Развод. От кого мой ребенок, доктор?

Пролог

— Скажи, что это было не по-настоящему, – прошептала я, впившись взглядом в него, пытаясь найти хоть что-то…

Он сидел, пытаясь сохранить лицо, но я видела, как напряжены челюсти, как дрожат пальцы. Как будто только что пережил бурю.

– Эрика, прошу тебя… не здесь.

– Не здесь?! Ты воспользовался мной! Знал, что я чувствую!

— На мгновение в его глазах промелькнуло что-то, похожее на… желание. Он отвернулся, словно испугавшись самого себя.

– Чего ты хочешь? – спросил с трудом. – Чтобы я всё забыл? И мы сделали вид, что ничего не было?

– Да! – крикнула я. – Так будет лучше!

– Уверена? – прошептал он, и в голосе появилась та самая хрипотца, которая сводила меня с ума. – Ты действительно в этом уверена?

Я замолчала, разрываемая чувствами. Ненавидела его, но… хотела до боли. И это пугало меня больше всего.

– Не смотри так, – прошептала, отводя взгляд. – Не… надо.

– Почему, Эрика? Тебе… не понравилось?

Не сказав больше ни слова, я выскочила из ресторана. Но понимала, что это еще не конец. Нас по-прежнему тянуло друг ко другу, и я не знала, как долго смогу сопротивляться.

Глава 1

Переступая с ноги на ногу, я в который раз задавала самой себе вопрос: «Что я здесь делаю?».

Табличка на двери гласила: «Волков Артем Сергеевич».

— Проходите, присаживайтесь, – меня встретил спокойный мужской голос в сопровождении довольно-таки уставшего взгляда.

Окинув взглядом кабинет репродуктолога, отметила стандартную обстановку: большой письменный стол, два удобных широких сиденья, очень похожих на кресла, в стороне – антикварный комод, где выставлены напоказ множество разнообразных детских мордашек. Впрочем, фотографии заполняли добрую часть белой стены. Из рамочек на меня смотрела детвора, среди которых явно лидировали двойняшки или тройняшки. Слава доктора говорила сама за себя – он один из лучших. И детские фотоснимки – тому доказательство.

— Эрика, присаживайся, – голос мужа вывел из задумчивости, и я села рядом с ним. Подняла взгляд на доктора. Дежурная и вымученная улыбка озарила на мгновение его лицо.

— Рассказывайте, – посмотрел он на нас, терпеливо дожидаясь ответа.

И пока я думала, с чего начать, муж как всегда зашёл с ноги.

— Мы хотим детей, но у нас не получается!

«Как бы не так» – подумала про себя, но промолчала.

— Спермакультуру делали? Прохождение труб проверяли? Базовые анализы, гормоны…

— Да все мы делали! – перебил муж доктора. – Все эти ваши примочки-заморочки. Мне уже под полтинник, и я хочу детей.

— Я вас понял. Эрика, сколько вам лет? – обратился доктор ко мне.

— Тридцать пять! – громко прозвучал голос моего ненаглядного, который не давал мне слово вставить.

— Как давно живете открытой жизнью? Я бы хотел ознакомиться с анализами, осмотреть вашу супругу. Вполне вероятно, вам необходимо просто пропить комплекс витаминов… Ну и, вероятно, просто простимулируем немного…

— Давно! Годы! Неважно! Я устал ждать наследников! Нам витамины не подходят! И стимуляция тоже.. – опять вмешался муж.

— Хорошо, сейчас осмотрим вашу жену и составим протокол. Подберем подходящую терапию…

— Мы хотим самый эффективный вариант и как можно скорее! – вновь вставил свои пять копеек муж.

— Простите, вас как зовут?

— Антон.

— Антон? – выжидающе переспросил доктор, ожидая продолжения в виде отчества и намеренно соблюдая дистанцию с моим слишком прямым супругом. Тот не сразу понял, о чем речь, и я тихо произнесла:

— Иннокентьевич.

— Смотрите, Антон Иннокентьевич, для выбора подходящего метода ЭКО важно точно понимать, почему возникают трудности с беременностью. Даже если вы знаете, что проблема возникла из-за одного партнера. Например, женщина…

— Ну, раньше у меня не было особо проблем, – муж в очередной раз перебил доктора.

— У вас уже есть дети? – спокойно уточнил Волков.

— Нет, скажем так, были последствия бурной молодости…

— Можете не продолжать, – на этот раз мужа перебил врач, – Все равно следует провести репродуктивную диагностику. Вы должны понимать, что, раз решились на ЭКО, это не шутки: хочу – не хочу, делал – не делал. Есть список необходимых анализов, в том числе на венерические заболевания, генетические и другие. Это во-первых! А во-вторых, что значит самый эффективный вариант и как можно скорее? Вы же не машину пришли выбирать. Эрика, когда у вас должен начаться цикл? – поинтересовался он у меня.

— Где-то через неделю. Плюс-минус…

— Пройдемте в соседний кабинет, я вас осмотрю. Вы можете подождать здесь, – осадил доктор мужа, который поспешно вскочил с места. — Только после осмотра и ряд анализов я смогу составить протокол. В любом случае думаю, в этот месяц мы уже не впишемся. Генетические анализы делают в течении тридцати дней.

— У нас уже все готово! – нетерпеливо вскрикнул Антон.

— Не понял? – нахмурился доктор.

— Понимаете, мы уже делали попытку ЭКО, – прояснила я ситуацию.

— Почему сразу не сказали? – врач снова выглядел уставшим.

— Вот, говорим, – набычился муж.

Мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не закатить глаза. Антон в своем репертуаре: уверен, что весь мир ему должен. Показалось в какой-то момент, что нас выставят за дверь. Я не знала, что именно остановило доктора Волкова, возможно, мой измученный вздох. Или, наоборот, взгляд, полный надежды.

— Ладно, пойдемте на осмотр. Вас попрошу остаться здесь, – повторил мужу Волков.

