Развод. Ставка на семью

Глава 1

Настоящее

Ярослава Голицына

Под грустный дэнс надеваю лазурное платье.

Своё. Собственное. Не с чужого плеча.

- Даже не верится! – смеется Зарина Шульгина, моя лучшая подруга. – Мы с тобой прошли через все жизненные передряги и теперь снова вместе, - в огромных карих глазах стоят слезы.

- Прекрати! Мне нельзя плакать, я испорчу макияж.

А плакать есть с чего. Мне всего двадцать пять, а я уже прошла огонь и медные трубы, успела похоронить себя морально, и снова ожить. А сейчас у меня есть то, о чем может мечтать каждая женщина - любимая работа, семья – супруг и наши мальчишки.

Семь лет назадказалось, жизнь закончилась, так и не начавшись.

В восемнадцать я потеряла всё, что было дорого – бабушку, брата, Фердюшу, любимого мужчину. Даже Зарину я тогда потеряла. Родителей не стало еще раньше. Только семья Зары не оставила меня в трудную минуту. И ещё один человек. Нет. Даже двое.

Кручусь перед зеркалом, соображая, какое ожерелье подойдет к этому платью. Как по мне, так я готова пойти с голой шеей. Но этот поступок расстроит, как минимум, дюжину женщин высшего света. А я вынуждена подчиняться правилам.

Не хочу расстраивать любимого супруга.

- Вот эти! – темноволосая ухоженная красавица Зара срывается с кровати, неловко оступается, но удерживает равновесие. Весело хохочет. – Показывает на серьги в форме капли и ожерелье с лазурной центрированной каплей.

- Голубой янтарь – мой любимый, - провожу нежно пальцами, вспоминаю, что купила этот набор в Доминикане, куда ездили с Андреем и детьми этой зимой.

Даже не верится, что это всего лишь застывшая смола дерева. А самое интересное, что камень обычного желтого цвета. И его загадка в флюоресценции. При дневном свете он кажется нежно-голубым.

Обожаю в нем эту метаморфозу.

- Тебе идет, - подруга помогает мне застегнуть застежку ожерелья. Ее пальцы касаются моей шеи и я вздрагиваю.

- До сих пор не могу поверить, что Шульгин разрешил тебе вновь общаться со мной.

- С тебя официально снято обвинение в том, что ты «женщина с низкой социальной» ответственностью, вот Лев и раздобрился.

Резко разворачиваюсь, хватаю руки подруги в свои, заглядываю в ее огромные удивленные глаза:

- Ты же не верила слухам? Скажи! Это очень важно для меня. Если бы не твои родители и не мои сыновья, не знаю, как бы я поступила тогда с собой. Я была раздавлена тройным горем. Бабушка. Брат. Миша. Всё навалилось одновременно!

Зара всхлипывает и смотрит в зеркало, где отражаемся вдвоем.

Я – худая мелкая блондинка с короткой стрижкой. Она – высокая, с большой грудью (после родов), красавица с пышной темной копной волос, вред которой не нанесла ее наследница. (Это мои пацаны – Илюша и Даня - выпили из меня все соки, оставив тогда без зубов и волос).

- Прости! Это не Лев заставил меня держаться подальше от тебя и твоей дурной славы, а моё желание остаться в его глазах чистой и непорочной. Я же как узнала, что он свободен, тут же поняла, что это мой шанс выйти в большое плаванье. Ты не можешь обвинить меня в меркантильности, знаешь, что я никогда не была такой, - Зара срывается в плач. – Мне нравился Лев. С первой минуты, как мы встретили его. Чем больше я узнавала Шульгина, тем сильнее хотела остаться с ним. Когда он предложил мне уехать с ним в Москву, я не раздумывала ни секунду. Бросила тебя одну… - Зарина медленно опускается на пол.

- Прекрати! Твои родители меня не оставили. А тебя можно помочь, ты боялась за себя. Со мной рядом действительно было опасно находиться. – Тяну подругу за руку, помогая ей подняться. – Ну вот. Ты окончательно испортила свой макияж!

- Придется умываться и снова краситься.

- Нет, - подруга детства берет ватный диск, молочко, стирает следы слез под глазами. – Вот. Уже лучше. Сегодня твой праздник. Двадцать пять не каждый день исполняется!

- Точно. - Только я-то знаю, что сегодняшний банкет не в мою честь. Муж всё рассчитал - сегодня прилетает его старший сын Архип, и Андрей хочет познакомить его со своими друзьями. Хочет похвалиться перед всеми своей большой дружной семьей.

Только мы не такие уж и дружные. Тяжело вздыхаю, вспоминая взрослого пасынка, которого ни разу не видела живьем, но десятки раз по вайберу.

Сказать, что между нами прохладные отношения – ничего не сказать.

Я ему явно не нравлюсь. А уж мои дети – пятилетние близнецы Илья и Даниил – тем более.

Русоволосые пацаны, с огромными синими глазищами и косолапыми ножками сразу выдают меня с потрохами. Порочат моего мужа, рассказывая своим внешним видом, что не имеют к Голицыну старшему никакого отношения.

Глава 2

Ярослава

Андрею Голицыну сорок восемь.

Он богат и добр. Но вышла я за него замуж два года назад не по расчету.

Я чинила свою искалеченную жизнь, заодно искала мужчину, который бы не отказался от моих мальчишек, как их родной отец. Нужен был жесткий человек, мужское воспитание, чтобы росли настоящие мужчины.

Приехав в Москву, чтобы поговорить с Мишей, я наткнулась на непонимание. И была вынуждена искать работу с проживанием.

Вернуться в Сочине могла. За спиной осталась выжженная жизнь и чернильная пустота.

Двое трехлетних мальчишек на руках. Я только закончила медицинский колледж, вечернее отделение. И у меня была специальность.

Меня взяла в дом Татьяна Голицына, ухаживать за своим умирающим сыном.

Тяжело вздыхаю, разглядывая себя в зеркале. Вспоминаю историю непростых супружеских отношений с Андреем.

Уважение. Совместный досуг. Голицын показывал мне мир, рассказывал о нем. Он жил через меня, а я расширяла свой кругозор, и увлекалась его всепоглощающей жаждой жизни. Нам было интересно вместе.

И никакой любви...

А потом произошло чудо. Вместо смерти Андрей выздоровел, и женился. На мне.

Я вдыхала в супруга вторую жизнь, делилась своей. Отдавала нерастраченную энергию. А он делился всем, что было у него...

- Пойдём, - беру Зарину за руку, веду к гостям. – Я тебя со всеми познакомлю.

Очень волнительный день. Зарина впервые познакомится с моим мужем. Мои сыновья – со своим старшим братом.

Познакомив Зару с ближним кругом, вручаю ее партнеру мужа, сама же обхожу гостей.

- Потанцуем, - ко мне подъезжает Андрей и приглашает меня на медленный танец.

- С ума сошел? Здесь люди. Мы делаем так только наедине.

- Плевать! Сегодня у моей жены праздник!..

- Ты сумасшедший. За это люблю! – слезы счастья застывают в глазах.

Мы танцуем в центре зала медленный танец. С обожанием глядим друг на друга. Руки супруга на моих бедрах.

Тепло и счастье разливаются в душе. Слезы радости застилают глаза.

Не вижу, но точно знаю, что гости в ужасе смотрят на нас. Осуждают меня за то, что делаю я и позволяю супругу бесчинство...

Шепоток проносится по залу, но я не реагирую. По крайней мере, пытаюсь оттолкнуть от себя негативные мысли.

Муж сдувает с моего лба упавшую светлую прядь волос. И в следующий момент вскидывается на входную арку.

- Сын приехал! Иди, встречай! - шепчет вмиг осипшим голосом.

- А ты? – встаю с колен мужа, на которых сидела весь танец.

- Сейчас. Только успокоюсь… и подъеду.

Под неодобрительный ропот многочисленных гостей иду к долгожданному гостю.

Первая жена мужа Лора уехала в Америку двадцать лет назад, прихватив с собой пятилетнего мальчика. Сына Андрэ - Архипа. Ребенок вырос и впервые приехал к отцу.

Темноволосый, с шикарной щетиной. Высокий, модный.

Надо же какой красавчик!

- Архип, - молодой мужчина протягивает руку.

- Мачеха. Ярослава, - отвечаю с легкой улыбкой.

Сын мужа сжимает мою руку в своей. Очень крепко.

- Вот, какая ты... Снегирек, птичка ночная...

