в ходе дел не могут не столкнуться,
Борьба за равенство иль власть проводят к притесненью
Одной из сторон, что враждою может обернуться.

А сослуживцы все соперничают из-за власти,
Торговцы из-за выгоды между собой не ладят,
Как часто во вражде живут все те, кто одной масти,
Красавицы обычно во вражде друг дружке гадят.

Те люди, что живут в разных местах, не будут в ссоре,
А кучер с лодочником встреч не будет опасаться,
И спор меж сыном и отцом, имущественный, – горе,
Жена и муж из-за любви в ссоре могут расстаться.

Противника через шпионов вводят в заблужденье,
Тех, что вербуют из солдат из вражеского стана,
Охотник голос самки подбирает под оленя,
Приманкой самку подаёт стреляющий в фазана.

Раз так, то может ли лиса других лис не бояться»? -
Лиса гостям речь с юмором произнесла такую.
- «Но всё, что вы сказали здесь, всем нужно опасаться,
Промолвил гость, - так что придётся выпить вам штрафную».

Все рассмеялись, но один гость сделал предложенье:
- «Штрафную чарку нам скосить наполовину нужно,
Что о вреде взаимном и взаимном притесненье –
Все знают, но обязаны стараться жить мы дружно.

Конечно, есть друзья, за пазухой что камень прячут,
Бывает, на груди порой змею мы пригреваем,
Но в жизни нашей часто так: кто предаёт, тот плачет.
Что станет с нами в будущем - об этом мы не знаем».

40-1. О познании мира

О ПОЗНАНИИ МИРА

Встречаясь с философами и беседуя с ними, я познавал мир. Тайны раскрывались мне при каждой нашей встрече. Мой мозг учился работать неординарно, потому что на Востоке я находил то, что не мог найти на Западе. Однажды Чжуанцзы высказал мне неоспоримую истину о человеческих заблуждениях:

ЗАБЛУЖДЕНИЯ

Если выравнивать всё с помощь неровного,
То ровное искривляется.
Если малое мерить с помощью огромного,
То оно растворяется,
А доказывать с помощью недоказанного,
То доказанное искажается,
И полагаться на основу сказанного,
То оно не свершается.
Если общее мерить с помощью частичного,
То оно измельчается.
Если жить всем только на основе практичного,
Быстро всё истощается.
Человек действует на основе знаемого,
Потому ошибается.
Мир понимать на основе сознаваемого -
Лишиться прозорливости,
Кичиться знаньем на основе познанного -
Быть причастным к болтливости,
Понимать весь мир на основе осознанного
Есть признак уязвимости,
В основе всего на планете созданного –
Фактор неоспоримости.
Потому все пути развития возможного
Для нас - в недостижимости.
Для человека, стоящего на пути ложного,
Мир стаёт адом кромешным,
Ибо, как ребёнку, не разрешить ему сложного,
Успехи – только во внешнем.

Философ Лецзы помог мне понять смысл и суть обучения, а именно, то, каким образом можно познать Истину:

ОБУЧЕНИЕ

Однажды у философа Лецзы спросили:
Как он сумел познанья Истины добиться.
- «В те времена мудрые учителя были, -
Сказал он, - Истине у них начал учиться.

В три года изгнал мысль об истинном и ложном,
Прекратил думать о вредном или полезном,
Учитель Шан сказал: «Учиться дальше можно».
Вновь погрузился в думы о всём интересном.

В пять лет по-новому взглянул на вещи те же,
Разум узрел, что пользу, а что вред приносит,
Задумываться над добром и злом стал реже,
Добро раздал все тем, кто милостыню просит.

В семь лет, дал сердцу полную свободу воли.
Казалось мне: не так всё в мире стало сложно.
Я обо всём сложном перестал думать более:
В чём вред, в чём польза, и что истинно, что ложно.

А в девять лет, как б не хотел себя принудить
Знать, что для меня дороже, как б не был беден,
Не ведал, какой путь бы не избрали люди:
Он – ложен, истинен, полезен или вреден?

С костями сплавом стали мускулы единым,
Соединился мир, тело освободилось,
Нюх словно слухом стал, вкус – нюхом, а слух – зримым,
Все восприятья обострились, мысль сгустилась.

Где внутренний, где внешний мир – нет различенья,
Во мне все чувства воедино смогли слиться,
На что опираюсь, – пропало ощущенье, -
Что сердце думает, и что в речах таится.

