Развод. Наследство. Дача. И оборотень в придачу!

Глава 1. Разбитые надежды.

– Рита, – голос доктора мягкий, почти бархатным. – Как вы себя чувствуете сегодня?

– Лучше, – отвечаю я, стараясь придать голосу бодрости, хотя внутри все ноет. – Когда меня выпишут?

Доктор садится на край кровати. От него пахнет смесью лекарств, безнадежности и чего-то, что я идентифицировала как «утро врача после ночного дежурства».

– Рита, – повторяет он, словно собирается с духом. – Мы получили результаты анализов.

Я чувствую, как сердце начинает стучать быстрее. Что-то в его тоне заставляет меня напрячься. Я уже привыкла к больничной рутине, к бесконечным анализам и исследованиям. Но сейчас мне стало страшно.

– И что там?

Доктор вздыхает, открывает папку и смотрит на листок.

Его глаза забегали по строчкам так, будто он надеялся, что кто-то по ошибке подсунул ему рецепт пирога, а не мой приговор.

– Рита, – на этот раз в его голосе звучит сочувствие, от которого по спине бегут мурашки. – Боюсь, у меня для вас плохие новости.

Сглатываю. Воздух в палате сгущается, давит на грудь. Я жду когда он продолжит, хотя чувствую, что сейчас услышу то, чего боюсь больше всего. В принципе, ничего нового.

– В результате обследования мы обнаружили, – доктор делает паузу, словно подбирая слова. – У вас серьезные проблемы с репродуктивной функцией.

Молчит, позволяет словам осесть в воздухе, оглушить. Я моргаю, пытаясь осознать услышанное.

– Что… что это значит?

– Это значит, – он смотрит мне прямо в глаза, – Что, скорее всего, вы не сможете иметь детей. Ну, знаете, обычным способом.

Мир вокруг рассыпается. Белый потолок, лицо доктора, пиликающий монитор УЗИ – все смешалось в кашу.

Я слышу его слова, но они кажутся чужими, не имеющими ко мне никакого отношения. Это не может быть правдой.

Я всегда мечтала о семье, о маленьких ножках, разрисованных фломастерами, о детском смехе, от которого болит голова, о теплых объятиях.

Представляла, как мой идеальный муж Дима учит нашего ребенка кататься на велосипеде, как я читаю нашему малышу на ночь сказки, а он засыпает у меня на руках.

Эти мечты были частью меня, моим персональным "долго и счастливо". И сейчас какой-то доктор с уставшим видом пытается отобрать у меня этот билет в счастливую жизнь, за который я так долго боролась.

– Не может быть. Это какая-то ошибка. Должна быть какая-то ошибка.

Доктор качает головой с видом человека, который уже сотню раз слышал эти слова.

– К сожалению, результаты анализов однозначны. Мы провели все необходимые исследования.

Он объясняет что-то про аномалии, про гормональный фон, про какие-то медицинские термины, которые кажутся бессмысленным набором звуков.

Я слышу его, но ничего не понимаю. В голове стучит лишь один вопрос: Почему это случилось именно со мной?

– Но мне всего лишь двадцать пять. Как можно говорить, что я не смогу иметь детей? Есть ведь какие-то способы, правда? Экспериментальное лечение? Йога на гвоздях? Знахарки, в конце концов с травками и заговорами?

Когда доктор замолчал, повисла тишина. Тяжелая, давящая тишина, которая заполняла все вокруг.

Смотрю на него пустым, окаменевшим взглядом. Я не плачу, не кричу, не задаю вопросов, а просто сижу, парализованная шоком.

– Рита, я понимаю, как вам тяжело. Но я уверен, что мы сможем найти выход. Сейчас существуют разные варианты, чтобы стать матерью.

В ход идет суррогатное материнство, усыновление, ЭКО. Но я не слушаю. Эти варианты кажутся чужими, искусственными, какими-то ненастоящими. Как искусственная елка на Новый год. Вроде бы праздник, но что-то не то.

Я хочу своего ребенка. Рожденного от любви, выношенного под моим сердцем. Да и Дима… И пусть в последнее время у нас не всё так гладко как раньше. Я списываю это на его работу, на стресс, на то, что он просто устал.

Как я теперь ему это скажу?

До сегодняшнего дня я верила в чудо, а сейчас я чувствую себя опустошенной, словно предала мужа. И еле стоя на ногах смотрю на нашу дверь. Ключ с трудом входит в замочную скважину. Дверь кажется раскаленным железом, сдвинуть каждый миллиметр дается с неимоверным усилием.

Скоро вернется Дима, и я должна буду ему все рассказать. Как найти нужные слова? Как объяснить, что наша общая мечта рухнула?

От этих мыслей внутри всё стягивается в тугой узел и подкашиваются ноги.

Квартира встречает неестественной тишиной, нарушаемой какими-то приглушенными звуками. Сбросив туфли, стараюсь ступать как можно тише. Сердце бешено колотится в груди, предчувствуя недоброе.

Прохожу вглубь квартиры и замираю на пороге спальни. То, что я вижу, хуже любого кошмара. Дима… в постели с другой женщиной, в глазах которой триумф.

Дорогие читатели, добро пожаловать в новую историю :) Добавляйте книжечку в библиотеку, и следите за становлением героини через турдности и обретением нового счастья там, где его совсем не ждешь :)

Глава 2. Предатель

Внутри все предательски оборвается. Мир сужается до этой картины: Дима, чужая женщина, их переплетенные тела на нашей кровати. Время застывает в неловкой паузе, а потом срывается с бешеной скоростью, подгоняя меня к бегству.

Я совершаю разворот на 180 градусов. Ноги несут меня прочь от этого предательства. Слезы щиплет в глазах, но я не позволяю им вырваться наружу.

– Стой! – доносится до меня вопль супруга.

Повернуться получается с трудом. Взгляд скользит по любимому мужчине. По его загорелой коже, которую он так старательно демонстрирует каждое лето, и накаченному телу, выточенному в фитнес-клубе.

Я не хочу верить, что минуту назад он делил нашу постель с другой.

Чувствуя на нем приторный аромат духов этой девицы, я не могу возненавидеть его с той силой, с которой он, безусловно, заслуживает. Где-то в глубине души теплится надежда: а вдруг это нелепая ошибка? Недоразумение, подстроенное завистниками? Всё что угодно, лишь бы не измена!

Дима настигает меня у самой двери, грубо хватает за руку и заставляет смотреть в его глаза, полные… злости? Серьезно? Почему он злится на меня?

Это же я должна метать молнии, крушить все вокруг, бить посуду и трепать за волосы эту блондинку с надменным взглядом а-ля "я тут главная".

Но вместо этого я стою, едва дыша, и отказываюсь поверить в происходящее.

– Послушай! Ты вообще понимаешь, что происходит? – в его голосе звучит раздражение, как будто это я изменила ему с сантехником. – Я мужик! Мне нужно! Нужно продолжать род! А ты что? Не жена, а словно дорогая, но бесполезная содержанка. Я хочу детей, Рита! Но ты не способна дать мне то, что я так желаю!

Слова Димы обжигают хуже кипятка. Они ударяют в самое сердце, в ту боль, которую я всегда прятала.

Да, он знает о моих проблемах, о моих безуспешных попытках забеременеть. И вот теперь он использует это против меня, как самое подлое оружие, как будто я сама виновата в этой вселенской несправедливости.

– Содержанка?– шепчу я, чувствуя, как тошнота начинает подступать к горлу.

– Дима, – раздраженно протягивает девица, напялившая мой любимый хала. – Сколько можно с ней тут философствовать? Скажи уже ей все! И нечего на меня смотреть так, будто я тут музейный экспонат, – блондинка впивается в меня злобным взглядом, словно это я ворвалась в ее тщательно спланированную жизнь. – Ты просто… эм… не очень.

– Уйди в комнату, Настя! – огрызнулся Дима.

Я сжамаю пальцы в кулак до побелевших костяшек, впиваюсь ногтями в кожу, словно пытаюсь удержать себя от истерики.

Губы дрожат, но я стиснула их, боясь показать хоть малейший признак слабости перед этой парочкой.

– Ты… ты привел ее в нашу квартиру, – перевожу взгляд на мужа, – В нашу спальню. Как ты мог? Я ведь люблю тебя! Я живу для тебя! Я отказывала себе во всем, чтобы тебе было хорошо! А ты… ты обвиняешь меня в том, что я не могу иметь детей, и поступаешь со мной так низко?

– Тебе придется собрать свои вещи, – как будто речь шла о выносе мусора.

– Ты прогоняешь меня из нашей квартиры?

– Я не хочу, чтобы Настя переживала. Она беременна.

Я вырвала руку из его хватки, чувствуя, как по телу разливается огонь, сжигающий меня заживо. И тут я поняла: кажется, пора менять сценарий этой трагикомедии…

Глава 3

В этот раз у ЗАГСа я позировала не с букетом, как счастливая невеста, а со свидетельством о расторжении брака. И кем я себя ощущала?

Обманутой? Возможно. Униженной? Да ни за что! Брошенной? Нет! Услышав, что его любовница беременна, я гордо заявила о разводе первой, не дав ему шанса насладиться моим страданием, но крепко сжимая пальцы в кулаки и царапая кожу, чтобы не расплакаться. Капельке радости тоже было место. Я была свободна от ипотечной золотой клетки.

К несчастью одно было ясно как день: сейчас я осталась без средств к существованию, крыши над головой и перспектив карьерного роста. С одной лишь бумажкой о «свободе». Звучит как начало захватывающего реалити-шоу «Остаться в живых. Версия для разведённых».

Утешала ли меня мысль, что мне всего двадцать пять и вся жизнь впереди? Как бы не так! Эти слова работают только для тех, у кого есть запасной аэродром, а у меня есть только чемодан, набитый несбывшимися надеждами и помятыми мечтами.

Именно в такие моменты должны появляться крестные феи! Ну, или хотя бы щедрые троюродные тетушки из Канады, готовые приютить бедную родственницу. Потому что, когда у тебя в жизни –полная задница, а в кошельке гуляет ветер перемен, без волшебства не обойтись.

К счастью неожиданно пришедшее сообщение на мобильный телефон, с приглашением навестить крестную, стало для меня шоком и билетом в новый дом.

Промо в подарок Диана для Чудовища

jyJt6_xQ

Глава 4

Тетя Лена – колоритная женщина, живёт за МКАДом, в частном домишке, окружённая курами и аурой экстрасенсорных способностей. Говорят, она может определить сорт картошки по запаху земли.

Я выгружаю чемодан, закрываю багажник старенькой волги и расплачиваюсь с таксистом.

– Ну что ж… Прощай, Москва! Здравствуй, жизнь в стиле агро-гламур! – мысленно провозглашаю я, оглядывая покосившиеся соседские заборы и заросли шиповника, приветливо махавшие мне розовыми цветами и гроздьями колючих шипов, пока я проваливаюсь шпильками в землю.

– Моя девочка! Приехала! – тётя Лена выбегает со двора в совершенно непарных резиновых сапогах – один в ромашках, другой в горошек. Видимо, таков местный дресс-код. – Добро пожаловать в Ромашкино!

– Крёстная, здравствуй! Ты такая… в бигуди. И по локоть в земле. Просто королева огорода!

Тётя Лена, женщина с энергией ядерного реактора и маниакальной любовью сажать петуньи во все, что не приколочено, встретила меня объятиями, пахнущими борщом и нафталином. И еще немного землей и навозом, конечно же.

После часового допроса с пристрастием о подробностях развода и наставлений немедленно найти "нормального мужика" (желательно с трактором), она, наконец, извлекает из старого комода пожелтевший конверт.

Глава 5

– Я обещала твоей матери, что позабочусь о тебе. Но как же хорошо, что твой двоюродный дедушка оставил тебе подарок, – заговорщицки подмигивает тётя Лена, протягивая конверт. – Наследство, так сказать!

– Разве у меня был двоюродный дедушка?

Наследство – шепчу себе под нос. Надеюсь не долги?

Я вскрываю конверт дрожащими руками. Внутри лежит авещание и несколько фотографий, с подписью: «Любимая вилла».

Шикарная, как с обложки журнала «Архитектура и Дизайн», если бы этот журнал издавался лет пятьдесят назад, и специализировался на заброшенности и запустении!

– Но теперь тебе хотя бы есть, где жить. И главное, есть, что реставрировать. Ты же художница!

Ну да, художница, а еще психолог без возможности помочь самой себе.

Я вздохнула глядя на фото. Так и не подумаешь, что там реально можно жить. Но и у крестной оставаться и обременять ее не хочется. Надо вставать на ноги, иначе рискую покрыться мхом, хондрой и питуньями.

– Художница, тёть Лен, а не строитель. А ты уверена, что там вообще можно жить? Выглядит как декорации для фильма ужасов. Ну или дом для серийного убийцы. Кем, кстати был мой двоюродный дедушка?

– Ну кто ж знает, – пожимает она плечами. – Не волнуйся. Подкрасишь, подлатаешь. Дом большой. Мож найдешь себе там кого, – подмигнула она. Я сразу же подумала о крысах и пауках. Жууууть. – Реставрация – дело веселое! Главное – позитивный настрой! И перчатки поплотнее. И ехать недалеко, всего каких-то...

Восемь часов!

Я выдыхаю. Мои туфли определенно не рады сей поездке. А у чемоданчика вообще колесо отвалилось. Я всего лишь надеюсь, что на «Вилле» будет хотя бы холодная вода и место, где можно её разогреть.

– Дальше не проехать, – говорит водитель и у меня округляются глаза, когда я выглядываю в окошко.

Кладбище.

– Простите, но мне точно не сюда.

– Говорю, машина не проедет. Пешочком через кладбище быстро пройдете!

Я смотрю в темный заросли, а у самой мурашки бегут по всему телу от страха. Не так я себе представляла переезд на дачу. Не так.

Одна часть меня говорит не ходить туда, потому что там опасно.

Другая часть говорит, что там не так опасно, как в бедности.

Но обратного пути нет.

И я, сжав чемодан и зубы, иду вперед.

Глава 6

– Простите! Эй! – кричу я, отчаянно жестикулируя рукой в сторону идущей впереди старушки. Солнце, коварно пробиваясь сквозь листву вековых лип, играет бликами на ее седой макушке. Ну же, Рита, поднажми! Бабуля столетняя и то шустрее тебя будет.
Мысленно подгоняю себя, чувствуя, как предательски начинает ныть спина от тяжести чемодана.

– Вы не подскажете, где здесь вот этот дом?

Наконец-то догнав эту милую, как запеченное яблоко, леди, чья шея щедро увешана нитками жемчуга – явно реликвия, пережившая не одну революцию – я, задыхаясь, протягиваю ей фотографии дедулиной «Виллы».

