Развод. Теперь я тебя ненавижу

1 глава. Отрицание

Ношусь по дому, собираясь на работу. Я не знаю, как так получается, что я постоянно опаздываю! Вот и сегодня... И вроде бы с вечера вещи приготовила всем - и себе, и дочке, и мужу. И проснулись мы по будильнику. Но...

Заглядываю в зеркало, пробегая мимо. Улыбаюсь сама себе. Ой, Лерка, не притворяйся, что не знаешь, почему снова опаздываешь! Скажи еще, что не в курсе, отчего у тебя губы припухшие и счастье в глазах. Проснулась-то ты по будильнику, но встала с постели когда?

И вот зря, совершенно зря напридумывала себе, что Владу ты перестала быть интересной, что он тебя не хочет. Утром он опроверг твои глупые предположения. Причем дважды.

Приглаживаю волосы руками - выпрямлять уже некогда совсем. А так, неуложенные, они пушистые очень и придают мне вид молоденькой девчонки-школьницы, а не уважаемого педагога! Заправляю прядь за ухо.

И в эту секунду телефон, лежащий на полочке в прихожей, пиликает входящим сообщением. Причем оно приходит не в мессенджер, а просто, по старинке. И мне, конечно, читать некогда, и это, скорее всего, что-то от сотовых операторов или каких-то магазинов, где у меня бонусные карты оформлены.

Но какое-то непонятное чувство вдруг заставляет тревожно сжаться сердце, и я, словно завороженная, тянусь к мобильному.

"Твой муж тебе изменяет".

Рывком поднимаю взгляд с экрана на свое отражение в зеркале. Оттуда на меня испуганно смотрит симпатичная длинноволосая блондинка.

Кто это прислал? Номер не определился. Естественно.

Это правда? А вдруг это - правда?

Хотя... Ну, какая это правда? Разве это возможно?

Блондинка в зеркале быстро успокаивается: из глаз исчезает растерянность, губы вновь растягиваются в едва заметной улыбке.

Иван Дмитриевич, молодой имиджмейкер моего мужа, именно об этом и предупреждал. Мол, в какой-то момент появятся люди, которые захотят как-либо навредить Владу, и, в частности, нашему браку. Потому что конкуренты к выборам активизировались, потому что завистников у Влада куча. Потому что будут искать слабые места в его стратегии, и в его окружении! А я не имею права стать таким слабым местом!

Прислушиваюсь к возне из детской. Влад сегодня сам одевает Ваську, давая мне время собраться. Дочка, как обычно по утрам, капризничает, не желая идти в сад. Через распахнутые двери доносится их разговор.

-Хочу сидеть дома! - непререкаемым, злым голоском.

-Зачем тебе сидеть дома? Без причины дома нельзя оставаться! - в голосе мужа слышу улыбку. И невольно отзываюсь на неё, улыбаясь сама.

-Есть пличина! - так и кажется, что дочка топает ножкой.

-Какая? - терпеливо спрашивает муж.

-Болею я! - тоном "оставьте меня, я умираю" отвечает маленькая хитрюга.

-И что же у тебя болит? - с неподдельным интересом задает вопрос Влад.

-Э-э-э, - задумывается, выдавая свой обман, дочка.

Влад смеется. Этот смех, такой ласковый, такой мягкий, заставляет мое сердце счастливо сжиматься. Мне очень повезло. Очень. Я безумно люблю своего мужа. А он любит меня. И я так счастлива, что это огромное чувство не помещается в груди - давит, распирает, ищет выход и вырывается на свободу, выплескиваясь смехом, когда они, такие похожие, с одинаковым выражением лица появляются на пороге кухни.

-Мамочка, у нашей дочери, оказывается, болит левая коленка! - произносит, играя бровями, Влад.

-Да, мамочка! - тем же тоном говорит Василина. - Меня Лёнька вчела толкнул! Как я пойду? Ну, как?

Она делает пару шагов в моем направлении, старательно припадая не на левую, а на правую ногу. Влад кусает нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Сама еле сдерживаюсь, чтобы не захохотать. Хмурюсь, делая ему знаки, чтобы держал себя в руках.

-Ну, что ж, Васенька, тогда придется нам вместо сада поехать в детскую поликлинику. И там доктор проверит твою ногу, - быстро споласкиваю чашку, вытираю руки и беру в руки сумочку.

-А... как доктор будет пловелять? - с опаской спрашивает наша хитрая девочка.

В игру вступает Влад. Это наш обычный прием, правда, ролями мы часто меняемся. Сегодня у нас "плохой полицейский" папа:

-Доктор сделает тебе специальный укольчик. Если коленка посинеет, значит, здоровая. А если покраснеет, и отвалится, значит, болит! - серьезно произносит Влад.

Губы Василины начинают дрожать.

Вслед за этой дрожью в моем сердце тоже появляется некая дрожь, которая заставляет меня шагнуть к ребенку, прижать её к себе и успокоить! Но предупреждающий взгляд мужа удерживает на месте. Терплю. Держусь из последних сил!

-Так что, доченька, поедем в сад или к доктору? - ласково спрашиваю её.

-В сад! - с облегчением выдыхает Василина.

-Ну, в сад, так в сад! - радостно произносит Влад. - И чтобы не вздумала там рыдать в раздевалке! Ты сама захотела!

Василинка, так и не прочувствовав, где ее обманули, возвращается в комнату за забытым зайцем. Я, верная привычке, второй раз проверяю, не забыла ли выключить что-то из электроприборов. И когда лечу в прихожую, на выходе из спальни, он перехватывает меня.

2 глава. Отрицание 2 стадия

Я почти забываю о том сообщении. Я вычеркиваю его из своей памяти нарочно, с усилием, но успешно.

Но когда с огромным трудом тяну на себя тяжеленную дверь, ведущую в нашу школу, слышу знакомый звук входящего сообщения. Точнее, сразу нескольких.

И мне очень, просто безумно, не хочется их читать! Но сообщение вполне могут прислать родители учеников, да и сами дети в чате нашего класса часто по утрам о чем-либо спрашивают или информируют, что не придут. Не взять телефон в руки - не вариант совсем.

На ходу, стараясь не растерять свои вещи, - портфель с проверенными сочинениями, сумочку и стаканчик с кофе, купленный в соседней кофейне, возле которой мне всегда останавливает водитель Влада, достаю телефон.

"Валерия Алексеевна, мы вас ждем в сквере на скамье, возле памятника Пушкину!"

Ну, елки! Точно! Я же сегодня с моим десятым классом обещала именно там урок провести! Ну, как я могла забыть? Хотя, учитывая, какое у меня было сумасшедшее утро...

Ну, вот молодцы - зайчатки мои, посмотри, даже запятые правильно расставили в сообщении!

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж в учительскую, на ходу печатаю им: "Сейчас буду. Никуда не расходитесь!" Благо хоть до парка две минуты ходьбы всего!

А вот второе сообщение... Снова пришло не в мессенджеры.

Его открываю внезапно задрожавшими пальцами. И застываю на месте.

"У нас с Владом есть сын. А скоро будет еще один ребенок. Он с тобой только из-за денег твоих родителей. Он с тобой не счастлив. А любил всегда только меня".

Взгляд филолога, как бы давая мне психологическую защиту, автоматически улавливает "не" написанное отдельно, машинально заменяю его синонимом без "не" - безрадостен, горестен, угрюм, а сердце пропускает удар.

Влад мне изменяет?

Закрываю глаза и пытаюсь нарисовать картинку, на которой мой муж обнимает другую женщину! Это возможно? Мы шесть лет женаты, и ни разу у меня и мысли не возникало ревновать и думать о том, что он способен предать!

Ничего не отвечаю. Убеждаю себя, что это - полный бред, что просто ошиблись номером! Но вот эта фраза о том, что деньги моих родителей важны для Влада... Это же правда! Мой отец на нашу свадьбу подарил нам некоторую сумму денег и документы на участок земли под строительство спортивного центра. Тогда мы даже подумать не могли, что построив здание и открыв в нем несколько секций для детей, Влад получит предложение избраться депутатом областной Думы, а потом как-то так само все закрутится, у него появится какое-то понимание, тяга к этому делу, и в скором времени, помимо центра, который теперь по документам принадлежит моему отцу, Влад будет управлять еще и всем строительным комитетом области! А теперь он готовится избираться на пост губернатора! И это всего за шесть лет!

"Мой муж делает головокружительную карьеру. И будет самым молодым губернатором в истории нашего края. А это пишут завистники! Больше некому" - так я убеждаю себя, но... Не помогает!

Потому что я понимаю теперь, КТО его прислал!

А он, действительно, ее любил.

Я даже видела их вместе...

...Арина - потрясающе красивая женщина. Красное платье. Длинные черные волосы, собранные в высокий хвост на затылке. Ни волосинки не выбилось из прически. Идеальные черты лица, холодные голубые глаза, черные брови, птицами разлетающиеся на высоком, без единой морщинки, лбу. Они с Владом похожи внешне, как брат и сестра. Он тоже высокий брюнет с голубыми глазами.

Как сейчас помню тот день рождения отца, когда в ресторане была куча народа и, в том числе, был приглашен Волошин, так как его маленькая строительная фирмочка тогда заключила контракт с папиной конторой.

И как он все время приобнимал ее за талию. Как она, склоняясь к его уху, шептала что-то, трогая тонкими пальцами кожу на скуле.

Я была поражена ими обоими тогда. Потому что красивее пары не видела за всю свою жизнь! Но Владом, конечно, была поражена сильнее...

А о потом она бросила Влада. Я случайно узнала от отца, и папа по моей просьбе пригласил его к нам в гости на семейный ужин.

И мне казалось, мы полюбили друг друга....

- Валерия Алексеевна! Ну, что же вы? - громоподобный голос Ильюши Казаченко выдергивает меня из моих безрадостных мыслей. - Ну, ладно бы одного Нестерова не заметили, но всю нашу дружную компанию проигнорили! Как можно?

Я так задумалась, что, действительно, чуть не прошла мимо моих десятиклассников, облепивших две стоящие друг напротив друга скамейки у памятника Пушкину.

Осматриваю их. Улыбаются, милые смешные мои. Мой первый выпуск будет в следующем году! Лифанова, не стесняясь меня, сидит на коленях Гуриновича - с седьмого класса встречаются, столько бесед проведено и с ними, и с их родителями... Ивановский с новым фингалом под глазом весело улыбается, сверкая выбитым в прошлом году в очередной драке, передним зубом. Светочка Фролова одергивает короткую до безобразия юбку - такое ощущение, что она их каждую неделю обрезает сантиметров на пять - вроде всё то же самое, но ноги оголяются всё выше и выше. Лиза Котова прячет в рюкзак настоящую бумажную книгу с драконом на обложке, а почти все остальные суют в карманы телефоны, знают, что я большой противник их использования на уроке. И прячут, прячут, хочется верить, что из уважения ко мне, хоть я еще ничего и не сказала!

3 глава. Гнев.

Двенадцать, а Влада все еще нет. И, как водится, телефон недоступен. Долго держусь, но потом все-таки звоню его водителю Александру.

- А Владислав Сергеевич меня отпустил еще в шесть, - отвечает он сонным голосом. - Сказал, что сам за рулем будет...

Извиняюсь. Отключаюсь. Думаю.

Можно, конечно, позвонить еще и секретарше Влада и спросить, где он может быть, но ее рабочий день тоже до шести, неловко еще и ее, пожилую одинокую женщину, беспокоить так поздно!

Василинка заснула еще в половину десятого, так и не дождалась папу. Выключив свет, хожу по кухне взад-вперед. Ну, где же ты? Ну, можно же было написать, позвонить! Предупредить, что задержишься! А в голове только одна мысль - он у нее!

Глаза так и гипнотизируют молчащий телефон. Но запрещаю себе его брать и снова читать те сообщения.

Он предупреждал меня, что будет поздно. Да. Но не настолько же!

А вдруг с ним что-то случилось? Вдруг авария? Или сердце? Или бандитов каких-нибудь встретил? Да мало ли! От ужаса меня потряхивает - Влад задерживался и раньше, да, но обычно всегда был в доступе.

А, может, он, действительно, у нее? Отключил телефон, чтобы я не доставала. А если там, и правда, сын? Если еще ребенок будет? А если он сейчас с ней в постели?

Хватаю телефон. Открываю сообщения. Палец замирает, над графой "Введите текст". Нет, глупость!Кто бы ни писал это, он или она именно этого от меня и добиваются! Отклика...

И еще полчаса я меряю шагами кухню.

Потом не выдерживаю:

"Он у тебя?" - отсылаю эти три слова с бешено стучащим сердцем. А что, если да? Что ты будешь делать, Лера?

Ответ приходит ровно через минуту:

"Уже нет. Встречай! Минут через пятнадцать будет у тебя".

И я не знаю, радоваться мне или плакать! Если он "будет" у меня, то... получается, был у нее? Раз она так точно знает время, через которое он будет дома.

Влад приезжает чуть раньше, чем через пятнадцать минут. Спешил домой...

Выхожу к нему в прихожую. Стою в дверном проеме, обнимая себя за плечи. Разувается. Уставший, вымотанный, осунувшийся. Скулы покрылись за день темной щетиной. Идеальная прическа растрепалась. Это она в постели ему волосы взъерошила?

Трясусь, как осиновый лист.

- Привет, малыш. Почему не спишь? Я же сказал, что буду поздно, - тянется ко мне, целует в лоб. Не замечает даже моего состояния!

Интересно, ее он тоже так приветствует? Или ее в губы целует? Получается, что после нее, меня в губы уже не хочется...

Осторожно втягиваю носом его запах. И мне чудится, что, действительно, от него совсем немного пахнет женскими духами. Запах, конечно, смешался с туалетной водой Влада, но все-таки! Все-таки другие нотки пробиваются, улавливаются мною! Что-то чуть резковатое такое, женственное.

- Есть будешь?

Задаю этот вопрос, а самой кричать хочется! Просто бессмысленно вопить на весь дом! Рыдать и бить посуду! А лучше... Лучше бить Влада за то, что мне сейчас так ужасно больно, а я зачем-то спрашиваю его не о том, где он шлялся, а о том, будет ли он есть! И веду себя так, словно ничего не случилось! А, вообще-то, случилось! Случилось!

- Нет, Лер, спасибо. Устал жутко, - морщится с отвращением. - Грязный весь. Жутко грязный. Сейчас в душ и спать!

Снимая на ходу костюм, идет в сторону ванной.

