Развод по расчёту. Уходи к ней

Глава 1

РАЗВОД ПО РАСЧЕТУ. УХОДИ К НЕЙ

— Ты же так горел желанием избавиться от меня. И вот. Я готова подписать документы о разводе. Но для начала ты станешь человеком.

— Человеком? — ухмыляется муж. — Милена, торговаться с тобой я не собираюсь.

— Я тоже. Поэтому... Тебя ждёт беременная девушка. Ты вернёшься к ней, станешь достойным отцом для своего малыша. Я же не только дам тебе развод, так ещё и переведу на твое имя все, что досталось мне от твоего папы.

— Для тебя все так просто? Реально, Мили? Или ты снова играешь очередную роль?

Для меня ни черта не просто. Но так надо. Другого варианта у меня нет.

— Уходи к ней, — шепчу, непроизвольно гладя живот рукой.

Глава 1

Жесть какая-то. Честное слово.

Еще недавно я вышла замуж. В первую брачную ночь мой муж оставил меня одну и ушел к своей матери. А когда вернулся... Он был совсем другим.

От того любящего парня не осталось ни следа. Супруг стал грубым, а еще отчетливо дал мне понять, что я для него — никто. Пустое место. Обвинил черт пойми в чем. До меня до сих пор не доходит, в чем именно.

Однако я решила, что сама все разузнаю. Разберусь самостоятельно! И поставлю на место не только мужа, но и его мать...

Но все мои планы переворачиваются вверх дном. Потому что мой свекор — очень честный и совестливый человек — стоит у ворот нашего дома. Явно ждал нас. Он был безумно рад, когда узнал, что его сын женится на мне. Однако до него явно дошли какие-то слухи...

— Сопляк! Да как ты посмел изменить такой девушке? Она же... Она же такая чистая! Как ты мог?!

Мой муж шумно сглатывает, в то время как я цепляюсь за локоть Сергея Владиславовича, замечая, как он отшатывается. Мне становится настолько больно за мужчину, что сейчас я готова придушить Беркутова-младшего собственными руками.

— Отец...

— Заткнись! Заткнись, я сказал! Никакой я тебе не отец!

Свекор кричит. Я очень хочу закрыть уши руками, чтобы не слышать его яростный тон. Если он так реагирует, то черт знает, какой реакции нужно ожидать от моего отца. Да он живого места не оставит на Диме. Нет, он может, конечно, просто свернуть шею моему супругу, однако капитан Захаров посчитает это слишком простым наказанием.

— Сергей Владиславович, — тихо выговариваю я. — Пожалуйста, успокойтесь. У вас давление поднимется и...

— Милена, — мужчина встает передо мной и заглядывает в мои глаза виноватым взглядом. — Я всегда считал тебя правильной. Не переваривающей лжи. Но сейчас... — его голос начинает хрипеть. — Ты меня разочаровала, девочка. Он столько времени издевался над тобой. Столько времени причинял тебе боль. Изменял! А ты молчала?!

Хочется сказать, что я вовсе не молчала. Что я побоялась за его жизнь. Но я прикусываю язык.

И еще... Я думаю о своем отце, который может из-за моего мужа влипнуть в дерьмо. Я как-нибудь переживу... Вылечу рану в своем сердце. Со временем моя боль пройдет. А вот видеть папу за решеткой на старости лет — это выше моих сил. Он такой жизни не заслуживает.

— Сергей Владиславович, все не так, как вам кажется. Пожалуйста, дайте мне объяснить ситуацию.

Дима будто все еще в шоке. Бросает на меня ненавидящий взгляд, а потом переводит его на своего папу.

— Изначально все спланировали вы вдвоем. Теперь меня обвиняете? Ну да. Ведь лучшая защита — нападение.

Беркутов-младший разворачивается и уходит. Вгоняет не только меня в ступор.

— Иди сюда, сопляк! — снова кричит свекор, тяжело дыша. — Сукин ты сын! Весь в мать пошел!

— Сергей Владиславович, я понимаю, что вы хотите для нас всего самого лучшего. Не поймите меня неправильно, прошу вас. Но... Мы взрослые люди. И вполне способны решить свои проблемы самостоятельно. Я не знаю, что вам наговорили...

— Не защищай его! Не защищай! Он не достоин такой девушки, как ты! Понимаешь?! Не достоин.

Я никогда не видела Сергея Владиславовича таким эмоциональным. Таким злым. Он сейчас полон ненависти.

— Вы успокойтесь. Подождите, я вам воды принесу. А лучше пойдемте в дом, пожалуйста. Сядем и поговорим спокойно, хорошо?

— Нет, мне душно, — тянет узел галстука вниз. — Принеси стакан воды. Я жду тебя здесь, в беседке.

Открываю дверь и бегу в кухню. Замираю, увидев Диму, сидящего за столом. Пьет залпом напиток. А потом тянется к своему телефону.

— Что ты делаешь? Твоему отцу там плохо, а ты тут?.. Еще и позвони своим бабам, позови их сюда. Добей мужчину окончательно!

Достаю стакан и наливаю туда воды. Вздрагиваю от грохота. Муж швыряет телефон в сторону. Надвигается на меня.

— Ты ему рассказала, да? Это все ты! — рычит он сквозь зубы, цепляясь за мою шею рукой. — Давно надо было от тебя избавиться. Да и вообще... Зачем я тогда папу послушал? Какого хрена приперся за тобой? Лучше бы я этого не делал...

— И женился бы на своей Лизе? — хрипло выдавливаю из себя, замечая, как бледнеет лицо Димы. А хватка ослабляется. Я попала в точку.

Обидно и больно одновременно. Мне бы просто оттолкнуть его от себя. Послать на три буквы и свалить из этого дома. Но я страдаю всякой дурью. Думаю об этом человеке. А зря.

Потому что он не достоин ничего хорошего.

Беркутов запутался. Сам не знает, кому верить и как поступать дальше. Не знает, чего он хочет. Слова матери пропустить мимо ушей не может, но и сомневается в ее утверждениях. Однако он не маленький ребенок. Он вовсе не малыш, который обязан действовать по приказам своей матери. Увы, этот человек не понимает такого очевидного факта.

Глава 2

Честно говоря, никогда не чувствовала себя такой... Бессильной, что ли...

Смотрю в зеркало заднего вида и сразу же цепляюсь взглядом с Димой. Сергей Владиславович лежит, положив голову на колени своего сына. Он подал признаки жизни, когда мы старались усадить его в салон автомобиля, однако вновь вырубился спустя пару минут.

Беркутов выглядит замученным. Уставшим и таким... Подавленным. Он переживает за отца. Без сомнений. Факт. Совесть явно грызет его изнутри. Ведь всему причина именно он. Но осознание этой реальности ничем уже не поможет. Ни ему. Ни мне. Ни Сергею Владиславовичу.

Перевожу взгляд и устремляю его на дорогу, пытаясь сконцентрироваться на главной проблеме. Мне позвонить родителям и сообщить, что Сергею Владиславовичу стало плохо? Или...

Черт!

Я ненавижу врать. Честное слово. В последнее время очень многое скрываю от своей семьи. Но только бог знает, как я этого не хочу. Пусть свекор скорее пойдет на поправку. А потом... Потом я поговорю с мамой и папой. Попытаюсь аккуратно объяснить, что с Димой у нас что-то пошло не так и мы решили развестись.

Да только хрен отец поверит в мои слова... Начнет откапывать настоящую причину разрыва наших отношений. И не дай бог он узнает о косяках Беркутова.

Горит красный свет светофора. Благо, автомобилей мало — и в пробках огромного города мы не застреваем.

До больницы доезжаем в абсолютной тишине. Я просто не знаю, что сказать, а Дима не издает ни звука. Единственное, он позвонил кому-то, когда мы уже подъезжали к нужному месту. Кажется, врачу своего отца. Нас встречают у входа, Сергея Владиславовича увозят.

Я сижу у палаты Сергея Владиславовича и мечтаю, чтобы этот день наконец подошел к концу. Как же я ненавижу запах хлорки и спирта. Он сразу напоминает, где я нахожусь. Напряжение долбит по мозгам. Тело покрывается ледяными мурашками, когда понимаю, что Беркутов-старший может вовсе не выжить.

Господи... Пусть с ним все будет хорошо.

Дима сидит на кафельной полу, уткнувшись носом в свои колени. Сейчас он смахивает на мальчишку, который получил двойку и которого родители наказали. Пусть было бы все именно так...

Однако реальность более жестока.

Вырубив все эмоции, я на миг задумываюсь. А ведь все было так замечательно... Мы с Димой действительно были счастливы. Вплоть до того момента, пока не позвонила его мама и не позвала встретиться. Кстати, в ту ночь Беркутов ведь сказал, что его мать уезжает. Поэтому необходимо пойти и поговорить с ней. Но в итоге никуда она не полетела. Это был коварный план со стороны Валентины Павловны. Да только... Для чего она все это делает? Чтобы женить Диму на той, которую выбрала она сама? Но опять же: зачем? Зачем, если сын любит другую?

Если любит, конечно. Я уже сомневаюсь.

Настоящая любовь так быстро не разрушается.

— Сынок! — вздрагиваю, услышав крик свекрови. Не встаю с места. Пусть я буду невоспитанной сукой, однако эта женщина не достойна ни капли уважения. — Димочка, что с отцом?

В ее глазах читается страх. Она действительно напугана. Интересно, почему? Так боится, что Сергей Владиславович умрет? Да только для нее он давно уже умер. Они даже не созваниваются уже много лет, если верить словам Димы. Тогда в чем секрет такого поведения свекрови? Интересно...

— Не знаю. Ждем, — отвечает Дима ледяным тоном и устремляет взгляд на меня.

Глубоко выдыхает. Господи... Был бы он человеком, я бы несомненно прижалась к нему. Обняла бы, поцеловала. Поддержала бы как могла. Но сейчас... Сейчас я тихо сижу в сторонке, как чужой для него человек. И это меня убивает.

— Это все ты! Ты во всем виновата! — вдруг доносится до меня. — Ты его напоила! Ты! Ведь знала, что он все свое имущество перевел на тебя. Дрянь ты такая!

Усмехаюсь, устремляя очередной взгляд на мужа. Качаю головой и всем видом даю понять, какая эта женщина чокнутая.

Тут человек умирает. Только бог знает, как сложится его дальнейшая жизнь. А она о своем... О каком-то имуществе, наследстве, о котором я не имею ни малейшего представления.

Зачем Сергею Владиславовичу так поступать? Нет, это ерунда какая-то. Такого быть не может. Ложная информация, которую раздобыла Валентина Павловна. Так еще и распространяет. Бросается обвинениями.

— Даже отрицать не можешь! — продолжает лекцию она, приближаясь ко мне. А я все так же смотрю на Диму — он поднимается с места. — Скажешь, что это не правда?

— Мам, прекрати, — тянет ее в сторону Беркутов. Он цедит каждое слово сквозь стиснутые зубы: — Здесь не место для разборок. Не ори. Я и без того весь на нервах. Там отец умирает! — тычет он пальцем в сторону. — Лучше замолчи! А если это для тебя трудно, тогда просто уйди!

Прекрасно. Неожиданный ответ, но прямо так по душе.

— Ты почему ее защищаешь? Все так очевидно! А ты, сынок, как слепой! Как она тебя околдовала?

— Мама! — рявкает Дима и моментально хватается за голову. — Я сказал, прекрати!

Но женщина вспыхивает как спичка. Она уже готовится к следующей порции своего допроса, как к нам подходит врач. И она вынужденно замолкает.

— Кто из вас Милена? — его взгляд скользит от Валентины Павловны ко мне. — Вы?

— Да, я. Пожалуйста, скажите, что с Сергеем Владиславовичем все хорошо. Я вас умоляю.

— Он хочет поговорить с вами. Но имейте в виду, что времени у вас не так много. Десять минут, не больше. Я бы не разрешил, однако Сергей настаивает. Проходите.

Сглатываю, поворачиваюсь к Диме, который в растерянности. Делаю пару шагов вперед, за врачом. Слышу за спиной:

— Вот что я тебе говорила? Это все она! У нее каким-то образом получилось обвести твоего отца вокруг пальца! А ты ее защищаешь! Дрянь такая!

Зайдя в палату, я закрываю за собой дверь и замираю, сглатывая колючий ком в горле. Мне становится плохо, когда я вижу Сергея Владиславовича в таком состоянии. Он бледный как полотно, выглядит уставшим и измученным.

Честно говоря, мне хочется обнять его. Ведь он прекрасный человек, замечательный отец. Я же видела его отношение к сыну еще до брака. Да, он очень строг к Диме, однако теперь я понимаю причину его жесткости к нему. И в каком-то смысле даже поддерживаю. Будь он мягким и согласись с каждым предложением своего сына — так тому вообще все будет по одному месту. И он будет вытворять все, что в голову взбредет.

Глава 3

— Сергей Владиславович, вы не ответили на мой вопрос, — напоминаю, крепче сжимая руку мужчины. — Это правда? Вы все перевели на мое имя?

— Да, Милена. Это правда. Потому что, когда я узнал, что Валентина снова стала частым гостем в жизни сына, догадывался, чем все обернется. Ведь она более чем была уверена: после свадьбы хотя бы пятьдесят процентов своего состояния переведу на имя Димы сразу же. Он и без того много лет посылает матери деньги и поддерживает ее по полной программе. Однако та женщина, которую даже матерью назвать с трудом удается, того не достойна.

Голос у Беркутова-старшего подавленный. Ему с трудом удается выдавливать из себя слова. Он смотрит на меня так, что мне становится его жалко. Ведь хороший человек. Любящий отец, заботливый. Подобных в жизни не так уж и много.

— Вы могли бы все оставить как есть, если не хотели отдавать сыну. Зачем вы впутываете меня, объясните, пожалуйста. Потому что я... Я совсем не хочу быть сучкой, гоняющейся за деньгами, ни в глазах Димы, ни его матери. Нет, на чье-то мнение абсолютно плевать. Однако обидно, когда я слышу какие-то слова за своей спиной, которые совсем ко мне не относятся. Я их не заслужила, Сергей Владиславович. Не хотела бы это произносить вслух, но... Вы конкретно меня подставили.

Мужчина сглатывает и отворачивается. Он даже разжимает пальцы, которыми цеплялся за мою руку. Прикрыв на секунду глаза, я мысленно молюсь, чтобы свекор взял свои слова обратно. Я не хочу от него ничего.

