Разрушители Пророчеств. Книга первая

Часть первая

Пролог

Она еще раз проверила лежавшие перед ней предметы, и убедилась, что все они долговечны. Тянуть дальше было нельзя, звуки битвы раздавались уже в лагере – объединенное войско врагов рвалось к её шатру. Женщина склонила голову к пергаменту, копна черных тяжелых волос упала вниз, закрыв безупречно красивое белое лицо с необычными кроваво-красными губами. Даже сейчас, когда она сидела, было видно, что она гораздо выше обычных людей. Несмотря на высокий рост все пропорции тела были абсолютно правильны, словно это не живой человек, а статуя, высеченная из мрамора мастером, пытавшимся изобразить идеал.

Иногда, когда она, при особо сильных взрывах и криках снаружи, отрывалась от письма, можно было увидеть её глаза – однако, простым смертным, лучше было не заглядывать в эти пронзительные черные колодцы. На их дне гнездилась смерть.

Женщина прекратила писать, взяла пергамент и поднесла его к свече, какое-то время она вглядывалась в то, что написала. Было непонятно перечитывает она или просто разглядывает. Наконец, видимо, удовлетворившись увиденным, она положила пергамент к тем предметам, что уже лежали на черной коже, которой был обтянут походный столик. Стол был целиком выточен из бивня огромного животного, водящегося где-то далеко за морями.

Потом взяла со стола нож из стекла, которое подземные огненные боги делают в своих подземельях, и, не задумываясь, полоснула по предплечью левой руки. Кровь сначала закапала, а потом тонкой струйкой потекла на стол.

Женщина быстро подставила под струю странную вазу-кружку с двумя ручками, подождала, когда в сосуде наберется необходимое количество крови, потом произнесла заклинание и провела ладонью правой руки по ране. Кровь сразу остановилась, а порез затянулся. Через секунду от раны не осталось и следа.

Женщина поднялась, пляшущие тени от нескольких свечей выросли и начали кривляться на стенках шатра. Она опять взяла ритуальный нож и повернулась к неосвещенному углу.

– Давайте их сюда, – красивым звучным голосом приказала она.

Два омерзительных создания – гоблины из пещер Запретных Гор – подтащили к женщине сопротивлявшегося, и выкрикивавшего угрозы, малыша-эльфа.

– Смелый мальчик, – равнодушно отметила колдунья. – Вот ты и пригодился.

Она схватила ребенка за длинные локоны и легко взрезала ему горло. Подставила под струю крови свою кружку и немного набрав, оттолкнула переставшее биться тело. Следующей жертвой оказался ребенок-человек, маленькая девочка. Она плакала и просила не убивать её, но это не остановило женщину. Процедура повторилась.

Так же жертвами колдуньи стали еще два ребенка – рвущийся, визжащий маленький орк и девочка-гном. После того как, кружка была наполнена, женщина вернулась к столу. Поочередно она лила смешавшуюся кровь из сосуда на разложенные на коже вещи и сразу выкрикивала заклинание. Сила заклятья была столь сильна, что окружающий мир на мгновения терял очертания, стены становились размытыми, а предметы, политые кровью, на секунду вспыхивали ярким белым пламенем, не приносящим им вреда.

Кровь мгновенно впитывалась, не оставляя никакого следа. Когда все четыре предмета, включая саму кружечку, получили свою порцию колдовства, женщина громко позвала еще кого-то.

На этот раз это не был гоблин, в шатер ввалился запыленный окровавленный Вогал в серебристом доспехе. При появлении огромного воина просторный шатер как будто уменьшился.

– Великая, – начал он. – Надо срочно уходить. Мы не сможем их сдержать. Их слишком много, и с ними наши. Люди из нашего народа.

– Замолчи, Голанд, – не стала слушать его та, кого он назвал Великой. – В этот раз мы никуда не уйдем. Мы будем биться до смерти!

Как ни странно, было видно, что это известие обрадовало Голанда.

– Это будет лучшая битва в нашей жизни! – пророкотал он, и спросил: – Зачем ты звала меня Великая?

– Возьми вот это, – она подала ему кружку и обсидиановый кинжал.

– Зачем мне это? – искренне удивился воин.

– Не спрашивай ни о чем, просто возьми их и сохрани.

– Хорошо, я сделаю это.

– А теперь выйди и жди меня у шатра, скоро мы вступим в битву.

– Слушаюсь, Великая, – он коротко поклонился и вышел.

Оставшись одна, женщина занялась оставшимися двумя вещами. Сначала она взяла пергамент – ни кровь, ни огонь ничего ему не сделали, однако текст на нем был уже совсем не тот, что написала она. Те буквы впитались в тонкую кожу и исчезли, а вместо них проявились другие. Черноволосая красавица, просто вложила пергамент в книгу с подшитыми другими такими же и поставила книгу на походную полку, рядом с другими толстыми фолиантами.

После этого она взяла со столика красный, горящий тревожным светом, крупный рубин и поднесла его ко рту. Женщина дохнула на камень и тот в несколько секунд покрылся невзрачной глиняной оболочкой. Из глины торчала петля из простой тонкой кожи – теперь на вид это был обычный оберег какого-нибудь воина. Она надела амулет на шею и огляделась.

– Ну теперь можно и умереть, – удовлетворенно сказала она и крикнула в темноту:

– Эй, вы, подайте мой меч!

Из темноты опять выскользнули два гоблина, один из них держал обнаженный Вогалский меч, величиной почти в его рост. Женщина забрала оружие, легко вскинула его на плечо и направилась к выходу. Уже откинув полог, она обернулась и приказала:

– Когда уйду, уберитесь тут. Тела уничтожьте, чтобы никто ни о чем не догадался.

Когда полог опустился, снаружи раздались громовые крики и боевой клич Вогалов – подданные приветствовали Великую Зерги, идущую в последний бой.

Глава 1

История первая

Беглецы. Лесная. Схватка в лесу.

Эльфенок был один! Этого не может быть! Девочка присела за куст, и со страхом огляделась. Вечно ей не везет. Вот теперь ещё и это.

Вечнозеленые папоротники своими рублеными листьями прикрывали её от маленького светлорождённого. Она тихонько стала осматриваться – как бы выбраться отсюда, пока он её не заметил. Девочка уже совсем было собралась уползти, но странный звук заставил её остановиться. Маленький эльф плакал! Это было уже слишком!

Все последние дни – почти неделю – её жизнь становилась только всё хуже и хуже. Хотя, сначала она думала, что ей повезло. Когда ночью на их маленький караван напали, и не разбираясь начали всех убивать, она тихонько выползла из-под телеги, где спала и змейкой скользнула в лес. Чутье подсказало ей, что не надо убегать. Недалеко от дороги наткнулась на полусгнившую колоду. С трудом втиснувшись под неё, так и пролежала до рассвета. Сырая земля быстро забрала тепло, но даже когда стихли последние звуки скоротечной расправы, она не пошевелилась.

Рассвет наполнил лес кустами, деревьями, травой и птичьим посвистом. С трудом заставляя застывшее тело двигаться, девочка выбралась из-под бревна. Некоторое время она соображала, где находится дорога, потом неверными застывшими шагами двинулась туда. На лесной дороге всё было вытоптано. Человеческие и лошадиные следы взрыхлили даже сырые обочины. Валялись обрывки какой-то одежды. На кусте – на длинных стрельчатых листьях – она заметила бурые пятна крови. И все – ни людей, ни лошадей, ни телег.

Заплакав, она пошла в ту сторону откуда они приехали. Хотя, наверное, там откуда они сбежали несколько дней назад, не осталось уже ни знакомых домов, ни отцовской кузницы, ничего из того, что составляло её жизнь в предыдущие двенадцать лет.

Их деревне не повезло – она оказалась на пути сначала отступающего войска людей, а через день – два должна была оказаться на пути наступающей армии орков. После того, как вначале войны отец ушел с дружиной их князя, они с бабкой – матерью отца, вели хозяйство вдвоем. Каждый раз, когда через село проходила воинская колонна, Марианна выходила к забору и вглядывалась в лица проходящих мимо ратников. Понимая, что не может отец проходить мимо дома, и не зайти, она все равно ждала, а вдруг появится родное лицо. Вдруг грозный князь просто не разрешает ему выйти из строя.

Приходя после этого домой, она тихо садилась в уголок и плакала, так, чтобы не увидела старая. Бабка, ждала также как и внучка, но не показывала этого. В очередной раз увидев, что надежды не оправдались, она начинала кричать на девочку, что нечего шляться, когда дома дел невпроворот. Марианна не обижалась. Бабка ругалась не со зла, а из-за того, из-за чего плакала она сама.

В этот раз отступавшие были особенно злые. Они приказали всем бросать хозяйство и уходить пока не поздно. Придут орки – они никого не пожалеют. Старуха помнила ещё прошлую войну, и сразу начала собираться.

– Не дай тебе бог, увидеть то, что видела я во время прошлого нашествия. Что творят они, такое человеку и придумать не под силу. А ихним колдунам, завсегда для колдовства дети нужны. Сразу тебя заберут. Нет, запрягаем мерина и уезжаем. Переждем где-нито, а там глядишь, соберутся наконец князья, да и прогонят нелюдей. Отец вернется, и мы вернемся.

Так и оказались они в небольшой колонне, отставшей от основного потока беженцев. Кто напал на них ночью, Марианна не поняла. Да и какая разница. Только бабку жалко. Девочка опять всхлипнула. Это была единственная родственница, кроме пропавшего в вихре войны отца. Соседи говорили, что где-то есть родственники умершей при её рождении матери; говорили, что они чуть ли не князья, но ни отец, ни бабка никогда не вспоминали о них.

Прошагав пару часов по лесной дороге, девочка почувствовала, что желудок все больше начинает заявлять о своих правах. Справа в лесу слышалось слабое журчание. Продравшись через кусты, особенно плотно разросшиеся на обочине, она вышла к небольшому лесному ручью. Наклонившись, расчистила от сухих колючих веток берег и легла. Девочка долго пила, отрывалась, подняв голову, переводила дыхание и снова пила. Когда она встала, в животе булькало, но голод на время отступил. Наученная горьким опытом, она знала, что это ненадолго.

