Разрушь мои стены

Глава 1. Жизненная позиция

Я захожу домой, быстро стряхивая крупные хлопья снега. Через неделю — Новый год! Ура! Обожаю этот праздник, а закрытая без хвостов сессия только прибавляет мне хорошего настроения. Вот и сегодня мне удалось вырваться пораньше из университета домой. К мужу.

Я знаю, что он здесь. Видела машину, припустила вперед, подпрыгивая, как в детстве, но теперь…все мое естество схлынуло куда-то в ад, где его медленно препарируют, потому что я вижу то, чего никак не ожидала.

Ботинки мужа, рядом высокие сапоги. КОТОРЫЕ Я ЗНАЮ, ЧЕРТ ПОБЕРИ!!! Они принадлежат моей лучшей подруге! Мы вместе их покупали, и до чего же абсурдно их наблюдать здесь и сейчас, а?!

Но они стоят почти «в обнимку» с его, а из-за двери дальше по коридору, где находится наша спальня, я слышу стоны. Нет, этого не может быть…не может!

Я…

Резко просыпаюсь в пустой квартире и тяжело дышу. Боль предательства так до сих пор и не отлегла окончательно, хотя прошло уже три года. Я стала адвокатом, как всегда того хотела, а его выперли из университета, после нашего громкого развода. И да! Он просил скрывать, а я намеренно вытащила многое из нашего «грязного» белья на всеобщее обозрение. Настолько многое, что ему пришлось покинуть Санкт-Петербург в спешке — и пусть валит! Так я думала тогда, ничего не изменилось и сейчас.

Разве что я.

Нет, не думайте, что меня «что-то» не устраивает, но я стала намного циничней, чем раньше. Любовь? Ха! Сказки. Семья? Мне объективно классно и с котом. Я знаю одну простую тайну, которую все женщины мира как будто намеренно не замечают: от мужиков одни беды. Факт. Это одна из тех самых теорем, которые не нуждаются в доказательстве. Лучший выход действительно кот и ты. Вон он урчит рядом, развалился на половину моей огромной постели, лапки свои рыжие переминает в воздухе, а самое плохое, что может сделать — разодрать обивку итальянского дивана. Но это решаемо. По крайней мере кот тебе не изменит с твоей лучшей подругой, а сверху не обваляет тебя в дерьме и не изгадит всю оставшуюся жизнь. От брака с Васильевым мне осталось единственное хорошее — это моя доченька Кристина. Но и та без его фамилии, и та без него в принципе.

Антон (гандон, как я его про себя называла, называю и буду называть вечно) не знает о ней. Мы успели разорвать все отношения до того, как живот полез. Еще я успела оттяпать половину его «добра», и об этом не жалею. Я не была плохой женой, ему рога не наставляла и совершенно точно не заслужила похожих трофеев, которыми будто до сих пор царапаю потолок. Он то что думал? Дурочка очередная, которую вокруг пальца обвести — раз плюнуть, только вот не учел. Хватка у меня, как у акулы, и я отлично разбираюсь в праве. Он же меня всему и научил. Даже забавно, как в суде я превзошла своего учителя — эту наглую морду только и видеть разве что. Ха! Получи и распишись, а лучше отдай мне те деньги, на которые я претендую по закону, и распрощаемся. Вышло сразу все, и можно было бы, наверно, раззявить рот и на большее типа его квартиры, но я так подумала: лучше не рисковать. За деньги он биться не будет так яростно, а вот за квадратные метры в центре Питера еще как! Мне и так нормально. Квартира у меня своя — папа еще покупал перед смертью. А деньги? Вот они нужны были очень, особенно учитывая мое положение.

Ох, и не вспоминать бы о нем сто лет, а нет-нет, и приснятся тени прошлого, где я еще, несмотря на свой уже двадцатитрехлетний возраст, наивна до жути. Теперь нет. Увы и ах, такую рану вылечить невозможно.

