Развод по-темному. Попаданка познакомится с мужем

Часть 1. Неприятности случаются

Резкий визг тормозов резанул по ушам, в глаза ударило светом, мир опрокинулся, кто-то громко и пронзительно закричал…

. . .

Вопль, нарушивший тишину утра, был моим. Только поняла я это не сразу, потому что сначала не узнала свой голос, а потом и себя. Я сидела на огромной постели с балдахином, а из зеркала напротив на меня изумленно таращилась кудрявая блондинка. Это типично и по-женски — начать новую жизнь с новой прически, но чтоб вот так кардинально…

Не успела я насладиться шоком и осмотреть место в стиле Ренессанс, в котором проснулась, как дверь распахнулась. Ворвавшаяся в помещение дама в корсетном платье и с перьями в высокой прическе ураганом пронеслась по ковру и, впившись ногтями в руку, рывком сдернула меня с постели.

Мелькнули острые коленки (мои!), я чудом, но устояла на ногах. Таким же чудом я успела придержать края застегнутой на честное слово и одну пуговицу мужской рубашки с широкими рукавами, которая служила мне пижамой. Явившийся вместе с дамой субъект в унылом костюме, похожем на классический смокинг с хвостом позади, деликатно отвел взгляд. В зеркало.

— Наконец-то! — воскликнула дама, отшвырнув мою руку, и угрожающе потрясла каким-то свитком. — Выметайся, потаскушка! Я и так достаточно терпела, позволяя пачкать родословную уважаемой темной семьи плебейской светлой фамилией, а репутацию моего дорогого Иза своим безнравственным поведением. И с кем! С его лучшим другом! Бедный мальчик, так обмануться…

Которого из упомянутых мальчиков она жалела, было не понятно. Вообще ничего понятно не было.

Дама в перьях тряхнула свитком. У меня перед носом развернулся документ с внушительной радужной печатью и не менее внушительной росписью, похожей на сердитого ежа.

Представилась мужественная рука с пушистым пером и скрип острого кончика по пергаменту…

Буквы на свитке были знакомые, только располагались столбиками, а не строками.

Дама тем временем продолжала:

— Тебе было позволено оставаться здесь, пока не придёт ответ, так вот, он пришёл! И́звер подписал бумаги, ты ему больше не жена. Я жалею лишь о том, что не рассказала И́зу о тебе гораздо раньше. У тебя час, чтобы избавить Да́ркести-холл от своего присутствия, Э́льзбет Фламм.

Последнее она фактически выплюнула. Я даже зажмурилась на мгновение, чтоб яд в глаза не попал. Срочно нужно было тихое место, чтобы обдумать полученную информацию и сообразить, что происходит, где я и кто все эти люди. А кто я? Всё ещё Лиза Фла́мер или эта вот Эльзбет? Если так, то сон про визжащие тормоза реален, а я… Я умерла. Или брежу. Или ещё какое-нибудь или, включая самое невероятное — я попала.

Хозяйка Даркести-холла, тряся перьями в прическе, удалилась с видом победителя. Мелкая служанка, которая всё это время пряталась за её спиной, опустила на пол довольно объемную красивую женскую сумку, после чего тоже покинула комнату. Дверь осталась открытой. И скучный тип, так и глазеющий в зеркало на мои коленки, остался.

— А-а-а, — на пробу протянула я, всё ещё удивляясь звучанию своего голоса, — а вы кто?

— Поверенный вашего бывшего мужа, госпожа Фламм, судебный пристав, с вашего позволения…

— Позволяю, — на автомате проговорила я, косясь в зеркало. У меня было странное ощущение, что я внезапно стала ниже ростом. Или это просто мебель такая внушительная?

— Мне поручено проследить, чтобы его распоряжения в отношении вас были исполнены должным образом.

— Каким? — спросила я.

— Вам следует покинуть дом вашего бывшего мужа так же, как вы в него вошли.

Мы с приставом одновременно посмотрели на сумку. Если до этого она казалась мне большой, то теперь не очень.

— Я взял на себя ответственность добавить к вашим личным вещам копию протокола заседания суда, ваш экземпляр акта гражданского состояния и чек на выдачу пособия для разведенных жен. Напоминаю, что его нужно обналичить не позднее десяти суток с момента развода. Срок истекает сегодня.

— Как сегодня?

— Почта. Всегда с ней так, — повинился пристав и зачем-то посмотрел в окошко.

Посмотрела и я. На провисшей от тяжести тонкой ветке с редкими желтыми листьями, в положении, противоречащем законам физики и логики, обнаружился крупный, иссиня-черный ворон. Скособочившись и вытянув шею, птица заглядывала в комнату, напомнив мне охочую до сплетен соседку.

— Я буду ждать в холле, чтобы отвезти вас в город, госпожа Фламм, — напомнил о себе поверенный.

Я повернулась на голос, но пристав куда-то делся. Зато явилась служанка-мышь и замерла в дверях. Мы помолчали друг на друга, затем она промямлила о хозяйском гневе и предложила помочь с одеждой, выразительно косясь на дверь в стене. Их там было две. Одна вела в ванную привычного вида, если не считать вензеля и позолоту, а вторая — в гардероб. Размер — можно жить.

— Только одно платье, — прошептала девушка.

Сказано — сделано. Подумаю потом. Но пока я в очередной раз изучала себя в зеркало, эта проныра свернула в рулончик какие-то вещи, сноровисто сунула в сумку.

— А как же?.. — шепотом спросила я.

— Это не платье, — так же шепотом ответила она и еще пальто мне принесла. Подстава или женская солидарность?

Часть 2. Когда зол не хватает

— Не сомневайтесь, у нас приличный салон. Кстати, вам повезло, сегодня последний день акции один плюс один, стрижка плюс окраска. Работаем?

. . .

«Деньги — зло», — уныло думала я на следующее утро, отсчитывая плату за ночлег и провожая вздохом каждый овальчик, проваливающийся в бездонную утробу кассы.

В этом мире поговорка внезапно обрела актуальность. Зол или зла катастрофически не хватало. С такими расходами мое пособие закончится через три дня, при условии, что я не стану завтракать и обедать.

Утащила из вазочки полгорсти мелких леденцов для клиентов — я же клиент — и вернулась в комнату.

Ночью мне приснился мой поход в парикмахерскую перед тем, как всё случилось, только на месте парикмахера была свекровь с улыбкой маньяка на лице и садовыми ножницами в руках.