Выйдя на дорогу, она снова зашагала. Иногда девочка узнавала места, по которым проехала вчера. Она стремилась к ночи добраться до крохотной – в несколько домов – деревушки, которая стояла на границе между лесом и степью, и которую вчера проехали не останавливаясь. Марианна помнила, что из трубы одной избы тогда шел дым. Значит там кто-то живет, и может она раздобудет, что-нибудь поесть.

Но надеждам не суждено было сбыться. Когда к вечеру, солнце за её спиной скатилось за лес, и между деревьев начали сгущаться тени, лес неожиданно кончился. Марианна вышла на открытое место, но тут же в страхе забежала обратно под прикрытие деревьев. Деревни не было. На месте домов чадили, догорая, черно–серые кострища. Если бы не ветер, гнавший тучки с леса на степь, она давно бы почуяла запах дыма.

Мгновенно обессилив от потери надежды, она прислонилась спиной к березе и медленно сползая, присела у дерева. От усталости не хотелось даже плакать. Бездумный взгляд скользил по сожженной деревне, не в силах за что-нибудь зацепиться.

Жизнь с отцом и бабкой приучила её к самостоятельности. Если хочешь вовремя поесть, значит будь добра, растопи печь и наноси воды. Поэтому, посидев и успокоившись, она поднялась и пошла к сгоревшим избам. Раз уж, всё равно здесь, надо использовать даже маленький шанс. Может, найдется что-нибудь, что можно съесть. Боги, за что-то наказывавшие её, смилостивились: за сгоревшим домом – тем самым, из трубы которого шел дым; за сломанным забором, плетеным из рубленного ольшаника; вытоптанный лошадьми, но не разграбленный, нашелся маленький огородик.

Разрывая голыми руками холодную землю, она наковыряла несколько некрупных реп и хорошую охапку моркови. На хворостинах заваленного забора засыхали изорванные плети гороха. Марианна набрала в подол сарафана кучу подсохших желтых стручков. Сложив все это богатство на берегу пробегающего по краю бывшей деревни ручья, она быстро прополоскала несколько морковок и с жадностью захрустела. Держа пучок за зеленые хвосты, девочка ещё раз пошла в обход сгоревших домов. Высматривая теперь не только еду.

Глава 2

– Как тебя зовут? Меня Марианна.

– Леонойль. Это если коротко.

– Ты давно один?

– Два дня.

– А где твой конь.

Леонойль замялся:

– Он убежал.

– Ну и ладно, – успокоила девочка. – Пойдем пешком. Все равно когда-нибудь выйдем к людям. Сейчас вон черника поспела. Скоро другие ягоды подойдут. Да и грибы начали попадаться. Не пропадем.

– Эльф никогда не пропадет в лесу! – гордо ответил светлорожденный. – И скоро меня найдут.

– Конечно, конечно, – согласилась она. – Но кто найдет? Ты же сказал, что все погибли?

Остроухий малыш гордо сказал:

– Мой отец Леонойвелин.

Он произнес это так, словно признавался, что он король эльфов. Девочка чуть не засмеялась, но вовремя сдержалась.

– Ты, меня прости, Леонойль, но я это имя никогда не слышала.

Он вскинулся:

– Он правитель Леса у Синей горы.

Ничего себе! Про Синюю гору и про тот Лес Марианна конечно же знала.

– Это же древний Лес?! Значит и эльфы, и ты..?

– Да, – довольный произведенным эффектом, ответил малыш. – И лес изначальный, и мы первородные.

Теперь понятно. Конечно, его уже ищут.

– Как же вы оказались в наших лесах?

– Леса не ваши, – важно поправил он. – Они принадлежат клану Хаарк. Это мой дядя. Отец отправил нас к нему, потому что на Синюю напало слишком много врагов. И нам – матери, сестрам и мне надо некоторое время пожить у дяди. Так сказал мой отец.

«Кругом война» – вздохнула Марианна.

– Но ты не думай, я не буду здесь отсиживаться, когда идет война. Отец сказал, что отправляет меня только потому, что рядом с женщинами в пути, должен находиться воин. Я должен был присмотреть за сестрами и мамой.

Зеленые глаза маленького эльфа опять заблестели. Он быстро наклонил голову, чтобы скрыть слезы. «Значит эльфы, так же врут своим детям, чтобы спасти их, как и люди» – подумала девочка, а вслух сказала:

– Ты ничего не мог сделать. Ты не виноват.

– Нет виноват! Я должен был биться с врагами. Я мужчина! – уже не скрывая слез крикнул эльфенок. – Проклятый конь. Он так быстро мчался!

– Знаешь, как я стреляю? Смотри!

Он вдруг подхватил лук, в один момент наложил стрелу на тетиву, и, как будто, совсем не целясь, выстрелил. Стрела ушла в заросли, и там что-то забилось и зашуршало. Леонойль побежал туда. Вскоре он вышел. На стреле, роняя капли алой крови, была насажена тушка рябчика.

– Видела? – по-мальчишески похвалился он.

– Какой ты молодец! – искренне похвалила она. В голове у неё вертелась совсем другая мысль. Больше они не будут голодать. Он же эльф, хоть и маленький. Значит в лесу как дома. А она даже не видела и не слышала этого рябчика. Всё, сегодня у них будет суп с мясом.

– Давай сегодня никуда не пойдем. Заночуем у родника. Я сварю эту птицу, и мы по нормальному поедим. А завтра с утра двинемся.

Услышав про еду, мальчик сразу согласился:

– Только подожди, сейчас я принесу ещё одного. Рябчики всегда стаей живут.

Действительно, не успела Марианна ощипать птицу, малыш вернулся. На стреле висела ещё одна тушка. Он подошел, и как заправский охотник стал учить девочку:

– Не надо его ощипывать – это не курица. Смотри.

Маленькими пальчиками он надорвал кожу птицы у хвоста и словно вывернул тушку из перьев. Потом запустил пальцы внутрь, вытащил оттуда и стряхнул в траву комочек внутренностей.

«Нет, ему точно не шесть, и не семь лет, – снова подумала девочка. – Только ведет себя иногда как настоящий ребенок».

Впервые за много дней она наелась досыта. Горячий бульон, в котором плавали кусочки последней морковки, нежное мясо, которое Марианна немного подсаливала (эльфенок от соли отказался) – пировать, так пировать. После такой еды их разморило, и они заснули. Ночью она проснулась от того, что сонный эльфенок подполз к ней и не открывая глаз приткнулся спиной к её животу. Марианна улыбнулась, обняла и прижала мальчишку к себе. «Почему у меня не было братика?» – засыпая подумала она.

Утренняя свежесть холодила спину. Надо было вставать. Но девочка не двигалась. Малыш-эльфенок пригрелся, прижавшись к ней, и она не хотела его тревожить. От него пахло чем-то неуловимо приятным. Марианна никак не могла вспомнить этот запах. Он навевал воспоминания о чем-то детском и очень хорошем. Наконец всплыло: вечером, перед праздником смены года, когда за стенами волшебным ковром, в свете луны, серебрится снег; отец заносит в дом большую корзину. Клуб морозного воздуха, отсеченный закрытой дверью, катится через всю избу к печи. Не добежав, тает. Печь весело потрескивает, съедая березовые поленья и играя зайчиками на полу.

Отец ставит корзину на лавку, шарит рукой в соломе, которой до верху набита плетенка, и вдруг вытаскивает яблоко! Оно словно с яблони. На обломанном черенке два засохших зеленых листочка. Отец обтирает его рукавом и подает Марианне. Она смеется от счастья. Нюхает яблоко. Среди волшебного зимнего вечера оно пахнет летом.

Девочка, отогнала видение. Ненароком расплачешься. Больше нельзя себе это позволять. Теперь она не одна, на ней забота об этом малыше. Осторожно, стараясь не разбудить эльфенка, она отодвинулась. Тихонько выдернула из-под ребенка край сарафана, и хотела встать. Малыш что-то пробормотал на эльфийском. «Словно колокольчик дзинькнул», – подумала девочка. Он открыл глаза, мгновение соображал, потом улыбнулся:

– Ты? Я думал мне всё приснилось…

Зажегшись от солнечной улыбки маленького эльфа, Марианна тоже заулыбалась.

– Вставай, соня. Надо в путь.

Тот легко вскочил, и тут до него дошло, что они спали вместе:

– Ты зачем ко мне подлезла? – нахмурился он.

– Это ты подлез, – засмеялась девочка.

– Не ври, я бы никогда не стал спать с девчонкой! – надулся мальчик.

Марианна, смеясь, махнула рукой, и весело сказала:

– Хватит болтать, герой. Пойдем мыться, потом сварим морс, и в путь.

Эльфенок обмакнул руки в ручеек, протер глаза и встал перед Марианной, дескать я готов.

Глава 3

Ранняя осень только начала вступать в свои права и, если, не приглядываться, казалось, что еще продолжается лето. Солнце, пробивавшееся через листву, ласково грело землю. Эльфенок с ходу нашел тропу.

– Звери тоже ходят к речке, – объяснил он.

Сначала тропку было почти не видно, за кустиками голубики и высокой травой, но постепенно Марианна пригляделась. Теперь она уже не останавливалась, и не смотрела с вопросом на отошедшего в кусты маленького следопыта, когда тропинка исчезала в зелени. Осмотрев лес впереди, она замечала разрыв в кустиках и смело шла туда. «Так я и по лесу научусь ходить как эльф» – самонадеянно думала девочка.

Маленький светлорожденный постоянно уходил в лес, что-то высматривая. Отойдя на несколько метров в сторону от тропы, он в своем зеленом наряде растворялся между стволов. Сначала она пугалась, и один раз даже начала кричать.

Мгновенно вынырнувший из кустов малыш, скорчил недовольное лицо и погрозил ей пальцем:

– Ты, что? Лес не любит, когда шумят.

– Я думала, ты меня бросил, – виновато ответила Марианна.

– Не бойся, – покровительственно сказал мальчик. – Я всегда рядом. Никто тебя здесь не тронет.

В одну из таких отлучек и произошло это. Тропка вышла к ручью. Это был уже настоящий лесной ручей. Он весело гремел перекатами и маленькими водопадами, зажатый между поросших ивняком берегов. Пучки прошлогодней травы, застрявшие в кустах на высоте роста Марианны, говорили о том, что весной ручей превращается в маленькую реку.

