Развод. Право на счастье

Пролог

— Привет, — проскользнув в кабинет, я закрыла дверь на замок. Широко улыбнулась, предвкушая реакцию Ника на мое появление. Мы не виделись три дня и я безумно соскучилась. До одури, до дрожи в коленях. — Ты меня вызывал?

А в ответ тишина. Какая-то тяжелая, плотная, почти осязаемая.

Никита стоял спиной ко мне и на приветствие никак не отреагировал. Даже не дернулся и головы не повернул. Просто стоял как истукан и пялился в панорамное окно, из которого открывался великолепный вид на город.

И это было очень странно. Ведь обычно он как коршун налетал на меня. Сразу с порога набрасывался с поцелуями, прижимал к стене, задирал юбку, лаская чувствительную кожу бедер.

А потом поворачивал лицом к стене, сдергивал трусики и входил сразу и до упора, заставляя меня биться в сладкой агонии. Или относил на диван и брал меня на нем, с большим удобством, но не с меньшей страстью и одержимостью.

В его кабинете мы не опробовали только стол, поскольку я боялась, что мы в процессе свернем с него все, включая лэптоп и лампу и произведем шум на весь офис. И так приходилось зажимать себе рот ладонью и кусать губы, чтобы посторонние уши не слышали моих стонов.

Хотя в офисе весь персонал уже был в курсе наших с Дементьевым отношений, но одно дело видеть, как босс обнимает меня за талию, обедает со мной и усаживает в машину каждый день, отвозя и привозя на работу, а совсем другое слышать, как он меня трахает в кабинете.

Нет, такой огласки мне не нужно. И так обстановка в компании накалена до предела. С тех пор как коллеги узнали что Никита ушел от жены и теперь мы вместе, их отношение ко мне резко поменялось.

Дружелюбность вмиг сменилась враждебностью. Здоровались со мной теперь только сквозь зубы. На чай девочки из бухгалтерии больше не приглашали, и я более чем уверена, что они перемыли мне все кости.

На обед я старалась ходить либо с Дементьевым, либо разогревала в кабинете еду, принесенную из дома. Не хотелось лишний раз чувствовать негатив коллег.

Одним словом, на работе я превратилась в настоящую парию. Которую сторонились и ненавидели те, кто еще недавно лил в уши мед.

Все чаще я думала о том, что мне надо уйти из фирмы. Но пока еще держалась. Ради Никиты. Он очень сильно поддерживал меня, не давая раскиснуть. Говорил, что нужно подождать. Что время пройдет, народ успокоится и все будет хорошо.

Я согласилась потерпеть, надеялась, что злость и зависть утихнут в конце концов. Никите же и без моих душевных терзаний было тяжело.

Разозленная Илона была готова играть грязно. Она первой успела подать на развод и натравила своих адвокатов на Никиту. Тот в ответ подключил своих и активно отбивался от претензий жены.

В общем, проблем на двоих у нас хватало, но я была уверена, что мы справимся. Если будем держаться друг за друга.

В последние несколько дней Ник в офисе не появлялся, разбираясь с ворохом новых проблем, созданных Илоной, и мне было особенно тяжело.

Вчера, находясь в кабинке туалета, я слышала как меня обсуждали девчонки из отдела кадров. Называя бессовестной дрянью и подстилкой, раздвигающей ноги за деньги.

Не знаю, как мне хватило сил и выдержки, но я распахнула дверь и прошла с высоко поднятой головой к выходу из туалета.

Даже в столовую спустилась, назло всем. И только ночью, в темноте и одиночестве, позволила себе поплакать в подушку. Чтобы никто не видел моей боли и обиды.

В конце концов, я знала, что примерно так все и будет. Знала, но все равно ввязалась в отношения с Дементьевым.

Так чего теперь жаловаться? Все равно никто не поймет. Только Лизка разве что, да и она скажет, что не надо было с Никитой связываться. Посоветует рвать когти от него и не страдать зря.

Ник все эти дни не звонил, и я уже начала тревожиться. Но когда увидела с утра его машину на стоянке, сразу воспряла духом. Сердце радостно заколотилось, а внизу живота сладко заныло в ожидании встречи.

Летела в офис я как на крыльях, и не успела даже толком раздеться, как позвонила Света, секретарша Ника, и сказала, что он требует меня к себе.

Отчего настроение скакнуло еще выше. Соскучился, значит. Так, что невтерпеж. Наверняка, и не звонил поэтому, засранец. Хотел, чтобы я сильнее соскучилась.

И вот я стою в кабинете Ника и улыбка медленно сходит с моего лица. Вместо поцелуев я получаю холодный официальный прием.

Как будто мы откатились к тому, что было до нашей поездки в Аргентину. И мне это не нравится.

— Ник, что-то случилось? — подхожу ближе и замираю у стола. Хочется кинуться вперед и обнять мужчину, но что-то меня удерживает. Какой-то инстинкт.

Дементьев кажется сейчас совсем чужим. Не с ним я распивала коктейли, не с ним танцевала танго под луной, не с ним сгорала от страсти долгими ночами.

Сейчас в кабинете стоит чужой для меня, суровый мужчина. Тот, кто трепал мне нервы последние пять лет. Что пугает до чертиков.

Я не понимаю в чем дело. Ник сердится? Я в чем-то накосячила? Чем-то обидела? Но чем?

— Даша, сядь, пожалуйста, — раздается суровый голос, и я механически исполняю приказ.

Потому что эта фраза звучит именно как приказ.

Глава 1

— Ты в порядке?

Я сидела на диване и подрагивающими руками держала в руках стакан с водой. Периодически отпивая из него мелкими глоточками. Пыталась отойти от шока и от внезапного обморока.

Дементьев сам привел меня в чувства, а теперь расположился напротив и сканировал взглядом. Не знаю зачем. Вряд ли так уж сильно обо мне беспокоился.

А если и беспокоился, то только о том, чтобы я не скончалась у него в кабинете. Вряд ему бы улыбалось возиться с трупом.

— Даша? Ты в порядке? — переспросил, так и не дождавшись моего ответа. — Или все-таки вызвать врача?

О да, я в полном порядке. Всего лишь сердце разрывается на части и слезами захлебнуться хочется. А еще безумно хочется залезть в душ и содрать с себя все пять слоев кожи. Чтобы смыть с тела всю грязь, в которой оказалась выпачкана.

Не выдержав, все-таки посмотрела на Дементьева. Просто чтобы убедиться, не издевается ли он. Потому что этот вопрос больше походил на издевку.

Но нет, ничего такого в лице Дементьева я не заметила. Он был серьезен, сосредоточен, но уже не напоминал бесчувственную ледышку.

— В полном, — сделав последний глоток, поставила стакан на столик.

— И давно у тебя такое? — если бы не слова, сказанные пятью минутами ранее, я бы даже поверила, что Ник обо мне беспокоится. В его серых глазах мелькало что-то похожее на тревогу.

Но нет, это лишь чертово наваждение. Это все глупое сердце, оно все еще надеется на взаимность. Не желает верить, что Дементьев просто мной воспользовался. Поэтому создает иллюзии. Пытается всеми силами обелить мерзавца, который меня сначала приручил, а потом решил выкинуть из своей жизни словно какую-то вещь.

— В первый раз, — ответила я, стараясь быть сильной. Каждая минута проведенная наедине с Дементьевым лишь усиливала мои страдания. — И надеюсь, что в последний. Наверное, давление слегка подскочило, но уже все прошло. Ладно, могу я идти работать?

Стараюсь держать сухой, официальный тон. Не показывать, как мне больно и плохо. Только не перед этим козлом. Вечером, всю свою боль выпущу наружу вечером. А пока что мне придется побыть стойким оловянным солдатиком.

Хочу встать, но Никита останавливает меня. Удерживает за руку, которую я сразу же вырываю. Противно. Мне противны его прикосновения. Настолько, что глаза выцарапать хочется.

— Что еще? — смотрю на босса с раздражением, но ответа не получаю.

Вместо этого Дементьев резко встает, чертыхается. Порывистым движением сбрасывает с себя галстук и кидает в кресло. Снова подходит к окну, упирается руками в подоконник.

— Даша, ты ведь понимаешь ситуацию. Илона не потерпит, чтобы ты работала здесь. Ни моим ассистентом, ни в отделе кадров, ни в любом другом отделе. И ее сложно осудить. Так что тебе…

— Мне написать увольнение по собственному желанию? — горько усмехнувшись, растираю лицо руками. Все происходящее смахивает на какой-то жуткий кошмар.

Если честно, это было ожидаемо. Никто бы меня не оставил работать здесь, учитывая, что Ник помирился с женой. Да я сама бы ушла, чего греха таить. Завтра с утра принесла бы заявление на подпись. Как только переварила бы все происшедшее.

Но Никита и этого мне не дал. Даже маленькой поблажки. Решил покончить со мной одним ударом. Стоило отойти от обморока, и он продолжил меня добивать. Методично, расчетливо, хладнокровно.

Господи боже мой, я умудрилась влюбиться в настоящее чудовище.

— Да, там на столе лежит бланк. — Никита по-прежнему на меня не смотрит. Говорит глухо, будто бы через силу. — Подпиши.

Ничего не ответив, я беру со стола бланк и невольно охаю. В шапке отпечатано мое имя, а сам документ уже завизирован подписью и печатью Дементьева. Даже дата стоит — сегодняшнее число. От меня тут требуются лишь подпись и одно предложение о причине увольнения.

М-да, когда кажется, что дно уже пробито, снизу сразу же начинают стучать. Я бы даже сказала, ломиться.

Интересно, как давно был готов этот бланк? Сразу после нашего прилета домой? Или чуть позже?