Перебрала свое добро и еще раз пересчитала наличность. Монеток больше не стало.

Почему в книжках на попаданок с неба сваливаются разные приятные штуки в виде наследства или случайного мужика с наследством? Или мужика без наследства, но принимающегося тут же решать бытовые проблемы и обеспечивать комфорт? Или внезапно обретается магический дар.

— Винга́рдиум левио́са, — выразительно произнесла я, встав в позу и энергично мотыляя рукой с зажатой в ней расческой в сторону так и валяющегося на полу вороньего пера. Поднятый сквозняк шевельнул перо, из-за неплотно прилегающей форточки с улицы послышалось издевательское «кр-р-ра».

Или мозги. Что актуальнее.

Но на меня свалились какие-то совсем не волшебные проблемы. Вопрос о дальнейшем существовании встал ребром. За раздумьями я незаметно прикончила конфеты, которые собиралась разделить на две кучки — завтрак и обед. Затем встала, поправила вчерашнее платье, расчесалась у маленького зеркала в маленькой ванной, собрала важное в сумку, включая судебные копии, надела пальто, оставила у портье задаток за будущую ночь и отправилась на поиски счастья. Вообще-то работы, но счастье звучало приятнее.

Пока складывала документы, снова задумалась, зачем свекровь рвалась проверить мою сумку. Что-то подсказывало, что мне придется еще пересечься с этой особой. И бывшему супругу я бы пару вопросов задала. Воспользоваться вестником? Надо при случае изловить крикливую заразу.

Это вообще птица или птиц? С виду достаточно большой, клюв крупный, лапы мощные, крылья… Знать бы еще, как им эти письма вручают. И умею ли я вообще по-местному писать. Читать же получается.

Поиски счастья пока что больше напоминали мою вчерашнюю прогулку после банка. Я понятия не имела, где это счастье (работу) искать, и постепенно склонялась к мысли, что мои поиски так и останутся прогулкой. Самой умной из возникших идей было заходить в каждую лавку и спрашивать. Интересно, как быстро меня погонят метлой?

Над головой то и дело проносились вестники с разного рода корреспонденцией: от свитков до увесистых стопок. Одних пернатых почтальонов можно было рассмотреть на просвет, словно призраков, другие выглядели вполне обычными, как привязавшийся ворон. Пару раз мне казалось, что этот неадекват мелькает рядом, но мало ли в городе ворон.

Улица тем временем раздалась вширь небольшой площадью и обзавелась обернутыми в скамейки деревьями. В центре плескался фонтан, по периметру стояли палатки. Между деревьев и у фонтана носились дети с вертушками или ловили сачками без сеток магических стрекоз. Попадавшая в петлю стрекоза рассыпалась радужным хвостом и мелодичным перезвоном, а удачливый охотник ловил какую-то сладость и тут же пихал ее себе в рот.

Зазевавшись на милую картину, я едва не расшибла нос о круглую тумбу, увенчанную многоконечной… антенной, на которой сидели пернатые вестники всех цветов и калибров. И тут случилось счастье.

Тумба оказалась местной доской для объявлений, вздрогнувшей от столкновения до макушки насеста.

— Извините, — зачем-то сказала я встрепенувшимся от толчка птицам и машинально подхватила свалившийся с тумбы листок.

Читать сверху вниз было странно, руки так и норовили повернуть его боком, но я справилась.

«”Погода в доме” ищет помощника. — гласило объявление. — Требования к соискателю: общительность, грамотность, приятная внешность, покладистый характер. Пол не важен. Троллям и оборотням не беспокоить. Угол Школярской и Купеческой, дом 69. Спросить И..а.»

Кто такой этот или эта «И..а»? В листовке была дыра как раз на месте имени, да и сама бумажка выглядела не очень свежей. Тщательно исследовав тумбу, я больше не нашла там ничего подходящего, кроме предложений купить дрова, зарядить столбы, предсказать судьбу по зубам и одного милого объявления про котят в добрые руки. Оно урчало и ластилось уголками к руке.

Решив, что раз оно само в руки свалилось, то и от меня не убудет поинтересоваться, свободна ли вакансия. Я спросила дорогу у первого попавшегося прохожего, получила указания языком и жестами и отправилась испытывать судьбу, полностью уверенная в том, что обладаю всеми необходимыми требованиями. Особенно — покладистым характером. Потому что не прошло и получаса, как меня попытались уложить.

* * *

Немного отойдя в сторону, я остановилась. Чуть пригнулась, чтобы подтянуть шнурок на ботинке, и тут сзади на маленькую хрупкую меня налетели бульдозером. Сумка, которую я не успела опустить, сработала как грузило, задавая направление падения, и… Я зависла над тротуаром. Ощущения были разные и в разных местах: верхнее выступающее сдавило, в нижнее упиралось. Лицо залепило кудрями. Уверенно поймавшие меня за мой верх крупные мужские руки, кстати, очень красивые руки, чуть сдвинулись, ухватившись поудобнее, и я снова оказалась в вертикальном положении.

Часть 3. В темноте и в обиде

— Лиз, тебе уже четверть века, а ты до сих пор темноты боишься, как маленькая.

— Страхи от возраста не зависят, они просто есть. И я боюсь не темноты, а того, что в ней может прятаться что-нибудь неприятное.

— А если приятное?

. . .

— И..а? — осторожно вопросила я во мрак, войдя туда целиком, вместе с сумкой. Она была достаточно ценной, чтобы оставлять ее без присмотра в пустом зале, уже доказала свою боеспособность при свете, а значит, и здесь, в этом незнакомом темном месте, пригодится.

Тяжёлая бордовая портьера, перегораживающая вход в предположительно складское помещение, сомкнулась за спиной, и мне вспомнилось, как подружка троллила меня за неспособность в одиночку спуститься в подвал или идти зимним вечером через двор без фонарика.

Да, я боялась темноты. Не до панического визга, но в коленках уже образовалась некоторая неустойчивость. Утешало только то, что предположительно где-то здесь находился вполне живой и чихающий кто-то.

«Живой? Уверена? Муа-ха-ха-ха!» — принялось издеваться подсознание. Под ногой что-то хрупнуло, а мрак стал гуще, и отчего-то запахло горькой и дурманной ночью на побережье. Или мне показалось? Стресс и не такое с организмом делает. Например, из тёмно-русых и длинноволосых — кудрявых блондинок. Хотя, что именно там, в моём мире, у меня на голове наворотили, я уже не узнаю. Это здесь я кудрявое нечто в метр с кепкой против прежних ста семидесяти шести.