Тропа здесь была хорошо набита, видно зверье часто путешествовало по ручью. Слева начали подыматься небольшие, сплошь покрытые брусничником, взлобки. Деревья словно не желая лезть на них, расступились. Девочка заметила вывалившиеся на тропу гроздья ягод, и наклонилась. У неё захватило дух. Все взлобки были усыпаны крупной красной брусникой. Она еще не набрала настоящей спелой темноты, но белые бока уже исчезли. Возле своей деревни девочка никогда не видела такого. Она хотела позвать эльфа, чтобы он тоже полюбовался, но прикусила язык, вспомнив его наставление.

И вовремя. Подняв голову, она обомлела. Шагах в тридцати, на краю горки, почти у самого леса пасся медведь. Он запускал пасть в самую гущу ягодника, и словно гребнем, прочесывал зубами кустики. От страха зверь показался Марианне огромным. Не зная, что делать она застыла на четвереньках.

Эльфенок появился вовремя. Словно ниоткуда он возник ниже по тропе. Приложив палец к губам, он показал девочке, чтобы она молчала. Сам же сошел с тропы, и вдруг пошел прямо на медведя. Тот наконец заметил пришельцев. Поднял голову и уставился на малыша маленькими злыми глазками. «Что он делает?!» – ужаснулась Марианна.

Медленно приближаясь, эльф заговорил на своем певучем языке. Медведь наклонил голову, вслушиваясь в речь мальчика. Глаза его посоловели, он присел на задние ноги, и вдруг уронил голову и закрыл глаза. Зверь спал.

Эльфенок подошел к мгновенно обессилевшей девочке, и улыбнулся:

– Я же говорил, ничего не бойся. Лес – это мой дом. Пойдем, пусть поспит.

Когда они отошли на порядочное расстояние, к Марианне вернулся дар речи:

– Я уже думала, все, конец. Что ты с ним сделал?

– Да, ничего. Заговорил. Сказал, что он хочет спать. Медведь глупый, поверил мне. Вообще он сам виноват. Пасется себе, по сторонам не смотрит. А если бы охотник?

– А правда, почему он нас не учуял?

– Ручей сильно шумит, – начал важно объяснять эльфенок. – И ветерок дул от него на нас.

Днем они погрызли холодного мяса, оставшегося от вчерашних рябчиков. На сладкое была ягода. Напились прозрачной холодной воды из ручья, и двинулись дальше. Вечером остановились у маленькой лесной заводи. Ручеек здесь разливался, образуя небольшое озерко. Мальчик прошел к перекату выше по течению и вернувшись объявил, что на ужин у них будет жаренная рыба. Марианна уже так уверовала в его таланты, что ни капли не засомневалась.

– А как мы её пожарим? У нас не сковородки, ни масла?

– Увидишь, – опять заважничал эльфенок. Ему нравилось удивлять девочку.

– Можно я посмотрю, как ты будешь рыбу ловить?

– Хорошо, только с далека, а то спугнешь.

Он забрел в воду ниже переката. Ручей здесь растекался и было мелко. Наклонившись, мальчик опустил в воду руки. Марианна сидела шагах в десяти на берегу, и не видела, что там в воде. Вдруг Лео дернулся и, выпрямившись, выкинул на берег серебристую продолговатую рыбину. Выгибаясь, та запрыгала в траве. Побоявшись, что она ускачет обратно в воду, девочка подбежала и схватив рыбу за хвост унесла выше. Выбросив еще пять рыбин, мальчик вышел из воды, и, с трудом шевеля посиневшими губами, попросил:

– Иди разведи костер. Будем жарить.

– Слушаюсь, князь! – засмеялась Марианна. Собрав рыбу, они вернулись к лагерю. Эльф срезал шесть палочек из прибрежного ивняка. Насадив на них непотрошеную рыбу, он воткнул палочки вокруг костра.

– Теперь надо только смотреть, чтобы не сгорела, поворачивай, как пожелтеет.

Сам он присел к костру и выставил ладони к огню. Девочка вспомнила, рассказы о том, что эльфы плохо переносят зимние морозы. Значит это правда. Сама она очень любила зиму. Ну, вот, хоть в чем-тоя крепче его, подумала она.

Скоро вдоль ручья потянулся умопомрачительный запах рыбы, готовящейся на открытом огне. Сняв пожелтевшую и даже чуть начавшую чернеть рыбу с прутиков, мальчик ловко ободрал ломкую шкуру. Оголилась белая парящая мякоть.

– А кишки? – на всякий случай, спросила Марианна.

– Смотри.

Он зацепил двумя пальцами и выдернул из рыбы внутренности. Они вышли целиком в побелевшем, заварившемся пузыре.

– Откуда ты все это знаешь? Ты же сын правителя? Неужели тебя этому учили?

– Нет, конечно. У нас все это делали слуги. Я не знаю, откуда я это знаю. Знаю и все! – закончил он запутанное объяснение.

Съев по две рыбы и попив брусничного морса, они легли. Теперь эльфенок всегда ложился с другой стороны костра. Он ничего не объяснял, но девочка догадывалась, что он опасается, как бы опять не приползти к ней под бок. Смешной – подумала она, засыпая.

Глава 4

Ловить рыбу эльфенок отказался.

– Я пойду, может, что-нибудь подстрелю. Мяса поедим.

– Хорошо бы.

Голод все больше давал себя знать. «Хочу хлеба, – подумала девочка. – И сладкого». Выбрав из колчана несколько стрел, мальчик ушел. Марианна подбросила в костер сучьев и поставила котелок, чтобы развести новую порцию Галейнерии. «Надо посмотреть рану». Орк с готовностью подставил ногу. То, что она увидела, подтвердило слухи о легендарном лекарстве. Рана не только очистилась, но и уже начала затягиваться. Да и по раненному было видно, что ему стало намного лучше. Жар спал и его не трясло. Взгляд прояснился. «Так дело пойдет, он завтра сможет ходить. Не зря эта смола такая дорогая. Его надо мыть, и переодевать, пока он зверем смотреть перестал» – решила она.

– Ого, что это?! – Марианна побежала на встречу эльфенку. Тот волок на плече какую-то огромную птицу, держа её за длинную шею. Черно-красная голова с кривым клювом свешивалась на грудь. Распрямившиеся крылья тащились по земле.

– Грайверс, – сбрасывая птицу возле костра ответил тот. – По-вашему глухарь.

Лео вел себя так, словно каждый день приносит такую добычу. Но сквозь деланное равнодушие, проскальзывала мальчишеская гордость за трофей. На радостях Марианна, чмокнула эльфенка в щеку.

– Ты, что?! – смущенно отшатнулся тот, и быстро вытер щеку рукавом.

– Ты, заслужил, молодец!

Про глухарей она слышала, хотя ни разу не видела. Рассказывали, что эта птица осторожная и добыть её с луком можно только весной, когда они теряют голову от любви.

– Молодец, – повторила она. – Нам не на один день хватит.

Проснувшийся орченок, тоже расширил глаза. Он переводил взгляд с птицы на эльфа, и впервые в нем не было вражды. Он, что-то удивленно пробормотал.

– Что он сказал?

– Да, так, – махнул рукой Лео, но вид у него был очень довольный.

– Ну, что?

– Говорит, что у них редкий взрослый добывал такую птицу.

– Он правильно говорит. У нас говорят то же самое.

– Слушай, – девочка осмотрелась. – Давай все-таки переберемся поближе к ручью. Не хочу я ночевать рядом с мертвыми. Да и воды нам много надо.

Зачем нужна вода, она открывать не стала. Вещей было не так много, и перенесли они все быстро, хотя, ручей был не так уж близко. Главной проблемой стал раненный. Хотя он теперь не сопротивлялся и сам старался помочь, смотря преданными глазами на Марианну. Взяв его под руки, они понемногу перевели его к новой стоянке. Когда он с облегчением присел под дерево, остальные занялись по хозяйству.

Девочка принесла головешку со старого костра и развела новый. Эльф занялся птицей. Сидевший под деревом орченок, окликнул его и они обменялись короткими репликами.

– Что? – подняла от костра голову Марианна.

– Да помочь хочет, птицу разделать.

– Ну так пусть поможет, – обрадовалась она. Отношения налаживались.

– Нет, пусть сначала вымоется.

– Вот и я хочу его сегодня помыть и переодеть. Пора его в нормальный вид приводить.

Правда, как все это проделать она еще не придумала. Эльфенок заканчивал с глухарем. У его ног лежала куча перьев, лапы и голова птицы. Тушка птицы оказалась меньше, чем ожидала девочка. Но все равно внушительной, им хватит на три раза. После того как он помыл и разделал мясо на куски, Марианна позвала его:

– Леонойль, иди сюда, надо поговорить с орком.

С видимой неохотой эльф подошел к ней. Орк вопросительно уставился на них.

– Спроси сначала как его зовут.

Выслушав вопрос, орченок повернулся к девочке:

– Горзах.

Эльфенок засмеялся.

– Что смешного? – Марианна строго посмотрела на него.

– По-ихнему, это дикий кабан.

Она постаралась скрыть улыбку. Худой мальчишка никак не походил на кабана. Скорей бурундук.

– Скажи, что ему надо помыться. Вода уже подогрелась.

Когда орк ответил, Лео опять засмеялся. На вопросительный взгляд Марианны, он перевел.

– Он говорит, что воин не должен мыться до конца похода. Иначе он смоет свою удачу. Но если этого хочет Великая Каххум, то он исполнит её волю.

– Кто это – Каххум?

– Да это выходит ты, – глаза мальчика блестели весельем. – Он тебя считает великой.

«Ладно, потом разберемся, за кого он меня принимает, – решила девочка. – А сейчас надо воспользоваться этим».

– Скажи ему, что Каххум хочет, чтобы он помылся.

Раненный заметно погрустнел, но согласно кивнул. Однако, когда увидел, что Марианна взяла с костра котелок с подогретой водой, отрицательно замотал головой и показал на ручей.

– В ручье будет? – она повернулась к эльфенку.

– В ручье, – перевел тот. – Ты не ходи, не хочет, чтобы видела.

– Ладно, только дойти помогу, ты за ним там присмотри. Я ужином займусь.