"Значит, она не забыла тебя покормить? И что у вас на ужин было? Она хорошо готовит? Знает, что ты любишь?" - мысленно кричу ему в спину.

Но на самом деле молчу! Молчу! И просто не знаю, что делать дальше!

Да я сейчас! Я просто убью его сейчас! И ее убью! И себя...

Ой, дурочка! Что за мысли такие? Василинка же... И мама... И отец... И Лучик...

Хватаю телефон. Нахожу вчерашнюю переписку с Лучиком. Печатаю. Знаю, что он уже спит давно. Но он - мужчина! А мне сейчас нужен совет именно мужчины, именно друга! Если не проснется и не прочтет, то я просто удалю к утру!

"Лучик, мне Влад изменяет! Что делать?"

Несколько секунд смотрю в экран на эти свои слова. И вдруг кружочек возле его фотки загорается, а галочки возле моего сообщения становятся синими.

"Солнце, тебе кошмар приснился? Скажи такие слова: "Куда ночь - туда и сон!" Обними мужа и спи дальше! Завтра расскажешь"

"Илья! Я серьезно! Он мне изменяет! Как поступить? Сказать ему, что я знаю об этом? Или удостовериться сначала наверняка?"

"Лера! Это невозможно. Он тебя любит. И Ваську любит. Что бы там ни было, его просто хотят подставить! Всё! Я не один! Отстань до завтра, а?! Разберемся утром!"

Посылаю ему целующий смайлик.

А вдруг он прав? Вдруг меня разводят, как дурочку?

Захожу в свою переписку с тем человеком, который мне придумался Ариной, любовницей мужа.

А там новое сообщение:

"Завтра в 20.00, ул. Володарского, д.12, кв.47. Не звони. Я оставлю открытой дверь".

4 глава. Чтобы не больно

Свернувшись в клубочек на самом краю кровати беззвучно плачу. В груди, в области сердца, давит. Виски простреливает болью. Я давно так лежу.

Влад уже спит. Слушаю его спокойное глубокое дыхание, когда ненадолго успокаиваюсь.

У нее есть доказательства. И завтра вечером в 8.00 она мне их предоставит, иначе разве писала бы адрес! И завтра моя жизнь закончится? Потому что я просто не знаю, как жить без него...

Вытираю мокрые слезы и нос. Оборачиваюсь. В комнате светло - окно не закрыто ночными шторами, потому что Василинка часто просыпается и прибегает к нам. Если темно будет, может упасть, удариться. А так фонари в нашем дворе всю ночь освещают второй этаж.

Рассматриваю его. Свет так падает... Черные провалы глаз, прямой ровный нос, расслабленные, во сне кажущиеся такими мягкими, такими чувственными, губы. Голая грудь без всякой растительности. Маленькие соски. Широкие плечи. Влад не качок там какой-нибудь, но тело у него красивое, жилистое, подтянутое. Ему и спорт-то для этого не нужен, но иногда он все же плавает в бассейне нашего спортивного центра и раз в неделю ходит на бокс...

Мне очень хочется его потрогать! Очень! А еще больше мне хочется, чтобы он меня обнял, как это делал обычно. Но...

Сегодня он лег, отвернулся от меня и мгновенно заснул! Ни "спокойной ночи"! Ни поцеловал! Ни обнял!

И именно это неожиданное (хотя теперь-то, как раз ожидаемое и понятное) безразличие меня убивает даже больше, чем те сообщения в моем телефоне!

Что же мне делать? Что?

Может быть, притвориться, что ничего не происходит? Жить, делая вид, что ничего не знаю? Но... Она же не зря написала! Предупреждает меня? Предупреждает, что скоро заберет его?

А если он всегда ее любил, а со мной жил, действительно, только потому, что нужны были деньги моего отца? Ну, еще немного потому, что любимая его бросила и одному было грустно?

Во мне нарастает злость! Нет, ну, получается, использовал меня, дурочку! А я, как идиотка слабовольная, буду терпеть, ждать, скучать-страдать, пока он там, на Володарского, 12 будет трахать другую бабу?

Да я! Да я себе тогда другого мужика найду! И буду тоже изменять!

У меня вырывается истеричный смешок, который оглушает меня саму в сонной тишине комнаты! Ага, изменять она надумала! Да ты, Лерка, даже смотреть в сторону других мужиков не можешь! Разве для тебя существовали другие?

Но злость на него уже завладела моими мыслями!

Он ее трахал, а ко мне нет желания прикасаться! Мне уже давно стало казаться, что он охладел. Значит, не казалось!

Еще пару месяцев назад каждая наша ночь начиналась с секса, порой нежного и ласкового, порой с безудержного и сумасшедшего. И так шесть лет! А иногда и утро так начиналось!

А тут вдруг... Мой муж стал уставать. И я думала, что подготовка к выборам и работа забирают все его силы, но, наверное, не только это.

Это только на меня, значит, его сил не хватает...

Меня ломает. Меня штормит! Я не могу лежать и ждать утра!

Руки сжимаются в кулаки - впиваюсь ногтями в кожу ладоней.

Я не знаю! Может, мне нужно как-то выплеснуть то, что так безумно мучает? И тогда я смогу терпеть? И тогда станет легче? Но как!

Руки сами тянутся к нему!

Нет, разум не желает трогать предателя! Мерзавца! Изменщика! Разум не желает, чтобы тело любило его! Но предательское тело... Но пальцы...

Почему? Почему они так ласково гладят его обнаженное плечо, его сильную, покрытую темными волосками, руку? Почему от самих подушечек, от нервных окончаний, на них расположенных, в мозг идут импульсы совсем не отвращения, а с точностью до наоборот - восхищения, радости от прикосновения, удовольствия?

Касаюсь его соска. Под прикосновением он сжимается в твердый камушек.

Мозг обжигает яростной мыслью: "Пусть! Пусть проснется и прогонит меня! Тогда я точно всё-всё ему скажу!" И в ответ на нее я придвигаюсь ближе, наклоняюсь и провожу языком по его соску, а потом легко сжимаю его зубами!

Влад вздрагивает и со стоном поворачивается на спину!

Замерев на несколько секунд, слушаю - мне почему-то чудится, что вот сейчас он непременно позовет ЕЁ по имени! И тогда я... Не знаю, что я сделаю тогда! Но ему точно от этого будет плохо!

Намеренно повторяю свои действия, провоцируя его! Только кусаю сильнее. Меня словно что-то подталкивает, словно внушает мне - сделай ему больно! Сделай больно так, как больно тебе самой!

Слышу, как он судорожно втягивает воздух, как сжимаются под моей ладонью твердые мышцы его живота! И меня саму ослепляет таким оглушающе ярким, таким болезненно-жгучим желанием, словно Влад меня долго-долго ласкал и вдруг остановился на самом-самом разочаровывающем месте!

Нет! Нет! Что я делаю? Зачем? Это, словно тебя выбросили за ворота и дверь закрыли, а ты скребешься и просишься обратно! Где твоя гордость, Лерка?

Резко отодвигаюсь, бросаюсь головой в подушку, поджимаю ноги к груди. Внизу живота мучительно тянет, к глазам снова подступают слезы! Замираю, не дыша.

- Ну, и что это такое? - мурлычащим шепотом на ушко. - Разбудила. Помучила. И бросила? Продолжай немедленно!

5 глава. Ложь порождает ложь?

И два противоположных, но одинаковых по силе, желания рвут меня на части! Мне одновременно хочется сейчас сказать ему что-то типа: "Что, дорогой, не удовлетворила тебя твоя любовница?"

И очень-очень хочется хотя бы еще раз, может быть, самый последний раз в моей жизни, почувствовать на себе его руки...

И как бы в ответ на мои мысли он прижимается сзади. Крепко-крепко. Со счастливым вздохом утыкается лицом в волосы, а твердым горячим членом - в ягодицы! Рука привычно сжимает грудь.

Стонет в ухо:

- Хочу тебя...

Меня? Или все-таки ее? Ей тоже так говорил?

- Когда ложился спать, не хотел...

- Устал жутко, - по голосу слышу, что улыбается. - Но сейчас уже отдохнул и готов на любые подвиги ради тебя!

- Ты любишь меня? - не знаю, зачем задаю этот вопрос. Разве он сейчас вообще играет какую-нибудь роль? Ведь если Влад изменяет мне, то есть обманывает, то, получается, что мешает ему обмануть еще и в этом? Тому кто попал в паутину, тому, кто запутался в ней, непроизвольно хочется барахтаться посильнее, увязая так, что и выбраться становится невозможно! Ложь порождает ложь.

- Солнце мое...

Он всегда меня так зовет. Да и много кто зовет именно так. Потому что девичья фамилия - Солнцева, и так повелось издавна - и Влад, и Лучик, и подружки окрестили меня Солнцем, такое вот нелепое прозвище.

- Ну! - тороплю его - мне жизненно необходимо услышать это сейчас!

- Конечно, я тебя люблю! - тянет за плечо, поворачивая к себе.

А мне чудится, что была... была эта заминка между "Солнце" и "Конечно, люблю"!

И заминка эта - неспроста!

Но руки мужа уже заползают под подол шелковой ночной рубашки и скользят по моему телу! А губы накрывают мой рот, напрочь вытесняя все лишние мысли!

И я - слабая безвольная дурочка, выбрасываю из головы все свои болючие мысли, позволяя себе урвать еще несколько часов счастья!

Отвечаю ему. Трогаю его. Ласкаю так, как будто это - в последний раз! Как будто завтра никогда не наступит! И пусть бы не наступило! Пусть бы...

Поднимает, усаживая на кровати. Снимает через голову ночную рубашку. Волосы, завязанные в пучок на затылке, рассыпаются по плечам.

- Какая ты у меня красавица! - шепчет восхищенно.

А она?

Стоп! Нет! Говори-говори, пожалуйста, еще! Не хочу вспоминать...

- Говори... говори так, чтобы я верила!

Ложится на спину, подталкивает к себе.

И я специально... конечно, специально стараюсь выглядеть сейчас как можно лучше, двигаться как можно эротичнее, чтобы уж точно не быть хуже, чем она... Перебрасываю ногу через его бедра...

В свете луны считываю эмоции с его лица. Напряженные стиснутые челюсти. Прядь волос, упавшая на лоб. Прикусывает губу. Рука тянется, обрисовывая контур моей груди.

- Девочка моя... сладкая... давай... сама...

И, запрещая себе думать о том, говорит ли он ЕЙ то же самое, я сосредотачиваюсь на действиях своих рук.

А потом, когда, направляемая его ладонями, медленно, тягуче двигаюсь на нем, он переплетает пальцы наших рук и тянет к губам. И целует, целует костяшки... Это так интимно, это такая нежность, что я не могу удержать слезы. Они вскипают на глазах внезапно, в одно мгновение и устремляются вниз по щекам, капая ему на живот.

Влад перестает двигаться вместе со мной.

А потом приподнимается и, обхватив меня за талию, одним движением, легко переворачивает нас.

Мы на секунду разъединяемся, а потом... соединяемся вновь.

- Ты плачешь? Я сделал больно?

Да! Очень-очень больно! - так внутри меня кричит рыдающее сердце...

- Нет... Всё в порядке, - бессовестно вру я.

Целует мои щеки. Зажмуриваюсь, ожидая, вопросов о том, почему я плачу, но он не спрашивает. Целует веки, висок... Он такой удивительно нежный сегодня, что мне хочется просто забыть обо всем плохом!

И я, действительно, забываю!

Он врывается в меня, болезненно растягивая и толкаясь глубоко-глубоко внутри. Тело выгибает дугой. Бедра дергаются в чувственных судорогах. Глушит губами мои несдержанные стоны. И так жадно, так рвано двигается, словно и не было у него никакого секса недавно...

Эта мысль ненадолго остужает меня. Но Влад, словно чувствуя это, становится на колени, вздергивает мои ноги себе на плечи. И я улетаю, кусая свои пальцы, чтобы не кричать.

Чувствую, как он увеличивается, а потом взрывается внутри. И срываюсь за ним в тот момент, когда он выдыхает хрипло:

- Лерочка...

6 глава. За минуту до...

...Утром пьем кофе вместе. Я смотрю на него. А он - в телефон. Хмурится и листает, листает, листает бесконечный список рабочих чатов. Не глядя, подносит к губам чашку и глотает горячий напиток. Давай, посмотри на меня! Спроси, почему я такая грустная и с опухшими глазами! И я тогда расскажу тебе, и даже покажу сообщения в моем телефоне.

Но.. Он не спрашивает. А я не нахожу в себе сил без доказательств закатывать истерику.

Лично довозит меня до школы.

- Солнце мое, я снова сегодня буду поздно, - виновато улыбается, впервые за утро пытливо вглядываясь в мои глаза.

И я ему улыбаюсь! Сердце от боли разрывается, а я, идиотка, улыбаюсь!

- Влад... Я очень тебя люблю. Больше всего на свете...

- Даже больше шоколадного мороженого? - шутит он, но в глазах мелькает что-то такое, виновато-грустное...

Школа встречает меня не обычным веселым гомоном и снующими туда-сюда малышами из начальных классов, а портретом улыбающегося темноволосого маленького мальчика в школьной форме, наклеенным на прозрачный пластиковый куб, на дне которого лежат купюры и монеты разного достоинства. Этот куб стоит на небольшом столике перед зеркалом в фойе.

Подхожу к столу.

Мальчик смутно знаком. Из нашей школы? Я у малышей, естественно, уроки не веду, поэтому и знаю далеко не всех.

- А что случилось-то? - поворачиваюсь к Валентине Семеновне, техничке, с горестными вздохами трущей пол неподалеку, у стула, где обычно сидит отсутствующий сейчас охранник.

- У Максимки из первого Б рак. Вот денежки собираем. Татьяна Матвеевна приказала поставить здесь, потому что сегодня общешкольное собрание родительское, вдруг и они сдать захотят. Мальчик совсем плох...

Достаю из кошелька пару крупных купюр. Бедный ребенок. Бедные родители. Жалко-то как!

- Да что ж вы, Валерия Лексевна, сюда кидаете, коллектив будет сбрасываться отдельно! - пугается старушка.

- Я и отдельно сдам, - машу ей успокаивающе рукой.

Боже мой! Как же несправедлива жизнь! Такой маленький - что он видел-то? Ничего не успел! А тут такое...

В учительской шумно. Вот-вот прозвенит звонок, но почему-то весь коллектив еще здесь!