Она, демонстративно потерев руки о цветастый, выцветший от времени фартук, берет черно-белые фотографии. Уголки ее губ дергаются в каком-то неясном движении – то ли чихнула она, то ли тихо ахнула от удивления, то ли от ужаса. Не разберешь.

– А ты кто будешь? – скрипит она, прищурившись.

– Ну, я Рита.

– Если ты дом этот купить хочешь, то не продается, – бегло окидывает взглядом мой видавший виды чемодан, явно не соответствующий ее представлению о потенциальных покупателях, и её уголки губ тут же опускаются в презрительном недовольстве. Вдобавок бубнит себе под нос: «Городские, фу».

– Я не собиралась его покупать. Это мой дом, – с нажимом произношу я, стараясь сохранить остатки хорошего настроения.

– Вы, городские, совсем обнаглели! – бабка, с неожиданной прытью для своего возраста, быстрым шагом пошла вперед, ловко припрятав фотографию себе в необъятный халат. Вот это наглость!

– Эй! Отдайте фото! Оно осталось мне от дедушки! – возмущенно кричу я, чувствуя, как закипает кровь от этой наглости.

– Дедушки? – бабка резко остановилась.

– Это дача моего дедушки! Верните фотографию! – настаиваю я, уже готовая пуститься в погоню.

– Не было у Степаныча внуков и детей. Зря ты сюда приехала. Не для тебя это место. Шла бы ты отсюда! – с этими словами она сует мне фото в руки и, словно разогнавшийся локомотив, идет еще быстрее, а я, проклиная все на свете, ковыляю за ней, волоча проклятый чемодан.

– Я двоюродная внучка. Дедушка оставил мне дачу, – выпаливаю я, надеясь образумить эту упрямую старушку.

Бабуля резко останавливается и еще раз сканирует меня взглядом, теперь уже более внимательным. Кажется, она пытается разглядеть во мне хоть что-то, что могло бы подтвердить мои слова.

– Соболезную, – говорит хмуря и без того хмурое лицо, словно я ей лично причинила какие-то неудобства. – Вот прямо иди, пока в калитку не упрешься, а как упрешься, налево поверни. Зеленый забор. Высокий, железный. Но…

Бабушка замолкает, смотря куда-то сквозь меня. В ее глазах плещется странное выражение – смесь опасения и предостережения. Я оборачиваюсь. За спиной по-прежнему возвышается заросшее кладбище, мирно дремлющее под лучами солнца.

– Не во время ты приехала. Полнолуние скоро, – тихо произносит она, словно делясь сокровенной тайной. – И ретроградный Меркурий.

– Есть определенное время для посещения вашей деревни? Может когда Венера в пятом доме? Я вообще-то домой приехала, – с сарказмом отвечаю я, пытаясь скрыть нарастающее беспокойство.

– Домой, говоришь. Ну, посмотрим, сколько ты здесь протянешь.

Мало нашей героини проблем, так еще и бабка страху нагоняет. Но мы же справимся, верно?!

Глава 7

Та самая вилла, окруженная со всех сторон колючей крапивой, напоминает руины древней цивилизации, затерянные в подмосковных джунглях.

Что сказать? В таких хоромах я еще не жила. Всю жизнь в городе, в бетонных клетках.

А реставрация – как это позже я выяснила, означала не легкий косметический ремонт, а полное уничтожение с последующим восстановлением.

Короче, работы непочатый край, и перспективы весьма туманны. Но зато, какая свобода для творчества.

Или для бегства в монастырь.

Вступив в наследство я вступила на земли обетованные, заросшие сорняками, которые, на мой взгляд, были занесены в красную книгу.

С энтузиазмом новоиспеченного землевладельца, вооруженного лишь оптимизмом и парой старых резиновых сапог своей крёстной, я иду на разведку, оставив чемодан в самом надежном месте – у калитки.

Пробравшись сквозь заросли, первым делом, конечно, пытаюсь открыть парадную дверь. После получаса борьбы с заржавевшим замком и подозрительного хруста древесины под ногами, дверь поддалась, издав стон, достойный оперной дивы в предсмертной арии. Признаюсь честно, я взвизгнула не хуже.

Внутри меня встречает тьма египетская и стойкий запах плесени, старости и разочарования. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь рваные, покрытые паутиной шторы, придают виду кинематографичности.

И здесь мне придется жить ближайшие… А сколько, кстати?

Дима оставил меня без жилья. Оказывается он всё заранее продумал. Купил квартиру на мать, а в ипотеку вкладывалась с ним пополам, считая, что родовое гнездышко в новостройке Москвы наше общее.

Господи, ну как я могла быть такой дурой? Видя, что в коммунальных платежах моё имя я искренне считала, что и квартира моя!

Неудивительно, что Дима так обрадовался, когда я первая заикнулась о разводе. Вся недвижимость записана на мать. А то что я все заработанные деньги за продажи картин вкладывала, как оказалось, в чужую ипотеку на руку мне никак не сыграло.

К тому же Дима выставил меня виноватой, сказав вдогонку на выходе из ЗАГСа:

«Всё что ты должна была сделать – это родить. Но ты и с этим не справилась!

Присев на скрипучий диван я заревела, да так сильно, что через несколько минут услышала, как из крана пошла вода! А вы говорите, нет женской солидарности. Да вот же она… даже кухня сочувствует. Но, увы, расстройства мои длились недолго...

Большое спасибо за вашу поддержку! Нам приятно!

Глава 8

Наглотавшись пыли я начинаю чихать, как сломанный трактор. Пришлось выйти из дома в огород, пока дом из солидарности не решил чихнуть и обрушить на меня свою крышу. Которая, кстати, и без того на мой взгляд выглядела не безопасно!

Запрыгнув в резиновые сапоги тети Лены, я делаю обход по участку, представляя своё ближайшее будущее на шести сотках окруженных забором из профлиста.

И нужно было самой себе признаться честно: даже будь я садоводоагрономом, мне бы не удалось за сегодняшний день справиться со всей крапивой, благополучно растущей на данной земле.

Поэтому плюнув на это дело, я затаскиваю чемодан в дом и принимаюсь готовить для себя спальное место, потому что точно знаю, к вечеру я рухну без сил.

Только вот рухнуть я была готова спустя десять минут. И совсем не после того, как передвинула кровать. Ну ладно, к счастью, у этой старой железяки со скрипучем матрасом были ножки на колёсиках!

Просто я услышала, как предательски скрипнул пол и захлопнулась входная дверь, а по захламлённой комнате пробежала тень. Большая и страшная.

Подарочек промик книга ЗаданиеПопадос:
lrtqvymw

Глава 9

– Степаныч! Степаныыыч, мать твою, ты где? Открывай, медведь пришел!

Схватив одиноко лежавшую кочергу, я аккуратно выглядываю, в надежде, что меня всё же не заметят и уйдут.

Но нет, меня заметили и уходить, судя по всему, не собирались.

В дверном проёме стоит дед, одетый в выцветший тренировочный костюм и резиновые тапки на босу ногу. В руках он держит здоровенный огурец, который, казалось, вырос специально для того, чтобы смущать своим размером, таких как я.

Одного не могу понять. Как он вошел? Я же закрыла калитку!

– Здрасте, – произносит то ли мужчина, то ли дед, так и не разберешь, оглядывая меня с нескрываемым любопытством. – А хде Степаныч?

Я поднимаю руку с кочергой, но только для того, чтобы указать на дверь. Но мужик сразу дергается в сторону.

– Эй, да ты чего? Я ж сосед с соседней улицы! Пришел с миром и за самогоном! И опусти свою ковырялку на пол. Мне это не нравится.

– А мне не нравится, что вы вошли в мой дом.

– А ты кто будешь и где Степаныч?

– Если выйти за ограду и повернуть направо, пройти прямо, а потом повернуть налево и снова идти прямо то упретесь…

– На кладбище?

– Да.

– Рановато мне еще туда. Но на вербное схожу. А ты, стало быть?

– Внучка. Двоюродная, – добавляю секунду погодя, раз все знают, что у моего деда не было детей и родных внуков.

– Вот тебе и раз. Месяц был в городе, а тут такое, – от меня не скрылось, как он оглядел дом. Да, грязно и пыльно. Я знаю.

– Я не успела убраться, только приехала.

Ну и зачем я оправдалась? Сама не пойму.

– А я – дядя Коля.

«Дядя Коля» звучало как приговор.

Кажется, в моём дачном заточении появился персонаж, достойный пера Салтыкова-Щедрина.

– Очень приятно, – бормочу я, пытаясь скрыть панику. – Я – Рита.

– Рита, значит, – дядя Коля кивает, словно утверждая, что это имя ему о чем-то говорит. – Огурчик не желаете? С собственной грядки, экологически чистый, без ГМО и прочей ерунды.

Ерунда – это, видимо, то, чем удобряли огурец, подумала я, глядя на его внушительные размеры.

– Спасибо, я как-то не очень голодна, – хотя, зачем я вру? Очень даже голодна. Но я рассчитывала купить еды в магазине.

Крестная дала денег, и на первое время их хвати, пока я не придумаю, что делать дальше и захочу ли вообще здесь остаться?

– У вас тут, наверное, хорошо растут овощи. Земля плодородная?

Дядя Коля хмыкает.

– Земля тут помнит еще крепостное право, – изрекает он, словно выдает государственный секрет. – Растет хорошо только то, что не просят. Вот крапива – та вообще как на дрожжах.

И тут я поняла, что мы с дядей Колей обречены на долгое и увлекательное общение. Общение, в котором он будет рассказывать о сорняках, а я – делать вид, что мне это интересно.

И самое страшное, что я даже начала подозревать, что мне это нравится. Отвлекала его болтовня от грустных навязчивых мыслей, но появлялись другие навязчивые мысли.

Но тут взгляд дяди Коли стал серьезным, он нагнулся ко мне и прошептал:

– Знаешь, Рита, думаю Степаныч-то… он не просто так на кладбище оказался. Ходят слухи, что он кое-что припрятал. И это "кое-что" очень многих интересует. Так что будь осторожна, Рита. Здесь все не те, кем кажутся.

_______________
Как думаете, дядя Коля заслуживает доверия?

Глава 10

Деревенская жизнь, как старый анекдот – начинается за здравие, а заканчивается… сами знаете чем.

К счастью, больше дядя Коля не стал делиться сплетнями. Но за время, пока я собирала по дому пустые банки и снимала паутину с потолка, он принес мне деревенский провиант. Пакет скороспелых овощей и даже ягод. А еще молоко, сыр, яйца и творог.

Ну что сказать? Дядя Коля мне уже нравится.

Я, конечно, обрадовалась от такой доброты и щедрости, чем бы она ни была вызвана. Надеюсь, в этом не было умысла узнать о кладе, который припрятал мой дед?

Бросив веник я подхожу к холодильнику. Старенький Nord выглядит неплохо снаружи, но от того что было внутри ёкнул желудок.

Аромат холодильника предвещает, что в нем повесилась не одна мышь.

Ну ладно, с мышами я, конечно, погорячилась. Аромат похож скорее на сборную из солянки, прокисшего борща, залежалого лимона и чего-то неопределенно-грибного.

Благо, в доме имеется целый арсенал моющих средств, оставленный дедом.

Вооружившись старыми, но всё еще прочными перчатками я приступаю к священному очищению.

Во имя хлеба насущного, масла подсолнечного и святой минералки, ибо без последней мои нервы этот холодильник не выдержат. И триста поклонов в сторону ближайшего супермаркета. Аминь.

Выгребаю всё, что начало жить своей жизнью после смерти деда.

Забытые соленья в банках, покрытых слоем пыли, мумифицированные остатки колбасы, и нечто, похожее на плесневый сталактит, прилепившееся к задней стенке.

После каждой вымытой полки я чувствую себя героем. Героем, который только что победил грязный холодильник, а после еще и гору грязной посуды.

Увы, это было только начало. Когда очередь дошла до хлама, я немного растерялась.

В гостиной, где печь своим видом намекала на необходимость капитального ремонта, валяется старый граммофон.

В шкафчике – скатерти с пожелтевшими кружевами, от которых веет нафталином и воспоминаниями о царских пикниках.

За ними – несколько комплектов белоснежных хлопковых простыней и пара наволочек с вышитыми розочками. Романтика!

А с диваном, покрытым толстым слоем пыли, я уже была знакома. Ума не приложу, как его ототру.

Стулья и круглый стол застыли в ожидании воскрешения, а облупившаяся краска на стенах, трещины на потолке и паутина, украшавшая нетронутый мною угол, говорят о том, что здесь давно не ступала нога ремонтной бригады.

Поразмыслив сколько денег нужно вложить, чтобы сделать хотя бы косметический ремонт, я ужаснулась. Сколько же мне нужно продать картин, чтобы привести дом в порядок?

А главное как продать то, чего нет? Скажете: возьми и нарисуй, ты же художница?

Но краски и холст с неба не падают! И интернет, кстати, тоже.

Мой взгляд зацепляется за колечко, пристегнутое к полу.

Любопытство – дело такое. И вот я уже поднимаю одну за другой грязные половицы и спускаюсь в подвал по сгнившииэм деревянным ступенькам.

Но что я там нашла. Оооо...

Самогонный аппарат!

Что ж, выглядит вполне презентабельно. Дед видимо до последнего дня гнал свой фирменный деревенский дистиллят.

Рядом с аппаратом красуется внушительная коллекция бутылей и склянок всех мастей и размеров. Стало даже интересно, что дед в них хранил, святую воду или все же что покрепче?

Я откупориваю одну из бутылок, вдыхаю запах и морщусь. Мне кажется, эта адская смесь только привлечет внимания вампиров и оборотней ну или таких как дядя Коля.

Тут мой взгляд падает на небольшой сундучок.

Ну вот, сокровища! Наконец-то! Но это было слишком идеально для правды…

С трудом открыв крышку, я обнаруживаю внутри старые фотографии. Черно-белые, пожелтевшие от времени, они изображали деда в молодости, еще с густой шевелюрой и озорным блеском в глазах.

Ох, а дед, хоть и двоюродный, выглядел шикарно в молодости. Странно лишь то, что родной дед, отец моей мамы, никогда о нем не рассказывал. Ну и то, что сундук лежит в подвале,а не на чердаке, как обычно бывает.

Я беру в руки одну из фотографий и внимательно смотрю.

– Ого, дед, да ты у нас Казанова!

Дед Степаныч обнимает какую-то женщину, и делает это так, будто заявляет на нее права.

– Да не может того быть, – вглядываюсь получше. Так это та самая бабка, которую я встретила на кладбище.

Дело начинает приобретать интересный поворот. И кто они приходились друг другу?

Я убираю фотографию в сундучок и беру небольшой блокнот в потрепанной обложке. На первой странице кривой почерк деда.

«Рецепт настойки от всех болезней».

Ниже следует список ингредиентов, среди которых какие-то экзотические травы, корень мандрагоры (серьезно?), слезы кукушки и кровь оборотня.