— Даш, — Никита как-то странно реагирует на мой потрясенный вздох. Дергается, втягивает носом воздух. Прокашливается. Впрочем, оборачиваться так и не спешит. — Не надо убиваться. Для тебя все это только к лучшему. И на улице ты не останешься. Я договорился насчет нового места. Пойдешь работать к Ильиной. Знаешь же ее? Она владеет сетью медицинских клиник и ей позарез нужна ассистентка, потому что ее Саша собирается уйти в декрет. Рекомендации я ей уже отправил и Тамара Игоревна осталась довольна. Она ждет тебя на собеседование в понедельник.

О как, все просчитал, значит. И рекомендации, и место для «ссылки». Облагодетельствовал по полной программе.

Зачем, интересно? Совесть гложет? Или боится, что я буду скандалить? Что буду приставать к его любимой жене, что обвиню в харрасменте? Видимо, так. Поэтому и решил откупиться. Чтоб уходила быстро и не вякала.

И Нику пофиг, что обо мне подумают на новом месте. Слухи о сотруднике, взятом по протекции всегда разлетаются очень быстро и обсуждаются долго и со смаком. Так что едва ли мне в клинике Ильиной будет житься лучше.

Да пошел он со своими подачками! Пусть подавится ими. Смахнув злые слезы с уголков глаз, пишу банальное «прошу уволить меня по собственному желанию в соответствии со статьей…» и размашисто расписываюсь.

Глава 2

— Доброе утро, Даш, — Кузнецов заглянул ко мне в кабинет, когда я собирала в коробку свои личные вещи. Правда, заметив мой яростный взгляд, тут же заткнулся.

Красивое лицо приобрело суровое выражение, губы поджались в тонкую линию, брови сдвинулись к переносице.

— Даша, так это правда? Никитос тебя уволил?

— Что, слухи уже поползли? — щека у меня непроизвольно дернулась.

Впрочем, удивлена я не была. Подозревала, что любимые коллеги сполна успели мне косточки перемыть всем коллективом и позлорадствовать от души. Не зря ведь уши горели больше часа.

— Есть такое. — скривился он, усевшись на ручку кресла и внимательно меня разглядывая. — Ник конченный кретин, раз тебя бросил и вернулся к этой стерве.

— Да и я не лучше, — печально покачала головой, заклеивая коробку скотчем. — Сама виновата, что связалась с ним.

— Вот с этим не могу не согласиться. Не понимаю, чем он тебя взял. Не ожидал, что и ты упадешь к Нику в руки, как только тот пальцем поманит. Он же тебя все эти годы ни во что не ставил… Все вышвырнуть хотел из компании, чтобы пристроить какую-нибудь смазливую мордашку к себе под бок. А потом ты сбросила свою маскарадную одежку, и его перемкнуло напрочь.

В голосе Кузнецова слышалось осуждение, и это было особенно обидно. Он ведь один из немногих, кто продолжил ко мне нормально относиться, хотя моего романа со своим другом не одобрял.

Еще тогда, в Аргентине, он о чем-то спорил с Никитой. Кажется, они даже поругались. Чуть ли не до драки дело дошло. О причинах мне никто из них не поведал, но я была уверена, что эта стычка произошла из-за меня.

— Петр Николаевич, хватит! — осадила я его. — Мне неприятно это обсуждать, тем более с вами. А за свои ошибки я и так уже расплачиваюсь.

— Извини, Даш, — мужчина вздохнул. — Я не хотел тебя задеть. Просто мне жаль, что все так вышло. Ты хорошая девушка и отличный сотрудник.

Я лишь пожала плечами. Сказать мне было нечего. Петр тоже помолчал, обдумывая что-то.

— Даш, знаешь, я не понимаю, что происходит с Ником в последнее время. Он всерьез был настроен на развод. Илона уже вкрай его достала. Не знаю, что именно его побудило поменять решение.

— А что тут думать? — фыркнула я. — Причина одна на все времена. И думаю, её даже озвучивать не нужно. Как мужчина вы все понимаете.

— Даша…

— Петр Николаевич, — оборвала я его. — Не надо мусолить это. Что случилось, то случилось, а причины уже неважны. Спасибо вам за годы работы, за то, что всегда ко мне хорошо относились. — вздохнула, подтянула к себе коробку. — Прощайте. Удачи вам и компании.

Я говорила от всего сердца. Что бы ни произошло между мной и Никитой, но компании «Avis Trans Group» я ничего плохого не желала. В конце концов, столько лет потратила, работая на износ для ее процветания. Да и не хотелось отравлять свою душу мелочной злостью.

— Даш, погоди, — мужчина ругнулся, прошелся по комнате, потом повернулся ко мне. — Тебе не обязательно уходить. Иди работать помощницей ко мне. Я тебя не обижу, обещаю.

Я не сдержала грустной улыбки. Почему-то когда мужчины обещают не обижать, то именно это они и делают в конце концов. Вот такой грустный парадокс..

— Петр Николаевич, как вы себе это представляете? Никита не хочет меня видеть, а работая вашим помощником, я буду с ним сталкиваться постоянно. Он все равно меня выживет, и скорее рано, чем поздно. И уж простите, но я хочу уйти, сохранив хотя бы немного нервов и самоуважения.

— Ник ничего тебе не сделает, — прорычал Кузнецов. — Я поговорю с ним и прижму где надо.

— Да? — скептически на него взглянула. – А Илону как прижмете? А всех остальных? Меня же половина офиса ненавидит.

— Даш, ты преувеличиваешь.

— Петр Николаевич, — взорвалась я. — Мне, наверное, лучше знать. Это за моей спиной шепчутся, мне устраивают бойкот, меня за глаза называют подстилкой. Меня!!!

Черт! В сердцах выругавшись, закрыла глаза.

Клянусь, я не хотела жаловаться. Само вырвалось. Что неудивительно, впрочем. Нельзя все долго держать в себе. Рано или поздно паром крышечку сорвет и произойдет «Бум»!!!

Что и произошло сейчас.

Еще раз черт. Не нужно было Кузнецову все это слышать. Но что уж теперь. Слова назад не заберешь.

— Даша, — голос мужчины стал ледяным. Глаза потемнели и начали метать молнии. — Скажи, кто тебя обидел и…

— И что? Вы их уволите или оштрафуете? Так остальные еще сильнее злобу на меня затаят. Еще более грязные слухи распустят. Например, что я сплю не только с Никитой, но еще и с вами. Вы этого хотите?

Отчаянно покраснев, отвела глаза в сторону. А ведь сказала правду. Злые языки горазды на любую выдумку. Еще большую грязь разведут и окатят ею с ног до головы. И я даже боюсь представить какую.

— Твою ж мать, — снова ругнулся Кузнецов. — Даш, я хочу тебе помочь, правда. Только скажи как.

— Да тут уже ничем не помочь. Да если честно, я и сама хотела уйти. Тяжело работать в такой атмосфере. Уже уволилась бы, если бы Ник не удержал…

Глава 3

Как только оказываюсь в квартире, силы и выдержка меня оставляют. Причем внезапно. Так сдувается проколотый иглой воздушный шарик. Сначала шипит и улетает к потолку, а потом медленно оседает на пол цветным слипшимся ошметком. Уродливым и ни на что больше негодным.

Примерно так я себя и ощущаю: меня словно проткнули и жестко выпотрошили, вытащив все мечты, надежды, позитивные эмоции и оставив пустую рваную оболочку. Которую невозможно заштопать.

Уронив коробку на пол, скидываю туфли и прохожу в гостиную. Останавливаюсь посреди комнаты, обвожу ее пустым взглядом. Взгляд скользит по привычной обстановке: любимым обоям, тщательно подобранной мебели, всяким милым сердцу безделушкам, но ни за что не цепляется. Все до единой вещи кажется теперь пустым, чужим, безликим. Словно и не моя теперь эта квартира.

Может, все дело в том, что за эти полтора месяца я слишком много была с Никитой? И попросту отвыкла от своего жилья? Ведь он ни разу здесь не ночевал. Да и вообще, заглядывал лишь мельком. Когда помогал заносить чемоданы или пакеты с продуктами. Когда не было времени, чтобы остаться надолго, провожал до квартиры, пил со мной чай, а потом уезжал.

Все остальное время мы проводили в его квартире. Не каждый день, но примерно каждый третий точно.

Эту квартиру, если верить его словам, Никита купил уже давно и втайне от жены. Даже зарегистрировал не на свое имя. Когда Илона его особенно сильно допекала, он уезжал из дома и восстанавливал себе нервы в тишине и спокойствии апартаментов.

Естественно, у меня сразу зароились подозрения, что и любовниц своих он сюда таскал. Устраивал релакс с полным и глубоким погружением, так сказать. О чем напрямую его и спросила.

Удержаться от вопроса не смогла. Мне важно было знать правду. Не хотелось бы спать с ним на тех поверхностях, где он сношал других женщин.

В ответ я заработала задорную улыбку и раскатистый смех. Ник клялся и божился, что это была лишь его тайная мужская берлога. Территория «свободная от баб», как он выразился. И я единственная, кого он в нее привел.

Тогда я ему поверила. Потому что эти слова откровенно и нагло мне льстили. Да что уж там, извечная слабость всех женщин — желание стать для своего мужчины единственной, особенной, неповторимой. Той, ради которой он достанет Луну с неба и вывернет весь мир наизнанку.

Вот и для меня эта потребность стала ахиллесовой пятой. Ослепленная яркой страстью, оглушенная внезапно нахлынувшими чувствами я поверила, захотела поверить в собственную исключительность, в то, что смогла покорить такого заядлого циника и ловеласа как Дементьев.