Антон (все мы помним кто) был моим преподавателем, когда я поступила в СПБГЭУ. Молодой, дерзкий, тридцатилетний красавчик, с успешной практикой и очаровательной улыбкой. Черт! От него тащился весь поток, да куда там поток? Все! Абсолютно все! И я, в том числе. Но что взять с глупой, восемнадцатилетней девчонки? А когда ТАКОЙ мужчина на тебя внимание обращает? Не-ет…сушите весла, господа, я вышла из чата разумности сразу, как он пригласил меня задержаться после лекции.

Так и закрутилось. Очевидно, что роман наш нам приходилось скрывать. Это работало, пока я у него училась, да и потом тоже. Только после свадьбы, когда я была уже на третьем курсе все стало очевидно. Администрация, конечно, не пела и не плясала, но мы оба были отличными кадрами: он — превосходный специалист и один из лучших их преподавателей, я — подающий надежды, пока не до конца ограненный бриллиант. К нашему разводу, конечно, это «не до конца» ушло окончательно. Я была на последнем курсе и уже тогда стало ясно, что из меня выйдет не просто «толк», из меня выйдет огнище! Да и кому нужен такой преподаватель? Репутацию ему подмочить было несложно, и я пустила в ход все свои связи, возможности и доказательства, о чем опять же не жалею.

Он же меня этим попрекать взялся, представляете?

Тогда еще…когда я застукала их с Лерой…

Три с половиной года назад

Я открываю дверь спальни и глазам своим не верю. Мой Антон, мой самый любимый, такой нежный и ласковый муж, грубо держит за волосы мою самую лучшую подругу, с которой мы росли вместе. Он вбивается в нее со всего размаха, не жалея, яростно так, страстно. Забавно, что в этот момент я почему-то вспоминаю сразу о двух вещах:

Первая. Как когда-то также яростно Лерку долбил наш одногруппник в садике по башке своим же горшком.

Второе. Ветка с персиками, которую мне всучили на одной из экскурсий в Грузии, куда мы с Антоном ездили на медовый месяц.

Что я делаю после такого калейдоскопа? Начинаю смеяться.

На самом деле в ситуации, в которую я угодила, нет ничего смешного абсолютно. Если сейчас написать мой состав, там точно будет: боль, разрыв сердца, отсутствие кислорода, растерянность, отрицание, но никакого веселья. Даже одного захудалого процентика точно нет! Скорее нервное. Или психика так защищается, чтобы окончательно не развалиться? Да кто его разберет? Я просто стою и ржу. Слезы текут градьями, эти двое застыли, а меня аж трясет…

Глава 2. Тянет не к тем

Зависеть от Егора мне не нравится. На самом деле, я соврала, когда сказала, что мысли о будущем меня посещают редко. Часто. Чем старше мы становимся, тем больше пространства это все занимает в моей голове, да и встречи наши стали совсем редкими. Я знаю на сто процентов, что ему нравится наша новая стажерка: Саша на последнем курсе универа, скоро закончит и придет работать к нам. А она придет. Девчонка толковая, и как бы я за нее не цеплялась едко, признаю — голова светлая, работает быстро и язык подмешан, что еще нужно? Да, я немного ревную, но скорее из-за дурости своей, мол, что?! Кто-то собрался забрать Егора?! Он мне не принадлежит, я это понимаю, да и чувств у меня к нему нет — эгоизм скорее. Надо с этим кончать. Как это сделать лучше всего? Правильно. Шаг в другую сторону. В неизвестность.

Наверно, я все-таки боюсь остаться одна? Запрещаю себе так думать, но иногда такие мысли пробираются в мою реальность и отделаться от них сложно. Что я буду делать, когда «он» закончится? Я ведь вообще не знаю, как это обычно происходит. В смысле поиск любовника. Вот сейчас пробую…что-то мне подсказывает — лажаю дико, но…

Целую его быстро. Даже слишком. В полутьме ВИП-ложи не так страшно, потому что не вижу особо ничего и не хочу видеть. Это ведь как пластырь оторвать, да? А с ним даже приятно. Мне импонирует внешность Замира, его запах, его вкус. Смех…

- Куда ты так торопишься, Машенька? - хрипло шепчет мне в губы, от чего по телу пробегает дрожь.

Господи, неужели я действительно сейчас это сделаю? Маша, что же ты творишь? Ты не такая!