Ну, это он явно переборщил.

– Ну, и фантазер ты дед. Кровь оборотня! – едва не рассмеявшись ловлю себя на мысли, что с момента, как развелась еще не чувствовала такой расслабленности.

Увы, это чувство быстро проходит, заставляя вернуться меня к уборке.

Пока солнце озаряет сад, я достаю с террасы сломанные грабли, ржавые ведра, старые газеты, датированные временами правления Брежнева, и даже странного плюшевого котика с одним глазом, вызывавший скорее ужас, чем умиление.

Я решила, что с этим добром нужно что-то делать. Часть отправилась на помойку, часть – в сарай, на «потом пригодится». А котик останется сидеть на маленькой скамейке под окном кухни, охраняя старые тайны дома и, возможно, пугая своим видом местных мышей.

Но несмотря на весь этот хаос и разруху, в доме чувствовалось что-то притягательное. Словно он ждал своего часа, чтобы снова засиять, наполниться жизнью и смехом.

Возможно, это просто голод разыгрался и начал рисовать картины светлого будущего, где я, успешная художница-реставраторша, пью чай на террасе отремонтированной деревенской виллы, а вокруг бегают счастливые мурчащие котики.

В общем, решение было принято. Я чувствовала, что должна остаться здесь. Во всяком случае, до зимы, а там посмотрим.

Глава 11

Ну давайте по порядку, как это произошло…

Свежесть летнего душа еще не успела впитаться в кожу, когда я, накинув полотенце, вышла из деревянной постройки, на крыше которой стояла большая голубая бочка.

Она-то и будет служить мне ближайшие теплые дни местом омовения.

Лучи палящего летнего солнца, пробиваясь сквозь листву яблонь, играли на мокрых волосах, а птички весело напевали, успокаивая мое мятежное сердце.

Сегодняшняя рутина меня довольно-таки вымотала. Уборка, мытье, подвал с секретами (и я уверенна, что не со всеми), три мешка мусора и 10 способов прикрутить шланг к смесителю на кухне, чтобы наполнить бочку на душевой.

Тосковать времени не было. И хотя я привыкла уделять по три часа в неделю спорту, сейчас каждая часть моего тела ныла.

Всё-таки дача, это вам не беговая дорожка. Поэтому любые мысли, которые могли бы вызвать слезы просто обходили меня стороной, пока я волочила по участку тяжелые мешки.

В планах на оставшийся вечер было добраться до второго этажа, хотя бы мельком взглянуть что там, ну и, конечно же, попить чай из сорванной мяты на веранде, которая выглядела не очень надежно.

Но, кажется, если ошкурить доски и освежить все новенькой краской вид будет гораздо лучше. В голове я сделала пометки, какие цвета идеально бы подошли дому, рядом с которым растут вишни, яблони, груши и сливы.

И, несмотря на то, что огород был запущен, в нем было свое очарование, которое грело душу.

Мысленно я уже ставила старый чайник на плиту (какое счастье, что она газовая), но жизнь, как известно, любит вносить свои коррективы, причем самые неожиданные и зачастую – самые грязные…

У крыльца стояло помойное ведро, наполненное всяким: от картофельных очисток столетней давности, заплесневелым лимоном до кремированной колбасы.

Подозревая, что на эту образовавшуюся кучку в ведре могут слететься всякие мушки, я подхватила ведро и двинулась к забору, где планировала воздвигнуть мавзолей для органических отходов, то бишь компостную кучу.

И тут, как гром среди ясного дня, возник ОН.

Высокий, как сосна в Альпах, широкоплечий, словно шкаф для хранения дедушкиных пустых бутылок, и с лицом, которое, кажется, вытачивали лучшие скульпторы эпохи Возрождения.

Волевой подбородок, пронзительные голубые глаза – полный комплект! Одет в джинсы и футболку, обтягивающую его тело, будто вторая кожа. Короче, мечта редактора глянцевого журнала.

И все бы ничего, если бы я не стояла с помойным ведром в руках.

Ох, мужик! Сейчас ты преобразишься у меня!

Случайность или нет, но в момент, когда он заорал я ни секунды не раздумывая плеснула ему в лицо содержимое ведра.

И признаться честно, я плохо скрыла своё удовольствие от сделанного.

Добротно окатив незнакомца с головы до ног отвратительной смесью органических отходов я умудляюсь улыбаться.

Наверное, это просто нервное. А вот нечего было нарушать моё умиротворение!

Но лицо у мужика становится совсем не добрым.

Сердце пропускает удар и решает взять отгул. А полотенце, единственная моя защита, предательски решает капитулировать.

Тишина, повисшая в воздухе, кажется оглушительной. Я замираю, словно парализованная, с ведром в руках и широко раскрытыми глазами, наблюдая, как с лица "идеального мужчины" сбегает картофельная очистка.

Он молчит. Его лицо багровеет, как свекла, мечтающая стать борщом. Хотя, возможно, это был всего лишь закат.

Голубые глаза превращаются в грозовые тучи, готовые обрушить на меня ливень проклятий. И даже сползающее с моего тела полотенце ну ни как не хочет изменить ситуацию в лучшую сторону.

Кажется, этот здоровяк был готов меня придушить своими большими ручищами.

И тут я, на свою глупую голову сказала вслух то(аж три раза!), что мысленно читала как молитву.

«Он совсем не страшный, как будто голубой».

– Ты вообще в своем уме? Больная! – орет он и вытерая с лица жижу.

Страшный, страшный, страшный! И точно не голубой!

Я пячусь назад, прижимая и полотенце, и ведро к себе ближе.

– Я… я… – попытка хоть что-то вымолвить в свое оправдание проваливается. Шок сковывает меня по рукам и ногам. – Вы так неожиданно появились… Я не хотела.

Так, погодите, а как он вообще сюда попал? Я же закрыла калитку!

– Не хотела?! – рычит он. – Да ты нарочно это сделала!

– Нет! Я просто испугалась, – лепечу, судорожно пытаясь удержать ускользающее полотенце. Боже, только этого мне сейчас не хватало!

– Испугалась, значит? – Его губы презрительно кривятся. – Что ты делаешь на моем участке?

– Вашем? – я хмурюсь, чувствуя, как реальность трещит по швам. – Вы ошибаетесь! Этот участок достался мне в наследство от дедушки. У меня есть все документы.

– Наследство? – усмехается гад. – Значит, дедушка тебя обманул. Эта земля принадлежит мне! Я купил её у него.

Нет мужик, похоже это тебя дед обманул.

– Этого не может быть! – внутри меня стремительно нарастает паника. Полотенце, а ну стоять в первых рядах и держать строй! – У меня есть документ, а у вас?

– Так, кукла, слушай меня сюда. Живо!

– Кукла? Ты назвал меня куклой?

Сейчас бы ведро ему это на голову! Ах, как жаль, что пустое!

– Пришло время съезжать, – отрезает он, злобно глядя на меня.

Я чувствую, как кровь приливает к лицу. Неужели все это происходит на самом деле? Я действительно сейчас стою перед этим заносчивым гадом, еще и в одном полотенце?

Он резко приближается, и меня словно как ледяной водой окатили. Я сразу отступаю на несколько шагов назад, вступив голыми ногами в колючую крапиву.

Ауч!

Беги, Рита, беги!

Он сейчас не только тебя выселит, но и…

Полотенце словно нарочно сползает ниже. Боже, только стриптиза сейчас не хватало!

Я судорожно подтягиваю его, не выпуская из рук грязное ведро. Верзила замечает мое смущение и страх. Иначе не пойму чего он так лыбится? Зубов что ли много?

Глава 12

Солнце нагло лезет в комнату, тыкая лучами сквозь прорехи в шторах, которые моль усердно выгрызала годами.

Но проснулась я не от назойливого света, а от предательской капли, упавшей прямо на лоб.

Потом еще одна, и еще одна – мерное «кап-кап-кап», как отсчет времени перед неминуемой катастрофой.

Вскочив с кровати, я уставилась на потолок. Прямо над моей головой красовалось желтое пятно, которое с каждой секундой только вырастало.

А за окном тем временем вовсю щебечут птицы, и ни единого намека на ночную грозу. Ведь первое о чем я подумала: протекла проклятая крыша.

Вздохнув, я обреченно поднимаю себя со скрипучей кровати, переживая и морщась от боли в мышцах после вчерашней уборки, и иду на второй этаж.

Мысленно проклинаю всю эту старую рухлядь, доставшуюся мне в наследство. Потому что когда утро начинается не с бодрящей чашечки кофе, а утреннего душа из грязи прямо в лицо, хорошее настроение (которое и так далеко от моего текущего состояния) убегает еще дальше… дальше и дальше.

Ну, конечно, вы вольны сказать, что ничто так не заряжает позитивом, как осознание того, что ты проснулся в компании раритетной обстановки рухляди в лоне природы.

Отнюдь, скажу я вам, ибо ничто так не бодрит как мысль о том, что ты вообще смог проснуться в этом странном месте.

Так вот. Вчера я, конечно, с благоразумным видом обходила эту самую лестницу, ведущую на второй этаж, как будто это зона радиоактивного заражения.

Ну, а зачем лишний раз рисковать жизнью?

Любопытство, конечно, грызло, но страх перед этой конструкцией был сильнее. Кто ж в здравом уме полезет покорять эту шаткую пирамиду из досок и проволоки?

Только безумец или тот, кому больше нечего терять. Кажется, у меня появился очень веский повод задуматься о смысле жизни.

Но всё же собрав свою смелось я ступаю на ступеньку, потом на другую и так почти до конца, пока вдруг нога не проваливается в трухлявое дерево.

Острая щепка больно врезалась в кожу.

– Ну вот, еще и поранилась! – бурчу себе под нос, рассматривая царапину на щиколотке.

Стиснув зубы и переступив сломанную ступеньку, я все-таки добираюсь до второго этажа.

Картина, представшая моему взору, хуже, чем я могла себе представить. Батарея, опоясывающая весь периметр комнаты, предательски хлюпает и плюётся струйками ржавой воды, притворяясь фонтаном.

Пол в комнате превратился в небольшое озерцо, намека, что скоро по кроям взрастут грибы.

Да, определенно, шампиньоны здесь чувствовали бы себя как дома. Только вот, боюсь, собирать их придется в резиновых сапогах и с аквалангом.

И вот...

С потолка первого этажа капает, на втором этаже брызги во все стороны, а я стою посреди всего этого хаоса и чувствую, как во мне закипает смесь отчаяния и… раздражения.

Раздражения на дедушку, на дом, на эту бесконечную череду бытовых и личных проблем, свалившихся на мою голову.

Клянусь, я была в шаге от того, чтобы зареветь, но что толку? Тогда первый этаж уйдет под воду намного быстрее. А у меня, знаете ли, в планах не было превращать дедушкину «Виллу» в филиал Венеции.

Я оглядываюсь вокруг, смотрю во все шкафы, которые были на втором этаже, и достаю несколько пожелтевших от времени простыней. Те сразу ж оказались на полу, жадно впитывая ржавую батарейную воду.

Из-под раковины я достаю алюминиевый тазик и временно поставляю его под батарею, где прореха. Этакий хай-тек способ борьбы с потопом. Чувствую себя средневековым сантехником, честное слово.

Но а дальше я понятия не имею, что делать с дыркой в батарее, но одно знаю точно, если батарею можно наполнить водой, значит и слить ее тоже можно.

И лучше сделать это побыстрее, иначе домик станет второй версией Атлантиды. А я, знаете ли, художница, а не Ной, и ковчег строить не умею.

Дальше работала смекалка, опережая время. Кажется, во мне проснулся гений инженерной мысли, правда, под девизом «сделай хоть что-нибудь!».

Не без труда я зацепляю шланг к месту слива в батарее, обнаруженный на кухне, а другой конец стаскиваю с бочки душевой и бросаю под сухенький куст.

Что-то мне подсказывает, что куст будет несказанно "рад" такому душу из ржавой воды.

Я повернула вентиль.

Дом булькал, хлюпал и рычал одновременно. Кажется, он был не в восторге от моей идеи.

Страх того, что дом рухнет нарастал быстрее, чем утекала вода, но к счастью, все оказалось не таким страшным.

Из души ушла тревога. Ну, относительно ушла. Теперь нужно было решить, что делать с намокшим полом и потолком и, конечно же, дырой в батареи.

Пожалуй, и эта история была бы достойна внимания, если бы не одно НО.

Вечером у меня встреча с говно-соседом, решившим, что моё - это его.

Гордость за себя и чувство собственничества взросло как на дрожжах, после того как я ликвидировала потоп и его последствия.

Ха! Да я оказывается что-то могу! Не все так страшно!

Поэтому я серьезно настроилась защищать кровные квадратные метры, доставшиеся мне в наследство.

Похоже, пора достать дедово завещание и мой документ о собственности…

Глава 13. Моя-твоя земля.

Последние солнечные лучики коварно пробираются сквозь грязные окна и освещают мою, без сомнения, просторную кухню.

"Просторную" в том смысле, что здесь можно потеряться в бардаке.

Я, облаченная в белую футболку, которая помнит лучшие времена, и вылинявший джинсовый комбез, брожу вокруг обеденного стола, заваленного документами.

Выгляжу так, будто только что пережила стихийное бедствие, а теперь пытаюсь разобраться, что к чему.

В этот самый момент я полна решимости и раздражения. Волосы, собранные в небрежный пучок а-ля "взорвалась макаронная фабрика", предательски выбиваются и падают на лицо.

А этот хренов землевладелец, или мой "говно-сосед", как я его ласково называю в мыслях, не спешит показаться.

Видимо, пунктуальность – это не его суперсила.

Главное – не показывать, что я тут трясусь, как осиновый лист. Я – наследница! Я – потомок! Я – баба Зина в миниатюре, с той лишь разницей, что у меня есть чувство юмора и мне двадцать пять, а не седьмой десяток!

В попытке сэкономить драгоценные минуты, я пытаюсь проникнуть на его территорию через пресловутую "соседскую" дверь. Но, вот незадача, дверь оказалась заперта!

Что ж, назвался груздем – полезай в кузов.

Я заперла, а точнее подпёрла эту дверь всем железным, что нашла. И апогеем моего гения стал… умывальник! Да-да, тот самый, с отбитой эмалью. Теперь сосед точно не войдет без стука. Или без экскаватора.

Нервно тереблю футболку, отсчитывая минуты до встречи с этим высоким, широкоплечим, с пронзительными голубыми глазами и самодовольной ухмылкой наглецом!

Он утверждает, что купил эту землю у моего деда. И теперь я, видите ли, должна доказывать, что не верблюд, а законная владелица земли.

От одной мысли о новых проблемах мой глаз начинает дергаться, как будто у него там вечеринка.

Взгляд невольно падает на зеркало, висящее в углу кухни. О, нет! Зеркало всегда знает правду.