Замолкаю. Нервно сглатываю.

Как он меня назвал? В последний раз слышала это прозвище шесть лет назад.

Сердце замирает. А затем начинает биться с бешеной скоростью.

Что это было?

Как он смеет меня оскорблять! В праздничный день. Мы ради него в лепешку расшиблись, а он нам платит такой монетой?

Заставляю себя улыбнуться. Вокруг полным-полно гостей, поэтому я не имею права показывать, что случилось что-то выходящее за рамки запланированного.

- Мать сказала, что отец отписал тебе и твоим детям шестьдесят процентов бизнеса. А мне - тридцать. Несправедливо.

Господи! - сердце делает кульбит и замирает.

Архип приехал вовсе не из-за отца, а из-за денег. Нельзя допустить, чтобы Андрэ узнал об этом. Он же с ума сойдет от горя. Ему нельзя расстраиваться!

- Архип, пожалуйста... Давайте не будем говорить о делах. Отец пошел на поправку. Уверена, Андрюша проживет долго и счастливо много лет. У моих детей будет папа, как и у вас! И в бизнесе вы найдете общий язык с моими взрослыми на «тот момент» детьми, - делаю акцент на том, что о бизнесе будем говорить через много-много лет, когда Андрей окончательно отойдет от дел.

- Твои дети - не его наследники! Не морочь мне и ему голову, - цедит младший Голицын и бросает мне вызывающий взгляд. - Ты отняла у меня фамилию, наследство. Не позволю издеваться над своей семьей дальше. Не позволю тебе вертеть отцом! - шипит мужчина, - наклоняясь к моему лицу.

Глава 3

Ярослава

Миша. Мой бывший. Любимый. Отец моих мальчишек. Мужчина, обещавший свернуть ради меня горы, и исчезнувший в первый же день, когда тучи сгустились над нашими головами.

Возмужал. Стал шире в плечах.

Повзрослел. Загрубел голос.

Скольжу по его лицу, черты которого будто высечены из камня. То ли годы это сделали, то ли злость. Как понимаю - на меня.

Губы сжаты в узкую полоску.

Отдаю себе отчет в том, что Михаила трудно узнать даже по глазам. Темно-синий сканирующий взгляд проскальзывает по моему лицу, телу. Ощущения такие, будто я штрихкод и меня полагается считать. И только ему - Михаилу Бессонову это под силу.

- Здравствуй. Ясенька! Принимай гостя, - тихо произносит Бес. - Друг приехал из Америки, - Миша показывает на Архипа. - Слово за слово. Зацепились. И я заподозрил неладное! Уж больно его мачеха по описанию показалась мне знакомой! Хрупкая. Нежная. Блондинка с грудным голосом и стальным характером.

Нервно вздрагиваю.

Отшатываюсь от мужчины и неприятных слов.

Мишенька, ты меня такой сделал.

Не оставил мне выбора. Бросил в печь, я и закалилась как сталь. Варианта было ровно два - сгореть или стать металлом. Выбрала второй. Дети не оставили мне другого решения. Мальчишки приняли его фактически за меня.

- Как только просчитал, что ты мутишь воду в семье Голицыных, также как в свое время ты пыталась сделать с моей, так и рванул сюда, увязавшись с другом. Я же должен оградить товарища от твоих козней.

- Несправедливо. Ты сам оттолкнул Лизу! Лишь за то, что она не поверила! Не встала на твою темную сторону.

Михаил гневно сводит брови.

А мне так больно. Его слова такие обидные.

Зачем он пришел сюда в такой хороший и долгожданный день, к которому мы готовились несколько месяцев.

Специально. Чтобы всё испортить. Испоганить. Он умеет это делать на отлично.

Уж я-то знаю.

Не надо было нам тогда разлучаться, думали на день, а расстались навсегда.

Что-то страшное случилось в тот день с добрым, чутким, порядочным мужчиной, в которого я влюбилась. Его попросту не стало. Молодого парня с глазами цвета моря, спасшего меня из лап морского чудовища Кракена, несущего удушливую смерть. Только для того, чтобы обидеть и бросить.

- Зачем ты пришел?.. - собираю себя по крупицам, чтобы не разрыдаться. - Глумиться над моим мужем?! Надо мной?

- О чем ты?! Хотел хоть одним глазком посмотреть на ту, что убила во мне веру в женщин. А сейчас, как безжалостный монстр, крушит бизнес моего друга.

- Посмотрел? Убирайся! Мы с Архипом – семья, сами разберемся со своими проблемами. Тебе здесь не место.

- Надо же! Какая недоброжелательная хозяйка! – по-прежнему грубит Миша.

- Ни культуры, ни воспитания! – вторит ему сын мужа.

Изумленно наблюдаю, как мужчины рушат мой праздник. В этот момент чувствую, как теплая рука ложится на мое плечо. Скашиваю глаза, вижу Зарину. Но я могла и не смотреть, знала, что она рядом по тому приливу жизненной энергии и желания бороться, которое передалось мне от нее.

- Как ты смеешь, Михаил! Я приехала три года назад к тебе. Лиза уговорила меня простить тебя. Я пошла на это ради детей, но ты не принял меня. Более того, укатил из страны на несколько месяцев.

- Какая же ты лживая! – обрывает мой монолог бывший. – Ты пришла с карапузами ко мне в дом, чтобы надавить на жалость. Что тебе еще надо? Добилась же своего!

- О чем ты?

- Думаешь, тебя бы взяли с улицы в дом Голицыных? Бог с тобой! Это моя мать упросила Татьяну взять девчонку без опыта, да еще и с малыми детьми. Ты испортила мои отношения с Лизой, мамой. Заставила их предать меня. Променять меня на детей!

Твоих детей! Кричу мысленно. Они – женщины, сразу поняли откуда у малышей синие – пресиние глазки, кривые ножки. Полина чуть с ума не сошла от радости, узнав, что у нее есть внуки. Только она до сих пор не может сказать им, что она их бабушка.

- Неправда! Я не такая! – это все слова, что могу сказать в свою защиту.

Не могу сдержать горьких слез обиды, плачу.

И я бессильна перед этими мужчинами, настроенными против меня негативно. Ничего не могу ни сделать, ни сказать, чтобы заставить их любить себя. Или хотя бы уважать.

Не выдерживаю, срываюсь в истерику. Теплые дорожки слез беспрестанно бегут по щекам. И в груди очень сильно болит.

Чтобы спастись от захлестнувших эмоций, делаю шаг назад. И со всей дури впечатываюсь в большое колесо инвалидной коляски супруга...

- Ой! – вскрикиваю, и слезы градом летят по щекам.

Захлебываюсь. Тону в боли, предательстве. Прошлое накрывает с головой. Мне так жалко себя, свою счастливую жизнь, где был брат, бабуля, подруга, дом, любовь.

Аж сердце разрывается. Я все потеряла тогда. Абсолютно всё.

Если бы не мальчишки, данные Небесами, взамен утраченного, я бы не оклемалась...

Глава 4

Ярослава

Март. Уже не темно как феврале и не так сурово. Но все же приходится застегнуть короткую шубку из розовой ламы на все пуговицы и поморщиться от неприятного северного ветра.

Безумно хочу вернуться обратно, в теплый дом, но память подбрасывает неприятные моменты, связанные с бывшим.

И желание спрятаться за крепкой спиной мужа, под неусыпным взглядом Архипа и темным - Михаила тут же улетучивается.

Машинально сбегаю по ступенькам.

Скольжу по наледи. Балансирую, чтобы не упасть. Понимаю, что не переобулась. Значит, далеко не убежать.

Взгляд цепляется за гостевой дом, к которому плотно примыкает оранжерея с цветами.

Я южная девушка. Люблю, когда все вокруг цветет и благоухает. Даже зимой, в стужу.

Как только начала работать в доме супруга, Татьяна дала мне разрешение завести любого питомца. И я выбрала цветы.

Вначале яркие жители поселились в горшочках на моем подоконнике, оттуда распространились по дому - в комнату Голицына. Чуть позже, как спрут, захватили весь дом.

Татьяна – мама Андрея - смеялась, говорила:

«- Как только цветы маленькой южной девушки захватили второй этаж и начали заполонять собою первый, я поняла, что в доме творится чертовщина. И поверила, что сын выздоровеет!

- Правда? – мне тоже хотелось верить, что мои труды не напрасны, и Андрюша поправится.