И вот к чему привела моя слепая вера. Я оказалась отвергнутой, ненужной, да еще и вышвырнутой с работы в придачу. Идти на собеседование к Ильиной я точно не собиралась. Не нужны мне его грязные подачки и одолжения с барского плеча.

Сама справлюсь, главное, выплыть из состояния легкой прострации, в которое угодила.

Сейчас я словно в подвешенном состоянии нахожусь. Я не понимаю что мне делать, как быть и за что хвататься. Я потеряла точку опоры и все свои жизненные ориентиры, и теперь напоминаю себе того ежика в тумане из старого советского мультика.

Моя жизнь вдруг подернулась пеленой тумана, за которой не видно пути, на который можно ступить.

Вздохнув, начинаю бесцельно ходить из комнаты в комнату. Не знаю, что я хочу найти — день вчерашний или день грядущий. Или просто так пытаюсь успокоиться.

Только вот не получается. Перед глазами стоит квартира Никиты, а не моя. Тот день, когда он меня впервые туда привез.

От жены он съехал в тот же день, как мы прилетели из Аргентины, а через два дня привез меня в свое тайное обиталище.

Я тогда весь вечер помогала ему распаковывать вещи. А после мы уплетали ужин, заказанный в итальянском ресторане, и вспоминали тот ресторанчик в Байресе, где впервые танцевали.

Мы вообще много смеялись в тот вечер, вспоминая все нелепости, случившиеся с нами. И инцидент в самолете, и тот случай, когда Ник застал меня за просмотром каталога с эротическими игрушками. Он, кстати, пообещал прийти и просмотреть все мои книжные полки, чтобы выяснить, что еще такого горяченького и компрометирующего я читаю.

И ведь сдержал обещание. Действительно выпотрошил весь мой шкаф и начал перебирать книги, смешно декламируя самые пикантные моменты из них. Довел меня до слез и колик.

А потом и до оргазма довел, потому что в процессе чтения мы как-то незаметно увлеклись и возбудились. Пришлось экстренно спускать пар.

Сейчас это все казалось таким далеким, будто привиделось мне лишь во сне. Будто и не было ничего. Машинально дотронувшись до щеки, обнаружила, что она мокрая. Надо же, так погрязла в своих воспоминаниях, что даже слез не почувствовала.

Ошибка. Оказывается, это было лишь ошибкой. Для него. А для меня это были лучшие дни за последние годы, я чувствовала себя живой, желанной и счастливой. Чувствовала, как за спиной вырастают и трепещут на ветру крылья.

Которые сегодня оказались срублены одним жестоким ударом.

Мотаю головой, пытаясь отогнать призраков минувших дней, но они не желают исчезать. А наоборот, становятся все ярче, мучают, заставляют сердце болеть, а сознание метаться в агонии.

Глава 4

После разговора с подругой я немного ожила. Чертовы воспоминания перестали осаждать мой мозг и я смогла чуть-чуть встряхнуться.

Нет, тоска, боль и обида никуда не ушли, но я хотя бы перестала слоняться по дому как долбанный лунатик.

Первое, что сделала — это скинула одежду и направилась в душ. Долго стояла под горячими упругими струями, пытаясь смыть с себя ощущение грязи и липкости, которое будто бы напрочь пропитало кожу.

Извела полбутылки шампуня, бутылку геля для душа, самой жесткой мочалкой растерла всю кожу до красноты, но едва ли почувствовала себя лучше.

Хотела выплакаться, надеясь хоть так стравить эмоции, но даже этого не смогла сделать нормально. После краткого всплеска эмоций в гостиной, вызванного воспоминаниями, слезные каналы перекрылись напрочь и я не смогла выжать из себя ни слезинки, как ни тужилась.

А ведь в офисе чуть не разрыдалась на радость всем желающим. С трудом сдержалась, чтобы не показать свою слабость. А теперь, когда плакать можно и даже нужно, слезы не приходят. Еще один парадокс.

Из ванной я вышла мокрой, опустошенной и совершенно разбитой морально. А еще жутко голодной. Просто неимоверно. От голода начало подташнивать и голова снова закружилась.

Отпустило только после того, как я навернула тарелку борща, котлеты с картошкой и выпила большую чашку красного чая с сахаром.

Что ж, хоть что-то хорошее. Снова падать в обморок не хочется.

Утолив голод, отправилась в гостиную и завалилась на диван. До вечера бы еще долго, спать не хотелось, а голову отключить надо было. Чтобы не истязать себя понапрасну самокопанием, раскаянием, воспоминаниями.

Если бы можно было вызывать амнезию силой мысли, то я бы это с радостью сделала. Чтобы с радостью выкинуть из памяти последние месяцы и переписать жизнь набело.

Телевизор, правда, ничем не помог. Чужие страдания в мыльных операх радости не добавляли, скандальные ток-шоу раздражали, потуги юмористов казались нелепыми и пресными. Помучившись целый час, вырубила к чертям бесполезный ящик.

Швырнув пульт на столик, закрыла глаза. Подложив под голову подушку, легла, потерла уставшие глаза и попыталась подремать. Но стоило лишь ненадолго окунуться в сладкую дрему, как раздался звук, оповестивший о входящем смс. Проигнорировать не смогла. И зря, честно говоря. Потому что после прочтения сонливость как рукой сняло:

«Даш, в квартире остались твои вещи. Заберешь? Можешь приехать сегодня вечером. Меня в квартире не будет, не переживай.»

Нет, Дементьев точно издевается. Мало ему было моего унижения, болезненного разрыва, увольнения. Теперь еще хочет, чтобы я сегодня же приехала и забрала вещи. Он думает, я железная? Или что у меня сердца нет?

Хотя, каждый судит по себе, как говорится. В меру своих способностей и своей испорченности. Вот и Никита так же делает. Ему-то уж точно не плохо и не больно. Если сердца в груди нет, то и болеть нечему. Ему плевать на все и всех. Кроме себя любимого. Даже на жену плевать.

Не верю я в их любовь, не верю. Не изменяют когда любят. Причем так нагло и постоянно. Никита в принципе не умеет любить. А с Илоной ему быть выгоднее, потому и вернулся к ней: статус, имущество, активы — все общее в основном. А я ничего кроме себя и своей поддержки ему дать не могу.

А развод — это скандалы, грязь, шумиха в прессе, потеря денег. Вот прикинул Дементьев, что стоит на чашах весов и выбрал ту, что потяжелее. Таких как я он найдет не один десяток, так зачем деньги терять из-за временного развлечения.

В душе рождается огромная волна злости. Которая затмевает все остальные чувства. И в этот момент мне впервые в голову приходит дельная мысль: еще неизвестно кому больше повезло. Мне или Илоне.

Я-то помучаюсь, но переживу. Страдать по этому козлу всю жизнь не собираюсь. Ничего, что нас не убивает, то делает сильнее. Выкарабкаюсь, устрою свою жизнь.

А Дементьевой с мужем-потаскуном всю жизнь, судя по всему, жить. Терпеть его измены, ходить с рогами. Тратить нервы, устраивать слежки, травить соперниц, выбирать ему страшненьких помощниц. Жить как на пороховой бочке, в общем.

Потому что теперь я точно знаю, что некоторые люди не меняются. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Горбатого могила исправит, черного кобеля не отмоешь добела — так, вроде бы, в народе говорят? Это прям про Дементьева, ни добавить, ни убавить. Так что радоваться мне надо, что Бог относительно вовремя уберег от такой жизни, а не убиваться.

Лихорадочно начала вспоминать, что оставила в квартире у Дементьева: Подаренные им костюмы, обувь, часть косметики, несколько книг и прочие мелочи. В общем, ничего такого, за чем стоило бы возвращаться. Поэтому написала ему сообщение почти что твердой рукой:

«Можешь отправить мои вещи в комиссионный магазин, или избавиться через Авито. Или просто отнеси на помойку. Мне ничего из них не нужно. Ключи занесу, когда буду забирать документы. Если не хочешь долго ждать, поменяй замки.»

Вот и все. Все связи порваны окончательно. После отправки сообщения я еще минут десять сидела, ожидая ответа. Больное любопытство глодало душу. Интересно даже стало, что он может мне ответить. В приказном порядке скажет приехать?

Глава 5

— Паршиво выглядишь, — с порога заявила подруга, всучив мне бутылку вина и коробку с пирожными из нашей любимой кондитерской.

Спорить даже не стала. У Лизы всегда был глаз алмаз, иногда мне даже казалось, будто подруга еще и мысли читает. Так тонко ей удавалось уловить мое состояние и настроение. А после сна я и правда выглядела довольно помято: опухшее лицо, покрасневшие от слез глаза, общий несчастный вид. Голова еще трещать начала, ломило виски и простреливало в затылок.

Только волосы удалось более-менее привести в порядок, — после двадцати минут стараний я расчесала-таки все колтуны, что образовались за время сна, и заплела волосы в тугую косу.

— Сама знаю, — вздохнула и поплелась на кухню. — Раздевайся и мой руки, я пока чайник поставлю и бокалы достану.

Пока накрывала на стол и раскупоривала вино, вспомнила как мы с Лизкой в последний раз устраивали совместные посиделки. Это было сразу после моего возвращения из Аргентины. Только в тот момент я еще летала на крыльях любви, наивная дурочка.

Страсть затуманила мозги, вот и потеряла осторожность. Нашла, блин, кому верить. Жаль, что умные мысли всегда приходят поздно, когда ошибка уже совершена. И ты хоть локти кусай, хоть лоб расшиби о стену, но ничего уже не исправить.

Это сейчас я ученая горьким опытом, а тогда мне казалось, что все идет как надо. Я была довольна и счастлива. Разливалась перед подругой соловьем.