Здороваюсь, прохожу к вешалке, снимая пальто. Лучика нет. Может, уже в своем кабинете?

Я в школе немного белая ворона, да. Во-первых, потому что мы с Ильей самые молодые, но он - мужчина, а сильный пол по причине своей исключительной редкости, очень ценится в школе и, поэтому его все чуть ли не на руках носят! А во-вторых, я думаю, что меня немного сторонятся потому, что не могут понять такой вот странности - я, дочка небедных родителей, жена перспективного молодого политика, работаю простым учителем в обычной школе! А мне просто это нравится! Я люблю детей, люблю предметы, которые преподаю...

- Валерия Алексеевна, а вы не в курсе, что с нашим Ильей Александровичем случилось? Он прислал сообщение, что с сегодняшнего дня на больничном, а на звонки не отвечает, - останавливает меня возле выхода Татьяна Матвеевна.

В смысле? Стою, смотрю на нее непонимающим взглядом. Я ж с ним ночью переписывалась, и он ничего о том, что заболел, не говорил!

- Нет, я ничего не знаю! - лезу в сумочку за телефоном, чтобы его набрать.

Звенит звонок на урок. Выхожу из учительской, краем уха улавливая фразу, брошенную директором:

- Странно, мне казалось, уж вам-то он докладывает о каждом своем шаге!

Лучик на звонки не отвечает. Ни утром, ни в обед.

А к вечеру важные и правильные мысли об Илье вытесняются из моей головы собственными проблемами. Потому что близится вечер. И проклятые восемь часов. Отпрашиваюсь с общешкольного и отправляюсь домой.

Ехать или не ехать? Этот вопрос, к сожалению, не стоит. Как я ни убеждаю себя, что не нужно поддаваться провокации, жить в неизвестности просто не смогу!

Забрав из сада дочку, звоню соседской девочке-студентке педколледжа, которая иногда за символическую плату сидит с Василинкой, если у меня, например, собрание в школе, а Влад задерживается.

- Стеш, посидишь сегодня с Васькой? Мне с восьми до...- сколько мне времени нужно-то? Я, конечно, погуглила геолокацию того дома, адрес которого скинула мне Арина (ладно, пусть не Арина, но я все равно ее мысленно теперь так зову!) - Ну, допустим, до десяти нужно отлучиться.

- Конечно, теть Лер! С радостью! У меня, как раз, новое лото для Василинки куплено!

Вечер провожу, как во сне - даже не помню, ничем кормила дочку, ни как проверяла тетрадки, ни прихода Стеши.

А потом в такси я нервничаю настолько, что приходится кусать губы, чтобы зубы не выбивали нервную дробь!

Несколько секунд стою у подъездной двери старого панельного дома. Здесь даже домофона нет!

А вдруг это - чей-то прикол? Или, действительно, Влада подставить хотят. Но смысл? Не в рабство же меня сейчас в этом доме украдут!

А может, вернуться? И просто с Владом поговорить? Прямо рассказать ему о своих подозрениях и этих сообщениях?

Ну, да, конечно, и он, как это принято у всех мужиков-изменщиков, тут же расскажет мне всю чистую правду!

7 глава. Когда рушится мир

Подъезд освещает тусклая лампочка. И в ее свете хорошо видна грязь на полу и обшарпанные, давно некрашеные стены.

Поднимаюсь, вглядываясь в номера квартир. Получается, что нужная мне находится на третьем.

Сквозь подступающий ужас, сквозь предчувствие кошмара, в который вот-вот превратится моя жизнь, сквозь тревогу и массу других негативных ощущений, в голове крутится мысль о том, что, ну, не соответствует этот дом, этот район, той женщине, которую я видела с Владом на отцовском дне рождения лет семь назад! Ну, не могу даже представить её - шикарную, ухоженную, красивую, одетую с иголочки в таком вот убогом месте!

Впрочем, мне странно и Влада здесь представлять... Уж его-то в особенности...

Чем ближе подхожу к квартире, тем сильнее в груди колотится сердце! Я уже и не помню, когда испытывала такой дикий страх! Ну, разве что в детстве, когда однажды приснилось, что во сне на меня навалилось что-то потустороннее, жуткое! Тот сон я навсегда запомнила. И он мне потом годами вспоминался, заставляя ужасаться одной только мысли, что это могло быть в реальности, что это и не сон был вовсе...

Стою перед дверью, не решаясь войти. Дверь тоже старая, грязная, особенно в нижней части - словно ее много раз закрывали просто подошвой ботинка и ни разу не мыли.

На мгновение появляется мысль развернуться и убежать прочь, вернуться домой и, дождавшись Влада, всё-всё ему рассказать! И не открывать! Не входить ни в коем случае!

Я даже вдруг представляю себе, что возможно, меня хотят выкрасть с целью выкупа, но сразу же понимаю, что придумываю себе откровенную глупость - хотели бы выкрасть, просто сунули в машину возле школы, а не придумывали вот этот вот мерзкий шпионский триллер!

Я. Должна. Узнать! Понять! Я просто не смогу жить в неведении!

Да и, может, дверь заперта, и ничего делать не придется!

Хватаюсь за ручку. Нажимаю вниз. И проклятая дверь открывается!

...Чужая квартира встречает меня женским стоном. Это слышно из прихожей.

Я иду на звук.

Не разуваясь, молча... Впрочем, может, я и издаю шум, шагая в ботинках по старому дощатому полу. Но сама могу сейчас только ловить звуки, доносящиеся из глубины квартиры, а себя не слышу совсем.

Иду и молюсь, чтобы она, кто бы это там ни был, так стонала, получая удовольствие от секса с кем угодно, только не с моим мужем!

Как в замедленной съёмке останавливаюсь в дверном проёме. В комнате горит только ночной свет - лампочка на стене в зеленом, похожем на тюльпан, абажуре. И я сначала иррационально ловлю взглядом именно ее, эту ненужную мне совершенно лампочку! И только потом смотрю на кровать, стоящую в центре комнаты.

Конечно, я узнаю его сразу. Достаточно всего одного взгляда.

Женщина лежит на спине. Он на ней.

До пояса снизу прикрыты одеялом.

Характерные движения и её непрекращающиеся короткие стоны не дают усомниться в том, ЧТО именно здесь происходит.

Смотреть на это невозможно! Больно и мерзко! Это, наверное, самое мерзкое, что я когда-либо видела в своей жизни!

Но я смотрю. И, конечно, странно, но бешено стучавшее до этого момента сердце, вдруг замедляется, и я, как будто успокаиваюсь. Смотрю безразлично на то, как двое людей занимаются сексом и отмечаю такие глупые, такие мелкие моменты, как, например, тот факт, что он не целует её, а, приподнявшись на локтях, смотрит куда-то перед собой. Ему меня не видно. Да и, наверное, он слишком увлечён процессом. Он всегда во время секса очень эмоционален... А вот она, притворно выстанывая, вдруг встречается со мной взглядами.

И это, конечно, та самая женщина. Арина. Те же длинные волосы. То же лицо. Ну, разве что без косметики. Впрочем, зачем она ей в постели?

Лера! Твой муж на твоих глазах трахает другую бабу, а ты думаешь о том, накрашена ли эта баба или нет!

А может, это просто защитная реакция у меня? Думала, что с ума сойду, если увижу. А вот увидела, и не сошла.

Хотелось закричать! А лучше... Лучше ударить! Его. Её! Крушить мебель, бить посуду...

Но я просто шла прочь из этой квартиры, уже не заботясь, услышат меня или нет. Бегом спустилась по лестнице. Свернула за угол этого дома. А потом... медленно брела по незнакомой улице. Долго-долго. Пока какая-то женщина не остановила, тронув за рукав пальто:

-Девушка, у вас что-то случилось?

Как? Ну, вот как она узнала? Уставилась непонимающе ей в глаза.

-Вы плачете!

Тронула пальцами щеки. Они, действительно, были в слезах.

И я зачем-то вдруг сказала ей, незнакомому человеку, правду:

-Мне муж изменил.

И растерянно пожала плечами. Как будто произошло что-то неприятно, но обыденное, чему и удивляться-то смешно.

-О, деточка, ну, надо же! Но, - она вдруг добродушно улыбнулась. - Это не конец света, поверь мне! Мой козел старый всю жизнь свою прогулял! Дитё на стороне заделал. Сто раз уходил и возвращался. Так это ладно бы. Он ещё и пил! А иногда и дрался!

-Так а зачем же вы... Терпели зачем?

8 глава. Разговор

Натыкаясь на стены и сдавленно матерясь, он разувается в прихожей.

О, как же меня подмывает выскочить навстречу и закричать что-то такое, обидное, оскорбительное! Как же мне хочется прямо с порога высказать всё, что я успела передумать за эти... сколько там... два часа! Два долбанных часа времени! Пока он там жарил свою бывшую... А вдруг бывшей она никогда и не была? Вдруг она всегда существовала параллельно мне? Хочется выбежать к нему и...

Но я сижу за столом, впившись ногтями в кожу ладоней и жду.

Отпивая на ходу прямо из бутылки, Влад сначала проходит мимо, но потом, видимо, поняв, что в кухне включена подсветка, а может быть, краем глаза увидев меня, возвращается.

С трудом держась на ногах, приваливается к дверному проему.

Галстук набекрень, верхняя пуговица рубашки под ним расстегнута, пиджак помят. А все равно красивый... Предатель! Сволочь!

А сердце все равно к нему тянется... Никакой у меня гордости!

- Солнце мое, - губы Влада растягиваются в виноватой улыбке. - Пр-р-рости! Я, кажется, напился!

- Больше ни за что не хочешь прощения попросить? - чеканю каждое слово.

И вот ведь как получается глупо! Мне думается о том, что скорее всего, ему, пьяному, что-то объяснять и выяснять отношения - не имеет смысла! Потому что сейчас, в неадеквате, он не будет реагировать так, как нужно! А как нужно? Как? Умолять, чтобы я простила? Или сказать, что со мной жил только ради денег моих же родителей?

Мне промолчать?

И что? До утра терпеть, пока протрезвеет? Снова терпеть? Да я не переживу этого! Не выдержу больше!

Он смотрит так удивленно, как будто такого святого человека, как он, действительно, и заподозрить не в чем.

- Пр-рости, что я сегодня поздно? - спрашивает, глядя с надеждой в мои глаза.

- Неправильный ответ.

- Прости, что я не звонил и не писал тебе целый день?

Влад проходит в комнату и с грохотом ставит бутылку на стол.

- Тише! Василинку разбудишь!

И во мне, наконец, закипает ярость! Он пришел поздно! Пьяный! Не звонил и не писал мне! И он это всё отлично понимает! Но это - такие мелочи по сравнению с тем, что он трахал другую женщину! Это такие мелочи вообще...

И мне бы просто сказать ему, что я всё знаю, что видела своими глазами. Но я зачем-то желаю уличить его во лжи, в том, что каждое его слово - ложь! В том, что он врет мне постоянно и врал всегда! Чтобы помимо всего прочего называть еще и лжецом!

- А где ты был весь вечер?

- Тебе лучше не знать, - он устало хмурится и трет лицо, прижав обе ладони к нему.

Да уж, действительно! Мне лучше было бы не знать!

- Где я только не был, - продолжает он. - Устал дико! И грязный очень... Помыться хочу...

Помыться! Да ты теперь вовек не отмоешься! Мерзавец! Подлец!

А если вспомнить еще и о том, что у тебя на стороне ребенок растет... Ведь если так подумать, раз эта... мерзкая женщина не соврала в одном, то и в другом врать ей смысла нет! И вообще, вполне вероятно, что они все эти годы жили за моей спиной! А я, доверчивая глупая идиотка, была уверена, что он меня любит!

- Помойся. Помойся! - невольно повышаю голос, чувствуя, как горько ноет в груди. - Попробуй теперь отмыться! После такого, наверное, трудно будет!

- Что... Что ты имеешь в виду?

Влад отставляет стул, с противным скрипом протягивая его по полу. И садится напротив меня.

Мы встречаемся взглядами. И мне кажется, что он прямо на глазах трезвеет.

Он трезвеет!

А я, наконец, говорю!

- Что я имею в виду? То, что тайное всегда становится явным? А может то, что ты - самый подлый человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни? А может то, что я тебя никогда не прощу? Или... А точно! Я имею в виду, что это такая мерзкая грязь - спать с другими бабами, когда у тебя есть семья, жена, ребенок... Пойди, дорогой, помойся! Хорошо помойся... Мало ли какую заразу ты принес сегодня в наш дом!

И я уже не понимаю, что не говорю, а кричу всё это! Не слышу, как в своей комнате начинает плакать Василинка! Я, наконец, выплескиваю всю свою боль! Я, наконец, доношу ее точно до адресата!

И меня трясет! И кулак невольно постукивает по столу...

И вижу в его глазах, что это всё - не бред, и не мои галлюцинации! Это всё - правда!

Ну, давай! Скажи мне! Скажи мне всё!

- Успокойся! - бросает он, вставая из-за стола. - Успокойся! Завтра поговорим.

Приглашаю вас в свой тг-канал t.me/xsuschaivanova - визуализации, обсуждения и много-много чего интересного у меня там бывает)

9 глава. Не нужна? Уходи!

Я засыпаю только к утру. Но мне и во сне больно! Мне снится, что я снова плачу, что всё очень-очень плохо, что выхода нет... Мгновенно просыпаюсь, как только слышу шум за пределами детской. На часах еще нет шести.

Василинка во сне сжимает своей ручонкой мою руку.

Напугалась, бедняжка моя! Конечно, попробуй тут не напугаться - мама впервые в жизни, кажется, так вела себя! Кричала... Плакала.

Но я просто не могла сдержаться! И сейчас не могу.

Слезы снова вскипают на глазах. Чувствую, как отекли веки. Я теперь страшная жутко.

А вот Арина - красавица. Даже в постели, даже без косметики и прически выглядела роскошно. И я не завидую, нет. Какой в этом смысл? Будь я самой распрекрасной женщиной на земле, он бы, наверное, все равно ее любил! Получается, все эти годы любил... Только этим я могу объяснить себе измену! Любовью.

Но тогда зачем он женился на мне? Зачем терпел рядом с собой меня, нелюбимую женщину, столько лет? Неужели дело только в деньгах?

А я всегда думала, что Влад другой. Влад занимается благотворительностью, Влад помогает детскому дому, Влад в своей программе предвыборной только о людях и заботится! Да и не было в нем никогда этой безумной страсти к зарабатыванию, к корысти! А может, может, он просто это всегда умело скрывал? Так же, как и любовь к другой...