- Когда выйдешь замуж за моего мальчика, обязательно попроси у него оранжерею! Это эстетичнее, чем дом из фильма ужасов, где правят бегунки!»

Мы смеялись на пару, но я до конца не понимала намеков женщины. Зачем мне было выходить за Голицына? Ведь я его не любила. Я работала его любимой сиделкой. Он платил мне. Вот и всё.

Хотя, это было не всё. Между нами сложились слишком теплые почти семейные отношения.

Голицыны помогали мне по-настоящему! Так. Будто я член их семьи.

Дали возможность нам с сыновьями жить в достатке. Андрей воспитывал детей, заменял им отца. А его мать прививала трехлетним карапузам приличные манеры.

Мама Таня ушла на Небеса накануне нашей первой годовщины. Тем же летом супруг подарил мне оранжерею.

«- Последнее мамино распоряжение...

- Дух мамы Тани охраняет дом, чтобы я не превратила его в джунгли, - улыбнулась сквозь слезы».

Я была действительно довольна подарком.

Но за огромным цветником надо было ухаживать. Планировать. Он отнимал уйму времени и сил. Сама выращивала цветы, позвала садовника - женщину из поселка. Кроме нее в цветник получили доступ и другие жительницы. Когда у них возникало стойкое желание покопаться в земле, они приходили, не спрашивая на то разрешения.

Позже завезли деревья и птиц. Лимоны, мандарины, пение райских пташек. Всё это привлекло и местную детвору. Дети с большим энтузиазмом помогали родителям, играли в цветнике, изучали ботанику, пока их мамочки сплетничали в тепле с чашкой чая под тенью лимонников.

Я гордилась своим детищем!

И собою. Наконец-то я достигла какого-то ощутимого результата, сделала для людей то, что им нравится. За что меня благодарят.

Глава 5

Ярослава

Март. Природа только просыпается, осторожно выходит из зимней спячки, появляется первая зелень. Всё вокруг оживает - птицы, деревья, трава.

Но не сегодня!

В этот день всё против меня, и единственное спасение - оранжерея.

Быстрыми шажочками направляюсь к яркому строению. Схватившись за ручку, поскальзываюсь при входе в стеклянное здание на неприметной корочке льда.

-Ах! - готовлюсь отправиться в незапланированный полет.

Кто-то подставляет руку, и я машинально хватаюсь замерзшими пальцами за рукав. Скашиваю глаза, констатирую, что рука принадлежит Михаилу.

Автоматически разжимаю пальцы. Не хочу прикасаться к этому мужчине. Только не к нему!

Бес оценивает сложную ситуацию, и отчетливо осознавая, что я сейчас грохнусь, хватает за талию и затаскивает в оранжерею.

На сексуальных, по - прежнему красивых губах мужчины расплывается самодовольная ухмылка.

- Ясенька, я снова тебя спас!

- Не надо было! Ты же никогда не спасешь просто так! - пытаюсь оттолкнуть его.

На нас смотрят соседки, заглянувшие в цветник на чаёк. И детки, играющие в уголке. И подростки, снимающие видео первых поцелуев под лимонниками.

- За спасение полагается поцелуй! - Миша нахально склоняется над моим лицом... И впивается в мои губы.

Десяток глаз изумленно прожигает мой затылок. Спину. Лицо.

Шелест голосов замолкает. А я замечаю красный ястребиный глазок, работающей камеры телефона, направленный на меня.

Миша! Ненавижу! Ты снова все разрушил!

- Пусти! - вырываюсь. Вытираю губы рукавом шубки, и, опустив плечи, убегаю в глубь оранжереи. - Уходите все! Убирайтесь! - кричу на перепуганных завсегдатаев.

Через несколько минут остаюсь в цветнике одна. Закрываюсь изнутри. Забираюсь на скамейку с ногами. Горько плачу, оплакивая своё прошлое и настоящее, которое могло бы быть другим.

Глава 6

Михаил

- Уйди! Все убирайтесь! - крик той, что предала режет по ушам.

Вижу, как она дрожит. Переживает из-за случившегося.

А я ничего не могу с этим поделать! Самое страшное уже произошло. Я поцеловал замужнюю молодую женщину. Чужую жену. При всех сорвал с ее губ сухой, колючий, холодный поцелуй.

Фактически обокрал Ярославу. Обесчестил.

Впрочем, я всего лишь заплатил ей за прошлое той же монетой.

Впиваюсь пальцами в какой-то яркий цветок, вырываю его из земли с корнем. Остервенело швыряю в сторону, пугая не успевших убежать гостей.

Как она могла так поступить со мной?!

Как могла обокрасть трижды?! Или нет. Постой-ка. Я совсем запутался в количестве краж - физических и душевных.

Она использовала и сбежала, прихватив моих детей.

А теперь бьётся в истерике, изображая из себя недотрогу.

Резко отворачиваюсь от нее и направляюсь упругим шагом к выходу.

Меня она тоже изгнала из своего зелёного рая.

Сжег бы всё дотла!

Всё равно здесь всё пропитано фальшью, как и сама хозяйка. Красивая, но ненастоящая! И этот цветник показушный –смотрите какая я добрая хозяйка, какие у меня цветочки.

Противно.

Вспоминаю показушный праздник. Всё чинно и красиво. Блестит роскошью переливается. Всё ложь. Показуха!

Уверен, она не любит Голицына. Живет из жалости. Позволяет себя любить старому вояке. Она ему дарит ласки и заботу, молодость и красоту, он ей –достаток и уважение в обществе.

Если бы я мог вернуть прошлое, обратить время вспять, чтобы никогда не встречать ее!

А я встретил и попал в шторм, из которого никак не могу выбраться.

Я как неправильный моряк с испорченным компасом, не могу построить ни одних нормальных отношений ни с одной женщиной.

- Дрянь! Все бы отдал, чтобы забыть ее. И идти вперед, не оглядываясь.

Но так было до сегодняшнего дня.

Теперь все изменилось, потому что знаю, что дети мои! Потому что, увидев Ясю, мое сердце снова захотело большой и светлой любви.

- Ненавижу... И люблю! - реву, направляясь размашистым шагом к парковке.

- Стоять! - грозный окрик за спиной.

Не оборачиваюсь.

- Буду стрелять!

- Даже так? - оборачиваясь.

Передо мной Голицын в инвалидной коляске, с ним охрана.

- Так бы и врезал, не будь ты в коляске! - реву я, не соображая от гнева с кем разговариваю.

- Стас, убери оружие! - командует хозяин. - Сам разберусь. Видишь, гость хочет драки. Надо уважить.

Амбалы - охранники сохраняют серьезные лица, пока я, презрительно усмехаясь, готовлюсь к драке с бодигардами. Хочу испытать судьбу на прочность.

Теперь мне нечего терять. Голицын украл у меня всё!

- Хочу поговорить, - хозяин дома смотрит на меня внимательно.

- О чем? - огрызаюсь.

- Хочу знать, почему ты явился в наш дом и оскорбляешь любимую жену. Почему Ярослава плачет.... - замолкает и едва слышно выдавливает: - Почему мои сыновья похожи на тебя?..

Липкий холод пробегает по позвоночнику.

В мыслях мелькает признание.

Осознаю, Голицын слишком умен и опасен. Если скажу лишнее, то он устранит меня, как бордюр, мешающий проехать огромному танку.

Болезненные спазмы в груди мешают принять решение.

Я наслышан от друга Архипа о том, как именно разбогател его отец.

Нет. Я не боюсь. Мне нечего терять. Есть за что драться. Но есть одна проблема - не желаю подставлять большую семью Бессоновых. Всё-таки в этой жизни я не один. У меня за спиной родители, сестры, их мужья, их дети. Я в ответе за них.

Понимаю, меня ждет война... Если захочу вернуть свою женщину, своих сыновей...

Машинально делаю шаг вперед, иду за супругом Ярославы.

Громкий звонок мобильного. Охранник дергается ко мне, но шеф делает знак рукой, чтобы тот отступил, позволив ответить.

- Да, мама... Нет... Не успеваю на званый ужин... Сегодня буду занят. Возможно и завтра.

Ступаю по убранной от снега дорожке. Смотрю в седой затылок Андрея.

Мысленно стреляю. Бах. И нет проблемы.

Хмыкаю, вспоминая, что это всего лишь розыгрыш. Моё сознание шутит со мной.

С таким как Голицын шутки плохи. Тьму или свет в конце тоннеля могу увидеть я. Не он.

