Развод. Дальше - без тебя

1

Глава 1

Буквы перед глазами расплываются. В очередной раз перечитываю текст в пригласительном, пока пытаюсь дозвониться мужу.

— Слушаю! — недовольный голос Паши разрывает динамик.

— Ты где?

— Работаю, Маша! Если не отвечаю — значит, занят. Зачем названивать?

Несколько секунд уходит на то, чтобы собраться с мыслями. Дело даже не в тоне моего мужа. Изредка, но он может повысить голос, когда его отвлекают от работы. Как бы не было досадно, но я привыкла к его вспыльчивости. Как и к тому, что он часто работает по выходным.

Меня смущает другое.

В пригласительном, которое доставил курьер, указано мое имя. Но судя по содержанию, званый ужин организует компания моего мужа.

— Паш, мне выслали…

Договорить я не успеваю, потому как он просто сбрасывает звонок.

Еще пару раз пытаюсь ему дозвониться, пока меня не перебрасывает на голосовую почту.

В груди ощущается тяжесть. Сердце неприятно ноет и не находит покоя, как я не пытаюсь убедить себя в том, что это какая-то ошибка, и ничего странного здесь нет.

За последние несколько лет я всё чаще закрываю глаза на многие вещи. Но сегодня… Сегодня что-то идет не так.

Тревожные мысли заглушает собственный пульс, бьющийся в висках, пока я спешно заказываю такси, а затем хватаю пальто и выхожу из дома.

Внешний вид меня мало заботит. Сейчас я думаю лишь о том, что мне нужно как можно скорее оказаться на этом ужине.

Не понимаю, зачем. Я просто так чувствую.

— Женщина, там впереди авария, — обращается ко мне водитель. — Сзади подперли. В пробке простоим минут двадцать. Не сильно спешите?

— Далеко нам еще?

Нервное напряжение требует выход. Не могу сидеть на месте в ожидании. И таксист, судя по всему, считывает мою реакцию.

— Один квартал, — смотрит с подозрением, когда я хочу расплатиться.

— Спасибо, я выйду здесь.

— Промокните же! — доносится в спину, когда я уже выхожу из машины.

Погода сегодня под стать моему внутреннему состоянию. За несколько метров пути промокаю с ног до головы. Кутаюсь плотнее в свое пальто, мокрые волосы неприятно липнут к лицу, по которому ручьем стекают холодные капли.

Пока дохожу до высотного здания по адресу, указанному в пригласительном, думаю уже лишь о том, как сильно замерзла, и хочу поскорее оказаться внутри.

Но как только я прохожу в основной зал, забываю обо всём…

Холод, мокрая одежда, мой совершенно неподходящий внешний вид для данного мероприятия уходят на задний план, когда я сразу же нахожу взглядом своего мужа в компании красивой молодой брюнетки.

Его рука по-собственнически лежит на ее пояснице. Пальцы будто случайно задевают обнаженную кожу на абсолютно открытой спине. А выражение его лица…

Когда-то он так смотрел на меня.

2

Сейчас же его взгляд направлен на нее. Давлю в душе гадкое ощущение отчаяния в этот момент, стараюсь думать о том, что это может быть просто коллега, партнер…

Девушка ему что-то говорит, а он внимательно ее слушает и улыбается. Мне он тоже уже очень давно так не улыбался…

— Добрый день, — обращается ко мне молоденькая девушка в классическом костюме, — сегодня у нас запланирован очень важный вечер, поэтому ресторан не работает, можете покинуть помещение? — с улыбкой на лице добавляет она, и я, все ещё смотря на улыбающегося и обнимающего незнакомку мужа, машинально протягиваю ей приглашение.

Нервы не выдерживают, руки трясутся.

Она удивленно оглядывает меня, и в этот момент, видимо, почувствовав пристальное внимание со стороны, Паша оборачивается.

Секундная растерянность на его лице сменяется недовольством. А после и раздражением.

Да, таким я узнаю Пашу.

Сердце сжимает от понимания того, что лишь подобные эмоции у него возникают при моем виде.

— Кто она? — спрашиваю девушку, пока она все ещё стоит рядом.

— Кто? Ангелина Сергеевна? — оборачивается девушка.

— Кто та девушка, что стоит рядом с Пашей?

— Так это же жена Павла Петровича, — словно на идиотку смотрит на меня.

А я и есть идиотка.

Осознание того, во что превратился наш брак, только сейчас обрушивается на меня лавиной. До боли в сердце. До четкого понимания, что вот он конец.

Внутренне подбираюсь, когда он направляется в мою сторону. Обещаю себе, что не упаду еще ниже. Хотя, куда уж ниже… Он настолько стыдится меня, что представил всем свою любовницу женой?!

— Что ты тут делаешь? — цедит сквозь зубы муж, оглядываясь по сторонам.

Но люди не дураки, щепотки уже полностью заполняют пространство зала, а взгляды присутствующих словно «ненароком» раз за разом цепляются за нас.

Мне становится тошно. Хочется провалиться сквозь землю, только бы не испытывать этого унижения.

Только я собираюсь развернуться и уйти из этого наполненного лицемерием места, как он круто меня разворачивает. Его пальцы больно сжимают локоть, оттягивая меня в сторону.

Но я не поддаюсь и пытаюсь вырвать руку из жесткой хватки.

— Позорище… — продолжает муж. — Заявилась сюда, да ещё и в таком виде. Опозорить меня решила на глазах у всех? Пошли! — снова дергает за локоть.

В шоке не сразу нахожусь с ответом. Таким я его вижу впервые. Он никогда не позволял себе так со мной разговаривать…

И всё же мне есть, что ему ответить. Очень многое хочется сейчас сказать. Но я невольно смотрю ему за спину и вижу, как эта брюнетка, которая минуту назад так мило общалась с моим мужем, сейчас разговаривает с… Милой.

Сердце пропускает удар.

— Что здесь делает наша дочь? — сиплю растерянно, не узнавая собственный голос. Он стал безжизненным.

— А где ей быть? — спрашивает Паша, будто насмехаясь надо мной. — С тобой что ли дома сидеть? Я знакомлю ее с важными людьми. Тебе, сидя в четырех стенах, этого не понять.

— Важные люди — это твоя любовница? — смотрю ему в глаза, пытаясь разглядеть хотя бы толику сожаления, но натыкаюсь лишь на враждебный взгляд и стиснутые скулы.

3

— Не смей ее так называть! — говорит так, словно разорвать меня готов. — Скоро это изменится, потому что мы с тобой разведемся. Ни секунды больше не хочу тебя видеть.

Во мне что-то ломается. Желание разговаривать с предателем мгновенно исчезает.

Но и уходить просто так я не собираюсь… Его открытое пренебрежение придает сил и пробуждает защитные рефлексы.

Срываюсь с места и направляюсь к дочери. Она замечает меня практически сразу, а затем косится на брюнетку, мысленно показывая, чтобы я не подходила, словно испытывает неловкость.

Тоже меня стыдится? Перед ней?

— Мила, нам нужно поговорить, — проглатывая горечь обиды, обращаюсь к дочери. — Давай отойдем.

— Мам? Ну не сейчас! — шипит она.

Со всех сторон доносятся тихие голоса присутствующих.

«Мама?», «Это первая жена Стрельцова?».

Первая жена? Воздух сгущается, и мне становится сложнее дышать.

— Зачем ты вообще сюда пришла? Уезжай домой, ты только всё портишь! — шепчет дочь, но все слышат. И ещё больше начинают галдеть.

4

Закрываю глаза и тяжело сглатываю. А когда открываю их, пытаюсь вновь расслышать то, во что просто не верю!

Словно в один день я потеряла всё, что имело для меня смысл.

Знаю, что дочь обижена на меня, хотя я на протяжении долгого времени пытаюсь достучаться до нее. Но чтобы так… Она ведь взрослая, и точно так же как и я понимает, кем является эта брюнетка, которая стоит рядом с ней.

Не могу больше здесь находиться. Хочу уйти. Просто исчезнуть…

— Я тебя прошу, — слышится голос мужа рядом. — Давай без истерик. Просто уйди уже отсюда, поговорим дома.

— Давно? — спрашиваю коротко, и мой голос звучит на удивление звонко. Чего уже стесняться, если все всё равно всё слышат.

На самом деле уже неважно, как долго он мне изменяет. Просто хочу понять: сколько я находилась в этом ужасе, ничего не подозревая. Как долго об этом знает наша дочь.

Паша лишь усмехается. Пытается выглядеть уверенным, но я замечаю, как он нервничает и поглядывает на брюнетку.

Конечно же он нервничает, ведь может в одну секунду лишиться всего, что у него теперь есть благодаря мне.

— Маш, чему ты удивляешься? — спрашивает муж уставшим, но уже не таких враждебным тоном. — Ты и сама должна всё понимать. Посмотри ты уже, наконец, правде в глаза. Даже дочь на моей стороне. Кому ты нужна? Выходи уже отсюда!

5

— Он что, жену выгоняет?

— Да уж, жалкое зрелище! — слышится в спину, и я едва ли могу сдержать слёзы.

Разворачиваюсь, откидывая мокрые пряди с лица, и опускаю взгляд в пол, сдерживая порывы расплакаться.

Останавливаюсь почти у выхода и вздрагиваю от низкого баритона, отражаемого от стен ресторана:

— Мария, — звук уверенных шагов за моей спиной страшит обернуться, и лишь когда я ощущаю крепкий захват на своей талии, оборачиваюсь. — Рад тебя видеть.

Высокий мужчина в черном костюме смотрит на меня так, будто давно знает. Я же понятия не имею, кто передо мной стоит.

Он не сводит с меня глаз и стоит слишком близко, чтобы это было уместно. Его приветливый теплый взгляд вдруг меняется. Становится недовольным.

— Нужно было вызвать тебе личного водителя, — хмурится он. — Прости, что не смог встретить, — его глаза снова теплеют, — но я очень тебя ждал.

Не зная, что ответить, как вообще себя вести, перевожу взгляд на мужа. Он в такой же растерянности как и я, и определенно точно злится.

А я понимаю, что Паша как раз знает этого мужчину. И чувствую интуитивно, что должна подыграть ему, какую бы игру тот не затеял.

Хотя бы для того, чтобы уйти отсюда не с опущенной головой, как это почти случилось всего секунду назад…

Визуалы

Наша героиня — Стрельцова (Миссир) Мария Львовна ❤️

Громов Марк Владимирович - враг Павла, мужа героини🔥

Стрельцов Павел Петрович- муж героини)

Визуалы

Бестужева Ангелина Сергеевна — любовница Павла.

Стрельцова Людмила Павловна — дочь Марии и Павла - 17 лет

6

Глава 2

— Продолжай, ты отлично держишься, — инструктирует меня незнакомец, уводя в сторону. — Я всё объясню.

«Она что, была приглашена Громовым?», «да кто она такая?» — продолжали судачить гости.

— Маша? — слышу недовольный голос мужа, но игнорирую его.

Минуя гостей, мы выходим из основного зала, и больше я не могу молчать.

В груди всё горит от боли. Внутренности скручивает. Слезы ищут выход, но я держусь из последних сил в надежде на то, что совсем скоро окажусь дома, где больше не нужно будет прикрываться маской.

— Извините, — отстраняюсь от мужчины, избегая прямого взгляда. — Не знаю, кто вы, и я благодарна вам за то, что помогли. Подскажите, можно как-то выйти из ресторана, не возвращаясь в зал?

Уголки его губ едва заметно дергаются в улыбке. Но взгляд остается таким же серьезным.

— Я не отпущу вас, пока мы не поговорим, — удивляет мужчина.

Я не настроена сейчас на какие-либо разговоры. Какие вообще у нас могут быть общие темы? Очевидно, что этот мужчина занимает достаточно высокую должность, а судя по взглядам, которыми нас провожали гости, имеет некоторую власть над ними и очень уважаем.

У меня же нет ничего. Незаурядная внешность, домашняя подработка и, собственно, семья. Хотя теперь нет и семьи…

— Не спешите. И я не врал, когда говорил, что ждал вас, — продолжает он.

— Так это действительно вы прислали мне приглашение? — неприятный холодок проходит по телу, когда я начинаю понимать, что становлюсь участницей какого-то представления.

7

— Пойдемте, присядем, — он протягивает мне руку, чтобы помочь сесть на диван, но я не принимаю ее, обхожу мужчина и сажусь самостоятельно.

Он усмехается, но никак не комментирует это.

— Я сожалею, что мы встретились с вами при таких обстоятельствах, однако у меня не было умысла портить вам настроение. Я не знал, как с вами связаться.

— И поэтому решили, что было бы прекрасно вместе с этим и глаза мне раскрыть?

Мужчина хмурится и откидывается на кресло.

— Не в моих правилах лезть в чужую семью. Я знал, что ваш муж будет в сопровождении Ангелины, но считал, что вы осведомлены о новой «супруге» вашего мужа. Более того, я полагал, что вы специально игнорируете светское общество, будучи не увлеченной этим. Однако то, что сейчас случилось в зале, — мужчина вскидывает густые брови и шумно вздыхает, — мягко скажем, я такое не приемлю.