В моей голове сложилась картинка. И я уверена, что она правдивая.

Он ее любит. Она его бросила. А потом поняла, что и ее чувства никуда не ушли. Вернулась. И всё. Леру можно вышвырнуть за ненадобностью.

А мне как жить теперь? Я люблю... Я знаю каждую его привычку. Каждое движение с утра могу просчитать до самого выхода из дому. Вот сейчас кофе из кофемашины наливает. Аромат двойного американо плывет по комнатам. Теперь отходит к окну. И некоторое время с чашкой стоит у него, рассматривая проступающую в рассветных сумерках далекую полоску леса на горизонте. Потом садится за стол. Читает новости в своих чатах.

Неужели и сегодня всё также спокойно их читает?

Потом в душ пойдет...

Надо выходить к нему. Надо решать, как нам дальше быть.

А мне страшно!

Как будто не он виноват, а я! Мне страшно начать разговор! Страшно показать свою боль! Ещё вчера - он был моей опорой и защитой, еще вчера я была самой счастливой женщиной на земле, а сегодня я не хочу его видеть, а сегодня мне жить не хочется...

Закутываюсь в махровый халат, расчесываю волосы, проскальзываю, не глядя в сторону кухни, в ванную, чтобы дать себе возможность, еще несколько минут... собраться с силами.

И иду. Как на эшафот, со спазмами в животе, с холодеющими пальцами, но... впервые без жалости к себе. Нет! Жалеть меня не надо! И терпеть меня не надо! Не нужна? Уходи!

Наливаю кофе. В ванной руки дрожали так, что зубной щеткой в рот еле попадала! А сейчас держу чашку, и ничего, нормально, терпимо даже!

Не смотрю на него до того момента, пока не сажусь за стол напротив.

И только потом, гордо (ну, во всяком случае, я очень надеюсь, что так оно и выглядит со стороны!) вскидываю голову.

Он уже в костюме и рубашке! Свежевыбрит! (а я и не слышала, как в ванную заходил!) Словно и похмелья у него нет! Как бывает обычно... Надо же! Готов к употреблению!

Усмехаюсь.

- А что так? Уже уходите? И даже чаю не попьете? Впрочем, о чем это я? Ты теперь и ужинаешь, и чай пьешь в другом месте...

- Не язви. Тебе это не идет.

Задыхаюсь от злости и только усилием воли заставляю себя держать и лицо, и тон.

- Что мне идет или не идет, ты теперь не имеешь права решать! Это только мое дело.

- Ошибаешься. Ты всё еще моя жена.

- Об этом нужно было помнить до того, как ты лег в постель с другой женщиной. Хотя... впрочем... я вполне могу поверить в то, что ты с ней и не переставал спать никогда.

- Значит так, Лера... - начинает он.

Скрещиваем взгляды. Он прищуривается и смотрит своими холодными голубыми, сейчас ледяными, а обычно небесными, теплыми глазами. Он смотрит так, словно уже всё-всё решил! Словно всё еще ОН решает!

- Я понимаю, что то, что я сделал, это нехорошо. И я обещаю тебе, что ограничу количество встреч с ней, а в ближайшее время вообще прекращу их. Я увидел Арину на прошлой неделе впервые за все эти годы и, естественно, не спал с ней в этот период. Я объясню тебе, почему это всё произошло. Ты обдумаешь. И... Ты - умная женщина. Я знаю, ты меня поймешь и простишь.

Просто физически чувствую, как в изумлении ползут на лоб брови!

- Ничего. Мне. Объяснять. Не. Нужно, - чеканю каждое слово в ответ. - Избавь меня от этой пошлости! Я не желаю этот бред слушать! Мы разводимся и на этом всё!

Он спокойно подносит чашку с кофе к губам и делает глоток. И смотрит мне в глаза! И ведь хватает совести смотреть мне в глаза! Ну, как ты мог, Влад?

- Как ты мог, Влад? Как ты мог? Я так тебя... - срывается голос, не дает мне унизиться перед ним окончательно, признавшись в любви. Проглатываю это слово, и клянусь себе мысленно больше никогда-никогда не говорить этого никому! - Ненавижу...

10 глава. Жизнь продолжается

-Мамочка! - из спальни доносится дочкин голос.

-Сейчас иду, малыш! - отвечаю ей, как можно ласковей и встаю из-за стола.

Внутри всё кипит и хочется буквально что-нибудь грохнуть на пол! Чтобы у него с лица исчезли, наконец, эта уверенность и спокойствие! Чтобы он, наконец, показал те чувства, которые должен сейчас испытывать! Ведь он должен же чувствовать себя виноватым? Да! Должен же он просить прощения, в конце-то концов!

- Лера! - окликает, стоит мне сделать шаг в сторону детской.

Останавливаюсь. Стою, не поворачиваясь. Вот сейчас скажет: "Прости меня! Я - идиот! Я не хотел!" "Не хотел? - отвечу я. - Не хотел бы, не спал!". Но он говорит совсем другое:

- Выборы через две недели. Помоги мне победить, а потом...

Господи! Как подло-то! Как бесконечно низко и подло! Ты, Влад, сейчас не только, как муж, как мужчина, в моих глазах упал, но и как человек тоже!

- Только ради этого я тебе и была нужна, да, Волошин? Деньги, власть, поддержка моего отца... Но ты талантливый актер. Ты неплохо играл в любовь все эти годы. Я верила...

Иду к Василинке, а вслед доносится произнесенное хриплым сдавленным голосом:

- Я не играл...

Это он от жалости ко мне, наверное! Расчувствовался...

- Подлец! - бросаю негромко, так, чтобы дочери не было слышно.

Больше, собственно, мне нечего ему сказать.

Я всегда казалась себе слабой, ранимой, не умеющей защищаться. Я всегда о себе думала, как о размазне какой-то! И даже представить, что в такой вот, выбивающей землю из-под ног ситуации, я буду спокойно собирать ребенка в сад, а сама одеваться и даже краситься! Нет! Даже подумать бы не смогла так о себе!

Но я собираюсь. Неспеша выпрямляю волосы - мне ко второму уроку, а опоздает ли Влад, больше уже не мои проблемы! Надеваю любимый, очень закрытый, плотный брючный костюм - в нем и удобно и смотрится он одновременно строго, и красиво. Я оцениваю свое отражение в зеркале! И даже довольна им! Я могу думать обо всем этом! И не рыдать... И не биться в истерике!

Но если бы кто-нибудь мог заглянуть в мою душу, открыть воображаемую дверцу в мое сердце, то он бы легко разглядел безразличие к моим сборам, черную бесконечную тоску, и безумную горечь...

Телефон звонит, уже когда мы с Васькой полностью одеты. Лучик!

-Да!

Слышно, что за рулем, и в салоне играет громкая музыка.

- Привет! Ты, как обычно, с Волошиным? Или я могу вас с Васькой подхватить у дома?

Господи! Как же ты вовремя, Лучников! Ехать с Владом в одной машине, да просто быть с ним рядом еще какое-то время я очень и очень не хочу!

-Через пять минут возле ворот, - командую ему.

Влад, прислонившись бедром к комоду, ждет нас в прихожей. Переписывается с кем-то в телефоне. Держит свою мадам в курсе наших отношений? Она ж должна знать, как мы тут... поживаем!

-Василинка, давай я тебе помогу ботинки обуть? - спрашивает дочь, и она неожиданно жмется к моей ноге и отрицательно качает головой! А я ее этому, конечно же, и не думала учить!

-Не ожидал от тебя такого, - бросает мне Влад. - Ребенка-то зачем против меня настраиваешь?

И мне очень хочется рассказать, чего Я от него не ожидала! Очень хочется заявить что-то такое: "Дети чувствуют, что происходит! Их и настраивать-то надобности нет!" Но я разборки при дочери устраивать не стану ни за что - пусть в её памяти не останется грязи и мерзости, связанной с тем коротким моментом ее жизни, когда мама и папа были вместе...

-Нас Лучников довезет, - сообщаю ему, застегивая обувь на ножках дочки.

-Ну, окей, - он отталкивается от комода и, обойдя меня, уходит из дома!

И вот когда уходит, когда я, спускаясь с крыльца, вижу, как садится в машину, как уезжает, вот тогда у меня словно на части сердце разрывается! До этого момента, пока он был рядом, в одном ограниченном пространстве, мне было почему-то легче...

Нет, я, конечно, понимаю, что даже будучи рядом со мной, он, вероятно, думал о другой, но сам этот факт - он все-таки пока еще с нами, он наполнял мое сердце глупой надеждой, а без нее там совсем-совсем ничего не остается...

- А чего это твой на меня таким взглядом посмотрел, когда сваливал, как будто я ему сотню должен? - перегнувшись через салон, Илья открывает дверь Василинке. - Васька, как делишки? Как детишки?

- Холошо, дядя Лучик! - рапортует она, и, наверное, впервые за это утро улыбается.

- О, да и у тебя видок не лучше, - поворачивается ко мне, когда сажусь на пассажирское рядом. - Что случилось? Ты закатила ему скандал из-за своих подозрений?

- Илья, давай мы не при ребенке... а?

- Но дело плохо, да? - пытает он, заводя машину.

- Хуже не бывает, - не вижу смысла ему врать.

Мы всегда были очень близки. С института постоянно вместе - на практику, в кино. Лучик до третьего курса учился со мной, на литфаке, а потом перевелся на исторический. Даже был короткий период, ровно перед тем днем, когда я впервые увидела Влада, когда между нами было что-то, совсем немного большее, чем просто дружба - мы держались за руки, и пару раз поцеловались... Потом появился Влад, а наша дружба так и осталась. И несмотря на то, что постоянно вызывала вспышки ревности мужа, никогда не переходила границы.

11 глава. Полюбила не того

- Женщина у меня была... - улыбается Илья.

- Оу! И она тебя даже на работу не пустила? - стараюсь шутить и улыбаться, но уголки губ никак не желают подниматься вверх.

- Да я просто не смог! Томочке позвонил, сказал, что плохо себя чувствую! И поверь мне, Солнце, я ни словом не соврал! Она ухандокала меня так, что я с кровати еле сполз! Не баба - огонь!

- Чш-ш-ш! - кошусь на дочку, но она увлечена мультфильмом в моем телефоне, который я иногда, особенно в машине, в пути, позволяю ей.

- Да не поймет она ничего! Я ж вещи своими именами не называю, - смеется Лучников. - Мои там, без меня, ничего не натворили?

- Да им уроки переставили. Все кроме физкультуры. Физручка уперлась в понедельник - не отпущу, и всё! Так они всю твою историю орали в кабинете так, что у меня побелка сыпалась с потолка.

- У, ироды! Я им сегодня... тест забабахаю по крепостному праву! Будут знать, как носиться по классу! А физручке, мымре, давно пора на пенсию чапать! Нет, ну, позорище на всю область - бабка шестидесятилетняя физкультуру преподает! Да она через козла уже только во сне прыгает! Да она на канат, только если весь класс толкать будет, залезет! Та-а-ак! Приехали! Пока, Васька! До вечера!

- До вечела! И не забудь киндел с плинцесской купить!

Пока веду ее в садик, учу уму-разуму и заодно тому, что выпрашивать неприлично, но это бесполезно, ритуал с покупкой ей киндер-сюрприза Лучиком надежно впаялся в память ребенка.

Когда возвращаюсь, сдав дочку с рук на руки воспитателям, Лучик встречает вопрошающим взглядом и фразой:

- Так. Рассказывай, что там с Волошиным?

Ну, что я могу рассказать? Кроме правды...

- Я плакать снова буду...

- Плакать? Еще чего не хватало! Люди плачут, когда их жалеют. Я тебя жалеть не собираюсь. Все живы. Ты здорова, Васька тоже. Это - главное. А Волошин... Ты знаешь, как я к нему отношусь, мягко скажем, не с любовью... но все равно, я уверен, что это... происки конкурентов! Он любит тебя. Я точно это знаю.

- Ой, только не надо вот эти вот жизнеутверждающие вещи произносить! "Любит"! "Знаю"! Я сама видела, - показываю двумя пальцами правой руки себе в глаза. - Вот этими вот глазами.

- Что видела? - шокировано смотрит на меня, забыв о дороге и перед светофором мы чуть не впечатываемся в остановившийся впереди джип. - Елки!

- Блин! Точно угробишь нас! - не могу сдержаться и выкрикиваю испуганно. Илья вообще водитель от Бога! Вечно где-нибудь поцарапает машину, или врежется слегка во что-то! Столько уже аварий было - не сосчитать!

- Серьезно, видела? Он ее в ваш дом привел? - пытает, пока стоим на светофоре.

- Нет. Она мне прислала сообщение, указав адрес, куда я могу приехать, чтобы полюбоваться актом физической любви в их исполнении.

- И там точно был Волошин? А то, может, ты задницу чью-то с его задницей спутала, и теперь шьешь ему дело, в котором он ни сном, ни духом?

- Да он признался! И это был точно он!

- Да-а-а, дела-а-а! И что делать будешь? - останавливается возле школы. Сидим в машине, ее, словно волны маяк, огибают с двух сторон спешащие на уроки дети.

Что я буду делать? Знать бы...

- Выборы у него...

- И? Ты, конечно, должна ему помочь их выиграть? - скептически произносит Лучик.

Пожимаю плечами.

- К отцу поеду...

- Я твоего папочку хорошо знаю. Он сам ходок еще тот! Он измену за преступление не считает.

Это правда. У отца всегда были и, не удивлюсь, если есть и сейчас, молодые красивые любовницы. У него свое видение подобных вещей. Он считает, что главным доказательством любви в семье является не верность, а тот факт, что люди продолжают жить друг с другом, заботиться друг о друге, растить общих детей, а секс - это так, физическая потребность любого мужчины. Нет, конечно, мне, дочери, отец этого не говорил лично, но мама... с мамой мы всегда были подругами... И она давно уже смирилась.

Но я! Я не хочу такой судьбы для себя! Я не хочу, как она, всю жизнь ждать и любить, и позволять другим, чужим, равнодушным к нему, женщинам, трогать, целовать, обнимать своего мужчину! Я не хочу, чтобы Влад со мной жил только ради выгоды!

- Лерка...

У Лучика такой голос, словно это у него беда случилась, а не у меня. Поднимаю на него взгляд. Смотрю в глаза. И вижу. Ему больно. Из-за меня?

- Лучик... Ну, что ты! Не надо...