Ощущаю полную безысходность. Чувства душат как веревки.

Едва заходим в дом, как меня проводят в кабинет хозяина. Малахит, эбеновое дерево, высокий потолок, полутьма, прохлада.

- Виски? Коньяк?

Глава 7

Михаил

- Её брат умер, когда она была маленькой девчушкой. И ее отправили жить к бабушке Розе в Сочи, - спокойно сообщает Голицын.

- Вы ей верите, да? Это с ее слов? Это ваша ошибка, я тоже верил, когда она у меня работала.

- Притягательная, соблазнительная, манкая. Добрая девчушка. Наивная. Простодушная. Голубые глаза цвета лазурного моря и летнего неба. Будто ее создали ангелы небесные и наяды, обосновавшиеся в море. Пухлые губы. Милая, нежная...

- Ты говоришь о моей жене. Осторожнее со словами! – рявкает хозяин.

- Я просто хотел предупредить, что она опасна... Она была моей сотрудницей. В Сочи.

Голицын смеется, обнажая сделанные белоснежные зубы.

- Это твой план? Прикинуться работодателем, войти в мой дом. Соврать с три короба про несуществующий долг. Чтобы что?

Увидеть своих сыновей?

Похитить у меня любимую женщину? Настроив меня против супруги?

Думаешь, я разведусь с ней и своими руками толкну к тебе?!

Я тебя разочарую.

Я знаю, что моя жена не сладкий ангелочек, каким ее все воспринимают.

Плевать! Даже если небеса подсунули мне дьяволицу в обличье ангела, я им благодарен.

Ярослава поставила меня на ноги, вернула к жизни.

Я обязан ей тем, что дышу.

Я подозревал, что слабая маленькая женщина не справилась бы со мной, не исцелила бы меня, будь она просто милой пустышкой.

Никогда, никому не отдам свою семью.

Запомни. И уходи отсюда.

- У ее брата другая фамилия, он сменил её, когда пытался скрыться от тех, кто выбивал из него долги. Когда я в последний раз о нем слышал, его судили за убийство. Конечно, такой семьей не хвалятся!

- Ух ты! Получается, моя супруга не рассказала мне потому что не хотела валять меня в этом дерьме! Она у меня такая, всегда жалеет меня. Бережет. Не говорит ничего лишнего, не желая расстраивать. Не всем так повезло с женами, как мне! Чокнемся? За Ярославу!

Дзинь-дзинь.

Бокалы бьются с такой силой, что разбиваются, и стекла разлетаются в стороны, врезаясь не только в руки, но и в сознание.

- Не лги мне! - орет Голицын. - Я теряю терпение. Зачем ты здесь?

- Забрать своё...

- Уточни, чтобы не было недопонимания.

Молчу. И охранник дергает меня за руку, практически выламывает, заставляя говорить. Хозяин кабинета не останавливает его, наоборот подгоняет.

Знаю, уже никто не поможет. Я и не жду.

- Свою любимую женщину и сыновей... – говорю громко и упираюсь взглядом в соперника, который еще утром казался мне незначительным, слабым, немощным стариком.

- Заткнись! Спустил бы тебя с лестницы, если бы мог... - Андрей грубо спускает меня с небес на землю. – Бросить беременную бабу одну.

Руки леденеют от холода. Часто дышу, глотая горячий воздух помещения.

Крупная фигура охранника по-прежнему нависает надо мной, мешая мне сохранять хладнокровие.

Сносит потоком злости, исходящим от Голицына.

Он открыто угрожает мне. Без слов. Читаю по его глазам, жестам.

Я знал, что закончу плохо, когда решался на правду.

- Ты не получишь мою семью. Ты все просрал, - выплевывает слова мужик с седой головой и поперечной складкой на лбу. Бросает на меня презрительный взгляд. – «Проклятый город» - так она теперь зовет любимый город, в котором выросла. Это из-за тебя, да? Ты заставил страдать мою маленькую девочку?

- Нет. Все было по-другому!

- Ты ей не помог. Оставил ее в сложный период жизни.

- Я ошибся... Поверил не тем людям.

- Не выводи из себя. Будь мужиком, не оправдывайся.

- Андрей, у меня к тебе просьба. Поступи правильно. Отпусти ее!

Оппонент отпивает из бокала с янтарной жидкостью. Тоже делаю большой глоток.

- Бессонов! Тебя никто не будет искать, если ты пропадешь… Ты никому не нужен, потому что у тебя нет семьи.

Кривая ухмылка собеседника заставляет сжаться мои внутренности...

Это ложь. Мои сестры всегда будут меня искать. Я всегда был им нужен.

- Уходи, пока отпускаю... Исчезни, и всё забуду.

- Нет. Не уйду без моей семьи!

- Если не оставишь нас в покое, я тебя накажу! Вынуждаешь!

Остаюсь сидеть. Врастаю в кресло.

- Я помогу тебе исчезнуть... - голос Голицына звучит устрашающе. - Заберите! – отдает последний приказ.

Спустя десять минут меня запихивают в тонированный внедорожник.

- Выпустите...

Твердая рука охранника возникает перед моим лицом. И я получаю порцию газа. Медленно перебираю пальцами по баллончику, пытаюсь воевать с ним.

Глава 8

Ярослава

В подобной тяжелой ситуации, давно бы побежала к мужу жаловаться на обидчика. Супруг не позволяет мне самой решать проблемы, считает, что это его долг.

«- Ярослава, для чего замуж выходила? - требовательно смотрит на меня.

- Чтобы стать счастливой, почувствовать себя женщиной. Чтобы дорогой мужчина каждый день говорил, что любит. Чтобы у мальчишек был настоящий отец, и они имели возможность расти мужчинами.

- Нет. Не для этого! - смотрит с укором. Нервно ищу в уме правильный ответ.

- Для того, чтобы твой мужчина делал жизнь легкой. Чтобы ты была как за каменной стеной. Ясенька, запомнила?

Киваю, тяжело вздыхая. И перекладываю проблемы на крепкие плечи Андрея».

А сегодня наступил момент, когда надо решать проблему самой, она слишком щепетильная и личная, чтобы перекладывать ее на плечи супруга.

Иначе...

Миша знает обо мне так много, что любое лишнее слово может уронить меня в глазах супруга. А я не хочу, чтобы Андрей знал, что когда-то я была слабая и мелкая, и жизненные обстоятельства задавили меня.

Не желаю, чтобы супруг узнал о том, что мой родной брат убил мою любимую бабушку.

Что я сделала всё, чтобы убийство квалифицировали как предумышленное, хотя он орал, что не виновен. «Она сама дура старая не отдала документы по-хорошему, сопротивлялась».

Я дала показания, и вымыслы Арсения рассыпались как карточный домик. Брата этапировали в тюрьму. Бабушку помогли похоронить родители подруги. И я осталась одна.

Боже!

Заламываю руки. Как же это все мерзко и гадко. От одних воспоминаний становится нехорошо. А еще от того, что я не рассказала мужу всю правду.

- Ну быстрее! - слышу детский голосок рядом с собой. - Ну где ты?

Открываю глаза, вижу рядом с собой маленькую девочку с двумя светлыми косичками, с перепачканными коленками на светлых колготках.

Узнаю местную Алёнку, из поселка. Девочке семь, она круглая сирота, живет со старенькой бабушкой в поселке.

Бесстрашная. Наивная девчушка. Безумно благодарная мне за то, что разрешаю ей приходить к нам в любое время, играть с игрушками сыновей. Кататься на их машинках, заботиться о цветочках.

А я это делаю не ради нее, ради себя. Иногда бывает стыдно. Но ничего не могу с собой поделать. Уж слишком сильно Алёнушка напоминает мне меня.

Голубоглазая. Потерянная. Мечтающая, чтобы её нашли и полюбили.

- Ты чего не ушла со всеми? - спрашиваю, шмыгая носом и стараюсь незаметно для малышки смахнуть слезы с щек.

- Мурзика потеряла.

- Зачем ты его в оранжерею принесла? Я же говорила, он еще глупенький, маленький котенок, все цветы перегрызет, - мягко отчитываю девчушку.

Каждый раз, когда разговариваю с ней, слежу за тоном и словами. Боюсь вспугнуть. То ли дело мои пацаны, привыкли к жесткому тону отца. Для них мягкий голос матери как нечто показывающее мою слабость. И я стараюсь подливать в голос металл, когда общаюсь с ними. Даниил и Илья должны знать, что их мама очень сильная. И никогда-никогда не была слабой девчонкой. Которая вовремя не сумела дать сдачу старшему брату. Не смогла послать его, чтобы спасти любимую бабушку и свой мир.