— Милена, я просто знал... Что рано или поздно Валентина добьется своего, — хрипло выдавливает из себя Беркутов-старший. — Она мне еще в день свадьбы обещала... Услышала мой телефонный разговор, где я адвокату сказал, что все документы готовы. Устроила скандал. Дала обещание сделать все, чтобы развести вас.

— Иначе не стала бы лезть к нам? — с надеждой в голосе спрашиваю я.

— Стала бы. Когда-то она была рада новости, что сын женится на той легкомысленной. Потому что даже тупому было ясно, что их брак долго не продлится. Именно это ей нужно. Ведь устрой Дима семью с любимой девушкой, будет меньше интересоваться своей матерью. Вот этого изначально и боялась Валентина.

Слова комом встают в горле. Мать года, ей-богу. Что я сейчас чувствую — без понятия. Бесконечное разочарование в Беркутове-младшем. Невыносимая боль в области сердце.

Разбитая вдребезги душа.

Еще что-то, что я не могу описать словами.

Когда-то я успокаивала сестру и даже учила ее уму-разуму. Мол, ни один мужик не стоит ее слез. Не достоин! Однако сейчас... Просто хочется закрыться где-нибудь и разреветься.

— Это какой-то кошмарный сон. Честное слово, — горько усмехаюсь, качая головой. — Вы понимаете, что у меня семья разбилась? Что... Узнай мой отец, он просто... Да он просто убьет вашего сына. Папа не обладатель железного терпения. Он над нами с детства трясется, понимаете? Просто уничтожит Диму не моргнув глазом.

Мужчина снова отворачивается. В его глазах мелькает что-то мне совсем незнакомое. Или же наоборот...

— Я знаю, — шепот бьет по обнаженным нервам.

— Так, стоп. Стоп! — внутри меня закипает злость. — Вы же специально! Как раз для того, чтобы нечего было терять вашему сыну. Ведь отец одним щелчком пальцев может подставить Диму так, что он за всю жизнь не выкрутится. Господи... Какая же я дура!

— Нет, Милена. Я это сделал вовсе не для этого, поверь. Дима любит тебя. Не отпустит никогда, несмотря на его глупые поступки. Валентина явно показала ему документы, подтверждающие ее слова. И да, к сожалению, сын доверяет своей матери гораздо больше, чем мне. Потому что она до сегодняшнего дня поддерживала его каждый шаг. А я — нет. Ни разу. Только однажды — и то ваш брак.

Я поднимаюсь с места и отхожу к окну. Складываю руки на груди. У этой семейки сплошные проблемы. Драма, ей-богу. И их интрижки сломали мне жизнь. Чувствую себя такой жалкой... Сломленной. Никогда! Никогда не испытывала такой растерянности.

Нужно просто заканчивать этот спектакль. Не хочу я... Не хочу быть частью их дурацких игр. Рассказать бы отцу все. Сесть и спокойно поговорить, решить, что делать дальше. Ведь я ничего плохого не делала. Поэтому... Стыдиться мне нечего.

— Чего вы от меня хотите?

Мужчина смотрит на меня в упор. Мне кажется, что он бледнеет.

— Я знал, что Дима, женившись на тебе, будет делать все, что ты захочешь. Ты мне всегда нравилась, Милена. Твой характер как раз такой... Такой идеальный. Возможно, сын считает тебя предательницей, однако я уверен, что и сомнения грызут его изнутри.

— Сергей Владиславович, — прикрываю глаза в очередной раз и втягиваю носом воздух. — Чего. Вы. От меня. Хотите?!

Свекор косится на дверь. Губы его слегка дергаются, изображая что-то, намекающее на улыбку. Да только улыбка эта слишком горькая.

— Никогда не думал, что смогу докатиться до такого... — вздыхает он. — Милена, я вынужден улететь в Штаты. Там есть хороший врач, контакты которого дал Бестужев Эмиль. Ваш друг семьи. У меня серьезные проблемы с сердцем...

— Переводите все на имя Димы и летите куда хотите, — перебиваю я мужчину. — Оставьте меня в покое, пожалуйста. Я просто разведусь и вернусь в родительский дом. Мне ваши интрижки даром не сдались. Пусть ваша бывшая жена в своем же дерьме утопает. Но с меня хватит... Я не железная. У меня есть сердце, которое несколько недель невыносимо болит. Столько ударов в спину ножом со стороны вашего сына. Больше я терпеть и унижаться перед ним не собираюсь. Искренне хотела, чтобы он понял свою ошибку. Но после вашей речи до меня дошло, что зря... Зря я в тот день не плюнула на все, когда ваш сын привел в дом легкомысленных баб.

Потираю лицо рукой, чувствуя, как трясусь. Ноги меня не слушаются. Я задыхаюсь от боли и злости одновременно. Я всего этого не заслужила. Не заслужила я, черт возьми! Просто влюбилась... Просто поверила, что Дима тот самый, с кем я хочу связать свою жизнь узами брака. Просто я почему-то была уверена... Что он любит меня безумно и никогда! Никогда не поверит тем, кто будет стараться подставить меня. Даже есть тот самый подлый человек — его родная мать. Никогда не думала, что он будет сомневаться в моей любви, в моей искренности. Но это случилось сразу же, едва мы стали семьей. Если так можно назвать, конечно.

Глава 4

Где-то в подсознании я понимаю, что сейчас не время глупым мыслям взрывать мой мозг. Однако, как бы сама того ни желала, я сразу думаю, что эта девушка, которая смотрит в спину Беркутова, направляющегося в мою сторону, явно та самая Лиза.

И она беременна. Что может означать этот факт? Она... Носит под сердцем ребенка Димы? Моего мужа?! Да ну. Бред какой-то. Зачем тогда Беркутову надо было жениться на мне?

Мой мозг получил сегодня слишком много информации, в том числе и совсем мне не нужной. Поэтому он отказывается адекватно соображать. Я не могу разложить по полочкам то, что крутится в моих мыслях. Не могу нормально, по-человечески анализировать ситуацию.

Решаю вырубить все эмоции и включить только хладнокровие. Избавиться от подозрений мне вряд ли удастся, однако убивать себя, думать о каких-то стервах не вариант. Мне прежде всего нужно позаботиться о своей нервной системе, которая готова сдать.

— Как он? — голос Димы доносится сквозь шум в ушах.

Я не могу отвести взгляда от девушки. Она с Валентиной Павловной обсуждает меня. Без сомнений. У обеих лицо такое... Кривятся, будто увидели очень неприятного человека. В принципе, для них я такая и есть. Неприятный и противный объект.

— Пришел в себя, — заглядываю в глаза мужа, чувствуя очередное покалывание в области груди. — Можешь зайти к нему. Возможно, ему есть тебе что сказать.

— А мне кажется, все, что нужно, он тебе уже доложил, — бьет грубостью.

— Однозначно так и есть. Однако он сказал мне то, что должна была знать я. Но не то, что должен знать ты. Хочешь — заходи, не хочешь... Так уйди молча. На мозги мне не капай. Я родителям позвоню, предупрежу. Они точно приедут. Уверена.

Беркутов молча кивает. Скользнув по мне отстраненным и в то же время оценивающим взглядом, он заходит в палату. Я же набираю номер мамы.

Уже ночь. Мне бы дождаться утра и сообщить им завтра. Да только они будут ругаться. Мол, почему не сказала раньше.

Поэтому, чтобы не злить родителей, надо вовремя поговорить и объяснить, что произошло с Сергеем Владиславовичем.

— Милена? Что случилось, родная? — доносится взволнованный голос мамы, едва она принимает звонок. — Доченька?!

— Мам, со мной все хорошо. Не переживай, — вздыхаю, всматриваясь в дверь палаты. — Папа Димы в больнице, мамуль. У него с сердцем проблемы. Мы сейчас тут. Вы это... Сегодня уже поздно. И все равно к нему никого не пускают. Если хотите, приезжайте утром.

— Да ты что! — удивляется мама.

— Мира, что происходит? — наконец раздается голос отца. — Ты побледнела, Мирослава. Дай сюда трубку. Милен?

— Пап, да не волнуйтесь вы там. Со всеми все в порядке. Просто Сергей Владиславович в больницу попал. Я маме говорю, чтобы утром приезжали. Сейчас не стоит.

В трубке повисает тишина. Но длится она несколько секунд.

— Мы выезжаем.

Ага, я так и знала. Родители такие у меня. Никогда не бросят своих в беде, прибегут при первой же возможности. Мои слова о том, что лучше оставить все на завтра, папа не учитывает. Потому что он думает не только о Сергее Владиславовиче, но и обо мне. Знает ведь, что я коридорах больницы места себе не нахожу.

Спрятав телефон в карман, я поворачиваю голову в сторону свекрови и ее молоденькой подружки. Они что-то бурно обсуждают и будто вовсе забыли обо мне. Свекровь что, злится? Интересно, что ее так выводит из себя?

Я иду в противоположную сторону, пытаюсь найти, где тут туалет. Нужно бы умыться, привести себя в порядок. Смыть с себя косметику и хотя бы частичку той усталости, от которой клонит в сон. Мне дико хочется полежать и не думать о хаосе, что творится в моей жизни.

Умывшись, захожу в кабинку и запираю за собой дверь. Здесь пахнет неприятно, но все же предпочитаю остаться здесь подольше, чем видеть тех двоих, которые явно что-то планируют.

— Лиза, очнись! — вдруг слышу женский голос. Это голос свекрови! — Веди себя уверенно. Ты почему трясешься, когда Дима на тебя наезжает? Нужно делать наоборот! Давить на него, понимаешь? Потому что в вашей ситуации он не прав. Бросил тебя... — она явно не договаривает.

На самом деле слова акулы номер один, то есть Валентины Павловны, вызывают улыбку на моем лице. Она учит какую-то девку тому, как нужно отвечать ее же сыну. Ее родному сыну! Советует не дрожать от страха, а наоборот — бросаться на него и качать права.

Удивительная мать. Честное слово.

— Вы разве не видели, как он на меня наорал? Теть Валь, он не верит мне. Я его боюсь очень. Так смотрит, что я готова куда угодно исчезнуть.

Я ставлю телефон на беззвучный режим и нахожу диктофон, запускаю его. Надо же записать этот прикольный разговор. А то потом буду жалеть.

— Не называй меня тетей! Сколько раз я тебе это говорила, дура? Какая с меня тетя?

Господи... Сыну под тридцать, ей как минимум сорок семь, а она все еще не тетя.

— Простите...

— Слушай меня внимательно. Ты видела жену моего сына? Видела, на что она похожа? Уродка ведь! Что в ней нашел Дима — я никак не могу понять. Но уверена, что он истинное лицо своей избранной уже узнал. Вон какие злобные взгляды на нее бросал. Рано или поздно пошлет ее к черту. Дело времени. Поэтому... Ты будешь делать все так, как я говорю.

— Валентина Павловна, думаете я этого не хочу? Больше всего в жизни мечтаю, чтобы Дима вернулся ко мне. Но все не так просто, поверьте. Он же сам прямо при вас сказал, что, какой бы ни была его жена, он любит ее. И что не нужно лезть к ним и ковыряться в их проблемах. Он же буквально орал, что мы вообще никакого права не имеем вмешиваться. Вы еще и при нем оскорбили его жену. Я впервые видела его таким злым... Он на вас раньше голос повышал или это было впервые?

Ну неужели. Мой муж защищал меня? Орал на свою мать и угрожал Лизочке? Что за день такой, Господи...

— Ты просто рот свой заткни и делай, как я говорю. Остальное тебя пусть никак не волнует. Поняла? — голос Валентины Павловны становится ледяным.

Глава 5

— Милена, ты как, родная? Выглядишь уставшей, — мама обнимает меня и прижимает к себе.

А отец поддерживает Диму словами, говорит, что все будет хорошо. Хоть и Беркутов-младший того вовсе не достоин. Благо, хотя бы свою мать и беременную Лизочку домой отправил.

— Все нормально, не волнуйся, — отмахиваюсь, глядя на папу. — Я же вас попросила завтра утром приехать.

— Мы вам не чужие, Милена, — отрезает отец. — Завтра приедут как раз таки друзья и прочие.

Я кошусь на Диму. Выгибаю вопросительно бровь, тем самым спрашивая: «Слышишь, что говорят? Ты нашим не чужой. А вот я для тебя — совсем посторонняя. Стоишь ли ты того уважения, с которым мои родные относятся к тебе? Однозначно нет», — отвечаю на свой же вопрос.

— Рано утром отца в больнице не будет. Он полетит в Америку, — сообщает мой муж, стоя ко мне настолько близко, что я чувствую исходящий от него аромат. — Спасибо, что приехали. Ваша поддержка для нас очень ценна.

Артист долбанный. Как же бесит его эта мягкость. Со мной он груб, а с моими родителями совсем другой. Ну и ладно. Живи пока, Димочка Сергеевич. Но скоро все узнают, что ты скрываешь под маской такого воспитанного парня. Однако для начала я твою мать выведу на чистую воду. Работать она, видите ли, собралась в модельном агентстве. Ага, размечталась. Не позволю!

— Как все случилось? — вопрос мамы как соль на рану.

— Отец с Миленой во дворе разговаривали. А потом я услышал крики и пришел. Папа был не в себе.

А ведь не врет поганый сукин сын. Ни капли. Все как есть. По факту.

— Мам, честно говоря, я сама не поняла. Действительно обсуждали некоторые дела, а потом Сергей Владиславович попросил воды. Ну я и побежала домой, а когда вернулась... — выдыхаю вымученно, потирая переносицу пальцами.

— Мира, достаточно устраивать допрос. Ребятам и без того плохо. Дима, — отец обращается к моему мужу, а у меня сердце в груди екает. — Вы поезжайте домой. Хотя бы пару часов поспите. Выспитесь. Ну и вещи Сергея, скорее всего, собрать нужно, — переводит взгляд на меня. — Мы тут останемся. Рано утром вернетесь. Волноваться не стоит, я буду здесь до вашего возвращения.

Я отрицательно качаю головой. Мол, не хочу. Действительно не хочу, потому что стены того дома буквально наступают на меня. Давят. Мне там плохо. Диван в гостиной напоминает следующий день после нашей свадьбы, когда Беркутов привел двух стерв. Они сидели, лапали моего супруга. А он смеялся...

