Развод в 45. Месть подонкам

Глава 1

Юлия

Дождь стучал по подоконнику монотонно, как метроном, отсчитывая секунды, минуты, часы. Я лежала на кровати, не двигаясь, не моргая, будто боялась, что даже малейшее движение разорвет хрупкую пленку реальности, за которой – пустота.

За окном капли сливались в мутные потоки, извиваясь по стеклу, словно слезы. Так же, как тогда, ровно год назад.

«С днем рождения, сынок», – прозвучали в отдалении мои слова из прошлого.

Я помнила тот день в мельчайших деталях, как если бы кто-то вырвал страницу из календаря и намертво вклеил мне в память.

Моему сыну Ване исполнилось 23 года. Он с веселым смехом обнимал меня, целуя в щеку.

– Мама, ну, хватит торчать на кухне! Наготовила на сотню лет вперед. Я ведь говорил, что не надо столько. С друзьями договорился прокатиться по городу, потом заскочим в кафе. Ладно, так уж и быть оставлю место для твоих блюд. Все, погнал. Вернусь через пару часов. Обещаю!

Ваня улыбался, а его глаза светились от счастья – таким запомнила сына в последний раз.

Живым.

Через три часа раздался звонок.

– Скворцова Юлия Петровна? – произнес холодно и монотонно незнакомец. – Я хотел бы вам сообщить, что… ваш сын…

Голос в трубке был чужим, далеким, словно доносился из другого измерения.

– Молодые люди попали в аварию… Скворцов Иван… мои соболезнования.

Мир рухнул.

Друзья Вани выжили, а он – нет.

Воспроизведение событий происшествия

Четверо друзей в машине. Один за рулем, Ваня на переднем пассажирском, двое других – сзади.

Плохое освещение на дороге, мокрый асфальт, красный свет светофора.

– Да ладно, проскочим! – беспечно отмахнулся парень за рулем.

Не проскочили.

Встречная фура. Удар. Скрежет металла. Звук разбитого стекла, разлетевшегося на тысячи осколков.

Трое отделались царапинами. Водитель – легким сотрясением, а Ваня… сидел там, куда прилетел основной удар.

Позже, как во сне, я поехала с Женей, мои мужем, в морг, где смотрела на сына, не отрываясь и не веря в происходящее.

Помню белые простыни, промозглый холод повсюду. Лицо моего Ванюши почти не тронуто, только синяк на виске, отчего могло показаться, что он прилег подремать.

– Смерть мгновенная, не мучился… – специалист говорил что-то еще, но я не слышала.

Поскольку знала – это ложь.

Ваня мучился.

Он не мог уйти так быстро, ведь обещал вернуться.

Сын всегда старался сдерживать слова, а, когда не мог, то чувствовал себя виноватым.

– Здесь очень холодно, – прошептала, осматриваясь по сторонам сквозь пелену слез, не осознавая, что плачу. – Ваня любит тепло, дайте одеяло, и я укрою его. Не хочу, чтобы он замерз. Пожалуйста, принесите покрывало.

– Юля, – муж придержал меня за локоть, а то порывалась сама начать рыскать по комнате в надежде найти одеяло.

С минуту присутствующие наблюдали за моими терзаниями.

– Похоже, ваша супруга тронулась умом, – с сочувствием тихо проговорил специалист, обратившись к моему Жене.

Нет, мой рассудок не был поврежден. Я всего лишь не хотела принимать, что любимый Ванюша навсегда исчезнет из моей жизни. Больше никогда мне не улыбнется, не расскажет забавную шутку, не обнимет…

Вернувшись из воспоминаний, смахнула слезу, скатившуюся по щеке. Терпеть не могла плакать, но тяжело остановиться, когда сама душа рыдала.

Боже, какая внутри царила пустота.

С того кошмарного события прошел целый год.

365 дней.

8 760 часов.

525 600 минут.

И ни в один из дней легче не стало.

Когда Ваню хоронили, я не присутствовала, но знала, где находится место захоронения. Женя показывал фотографию установленного памятника, но не смогла заставить себя воочию взглянуть на могилу сына.

Я смотрела, как дождь рисует на стекле причудливые узоры, и где-то за окном шел обычный день. Люди спешили по делам, смеялись с друзьями, строили планы на будущее. А я лежала на кровати, прижав к груди Ванину футболку, которую так и не постирала с того момента, как он в последний раз надел ее. На ней еще оставался родной запах, побуждая думать, что мой сын жив и лишь ненадолго отлучился.

Но реальность хлестко спускала на землю.

Если бы…

Я прокручивала в голове миллион сценариев.