- На улице холодно. Но вы тетя Яся не волнуйтесь, я Мурзика на руках держала, чтобы он не покусал ваши орхидеи и кактусы. А потом я растерялась. Когда вас поцеловал дядя. Вы начали кричать, и котенок испугался. Сбежал, - блондиночка разводит худенькие ручки в стороны. - Упс.

- Врешь, не было здесь Мурзика. Зачем осталась? - вглядываюсь в наивные детские глазки.

- Вы плакали! - шепчет с придыханием. Подходит ближе и обнимает меня.

От Аленки пахнет чем-то таким давно забытым, что мой мир снова переворачивается и я постепенно успокаиваюсь. Глажу ее в ответ по светлым тонким волосикам.

Мои пацаны не любят подобных выпадов с моей стороны. Если Данька позволяет гладить себя, сюсюкать наедине, когда не видят другие, то Илья - задиристый и бойкий мужчинка отвергает мои сюси-пуси стопроцентно. Считает, что нельзя позволять подобные вещи, иначе из него вырастет маменькин сынок.

Господи! Он даже не понимает значения этого слова, но уверен, что это что-то несовместимое с жизнью. Приходится вымещать всю материнскую ласку на Аленке, чтобы не смущать сыновей. Малышка готова обнимать меня, не отлипая, дни напролет.

- Дядя Андрей будет ругаться, когда узнает, что наглый дяденька тебя поцеловал? - Аленка гладит меня по руке. - Хочешь я скажу, что ничего не было? - заглядывает мне в глаза своими ярко-голубыми глазищами.

- Нехорошо обманывать взрослых, - смеюсь, преодолевая душевную боль.

- Я любя...

Любя... Как много можно натворить ради любви.

Спустя пять минут отпускаю Алёнушку от себя:

- Иди в дом, сегодня будет торт, фейерверк. А утром тебя отвезут к бабушке. Её я предупредила.

Алёнка в розовом мутоновом полушубке и шапочке с помпоном удирает из оранжереи, хлопнув дверцей.

Глава 9

Прошлое

Ярослава Снегирева

Шесть лет назад

Сочи - самый красивый и противоречивый город на земле. Но я здесь живу уже десять лет. Мне восемнадцать и моя жизнь только начинается.

- Яся, - бабушка выходит в большой холл старой, неотремонтированной квартиры. Сколько можно собираться?

- Ну ба, я же должна быть сегодня самой красивой! - верчусь перед зеркалом, укладывая перламутровые локоны по плечам.

- В наши времена было по-другому. Когда девушки шли на собеседование, то надо было просто выглядеть чистой и опрятной. А еще иметь хорошую трудовую, рекомендации и здравый ум, - баба Роза постукивает себя пальцем по лбу.

- Ба, я умная. Но это никого не интересует. Тем более, московского лощенного босса Михаила Бессонова! Вокруг него умные вьются сотнями, зато таких красивых как я нет!

Закрываю тюбик с дешевой тушью, целую бабулю в теплую щеку.

- Последний штрих, - достаю из сумочки ярко-красную помаду, обвожу пухлые губы. Которыми горжусь.

Огромные голубые глаза, цвета неба, и губы Джоли мне достались по наследству от мамы. Также как и слабое здоровье, из-за которого меня перевезли жить на море. И маленький рост. Метр пятьдесят восемь.

В детстве я занималась художественной гимнастикой, а в последнее время работаю инструктором в дельфинарии. Зарплаты всегда на все хватало.

Но это было до того, как к нам в Сочи перебрался мой брат. Он забирает у бабули всю пенсию до последней копейки, а живем мы на то, что заработаю я.

А мне восемнадцать. Я хочу одеваться, жить, любить.

- Зара! - встречаю подругу объятиями. - Как я? - кручусь перед зеркалом.

На мне простое белое платье. Чуть выше колена, с рукавами -фонариками. На загорелых ногах белые босоножки на высоченной платформе.

- Как думаешь, возьмут на работу?

Кивает.

- Зарочка, скажи подруге, чтобы губы стерла. Неприлично это! - бабуля ищет поддержки в лице моей бывшей одноклассницы.

- Вульгарно, да. Роза Валерьевна, сейчас времена такие. У каждого из нас есть лишь десять секунд, чтобы зацепить чье-то внимание, а там пиши- пропало. Грузовик с удачей может больше не перевернуться на нашей улице.

Бабушка бледнеет, и ретируется на кухню, чтобы ничего лишнего не сказать.

- Ты красавица, - темноволосая Зара раскладывает мои светлые пряди волос на моем светлом платье.

- Правда? Я же всю зарплату потратила, чтобы понравиться молодому боссу!

Банкиры Бессоновы выкупили три форелевых завода в нашем городе. И большой дружной семьей переехали в новенький летний особняк под Сочи.

Сегодня младший Бес проводит крупнейшее собеседование в три этапа. Причем набирать будут людей как для работы в море на рыболовных судах, так и для форелевых хозяйств, для нового офиса, где будет обитать главный московский холостяк. Михаил.

Многие девчонки прибегут сегодня, чтобы поймать на крючок лакомую рыбку.

Видела красавчика в интернете.

Высокий, стройный, спортивный. Любит морские виды спорта. Ходит на яхте, обожает серфинг.

Шикарная ухоженная щетина, темно-русые волосы всегда аккуратно зачесаны, даже когда Бес выходит в море. Всегда одет с иголочки.

И к нему не подступиться. Высокомерное выражение лица. Крутой нрав. Поговаривают, что у всей семейки беда с характерами. У всех четверых детей Глеба Бессонова звезда во лбу горит.

За большие деньги и крутой нрав членов семьи Бессоновых заранее прозвали Бесами. Чует народное сердце, приезд московских звезд не пройдет без эксцессов.

Меня трясет от страха. Слишком многого жду от интервью. Очень хочется, чтобы мои ожидания оправдались.

Нам с бабулей очень нужны эти деньги. Потому что на Арсения нельзя положиться!

Вместо офиса, сворачиваю к пирсу.

- Зара, ты иди. А я подышу, подумаю, что говорить.

- Яся, ничего не говори. Резюме у тебя дрянь. Образования высшего нет, руками работать не умеешь. Что скажешь, люблю дельфинов? Пошлет московский сноб тебя к ним.

- Зарочка, как мне быть? - мои губы дрожат. Готова разреветься.

-Ты сегодня очень красивая, - в голосе подруги нотки нежности. - Молчи. Вдруг пронесет. И красота хоть раз в жизни спасет чьи-то жизни. Жалко мне вас. Так много вкалываете с бабой Розой, а этот нахлебник вас разоряет!

- Не могу послать брата. И бабулечка чувствует себя виноватой перед ним. Рука у неё не поднимается выставить родного внука из дома. Она же десять лет жизни отдала, поднимая меня на ноги. Арсений теперь требует возмещения «ущерба». Обидно ему, что он не был никому нужен все эти годы. – Мои глаза наполняются слезами от жалости к брату.

- Не смей плакать. Московский босс должен увидеть самые красивые глаза на свете! - тревожится Зарина за макияж, смахивая пальцами слезы с моих длинных пушистых ресниц.

- Не буду. Я быстро! Туда и обратно, - спешу к пирсу.

Глава 10

Михаил Бессонов

- Пожалуйста, Миша, помоги! - темнокожая девушка лежит у меня на рабочем столе в новом кабинете нового офиса.

- Энджи, оставь меня в покое. Я так устал! - бессильно хватаюсь за голову, зажимаю ее руками, стону громко.

Сижу в кожаном кресле, откинувшись на спинку, а двадцатитрехлетняя мулатка - девица в полуголом платье потягивается у меня на столе.

- Я должна быть на этой вечеринке. Должна! Бесит! Что ты снова и снова делаешь это со мной, а я должна умолять тебя.

- Энджи, тебе двадцать три. Ты взрослая! Держи себя в руках! - протягиваю руку и прикрываю полами лимонного платья разрез, в котором вижу длинные стройные ноги Пантеры.

- Почему я не Наоми? - мяучит та, что мешает работать.

- Какая к черту Наоми? - непонимающе гляжу в зеленовато-болотные глаза девушки.

- Кэмпбелл!

- Не морочь мне голову! - взрываюсь. - При чем здесь она? И наши с тобой высокие отношения.