Да уж, вид у меня не самый презентабельный. Скорее "я только что проснулась в канаве". Хотя, стоп! С чего вдруг я должна ради него наряжаться?

– Соберись, тряпка! – мысленно командую себе. И тут, как гром среди ясного неба, раздается стук. Такой, что сердце уходит в пятки и начинает там отплясывать джигу.

Это было чересчур громко, будто кто-то намеренно пытался выломать калитку. И не будь она из двухметрового профнастила, то явно бы уже летела как фанера над Парижем.

Я делаю глубокий вдох, выхожу из дома и направляюсь к калитке. Без страха и сомнений открываю дверь, не забыв нацепить на лицо оскал бульдога.

Ну здравствуй, сосед!

Ботинки черные, блестящие, как у кота… ну, вы поняли. Брюки черные, идеально выглаженные, будто он только что вышел из химчистки. Рубашка того же цвета, обтягивающая его мускулистую грудь. Часы на запястье блестят, как зубы у цыган на свадьбе.

Невольно отмечаю его безупречную внешность. Стоп! Нельзя поддаваться на его чары! Может, он вообще с похорон пришел?

Сосед стоит на пороге, молчит и оглядывает меня с головы до ног. Что он там себе навоображал, не знаю, но земля моя! И я за нее буду стоять до последнего сорняка. .

– Готова показать документы? – выпаливает он без предисловий.

Ни тебе "Здравствуйте", ни "Как дела". Хамло!

Я вскидываю подбородок, как будто я – королева, а он – надоедливый проситель. Взгляд упирается в огромный внедорожник за его спиной.

Снова на соседа, снова на тачку.

Ну что, впечатлилась, деревенщина?" – читается в его взгляде.

Гад улыбается. Я хмурюсь. Он решил козырнуть своим богатством? Или напугать? Пока не понимаю. Но его ухмылка действует мне на нервы, как скрежет вилки по тарелке.

– Сними со своего лица эту самодовольную ухмылку. Ты не на конкурсе красоты, – отвечаю я ему и пропускаю вперед.

Сосед усмехается, но все же проходит на участок, а в дом идет как к себе домой.

Ну уж нет!

Я закрываю калитку и бегу за ним, готовая вцепиться в его идеально выглаженные брюки, если потребуется.

А когда он прошел в обуви, я поняла что очень даже потребуется. Но ему по барабану.

Ладно, быстрее разберемся, быстрее он свалит.

– Итак, – начинаю я, жестом указывая на стол с документами. – У меня тут целая "Война и мир" в юридическом переплете. Так что готовься к долгому чтению. Стул не предлагаю. Постоишь!

Глава 14 Ну и где документ?

Наглый сосед хватает мои документы о собственности. Его глаза хищно блестят, словно он уже видел меня поверженной у своих ног.

Он изучает бумаги с вызывающей медлительностью, словно раздевает меня взглядом. Уголок его губ приподнимается в дерзкой усмешке, от которой по коже бегут мурашки.

Мое тело пронзает волна ярости. Ну вот что он себе позволяет?

Кажется, этот паразит вообращает, что держит в руках инструкцию по превращению моей жизни в филиал ада.

– Дом твой, Рита, это бесспорно. А вот земля… – облизывает свои губы, словно пробует меня на вкус, – Тут небольшая неувязочка.

– Какая еще неувязочка? – вырываю документ из его рук, чувствуя, как внутри закипает опасная смесь гнева и желания. – В завещании все четко прописано!

– Да-да, – он разводит руками, изображая вселенскую скорбь размером с его лицемерие. – Но вот документа именно на землю не наблюдается. Видимо, феи унесли.

Мое внутреннее чувство юмора болезненно дергается, пытаясь пробиться сквозь стену отчаяния.

– И что ты предлагаешь? Мне теперь жить в воздухе? Или, может, ты предоставишь мне свой участок? Хотя стоп, где твои документы? Или ты просто самозванец, решивший захватить мою территорию?

На его лице расцветает хищная улыбка.

– Я даже имени твоего не знаю!

– Ярослав, – произносит он с томной ленцой. – Ну, жить в воздухе не обязательно. Хотя, если хочешь, я могу научить тебя летать. – его взгляд скользит по моей фигуре с неприкрытым вожделением. – Или, может, тебе больше нравится водная стихия? У нас тут пруд за забором.

Чувствую, как в его глазах начинают плясать чертики. Он точно в курсе, что у меня с батареей проблема. Иначе бы не ехидничал.

– Слушай, – стараюсь говорить ровно, хотя внутри все клокочет. – Давай без этих дешевых шуточек. Чего ты хочешь на самом деле?

Сосед, видимо, чувствует, что моя чаша терпения не просто переполняется, а вот-вот взорвется, разнеся все вокруг на мелкие кусочки.

Он перестает ухмыляться и смотрит на меня с холодной, расчетливой жестокостью.

– Раз ты так настаиваешь, – вздыхает, будто делает мне одолжение. – Земля вокруг домика – довольно лакомый кусочек. Я купил ее у твоего деда. Жить ты тут не сможешь, ну, нормально жить, по крайней мере. Я тебе такую роскошь не предоставлю и сделаю твою жизнь невыносимой, если ты не соизволишь мне продать дом. Потому что выгнать я тебя не могу. Поэтому просто скажи, сколько хочешь? И желательно, чтобы эта сумма была меньше стоимости моей новой машины.

Ха!

В моей голове проносятся мысли о том, как я закапываю его на этом самом "лакомом кусочке" земли, используя его же лопату.

– Все это просто восхитительно! – мурлычу я, стараясь скрыть клокочущую ярость. – Но где документ о покупке земли? Или он тоже улетел к феям?

Промо в подарок
В объятьях Зверя 18+
VnOiMT70

Глава 15 Темнишь Лютый...Темнишь!

В воздухе нотариальной конторы висит такое напряжение, что его можно резать ножом, желательно ржавым и зазубренным, чтобы процесс доставил максимум… эмм… ощущений.

Я, Рита (снова)Соловьева, новоиспеченная наследница дачного “рая” и головной боли, стою напротив на голову Ретроградного соседа Ярослава Лютого.

Ярослав сейчас не только пугающий, но и пугающе красив: точеные черты лица, взгляд, прожигающий насквозь, и аура власти, от которой хотелось бежать без оглядки.

Гад источает сдержанную ярость, как вулкан, готовый извергнуть лаву. Богатый, влиятельный и до чертиков опасный.

Между нами, как между молотом и наковальней, восседала нотариус. Каменная баба с лицом человека, познавшего все прелести налоговой отчетности за последние лет десять.

– То есть, – цедит Ярослав, буравя меня взглядом, от которого по коже бегут мурашки, – Получается, твой дед продал мне воздух?

Вот и дышал бы им! Разве я мешаю?

– Ярослав Владимирович, поймите, – вступает в разговор нотариус, ее голос звучит как скрежет песка по стеклу, – Юридически сделка ничтожна. Расписка не приравнивается к договору купли-продажи и не является документом, подтверждающим право собственности на земельный участок. Тем более, земля не была приватизирована. Её нельзя продать.

– Как же так вышло, что дом принадлежал деду, а земля – нет? – уточняю я, делая вид, что происходящее меня хоть немного беспокоит. Хотя я уже понимала, не видать ему моей земли!

– Раньше землю давали в аренду. Срок аренды истек. Дом ваш дедушка приватизировал, а землю, по всей видимости, не успел. Вам нужно заняться межеванием. Оформите землю в собственность. С домом всё в порядке. Он уже ваш.

– А кто вернет мне мои деньги?! – возопил Ярослав, прожигая меня взглядом. Тут мне стало интересно. А действительно, кто?

Я, украдкой разглядывая свои повидавшие мир туфли, вздохнула. Наследство – это, конечно, хорошо, но, кажется, оно пришло в комплекте с долгом.

Хотя, стоп. На то нет никаких юридических оснований. Пусть еще докажет, что дед ему что-то должен. Но если и должен, то за сколько Ярослав купил эту землю, и куда дед дел эти деньги?

Даже я, человек далекий от юридических тонкостей, понимаю, что расписка в наше время – филькина грамота. Как можно было сэкономить на нормальной сделке, а потом ныть, что тебя обманули?

Темнит, Лютый, темнит. И во взгляде его читается не только жажда денег, но и что-то еще, что-то темное и опасное.

– Об этом вы можете договориться между собой, но у девушки нет никаких законных оснований что-либо вам выплачивать. Вы же понимаете?

Хотя, чую, Лютый безбожно врет. Он даже не назвал сумму. Если бы там крутились серьезные деньги, он бы давно все оформил по уму. Чего, спрашивается, он меня вообще посреди вечера уволок к нотариусу?

А может, они с нотариусом заодно? Заговор, интриги, все крутится на деньгах!

– Я не виновата в том, что мой дед был тем еще аферистом, – с невозмутимым видом заявляю я, стараясь не выдать страх, который медленно, но верно начинал заползать под кожу. – Так сколько дед тебе должен?

– Собираешься вернуть мне деньги?

– Если дед запросил столько, сколько стоит самогонный аппарат, то я готова тебе его вернуть. В смысле, аппарат. Он новенький, неиспользованный, стоит в подполе. Или ты предпочитаешь расплату чистым самогоном?

– Я отдал твоему деду сумму, которой хватило бы на покупку приличной квартиры в городе!

Нотариус закашлялась, подавившись остатками кофе.

Я присвистнула.

Ничего себе, дедуля развернулся! Теперь понятно, почему он так скоропостижно отправился в мир иной. Боялся расплаты.

Лицо у Ярослава покраснело, как строительный кирпич. Вены на шее вздулись.

Не стесняясь свидетелей, Ярослав буквально прижал меня к столу, за которым сидела важная женщина! Сидела, попивала кофе и наблюдала за этим абсурдом!

Я лишь успела ахнуть, когда рука Лютого нагло легла на мою талию. А потом он наклонился к моему лицу. Губы едва коснулись моего уха. Какое нахальство! Но я почему-то не могу пошевелиться…

Мое сердце заработало как насос на полной мощности. Воздуха не хватало, во рту пересохло…

– Ты… – прошептал он слишком мягко для человека, который горит желанием меня закопать. – Ты действительно хочешь, чтобы я вытряс из тебя все до последней копейки?

Сглатываю и упираюсь ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть его. Смотрю в эти наглые и лживые глаза и понимаю, что он пытается взять меня на слабо. Думает, я брошусь наутек, оставив ему и дом, и земельку?

Нет уж. Эта дача – единственная крыша над моей головой. Так что ему не удастся меня запугать. Хотя, чего уж греха таить, он уже изрядно меня напугал.

– Ой, да ладно, не кипятись, – упираюсь ладонями в его стальную грудь в попытке отстраниться! – У тебя не выйдет на мне нажиться. Я сирота и денег у меня в банке не наблюдается.

Ярослав молчит, буравит меня взглядом. Потом резко убирает от меня руки, выпрямляется и разворачивается к нотариусу, которая наблюдает за нами как за захватывающим сериалом. Ей-богу, я не знаю, к какому жанру приурочить весь этот абсурд!

– Отлично, – заключает Ярослав. – Тогда я оставляю за собой право на более... креативные методы решения этого вопроса.

Он выходит из кабинета, хлопнув дверью так, что со стены падает картина с изображением счастливой семьи, покупающей дом. Символично, нечего сказать.

Я, конечно, проводила его взглядом, но и обалдела вдогонку.

Нотариус вздохнула и устало потерла переносицу.

– Ну и ну. Вот это я понимаю, начало рабочей недели.

– Да уж, весело же будет с таким соседом, – бормочу в ответ.

– Вы бы с ним поаккуратнее. Оформите землю да продайте ему. Зачем вам с ним связываться? Ярослав Владимирович – человек влиятельный.

– Поэтому стоит бояться? – отмахиваюсь я. – Что он мне сделает? Заставит копать сорняки до пенсии? Или, может, предложит руку и сердце, чтобы узаконить свои права на участок?

Глава 16. Дед авантюрист, или как отделаться от соседа?

Ярослав, заметив моё замешательство, хищно ухмыльнулся и распахнул дверцу своего монструозного внедорожника.

– Садись. Или думала, я брошу тебя ночью здесь? Сиротка, блин, на мою голову.

Я смотрю на его машину. Скорее катафалк для романтических встреч патологоанатома и… ну, точно не меня.

В голове нарисовалась картина, как я, в белом платье, лежу в багажнике этого чудовища, а Ярослав, с безумным блеском в глазах, закапывает меня где-нибудь в глуши.

Стоп, Рита, соберись! Нельзя показывать страх, – одёрнула я себя.

– Или ты решила добираться пешком? – кивает на мои туфли, явно наслаждаясь моим замешательством.

Ну не могла же я надеть эти жуткие сапоги, что подарила крестная? Они были цвета вырви-глаз и годились разве что для работы на огороде.

– Я бы с удовольствием ознакомилась с местностью, в которой живу, – парирую я, стараясь сохранить хоть каплю самообладания. – Если бы не кромешная тьма. И ты.

– Поверь, это тебе не к чему, – отвечает он, приподняв бровь. В глазах пляшут черти, словно он только что выиграл в покер душу грешника.

Ну что ж!

– Ладно, уговорил, – постаралась придать голосу уверенности, которой не чувствовала и в помине.

Вздохнув, я забираюсь в машину. Тяжелая дверь с металлическим лязгом закрывается за мной, и я снова сразу же начинаю чувствовать себя пленницей в передвижной крепости.

Что-то мне подсказывает, что этот вечер только начанает набирать обороты. И вряд ли он будет приятным.

В салоне пахнет терпким табаком и термоядерной смесью ароматизаторов, напоминающей одновременно ёлку и бензин. Этакий аромат лесопилки.

Ярослав врубает радио, и из динамиков хрипло звучит шансон. Идеальный саундтрек для похищения (или убийства?), не иначе.

Да какой ему прок от меня избавляться? Тогда он точно ничего не получит. Хотя, вдруг он психопат? Всякое бывает.

Словно почувствовав мои мысли, Ярослав бросает на меня быстрый взгляд и тут же отвернулся, сжав руль.

– Впечатляет, – не удержалась я от сарказма.

– Что?

– Твой актерский талант. Почти поверила, что дед оставил тебя без штанов.

Он усмехается, обнажив ряд идеально ровных зубов. Хищник.

– А ты, я смотрю, не так проста, как кажешься. Что ж, тем интереснее.

Повисла неловкая пауза, которую я решила разбавить фирменным сарказмом.

– Знаешь, а ведь ты вполне мог бы сыграть злодея в какой-нибудь дачной мелодраме. Такой брутальный сосед, который мечтает отобрать у бедной сиротки последний клочок земли.

– Брутальный, значит, – ухмыляется. – Нравлюсь?

– Как Ленин в мавзолее.