На этот раз неожиданно для меня Антон промолчал. Более того, уселся в кресло, показушно выражая ожидание.

Мы же прошли в соседний кабинет с классическим набором: гинекологическое кресло, узи, мониторы, ширма, за которой можно было раздеться. Собственно, туда меня и направили.

— Эрика, – вдруг с осторожностью проговорил врач, – Скажите, вы сами-то детей хотите?

Глава 2

Взгляд у неё был такой… потерянный. Словно она стояла на краю обрыва, и её толкала вперёд не собственная воля, а упрямый ветер. Эрика Соколова. Моя пациентка. И, к моему профессиональному стыду, та, к которой я испытывал нечто большее, чем просто сочувствие. Что это?! Я наверное переутомился, не иначе.

Она вошла в кабинет, словно лучик солнца, пробившийся сквозь серые больничные стены. Не то чтобы здесь было мрачно, просто… стерильно. Её появление оживило всё вокруг, добавило красок в мой погрязший в медицинских терминах и анализах мир.

Русые волосы, мягкие, волнистые, словно пшеничное поле, тронутое ветром. Они не были идеально уложены, пара прядей небрежно выбивалась из причёски, что придавало ей очаровательную небрежность. Эти волосы хотелось коснуться, почувствовать шелковистую текстуру, мягкость.

А глаза… Тёмно-зелёные, глубокие, словно лесные озёра, отражающие небо. В них читалась какая-то внутренняя сила, смешанная с нежностью и ранимостью. Это были глаза, в которые хотелось смотреть бесконечно, пытаясь разгадать их тайну.

Она была нежной. Это чувствовалось в каждом движении, в каждой черточке лица. В том, как она осторожно садилась на стул, как деликатно пыталась отвечать на мои вопросы, как слегка краснела, когда я смотрел на неё слишком пристально.

И красивой. Не кричащей, не вызывающей, а какой-то тихой, умиротворяющей красотой. Красотой, которая исходит изнутри, освещая всё вокруг. У неё были тонкие черты лица, аккуратный носик, чувственные губы, которые она слегка покусывала, когда нервничала. Кожа была светлой, почти прозрачной, словно фарфор, с лёгким румянцем на щеках.

Она не походила на тех женщин, которых я привык видеть в глянцевых журналах. В ней не было искусственности, наигранности, стремления соответствовать каким-то надуманным стандартам. Она была просто собой – настоящей, искренней, живой.

И именно это меня в ней и зацепило. Естественность, нежность, красота, которая не нуждалась в украшениях. Она была как редкий цветок, выросший посреди каменной пустыни, – яркий, свежий, дарящий надежду.

Я видел в ней не просто пациентку, нуждающуюся в моей помощи, но женщину, способную любить и быть любимой. Женщину, заслуживающую счастья. И, как врач и как человек, хотел ей это счастье подарить. Но как это сделать, не нарушив профессиональную этику, не причинив ещё больше боли? Этот вопрос мучил меня каждую минуту.

Потому что знал, видел в глазах не только себя, но и отражение её собственных страхов и надежд. И должен был быть очень осторожным, чтобы не разрушить этот хрупкий мир.

Я – Артём Волков, врач-репродуктолог, человек, помогающий другим обрести счастье материнства и отцовства. И, по иронии судьбы, сам остающийся в этой сфере лишь наблюдателем. Но сейчас о другом.

Приём шёл как обычно: анализы, обследования, обсуждение возможных протоколов. Но за сухими медицинскими терминами и таблицами я видел её – хрупкую, красивую – и какую-то… надломленную. Она кивала на мои вопросы, отвечала односложно, не глядя в глаза. Её муж, крепкий, самоуверенный мужчина, сидел рядом, крепко держа за руку. Но в этом жесте чувствовалась не поддержка, а скорее… контроль. Муж все время встревал в разговор и отвечал вместо нее. Это раздражало. Я вряд ли смог бы объяснить, в какой момент у меня появилось это чувство…защитить. Кто бы мог подумать?!

Именно тогда у меня закралось подозрение: а хочет ли она ребёнка на самом деле? Или это желание её мужа, которое она послушно пыталась исполнить?

Знал, что должен быть осторожен. Я врач, а не психолог. Не имел права вторгаться в личную жизнь, давить на неё, задавать провокационные вопросы. Но и смотреть сквозь пальцы на возможную трагедию тоже не мог.

Осмотр решил провести наедине и действовать аккуратно.

— Эрика, – начал, стараясь говорить мягко и участливо. – Всё ли хорошо? Вы выглядите уставшей.

Она вздохнула и отвела взгляд.

— Всё нормально, Артём Сергеевич. Просто… много дел.

— Я понимаю, что процедура ЭКО – это большой стресс. И для женщины, и для её партнёра. Важно, чтобы оба были готовы к этому не только физически, но и морально.

Она молчала.

— Эрика, не хочу давить на вас, но я должен убедиться, что вы уверены в своём решении. Что это ваше желание, а не чья-то воля.

Она резко подняла на меня глаза. В них плескались боль, страх и… надежда?

— Я… я хочу детей, – прошептала она. – Но…

А может, проблема была не в детях, а в самом партнере? Что если она не уверена в правильности своего выбора? Бред! Я попытался отбросить абсурдность моих мыслей.

— Но? – подтолкнул её к откровенности.

Зря затеял это, ой зря. Но зеленые глаза манили настолько, что, кажется, я забыл, что в соседнем кабинете сидел её муж.

— Мне страшно, – призналась Эрика. – Страшно, что не справлюсь. Не смогу дать ребёнку то, что ему нужно.

Ему ли? Мысленно опять я проецировал сказанное на мужа. И, не сдержав своего порыва, задал опасный вопрос:

— А что говорит ваш муж? – спросил и сжал зубы.

— Он уверен, что всё будет хорошо, – ответила она. – Что я отлично подхожу… – в её голосе не было убежденности.

— Подходите? – от удивления у меня поднялись брови.