А Лиза лишь смешно округляла глаза, хихикала, а местами и скептически хмыкала по мере того, как я ей рассказывала все перипетии моей поездки в Аргентину.

— Ну вот и платья пригодились, — рассмеялась она в самом конце, — а ты их брать еще не хотела. А так и развлеклась, и от работы отдохнула, и тирана своего соблазнила.

— Вовсе я его не соблазняла, — подколка подруги меня смутила. — Не было у меня такой цели. Ты же знаешь, я не из тех, кто бегает за женатиками. Если честно, сама до сих пор не понимаю, как у нас с Никитой до постели дошло.

— Да как-как, — фыркнула подруга. — Полюбила и дала, вот и весь секрет. У тебя же на лице все написано.

— Лиза!!!

— Ну а что Лиза? Разве я не права?4

— Права, — вынуждена была признать я. — Влюбилась я, Лиз. Не знаю когда, но влюбилась. Иначе послала бы Дементьева куда подальше с его приставаниями.

— Ну и? Ты ему уже призналась? А он что? — подруга тут же навострила ушки и начала засыпать меня вопросами. — В ответ признался?

— Лиза, — рассмеялась я, — мы вместе всего неделю. Какой мужчина признается в любви так быстро? Мы даже привыкнуть друг к другу толком не успели. Ну, я имею в виду вне постели. Рановато как-то о любви кричать.

— Так, а тут поподробнее, — ухмыльнулась она. — В сексе хоть хорош?

— Очень, — кончики ушей у меня отчаянно покраснели. — Я бы даже сказала — в койке он настоящий бог. Понимаю теперь, почему из-за него женщины дерутся.

Еще несколько минут мы шутливо переговаривались, а потом Лиза посерьезнела.

— Даша, ты ведь осознаешь, что твой Ромео женат? А от таких женщин как его Илона легко не уходят. Судя по твоим рассказам, она крепко его взяла в оборот за годы брака. Так что если ему женушка диктует кого на работу принимать, то вряд ли твой Никита решится на развод. Будет ходить у нее на веревочке как дрессированный бычок. Или ты хочешь пополнить ряды его любовниц?

— Нет, конечно, — возмутилась, хотя реакцию Лизы прекрасно понимала. Про Дементьева и его похождения я ей прожужжала все уши, так что ее скепсис вполне оправдан. — Я никогда на такое не пойду. Ник сказал, что между ним и Илоной все давно кончено, и он обязательно разведется. Буквально клялся. Я понимаю, что тяжело будет, но решила дать Нику шанс. Я ему верю.

— Ой, Дашунь, — покачала подруга головой. — Смотри не обожгись. Мужики мастера лапшу на уши вешать и жить на две семьи. Находясь годами в состоянии развода.

— Ник не такой, — отрезала я.

— А какой? — хмыкнула Лиза. — Еще в январе ты его крыла последними словами. Он же тебе кровь пил литрами, с работы выжить хотел. И тут такая метаморфоза. Ты улетаешь в командировку, а через две недели прилетаешь с сердечками в глазах, и Дементьев для тебя уже не деспот и козел, но рыцарь в белых доспехах. Я, мягко говоря, удивлена.

— Понимаю, как это все выглядит со стороны, но я и не оправдываю Никиту. Да и он себя тоже. Он извинился за свое поведение, а я его простила. И поняла, что он не такое чудовище, как мне казалось. Да, характер у него скверный, но кто из нас без недостатков? Ты права, Лиза. Я влюблена, меня к нему чертовски тянет и я хочу попробовать дать нам шанс. И не думай, что это решение мне далось легко. Быть разлучницей мне не хочется. Но ведь я не подталкивала Ника уходить из семьи. Это было его решение.

— В общем, понятно. — Лиза потерла лоб. — Любовь не только зла, но еще слепа и глуха. Даш, я скажу лишь один раз, потому что ты мне подруга, я тебя люблю и не хочу видеть с разбитым сердцем. Люди не меняются. Уж прости, но если человек до сорока лет гулял напропалую, то он и дальше будет. Я бы не стала строить на твоем месте иллюзий. Потому что в один прекрасный день, если вы с Илоной поменяетесь местами, ты можешь его застукать с какой-нибудь секретаршей, сношающимися на столе.

Глава 6

Следующие дни не принесли с собой ничего нового. Я безвылазно сидела дома, пытаясь справиться со сложившейся ситуацией. Понимала ведь, что нельзя вечно валяться мешком на кровати и втыкать либо в телевизор, либо в потолок. Хотела встряхнуться и начать двигаться. В движении легче переносить свалившиеся проблемы.

Но понимать — это одно, а начать действовать совсем другое дело. Не зря ведь говорят, что самый трудный шаг — первый.

И мне было неимоверно сложно его сделать. Наверное, потому, что в глубине души хотелось верить, что все это лишь дурной сон, от которого Ник меня избавит, разбудив жаркими поцелуями.

Или выяснится, что все произошедшее внезапно окажется ошибкой, недоразумением или вынужденной мерой. Представлялось, что вот-вот Никита постучит в дверь, войдет и обнимет, извинится и объяснит ситуацию. И все у нас будет хорошо.

Конечно, ничего такого не произошло и произойти не могло, но меня все глубже затягивало в эти опасные иллюзии. В них мне было уютнее, спокойнее и не так болело сердце. Поэтому я и не шевелилась лишний раз, боясь нарушить свой болезненный покой.

Мысль о том, что надо идти в офис и забирать документы, закинула в самый дальний уголок сознания. Поскольку знала, что это поставит окончательную точку и в моей карьере в «Avis», и в наших отношениях с Дементьевым.

А я не могла так быстро обрубить все нити. Несмотря на боль и обиду, душа все еще надеялась на что-то. Поэтому я как страус засунула голову в песок.

Пытаясь спрятаться от не самой приятной действительности, валялась на диване, перекусывала бутербродами и чаем и смотрела телик. Даже в магазин не спускалась, продукты заказывала онлайн. А еще я спала. Не знаю, стресс ли это сказывался, зимний авитаминоз или что-то другое, но меня нереально клонило в сон.

Из спячки меня вырывал голод, желание сходить в туалет или звонки Лизы. Подруга все пыталась надавать мне люлей, чтобы я очнулась и прекратила хандрить.

И ей в конце концов это удалось. Вечером в четверг я уже немного ожила и начала более-менее сносно соображать. А после плотного ужина и знатной прочистки моих мозгов, мы вместе с Лизкой правили мое резюме и искали места, куда можно было бы его разослать.

Все-таки терять время было нежелательно. Да, у меня были сбережения на первое время, но не сказать чтобы много. А на шее висела ипотека, за которую надо было платить каждый месяц немаленькую сумму. И банк точно не будут интересовать мои личные драмы, если я вовремя не внесу очередной платеж.

Так что нагоняй от лучшей подруги пришелся как нельзя кстати. Как говорится, иногда шаг вперед – это результат хорошего пинка под зад. В моем случае это было именно так.

***

В пятницу утром я окончательно дозрела до стадии принятия. Последние частички розовых очков разлетелись мельчайшим крошевом, и я смогла побороть вредоносные мечтания.

Пришла пора посмотреть правде в глаза. Никита попользовался мной как куклой и выбросил, как только наигрался.

А я повелась, как последняя идиотка, поддалась его напору и своим чувствам. Сама виновата, что уж там. Знала какая у Дементьева репутация, и все равно позволила затащить себя в койку. Нашла кому верить.

Только плакаться уже поздно, я сама себе злобный Буратино. Ввязалась по дурости в запретные отношения, получила жестокий урок, но назад уже ничего не вернешь. Время вспять никому не дано поворачивать. Остается только расхлебывать последствия.

И самое первое из них — это с высоко поднятой головой прийти на работу и забрать документы. Наплевав на косые взгляды и пересуды за спиной.

Сказать, конечно, было проще, чем сделать, но и выбора у меня не было. Одевалась я долго и тщательно, зная, что будут обсуждать мой внешний вид вплоть до трусов. Прошерстив то, что осталось в шкафу, надела платье с цветочными мотивами и полусапожки в тон. Волосы собрала во французскую косу, на лицо пришлось наложить побольше макияжа, чтобы скрыть мешки под глазами и излишнюю бледность. Вроде бы получилось сносно.

Пока ехала в метро, успела мысленно приготовиться к неприятным встречам и разговорам. Хотя надеялась, что обойтись удастся малой кровью и до скандала не дойдет.

Отчасти мне повезло, народа в коридорах было не так уж много, а те кто попадался, были заняты своими делами и на меня внимания не обращали. Но и без неприятных встреч не обошлось.

В вестибюле второго этажа меня остановила Люська из бухгалтерии. Смерила самодовольным взглядом и ядовито процедила:

— Что, недолго твое краденое счастье длилось, Дашечка? Пролетела как фанера над Парижем? А планов-то наверное настроила уже, змеюка?

— Оставь меня в покое, — ругаться в мои планы не входило, поэтому я просто попыталась обойти Шевцову стороной, но она схватила меня за руку, удерживая на месте.

— Ну нет, не оставлю. — прошипела в лицо. — Признавайся, что ты там себе надумала? Что Дементьев тебя замуж возьмет? Да ты на себя посмотри! Где ты, и где Илона? Ты даже при макияже выглядишь как курица ощипанная. Ни рожи, ни кожи. Вообще не понимаю, как наш красавец на тебя повелся. Подпоила, что ли, его?

— Ты по себе-то не суди, — вырвала руку из захвата. Клянусь, я не хотела скандала. Люська сама нарвалась. — Ты уже не первый год за ним бегаешь. Кто на прошлом корпоративе тряпкой перед боссом стелился? И идея подпоить шефа и залезть к нему в штаны только в твоей больной голове крутилась. Если не получилось реализовать, не надо на меня свои методы перекладывать.