Моргает, дергает головой, потом тянется ко мне. Обнимает.

- Лерка, хочу, чтобы ты была счастлива, - шепчет в мои волосы. А мне и больно от этих слов, и жить хочется - потому что я нужна кому-то! Я нужна не потому, что без меня не выжить, как моей дочери, например, я нужна не по складу жизни, как матери, я нужна просто так, по факту своего существования! Целую его в щеку.

- Ильюша, ну, что ты... Ничего не случилось такого уж страшного...

- Прости. Я не знал... Если бы знал, что тебе плохо... Я бы был рядом.

И я почти рада, что в это момент нам в окно стучит Тамара Матвеевна. Я почти рада! Потому что эти его слова звучат, как признание... А я не готова!

12 глава. Школа

На большой перемене захожу в учительскую. Большинство учителей сейчас в столовой - обед. И только физручка, по своему обыкновению смотрит телевизор, одновременно заполняя журнал.

Увидев меня, делает погромче.

"Молодой перспективный политик в рамках своей предвыборной программы посетил городской онкоцентр, подарив больнице дорогостоящий ангиограф последнего поколения, позволяющий специалистам разного направления работать одновременно в одной операционной. Кроме того, Владислав Волошин посетил отделение детской гематологии, где обсудил с заведующим вопросы строительства еще одного стационара для больных и вручил детям сладкие подарки и игрушки..."

На экране Влад в белом свитере и брюках - так он был одет сегодня утром. Мужчина в белом халате ведет его по коридору больницы, что-то рассказывая и показывая рукой то в одну, то в другую сторону.

Я уверена, что со стороны люди видят молодого мужчину, который собрано и деловито решает рядовой рабочий вопрос, заодно воздействуя в рамках своей избирательной программы на добрые сердца электората. Но я вижу другое! Я вижу его переживания! Складочку между бровями - она появляется только в минуты крайнего душевного напряжения, когда Владу по-настоящему трудно!

Я настолько хорошо его чувствую, что даже через экран ловлю его эмоции - боль, грусть, сопереживание, волнение. А когда он входит в палату к одинаково лысым деткам, с лицами, закрытыми по самые глаза медицинскими масками, и оператор снимает плечи мужа, мне иррационально хочется встать с ним рядом, взять за руку и войти, через страх, сочувствие и чужую детскую боль, внутрь, чтобы хоть чем-то помочь этим детям. Вместе с ним. Потому что он может помочь. Потому что он этого хочет. И сделает. Несмотря на итоги выборов. Я его хорошо знаю!

"В сфере интересов молодого политика есть реконструкция старых образовательных учреждений области... - вещает дальше диктор. Очнувшись, иду к большому столу в центре кабинета, чтобы положить принесенный из класса журнал. Несмотря на наличие электронных, в нашей школе по старинке выполняют двойную работу - пишут еще и в бумажный.

- Ну, что вам сказать, Валерия Алексевна, если ваш муж действительно сделает всё, что пообещал, я сама за него проголосую, - одобрительно кивает физручка, снисходительно мне улыбаясь.

- Спасибо, - выдавливаю в ответ.

- А что у вас там с Котовой сегодня случилось? - тут же без перехода спрашивает она, щелкнув кнопкой пульта и выключив телевизор.

- А что с Котовой? Моих уроков у них еще не было, я не в курсе, - растерянно развожу руками.

- Да она сегодня на физкультуре совсем не в себе была - ходит, как утка беременная, кривится, во время бега за бок хватается. Я ее в сторонку отвела, спрашиваю, месячные у тебя, что ли, она в отказ сразу. И так испуганно смотрела на меня, как будто я с претензией к ней. А я что? Наоборот, хотела посадить ее от греха. К медсестре тоже отказалась идти. Вы бы поговорили, как классный руководитель.

- Спасибо, Ирина Владимировна, я обязательно поговорю.

По пути в свой кабинет, заглядываю на минутку в физику, где у моих должен быть следующий урок. До звонка всего пара минут, поэтому все уже собрались в классе. Обвожу взглядом - Котовой нет.

- Здравствуйте, Валерия Алексевна! - громовым басом первым орет Ямпольский.

Физик у доски от испуга роняет мел, которым писал тему урока.

- Ямпольский! Совсем, что ли? - крутит пальцем у виска Анатолий Андреевич. - Чего орешь, как резаный?

- Простите, Анатолий Андреевич! - тем же тоном, ни на грамм не снизив голос, орет Марк.

Физик, сдвинув к переносице брежневские брови, уничижительно смотрит на него.

- Ямпольский, выйди на минутку, - спокойно прошу я. - Анатолий Андреевич, можно я его на пять минуточек заберу?

- Только на пять, Валерия Алексеевна! Я его, шутника, домашнюю задачу вызову решать! Посмотрим, как он справился!

Ямпольский с готовностью выбегает из класса следом за мной.

- Валерия Алексеевна, давайте я вам в кабинете полы помою? Или, может, сгонять куда-то надо? Так я мигом! В магаз там... Бумага для ксерокса не закончилась еще?

Игнорирую, конечно, хоть в глубине души и появляется такое жалостливое желание спасти его от непременной двойки по физике. Нечего! Пусть занимается, а то совсем расслабился!

- Марк, пора за ум браться! Десятый класс уже! Что ты будешь в следующем году делать, когда ЕГЭ будет не за горами? А?

- Вы снова будете мне мозг парить? ЕГЭ в следующем году? Вот в следующем и учиться начну!

Вздыхаю. Бессмысленно. А ведь умнейшая же голова у парня! Да только учиться не желает совершенно.

- Но я тебя вызвала по другому вопросу. Марк, а ты не в курсе, что с Лизой случилось? Она не заболела?

Балагур и приколист Ямпольский удивленно вскидывает глаза. И взгляд такой... Болезненный, тяжелый.

- Валерия Лексевна! А чего сразу у меня спрашиваете? Вы лучше у этой, у Лариной, спросите! Они же подруги!

Потому Марк, хочется мне сказать, что я отлично знаю о том, какие у тебя чувства к этой девочке! И тот факт, что она к тебе равнодушна, тоже знаю. И то, что ты ее каждый день в школу и из школы провожаешь, притворяясь, что вам просто по пути...

13 глава.

Машина Влада уже стоит у входа в школу. А сам он неожиданно курит возле нее, игнорируя запрещающий знак, висящий на школьном заборе. Я уже и забыла, когда он курил в последний раз - кажется, тогда мы еще даже женаты не были.

Все-таки переживает. Хотя, конечно, далеко не факт, что переживает из-за того, что происходит в нашей семье. Вполне возможно, просто на работе сейчас тяжко...

Замираю на крыльце школы, рассматривая его широкие плечи, обтянутые плотной тканью дорогого пальто. Коротко стриженный затылок, аккуратная стрижка... Девятиклассницы стреляют глазками, рассыпаясь в завлекающем хохоте, когда проходят мимо. Шепчутся, отойдя на приличное расстояние. Ох, эти девочки...

- Влад, - подходя к нему, озираюсь по сторонам, боясь, что Тамара Матвеевна или заучи вдруг окажутся рядом. Нет, конечно, ему они про сигарету ничего не посмеют сказать, а вот мне потом...

Резко разворачивается, роняя сигарету на тротуар.

Встречаемся затравленными взглядами. Он всматривается в мои глаза с опаской. Нет, ну, не думаешь же ты, дорогой, что я буду скандал на улице устраивать? Да еще рядом со школой?

- Влад, ты бы не курил здесь, - киваю на знак.

Он давит сигарету туфлей на земле. Потом со вздохом наклоняется, поднимает и, покрутив головой, замечает урну возле входа в школьный двор.

Господи, ну, зачем он приехал! Зачем? Я и так с ужасом думала о том, что нужно отправляться домой, когда уроки подошли к концу! А он еще больше сократил время до нашей встречи!

Относит окурок в урну. Молча открывает мне дверь машины.

- Садись, нам нужно поговорить, - давит взглядом, хмурится.

- О чем? - но сажусь, потому что... Да сам не знаю, почему! Могу ведь заартачиться и, развернувшись, уйти в школу. Там у Лучникова факультатив закончится, и он довезет до дома, по дороге заскочив в детский сад за Василинкой.

- Ты считаешь, что не о чем? - спрашивает, усаживаясь за руль.

Надо же! Ради разговора с нелюбимой женой, даже водителя отпустил! Какая честь!

- В ресторане или дома? - не глядя на меня, не дождавшись ответа, задает новый вопрос.

- О! В ресторан решил позвать! Какое счастье! И какая жуткая пошлость... Только не говори, что будешь прощения просить, цветочки там, золотое колье в качестве извинения...

Усмехается, кивая назад.

А там шикарный букет из бордовых роз на все сиденье. Бархатная коробка - узкая длинная, приткнулась сверху на стеблях.

- Ты стал предсказуем, Волошин, - невесело усмехаюсь я. - Не то, что раньше. Помнишь, как ромашки рвал на чье-то клумбе, и на тебя собаку спустила хозяйка? Это тогда поступок был. Глупый, конечно, но похожий на чувства. А вот это, - пренебрежительно машу рукой в сторону его "извинений". - Это любовнице своей подари, чтобы лучше старалась в постели. А мне от тебя ничего не нужно.

- Лера, я не хочу ничего менять. Я хочу жить с тобой, с Василинкой и дальше! Я вас люблю, - резко сворачивает к обочине, врубает аварийку и поворачивается ко мне. Рука ложится на мою коленку, сжимает с силой. Вторая на плечо. Тянет к себе. Прижимает на мгновение. Лбом упираюсь в его грудь под пальто. Там тот самый мягкий тонкий белый свитер. Сердце бешено колотится в груди. Пахнет так одуряюще его туалетной водой, его кожей, им самим, что у меня глаза закрываются от удовольствия, от наслаждения вот так его ощущать! Пусть бессмысленно, пусть в последний раз... Может быть, в последний раз... - Я всё объясню, слышишь? Эта связь ненадолго! Не навсегда!

И ни словом о том, что она уже прекращена! Ни словом! Подлец...

Медленно отстраняюсь, в упор глядя на него. Перекладываю его безвольные ладони на его же колени. Он не сопротивляется.

- Пожалуйста, выслушай меня! Дай мне всё объяснить!

- Ну, объясни. Но это ничего не изменит. Ничего. Слышишь?

Кивает. Заводит машину. Выезжает на проезжую часть.

Едем молча. В отражении на лобовом рассматриваю его едва различимое лицо.

Пытаюсь представить его будущие объяснения. Ну, что сказать-то мне можешь в свое оправдание? Что нечаянно переспал с ней? Что голову потерял? Не думал, что чувства к ней сохранились, а когда встретились снова, оказалось, что до сих пор любишь? Да это всё никак, ну, никак не оправдывает! И вину за предательство не снимает! И заставить меня простить не сможет...

Не заезжая в сад, он сворачивает на перекрестке в сторону нашего дома.

14 глава. Слова. Всего лишь слова

- Я попросил тещу забрать Василинку. Ко сну домой привезут, - поясняет, отвечая на мой удивленный взгляд.

- А что так? В ресторан мы уже не едем?

- Можно и в ресторан, но там же не поговорим, как надо!

- А как надо? По душам? Ха! Я выслушаю тебя и пойму, да? Здорово! Жена-терпила такая... Дурочка, у которой за спиной можно трахать других баб, жить с другими, а то и вторую семью завести? А Лера же - она такая, всё понимающая, сочувствующая, настоящая жена политика - всегда под рукой, всегда выслушает, всегда поможет!

Мне хочется язвить и хорохориться! Мне хочется издеваться над ним, демонстрируя безразличие и холодность, но я и сама слышу в своем голосе дикую обиду и боль! И губы дрожат, и хоть бы не разрыдаться! Но я зачем-то продолжаю и продолжаю говорить, жалея себя саму и выводя себя на ту самую точку, после которой любой наш разговор будет бессмысленным!

И, конечно, я отлично понимаю, что лучше, действительно, дома наедине поговорить! Потому что я едва себя в руках держу! Но...

Смотрю на его профиль. Красивый мужчина. Молодой. Но серьезный, суровый, что называется, властный. Он уже давно все решил. Он уже знает, как поступит! И теперь дело за малым - просто убедить меня в своей правоте... Он массы людские убеждает, что там могу я одна.

Лицо такое... Необычное, притягивающее взгляд. В волосах тонкие, но уже заметные ниточки седины - на черном фоне хорошо видны. Но они не портят его, а придают дополнительный шарм, значимость какую-то, словно человек, несмотря на молодость, уже многое пережил. Высокий лоб, прямой нос, чуть выдающиеся, выраженные скулы. А губы... какие у него губы... А глаза. И это сочетание - глаза яркие голубые, выделяющиеся на контрасте темной щетины и черной шевелюры, этакие рентгенты, пронизывающие насквозь! Это сочетание меня всегда немного шокировало, но и восхищало... Как же оно меня восхищало!

Раньше он взгляд бросал, а меня дрожью пробирало - желанием коснуться, прижаться к нему... желанием близости... гордостью в конце концов! Из-за того, что этот потрясающе красивый умный мужчина - мой!

А теперь он посматривает на меня, а я читаю во взгляде только одно - прощупывает мое состояние, насколько я готова его простить. Определяет точки, на которые вот-вот начнет воздействовать!

Захожу в дом, в котором прожила шесть счастливых лет.

Помнится, когда мы в последний раз вот так оставляли Василинку моим родителям, целоваться уже за воротами начали, а разделись буквально на пороге. Неужели и тогда он играл? Неужели ему и тогда хватало сил и страсти, чтобы параллельно спать еще и с Ариной?

А я, дурочка, думала, что у нас настолько всё с сексом хорошо, что просто хоть сама себе завидуй!

Влад небрежно бросает и букет, к которому я не прикоснулась, и коробочку с подарком на комод. Становится мне за спину, берясь привычным жестом за лацканы моего пальто. Господи! Ну, за что? Всё же было так хорошо! Разве я была плохой женой? Я же всю душу... тебе одному. Я даже не смотрела на других! Я больше жизни любила...

Наполовину стянув пальто, рывков обнимает за плечи.

И стоим так. Нам нечего друг другу сказать. Нам нужно столько всего говорить, а слов нет!