«Эх, – вздохнула она, вдохнув подымающийся над котелком пар. – Овощей бы сюда. Был бы не суп, а объедение. И хлеба». Мысли о хлебе, постоянно мучили её. Она попыталась не думать об этом. «Что мечтать о несбыточном?»

Снизу от ручья, её окликнул Лео:

– Марианна, иди помоги.

Она прошла через кусты, и едва сдержала смех. Мужская рубаха балахоном висела до колен орка. Из широкого ворота торчала худая смуглая шея. Светлая рубаха еще подчеркивала это. Он помыл даже волосы. Черная жесткая шевелюра стала от этого еще больше. Из-под спадающих на лоб, криво остриженных густых волос, выглядывали черные быстрые глаза. Широкий приплюснутый нос, широкие скулы и торчащие из-под верхней губы клыки, заходящие на нижнюю.

Почему-то лицо это уже не вызывало не отвращения, ни страха. Наоборот, оно было где-то даже симпатичным. «Наверное, это потому, что я давно не видела людей». Сравнивая орка и эльфенка, девочка поразилась их сходству. Конечно, не чертами – нельзя сравнивать ангельское беленькое личико Лео и смуглое, почти черное лицо Горзаха, но у обоих было одно выражение – смесь мальчишеской наивности и бравады. «Передо мной хорохорятся» – женским чутьем поняла она.

Глава 5

Начался их путь втроем. Они так и шли вдоль ручья. Тот все больше наливался силой. Маленькие ручейки, через которые путешественники легко перешагивали, вливались в него. Лес становился все гуще и разнообразнее. Теперь солнце лишь изредка пробивалось сквозь густые кроны. Кое–где трава уступила место мху. Сырость чувствовалась во всем – на листья даже висели капли, хотя не было никакого дождя. Даже Марианна почувствовала, что они идут правильно – к реке.

Берега ручья подымались выше. Промытый когда-то большой водой овраг, теперь полностью зарос кустами. Меж них частенько белели березы, и ровными стволами убегали вверх изросшиеся тополя. Выше – там, где берег становился ровным – ель все больше сдавала позиции лиственному сырому лесу. В этом лесу приближающаяся осень, чувствовалась сильней. Кое-где на листьях появился жёлтенький ободок.

– Хороший лес! – радовался Леонойль. – Конечно, не такой как у нас на Синей, но все равно – хороший!

Орка, всю жизнь проведшего в степи, лес, похоже, угнетал. Он настороженно оглядывался, улыбка больше не появлялась на его лице. Марианне этот лес тоже показался мрачноватым. То ли дело прозрачные сосновые леса, к которым она привыкла с детства.

– А, почему бы нам не идти поверху? – предложила она, когда эльфенок в очередной раз вернулся с верху, с границы оврага. Маленький светлорожденный немного помолчал, потом нехотя ответил.

– Надо идти здесь. Не нравится мне кое-что наверху.

– Что? – испугалась девочка.

Идущий последним орченок, подошел к ним и заговорил с эльфом. В его голосе, явно чувствовалась тревога.

– Ребята, не скрывайте! Вы что-то видели?

– Пока все нормально. Просто попались пару раз следы – я не знаю, что это. И орк унюхал необычный запах. Может зверь, какого мы никогда не встречали. Но ты не бойся – я с тобой.

Наскоро, не разводя костра, пообедали холодным мясом. На вопрос о ноге Горзах молча раздвинул дыру и показал маленький шрам – все что осталось от раны. Он почти перестал хромать.

Ночевать они остановились на берегу небольшой заводи. В этот день эльфенок не охотился.

– Ничего, рыбы наловим, – пообещал он. Марианна, как всегда, занялась костром, мальчишки ушли на берег. Вскоре там раздался веселый смех. «Поймали» – улыбнулась и она.

Утро они встретили в дороге. Тревога, появившаяся вчера, с утра опять проснулась. Даже девочка почувствовала что–то. «Это не зверь» – подумала она, зверя она бы точно не почуяла. Заметив её испуганные взгляды, эльфенок негромко успокоил:

– Не бойся, оно просто следит. Хотело бы напасть, ночью бы пришло.

– Ты так и не понял, что это?

Лео отрицательно покачал головой. Так подгоняемые непонятным преследователем, они прошагали несколько часов. Где-то там – за кронами деревьев, солнце подобралось к зениту. Его лучи изредка пробивались сквозь листву и яркими пятнами лежали на сыром мху. Эльфенок остановился, поджидая девочку.

– Его нет.

Лео подтвердил то, что она уже и сама почувствовала. С некоторых пор ощущение взгляда в спину исчезло. Рассеялась и тревога, вызванная этим. Когда к ним подошел Горзах, эльфенок снял с плеча свой маленький лук.

– Вы посидите здесь. Я схожу наверх, посмотрю лес.

Девочка не стала возражать и устало уселась на, затянутый зеленым мхом, ствол поваленного дерева. Эльф что-то сказал орченку, и исчез в кустах. Ждать пришлось долго. Маринанна уже начала волноваться. Она видела, что и Горзах забеспокоился. Он несколько раз вставал, забирался по склону оврага и осматривался.

Шагов появившегося Лео девочка, как всегда, не услышала. Тот возник словно лесной дух.

– Где ты так долго? – не удержалась девочка. – Мы уже потеряли тебя!

– Я нашел людей.

Марианна схватила его за руку.

– Где? Далеко? Много? – она с надеждой заглядывала ему в глаза. – Не тяни, рассказывай!

– В том-тои дело, что не пойму я, – эльфенок присел рядом с ней. – Дом один, а сколько в нем людей я не смог разобраться.

Он выглядел озадаченным.

– Смотрел–смотрел…– он опять пожал плечами. – Но воинов там точно нет.

– Пойдем! – загорелась Марианна. – Хоть про новости узнаем. И накормят нормальной едой.

При мысли о каше с маслом, рот наполнился слюной. Стоявший рядом с ними Горзах, о чем-то заспорил с Лео.

– Орк не хочет идти. Боится.

– Давайте, я одна пойду. Все узнаю – потом вас позову.

Орченок ни в какую не хотел отпускать Марианну одну. Он постоянно бормотал «каххум, каххум» и умоляюще смотрел на девочку.

– Все. Объясни ему, что я не бросаю вас, я обязательно вернусь.

– Он боится, как бы с тобой чего не случилось.

Идти пришлось долго. Внезапно деревья разошлись и перед ними открылась небольшое, отвоеванное у леса поле. На дальнем краю его – почти спрятавшись в лесу – стояла небольшая избушка. Бревна, из которых она была сложена, давно почернели от времени. В простом – без всяких украшений окне – поблескивало стекло. Это поразило девочку. У них в деревне не у всех были окна со стеклами – а тут, посреди дикого леса…

– А дороги к дому нет…только тропка…– прошептал ей Лео.

– Покажи.

Эльфенок вывел её на хорошо натоптанную тропу, ведущую через поле к дому. Девочка постояла, разглядывая дом. Так никого и не увидев, решилась и шагнула на тропинку. Проходя через поле, Марианна рассматривала и никак не могла узнать растения вокруг. Вроде знакомые, и в тоже время и нет. Одно было понятно, это не дикие злаки, а явно высаженные рукой человека. Всего было понемногу, но очень разнообразно. Каждое растение чем–либо выделялось: или огромными в руку длинной початками, как стоявшая стеной кукуруза; или необычного цвета –фиолетовый – горох, тоже с крупными толстыми стручками; или стоявшие на краю поля маленькие яблоньки, настолько усыпанные мелкими розовыми яблоками, что самих деревьев не было видно.

Она уже подходила к дому, когда в окне кто-то мелькнул. Заметили, подумала она. В живой изгороди из шипастых малолиственных кустов, распахнулась перевитая плющом калитка. Там стояла древняя скрюченная старуха. Седые распущенные волосы космами опускались на плечи. Девочка вздрогнула – сразу вспомнились все рассказы про страшных колдуний, живущих в глубине леса. «Зачем я сюда пошла?» Она оглянулась и даже хотела позвать мальчишек.

Глава 6

Бабка, как всегда утром, трясла и трясла её за плечо. «Надо вставать, – думала Марианна, цепляясь за остатки сна. – А то сейчас ругаться начнет».

– Вставай, милая, вставай, Марианна, – голос был добрый, но совсем не бабкин. Девочка мгновенно вспомнила все и, еще не открыв глаз, попыталась вскочить. Лесовая, едва успела её подхватить – соскакивая с сетки, Марианна запуталась и упала бы, не поймай её хозяйка.

Послышался звонкий мальчишеский смех.

– Засоня! – поддразнил её эльфенок. Девочка, наконец, полностью проснулась и удивленно раскрыла глаза. Из-за крыши дома выползало утреннее солнце. «Я, что всю ночь проспала?» Она помнила, что сон сморил их после обеда. «Действительно, засоня».

– Отпустите, бабушка, я проснулась.

– Молодец, – хозяйка опять выглядела совсем не бабушкой. – Иди мойся и садись завтракать.

Когда она вернулась, сполоснув лицо у чудесного ключика, бьющего прямо из-подцентрального могучего дерева, её разноплеменные спутники уже сидели за столом. Он опять был полон – ничуть не хуже вчерашнего обеда. Все было свежим, и так и просило – съешь меня!

Солнышко пригревало – несмотря на то, что осень. Еда была вкусной и обильной. Путешественники опять наелись до отвала, полуголодное странствие давало себя знать. «Эх, не уходить бы никуда, – размечталась Марианна. – Мы бы Лесной по хозяйству помогали». Хозяйка усадьбы словно услышала мысли девочки.

– Маленькие вы еще для великих дел, жалко вас ребятки. Оставить бы вас жить у меня, но нельзя – не я судьбами распоряжаюсь, на это есть новые боги. Мы – первые, живем по-простому, и чудеса наши обычные, можем помочь чему-нибудь вырасти или зверюшку какую от хвори спасти, большего не дано.

Так, что придется вам идти, книги говорят – длинный у вас путь.

– А куда нам идти, бабушка?

– И этого не подскажу, Марианна. Не знаю. Куда вы шли до этого?

– Решили, что пойдем к Белой. У реки всегда люди живут.

– Эх, – вздохнула Лесовая. – Раз решили идите. Только мой вам совет – сразу на глаза не являйтесь. В хорошие-то годы, полно всяких, а сейчас в лихолетье и вовсе все озверели. Осторожно идите. Всегда сначала высматривайте, потом выходите.