Глава 7

После визита в отдел кадров быстро спустилась по лестнице и вышла наружу. По дороге никого из знакомых не встретила, и это меня очень порадовало. Свой запал на сегодня я исчерпала.

На улице мне сразу стало легче, будто бы с шеи тяжеленный камень упал. Вот и все, самый трудный шаг сделан. Прежние связи оборваны, а впереди предстоит долгий процесс по наведению новых мостов.

Хотя нет, не все еще закончилось. В кармане пальто лежали ключи от квартиры Никиты, и они буквально жгли мне руки, когда пальцы нечаянно касались металла.

Сначала я хотела отнести их в его кабинет, но передумала. Стычка с Шевцовой вызвала желание поскорее убраться из компании и ни с кем больше не пересекаться. Особенно с самим Дементьевым и его секретаршей, которая тоже бы попыталась по мне пройтись катком. Нет уж, с меня хватит этого дерьма.

Только что делать с ключами? Не выбрасывать же. И не просить Никиту приехать и забрать их самому? Помаявшись пару минут над этой дилеммой, решила на время отодвинуть ее в сторону и отвлечься. Хотя бы на то, что происходит вокруг.

Погода в городе стояла чудесная: солнышко не только светило, но еще и пригревало, а прохладный мартовский ветерок бодрил. После нескольких дней затворничества дико захотелось прогуляться, проветрить голову. А то сама себе стала напоминать старую кофту, пропитавшуюся нафталином.

Вот я и бродила по улицам, дышала относительно свежим воздухом. Сначала бесцельно, отрешившись от всего: Наблюдала за дракой голубей, прогуливающимися неподалёку парочками и перебегающими дорогу подростками, рассматривала витрины, вывески, фасады старинных домов и модных новых жилых комплексов.

Когда ноги уже начали ныть, зашла в ближайшее кафе и заказала чашку латтэ с кусочком чизкейка. Пила напиток долго, небольшими глоточками, варясь в котле внезапно забурливших мыслей. В итоге к концу трапезы я нашла решение своей небольшой проблемы.

Глубоко вздохнув, быстро вызвала такси в два адреса и поспешила на выход из кафе. Первым пунктом моего назначения был кондоминиум, где жил Дементьев. Ключи от апартаментов я решила оставить консьержу. Это лучший и безопасный вариант. Поэтому и такси отпускать не стала. Чтобы не задерживаться ни одной лишней минуты в обиталище Дементьева. Отдать ключи и уехать к себе домой. План простой как три копейки. Проще и легче просто не бывает.

Несколько минут потраченного времени – и я полностью свободна.

***

Да, конечно. Размечталась, что все пройдет легко и быстро. Как бы не так. Сначала таксист долго плутал по городу, как будто в трех соснах заблудился, потом едва не устроил ДТП и умудрился проколоть шину. Которую менял долго и с отборными матами.

В итоге поездка до дома Никиты заняла в два раза больше времени, и я приехала вся нервная и издерганная.

Выскочив из машины, практически понеслась вперед. Так не терпелось избавиться от чертовых ключей.

Но и внутри меня ждал облом. Консьержа на месте не было. Не знаю, куда он подевался, но проторчала я у стойки добрых десять минут. Отчаянно нервничая и наматывая локон на палец.

А в тот момент, когда уже решила плюнуть и уматывать отсюда, пока таксист не уехал, за спиной раздался до боли знакомый голос.

— Даша? Ты что здесь делаешь? — всего одна небрежно брошенная фраза, а у меня сердце екнуло и в пятки ушло.

Черт! Черт! Черт! Дементьев же должен быть в офисе в это время. Я точно знаю, сама же составляла график его работы. Что ему в квартире в неурочный час понадобилось? Да и вообще, он же с женой помирился? Неужели вещи свои не успел перевезти? Или их мировая еще не успела зайти так далеко, чтобы Илона пустила блудного муженька домой?

Оборачиваюсь медленно, как кукла, у которой заржавели шарниры. И сразу же натыкаюсь на ледяной взгляд. Никита хмурится, поджимает губы. Явно недоволен тем, что застал меня здесь.

Блин, можно подумать, что я его сильно рада видеть. Или именно так он и думает? Что я собираюсь бегать за ним, унижаться, уговаривая остаться со мной?

— Пришла вернуть ключи, — постаралась придать лицу такое же недовольное выражение. Чтобы пресечь возможные недоразумения на корню. — А консьерж куда-то запропастился. Извини, если бы знала, что ты будешь здесь, то приехала бы в другой день.

— Я и не собирался заезжать. — пожал он плечами. — Но у меня деловая встреча с Сафоновым, а Света пролила мне кофе на костюм.

— Странно, — вздернула бровь. — Раньше за ней такого не водилось.

— Бывает, — на лице Никиты не дернулся ни один мускул. Идеальная ледяная статуя, а не мужчина. — Рука дрогнула у человека, никто от этого не застрахован.

— И она даже не уволена? — вопрос вырывается сам собой. Но я не жалею, хочу услышать ответ.

— Даша, — Никита становится еще более мрачным. — Я не могу позволить себе увольнять ценных сотрудников…

А вот это уже было сродни пощечине. Жестокой и очень болезненной. То есть я оказалась пустышкой? Несмотря на все годы, которые я пахала без нормального сна и отпуска на благо компании, я оказалась лишь расходным материалом?

Все, это полный абзац. Теперь я кажется поняла, что со стороны Дементьева это было даже не мимолетное увлечение, а тонкий коварный план.

Глава 8  

После нежданной встречи меня начало трясти. Руки дрожали как у припадочной, лоб покрыла испарина. А еще меня укачало. Впервые в жизни. К горлу подкатила такая жуткая тошнота, что пришлось приоткрыть окно и высунуться наружу. Чтобы хоть как-то погасить сильные спазмы.

Даже водитель забеспокоился спустя пять минут.

— Девушка, вам плохо? Может, остановить машину?

— Нет, – протестующе замотала я головой. — Укачало немного. Довезите меня домой побыстрее.

Водитель кивнул, продолжив маршрут, но выдохнул с облегчением, когда мы наконец добрались до конечного пункта.

Боялся, наверное, что отключусь или запачкаю рвотной массой весь салон. Я же всю поездку просидела с закрытыми глазами и прижатой ко рту ладонью. Изо всех вил борясь с тошнотой. Пару раз думала, что придется тормозить у обочины и избавляться от содержимого желудка. Но пронесло, к счастью.

Выбравшись из машины, кое-как доплелась до скамейки и обессиленно рухнула на нее. Долго сидела, втягивая прохладный воздух ртом.

Рискнула встать и войти в подъезд только когда немного отпустило. Но облегчение это было временным. Стоило переодеться и выпить немного чая, как тошнота усилилась, а спустя еще минут я извергла содержимое желудка в унитаз.

Блин, что ж так фигово то? Отравилась, что ли? Но чем???

Как -только позывы утихли, сразу же закинулась активированным углем и начала отпаивать себя водой. На еду смотреть не могла вообще. Точно отравление, похоже.

Только ближе к вечеру смогла оклематься. Проснулся жуткий аппетит, а в холодильнике, как назло, было шаром покати. Пришлось брать ноги в руки и топать в ближайший супермаркет.

И вот там я замерла, проходя с тележкой возле ряда с гигиеническими принадлежностями. Машинально взяла пачку прокладок, вспомнив, что дома осталась всего пара штук, а цикл должен начаться…

А когда, собственно? Лихорадочно прикинула и поняла, что цикл задерживается уже на пять дней. И тут же побелела, поскольку сопоставила задержку со своими симптомами: обморок, головокружения, тошнота…

Нет, нет, нет! В голове панически забегали мысли. Только не беременность, нет! Да и когда бы? Ник всегда успевал вытаскивать, если мы занимались сексом без презерватива. Нет, это просто гормональный сбой. Точно…

Оглушенная размышлениями, до кассы я добралась как в тумане. Даже расплатиться чуть не забыла, настолько была шокирована предположением о беременности.

И как ни пыталась отмахнуться, но в аптеку возле дома все же заглянула и купила тест. Для успокоения совести.

Правда, сделать тест было труднее, чем его купить. Оттягивала я до последнего. Сперва приготовила еду, потом поужинала и помыла посуду.

И только перед самым сном сходила в туалет и опустила полоску в стаканчик с мочой. Пока ждала результата, успела вся известись, но когда увидела одну полоску, то выдохнула с облегчением.

Пронесло. Хоть в малом мне повезло. Не то чтобы я не любила детей, но в данной ситуации беременность была бы худшим исходом.

Ребенок должен расти в семье, в любви и заботе обоих родителей. А я сомневаюсь, что Дементьев бы обрадовался новости про отцовство.

При мысли о том, что мне пришлось бы бегать за ним и рассказывать о беременности по коже прошел холодок. Реакцию на новость вообще старалась не представлять. Страшно было подумать о том, что Ник отправил бы меня на аборт. Сам, может, и не додумался бы, но Илона точно бы надоумила…

Так что все к лучшему…. За мои ошибки не должен расплачиваться ребенок. Да, так определенно лучше.

Только вопреки самовнушению на душе все равно было тошно и засыпала я опять в слезах.

***

Вся следующая неделя прошла в рассылках резюме и походах на собеседования. И ничего хорошего за эти дни я не узнала. Мне либо не отвечали вообще, не приглашая на собеседования, либо после оных отделывались стандартными фразами про «мы вам перезвоним».

После пятого провального собеседования в голову начали закрадываться подозрения. Неужели Илона приложила руку к тому, чтобы для меня были закрыты все вакансии. С нее станется, пожалуй. Только чего она добивается? Хочет, чтобы я уехала из города?