Спальня напоминает нашу первую брачную ночь. Ведь я чувствовала, что Дима стал холодным. Он даже сексом заниматься, кажется, не хотел. Но не смог сдержать себя, потому что я настаивала. А зря. Знала бы я, что он сотворит на следующее утро — никогда не позволила бы к себе прикоснуться.

— Милен, — мама тянет меня в сторону, а Дима общается с папой у палаты. — Что с тобой? Вы с Димой поругались?

Поднимаю на маму глаза, сглатываю подкативший к горлу колючий ком. От матери ничего не скроешь. Боль детей она чувствует даже на расстоянии.

— Нет, конечно. С чего ты так решила, мам?

— Ну я же вижу. Вы какие-то холодные. Друг к другу, — добавляет, заправляя прядь моих волос за ухо.

— Мамуль, мы устали просто. Я испугалась. Даже успела накрутить себя. Реально думала, что Сергей Владиславович умрет. Господи упаси...

— Все будет хорошо, милая.

Мама не задает вопросов, однако я отчетливо вижу, что она мне не поверила. Остались у нее какие-то сомнения. Скорее всего, уверена, что мы с мужем поссорились и из-за этого ведем себя отстраненно. Однако все куда хуже, чем она себе представляет.

— Максимум к семи мы будем здесь, — обещает Дима. Он берет меня за руку и крепко ее сжимает. — Спасибо огромное, что вы рядом.

Выходим из больницы и садимся в машину. Я за руль, естественно.

Дима молчит до тех пор, пока я не нарушаю тишину:

— Ты же не думаешь, что я буду молчать вечно? Что я буду играть долбанную роль счастливой жены до конца жизни?

Красный свет светофора заставляет притормозить и повернуть голову к мужу, который задумчиво смотрит перед собой. Изучаю его профиль и понимаю, что, будь на моем месте любая другая девушка, тоже обманулась бы его красивыми словами. Спортивной фигурой и симпатичным лицом. Тем, как он ухаживает, как прямолинейно заявляет, кого хочет в своей жизни. Любовь — она такая штука... Затуманивает разум, ослепляет. Однако я никогда в жизни не могла бы подумать, что тоже ослепну и не увижу ничего дальше своего носа.

«Лохушка ты, Милена, — повторяю себе в который раз. — Как можно быть такой доверчивой? Тем более после того, как подло поступил с тобой Герман?»

— Я с тобой разговариваю! — цежу сквозь стиснутые зубы, нажимая на газ до пола. Глубокая ночь, дороги почти пусты.

— Что тебе сказал мой отец? — отвечает он вопросом на вопрос, отчего кровь в венах начинает закипать.

— Ты поставил перед собой цель, Дима? Что окончательно выведешь меня из себя? Так что тебе это даст?

— Милен, я просто хочу знать, что тебе сказал мой отец. Со мной он, можно сказать, не разговаривал. Просто матерился, бросал, какой я лох. Что я пошел в мать и ни о чем, кроме денег, не думаю. Ты такого же мнения обо мне?

Я поворачиваю голову в сторону мужа, удивленно распахивая глаза. Он серьезно? Почему мне становится смешно от его слов?

— А ты разве не стал таким говнюком после того, как твоя мать вбила тебе в голову, что я лишь охотилась за твоими деньгами? Точнее, за деньгами Сергея Владиславовича? Я же просто договорилась с ним, Дим. Разве нет? Он переведет на мое имя все свое состояние, и только потом я выйду за тебя замуж.

— Прекрати язвить.

— Язвить? Я говорю то, что вы буквально несколько дней назад обсуждали с Валентиной Павловной. Дим, я слышала каждое ее слово. Была неприятно удивлена, конечно. Потому что... Ну, допустим, она дурочка. В башке пусто, и нифига не соображает. А твои мозги куда исчезли? Думаешь, у меня нет денег? Да у моего отца гораздо больше их, чем у твоего! У нас с сестрой есть дом в Штатах. У нас у каждого по две квартиры в столице, одну из которых я купила себе самостоятельно. У меня есть машина, есть приличная сумма денег на счету. Я могу в любой момент руководить компанией отца. Да только я выбрала другой путь — стала моделью. Кстати, еще до тебя я получила предложение сняться в сериале. Да только мне это совершенно не нужно. Потому что я работаю и вполне хорошо зарабатываю. На жизнь прекрасно хватает. Нафиг ты мне сдался в таком случае? Заставь свою тупую голову работать, Беркутов.

Глава 6

Усталость бьет по мозгам. Я лежу в ванной больше часа. Выхожу отсюда, чувствуя, как клонит в сон.

Сергей Владиславович полетел в Штаты. И мы с Димой вернулись домой. Перед моими родителями мы ведем себя так, будто любим друг друга до беспамятства. Но пока возвращались из больницы, не вымолвили ни слова. Я просто отвернулась к окну, а он молча вел автомобиль.

Благо, нас не встретили его любимые акулы.

Если буквально минут десять назад я дико хотела спать, то сейчас хочу есть. Не помню уже, когда ела в последний раз. Кажется, вчера утром что-то перекусила. А потом не до еды было вовсе.

Спускаюсь в кухню. Как хорошо, что холодильник забит продуктами. Интересно, кто их купил?

— Здравствуйте, Миленочка Тимуровна, — раздается за спиной мягкий женский голос. Я умудряюсь вздрогнуть от неожиданности.

— Ой, здравствуйте!

— Простите, я не хотела вас напугать, — бормочет женщина. — Мне вчера Сергей Владиславович позвонил. Оплатил на год вперед и приказал, чтобы я с сегодняшнего дня начала тут работать. И присмотрела за вами. Я очень надеюсь, что вы не будете против и мы с вами быстро найдем общий язык.

— А я должна была быть против? — выгибаю бровь. — Наоборот. Очень даже рада! И буду вам безумно благодарна, если приготовите что-нибудь очень вкусное. Я так проголодалась. Словами не передать. Только у меня есть одно условие!

— Какое условие, Миленочка?

— Давайте мы не будем выкать друг другу? Как вас зовут?

— Татьяна.

— Прекрасно. Теть Тань, я очень хочу есть.

— Хорошо, милая, — женщина улыбается. Она подходит ко мне и обнимает так по-доброму. Целует в обе щеки. — Я сейчас же приготовлю обед. Чего ты хочешь? Есть пожелания?

— Да что угодно! Только я в комнату поднимусь. С сестрой поговорить надо.

— Да, конечно. Все будет готово к твоему возвращению.

Теперь я целую женщину в пухлую щеку и бегу на верхний этаж.

Беру телефон и вижу, что Алина уже звонила мне три раза. Даже сообщения отправила. Ну черт! Ведь я ушла несколько минут назад, и она умудрилась позвонить мне именно в тот промежуток времени, когда меня не было в спальне.

— Алин...

— Я вообще-то час пытаюсь до тебя дозвониться!

— Не преувеличивай.

— Ну а что? Я не могу с сестрой поговорить, когда прямо очень хочется? Знаешь что? Вообще я хочу увидеть тебя вживую и пообщаться. Саша на работе. Я беру Айсель и еду к вам. Надеюсь, ты не против?

Черт возьми! На самом деле очень даже против, однако вслух я это не произношу. Ну что сестра подумает, увидев в доме чужую беременную девушку? Как я ей все объясню?

— Нет, ты что? Приезжайте, конечно.

— Окей. Будем буквально через полчасика.

Сбросив вызов, я ложусь на кровать и звоню дяде Эмилю. Говорю ему, что очень хочу работать. Пусть он скомандует своим, чтобы они нашли для меня очень интересное и необычное занятие. Не могу же я весь день сидеть в четырех стенах этого дома? В таком случае я просто свихнусь!

И он, естественно, сразу же соглашается. Я получаю от него порцию допроса. Мужчина задает мне вопросы, касающиеся Димы. Я же коротко отвечаю, мечтая поменять тему как можно скорее.

Хороший он человек. Добрый, понятливый. Да и умный очень, и догадливый. Мне кажется, что он что-то знает о Диме. Возможно, был свидетелем его лишних поступков. Если это так, то рано или поздно мой муж получит от него по заслугам. Дядя Эмиль никогда не простит, узнав подробности нашей личной жизни.

— Завтра с тобой обязательно выйдут на связь, Милена. Жди звонка, — сказав, прощается он. Пожелав ему всего самого наилучшего, я вырубаю звонок.

Слышу женские голоса — они доносятся снизу, куда я и спускаюсь в следующий момент. Прекрасно, блин! Старшая акула спорит с тетей Таней.

— Нет, ты приготовишь то, что я скажу! Что это такое? — косится на сковородку. — Выглядит ужасно.

— Я работаю в этой сфере больше тридцати лет, Валентина Павловна, и никто еще не говорил мне, что приготовленная мной еда выглядит ужасно.

— Теть Тань, ты особого внимания не обращай на нее, — беру со стола красное яблоко и откусываю. Жую не спеша. Женщины смотрят на меня во все глаза. — Человек все видит таким, каким является сам. Ну ты поняла, о чем я... Ой, Лизочка, ты тоже тут?

Нет, заметила я ее сразу. Однако не подала виду.

— Ага. Голодная как волк.

— Ого! Что же ты, Валентина Павловна, девушку голодной оставляешь? Тем более беременную! Она же под сердцем твоего внука носит. Плохая ты свекровь, — цокаю языком, качая головой.

Вижу, что тетя Таня удивленно распахивает глаза. Но сразу же отворачивается к плите, поймав на себе мой раздраженный взгляд.

— Домработница для чего тут? Она приготовит, и мы вместе будем обедать.

— Она не домработница. Тетя Таня моя помощница. Имейте в виду.

— И готовлю я только для Милены. Так что... Будьте добры, не указывайте, что я должна приготовить, а что нет! — подключается моя новая подруга.

— Да как ты смеешь? Тебе мой сын платит деньги! — повышает голос свекровь, шагая к тете Тане. Но я встаю перед ней и смотрю в упор на мать Димы.

— Ваш сын? — снова кусаю яблоко. — Отнюдь, Валентина Павловна. У вашего сына нет такой возможности. Возможно, и есть, но насколько его хватит — только бог знает. Он же ни с чем остался. Ай-я-яй! А вы так надеялись, что он станет вас содержать. Мечты разрушаются как карточный домик.

— Теперь ты даже не скрываешь, ради чего вышла замуж за моего сына? — взвизгивает акула.

— А я никогда не скрывала и не отрицала, что безумно влюбилась в Диму, — парирую в ответ. — И вышла замуж именно из-за этого. Кстати, вбейте себе в голову, что я никогда не вру. Окей? Говорю правду и прямо в лицо.

— Слушай меня, дрянь! Ты рано или поздно свалишь из этого дома! Я не позволю Диме жить с тобой всю жизнь! Потому что ты его не достойна! Мой сын достоин всего самого наилучшего. А ты... Ты всего лишь пустышка. Вон, Лиза скоро родит ему сына. Да, я сделаю так, что они построят счастливую семью. А ты...

Глава 7

В глазах сестры полыхает ярость. Она переводит взгляд на Лизу, опускает на ее живот, поджимая губы в тонкую полоску. На меня даже не смотрит, потому что в таком случае просто не выдержит и расплачется, почувствовав мою боль. А сейчас она старается быть максимально хлоднокровной.

Свекровь даже ни слова не выдает. Зато Лиза выглядит растерянной и вообще не понимает, что тут творится. Две девушки, безумно похожие друг на друга, сканируют ее ненавидящими взглядами. Она даже пятится назад, при этом сглатывает.

— Слушай, Алиночка, — начинает Валентина Павловна настолько дружелюбным тоном, что я морщусь, избавляясь от яблока, будто оно стало каким-то слишком кислым и несъедобным. — Ты очень хорошая девушка. Вежливая и добрая. А твоя сестра...

— Да чтобы на вашу голову камень свалился размером с мою сестру! — цедит сквозь зубы Алинка.

Я даже слышу, как тихо хихикает тетя Таня. Но нужно успокоить Алину, иначе она может перенервничать. А это ей сейчас совсем не нужно. Не дай бог еще и с малышом что-нибудь случится. В таком случае я буду виноватой и никогда не смогу себя простить.

— Нет, я ошиблась. В вашей семье, как я понимаю, нет ни одного воспитанного человека. Никто не уважает старших. Выбирайте выражения, когда со мной разговариваете.

Не выдержав оскорблений в сторону своей семьи, я крепко цепляюсь за руку свекрови чуть выше локтя и крепко сжимаю ее, желая причинить боль. В мой адрес она может ворчать что угодно, однако за своих родных я глотку порву любому.

— Я сейчас ни одного волоска на вашей прекрасной голове не оставлю, — шиплю змеей, замечая в глазах свекрови что-то, смахивающее на страх. — Не испытывайте мое терпение, дорогая Валентина Павловна. Иначе я выкину вас из этого дома раньше времени. Надеюсь, вы не забыли, что живете тут только потому, что я не стала вас выгонять. Но еще одно лишнее слово... Клянусь, глазом не моргну. И вы окажетесь на улице. Пойдете туда, откуда пришли. И да, если думаете, что Дима снова будет вам помогать, то... Просто вспомните мои слова.

— Это не твой дом! Он принадлежит моему мужу!

— Бывшему! Этот дом принадлежал вашему бывшему мужу. Однако Сергей Владиславович подарил его мне. Я тут хозяйка и могу делать, что душа моя пожелает. И вы, Валентина Павловна, при всем моем уважении к мужу, скоро будете вышвырнуты отсюда. Вместе со своей подружкой, — кошусь на Лизу, которая молчит так, будто воды в рот набрала, и не может вымолвить ни слова.

— Милена, а эта дамочка кто? — сестра кивает на Лизу. — Она... Она действительно беременна от Димы?

— Ну конечно. Скоро родит крепкого мальчика. А ты, милая... — усмехается мать мужа, скользнув по мне противным взглядом. Открывает рот, чтобы продолжить свою речь, однако Алина перебивает ее:

— Заткнитесь. Я не вам задала вопрос, а Милене, — взгляд все так же устремлен на девушку. — Лиза, да? Какой у тебя срок, Лизочка?

Задает вопрос настолько обманчиво мягко, что мне самой на миг кажется, что Алина потихоньку сходит с ума, поддерживая чужого человека. Однако я прекрасно ее знаю. Судя по тому, как она крепко сжимает подол своей рубашки, нервы у нее на пределе и скоро сдадут.