— Ну, на роль мамы, – тут, видимо, она поняла, что сказала и поспешила исправиться, – Что я буду отличной мамой.

— Эрика, – решил рискнуть. – Вы должны понимать, что я, как врач, заинтересован в том, чтобы процедура прошла успешно. Но, как человек, хочу, чтобы вы были счастливы. И если счастье не связано с материнством… это тоже нормально.

Она вздохнула. Тихо. В глазах показались слезы, но она их тут же прогнала и прошептала:

— Я… я не знаю, что мне делать.

— Подумайте, – отозвался я. – Подумайте о том, чего хотите на самом деле. Не бойтесь говорить правду себе и окружающим. Не стоит следовать каким-то там стандартам! Если вам нужна будет моя помощь… я готов ее оказать.

Все, надо срочно менять табличку на двери: вместо «репродуктолог» писать «психолог». Что я творил?

Глава 3

Артём Сергеевич… Он казался воплощением уверенности и спокойствия в безумном мире медицинских терминов и протоколов. В его кабинете, несмотря на стерильность, чувствовался какой-то уют, тепло, которого мне так не хватало. А еще я видела понимание в его глазах и... поддержку? Да, это была поддержка.

Созревший мужчина… Точнее не скажешь. Никакой мальчишеской бравады, никакого юношеского максимализма. Только спокойная уверенность в своих знаниях и опыте. Шатен с лёгкой небритостью, которая придавала ему немного брутальный, но от того ещё более привлекательный вид.

А еще он разительно отличался от моего напористого мужа. По-моему, я впервые задумалась, когда успела так погрязнуть в токсичных отношениях с собственным супругом. Ведь не всегда так было! Или я просто, будучи молодой влюбленной дурочкой, не осознавала этого абьюза, а принимала за заботу?

Сейчас словно увидела происходящее в жизни со стороны. Не сразу вникла в то, о чем говорил доктор, а когда до меня дошло, слишком быстро отозвалась:

— Я согласна! – уверенно посмотрела в его глаза.

Эти глаза… Тёмные, глубокие, умные. В них читалась усталость, но она не отталкивала, а наоборот, притягивала. Словно мужчина многое пережил, многое видел и многое понял. В глазах была мудрость, которой мне так не хватало.

Атлетическое тело… Это чувствовалось даже под белым халатом. Доктор двигался уверенно и грациозно, как зверь, знающий свою силу. Такая сила внушала доверие.

Я не понимала, почему меня тянет к нему. Ведь он просто мой врач, человек, который должен помочь забеременеть. Нет, все-таки, не просто врач! Он оказался тем, кто впервые за долгие годы предоставил мне возможность выбора.

Все вокруг твердили, что я должна сделать, как должна жить и что чувствовать. Муж, семья, друзья… Все хотели для меня «лучшего», но никто не спрашивал, чего хочу я сама.

Артём Сергеевич стал первым, кто посмотрел на меня не как на объект, который нужно «вылечить» и «осчастливить», а как на личность, имеющую право на собственные чувства и желания. Ему показалось важным, чтобы я была уверена в своём решении, действовала по своему желанию, а не по чьей-то воле.

Эти слова оказались как глоток свежего воздуха. Они заставили меня задуматься, пересмотреть свою жизнь, понять, чего я хочу на самом деле.

Я знала, что это неправильно. Нельзя испытывать к своему врачу ничего, кроме благодарности. Но ничего поделать с собой у меня не получалось – тянуло к нему, как мотылька к огню.

Он казался мне оазисом в пустыне, спасением от удушающей атмосферы моей жизни. И я боялась этого чувства. Боялась, что оно разрушит всё, что есть, а потом принесет еще больше боли.

Но я также понимала, что не могу больше жить во лжи. Надо было решить, что мне нужно, и Артём Сергеевич был тем, кто мог в этом помочь. Даже если это означало, что я должна была разбить своё сердце.

— Это было бы замечательно.

— Тогда договорились, уточните ближайшие свободные даты, у секретаря, – доктор встал и протянул мне руку.

Я колебалась лишь долю секунды. А потом… вложила свою ладонь в его. И тут меня словно прошибло током. Каким-то болезненным, но одновременно приятным электрическим разрядом. Рука мужчины была тёплой и сильной. Он сжал мою ладонь, не крепко, но ощутимо, словно говоря: «Я здесь. Рядом. И готов помочь».

На меня словно обрушился какой-то конфуз. Я чувствовала, как щёки заливаются краской, сердце начинает бешено колотиться. Попыталась отвести взгляд, но не смогла. Его глаза смотрели на меня с таким участием и теплотой, что не получалось оторваться от этого взгляда.

Волосы, как назло, выбились из причёски и упали на лицо. Я попыталась их поправить, но только ещё больше запуталась. Всё казалось таким… неловким, скомканным, каким-то глупым и подростковым.

Хотелось казаться сильной и независимой, а вместо этого чувствовала себя маленькой девочкой, впервые влюбившейся в школьного хулигана.

Вся эта нелепая сцена длилась буквально пару-тройку секунд. Но для меня они тянулись бесконечно долго.

А потом… всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Он отпустил мою руку. Просто, без слов, без объяснений.

Я отвела взгляд, стараясь скрыть своё смущение. Сердце всё ещё бешено колотилось, а в голове крутились обрывки мыслей и чувств.

Что это было? Просто вежливость? Или... что-то большее? Я не знала. Но короткое прикосновение оставило след в душе, пробудило во мне что-то новое, то, что я давно пыталась заглушить. И это пробуждение страшило.

Глава 4

С каждым шагом, покидая кабинет доктора Волкова, чувствовала, как вскипает внутри коктейль из вины, тревоги и странного облегчения. Его поддержка, то немногое, что он сказал, помогло обрести некое подобие стержня. Нужно было держаться, хотя бы сейчас. Он прав, все как-то так быстро закрутилось и я сама не поняла, чего на самом деле хочу!