Опускаю свой взгляд, рассматривая изломанные ногти и нервно щелкая ими.

— Раз вы все понимаете, то наверняка в курсе, что я не в состоянии сейчас общаться с вами.

— Можешь обращаться ко мне по имени и на «ты». Меня зовут Марк.

Вскидываю голову и смотрю на мужчину.

— Что вам нужно от меня? — игнорирую его просьбу. Теперь уже точно понимаю, что не просто так он сидит сейчас и неформально общается.

— Изначально я планировал совсем другой разговор. Но так вышло, что… Мария, я хочу предложить тебе взаимовыгодную сделку, — продолжает он, выдергивая меня из мыслей, а затем вводит в ступор: — Если точнее, то брак.

— Брак? — повторяю в полнейшей растерянности, потому что это последнее, что я ожидаю услышать.

8

Ничего не понимаю… Это походит на абсурд. Но и разбираться во всём нет ни сил, ни желания.

— Я замужем, — говорю, только чтобы закончить этот разговор.

Встаю и пытаюсь его обойти, чтобы самой найти выход, но он не позволяет. Встаёт, пресекает все попытки его обогнуть.

— Я в курсе, чья ты жена, — заявляет твердо. — И практически уверен в том, что с разводом тянуть не станешь.

Его слова задевают. Он говорит о том, что я боюсь принять.

Меня предал муж. Вот так легко перечеркнул всю нашу совместную жизнь. Двадцать пять лет брака. Открыто заявил о том, что я ему не нужна и он хочет развода. Но разве мы не ругались, не кричали о разводе раньше? Однако все ещё были вместе.

Но раньше не было измен…

Наши отношения давно уже не те, что были прежде. Но от этого не легче признать факт, что у него есть кто-то получше, помоложе.

И ведь этот мужчина прав. Как бы больно мне сейчас не было, тянуть с разводом смысла нет. Я не смогу жить с мыслью о том, что мой муж изменял мне с другой, даже если он в секунду одумается и придет просить прощения.

Но он ведь и этого не сделает…

— Зачем вам это? — выдыхаю устало.

— Ты задаешь правильные вопросы, — остается довольным он. — Но в этом есть и твоя выгода. Просто представь, сколько сейчас шума будет вокруг вашей семьи. На ужине есть репортеры. Новость разлетится мгновенно. Дочь тоже не на твоей стороне, как я понял. Фиктивные отношения и брак со мной защитит тебя от унижений и поможет сохранить достоинство.

Достоинство… Это даже смешно.

Неужели он думает, что мне есть дело до того, что будут говорить обо мне? Он даже не представляет, насколько мне плевать на мнение этих гостей и всех остальных…

— Что касается моих интересов, здесь тоже всё довольно просто. Моя репутация, скажем так, в некотором смысле мешает бизнесу. Брак эту проблему решит.

— Скажите, я кажусь вам глупой? Может быть, наивной? — не дожидаясь его ответа, продолжаю с некоторым раздражением: — Потому что я уверена, что у вас не возникло бы сложностей найти свободную женщину на эту роль. Что вам нужно от меня?

Марк сверлит меня испытующим взглядом, отчего я чувствую себя некомфортно. А затем отвечает:

— Павел мой конкурент. Подробностей тебе знать необязательно. Считай, что это личные счеты. Изначально я хотел предложить тебе сотрудничество, так как компания, которой владеет Павел, на самом деле твоя. Но увидев это… решил, что так даже будет лучше.

Теперь картина проясняется. Но это ничего не меняет.

— Извините, но я не могу вам помочь. Это не для меня.

Марк больше не пытается меня остановить, и уже через час я возвращаюсь домой.

Стены давят. Сейчас я не чувствую себя здесь спокойно. Что будет, когда вернется муж с дочерью? Нам предстоит разговор, который неизвестно к чему приведет.

Как и неизвестно, где я окажусь завтра…

Мне казалось, что как только я вернусь, больше не смогу сдерживать эмоции. Но вместо истерики меня сражает опустошение. В таком состоянии я завершаю домашние дела, принимаю ванную и ложусь в нашу с мужем постель.

Уснуть не получается, и я слышу, как открывается входная дверь.

Накинув халат, выхожу из спальни и застаю Пашу в коридоре. Дочери с ним нет. Он вернулся один.

— Где Мила?

Паша молча снимает пальто, убирает его в шкаф, а затем смотрит на меня.

По телу пробегает мороз. Сердце падает и срывается на бешеный стук. Я продолжаю стоять на месте, в то время как интуитивно хочу спрятаться.

Яростный взгляд мужа впивается в меня острым лезвием. Держит, не отпускает.

Он никогда не поднимал на меня руку. Но сейчас мне вдруг становится страшно.

9

Глава 3

— Скажи мне одно, — устало давит на глазницы муж, а потом медленно надвигается на меня. — Ты с ума сошла? В себя поверила? Дошла до того уровня, чтобы таскаться по мужикам?

Меня словно лезвием режут. Каждое его слово оставляет глубокие отметины на моем сердце.

— Это ты мне говоришь?

На удивление, мой голос не дрожит. Наверное, я просто настолько напряжена, что даже в такой момент не могу пошевелиться.

— Что за спектакль ты устроила с Громовым, Маша?! — повышает он тон, и я невольно дергаюсь. — Что тебя с ним связывает?

Инстинктивно пячусь назад, хотя в этом балагане последнее, что я испытываю — чувство вины. Уж кого и должна сейчас мучить совесть, так точно не меня.

— Ничего, — задираю подбородок, стараясь держаться уверенно. Хотя бы визуально казаться сильной.

— Тогда какого черта ты выставила меня идиотом на глазах у стольких людей?!

Задыхаюсь от обиды. Вместо того, чтобы извиниться, он идёт в наступление! Конечно, лучшая защита — нападение. Тогда почему у меня она не срабатывает?!

— Но ведь это ты изменял мне!

— Все мужья изменяют, Маша! Открою тебе секрет. — нагло говорит мне в лицо. Отворачиваюсь, не смотрю на него, а он, видимо, полагает, что это негласное разрешение на продолжительную порку «ни за что». — Если после сегодняшней твоей выходки акции моей компании снизятся, я…

— Твоей?! — вспыхиваю от возмущения. Так, что, кажется, все те эмоции, что сидели внутри, прорвались наружу. Это становится последней каплей! Компания моего отца — это уже «его» компания?! — С каких это пор «Миссир Корпорейшен» стала твоей компанией? Мой отец душу в неё вложил!

— А я вложил в неё деньги. Точнее произвел реорганизацию путем присоединения к своей новой компании. Теперь я единственный владелец, Маруся.

Качаю головой, не веря его словам.

— Да как ты мог… Я же… не давала на это согласия.

— Ты доверенность нужным людям дала. Этого достаточно. Так что пеки свои булки и дальше и ни о чем не думай. Домом я тебя обеспечу, будешь жить, как и раньше. Просто без нас с Людой. А Громов… максимум, на что можешь надеяться — место любовницы. У него репутация, — хмыкает, отходя в сторону.

Но меня волнует совсем не его бесстыдные слова. Меня словно молнией бьют мысли о дочери.

— Что? — выпаливаю в растерянности. — Жить одна без дочери? Где Мила? — подрываюсь к выходу.

Даже не знаю, что я должна сделать: найти телефон, чтобы позвонить дочери или выбежать на улицу и начать искать ее прямо сейчас, в таком виде, в такое время.

Отчаяние захватывает меня с головой.

Моя жизнь рушится на моих глазах. Уплывает, словно вода сквозь пальцы, и я никак не могу ее остановить!

Я столько лет жила с человеком, любила его! Не верю.

— Куда несешься? — кричит муж со второго этажа, когда я уже почти добегаю до первого по лестнице. — Люда сегодня ночует у Ангелины.

Ангелины? Разве не так назвал тот олигарх «жену» моего мужа?!

Поднимаю голову и не могу поверить, что он действительно не шутит.

— Ты оставил нашу дочь ночевать в доме своей любовницы? Ты вообще в своем уме?

10

— Я тебе больше скажу, — спускается медленно мне навстречу. — Она сама у неё осталась. И знает она о нас очень давно. В отличии от тебя, у неё есть глаза.

— Зачем ты врал мне? — мой голос тухнет, вся сила разом покидает тело. — Я ведь много раз пыталась поговорить с тобой, но ты каждый раз уходил от ответа. Тебя всё устраивало. Если на самом деле тебе было плохо со мной, а с ней хорошо, почему сразу не сказал? Мы могли развестись еще тогда!

— Я жалел тебя. А ты неблагодарная, — в тон мне спокойно отвечает Паша. — Кому ты нужна в таком возрасте? Так бы и осталась одна. Но вместо того, чтобы спокойно жить со мной и ни о чем не думать, ты засунула свой нос куда не надо, а теперь пожинай плоды. И знай. Я этого не хотел. Ты сама во всём виновата! — говорит напоследок, а потом направляется к выходу.

— За что? Ты не просто изменял мне, но и настроил против меня дочь! Отнял компанию! За что?

— Ты королева драмы, Маш. Я изменил тебе, потому что у тебя на уме одни булки, которые ты на продажу печешь, а не муж, который после работы приезжает голодный. И я не про желудок сейчас. Дочь никто против тебя не настраивал, ты с этим сама справилась. Ну а компания… Так ты спасибо скажи. Я не представляю, что бы с ней случилось, если бы ты ею управляла. Твой отец в гробу бы перевернулся, — заканчивает Паша, накидывает на себя пальто и открывает входную дверь, пока я медленно оседаю на ступеньку лестницы. — Собирай потихоньку вещи, Марусь, я присмотрю тебе дом.

Дверь хлопает, оставляя меня в одиночестве.

Секунды тянутся вечность. Часть моего разума отчаянно тянется к тому, что все это ложь. Что он вот-вот вернётся, обнимет меня и приведет ко мне Милу.

Ведь он никогда так со мной не разговаривал… Даже когда был без настроения или зол, никогда не обижал словами. Кому я нужна? Когда-то он заверял, что ему.

Но мои уши и глаза не врут. А рев его машины играет в моей голове похоронным маршем.

Отчаяние захлестывает с новой силой, когда я понимаю, что осталась совершенно одна.

И не просто в доме… В жизни, в своих мыслях, в своей боли. Я чувствую, как что-то сдавливает моё горло. Воздуха мало. Он за минуту вдруг стал густым и вязким.

Первое сотрясение пронзает меня как молния, резкое и бесконтрольное. Оглушительный внутренний рывок, будто кто-то ударил меня в грудь. Рыдание, так и застрявшее где-то в горле.

В глазах странно плывет, хотя слёзы ещё не размывают картину, а в голове шумит пронзительный гул.

Это на меня падает осознание того, что всё, что я делала в этой жизни, оказалось напрасным. Руки сами собой сжимаются в кулаки, ногти врезаются в ладони.

И некуда пойти, не с кем поделиться своей болью. Родителей уже нет в живых. Подруги отсеялись с возрастом. Дом — больше не мой дом. Дочь, моя девочка, которую я растила с любовью, трепетом и обожанием, стыдится меня и предпочитает компанию любовницы моего мужа. Господи, как же больно!

Смагриваю слезы, что жгут кожу лица. Теперь, когда я осталась одна, я могу позволить себе это…

Горечь во рту не уходит.

Смотрю перед собой, и мой взгляд цепляется за вещи: за стол, где мы вместе завтракали, смеялись и делились новостями. За обои, мебель и аксессуары для дома, которые выбирали вместе.

За кухню, на которой я целыми днями пекла пироги, чтобы сдавать их в пекарню и вносить небольшой, но вклад в семейный бюджет.

Сейчас это кажется таким смешным. И я смеюсь. Сквозь слёзы. Истерично. Нервно. Страшно.

На одном энтузиазме дохожу до комнаты и беру телефон. Сил не осталось. Они вылились сквозь разбитую чашу, олицетворяющую мою жизнь сейчас. Теперь там пустота и осколки.

Набираю цифры, которые знаю наизусть. Слышу несколько гудков, а потом сонное в трубку:

— Алло.

— Мила, — сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Напрягаю силы, только бы не звучать фальцетом перед дочерью. — Возвращайся домой, родная.

— Мам, ты с ума сошла звонить в такое время? Ты когда-нибудь начнешь видеть кого-нибудь, кроме себя? Тебе сейчас плохо, и ты решила разбудить всех и сделать плохо всем?

— Люда…

— Не называй меня так, Господи! Ненавижу свое имя, и все благодаря тебе! Мам, когда ты уже поймешь, что тебе ничего не надо делать. Просто ничего не делай, оставь нас с папой в покое!

Звонок сбрасывается, а я остаюсь сидеть на полу с залитым от слез лицом и дырой размером с космос в душе.