Дорога петляет сквозь темный лес. Фонари почти не горят, и кажется, что мы едем в кромешной тьме.

– И все-таки, Ярослав Владимирович, – нарушаю молчание, – Сколько ты заплатил моему деду? Просто интересно, насколько дедушка умел убеждать людей расставаться с деньгами.

Вдруг мне и этот дар передался понаследству?

Ярослав молчит, сверля дорогу взглядом. Потом резко поворачивается ко мне.

– А тебе действительно это так интересно? Или ты просто тянешь время, чтобы я не успел передумать и выбросить тебя посреди леса?

– Ты этого не сделаешь, – заявляю с вызовом, хотя внутри всё похолодело.

Он снова ухмыляется. И тут же останавливается. Колеса взвизгнули, и машина замерает посреди темного леса.

Вот тут я действительно напряглась.

Он что, серьезно решил меня высадить из машины в лесу? В такую темень?

Сердце бешено колотится в груди. Ярослав неожиданно наклоняется ко мне ближе, и я чувствую его запах – резкий и терпкий, пробирающий до костей. Запах опасности. И дорогого парфюма, надо признать.

– Я не шутил про креативные методы, – шепчет почти у моего уха.

Я отпрянула к двери, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– Ты что, угрожаешь мне? Понимаешь же, что кукиш тебе, а не наследство, если со мной что-то случится?

– Мне нравится, что ты уже боишься и готова переписать на меня имущество, – его голос был тихим, но в нем чувствовалась сталь.

Сглотнув, облизываю пересохшие губы, подавляя острое желание двинуть по этой нагло привлекательной морде кулаком со всего размаху. Но перспектива добираться домой пешком через кладбище совсем не прельщала. Тем более, я в туфлях.

– Я боюсь только одного... – намеренно делаю паузу. – Что в твоей машине заиграет Стас Михайлов.

Ярослав выпрямляется и тихо смеется себе под нос.

– Не такой я уж и безнадежный.

Заводит машину, и мы трогаемся с места дальше в глубь леса.

Вскоре мы доехали до моей калитки. Ярослав заглушает двигатель, но не спешит разблокировать дверь, что изрядно напрягает.

– Знаешь, Рита, – говорит он, глядя мне прямо в глаза, – А ведь мы могли бы стать отличными соседями.

– Правда? – спрашиваю, веря с трудом в его слова.

– Нет, конечно, – гад смеется надрывно заводя меня в тупик. – Твой дед забрал деньги и не сдержал слово.

– Ну скажи мне, – поворачиваюсь к нему лицом. – Как можно было отвалить такую крупную сумму денег в обмен на всего лишь его слово?

– Ему срочно понадобились деньги на лечение. Я дал. Взамен он сказал напишет завещание на меня, потому что родственников нет. А потом явилась ты.

– Погоди... Ты дал деньги, а дед пообещал в завещание вписать тебя, а не пообещал вписать тебя в завещание в обмен на деньги? Это все меняет.

Хотя, что это меняет? Ничего. Дом я ему не отдам.

Блокировка щелкает и я открываю дверю. В салон врывается холодный воздух, смешанный с запахом сирени.

Ярослав вытаскивает из-под сиденья что-то длинное и блестящее. В тусклом свете приборной панели я не могу разглядеть, что это, но инстинкт подсказывал – ничего хорошего.

Неужели нож? Или пистолет?

Чего только не пронеслось лихорадочно у меня в голове. Он медленно поворачивается ко мне, и в этот момент я понимаю, что держит он в руках…

Глава 17. Деревенские секреты*

Обычный фонарик?

Выдох облегчения едва не оглушил меня в тишине салона. Фонарик был старый, советский, с толстым стеклом и металлическим корпусом, и выглядел он в руках Ярослава скорее комично, чем угрожающе.

– Чего так испугалась-то? – ухмыльнулся он, включая фонарь. Мощный луч прорезал темноту и врезался мне прямо в глаз.

– Я думала… – отмахиваюсь от света, как от назойливой мухи. – Да выключи ты его!

– Не льсти себе. Такие, как ты, мне даром не нужны. Держи, а то споткнешься, – буркнул он, впихивая мне фонарик в руку, а после вытолкнул из машины!

Вытолкнул!

Да я чуть носом в клумбу не воткнулась! Это он так за ведро с помоями отомстил, что ли?

– Спокойной ночи, Рита! – заорал он мне вслед. – И двери не забудь запереть! А то мало ли.

Постойте-ка, а что значит "такие, как я"? Это какие такие?!

Но спросить не успела. Ярослав уже с визгом шин рванул с места, освещая фарами мою обалдевшую физиономию.

Да уж, кто бы мог подумать, что этот гад в столь уединенной атмосфере полезет под сиденье за… фонариком?

Мой разум подсказывал совсем другие сценарии развития событий.

Я щелкнула стальной кнопкой – фонарь ожил. Запихнула ключ в замок – дверь взвыла так, что, кажется, разбудила всех в радиусе километра.

Не иначе, как весь поселок уже знает, что я героически вернулась домой. Надо будет смазать петли маслом. Завтра. Если доживу.

Тихонько вошла в дом, словно боялась кого-то разбудить и прислонилась к двери, чувствуя, как предательски дрожат коленки. От усталости, от каблуков, от этого ненормального соседа и… от сообщения от бывшего мужа.

Не прошло и недели, как он уже "соскучился". А я-то надеялась, что здесь связь не ловит.

Внутри все просто горело от любопытства. Что он там написал? Может, признался в вечной любви и просит вернуться? Понял, как ошибся?

В общем, пока я пялилась на экран, фантазия успела нарисовать целую мелодраму.

Внутренний режиссер надавал мне пощечин и вытряс душу, крепко держа за плечи и впиваясь в кожу коготками.

Ох как же мерзко на душе от картинки, что в память врезалась. Лишь уборка мне в помощь. Обязательно завтра займусь прополкой. Это, знаете ли, боевой дух поднимает и не дает грустить.

К счастью, телефон разрядился. Смс-ка подождет. И нервы мои тоже.

Я включила свет, скинула туфли, швырнула сумку на стол и заглянула в холодильник.

Там, как в мавзолее, покоились восемь яиц и кисломолочная продукция. Диета, блин.

Надо завтра найти магазин и потратить те деньги, что дала крестная. И ей, кстати, тоже надо позвонить.

Нужно вылить свои впечатления от встречи с "люто-прекрасным".

Взглянув на папку, выглядывающую из сумки, и снова накатила волна паники. Как приватизировать эту землю? Сколько это стоит? И, главное, что делать с этим… Ярославом?

Одно знала точно: скучать он мне тут не даст. Как и расслабиться. Чувствую, дедовский самогонный аппарат скоро пригодится.

***

– Тысяча два рубля, – говорит милая продавщица с боевым раскрасом.

– У меня нет двух рублей. Только купюры, – вздохнула я, предчувствуя неизбежное погружение в пучины деревенских взаиморасчетов.

– Ничего страшного. Потом занесешь. Так значит ты внучка Стёпы?

– Вы знали моего дедушку? – спрашиваю, стараясь казаться вежливой. Хотя внутри уже начало кипеть. Если она скажет, что дед и ей что-то должен, я попросту сбегу.

– А кто ж его не знал? Все знали.

– Вы хотите мне сказать, что он и вам что-то должен? – выпалила я, не в силах сдержаться. Господи, только бы не это!

– Мне? Нет, с чего бы?

Ну, слава святому банку, который выдает кредиты под честное слово, – мысленно перекрестилась я.

– Я дедушку не помню, он мне двоюродный. И видела его когда была ну совсем маленькой. Можете что-то про него рассказать? Где умер, кто и куда похоронил? Ничего не знаю, кроме даты смерти. Он, знаете ли, со своим родным братом, моим родным дедом, был в не очень хороших отношениях. Это всё что я знаю. И тем не менее, у него никого не было кроме меня, а у меня, получается, никого, кроме него.

Женщина достала стаканчик с семечками и начала свою сагу о деде Степане.

В воздухе повис густой запах подсолнечника и дешевого мыла, создавая неповторимую атмосферу сельской антиутопии.

Надеюсь, информация не будет стоить мне обещания выйти замуж за местного тракториста, который в итоге окажется её сыном.

– Стёпа, значит… Стёпа был ого-го какой личностью! – она смачно щелкнула семечку зубами и ловко выплюнула шелуху в банку у прилавка. – Отпевали его в местной церкви, на венок все сбросились. В местной столовой помянули. А похоронили его, как положено, на нашем кладбище. Вон, если от магазина пойдешь прямо, потом направо, у березок увидишь… Но это не главное. Главное – как он жил! Он жил так, словно каждый день был последней пятницей перед апокалипсисом.

Она на секунду задумалась, словно прокручивая в голове старую кинопленку, где дед Степан вытворял нечто невероятное, отчего мне стало чуточку стыдно. Я же не знаю, что он успел натворить за свою жизнь.

Нервно переминаясь с ноги на ногу, чувствую, как с каждой секундой мое любопытство растет, словно тесто на дрожжах.

Что же такого натворил мой дед, что о нем до сих пор помнят и говорят с таким придыханием, как будто он лично изобрел колесо и Wi-Fi?

– Работал он… Да где он только не работал! Был и трактористом, и плотником, и даже председателем колхоза когда-то, но недолго. Но больше всего, конечно, он запомнился своими штучками.

– Штучками? – удивилась я. – Что еще за штучки?

– Ну, как сказать? Любил Стёпа улучшать всякие приспособления, вышедшие из строя. То спутниковую тарелку превратит в ультрозвуковой отпугиватель от грызунов, то из телевизора сделает инкубатор для цыплят, то к трактору пределает хрень, которая бензин экономит. Мне вот в огороде сделал систему полива. На таймере! Теперь мои огурцы живут по расписанию, как швейцарские часы. А еще он… – продавщица наклонилась еще ближе, понизив голос до шепота, – …Он самогон варил. Да такой, что сам мэр позавидовал бы! Не знаю, как он это делал, но народ к нему со всей округи съезжался, как мухи на мед. И даже депутаты! Ох, а какой у него был сад! И вишни, и яблоки, и груши! А сколько кустов смородины! Наливочку делал м-м-м-м! И варенье делал обалденное. Секретами, старый гад, не делился. Авось по наследству поваренная книга перешла. Дашь тёть Люсе почитать? – и смотрит на меня, прищурив свои глазенки, раскрашенные голубыми тенями, которые осыпались на её пухлые щечки, словно первый снег на клумбу с георгинами.

Глава 18

Я молча прошла мимо, стараясь не смотреть в его сторону, но чувствовала, как его взгляд прожигает мою спину.

Казалось, он видит мои мысли, знает о разговоре с продавщицей, о страхе, что поселился глубоко внутри.

– Здравствуй, соседка, – его голос был низким и бархатным, словно дорогое вино. От этого голоса бежали мурашки, и комок в горле становился еще больше.

Теперь, когда я знаю, что он бандит, мой мозг подкидывает разные способы того, как он может от меня избавиться.

Надеюсь, он хотя бы предоставит мне выбор?

Я остановилась, сделала глубокий вдох и повернулась к нему лицом. Старалась смотреть прямо в глаза, чтобы не выдать свой страх, что, конечно же, оказалось не лучшей идеей.

– Добрый день, сосед, – голос мой звучал совершенно неуверенно, еще эта жара плавила меня как сливочное масло. Того глядишь рухну ему под ноги. – Тебе что-то надо от меня?

Я сжала пакет крепче, а он усмехнулся, и эта усмешка не предвещала ничего хорошего.

– Надо, – промурлыкал он, приближаясь ко мне. – Я может соскучился.

– Не могу сказать тоже самое. Виделись вчера, – шарахаюсь от него как от чумы. – И спасибо за фонарь. Можешь зайти и забрать его.

– Обязательно.

Лютый ухмыляясь прошел в магазин, а я окинув взглядом его широченную спину быстрым шагом направилась домой.

Пакет шуршал, каблуки проваливались в землю, в кошельке на тысячу рублей меньше, зато теперь холодильник не напоминал о бренности бытия своим пустым взглядом.

Легкая дрожь снова завладела телом. Ромашка с мятой, ставшие ежедневным ритуалом, больше не казались причудой отчаявшейся одинокой девушки. Скорее, необходимостью, способом хоть на мгновение обуздать внутренний хаос.

Лютый… Даже фамилия его звучало как предостережение. Зачем, зачем я попросила его забрать фонарь? Его присутствие здесь было бы совсем некстати.

Искушение перебросить эту чертову железяку через забор, в тот момент, когда он под ним бы стоял, нарастало с каждой минутой.

Вернувшись из магазина я, на уже отмытой плите и в очищенной всеми силами и молитвами кастрюле, решила погрузить тушку курицы. Пока она там медитировала в кипящей воде, я сняла все занавески. Хватит им пыльными висеть.

Дальше начался ностальгический квест: "Назад в СССР". Никакой тебе стиральной машины – только старые, эмалированные тазы, пережившие моего деда.

Давненько я не стирала вручную.

Подогрев воду, я с чувством опытного химика вылила ее в тазы, где уже томились пыльные, словно мумии, и слегка потрепанные занавески.

Щедрая порция порошка, размешивание старой деревянной палкой… и вот они уже отмокают, впитывая в себя мыльную воду.

И пока занавески изображали глубокое очищение, я лихо нарезала свеклу и капусту. Дима обожал мой борщ, а я, чего греха таить, любила его готовить. Черт, снова бывший муж, как назойливая муха, жужжит в мыслях.

Телефон в руке – как граната без чеки. Сообщение от бывшего, так и висит непрочитанное, словно древний свиток с проклятием.

Решиться на развод было как вырвать гнилые зубы мудрости, болезненно, но жизненно необходимо. А открыть это электронное "письмо счастья" – как залезть в террариум к змеям.

Удаляем без сожаления сообщение!

К черту прошлое, у меня тут борщ варится.

Но, увы, не тут-то было. После цифрового экзорцизма над бывшим, всплыл Ярослав, (пока только в мыслях) мой личный дачный кошмар.

Но этого достаточно, чтобы суп приобрел привкус… паранойи.

Откладываю ложку. Наблюдаю за тюлью. Снова тазы с водой, стирка, огород. В общем, идиллия сельской жизни. Если бы не…

Взгляд падает на огород. Запущенный, страшный, как грядущие платежки за коммуналку и как взгляд Ярослава, когда он смотрит на мой участок.

Да чтоб тебе икалось, Ярослав! И чтоб подушка твоя всегда была теплой с обеих сторон и пусть туалетная бумага кончится в самый неподходящий момент! Достал, сил нет! Кажется, мне нужен не борщ, а валерьянка… И адвокат.

Плюнула, вздохнула, просунула ноги в сапоги и завязала на голове платок, чтобы волосы не мешались.

Достав из полуразвалившегося сарайчика тяпку я принялась за работу. На заросший сад смотрела как на поле битвы.