– Мы не маленькие, – надулся эльф. – Всегда так и делаем, сначала разведка, потом бой. Мой отец так учил.

– Твой отец, Леонойль, известный человек, я давно его знаю. Правильно учил, так что ты уж смотри лучше, ты в лесу как у себя дома. Горзах степняк, а Марианна девочка, так, что ты главный разведчик.

– Я знаю, – важно подтвердил эльфенок.

– Выходить вам надо сейчас – рассвело, утренний ветерок и солнышко росу высушили, в лесу солнце не жжет, идти легко будет.

– Я вам собрала кое-что в дорогу.

Хозяйка достала из-за ограждения беседки три походных мешка с плечевыми лямками.

– Вот. Сама спроворила, пока вы спали. Тут немного, но все сытное и не портится, будете есть не так, как тут, – она улыбнулась, показав на стол. – Дней на пять растянете. А если, еще что-то по пути из лесу или из реки добудете, то и больше. Ну, а до реки вам осталось меньше двух дней.

– Спасибо, бабушка! Мы будем есть понемногу, мы привыкли.

Сборы оказались не долгими. Подвязав на новые мешки свои вещи, странники стали прощаться.

– Подождите, я пойду, провожу вас немного.

Хозяйка еще раз внимательно оглядела компанию и открыла калитку:

– Шагайте.

Сама она пошла последней, и, как обещала, проводила их до самого оврага.

– Мы хоть правильно идем, бабушка?

– Да, так вдоль ручья и держитесь. Он прямо к реке выведет.

Они прошли через желтеющий лес и остановились перед спуском в заросший овраг.

– Вот теперь попрощаемся.

Лесовая легонько коснулась головы каждого, у Марианны поправила волосы и подтолкнула.

– Идите.

Когда они уже начали спускаться вниз, она добавила, погромче, чтобы все услышали:

– Держитесь друг друга, вместе вы сила.

Дети исчезли в сумраке елей. Лесная еще постояла, оглядываясь, пробормотала чуть слышно: – Надо присмотреть за ними, хоть немного… – И вдруг начала превращаться. Тело её каплей потекло вниз, расплываясь на уровне ног. Человек быстро перетекал в другую форму. Через минуту, там, где стояла Лесная, сидел зверь. Он глухо рыкнул, и, играя мышцами под гладкой шерстью, мягко прыгнул вниз, в сырой сумрак.

Идти, после ночевки у Лесной, стало почему-то гораздо легче. И лес стал приветливее, даже вечно хмурые, опустившие бессильно ветви, ели, казались не такими мрачными. Тот злой взгляд в спину тоже исчез. «Какая хорошая эта Лесовая, – думала Марианна, стараясь не отставать от Горзаха. – Орченок после ночевки у нее совсем поправился, почти не хромает». Даже тропинка стала шире. «Наверное, ближе к реке по ней больше зверей ходит». Мысли были легкие, совсем не тревожные. Немного беспокоилась она только за Лео – тот сразу как они вошли в лес, снова начал пропадать. Хотя это было уже привычно и вскоре она успокоилась.

На ночлег они остановились на полянке у излучины, уже порядком разлившегося, ручья. Чем дальше они шли, чем ближе подходили к реке, ручей становился больше и бурливей. На перекатах вода билась о камни и вскипала белыми пенистыми загривками.

– Тут есть здоровые рыбины, – безапелляционно заявил эльф, вглядываясь в темную воду. – Но руками уже не половишь.

– Ничего, – Марианна скинула на траву заплечный мешок. – У нас есть еда, не пропадем.

– Да знаю я, – отмахнулся Лео. – Просто, таких здоровых я еще не ловил.

Горзах тоже сбросил поклажу и что сказал эльфенку. Тот ответил. Марианна в очередной раз пожалела, что не понимает орка, и переспросила перворожденного:

– Что он говорит?

– Мяса хочет, – засмеялся эльф. – Смотри, съест тебя ночью.

Орк, оживленно жестикулируя, начал что-то быстро выговаривать Лео. В речи часто звучало знакомое – каххум, каххум.

– Что с ним? – всполошилась девочка.

– Разозлился, говорит нельзя тебя пугать, – опять засмеялся эльфенок.

Глава 7

Костер задумчиво играл нагоревшеми угольками, маленькие язычки пламени иногда выскакивали между сияющими потрескавшимися головешками. Дети поели и сейчас молча смотрели в огонь, каждый вспоминал что-то свое. Марианна думала про все сразу – вспоминала дом, отца, бабушку. Вспомнив про нее, вспомнила про ночь, когда бабка пропала и чуть не заплакала, однако вовремя сдержалась. «Нельзя мне, я уже большая, а каково им? – она посмотрела на спутников. – Совсем дети». На самом деле, она была лишь на два–три года старше тех, кого назвала детьми.

«А ведь я так и не узнала, что произошло с Горзахом. Как он попал в лес и почему был ранен?». Девочка повернулась к эльфу.

– Лео!

Взгляд мальчишки показал, что он тоже не здесь, вспоминает свое. Секунду он непонимающе смотрел на Марианну, потом глаза его ожили, и он ответил.

– Говори.

– Спроси Горзаха, пусть расскажет свою историю. Переведешь мне, хорошо?

– Да, ну его. Что он интересного может рассказать? Наврет опять…

– Что ты опять? Спроси.

– Ладно.

Лео повернулся к орку. Тот уже тоже очнулся и переводил, быстрые поблескивающие в огне костра, глаза с девочки на эльфенка и обратно. Леонойль заговорил, Марианна поморщилась – слишком уж язык орков походил на собачий лай. Орченок подбросил в огонь сухую ветку и ответил.

– Не хочет рассказывать, – перевел эльф. – Говорит плохая история, особенно на ночь.

Девочка оглянулась, хотя свет от прогорающего костра выхватывал только небольшой круг – дальше ночь все растворила в темноте – но, почему-то сегодня ей не было страшно. Ни она, ни даже эльф не чувствовали, что совсем рядом, в каких-то пятнадцати шагах от них, под кустом лежит большая кошка и слушает их разговоры. Лишь ученик шамана, иногда царапал кожу под висевшим на шее орочьим оберегом – тот покалывал, сигнализируя о присутствии магии. Однако, судя по реакции, магия была обычная, изначальная – присущая дикой природе, поэтому он не тревожился. Лес есть лес.

– Горзах, расскажи, пожалуйста, я хочу знать.

Тот вздохнул и заговорил, быстро и отрывисто гыркая. Каххум, каххум, через слово повторял он.

– Ну, что он говорит? И спроси, пусть, наконец, расскажет, что такое каххум?

Эльфенок начал переводить:

– Говорит, что не может отказать каххум, только поэтому расскажет.

Он опять замолк, прислушался, через пару минут повернулся к Марианне:

– Ничего себе, кто ты. Даже, не поверишь.

– Кто? Рассказывай! Не тяни.

– Ты Горосаар Каххум, – захихикал эльфенок. – Ихняя принцесса.

– Что за ерунда?

– Подожди, сейчас дослушаю, расскажу.

Обоз с трофеями из разрушенных селений, был еще небольшим – до больших сел, а тем более городов, было далеко – поэтому двигался довольно споро. Но все равно отставал от армии.

Во время прошлой войны, организованная дисциплинированная армия Короля Назвинда из Срединного Королевства, даже без поддержки Восточных Княжеств и эльфов, не успевших к началу главного сражения, наголову разбила несметную Черную Орду. Результатом этого стало падение Кассигула Победителя и возвышение Хорузара по прозвищу Разрушитель.

Этот молодой еще, по мнению многих шаманов, глава Чарингов – самого восточного рода степных орков, живущих на границе с лесом, сумел заручиться поддержкой трех самых влиятельных глав родов. Зантайского – самого богатого, владеющего самыми большими стадами; Саремарского – так же имеющего тучные стада и огромные пастбища, но уступающего все-такизантайцам; и Чингохорского имеющего больше всего всадников.

Хорузар в детстве попал в плен к людям, но через три года смог сбежать, убив двоих охранников–людей и угнав лошадь. Именно там он подсмотрел то, что ввел в своем родовом войске, и что сейчас вводил в остальных родах Черной Орды. Дисциплину. Воинские порядки с трудом приживались в Орде, но для всех несогласных он избрал один и тот же способ принуждения – смерть. За несколько лет он поменял старых предводителей, не признававших дисциплину, на молодых, преданных ему и таких же жестоких. Даже роды, поддержавшие его, не обошла чистка – теперь и в богатых сильных родах не находилось желающих сказать что-то против. Там же, в плену, он обрел неистовую ненависть к людям и еще большую к эльфам. Это он придумал новую тактику выжженной земли. Теперь орки не брали пленных – все население на завоеванных территориях подлежало уничтожению. «Нам не нужны пленные, свои стада мы можем пасти сами, – говорил он, отметая любые возражения. – Нам нужна только земля!»

Еще одно его нововведение – посадить как можно больше воинов на лошадей – сделало войско гораздо мобильнее. Орки хоть и могут бежать целый день, но им никогда не угнаться за лошадью.

Но самое главное его новаторство – ограничение власти шаманов – так и не прошло. Без шаманов ни жить, ни умереть – это с младенчества впитывал каждый орк. Почувствовав, что тут ему не справиться, Хорузар не стал настаивать и оставил шаманов в покое. Однако, продолжал относиться к ним с пренебрежением и сейчас в походе, где его слово было решающим, он убрал шаманов из шатров командиров, отправив их в обоз.

Так и получилось, что главный шаман Чарингов, родного рода Правителя, Джаеш, ехал сейчас в обозе, а не как раньше, рядом с главным, сделанном из шкуры быка, черным знаменем рода. При этом сейчас он находился не в основном огромном обозе, а в небольшом, всего нескольких фургонов, отправившемся в лес, собрать награбленное в нескольких лесных деревнях.