11

Глава 4

Я даже не замечаю, как начинает светать. Лишь когда яркий солнечный свет заполняет спальню, жмурюсь и переворачиваюсь на другую сторону огромной кровати, в которой уже сегодня сплю одна.

Если так подумать, то я и правда многого не замечала. Или не хотела замечать. Поздние приезды, частые командировки, редкая близость, и та без поцелуев.

А ведь все лежит на поверхности. Не целует, значит не любит, Маша. Только почему-то истина простая только в патовые моменты всплывает.

Когда и не нужна уже вовсе.

Звук захлопнувшейся двери заставляет подняться с кровати. Бессонная ночь дает о себе знать, но надежда на то, что это вернулась дочь, придает мне сил. Нам нужно поговорить с ней. Мне не дает покоя мысль, что я чего-то не знаю. Да, она импульсивный обиженный подросток, но я не могу поверить, что она лишь из-за нашего с ней недопонимания решила поддержать отца в таком вопросе. Еще и общается с его любовницей, ночует в ее доме…

Даю себе время успокоиться, а затем спускаюсь на первый этаж. И когда вижу Милу, испытываю настоящее облегчение. К встрече с Пашей я сейчас не готова. Да и вряд ли вообще когда-то буду готова. Разве что в суде, после того как подам документы на развод.

Марк был прав. Тянуть с разводом я не собираюсь.

— Мила, — подхожу к ней ближе, — я рада, что ты приехала.

— Мам, я приехала забрать вещи. Поживу пока с папой.

Сердце предательски сжимается, в груди нестерпимо ноет. Машу головой, не желая верить в то, что я ее теряю. Кажется, что уже никогда не смогу до нее достучаться…

— Мила, давай хотя бы поговорим, — настаиваю я. — Обещаю тебе, что пойму, если ты объяснишь своё решение.

Мой голос дрожит, и дочь видит, как мне тяжело сейчас.

— Мам, мне правда жаль, что всё так вышло, — говорит с некой грустью, будто понимает меня. И тут же доказывает обратное: — Но ты сама виновата.

Сглатываю горечь в горле и стараюсь не расплакаться у нее на глазах.

— В чем? — со скрипом произношу я.

— Да во всём, мам! — срывается она. — Ты же эгоистка. Хочешь, чтобы всё было так, как удобно тебе одной. Выстроила себе воздушный мир и живешь в нем. У тебя все делится на черное и белое, а мир цветной, мам!

Я понимаю, о чем она говорит. Прекрасно помню, с чего всё началось, и с какого момента ее отношение ко мне изменилось…

— Ты до сих пор не можешь простить, что я запретила тебе общаться с тем уголовником?

— Мама! — кричит Мила, мгновенно зверея. Как и каждый раз, когда я говорю о Яне. Парне, который несколько лет отсидел в тюрьме за мошенничество и разбой. К слову, он снова там, но уже, насколько я помню по словам соседей, за грабеж. — Ты же совсем его не знаешь! Он ведь сирота, у него нет богатых родителей! Ты вообще можешь себе представить, что такое нужда? Ты хотя бы раз ее испытывала? Дочь и жена миллионера!

— Хочешь сказать, тебе это известно? — повышаю голос в ответ, только бы достучаться до нее. — Ты ведь тоже никогда не нуждалась в чем-то. Откуда ты знаешь, как ведут себя нуждающиеся люди, если сама не была в такой ситуации?

— Я готова была. С ним. Если бы ты не лезла в мою жизнь, я была бы счастлива! Ты уничтожила не только мою жизнь, но и свою!

Самое обидное во всём этом то, что я ничего не смогла сделать на самом деле. Я лишь пыталась помочь ей советом. Хотела, чтобы она раскрыла глаза и увидела, что за человек рядом с ней. Но когда он бросил ее, она решила, что я приложила к этому руку…

— Мила…

— Ты и папину жизнь уничтожила! И я рада, что он сейчас сошелся с Ангелиной! Почувствуй, как и я, какого это, когда любимый человек далеко от тебя.

Боль пронзает повсеместно… Я думала, что хуже, чем предательство мужа, уже не может быть. Но как оказалось, может. Больнее всего ранит родной ребенок. Ради которого любая мать, не задумываясь, отдала бы свою жизнь.

— Я ухожу и надеюсь, ты не станешь меня останавливать. Это будет полным кринжем.

Делаю шаг назад и пропускаю ее. Стараюсь верить лишь в то, что когда-нибудь она сможет меня понять. Когда-нибудь, но не сейчас…

Во мне больше нет той борьбы, что происходила вчера после разговора в Пашей. Сегодня моя дочь ясно дала понять, что сейчас для нее единственная верная сторона — это ее отец.

Когда она выходит, я еще некоторое время стою в оцепенении и ощущаю опустошение. А потом набираю номер офиса некогда моей компании и прошу секретаря найти номер Марка Громова.

Спустя несколько минут получаю сообщение с цифрами и набираю ему одно короткое сообщение.

«Я согласна».

12

Глава 5

Следующей ночью мне удается хоть немного поспать, и я чувствую себя лучше. Боль в сердце никуда не ушла, но я хотя бы могу думать о чем-то еще, кроме как о дочери и грядущем разводе.

Я не знаю, что будет завтра, не до конца даже понимаю, что меня ждет сегодня, но есть какая-то цель на ближайшие несколько часов.

Собирая свои вещи, настраиваю себя на то, что мне будет нелегко. Но верю, что со временем обязательно станет легче. Наши взаимоотношения с дочерью наладятся, и у меня получится вернуть то, что принадлежит мне по праву — мою компанию.

Я люблю наш дом. Помню свой восторг, когда мы только купили его. В каком предвкушении я находилась, когда мы делали ремонт, как долго определялись с планировкой и с каким трепетом я выбирала мебель.

Но сейчас мне сложно здесь находиться… Стены давят. Абсолютно всё напоминает о Паше и Миле. Ведь когда-то мы были счастливы здесь…

Вызываю такси, даже не зная, куда собираюсь поехать. Близких подруг у меня нет, но оставаться сейчас в доме я не могу.

Уже в машине прошу водителя отвезти меня в парк в надежде на то, что прогулка на свежем воздухе поможет мне отвлечься.

Где-то на полпути реагирую на входящий вызов. Номер незнакомый, но я догадываюсь, кто это может быть.

— Мария, — слышится низкий мужской голос, и я узнаю его сразу, хотя всего раз видела Марка вживую и общалась с ним. — Я получил твое сообщение. Предлагаю встретиться сегодня.

Честно признаться, о своем решении я уже успела пожалеть. Теперь мне кажется, что идея с фиктивным браком плохая. Да и играть, изображая жену незнакомого мне мужчины, я не смогу.

— Марк… сегодня не получится, — отвечаю туманно. — Может, в другой раз…

— Ты где? — спрашивает вдруг, игнорируя мои слова.

— Еду в парк возле набережной.

— Дождись меня, я скоро буду.

Не успеваю запротестовать, как он сбрасывает звонок.

Может оно и к лучшему. Скажу ему сразу всё прямо, и закроем это тему. Убедить себя в этом легко, но успокоить охватившее меня волнение никак не выходит…

Марк приезжает достаточно быстро. Огромный тонированный внедорожник останавливается прямо напротив лавочки, на которой я сижу. Мужчина выходит, нарочито медленно разглядывая меня с ног до головы, акцентируя внимание на моих руках, нервно сжимающих ремешки сумки.

Пока он разглядывает меня, я имею наглость сделать то же самое.

Одетый с иголочки в строгий классический костюм, Марк Громов представляет из себя высшую степень интеллигентности и походит на человека властного, свободолюбивого, делового. Резкие черты лица, темные глаза, прямой нос, точеный подбородок с короткой щетиной, едва тронутой сединой выглядят аристократично.

Если так посудить, то объективно он красив как мужчина. Однако это красота вместе с его энергетикой пугающие, и лично для меня в данный момент — скорее отталкивающие.

А этот человек мне брак предлагает!

Сумасшествие какое-то.

— Доброе утро, Мария, — галантно здоровается он, одергивая край своего пиджака и присаживаясь рядом.

— Доброе утро…

Замечая мою растерянность, он отводит взгляд в сторону.

— Погода портится, — подмечает Марк. — Ты не замерзла? Здесь есть неплохое кафе поблизости.

Я действительно немного замерзла. После дождя в воздухе ощущается сырость, к тому же сегодня достаточно ветрено.

Но мне вдруг становится неловко от того, что я согласилась на эту встречу, только чтобы отказаться от его предложения. А теперь он еще и зовет меня в кафе.

— Я должна извиниться, что заставила вас приехать сюда. Наверное, мне стоило всё сказать по телефону… — беру паузу, чтобы всё еще раз взвесить, и продолжаю: — Я вынуждена отказаться.

Он усмехается, окончательно сбивая меня с толку, а затем поднимается и протягивает свою широкую ладонь.

— Меня сложно заставить что-либо сделать, — заключает он с улыбкой на лице. — Пойдем со мной, обсудим это решение.

Я не понимаю, что мной движет в этот момент, и почему я вкладываю свои пальцы в его руку и послушно встаю. Слишком много мыслей меня терзают, и ни за одну не могу ухватиться. Будто сомневаюсь уже абсолютно во всём…

Ладони я прячу в карманы пальто сразу же, как только поднимаюсь. Весь путь до кафе мы идем в тишине. А когда садимся за небольшой столик у окна, Марк заказывает нам кофе и переводит на меня испытующий взгляд.

— Я думаю, что ты уже обо всем знаешь, поэтому и написала это сообщение. Твоя компания больше тебе не принадлежит, — со сталью в голосе произносит он, заставляя меня покрыться мурашками. — А теперь к главному. Ты хочешь вернуть ее обратно? — строго спрашивает, не сводя с меня глаз.

— Конечно… — отзываюсь практически сразу. — Я хотела найти юриста, и думаю, что…

— Мария, — хмурится Марк, одним своим видом лишая уверенности в том, что у меня это получится, — Павел далеко не глупый человек, и давно всё просчитал. Я не хочу тебя обезнадеживать, но если говорить прямо — будешь действовать в одиночку, шансы на успех минимальны. Даже с моей помощью это будет непросто. Но ты можешь быть уверена, что компанию я тебе верну.

13

Глава 6

Нервно сглатываю и испуганно смотрю на мужчину. Сердце бешено тарабанит о ребра. Я в такой ситуации, когда эмоции не сдержать, они на лице написаны.

— Но…

— Я не хочу загружать тебя сейчас кучей совсем ненужной тебе информации. Просто знай, что у меня есть своя выгода от этого брака. Как минимум — восстановление партнерских отношений наших компаний, совместные проекты и честные выигрыши на аукционах.

— Почему вы не сработались с Пашей? — беру в руки кружку с кофе и отпиваю глоток. — Мне показалось, что он не очень-то вас жалует.

— А уж я его как, — подмигивает он, и я тут же отвожу взгляд, прочищая горло. — Павел работает грязно. Это не в моих правилах. Я за честную конкуренцию. Плюс он отнял то, что принадлежало мне. Вот, — протягивает мне коричневую папку с файлами. — посмотри внимательно. Знаешь это место?

Ставлю кружку на стол и тянусь к листам. В папке выписка из реестра недвижимости с фотографиями небольшого земельного участка. Некоторые фотографии сделаны много лет назад. Это видно по почти выцветшему фото, на котором стоит небольшое здание, а некоторые совсем свежие, но уже без него.

— Это здание из поколения в поколение принадлежало моей семье. А теперь вашей.

— У нас больше нет семьи. Вы хотите его отнять?

Он усмехается.

— Я не бандит, а бизнесмен, Мария. Я хочу его купить. У тебя. Потому что оно твое. Точнее изначально было оформлено на тебя, пока от твоего имени в краткие сроки все не передарили Павлу.

— Но я этого не знала…

Теперь уже не отчаяние. Теперь уже злость на саму себя одолевает сильнее, чем даже в момент, когда я узнала об измене.

Какой же дурочкой надо было быть, чтобы позволить крутить собой так. Я верила ему! Я отдала ему свою компанию, свою любовь, свою жизнь. Это главная моя ошибка, за которой я буду сейчас расплачиваться.

И расплачусь. Каждый получит то, что заслуживает.

— Если вы поможете вернуть мне компанию, я сделаю всё возможное, чтобы вернуть вам эту землю.

Мужчина смотрит на меня с интересом, словно диковину разглядывая, а потом приподнимает брови, отводит взгляд и привстает, придвигаясь ближе.

— Значит ты принимаешь моё предложение?

Внутренности скручивает от неправильности ситуации, в которой оказалась, но подсознательно я чувствую, что делаю все правильно. Не нужно бояться, закрываться в себе и ждать, когда жизнь снова решит повернуться к тебе лицом.

Нужно действовать.

— Я подумаю над этим, когда разведусь с Пашей.

А я обязательно разведусь. И сделаю это по своему желанию!