- Будь я ею, мои модельные контракты были бы с шестью нолями. И не в рублях! - поправляет удлиненное темное каре, выгодно подчеркивающее шикарный овал ее красивого лица. - Мне бы не пришлось умолять, унижаться, чтобы ты одолжил яхту на выходные для вечеринки с девочками!

- Сказал, нет.

- Девичник бывает раз в жизни! - вскрикивает Энджи, и тут же сползает по столу - ко мне на колени.

- Рехнулась? - сталкиваю с себя Пантеру. - Просил тебя сто раз. Не делай так! - резко поднимаюсь, и бешенный вылетаю из кабинета.

- Михаил Глебович, собеседование начинается. Все ждут вас для приветственного слова.

- Подождут! - рычу я, следуя за дверь. Широкими шагами направляюсь к пирсу. Надо вдохнуть глоток свежего воздуха, а лучше сразу взять и нырнуть в прохладную воду, чтобы смыть с себя эти прикосновения.

Набираю на мобильном ту, что может закончить мои мучения.

- Михаил... - слышу как всегда полупьяный женский голос в трубке. - Как же я соскучилась.

- Хватит! Оставь при себе эмоции. Реши проблему немедленно, иначе я буду вынужден сделать Энджи больно сам!

- Я не могу! - бросает трубку.

- Стерва!

Бросаю телефон в воду и стремительно приближаюсь к кромке воды.

На деревянном настиле старого пирса места совсем мало, и я замираю рядом с тонкой женской фигуркой.

Резко поворачиваю голову и удивленно отмечаю, какая же девушка маленькая и нежная. Загорелое личико, прикрытые глазка. Длинные темные ресницы, тень от которых падает на нижние веки. Тонкий прямой носик, острый подбородок. Высокие скулы и пухлые красные губы.

Изумленно вцепляюсь взглядом в обалденные губы.

Девушка чувствует мой взгляд. Распахивает глаза.

Огромные. Ярко-голубые. Как небо, поделенное на два.

Только не это! - не успеваю остановит ее от отчаянного поступка.

Она пугается и делает неосторожный шаг в воду.

- Эй, - присаживаюсь на колени, протягиваю руки, чтобы поймать девушка в белом.

Но глупышка просто идет ко дну...

Прыгаю за ней следом...

Идет под воду как сломанная кукла, у которой закончился кислород. Глаза по-прежнему открыты, как и рот. Руки и ноги не шевелятся. Будто жизненная энергия иссякла.

Почему не пытается выбраться? Инстинкты самосохранения уснули?!

Хватаю за руки, вытягиваю на поверхность воды. Забросив ее к себе на спину, выплываю к берегу.

Сбросив ношу на золотой песок с камнями, скидываю с себя мокрую одежду - рубашку, брюки. И стремительно присаживаюсь рядом с малышкой, которая даже не пытается дышать самостоятельно.

Да, что же она такая слабая-то!

Помогаю избавиться от воды. Делаю дыхание изо рта в рот.

- Что вы творите? - слышу жалобный голос девушки, трепещущей в моих руках.

- Спасаю. А ты что подумала?

Отстраняюсь, вытираю губы, которыми только что касался красных губ.

- Мне надо на собеседование. Отпустите, - с ужасом глядит на мой голый торс. Пытается встать на ноги. Но от бессилия не может, только скользит загорелыми стройными ножками по песку. Печально глядит на единственную босоножку. Вторую, похоже, потеряла.

- Все пропало, - шепчет слабым голосом.

- Что именно?

- Я не понравлюсь московскому снобу. Михаилу Бессонову. И он не возьмет меня работать в красивый офис. Тогда я не пойду учиться, а бабуле придется вставать в пять утра.

Боги!

Она сейчас такая маленькая. Жалкая. Беспомощная. А думает о бабуле.

Темные круги из туши под глазами делают их еще больше. А голубая радужка на контрасте с чернильной тушью кажется более яркой, чем само небо.

Пухлые губы с размазанной вокруг рта помадой вызывают желание поцеловать. Размазать помаду своими губами.

Глава 11

Ярослава

Мы в офисе. И я залипаю на девушке модельной внешности, замершей у ресепшн.

Грациозная. Красивая как Пантера Наоми.

Полная грудь, тонкая талия, бесконечно длинные ноги. В потемневших вмиг болотных глазах плещется чувство превосходства.

Молодая девушка изучает меня так внимательно, что я готова сгореть со стыда.

Следом за мулаткой за нами начинают следить другие многочисленные присутствующие, ожидающие собеседования.

Две минуты назад мы вошли в здание шикарного двухэтажного особняка, отремонтированного Бесами под офис. И остановились у порога.

Белоснежные колонны, кремовые стены, золотистая плитка на полу, по которой страшно ступать.

И мы вдвоем стоим в центре этого великолепия.

Мокрые. Грязные. Счастливые.

По мере высыхания, с волос сыпется песок и с грохотом откатывается в сторону. А мутные капли воды, стекающие с одежды, планируют на начищенный до блеска пол.

Еще пятнадцать минут назад я была уверена в своем решении. Во что быто ни стало прийти на собеседование. А сейчас пол напором недовольства людей готова сбежать.

- Миша! Что случилось? - высокая стройная блондинка в светлом брючном костюме торопливо направляется к нам. На мгновение замирает, затем бросается вперед. - Она на тебя напала? - девушка с ярко-зелеными глазами пытается отодвинуть меня от молодого мужчины, с одежды которого стекает вода.

- Напала? - незнакомец продолжает держать меня крепко за руку.

- Соискательница? - натиск блондинки продолжается.

- Маша, успокойся. Это Ярослава. Мы всего лишь... купались! - парень поднимает на девушку многозначительный взгляд. Долго переглядывается с ней.

- Собеседование уже началось, - грустно сообщает Мария. - Лиза как обычно делает за тебя всю грязную работу.

- Если ты забыла, - парирует молодой мужчина, стоя босиком на плитке элитного офиса, - то Лиза - эйчар. Она этому в МГУ училась, у нее диплом. В конце концов, я не должен заниматься здесь всем! - обводит рукой здание, людей. - Энджи, а ты чего замерла? Подойди, познакомлю.

Пантера плывет к нам, демонстративно покачивая бедрами.

А у меня сердечко стучит. Нехорошо стучит, с ритма сбивается.

Лиза, Маша, Энджи и... Как она назвала моего спутника?

Миша... Контрольный выстрел в сердце.

Бессоновы!!!

Вот это я попала!

Готовая потерять сознание. Или сбежать... Пытаюсь вырвать руку из крепкой загорелой мужской руки.

- Воробушек, - слышу грудной голос. Вскидываюсь, удивленно рассматриваю необычайно красивые глаза оппонентки. Она протягивает мне руку, и я на автомате жму. - Ого. Какая сильная, - натянуто улыбается только уголками губ.

- Ярослава, это Анжела, одна из моих трех сестер. Младшенькая наша, - быстро вворачивает мужчина с синими глазами.

- Михаил, не вводи девушку в заблуждение. Я тебе не сестра! - тут же эмоционально парирует красотка с необычной для наших краев внешностью.

Младший Бес морщит недовольно прямой нос, кривит губы. Ему явно неприятно, что член его семьи обсуждает со мной семейные секреты.

Огромная семья. Богатая. Известная. Уверена на все сто, что там скелетов-секретов на целое кладбище хватит.

Осторожно царапаю Михаила за локоть, напоминаю ему о себе.

- Энджи, мне надо привести себя в порядок. Не пойду же я к людям в таком непотребном виде. А ты пока помоги Ярославе, - голос молодого мужчины становится жестким. В нем появляется металл, присущий всем богачам.

- Почему я? - недовольно кривит губы.

- Потому что у Лизы и Маши есть обязанности. А у тебя их никогда нет! - почти рычит Бессонов. И в этот момент я понимаю, что их отношения с приемной сестрой совсем плохи.

- Идем, - девушка жестко хватает меня за локоть и тянет за собой. Она такая длинная и я не поспеваю за ее шагом. Приходится бежать. - Нам сюда, - заталкивает в одну из комнат. Не давая осмотреться, кивает на шкаф. - Выбери. Что-нибудь должно подойти! - Пантера изящным движением распахивает створки шкафа, и указывает на череду костюмов и платьев.

Осторожно раздвигаю вешалки и утыкаюсь восхищенным взглядом в лазурное платье. По цвету безумно похожее на цвет моих глаз.