Ехавший в одном фургоне с ним, ученик шамана Горзах не знал ничего этого, но последствий плена Хорузара ему хватало с лихвой – в обычной жизни Джаеш был вредным, придирчивым старикашкой. Зато, когда он входил в транс и начинал общаться с духами – тогда шаман становился великим и страшным. Тогда Горзах переполнялся почтением и гордостью, что он является учеником такого человека. Но такие моменты бывали нечасто, особенно в этом походе, когда Орда брала все крепости с ходу и не останавливаясь текла дальше. А так как звание ученика, значило тоже самое, что и слуга, Горзаху частенько доставались затрещины, а то и плеть.

Глава 8

Рысь доползла до ручья, выбрала пологий спуск и сползла к воде. По-кошачьи, беззвучно, она начала лакать холодную воду. Напившись, она сделала то, что ни одна кошка в мире, не будет делать по собственному желанию – она поднялась и, шатаясь, вошла в заводь за большим камнем. Когда вода достала ей до лопаток, она присела и погрузилась под воду полностью. Даже кисточки исчезли. Вынырнув, кошка пару раз лихорадочно вздохнула и снова ушла под воду. После того как она три раза повторила процедуру, рысь вышла на берег, нашла уголок чистой травы, отряхнулась и начала валяться. Она терлась и кувыркалась, пока на морде и боках не исчезли темные пятна подсохшей крови.

Дети есть дети и несмотря на ночной испуг, утреннее солнце, вновь, оживило их. Словно и не было ночного кошмара с погибшим зверем и неизвестно чьим колдовством. После того как все умылись – Марианна строго следила за этим – они раздули костер, чтобы разогнать утренний холод и заварить морс. На завтрак Марианна приготовила бутерброды – нарезала, ни капли не почерствевшего, пышного хлеба и положила на каждый кусок по ломтю сыра, а сыр сверху полила золотистым прозрачным медом.

После того как бутерброды были съедены, а морс выпит, ночное происшествие стало казаться совсем не страшным.

– Я пойду посмотрю, что там было. Это недалеко, – заявил эльф.

– Может не надо, – Марианна не хотела вспоминать ночные страхи. Особенно тот жуткий голос. Однако, в эльфенке уже проснулся дух противоречия, он взял свой игрушечный лук и выбрал пару стрел.

– На всякий случай пояснил он.

Через пару минут раздался его крик:

– Эй! Идите сюда!

Горзах сразу вскочил и побежал на голос, девочка быстро допила морс, оставила кружку и побежала догонять.

«Лучше бы я не видела всего этого», – думала Марианна, глядя на забрызганные кровью, изломанные кусты. На земле все было перемешано, трава вытоптана и кусками вырвана.

Эльфенок и орк склонились над следами и, что-то удивленно обсуждали. Говорили по орчьи, так что девочка ничего не понимала.

– Что тут?

«Следопыты» не обратили внимания, и она потрясла Лео за плечо.

– Ну скажите мне, что тут было?

Тот поднялся и, сверкая глазами от возбуждения, начал рассказывать:

– Видишь, вот лежал зверь – это большая кошка, скорее всего рысь, вон когти какие. Она за нами наблюдала. Наверное, прикидывала, вкусные мы или нет.

– Ты, что говоришь? – испуганно спросила девочка.

Лео, довольный произведенным эффектом, засмеялся.

– Не бойся, я шучу. Не станет здоровый зверь нападать на человека, а тем более эльфа.

Он глянул на Горзаха и не удержался.

– Разве только на орка. Тоже похож на зверька…

Орченок в ответ сверкнул глазами и оскалил зубы.

– Вот, я же говорил, – засмеялся эльф.

– Перестань, всегда ты… Рассказывай, что еще видишь.

– А вот это видишь, – став серьезным Лео показал на след в стороне от истоптанного места. Продолговатая лапа с хорошо видными длинными – в человеческий палец – когтями.

– Медведь? – спросила девочка, вспомнив недавнюю встречу с этим зверем.

– Нет, – покачал головой эльф. – Я не знаю, что за зверь.

– Ты же все в лесу знаешь?

Их разговор прервал Горзах, он что-то нашел выше по ручью. В голосе орка было и удивление, и страх. Ребята подошли к нему. То, что увидела Марианна, сначала совсем её не испугало – на сыром, намытом ручьем песке отпечатался четкий след мужского сапога. То, что это был именно мужчина, определила даже она – след слишком большой для ребенка или женщины.

– Ну и что? Когда-то люди ходили, – высказала она, глядя на посерьезневшие лица спутников.

– Это ночной след, – раздраженно ответил эльф. – Неужели не видишь?

– Гракх, – выдавил Горзах, и снова обреченно повторил. – Гракх.

– Что он говорит? – девочка испугалась. Слишком зловеще прозвучало слово.

– Оборотень, –хмуро сказал Лео. – Пошли отсюда. Надо уходить.

Веселое ясное утро, сразу стало серым. В деревенских рассказах это был один из самых жутких персонажей.

Они, молча, словно боясь разбудить кого-то, быстро собрали вещи. Эльфенок, как всегда, принес воды и залил огонь, потом накинул мешок и показал рукой – пошли. Лишь прошагав пару часов, Марианна, наконец, успокоилась. Мальчишки – так ей казалось – давно забыли, про то, что они увидели. Оба снова стали такими как всегда: Леонойль пропадал на время, а когда появлялся, на ходу начинал задирать орка; Горзах неутомимо шагал впереди девочки, иногда останавливаясь и принюхиваясь, словно собака.

К обеду ручей выбрался из оврага и разлился между ровных травянистых берегов. Ель почти сдала позиции тополям, но и они тоже начинали редеть. Постепенно лес все больше становился похож на привычный глазу Марианны, – прямые стволы сосен и совсем редкие клочки малолиственных кустов. На обед остановились у излучины с хорошим пологим спуском к воде.

День, был на загляденье – один из тех дней, когда не поймешь то ли это лето, то ли осень. Солнце грело по-летнему, а кусты по берегу ручья щеголяли листьями с желтыми отметинами на поблекшей зелени.

Еда опять добавила хорошего настроения, и девочка решилась все-таки расспросить о том, что мальчишки выяснили утром.

– Лео, расскажи, что вы там увидели?

– Не боишься уже? – тот сразу понял, о чем она спрашивает.

– Рассказывай.

– Хорошо. Я тебе говорил, там кошка лежала – рысь взрослая. Я по следам посмотрел, похоже, она за нами шла.

– А как ты узнал, что это рысь?

Леонойль посмотрел на неё так, что она даже покраснела.

– Ну, что ты? У нас в деревни не было рыси, и бабка не учила меня, как узнать зверя по вытоптанной земле.

– Ладно, – согласился он. – Знаю я вас, людей. Свой след от следа лошади не отличите.

Такое высокомерное высказывание из уст малыша, только на первый взгляд выглядело комичным. «Ведь он прав, не только я, но и остальные в нашей деревне, не разобрались бы, что там произошло. Может только охотники или папка». Вспомнив про отца, она прикусила губу, чтобы не дать воспоминаниям уйти слишком глубоко.

Глава 9

Они стояли на краю обрыва, и, молча, переглядывались, не зная, что сказать. Никто из троицы еще ни разу не видел такого. Прямо под ногами, причудливо изрезанные серо–белые скалы, уступами уходили вниз. Широкая – Марианна даже не представляла, что реки могут быть так широки – не меньше двухсот шагов водная лента, играла в лучах закатного солнца. Отсюда, сверху, казалось, что вода неподвижна и лишь ветерок волнует её поверхность. С другой стороны, берег был низкий – из воды выходила песчаная коса, которая через десяток шагов сменялась лесом. С высоты этого берега было видно, что лес тянется до самого горизонта. Солнце за рекой, слева от них, уже зацепилось краем за этот лес.

– Это лес Хаарканоэль. Лес клана Хаарк. Моего дяди. Его тоже зовут Хаарканоэль.

«Вот имена у них, – подумала девочка. – Никогда не выговорить».

– Это к нему вы ехали?

Мальчик кивнул.

– Значит, если, сможем перебраться, ты у своих?

Он опять кивнул и добавил:

– Я без вас к дяде не пойду. Поэтому они вас тоже возьмут. Наш род самый главный в этих краях. Меня послушают.

– Конечно, послушают, – поддержала Марианна, а про себя горько улыбнулась. «Пока ты им, что-нибудь скажешь, в нас с Горзахом уже по пять стрел торчать будет».

– Но это потом, нам сначала надо придумать, как вниз спуститься и на ту сторону перебраться. И смотрите, ребята, надо бы место искать для ночлега. Солнце уже садится. Как бы возвращаться к ручью не пришлось.

В это время Горзах закричал. Марианна вздрогнула и повернулась туда, куда показывал орк. Ноги у нее ослабели, и девочка чуть не упала. Вдалеке, так, что фигурки выглядели не больше мыши, из леса выехали всадники. Они сбились кучей на опушке, несколько мгновений постояли, и, вдруг, понеслись в сторону беглецов. «Заметили», – поняла она. На таком расстоянии нельзя было разобрать кто это – люди, эльфы или орки, но то, что это опасность поняли все. Судьба надсмехалась над детьми – как в той загадке, про переправу волка, козу и капусту, которую задавала Марианне бабка, когда учила её считать. Здесь было даже хуже, если, в загадке всегда съедали кого-то одного, то тут при любом раскладе обречены были двое.

– Что делать, ребята? – просипела девочка, от страха у нее даже голос пропал.

– Каххум, го граги наз, – выкрикнул Горзах, показал вниз на белый откос и подтолкнул Марианну с Лео.

– Вниз! Спускаемся, – поддержал его эльфенок. – Марианна быстрей!

– Да вы, что?! Мы разобьемся!

– Нет, там можно спуститься, иди за мной, – Лео первым нырнул вниз. Девочка застыла, не в состоянии заставить себя шагнуть в пропасть, но Горзах мягко подтолкнул. Она шлепнулась на пятую точку и помогая себе руками начала спускаться. Орк сверху что-то закричал, она ничего не поняла и почти закрыв глаза продолжала сползать.

– Повернись! Лицом к скале повернись! – это закричал уже эльф. Не понимая, что делает, она повернулась. Руки сразу вцепились в выступы на стене.

– Теперь ползи! – раздалось снизу.

Сверху посыпались камешки, это начал спускаться орченок. Марианна закусила губу и поочередно перебирая руками и ногами, начала спускаться. Через какое-то время она поняла, что так, действительно, легче. Белый камень скалы – она вспомнила что такие камни привозили в деревню, жгли на краю у леса, разводили водой, а потом белили в избах – был изрезан трещинами, кругом торчали выступы, так что постепенно она приспособилась и начала успокаиваться. Но как только девочка, освоилась со спуском, в голову сразу вернулись всадники – успеем или не успеем?