Марк не делает это открыто, но я вижу, как уголки его губ дрогнули, когда я это сказала.

Поднявшись, он протягивает мне руку, чтобы потом подняться.

— Спасибо, — снова смущаясь, принимаю помощь и уже хочу уйти, как он останавливает меня.

— Завтра встретимся в моем офисе. Я пришлю за тобой машину к десяти утра.

— Зачем? — оборачиваюсь и даже не замечаю, как близко он оказывается ко мне. Сразу же неловко становится.

— Как зачем? Разводить вас будем, — теперь уже открыто ухмыляется он, — как ты понимаешь, в моих же интересах ускорить этот процесс, — проходит мимо меня, оставляя полыхать от смущения.

Он поможет ускорить процесс развода? Но разве не этого я хотела? Тогда почему в груди печет так?

Марк подвозит меня домой и перед выходом напоминает, что отправит за мной завтра машину. Я машинально киваю. Хотя, кажется, до конца не понимаю, что я вообще делаю…

Еще в кафе я четко понимала, что делать, и была решительно настроена, но стоит вернуться домой, как все снова становится туманным… Но у меня есть сутки, чтобы привыкнуть к этой мысли. Сутки, чтобы понять, что дальше я — без него.

14

Глава 7

На следующее утро, как Марк и сказал, за мной приезжает черный мерседес и отвозит к огромному стеклянному бизнес-центру.

Узнав у девушки на ресепшене дорогу к кабинету Марка, иду в сторону лифта, оглядывая все вокруг. Просторный офис, выполненный в стиле минимализма: черные кожаные диваны, столики с кофемашинами. Повернув голову, отмечаю, что окна выводят на потрясающий вид набережной.

Почему-то сразу вспоминаю свое детство. У папы тоже был красивый офис… Сердце начинает неприятно колоть, стоит только вспомнить о том, как он умер… Он жил своей фирмой, он искренне любил свое детище, которое взрастил с низов.

Но из-за компании он развелся с мамой, из-за неё же заболел и сидя в директорском кресле и умер… Для него компания была важнее всего. Важнее семьи, важнее счастья, важнее своей жизни.

После его смерти я ненавидела наш холдинг. Не могла ни минуты там находиться. И когда Паша предложил свою помощь, я согласилась и передала все доверенности на него. Я верила мужу, считала, что мы одна семья, и не думала, что он способен на предательство…

Со временем, конечно, я остыла, но тяги к директорскому креслу так и не обрела, поэтому сейчас я иду по офису, испытывая некую нервозность, но в то же время и решимость.

Как бы это грустно не звучало, но мой отец свою жизнь отдал за эту компанию, и я во что бы то ни стало верну ее и займу место, которое давно должна была занять.

Пройдя по коридору, я подхожу к нужной двери и решительно стучу в неё.

— Проходите, — слышу приятный голос девушки. Видимо, секретаря Марка.

— Здравствуйте, — прохожу в маленькое помещение и вижу слева массивную лакированную дубовую дверь. — Мне назначено. Марк… — понимаю, что не знаю его отчество и бегаю глазами в поисках подсказки, но ничего не нахожу. — В общем, я к Громову.

— У него сейчас важная встреча, подождете?

Неуверенно киваю. Запал на разговор постепенно стихает. Но стоит мне только присесть на диванчик, дубовая дверь шумно открывается, и передо мной предстает Марк, который тут же обращает недовольный взгляд на секретаря.

— Разве я не сказал провести мою невесту сразу же, как только она придёт? — цедит тоном, от которого я невольно выпрямляю спину. Словно отчитывают меня…

Стоп, невесту?!

Девушка мгновенно вскакивает, испуганно озираясь по сторонам, словно ищет поддержку.

— Не нужно, — вмешиваюсь, рискуя получить соответствующую реакцию и в отношении меня, однако этого не происходит. Он смотрит на меня, и выражение его лица меняется, взгляд снова становится привычно холодным. — Я ведь не представлялась ей, — добавляю с улыбкой.

Марк шумно выдыхает.

— Пойдём, Мария, — указывает мне на его дверь и пропускает внутрь.

Прохожу и сажусь на кресло за черный, стильный стол. Марк же проходит к своему огромному директорскому креслу и, откидываясь на спинку, устремляет на меня свой пронзительный взгляд.

— Вообще-то я ещё не согласилась, — прерываю наше молчание, но он лишь вскидывает бровь.

— Серьезно? Я был уверен, что та решимость, с которой ты вчера разговаривала, оно самое, — усмехается мужчина, и я невольно отмечаю, что его образ властного и уверенного в себе человека идеально сочетается с окружающим его интерьером. Тёмный, строгий, влиятельный.

Я немного нервничаю, но стараюсь держаться с достоинством. Одергиваю край темно-синего пиджака и поправляю волосы и без того идеального пучка.

— Ты прекрасно выглядишь, — словно невзначай произносит он, отчего я еще больше чувствую себя неловко.

— Спасибо, — не смотрю ему в глаза. Разглядываю черную статуэтку Фемиды у него на столе.

— Я благодарю, что ты согласилась встретиться и обсудить детали договора, — начинает он, и я вскидываю на него взгляд. — В первую очередь я заверяю тебя, что брак — это формальность. Я не принуждаю тебя ни к чему. Лишь хочу, чтобы каждый из нас получил то, что хочет, — в его голосе слышится та самая уверенность, которая одновременно поражает и настораживает. — Мой юрист подготовил документы о разводе, а также доверенности на ведение дел в суде от твоего имени. Через час приедет нотариус, чтобы все заверить. Кроме как участвовать в суде, они больше ничего не смогут сделать от твоего имени. Именно поэтому я и пригласил нотариуса, чтобы ты была уверена в этом.

Согласно киваю, но руки продолжают нервно теребить ручку от сумки.

— Мои люди займутся не только разводом, но и подачей заявлений об оспаривании заключенных Павлом сделок, совершенных явно не в твоих интересах.

— Это правда может подействовать? — с надеждой спрашиваю у него, хотя и боюсь очень. Я ведь совсем не знаю этого человека.

— Я обещаю тебе. Если не справятся мои люди, я лично возьмусь за эти дела.

— Вы адвокат?

— Был когда-то. Ещё до того, как решил создать собственный бизнес.

— Почему не развивались в юридической сфере? — скептически оглядывая мужчину и не могу представить его адвокатом. Ну вот вообще.

— Видишь ли, — ухмыляется он, — мой характер немного не выдерживает подчинения. Не моя стихия.

15

Глава 8

После того как приезжает нотариус, я подписываю все бумаги и уезжаю домой. Осознание того, что совсем скоро этот дом уже не будет моим, вызывает противоречивые чувства.

С одной стороны тяжело всё бросить и решиться на переезд, с другой — всё в этом доме будет напоминать о муже. А я хочу не просто забыть его, а вычеркнуть из своей жизни.

Ближе к вечеру я выставляю дом на продажу, а потом звоню дочери. Я хотела дать ей время остыть, да и самой немного успокоиться. Но через несколько дней у нее день рождения, и мне больно от мысли, что даже в день совершеннолетия дочери я могу быть не рядом.

Дозвониться я до нее не могу ни сегодня, ни на следующий день, а потом она перезванивает сама.

— Мила, — принимая вызов, начинаю первой, — я тебе столько звонила! Ты где?

Вопрос вырывается невольно, напоминая о том, что дочь сказала мне в нашу последнюю встречу. Мила собиралась пожить у любовницы мужа…

Не факт, что она действительно там. Ведь у нее есть своя квартира, которую ей подарил Паша на шестнадцатилетие. Возможно, что Мила сказала так лишь с целью задеть меня. И у нее получилось.

Но как оказывается позже, куда больше меня задевает другое…

— Здравствуй, Мария, — слышится мелодичный женский голос. — Это Ангелина, — назвав свое имя, любовница мужа делает паузу. Она хочет, чтобы я понимала, с кем говорю.

Мила не соврала. Она действительно поехала к ней…

— Где моя дочь? И какое ты имеешь право брать ее телефон без разрешения?

— А зачем мне ее разрешение? — хмыкает она.

— В нынешнее время телефон как средство гигиены, но кому я это объясняю, вряд ли вы из брезгливых.

В груди холодеет, но мой голос остается ровным.

— Мила ушла на пляж, — самодовольно отвечает Ангелина, проглатывая мои слова, словно не слышит их. — Мы сейчас в Доминикане. Ей что-то передать?

Но после этого я понимаю, почему. Она явно испытывает удовольствие, понимая, что своими словами вырывает мне сердце. Мне только предстоит лечить свои раны, но я не дам ей понять, какую боль я сейчас испытываю.

— Спасибо, что сообщили, — отвечаю спокойно. — Теперь я знаю, что моя дочь отдыхает и рада за нее. А теперь положите телефон на место и сообщите ей, что звонила ее мама.

Ангелина замолкает. Наверняка она искала скандала, ожидала слез, а то и истерики.

— Боюсь, что у нее не найдется времени для разговоров. Слишком плотный график для отдыха, — все-таки бросает она и не удерживается от очередной колкости: — Ее отец ведь тоже рядом. Мы решили вместе отметить ее день рождения как настоящая семья, так что не переживайте, она в надёжных руках.

Пальцы непроизвольно сжимаются крепче на телефоне, до побелевших костяшек. В голове словно эхом звучит «вместе… семья». Так издевательски, так ядовито.

Но я нахожу в себе силы скрыть свои чувства под ледяным тоном:

— Сомневаюсь, что вы знаете, что такое настоящая семья. Но я не стану вас разочаровывать.

— Паша хороший человек, — бросается ему на защиту. — Он умеет любить и быть заботливым.

— Согласна, — отражаю тут же. — Но лишь когда это выгодно ему. Всего доброго, Ангелина.

Не слушаю, что она говорит в ответ и отключаюсь. Несколько минут уходит на то, чтобы успокоить колотящееся сердце и дрожь в руках. Но теперь моя решимость только стала крепче.

На протяжении трех дней я встречаюсь с желающими посмотреть дом и параллельно собираю вещи. После разговора с любовницей мужа, я лишь раз звоню дочери — в день ее рождения. Она отвечает с первого же звонка и сдержанно принимает поздравления. Разговор не клеится, и я с болью в сердце признаю, что мы никогда еще не были с ней так далеки друг от друга. Но когда я предлагаю ей встретить после возвращения в город, она соглашается.

Вот только перед этим мне приходится встретиться с тем, с кем я меньше всего того хочу…

Паша появляется внезапно, застав меня за сбором документов. Он даже не названивает заранее — просто открывает входную дверь, словно всё еще имеет право находиться здесь.

— Маша, ты с ума сошла? Ты решила продать наш дом?! — его голос обжигает недовольством.

Я спокойно откладываю бумаги на стол и поднимаю взгляд на разъяренного мужа.

— Да. Я продаю его. Это ведь мой дом, если ты забыл.

— Это наш дом! Наш общий! Я вкладывал деньги в ремонт и обустройство, — цедит сквозь зубы. — Ты не можешь просто так решать за двоих, не имеешь права!

Опершись ладонями на стол, я встаю, глядя ему прямо в глаза.

— Ты уверен, что хочешь говорить о правах? — ищу в его глазах хоть каплю понимания, но нахожу лишь яростную решимость, и продолжаю, не скрывая разочарования в голосе: — Это мой дом, Паша. Он достался мне от отца. Всё, что ты сюда вложил, уже давно перекрыто личными счетами. Я не претендую на твое имущество, которое мы могли бы разделить при разводе. Так что можешь оставить себе квартиры, машины и разбираться со своей жизнью... там, где тебе приятнее.

Он делает шаг мне навстречу. В глазах пылает что-то опасное. По сути, это уже не просьба, а завуалированная угроза:

16

Глава 9

Инстинктивно отшатываюсь назад, врезаясь лопатками в стену. Сердце гремит в груди, норовя разорваться от страха. В темноте ничего толком не видно, и разыгравшееся воображение щедро дорисовывает образ мужчины, занимающего собой чуть ли не весь дверной проем.

Не могу пошевелиться от сковавшего меня страха, но и он не двигается. Несколько секунд я словно нахожусь на грани жизни и смерти, но даже слова сказать не могу, лишь истерично всхлипывая.

Но потом он вдруг отпускает ручку двери, за которую всё это время держался, и шагает назад.

Я не верю своим глазам, жду, что он в любую минуту вернется и так и не могу пошевелиться, словно срастаясь спиной со стеной.

Время тянется, но ничего не происходит… Прислушиваясь к звукам, остаюсь на месте, не решаясь выйти из комнаты, однако едва стихают тяжелые шаги, просыпается инстинкт самосохранения.

Как я могу защитить себя, если даже ничего под руками нет подходящего? Всё, на что меня хватает, это кинуться в соседнюю комнату, в которой есть замок, и запереться.