Аккуратно пальцами сдвигаю ткань. Бирка Шанель.

Удивленно вскидываю глаза на нетерпеливую напарницу.

- Понравилось? Бери! - в серовато-болотных глазах вспыхивает недобрый огонек.

- Можно?

- Конечно, милая. Миша распорядился. Золушке все позволено.

- Золушке?..- морщу носик, пытаясь понять о ком она говорит.

- Не обращай внимания, - Энджи склоняется к полке с туфлями. - Вот! - показывает на самую красивую пару синих туфель на высоком каблуке.

Вся трепещу в восхищении. У меня никогда не было подобных брендовых вещей.

Глава 12

Михаил

В голове по-прежнему все мысли об Анжеле, но постепенно переключаюсь на русалку.

- Михаил Глебович, к вам пришли! - сообщает секретарь, заглядывая в кабинет.

- Леся, тебя стучать не учили? - поворачиваюсь к девушке лицом. На мне только белые боксеры. В руках держу синие брюки и голубую рубашку.

- Простите, но ваш друг сказал, что это очень важно!

- Какой друг? Зови уже, - надеваю брюки при девушке, которая так и не сводит с меня диких озадаченных глаз. То ли мышцы пересчитывает, то ли пытается запечатлеть картинку. Впрочем, я давно привык, что нравлюсь женщинам. Но в данный момент я на работе, поэтому со сторону шатенки, как минимум непрофессионально так пялиться на полуголого мужчину.

- Кто там? -бросаю тому, кого не вижу, потому что мои глаза устремлены на экран телефона.

- Марина! Я же просил тебя не звонить мне, - недовольно морщусь. Но отвечаю на звонок. - Что? - рычу совсем невежливо, что на меня совсем непохоже. Но видимо, гены биологической матери начали работать. Ровно с того момента, как узнал о ее существовании. И о том, что моя мать мне не родная.

Мне скоро двадцать шесть. А я помню день, когда Марина Королева преподнесла "подарок" в лице самой себя. И поведала правду, что моя мама совсем мне не мама. И не рожала меня вовсе.

- Сынок...

- Я перезвоню, - бросаю трубку. - Слушать излияния пьяной женщины не входит в мои планы. Давно надо отвезти ее в реабилитационный центр. Положить на очередное кодирование. Надо заняться этим вопросом. Посторонних она к себе не подпускает. Алкоголизм не признает.

Только я у нее любимый сынок. Да Серега, который сейчас живет за бугром. И мать ему нафиг не сдалась.

Зато моей сестры - Анжелы для нее не существует. Будто не рожала она ее, не хочет даже слышать имя.

Поэтому Энджи до сих пор не знает правду... Что я действительно ее брат.

Не знаю, как рассказать. Она захочет увидеть мать. А та не желает признавать дочь.

Мама Полина запрещает мне ломать и без того неустойчивую тонкую психику сестры. Боится за нее.

Так и живем. Во лжи.

Энджи считает, что удочеренная, а я родной. Никто из сестер не знает правду моего рождения, кроме меня, родителей. И тети Нади.

- Лев Шульгин, - выпаливает секретарь, внезапно вспомнив имя гостя.

- Лева? - кричу в холл, застегивая рубашку. Босиком бросаюсь к дверям, в которых застыл друг детства Шульгин.

- Миша! - молодой мужчина, с выгоревшими на солнце светло-русыми волосами, бросается ко мне. - Я как узнал, что ты свой бизнес замутил в Сочи, сразу рванул к тебе!

- Лева, действительно рад тебя видеть. Эти матрешки из меня всю кровь выпили. Мне бы хоть с мужиками пообщаться. Вспомнить, что я не ломовая машина. Супермен, мать его. Который все время должен заботиться о сестрах. Потому что они маленькие, глупенькие. Могут дел натворить!

- Да-а, - тянет мечтательно Лева. - Все три не замужем? Женихи-то есть? Красавицы же небось выросли. Весь город гудит!

На ходу надеваю носки и светлые туфли.

- Присаживайся. Выпьем за встречу школьных друзей! Ты тоже по-прежнему холост?

- Пока да.

- Что значит "пока"? - спрашиваю на автомате, наливая в бокалы холодное пиво.

- Нравится мне одна девушка, но она пока об этом не знает.

- Во как? - жадно разглядываю друга детства. Светло-русые брови, в тон выгоревшим почти пшеничным волосам. Красивая щетина. Ухоженный. Богатый. Самоуверенный. - Как зовут чаровницу?

- Не поверишь, как мою маму. Яся.

- Ярослава или Ярославна?

Громкий звонок мобильного отвлекает от друга. Гляжу на монитор. Лиза. Какого черта ей надо. Не отвечаю. Сбрасываю.

Спустя мгновение приходит эсэмэс.

Лиза. «Я твою протеже отправила восвояси. Не люблю воровок! Миша, научился бы ты в бабах разбираться. А то до старости будешь мамин борщ есть!»

Миша. «Лиза, я тоже тебя люблю!»

Отвечаю моментально, не раздумывая над содержанием текста. Воровство. Протеже. Вечно эти матрешки пытаются отравить мне самые счастливые дни жизни.

Правильно говорят друзья, если не поставлю их на место, так и не слезут с моей шеи. Поскорее бы осень, чтобы сдуло ведьм в направлении Москвы!

- Ах ты засранец! - бью Шульгина в плечо. - Паскудный. Хитрый. Как вся твоя адвокатская братия! Выбрал девчонку в жены, и морочишь ей голову.

Друг хохочет.

- Ты бы видел ее! Сама нежность. Невинность. Боюсь ее к друзьям на вечеринку пригласить! Чтобы не вспугнуть олененка.

Лева сидит в кресле напротив меня. Внушает мне покой и уверенность. С Шульгиным я могу вспомнить детство, юношество. Самые классные и беззаботные годы своей жизни. Только с ним. Никому так не доверяю, как ему!

Шульгин в расслабленной позе, сидит сложив ногу на ногу, положив руку на подлокотник кресла, а второй обнимает пузатый бокал и мечтательно глядит в окно.

Глава 13

Ярослава

- Зарина, ты все неправильно поняла, - судорожно сжимаю в ладонях синюю туфельку. А ощущения такие, будто, хрустальную.

Только туфелька эта, как та самая, из сказки, счастья мне пока не принесла. Лишь создала одни проблемы. Одну из них пытаюсь решить с собственной подругой.

Неприятно удивленная подружка стоит напротив меня. Держит в руках вторую. Вертит, крутит, пытаясь понять, где я успела разжиться брендовыми вещами за столь короткий срок.

- Зара, ты все неправильно поняла! - передразнивает она меня. - Яся, такие слова лживые мужья говорят доверчивым женам в кино! - шипение подруги становится настойчивым и доходчиво подсказывает мне, что она безумно зла.

Подушечки моих пальцев горят от соприкосновения с дорогой кожей туфель. Чужих. Невольно украденных. Принесших в мою и без того непростую жизнь минуту радости и триумфа, и час разочарования и позора.

- Снегирек, я все видела своими глазами. Что я! Весь город видел, как низко ты сегодня пала! Стала любовницей заезжего ловеласа. Думаешь, ты его краш?

У него таких как ты только в Сочи штук пять. Люди такое о нем рассказывают! В венеричку его сначала отведи.

Неправда! Миша не такой!

А люди всякое придумают, чтобы сровнять золотого мальчика с дерьмом. Не любят у нас богатых.

Молчу. Зара распалена, заведена, и не услышит меня сейчас.

Горячая она у нас, кровь быстро закипает. Но и отходчивая. Нужно только подождать. А я умею ждать, я терпеливая. Поэтому и дружим. Долго, давно, крепко.

- Как ты могла залезть в плавки к первому встречному? Ради шмоток и должности? Стремно!

Подруга возвращает мне вторую туфельку.

Как возвращает? Пихает в меня со злостью ею. Каблуком тычет в лазурную ткань платья. Да так, что на ткани остается след, а резкая боль пронзает грудь.

Подхватив сумочку, Зарина уходит от меня прочь.

- Зарочка, я все объясню, - бросаюсь вперед за девушкой с темной копной пышных волос.

- Попробуй! - резко останавливается, и я влетаю в нее на полном ходу.

Оборачиваюсь, с жалостью гляжу на красивый двухэтажный офисный особняк своей мечты, от которого с каждой минутой отдаляюсь все дальше и дальше.