В приемной меня ждал Антон. Его взгляд – смесь беспокойства и подозрения – словно сверлил дыру во мне. Он всегда умел считывать мое настроение, но сейчас, как назло, я была открытой книгой, написанной на языке, которого не знала сама.

– Все в порядке, Эрика? – спросил муж, подходя ближе. Его рука коснулась моей талии, и я невольно вздрогнула. Что за реакция?

– Да, конечно, – ответила слишком быстро, стараясь придать голосу уверенность. Но предательская дрожь выдавала меня с головой.

– Ты какая-то… странная. Что он тебе сказал? Что-то не так? – Антон настойчиво пытался заглянуть мне в глаза, а я отводила взгляд, боясь выдать правду. Не хотела, чтобы он понял, что меня накрыли сомнения. Соколов – человек, который привык получать то, чего хочет, а в данный момент он решил, что готов стать отцом. И не важно, что для этого нужно время. Он хотел все и сразу.

Антон всегда гордился своим мышлением. Когда многие его знакомые, подражая звездам, заводили любовниц и пускались во все тяжкие, он решил пойти другим путем – путем прогресса и современных технологий. ЭКО! В его голове эта идея звучала, как гениальный план. Во-первых, никакого риска случайных заболеваний и наследственных отклонений – все под контролем лучших специалистов. Во-вторых… он был просто помешан на этой мысли… сразу несколько наследников! Двойняшки, тройняшки – представить только, как это круто! Он грезил о большой, шумной семье, где дети будут носиться по дому, а он – гордо наблюдать за всем этим великолепием. Словно чувствовал себя подобным Создателю. Упивался властью, которая ему далась благодаря деньгам, связям…. И, Бог знает, чему еще… Годы были веселые.

Он настолько увлекся этой идеей с ЭКО, погрузился в мир анализов, консультаций и генетических исследований, что совершенно забыл о самом главном – о близости с женой. Ему казалось, что естественное зачатие – это что-то устаревшее, ненадежное, чуть ли не варварское. Зачем полагаться на случай, когда можно довериться науке и получить гарантированный результат? В его мире все должно было быть четко, спланировано, эффективно. А я... А что Эрика? Казалось, просто плыла по течению, соглашаясь со всеми его решениями. Он видел мою усталость, порой грустный взгляд, но списывал все на волнения перед процедурой ЭКО. Ведь скоро, совсем скоро мы должны были стать родителями! Вот что на самом деле происходило у нас в семье. И всего не расскажешь доктору. А я просто хотела, чтобы все было, как у людей. Я не кукла! Не марионетка! Мечтала о настоящих эмоциях, любви, страсти. Чтобы дети стали плодом нашей любви! Любви…. Уф… Кажется, я забыла, что это такое…

– Все хорошо, Антон... Просто… нужно будет записаться на повторный прием, – выговорила, с трудом подбирая слова. Какая же я лгунья! Потому что ничего не хорошо! Проклятье! Все было ужасно, и главное, я это только что поняла в полной мере.

– На повторный? А зачем? – не унимался он.

– Ну… чтобы убедиться, что всё идет, как надо, – выпалила я, чувствуя, как щеки начинают гореть. – Ну да, и протокол, и все такое. Там меня ждёт еще не один визит…

Господи, лишь бы он не заметил!

– Ладно, – сказал Антон, но в его голосе слышалось сомнение. – Тогда запишемся прямо сейчас, чтобы потом не забыть.

– Да, отличная идея! – воскликнула я слишком громко, и Антон удивленно посмотрел на меня.

– А потом, может, пообедаем где-нибудь? Так давно мы никуда не выбирались…

Я говорила быстро, сбивчиво, стараясь перевести его внимание с моего состояния на что-то другое. Лишь бы он отвлекся, перестал смотреть на меня так пронзительно, словно видел насквозь.

– Да, конечно, – ответил Антон, но в его глазах оставалась настороженность. Он словно ждал подвоха, и я знала, что рано или поздно он его найдет. Всегда находил...

Пока Антон разговаривал с администратором, отвернулась к окну, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Что я натворила? И как долго получится скрывать правду? Волков, его прикосновение, этот вечер – всё висело между нами, как дамоклов меч, готовый обрушиться в любой момент. И я не знала, сколько смогу балансировать на этой тонкой грани. Вроде ничего такого не произошло, и одновременно все усложнилось. В любом случае мне нужно просто время. Побыть одной и желательно в тишине.

Антон согласился на обед, но, как только мы вышли из клиники, раздался звонок. Секретарша, кажется, уже жила у него в телефоне. «Антон Иннокентьевич, срочно нужно ваше присутствие, сорвалась важная встреча, документы...» – и дальше какой-то поток незнакомых мне терминов. Он умел говорить по телефону так, словно нажимал на секретные кнопки, чтобы собеседник сделал все, как надо.

В этот момент муж ловко соскочил с темы обеда.

– Прости, Эрика, ты же понимаешь. Дела. Сам не рад, но нужно разрулить. Ты же у меня умничка.

Я промолчала, лишь слабо улыбнулась. Отметила про себя, что эта секретарша в последнее время зачастила. Раньше он всегда находил время для семьи, даже в самый загруженный день. Но сейчас все изменилось. Меня словно отодвинули на второй план, заменив на работу и бесконечные деловые вопросы.

– Ничего страшного, – сказала как можно более спокойно. – Поеду домой, отдохну. Буду ждать тебя к ужину.

Он на секунду замялся, словно обдумывая что-то.

— Эрика, ты же знаешь, у меня все встречи могут сдвинуться. Могу в офисе проторчать допоздна, а тебе сейчас только отдых и нужен! Так что…. Не знаю, когда закончу. Не жди меня. Ложись спать. Будь умницей.

Эти слова прозвучали как приговор. «Ложись спать. Будь умницей». Словно я – маленькая девочка, а он – строгий отец, раздающий указания. И что значило «все встречи могут сдвинуться»? Почему он так неопределенно говорил?