Кажется, глупо, ведь при желании его можно с легкостью вскрыть. Но ничего лучше я просто не могу придумать…

Сидя в ванной, я вспоминаю про свой телефон. Выйти страшно, и я остаюсь здесь, чтобы дождаться помощи. Но когда снова слышу чьи-то шаги, по телу мгновенно сказывается озноб и меня накрывает паникой.

— Мария!

Голос Марка только распаляет мою истерику, и я срываюсь с места. Отпирая замок, тут же натыкаюсь на него, интуитивно цепляясь за плечи.

— Тише, всё хорошо, — утешает он низким голосом. — В доме никого нет. Никого, — повторяет тверже. — Мы одни.

Лишь спустя время, когда эмоции утихают, и я вдруг слишком очевидно ощущаю мужские руки на своей спине, отшатываюсь, давая понять, что со мной всё в порядке.

— Кто это был? — первое, что спрашиваю, но тут же понимаю, что Марк этого просто не может знать…

— Выясним, — отзывается он кратко. — Одевайся, здесь оставаться нельзя.

— Боже… Простите…

Прикрывая руками грудь, сгораю от стыда, когда понимаю, в каком виде перед ним стою.

Ночная сорочка на голое тело кажется слишком откровенной и короткой. К тому же в моей спальне теперь горит свет, а на фоне Марка, который стоит полностью одетый и в распахнутом пальто на плечах, мой вид кажется слишком вызывающим.

Забегая в ванную, снимаю с крючка халат и спешно кутаюсь в него.

— Я подожду внизу, — слышится напряженный голос из спальни, но Марк тактично остается там и не заходит ко мне. А затем и вовсе уходит, судя по удаляющимся шагам.

Я согласна с ним, что оставаться сегодня в доме опасно. Я бы даже уснуть не смогла! И если бы он не приехал, заказала бы такси и переночевала в отеле, откуда сразу же поехала в полицию.

Но он здесь, и от этого мне одновременно спокойно и неуютно…

Когда я спускаюсь на первый этаж, вижу рядом с Марком полицейских, которые осматривают разбитые окна. Я отвечаю на их вопросы, рассказываю об угрозах мужа и невольно замечаю, как он меняется в лице, плотно сжимая челюсти.

Но как только мы остаемся одни, он не говорит ничего о Паше, и я ему благодарна за это. Не хочу… Просто не могу говорить сейчас о человеке, который так поступил со мной.

— Ты сможешь отвезти меня в отель? — прошу Марка, уже сидя в машине рядом.

Мой голос звучит неуверенно. Только сейчас понимаю, что из-за меня он сорвался посреди ночи и приехал по звонку. Мне неловко от того, что я доставляю ему неудобства.

— Нет, — отвечает он не сразу. — В отеле тоже небезопасно. Для начала нужно выяснить кто это был и с какой целью, — Марк бросает в мою сторону короткий взгляд и снова смотрит на дорогу, а затем говорит тише, с неким напряжением в голосе: — В твоем доме выбито два окна на первом этаже.

— А куда мы едем?

Удивительно, что из всех его слов, я сейчас реагирую только на информацию о том, что в отель он не сможет меня отвезти…

— Останешься на одну ночь у меня.

Несколько секунд я просто молчу, ощущая волнение в груди. Выхода не вижу, но и принять тот факт, что вынуждена ночевать в его доме тоже не выходит.

— Нет… — отзываюсь неуверенно и добавляю четче: — Я не могу ночевать у тебя.

— Мария, — начинает Марк и тут же замолкает.

Растирая пальцами лоб, он шумно выдыхает и хмурится, словно раздумывает над чем-то. Мне же становится совсем некомфортно…

Он предлагает помощь, а я думаю лишь о том, что это неправильно.

— Что ты предлагаешь? — спрашивает вдруг он, но, как оказывается, не ждет от меня ответа. — Тебе есть к кому поехать?

— Нет…

Боковым зрением замечаю, как он тянется к телефону и снова тяжело выдыхает, глядя на время, а потом кому-то звонит.

— Ты дома? Примерно через полчаса заеду. Не один.

Марк разворачивает машину в обратную сторону, и я окончательно убеждаюсь в том, что его последние слова имели отношение ко мне.

17

Глава 10

— Ты напряжена, — отмечает Марк, бегло взглянув на меня, не отрывая внимания от дороги. Его голос, как всегда, спокоен, но в нем чувствуется сила. Интересно, этот человек вообще чего-то боится?

— Конечно, мы же едем к твоей сестре, — вздыхаю я. — Мне очень неудобно и неловко. Я совсем не знаю тебя, а тут сразу знакомство с членом семьи…

Ловлю себя на мысли, что уже давно обращаюсь к нему на «ты». Наверное, после всего того, что человек для меня сделал, это логично, однако внутри все равно все сжимается, будто я делаю что-то запретное.

— Я почему-то уверен, что вы понравитесь другу другу, — его улыбка мелькает всего на миг и так же быстро исчезает, уходя за строгую маску сдержанного мужчины, к которой я уже привыкла. — Лида очень мягкий и добрый человек. К тому же, если ты решишься ей довериться и расскажешь, что с тобой произошло, она от тебя уже никогда не отстанет. Два года назад она была почти в похожей ситуации, и сейчас медленно, но верно от неё отходит.

— Ей изменили?

— Хуже. Ее муж не только изменил ей, но и проводил незаконные финансовые операции в фирме, которую оформил на неё. Ее чуть не посадили, Мария, — строгий взгляд перемещается на моё испуганное лицо.

— Как она со всем справилась? — мой голос дрожит, стоит только представить, через что прошла эта женщина.

— Если захочешь, спросишь у неё потом. Но я до сих пор не уверен, что она справилась…

Выгляд Марка холодеет.

ТА ярость, что он испытывает к бывшему мужу сестры, ощущается на ментально. Она занимает весь салон, из-за чего пространство начинает давить.

— Я не хотел расстроить тебя ещё больше.

— Мне просто очень обидно за неё.

— Ты ведь ее даже не знаешь, — ухмыляется мужчина.

— Но почему-то теперь я очень сильно хочу ее узнать, — открываюсь ему на удивление самой себе.

Через полчаса мы подъезжаем к уютному дому с садом и пристроенной верандой. Уже на пороге в полутьме я замечаю женскую фигуру лет сорока. Его сестра ждет нас с лёгкой улыбкой на лице. Лида. Она выглядит полной противоположностью Марка: светлые волосы, яркий теплый взгляд и доброжелательная энергия, которая буквально обволакивает ее.

Марк помогает мне выйти из машины и быстрым шагом подходит к сестре. Та делает шаг ему навстречу и, закинув руки ему на плечи, крепко обнимает.

— Я очень соскучилась, ты так редко звонишь, ты ужинал? Как твои дела? — забрасывает его своей скопившейся заботой, и это выглядит так мило.

Не замечаю, как начинаю улыбаться, и в этот момент женщина переводит взгляд на меня.

Улыбка на ее лице загорается с новой силой, когда она протягивает ко мне обе руки. Инстинктивно вкладываю в них свои ладони.

— Добро пожаловать, меня зовут Лида, — она по-дружески сжимает мои ладони, и сразу на душе так тепло становится.

Обычное теплое человеческое отношение, и я понимаю, что в этом мире не все потеряно. Среди темноты и грязи есть вот такие светлые люди, которые не дают возможности опустить руки и сдаться.

Своей энергией Лида снова заражает всех, кто находится рядом.

— И мне очень приятно. Меня зовут Мария, — улыбаюсь ей в ответ.

Потянув меня за собой, она поднимается по небольшой лестнице у входа в дом.

— Проходите скорее, не стойте на улице, — мягко говорит она, одной рукой держа меня, а второй обнимая Марка.

— Лида, Мария останется у тебя на какое-то время, — коротко бросает Марк.

Его слова не звучат вопросительно. Он ставит ее перед фактом, что заставляет меня невольно смутиться. Он не говорит о причинах, не добавляет никаких пояснений, словно одного его слова достаточно.

И это на самом деле выходит так.

— Конечно, я позабочусь о ней, не переживай, — отвечает она, подмигивая мне. — Ну что, давайте на кухню? Я как раз заварила чай.

Проходя светлый коридор с высокими потолками, мы заходим в уютную, такую же светлую кухню с деревянной мебелью и небольшим букетом цветов на столе. Дом пахнет выпечкой и специями. Это похоже на глоток воздуха после мрачных дней.

— Садись, — произносит она, пододвигая мне удобный стул с мягкой подушкой. — Расскажи мне, какой чай ты пьешь, какую еду любишь? Хочу накормить тебя завтра чему-нибудь вкусненьким.

Она не спрашивает о причинах моего здесь нахождения, о том, как мы познакомились с Марком. Она не делает ничего, из-за чего я могла бы почувствовать себя некомфортно.

И я очень благодарна ей, ведь правда расслабляюсь.

Осторожно занимаю указанное ею место, пока Марк молча забирает нашу верхнюю одежду и относит к вешалке у двери.

— Давай, я помогу тебе, — привстаю, но она жестом руки указывает, чтобы я осталась.

— Я справлюсь, лучше расскажи мне, чем будем завтра заниматься? Хочешь, сходим по магазинам?

По магазинам? Когда я в последний раз там вообще была? Да и отложенные деньги нужно беречь, потому что я не знаю, когда закончится моё подвешенное состояние.

Иллюстрация к главам

Визуал к 1 главе

Визуал к 5 главе

Визуал к 8 главе

Иллюстрации к главам

Визуалы к 18 главе

18

Глава 11

Не сказать, что я спала спокойно, но за последнее время это единственная ночь, когда я чувствовала, что смогла за неё немного отдохнуть. Меня все беспокоят мысли о Миле, о бандитах, что напали ночью, о будущем, о том беспомощном состоянии, в которое я сама же себя и загнала… Обидно доверять близким всю жизнь, а потом оказаться в совершенно чужом доме с незнакомыми людьми.

Но ведь все, что нас не убивает, делает сильнее? Сделает же? Должно сделать!

Закрываю лицо руками, а потом резко их опускаю. Поднявшись, иду к раковине и смотрю на себя: тёмные круги под глазами, бледная кожа с россыпью мелких морщинок, тусклые светлые волосы…

Прежде чем меняться внутренне, я хочу стать сильнее внешне. Сделать хотя бы один шаг.

Раз Лида хотела вчера пройтись по магазинам, я соглашусь и составлю ей компанию. Впервые в жизни я не буду думать ни о чем, ни о ком, кроме себя. Хотя бы на день. Хотя бы сейчас.

С четкой установкой провести этот день для себя, я спускаюсь на первый этаж и вижу, что Лида с Марком уже находятся на кухне. Марк в своем классическом костюме стоит у столешницы, держа в руках чашку с кофе, а Лида перебирает какую-то крупу на столе.

— Доброе утро, — замечает меня Лида и улыбается.

— Доброе утро, — с присущим ему спокойствием произносит Марк, но я почему-то чувствую тепло в его словах.

— Доброе утро, — отвечаю, улыбаясь в ответ. — Тебе помочь? — подхожу к Лиде, на что Марк, кажется, хмыкает.

— Оставь, это ее хобби, она так успокаивается, — он снова делает глоток кофе, а потом ставит кружку в посудомоечную машину.

— Это правда, — подмигивает мне его сестра, — без такого антистресса я с ним ни один разговор не выдержала бы.

Улыбка невольно появляется на лице.

— Мне нужно ехать, я позвонил утром своему водителю, он вас отвезет куда вам нужно будет. Пока я не разберусь с тем, что произошло, — обращается ко мне, — не возвращайся домой и без Алексея никуда не выходи, хорошо?

Киваю, после чего Марк выходит, предварительно поцеловав в макушку Лиду.

— Ну что, какие планы на сегодня? — обращается ко мне, высыпав крупу в чашку и отложив на столешницу. — Нам и развеяться не помешает, и заодно просто поболтаем, но если захочешь остаться дома…

— Нет, я бы тоже с удовольствием поехала. Понимаю, что мне это нужно.

Лида заговорщически улыбается, а потом подходит и снова берет меня за ладони.

— Я не знаю, что у тебя произошло, но уверена в одном — женщина — неубиваемое существо, дорогая. Когда я думала, что дальше только стена из тьмы, вообразила в своей руке молот, разломала им навеянную сознанием стену и шагнула в свет. И я каждый день продолжаю расчищать себе этот путь, — по мере того, как она говорит, я замечаю скопившиеся слезы в ее глазах, которые она упорно сдерживает. — И когда-нибудь обязательно закончу это делать. И ты сможешь. Представь, что у тебя есть на это силы, и они появятся. Все начинается здесь, — показывает она на область в районе висков, — когда ты это поймешь, ты поменяешь свою жизнь.

Не выдерживаю. Наклоняюсь и обнимаю ее. И эти объятия говорят все за меня.

Она права. В каждом слове ее слышалась не только поддержка, но и надежда.

Около двух часов мы ещё сидели на кухне, пока я рассказывала Лиде свою историю, а она делилась своей. Мы обе прониклись друг другом, обе плакали и обнимались. Между нами было столько общего, что когда Лида начинала предложение, я его заканчивала.