— Я позвал помочь, а не устраивать еще больший бедлам, — сокрушались в темноте голосом смертельно простуженного.

— Я… я… я ничего не вижу.

— Всё-таки заикаетесь, — еще сильнее расстроился мрак и чихнул. Наверняка уже жалел, что так опрометчиво пообещал мне место.

— Нет, — снова ответила я, старательно пялясь в сторону звука и, на всякий случай, не моргая, и зачем-то призналась: — Просто неуютно чувствую себя, когда темно.

— Это временно, сейчас тьморок, который вы раздавили, осядет, и вы их увидите, они немного светятся.

— Кто? — ужаснулась я, против воли вытаращившись еще больше.

— Не кто, а что. Сферы с закатами. Хотел выбрать один в качестве извинения и просыпал. На свету они портятся, пришлось воспользоваться первым подвернувшимся тьмороком. А поскольку у меня магическая аллергия именно на «Южную полночь», теперь я чихаю, а когда я чихаю, случается что-нибудь неожиданное. Так что руки у меня заняты, и мне нужны ваши, чтобы собрать закаты и теперь еще и тьморок «Южной полночи».

У меня уже глаза пересохли, и пришлось осмелиться и моргнуть. Ничего не такого не случилось: никто на меня не бросался, не захохотал жутким хриплым голосом и не куснул за лодыжку, только чуть в стороне шумно дышали ртом.

— Разве нельзя зажимать нос одной рукой, а второй собирать?

— Я так и сделал, теперь во второй руке нет места.

— Карман…

— Там тоже. В обоих. Я поздно подумал, что сферы нужно будет куда-то сложить, торопился из-за аллергии.

— Выйти не пробовали и что-нибудь от аллергии принять?

— Милочка, вы будто с луны свалились, никогда тьморок не использовали? Он же тянется следом за теми, кто был рядом, когда раздавили капсулу... Стойте! Если раздавите еще один…

Шевельнувшаяся я замерла с приподнятой ногой, едва касаясь пола мыском.

— Теперь только ждать, пока развеется, — пояснила темнота.

— Долго? — опасливо поинтересовалась я, стоять было неудобно, опорная нога возмущалась от дополнительной нагрузки.

— Где-то с полчаса, может больше. Теперь сложно сказать, вы раздавили точно такой же тьморок второй внутри первого. Ногу можно опустить на прежнее место.

— Вы меня видите?

— Да, но, как бы вам объяснить, очень оригинально.

— В каком смысле? — озадачилась я и тут же принялась представлять некое альтернативное зрение, лишающее одежд, и слегка смущаться. Белье на мне было не сказать, чтобы некрасивое, непривычное: шортики, чей скромный покрой компенсировался полупрозрачной кружевной тканью, и корсет, довольно удобный. Два комплекта именно этих не платьев были в свертке с юбкой и блузкой, который положила мне в сумку служанка леди Даркести.

— Специфика доступного мне зрения в темноте позволяет различать плотные участки человеческого тела. У вас… изящный скелет.

Обалдеть, как романтично… Приходите вы на рентген, а доктор вам: «Милочка, у вас такой богатый внутренний мир, особенно в области таза…»

— …Такой голос знакомый, — гудел во мраке работодатель. — Как вас зовут?

— Лиза.

— Как интересно, — в гудении добавилось романтишных обертонов.

Он сейчас со мной заигрывает или с моим изящным скелетом? Плевать, как бы узнать, какое здесь жалованье помощникам положено, а к жалованью — список обязанностей. И количество часов в рабочих сутках, а то читали мы про это их дремучее средневековье на лошадной тяге.

— А вы? Уже видите что-нибудь? Уже должны бы…

Действительно, уже и что-нибудь. Пол был усеян бледными, похожими на робких солнечных зайчиков оладушками разных оттенков розового, малинового и золотисто-оранжевого. Не отвлекал бы, заметила бы раньше. Как иногда чужая харизма глаза застит. Вот же не вижу, а дурное воображение представляет кого-то вроде «бульдозера».

Часть 4. Сложности перевода

— Зачем тебе эта новая должность, Лизонька? Тебе недостаточно денег, которых я зарабатываю? Может вместо того, чтобы делать карьеру, сделать перерыв, отдохнуть, сосредоточится на муже…

— Я бы с удовольствием сосредоточилась на муже, если бы муж чаще бывал дома.

. . .

— Блейз!

— Что? Догнать? Схватить? Вызвать жандармов? Магконтроль? Блюстителей нравственности? Совсем эти ласточки распоясались, среди бела дня…

— Догнать и взять…

— Прямо там, где догоню? — перебил визитер.

— На работу, Блейз, взять на работу, — терпеливо, но немного раздраженно пояснил Риз.

— В качестве кого, позвольте поинтересоваться?

— В качестве помощника, разве не ты расклеивал объявления по поручению мадам Хант?

— Ласточку в помощники? А мадам Хант в курсе, кого вы желаете вы… А чем это так приятно пахнет? — трещал поименованный Блейзом.

— Блейз, — голос Риза сменил окраску с просто вежливой на угрожающе вежливую.

— А мадам в курсе, кого вы желаете выставить в качестве лица ее обожаемого магазина? — игриво, как новенький мотоцикл, спросил собеседник.

— Мадам не твоя забота, и потом Эль… Лиза — не ласточка, просто барышня, попавшая в сложную ситуацию.

— Они все так говорят, молодые перспективные мужчины им верят, женятся на них, а потом раз — развод, и по всему Амарезу вести на хвостах понесли. А вам не показалось, что эта Эльлиза похожа на молодую леди Даркести, бывшую молодую леди Даркести? — в последний момент поправился Блейз.

— Показалось сначала, но при ближайшем рассмотрении…

— То есть вам ее догнать, чтоб вы еще ближе рассмотрели? Я вас прямо не узнаю, магиус Хант.

— Я сам сегодня никого не узнаю, ни себя, ни окружающих. И ты выглядишь подозрительно, явившись сюда в выходной.

— Вас так расстроило это разбирательство? — продолжил токовать Блейз, явно пропустив последние слова Ханта мимо ушей. — Какое счастье, что вы не видели всего.

— Заключительной части спектакля было достаточно, — нервно отозвался тот.