Глава 5

Осенний ветер трепал волосы, срывая с деревьев последние золотые листья. Они кружились в воздухе, словно мои мысли, не находя покоя. Я брела по парку уже несколько часов, пытаясь собрать себя по кусочкам, найти ответы на вопросы, которые разрывали изнутри.

Хотела ли на самом деле ребенка? Этот вопрос пульсировал в голове, не давая сосредоточиться. Антон так об этом мечтал… А я? Когда успела потерять себя в наших отношениях? Когда согласилась на ЭКО, перестала говорить о своих желаниях, превратилась в куклу, послушно кивающую на все его решения?

Вспоминала, каким муж был в начале нашей совместной жизни – внимательным, заботливым, всегда интересующимся моим мнением. И этот его напор я принимала за заботу. Не замечала очевидного.

А потом… в какой момент все стало происходить на постоянной основе? Он превратился в диктатора. Когда решил, что знает лучше, чего я хочу? Может, сама была виновата? Позволила ему взять над собой верх, из страха потерять, из желания угодить. Вероятнее всего… Я так сильно погрязла в быте и в вечном стремлении угодить мужу, что не заметила происходящего вокруг.

И главное… что теперь делать? Отказаться от ЭКО, разрушить его мечту о детях? Мечта ли это или просто очередная прихоть? Или продолжать плыть по течению, соглашаясь на все условия, теряя себя с каждым днем все больше и больше?

Внезапно я вспомнила. Выписка из клиники, с перечнем необходимых анализов… Антон забрал ее с собой, чтобы все организовать. А мне ведь тоже нужно было заказать лекарства, подготовиться к процедуре. Иначе этот кошмар никогда не закончится.

Решение пришло внезапно, словно вспышка молнии в темном небе. Хватит бродить по парку и терзаться сомнениями! Пора действовать. Пора вернуть себе контроль над собственной жизнью. И начать следовало с элементарного: анализов.

Я посмотрела на часы. Антон наверняка еще на работе. Сам же сказал, что у него там все сместилось. Самое время съездить к нему в офис, забрать эту дурацкую выписку и наконец-то решить, что делать дальше. Не с ним. Самой. Без его советов, давления, без его… любви? Я уже не знала, любовь ли это или просто привычка.

Развернувшись, решительно направилась к выходу из парка. Больше никаких сомнений и колебаний. Пришло время принять решение. И пусть потом будет, что будет. Я больше не могла так жить.

Выбрав цель и направление, вышла из парка, чувствуя, как решимость наполняет меня изнутри. Пора было выходить на свет. Свернула в тихий проулок, чтобы вызвать такси, и застыла, словно громом пораженная, в лучах заходящего солнца.

Я увидела его. Своего доктора Волкова. Не сразу узнала. Без белого халата, в простых джинсах и черной кожаной куртке, он стоял рядом с огромным, блестящим мотоциклом, словно сошедшим со страниц крутого боевика. Казался… плохим парнем. И эта ассоциация никак не укладывалась в моей голове. Два образа – сдержанный, интеллигентный доктор Волков и этот… байкер – были совершенно несовместимыми.

Сначала растерялась, не знала, что делать, как реагировать. Потом меня охватило смущение. Неужели это он? Мой доктор? Наверное, не так уж и удивительно, у каждого есть свои увлечения и свои тайные стороны, но увидеть его таким… оказалось неожиданно.

Собравшись с духом, все же решила его позвать.

– Доктор Волков? – произнесла неуверенно.

Он резко обернулся, словно его застали за чем-то неприличным. Кажется, тоже не ожидал меня увидеть. И тоже немного смутился. Быстро выкинул недокуренную сигарету, чем еще больше меня удивил. Курит? Волков?

Кивнул в знак приветствия, достал из кармана солнцезащитные очки, надвинул их на глаза, скрывая взгляд. Лениво улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и небрежно закинул ногу на сиденье мотоцикла.

— Эрика, – произнес он, и в его голосе появилась та самая хрипотца, которая так меня тревожила. – Что-то случилось?

И в этот момент я поняла, что пропала. Доктор Волков в белом халате – это одно. Но доктор Волков в кожаной куртке на мотоцикле… это совсем другая история. И эта история почему-то меня безумно привлекала.

Еще больше растерялась. Слова вылетали как-то скомкано, глупо.

– Да нет, ничего… Просто… Антон уехал по делам, а я тут гуляла, – неловко махнула рукой в сторону парка, словно этот жест мог хоть что-то объяснить. – Вот и решила, что пора возвращаться. Сейчас такси вызову.

Волков чуть склонил голову, рассматривая меня сквозь темные стекла очков. Казалось, пытался увидеть насквозь, прочитать все тайные мысли.

– Зачем такси, Эрика? – спросил он, и в его голосе проскользнула едва уловимая насмешка. – Я могу вас подвезти.

И тут меня снова накрыла волна смятения. Одно дело – украдкой любоваться им в кабинете, восхищаться умом и обаянием, держась на безопасном расстоянии. Другое – вот так, стоять рядом, лицом к лицу, ощущая исходящую от него силу и невероятную энергетику. И совершенно немыслимое – позволить ему прикоснуться, сесть рядом, почувствовать жар тела. Это было… безумно опасно. Но до чертиков притягательно.

– Ну… я не знаю, – пробормотала, чувствуя, как предательски краснею. – Не хочу вас беспокоить.

– Вы меня совсем не беспокоите, – усмехнулся Волков. – Наоборот. Развеяться после работы – это то, что мне сейчас нужно. К тому же такси придется ждать целую вечность. А тут… – он многозначительно обвел взглядом свой мотоцикл, – мгновение ока – и вы дома.

Он ждал моего решения, и я понимала, что должна была сказать твердое «нет». Сохранить дистанцию, не поддаваться этому безумию. Но что-то внутри меня восставало против голоса разума. Хотелось рискнуть, хоть на секунду почувствовать себя свободной, вырваться из замкнутого круга проблем. Хотелось просто побыть рядом с ним.