Когда мы закончили, то обе пошли умываться, сквозь слёзы смеясь над самими собой, а потом оделись, и я позвонила Алексею, чтобы он за нами приехал.

Через час мы уже идем вдоль витрин небольшого торгового центра. Лида скупает все яркое, что только видит, а я смеюсь с ее расточительности, на что она отвечает, что эта карта Марка, поэтому можно покупать все.

Эта прогулка становится облегчением.

После тяжелого разговора дома, обнажившего наши души, здесь мы не обременены мыслями о каких-то недосказанностях, а поэтому говорим о простых вещах — о погоде, о забавной одежде и аксессуарах, прическах. Кажется, я не делала этого целую вечность. Просто гуляла и болтала с подругой.

Постепенно наш разговор переходит к Марку. Лида рассказывает о нём в детстве, а я замечаю, что слушаю ее с повышенным интересом: тот властный мужчина, каким я его знаю сейчас, оказывается тем, кто в детстве поскальзывался на льду, дрался с соседскими мальчишками и играл в карты на раздевание.

— Он был таким смешным, — смеётся Лида. — Упрямый, сдержанный, но за всеми этими серьёзными взглядами всегда умудрялся заботиться о тех, кто ему дорог. Когда меня за волосы потянул старшеклассник, он пошел против того, даже с учетом того, что тот был на три года старше. Избил его, но и сам получил знатно. А когда всех вызвали к директору, он и слова не сказал. Молчал как партизан. Такой он, Марк. Порвет за близких.

Её слова как будто цепляют меня. Я думаю о том, как он всё это время помогал и мне: защищал, предложил помощь с разводом, даже с учетом своего интереса, приехал посреди ночи и познакомил с дорогим ему человеком.

Лида словно читает мои мысли.

19

Глава 12

На следующий день в спешке накидываю на плечи пальто, приобнимаю Лиду, которая вышла меня проводить, и выхожу на улицу, чувствуя, как с каждой минутой волнуюсь всё больше.

Сегодня моя дочь вернулась домой, и мы договорились с ней встретиться в кафе. Я не знаю, как сложится разговор, но очень надеюсь, что мы сможем поговорить хотя бы спокойно. Как бы мне не было обидно за то, что она встала на сторону Паши, я не могу на нее долго злиться и ждать, когда она сама всё осознает.

Спустившись с крыльца, я поднимаю взгляд и замираю в растерянности, когда замечаю у ворот Марка. Высокий, слегка нахмуренный. Его взгляд — острый, цепкий. Как всегда.

Его появление сбивает меня с толку. И судя по тому, как он на меня смотрит, приехал он не к сестре… Хотя знать этого точно я не могу.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю, останавливаясь около него, и будто опомнившись, здороваюсь: — Привет… Лида собиралась за продуктами.

— Ты отказалась от охраны, — в его хрипловатом голосе чувствуется упрек, и я окончательно убеждаюсь в том, что он здесь из-за меня.

— Мне не нужна охрана, Марк, — шумно вздыхаю, удерживая контроль над эмоциями. — Это просто встреча. Я не могу появиться там с телохранителями. У меня и так сложные отношения с дочерью, и я не хочу ее пугать.

— Хорошо, никакой охраны, — спокойно отвечает он и делает шаг ближе. Это движение естественное, но пространство между нами сжимается словно само по себе. — Я сам тебя отвезу.

Внутри все холодеет и одновременно разливается теплом. Я всё никак не привыкну к его прямолинейности. К тому, что он так просто принимает решения за меня, и ничто в его тоне не предполагает возражений.

— Это не обязательно, — пытаюсь говорить уверенно, но сама слышу, как в голосе звучит слабая нотка сомнения. — Я справлюсь сама.

— Справишься, — тут же соглашается он и подходит еще ближе, — но мне так будет спокойнее, — добавляет мягче. — Прости, но я не позволю тебе уехать на встречу одной, когда есть причины для опасений. Нам обоим это нужно, Мария. У нас есть цель, и чтобы ее воплотить, ты нужна мне здоровая. Как физически, так и эмоционально.

Он говорит так спокойно, таким уверенным тоном, от которого моя решимость стремительно тает. Я пытаюсь что-то ответить, но язык словно прилипает к небу, и я просто легко киваю головой.

— Спасибо… — тихо благодарю, чувствуя неловкость и вину.

Возможно из-за меня ему пришлось отложить важные дела и встречи, и теперь он вынужден тратить свое время, потому что я сказала Алексею не приезжать за мной.

Марк открывает дверь своей машины, жестом приглашая меня сесть на пассажирское сидение. Я подчиняюсь молча. Пока мы выезжаем за ворота, беру себя в руки и, наконец, нарушаю тишину.

— Тебе удалось выяснить, кто пробрался в мой дом? Возможно, я могу чем-то помочь, попытаться опознать того мужчину. Хотя в темноте я практически ничего не успела понять, но я могу…

— Мария, — резко останавливает Марк, но без тени раздражения в голосе, — оставь это мне и не думай ни о чем, — отрывает взгляд от дороги и, глядя мне в глаза, добавляет тверже: — Не бойся.

Но когда он снова сосредотачивается на дороге, я замечаю на его лице легкую тень злости, скрытую под хладнокровием.

— В кафе я пойду одна, — перевожу тему. — Мне нужно поговорить с дочерью наедине.

— Я не планировал вмешиваться, — говорит с едва заметной улыбкой, отчего я чувствую себя глупо.

Отворачиваюсь к окну, глядя на улицы, которые плавно сменяют друг друга. Сердце как-то странно сжимается, и я снова испытываю волнение перед встречей с Милой.

Спустя тридцать минут я выхожу из машины и благодарю Марка. Он не сразу уезжает и провожает меня взглядом до кафе, что вызывает чувство защищенности. Но как только я вхожу внутрь, это ощущение быстро сменяется растерянностью и страхом, которые с каждой секундой преобразуются в дикое, яркое, бесконтрольное чувство злости...

Мила не приехала. Вместо нее я вижу Пашу.

20

Глава 13

Я могла бы развернуться и просто уйти. Не доставлять мужу удовольствия от этой встречи, на которую он решил пойти обманом, сговорившись с нашей дочерью.

Но гнев, который плещется в груди, требует выхода, и я быстрым шагом прохожу по залу, останавливаясь около его столика.

— Здравствуй, Маша, — самодовольно ухмыляется он и расслабленно откидывается на спинку стула, словно уже считает себя победителем. — Не ожидала меня увидеть? Ждала кого-то другого?

— Знаешь, — намеренно обращаюсь к нему спокойным тоном, но внутри меня всё пылает огнем, — даже хорошо, что пришел ты.

Выдерживая его тяжелый взгляд, я отодвигаю стул, сажусь напротив и одним жестом отмахиваюсь от подоспевшего официанта. Задерживаться я здесь не планирую.

— Ты сможешь лично услышать о том, что тебя ждет, — продолжаю, наконец. — На что ты рассчитывал, когда залез в мой дом?

— Я? — усмехается он и расплывается в кривой улыбке. — Не понимаю, о чем ты говоришь... Но думаю, теперь ты уже сомневаешься в том, что этот дом принадлежит только тебе. Не справишься ты сама, Маша.

— Ты так уверен, что я одна?

Поражаюсь, как легко мне удается разговаривать с ним, тогда как даже видеть его не могу и хочу как можно скорее забыть и вычеркнуть из своей жизни.

— Не испытывай судьбу, дорогая, — цедит сквозь зубы Паша.

Снова слышу его угрозы. Но сейчас это вызывает не страх, а только злость.

— Я хотела расстаться по-хорошему, но теперь не жди этого от меня. Если раньше я была согласна оставить дом и вернуть свою фирму, то сейчас я претендую на полный раздел имущества. Но бояться тебе следует другого, — продолжаю так же уверенно, замечая, как быстро меняется выражение его лица. — Своими угрозами и разгромом ты добился лишь того, что совсем скоро можешь остаться ни с чем и оказаться за решеткой.

Плотно стиснув челюсти, он делает вид, будто пытается сдержать смех, но его тонкие подрагивающие губы выдают те эмоции, которые он глушит в себе.

Он может сколько угодно кричать о том, что мне не удастся вернуть себе компанию или доказать его причастность к незаконному проникновению в мой дом и порче имущества. Но он ничего не сможет сделать, если я решу отсудить себе половину совместного имущества.

И всё же следует отдать ему должное: он отлично держит голос, который, на удивление, звучит ровно и с легкой усмешкой.

— Это смешно. Что ты можешь, Маша? — вздернув брови, скалится муж и добавляет тверже: — Ты одна.

— У нее есть я, — раздается рядом жесткий и уверенный голос, и я узнаю его мгновенно.

Вздрогнув, перевожу взгляд на Марка, который заполняет своей бешеной энергетикой всё пространство кафе. Смесь решимости и неприкрытой ярости в его тоне можно ощутить ментально. Но я смотрю в глаза…

Они словно стали темнее. И моя кожа покрывается мурашками от пылающего в них пламени.

— Всё же связалась с моим врагом… — хрипит Паша, напоминая о себе.

Кажется, я даже успела забыть о его присутствии. В его тоне уже нет того спокойствия и уверенности. Но я вижу, как он старается держать ситуацию под контролем, который принадлежит сейчас явно не ему.

— К Марии больше не приближайся, — отрезает Марк, когда я поднимаюсь и встаю рядом с ним.

— Она моя жена! — вопит Паша и подрывается с места, будто хочет хоть как-то уравнять позиции, что просто без шансов.

Дело даже не в том, что Марк зрительно подавляет его своим ростом. Просто сейчас как никогда становится очевидно, что в моем муже нет того внутреннего стержня и силы духа, которых у Марка хоть отбавляй.

— Об этом стоило думать раньше, — чеканит он. — С сегодняшнего дня вы официально разведены. И если ты решил такими грязными методами решать вопросы с женщиной, то и отпор ты получишь соответствующий — мужской. Поэтому в следующий раз, когда ты вздумаешь сделать что-то подобное, помни о том, что будешь иметь дело со мной.

Паша не находит слов для ответа, а я в этот момент борюсь со своими эмоциями от этой новости.

Мы официально разведены.

21

Глава 14

— Это правда? — спрашиваю Марка, когда мы садимся в машину. — Нас уже развели?

— Да, — коротко отвечает он. — Ты зашла в кафе, и мне позвонили, чтобы сообщить об этом.

Сложно сказать, что я испытываю сейчас. Облегчение, которое даже физически расслабляет все мышцы в теле, практически не оставляет места для других эмоций. Оно приглушает злость на теперь уже бывшего мужа, подавляет раздражение и обиду. И всё же мне жаль, что всё произошло именно так. Словно иллюзии, которые слишком долго затмевали мой разум, развеялись так быстро, что я не успела этого осознать.

Я бы никогда не смогла простить предательство. Но мне грустно от того, что Паша так низко упал в моих глазах, не оставляя ни капли желания сохранить нормальные отношения хотя бы по причине того, что у нас общая дочь.

— Спасибо, — тихо благодарю Марка, понимая, что без него мне было бы сложнее решить свои проблемы с бывшем мужем. — Кажется, я ни разу не благодарила тебя за всё, что ты сделал для меня.

Он поворачивается, немного хмурясь, но его взгляд смягчается, а на губах мелькает легкая усмешка.

— Мария, — делает паузу, пристально глядя в глаза, — мы только начали, и нас еще ждет настоящая борьба.

По телу пробегает легкий озноб, вынуждая поежиться. Я не хочу ни с кем воевать, но ничего другого не остается. Паша ясно дал понять, что так просто сдаться и вернуть мне бизнес он не собирается. А я не позволю отобрать ему то, что принадлежит мне.

— К тому же я лишь ускорил процесс вашего развода, что было в моих интересах, и совсем скоро ты станешь моей женой, — продолжает Марк серьезным тоном, а я мысленно добавляю «фиктивной».

Между нами лишь уговор, взаимовыгодный обоим. И всё же…

— Я не только о разводе говорила, — произношу увереннее. — Ты не обязан был вмешиваться сегодня. Да и вообще… По первому звонку приехал ко мне посреди ночи, когда в дом кто-то вломился, готов был отвезти к себе, чтобы я чувствовала себя в безопасности, познакомил с сестрой, которая так быстро стала мне близка, и я бы могла продолжить перечислять дальше, — усмехаюсь я, ощущая, как в груди теплеет.

— На моем месте так поступил бы каждый, — легко отмахивается он.

Не каждый. Я прекрасно понимаю, что не каждый бы так поступил…

Мы подъезжаем к дому его сестры, и после того как Марк глушит машину и выходит первым, он открывает мне дверь.

— Останешься на обед? — спрашиваю я, когда он следует за мной к крыльцу.

— Да, у меня есть еще полчаса до встречи. Запах Лидкиных пирогов доносится даже до двора.