— Да-да… Это довольно неприятно, когда твою личную жизнь выносят на обозрение. Все же какое коварство скрывалось в этой нежной розе с побережья, кто бы мог подумать! Я вам сочувствую. И магиусу Даркести, конечно, тоже. Вы здесь оба пострадали. И все-таки вы выглядите как-то не так. Осунулись, глаза красные, волосы ваши…

— Я только с Островов, и суток не прошло, вдобавок у меня аллергия на один из компонентов тьморока.

— Разве? Впрочем, от этих эльфов чего угодно можно набраться, от манеры одеваться и странных причесок до аллергии, — брезгливо заметил мужчина.

— Блейз, может, ты всё же соизволишь выполнить то, что я просил?

— О, это контрпродуктивно, магиус Хант, она за это время могла до северных ворот добежать. Вон вестник магиуса Даркести бесхозный валяется. К чему бы вообще ему здесь валяться, когда магиус остался на Островах… Пусть ворон и… А вы серьезно насчет вакансии?

— Вполне. У мисс Лизы есть для этого почти все указанные в объявлении требования, — раздалось шуршание, и всё еще слегка гнусавый голос монотонно прочел с листка, опустив про покладистый характер.

— Ну-у-у, — затянул Блейз с некоторым подвыванием, — раз вы так решили… И мадам Хант в ку-у-урсе… Там в ящике контракт. Имя я пока что не вписывал.

— Блейз…

— М-м-да? — с готовностью отозвался тот.

— А зачем ты пришел, если магазин закрыт по средам?

— Я ждал соискателя, но раз уж вы уж…

— Хотел пристроить одного из своих многочисленных родственников?

— Нет, что вы, никаких родственников, чтоб на меня оба солнца свалились, исключительно по-знакомству.

— Ты болтун и нахал, Блейзволф Ульв, ты знаешь?

— Еще бы, магиус Хант, вы однажды мне это уже говорили.

— Да? И каков был ответ?

— Я согласился и сказал, что ко всему прочему я отличный управляющий.

— В таком случае, раз уж ты пришел, управься с беспорядком на складе, пока я оформлю договор для… мисс Лизы.

Спустя какое-то время, недолгое, когда всё было готово…

— Кор, отнесешь это хозяйке пальто. Не прикидывайся глупой сорокой из общественной рассылки. Я ведь могу и иначе… попросить.

Воцарилась пауза, а потом Риз голосом, в котором прибавилось стальных ноток, твердо, но с романтичным французским акцентом произнес:

— Кор, серве́. Деливе́ ин персо́. И только посмей что-нибудь учудить, я тебя знаю. Да, и пальто тоже. И не притворяйся, в твой пространственный карман два таких пальто влезет. Кор, делизе́.

На этом ворон замолчал, голова со взъерошенными перьями откинулась, приоткрытый клюв стукнул о поверхность тумбочки, выполняющей в номере функции и стола, и комода. Из клюва птицы вывалился длинный тонкий сероватый язык. Пленка третьего века заволокла глаза и так и осталась, будто птица, выполнив порученную задачу, издохла от изнеможения. К слову, лежал этот паразит пузом кверху и даже пальцы на лапах скрючил, словно уже окоченел. На левой имелось широкое кольцо с какой-то гравировкой. Кор, как я поняла, это было его имя, на минуточку воскрес, расчехлив глаза, дрыгнул лапой с кольцом и снова «издох». После этого мне на голову упал конверт, а на колени — объемный сверток в хрустящей упаковке. Они просто вдруг возникли в воздухе.

Часть 5. Радость открытий

— Это что?

— Это список ваших должностных обязанностей, Елизавета Викторовна.

— Это не список обязанностей, это бесконечная дорога в ад.

. . .

Остаток сна удивительным образом наслоился на мои собственные воспоминания, когда я по совету подруги всё же съездила в отель, ключ-карту от которого нашла в пиджаке мужа. Я вот так же, как Эльзбет, рыдала, зажимая рот руками, и уговаривала себя, что ничего не было, как уговаривала на протяжении года до этого.

Глаза были мокрые, на душе скребло, а проснулась я оттого, что скребло в реальности. Отвратно, с повизгиванием и дребезжанием. Кошкам до таких высот далеко, а вот вóрону, раскачивающемуся на ветке у меня под окном, в самый раз. Ветка качалась, вытянутая впритык к окну воронья лапа с одним единственным оттопыренным пальцем елозила когтем по стеклу, мои нервы дыбились, как кардиограмма после стометровки. Лежать в таких условиях было невозможно. Подушка, надетая на голову шапкой Наполеона, не помогала, хотя вполне соответствовала планам на день.

От скребя по стеклу хотелось чесаться, но я проигнорировала птичьи подначки и так вот, вместе с подушкой, торжественно прошествовала в ванную. Закрывая дверь, покосилась в окошко и с удовольствием отметила раззявленный от удивления птичий клюв. У меня тоже дурь есть, если поискать. Надо — явим.

Сначала я решила, что перо, всё-таки пробравшись в постель, теперь просто пристало к коже чуть ниже локтевого сгиба. Однако ни стряхивание, ни поддевание пальцами, ни оттирание губкой не избавили меня от вороньего презента. Будто невероятно реалистичный рисунок. Он не походил на тату и был именно тем, чем я его видела, — лежащим на руке пером. Что за новая напасть?

Раздался грохот.

Я выскочила из ванной в полотенце и с подушкой наперевес, но в комнате никого не было. В форточку с окончательно оторвавшимся шпингалетом задувало ледяным осенним утром и терпким запахом прелых листьев, на подоконнике лежал свиток, оказавшийся при рассмотрении моей копией контракта с припиской в конце: «И не вздумайте опаздывать». И припиской к приписке: «И сумку не открывать».

Вот же… Хорошо, что я оттуда расчески и одежду еще раньше выложила, а то пошла бы сейчас в позавчерашнем платье и с гнездом на голове воронам на радость.

Выстывшая комната подзадорила меня поскорее одеться.

Выволакивать сумку из-под кровати оказалось куда труднее, чем ее туда запихивать, но я справилась и наконец выбралась наружу. Опавшие листья были прихвачены по краю серебристой каемкой инея, ушам сразу стало неуютно, кончик носа задорно раскраснелся, поэтому я шла очень быстро, практически бежала. На бегу купила у разносчицы рядом с кофейней горячий картонный стаканчик с крышкой и соломинкой. Напиток, по вкусу напоминающий очень сладкий густой какао, быстро отогрел мне руки и примирил с действительностью. Даже Кор, преследующий меня, как очень назойливый, но нерешительный кавалер, не испортил радостного настроения.