Если бы Ваня опоздал на встречу на пять минут.

Если бы парни поехали другой дорогой.

Если бы водитель не полез на красный свет.

Если бы…

Но «если бы» не существовало.

Были только ледяной холод, пустота и безнадега.

Дождь за окном, который стучал все сильнее, словно хотел что-то сказать.

Но слов не было.

Только память.

Только боль.

И мой тихий шепот в полумраке комнаты:

– Прости, сынок. Я не уберегла.

Осторожно прижала к груди мягкую ткань, боясь развеять хрупкое воспоминание. Футболка пахла стиральным порошком, но, если закрыть глаза и вдохнуть глубже – где-то там в волокнах еще теплился запах Ванечки, который хотела сберечь любой ценой.

Слезы снова подступили, горячие и колючие. Я резко отстранила вещь от себя, убирая подальше, чтобы не замочить. Аккуратно положила футболку на прикроватный столик, поправив складки.

Устроилась на кровати, потом протяжно вздохнула и поморщилась.

После гибели сына я сама морально умерла. Сперва перемещалась, как зомби, а потом и вовсе слегла, не сумев однажды подняться с кровати. Даже сейчас ноги лежали на постели неподвижно тяжким бременем, словно каменные. Когда они периодически немели – врачи говорили, это психоз, реакция на стресс. Затем конечности перестали слушаться совсем, и с течением времени вовсе отказали, будто решили, что мне больше незачем ходить.

Правда, зачем, когда я потеряла Ваню?

Глава 2

Размышлять о собственной никчемности не сумела, так как скрипнула дверь комнаты, которая раньше принадлежала Ване, но я настояла на переезде сюда, чтобы чувствовать присутствие сына.

Повернула голову и увидела Женю, стоявшего на пороге, сжав губы. Взгляд его скользнул по футболке, лежавшей на столе, потом по мне, по одеялу, под которым угадывались очертания моих бесполезных ног.

– Жень, спрячь, пожалуйста, футболку в ящик, – попросила мужа бесцветным тоном, словно из меня выжали все соки. – Не хочу, чтобы что-то...

– Зачем ты туда-сюда таскаешь вещь? – он шагнул к столу, дернул ящик, схватил футболку Вани и запихнул внутрь, после чего дверца захлопнулась с глухим стуком. – Это не вернет нашего сына! Ты только делаешь лишние телодвижения. Лучше бы пыталась заново научиться ходить!

Голос мужа был грубым, но в нем проскальзывала та же боль, что и у меня. Только он не плакал, а выплескивал ее через злость.

– Жень, ну, в самом деле, не горячись. Сегодня все-таки день рождения Вани, – я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась хрупкой, как тонкий лед. – Мне дорога футболка. Мы ее вместе с сыночком выбирали.

– Я тебе уже сказал, что твои страдания не решат проблему, – он махнул рукой, отвернувшись. – Мы потеряли сына, но у нас есть дочь. Ты закрылась и от меня, и от нее. Думаешь, нам легче, чем тебе? По-твоему, Гале не нужна поддержка? Она съехала от нас, чтобы жить в общаге и спокойно закончить последний курс университета. Видеть тебя в таком состоянии невыносимо. Практически год мучаешь и себя, и всех нас. – Выпалив гневную тираду, муж более спокойным тоном сказал: – Сегодня придет сиделка и присмотрит за тобой, как обычно, пока я буду отсутствовать на работе. Черт бы побрал это тупое начальство и таких же дебильных коллег. Надоело туда ходить и видеть их противные рожи. Век бы не смотреть на это быдло!

– Устроился бы на другую работу, если так эта не нравится, – мягко проговорила, пропустив мимо ушей критику в свою сторону.

– В офисе не пыльно и почти не напрягаюсь, если бы не люди, с которыми приходится работать бок о бок. В другом месте платили бы больше, но нет желания горбатиться, как ишак, – Женя выдохнул резко, явно находясь на грани того, чтобы снова сорваться. Но все-таки не упустил возможности уколоть: – Ты бы вообще не возникала, Юлия, по поводу моей работы и чего-либо еще. Хорошо, что соцвыплату за тебя платят, хоть какая-то помощь. Твои родители же сослались на плохое здоровье и умыли руки, повесив все на меня. Отличные родственнички, ничего не сказать!

Я сжала пальцы в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

– Я не хотела быть обузой. Не специально же, – пробормотала, не поднимая взгляда. – Мои родители свое отпахали, они пенсионеры и заслужили отдых. Да и здоровье впрямь подпортили, работая в тяжелой промышленности. А ты мой муж, Жень, и должен быть рядом со мной. Разве нет?