Всадники в зеленых, развевавшихся плащах, неслись к тому месту, где скрылись беглецы. Когда они были уже почти рядом, только шагов двести отделяло их от места спуска, наперерез отряду из леса выскочил серо–рыжий зверь и с ходу набрав скорость, прыжками помчался туда же. Всадники заулюлюкали и, начали колотить пятками лошадей, пытаясь заставить их еще прибавить скорость. Видя, что все равно не успевают, они на ходу начали выдергивать луки. Однако, стрелять никто не стал, раздался звонкий, как удар стали о сталь, голос и приказал убрать оружие.

Когда эльфы подскакали к месту спуска и спешившись, побежали смотреть, на скале не было уже не только детей, но и рыси.

– Пятеро воинов вниз, – опять прозвучал тот же голос. – Пятеро вверх по течению. Остальные со мной. Искать нормальный спуск. Убить всех, кто может помешать, но, чтобы мой брат, сегодня же вернулся к нам!

Проворные, словно кошки, эльфы бросили поводья другим и скользнули вниз, на скалы. Остальные разделились и поскакали вдоль обрыва.

Кошка не торопилась, она знала, что легко догонит беглецов. Небрежно, с выступа на выступ – словно, вообще не выбирая куда прыгать – рысь спускалась к воде. Раны на боках и морде уже исчезли, и серо–рыжая крапчатая шубка опять блестела.

Внизу, вдоль самой воды, оставалась узкая полоска известняка, по которой только ребенок и мог пройти. И то держась рукой за шершавую стену.

Вдали мелькнула и исчезла за поворотом последняя фигурка. Рысь шагом, не торопясь, направилась следом. Иногда она прыгала – там, где река захлестывала на тропку – после этого останавливалась и на мгновения замирала, прислушиваясь к тому, что происходило сзади. Когда она учуяла, что скоро появятся преследователи, беззвучно запрыгнула на выступ выше, затем на следующий, и еще… Поднявшись на высоту в пять человеческих ростов, кошка посчитала этого достаточным. Она прижалась к стене и превратилась в изваяние, только чуть подрагивавшие кисточки на ушах, говорили, что она жива. Зверь явно не хотел попасть на глаза ни преследуемым, ни преследователям.

Дети торопились, но с каждой минутой они все яснее понимали, что сами себя загнали в ловушку. С одной стороны скала, с другой река – тем, кто там на верху, надо только спуститься с двух сторон вниз. То, что всадники явились именно по их душу, сомнений не вызывало – они помчались вперед, только разглядев беглецов.

Марианна спешила, пытаясь не отстать от почти бегущего впереди эльфа. Сейчас, со спины, он казался совсем маленьким мальчиком, но его уверенный бег, говорил об обратном. «Так я и не поняла, сколько ему на самом деле лет», – мысль мелькнула и исчезла. Страх опять вытеснил все.

Глава 10

Рысь совсем перестала дышать. Внизу мимо неё, быстро, словно перед ними была широкая дорога, а не захлестываемая водой тропка шириной в одну ступню, прошли пятеро эльфов. Скорей всего, они все равно бы заметили зверя, но команда гнала их вперед, а, чтобы не сорваться и не уплыть, надо было смотреть под ноги.

Пропустив лесных людей, рысь сначала спрыгнула вниз и хотела идти за ними, но что-то ей не понравилось, она опять скачками, перепрыгивая с выступа на выступ, понеслась вверх. Очень быстро она снова оказалась на самом верху. Там было пусто – всадники исчезли. Кошка, набирая скорость, помчалась вдоль самого обрыва, в ту же сторону куда шли эльфы и куда до этого прошли дети. Вдруг, что-то заметив внизу, она резко остановилась, мгновение помедлила и, развернувшись, помчалась в обратную сторону.

Лодка с беглецами резала воду, уходя от берега на фарватер. Это было та картина, что заставило рысь изменить направление.

Лодка, так кстати оказалась на их пути, что Марианна уже начала верить, что им удастся выкарабкаться и на этот раз. Она прошла в нос посудины и уселась на доску, вделанную между бортов. Её маленькие спутники вставляли в уключины тяжелые длинные весла. Может, для взрослого мужчины, весла и не были тяжелыми, но ребятам приходилось все делать вдвоем, чтобы установить их. Командовал эльфенок – откуда он знал, как управляться с лодкой, девочка не представляла – до рассказов об этом у них еще не доходило. Марианна не первый раз видела лодку, даже у отца был небольшой долбленный челн, но сама никогда на них не плавала. Степной житель, Горзах тоже оказался на воде первый раз – он путался, выполняя команды Лео. Тот злился и обзывал орка то на человеческом, то на орочьем языке. Орченок изредка огрызался.

«Похоже по-эльфийски ругаться не получается», – подумала девочка. Она сидела и пыталась, не снимая, выжать подол платья, мокрая ткань облепила тело, и она знала, что, если, не подсохнуть, ночью придется несладко. Марианна уже почти успокоилась, когда течение вынесло их за поворот. И тут все страхи опять вернулись к ней – под скалой, там, где они только прошли до этого, стояли пятеро эльфов. Теперь она сразу их узнала – не только по серебристо–зеленой одежде. Ни у одного человека не было таких белокожих лиц. Они, явно тоже только заметили лодку, потому что просто стояли и смотрели.

Лео бросил заниматься веслом, вскочил на среднюю лавку и, размахивая руками, закричал:

– Эй! Я здесь! Я здесь!

С берега ответили:

– Лейонойль, это ты?

– Я! Я Лейонойль! – приплясывая, подтвердил эльфенок. Он радостно посмотрел вниз на замерших спутников и весело закричал:

– Все! Мы спасены! Это за мной!

Однако, увидев их испуганные лица, он смешался и постарался успокоить:

– Не бойтесь. Вы со мной, никто вас не тронет. Я сын правителя Синей Горы.

Как только, Марианна увидела эльфов, она быстро пригнулась и теперь, помня о их луках, боялась поднять голову. «Может и правда не тронут – правитель Синей Горы, это эльф первородный, как говорят, в этих местах единственный такой род остался. Значит его сын, тоже важная персона, и к его словам прислушаются?» Но, то, что произошло дальше, сразу отрезвило её.

Спрятавшийся, как и Марианна, Горзах сидел очень неудобно, чтобы сменить позу, орченок привстал и на миг над бортом показалась его голова.

Берег взорвался яростным криком. Эти вопли словно парализовали орка, он как завороженный смотрел на удаляющийся берег. Марианна не видела, что там произошло, как только она услышала это, сразу упала на дно лодки и сейчас пыталась вжаться в него.

Наверху раздался страшный крик эльфенка. Девочка зажмурилась, а когда открыла глаза, перед ней лежал мертвый Горзах. Все его лицо было залито кровью, даже глаз не было видно. Марианна закричала и попыталась вскочить, но «мертвец» не дал ей это сделать. Орк поймал её за плечо и вдавил в дерево.

Сверху спрыгнул Лео и тоже прикрыл её. Он бессвязно бормотал:

– Прости, прости Горзах, я их всех накажу! Они случайно, они не знали…

Он приподнялся и закричал что-то, теперь уже по-эльфийски. С берега ответили сразу несколько голосов, эльфенок опять что-то крикнул и наклонился к девочке.

– Все. Мы уплываем, – прошептал он. Потом со злостью добавил: – Они еще пожалеют.

Енек пробиралась в темноте, по лазу такому узкому, что даже она в некоторых местах застревала. Тогда ей приходилось извиваться всем телом, чтобы пройти очередной изгиб. Этот ход был ей не знаком и полезла она сюда, только потому что из лаза шел легкий ветерок, наполненный запахами осени. Ход явно вел на поверхность. Иногда она с тревогой думала о том, что преследователи не дураки и сразу догадаются, что он выбрала сквозной ход; иногда о том, что может застрять на очередном изгибе и умереть тут. Вряд ли за ней отправят рудокопов, чтобы расширить ход и спасти.

«Они и так хотели убить меня, значит, узнав, что я застряла, только обрадуются». Енек так и не поняла, за что её хотели убить, единственное, что она знала точно, это хотели сделать свои. Никто другой не смог бы забраться в спальные пещеры рода. Да и в любые другие тоже.

Их род давно откололся от общего народа и теперь даже сородичей из других мест вряд ли бы пустили дальше Большой Ямы. Енек еще совсем маленькой потеряла обоих родителей, как рассказывали – их придавило в дальней шахте, во время работы. Больше родных у неё не было, и её воспитывали обществом. Лишь когда она подросла, и начала чуть-чуть соображать, она узнала, что на самом деле – все живущие в подземном городе, в какой-то мере, её родственники. Но, как говорится, когда все – значит никто.

Как только она смогла сама ходить и не теряться в запутанных ходах города, Енек не в одной семье не стала жить больше двух-трех месяцев. Она чувствовала, что даже в самых лучших пещерах, ей совсем не рады, ну, а, если, встречалась с открытой враждой, то не задерживалась больше одной-двух недель.

Но то, что произошло сегодняшней ночью было совсем страшно. Какими бы не были окружающие, все-таки, он были её семьей, её единственной семьей. И то, что сегодня её хотели в этом городе убить, до сих пор никак не укладывалось у неё в голове.

Глава 11

Беглецам везло, река сама уносила их от преследователей. Посудина попала в струю, гнавшую её от берега, к середине реки, где течение было быстрей. Лео поднялся.

– Вставайте, теперь они нас не достанут.

Марианна села и сразу схватила орка за голову. Тот дернулся.

– Тихо, тихо. Дай я посмотрю, что случилось.

Разглядев, она болезненно сморщилась. Стрела эльфа срезала правое ухо мальчика и оно, куском мяса, болталось сейчас у самой шеи. Ухо держалось лишь на небольшой ленточке плоти. Во время выстрела лодка прыгнула на волне, орк качнулся и это спасло его от верной смерти – стрела летела прямо в глаз.

– Сиди, я сейчас! – девочка бросилась к своему мешку и развязав достала чистую тряпку. Как всегда, когда она переставала думать о себе, она действовала хладнокровно и решительно.