Дверь в «Погоду в доме» я открыла решительно и была готова много к чему, но только не к тому, что едва звякнет колокольчик, я полечу с порога кувырком, запнувшись о китайскую стену из коробок и стоящего над ними буквой «гы» управляющего.

Всё, о чём я думала, обрушиваясь на заочно знакомого Блейза Ульва, так это как не выронить сумку со сферами.

Что-то звучно хрустнуло. Надеюсь, не Блейз. Всё же Эльзбет не настолько весомая особа, чтобы за просто так раздавить мужчину среднего роста и конституции.

— Ой, а что это так хрустнуло, надеюсь, не ваша спина? — хихикнув, спросила я и поняла, что меня ни с того ни с сего охватывает чувство ничем не объяснимого детского восторга и желания учудить что-нибудь этакое, вроде как с хохотом покататься по полу или взобраться на крышу и покричать оттуда петухом.

— Хи-и-хих, — чайкой отозвался Блейз и поерзал, пытаясь избавиться от меня и моей сумки на своей спине. — Ничего такого, мисс Эльлиза, всего лишь коробочка с задо́рником. И кажется, один из пакетиков лопнул, и мы с вами надышались...

У управляющего при ближайшем рассмотрении оказались пепельные волосы и янтарного цвета глаза. А улыбающийся до ушей рот был полон ослепительно белых зубов с двумя парами чуть выступающих резцов.

— И что же теперь делать? — воодушевленно воскликнула я, вскочив и едва удерживая свои ноги на месте, так мне хотелось попрыгать.

— Конечно же, выпить чаю! Ромашкового! Много! — вторил мне Блейз, схватив меня за руки, в которых я держала сумку, и раскачивая их — и руки, и сумку — из стороны в сторону. — Вы принесли сферы?

— Конечно! Они все там!

— Чудесно! Идемте!?

— Куда?

— Пить чай!

— Ромашковый!?

— Да!!

— Нет! Лучше побежали!

— Побе!.. Акха-кха-ха… Ну наконец-то! Постарайтесь держать себя в руках, Лиза, или лучше я вас пока подержу, чтоб вы никуда не ускакали. Сейчас отпустит. Я выкрутил свой индо́ на максимум, должно хватить на обоих при телесном контакте. Ну как?

— Ого! — ошеломленно произнесла я, постепенно возвращаясь в себя.

— Но чаю всё же лучше выпить. Потом я выдам вам список обязанностей, ознакомитесь с правилами безопасности и получите защитные амулеты. И вот вам правило номер раз: при приёме товара всегда активируйте индо́.

Часть 6. Дареный конь

— Ничего себе! Это по какому случаю тебе такое обломилось, Лиз?

— Просто так. Разве муж не может сделать подарок без повода?

— Ничто так не разжигает подозрений, как неожиданный подарок. Я бы на твоем месте призадумалась.

. . .

Мне очень хотелось бы пробраться в магазин незаметно. Вдруг бы магиус Хант был где-нибудь подальше. От мысли, что я окажусь с ним в зале один на один, делалось как-то… неловко. Колокольчик над дверью не оставлял шпионским планам ни шанса, но я попыталась. Дверь толкала ме-е-едленно, просовывая нос в щелку по миллиметру и пытаясь в эту щелочку рассмотреть, есть ли в зале «бульдозеры» с убойным взглядом. Потом подумала: «Да что это я? Я тут вообще-то работаю» — и вошла как положено. А звона не было.

Вошедший до меня Риз, похоже, так резко распахнул входную дверь, что шнурок колокольчика от удара зацепился за крючок, на котором висел, да так и остался. И до двери теперь не доставлял.

Первое впечатление о магазине оказалось на удивление верным: заходи кто хочешь, бери что хо…

В глубине, за перегородкой, не на складе, а чуть в стороне, в кабинетике управляющего, говорили. Стараясь не хрустеть пакетом и не топать, я прокралась ближе, как бы на свое рабочее место. Но оттуда все равно слышно было плохо, так что пришлось пойти на хитрость и взять пышки в сообщницы. Будто бы я, такая благодарная вот прямо за всё, несу угощать лучшего в мире управляющего и его случайного гостя по случаю случайного визита.

— Где вы ее такую взяли, магиус Хант? Она же совсем дикая, — любопытствовал Блейз.

— Что значит дикая? — от голоса Риза мы с пышками дружно покрылись теми самыми мурашками. А ничего так, приятненько. И голос хороший. Но глаза, конечно же, вне конкуренции.

— Понятия не имею, но это первое, что пришло мне в голову, когда она вошла в мастерскую, обстоятельно принялся докладывать управляющий. — Она была как ребенок из деревни, впервые попавший в конфетную лавку в городе. Ему сказали, что в таких местах только сладкое, и он готов тянуть в рот всё, от леденцов до продавцов.

— Кхм… Она предлагала тебе что-то неприличное?

— Какие у вас любопытные мысли, магиус Хант, — чуть смущенно погремел ложечкой Блейз. Они там чай пьют? Значит, мы с пышками кстати, если вдруг.

— Вижу, вы привели волосы в порядок, — продолжил господин Ульв, решив не акцентировать на неприличном, — теперь как обычно, но все равно выглядите немного не так и… Даже пахнете немного не так. Новый одеколон?

— Сам сказал, что от эльфов всего можно, кажется даже, что я там живу, а сюда в гости езжу.

— И все же ваша Эльлиза удивительно похожа на супругу магиуса Даркести.

— Бывшую.

— Да, бывшую. Конечно. Вот будь на ней платье получше, шляпка модная — за настоящую леди можно принять.

— Любую девицу, если приодеть, можно за леди принять.

— Пока рот не откроет, — поддакнул управляющий.

Воцарилась недолгая пауза, а потом Риз сказал:

— Знаешь, Блейз, похоже, ты прав как никогда. Отчего у тебя был такой загадочный вид, когда я вошел?

— Я бы на вас посмотрел, если бы леди разглядывала ваш хвост через мракови́з и без всякого стеснения спрашивала, какой вы оборотень, будучи знакома с вами всего полдня. Такая вопиющая непосредственность… А еще она поет!

— Хорошо? — удивился Риз.