Ага! Не такая, жду трамвая! Маша, возьми себя в руки, черт тебя подери!

Злюсь на себя за трусость, поэтому хватаю бедного мужчину за лацканы пиджака и снова впиваюсь в его губы, прижимаясь всем телом. Быстро. Это чтобы не передумать, если честно — чем быстрее, тем лучше. Да. Точно.

Только вот его это не устраивает. Замир вдруг перехватывает управление, резко разворачивает меня и прижимает к стене. Руки — зажаты над головой, я — в ступоре. Такого, признаюсь честно, у меня еще не было. Да всего не было: с Антоном (ага-ага) — нежность, с Егором — подавно. А этот…он грубый. Но…приятно грубый. Парализующе…

Смотрю на него, как дурочка, будто мне снова восемнадцать лет. Я перед ним слабая. Чувствую это сразу. Вся моя броня от этого пронизывающего взгляда падает к ногам, и словно я уже голая. Платье на мне, а душа — распахнута настежь. Черт…нет! Такого я точно не планировала и допустить не могу! Поэтому хмурюсь и подаю бедра на него, Замир их ловит тут же. Впивается пальцами в ягодицу, дышит тяжело и уже сам накидывается на меня со страстными поцелуями — хорошо.

Я чувствую, как массивные ладони опускаются на мою грудь, сжимают ее сильно, но не слишком — лишь бы я знала, кто здесь главный. Господи! Да я и не спорю. Пусть он ведет. Мне так даже проще. Он то точно знает, с чего надо начинать…

Хрипит что-то мне в ухо, прижимая к себе так тесно, что я чувствую все габариты его достоинства, от чего краснею. Не слышу ни слова, не могу разобрать, меня как утягивает в пучину болотную. Но…погодите, что он там сказал? Вдруг это важно? Вдруг я тут растекаюсь, а мне какую-то непотребщину предлагают?! Соберись!

- Что? - еле слышно выдыхаю, он коротко смеется, но повторяет.

- Говорю: если бы знал, что у вас так контракты подписывают, давно бы обратился за помощью.

И тут то меня прошибает ледяным шквалом.

Я резко отталкиваю его, хмурюсь. Картина маслом вообще: стоим друг напротив друга, все взъерошенные, дышим быстро, смотрим точно в глаза. Мое платье все перекрутилось, его рубашка тоже видела и лучшие времена…твою мать! Что ты сейчас сказал?!

- Повтори!

Замир убирает растрепанные волосы назад, после жмет плечами.

- У нас тут встреча запланирована. Я думал, что ты знаешь, раз пошла со мной так быстро.

Похоже, что я знаю?! Очень хочется ответить так, добавить сарказма реплике, злости, яда, потому что не нравится мне его намек. Грязной от него чувствую себя. Но дверь вдруг резко открывается, и обо всем приходится забыть: на пороге стоит мой начальник. Твою мать!!!

Кирилл Натанович вообще мужик хороший, правда. В меру жадный — своего не упустит! Но и твоего не заберет, — справедливый, а главное за сотрудников своих горой стоит. Только вот есть у него один пунктик: никаких отношений с клиентами! Узнает? Какой бы звездой ты не был — тут же пнет под зад. Это даже не обсуждается. Слишком много проблем и обременений, да и потом что? За такие фокусы можно профессионально нехило так пострадать, особенно если слухи пойдут. В нашей стране, конечно, прямого запрета на такие отношения нет, но, черт! Мало кто захочет обратиться к тебе, имей ты такой багаж, особенно в моем случае. И как же мне повезло, что в этот момент Натаныч что-то быстро пишет в своем телефоне… Так я избегаю всех ненужных вопросов, поворачиваюсь спиной и поправляю платье, борюсь с краснотой и диким приступом ярости: так и хочется проломить этому придурку башку! Чтоб его!

- Здравствуйте, Замир Ильдарович, простите за опоздание… - наскоро говорит начальник, - Секундочку.

- Не торопитесь.

Я слышу нотки хрипотцы в голосе, от чего руки мои начинают слегка подрагивать. А еще страх. Да. Снова страх. Я в ужасе, что не успею привести себя в порядок до того момента, как Кирилл Натанович допишет свое чертово сообщение!