— Се... Седьмой, — заикаясь, отвечает девушка, поправляя свои волосы. — Простите, мне нужно уходить. Немного полежу. А то чувствую себя не очень.

Она делает несколько шагов вперед. Я же только сейчас понимаю, что не отпустила руку свекрови, которую она выдергивает и подходит к своей подружке.

— Ты ничего не ела, Лиза.

— Я... У меня аппетит пропал. Я чуть позже спущусь и поем что-нибудь.

— Как это? Нет, милая. Ты на седьмом месяце беременности. У нас почти одинаковый срок. Правда, живот у тебя чуть больше. Нельзя оставаться голодной. Наоборот, нужно хорошо питаться, чтобы ребенок внутри тебя рос здоровеньким. Поэтому... Ты никуда не уходишь, — заключает Алина, все так же улыбаясь. Да только эта улыбка настолько натянутая... Сестра вот-вот лопнет от злости.

— Теть Тань, еда скоро будет готова? — спрашиваю.

— Буквально десять минут! Почти все, — тараторит женщина, поглядывая насмешливым взглядом на свекровь.

— Прекрасно. Мы с сестрой поднимемся ко мне. Ты нас позови, когда на стол накроешь, окей?

— Да-да! Конечно!

Перед тем как уйти, Алина разглядывает Валентину Павловну с ног до головы убивающим взглядом. Потом переходит к Лизе, которая стоит вплотную к ней, нервно заламывает себе пальцы. Дура, что ли... Если она действительно беременна от Димы, в чем я почему-то дико сомневаюсь, то почему ведет себя так? Она буквально трясется от страха. Будто ее сюда насильно притащили. Или же она просто боится... Диму? С чего бы?

До комнаты доходим в полной тишине. Закрываю за нами дверь и уже хочу спросить, почему Алина приехала без Айсель, как сестра злобно бросает:

— Ты сейчас же садишься, — тычет она пальцем на диван. — И рассказываешь, что тут происходит! Беременная баба от твоего мужа? С ума сойти! И когда ты это узнала? Почему замуж за Беркутова вышла, Милена, если у него есть пузатая стрекоза? Какого черта они вообще тут? Да что, черт возьми, творится?

Столько вопросов... На которые я, честно говоря, не хотела бы отвечать, но грозный взгляд сестры меня пугает. Голова начинает раскалываться. Никогда не видела, чтобы Алина так сильно на что-то злилась и реагировала остро. Нет, она, конечно, права. Я бы глаза выколола Саше, поступи он с моей сестрой точно так же, как Дима со мной. Но Алинка... Она ведь всегда спокойная, тихая. Адекватная!

— С самого детства я рассказывала тебе все до мельчайших деталей, что творилось в моей жизни. Никогда ничего не скрывала. А сейчас... Моя сестра тут волком воет от боли, но я ни черта не знаю! Не могу ее поддержать, обнять. Не могу ее успокоить и пообещать, что все будет замечательно. Потому что Милена все от меня скрывает!

В голосе Алины столько обиды, что становится хреново на душе.

— Ты беременна, родная. Я просто побоялась, что...

Глава 8

Даже думать не хочу, о чем со мной хочет поговорить Герман. Потому что мне это совершенно неинтересно.

Как же я его ненавидела, когда узнала, что он бросил меня из-за пузатой девушки. Что он, оказывается, был со мной из-за моих денег. Одновременно встречался и с другой. А сейчас...

Жизнь такая штука необъяснимая... Потому что на данный момент меня обвиняют в том, что я вступила в брак из-за денег. И более того, у моего мужа, оказывается, скоро родится ребенок. Короче говоря... Впустила я в свою жизнь засранцев настоящих. Оба одного поля ягоды.

— Что случилось? — увидев перемену в настроении, которого и без того не было, Алинка берет меня за руку и сжимает в знак поддержки.

— Алин, где я совершила ошибку, скажи мне, пожалуйста... Я просто не понимаю... Зачем вышла замуж? А ведь что-то внутри меня прямо кричало, что не стоит этого делать.

Сестра смотрит в мои глаза секунд десять в полной тишине. А потом гладит меня по волосам. Одна-единственная слезинка скользит по ее щеке вниз.

— Ты просто влюбилась, дурочка. Забыла, какой я была и какой стала после Саши? Сколько же я плакала. Занимала себя чем угодно, лишь бы о нем не думать. И несмотря на то, что я чувствовала к нему ненависть, всё-таки моя любовь была куда сильнее. И я не смогла его забыть.

— Алин, ситуации совсем разные, — тихо комментирую ее слова. — Я чувствую огромную тяжесть на плечах. Знаешь, не так я себе представляла свое будущее. Думала, что Дима никогда меня не обидит. Но в день свадьбы... — выдохнув, поднимаю глаза на сестру. — Ему позвонила его мать, и он ушел к ней как миленький. Возможно, я просто чего-то не знаю и поэтому сужу его слишком жёстко. Однако... Как любящий мужчина может оставить свою жену в первую брачную ночь? А когда вернулся... Он был таким странным, холодным. Да, я это чувствовала. Но подумала, что это от усталости. Дура я, Алина. Набитая дура.

— Что случилось потом? — тихо интересуется сестра. — Расскажи, родная. Легче станет, поверь мне.

— А потом... На следующий же день он привел в дом двух баб лёгкого поведения. Обвинил меня в том, что я вышла замуж за него из-за денег. Представляешь? — усмехаюсь, качая головой. — Оказывается, у меня бабла нет, и я охочусь за чужим, чтобы разбогатеть, вместо того чтобы пойти работать. Да я даже от отца никогда не беру денег! Потому что у меня их предостаточно!

— Это все Валентина Павловна. Ты же понимаешь? Она на мозги Диме капает.

— А что это меняет? Он несколько раз встречался с другими женщинами. Его же не мать заставляла так поступать, Алин? У него разве голова не соображает? Он большой мальчик! Не ребенок ведь! Столько времени добивался! Так упорно хотел жениться, а в итоге... Проблема, скорее всего, во мне. Я какая-то... неправильная, что ли.

— Ой, да брось ты! При чем здесь вообще ты? Мать с сыном сами не знают, чего хотят...

— Ага... Знаешь, что самое обидное? А ведь поступок Сергея Владиславовича подтвердил утверждения Валентины Павловны. Он перевел на мое имя все свое состояние.

— Охренеть, конечно. Я в шоке просто. Но все же, Милен, считаю, что нужно поговорить с родителями и рассказать им все как есть. Да, папа у нас эмоциональный. Ну и временами жёсткий. Глотку перегрызет за своих. Перевернет все вверх дном, но нам как раз это и надо. Чтобы эти сумасшедшие не думали, что ты одна. И что за твоей спиной нет никого, кто поддержит.

— Я над этим неоднократно размышляла. Анализировала, прокручивала в голове. Даже приняла решение поговорить с отцом. Но, услышав слова свекрови, поняла, что ни в коем случае не нужно пока никому ничего рассказывать. А возвращать дом и прочее — тем более. И вообще, я сейчас боюсь что-либо подписывать. Мать Димы пусть кажется тупой идиоткой, однако манипулировать и провоцировать она умеет на ура. Может подставить в такой момент, что ты даже опомниться не успеешь. Она как раз того и добивается, чтобы я развелась. Вернула все ее сыну и ушла. У нее в планах занять кресло Сергея Владиславовича в модельном агентстве.

—Боже мой... Ну и страсти тут, черт возьми! Но все же, Милен... Ты же можешь их всех выставить за дверь. Абсолютно всех! В первую очередь ту суку. Валечку... — сестра кривится будто от тупой боли. — Но ты этого не делаешь. Почему?

— Потому что в таком случае не смогу узнать, что конкретно Диме рассказала его мать. Какую лапшу на уши навешала. Что ещё планирует та акула, а главное... Действительно ли Лиза беременна от моего мужа. А ещё я не понимаю, какую игру ведёт мой свекор. Он же неспроста все мне оставил и свалил в Америку. Мне даже кажется, что он специально так. Господи... Я, наверное, схожу с ума, раз думаю так о Сергее Владиславовиче.

Обхватываю голову руками и зажмуриваюсь. Алинка молчит, как и я. Но она первая нарушает тишину:

— Все же я считаю...

— Нет, Алина, — перебиваю ее, догадываясь, что она выдаст. — Родителям все обязательно расскажу. Но не сейчас. Скоро у Димы день рождения. Я решила установить в доме скрытые камеры. Буду следить за этими ушлыми особами. Подготовлю красивый ролик и сделаю крутой подарочек мужу. Покажу ему истинное лицо его матери. И в ту же ночь покину этот дом, плюнув на все. Подам на развод. В любом случае, даже если он не даст согласия, нас разведут. Пусть не с первого раза. А потом его жизнь превратится в ад. С одной стороны папа, с другой — дядя Эмиль.

— Ты про Сашу не забудь. Он тебя очень любит и как минимум набьет морду Беркутову. Слушай, ещё...

Сестра замолкает, услышав стук в дверь, которая в следующее мгновение открывается, и в спальню заходит Дима. Уставший такой, под глазами черные круги. Будто днями без сна.

— Здравствуй, Алина, — говорит он, еле заметно улыбаясь. — Извините, что помешал. Но мне бы переодеться.

Глава 9

— Ну что, все? — спрашиваю, едва Вадим довольно улыбается, всматриваясь в монитор моего компьютера.

— Угу. Все работает как надо, — кивает. — Телефон свой дай. Надо проверить, как он справляется. Программа ведь загрузилась?

— Конечно, Вадь.

Протягиваю мобильный и прищуренным взглядом разглядываю мужчину. Сегодня дома никого нет, и я решила воспользоваться моментом. То есть установить по всему дому камеры видеонаблюдения.

Кроме Вадима, мне это дело доверять некому. Да и он мужик слова. Не сдаст, не предаст. Лишь бы я ему на хвост не наступила. А мне это вовсе не сдалось. Он нуждается в деньгах из-за предстоящей свадьбы. Я же — в помощи. Все у нас взаимно.

Через пару часов мне нужно быть в агентстве. Меня вызвали туда и попросили приехать как можно скорее. Однако отложить свои дела я не захотела. Потому что мне куда важнее узнать, какие еще планы строит моя свекровь, помимо того, как мечтает избавиться от меня.

Кстати, про свекровь... Вчера я слышала крики мужа. Он, кажется, орал на свою мать. О чем именно шла речь — я не расслышала. Принимала душ, после вышла из комнаты, а на нижнем этаже хаос творится. Да только все притихли, едва я оказалась у кабинета Димы.

Ну... Неудивительно, конечно, что они так отреагировали на мое появление. На лице Беркутова отчетливо читалась злость, а вот у свекрови — ярость и раздражение. Она явно была не рада меня видеть. Пришла в бешенство, уверенная, что я услышала тему их ссоры. Да только увы и ах. Ни фига подобного.

Валентина Павловна схватила свою Лизочку под локоть, и они поднялись к себе. Я же, просканировав Диму осуждающим и в то же время насмешливым взглядом, хмыкнула и отправилась на кухню.

Ясное дело. Дядя Эмиль стопудово что-то раскопал. И вот, заставляет Беркутова пахать днем и ночью как лошадь. Я Диму толком спящим не вижу. До вечера в компании, после девяти у себя в кабинете... Вот вчера, например, ближе к трем я спустилась попить воды, а мой трудолюбивый муж все еще был в своем кабинете и щелкал клавиатурой ноутбука. Да и мы с ним толком не разговариваем. Живем в одном доме, но лицом к лицу встречаемся крайне редко.

— Все окей, — возвращает мне телефон Вадим. — Если что, звони. Проблем возникнуть не должно, но все же... Почти ничего в этой жизни не работает идеально, без сбоев. Косяки бывают везде.

— Спасибо, бро, — искренне благодарю мужика за помощь. — Обязательно выйду на связь. И еще... Голоса я точно слышать буду?

— Ага, услышишь. Не волнуйся.

Провожаю Вадима. Мы вместе выходим во двор, и я постанываю, увидев, как у ворот останавливается такси и из него выходят моя свекровь и ее подружайка. Кусаю нижнюю губу до крови. Черт! Разве нельзя было им опоздать хотя бы на минуточку? По закону подлости — точно нет.

— Если что, ты мой близкий друг и коллега. Окей?

— Ненавижу врать, — ворчит Вадим. И при этом смотрит на двоицу, надвигающуюся на нас, как на врагов мира.

— А это еще кто такой? — грубо так спрашивает свекровь.

— Коллега, — моментально отвечает мужчина. Я даже рот открыть не успеваю.

— Чем же занимались дома, коллега? Тем более сегодня... Когда особняк пустует, — акула умудряется сложить руки на груди. Чего это она так смотрит? Будто мы чем-то плохим занимались. Хотя... Да даже если так. Ей-то что? Ее сын изменяет мне, приводит в дом свою бывшую, которая, кстати говоря, беременна. А я что? Должна ему верность хранить.

— Порноролик снимали, — цежу сквозь зубы. — Довольны ответом? Пойдем, Вадим, — обращаюсь к другу.

Едва он садится за руль, сразу начинает хохотать.

— Че это ты? — интересуюсь.

От злости руки дрожат. Если та акула хоть слово скажет, когда я вернусь в дом, клянусь, что не смогу контролировать свои эмоции и врежу ей, позабыв, что она гораздо старше меня. Да, пусть не примерная, но все же мать моего мужа. Которая испытывает свою судьбу. Ведь терпение у меня не железное.

— Да ниче, — отвечает мне в тон. — Я не понял просто, когда ты успела докатиться до всего этого. Если Тимур...

— Капитан Захаров все обязательно узнает, Вадим. Но не сейчас. Сейчас мне нужно просто вывести их на чистую воду. А вывести я их смогу с помощью тех камер. Спасибо, брат. Выручил.

— На здоровье, Милен. Рад тебе помогать, но, мля! Пошли их всех на три буквы, а? Нафиг ты их всех терпишь? Да и что тебе даст то, что ты снимешь с их лиц маски? Жизнь-то они тебе успели сломать.

А ведь прав. Каждое слово — в точку. Но я ведь обещала, что сделаю подарочек безумно «любимому» мужу на день рождения и только потом свалю из дома.

Благо, свекровь я не встречаю, как и ее Лизочку. Поднимаюсь к себе. У меня уходит минут двадцать на сборы. Прихватив ключи от автомобиля и сумочку, я выхожу из спальни, спрятав телефон в кармане брюк.