Марк говорит это серьезным тоном, отчего мне только сложнее сдержать улыбку, и я тихо смеюсь. Лида и правда вкусно готовит, но я планирую ей сегодня помочь по кухне. К тому же я соскучилась по работе и с удовольствием бы тоже что-нибудь испекла.

Сестра Марка встречает нас с радостью и спешит накрыть на стол, не прекращая при этом болтать. А когда мы все садимся, я не замечаю, как тоже открыто делюсь эмоциями, рассказывая о своей жизни.

Не помню, чтобы в нашем доме была такая приятная, уютная атмосфера. Нет, так было когда-то, но мне уже сложно вспомнить, как давно это было.

Даже несмотря на то, каким теперь стал мой бывший муж, я всё равно не желаю ему зла и в первую очередь не хочу, чтобы страдала моя дочь. И как только Лида поднимается и выходит из-за стола, отвлекаясь на звонок, я обращаюсь к Марку с просьбой.

22

Глава 15

— Если… — осекаюсь, пытаясь подобрать слова, чтобы донести свои мысли правильно, — если подтвердится причастность Паши к проникновению в мой дом той ночью, я бы хотела об этом знать. Но если он всё же замешан в этом, я не хочу, чтобы его посадили.

Острый взгляд Марка словно держит меня на прицеле, не оставляя попытки отвести глаза в сторону. Вижу, как он недовольно сжимает челюсти, а от недавней расслабленности и улыбки на его лице не остается и следа. Но он не спешит меня переубедить или что-то высказать против. А я, пользуясь такой возможностью, продолжаю:

— У нас с ним дочь, которой всего восемнадцать. Да, у нас с ней тяжелые отношения, но я не хочу, чтобы она лишилась отца.

— Он жив и здоров, Мария, — твердо заявляет Марк, — и если он имеет к этому отношение, то заслуживает наказания.

— Он может лишиться свободы, — настаиваю я, — и я сомневаюсь, что он действительно способен причинить мне вред.

— Ты не можешь чувствовать себя в безопасности, этого мало?

— Неправда. Именно так я себя сейчас и чувствую…

Опускаю взгляд, испытывая странную неловкость. Всё-таки рядом с этим мужчиной сложно всё время быть решительной. Но рядом с ним я действительно ощущаю себя под защитой.

— Я тебя услышал, — отрезает коротко Марк и встает с места. — Мне нужно уезжать, поблагодари Лиду от меня за обед.

Я встаю следом, но он быстро уходит, оставляя меня в смятенных чувствах. Возможно, сейчас я неправа, решая оставить Пашу безнаказанным, но ведь еще ничего не доказано. После его угроз, конечно, глупо надеяться, что он не замешан в разгроме, но мне бы хотелось в это верить. Хотя бы по той причине, чтобы у меня не было повода желать ему такого наказания, как того хочет Марк.

Я не оправдываю бывшего мужа, но Мила… Даже в силу своей наивности и непонимания… За что ей это? Как я могу отправить за решетку ее отца? Испортить ей жизнь… Она даже карьеру не сможет построить, если у ее отца будет судимость. Это крест на ее будущем.

Когда шум двигателя за окном стихает, я заставляю себя подняться, чтобы убрать со стола, и начинаю мыть посуду, как слышу голос Лиды за спиной:

— А где Марк? Уехал уже?

— Да, у него важная встреча, — отвечаю я, стараясь не выдавать своего испортившегося настроения.

— Что ты делаешь? Маша, у меня же посудомойка, оставь посуду, я всё уберу, — смеется Лида и подходит ближе.

Слышу свой зазвонивший телефон, который остался в сумке и быстро споласкиваю руки. Вытерев ладони полотенцем, спешу принять вызов, как замечаю, что звонит мне дочь.

Честно признаться, после того, как она не приехала в кафе, рассказав о нашей встрече своему отцу, я не хотела с ней больше общаться до тех пор, пока она не одумается и не решит поговорить со мной сама. Но я не рассчитывала, что она позвонит так быстро.

— Мама, ты что творишь?! — сходу возмущается Мила. — Ты решила оставить папу ни чем и отправить в тюрьму? Я просто не могу поверить в это! Еще и с конкурентом его связалась, который столько проблем ему доставил! Как ты могла?

Наивно было рассчитывать на то, что Мила всё поймет. Как и предположить, что Паша не станет ее втягивать даже сюда. Он просто не перестает меня удивлять.

— Мои отношения с твоим отцом не касаются тебя, Люда, — отвечаю ровным тоном. — Тебе не нужно в это лезть и загружать свою голову нашими проблемами.

— Боже… В кого ты превратилась… — шепчет дочь.

— Это всё, что ты хотела сказать? — продолжаю в том же тоне, собираясь положить трубку.

Она отвечает не сразу, а затем говорит без прежней злости в голосе:

— Ты злишься, что я не пришла в кафе?

— Я не злюсь, Мила, — отвечаю ей с тяжелым вздохом, — но больше я не стану тебе звонить и искать встречи. Ты взрослая, и многое уже можешь понять, если захочешь. Оправдываться я тоже не стану. Ты считаешь, что я разрушила твою жизнь? — вспоминаю ее слова. — Так вот, я больше не стану лезть в твою жизнь, так как ты того и хотела.

— Теперь ты отказываешься от меня? — выпаливает она, словно не верит услышанному.

Горькая усмешка сжимает горло тисками. Сложно быть сильной, когда дело касается проблем с собственными детьми. Она ведь не понимает даже...

— Нет, Мила. Наверное, к твоему сожалению, я никогда не смогу от тебя отказаться, ты же мой ребенок.

— Тогда что ты делаешь сейчас?

— Жду, родная. Жду, когда ты научишься меня слышать.

Как бы не было сложно, я прощаюсь с ней и сбрасываю звонок.

23

Глава 16

На следующий день, к вечеру еду по знакомой дороге, которую могла бы пройти с закрытыми глазами. Сегодня встреча с потенциальными покупателями моего дома. Дома, похожего сейчас на мыльный пузырь, хранящий в себе много воспоминаний. И я решительно, без сожалений намереваюсь собственноручно его проткнуть.

Перед приездом покупателей я ставлю чайник и распахиваю шторы, чтобы впустить немного света в гостиную. Уже вечер, но красные отливы заката все ещё красиво окрашивают небо.

Сначала становится даже грустно от прощания с родными стенами, но когда я вижу покупателей — пожилую пару — Александра и Марину, окончательно решаюсь. Они выглядят счастливыми: держатся за руки, словно цепляются друг за друга на протяжении десятилетий. Я взглядом провожаю, как они осматривают гостиную с высоким потолком и старым дубовым паркетом, рассматривают камин — ещё тот самый, перед которым прошло мое детство. Мы отреставрировали его и не стали менять.

Внутри немного ноет, но грусти… ее уже нет. Я оставляю этот этап за своей спиной и начинаю новую, светлую жизнь.

Встав у камина, Александр поворачивается ко мне.

— Трудно, наверное, расставаться с таким домом. Он выглядит так, словно повидал много счастливых дней вашей семьи. Очень красивый.

Его фраза простая, и вроде бы даже позитивная, но она словно травмирует меня. А было ли счастье в этом доме вообще? Под тяжестью нынешний событий я их даже не вспомню. Выдыхаю через силу и отвечаю:

— Мне не трудно расстаться с ним. Сейчас это стало местом, из которого я очень хочу уйти.

Улыбаюсь старикам, и, мне кажется, они все понимают.

Мы подписываем договор на кухонном столе. Последняя страница, подпись — и тишина заполняет пространство. Они прощаются, и я закрываю за ними дверь. А потом прислоняюсь к ней спиной и улыбаюсь.

Второй шаг на пути к свободе тоже сделан, Мария.

Отвлекаюсь на зазвонивший телефон и вижу имя Марка на экране. Не знаю, почему, но моё сердце начинает сжиматься и учащаться. Странное ощущение, которое абсолютно не контролируется.

Марк видел меня слабой, растерянной, со слезами на щеках. Казалось бы, я не должна ощущать неловкости, он чужой для меня человек, но… почему-то этот человек заставляет меня волноваться.

— Привет, — отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Доброе утро, Мария. Как ты? Как прошла сделка?

— Всё в порядке. Договор подписали. Осталось решить вопрос с регистрацией в реестре недвижимости, и можно праздновать.

Он делает лёгкую паузу, по которой становится понятно, что он за рулем, а потом продолжает:

— Я как раз подъезжаю к дому, хотел забрать тебя, чтобы вместе поужинать и как раз поговорить.

Моё сердце снова создает странную активность. Мне нравится, что Марк не давит, не подталкивает меня — он словно всегда знает, когда быть рядом, но при этом тактично, без давления.

— Хорошо, — соглашаюсь я, улыбаясь, а потом саму же себя осекаю.

Господи, что же я творю?

Через минут десять Марк действительно приезжает за мной. Договариваемся поужинать в ближайшем ресторане, в который я раньше часто ходила с Милой. Уютный, с тёплым освещением и деревянными столиками.

Марк делает заказ, предварительно спросив у меня о предпочтениях.

— Может все же пасту? — хмурит взгляд, направляя его на мой салат.

— Эм.. Ну я думаю, что времени после моего развода прошло не так много, чтобы я могла позволить себе пасту на ужин, — шучу я, а потом замираю, когда вижу, как уголок его губ приподнимается.

— А мне кажется, что тебя кормить и кормить надо, Мария, — серьезным тоном произносит мужчина, и я чуть не давлюсь салатом, поднимая на него глаза.

24

Глава 17

— Смотри, ты все же женишься на мне, — снова пытаюсь улыбаться и шутить, но его серьезный взгляд смущает.

Хочется тут же отвести свой в сторону, но я старательно держу лицо, вздернув подбородок. Марк откидывается на спинку кресла и, вытерев руки о салфетку, серьезно отвечает.

— Как раз хотел сказать тебе, что мы распишемся на этой неделе, — говорит обыденным тоном в тот момент, когда я подношу вилку ко рту, и у меня все же застревает в горле салатный лист.

Прочищая горло, делаю большой глоток облепихового морса и смотрю на ничего не выпадающее лицо Громова.

— Марк… нет, я, конечно, понимала, что это должно случиться, но почему так скоро?

— Я не хотел тебе говорить, пока окончательно не решил бы все вопросы, но… — его голос становится жестче, исчезает та легкость в общении. — Несколько сделок юристы оспорили, доказав незаконность резкой продажи вашей недвижимости, купленной в браке. Три квартиры, земельный участок, две машины. Но касаемо компании… Мы можем ее вернуть, но в том состоянии, в которое он ее привел, это становится нецелесообразным.

Горло стягивает неприятным спазмом.

— Что он сделал? — задаю вопрос уверенно, потому что настроена бороться.

— Вывел все активы, и если сейчас мы будем отменять всю цепочку незаконно принятых им решений в компании, то она обанкротится максимум через год.

— Господи, — закрываю лицо ладонями, а потом, взяв себя в руки, снова смотрю на Марка. — Что мне нужно сделать?

— Как можно скорее выйти за меня замуж.

— И как это связано? Или… — догадка выбивает землю из-под ног. — Марк, ты же не станешь вмешивать в это и свою компанию?

— Стану, Мария, — Марк облокачивается локтями на стол, приближаясь ко мне. — Он не оставил выбора ни тебе, ни мне. Я предлагаю тебе пойти по другому пути. Я верну тебе твою компанию, но не как «Миссир Корпорейшен». Я сделаю тебя владелицей всего холдинга Стрельцова. Просто подожди и дай мне свое согласие.

— Я… согласна, — говорю на выдохе, сжав под столом руки в кулаки.

Теперь уже Марк улыбается.

— Я горжусь тобой, Мария, ты же понимаешь это? Я болею за твою победу.

— Так говоришь, словно это футбольный матч, — усмехаюсь, возвращая разговору непринужденный тон.

— Знаю, — отвечает серьезным тоном. — Но если бы это был матч, я, наверное, был бы тем самым пареньком с флажком и дудкой в зубах в первых рядах.

— Ну уж нет, — не замечаю, как начинаю смеяться. — Ты? И с дудкой? Ещё скажи, что в классическом костюме при этом. Марк, ну зачем? Я же это представила! — прикрываю рукой губы, чтобы не смеяться слишком громко, и тут же замираю, когда острый взгляд Громова останавливается на моем лице, а протянутая массивная рука отодвигает мое запястье от губ.

— Не нужно смущаться. Ты должна смеяться, когда тебе хочется, — его взгляд темнеет и опускается на мои губы. — Мне… нравится твой смех, Мария.

В местах соприкосновения его пальцев с моей кожей начинает печь. Я отвожу взгляд, смущаяясь этому моменту и прочищаю горло, чтобы что-то сказать, как тут же цепенею.

Взгляд невольно ловит знакомый силуэт за спиной Марка, и вместо смущения моё тело заполняет злость.

25

Глава 18

Мой бывший муж проходит в ресторан со своей любовницей, и они занимают столик на противоположной стороне зала.