И у меня внутри такая мощная волна поднимается! Она просто требует сбросить руки изменщика со своих плеч. Но я медлю, пытаясь наскрести в себе силы для этого. А сил нет. И злости нет! Тряпка! Слабачка! Идиотка! Вот именно так он и будет всю вашу жизнь вытирать об тебя ноги! Как отец поступал всегда с матерью! Спать, с кем пожелает, уходить по вечерам, ночи проводить с другими, а ты будешь прощать, стоит только ему обнять?

Шумно дышит в ухо. Предательское тело реагирует! Волоски на руках становятся дыбом! Ноги подкашиваются! Всхлипываю от бессилия! И вдруг откуда-то появляются силы! Ногтями впиваюсь в его запястья прямо через тонкую ткань свитера, и сбрасываю, шипя, как разозленная кошка:

- Не трогай меня! Подлец! Предатель! Ненавижу тебя! Ненавижу! - потом, радуясь полученному эффекту - он ошарашенно отступает, добавляю по слогам, чувствуя, как кривятся в реальной ненависти губы. - Не-на-ви-жу! Не о чем нам с тобой разговаривать! Разве что нужно определить порядок твоих встреч с дочерью! Ну, и, пожалуй, о разделе имущества побеседовать! Ну, так приступим, к чему тратить зря время! Тебя же, наверное, еще и в другом месте сегодня ждут!

- Ты же говорила, что любишь, - едва слышно произносит Влад.

- Я и любила. И никогда не предавала тебя. И была верна. А вот ты... Ты тоже говорил, что любишь!

- Я и люблю...

- Да на хрен мне сдалась такая любовь! Я сама видела! Своими глазами! Как ты трахал эту... свою! Я видела! Понимаешь?

И да! Если бы мне не было так больно сейчас, я бы смогла насладиться его пораженным видом!

15 глава. Как сделать больно

- Видела? - на мгновение замирает, опустив глаза. - А как ты... Откуда?

Нет, ну, реально не понимаешь, что ли?

-Да, твоя любовница любезно сообщила мне место и время вашей очередной встречи.

-Блядь!

-Полностью согласна с тобой на её счет!

Прохожу мимо него на кухню.

На столе тарелки с нарезками и фруктами. Вино в ведерке со льдом. Устало сажусь за обеденный стол. Наблюдаю, как он переносит тарелки и ставит передо мной. Это все обычно я делаю для него. Но вот... Поменялись ролями.

Такое странное ощущение, как будто я кино смотрю. Об измене. И как бы со стороны сейчас наблюдаю, как героиня, обманутая и оскорбленная, тупо терпит вот это вот всё - и сам факт измены, и его безразличие, и глупые попытки как-то сгладить то, что, в принципе, сгладить невозможно... Я такое кино на хочу!

-Влад! - почти выкрикиваю.

Он отставляет бутылку в сторону, успев налить вина только мне, и садится, как бы намекая, что готов меня слушать.

Такая чинная благопристойная семья! И ничего у них, то есть у нас, как будто не произошло! Так - мелочь, недоразумение...

Но ведь это не так!

-Влад! Это фарс какой-то! Честное слово! Это - бред! Вот представь, если бы мой любовник написал тебе сообщение, указав, куда прийти, чтобы увидеть сам процесс измены. Ты пришёл бы и посмотрел, как я с ним занимаюсь сексом. Как бы ты поступил?

Сжимает губы в тонкую линию. И они белеют у меня на глазах! И взгляд вдруг становится тяжёлым, каким он бывает у него всегда перед вспышкой ярости.

-А у тебя есть любовник? - спрашивает таким холодным тоном с металлическими нотками в голосе, что будь ситуация немного другой, я бы уже умоляла о прощении только за то, что заставила его засомневаться в собственной честности!

Усмехаюсь.

-Здорово! То есть нельзя связи на стороне иметь только мне?

-Я не потерплю...

И эти слова словно переворачивают во мне что-то! Я просто не могу сдержаться - подхватываюсь со своего места! Меня прямо-таки трясет всю. Но не снаружи! Нет! Внутри! И кажется, не сделай я совсем ничего, взорвусь! Разлечусь на осколки! И больше меня уже никогда не будет. И я просто спасаюсь от этого...

Хватаю бокал. Выпиваю вино одним большим глотком! Чувствую, как часть напитка течёт по подбородку! Потом швыряю несчастный бокал на пол! Он звонко ударяется о плитку и разлетается на тысячи мелких осколков! И мне даже нравится этот момент! А я ведь никогда в своей жизни подобного не делала! И я кричу:

-Это я не потерплю! Понял? Мне не нужен такой муж! Что там мой папочка скажет? Что? Чтобы мы деньги вернули, которые он на твою предвыборную компанию дал? Ну, вот и отдай ему деньги! Ты их брал, не я! А я для себя и дочери сама заработаю! Мне от тебя ничего не надо! Понял? Поэтому собирай свои монатки и сваливай из нашего дома!

И только к концу своей речи, я вдруг замечаю, как угрожающе медленно, но напружинившись, словно разозлённый хищник, движется ко мне Влад.

Пячусь назад. Он в ярости на разное способен - я видела и драки, и вспышки агрессии, и крики, и несправедливые обвинения людей - Влад с этим борется, к психологу ходит. Но я сейчас не в том состоянии, чтобы думать об этой его проблеме!

Пячусь назад, но подбородок самовольно вздергивается вверх!

Не потерпит он!

-А если не свалишь, - начинаю я, и предательский голос вдруг срывается - потому что у него глаза так сверкают, будто он яростью своей хочет во мне дыры прожечь сейчас! - То я... То я...

-Ну, Солнце, давай, скажи мне, - говорит низко, глухо, словно у него вдруг началась ангина и голос сел. - Что же ты сделаешь, если я не уйду?

И я интуитивно чувствую его самую болезненную точку! И мне бы остановиться и не провоцировать! Но разве меня сейчас удержишь?

-Я тебе тоже изменю. И попрошу видео для тебя записать, чтобы полюбовался!

В два шага он подлетает ко мне. Испуганно прижимаются спиной к стене. Зажмуриваюсь! И замираю, в ожидании удара!

Нет, он никогда раньше этого не делал... Но... Если вдруг сейчас...

В мыслях со скоростью ветра проносится предчувствие и пощечины, и вообще, просто боли от удара! Но вместо этого он вдруг всем телом вжимается в меня, впечатывая в стену ещё сильнее!

16 глава. Правда

Его губы накрывают мои!

Твёрдое тело прижимает к стене!

Несколько секунд я в шоке это всё осознаю! Меня, действительно, шокирует это! И язык, который нагло хозяйничает у меня во рту, и руки, сжимающие талию и плечи, и сам факт того, что он это смеет сейчас со мной делать - трогать меня после нее!

И, Боже, как же обидно осознавать, что мне всё еще это нравится! Но! Я не позволяю себе, как это бывает всегда с мужем, раствориться в его объятьях, в его напоре. Я насильно вызываю в воспоминаниях ту самую отвратительную картинку, которую мне пришлось увидеть... И это так мерзко. Понимать, что этими руками он недавно обнимал другую женщину. А эти губы...

Уперевшись обеими руками ему в грудь, отталкиваю!

Успеваю увидеть его лицо... Расфокусированный, непонимающий взгляд...

И у меня же к нему всегда... только восхищение и нежность, только страсть и гордость за то, что она ТАКОЙ и мой! А вот сейчас же я его просто ненавижу!

И, не отдавая себе отчета, размахиваюсь и отвешиваю ему пощечину!

На мгновение становится страшно. Потому что он ощутимо дергается от удара. Потому что его щека медленно краснеет. Потому что в его глазах...

В его глазах вспыхивает и... мгновенно гаснет ярость. Он отступает назад. Подходит к столу, берёт бутылку и, запрокинув голову, прямо из горла начинает пить! Капли вина стекают с уголков губ и падают на белоснежный свитер, превращаясь там в неприятные размытые бордовые кляксы.

-В общем, слушай! Я пойду, наверное, - говорю, поглядывая в сторону прихожей, и чувствую, как дрожит голос. - Переночую у родителей. А завтра мы с Василиной наведем порядок в квартире и переедем туда.

- Садись! - с грохотом ставит бутылку и говорит таким непререкаемым тоном, что мне, наконец, становится по-настоящему страшно.

Осторожно прохожу к диванчику у стены и сажусь на него, сложив руки на коленях.

Настороженно наблюдаю за ним. Однажды, когда мы с Владом только встречались, в ночном клубе его нечаянно толкнул незнакомый парень. Так вот Влад так побил его. До этого случая я никогда в своей жизни не сталкивалась с агрессией и потому была поражена. Потом, за шесть лет семейной жизни, я не раз видела подобные вспышки, но ни разу, ни разу его ярость не была направлена на меня или на дочь...

И, может быть, если бы он не сдержался и ударил... В каком-то смысле было бы легче. Потому что тогда бы ни малейших сомнений у меня не было бы. Но...

Он берется за спинку стула, и противно скребя ножками по полу, тащит его в мою сторону. Потом разворачивает его спинкой ко мне и садится, как бы его седлая.

Прищуриваю глаза - страх-то ушел, и с языка так и просятся скептические замечания с целью его уязвить посильнее.

- В общем, слушай. Только не перебивай, хорошо? - поднимает тяжелый взгляд на меня, долго, задумчиво рассматривает, что снова наводит на мысль о неадекватности реакций Влада! Ведь на его месте я, наверное, даже глаз поднять от стыда не смогла бы! А он вот, смотрит и думает что-то типа такого: "Что именно ей рассказать? Насколько много она должна знать? Может с нее достаточно пары обрывочных фраз и пусть думает, что хочет?"

Наблюдаю, как его лицо каменеет, как становится непроницаемым взгляд, как он, как бы, отрешается от всего мира и, начинает рассказывать:

- О том, что у Арины есть от меня сын я узнал в прошлом году. Ему тогда вот-вот должно было шесть лет исполниться. Они жили заграницей с тем мужчиной, к которому она ушла от меня. Встреч с ней я не искал, за судьбой не следил. Она позвонила сама. Рассказала... Что ей нужно с кем-то поделиться, что у нее беда. Рассказала о сыне, и о том, что он серьезно заболел. Ее мужик отказался мальчика лечить. Я был шокирован и даже не поверил сначала в то, что этот ребенок существует! Но Арина присылала видео, фотки его, предложила сделать тест. Я, кстати, его сделал недавно, хотя там, как мне кажется, всё и без теста видно. Он очень похож...

В моей голове отчего-то моментально складывается - фотография мальчика из нашей школы, сборы на его лечение, и эта информация...

Прижав ладонь к дрожащим губам, я пытаюсь осознать и принять это всё! И хочется спросить только одно! Почему? Ну, вот почему не рассказал мне? Получается, встречался все-таки с ними тайком, за моей спиной... Впрочем, скорее всего, он не сказал потому, что не мог решить, с кем ему выгоднее остаться... Но задать риторический вопрос все-таки очень хочется! Но Влад, подняв вверх ладонь, продолжает говорить, не позволяя мне этого:

-Я выслал денег. И в первый раз лечение ему помогло. Полгода Арина не звонила, изредка только присылала фотографии, по которым я мог судить, что мальчик идет на поправку. Но потом наступила ремиссия. И сейчас у него всё намного хуже, чем.. чем было раньше. Она позвонила... Ну, наверное месяцев пять назад. Сказала, что мужик ее бросил, и она вынуждена вернуться обратно. Поселилась в квартире своих родителей. Помощи ждать неоткуда - работы у нее нет, мать умерла. Ну, и... Лекарства Максу не помогают... Нужно искать донора костного мозга.

И ведь вот странное дело! Я смотрю на него и думаю... Странные такие, глупые мысли... Думаю, что у него иногда слегка подрагивают губы, как если бы Влад очень переживал за ребенка. Мне трудно осознать, что мальчика, которого он толком не знал, которого видел только на фотографиях, он мог бы любить так же, как нашу дочку... Но, с другой стороны, мне, чужому человеку, тоже ведь очень жаль этого ребенка! Несмотря даже на то, что я, мягко говоря, не очень хорошо отношусь к его матери!

17 глава. Немного о Владе

- Боялся, что прежние чувства вспыхнут с новой силой?

Задумываюсь, рассматривая ее.

Разве я могу тебе всё рассказать? Услышав правду, ты наверняка уйдешь. Впрочем, всё равно ведь уйдешь...

Казалось бы, есть правда, а есть ложь, есть черное, а есть белое. Казалось бы, выбирай и живи себе в ладах с совестью! Но нет! Не так!

Донора найти не получалось. Ни я, ни Арина, не подошли. Тогда я взял мазок у Василинки. Благо хоть в наше время узнать о том, подходит ли материал костного мозга или нет, можно, даже не беря анализы крови. Оказалось, что и она, его сестра, не может стать донором. Ну, как сказал врач, это и не удивительно - все-таки матери разные.

Я смотрел на Леру и вспоминал...

Врач Максима, которому я периодически звонил, рассказал, что время еще есть, что вполне возможно, неродственный донор всё-таки найдется... И однажды я решил навестить его.

- Я ни разу его не видел вживую, - усмехаюсь невесело. Мне казалось, это так просто - зайти в палату к малолетнему пацану. Принести ему конфеты, фрукты, игрушки какие-то, сказать пару дежурных слов и "ты обязательно выздоровеешь" в конце. - А когда пришел, он был один. Мы с Ариной так договорились. Естественно, я накупил всякой фигни...

Смотрю на нее, а она плачет! Плачет! Я знаю, что это потому, что моя милая, добрая девочка жалеет незнакомого ей, чужого ребенка! Ребенка, из-за которого сейчас рушится ее жизнь! Наша жизнь! У меня самого спазмом сжимается горло. И, блядь, как жаль, что вино уже всё выпил - мне бы сейчас не помешало... Собираюсь с силами, и продолжаю:

- Захожу к нему. Говорю: "Привет! Ты - Максим?" А он такой... Лысый совсем. Худой очень, одни глаза голубые на все лицо. Садится испуганно в постели. И так долго, долго на меня смотрит. Я молчу. Он молчит. А потом смотрю, он встать пытается. Медленно так, с трудом. Встает. К руке капельница, к штативу прикрепленная, привязана. И он с капельницей этой вдруг идет ко мне! Тянет ее одной рукой! Она грохочет по линолеуму. И я, сука, стою, как истукан, посреди палаты и не знаю... Что говорить! Что делать! Как-то вот в один момент накатило понимание, что это же мой... мой мальчишка! Что он... умирает! А я его даже узнать не успел.