Тогда миры в сердце моём соединились,
Внутреннее от внешнего не отличалось,
Законы всей природы для меня раскрылись,
И скрытого ничего в мире не осталось».

40-2. О знании людей и о том, как скбя вести

О ЗНАНИИ ЛЮДЕЙ И О ТОМ, КАК СЕБЯ ВЕСТИ

Мудрецы мне говорили, что, познавая природы, человек должен познавать и сущность людей, а это намного сложнее делать, потому что все люди настолько разные и отличаются друг от друга, что по одному виду очень трудно определить их сущность. Своими советами Чжуанцзы на примере Конфуция помог мне научиться, как разбираться в людях:

ИСПЫТАНИЕ

Конфуций ученикам, ученье излагая,
Секрет открыл свой, как обнаружить негодяя:
- «Познать сердца людей в мире не легко бывает,
Так как все чувства человек глубоко скрывает.
За свою жизнь я повидал множество народу,
Но человека познать труднее, чем природу.
В природе сроки есть: вёсны, осени, лета, зимы,
Перемены ж человека сердца необозримы.
Лицо не даст проникнуть, чувства не покажет,
Что в сердце у него есть – нам оно не скажет.
Никчемный вид - у одного, внутри - одарённый,
Другой снаружи добрый, внутри добра лишённый,
Бывает кто-то снаружи вспыльчив, но не решителен,
Другой решителен по виду, внутри ж медлителен.
Нетерпеливый есть снаружи, но проницательный,
Есть положительный весь, внутри же отрицательный.
Что, примут ради долга смерть, - есть те, кто всем клянутся,
Но убегут от долга, и даже не оглянутся.
Чтоб преданность проверить, царь шлёт слугу подальше,
Чтоб увидать почтительность, он держит его ближе,
Чтоб знать способности, смотрит, как справлялся раньше,
Чтоб дать высокий пост кому, он ставит его ниже.
Задаст вопрос вдруг, сообразительность проверить,
Богатств охрану поручит, узнать, можно ль верить,
Лишит даров, чтобы понять, как жил, когда был беден,
Богатством наделит, чтоб знать, насколько милосерден,
Об опасности оповестит, узнать, как верен долгу,
Страной даст управлять, чтобы видеть, будет ли в нём толку,
Затем до пьяна напоит, узнать, куда склонится,
Оставит с девой, знать, как целомудрие хранится.
Царь через испытанья проведёт всех, кто ему служит.
Таким путём он среди слуг негодяя обнаружит».

Но знать людскую суть, как говорили мне мудрецы, это ещё не главное. А главное то, как вести себя с людьми, потому что человеческие отношения, в основном, строятся на взаимности. Как человек будет вести себя с другими людьми, так и они будут к нему относиться. Чжуанцзы также научил меня умению не только понимать сущность людей, но и, наблюдая за их поведением, определять, что ждёт человека на его жизненном пути.

ПОВЕДЕНИЕ

Чжуанцзы учил, как всех случайностей в жизни избегать,
Держаться, поведенье чтоб не подвергалось смеху,
И как семь крайностей, что вызывают бедствия, знать,
И три необходимости, что всех ведут к успеху.

Считал крайностями: красоту, рост, телосложенье,
Цветущий вид, решительность, смелость и величье,
Их превосходство над другими портят отношенья,
Когда те не имеют достоинств тех в наличье.

Успех приносят средь людей три необходимости:
Это - покорность, уступчивость и страстное стремленье
Других не хуже оказаться с ними в сравнимости,
Тогда у всех прекрасное о вас сложится мненье.

Когда снаружи проступает сообразительность,
То обращает на себя завистливые взоры,
Поступки смелые вызывают подозрительность,
Справедливость и милосердье – многих укоры.

Кто проникает в сущность мира, тот – мудрец великий,
Кто проникает только в знанья, тот - разум незначительный,
Чтобы достичь успеха среди массы многоликой,
Лучше всего, талант свой скрыв, входить в образ положительный.

Тот, кто познает свою сущность, шагает путём славным.
Постигший своей жизни смысл, идёт путём случайным.
И лишь мудрец, владеющий умом необычайным,
Постигнув жизнь Вселенной, способен следовать за главным».

40-3. О видении мира

О ВИДЕНИИ МИРА

В беседах с восточными философами, я понял, что обычно наш взгляд на мир засорён заблуждениями, возникающими от ошибочных или надуманных стереотипов, которые навязывает нам общество с его заточенным образованием на свои интересы. Я также понял, что Истину можно познать порой через оригинальной взгляд на жизнь. Стоит только отстраниться от видимого и поглядеть на вещи как бы со стороны.