Что они тут делают? Совпадение? Почему как только я почувствовала себя счастливой и будто бы забыла о нем, Паша снова напоминает о себе?

— Давай уедем, — прошу Марка, который тоже заметил их появление.

Его лицо остается непроницаемым, но я вижу, что он недоволен.

— Конечно, — отвечает ровным тоном и подзывает официанта.

Я поднимаюсь с места и прежде чем уйти, предупреждаю:

— Я в уборную.

Ловлю на себе взгляд Ангелины, которая выглядит подавленной, и смотрю на Пашу. Он что-то недовольно говорит, обращаясь к ней, и раздраженно кривится, отбрасывая салфетку. Счастливой и влюбленной парой с виду их сейчас не назовешь, но мне нет дела до их отношений, и я просто иду дальше.

Помыв руки, бросаю взгляд в зеркало и направляюсь на выход в зал, где меня уже ждет Марк, как вдруг мне преграждает путь Ангелина.

— Ну как ты? — спрашивает любовница Паши с притворным сочувствием. — Разведенкам в таком возрасте непросто. Ни мужа, ни детей…

Желание вцепиться ей в волосы, над укладкой которых она трудилась, наверняка, не меньше часа, накатывает так быстро, что я с трудом успеваю себя остановить.

Упоминание бывшего не задевает нисколько. Он сам позаботился о том, что мне стало совершенно на него плевать, как и на то, с кем он проводит время. Но называть меня бездетной…

Шагнув ближе, она едва ощутимо касается моего плеча и склоняется к уху, чтобы сказать:

— Мила скорее меня назовет мамой… — шепчет с насмешкой. — Чем признает родную, такую жалкую как ты.

Видит Бог. Я долго терпела. Я долго держала себя в руках. Я всегда и ко всем уважительно относилась. Но человек не просто оскорбил меня. Он затронул то, что не смеет трогать ни один человек — моё материнство.

Секунда, и я больше не сдерживаю себя. Вскинув подбородок, хватаю ее за волосы и оттягиваю назад, сжав их на затылке в кулак.

Испуг в ее глазах становится моей отдушиной.

— Еще раз посмеешь со мной разговаривать в таком тоне — искупаю, — тяну ее голову к умывальнику, но потом останавливаюсь. — А если хотя бы раз еще хоть слово скажешь о моей дочери — вырву твои волосы с корнями, — предупреждаю ровным тоном, готовая подтвердить свои слова на деле, и отталкиваю ее.

— Ненормальная! — шипит разъяренно. — Ты еще пожалеешь, Паша тебя оставит ни с чем!

— Ты сейчас снова неуважительно ко мне обратилась? — делаю шаг в ее сторону, и она резко забегает в кабинку туалета, щелкнув замком.

Какая же дура. Видимо, Паше нужна была именно такая.

Я выхожу из уборной, ощущая странное чувство удовлетворения, но злость во мне всё еще бурлит.

— Маша?

В коридоре появляется мой бывший муж, будто для полного счастья мне не хватало еще столкнуться с ним.

— Так Марк здесь с тобой, — заявляет с претензией в голосе и продолжает уже мягче: — Нам нужно поговорить… Давай отойдем?

Он переводит растерянный взгляд мне за спину и замечает свою любовницу, которая приближается к нам.

— Поговори лучше с Ангелиной, ей наверное есть что тебе рассказать, — отзываюсь спокойно и хочу пройти мимо, но резко останавливаюсь.

Его пальцы на моем плече жгут кожу, вызывая внутреннее отвращение, хотя я не испытываю боли. Хватка ослабевает, но не позволяет вырваться из рук бывшего.

— Отпусти немедленно, — цежу сквозь зубы, вцепляясь пальцами в его шершавую ладонь.

— Маша, мы только…

Договорить он не успевает.

Передо мной вырастает широкая спина Марка, практически закрывая обзор на бывшего.

Я больше не ощущаю противных прикосновений Паши — сейчас он занят тем, что пытается вырвать руку из жесткого захвата Марка.

— Ты слов не понимаешь, — его серьезный, ровный тон действует на меня как успокоительное, — буду доносить на твоем языке.

— Я хотел с ней только поговорить! — оправдывается Паша, кривясь от боли.

— Разговаривать с Марией ты теперь сможешь только в моем присутствии, и такая возможность у тебя появится через неделю. На презентации нового проекта, где будет важное объявление. Адрес тебе вышлет мой секретарь.

Марк, наконец, отпускает его, и мы уходим из ресторана.

— Ты в порядке? — он берет мою ладонь, мягко сжимая ее теплыми пальцами, и на моих губах расцветает улыбка.

— Сейчас — в полном.

26

Глава 19

Марк

Мало кому удавалось выбить меня из равновесия. А если так подумать, то я и не вспомню, когда это было. Но сейчас, глядя на Марию, я теряюсь, ощущая как непроизвольно напрягается каждая мышца в теле.

Она спускается по лестнице, аккуратно придерживая подол сиреневого платья и смотрит на меня прямо. А я восхищаюсь ее женской красотой, слежу за плавным покачиванием бедер, слегла нервными движениями рук и смотрю на то, что до одури притягивает меня к ней: открытая, искренняя улыбка и радостный блеск в голубых глазах.

— Ты прекрасно выглядишь, — произношу, глядя ей в глаза, отчего на ее щеках вспыхивает румянец.

— Спасибо… Ты тоже. Тебе очень идет этот черный костюм, — подмечает она с легким смущением, а затем спрашивает с улыбкой в голосе: — Мне кажется, или ты напряжен?

— Готовлюсь отбиваться от твоих поклонников, — усмехаюсь в ответ. — Жена.

Буквально вчера вечером мы закончили формальности и подставили подпись на документах о браке.

— Перестань… — скромничает Мария. — Какие поклонники? К тому же я уверена, сегодня на банкете все девушки будут красивы, и я смогу легко затеряться в толпе.

Ухмыляюсь. Она наивно полагает, что это вообще возможно.

— От моих глаз тебе точно не укрыться. Я буду постоянно рядом, — уточняю, когда она смотрит на меня в растерянности.

Я стал забывать, что люди могут быть такими — открытыми, бескорыстными и отзывчивыми, но в ней этот источник не угасаем. Восхищает ее безмерная доброта, которую ценят далеко не все, а только пользуются этим.

И наверное именно поэтому во мне бурлит постоянное стремление ее защитить.

Спустя час мы выходит из машины и поднимается в зал. В центре зала — огромный экран, на котором в слайд-шоу мелькают логотипы нового проекта. Люди в костюмах кивают мне с тем самым почтением, к которому я привык — тут меня знают, боятся, уважают. Я сдержанно улыбаюсь им, но все мысли о Марии рядом.

Я вижу, что ей здесь некомфортно. Непривычно быть в центре внимания, которого, как я и ожидал, предостаточно. Но я не оставляю ее одну ни на минуту. И когда она невольно жмется ко мне, я машинально беру ее за талию и притягиваю ближе. Обозначаю для всех: она со мной.

Удивительно… Я предложил ей фиктивный брак, рассчитывая лишь на то, что так мы сможем добиться наших общих целей. Но когда она согласилась, и я узнал ее ближе, отчетливо понял, что играть мне придется и для нее.

Мария узнает обо всем, когда я почувствую, что она готова. Я расскажу ей о реальных причинах моего предложения, и если она сможет простить меня, больше никогда не отпущу ее.

— Ты как? — опускаю ладонь ей на поясницу и притягиваю ближе. Понимаю, что нагло пользуюсь возможностью ее коснуться, обнять, маскируя это игрой на публику, но черта с два меня что-то остановит.

— Немного устала… Но, кажется, мы неплохо справляемся.

— Ты умница. Держишься отлично.

— Ты, кстати, тоже, — усмехается расслабленно. — Только слепой не мог заметить, как ты меня обнимаешь. Думаю, уже каждый понял, что мы с тобой вместе. То есть… — осекается смутившись и, видимо, хочет напомнить о фиктивности наших отношений: — Я имела ввиду…

— Я тебя понял, — сдержанно смеюсь и смотрю ей за спину.

В зале появляется Павел в компании своей любовницы, которую он предпочел Марии. Потерять такую женщину — и ради кого? Я искренне не понимаю, что он в ней нашел: пустышка, даже обертка которой не привлекает.

Павел наигранно вежливо кивает, приветствуя нас через весь зал, но подойти не решается. Он смотрит на Марию притворно-уверенно, но в то же время заинтересованно, отчего мои плечи мгновенно напрягаются, а внутри нарастает раздражение.

Мария держит спину ровно, смотрит сквозь них, словно вообще не замечая. В ее глазах уже нет боли, что я видел тогда. Сейчас я вижу в них только отстраненность и отвращение. И я хочу как можно скорее увести ее отсюда, чтобы она была спокойна, поэтому прошу ведущего дать мне слово.

Когда в зале стихает гул, обращаюсь к гостям:

— Уважаемые собравшиеся, сегодня я хочу объявить о слиянии двух крупнейших компаний рынка, — вглядываясь в публику, задерживаю взгляд на Павле. — Это новый этап и большая победа для всех.

Продолжая свою речь, отмечаю, как лицо Павла искажается. Его челюсти гневно напрягаются, а на щеках играют желваки.

— Но есть еще одна новость, — приближаюсь к концу. — Как вы уже поняли, сегодня на вечере я не один. Мария, — протягиваю руку, в которую она осторожно вкладывает свою, а потом прижимаю к себе. — Мария теперь не просто мой будущий партнер по бизнесу. Она стала моей женой.

Зал затихает, а Павел, кажется, на миг теряет дар речи. Он багровеет и срывается на крик:

27

— Ты что несешь?! — спешит к нам через весь зал. — Маш, ты вообще с ума сошла? Объясни всем! Какое слияние? Какая еще жена?! Ты подумала, как наша дочь на это отреагирует?

В зале раздается тихий гул и шепотки. Машинально сжимаю ее талию сильнее, почувствовав дрожь в ее теле, однако взглянув в лицо, не вижу страха. Ее подбородок вздернут, а руки сжаты в кулаки.

— Это не имеет значения, — коротко обрывает его она, даже не повышая голоса и вызывая во мне восхищение. — Мы все взрослые. И если я, дожив до своего возраста, в упор не видела человеческое лицемерие, то что говорить о подростке. Она поймет, когда придет время.

— Да что ты рассказываешь! — плюется желчью Павел. — В это вообще кто-то поверил? — истерично смеется, размахивая руками. — Громов устроил это лишь для того, чтобы лишить меня компании! Лишить всего!

Получаю удовольствие от лицезрения ярости на его лице. Кажется, еще немного, и он взорвется от напряжения.

— Ты к этому не имеешь никакого отношения, — осаживаю его холодным тоном. — Не устраивай цирк.

— Это я его устраиваю?! Ты собрал здесь нас всех, чтобы показать театр одного актера! Привел мою жену, говоришь о каком-то браке и слиянии компаний! Маша, ты сама-то в это веришь? — пытается давить на нее. — Ваш брак — фарс чистой воды! Громов серьезных отношений отродясь не имел, а тут решил жениться на моей бывшей жене? На тебе? Это же смешно, — усмехается Павел.

Слова ублюдка задевают ее. Ощущаю, как дрожь в ее теле лишь усиливается. Отстраняясь от меня, она делает шаг в сторону, собираясь уйти, и когда я останавливаю ее, заставляя взглянуть в глаза — вижу в них накатывающие слёзы.

— Мария, ты со мной, — пытаюсь убедить взглядом, но она лишь отрицательно мотает головой.

Черт подери, самое последнее, что мог сделать этот ублюдок — надавить на ее самооценку. И я, мать его, совершенно не собираюсь ему позволять это делать.

Дернув Марию на себя, перехожу все грани дозволенного. Наши договоренности о фиктивном браке меркнут под натиском моей первобытной злости. Ее дыхание сбивается, когда она удивленно смотрит на моё лицо, которое становится непозволительно близко к ее.

— Что ты делаешь? — облизывая пересохшие губы, эта женщина окончательно сводит меня с ума.

— Не ему, — хриплю, наклоняясь, — доказываю тебе, насколько горд, что ты сейчас со мной рядом.

Не даю ей времени на обдумывания. Наклоняюсь и наплевав на кучу собравшегося народа целую женщину, которая сломала все устоявшиеся в моей голове стереотипы. Губы покалывает от долгожданного прикосновения, словно у подростка. Сжимаю кулаки от дикого желания обнять ее и не отпускать, но ещё не время… и мы не одни.

Тяжело дыша, насильно отстраняюсь.

— Марк… — она смотрит на меня растерянно. — Что ты… Этот брак ведь фиктивный. Ты же говорил… — осекается, не находя нужных слов.

— Я передумал, Мария, — отрезаю одной фразой и тяну ее с подиума.

— Куда мы? — под удивленные взгляды гостей кричит моя… ухмыляюсь про себя... жена.

— Домой, Маш. Мы едем домой.