Зажмуриваюсь, и быстро проговариваю ей. И да, это унизительно! Это неправильно сейчас! Когда я вот так через жалость на нее воздействую! Но я правда, блядь, не знаю, как мне удержать от разрушения мой зашатавшийся мир!

- Короче, когда он к моим ногам прижался и назвал меня папой, я поклялся себе, что всё, что смогу для него сделаю. Попытаюсь хотя бы!

- Мне очень жаль... - шепчет она.

Ну, и вот что тут скажашь! Я знаю, что Леру можно "додавить" сейчас. Она жалостливая, сочувствующая. Повези я ее сейчас к Максу, покажи его, она будет, как любящая тетушка, гостинцы передавать, игрушки покупать. Я знаю, какая она...

А вот Арина... Арина меня подставила. Получается, решила меня вернуть... И именно поэтому заманила Лерку, чтобы полюбовалась этим... тем, блядь, что мы с ней делали. А когда я порывался жене рассказать всю правду, запретила мне это. Не просто запретила, а шантажировала! да...

- Но вот знаешь, Влад. Я понимаю, куда ты клонишь! Ему нужен костный мозг для лечения?

Киваю.

- Это, конечно, та ещё сказка. Я что, по-твоему, совсем тупая, да?

Непонимающе пожимаю плечами - ну, к чему ты это? я так никогда не считал! Более того, наоборот, удивлялся и восхищался твоим умом.

- Я допускаю, что врачи не нашли донора для него. Так?

Киваю снова. Не нашли.

- Василинка?

- Пробовали...

- Как? А меня в известность поставить? - округляет глаза она.

- Там мазок изо рта палочкой нужно было взять. Я сам взял. Ей даже больно не было. Мы в Доктора Айболита играли.

Думает, склонив голову к плечу. Красивая. Волосы выбились из пучка на затылке. И она больше не похожа на строгую училку. Хотя... Если уж совсем честно, она на нее даже в своем самом строгом костюме не похожа - девчонка... Но вот дети ее любят! И уважают! А там лбы здоровенные! И некоторые из них, я не раз замечал, смотрят на Леру совсем не как на учителя...

- И всё равно не понимаю! - она встает и, сложив руки на груди, начинает мерять шагами кухню. - Спать-то с ней зачем? Чтобы еще одного ребенка сделать? Так ведь ЭКО же есть!

- Пробовали... После последней неудачной попытки, а она в прошлом месяце была, ограничение в полгода. То есть следующее только через пять месяцев можно попробовать сделать. А у него столько времени может не быть...

Арина не попросила помочь ей зачать ребенка, нет! На самом деле, она шантажировала... Но об этом ведь не расскажешь! Да и смысл рассказывать, если я морального права не имел не сделать всё, что было в моих силах!

Теперь-то в голове сложился возможный паззл - скорее всего, Арина просто всё подстроила так, чтобы лишить меня семьи. А теперь сделает все, чтобы вернуть себе. И я не могу! Не могу никак рассказать об этом Лере, потому что тогда придется рассказать ВСЮ правду...

Встает и начинает ходить по кухне. Останавливается напротив меня. Смотрю ей в глаза. Мне хочется молить ее о прощении! Мне хочется прижать ее к себе и держать крепко-крепко! И пусть плачет, пусть дерется, пусть делает все, что пожелает! Только не уходит...

18 глава. Случилось

- Что случилось? - Влад подходит совсем близко и успевает подхватить телефон из моей вдруг ослабевшей руки.

- Лиза умерла, покончила с собой, - от невозможности этой новости в голове происходит какой-то бунт - хочется прямо в трубку закричать: "Илья, ты рехнулся там, что ли? Ну, невозможно это совершенно! Я же ее видела недавно!" Стоп, а когда я ее в последний раз видела? Получается, сегодня ее в школе не было?

- Какая Лиза? - спрашивает Влад.

- Девочка из моего класса..

- Та, которая с драконами?

- Да... Мне поехать надо... Илья меня сейчас заберет.

- Я сам тебя отвезу, собирайся! - сосредоточенно командует, доставая из шкафа одежду.

- Ты пил.

- И что? Я сейчас водителя вызову. Он через пятнадцать минут здесь будет. Вместе поедем!

А меня просто коробит вот эта его забота! Опекать меня собрался, сопровождать! Такой правильный, такой весь из себя мужчина! Еще и под локоток поддерживать прилюдно будешь, типа, посмотрите люди добрые, какой я хороший - несмотря на свою занятость, приехал вместе с женой, не оставил ее одну в сложной ситуации... Такой вот муж замечательный! Семьянин... Тем временем на виртуальном счетчике его популярности баллы поднимутся на пару-тройку пунктов, опережая ближайшего конкурента!

Усмехаюсь:

- Зачем мне твоя показуха?

- Это не показуха, - Влад набирает номер водителя и, приложив телефон к уху, сосредоточенно смотрит на меня. - Я просто забочусь о тебе...

Что же ты не заботился обо мне, когда решил переспать с Ариной? Не подумал, каково мне будет узнать о таком! Или, действительно, считал, что я не пойму, не почувствую...

- Нет, Влад. Я не хочу, чтобы ты...

Александр отвечает, и получив указание подъехать к нам как можно быстрее, кладет трубку. А вот Влад не успевает - тут же раздается мелодия входящего. Я успеваю заметить, что номер не определился.

- Да? - Влад берет трубку, включая на громкую.

Это - такой вот показатель, что ничего больше от меня не скрываешь? Что вот он - весь на виду, и даже телефонные разговоры - больше не тайна? Ой, смешно же! Правда, мне как-то не до смеха... Потому что теперь уже показывать, насколько ты мне доверяешь, когда доверие убито напрочь, нет никакого смысла!

Хотя, конечно, я ведь всё могла бы понять! И ребенка... Разве я не приняла бы тот факт, что у мужа есть ребенок, который был зачат до начала наших с ним отношений? Приняла бы! Тем более, что он сам об этом долгое время не знал! Но вот в измену ради спасения... как-то слабо верится! В измену ради измены верится больше...

- Участковый уполномоченный 22-го участка старший лейтенант Широков. Волошин Владислав Сергеевич?

- Да. Я.

- Проспект Улицкого, дом 18, квартира 35. Вам знаком этот адрес?

- Да, я там прописан. Это - квартира моей жены, Волошиной Валерии Алексеевны. А что случилось?

Игнорируя вопрос Влада, полицейский задает еще один:

- А Котова Елизавета Артемовна вам кем является?

- Никем...

Мы переглядываемся с Владом. Он непонимающе пожимает плечами. Я тоже понять не могу, почему вдруг по поводу смерти Лизы звонят именно ему! И каким образом с этим связана наша квартира!

- Но вам знакомо это имя? - продолжает спрашивать участковый.

- Да. Девочка училась в классе моей жены. Валерия работает учителем в школе. А Лиза бывала у нас дома пару раз...

- Вы не могли бы подъехать к к месту преступления?

- Я? - удивляется Влад. - Сейчас?

- Ну, дело-то серьезное, поэтому, да, желательно сейчас. Тем более, что погибла девочка в вашей квартире...

- Что? - это слово мы с Владом произносим одновременно.

Участковый говорит что-то там о том, что ждет нас и отключается. Некоторое время мы с Владом в прострации стоим посередине прихожей. Потом молча одеваемся и выходим к воротам. Время от времени ошарашенно посматриваем друг на друга. Я совершенно не понимаю! Вот абсолютно... Как Лиза могла оказаться в нашей квартире? Что она там делала? И где взяла ключ? И почему сделала это именно там? И, в первую очередь, конечно, почему вообще это сделала?

- Я вот не понимаю, - задумчиво говорит Влад. - Почему он сказал "погибла"? Лучников же, вроде, когда тебе звонил, говорил тебе, что покончила с собой.

Влад закуривает, отойдя от меня чуть в сторону.

И правда! А я даже не обратила внимания...

Через десять минут, когда я уже успеваю замерзнуть, наконец, приезжает водитель...

19 глава.

Едем домой вместе. Влад в который раз пытается взять за руку - это в его понимании, наверное, должно выглядеть, как поддержка.

И она мне сейчас очень нужна! Очень! Но... чтобы позволить именно ему её оказать, мне нужно через себя переступить! Вот просто сломаться... А я не хочу! Не могу!

- Не смей трогать меня, - шиплю еле слышно, наклонившись в сторону Влада, так, чтобы не услышал водитель.

Отсаживаюсь подальше от него. Закрываю глаза, прислонившись головой к стеклу. И снова, как наяву, вижу все то, что произошло только что в нашей квартире...

... К тому моменту, как мы приехали Лизу уже унесли оттуда. И, к счастью, её, видимо, опознал кто-то другой - труп, закрытый чёрным пакетом, на носилках пронесли мимо нас, когда мы только подошли к подъезду. И я, к своему стыду, испытала облегчение из-за того, что мне именно сейчас не нужно на нее, такую, смотреть!

Так подумать... Может, и лучше было бы увидеть, чтобы осознать до конца сам факт ее смерти, но я просто дико боялась! Мне казалось, что она обязательно должна быть обезображена и в крови. А если я такое увижу, то точно никогда уже из памяти не сотру.

У подъезда встретились с Ильёй.

-А тебя с чего вдруг вызвали? - спросил его Влад, нехотя пожимая протянутую Лучиком руку.

-Да фигня какая-то... Следак сказал, что якобы именно мне она последнему звонила. А телефон возле трупа лежал. Почему именно мне, я вообще не в курсе! Интересно другое... Как она попала в вашу квартиру?

-Мне тоже это... хотелось бы знать!

Они разговаривали, как будто произошло что-то обыденное! А у меня горло спазмом перехватывало от ужаса! Я ведь эту девочку столько лет знаю! Я ведь её маму на собраниях видела! Молодая, интересная женщина... Как она теперь... Я сочинения её читала! Она такая романтичная была, о любви мечтала настоящей - как я когда-то. Читать любила. Этим тоже была мне близка. Кто из современных подростков настоящие, бумажные книги читает? Впрочем, кто из них читает хотя бы электронные? Лиза... Читала...

... То, что происходило в нашей квартире, я запомнила, как страшный сон, - обрывками, кусками.

Несколько человек - в форме и без неё - ходили по комнатам, придирчиво все осматривая и старательно перекапывая.

Мне задала несколько вопросов женщина в форме, а Влада с Ильёй увёл на кухню мужчина с кожаной папкой. Они пробыли там дольше, чем длился мой допрос.

-Как вы думаете, что Лиза делала в вашей квартире? - тем временем спрашивала женщина-полицейский.

-Я не знаю.

-Как она сюда попала?

-Не знаю.

-Приводили ли вы её сюда когда-либо?

-Нет. В доме она бывала, пару раз, вместе с классом - когда приезжали с днем рождения поздравлять, у нас так принято...

-У вас были конфликты с Лизой?

-У меня? С Лизой? Она - такая девочка хорошая... Была. Какие с ней могли быть конфликты? - искренне удивляюсь я. - Скажите, а что с ней случилось? Ну, в смысле, как она это сделала?

Мне, может, и не нужно было бы это знать, но отчего-то это кажется важным.

-Мы пока не уверены, что она покончила жизнь самоубийством. Рассматриваем две версии.

-А вторая какая? - спрашиваю и по взгляду следователя понимаю, что говорю глупость.

-Убийство, - коротко бросает она...

Нет, ну, если самоубийство в Лизином случае я еще могу как-то себе объяснить... Ну, там неразделенная любовь, например, то убийство? Нет, невероятно!

Потом, ожидая Влада и Илью, я сидела в кресле посередине полуразрушенной гостиной и думала о том, что мои беды все-таки не так страшны, как, например, беда родителей Лизы... Потому что можно пережить многое, но вот смерть ребенка...

... -Лера, - Влад прерывает мои размышления, позвав по имени. - Ты бы завтра не ходила на работу... И вообще, посидели бы дома с Василиной.

-Почему?

-Ну, во-первых, журналистов налетит с утра море! Не удивлюсь, если и вас преследовать начнут. А во-вторых, я позвонил насчет охраны. Вполне возможно, что... Ну, смерть Лизы могла быть как-то связана и с политикой тоже...

-Ты хочешь сказать, что нам всем угрожает опасность?

И только сейчас я впервые за весь вечер, внимательно смотрю на него. А у него осунувшееся, усталое лицо. Хмурые складочки на лбу. Щетина на скулах... И глаза... Ну, вот не мне и не сейчас жалеть его! Но... Не я ли всегда думала, что буду его опорой и поддержкой? Не я ли обещала, когда он сомневался, идти в политику или нет, что всегда буду рядом, что все беды и проблемы пополам?

Нет, постойте!

Но он же мне изменил! Он меня предал!

Машина останавливается возле нашего дома. Отцовский джип припаркован у ворот - у родителей есть свои ключи, поэтому они с Василиной, конечно, ушли внутрь.

Водитель припарковывается и выходит.

- Я сам загоню в гараж, поезжай домой, - говорит ему вслед Влад. - И спасибо! Прости, что сорвал вечером!

А я почему-то не выхожу - как привязанная сижу, не шевелясь в салоне. И гоню себя - выйти, вырваться из его пространства, из вот этой невыносимой невозможной теперь его близости, когда только руку протяни - и коснешься, и можно, и он будет рад... Да только как коснуться, если моего мужчины уже касались чужие женские руки?

20 глава. Прошлое

Мы с ней учились в одном классе, были ровесниками. До десятого где-то я на девчонок совсем не смотрел - футболом увлекался, учился, компания была пацанская - гитары там, улица... А в десятом как-то вдруг её заметил. Просто вот обратил внимание - красивая.

Это он про свою безумную любовь к Арине сейчас рассказывает? От обиды и боли сердце сжимается, а горький комок подкатывает к горлу! Нет, если бы у нас с Владом все хорошо было, если бы эту историю про первую любовь он мне рассказывал год или, хотя бы, месяц назад, я бы немного ревновала, конечно, но иначе воспринимала это! А сейчас... Ну, к чему? Добить меня?

К чему мне знать о том, что ты давно ее любишь? Что любишь, получается, только ее...

-Её звали Оля... Она была старшей сестрой Арины.

О!

-То есть любовь всей твоей жизни все-таки не Арина? - удивленно язвлю я.

-Нет. Любовь всей моей жизни, точно не Арина, - снисходительно и немного грустно улыбается он. - Но и не Ольга...

Я даже спрашивать сейчас не буду, кто! Намёк очевиден! Но я в него не верю ни на секунду!

-Давай-давай, - машу ему рукой. - Рассказывай быстрее. Нас дома ждут!