Так не дождется. У меня ипотека на шее, куда я денусь? Буду искать и дальше, и обязательно что-нибудь найду. Не думаю, что у Дементьевой настолько длинные руки, чтобы она способна была повлиять на всех в этом городе.

Так что я не отчаивалась, хотя в отдельные минуты слабости все же жалела, что не пошла на собеседование к Ильиной. Мне звонила ее ассистентка Катя, напоминала, но я тогда вежливо отказалась, заявив, что уже нашла более подходящую вакансию.

Правда, минуты слабости проходили быстро и я снова считала, что поступила правильно. Не нужна мне такая протекция. Сама устроюсь, куда надо. Благо, время еще терпит.

Погода стояла совсем теплой, я уже успела сменить шубку на кожаный плащ, а сапоги на легкие ботильоны. После очередного неудачного собеседования возвращаться домой не хотелось, поэтому я всего пять остановок проехала на автобусе, а потом вышла и пошла пешком.

Путь до моего ЖК был неблизкий, но по такой погоде грех не погулять. Поправив легкий шарф, чтоб шею не надуло ветром, я шла по улицам, ни о чем особо не думая. Даже по сторонам смотрела чисто автоматически.

Глава 9

— Ау! — Дементьева даже не удосужилась подождать, пока я пристегнусь. Рванула с места так, словно за машиной гнались все гончие преисподней. Меня швырнуло вперед так сильно, что я расквасила бы лицо о приборную панель, если бы не успела выставить вперед руки.

Но в итоге отделалась лишь резкой болью в запястье и ушибленным локтем.

— Вы спятили? — усевшись на сиденье, спешно пристегнула ремень. — Убить меня решили?

— Кто же виноват, что ты не пристегнулась? — оскалилась Илона, а у меня волоски на загривке от ее голоса и вида встали дыбом. — А если я бы хотела тебя прикончить, то сделала бы это не в своей машине.

При этом глянула на меня так, что сразу захотелось выпрыгнуть из машины. Прямо на полном ходу. Потому что в мозгу зародились серьезные подозрения, что у Илоны не все в порядке с головой.

Такой маниакальный блеск в глазах я видела только в кино, у персонажей являющхися по сюжету душевнобольными.

Впрочем, этот блеск пропал уже через секунду и я смогла немного выдохнуть. Хотя уже сто раз пожалела, что села к ней в машину.

— Куда мы едем? — спросила, исподтишка наблюдая за женщиной. Теперь она выглядела как обычно, самодовольной высокомерной стервой.

Что же это было две минуты назад? Признак душевной нестабильности или просто хорошая актерская игра?

Впрочем, главное сейчас — это выбраться поскорее из машины. А там Никита пусть сам с женой разбирается. Ему лучше знать, сумасшедшая у него жена или просто актриса погорелого театра, но с амбициями на Оскар за лучшую женскую роль.

— Что, страшно? – недобро усмехнулась. — А в постель к чужому мужику хорошо было прыгать, да? Стоило ему пальцем поманить – и трусы ветром сдуло?

— Я вовсе не…

— Что ты? Еще скажи, что ты не хотела!

— Осторожнее!

Отвлекшись на меня, Илона ненадолго потеряла управление и машину занесло. Ауди вынесло на встречку, и мы лишь чудом разминулись с проезжавшей черной тойотой. Хотя борта все же чиркнули друг о друга.

ВИИУУ!!!!! Вжиххх!!!! Визг шин, звук клаксонов и противный скрежет металла о металл оглушили. А вся жизнь за пару секунд пролетела перед глазами.

— Да не ори ты! — только после окрика Дементьевой я поняла, что кричу в полный голос и замолкла. — Ничего же не произошло, а ты вопишь так, будто тебя отбойником насквозь проткнуло. Бесишь!

— Остановите машину! Я хочу выйти, — пытаясь совладать с нервами, обхватила себя руками.

— А мне плевать на то, что ты хочешь, — снова полный ненависти взгляд. — Ты выйдешь отсюда когда я разрешу, и ни минутой раньше, поняла меня???

— Да.

— Тогда сиди и не отсвечивай. Не раздражай меня лишний раз.

Я сочла за благо заткнуться и молчала до тех пор пока мы не тормознули возле заброшенной части старого парка.

Невольно поежилась от вида этого безлюдного места. Здесь никто не услышит моих криков и не придет на помощь, если Дементьева окончательно слетит с катушек. Да что там, ей достаточно проехаться по мне машиной и уехать. Свидетелей ведь здесь нет, как и камер.

— Да не трясись ты, — Илона отстегнула ремень безопасности и повернулась ко мне. — Не собираюсь я пачкать о тебя руки.

Я не нашла, что на это ответить, только нервно дернула плечом. А Илона продолжала меня рассматривать, многозначительно хмыкая.

— Ума не приложу, как такая трусливая серая мышь просочилась в постель к Никите. Чем ты его взяла, м? Ладно еще журналистка эта шлюховатая, она хоть при фигуре. Но ты, ты? Это просто оскорбление какое-то, что он решил присунуть именно тебе. И как давно вы с ним сношаетесь?

— Я не…

— Не вздумай врать, — тут же повысила женщина голос, не переставая сверлить меня презрительным взглядом.

— У нас с Никитой ничего не было до поездки в Аргентину, — призналась я, вцепившись пальцами в ремень безопасности. — Это правда.

Некоторое время Илона смотрела на меня все с тем же презрением, а потом расхохоталась. Чем снова вызвала у меня подозрение в неадекватности.

— Ну да, логично. Долго он с тобой бы не протянул. Трифонову и то выпнул быстро, а она уж всяко получше тебя будет.

— Илона Аристарховна, — не выдержала я. — Скажите уже, что вам от меня нужно? Я хочу уйти.

— Мне нужно одно — чтобы ты не подходила к моему мужу. Усекла? Что бы тебе ни наплел Никита, но у нас с ним все отлично… Развод я ему не дам, да он и не хочет его. На коленях готов ползать, чтобы вымолить у меня прощение. И он будет, я хорошенько заставлю его помучиться…

— Илона Аристарховна, — процедила, отчаянно кусая нижнюю губу. От услышанного на душе стало вдвойне противно. Как же больно чувствовать себя идиоткой, которую попользовали и выбросили. Идиоткой, которая все еще страдает из-за произошедшего. А пока меня на части разрывает, Ник там перед женой на коленях ползает… — Это все ваши личные дела. Которые меня не касаются. И я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете.

— Что, неприятно? Так привыкай. — Илона демонстративно покрутила наманикюренными пальчиками в воздухе. — Мне тоже неприятно видеть, как на моего мужа постоянно лезут всякие похотливые шлендры. И всегда так было. Вешались на Ника пачками. Хоть огнемет заводи. И рога носить неприятно, — женщина хищно сузила глаза, — как ни старалась, но не доглядела за мужем. Успел на сторону походить. Но ничего, больше не посмеет. Только не теперь, когда я…

Глава 10

Этот вечер я снова встречала в компании Лизы. Общение с Дементьевой меня почти доконало, выжало досуха и ментально, и физически. Словно кто-то разом откачал половину объема моей крови. Ну не смогла я после такого быть в одиночестве. Мне очень нужны были душевная реабилитация и крепкое дружеское плечо.

Ведь мало того, что меня морально прошибло от всего того, что вывалила на мою голову Илона, так еще и физически я вымоталась донельзя, пока до дома добралась. Потому что топать пришлось пешком.

Такси в то место, где меня бросила Дементьева, вызвать не удалось. Полчаса ждала, топчась на месте, но никто так и не принял заказ. Пришлось брать ноги в руки и иди на своих двоих. Целый час я топала до ближайшей людной улицы, где просто остановила первое попавшееся такси.

По возвращению домой чувствовала себя изгрызенной капустной кочерыжкой. Сил не было ни на что. Только стакан чая выпила и сразу же завалилась в кровать. Ну и Лизе позвонила. Особо ничего не рассказывала, но подруга и так по голосу оценила мое состояние и пообещала приехать пораньше.

И вот теперь, взъерошенная и помятая после сна, я сидела с чашкой травяного чая на диване, а Лиза мерила шагами комнату. Я выложила ей все об утреннем происшествии и Полякова начала рвать и метать.

— Ну и дрянь, а! Походу, у нее и правда не все дома.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Сначала мне тоже так показалось. Уж больно безумный блеск в глазах проскальзывал. Но возможно, что она просто очень хорошая актриса. Хотела меня напугать — у нее это прекрасно получилось. Я чуть не поседела, пока мы в машине ехали.

— Здоровый психически человек не будет сыпать такими угрозами, — отрезала Лиза. — Тем более спекулировать нерожденным ребенком. Уверена, кстати, что она беременна на самом деле? Может, соврала?

— Да мне какая разница? Беременна Илона или нет? — вспылила я. — Разве это так важно? Ведь Никита выбрал ее. Причем готов ползать на коленях, лишь бы вымолить прощение. Потому что любит.

— Да что это за любовь такая ненормальная? — Лиза красноречиво покрутила пальцем у виска. — Шастал на сторону годами без зазрения совести, врал, и лишь случайно попался. Разве так поступают, когда любят? Я могу поверить в то, что Илона ему выгодна, удобна, в то, что его держат репутация и совместное имущество, но только не в великую любовь. Это просто смешно.

— Знаешь, а пожалуй, ты права. — отхлебнула глоточек чая, еще один. Посмаковала вкус меда на языке. — Никита никого не любит кроме себя.