Сорняки, толстые и наглые, захватили территорию, словно орда варваров. И ни одного ростка чего-то полезного. Только крапива, сныть, да осот, который, кажется, вот-вот зацветет своими противными желтыми цветами.

Я начала с калитки, представляя в голове как будет красиво, когда я буду ее открывать, а передо мной дорожка из камня и по бокам красивые цветы. Я еще пока не знаю какие именно, потому что в этой стороне не так солнечно из-за яблонь и вишни, но крестная непременно подскажет.

С тяпкой я пробежалась и вокруг дома. Правда с левой стороны было настолько темно что там ничего не росло, но была целая гора щебня и песка.

Определенно пригодиться в хозяйстве!

Вспомнив про борщ я бросила тяпку и помчалась спасать плиту. К счастью борщ не убежал и плита осталась чистой.

Выключаю и бегу добивать оставшуюся крапиву растущую вдоль тропинки до туалета и душевой.

Тяпка вгрызалась в землю, с хрустом перерубая корни сорняков. Работа была не из легких. Земля оказалась плотной и сухой, словно камень. Дождя не хватало…

Но я не сдавалась. Вспоминала Ярослава и его язвительные взгляды, и каждый взмах тяпки становился актом возмездия.

Не отдам свою землю. Она моя!

Сорняк за сорняком отправлялись в кучу, которая росла прямо на глазах. Солнце палило нещадно, пот катился градом по лицу, но я не останавливалась.

После нескольких часов работы спина начала ныть, а руки горели от усталости.

Все в мозолях. А от маникюра не осталось и следа. Лак облупился. Под ногтями земля.

Меня едва не пришибло отчаянием, но вовремя зазвонил телефон.

– Ну что за девчонка несносная! Уехала и пропала.

– Я собиралась позвонить, правда! – поспешила с оправданиями я, но крестная отчитывала меня в трубку как дитё малое. А когда закончила, спросила: – Наверное с сорняками воюешь, бедная.

Глава 19.

Я инстинктивно закрываю дверь на замок и лихорадочно щелкаю выключателем. Никакой реакции. Света нет.

Либо выбило пробки где-то в доме, либо отключили электричество во всем поселке.

Страх, словно густой туман, окутывал меня, сковывая движения.

Я положила фотографии на стол и на ощупь спотыкаясь о мебель, добраться до комнаты. Вспомнив про телефон включила фонарик.

Неожиданный грохот заставил меня подпрыгнуть на месте и схватить в свободную руку первое попавшееся. Железное и не слишком тяжелое. Но навряд ли эта тоненькая полоска металла могла меня защитить.

И снова грохот. То был ветер который бил об откос открытую форточку.

Подойдя к окну с опаской взглянула в огород, утонувший в темноте и закрыла форточку.

Деревья за окном шатались из стороны в сторону предвещая не иначе как шторм. Я вспомнила про постиранные занавески и хотела было выбежать на улицу, чтобы снять их, но около двери остановилось.

Страшно, как же страшно.

Хоть участок и огорожен со всех сторон это ничего не меняло.

Сердце в груди колотилось как бешеное. Отчаянно пытаясь успокоиться, я заставила себя выйти на улицу.

Нужно было действовать, а не сидеть и дрожа от страха от нелепых фотографий и угроз и выключенного света.

Сжимая в одной руке телефон, а в другой железку, я подбежала к бельевой веревке. Ветер нещадно трепал шторки, которые были готовы улететь вместе с прищепками.

Закинув белье в дом я решила проверить щиток. Он был в деревянной пристройке сбоку.

Может, действительно просто выбило пробки, и вся эта ситуация – не более чем неудачное совпадение.

Фонарик в телефоне предательски мигал, сигнализируя о низком заряде. Я осторожно вошла в пристройку. Она была совершенно маленькая, предназначенная разве что для щитка и некоторых стройматериалов.

Вдалеке завыла собака, добавляя зловещую нотку в и без того напряженную атмосферу. Не без усилий я открываю железную дверцу и замечаю что маленькие рубильники опущены.

Кто-то намеренно отключил электричество, чтобы запугать меня?

Нет, нет! Не нужно нагонять страху. Просто из-за непогоды их вырубило.

Я подняла каждый, и сразу же загорелся свет под козырьком террасы. Мне стало спокойнее, но стоило окинуть взглядом маленькое помещение как вдруг я увидела листок, державшийся на гвозде.

Я сорвала его, развернула и прочитала корявый почерк: "Уходи сейчас же. Он близко".

Сердце пропустило удар.

Он? Кто он? Лютый? Он намеренно пытается свести меня с ума?

Забежав в дом, я заперла дверь на щеколду. Свет окутывал все пространство и ощущения страха постепенно рассеялось уступая место ярости.

Не думала, что Ярослав опустится до такого!

В доме чуть похолодало, я включила плиту и все четыре конфорки и поставила чайник. Пока грелась вода я старалась быстрее развесить шторы чтобы закрыться от того, что происходило на улице.

Дождь не заставил себя ждать. Затарабанил по окнам и крыше. И по бутылкам, которые я сложила под окном, намереваясь их промыть в тазу в хорошую погоду.

Развесив шторы и заварив себе чай я принялась повторно рассматривать фотографии. Мне хотелось верить что это тщательно спланированная игра Ярославом, но глубоко в душе я думала, что все же это не он.

Когда раздался очередной стук я снова подскочила. Стук был тяжелым, и стучали не иначе как в калитку, которая громыхала не хуже грома.

Замерла, боясь даже дышать.

Стук повторился, настойчивее и настойчивее.

На часах десять вечера. За стенами дома несчастный ливень. В руках фотографии, угрожающие записки, а на мобильном пять процентов зарядки и отсутствие связи.

Подкравшись к окну, заглянула в щель между шторами. На улице никого и ничего не было видно.

Как бы хотелось верить, что это просто игра моего воображения, разыгравшегося из-за страха, но звук повторился. Кто-то действительно ломился мне в калитку.

Набравшись храбрости и схватив железяку я выбегаю на улицу. Дождь нещадно лупит лицо. Но похоже адреналит заставляет делать меня глупости.

– Кто? – кричу я перебивая ветер и дождь и слышу знакомый голос. Поспешно открываю калитку и вижу соседа – добродушный старик, который знает моего деда и который приносил мне дары своего хозяйства.

Он улыбается, держа зонт и пытается перекричать дождь:

– У тебя все в порядке? Я видел, свет погас! Просто хотел убедиться, что с тобой все хорошо!

Я чувствую облегчение и приглашаю войти старика в дом пока хотя бы не прекратит так сильно поливать. Но как только он оказывается в освещенном коридоре, я замечаю, что его рубашка и руки испачканы кровью.

____
Жути вам нагнали на на ночь глядя :) Следующая прода завтра
А пока НОВОСТЬ
29 апреля скидки на книги:

Задание ПОПАДОС (юмор18+ академия)
https://litnet.com/shrt/gz2Y
Охота на Истинную(18+ городское фэнтези эротика/оборотни)
https://litnet.com/shrt/gzrY
(Не) Бойся Зверя ( Служебный роман, эротика/оборотни 18+) скоро выйдет в печати :)
https://litnet.com/shrt/gzgY

Глава 20

– Ч-чаю? – выдавила я дрожащим голосом, стараясь, чтобы слова не звучали как предсмертный хрип.

Сейчас как разговорится и укокошит, – пронеслось в голове. Молоток для отбивных вдруг показался мне предательски маленьким.

– Чай – это хорошо, не откажусь, – прокряхтел старик, будто делал мне великое одолжение.

Не отрывая взгляда, я наблюдала, как он освобождается от грязных сапог. Те с глухим стуком полетели в угол. Потом он скинул на пол тяжелый тряпичный рюкзак, который тоже оказался в крови.

– Ой, – всплеснул руками старик. – Испачкал пол!

Я схватила молоток для отбивных крепче, прижавшись спиной к кухонной тумбочке. Может, сразу в лоб? Или подождать, пока он достанет что-нибудь еще более жуткое? Может в рюкзаке чья-то голова и моя следующая?

Господи, как же страшно! Впустила на свою голову!

– А чего это вы в такую погоду разгуливаете? – спросила я, стараясь придать голосу непринужденность, стоя за спиной старика.

– Да я к тебе шел. Потом Петьку встретил, разговорились, а тут дождь как зарядит! Вот, решил тебе принести.

Старик полез в рюкзак и извлек оттуда… Тушку кролика.

Я едва не потеряла сознание.

Ну, конечно, что же еще?

Кролик был освежеван, но выглядел жутко, словно окровавленный трофей. Старик протянул его мне, широко улыбаясь щербатым ртом.

– Свежатинка! Только сегодня забил. Бери, не стесняйся! Рагу сделаешь.

Я машинально взяла тушку, чувствуя, как пальцы немеют от ужаса. Кровь прилипла к рукам, и я почувствовала тошнотворный запах.

– Спасибо, – прошептала я, стараясь не выдать своего страха. – Не стоило так утруждаться.

– Да брось! У меня их расплодилось - мама не горюй! А на рынке продать не успеваю. С хорошим человеком не грех поделиться.

Старик, казалось, не замечал моего состояния. Он уселся за стол, с наслаждением втягивая воздух. Как будто он на курорте, а не в доме у напуганной городской девушки.

– Хорошо у тебя, порядок навела. Чисто, уютно и тепло. А я что-то совсем продрог. Чайник-то скоро закипит?

– Сейчас, сейчас, – пролепетала я, стараясь не смотреть на окровавленного зайку.

Положив его на стол подальше от себя, я метнулась к плите, словно от меня зависела судьба мира.

Кипятись быстрее, зараза! – мысленно приказала я чайнику. Параллельно пыталась сообразить, куда деть тушку. Надо же в какой-то тазик, а то весь холодильник испачкает.

– Чайку-то с чем пить будем? – поинтересовался старик, оглядывая кухню. – Печенье есть? А то сладкое люблю, до трясучки!

– Печенье есть. Была в магазине днем, – пробормотала я, судорожно роясь в пакете, который висел на дверной кухонной ручке.

Высыпав печенье в вазочку, я поставила ее на круглый стол прямо перед стариком. Тот сразу же потянул свои окровавленные ручонки.

– Может, вам руки помыть? А то, знаете, дождь, грязь.

Кровь! – мысленно добавила я. Вслух, естественно, не сказала. Он же должен видеть!

– Да ну, что ты! У меня руки чистые, – отмахнулся старик и вытер руки о рубашку, которая тоже была испачкана.

Чистота – залог здоровья, ага.

– Я ж кролика аккуратно забивал, с любовью! Он у меня, как родной, жил. Правда, недолго.

Я сглотнула. С любовью забивал, это как вообще?

Чайник, наконец, закипел, издав долгожданный свист. Аллилуйя!

Заваривая чай, я старалась не смотреть на старика, но краем глаза видела, как он жадно рассматривает кролика.

Свет снова замигал, но не отключился. Сердце застучало быстрее и набирало обороты от каждого мигания лампочки.

– Не погода, – выдохнул старик, а я почувствовала, как по спине снова пробегает холодок.

– Вот, держите, – я протянула старику чашку с чаем, стараясь улыбнуться как можно приветливее. В конце концов, он же просто принес мне еды. Снова… – Угощайтесь.

Он взял чашку дрожащими руками и жадно отхлебнул.

– Спасибо, Риточка. Ты славная девочка. А кролик-то какой… загляденье! Мясо нежное, сочное. Свое, домашнее. Не то что в магазине! Сплошные антибиотики. О! А это чего за фотографии?

Вот и началось самое интересное…

Глава 21 Кто там?

Чувствую, как внутри все сжимается от странного предчувствия.

– Да вот, под дверь подложили. Запугивают.

– О, так это ж Ярик на фотке!

– Да, да он самый. Кто-то мне под калитку подложил конверт с фотографиями. Вы переверните фотографию! Еще и … угрожают.

Дед отставил кружку и вгляделся в цветные фото, словно впервые такое видел.

– Потом свет у меня неожиданно выключился, а когда пошла к щитку, то увидела в пристройке записку, чтобы уходила отсюда.

– Эх, – выдохнул он. – Запугивают.

– Лютый? – спросила я, хотя уже боялась услышать ответ.

– Ярик то? Та не, у него другие способы запугать. А чего он, пристает к тебе?

– Да тут… в общем, дед ему землю обещал. Ярик ему денег дал. Дед умер, денег нет, а дом в завещании на мне, а земля и вовсе не приватизирована.

– Не похоже, чтоб Степаныч на обман пошел, да еще и с Лютым. Поди помирать он не собирался, а завещание переписать не успел.

О… так это я могла бы вообще без крыши над головой остаться. Стоит ли мне радоваться неожиданной кончине деда?

Ну ладно уж, я не такая дрянная.

– Зачем Лютому этот несчастный маленький кусок?

– Понимаешь, чужих здесь не любят.

– А я не чужая. Я уже своя. Внучка Степаныча, которого, как я поняла, все любили.

– Да боже ж ты мой. Кто тебе сказал такое?

– Ну, теть Люся из магазина.

– Дитё ты наивное! Бабы-то да, деда любили, а мужики….эээ нет. Конкуренция, знаешь ли!

– А вы?

– Я то дружил с твоим дедом, он однажды меня спас! Вытащил мою лапу из капкана! В смысле, это… ногу!

Протянул из-за стола левую ногу и повертел ею. Носок дырявый, торчит большой палец, а если торчит, значит, не потерял его, что хорошо.

– Как же вы в капкан угодили?

– Да охотники понаставили в лесу, а я это… ягоды люблю. Калину, малину, ну, такое всякое. В лесу у нас ее полно. А грибов-то сколько! В общем, попал в капкан, а дед твой нашел меня во время, а то бы без лапы… то есть ноги! Без ноги бы и остался.

Я невольно покосилась на его ногу, представив, как старик, с окровавленной ногой в капкане, вопит от боли, а дед Степан его вытаскивает. Картина, достойная кисти Сальвадора Дали.

– Жуть какая, – пробормотала я, стараясь прогнать это видение. – А Ярик, значит, не любит чужих? И что мне теперь делать? Бежать сломя голову?

Старик отхлебнул еще чаю, задумчиво глядя в окно.

– Бежать – последнее дело. Надо разобраться. Ярик – парень горячий, но отходчивый. Но другие скажут мол Лютый… темная лошадка. С ним лучше не связываться.

– Но я уже связалась! – воскликнула я, чувствуя, как паника снова подступает. – Фотографии эти… записка… это он же?

– Может, и он. А может, кто-то другой решил тебя попугать. Знаешь, завистников у твоего деда хватало. Земля здесь хорошая, место – золотое. Думаешь земелька одному Ярому нужна? Тю… Представь, что здесь можно построить! Коттеджи, базу отдыха…

Он мечтательно закатил глаза. Я вдруг поняла, что кролик – это не просто знак внимания. Это – шахматный ход в какой-то сложной игре.