Философ Лецзы сказал, что часто люди на самых умных смотрят как на юродивых, считая их больными, а свою болезнь принимают за крепкое здоровье.

БОЛЕЗНЬ

Пришёл к врачу-даосу в лес путник один странный,
Его просить стал, покой нарушив постоянный:
- «Учитель, вылечи меня, я стал таким болезным,
И вижу, что являюсь я в работе бесполезным».
Даос велел сесть гостю, чтоб выслушать с вниманьем,
Сказал: «Расскажи мне признаки заболеванья».
- «Хвалу в общине своей я славой не считаю,
Хулу как позор в царстве совсем не принимаю,
Смотрю на жизнь я, как на смерть, бедность вижу в богатстве,
Смотрю я на людей, как на свиней, корм жрущих в братстве,
Смотрю на себя, как на чужого в платье обветшалом.
Живу в доме своём, как будто на дворе постоялом.
Наблюдаю за общиной - рой пчёл, словно, суетится,
Ни на чины и ни на награды не могу польститься.
Меня не изменить ни упадком, ни процветаньем,
Ни выгодой, убытком, наслажденьем иль страданьем,
Не могут напугать ни выкупом, ни наказаньем,
Не поколебать меня ни радостью, ни печалью,
Не удивить меня ни смелостью и не удалью.
Из-за болезни этой я всё потерял наследство,
Друзей, жену, государя, не вижусь с сыновьями,
Пришёл сюда я к вам, чтоб посоветоваться с вами,
Чтоб излечить болезнь, есть ли у вас какое средство»?
Даос велел больному стать спиною против света,
Рассматривая сердце, долго не давал ответа,
Сказал: «Вижу сердце, как у мудреца, большое,
Не знаю, мудрость может ли кто считать болезнью,
В вас не болезнь, а что-то скрывается другое,
Вам обратиться к мудрецу было бы полезней».

И ещё я понял, что часто мы живём не своей жизнью, а тем, что нам навязывает окружающее общество, поэтому мы теряем свою личную свободу и становимся рабами обстоятельств, окружения, разных надуманных идей и установленного кем-то порядка, благодаря которым этот «кто-то» извлекает свою выгоду. Поэтому наша жизнь часто состоит из одних огорчений, которые укорачивают нашу жизнь. Древние философы учили людей забыванию и беспамятству. Однажды Лецзы рассказал свою притчу:

БЕСПАМЯТСТВО

Один крестьянин память потерял в одном селенье.
Не помнил утром он, чем накануне занимался.
Из дома выйдя по делам, терял он направленье,
Совсем о деле забывал, и лени предавался.

Из жизни выпал он, не знал, где завтра, вчера, ныне,
Никто не мог от той беды скрыть в сердце огорченья,
Семья от горя этого всего совсем пришла в унынье,
Лечить пытались все его, не помогло леченье.

Надежду потеряв, семья ждала конца худого,
Но обошло всех стороной несчастие такое,
Конфуцианец излечить сам вызвался больного,
Сказав: «Я вылечу его заботой и нуждою».

Он обещанием своим в них поселил надежду,
Вначале в темноту закрыл, искал тот освещенье,
Раздел больного донага, тот стал искать одежду,
К исканью пищи вызвал голод у того стремленье.

Мудрец был рад, что поддаётся та болезнь леченью.
Хвалился он, что в их роду искусство врачеванья
Передаётся всем от поколенья к поколенью,
Поэтому больного вылечить есть основанья.

- «Попробуем наедине прожить мы две недели»,
Все подчинились, но никто не знал о том леченье,
Болезнь прошла, наутро встал здоровым из постели
Хозяин дома, вся семья вздохнула с облегченьем.

Тот, всё узнав, дошёл в гневе до белого каленья,
Избил детей, выгнал жену, громил всё со всей силы,
Затем с копьём погнался за виновником леченья.
Сказал он, когда о поступке том его спросили:

- «В беспамятстве былом я чувствовал, что я свободный,
Не знал я даже, что земля и небо существуют,
Сейчас же осознал, что весь мир этот непригодный,
В котором ничего нет, что меня интересует.

Здесь в узел спутанные нити все меня связали,
Я вижу жизнь и смерть, утраты и приобретенья,
Любовь и радости, страдания, ненависть, печали,
И сердцу в этой жизни нет от них успокоенья.