– Ну… хорошо, – выдохнула я, практически сдаваясь. – Если вам это действительно не сложно. Только мне нужно к мужу в офис, а не домой… – снова смутилась, не понимая отчего.

Волков усмехнулся, словно предвидел такой исход. Снял кожаную куртку и протянул её мне.

Глава 6

Мне бы хотелось, чтобы коридор до кабинета мужа оказался еще длиннее. Намного-намного длиннее. Чтобы за то время, пока доберусь до нужной двери, раздирающие душу сомнения улеглись и я могла бы просто насладиться встречей с родным человеком. Хотя кого пыталась обмануть? Антон должен был быть родным. Но был ли? В последнее время – точно нет.

Собственные шаги отдавались гулким эхом, словно напоминая о той пустоте, что поселилась между нами. Начиная еще с юности, я считала, что муж – это крепость. Душа и опора. Такое понимание казалось естественным и единственно правильным. Так было у моих родителей, и так всегда считала, что должно быть и у меня.

Столько раз приходила к нему в кабинет прежде. Когда-то этот коридор казался мне дорогой к счастью, а каждая встреча – праздником. А теперь я видела перед собой только путь, который нужно пройти, чтобы выполнить супружеских долг. Забрать документы, обменяться дежурными фразами.

Интересно, Антон чувствовал то же самое? Или ему было удобно находиться в болоте привычки? В рутине, где не осталось места чувствам и эмоциям?

Остановилась, заторможенно рассматривая табличку на двери: «Соколов Антон Иннокентьевич. Директор». В какой момент любимый Антоша, подаривший сердцу столько дорогих минут, превратился в Антона Иннокентьевича? Директора? Сухого, делового, отстраненного.

А я? Я тоже изменилась. Стала тихой, покорной, незаметной. Растворилась в его жизни, забыв о своей.

Сейчас собиралась постучать, войти, улыбнуться. Произнести что-то нейтральное. Он, скорее всего, ответит тем же. И мы снова наденем маски благополучной семьи. Как всегда. Это давно стало привычным, но теперь внутри меня кричало отчаяние. Я хотела большего. Хотела любви, тепла, какого-то родства душ. Того волнения, сладкого и дурманящего, которого испытала, сидя за спиной доктора Волкова.

Я хотела, чтобы муж увидел меня, настоящую, а не просто приложение к его успешной карьере. Но хватит ли сил сказать ему об этом? Получится ли разорвать этот порочный круг? Или я так и буду идти по длинному коридору непонимания, с каждым шагом все дальше отдаляясь от самой себя?

Пальцы дрогнули, когда подняла руку, чтобы все-таки постучать. Наверное, со стороны сейчас походила на провинившуюся школьницу, которая не решается взглянуть на строго учителя. Или нашкодившего котенка, все-таки вернувшегося домой и с опаской скребущегося в дверь. Горько и мерзко было на сердце от таких ощущений. До слез. Во что превратилась наша жизнь?!

Наконец-то решилась отворить дверь – и мир словно перевернулся. Как-то в один миг кончился воздух в груди и в горле поднялся болезненный ком. Нет, я не увидела ничего криминального. Антон просто стоял рядом с ней, с этой выскочкой, секретаршей, с надутыми губами и вечной улыбочкой. Просто стоял, слишком близко, склонившись над столом. Может, она что-то показывала на компьютере, может, он что-то объяснял. Но что-то в этой позе, во взгляде, которым он ее одаривал… Что-то такое, от чего по сердцу будто резануло острой бритвой.

Они оба выпрямились, когда я вошла. Муж нахмурился, будто я помешала чему-то важному. А эта... эта... улыбнулась, своей дежурной, фальшивой улыбкой, от которой меня всегда тошнило.

– Эрика? – Антон приподнял брови. – Что-то случилось? – он не выглядел ни виноватым, ни встревоженным. Но смотрел на меня так, словно я была нежеланной гостьей в его кабинете.

– Мне нужны бумаги для клиники... Забыла забрать у тебя сразу...И заодно узнать, когда ты освободишься. Проезжала мимо... – пробормотала в ответ, чувствуя, как щеки заливаются краской. Почему я оправдывалась? Почему стала чувствовать себя еще более неправой перед ним?

Антон слегка нахмурился.

– Не знаю, работы много. Я же тебе говорил, – снова повернулся к секретарше. – Так что там с отчетом?

Она что-то защебетала, а я стояла, как оплеванная, и смотрела на них. Что между ними происходило? Ничего? Может быть. Тогда почему мне стало еще более тошно? Видела, как она на него смотрит. С обожанием, с вожделением. А он это позволял. Или одобрял?

Неужели я совсем ослепла? Настолько увлеклась бытом, что не заметила, как кто-то пытается занять мое место? Вопросы роились в голове, как пчелы в разворошенном улье. Почему муж был так раздражен моим появлением? И почему смотрел на эту куклу иначе, чем на меня? А она улыбалась так вызывающе, словно чувствовала себя победительницей.

Надо было что-то сказать. Спросить. Выдать все, что накипело. Но слова застряли в горле. Я просто не смогла выдавить из себя больше ни слова. Или боялась услышать правду и узнать, что мои подозрения не беспочвенны. Или... Или...

Робко кивнула и вышла, стараясь сохранить хоть какое-то подобие достоинства. Уже когда оказалась на улице, поняла, что так и не забрала бумаги и вообще забыла о них. В голове бились совсем другие мысли: «Что между ними? И какое место в его сердце теперь занимаю я? И занимаю ли вообще?»

Глава 6.2

Я вышла из офиса мужа, и меня охватило беспокойство. Куда же теперь податься? Возвращаться домой совершенно не хотелось. В голове всё еще крутились картины того, что увидела в кабинете – смех и взгляды Антона, полные чего-то, что я не могла понять. Секретарша, этот блестящий образ, трепетала в моих мыслях как непонятное заклинание.