Супруг замер на секунду, потом жестко провел рукой по своему лицу.

– Короче, мне некогда продолжать разводить демагогию. Жди сиделку, она поможет.

Женя вышел, ни разу не оглянувшись и хлопнув за собой дверью.

Я медленно расслабила пальцы, разжав кулаки. Взгляд упал на стол, где в ящике лежала футболка Вани. Снова хотела прижать к себе вещь, но переборола желание, потому что Женя был прав – это не вернет сына.

Но тогда... что вернет?

*******

Дверь открылась без стука, и в комнату вошла женщина средних лет.

– Здравствуйте, Юлия Петровна, – произнесла она ровным голосом, как диктор, зачитывающий инструкцию.

– Здравствуйте... – я хотела приветливо улыбнуться, но сиделка уже отвернулась, ставя сумку на стул.

Женщина двигалась четко, без лишних движений. Помогла мне переодеться, поправила подушки, принесла поесть и чашку чая. Все – молча.

Я не мешала, лишь тихо благодарила, когда та подавала лекарства или поправляла постельное белье.

– Спасибо вам... – проговорила в который раз.

Сиделка кивнула, даже не глядя на меня. Казалось, она уже столько раз видела беспомощных людей, что давно перестала замечать их лица, просто выполняя работу.

В нужное время сиделка собрала свои вещи.

– Все в порядке? – спросила она машинально.

– Да, спасибо, – ответила я.

Сиделка достала из кармана запасной ключ, который Женя ей выдал.

– Завтра в это же время, – сказала она, и вышла, не прощаясь.

Входная дверь закрылась и наступила привычная тишина.

Настенные часы тикали, отмечая, что Женя уже должен был вернуться с работы.

Я более настырно начала прислушиваться к каждому шороху.

Вот услышала звук. Может, шаги? Нет...

Я сжала край одеяла.

Господи, только не это... Не забирай у меня и Женю...

В голове промелькнули картины: морг, голые стены, холод.

Закрыла глаза, пытаясь отогнать мысли, наталкивающие на то, что с моим мужем случилось несчастье.

Вдруг скрип замка и поворот ключа, что вынудило меня вздрогнуть.

– Женя? – позвала мужа неуверенно.

В прихожей послышался приглушенный разговор, в процессе которого различался женский голос.

Я нахмурилась, перебирая разные варианты. Возможно, сиделка вернулась? Но зачем?

Раздалось шарканье обуви, шепот приближался и открылась дверь в комнату, куда вошел Женя, а за ним – белокурая женщина в легком летнем платье. Дождь давно закончился, поэтому незнакомка не попала под капли и выглядела роскошно в столь простой одежде.

Женщина подошла к моей кровати и ее ярко накрашенные губы растянулись в полуулыбку. Я не узнала, а она сладким тоном пропела:

– Привет, Юлечка, давненько не виделись.

___________________

Заглядывайте в мой телеграм канал @merilik

там выкладываю визуалы, которые нельзя показывать на площадках

публикую новости, интересные отрывки (из платных глав), анонсы, планы о предстоящих событиях (розыгрыши, подарки)

Глава 3

Голос звонкий, как колокольчик раздался рядом, а я замерла, вслушиваясь в него и пытаясь понять кто передо мной.

– ...Инна? – оторопело посмотрела на блондинку, которая выглядела превосходно.

– Да, – сказала женщина, делая шаг вперед. – Я зашла навестить.

Инна говорила дружелюбным тоном, но в ее глазах читалось что-то другое, отчего у меня похолодело внутри.

Насколько могла помнить, Инне сейчас около сорока лет, но в данный момент смотрелась гораздо моложе – подтянутая, ухоженная, одета в легкое платье, облегающее фигуру так, как я уже давно не могла себе позволить и надеть подобные наряды.

Передо мной стояла моложавая копия моей давней подруги – той самой, с которой мы когда-то смеялись до слез, делились секретами, гуляли допоздна. Та, кто исчез, когда случилась трагедия с Ваней.

Внимательно осматривая Инну, я не могла не заметить и то, как Женя придерживал ее за руку, будто она нуждалась в поддержке.

Но подруга стояла уверенно, значит, это был другой жест.

Заметив мой взгляд, Женя отстранился от Инны.

Нехотя?

Или мне показалось?

Нет-нет, быть того не может, чтобы Женя связался с моей подругой, особенно, когда я в таком неутешительном состоянии.

– А как вы встретились? – спросила, стараясь, чтобы голос не дрогнул от волнения.