Как я хотел бы в том же состоянье очутиться,
Чтоб сердце испытало от свободы наслажденье,
Быть может, стоит мне для этого вина напиться,
Сумею ль снова, хоть на миг я обрети забвенье»?!

40-4. О молчании и отрешении

О МОЛЧАНИИ И ОТРЕШЕНИИ

Познавая Истину в беседах с древними мудрецами, я всё больше и больше приходил к убеждению, что отшельничество для философа является одним из самых действенных способов духовного совершенствования. В наш стремительный век, мало кто из людей способен к отрешению от благ цивилизации, поэтому все наши мечтания об обретении истинной духовности всегда бывают иллюзорными. А надо-то всего уединиться и подумать о мире и о своей жизни, вывести свою собственную истину, и не ввязываться ни в какие философские дискуссии. Истина всегда бессловесна, и приходит к человеку в молчании и отрешении. Это я понял после того, как Лецзы рассказал свою притчу «Отрешённое молчание».

ОТРЕШЁННОЕ МОЛЧАНИЕ

Когда Лецзы всему, что мудрец знает, обучился,
Сам мудрецом стал, за городом в доме поселился,
Его приверженцы все там ночлег свой основали,
Число росло, считать их каждый день не успевали.
Лецзы беседы вёл, все удивлялись тому чуду,
Известие о них распространялось там повсюду,
Известность для учителя была ценной наградой,
А рядом жил один даос, за ивовой оградой.
Так оба прожили они лет двадцать целых рядом,
Не говорили, молча, лишь обменивались взглядом.
Друг друга не посещали, к себе не приглашали,
При встрече делали же вид, будто, не замечали.
Народ всё это видит и по-своему толкует:
Что будто издревле вражда меж ними существует.
Раз ученик один спросил в кругу своего круга:
- «Учитель, почему же вы чуждаетесь друг друга»?
Сказал тот: «Зачем ходить к нему вечерней порою,
Ведь знанья его отличаются всей полнотою,
Не слышат уши, глаза не видят, сердце пустое,
Молчат уста, тело не движется, словно святое,
Если хотите, мы вместе его бы посетили».
Все сорок к даосу учеников пойти решили.
Похож даос был на чудовище или на маску,
Все оробели, на него уставились с опаской.
Энергия жизни отделилась, выйдя из тела.
Даос вдруг на смотрящего пальцем указал смело,
И, как у совершенного, спросил у того мненье.
При возвращенье домой выражали все сомненье.
Учитель возразил им всем: «Зачем же удивляться?
Его ум совершенен, и не нужно сомневаться?
Он всё постиг, поэтому молчит. А вы старались
Заставить говорить его? Чего вы добивались?
С молчанием речь есть тоже речь, а также и молчанье,
С незнаньем знанья есть незнанье, также - само знанье.
Отсутствие в молчанье слов – знак вечного познанья,
Отсутствие незнанья в знаньях - речь и пониманье.
А значит, разговор при его знаньях возможен.
Поэтому и говорить он был не расположен.
О чём же говорить? Нет ничего, чего б не знал он.
А раз не вышел с вами разговор, вот и молчал он».

40-5. О человеческих душах и о странствии духа

О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ДУШАХ И О СТРАНСТВИИ ДУХА

В беседах с моими друзьями-философами я освобождался от сложившихся стереотипов и и проникал в тайны природы, но мне всё равно не хватало общения с Учителем, который указал мне путь к познанию. Я надеялся на встречу с ним.