– Ну-ка намочи, – приказала она эльфу.

Закусив губу, она протерла от подсыхающей крови место раны и посмотрела на эльфенка.

– Что будем делать?

Горзах потрогал рукой болтавшееся ухо и заговорил первым. Марианна, не понимая, смотрела на него и удивлялась. «Крепкий какой! Даже не стонет. Я бы, наверное, сейчас орала во все горло».

– Он говорит – отрезайте, – перевел Леонойль.

Глаза девочки расширились и стали совсем синими.

– Опять? Ты сможешь? – она повернулась к эльфу и с мольбой посмотрела на него.

– Нет, нет, – эльфенок сразу отказался. – Я его резать не буду. Ты же уже занималась этим. А тут, вообще, быстро – раз и готово.

Девочка, поняла, что все придется делать ей.

– И воды горячей нет…, – пробормотала она.

Пока они разговаривали, Горзах, вдруг совершил то, что сразу разрешило проблему. Левой рукой он оттянул болтавшееся ухо, а правой, зажатым в ней топориком, быстро чиркнул по оставшейся плоти. В этот раз он все-таки ойкнул.

Марианна и эльфенок с открытыми ртами смотрели на него. Мгновенная операция, на миг шокировала их.

– Ну, ты даешь! – наконец выговорила девочка. Она опять взяла голову мальчика, и обтерла вновь пошедшую кровь. – Сейчас забинтуем. Галейнерия немного еще осталась. Так, что быстро заживет.

Через полчаса жизнь на судне наладилась. Горзах с замотанной тряпкой головой и эльфенок сидели на веслах. Они не гребли, река сама несла их в неизвестность. Лишь изредка поправляли, начавшую разворачиваться лодку. Марианна прибрала раскиданные вещи, прошла в нос лодки и присела лицом к спутникам.

– Где будем ночевать? И, вообще, ребята, что дальше делать будем? До реки, как мы хотели, мы дошли, теперь что?

Те молчали, сегодняшняя встреча с эльфами подтвердила их опасения о том, что все вместе они не нужны никому – ни эльфам, ни людям, ни тем более оркам.

– Что же, – так и не дождавшись ответа, продолжила она. – Будем плы…

Закончить она не успела.

– Смотри! – вскакивая, закричал эльф. – Вон, на скале!

Марианна резко развернулась, но заметила лишь, как что–то, похожее на продолговатый мешок рухнуло с обрыва в воду.

– Что там?

– Ребенок! Он сейчас утонет!

Теперь и девочка увидела появившуюся над волной головку. «Да, что же это?! Опять дитя! Не может быть!» Но вслух сказала совсем другое:

– Что смотрите? Быстро разворачивайте! Подгребайте туда!

Однако, тяжелая долбленная посудина, двигалась совсем не так, хотелось ей. Ребята работали веслами изо всех сил, но все равно, поворот получался слишком медленным.

– Утонет! – Марианна похолодела, делать было нечего – надо прыгать и плыть. Она схватилась за борт, закинула ногу и приготовилась прыгать.

– Подберете нас!

Но прыгнуть она так и не успела. Со скалы, вдруг, сорвался какой-то зверь и мелькнув в воздухе, плюхнулся в воду рядом с ребенком. Над водой показалась круглая голова с треугольными ушами, она покрутилась и зверь, подхватив пастью утопленницу, направился прямо к лодке.

– Гребите туда! – закричала девочка, видя, что гребцы застыли, глядя на свершившееся чудо.

– Опять рысь, – прошептал эльфенок и начал загребать своим веслом.

Кошка подплыла под самый борт, мощным гребком обеих передних лап, вытолкнула себя из воды, так что ребенок в зубах оказался прямо перед Марианной. Девочка автоматически протянула руки и схватила малыша. От толчка она села на дно, но ребенка удержала.

Рысь опять плюхнулась вниз и скрылась под водой. Вынырнув, она выдохнула струйки воды и снова повторила маневр. На этот раз она вырвалась из воды, передние лапы зацепились за борт, и зверь одним движением оказался в лодке. Не обращая ни на кого внимания, кошка прошла на корму, влезла на ящик для рыбацких снастей и, фыркая, отряхнулась. Потом улеглась и прикрыла глаза.

Глава 12

История вторая

Трус. Маг и горец. Пергамент.

Драка была в самом разгаре. Прибывшие к трактиру стражники, сначала достали трубки и покурили – пусть драчуны выпустят пар – потом достали деревянные дубины, которые использовали в таких случаях и взялись за дело. Они, не разбираясь, начали колотить березовыми крепкими палками по спинам и головам дерущихся.

Один из драчунов, невысокий, корявый парень с хитрыми бегающими глазами, сразу, как только получил первый удар дубинкой по спине, остановился и, поняв, кто его ударил, мгновенно ввернулся в толпу зрителей. Двое других – бугаи с бритыми налысо головами, краснолицые и толстогубые – сначала никак не отреагировали на, колотивших их по необъятным спинам, стражников. Они орали, размахивали кулаками, величиной со среднего размера капустный кочан, но никак не могли достать крутившегося между них сухопарого парня, в разорванной на груди рубахе.

Тот же, успевая уворачиваться от страшных кулаков – сам успел разбить носы и губы обоим амбалам. Всем зевакам было ясно, что попади они хоть раз по парню, его размажет по стене. Поэтому, хотя, здоровяки и были местными, а парень приезжим, все равно, все зрители поддерживали его. После того, как хороший удар дубинкой по рукам толстопузого драчуна, заставил того заорать, наконец и до них дошло, что пора остановиться.

– Все, все, – замахали руками оба тяжеловоза и сразу привычно загнусили: – Старшина, мы не виноваты…

– Идите отсюда, бездельники! – прикрикнул тот и добавил крепкое словцо. – Когда работать уже начнете? Целыми днями на торжище…

Все местные знали, что гнев старшины притворный, банда Хлыста – так звали парня, ускользнувшего первым – находится под личным покровительством этого служаки, платит ему мзду, а иногда и обделывает делишки по его наводке.

– А этого в холодную! – скомандовал он, показывая на парня, хмуро глядевшего на представителей власти. – Устроил тут, черт знает, что! У нас городок тихий, мы такого не любим…

Зеваки встретили смешками фарисейскую речь старшины, но под его грозным взглядом все стали расходиться, не подымая глаз. Никому не хотелось иметь врагом Выргула – Старшины Стражи городка Коровард. Он был злопамятен, и, если, сильно невзлюбит, мог легко довести дело до пыточной.

Однако, нашелся один, кого не смутил подозрительный взгляд Выргула. Пожилой крепкий мужчина с висевшем на поясе мечом, выдвинулся из разбредавшейся толпы и спросил:

– Уважаемый, а за что парня в кутузку? Может сначала, надо было расспросить как было дело?

Выргула вскинулся и хотел было осадить наглеца, но взглянув на его одежду и поймав взгляд холодных серых глаз, сразу сменил тон. Спрашивающий был нездешний – судя по богато украшенному оружию и походному плащу из дорогой ткани, человек не простой. Затыкать рот такому, могло вылезти боком. Старшина быстро сориентировался в новой ситуации и ответил:

– Простите, сударь, мы именно это и хотим сделать. Или вы думаете, мы сразу, без разбирательства, кидаем человека за решетку? Нет, у нас город добропорядочный и мы всегда поступаем по закону.

Услышав из уст Старшины такие удивительные речи, расходившиеся зрители опять остановились, с любопытством рассматривая человека, осмелившегося поучать самого всемогущего Выргулу. Однако, Старшина одарил зевак таким яростным взглядом, что все тотчас вспомнили о неотложных делах, что ждут их где-то не здесь.

Оставшись один в обществе незнакомца, он постарался сделать приветливое лицо. Это удалось с большим трудом, злоба душила Старшину – чтобы в своей вотчине, где он был бог и царь, метать бисер перед каким-то приезжим – но, он был умен и понимал, что, не узнав чин незнакомца, начинать ссору глупо. Незнакомец мог оказаться каким-нибудь чином из Управы или того хуже – самодуром–богачом.

– Вы довольны нашим городом? – выдавил он. – Хороший городок, но вот есть шваль, которая такими вот делами портит все впечатление. Приходится вмешиваться нам, дабы всякие проходимцы не мешали достойным людям.

Речь прозвучала так, что было понятно – в городе достойны только двое: Сам Старшина и незнакомец.

– Прошу, меня извинить – дел много, надо идти. А вы, сударь, не подскажите по каким делам в нашем городе?

Выргула чувствовал себя неловко под этим взглядом. Все время, пока он говорил, незнакомец так и не спускал с него совершенно не смягчившихся холодных глаз.

– Так я пойду?

Только сейчас тот ответил:

– Вы идите, а вот его, – мужчина, зажатой в руке перчаткой, показал на парня, которого держали двое стражников, ждущих в отдалении своего командира, – отпустите. Я все видел и под присягой могу подтвердить, что виноваты во всем те, кого вы сразу отпустили…

Он опять замолчал и положив руку на рукоять меча, вопросительно глядел на Старшину. Вопрос о своих делах он оставил без ответа. Выргула совсем разозлился и уже напрямую спросил:

– Сударь, представьтесь, пожалуйста, а то разговариваем, а как обращаться к друг другу не знаем, – в конце он, все–таки, попытался смягчить свой тон.

– Корад Славуд, представитель Короны. Еду с инспекцией по войсковому снабжению.

Выргула чуть не поперхнулся. «Как чувствовал, – подумал он. – Слава богам, вовремя сообразил. А эти, на пристани, они, что спят там? – разозлился он, вспомнив про своих людей, встречавших прибывающие по реке суда. – Представитель Короны в городе, а я ни сном, ни духом… Надо бежать, предупредить свата на главных складах, это явно, по его душу». Старшина мгновенно забыл про парня, которому хотел задать трепку – предварительно, конечно, вытряхнув все карманы – за то, что устроил свару с его людьми. Он махнул стражникам и громко приказал:

– Отпустите человека! Вот этот достойный гражданин ручается за него.

Стражники недоуменно переглянулись – с каких это пор, ручательство какого-то приезжего стало достаточным для Выргулы? – но переспрашивать не решились и отпустили задержанного.