– А вам-то что с этого? – спросила я в лоб, не в силах больше терпеть.

Старик вздрогнул, словно я застукала его за кражей печенья.

– Мне? Да ничего! Просто… помочь хочу. Добро помню. Твой дед меня спас, я тебе помогу. Все по-честному.

– По-честному – это когда записки не оставляют с угрозами и не дарят окровавленных кроликов! – выпалила я, не сдерживая нервный смех.

Старик рассмеялся вместе со мной но вполне без истерик.

– Ну, извини, Риточка. Что есть, то и даю. Зато экологически чистый продукт! Без ГМО и консервантов! – подмигнул он. – Кстати, а ты знаешь, почему кролики так быстро размножаются?

– Не знаю, и знать не хочу! – отрезала я, понимая, что сейчас он начнет травить сальные анекдоты.

– А потому что у них… – старик сделал многозначительную паузу, понизив голос до шепота, – …каждый день – 8 марта!

Я закатила глаза. Вот и приехали. Придется терпеть этого ходячего анекдота, если я хочу узнать что-то еще годного об этом странном местечке.

Вдруг, раздался громкий стук в дверь. Я вздрогнула, чуть не опрокинув чашку с чаем. Старик нахмурился.

– Кого это принесло в такую погоду?

– Сейчас узнаем, – пробормотал старик и поднялся с места. – А ты чего калитку-то не закрыла?

– Видимо, нет, – выдохнула оседая на стуле.

Глава 22 Сводник дед или Предложение, от которого (не)возможно отказаться

Сводник дед или Предложение, от которого (не)возможно отказаться

Я с ужасом смотрю, как старик ковыляет к двери, которую несчастную таранит чей-то кулак.

– Дядь Коль, может, ну его? – робко пищу я, надеясь, что здравый смысл возобладает.

– Да брось, Ритка! Бояться нечего! – дед Коля подмигивает мне, но от этого легче не становится. Мой взгляд падает на тушку кролика, глаза его застыли в вечном укоре. Меня передергивает от страха, и я хватаю молоточек – единственное, что кажется мне хоть сколько-нибудь надежным оружием. Подпираю холодильник, на всякий случай.

Дед Коля с непринужденным видом открывает дверь, словно ждет не разъяренного бугая, а старого приятеля.

А на пороге… Ярослав.

Высокий, широкоплечий, во всем черном, с хмурым взглядом исподлобья, естественно, мокрый до нитки и смотрит на меня как налоговая инспекция.

И выглядел он крайне разъяренно, как будто кто-то только что угнал его любимый трактор.

– Ты чего тут ходишь, как смерть с косой с похмелью? – рявкнул старик на Ярослава. – Девку пугаешь! Она у меня чуть коньки не отбросила!

Дед, ну ты блин это! Слова бы выбирал!

Взгляд Ярослава скользнул по мне, задержался на молотке, потом плавно перешел на тушку кролика, вернулся к деду и снова ко мне. В глазах читалось недоумение, смешанное с раздражением.

– Калитка открыта была, – буркнул он, словно оправдываясь.

Отодвигает деда в сторону и проходит в дом, оставляя на полу живописные грязные следы.

– Вот это что такое? – старик сгребает фотографии со стола и тычет Лютому прямо в лицо. Тому это явно не нравится, но фотки берет в руки и пристально рассматривает. Сперва одна бровь поползла вверх, за ней вторая.

Почти наперегонки.

– Это что за хрень? – прорычал он, рассматривая снимки. А после взгляд метнулся на меня, прожигая насквозь.

Не надо! Не надо на меня так смотреть! Я тут вообще как бы потерпевшая сторона!

Ярослав с сердитым видом просовывает руку за пазуху куртки.

Ну все, сейчас достанет пистолет и застрелит меня… и деда заодно, чтоб свидетелей не было!

– Нет! – завизжала я, поднимая молоточек. Смешно, наверное, выгляжу – хрупкая девица с игрушечным оружием против матерого мужика.

Ярослав и дед смотрят на меня изумленно, как на сбежавшую из цирка обезьянку.

Секунду погодя Лютый достает какие-то фотографии и, пройдя в кухню (так и не разувшись, хам!), кидает мне на стол.

– А я думал, тебе неймется, – бросает он с ухмылкой.

Дед быстрее меня хватает фотки и рассматривает. Краем глаза посматриваю и замечаю на фотографиях себя и Лютого у магазина. Кажется, кто-то за нами следил… и очень неудачно кадрировал снимки.

– Ты что же думаешь, что это я тебя преследую? Да мне это надо, как рыбе зонтик! У меня еще записка с угрозами!

– Какая записка? – насторожился он.

Я рассказала ему про записку, которую нашла в сарае после отключения света. Ярослав слушал внимательно, не перебивая, только хмурился все сильнее.

– Понятно, – сказал он, когда я закончила. – Кто-то хочет подставить меня. И тебя заодно втянуть.

– И кто это может быть? – спросила я, чувствуя, как в животе завязывается тугой узел тревоги.

– Да тут пол села таких доброжелателей, – воскликнул дед. – Ты, Ярослав, многим дорогу перешел! Но ты мне это, девочку не обижай. Я за нее теперь отвечаю!

Лютый нахмурился пуще тучи. Казалось, еще немного, и из его бровей польются молнии.

– Дед, – процедил он сквозь зубы. Он явно уважал старика, но определенно ему не нравилось, что тот меня защищает. – Может, ты захочешь за нее долг отдать? А то что-то ты больно прыткий стал…

Дед смотрит на меня. Я открываю рот, как рыба, которую живьем собираются бросить в кипящую воду!

– Я? – переспрашивает дед, округляя глаза. – На фотографиях ты с ней обнимаешься, а долг я тебе должен отдавать? Где логика, спрашивается?

– Мы не обнимались! – одновременно, как по команде, сказали мы с Ярославом в унисон.

– Просто фото так сделано. Мы просто разговаривали у магазина, – добавила я, пока старик не надумал бог знает что.

– Когда это вообще было? – Ярослав хватает мои фотографии и смотрит сосредоточенно. Его взгляд задерживается на фотографии, где я сплю, а из под одеяла выглядывает моя длинная и голенькая ножка.

Я сразу же заливаюсь краской от стыда и выхватываю фото из его рук. Удачно же меня засняли.

– Ну, наверное, когда обнимался, тогда и было! – съязвил старик, подмигивая мне.

– Бред какой-то, – проворчал Лютый, явно недовольный таким поворотом событий. – Я же сказал запирай дверь, – выпалил Лютый с претензией. – Вчера сфотографировали у кровати, а потом что будет?

– Я закрывала дверь!

– А окно? – не унимался он.

– Окно? – ну да, точно было жарко и окно было открытым. Кто-то сфотографировал стоя за окном видимо. Но лучше от этой мысли не стало.

– Ладно, Риточка, не бойся. Мы тебя в обиду не дадим, – дед Коля таранит взглядом Лютого аки бульдозер, готовый разнести все на своем пути. Лютый, поджав губы, кивает, всем своим видом показывая, что его втянули в какую-то сомнительную авантюру. – Разберемся, кто тут хулиганит. Ишь, записки шлют!

Я кивнула, чувствуя себя немного увереннее насколько это вообще возможно в присутствии деда с окровавленной рубашкой и Лютого, местного рейдера с неясными намерениями… или вполне ясными?

То, что Лютый кому-то не нравится – это не удивительно, тут и гадать нечего. А вот я?

Кто-то явно не хочет, чтобы я здесь оставалась. И этот кто-то был очень близко и определенно обладал даром плохого фотографа.

Дед Коля обвел взглядом меня и Лютого по очереди, и в его глазах вдруг вспыхнул какой-то хитрый огонек. Он прищурился, словно оценивая нас со стороны.

– Знаете что, молодежь, – вдруг изрек он, – А ведь вы очень даже друг другу подходите! Пожениться вам надо! Хорошо ж я придумал, а?

Глава 23

Мы с Ярославом остолбенели, уставившись на деда Колю, будто он только что предложил нам отправиться в круиз… на Титаник.

Ярослав, казалось, даже забыл, как дышать. Я же, напротив, начала дышать слишком часто, чувствуя, как к щекам приливает краска.

– Дед Коль! – выпалила я, отчаянно цепляясь за остатки самообладания. – Ты чего? Перегрелся на солнышке? Какая женитьба?! Мы знакомы от силы пару дней! Да и… – как без пяти минут разведенка замолкла. Выглядеть в глазах Лютого еще ущербнее, чем сейчас я не намерена. – Уже поздно.

– Подумаешь, едва знакомы! – отмахнулся дед Коля. – Зато как смотрите друг на друга! Искры летят – сварщики обзавидуются! Да и врагам нос утрем! Кто посмеет обидеть внучку Степаныча, когда у нее такой муж – во! – дед Коля попытался изобразить бицепс, едва не вывихнув плечо. Его энтузиазм граничил с безумием.

Ярослав, оправившись от первого, очевидно оглушительного, шока, сдвинул брови еще сильнее. Казалось, еще чуть-чуть, и его лоб треснет.

– Дед, – процедил он сквозь зубы, словно пережевывал гранит, – Ты сейчас какую-то лютую дичь несешь. Я, конечно, ценю твою заботу о моей холостяцкой жизни, но в ближайшие лет двести жениться не планирую. И во всяком случае, не на Рите.

Я опешила от такого заявления. Внутренняя часть меня сразу же возразила:" Чем я ему не угодила?" Но в то же время сам Лютый мне тоже мягко говоря не угодин. Мало быть красивым, влиятельным и богатым, нужно еще...

А вот здесь я задумалась. Лютый закрывал все женские потребности, кроме одной...

– Говоришь так, будто на пятьдесят километров есть кто-то лучше, – парировал дед Коля.

– Вообще-то я здесь, – не выдержала я. Когда это закончится? И как мы от фотографий перешли к женидьбе? Тёти Лены на них не хватает.

– Да погоди ты, Ритка! – отмахнулся дед, словно от назойливой мухи. – Не видишь, что ли, я тут твою личную жизнь устраиваю? А то так и будешь одна куковать.

Нет, ёття Леан тут явно будет лишней. Она бы согласилась с дядей Колей. А вдвоем они сломили бы даже убеждения Лютого. И плевать, что он не намерен жениться и я не в его вкусе. После двойной порции стариковских рассуждений я уверенна, он бы передумал.

А чего я собственно улыбаюсь?

Ярослав сразу обратил на меня свое внимание.

Смотрит на меня как-то странно. Изучающе? С интересом? С пристрастием? Я не могла понять. И это "не могла понять" меня раздражало.

Внутри меня все кипело. Обида, злость, смущение, разочарование – все смешалось в какой-то гремучей взрывоопасной смеси.

– Знаете что, дорогие гости? – процедила я сквозь зубы, стараясь говорить как можно более вежливо. Получалось плохо. Очень плохо. – Наверное, вам пора. Спасибо, что зашли. Было… познавательно. До новых встреч.

И, не дожидаясь ответа, я буквально вытолкала их обоих за дверь, потом за калитку. Дед Коля что-то пытался сказать, уловил напряжение в воздухе и попытался сменить тактику, но было слишком поздно. Я захлопнула скрипучий профлист прямо перед их носами. С грохотом, достойным финала симфонии.

– Рита! – крикнул Ярослав через калитку. – Не затягивай с приватизацией!

Я распахнула калитку и возмущенно посмотрела на него.

– А тебе-то какое дело? Я тебе землю не продам. Даже не надейся!

И снова захлопнула калитку. На этот раз с особым удовольствием. Убедившись, что все закрыто на все замки, задвижки и щеколды, я направилась к дому.

Дверь тоже заперта на все засовы. И еще комод придвинула! Для надежности. Чтоб наверняка.

И, убедившись, что все окна закрыты, я рухнула на кровать, не раздеваясь, и уткнулась лицом в подушку.

Хотелось кричать, плакать, разбить что-нибудь… Но вместо этого я просто заснула, измученная и опустошенная. Правда, не надолго.

То, как кулак тарабанит в калитку, невозможно было пропустить. Словно там бешеный лось пытается прорваться в мой личный заповедник. Я выскочила на террасу и услышала раздраженный голос Ярослава. Ну и чего он забыл? Или это часть его плана по захвату моей земли?

– Рита, открой! Нам нужно поговорить! – кричал он.

– О чем? – кричу ему. – О том, как ты не собирается на мне жениться? Или о том, как тебе нужна моя земля?

– Открывай, это важно! – настаивал он и я даже слышу как он измущенно выдыхает.

Я колебалась. Открыть или не открыть? Любопытство и усталость боролись во мне с опаской и раздражением.

В конце концов, любопытство победило. Убедившись, что все стратегические места на моем теле прикрыты, я медленно подошла к калитке и октрыла ее.

Ярослав казался серьезным и взволнованным.

– Ну, что случилось?

– Нам нужно поговорить о деде, – сказал он. – И о его… планах.

И тут я поняла, что этот разговор будет долгим. И, возможно, даже интересным, особенно, если учесть, что уже час ночи.

Я поджала губы, скрестив руки на груди. Лунный свет выхватывал из темноты его напряженное лицо.

О деде, значит…

– Я слушаю, Ярослав.

– Забудь на секунду о своем деде и даче. Если бы мы встретились случайно, я бы заинтересовал тебя?

Глава 24

Вопрос Ярослава застал меня врасплох своим вопросом. Я моргнула, пытаясь понять, не ослышалась ли.

– Что ты имеешь в виду? – бормочу, чувствуя, как щеки снова заливает краска.

Он делает шаг ко мне, и я, как загнанный зверек, прижимаюсь спиной к калитке. Его взгляд пронзительный, словно рентген, изучает каждый миллиметр моей кожи. А тело… О, тело источает такой жар, что я начинаю чувствовать себя пирожком в духовке.

– Я имею в виду, если бы не афёра деда, не приватизация, не вся эта кутерьма, ты бы захотела быть со мной?

Я открыла рот, не зная, что ответить. С одной стороны, я понимала, что это какая-то игра, попытка сгладить неловкость после выходки деда Коли. С другой – в глубине души я ощущала смутное волнение.

С одной стороны, , что мне показалось, что это какой-то дурацкий мужской способ сгладить неловкость после выходки деда Коли. Типа: "Я тут у тебя жизнь отобрал, но зато я красивый!"

С другой – в глубине души я ощущала такое смутное волнение, и что сказать, мне нравилось, что сейчас он смотрит на меня иначе, чем обычно.

– Ярослав… – начала я, но он перебил меня, приложив палец к моим губам.

– Просто ответь. Да или нет.