Наконец-то, с помощью разъяснения даосов-философов я разобрался с душами, живущими с в человеческом теле. Их всего десять, так называемых душ Хуньпо. Три из них небесных «хунь», и семь - земных «по». Души «хунь» возносят нас на небо, а души «по» придавливают к земле, потому что они тяжёлые. Три горних души «хунь» связаны с восприятием мира и возносят наше существо на небеса, а семь дольних душ «по» связаны с чувствами, вводящими человека в то или иное эмоциональное состояние, вызывая соответствующие колебания эфира. Из трёх горних душ душа «Линхунь», олицетворяющая святость, напрямую связана с Высшим существом и способна постигнуть и узреть образ Бога, а также понять высшую Истину, имеющуюся в Небесной Сокровищнице. Душа «Цзюэхунь», отвечающая за память, связана с земными образами, способна узреть существа из тонкого мира и проникнуть в сущности вещей. Душа «Шэньхунь», связанная с человеческим существом, обладает способностью воображения, и отвечает за творчество человека, за его умение постигать смысл его предназначения во Вселенной. Она помогает человеку не только различать формы и скрытые очертания мира, но и создавать вещи, творить и менять своим разумом материю. Семь земных душ: радость «Си», вражда «Ну», печаль «Ай», страх «Цзюй», любовь «Ай», злость «Э», страсти «Юй» удерживают человека в самом нижнем регистре колебания эфира и не дают ему возможности проникнуть в высшие сферы мироздания. Души «хунь» и «по» вместе живут в одном теле человека. Души «хунь» можно назвать духами, а души «по» называвают ещё «гуй» «бесами», в которые мертвец превращается после смерти. Душа «хунь» улетает после смерти на небеса, а душа «по» остается в могиле или же при неблагоприятных обстоятельствах, скитается в виде голодного духа. Для того, чтобы даосу овладеть мастерством левитации, ему необходимо подавить в себе все семь земных душ «по» и, воспользовавшись только одними тремя небесными душами "хунь", воспарить в эфире. Только при этом условии он может свободно перемещаться в пространстве и путешествовать, возвращаясь на землю. Мудрецы рассказали также о способах подавления земных душ, к которым прибегают даосы. Философ Лецзы поведал мне, как можно победить свой страх.

СТРАХ

Стрелок Ле самым из всех был меткий в роте,
Кубок с водой, стреляя, ставил на предплечье,
Пускал стрелу, но три ещё были в полёте.
Стрельба восторженные вызывала речи.

Даос не удивлён был, что б там ни сказали,
Изрёк: «Стрелять так может научиться каждый,
Стрелять над пропастью, подошвы чтоб свисали,
Не каждый сможет, лишь осмелится отважный».

Даос начал стрелять, когда на горе стояли,
Стрелял спиною к бездне, с быстрым поворотом,
Над бездной ступни наполовину нависали,
Ле сразу лёг на землю, обливаясь потом.

Даос, испуг увидев у стрелка, заметил:
- «Чтоб стать отважным, нужно странствовать в эфире,
Чтобы душа лёгкой была, а взор был светел,
Тогда ничто не испугает тебя в мире.

Храбрец состояние духа не меняет,
Глядит ли вверх, где в бездне небеса синеют,
Иль куда взор на дно ущелья проникает,
Его душа все испытанья одолеет.

Ты поразить цель можешь с одного лишь маха,
Будь храбр, когда перед тобой бездна открылась,
Тебе же хочется зажмуриться от страха,
Опасность, видно, в твоём сердце поселилась».


Ещё мудрец Лецзы также рассказал мне о сути странствий даосов:

СТРАНСТВИЯ

Когда Лецзы своё лишь начал обученье,
Учитель Шан спросил его перед занятьем:
- «Ты любишь странствия, но в чём в них наслажденье,
Что в твоём сердце скрыто под этим понятьем»?

- «Приносят странствия нам массу наслаждений,-
Сказал Лецзы, - так как на время жизнь меняют,
Дают нам новизну от новых впечатлений,
Ведь в странствиях за тем, что видят, наблюдают.

Лишь в странствиях находят столько изменений,
Рождается от предвкушенья в сердце сладость,
Найти различье трудно в их определенье,
В отсутствие старого – главная их радость».

- «Ты странствуешь, конечно, как другие в мире, -
Сказал Шан, - говоришь, что делаешь иначе.
На то, на что глядишь ты, смотришь как в эфире,
И изменений от тебя ничто не прячет.

Находишь наслажденье в этом измененье,
В чреде событий зришь старого отсутствие,
Во внешнем всём ищешь внутреннего значенье,
Вникая в Первоначала суть присутствия.

И, продолжая странствие во внешней сфере,
Внутри ты ищешь полноты всей проявленье,
Что, сохраняясь, не ведёт в вещах к потере,
В себе самом находишь удовлетворенье.

В себе кто удовлетворенье открывает,
Тому из странствий истинное черпать можно,
Кто полноту в вещах лишь обрести желает,
Тот странствует всегда не в истинном, а в ложном».

Лецзы тут понял, что смысл странствий постигает,
Даосом сказанного в сути разобрался,
Познал, на путь какой учитель наставляет,
До конца жизни в странствие не отправлялся.

Учитель Шан сказал Лецзы так в заключенье:
- «Все те, кто истинным путём овладевают,
Придав тем странствиям огромное значенье.
Не ведают, куда идут, взор направляют.

Все вещи странствуют, все твари наблюдают.
Движенье – путь духовного обогащенья.
Вот то, что самим странствием все называют,
Вот то, что я и называю наблюденьем».