- Все, - слышу, как сотовый укладывается на стол, а потом удары ладоней, - Простите. Жена что-то взбесилась…

- Понимаю.

Усмешка в голосе Замира раздражает, и как мне прикажете быть?! Вот бы сбежать…

- О, Маша! Ты уже здесь? Хорошо!

Ага-ага. Пути отрезаны, позади спаленная дотла Москва, так что я поворачиваюсь и только надеюсь: ничего не пропустила. Кажется, пропустила. Кирилл Натанович проходится по мне придирчивым взглядом, я краснею, немею, что ответить?! Не знаю! Остается единственное верное: отрицать до морковкина заговенья! Ни за что не признаюсь в том, что было в этой комнате пару минут назад, и что могло бы случится еще чуть позже.

Глава 3. Твоя взяла

Как только Кристина видит «нового» друга, сразу тает. Я часто ругаю себя за это, она ведь совсем никого не боится, а это не есть хорошо. В нашем мире много плохих людей, которые непременно захотят тебе навредить, но как научить этому такого открытого ребенка? Не знаю. Плохая из меня мать, наверно…

А может и нет.

Дочка не спешит брать подарок, но разглядывает и его, и нового знакомого во все глаза. Признаюсь честно, от сердца немного отходит тревога, и я улыбаюсь, оттесняю наглеца и разгоняю качели.

- Мы не принимаем знаки внимания от незнакомцев.

- Ну да…

Опять намеки?! Зло смотрю на наглую морду, он парирует спокойно, только губы поджимает, чтобы не начать улыбаться.

- Что тебе здесь надо?!

- А ты не размениваешься на вежливость, да?

- Долго ждать ответа? Ты смотри, я ведь могу и заорать. Ребенка у тебя нет, ты взрослый мужик на детской площадке…

- Такие методы используешь? Изворачиваешься?

- Мне повторить вопрос?

Замир усмехается, пару раз кивает и прячет зайца за спину. Сразу слышу, как недовольно вздыхает Кристина — смотрю…обиделась. Черт бы побрал этого придурка! Взял и раздраконил мне дочь, теперь ведь не забудет, спрашивать начнет. Игрушки, как и любой другой ребенок, она обожает, особенно такие красивые.

- Не знал, что у тебя есть дочь.

Внезапно. Я на это саркастично тяну.

- Прости, что не сообщаю об этом каждому встречном-поперечному.

- Ты всегда такая?

Достал.

- Твое время кончилось.

Подхватываю Кристину на руки и разворачиваюсь к коляске, бросая через плечо.

- Чтобы ты не задумал — уймись. Мой ответ «нет».

И вроде бы? Все кончено, а хрен там пел. Замир следует за нами по пятам. Конечно, стоит только с площадки уйти — угрозу мою воспринял всерьез и правильно. Я мелочиться и не думаю, особенно когда речь о безопасности дочери заходит, но в какой-то момент, пока мы идем по скверу, теряю терпение.

- Ты в курсе, что преследование даже у нас в стране уголовно наказуемо?

- Я хочу поговорить.

- И говоришь прямо как сталкер. Я — нет. До свидания.

- Дай мне минуту.

- Какой мне от этого прок?

- Щелкнуть по носу бывшему.

Резко торможу и поворачиваюсь корпусом на наглеца, а потом щурюсь.

- С чего ты взял вообще, что меня это интересует? Васильев в прошлом, мне на него насрать с высокой колокольни.

- По твоей реакции не скажешь.

Замир щурится в ответ, потом опускает глаза на моего ребенка и тихо шепчет, так как она крепко уснула.

- Его дочь, да?

- Слушай, вот сейчас ты реально переходишь все границы. Тебя это не касается! Моя жизнь — не твоя забота!

- Вот и реакция.

- А ты типа психолог?!

- Я хорошо разбираюсь в людях — это факт, но для того, чтобы заметить такую явную истерику, не нужно быть психологом.