— В таком случае, они просто идеальная пара. Как две перчатки из одной пары. Илона муженька тоже не очень-то любит. Любимых не сравнивают с вещами и не пытаются удержать насильно рядом с собой. Про угрозы уж молчу. Это вообще дно. Как ходил ее муженек налево, так и продолжит. Ну, может, подождет пару месяцев, на дно заляжет. А потом возьмется за старое. Вот как пить дать. И что, она каждой так угрожать будет? Или за мужем будут неотрывно ходить охранники, чтобы пресекать его возможные случки на стороне?

— Не знаю, Лиз. — несмотря на паршивую ситуацию, я не сдержала горькой усмешки. Уж очень забавно выглядела картинка, описанная Лизой: два шкафа, силой отрывающие голого Никиту от очередной любовницы. — Может быть, она просто так борется за семью.

— Даш? Сама-то в это веришь? — Лиза покачала головой и наконец-то упала в кресло. — Вот себя на ее место поставь. Ты как бы себя вела?

— Ушла от него и подала бы на развод. Не вижу смысла удерживать того, кому я не нужна, — призналась честно. — Но Илона из другого теста, Лиза. Вот и действует соответственно.

— И тесто это явно давно плесенью покрылось…— брезгливо сморщила носик подруга. — А вообще, тебе бы позвонить Дементьеву и рассказать об угрозах его жены. Пусть знает, на что она способна.

— С ума сошла? — я даже чаем поперхнулась. —И что я ему скажу? Что Илона меня силой увезла, а потом бросила на задворках парка? Так я сама села в машину, не хотела, чтобы она ко мне в квартиру приперлась. А угрозы…Чем я их докажу? Получится мое слово против её. А она беременна, Лиза. Думаешь, Никита попрет против беременной жены? Черт, я не знаю… Ничего уже не понимаю!!!

Внутри снова все забурлило. Мысли путались, сердце болело, к глазам подступили жгучие слезы.

— Даш, ну чего ты? — Лиза тут же пересела ко мне, обняла за плечи. Попыталась прервать почти начавшуюся истерику. Что-то успокаивающий чай мало помог.

— Знаешь, — слезы все же потекли, но я не стала их сдерживать. — Никита все тогда так обстоятельно расписывал. Про Илону, ее вечную ревность, их дрязги, про то, что их брак уже давно мертв. Я поверила, правда поверила. А оказывается, он просто игрался. Это даже не мимолетное увлечение было, а что-то типа мести. Захотелось ему меня унизить, вот и решил в койку затащить. Раз уж я не такой чучундрой оказалась. Не знаю, что у него творится в голове и семье, но он меня просто использовал… Зря Илона вообще время свое на меня тратила… Я никогда ничего для Ника не значила. Ну и чего ради я ему звонить буду? Дементьеву не просто на меня плевать, он радуется, что сумел надо мной поглумиться.

— Да, подруга, тебе не позавидуешь. — Лиза помолчала немного, а потом чуть отодвинулась и встряхнула меня за плечи. — Дашка, хватит уже. Хорош сопли на кулак наматывать. Что произошло, того уже не исправить. Чего убиваться теперь? Забей болт на эту пародию на Казанову и его чокнутую бабу. Пусть плодятся аки кролики или поубивают друг друга. Это тебя касаться не должно. У тебя вся жизнь впереди. Найдешь еще нормального мужика.

Глава 11

— Лиз? Ты сейчас серьезно? — когда подруга продиктовала мне адрес, сначала не поверила своим ушам. — Там же ничего нет. Только стройка и пустырь за ней.

— Да, — раздалось в трубке веселое. — Именно на пустырь тебе и надо.

— Лиз, — осторожно решила уточнить. — Ты случайно не падала, головой не ударялась? Зачем нам на пустырь?

— Приедешь — увидишь. Одевайся только потеплее. И да, лучше ботинки на плоской подошве надень. На каблуках все ноги переломаешь в рытвинах. Все, собирайся давай. Жду тебя к часу.

И отключилась, не выдав ни единого намека на то, что мы будем делать на пустыре. Ситуация была настолько абсурдной, если честно, что я даже рассмеялась., когда прикидывала варианты того, что могла придумать Лизка. А отсмеявшись, пошла одеваться. До того пустыря путь был неблизкий.

***

Водитель, остановившись у обочины, подозрительно на меня посмотрел. Вокруг было безлюдно — стройка выглядела безжизненно, краны стояли неподвижно, рабочие не суетились на лесах. То ли выходной, то ли заморозка — не поймешь.

Чуть впереди был припаркован темный Ланд Крузер, который я сразу узнала. Он принадлежал Славику, другу Лизы. Ну как другу, мужик явно был нацелен на большее, но Лизка упорно держала его во френдзоне. То ли не замечала его интерес, то ли спецом игнорировала. Все хотела ее об этом спросить, но не стала. Решила, что сами разберутся.

А вообще, Славка хороший мужик. Надежный, крепкий, деятельный. Из тех, кого не качает ветром из стороны в сторону. Руки золотые, может и люстру повесить, и смесители в доме поменять. Внешностью, опять же, бог не обидел. Чего Лизке не хватает? Как за каменной стеной за ним была бы.

— Девушка, вы точно адрес не перепутали? — уточнил водитель, заметив, что я медлю и рассматриваю окрестности...

— Да, мне именно сюда, — кивнула я, расплатилась и вышла из машины. Таксист, вероятно, решил что я странная, но мне было плевать. Думаю, странных клиентов через его салон проходит предостаточно.

Еще раз осмотревшись, углядела брешь в ограждении, которым был огорожен пустырь, и нырнула в него.

И сразу же застыла, увидев вкопанное посреди пустыря большое чучело, обряженное в мой костюм. Рядом с ним стояли Слава и Лиза, которые сразу же обернулись в мою сторону. Видимо, ограждение лязгнуло, когда я проникала внутрь.

— Дашка! Наконец-то! — подруга бросилась ко мне и сразу же потащила к чучелу.

— Лиз? Это что такое? — вытаращилась на набитый соломой тюфяк, призванный к шесту. Славе лишь кивнула, ибо дар речи немножечко отказал от такого зрелища.

— Чучело это, Даш. Не видишь, что ли? Сейчас будем проводить обряд очищения. Сожжем все, что отравляло тебе жизнь в последние годы.

— Лиз, это перебор, по-моему, — покачала я головой, заметив в руках у Славы факел.

— Чтобы убрать весь треш из твоей жизни — в самый раз. Давай начинать.

— Ох, девочки, ну вы даете, — расхохотался Слава. — С вами не соскучишься. По поводу чего хоть этот ритуал сожжения кукол? А то Лиза перед фактом поставила, а в подробности не посвятила.

— Тебе они и не нужны, — отрезала подруга. — И помогать тебя никто не заставлял. Сам согласился.

— Лиз, а Лиз, — мужчина подмигнул, — ты чего злая такая? Опять не с той ноги встала?

— Шел бы ты…

— Ну ладно, я пошел, раз не нужен… — пожав плечами, мужчина начал разворачиваться.

— А ну-ка стой! Слава, какого черта? Кто нам будет помогать чучело зажигать? Мужик ты или так, простой писюноносец?

Я про себя застонала, но вмешиваться не стала. Привыкла уже к их странным перебранкам. Хотя периодически испытывала испанский стыд, слушая их подколки. Особенно за подругу. Дурочка все-таки Лиза, такого мужика упускает.

— Ну все, Даш, мы начинаем! — Лиза привлекла моё внимание хлопком в ладоши. Слав, поджигай!

— Лиза, стой! А это не опасно? Вдруг пожар разгорится?

— Не боись, у Славика все схвачено. Вон видишь, огнетушитель стоит. Слава, жги!

— Напалмом? — подколол он ее.

— Слава!!!

Через секунду чучело вспыхнуло алым пламенем, которое начало жадно пожирать все, до чего только могло дотянуться. Лиза радовалась как ребенок, приговаривая, как давно мечтала сжечь мои балахоны. А я…

А я не чувствовала ничего. Ни облегчения, ни очищения. Остались только опустошение и сожаление о так глупо потерянных годах. О работе, за которую цеплялась, чуть не доведя себя до нервного истощения, наплевав на внешность и личную жизнь, о том, что связалась не с тем мужчиной.

— Ну что ты, — Лиза попыталась меня подбодрить. — Все у тебя еще будет. Не раскисай только.

Еще пару минут я постояла, смотря на догорающее чучело, а потом меня внезапно скрутило. От запаха гари к горлу подступила тошнота и я рванула в сторону. Не удержав равновесия, упала на колени и снова опорожнила желудок.

— Даш, Дашунь, ну ты чего?

— Наверное, дыма наглоталась, — поморщилась я, сплюнув последние остатки желчи и вытерев губы ладонью.

Глава 12

Никита

— Чего хмурной такой? Семейная жизнь не складывается? — ехидный голос друга раздался за спиной, а меня всего передернуло.

В последние дни Петра словно подменили, он стал нервным, дерганым, постоянно недобро косился в мою сторону. Я догадывался, что все это из-за Даши и бесился еще больше.

Еще там, в Байресе, он съездил мне по роже, когда узнал, что я затащил Дашку в постель. Неудивительно, честно говоря. Видел, что Петька сам на нее запал, но отступить уже не мог.

Какой-то механизм Даша в моих мозгах повернула, что меня переклинило. Не смог я тогда остановиться и не полезть к ней. Слишком велико оказалось искушение, слишком сладким висящий у самых глаз плод. Вот и сорвался.

А потом все понеслось под откос. Сумасшедшая выходка Илоны окончательно переполнила чашу терпения, показав уродливую сущность нашего брака. От которого, по сути, уже ничего не осталось. Тогда я и правда преисполнился решимости прервать эти кабальные отношения.