— Я бы сказал — занятно. О яблоках. И закатах.

— О! — вдруг сказал Хант, как человек, который что-то забыл, и я даже моргнуть не успела, как он выскочил из кабинета Блейза, словно черт из табакерки. Невероятно, умопомрачительно сногсшибательный черт и… Нет, не сшиб, но я была как никогда близка к грехопадению. Потому что грех падать, когда на тебя такое само бежит, разве что рядом с ним.

— Лиза? — таким тоном, будто сомневается, что я — это я.

Я даже сама засомневалась, потому что мое ответное блеяние состояло из «ма-ма-ма» и еще более невнятного «хы-ы-ы». Самое время в обморок упасть от стыда, но не падалось. Во-первых, за спиной стенка со вздрогнувшими по ту сторону рамками уже без стекла, во-вторых — руки Риза. А прижал так, что пакет, который я держала перед собой, только хрустнул, дохнув из глубин густым ароматом ванили и карамели.

— Вы… Вы мне булочки помяли, магиус Хант!

— Неужели? Как неловко, — притворно смутился Риз. — Зачем же вы ко мне тогда прижимаетесь, Эльзбет?

Последнее Риз прошептал мне на ухо, так нежно и проникновенно, что в ногах образовалась неестественная мягкость, и сердце замерло на полувдохе. Так и тянуло прильнуть ко всему вот этому вот большому и сильному еще теснее, бросив лишнее: пакет, приличия, одежду… Но не тут-то было.

— Однажды я уже обманулся вашей хрупкостью, мнимой чистотой и открытостью, — ледяным змеем шипел Риз, его руки превратились в тиски — ни шевельнуться, ни вдохнуть, ни вырваться. Легкий полумрак за перегородкой налился чернотой, и будь у меня хвост, как у Блейза, он бы сейчас дрожал мелко-мелко.

— Больше не выйдет. — Отпустил. — Так что прекратите ваши игры. Я уже лишился репутации, положения и друга.

Часть 7. Сладость или гадость?

— Зачем ты притащила меня на эту распродажу?

— Это не распродажа, Лиза, это презентация. А если приглашенный приведет подругу, плед бесплатно.

— А плед кому? Тому, кто приведет, или тому, кого привели?

— Обоим.

— Тогда почему просто не дать плед всем, кто пришел?

— Так на всех зевак пледов не напасешься.

— Тут явно что-то не то.

. . .

«Что бы ни произошло, я вел себя с вами недопустимо. Прошу простить и принять в качестве извинений», — гласила сопроводительная записка к шарику со сферой заката.

Пока возвращалась в «Номера», собирала немногочисленные пожитки и радовала портье своим отъездом, фраза моталась паровозиком у меня в голове, а за ней вдогонку — слова Риза, которые он сказал о сфере на складе: «С него (заката) всё началось».

Что началось? Его знакомство с Эльзбет? Его роман с Эльзбет за спиной Извера? Иначе зачем Ханту мне такое дарить? Намекает, что не прочь продолжить отношения? Тогда зачем упрекает, что у него всё кувырком из-за этой связи?

У меня от чего-то сложилось стойкое ощущение, что у них с Эльзбет если и был инцидент, то всего один. Ну, может, целовались пару раз тайком, записочки писали, обжимались за портьерами, а потом бегали к исповеднику по очереди грехи замаливать. Эльзбет бегала. Она представлялась мне нежной трепетной ланью, которую все бросаются оберегать. Из-за внешности. Но вряд ли была дурой. Сильно сомневаюсь, что Риз повелся бы на пустышку, да и Изверг на портрете не выглядел полным идиотом. В конце концов, он же женился на Эльзбет вопреки мамочке. Даже если это был его единственный взбрык.

Вот только сфера оказалась лишь частью подарка. В снятой комнате ожидали коробки. Териза, отдавая мне ключ внизу, сказала, что посыльный всё принес и бросил у двери, и чтобы я сразу свет зажгла, а только потом входила, а то могу упасть.

Я и упала на жалобно скрипнувший стул, который обнаружила рядом с дверью. Держала на коленях сумку и в немом изумлении разглядывала этот аналог золотого дождя.

«Так что давайте будем считать, что я неким образом всё же обеспечил вам стабильное существование взамен за… услуги…» — голос Риза слышался будто наяву, и я поежилась.

Вряд ли эта фраза касалась произошедшего, ведь тогда Блейз еще не знал, что я сняла комнату, а значит, и Риз знать не мог, но подходила она как нельзя лучше.

В одной из коробок я нашла белье. Нужного размера. И тем самым местом, на которое его надевают, чуяла — сядет идеально.

Забираю свои слова о трепетной лани и возвращаю о ду… Нет, пожалуй, тут бы кто угодно слабину дал, вздумай Риз ухлестывать всерьез, а не так, как со мной. Будто кот с мышью: цапнет и смотрит, будет добыча дрыгаться или лапки поднимет и сдастся.

А вот присутствие среди вещей двух больших цветастых пледов вызвало бурю эмоций и истерический ржач. Мне припомнился мой эпический поход на какую-то презентационную распродажу, где парам раздавали пледы в подарок. Какое счастье, что внизу только пекарня и сейчас там никого нет. Териза, услышь подобное в любое время суток, а не только среди ночи, мигом выставила бы меня на улицу со всем этим добром.

Вместо шкафа была стойка с перекладиной для вешалок и древний тяжелый комод с визжащими ящиками. Узкая кровать с высокими спинками — ровесница комода. Небольшой круглый стол, пузатая тумбочка, три разнокалиберных стула. Окно находилось над входом в пекарню, развилка перекрестка просматривалась как на ладони, и магазинчик «Погода в доме» был виден великолепно. Подоконник широкий. На таком сидеть — одно удовольствие, особенно в пледе и с книжкой.

Удобства нашлись за дверями комнаты слева в тупике и внешне выглядели как санузел в общежитии блочного типа. Ванная представляла собой емкость со сливом, вместо душа был ковшик. Зато вода из крана над умывальником текла и холодная, и горячая. Недурно. Так что, можно сказать, я удачно попала. Я еще в «Номерах» радовалась, что и не нужно изобретать велосипед, чтобы вымыться и привести в порядок одежду.

За всеми этими хлопотами я так и не сообразила, прохладно в комнате или нет, и спать легла почти перед рассветом. Даже не легла — упала и вырубилась, замотавшись в новый плед и изредка подхихикивая. И спала так крепко, что утренний шум, о котором предупреждала Териза, если и был, то меня не разбудил.