Вроде бы ничего особенного и не произошло. Они просто обсуждали дела. Но атмосфера была напряженной, воздух словно искрил от недосказанности. Каждый взгляд был наполнен чем-то большим, чем просто рабочие вопросы, и моя душа терзалась от предположений, которые не хотелось принимать. «Неужели я всё накручиваю?» – звучала мысль в голове, но она быстро исчезала в бурном потоке сомнений.

Не зная, как справиться с этим состоянием, я приняла решение прогуляться по набережной. Когда добралась туда, темнота уже окутала всё вокруг, и свет мягко ложился на водную гладь. Я стояла, глядя на мерцающие отражения лунного света в воде, и ощущала, как постепенно обретаю спокойствие. Ветер трепал волосы, и, казалось, шептал мне свои тайны. Люди вокруг путались в беседах, но их радость не могла затронуть мое сердце, затянутое в плен неопределённости.

Остановившись у перил, смотрела на ночное море, чувствуя, как вода уносит прочь тревоги, но они все равно возвращались, как бумеранг. «Что же происходит между ними?» – этот вопрос снова и снова звучал в моей голове, заставляя кровь стучать в висках.

«Так невозможно продолжать», — думала я, делая глубокий вдох, чтобы высвободить накопившуюся тревогу. С каждым новым вдохом становилось чуть легче, но мысли о муже и секретарше все равно продолжали терзать. Пыталась найти утешение среди улыбок окружающих, осознавая, что сейчас мой единственный союзник — я сама.

Под мягким светом луны, который касался воды, я почувствовала, как во мне начинает расти решимость. Могла либо остаться в тени выбора Антона, либо найти силу изменить свою жизнь. Пребывание здесь, на этой набережной, возможно, дало мне шанс найти ответы, которые искала. В тот момент, когда сделала шаг вперёд, знала, что готова бороться за свою свободу и своё счастье.

Стояла на набережной, и в тот момент в памяти всплыла фигура доктора Волкова. Сердце приятно кольнуло, и я уставилась в воду, пытаясь собраться с мыслями. Вспоминала, когда был тот самый момент, когда почувствовала его особенное внимание, когда его взгляд не просто скользнул мимо, а задержался на мне, анализируя каждую деталь, как будто хотел понять, кто я на самом деле.

Уже забыла, что значит испытывать такие ощущения. Забыла, когда мужчина может смотреть иначе — не просто как на знакомую или коллегу, а как на женщину, которая вызывает интерес. Мужской интерес. Мысли о нем заполнили голову, и мне стало немного легче.

Как же долго я не чувствовала этого волнительного трепета! Время, проведённое с доктором, казалось, принесло больше радости, чем тревога, заполняющая сердце сейчас. Может, его взгляды, наполненные восхищением, могли бы дать мне уверенность, в которой я так нуждалась?

Это было странное открытие: между всеми теми ситуациями, которые меня окружали, кто-то всё еще мог вызывать приятное волнение. Вспоминать проницательные глаза было приятно, и в этот момент я почувствовала, как вновь размягчился мой собственный железный щит.

Пока думала о Волкове, не могла не осознать, как важно для меня внимание, как важно чувствовать себя желанной и особенной. Этот трепет, вспыхнувший в груди, был искоркой надежды, которая, возможно, могла бы проложить путь к новым возможностям. Внимание, которое когда-то считала чем-то обыденным, стало напоминанием о том, что я все еще способна испытывать чувства. Что всё еще жива.

Так, стоя на набережной, задумалась о возможных поворотах своей жизни. Может быть, дойдя до развилки, вместо того чтобы оставаться в этом запутанном состоянии, мне стоило обратить взор к будущему и тем дверям, которые всё еще открыты?

Дрожащими руками достала мобильный и опешила, глядя на экран. Приветливо мигало сообщение от Волкова: «Эрика, надеюсь, у вас всё хорошо». В этот момент сердце забилось быстрее — неужели он действительно волновался обо мне?

Словно заклинание, его сообщение мгновенно развеяло мою тягостную тоску и бесконечные размышления о беспокойстве. Спокойное и ободряющее, оно вызвало внутри меня тепло, которого я так долго искала.

Почувствовала, как улыбка сама собой расползлась по губам. Внутри поднялась нежность, и я вдруг поняла, как сильно мне не хватает присутствия Волкова. Как же приятно было осознавать, что кто-то думает о тебе, когда мир вокруг начинает рушиться!

Задумалась, отвечать ли ему прямо сейчас. В голове возник рой мыслей: как выразить свои ощущения, поделиться всем тем, что терзало меня по пути домой. С одной стороны, хотелось открыть свою душу, поделиться переживаниями, но с другой — боялась выглядеть слишком уязвимой.

Собравшись с мыслями, начала печатать: «У нас с мужем всё несколько сложно, но я справляюсь. Спасибо, что беспокоитесь». Посмотрела на свое творение и стерла. Бред какой-то! «У нас с мужем» – это же надо было такое написать!

Подумав немного, набрала: «Решила от всех проблем сбежать на набережную!» Эти слова были простыми, но мне нравилось представлять, как он прочитает их и, возможно, решит написать что-то в ответ, ободряющее или поддерживающее.

Я нажала «отправить» и почувствовала лёгкое волнение в груди. Исчезновение тревоги и появление надежды — вот что наполняло меня в этот момент. Время шло, воздух вокруг стал более мягким, а небо темнело, и в его глубине, кажется, скрывались ответы на все вопросы. Как ни странно, но мысль о докторе Волкове помогала справляться с бушующими в душе эмоциями.

Пока ждала ответа, переплетя пальцы и прижимая телефон к груди, ощутила, как моя жизнь потихоньку начинает обретать новые краски. Возможно, это был тот самый момент, когда всё могло измениться.

Ничего не происходило. Телефон молчал. Я уже раз сто проверила экран, с надеждой, всматривалась в ожидании нового сообщения. Но ничего не менялось — разочарование накатывало, и я тяжело вздохнула.