Делаю на него шаг, открываю рот, но Замир вдруг делает ответный, и я замираю. Нет, не боюсь. Я правда его не боюсь совсем, скорее ловлю какой-то внезапный ступор за хвост. Со мной ведь действительно так никто и никогда не общался, как он. Не наглел, не паясничал, точно не переходил все мыслимые и немыслимые границы — этому абсолютно плевать. Стоит весь серьезный, смотрит на меня с высоты своего роста, мышцами на челюсти играет. Бесит, наверно, что я не падаю ниц перед ним, как явно привык? Ну да. Не падаю. И даже не думаю об этом — сча-а-аз! Скорее умру, чем позволю себе снова пасовать перед мужчиной. Плавали, знаем, что потом бывает — ни к чему хорошему не приводит.

- Ты нужна мне.

Спасибо. Серьезно. Такие слова быстро приводят меня в чувства, и я закатываю глаза, цыкаю.

- Трогательное откровение.

- Я серьезно, Маша. Ты знаешь, как он работает, знаешь, куда надавить — ты все прекрасно понимаешь. Я не могу отдать этой суке свой бизнес! Ты хоть представляешь себе, что значит поднять что-то с низов и достигнуть определенного уровня?! А теперь что же получается: я отдать это все должен?!

- Думать надо было, кому на палец кольцо одеваешь.

- А ты думала, когда замуж выходила?

Рука моя горит от желания залепить ему пощечину, но это будет означать мой проигрыш, поэтому я только на груди их складываю и в кулаки посильнее снимаю, чтобы не сорваться. Замир усмехается.

- Так это не работает, ты сама знаешь. Когда влюбляешься — дерьма не замечаешь.

- Так ты оправдываешь себя, да?

- Прости?!

- Что? Она была моделью, потом стала выглядеть хуже, располнела? Ты пошел налево? А девчонка оказалась не дурой и нагнуть тебя хочет? Знаешь. Я скорее на ее стороне.

Молчим. Я смотрю зло, он странно, а потом вдруг начинает смеяться. Громко, за что я шиплю на него, боязливо глядя на дочь, но та лишь причмокивает во сне и посильнее прижимает любимую куклу.

- Если ты ее разбудишь…

- Это такой способ узнать причину нашего развода? Могла бы просто спросить.

- Мне…

- Все наоборот было.

Осекаюсь от очередной злой колкости, резко смотрю ему в глаза. Только сейчас вижу на их дне боль. И тяжесть. Последнее понятно: наверно, каждому мужчине невыносимо сложно признаться в таком. Это ведь как бы несостоятельность. Для меня по крайней мере было: признаться, что мне изменили — сложно. Сразу чувствуешь себя инвалидом…

Замир поджимает губы и отводит взгляд на пруд, где во всю крякает утиное семейство. Он на них смотрит с грустью, вздыхает и тихо говорит.

- Я детей хотел дико, она все отказывалась: фигуру, мол, испорчу. Я долго думал, что это просто загон, пока однажды домой не пришел и не застал ее в постели с нашим водителем. Оказалось, что детей она не хотела конкретно от меня. Сказала об этом потом, в пылу.

От такого внезапного признания мне становится неловко. Я сжимаю руки внизу живота, потом смотрю на дочку — все еще спит. Черт. Если бы проснулась — это был бы чудный способ сбежать от откровений, но она, предательница, дрыхнет без задних ног.

Глава 4. Игра?

Замир привозит меня к многоэтажке недалеко от самого центра, а потом проводит на высокий, четырнадцатый этаж. Там находится квартира, в которой я буду жить на время моей работы, и, надо сказать, квартира огонь. Сразу видно — запарился. Новомодная планировка, где кухня совмещена с гостиной, дальше по коридору комната и ванная. Все в спокойных, бежевых тонах, а вид из окон открывается просто сказочный — Москва на ладони. Я недолго стою у них, пока Замир подключает мне электричество и воду, а когда возвращается , и я хочу что-то сказать — не успеваю. Звонит телефон.

Ох, как ожидаемо… Правда…

- Я ждала твоего звонка сразу, как выйду из здания. Затянул что-то, Васильев.