-Подождут. Я тестя предупредил.

Подсуетился.

-Так вот... Этого, конечно, нет в моей биографии. Спасибо твоему отцу - он спец в политических делах. Биографию мою знатно подчистили. Где ни ищи, у меня все идеально, школа, институт, армия, потом с работой повезло. И, естественно, "не привлекался", ни в каких темных делишках не замешан. Ну, а на самом деле, в общем, такая случилась история. Она меня из армии ждала. Я последние месяцы дослуживал. И вот письма приходили всё реже и реже. А за месяц до дембеля совсем прекратили приходить. В те годы телефонов в армии не было... Но, знаешь, я как-то не слишком уж переживал. Не скажу, что я ее любил безумно, но как-то обидно было, что ли, что девушка не дождалась. Ну, в общем, приезжаю я домой, мамку обнял, сумку кинул и пошел Ольку искать. Прихожу к ней домой, а ее..., ну, получается, их с Ариной родители, мне говорят, что она в больнице. И как-то так мнутся, типа, ты не ходи туда. Ну, я, конечно, пошел. Оказалось, что Ольга загуляла с одним нашим общим знакомым, дружком моим школьным, залетела от него, а потом, уже перед моим возвращением, одумалась и сделала аборт. Выбирала, получается, кто ей из нас больше по душе.

Смотрю на него во все глаза! Получается, ты, мой дорогой, тоже в курсе, что такое измена любимого человека! Ну, как же тут не спросить? Спрашиваю:

- И каково тебе тогда было?

Долго, поджав губы, всматривается в мои глаза. Потом на мгновение зажмуривается, словно вспоминает, что именно тогда чувствовал.

- Ты знаешь, если бы я узнал, что ты любишь другого, мне было бы намного больнее. А тогда... Ну, молодость-глупость... С друзьями встретился, замутились по барам, как водится в таких случаях. А потом на третий день после моего возвращения мать к бабке в деревню уехала, а мы решили у меня последнюю вечеринку замутить, а потом уже возвращаться к нормальной жизни, я на работу устраиваться хотел... И вот устроили. И Ольга пришла. Вся в черном, как будто в трауре. Зашла с другими девчонками, как будто и она приглашена тоже. Ну, конечно, вызвала на разговор. Народу было много, пошли разговаривать в ванной. Я ей, естественно... молодой же, гордый был, сказал, что знать ее больше не желаю. Она пыталась рассказать, что любит, что только сейчас это поняла. Короче, я ушел. Она осталась там с сигаретой. Помню, что водка закончилась, мы за ней в магазин ездили, потом пили, а потом кто-то в ванную пошел, а она там лежит, в ванне, с перерезанными моей бритвой венами.

Он замолкает, глядя прямо перед собой.

Шокировано смотрю на него.

Не может быть!

- Влад...

- Понимаешь, да?

Понимаю. Даже я понимаю! Не бывает таких совпадений! Это просто невозможно!

Ведь и Лиза тоже...

Получается...

О, Боже!

Пытаюсь нащупать ручку, чтобы выбраться из машины! Но он резко обхватывает за плечи.

- Дурочка! Нет! Это не я! - шепчет в ухо виновато, испуганно. - Ну, что ты там себе напридумывала? Разве стал бы я рассказывать тебе это сейчас...

-Лиза... - начинаю дрожащим голосом, не понимая, зачем он мне это всё рассказал! - Лиза точно также умерла!

-Вот именно!

- То есть...

- Ну давай! Скажи! - отпускай меня и откидывается на спинку своего кресла. Запускает пальцы обеих ладоней в волосы, потом подушечками потирает лицо. - Скажи, что это я... их обеих!

Внутренний голос шепчет: "Беги домой! Там отец!"

Но... глупое сердце почему-то не позволяет...

21 глава. Ночной кошмар

-Ну, что там случилось-то, Влад? - отец встречает нас на крыльце, куда выходит покурить тайком от мамы. - Хотел тоже подъехать, да мать ваша вцепилась мертвой хваткой - "Останься с нами! Без тебя думаешь, не разберутся?"

Отец обнимает меня одной рукой, второй выбрасывая сигарету в урну. Целует в висок. Прижимаюсь к нему. Он такой надежный, как стена. От него такая аура... уверенности, властности, жёсткости идет, что кажется, всех порвет, если нужно будет за нас заступиться!

Мне всегда казалось, что и Влад такой... Оно и оказалось так. Как будто он его родной сын, а не я... дочь. Он даже в амурных делах моему папочке не уступает.

-Алексей Борисыч, может, Лере и Василинке лучше у вас пожить сейчас?

-А что так? Думаешь, это по работе проблемы? Копает кто-то под тебя? Подставить хочет? Но настолько серьезно... - начав разговор, обо мне на время, похоже, забывают, но потом Влад показывает глазами в мою сторону, что, мол, не при ней, и отец поворачивается ко мне. - Дочка, ты иди, моя хорошая. Там у Васьки, кажется, ангина... Бабка мороженым накормила...

Пытаюсь возразить, потому что мне тоже хочется понимать, насколько всё серьезно! Но Влад открывает дверь, а отец меня бесцеремонно заводит внутрь под локоть.

А вот ведь что получается - отец даже не подумал о том, что это Влад может быть виноват, хотя уж он-то точно знает все подробности этой давней истории с первой любовью моего мужа...

-Лерка, а ты чего такая расстроенная? - спрашивает, прежде, чем выйти к Владу обратно. - Хотя понимаю, ребенок же из твоего класса... Не переживай, дочь. Мы все разрулим, все решим. Дай нам пообщаться. Не обижайся! Иди с матерью посекретничай.

Вечер проходит, как в тумане. Под беспрерывный материн гомон - она, конечно, уже в курсе смерти Лизы. Выдвигает гипотезы, возмущается, сама опровергает придуманное и постоянно возвращается к одной фразе: "Бедная девочка. Такая молодая была!"

А потом родители уезжают. И мы остаемся, вроде бы снова, как обычно, втроем, своей семьёй. Только семьёй ли? Можно нас так назвать?

Влад постоянно разговаривает по телефону. То закрывается в кабинете, то, озабоченно хмурясь быстрыми шагами меряет комнаты. И каждый раз, выходя к нам, как бы ощупывает меня и Василинку глазами - на месте ли мы, не исчезли ли.

Готовлю ужин, хотя о еде думать как-то неприятно даже. Ну, и какой-то блок внутри - я не хочу, не могу просто готовить сейчас для него! Это унизительно. Но делаю, делаю это все равно!

Я разбита. Столько всего навалилось. Вся моя жизнь, словно кубарем с горы, летит в пропасть! И мне не за что зацепиться! Потому что вот это всё, что держало на плаву, что радовало и делало счастливой - любовь, забота, доверие - этого всего больше в нашей семье нет! И я лечу вниз. И вариантов других не существует. И ловить некому...

Влад и Василина едят. Делаю вид, что я тоже, но на самом деле просто гоняю еду по тарелке.

Как мне завтра в класс войти? Что говорить? Они же с детства вместе, дружили все...

Потом Влад идет читать дочери, а я мою посуду. Поражаюсь мысленно - как же мы умело притворяемся, что ничего не случилось! Как же всё по-идиотски и глупо!

А я не хочу притворяться! Ну, если еще при дочери, чтобы не травмировать ребенка, то, конечно, скандалов устраивать не стану! Но вот эта история... со всеми его женщинами. Она нисколько не оправдывает Влада! И в моих глазах он, как был предателем, так им и остался!

Именно поэтому выношу ему постельное белье и кладу на диване в гостиной.

Но он, конечно, приходит в спальню.

- Я не буду с тобой спать! - заявляю с порога.

Усмехается.

- Понял. Ну, ладно, как скажешь...

Неторопливо берет свои вещи, не глядя на меня выходит из комнаты.

Ну, вот скажите мне, как человек может вести себя так, словно ничего не произошло, если он сотворил такое? Не понимаю! Я бы просто... Ну, вот что ты, Лера, просто? Ты никогда бы так, как он, не поступила!

А еще меня почему-то очень обижает, что он не уговаривает, не пытается добиться прощения... и да! Не унижается постоянными извинениями! О, да! Мне бы очень хотелось, чтобы он просил прощения постоянно, врал, что "любит только меня" и "это была жуткая ошибка, которая никогда не повторится"! Но он этого всего не говорит! Да и... Я даже представить себе не могу, чтобы Влад ЭТО всё говорил!

...Не понимаю, что именно будит меня ночью. Просто вот в одно мгновение, словно от толчка, просыпаюсь! И несколько бесконечно долгих секунд не понимаю, то ли мне приснилось, то ли, действительно, в доме раздался какой-то громкий звук! Лежу, затаив дыхание! А когда от двери к кровати бросается темная тень, я даже закричать не успеваю - чья-то крепкая рука запечатывает рот раньше, чем в мою голову приходит мысль это сделать!

И я, как мышонок в зубах тигра, замираю, прижатая к кровати кем-то тяжелым, мощным...

- Чш-ш-ш, ти-хо, Солнце...

22 глава. Сумасшествие

И эта ненормальная начинает вырываться! Лягается, лупит руками по чем попадя! И откуда силы-то в таком хрупком теле?

- Лер, ты что? - шепчу на ухо снова. - Не узнала меня?

Успокаивается. Разворачивается, пытаясь в темноте рассмотреть.

Медленно отвожу руку от ее рта.

- Всё? Орать не будешь? Там у нас во дворе кто-то есть. Я в ЧОП позвонил. Они сейчас приедут. Пришел к тебе, разбудить - мало ли, что там за вторжение, лучше если ты в комнате с Васькой посидишь. А ты кричать надумала!

- Влад? - спрашивает недоверчиво.

- Ну, Влад, конечно. Кто же еще? - стараюсь шутить, чтобы слишком уж не пугалась.

Она столько всего пережила в последнее время, и, в первую очередь, из-за меня, что я удивляюсь, насколько спокойно всё переносит!

- Влад, кто это может быть?

Вижу, чувствую, как ей страшно. И знаю, что не позволит, но ничего с собой не могу поделать - обнимаю за плечи, прижимаю к себе. И меня топит-топит-топит эйфорией и горьким болезненным счастьем.

И она, конечно, исключительно от страха - других вариантов для тебя, Волошин, просто быть не может - обнимает в ответ.

А мне столько всего ей хочется сейчас сказать - и о том, что очень ее люблю, и о том, что не представляю своей жизни без нее и дочки, и о том, что я - идиот, и о том, что... этой изменой я не брак наш разрушил, я себя разрушил. Но при этом я не видел и до сих пор не вижу другого выхода. И... как бы во мне все не восставало против такого, я сделаю это снова.

- Он может попасть в дом? - шепчет в шею, а меня всего передергивает от ее горячего дыхания. Мысленно усмехаюсь. У меня тот самый случай, когда во время секса с... получается, любовницей, надо закрывать глаза и представлять жену. Я в этом опытным путем убедился. Это, блядь, нонсенс какой-то!

- Нет, Солнце, не может. Окна разбить - не вариант, у нас специальные бронебойные стекла установлены и сигнализация по всему периметру. Да и охрана приедет в течение десяти - максимум пятнадцати минут.

- А вдруг это тот, кто Лизу убил? - отстраняется, заглядывает в лицо.

Ну, и не место, не время! И мне бы нужно спуститься вниз и следить за тем, кто шарится по нашему двору. Но я не специально! Это - инстинкт, реакция организма, сумасшествие... не знаю, в конце концов, что это такое! Но я вместо того, чтобы отпустить ее и уйти, зачем-то со стоном впиваюсь в ее губы!

И выключаюсь из действительности!

Краем сознания мозг пытается заставить меня думать о том, что она отталкивает, сопротивляется! Но я-то знаю, что для нас, в доме, опасности нет! А потому, кроме ее нежелания, мне, собственно, ничего помешать не может!

Но очень скоро Лера перестает сопротивляться! А когда расслабляется в моих руках и отвечает на поцелуй, меня топит эйфорией, радостью бешеной - она простит, никуда не денется! Вон, даже про вора забыла! И губки распахнулись навстречу моему языку! И я ныряю им в горячую глубину ее ротика!

И всё так остро чувствуется, как будто у меня секса, как минимум, год не было! И мне вообще пофиг, кто там у нас во дворе ходит! Мне пофиг на завтра и на потом... Мои инстинкты настолько по-животному обостряются, что, кажется, от запаха этой женщины кружится голова! Наши языки сплетаются, вырывая у меня стон наслаждения.

Опрокидываю ее обратно на кровать, накрываю собой. Приподнимаюсь на локтях над нею - смотрю на нее. Это - моя любимая картинка, вот с такого ракурса на нее смотреть...

Когда мне прилетает по щеке, это, конечно, получается не слишком больно у нее - неудобно, видимо, снизу. Но неприятно. И неожиданно. И действует, как ледяной душ. Скатываюсь с нее, мгновенно приходя в себя.

- Ребенка разбудишь! - шипит Лера.

Да чем я его разбужу-то? Забыла, что ли, какой у нас обычно громкий секс? И как сама стонешь, когда... У меня, словно в сломанном телевизоре, вдруг неожиданно сам по себе включается звук! и Я слышу, как где-то на полу разрывается от входящего телефон! Совсем крышу снесло у тебя, Волошин! Не слышал до этой секунды абсолютно!

- Ненормальный! - спрыгивает с кровати, и сначала порывается убежать из комнаты, но потом возвращается обратно, становится в метре от меня и говорит:

- Не пойму я тебя, Влад, мало тебе, что ли, твоей любовницы? Так если мало, то... вторую заведи! А мне вот этого всего, - обводит рукой нашу кровать. - Не надо... Крохи с чужого стола. Знаешь, как говорится... "умерла так умерла"? Так вот, Влад, ты выбрал себе женщину. Я тебя обратно не приму. И раз уж тут неспокойно, то, пожалуй, завтра же уедем с Василинкой к родителям!

- Ну, окей, дорогая. Вперед! Так даже будет лучше...

Но меня торкает, да! Я думал... Я надеялся, что она сдастся!

Отвечаю на входящий.

- Владислав Сергеевич? - в трубке раздается голос начальника сегодняшней группы нашего ЧОПа, Матвея.

- Да, - рявкаю в трубку. - Я!

- Мы в аварию попали по пути к вам. Я второй наряд вызвал, но они минут через двадцать только будут. Вы там продержитесь...

И в эту секунду я слышу грохот на первом этаже!