- Давай сегодня вечером. А?..

Ну пожалуйста, соглашайся на вечер, - шепчу про себя, скрещивая пальцы.

Сейчас мне надо вернуться. Если Миша придет, а меня нет, может подумать, что я ушла. Совсем ушла! И мы больше никогда не встретимся, ведь собеседование я провалила.

Где-то внутри меня теплится надежда, что подруга поймет и простит.

Но по её пробегает тень сомнения.

- Ярослава, оставайся! Кажется, я потеряла тебя сегодня. Едва на горизонте замаячило московское благополучие, как ты готова предать подругу!

Скрежет смертельно обиженного голоса Зары неприятно касается слуха, вонзается в грудь.

Надежда объясниться с ней этим вечером тает на глазах. Понимаю, если не пойду сейчас с ней домой, тогда конец нашей дружбе.

Неохотно цокаю за подругой.

- Проклятый день! - зудит он, спотыкаясь на ровном месте.

- Тебя не взяли?

- Сказали, что позвонят. Но они всем так сказали.

- Мне нет. Сразу отказали, - шепчу, но напарница будто не слышит. Продолжает бубнить что-то о несправедливом мире.

Затаив дыхание, смотрю на подругу. Я так счастлива, что жива. Что могу говорить с неприветливой Зарой. Просто могу снова дышать, идти. Улыбаться этому нелегкому дню.

А ведь этого всего могло не быть!

- Зара. Я сегодня чуть не умерла...

- От любви к москвичу! - огрызается подружка.

Шмыгаю носом. Слова задевают меня. Несправедливо. Поправляю лазурное платье, сидящее на мне как влитое, будто вторую кожу сшили на заказ.

Прикусываю нижнюю губу, и мечтательно закручиваю светлую прядь мягких на ощупь волос.

- И от этого тоже... - отвечаю тихо, но уверенно. - Но тонула я на самом деле. Там на пирсе, с которого я свалилась в воду. У меня ноги и руки судорогой свело. И я пошла ко дну...

Карие глаза подруги вспыхивают виновато.

- Правда? Снегирек! Ты сегодня тонула? - шепчет дрожащим голосом, в котором слышится ужас.

- Михаил Бессонов спас...

Теплые слезы бегут по моим щекам.

- Представляешь? Чуть не умерла в восемнадцать! Бабушка бы от горя с ума сошла. Она же без меня не смогла бы...

- Кошмар!

- Только не рассказывай ей. Ладно? У нее сердце слабое.

- Маленькая моя. Глупенькая. Только ты могла упасть с пирса. Как тебя угораздило?! - позабыв все обиды, Зара обнимает меня, гладит по руке.

Волна облегчения тут же накрывает меня.

Глава 14

Ярослава

Возвращаюсь домой после собеседования в разбитых чувствах. Но знаю, что бабуля приголубит, накормит. Поможет собраться с чувствами. Она у меня кремень. Чтобы не происходило вокруг и с ней, с ее здоровьем, всегда держится молодцом и подбадривает.

Ее любят соседи, и у нее много подруг. Раньше она приглашала их в гости, они устраивали классные веселые посиделки, и я радовалась за них.

С приездом моего брата все изменилось. Наглый внучок постепенно отвадил всех друзей бабушки. Даже Зара приходит ко мне в гости лишь в те моменты, когда уверена, что грозный брат не нагрянет.

Боится она его!

Захожу в квартиру, и слышу истошный крик бабушки:

- Арсений! Не смей!

Чувствуя неладное, бросаюсь на кухню. Где застаю страшную картину. Брат замахнулся на бабушку. Его рука так и осталась в воздухе, готовая нанести удар.

- Что ты делаешь??? - бросаюсь на него.

- Скажи старой дуре, чтобы отдала документы. Я риелтора хорошего нашел, он поможет нам разменять квартиру, - рычит брат, и я впервые замечаю, насколько у него ненормальные глаза. Как у пьяного или у чокнутого. Чернильный зрачок, в котором плещется угроза, расползся на голубую радужку, и поглотил ее полностью.

Ругаю себя, что не заглянула в эти глаза раньше. Тогда бы увидела в них исходящую угрозу. Для нас с бабулей.

Бросаю быстрый взгляд на бабушку Розу. Она прикрывает собою шкафчик, к которому стремится великовозрастный внучок. Именно в этом старом навесном шкафу бабуля хранит все документы.

Теперь понятно, почему в последнее время она закрывает его на ключ.

Господи! Какая я глупая и самовлюбленная. Ничего не замечала до этого дня! Арсений приехал, чтобы разделить большую квартиру. А бабушка молчала как партизан, не хотела меня волновать!

- Бабуля, ты бледная, - шепчу я, виновато осматривая ее руки. Сканирую морщинистую загорелую кожу.

Вздрагиваю, когда нахожу одно фиолетовое пятно и одно зеленовато-желтое.

Мамочки! Арс и раньше хватал бабулю за руки, вытряхивал из нее деньги, документы.

Слезы выступают на глаза.

- Как ты мог так поступить с нами! - бросаюсь на брата с кулаками. Молочу его по груди. Мои пятьдесят килограмм против его девяносто.

Смешно и грустно. Слон и моська. При этом слон только усмехается...

Побледневшая бабушка падает на стул.

- Капли... Сердечко шалит...

- Бабулечка, - вырываюсь из захвата брата, кидаюсь к аптечке.

Спустя десять минут приезжает скорая, осматривает бабушку.

- Синяки откуда? - интересуется врач, поглядывая в сторону окна, где застыла плотная фигура брата. Которого в городе почти не знают. Для всех он пока залетный гастролер.

- Ударилась. Старая я, - баба Роза виновато улыбается.

А я едва сдерживаюсь, прикусываю губу, чтобы не сказать правду.

Бабушка не хочет выносить мусор из избы. Понимаю. Но больше всего она боится народной молвы, сплетен, позора. Будут в городе шелестеть что она не смогла воспитать детей и внуков. Потеря репутации для нее важнее, чем физическая боль.

Но Арсений перешел все границы!

Делаю шаг к врачу, чтобы попросить о помощи.

- Я бы не спешил! - слышу за спиной угрожающий голос брата.

Бабуля мотает головой, и взгляд у нее такой ясный, понимающий ситуацию. Что я останавливаюсь. Растерянно хлопаю глазами на собравшихся в комнате.

- Роза Валерьевна, забираем вас в больницу. Кардиограмма плохая, - врач поспешно собирает переносное оборудование, захлопывает оранжевую крышку чемодана из пластика.

- Милок, какая больница? Нет. Я не поеду, - она с ужасом глядит на разъяренного внука, потом на меня.

- Роза Валерьевна, вы не понимаете. Похоже, на микроинфаркт. В вашем возрасте это опасно. Может повториться через сутки-двое...

- Нет! Я не оставлю внучку одну! - голос бабули испуган и дрожит.

- Какие-то проблемы? - доктор переходит на дружественный тон. - Баба Роза, чего-то боитесь? Вызвать полицию?! - бросает недобрый, подозрительный взгляд на безразличного ко всему Арсения.

- Сынок, все у нас хорошо! Давай бумажку свою. Подпишу отказ от госпитализации, - настаивает на своем бабушка.

Иду к дивану. Каблуки неприятно цокают, и я отбрасываю дорогую обувь в сторону.

Мягкой поступью подхожу к дивану, сажусь на колени на пол, склоняюсь над любимой родительницей. Глажу мягкие седые пряди

волос.

- Бабуля, ты самое дорогое, что у меня есть! Если с тобой что-нибудь случится, я никогда не прощу себе. И ему... - шепчу так, чтобы другие не слышали. - Не возражай, пожалуйста. Обещаю, буду охранять твой шкаф с документами!

За моей спиной искрит напряжением - Арс едва сдерживается.

- Не думай, что я слабая, потому что родилась такой. Я вполне себе стальная, там внутри. Только этого не видать снаружи, - мягко улыбаюсь. Беру холодную руку в ладони, растираю. - Я устроюсь на высокооплачиваемую работу и нам будет хватать денег. Ты не будешь вставать в пять утра, потому что я позабочусь о нас с тобой. И найду, как избавиться от проблемы. Верь в меня! Пожалуйста! Родная. Это очень важно, - шмыгаю носом, моргаю, чтобы сбить с ресниц новые слезинки. - Я его сестра, он не посмеет причинить мне зло, - успокаивающе шепчу родительнице на ушко.