Замир останавливается недалеко от меня, хмурится, я ему слегка улыбаюсь, мол, не парься. Все схвачено. И действительно схвачено ведь! На том конце провода скрипят зубами.

- Непрофессионально было выходить из себя, - цедит бывший тем временем, от чего я еле сдерживаю смех.

О-о-о…представляю, как сложно тебе было это произнести…

Непрофессионально ржать над ним сейчас, а еще непрофессионально ядом плеваться, однако именно это я и собираюсь сделать. Мы будем играть грязно, мне это и без сноски ясно. Это извинение? Ох, не что иное, как попытка меня задурить — не выйдет. Самую большую дурость на волне чувств к этому мужчине я уже совершила — вышла за него. Горький опыт научил, что верить ему не стоит. При том ни во что — врет, как дышит, а болтает как Троцкий.

- Думаю, что если бы мы продолжили, разговор точно закончился бы нарушением всех мыслимых субординаций. Успокоился? Выдохнул?

Слышу бархатный смех на том конце провода. Ооо…как меня саму подгорает! Так, стоп, мы не поддаемся эмоциям! Держим себя в руках! Ты спокойна-спокойна-спокойна! А все равно кулаки сжимаются, когда я слышу…

- Машенька…

Ненавижу! Так как он мое имя произносит «никто». Серьезно. Ни один человек на этом свете не смакует каждую его букву, не елозит языком в попытках распробовать каждую ноту на вкус, а как будто душу препарирует. Неужели до сих пор может это провернуть? Обалдеть… Я то думала, что давно излечилась и купировала симптомы…нет, не любви. Той боли, которую он мне причинил…

Как будто снова в том ужасном вечере оказываюсь, когда он также тянул мое имя, после того, как тянул на свой член мою лучшую подругу! И уходит…черт, я снова вижу, как он уходит…

- … Ты действительно думаешь, что можешь заставить меня нервничать?

Насмешка бьет наотмашь и заставляет прийти в себя. Много времени прошло, достаточно, чтобы понимать, когда он блефует. Ничего. Мы тоже этому научились, гандон!

- Надеюсь, что ты звонишь мне не для того, чтобы членами мериться? А то мы оба знаем, у кого он длиннее.

- Еще бы. Твоя подруга часто кричит об этом по ночам… Когда-то и ты кричала то же самое.

Гандон три раза! Прикрываю глаза, но потом вдруг издаю смешок, а через миг с гордостью приподнимаю подбородок и властно замечаю.

- О боже, неужели ты серьезно?

- Скажешь, что это ложь?

- Скажу, что это жалкая попытка выбить меня из седла, дорогой. Когда мы поженились, я была девственницей, так что и член твой принимала за абсолют. Теперь все изменилось. Я давно кричу другие имена и видела аппараты помощнее твоего.

Бам! Ну и?! Как тебе, ублюдок?!

А я слышу, что задела его за живое. Ха! Дважды ха! Не выйдет у тебя ничего, Антошенька! Не твоя эта игра. Не твое в принципе.

- Итак…продолжим обмениваться остротами или перейдем к делу?

Еще миг он молчит, но потом выдыхает, а как будто вместе с пламенем. Нет, серьезно, клянусь: он как будто через телефон меня им сжигает. Кажется, кто-то не оценил свои возможности? Мда-а-а…и у Ахиллеса были свои слабые места… что уж говорить про жалкого адвокатишку?!

- Мы готовы встретиться через три дня. Приезжайте в мою фирму и…

- Нет.

- Что, прости?! Нет?!

Выходит из себя еще больше. Уже хорошо. А теперь посмотрим, как глубоко сможем его прогнуть! Как говорится, степень заинтересованности прощупаем.

- Почему это мы с моим клиентом должны подстраиваться под вас? Не-а. Я так не думаю. Мы встретимся через два дня.

- Маша, что за…

- Мария Антоновна. Без фамильярностей, дорогуша.

- Кто бы говорил о фамильярности. Я...

- Антон Петрович, либо так, либо никак. На этот раз мы встречаемся на нашей территории и на наших условиях. Что-то не нравится? Тогда переговоры мы заканчиваем здесь и сейчас. Ваше решение?