Разбудил Кор. Как эта сволочь меня нашла, я потом в книжке почитаю. А вот как в комнату пролез — отдельный вопрос. Разве что он местами кот. Потому что только коты умудряются просачиваться в запертые помещения волшебным образом. И вел себя ворон в этот раз совсем по-кошачьи. Он исследовал коробки, сваленные кучей в углу пустые и недоразобранные не пустые. Скребся и шебуршал, повизгивал, нацеплял на лапы каких-то лент, развернул коробку с посудой. Спасибо тому, кто придумал снабжать такие ящики заклинанием неразбиваемости, и спасибо, что к утру оно еще работало. Затем птиц влез головой в пакет и устроил забег и залет по периметру комнаты.

Я наблюдала мракобесие лежа в постели, решив просто переждать. Наконец Кор замаялся, повис летучей мышью на потолочной балке, свесив крылья тряпками, и порадовал меня прогнозом погоды, как внезапно заговорившее радио. Будто ему от жо… хвоста в голову прилило.

Часть 8. Во власти сомнений

Как и обещала, сообщаю вам, мой дорогой сын, что Эльзбет признала свою вину, прекратив позорное разбирательство, о котором сама же и просила. Так что судья, который ей явно благоволил, вынес удовлетворительный вердикт. Вам осталось только заверить бумаги, которые я вам пересылаю, и вернуть в Остерн. Вестником будет удобнее, мне не хотелось бы подвергать вашу жизнь опасности во время сезона штормов и настаивать на вашем личном прибытии. Также считаю, что отсутствие на слушаниях никак не сказалось на вашей репутации. Вам все искренне сочувствуют, а особенно леди Сте́йша Не́форн.

Люблю и как всегда жду, чтобы скорее обнять вас, мой дорогой сын.

. . .

P. S. Следовало бы прекратить всяческое общение с Ризером, но, по-моему мнению, и вы прекрасно об этом осведомлены, вся вина за инцидент (а может, и не один) лежит на Эльзбет. Я вас предупреждала неоднократно, но вы предпочли закрыть глаза и уши, будучи ослеплены чувством к этой недостойной особе. И, раз уж на то пошло, вам не нужно было жениться на ней. Всё сложилось именно так, как я вам и предсказывала: она опозорила семью. Как быть с Ризом — вам решать. В конце концов, его вы знаете с детства, а Эльзбет… Невозможно слепить леди из прислуги.

* * *

Дождь колотил в окна с такой силой, будто намеревался пробить стекло насквозь. Из устал. От непредсказуемой погоды, от заносчивости эльфов, от бесконечных инспекций по копям, жалоб… Где-то что-то постоянно обрушивалось, проваливалось, заливало, осыпалось, но работа магиуса Даркести начиналась уже после того, как оттуда, где обрушилось, провалилось или залило, начинали лезть твари. Местные называли их чудами, не утруждая себя именованием. Собственно, зачем, когда что ни месяц — что-то новое, так и фантазии не напасешься. Это полоумные та́меры, зовущие себя мастерами чудовищ, радовались как детишки, когда им притаскивали живьем новую пакость. Они бегали вокруг клетки с горящими глазами и сыпали похожими на ругательства терминами, описывая клыки, лапы, хвосты, уши, гребни, восторгались рисунком чешуи и цветом яда.

Тамеров в копи не надо было гнать, они туда сами лезли впереди всех, едва находился новый карман с радужным песком, пещера с лунными кристаллами или тьмалахи́товая жеода. Обязанности Извера заключались в том, чтобы обеспечить рабочим безопасность, расставив отпугиватели и капканы. Обычно этого хватало. А когда не хватало, вот как вчера, приходилось и лично руки приложить.

Темный дар изначально направлен на разрушение, так что время от времени Изу в любом случае необходимо было пускать его в ход, чтобы дар не начал разрушать его самого. Острова — самое подходящее для этого место. К тому же произошло кое-что, от чего Изверу прямо-таки хотелось разнести всё вокруг себя. Эльзбет признала свою вину. Так что чуды пришлись кстати.

Устал как собака, извозился по уши, но раздражение и злость ушли, оставив пустоту и горькое сожаление.

Из любил свою мать и уважал. Не бездумно и слепо, у всех есть недостатки, но надо отдать ей должное, она всегда старалась быть тактичной. И, возможно, была права в том, что он поторопился с женитьбой.

Проблемы начались почти сразу после свадьбы. Письма приходили, можно сказать, регулярно, учитывая вечно штормящее вокруг Островов море. Мать жаловалась на непочтительность Эльзбет, и то и дело в посланиях проскальзывали намеки на слишком вольное для замужней женщины поведение. То молодая леди Даркести отказалась ехать к кому-то на прием, отговорившись недомоганием, то задержалась в городе неприлично поздно, уехав туда без сопровождения, то отвечает без должного почтения. А стоит явиться Ризеру — сияет, как оба солнца. Нет-нет, он с ней деликатен и вежлив, но Эльзбет буквально не отходит от него. И все ее недомогания и задержки случаются исключительно тогда, когда магиус Хант в Остерне.

Сама Эльзбет писала редко, только если Из отправлял ответ с помощью Кора. Ее послания всегда были полны безграничного обожания и ожидания встречи. Кто бы мог подумать, что всё обернется вот так… Да, в этот раз Извер особенно долго не был дома, почти два месяца. Он и сам измучился от тоски по своей ненаглядной, бесконечно любимой и желанной Эльзи. Она снилась ему по ночам, зовущая и соблазнительная, протягивала руки для объятий или томно откидывалась на подушки…

В руке хрупнуло. Из с удивлением посмотрел на треснувший в руке бокал с водой и тремя каплями восстановителя. Средство пролилось на стол, едва не испачкав бумаги, которые пришли вчера утром.

Думать о том, что двое самых близких ему людей так с ним обошлись, было невыносимо. Самое ужасное, что так и не удалось выбраться с Островов, пока шло разбирательство. Извер знал обо всем от матери и изредка попадающих в руки газет. Погода, твари, погода, опять твари, эльфы, дела, снова погода — всё складывалось так, чтобы удержать Извера здесь, пока его Эльзи…

Он не верил. Долго. Зря? Он все еще сомневался. Он сам передавал через Ризера подарки, письма и просил обнять вместо него… Не слишком ли буквально друг воспринял просьбу об объятиях, а утомленная бесконечными разлуками Эльзбет пристальнее взглянула на того, кто чаще бывал рядом.