После возвращения в Россию первым делом встретился с адвокатом по бракоразводным делам. Илона сдаваться легко не собиралась и я понимал, что процесс будет весьма и весьма грязным. Но не представлял, что ей удастся найти тот козырь, который переломит ситуацию в корне.

— Слушай, хорош мне мозг сношать, а? —прорычал в ответ. — Прекрасно же знаешь ситуацию. Илона и так мне все нервы в соломинки скручивает. Так ты еще масла в огонь подливаешь.

— Так зачем ты бросил Дашу и к ней вернулся? — Кузнецов плюхнулся в кресло. Неприязнью от него так и фонило. — Может, ты мазохист?

— Петя, — я резко крутанул кресло. — Ты же знаешь, что дело в ребенке. Не будь Илона беременна, меня и рядом с ней не было бы.

— И что? Развод это не повод отказываться от ребенка. Но и не повод, чтобы жить с женщиной, которая доводит тебя до белого каления. Да Господи, — Петр стукнул по столешнице, — вы же оба психику ребенку поломаете своими склоками и скандалами!

— А ты что предлагаешь? — рыкнул я. — Отправить жену на аборт? Я, конечно, мерзавец, но не до такой степени.

— А просто уйти и не мучить себя не вариант? Причем тут аборт вообще?

— Да при том, что не доверяю я Илоне! Ни на грамм, понимаешь? Если я от нее уйду, она совсем слетит с катушек. И либо сама аборт сделает, либо доведет дело до выкидыша. И так неделю на сохранении лежала. У меня просто нет выбора.

— И именно поэтому ты повел себя с Дашей как мразь последняя? Нельзя было по-человечески поговорить, объяснить все?

— Я посчитал, что так будет лучше, понимаешь? Для нее в первую очередь. Ну вот что я мог ей сказать? Дашенька, моя жена беременна и я не могу от нее уйти? Ты должна понять и принять это? Надо было ее заставить ждать, пока я разбираюсь с Илоной? Даже если наши разборки затянутся на годы?

— А что ты вообще планируешь делать дальше? — как от зубной боли скривился Петр. — С рождением ребенка Илона только укрепит влияние на тебя. Это же отличный метод манипуляции.

— По крайней мере, тогда у меня будет больше шансов защитить малыша, чем сейчас. Если Илона начнет творить херню, я просто заберу у неё ребенка. Сука! — запустив руки в волосы, дернул их изо всей силы. — Как же вовремя Илоне подвернулась эта беременность. Только вот ни черта она ей не нужна. Вернее, нужна лишь как рычаг давления на меня.

— Уверен в этом?

— Петь, я, конечно, не знаток психологии, но ни одна мать, которая дорожит своим ребенком, не будет угрожать абортом. Язык не повернется.

— М-да.

— Сам понимаешь, мне нужно время. Даже боюсь представить, сколько. — тяжело вздыхаю. — А Даша уже не совсем молода, ей хочется любви, выйти замуж. О детях мечтает, я уверен. Не хочу портить ей жизнь.

— А тебе не кажется, — снова взъярился друг, — что об этом надо было думать до того, как тащить ее в постель? А ты наплевал на все, на то, что женат, на то, что Даша твоя сотрудница, на то, что она нравится мне, в конце концов. Ты ведь знал об этом? Решил поиметь ее назло мне?

— Да, виноват! — огрызнулся в ответ. — Во всем виноват. Не сдержался, переклинило меня. Но уж точно назло тебе ничего не делал. Нам с Дашей обоим крышу сорвало, понимаешь? Если бы ты ей нравился, она бы дала мне по яйцам, а не просто дала. Ты сам это понимаешь, так что нечего злиться.

Судя по воцарившемуся молчанию и кислой роже Петра, он это прекрасно осознавал. Поэтому и держал себя в руках, хотя кулаки чесались начистить мне рожу, я был уверен.

— И все равно это было жестоко.

— Нельзя было по-другому, понимаешь? — тяжко вздохнул. — В офисе завелась крыса, которая сливает Илоне все. Доносит о каждом моем шаге. От нее Илона и узнала так быстро о наших с Дашей отношениях. Потому и разрыв должен был быть таким, чтобы крыса донесла хозяйке и та успокоилась. Не смела лезть к Даше

— Думаешь, она начала бы её прессинговать?

— Прессинговать — это не то слово. Если она Насте чуть все волосы не повыдергивала, то… Мля, даже думать о таком повороте событий не хочу. В общем, я попытался как мог оградить Дашу. Получилось херово, признаю. Особенно когда она в обморок упала. Чуть не ***ся, честное слово.

— А потом еще увольнением порадовал.

Глава 13

— Привет, милая. Как добралась?

— Привет, мам, — неловко обняв маму, сняла обувь, помыла в ванной руки и прошла в гостиную. — Нормально все, но укачало немного. Водитель ехал слишком быстро.

Родители мои жили в соседнем городке, так что обычно я к ним добиралась либо на автобусе, либо на попутке.

В этот раз выбрала попутку, чтобы доехать быстрее. Токсикоз продолжал меня мучить и пять часов тряски в душном салоне по колдобинам и ямам я бы просто не вынесла.

Надеялась, что в такси будет легче, но какой там. Отчаянно мутило всю дорогу. Раз пять приходилось останавливать машину, чтобы отдышаться и немного успокоить желудок. Думала, что уже не доеду.

Да, я все же решила не делать аборт. Не смогла оборвать маленькую жизнь, зародившуюся во мне. Остановить уже начавшее биться крохотное сердечко.

Я бы не оправилась после такого. Не смогла бы себя простить. Поэтому не стала брать времени на раздумья, сразу сказала, что буду рожать.

Римма Антоновна осталась довольна. Сразу же выписала мне кучу витаминов и назначила анализы. Ну и посоветовала беречь себя и не нервничать.

Только последнее было сделать нереально. Да, я сохранила беременность, но вместе с ней обрела кучу проблем.

Целыми днями металась по квартире, терзаясь нерешительностью и страхами. Думала сначала рассказать Дементьеву, но в итоге так и не решилась. Побоялась.

У него есть жена, скоро будет ребенок. Зачем ему малыш на стороне, который внесет раздор в его семью?

Я уверила себя, что Никита его не примет, а потому решила не унижаться лишний раз. Сохранить хотя бы остатки достоинства.

Лежа ночами в холодной постели, поглаживала еще плоский живот, внушая себе, что моей любви хватит малышу с лихвой. Что я одна буду любить его за двоих и не позволю чувствовать себя ненужным.

Но больше всего к утаиванию беременности меня подтолкнула Илона. Я вспоминала нашу встречу, ее безумный взгляд и угрозы. Прекрасно понимала, что моя беременность встанет ей поперек горла. И боялась представить, на что она может решиться, когда узнает, что я ношу ребенка её мужа. Воображение как назло подкидывало самые худшие варианты.

Мне даже один раз приснился кошмар. Такой, что я проснулась с криком на губах и в холодном поту.

В том сне я лежала привязанной по рукам и ногам к кровати, а Илона стояла надо мной со скальпелем в руках и хотела вырезать плод из моего живота.

С совершенно безумным взглядом она приложила холодное лезвие к моему уже раздувшемуся животу и резко дернула ладонью вниз, оставляя за лезвием алый след.

На этом моменте я и проснулась, чуть не упав с кровати. А потом еще долго ходила по дому, пытаясь успокоиться. Лишь к рассвету смогла забыться беспокойным сном. И то не на кровати, а на диване в гостиной, куда притащила одеяло и подушку.

После этой чудовищной ночи я приняла окончательное решение — Дементьев ни за что не должен узнать о моем ребенке. А Илона тем более.

Жизнь моего малыша важнее всего на свете.

После этого сразу полегчало. По крайней мере, кошмары сниться перестали. Одна проблема более-менее решилась.

Зато осталась самая насущная — вопрос работы. Как устраиваться на работу, зная, что через пять с половиной месяцев придется уйти в декрет?

Добровольно беременную кандидатку никто не возьмет. А не говорить о беременности не вариант. По крайней мере, для меня. Тупик.

А работа нужна позарез. Ведь надо и ребенка кормить, и ипотеку выплачивать. Конечно, если получу маткапитал, то он облегчит мне жизнь в разы. Но зарабатывать все же нужно, ведь средства получаемые от государства не бездонны.

Промаявшись таким макаром дней десять, я решила поехать к родителям. Поговорить с ними, возможно, они смогут подсказать какой-то выход.

Понимала, мама не обрадуется, что я «принесла в подоле», но другого выхода не было. Не скрывать же беременность от родителей. В конце концов, это их внук, родная кровь. И я надеялась, что они смогут его принять и простить непутевую дочь.

Лизе же пока ничего не рассказала. Боялась, что она взорвется и потребует от меня пойти к Дементьеву и заставить его признать ребенка. А я этого не хотела. Поэтому решила пока помолчать.

И вот день Х настал. Я болтала с мамой, помогала ей готовить ужин, и этим самым оттягивала время. Пыталась придумать как лучше преподнести шокирующую новость. В итоге решила дождаться отца с работы. На его поддержку я рассчитывала в большей степени.

***

Ужин прошел в напряженном ожидании. Я вяло ковырялась в тарелке, кое-как поддерживала разговор, пыталась держаться бодрячком, в то время как внутри варилась в котле собственных переживаний.

Папа был очень рад меня видеть, обнимал, шутил. И мне так не хотелось его расстраивать. Да и маму тоже. Но придется, видимо.

— Дашенька, что с тобой? — спросила мама, разлив по чашкам чай. — Ты какая-то странная сегодня. Будто сама не своя. Устала с дороги? Или неприятности на работе?

Вот оно. Пришла пора рассказать неприглядную правду.