Я замерла, чувствуя тепло его пальца на своей коже. Запах его одеколона, терпкий и мужественный, дурманит разум. В голове проносятся обрывки мыслей, спорящих друг с другом. Конечно, я бы заметила его. Как можно не заметить такого мужчину? Я не восхищаюсь им, просто эти пронзительные голубые глаза и хищная улыбка западают в душу с первого раза, что захочешь - не забудешь. Но подтекст этого "западания" каждый выбирает сам...

– Это сложный вопрос. Как уравнение с тремя неизвестными.

Он усмехнулся, убирая руку.

– Всегда уходишь от ответа?

– Нет, – возразила я, – Просто… мне нужно время.

– Хорошо, – кивнул он, скрестив руки на груди. – Я подожду.

– Ты не понял. – Я закатила глаза. – Нужно время, чтобы узнать человека. Нужно… много времени. Пока что ты мне страшно досаждаешь. Я готова вернуть тебе деньги, если и ты тоже дашь мне время.

– Мне не нужны от тебя деньги, Рита. Тем более, сумма была не маленькая. Как ты собираешься столько заработать здесь, в поселке, где из работы только поле да ферма? Ты городская, у тебя маникюр, туфли… Ты же сломаешься в первый же день!

Честного говоря за эти несколько дней маникюр превратился в жалкое подобие абстрактной картины, но сейчас это меньше всего меня волновало. Он прав. Где я, а где поле, если я огород до ума никак не доведу. Про ферму даже не зарекаюсь.

– По-твоему, я не справлюсь с трудностями? Думаешь, я просто красивая кукла?

– Мне бы хотелось, чтобы у тебя их не было. – Его голос вдруг стал мягким, почти нежным. Я в очередной раз удивляюсь этим метаморфозам. Чем вызванным? Непонятно.

– Что? – я не ослышалась? – С момента как я приехала, ты терроризируешь меня, пытаешься выжить с моей же земли. И к тому же, отвечу сразу тебе на вопрос, чтобы больше не возвращаться к нему. Ты сказал, что жениться не собираешься, тем более на мне.

– Я так сказал, думая, что ты была бы против. Зачем мне навязываться тому, кто меня ненавидит.

– Но я-то не против! – выпалила я, а потом осознала, что сказала. Глаза Ярослава расширились от удивления, мои от ужаса за сказанное. – В смысле…я...

Хотели бы вы главы от Ярослава? :)

Глава 25

– По-твоему, я не справлюсь с трудностями? Думаешь, я просто красивая кукла?

– Мне бы хотелось, чтобы у тебя их не было.

– Что? – я не ослышалась? – С момента как я приехала, ты терроризируешь меня, пытаешься выжить с моей же земли. И к тому же, отвечу сразу тебе на вопрос, чтобы больше не возвращаться к нему. Ты сказал, что жениться не собираешься, тем более на мне.

– Я так сказал, думая, что ты была бы против. Зачем мне навязываться тому, кто меня ненавидит.

– Но я-то не против! – выпалила я, а потом осознала, что сказала. Глаза Ярослава расширились от удивления, мои от ужаса за сказанное. – В смысле…я...

Румянец снова залил мои щеки, теперь уже с удвоенной силой. Ну и ляпнула же я!

Кажется, мой внутренний голос решил взять отпуск, оставив меня наедине с моим неуправляемым языком.

Ярослав, кажется, был ошарашен не меньше меня. На его обычно непроницаемом лице мелькнула тень удивления.

– Ты… что? – прохрипел он, словно у него пересохло в горле.

Я судорожно попыталась выкрутиться.

– Я имела в виду, что… что теоретически… в гипотетической ситуации… если бы ты был нормальным, и.., Господи, что я несу, – Ярослав уже улыбается в тридцать два зуба наслаждаясь происходящем, пока я закапываю себя всё глубже и глубже.

Ситуация становилась все более абсурдной. Я чувствую себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. Одно неверное движение – и я рухну в бездну неловкости, пока на губах этого довольно-таки симпатичного гада играет усмешка. – Я забыла, а в чем был вопрос?

– Интересная логика, Рита. То есть, я должен стать нормальным, чтобы ты не была против того, чтобы я на тебе не женился?

Он снова сокращает расстояние между нами до тех пор, пока я не упираюсь спиной уже в шершавую кору дерева. Его взгляд полон игривого вызова. Я чувствую, как мои колени начинают предательски дрожать.

– Что ты делаешь? – шепчу я, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания.

– Проверяю, насколько ты не против, – отвечает он, наклоняясь все ближе и ближе. Его дыхание обжигает мою кожу. Я понимаю, что он хочет сделать…

Глава 26

– Проверяешь? – мой голос дрожит, несмотря на все мои попытки казаться уверенной. – И каким образом ты это определяешь? По степени моего покраснения? Боюсь, термометр сломается.

Ярослав тихо смеется, и этот звук, словно ледяной ветерок, бежит мурашками по моей коже. Его смех одновременно и насмешливый, и завораживающий.

Не знаю, почему я на это ведусь. Во всем виноваты деревенские аллергены, в виде цветущей сирени, березы и очень близкого Ярослава, который намеренно старается показать себя с другой стороны.

Тоже мне, жених-спасатель!

– А может, – шепчет он, наклоняясь ближе, так, что я чувствую его дыхание на своем лице, – По частоте твоего пульса? Или… по количеству забавных оправданий, которые ты придумываешь, чтобы скрыть смущение? Скажем так, сейчас ты уже близка к рекорду.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он лишь крепче прижимает меня к дереву. Кора неприятно впивается в спину, но я слишком поглощена Ярославом, чтобы обращать на это внимание.

Если я действительно потеряю бдительность, он поцелует меня.

– Прекрати, – бормочу я, ошеломленная происходящим. Мое сердце бешено колотится, отбивая какой-то безумный ритм. – Это не смешно. Совсем.

– О, поверь, это очень даже смешно, – его губы в дюйме от моих, и я невольно задерживаю дыхание. – Особенно если учесть, что еще минуту назад ты согласилась стать моей… женой.

– Я не соглашалась! Я имела в виду, что не ненавижу тебя… пока, – добавляю я, пытаясь хоть как-то сохранить остатки достоинства. – Но теперь я готова забрать свои слова обратно. С процентами.

Ярослав, усмехнувшись, наклоняется. Ну куда уж еще ближе то?

Он сжимает мои запястья, прижимая их к дереву. Внутри все холодеет, и я закрываю глаза, готовясь к неизбежному. Потому что не в силах устоять перед этим верзилой. Но вместо поцелуя почувствовала лишь легкий, игривый щелчок по носу.

– Расслабься, Рит, – шепчет он, отстраняясь от меня и демонстрируя лукавую, почти детскую улыбку. – Я просто хотел посмотреть, как ты отреагируешь. Интересно было.

Открываю глаза и вижу, как Ярослав отстранившись от меня смотрит не скрывая веселья.

– Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной или ты мстишь за помойное ведро? Так у меня еще одно стоит, если соскучился по нему.

– Мне показалось, ты отчаянно хотела, чтобы я тебя поцеловал. Глаза тебя выдали.

– Ничего я не хотела!

– Застыла в ожидании.

– От страха!

– Да ну брось, ты меня не боишься.

– Ты ведешь себя как… как хулиган! – выпалила я, чувствуя, как щеки снова начинают гореть.

– Но тебе определенно нравятся этот хулиган, – подмигнул он, и я едва сдержалась, чтобы не дать по этой люто-наглой морде.

– Ты невыносим! Просто оставь меня в покое.

– Теперь не знаю, смогу ли, соседушка, – Ярослав отступает назад, подняв руки в примирительном жесте, словно сдаваясь. – Живешь здесь одна, хрупкая и беззащитная. Боишься фотографий и записок. Как же я могу после такого оставить тебя?

– Снова угрозы? – внутри меня поднимается волна гнева.

– Какие угрозы, всего лишь переживаю. За целый километр у тебя один сосед. И это я. Но из всего села ты одна сюда не вписываешься. Здесь не любят городских. Считают выскочками. Так что каждый второй потенциальный враг, а дед Коля не сможет вечно тебя защищать. Лучше освободи эту рухлядь, пережившую войну.

С этими словами он развернулся и неторопливо пошел прочь, насвистывая какую-то мелодию, оставив меня стоять в замешательстве под деревом.

Я чувствовала, как горит лицо, а в голове царит полный хаос. Его слова эхом отдавались в ушах.

Так что он там сказал? Освободить эту рухлядь, пережившую войну?

Ни за что!

Если он захочет войны… Что ж…

Будем ему война. Я покажу, на что способна городская выскочка.

Первым делом разберусь с землей, а потом с ремонтом дома. Нужно подлатать крышу, батарею, покрасить фасад, оконные рамы и облагородить участок.

Пусть все видят, что здесь живет хозяйка, которая не собирается никуда уезжать. И плевать я хотела, что думают эти местные. Я здесь, и я буду жить так, как считаю нужным.

Глава от Ярослава будет через несколько глав :) Запутал он совсем девчонку. То целоваться лезет, то пошутил. Или это новый способ пикапа?)Ох эти оборотни:)

Глава 27

Следующие несколько недель пролетели в бешеном ритме.

Я работала, как проклятая, стараясь доказать всем, и в первую очередь самой себе, что я здесь всерьез и надолго.

Окончательно уверившись, что межевание земли – это вам не хухры-мухры, а вполне законный способ присвоить себе все дедово добро, я приступила к распродаже "сокровищ".

Дед, конечно, собирал все, что не приколочено, но лично мне его "архивы" казались достойными разве что музея забытых технологий. Зато железки! Спасибо деду Коле за наводку продать металлолом.

Казалось, у деда было столько труб, что он планировал обеспечить канализацией не только поселок, но и лично донести отходы до Парижа. Гениальный был человек, только вот реализация подкачала.

За кучу чугунных батарей я сорвала куш, сравнимый с месячной зарплатой доярок на ближайшей ферме.

Естественно, я тут же инвестировала в новый газовый котел. Безопасность прежде всего! Особенно, когда живешь в доме, который выглядит так, будто вот-вот решит превратиться в кучу щепок.

Друг дед Коли, мастер на все руки, заварил мне батарею на втором этаже за символическую плату, после которой он долго и подозрительно икал. И я почти выдохнула. Почти!

Ведь оставался еще один раздражающий фактор, в лице соседа, который с чего-то решил, что может устроить мне эмоциональные качели.

Лютый, взволнованный моей приватизацией и категорическим отказом отбыть обратно в город, свирепел, как медведь, которому не дали меда. Крестная, дама с богатым жизненным опытом, шепнула, что он просто не получил, чего хотел. Намек был толще, чем моя нога в валенке. Ну что ж…

Странные он выбрал способы для подката. К тому же не убедительные совсем.

Крестная настоятельно советовала выяснить, большой ли у него… трактор. Не знаю, как это помогло бы в моих делах, но я решила пока обойтись без измерения соседской техники.

Сегодня с утра до вечера я копалась в земле, сажала цветы присланные тётей Леной и рассаду, купленную на местном рынке.

Даже успела побелить стены и красила оконные рамы. Руки болели, спина ныла, но я не сдавалась.

Местные весь день косились на меня с любопытством и, чего греха таить, с нескрываемым презрением. Но я старалась не обращать на них внимания. Мне было не до них.

У меня был Ярослав, который постоянно маячил где-то рядом, то с ехидными комментариями, то с ненавязчивой помощью, от которой хотелось бежать без оглядки

Вот и сейчас. Казалось бы вечер, чего ему не спится? Нет, стоит над душой и смотрит, как я пытаюсь заменить перегоревшую лампочку на крыльце.

– Тяжело? – спросил он с лукавой улыбкой. – Может, все-таки позволишь мне помочь?

– Я справлюсь, – огрызнулась я. И зря, напрягшись, ощутила как ножки стульчика активно подрагивают словно от землетрясения.

Ярослав поймал меня молниеносно, словно знал, что именно в эту секунду я буду падать. Он замер, держа меня на руках, словно происходящее ему даже нравилось.

– Спасибо, – процедила я.

– Не стоит благодарности, соседушка, – подмигнул он и поставил меня на скрипучий пол. – Просто не хочу, чтобы ты раньше времени сломалась. Кто ж тогда меня развлекать будет?

В этот момент мое терпение лопнуло. От обиды естественно.

– Знаешь что, Ярослав? – выпалила я. – Я устала от твоих подколок и издевательств. Если ты думаешь, что я сбегу отсюда, то ты глубоко ошибаешься. Я здесь останусь, и ты меня не выживешь. Даже если будешь каждое утро носится по участку с бензопилой.

– Да я и не пытаюсь тебя выжить. Но тебе тоже не помешало бы проредить деревья. Смотри как заросло, света на участке нет, овощи так не вырастут.

– Ты делаешь все, чтобы мне было здесь плохо. Я уверена записки и фото твоих рук дело.

Ярослав нахмурился и я уверена, он даже зарычал!

– Записки не я пишу, – перебил он меня, и в его голосе послышалась неприкрытая злость. – Я бы никогда не стал опускаться до такого.

Я замолчала.

Наступила тишина, которую нарушало лишь пение птиц. Я смотрела на Ярослава, пытаясь понять, говорит ли он правду. И почему-то мне хотелось ему верить.

– А ты? – говорит он сердито. – Зачем ты мне кроликов запустила на участок?

Ой.

Не буду кривить душой, было дело. Купив у того же деда Коли несколько кроликов, я организовала им побег под забор к Лютому. Ну а те сожрали все его кусты роз, смородину и молодые вишни. Не могу сказать, что я не знала, что будет. Знала, поэтому так и сделала.

Я молча смотрела в голубые глаза Ярослава. Неужели я ошиблась насчет него? Может не такой он и плохой?

Ярослав сделал шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Сердце бешено заколотилось. И вдруг, его взгляд остановился на чем-то за моей спиной. Он резко оттолкнул меня в сторону, и в тот же миг я услышала оглушительный треск.

На месте, где я только что стояла, с грохотом рухнула на часть крыши террасы.

Пыль взметнулась в воздух, застилая глаза. Я закашлялась, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом хаосе. А сердце бешено заколотилось в груди, когда я увидела раненого Ярослава лежащего под обломками…

Дорогие читатели! Приглашаю в бесплатную новинку соавтора Елены
https://litnet.com/shrt/l9mz


Старость, уютная квартира, тихая смерть… Елена Петровна думала, что это конец. Но это было лишь начало! Очнувшись в чужом мире, в хрупком теле юной сиротки Элли, она потеряла все, кроме памяти о прожитой жизни.
Единственная надежда – заброшенная усадьба, полученная в наследство на зловещем Перекрестке Семи Дорог. Местные боятся этого места, шепчутся о проклятии. Но в душе Елены Петровны клокочет многолетний опыт, неугасающий оптимизм и зреет дерзкий план: превратить проклятую усадьбу в шанс на новую, совершенно безумную жизнь и разгадать тайны Перекрестка Семи Дорог.