Наверное, стоило наплевать на неустроенность и оставить ее здесь, не отдавать под опеку матери в Даркести-холл, но тогда, в тот момент это казалось разумным — дать Эльзи спокойную комфортную жизнь вдали от Островов и эльфов с их ненормальными понятиями о морали. Три-четыре наложницы в добавок к жене считалось обычным делом. У некоторых вообще был целый гарем и никаких жен.

Часть 9. Осенние визиты

— Лиз, у тебя такой вид, будто ты, перед тем как дверь открыть, любовника в шкафу прятала. Ли-и-з? У тебя кто-то е-э-сть?

— Ты больная? Свекровь грозилась со дня на день явить себя ненаглядную, как знала, что я в отпуске… А ты чего приехала без предупреждения?

— Незваный гость всегда лучше нежданного мужа. Так что? Кто этот счастливчик?

. . .

— Добро пожаловать в «Погоду в доме». Лучшие эмо-климатические системы Остерна. Замер. Установка. Обслуживание. Сопутствующие товары, — тарахтела я и улыбалась так широко, что уже скулы свело, но Блейз взирал благосклонно, и я продолжала: — До конца недели для всех новых клиентов у нас действует скидка на дополнительные наборы локаций, а также вы можете попытать удачу и выиграть один из таких наборов, приобретя лотерейный билет всего за пять зол.

Супружеская пара — мужчина в длинном строгом пальто и дама в пушистой серебристой шубке и бархатном синем платье — хлопали глазами, пытаясь уложить в голове полученную информацию. Последняя фраза заинтересовала леди. Она нащупала в сумочке кошелек, достала монетку и протянула тут же нарисовавшемуся рядом с ними Блейзу. Управляющий витиевато пожелал удачи и предложи даме выбрать любой картонный прямоугольничек в круглом аквариуме.

— А теперь подуйте.

Дама дунула, на картонке проявилось сверкающее розовое сердечко.

— Поздравляю! Вы выиграли! Можете выбрать любой из трех наборов с таким же сердцем на коробке вот на этой полке.

— Ой! Как чудесно! — дама захлопала в ладоши, вызвав на лице своего спутника покровительственную улыбку. Она подошла к оформленному красными лентами стеллажу с коробками. Там были белые с розовыми сердцами, как на картонке удачливой дамы, голубые с золотыми звездами, синие с серебряными спиралями, кремовые с оранжевыми огоньками и черные с алыми поцелуями. Все коробки были одного веса и размера и различались только цветом.

— Но… Уважаемый, — леди в задумчивости касалась то одной коробки с сердечками, то другой, — все эти коробки совершенно одинаковые, как узнать, что внутри?

— Это еще один элемент игры, леди. Забирайте любую, а что внутри — узнаете, когда установите находящийся в ней тейп в вашу эмо-климатическую систему.

— Но… У нас нет. Мы только присматривали себе… — дама, прижимая к себе выбранную коробку, растерянно оглянулась на мужа, на лице которого уже проступало осознание того, что он встрял. — Дорогой! Нам нужна эта штука!

— Золотце, но мы ведь…

— Милый, неужели ты хочешь, чтобы я умерла от любопытства?

— Уважаемый, — обратился к Блейзу мужчина, — у вас есть что-нибудь в минимальной конфигурации?

Это был уже третий клиент за утро. Блейз блаженствовал. Пару дней назад он расстраивался, что у части компонентов для ЭКС истекает срок безопасного использования. Деньги на закупку были потрачены, а теперь еще и за утилизацию платить. Штуки вроде тьморока или сферы с закатами, рассветами, полуднями и прочими волшебными настроениями просто так в урну не выбросишь. Вот я и предложила эту лотерею. И наборы-сюрпризы. Билет стоил четверть от розничной цены, но выигрышными были лишь каждый пятый. Так что даже если не все наборы будут проданы, магазин не останется в убытке.

Пока господин Ульв оформлял покупку и договаривался о времени доставки и установки, дама успела потратить еще двадцать зол и вытащить еще один выигрышный билетик, став обладательницей черной коробки с поцелуями. Взгляд у молодой женщины сделался мечтательным, и она кокетливо поглядывала на мужа, подписывающего договор на обслуживание.

Прошло около недели с той злосчастной прогулки и неслучившегося поцелуя, Риз не появлялся. Лично. Примерно с интервалом в день я получала доставляемые разовыми вестниками презенты. Дарение неизменно происходило во время завтрака, будь я в торговом зале пекарни за столиком или внутри. Териза вся извелась от любопытства, но я делала вид, что точно так же не понимаю, от кого все эти бутоньерки, открытки или миниатюрные коробочки с конфетами.

Сегодня утром подарка не было. Хотя мы ждали. Я, Териза и болтающийся вверх тормашками на ветке дерева Кор. Ворон будто следил, приму я подарок или нет, словно ревновал, что это не он мне послание доставил. Не заметить упитанного черного птица на почти лишенном листьев клене было невозможно, но мисс Конти никак не прокомментировала этот фрукт, хотя уже неоднократно смотрела прямиком в его сторону.

— А магиус Хант снова уехал? — вдруг спросила она и быстро отвела взгляд от входа в «Погоду в доме», словно я ее осуждать стану, что она туда смотрит.

Я пожала плечами. В магазин он не заходил, на улице я его не видела и узнавать, куда подевался этот провокатор, не собиралась. Мне интереснее был мой завтрак, чем размышления на тему его исчезновения. И я вовсе о нем не думала. Не бросала ищущих взглядов по улице, когда выходила, не дергалась от каждого звонка колокольчика над входной дверью в магазине. И сердце у меня не замирало, стоило Блейзу вскользь упомянуть его имя или фамилию. А на работу я бежала вовсе не потому, что надеялась там его вдруг застать. Но если быть честной, все эти «не» следовало взять в скобочки.

У меня в комнате появилась коробка, куда я, как хомяк, собирала все подарочки. Пуговица от пальто тоже была там. И мешочек со сферой. Сферы были единственными штучками, которыми можно было воспользоваться, не имея в доме эмо-климатическую установку. Достаточно было ее достать, согреть в ладонях и легонько сжать, а почувствовав легкое пощипывание, подбросить вверх, но я так и не решилась на эксперимент. Мне достаточно было гадского ворона.