Я дала слово сестре встретиться с ней. А еще мне звонила Полина. Ей тоже необходимо с кем-либо поговорить, ибо семейные проблемы доведут ее до гроба. Это я ее слова повторяю. Знала бы она, что творится в моей жизни...

— Далеко собралась? — вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь, и цепляюсь взглядом с мужем. Он стоит у двери кухни со стаканом воды в руке.

— Я должна отчитываться? — выгибаю бровь. — Не жирно ли будет, Димочка Сергеевич?

Я разглядываю Беркутова и понимаю, что он сильно изменился. Черные круги под глазами делают его гораздо взрослее. Обычно идеально уложенные волосы растрепаны, рукава рубашки закатаны до локтей. И сам такой... Ну чересчур усталый и измученный.

— Милен, куда ты собралась? — чуть мягче интересуется он, скользя по мне оценивающим взглядом. Ставит стакан на тумбочку, подходит вплотную.

— На работу, — бросаю и отступаю на шаг назад. Потому что не хочу я чувствовать аромат его туалетной воды. — Опаздываю. Мне пора.

Глава 10

Только бог знает, какими усилиями я держу свои эмоции под контролем. Идиотка какая-то. Вот клянусь! Нормальных слов не нахожу, чтобы описать Валентину Павловну. Хочется материться в ее адрес. А еще лучше... Поехать обратно домой и вышвырнуть ее на улицу, как бездомную собаку. Хотя... Собаку мне очень жаль станет. А вот ее нет!

Дура набитая. Думает, в пользу сына что-то делает, распространяя дурацкие сплетни? Да хрена с два! Если мой отец узнает... Да он всю семейку Беркутовых уничтожит. В первую очередь — Диму.

Но моя свекровь настолько тупая... Настолько открыто играет, не задумываясь о последствиях... Что однажды ей сильно прилетит от моих родителей. Да и мама не станет молчать в сторонке. Она только кажется такой терпеливой и спокойной. Помню я, когда мы с сестрой учились во втором классе, старшеклассник толкнул меня. Я упала и расцарапала себе колени. Нет, я никогда не была молчаливой. Сама наорала на пацана, которому еле доходила до груди. А он как схватил меня за локоть... Мамуля увидела и давай на него кричать. Всю школу на уши подняла. И тогда я отчетливо поняла, что вести себя спокойно — это не означает, что она будет молчать, когда ее детей обидят. Наоборот, порвет каждого ради нас!

Мирослава Захарова так просто акулу не отпустит. Глотку ей перегрызет, если узнает, как та со мной обращается.

Вот не думает головой эта Валентина Павловна. Я все не могла понять, в кого пошел Дима... Вот тебе и ответ, Милена. В мать, чтоб его! Хотя отец куда лучше. Пусть и со своими тараканами в голове.

— Ты хочешь, чтобы я отчитывалась перед тобой? — рявкаю на Германа так, что он делает шаг назад. Наверняка в моем взгляде отчетливо читается ярость. А мой бывший парень прекрасно знает, какой я могу быть, когда дико злая.

— Просто хотел поговорить. Поверь, нам есть что обсудить, Милен, — оглядывается парень. — Я лоханулся. И, так понимаю, у тебя с личной жизнью тоже не айс. Так, может...

— Идиот, что ли? — усмехаюсь, догадываясь, что он хочет сказать. — Все у меня круто с личной жизнью. Ты психически больных людей поменьше слушай и не верь всему, что тебе говорят, дорогой Герман. Не лезь ко мне! — поднимаю указательный палец вверх.

— Ты врешь, — все с такой же самодовольной ухмылкой выдает парень, однако я вижу, что он сомневается. Не знает, стоит ли на меня наезжать, чтобы я призналась. Боится настаивать. Ведь я в любой момент могу броситься на него и выцарапать ему глаза. Настолько зла сейчас!

Глубокий вдох, медленный выдох. Прикрываю глаза и мысленно успокаиваю себя. Нужно зайти в здание, узнать, для чего меня сюда позвали. А потом свалить домой и сказать пару прекрасных слов Валентине Павловне. Если рот свой не закроет, придется ей разгребать. Тогда я своей цели не достигну. Не открою глаза Диме. А я хочу уйти красиво. Чтобы он на всю жизнь впечатал в памяти тот день, когда я пошлю его в пешее эротическое и захлопну за собой дверь.

— Еще раз посмеешь лезть ко мне... Посмеешь обсуждать мою личную жизнь... Клянусь, Гера, я за себя не ручаюсь, — шиплю змеей сквозь стиснутые зубы. — Знаешь ведь... Какой я стервой бываю, когда кто-то переходит мне дорогу. Так что... Держи оборону крепче.

Разворачиваюсь и с гордо поднятой головой захожу в здание. В области груди начинает ныть оттого, что все складывается так паршиво. Приняв предложение Беркутова, я даже представить себе не могла, что мое сердце будет разрываться на кусочки.

Были у меня мечты. Были планы, которые я строила по ночам. Мы же хотели взять отпуск и полететь в медовый месяц. Однако... Все ушло коту под хвост в первый же день нашего брака.

— Милена, — раздается за спиной. Узнав голос дяди Эмиля, останавливаюсь и поворачиваюсь к нему, широко улыбаясь. — Здравствуй. Спешишь?

— Привет, дядь. Да нет, — машу рукой перед лицом и прижимаюсь к мужчине. Он обнимает меня в ответ, даже целует в макушку. Люблю я этого человека. Всегда обращался с нами, как с родными детьми.

— Тогда пойдем ко мне. Есть важный разговор, — я даже отстраняюсь, испугавшись его серьезного тона. Заглядываю в синие глаза.

— Что-то не так?

— Это как раз ты мне расскажешь, — говорит по пути. Заходим в просторный кабинет, и дядя Эмиль сразу же закрывает за нами дверь. Кивает на кресло. Мол, садись.

— Ты меня пугаешь, — присаживаюсь, не скрывая нервную усмешку.

— Милен, буду с тобой откровенным. Никто не забыл, какую глупость совершили Алина с Сашей. И как за это расплатились. И я сужу не только по ним. Могу и себя в пример привести. Знаю, что у вас с Беркутовым что-то не так. Нет, я не просто знаю. Я уверен. Расскажешь?

Качнув головой, даю понять — нет.

Нет, я не расскажу. Потому что это моя личная жизнь. Алина с Сашей были детьми — им было девятнадцать-двадцать. А мы с Димой взрослые люди и сами как-нибудь справимся. Да, для родителей и в том числе для дяди Эмиля мы можем остаться все теми же детишками. Однако это не так.

Да и я сама толком еще не понимаю, что вообще произошло с моим мужем. Все было прекрасно, однако после общения с матерью он стал странным. Будто вся логика из его головы вылетела. Будто башка его опустела. Понятно, конечно, что Валентина Павловна наплела ему про наследство. Что я из-за денег согласилась на этот брак. Но есть там что-то еще... Что-то еще, о чем я ни черта не знаю.

— С чего ты решил, что у нас есть проблемы? — выгибаю бровь. — Дядь Эмиль. У всех в жизни бывают трудные времена. Как и у твоей дочери, например. Как у вас с тетей Ариной, даже у моих родителей все было не так уж круто изначально. Ты же все это прекрасно знаешь. Но каждый нашел верный путь, ведь так?

— Моя дочь точно так же скрывала от нас все, что творилось в ее жизни. О том, что она на грани развода, мы узнали в самый последний и неожиданный момент. И ты думаешь, что мои дети верно поступали? Отнюдь. Насчет вас... Косяков у Димы я не видел. Однако звонок Сергея заставил задуматься.

Глава 11

Плохое предчувствие снова впивается в сознание. Кривлюсь, представляя перед глазами разочарованное лицо отца. Кожей чувствую ту боль, что он ощущает оттого, что у его второй дочери отношения начались тоже не очень-то хорошо.

Возможно, он просто захочет поговорить. В первую очередь со мной. Ведь я ему родная дочь. Надеюсь, не поддастся ярости и выслушает, а не станет сразу же бросаться на Беркутова. Хотя это прямо в папином репертуаре. Решит сначала врезать пару раз Диме, а уж потом сядет передо мной и устроит допрос, чтобы узнать подробности. А узнай он те самые подробности...

Господи, и почему я опять думаю о своем муже? Вот почему? Мне же должно быть до одного места, что с ним дальше случится. По сути, он мне жизнь сломал. Унизил, растоптал. Уничтожил все чувства. Но я все равно тянусь к нему... Не хочу зла. Хочу просто преподать ему урок. Показать, как он облажался, и уйти. Взять и красиво уйти, захлопнув за собой дверь.

До дома доезжаю за минут двадцать. Временами жму на газ до пола, потому что немедленно хочу оказаться в особняке и узнать, что там творится. И как хорошо, что пробок не бывает в такое время.

Вышла я менее двух часов назад. И что это означает? Что Беркутов со своей Лизуньей вернулись так быстро? И почему же я так облегченно выдыхаю? Мне снова должно быть фиолетово. Но я опять же чувствую тупую боль в области груди.

Папа сидит в расслабленной позе на диване, сканирует Диму непроницаемым взглядом. Я застываю у лестницы, всматриваясь то в лицо отца, то в лицо Беркутова. На письменном столе столько папок и бумаг, что мои глаза разбегаются. Даже не знаю, что думать и с чего начать разговор. Что, черт возьми, происходит?

И на удивление дом пустует. Акулы нет, как и ее беременной подружайки. Интересный расклад.

— Папуль, — говорю, приближаясь. Отец встает с дивана. Уголки его губ слегка дергаются вверх. И этого жеста достаточно для того, чтобы понять, что все ок. Он ничего не знает. Просто мое появление вызывает улыбку на его лице. — Какой приятный сюрприз.

Я даже не смотрю на Беркутова, хотя чувствую на себе его сканирующий взгляд. Обнимаю отца, чувствуя исходящий от него аромат туалетной воды, которую я подарила ему на день рождения.

— Решил навестить дочь, — взьерошив мои волосы, смеется. — Ну как вы? Как идет семейная жизнь?

Я готова скрипнуть зубами. Но вместо этого я натягиваю на лицо широкую улыбку и изображаю счастливого человека.

— Прекрасно, — вру, отгоняя мысли о Лизе и Валентине Павловне. — Как видишь. Правда, я думала, что Дима на работе. А оказалось...

— Да вроде бы я тоже ехал по делам, но получил от вас звонок и вернулся обратно. Никакое дело не может быть важнее семьи, — разводит Дима руками. — Рады вас видеть в своем доме.

И эта улыбка... Та самая, которая несколько месяцев назад затуманила мне разум. Та самая, из-за которой я так быстро растаяла и поверила, что Беркутов действительно любит меня. Но разве сильные чувства разрушаются за одну ночь? Да что там ночь... Диме хватило пары часов, чтобы засомневаться во мне.

— Ну ты молодец, — садится отец обратно, а я располагаюсь рядом. — Прямо как Саша. Когда я тебя нагрузил этими бумагами, — папа кивает на письменный стол, где лежат папки и документы. — Не думал, что справишься. Тем более так быстро. Честно скажу, я удивлен. Но ты оказался таким же стойким, как Чернов.

— Пап, ты чего вообще? Решил моего мужа сравнить с Сашей? — подшучиваю. — Ну вообще-то тот сын твоего близкого друга. А Дима, можно сказать, левый человек.

— Вообще-то, — парирует папа, — твой Дима — муж моей дочери. А не левый человек.

Краем глаза подмечаю, что Беркутов отводит взгляд в сторону. Смотрю на него в упор, понимая, что ему стыдно. Он избегает встретиться со мной взглядами.

— Так, — решаю поменять тему. — Пап, а ты не голоден? Может, пообедаем вместе?

— Нет, Милен. Ты разве свою маму не знаешь? Она не выпустит меня из дома не накормив. Мы приехали на пару дней. Но завтра ближе к шести улетаем. Решил тебя увидеть. Хотя знал, что встретимся сегодня вечером, — усмехается. — Ты про маму не забывай. Звони ей почаще. Она скучает по вам.

— Да ладно, пап, — смеюсь, вспоминая, что мама о нас, можно сказать, забывает. Когда брат рядом.

— Вот только не начинай, — перебивает, догадываясь, что я скажу. — Ладно, ребят. Вам подготовиться надо, а мне домой, за женой.

Папа встает. Но на минуту задерживает взгляд на Диме, который поднимается с места следом за отцом.

— Дима, не стану скрывать... Ты заслуживаешь уважения. Нашел косяки и подвохи в документах. Действительно не ожидал, — хлопает Беркутова по плечу, тот сдержанно кивает. — О дочери моей позаботься. И относись к своей семье так же серьезно, как к работе. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Беркутов снова кивает. Бросает на меня короткий взгляд. И я сразу же замечаю, как дергается его кадык — он сглатывает.

Папа уезжает. Не задерживаясь, я бегу в спальню. Не хочу никуда ехать, но... Выбора у меня нет. Придется привести себя в порядок и сваливать вместе с мужем.

Совесть мучает, не стану скрывать или же врать. Я такая дура... Родного отца обманываю, строю из себя счастливую. Хотя ничего подобного на самом деле нет. Я должна ему все рассказать. Нет, не должна, а обязана! Однако... Сначала сама хочу расправиться со всеми.

— Можно? — Дима заходит в комнату в тот момент, когда я стягиваю с себя одежду, натягиваю легкое платье. Он разглядывает меня оценивающим взглядом.

— Дим, разговаривать с тобой нет ни капли желания. Но все-таки задам тебе один-единственный вопрос: куда ты дел своих девочек?

— Прости? — пялится непонимающе.

Глава 12

Не знаю, что муж хочет мне объяснить, однако мне кажется, что для нас все уже слишком поздно. Он сделал все необходимое, чтобы я его возненавидела. Да, ненависть есть. Однако любовь тоже никуда не делась. И да, я глупая дурочка, которая позволяет унизить себя и растоптать еще больше. Не отрицаю. Но все это пройдет... Очень скоро я уйду. Раз и навсегда. И никто больше не осмелится перейти мне дорогу.

Сейчас внутри меня творится хаос. Да такой, что иногда становится трудно сесть и проанализировать, как поступить дальше. Вот думаю об одном, потом в голову лезет другое и... Я теряю нить своих рассуждений.

Поднимаю глаза на Диму, опускаюсь к его полным губам и усмехаюсь. Ведь эти самые губы так жадно целовали меня, касались каждого сантиметра моего тела. А теперь...