О, эти мгновения его ступора и злости — бесценны. Потрясающе...

- Хорошо.

Буквально рычит, а я улыбаюсь шире. Значит, что?! Дела настолько плохи? Все остальное — спесь? Пыль в глаза? Понятно.

- Отлично. Место сообщу чуть позже, когда переговорю со своим клиентом. До свидания, хорошего дня.

Точка.

Я сбрасываю звонок, а потом поднимаю глаза на Замира, чтобы понять — дело осложняется и с этой стороны тоже. Черт! Он так смотрит на меня… заворожено что ли? Восторженно? Да все сразу! И это большая проблема, потому что мне нравится. Да, черт возьми, мне нравится вызывать в нем такую реакцию!

Ох, угомонитесь, Мария Антоновна.

- Что?

- Просто…поражен.

- А-га, - неловко мну руки, - В общем. Сегодня я обдумаю детали нашей стратегии, а завтра нам нужно будет встретиться и поговорить. Найдешь время?

- Конечно.

- Отлично. Теперь…ты должен назвать мне место, где я могла бы назначить встречу. Может быть у тебя есть конференц-зал?

- Почему мы не можем продолжить обсуждать все в его фирме? Это…

- Потому что сейчас они ведут это дело, - перебиваю холодно, - Он считает, что выигрыш уже в его кармане. Он на коне. Нам необходимо как можно сильнее расшатать фундамент под его ногами, сбить спесь и корону с его башки. Поэтому время назначать теперь будем мы, как и место.

- О. Ну…да. Что-то я об этом не подумал.

- Ты и не должен. Ты — клиент. А вот твой прошлый адвокат — тюфяк, раз позволил ему нацепить себе на грудь там много орденов.

Глава 5. Стратегия

- И что же ты ей подписывал?

Усмехаюсь.

Вообще, я предпочитаю не медлить особо. К чему тянуть кота за причинное место? Да и потом, если честно, слишком меня выбивают из колеи его определенные реплики.

Мы договорились!

А он продолжает. Конечно, стоило нам зайти в кабинет, Замир сделал супер серьезное лицо, и будто ничего не было, но у женщин так не работает! Мы цепляемся и раскручиваем — суть такая, а может и не у всех так? Но у меня точно так. Поэтому да. Я предпочитаю переключиться на дело, а не размазывать тут сопли по его стеклянному столу.

- Моя мать организует выставку картин, - начинает он спокойно, хотя уголок губ слегка дергается в попытке улыбнуться.

Не-а. Сейчас он не настроен шутить — серьезный, спокойный, деловой. Строгий такой, знаете? Большой начальник. Понятно. Со мной, значит, включать такой режим можешь, а с этой что?! Понятно. Нет. Я же видела с первого этажа, что дело тут не только в «воспитании». Он прикрывается! Чую своим прекрасным задом! Тушуется на самом деле перед этой гарпией, что плохо. Может быть до сих пор любит? Ладно, в голову и сердце я ему не залезу, все станет ясно на встрече, а пока акцентируем внимание на том, чтобы к этой самой встрече быть готовой.

- Так. И?

- Мне не нужны скандалы, Маш.

Замир устало откидывается на спинку большого, кожаного кресла и трет глаза. Выдыхает. Потом смотрит на меня и слегка жмет плечами.

- Альбина была моделью, ее многие знают, так что она легко пройдет на эту выставку. Боюсь, что сорвет ее.

- Охрану выставить не пробовал?

Действительно. Темнишь ты что-то, Замир Ильдарович…

- На входе тоже можно устроить скандал.

И вроде отвечаешь складно, а все равно темнишь. Так. Ладно. Не думай об этом сейчас, посмотрим по факту — помни. Сейчас о другом. Слегка киваю и приподнимаю брови.

- Окей, и как это взаимосвязанно?

- Даю ей то, что она хочет, взамен знаю, что ничего не отчебучит.

- А что она хочет?

- Сейчас? Пластическую операцию.

- Как интересно…оплачивать ее, конечно же, ты будешь?

- Да.

- Потрясающе.

- Маш, я…

- Нет, я серьезно. Это потрясающе.

- Почему?