Глава 6.3

В ясный вечер набережная сияла огнями фонарей и отражениями на воде. Я прогуливалась, слушая спокойный шёпот волн и наслаждаясь одиночеством, когда вдруг из темноты появилась фигура Волкова. В отличие от привычного белого халата, сейчас на нём была кожанка и джинсы, что делало его ещё более внушительным и привлекательным. Этот образ всколыхнул во мне волны чувств, в который раз за этот день.

Остановилась, недоумевая, почему он приехал. Не ожидала его здесь, не думала, что он отреагирует на моё сообщение о том, что гуляю вдоль набережной. Наша переписка только что состоялась — это было всего лишь простое «Я на набережной», и вот он, как будто из ниоткуда, появился передо мной.

— Эрика, — произнёс с лёгкой улыбкой, в его глазах светилось что-то загадочное. — Я не мог упустить возможность увидеть вас.

Сердце упало в пятки, и я не сумела совладать с эмоциями. Как он смотрел на меня! Это было одновременно и приятно, и жутко. Чувствовала себя как будто на краю обрыва, готовая сделать шаг в неизвестность.

— Даже не думала, что вы ответите на мое сообщение, — сказала, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, хотя внутри всё колотилось.

Мужчина шагнул ближе, его тёплый взгляд не сходил с моих глаз, и вдруг весь шум окружающего мира затих. В тот момент показалось, что нас двое на этой набережной, а всё остальное — лишь декорации к нашей маленькой истории.

— Знаешь, – неожиданно перешел он на «ты», – Я рад, что приехал, — сказал, и в голосе была такая искренность, что моё сердце забилось быстрее.

Мне не нужно было думать о том, почему я чувствую себя с ним так. Его присутствие словно вызывало в жизни новую палитру чувств, которых так не хватало. Да, у меня были проблемы, но сейчас они как будто отошли на второй план.

— Хочешь прогуляться немного дальше? — спросил он, и я кивнула, хотя в глубине мелькнула тень сомнения: что, если всё это лишь момент слабости?

Мы шли вдоль набережной, и каждое мгновение казалось волшебным. Он рассказывал о своей работе, о проектах, а я, прерываясь на короткие комментарии, впитывала каждое слово. Это было какое-то успокоение, время от времени ловила себя на мысли: «Почему так рада видеть его?»

И вот, когда нас окутали мягкие тени вечера, мужчина остановился и посмотрел мне в глаза.

— Эрика, — начал, и я почувствовала, как его голос наполнился теплом, — Знаешь, иногда жизнь подбрасывает нам неожиданные встречи, не так ли?

Обдумала его слова и поняла, что не хочу больше скрывать свои чувства. Вместо ответа просто смотрела на него, на его губы, которые казались невероятно притягательными.

— Может, стоит обсудить происходящее? — предложил он.

В тот момент поняла, что у меня есть шанс, и, несмотря на все сомнения, была готова рискнуть. «Почему бы и нет?» — мелькнула мысль, и я почувствовала, как страх развеивается, оставляя только лёгкость и радость от нахождения рядом с этим человеком.

Пока мы продолжали шагать, знала, что это лишь начало чего-то нового, волнующего и абсолютно непредсказуемого. Мы шли вдоль вдоль набережной, и я чувствовала, как в воздухе витает нечто особенное. Упавшие листья шуршали под ногами, а вечерний ветер нежно касался моей кожи. Не могла забыть о взгляде доктора Волкова — его глаза светились не только от уличных огней, но и от искреннего интереса ко мне. Когда он снова заговорил, его голос, наполненный мягкостью, звучал так, будто касался самой глубины моего сердца.

— Эрика, — произнёс он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне лицом, — Я хочу обсудить то, что происходит между нами. Не кажется ли тебе, что пора разобраться в этом?

На мгновение замешкалась, размышляя над его словами. Сердце забилось быстрее, и внутри встрепенулось волнение. Да, между нами действительно происходило что-то значительное, выходящее за рамки простой дружбы или профессиональных отношений. Но сейчас, окруженная лёгкостью осеннего вечера, чувствовала, что не готова к этому разговору.

— Да, — тихо ответила, стараясь осторожно подбирать слова. — Но не сегодня.

Мне просто хотелось гулять и слушать его голос, ощущать, как тёплый ветер обдувает лицо и уносит с собой все тревоги.

Мужчина посмотрел с пониманием и лёгкой улыбкой. Я почувствовала, что он не будет настаивать. Мне не нужно было спешить с ответами, не нужно было развивать сложные темы. Я просто хотела прожить, прочувствовать этот вечер в компании человека, который мне нравился, наслаждаться каждой минуточкой прогулки.

— Хорошо, — согласился он, и в его глазах я увидела искреннее уважение к моему желанию. — Давай просто насладимся этим вечером.

Облегчённо вздохнула и снова взглянула на него. Внезапно ощутила прилив счастья — просто быть рядом, гулять под вечерним небом, смеяться и слушать его голос. Именно голос успокаивал и вдохновлял, позволяя забыть обо всех заботах.

Мы продолжали прогулку, обсуждая погоду, красивые закаты и удивительные превращения осени. Смеясь, я рассказывала, как у нас на семейной даче мы всегда сочиняли истории о том, что создаёт ветер поздним вечером. Искренний смех доктора заполнял пространство вокруг и создавал ощущение, будто мы одни в этом ярком осеннем мире.

Я наслаждалась общей атмосферой — здесь и сейчас, без лишних вопросов. Это было так приятно — гулять и слушать этот голос, теплые шутки и умные мысли. Поняла, что иногда важно просто быть, не думать о том, что случится завтра, не анализировать, что происходит между нами. Осень, вечер и лёгкость существования казались намного важнее, чем разговоры о чувствах и ожиданиях.

Мы подошли к маленькому парку, и я остановилась, наблюдая за падающими листьями. Это простое, на первый взгляд, волшебство создавало ощущение, что в нашей жизни всё возможно. Когда придёт время, мы поговорим обо всём, что здесь, между нами, зародилось. Но сегодня я просто хотела гулять и наслаждаться моментом.