— Поверь мне, результаты ДНК будут такими, что ты прыгать от счастья будешь аж до потолка.

Из горла вырывается нервный смешок. Да, я смеюсь, однако внутренности царапает невыносимая боль. Столько месяцев... Столько месяцев он добивался меня, чтобы потом разбить мне жизнь? Сволочь ведь... Надо бы уничтожить его. Сделать так, чтобы всю жизнь жалел. И да, я более чем уверена, что добьюсь своего. Но что мне это даст? Мое сломанное сердце не восстановится. Довериться я мужчинам больше не смогу. Потому что я обожглась дважды, хоть после Димы и поняла, что ситуация с Германом была всего лишь цветочками. Не могу больше терпеть лицемерие своего мужа и его мамаши. Да я просто свалю из страны, лишь бы не встречаться с Беркутовымы. Но для начала мне нужно вернуть ему то, что «подарил» мне его отец.

— Я их отправил на обычное обследование, — кривится супруг в который раз за последние десять минут. — Она вообще понятия не имела о тесте. Я отвозил ее под другим предлогом. Якобы хочу увидеть малыша. Согласилась с трудом. Удивительно... Мне просто интересно, какую она игру ведет.

— О Боже, — рассмеявшись, я сажусь на диван и закидываю ногу на ногу. — Все бабы в твоей жизни — настоящие игроки. То я играла, замуж за тебя из-за денег вышла, которых у меня и без того немало. То еще что... А теперь Лиза? Боюсь тебя огорчить, Димочка Сергеевич, но настоящий игрок — это твоя мать.

Беркутов мрачнеет. Он не спеша подходит ко мне и располагается рядом. Смотрит перед собой секунд двадцать, лишь потом оборачивается ко мне и заглядывает в мои глаза.

— На самом деле я понимаю... Понимаю, что совершил огромную ошибку. Что ты меня никогда не простишь... — даже за руку осмеливается взять и сжать ее. — Что уже ничего не исправить. Но...

Это «но» застревает комом у меня в горле. Сглатываю, следом выдергиваю ладонь из его хватки. Мне должно быть неприятно от его прикосновений, однако я чувствую что-то совсем другое. Это прикосновение — словно разряд электричества. Знаете, такие ощущения были у меня в первые недели нашего знакомства. Меня буквально тянуло к Диме. Как и сейчас. Но сейчас он для меня табу. Не должна касаться, не должна позволять ему того же. Он давно потерял свое право. Давно построил между нами бетонную стену.

— С Лизой у нас были отношения еще до тебя, — начинает он, упершись локтями в колени. Положив подбородок в кулаки, таращится на мою одежду, которую я только сняла и которая до сих пор лежит на кровати. — Не знал я про ее беременность. Точнее... Знал. Она говорила. Но потом мы разошлись. Лиза сама еще как ребенок. Голова у нее пустая. С ней было хорошо. Но до поры до времени. Стало слишком скучно. Да и ее легкомысленные поступки быстро выводили меня из себя. Она говорила, что сделала аборт. А сейчас появилась снова. Явно не просто так, как ты уже догадалась.

— Почему ты сомневаешься? Может, этот ребенок правда от тебя? Ну не станет же она врать... Зачем ей это надо?

— А как ты думаешь?

— Давай без загадок? Не отвечай вопросом на вопрос. Зачем ей врать тебе? Ради денег? Так у тебя их нет.

— Она просто не верит в это. Моя мать утверждает обратное. Лизу отправить из этого дома не проблема, но я должен убедиться, что это не мой ребенок, Милен. Как ее выставить за дверь? Да и вообще... Я ждал, что ты это сделаешь сама. Но у тебя явно есть в голове что-то... — поворачиваясь корпусом, смотрит на меня прищуренным взглядом. — Как буду стопроцентно уверен, что она беременна не от меня, я в тот же день с огромным удовольствием избавлюсь от нее.

— Мне это неинтересно, — честно признаюсь. — Да мне вообще ничего неинтересно. Кроме одного. Но это тебе знать незачем. Поверь, не ловлю кайф, сидя в этом дурдоме. Надеюсь, что Сергей Владиславович вернется очень скоро... Я так задолбалась от вас... Прямо мечтаю скорее свалить из этого дома.

— Мы не умеем разговаривать по-человечески, — выдает Дима и сразу же себя подправляет, качая головой: — В первую очередь я. Умел бы я задавать свои вопросы напрямую — сделал бы это давно. И никаких конфликтов, ссор, недоразумений не было бы. Недосказанность рушит в человеке все самое хорошее.

— Молодец. Видимо, хоть чему-то научился за последние несколько дней. И да, — легкая усмешка трогает мои губы. Беркутов смотрит на меня с сожалением. Краем глаза замечаю, что он сжимает руки в кулаки. — В первую очередь ты убил именно во мне все самое хорошее. Твоя тупая логика, тупая голова, которая не умеет соображать. Ты не видишь дальше своего носа. И да, если бы ты действительно хоть что-то чувствовал ко мне... То так быстро не повелся бы на какую-то дурацкую игру.

— Милен, послушай, — перебивает он меня, однако я его обрываю:

— Ты выбрал другую сторону. Ту, где стоит твоя мать. Я искренне надеюсь, что ты не пожалеешь о своем выборе. Потому что это будет очень больно, — мой голос срывается, и я перехожу на хриплый шепот: — При всей моей ненависти... Я все еще терплю. Чтобы открыть твои слепые глаза. И да, я умом понимаю, что мне это ничего не даст и между нами ничего больше не станет как прежде. Потому что ты еще в тот день умер для меня. Помнишь, когда привел тех двух девиц в дом?

Глава 13

Оглядываясь, я пытаюсь найти знакомые лица посреди всех людей, которые присутствуют на этом вечере. Но пока что никого разглядеть не получается, поэтому мы с Димой направляемся вперед. И я очень надеюсь, что Алинка тоже приедет. Иначе с ума сойду.

После слов Беркутова мне стало куда хуже. Одним прощением моя обида и боль никуда не денется. А главное — я никогда в жизни не забуду, как он со мной поступил. Довольные физиономии тех двух девиц, которых он притащил в наш дом на следующий день после свадьбы, все еще перед моими глазами. Будто я их видела еще вчера.

Не говорю уж о той, которая была в его кабинете. Почти голая.

Приехали мы сюда молча. Я заранее предупредила мужа, что не хочу с ним вести диалог. А если он попытается со мной заговорить, то я просто покину салон его автомобиля, пошлю его далеко и надолго, сама же самостоятельно доеду до нужного места.

Благо, супруг не стал спорить. И ни слова не промолвил, пока мы ехали сюда.

Обхватив мою талию рукой, он прижимает меня к себе. От фирменной натянутой улыбки, которая не слетает с моего лица минут пятнадцать, начинают болеть щеки. Клянусь, если бы не папа, я бы плюнула на эту встречу и не приехала бы.

В этом помещении есть еще и подиум. Интересно, что задумали мужчины? Для чего организовали этот вечер и что в планах у дяди Эмиля? Он такой задумчивый... Смотрит на меня пристально, однако я даже не сомневаюсь, что мысленно он далеко отсюда. И в его тех самых мыслях однозначно есть я.

Тетя Арина — его жена — касается его плеча длинными с идеальным маникюром пальцами, после чего он приходит в себя и, сдержанно улыбаясь, кивает на меня.

— Милена! — женщина, заметив нас с Димой, зовет к себе легким движением руки, и я направляюсь туда в надежде, что Беркутов отстанет, однако он следует за мной. Не отпускает. — Как приятно вас видеть. Выглядите сногсшибательно! Ой, как же подходите друг другу!

Усмехнувшись, дядя Эмиль бросает злобный взгляд на Диму. Черт возьми! Да знает он, что творится между мной и Беркутовым. Однозначно! Тут даже слепой это поймет.

Я лишь натягиваю улыбку еще шире. Черт знает, зачем я это делаю. Какого черта все еще терплю. Дима и без того уже понимает, что облажался. Поэтому... Плюнуть надо и свалить. Что я и сделаю. Но в день его рождения. Хороший подарок получится. Запомнит на всю жизнь. И до той даты остались считанные дни.

— Спасибо, теть Арин. Вы как? Давно вас не видела.

— Ой, я то на работе, то дома, ухаживаю за мужем как могу, — смеется, бросая восхищенный взгляд на дядю Эмиля. — Пытаюсь хотя бы в выходные заставить его быть рядом. А то постоянно в агентстве торчит. Меня тоже заразил. Не могу оттуда отлипнуть. Так нравится фотографировать моделей.

— Будто сама меньше работаешь, — с улыбкой отвечает мужчина. — На пенсию нам пора, милая. С внуками время проводить. А мы не можем работу оставить... Ты своих моделей, я же в основном компанию. Не могу довериться никому. Сейчас у ребят одни тусовки в голове. Все что угодно, но не карьера. И не семья.

Да, в голосе дяди Эмиля слышатся недовольные нотки. И, сказав последнее предложение, опять же смотрит на Диму.

Эта пара, как мои родители, пример для нового поколения. Я бы тоже хотела, чтобы любимый мужчина был рядом всю жизнь. Заботился, не давал в обиду. Однако судьба... Даже представить боюсь, что ждет меня в будущем. После всех ударов в спину.

— А вот и наши гости пришли, — тетя Арина смотрит мне за спину, и я невольно оборачиваюсь, следя за ее взглядом. И на какое-то мгновение мне кажется, что Дима матерится сквозь зубы. — Здравствуй, Тамерлан.

В паре шагов от нас стоит мужчина примерно Диминого возраста. Он протягивает всем руку, здоровается, задерживается на мне. Всего пару секунд, а потом снова переводит все свое внимание на Бестужевых.

— Здравствуйте, — подает голос Тамерлан. — Рад познакомиться. А эта красавица, я так понимаю, моя будущая коллега? — улыбается, встретившись со мной взглядом.

Я не понимаю, о чем речь.

— Та самая, — подтверждает дядя Эмиль.

— Что происходит? — наконец откликается Беркутов, который упорно молчал. — Не помню, чтобы был задуман новый проект. Тем более проект, который касается моей жены.

И ставит ударение на последнее слово.

Господи. Мне даже рассмеяться хочется. Видите ли, вспомнил, что жена у него есть.

— Мы подписали контракт с Тамерланом вчера, — серьезно отвечает дядя Эмиль. — Уверен, что с Миленой они хорошо сработаются. Отлично подходят друг другу. Фотогеничная пара. Пойдем к Соколовскому, — кивком головы указывает в сторону. — Обсудим с ним наш завтрашний контракт. Мне есть тебе что сказать.

Скрипнув зубами, Дима нехотя отпускает меня и следует за дядей Эмилем. А через минуту и тетя Арина исчезает из поля моего зрения. Будто сговорились, ей-богу.

— Честно говоря, не ожидал увидеть перед собой такую красавицу, — признается Тамерлан, скользя по мне оценивающим взглядом. — В основном с лицами моделей вытворяют такое, что в реальной жизни их узнать немного проблематично. А ты оказалась такой, какая есть.

— Спасибо за комплимент.

Слегка улыбнувшись, прошу официанта принести мне бокал шампанского. Парнишка возвращается буквально через минуту с напитком, я же прокручиваю в голове, что слышала про Тамерлана. Да, я помню, как восхищенно говорили про него девчонки. Кавказец, профи своего дела. Вполне известный. И понимает человека с полуслова. Пусть меня даже не предупредили, однако я только «за». Отвлекусь немного. Надеюсь, что съемки начнутся после того, как я свалю из дома Беркутова.

Пообщавшись с Тамерланом еще некоторое время, я направляюсь в сторону балкона. Почему-то мне становится душно, а к горлу подкатывает тошнота. Поглаживая шею, я втягиваю носом воздух, пытаюсь прийти в себя.

Глава 14

Ветер проникает в комнату из открытого окна. Но вставать с кровати вовсе не хочется — тело ломит. Ночью вернулись поздно. Я выпила пару бокалов безалкогольного шампанского. Безалкогольного, потому что побоялась переборщить и на эмоциях высказать все, что накопилось внутри меня. Когда я пьяная — говорю все, что крутится в голове. А информация о моей личной жизни не для лишних ушей.

Лениво тянусь и все-таки встаю, иду в душ. Сегодня тяжелый день. Надо собрать свои вещи и свалить из этого дома. Если буквально пару дней назад я готовилась сделать сюрприз на день рождения Димы, то сейчас я не хочу его видеть.

После вчерашнего спектакля я буквально возненавидела его. Сильнее, чем раньше. Не знаю, что он хотел доказать Тамерлану, поцеловав меня у него на глазах... Однако мне от его поступка стало тошно.

Я не ожидала. Вот честно. Думала, что он возьмется за ум, пожалев о содеянном, но я вижу, что он наступает на меня все больше. Мне не нравится его напор. Мне не нравится, как он обращается со мной. Несмотря на то, что косяки были только с его стороны и только из-за него разрушился наш брак, ведет Дима себя так, будто во всем виновата я.

И еще... Он твердит, что не отпустит меня. Ну да, ага. Я же ведь маленькая идиотка, которой можно командовать. Да кто он такой, чтобы мне что-то приказывать? Тыкать пальцем, что я должна делать, а что нет?

Правильно, уже никто.

«Ага, Милена, ты и есть маленькая идиотка, — шепчет злая баба внутри меня. — Была бы умной — поступила бы по-взрослому. Просто плюнула бы на него и свалила к своей семье, которая непременно поддержала бы тебя».

Спорить нет сил. Поэтому я лишь вздыхаю, отправляясь в ванную. Стою под струями воды минут двадцать. А потом меня начинает тошнить, и я, обмотавшись полотенцем, выхожу из душевой. Душно становится, и воздуха не хватает.

Подхожу к окну. Ветер бьет по лицу, приводит меня в себя. Я дышу полной грудью, крепко зажмуриваясь. И вспоминаю его поцелуй...

Когда-то он так возбуждал меня. Тело реагировало на каждое его прикосновение, мурашки рассыпались по коже. А вчера... Я почувствовала его вкус, на какое-то мгновение отправилась в прошлое. Но ощущения были совсем другие. Я не получила никакого удовольствия. Потому что сразу же вспомнила о тех девицах, которых он притащил в дом.

Знаете, это так больно... Когда любимый человек лапает других. Тем более делает это назло. Считает лживой предательницей. В то время как я вовсе ни разу его не обманывала.