- Потому что это и будет наша стратегия.

- Ее новая грудь?

Усмехается, я устало цыкаю и смотрю ему в глаза, как на дурака, потом свои закатываю и открываю тетрадку.

- Когда операция?

- Через пару недель.

- Предоплата будет?

- Да.

- Перевод?

- Что? Это важно?

- Та! Конечно! - снова закатываю глаза, но он действительно не понимает, тогда уже сама отгибаюсь на спинку стула, как босс, кручу ручку и киваю, - Ты же большой бизнесмен, реально не понимаешь?

Всего пара мгновений и Замира осеняет. Он приоткрывает рот, чтобы прошептать…

- Следы…

- Именно, друг мой! Оплата по твоему счету — это следы. Сделаешь перевод сразу на клинику, понятно? Не ей. На клинику.

- Хорошо.

- Отлично. Хм…вряд ли Васильев в курсе, что мутит его подопечная…

- Почему?

- Потому что они пытаются выставить тебя засранцем, а ты оплачиваешь ей пластические операции. Несостыковка.

- Ты же понимаешь, что они могут повернуть все в обратку?

Приподнимаю брови, он тихо усмехается.

- Отступные.

- А это уже вторая часть стратегии. Судя по всему твоя бывшая — тварь еще та, да?

- Эм…

- Характер у нее испортился только в браке с тобой?

- Она была очень успешной моделью.

- Это значит нет?

- Это значит нет.

- Прекрасно. Итак. Нам нужна доказательная база. Здесь же есть камеры?

- Ну…да.

- Они пишут звук?

- Нет.

Расстроился, но я спешу мягко его успокоить.

- Ничего. Думаю, того, что там будет тоже достаточно.

- Нет разговора же?

- Зато есть язык тела. Я тоже не слышала разговора, но видела, что она ведет себя не как жертва, Замир, но с этого момента, пожалуйста, записывай все ваши контакты. Телефонные разговоры, встречи... Оборудуй свой кабинет камерами со звуком!

- Прямо сейчас закажу.

Шутит, вы посмотрите на него.

- Предупреждать о том, что это секретно, стоит?

- А разве можно использовать такие доказательства?

Ух ты, кто-то смотрит много телесериалов? Усмехаюсь снова.

- Какие потрясающие познания. Нет, нельзя, но я не думаю, что мы дойдем до суда.

- Почему?

- Потому что они слишком быстро согласились на мои условия, а значит сами хотят урегулировать вопрос на этапе "переговоров".

- Логично.

- Конечно, их версия же всего лишь мыльный пузырь.

Опускаю глаза в свою тетрадку, а он вдруг тихо говорит:

- Спасибо.

- Ты мне платишь за это, Замир, так что...

- Нет, за другое. За то, что поверила мне.

Вынуждает снова посмотреть на себя, и когда я это делаю, то сразу замечаю эту странную...благодарность. А еще подмечаю, как ему не по себе. Так ведет себя человек, которого обвиняют без вины. Знаете, когда такой добряк вдруг резко становится монстром в глазах общественности, и сам не понимает: за что?

Ни за что. Это просто жизнь.

- Ты не виноват ни в чем.

Горько усмехается и пару раз кивает, хочет что-то сказать (скорее всего колкое), но я и тут перебиваю.

- Замир, расставания никогда не бывают красивыми. Мне жаль, что в твоем случае все настолько сложно, но такова жизнь. Прими это.

- Ты всегда была такой? - вдруг спрашивает, а я приподнимаю брови.

- "Такой" это какой?

- Циничной.

Неожиданно это неприятно. Я горько улыбаюсь, потом жму плечами и отвечаю.

- Когда твоя первая любовь и твой первый мужчина трахает твою лучшую с детства подругу на вашей постели, станешь и не такой.

- Маш, я...

О нет-нет-нет! Зачем ты это сказала?! Знаю я зачем. Мне действительно стало неприятно, что я выгляжу в его глазах холодной стервой, поэтому я попыталась как-то оправдаться, а заработала то, чего ненавижу больше всего на свете. Жалость. Вон она в его глазах, в которые я больше не могу смотреть.