Наверное, на меня так не подействовали бы его поступки, будь я действительно в чем-то виновата. Но все вовсе не так. Дима облажался. Сломал меня, унизил, уничтожал мои чувства к нему. Еще и доверие... Которое завоевывают долгое время. А вот потерять — дело двух минут. Точно так же получилось с Беркутовым.

— Да, — отвечаю на звонок сестры. Вчера она так и не появилась на встрече, хотя я ее очень ждала. Однако сегодня с утра выходит на связь. — Привет, Алин.

— Прости, сестренка. Знаю, что ты хотела меня увидеть. Но самочувствие было хреновое. Вот решила навестить тебя сегодня. Я приехала, если что. Но в дом заходить не решаюсь.

— Почему же? Заходи, тебя впустят. Я сейчас же оденусь и спущусь.

Быстренько натягиваю на себя платье, собираю волосы и бегу к лестнице. Сестра уже сидит на диване в гостиной, а племянница с интересом разглядывает картины, висящие на стене.

— Ого, кого я вижу, — улыбаюсь, расставляя руки в стороны, чтобы Айсель подбежала ко мне и обняла, что она и делает в следующий момент. — Малыш, как я соскучилась, — крепко обнимаю девочку.

— Я тоже! — восклицает она.

— А по-мне, я так понимаю, никто не скучал? — обиженно тянет сестра. Лицо у нее вялое, выглядит бледной. Подхожу, сажусь рядом и целую в обе щеки.

— Что случилось, Алин? — разглядываю ее. — Очень соскучилась, но времени не было, если честно, приехать к вам. Но если ты не против... Я хочу временно переселиться в ваш дом, родная. Твой Саша не станет устраивать мне допрос?

Алина лишь выгибает вопросительно бровь, но ничего не спрашивает. Она оглядывается, явно не хочет, чтобы кто-то услышал наш разговор.

— Поднимемся к тебе? — только и спрашивает, на что я киваю.

Уже в комнате она садится в кресло и снова оглядывается.

— Расскажешь, что произошло?

Желания что-либо скрывать от сестры нет. Да и сил тоже. Хочется опустошить душу, хочется, чтобы кто-то поддержал и уверил, что все будет прекрасно. Что моя жизнь продолжается и что в ней обязательно будут счастливые моменты. Мне это сейчас крайне необходимо.

— Да я устала, Алин. Всю ночь думала, что я сделала не так. Где совершила ошибку. И так и не поняла... — располагаюсь рядом. Смотрю на Айсель, которой в спальне становится скучно, и она покидает помещение. — Все прокручивала в голове, что я пытаюсь доказать Беркутову. Хотела, чтобы он раскаялся. А сейчас до меня не доходит... Зачем мне это нужно? Я все равно его не прощу.

Глаза сестры наполняются слезами. Она заправляет прядь моих волос за ухо и смотрит пристально, кусает нижнюю губу.

— Знаешь, Милен. Я всегда мечтала, чтобы в твоей жизни не было преград. Ты и без того столько трудностей увидела, когда взяла на свои плечи мою проблему... Я же без твоей помощи, наверное, не смогла бы родить дочь. Не смогла бы стать нормальной матерью. А сейчас... Вот смотрю на тебя и думаю, как бы помочь тебе. Как поддержать, чтобы тебе не было так сильно больно. Господи...

— Так я старшая, — пытаюсь успокоить сестру. Она слишком эмоционально реагирует на мои слова. Из-за беременности, наверное.

— На сколько старше, Милен? На минут двадцать? Полчасика? — усмехается она сквозь слезы. — Поехали, конечно, к нам. Саша ничего не скажет. Любит он тебя. Только если морду раскрасит твоему мужу.

Глава 15

Мысленно прокручиваю в голове услышанное. Не спеша спускаюсь вниз, на первый этаж, а Алинка идет за мной на носочках, будто кого-то палить собираемся.

Хотя, возможно, так и есть.

Айсель сказала нам, что та «плохая» пошла на кухню выпить воды. И да, она оказалась права. Лиза выходит со стаканом в руке, смотрит на нас, выгибая вопросительно бровь. Мол, че пялитесь.

Еле сдерживаю смех. Честное слово.

— Куда-то собралась? — интересуюсь я, останавливаясь на последней ступеньке. Алинка проходит мимо вместе с дочерью, идут к дивану и присаживаются, явно ожидая моих дальнейших действий.

— Ага. Свадьба у брата. Как мое платье? Удачно выбрала?

Она крутится так, будто перед зеркалом стоит. Алинка все-таки смеется и настолько громко, что Лиза застывает и снова таращится на мою сестру в недоумении.

— Что-то не так? — задает она вопрос.

— Все окей. Только... Подожди, у тебя что-то не так на спине.

Ну что может быть не так в области спины? Все нормально, но на ум именно это приходит. Во мне просыпается вредная бабуля, и хочется насолить.

— Что там? — девушка явно тупит. Ну или же опять строит из себя дурочку. Ведь так вела себя, я аж подумала, что она белая и пушистая. И главарь в их банде — Валентина Павловна. И что она заставляет эту подчиняться. Но, как оказалось, Лиза тоже не промах.

— Ты подойди чуточку, — тяну ее туда, где мы попадаем в кадр как надо. — Повернись. Ага. Вот так вот.

На ней длинное зеленое платье, сзади молния — аж до талии. Всего одно действие — я тяну язычок вниз. Благо, даже бретелек нет, и наряд моментально падает к ее ногам.

— Ой! Что-то живот у тебя темный, — игриво удивляюсь. — Вон, грудь светлая. А тут, — тычу пальцем в мягкий пупок, — как у негра. Ты бы хоть цвет выбрала подходящий.

Лиза дышит часто. Но не осмеливается говорить. Она наклоняется, поднимает платье. И у нее даже получается застегнуть замочек обратно. И только потом она поворачивается ко мне лицом. Смотрит с вызовом.

— И чего ты добилась? — гордо вздергивает подбородок, будто доброе дело совершила.

— Да я даже не пыталась. Это ты чего добиваешься, обманывая Диму? Деньги нужны? Боюсь тебя огорчить, милая, но у твоего любимого бывшего парня, — тут сбавляю тон, чтобы Айсель не услышала, — их нет. Поверь моим словам. Он живет на сухую зарплату. И да, я тебе это как-то говорила. Вот, повторила вновь. Ты вроде бы не глупая, но ведешь себя именно так. Рано или поздно Беркутов узнал бы, что ты врешь. Что ты вовсе не носишь под сердцем его ребенка, хотя упорно утверждаешь обратное.

— Не узнал бы! Мы договорились с...

— Валентиной Павловной? — перебиваю. — Прости, Лизок... — поджимаю губы. — Я буду вынуждена показать твое истинное лицо Диме. Пусть он решит, стоит ли держать тебя рядом с собой.

На самом деле мне откровенно пофиг. Не собираюсь я Диме ничего говорить. Хотя прямо мечтала открыть ему глаза. Сейчас же хочу, чтобы он глубже начал утопать в дерьме, в которое вляпался.

— Ничего ты не расскажешь ему! — восклицает. — Он тебе не поверит. Поверь, я выкручусь.

— Вот оно как... И как ты это сделаешь, Лиз?

Девушка усмехается. А потом начинает бить себя по лицу, царапать шею. Я кошусь на Айсель. Алинка прижимает дочь к себе и не позволяет малышке смотреть на этот спектакль.

— Дура, что ли? Что ты делаешь?

— Скажу ему, как ты меня избила. Пусть узнает, какая ты неадекватная.

У меня аж брови ползут вверх от удивления. Открываю рот, чтобы ответить ей, но решаю промолчать. Лишь усмехнувшись тому, как она хреново выглядит, я прошу сестру подождать меня во дворе.

Бегу к себе, впихиваю в рюкзак пару вещей и ноутбук, возвращаюсь обратно.

Телефон у меня, комп тоже. И доказательства у меня. Все как надо, на ладонях.

Мы едем в дом Алины и Саши. Сажусь за руль автомобиля сестры, жму на газ.

— Я бы с ума сошла... — слышу позади шепот. — Милен, она психически больна.

— Я даже не сомневаюсь. Классно складывается. И как я только не увидела раньше... Как я не поняла, что она вовсе не беременна...

Мой телефон подает признаки жизни. Вижу на экране номер Димы, но решаю не отвечать. Понятия не имею, что он хочет. Но у меня нет желания вести с ним диалог. Из-за каких-то двуличных... Из-за каких-то лицемерных баб он мне всю жизнь испортил.

— Мне нужно уехать на несколько дней, — сказав, вырубаю звонок мужа и набираю дядю Эмиля. — Нужно проветрить голову, иначе действительно с ума сойду. Никакой работы... Хочу просто свалить в тихое местечко и никого не видеть.

Сестра полностью поддерживает меня. Говорит, что мне действительно нужен отдых. Чувствую себя выжатой как лимон. Клонит в сон. Хочется упасть в кровать племянницы и просто провалиться в долгий сон. Желательно на несколько дней.

Однако я понимаю, что столько времени подряд проваляться в постели я не смогу. Нужно такое место, где я не была давно. Чтобы было чем себя занять. Поеду в загородный дом родителей. Пока мамы и папы нет в стране, никто не станет устраивать мне допрос. Кроме Саши, конечно.

— Дядь Эмиль, — говорю я, едва слышу его «алло». — Я тут решила... Когда у нас начинаются съемки?

— Через неделю, — отвечает. — Что-то не так?

— Все прекрасно. Я просто хочу отдохнуть несколько дней. Надеюсь, меня не будут искать в агентстве?

— Несколько дней — это сколько?

— Ну, два. Может, и три. Точно не скажу.

В трубке повисает напряженная пауза. И я мысленно молюсь, чтобы он не спросил про Диму. Не задавался вопросом, с ним ли я поеду. Врать я не хочу. Придется сказать правду. И тогда я точно почувствую себя в ментовке на допросе.

Глава 16

Какое же хреновое чувство — одиночество. Еще с утра отпустила домработницу, которая появляется в отцовском доме два раза в неделю, чтобы убрать. Вторые сутки я нахожусь тут, и мне будто стало легче дышать. Рядом никого, хоть Алинка и настаивала, чтобы я дождалась их и поехали все вместе в выходные. Однако я не хочу никого… Нужно просто проанализировать, как поступить дальше.

Я не стану играть роль. И без того поступила как ребенок, несколько недель молчала в тряпочку, скрывала правду от своей любящей семьи. Изначально нужно было плюнуть в лицо Беркутову и свалить на все четыре стороны. А дальше… Его дальнейшая жизнь меня вовсе интересовать не должна была, верно? Но я тупо поступила иначе, чем сделала себе гораздо хуже. Гораздо больнее!

Просто в какой-то момент я поймала себя на мысли, что устала. Устала сражаться черт пойми за что. Устала доказывать опять же черт пойми что. И да, мне вовсе не нужно открывать глаза Диме. Большой мальчик. Сам справится. Вот подсунут ему чужого ребенка и скажут, мол, это твой сын. И он поверит. Наверняка...

Потому что он любит свою мать. Он ей доверяет. Хотя и сомневается в ней сильно. Все тайное рано или поздно становится явным. Беркутов еще узнает, как его обвели вокруг пальца. И тогда пожалеет. Да только это ему ничего не даст. Разочарование в самом себе разорвет его на части.

Отправив в рот очередной кусочек пиццы, которую заказала еще утром, но к которой не притронулись, я направляюсь в сторону озера. Там так спокойно. Комфортно. Тихо. Смотришь на воду, и все проблемы будто выскальзывают из тебя.

Телефон вибрирует. Достаю его из кармана джинсов и вижу сообщение от сестры, которое заставляет улыбнуться.

«На ужин будем у тебя, Милена. Гостей принимаешь? Хотя... Не нужно ничего. Я сама все приготовлю. Устроим там пикник. Саша говорит, что шашлыки будут к месту. Как ты думаешь?»

Как хорошо, что они у меня есть. После разговора с ними настроение значительно поднимается. А они звонят мне раза три-четыре в сутки. Позавчера я буквально смылась. Чтобы Сашка не задавал лишних, добивающих меня вопросов. Но, кажется, мне их сегодня не избежать.

«Приезжайте. Я буду только рада. И да, очень хочу шашлыки!»

Сглотнув образовавшуюся во рту слюну, я поглаживаю живот. Я стану матерью. Я рожу малыша. Мне бы пройти обследование, однако так хочется быть как можно дальше от города. Видеть кого-либо из знакомых нет желания. Да и УЗИ. Я еще не готова познакомиться со своим ребенком, который растет под моим сердцем. От предателя. От обманщика. От изменщика. От собственного мужа, который сломал мое сердце.

«А тебе папа не звонил?» — очередное сообщение от сестры.

Тело напрягается моментально. Невидимые руки будто цепляются за мое горло и начинают душить. Терпения переписываться не остается, поэтому я набираю номер Алины. Она отвечает сразу же после второго гудка.

— Да, родная.

— Отец должен был позвонить мне? Или... Вы что-то ему сказали?

— Ой, нет! Да ты что? Я же задала вполне нормальный вопрос. Просто поинтересовалась. Ты почему так остро реагируешь? Не узнает папа, пока ты сама ему не расскажешь.

Глубоко выдыхаю, прикрывая глаза.

— Надо сесть с ним за один стол и все выложить. С самого начала, — произношу вслух свои мысли. — Чувствую себя последней дрянью, скрывая от папы свои проблемы. Да и в то же время боюсь...

— Что он Диме шею открутит? — тут же перебивает сестра, невесело усмехаясь. — Я тогда точно так же думала... Что папа убьет Сашу. Но ничего такого не случилось. Он просто решил преподать ему урок.

— Алин, — втягиваю носом воздух, — я тебе это уже сто раз говорила. Скажу еще раз: у нас совсем разные ситуации, милая. Саша был ребенком, можно сказать, когда накосячил. А потом, спустя несколько лет, сказал тебе в лицо, что ошибся. Что не отпустит тебя. А Дима, будучи взрослым мужиком... Господи...

Нервно сглатываю раз за разом. Сажусь на траву и снова прикрываю глаза.

— Прости... — тут же выдает сестра.

— Да нечего прощать, Алинка. Мой муж притащил в дом проституток. Он что-то мне доказывал, обнимая их. Но не понимал, как сильно меня задевает. Не соображал, что таким образом просто убивает во мне все чувства, которые я к нему испытываю... Я же его так любила...

— Ты и сейчас его любишь, Милен. Несмотря на косяки, — выносит вердикт. — Ведь не хочешь, чтобы папа создавал ему проблемы? Что же это, если не любовь? Ты думаешь о нем. Не хочешь зла...

— Так, все... — перебиваю, чувствуя, как покалывает в области груди.

Это неправда. Как можно так не уважать себя? Как можно любить человека, который унизил тебя и растоптал все чувства? Верно, никак. Я его не люблю, нет...

Еще минут двадцать сижу на земле и прокручиваю в голове все прожитое с Беркутовым. Вспоминаю, как он добивался меня. Как горел желанием жениться, сделать меня своей женой. Чтобы в первую брачную ночь жизнь сломать...

На глаза наворачиваются слезы и катятся по щекам. Впервые чувствую себя такой слабой и... Одинокой...

Поднимаюсь и не спеша возвращаюсь в отцовский дом. Замираю в метрах тридцати от ворот, замечая знакомый внедорожник.

Это машина Беркутова. Сам же он стоит спиной ко мне. В черной футболке и точно таких же джинсах. Оборачивается, будто почувствовав на себе мой прожигающий насквозь взгляд. Смотрит в упор. Усмехается невесело, делая шаг за шагом мне навстречу.

Первое, что приходит в голову, так это куда-нибудь исчезнуть и не видеть этого человека. Но потом создается вопрос: почему я, собственно говоря, должна куда-то исчезать, если ничего плохого не делала? Не я же изменяла. Не я же предавала. Не я разрушила свой брак собственными руками. Просто занималась всякой глупостью и чего-то ждала. Плюнуть надо было еще в брачную ночь и свалить. А не ждать черт пойми чего.

Глава 17

Зайдя в дом, я все думаю, как бы правильно начать разговор. Пока папа приедет, я смогу прокрутить в голове все, что случилось после нашей свадьбы с Беркутовым. Отец поехал в магазин за продуктами. Дима подключился к нему.

Иду следом за мамой. Как послушный котенок за своим хозяином. Заламываю себе пальцы, кусая нижнюю губу до крови.

— Мам, — зову я ее, чтобы начать разговор, пока не передумала. — Нам срочно нужно кое-что обсудить.

Мой голос подрагивает, и мама подозрительно щурится. Кивает.

— В комнату пойдем. Я переоденусь для начала.

Сажусь на край кровати, мама возвращается через пару минут. Она располагается рядом и поворачивается в мою сторону, заглядывает в глаза.

Вот честно, впервые в жизни не знаю, что делать. Как ей сказать, что муж в первый же день нашего брака оставил меня и ушел к своей мамаше, которая ему на мозги капнула. И тот решил, что я двуличная тварь. Лицемерка.

— Мамуль, — шепчу, чувствуя подступившие к глазам слезы. — Все не решалась я... Но сейчас уже не могу молчать. Сил нет. Не осталось.

— Давай по порядку. Я уже поняла, что вы с Димой поссорились. Готова выслушать, родная, — гладит щеку подушечкой большого пальца.

— Мам, не поссорились мы. Поверь, все куда хуже. Он оставил меня и ушел к своей матери в первую же брачную ночь. Я даже не стала ему ничего говорить, хотя имела на это полное право. Его мать уезжала якобы заграницу, и ей было необходимо встретиться с сыном. Так вот... Когда Дима вернулся... Он был совсем не таким человеком. Стал абсолютно чужим.

Мама бледнеет на глазах. Она смотрит на меня все так же пристально. Задумчиво. Будто прокручивает в голове сказанные мной слова.

— Продолжай, — тихо просит. Ее взгляд становится стеклянным. Холодным, даже ледяным!

— На следующий день... Дима пришел домой с двумя девицами. Нет, насколько я знаю, между ними ничего не было. Все устроил ради показухи. Но суть не в этом. Сначала до меня не дошло, что к чему. Почему он так поступает. А потом я узнала, что мать его хорошенько так против меня настроила, обвиняя во всех грехах. Якобы я из-за денег с Беркутовым. Представь, мам, — усмехаюсь, чувствую теплую дорожку слез на лице. — Мам, ну разве у меня денег нет? Зачем они мне? Самое обидное в том, что он повелся! Он повелся, мам!

— Успокойся, — хрипловато выговаривает мама, расстроенная моим рассказом. — Не плачь, родная. Почему ты не пришла к нам? Почему не поделилась? Мы же тебя забрали бы к себе. Да и ты сама могла прийти в любой момент. У тебя за спиной семья есть. Большая, сильная и могущественная. У тебя отец есть, который ради своих детей весь мир вверх дном перевернет. А ты молчала...

Я была готова к такому исходу. Я знала, что мама задаст этот вопрос. Вопрос, ответа на который я не нахожу. И понимаю, что действительно поступила как-то по-детски. Даже неадекватно.

— Понятия не имею, честно, — шмыгаю носом, как маленький ребенок. — Хотела глаза ему открыть. Доказать, что я не такая. Но с каждом божим днем я начала отчетливо понимать, что это бессмысленно. Тем более после того, как его мать притащила домой девицу — бывшую Димы. С огромным животом...

— Что? — перебивает мама. — У Димы будет ребенок от другой?

Ахает, закрывая рот ладонью. В ее глазах читается шок.

— Нет, мам, подожди. Она не беременна. Пару дней назад Алинка к нам с Айсель приехала. Так вот... Боюсь тебя огорчить, но твоя внучка пойдет в своего дедушку Тимура, — пытаюсь шутить, чтобы хотя бы чуточку разрядить чересчур напряженную обстановку. — Она прибежала к нам и начала живот Алины рассматривать. Говорит, у той, намекая на ту самую бывшую Димы, живот снимается.

Мама снова хмурится, не понимая, в чем подвох. Она качает головой, усмехается.

— То есть...

— Да, мам, живот у нее накладной. Все ложь.

— Дима знает?

— Нет. Но у меня есть все доказательства. Я буквально горела желанием сделать своему мужу, — кривлюсь от своих же слов. — сюрприз на день рождения. В виде флэшки. Где находятся очень крутые кадры. Вчера несколько часов потратила на эту ерунду, которая мне, честно признаться, не сдалась. Но подарок все-таки готов.

— Зачем Валентине это надо? — задумывается мама, отводя взгляд в сторону. — Показалось нормальной женщиной, но оказывается...

— Она психически больной человек, мам. Как и ее та тронутая умом подруга. Ведет себя как ребенок. Ни капли серьезности. Ну, мам, не общаются так неадекватно с женой своего сына нормальные люди. Такое ощущение, будто я всех ее родных и близких на тот свет отправила и стала ее врагом номер один.

— Я просто не могу в голове построить логическую цепочку. Дима казался мне хорошим, умным парнем, а оказалось... Что он тоже совершил ошибку. Даже слов не нахожу подходящих, чтобы высказаться и при этом не грубить, не выдать лишнего. Про Валентину скажу так, милая, — мама заглядывает в мои глаза, и я вижу, как по ее щекам текут слезы. — Родители тоже могут ошибаться, делать неверные шаги. Ты же помнишь, я тебе рассказывала про своего брата. Рассказывала, как мама поддерживала его, хоть он меня и тетю Машу бил, унижал. И много чего еще, что вспоминать совсем не хочется. Она любила его, а нас... Не особо. А у Валентины один-единственный ребенок. И она так упорно пытается разрушить ему жизнь? Ради чего?

Мама никогда не вдавалась в детали, но тетя Маша была откровенна и рассказывала нам с сестрой, каким кретином был наш дядя. Который умер еще до нашего рождения.

— Ради денег, — доносится со стороны. Алина стоит у открытой двери, подходит к нам. — Ради денег, мамуль. Сергей Владиславович все свое имущество перевел на имя Милены. Вот та женщина бесится, хочет все вернуть, да только не так старается, как надо бы. Она хочет возглавить модельное агентство. Как это сделает, если оно принадлежит моей сестре, не ясно. Короче говоря, мам, никакой логики ты не ищи. Валентина Павловна меня вовсе не интересует. Главный вопрос: как Дима вернет доверие Милены?

Глава 18

Папа смотрит с некой грустью. Я ждала, конечно же, другой реакции. Прекрасно помню, как отец радовался, когда Саша сообщил о второй беременности Алины. А сейчас он другой... И мне это совсем не нравится.

Неужели совесть у Димы проснулась и он решил опередить меня и сам все рассказал папе, как он перевернул нашу жизнь вверх дном? Не знаю. Однако капитан Захаров впервые выглядит таким... Растерянным, что ли...

— Что ты только что сказала, Алина? — уточняет он, все так же внимательно глядя на меня.

— Папуль, — шепчет сестра, приближаясь ко мне. — Милена беременна. Срок еще маленький совсем, но не суть...

— Это прекрасная новость, — без эмоций выговаривает он, перебивая Алину. — Но сейчас нам нужно спуститься и поддержать Диму. Возможно, он уже уехал. Надо быть рядом с ним. Тем более тебе, Милена.

Сердце екает в груди. Я смотрю на папу в упор, совершенно не понимая, что он говорит. Чувствую на себе взгляд мамы и сестры, но не оборачиваюсь к ним, жду объяснений от отца.

— Пап... — едва начинаю я, как он снова обрывает:

— Мать твоего мужа попала в аварию. Короче... Она в больнице. Состояние критическое.

Что я сейчас чувствую? Стыдно признаться, но абсолютно ничего. Ну ни капли жалости, ни капли сожаления. Наверное, я стала слишком эгоистичной особой. А еще злопамятной. Но какая есть.

— Что ты говоришь, Тимур? Когда это случилось? И... Дима в больницу поехал?

Мама первой выходит из комнаты, не дождавшись ответа от отца. А следом покидаю спальню и я. Не понимаю, зачем я выхожу во двор, прихватив с собой телефон. Сразу же вижу автомобиль Беркутова у ворот. Он не уехал. Сидит за рулем и смотрит в одну точку перед собой.

Ноги сами собой направляются в ту сторону. Я сажусь на переднее пассажирское сиденье и... Рука тянется к нему. Хочу дотронуться до его плеча, сжать и сказать, что все будет прекрасно. Однако не хочется давать ложных обещаний. Поэтому я просто молчу, убирая ладонь. Заламываю себе пальцы, даже губы кусаю нервно. Надо бы хоть что-то сказать, однако я не могу себя заставить.

Дима жмет на газ до пола. Вижу, что автомобиль папы выезжает следом за нашим. Мой муж молчит. Как и я.

— Ты когда-нибудь обращалась с матерью плохо? — неожиданно нарушает он тишину, бросая на меня мимолетный взгляд. Но я опять же молчу, не желая отвечать на его вопрос.

Нет, со своей матерью я никогда не обращалась плохо. Потому что не было повода. Мы с ней никогда и не ссорились, не ругались. Наоборот, понимали друг друга с полуслова.

Наши родители очень отличаются. В отличие от Сергея Владиславовича, мой папа прямой и говорит все в лицо. А свекор, к сожалению, совсем другой. И в отличие от Валентины Павловны, моя мама не змея. А нормальная адекватная женщина, которая никогда в жизни не полезет в семьи своих детей и не станет их разрушать.

— Нет, — коротко ответив на вопрос Беркутова, отворачиваюсь к окну.

Развивать эту тему не хочется. А обсуждать свекровь — тем более. Пусть с ней все будет хорошо. Смерти я никому не желаю. Мне хочется немного тишины. Чтобы каждый молчал, думая о своем. Не хочу прокручивать в голове, как Валентина Павловна умудрилась попасть в аварию. Даже получается отогнать лишние непрошеные мысли в сторону и немного переключиться. Но раздавленный вид Димы меня почему-то напрягает. Он выглядит настолько хреново, что не по себе становится.

— Я выгнал ее из дома, — наконец выдает муж. А точнее, цедит сквозь зубы. — Сказал, что изначально совершил ошибку, когда согласился... Когда разрешил ей жить в моем доме. Сказал, что зря ждал от нее материнской любви. А еще сказал, что она вообще не мать, а настоящая кобра. Которую я кормил, которой я постоянно посылал деньги, чтобы она жила как королева и ни в чем не нуждалась. Чтобы в один прекрасный день она пришла ко мне, обняла и сказала, как сильно меня любит. Но ни хрена такого не произошло. Ни пять лет назад, ни год назад. И даже не после того, как я поверил ей и продолбал свое счастье. Свою любовь! Когда я потерял смысл своей жизни.

Внутри меня что-то рушится. Разбивается на маленькие острые осколки и падает под ноги. Осколки, по которым я хожу босиком. И которые впиваются в кожу. Но уже никакой боли не чувствую. Будто я стала какой-то каменной. Ну, или просто безэмоциональной, бесчувственной. Раньше я реагировала на каждый пустяк. А вот сейчас...

Слова Димы кажутся мне такими жалкими... Запоздавшими. Да-да. Слишком поздно он понял, какую ошибку совершил. Усталость, опустошенность внутри меня дают о себе знать. И я опять же оставляю его речь без комментария, смотрю перед собой.

— Милена, не молчи! Скажи что угодно! Обзывай, матерись, но не молчи! Я тебя умоляю, — голос сдавленный. Его ладонь ложится на мое колено, слегка сжимает.

— Нечего тебе отвечать. Ты все сделал правильно, — горько усмехаюсь. — Вот и результат твоих действий, — развожу руками. — Моя мама уже все знает. Вечером и папа будет в курсе. Я подпишу документы, и мирно разойдемся. Этого ты давно хотел, вот и сбывается твоя мечта, Дима. Я уеду. И ты будешь дышать полной грудью. Без меня твоя жизнь будет куда круче, поверь мне.

В воздухе повисает напряженная пауза. До Димы будто не доходит смысл моих слов. Он сжимает руль руками до побелевших костяшек. Бьет по нему ладонями, когда мы застреваем в пробке. Даже рычит злобно.

«Любила бы тебя мать так же сильно, как любишь ее ты, Дима, — мысленно произношу я, чувствуя, как внутри загорается огонь. — Любил бы ты меня, как полюбила тебя я», — пробормотав шепотом, снова отворачиваюсь к окну, опускаю стекло.

Лица касается теплый ветер. Не в силах сдержать слезы, я часто хлопаю ресницами, чтобы немного успокоиться. Сейчас не время для слабости. И если уж закатывать истерику, то явно не здесь. И не перед ним. А в тишине и одиночестве.