– Случайно, – пожала плечами Инна, улыбаясь. – В магазин зашла, а тут Женя.

– В магазин? – я перевела взгляд на мужа. – Но ты ведь только вчера закупался, нет?

– Ну, забыл кое-что, пришлось докупить, – раздраженно проговорил он, потом, будто спохватившись, добавил: – Извини. На работе тяжелый день. Вымотался. Ладно, вы поговорите, а я пойду.

Женя направился к двери, а Инна не двинулась с места. Супруг вышел, не оглянувшись, оставив нас наедине.

Тишина повисла между ними, густая, как туман.

Инна подошла ближе, села на край кровати.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она мягко.

– Как видишь, лежу, – грустно улыбнулась я. – Как тут хорошо себя почувствуешь?

Инна вздохнула, провела рукой по одеялу, будто разглаживая невидимые складки.

– Я хотела прийти раньше, но не знала, как вести себя, – грустно проговорила подруга.

– Да? – прищурилась, вглядываясь в нее. – А сейчас вдруг решилась?

Инна опустила глаза.

– Я слышала, тебе тяжело. Не стала навязываться и лезть в душу, – пожала плечами. – Вот сейчас пришла поддержать.

– От кого слышала, что мне плохо? – я не отводила взгляда. – От Жени?

Инна замерла, потом медленно кивнула.

– Да. Мы… иногда пересекаемся, – замялась подруга.

– Пересекаетесь, – повторила я. – Интересное слово.

Тишина снова сгустилась.

– Юль… – Инна потянулась к моей руке, но я отдернула ладонь.

– Знаешь, мне кажется, ты уже достаточно «поддержала», – отвернулась в другую сторону.

– Юль, перестань, ты не в том положении, чтобы отвергать руку помощи, – сказала Инна, но в ее голосе прозвучала едва уловимая дрожь. – Между мной и Евгением ничего нет. Если уж твои мысли склонились туда. Тем более у меня отношения.

Я присмотрелась к Инне.

«Опять с очередным кавалером?» – мелькнуло в голове.

Она всегда была так непостоянна.

– Кто на этот раз? – спросила я, стараясь звучать равнодушно.

– Он в рекламной компании работает, – Инна самодовольно поправила волосы. – Реклама – это прогресс в любые времена. Я не прочь от такого знакомства. Пусть рекламит бесплатно меня и мои гадания.

– Что? – я удивленно приподняла бровь.

– Да-да, я таролог, – гордо заявила Инна, доставая из сумочки колоду карт с позолоченными краями. – Как-нибудь погадаю, если захочешь.

– Спасибо, не надо, – сухо ответила я.

– Зря, у меня опыт большой, – настойчиво протянула Инна, но, видя, что я не отступаю, вздохнула и спрятала карты обратно в сумку. – Ну, я, наверное, пойду. Рада была тебя увидеть. Выздоравливай.

– Спасибо, – сказала я, глядя, как здоровая, уверенная в себе Инна легко шагает к выходу.

На пороге она обернулась и подмигнула, будто знала что-то, чего я пока не понимала или то, с чем не хотела принимать.

Вскоре раздались шаги – Женя провожал Инну.

Входная дверь закрылась, наступила тишина, затем снова послышались шаги.

– И что это было? – Женя вернулся в комнату и встал в дверях, скрестив руки. – Что за взгляды?

Я медленно подняла на него глаза.

– Ты действительно думаешь, что я не заметила, как ты сжимал ее руку? – хмуро рассматривала супруга, словно не узнавала.

Женя скривился.

– Ты все выдумываешь, – отмахнулся так, чтобы и думать не смела в неправильном ключе.

– Она тебе тоже пыталась на картах погадать? – язвительно спросила я.

– О чем ты? – удивился муж.

– Она теперь таролог. Не знал? – издала смешок я.

Женя сжал губы.

– Это ее дела. Я просто… – махнул рукой, подбирая слова.

– Просто, что? – сжала пальцами одеяло, ожидая внятного ответа.

– Просто встретился с Инной в магазине, сказал же! – Женя взорвался внезапно, будто мои вопросы разорвали его изнутри.

– Ага, конечно же, случайно, – произнесла я, и голос был плоским, безжизненным, не мой вовсе.

Женя отвернулся к окну, и я увидела в отражении его лицо – сжатые губы, морщины у глаз, которых раньше не было.

– Ты больна, Юля, – сказал он.

– Но не на голову, – поджала губы.

– Тебе мерещится то, чего нет, – муж сказал устало, если бы мы уже сто раз проходили этот разговор. Отвернувшись от окна, он повернулся к двери и направился туда: – Все, я спать.

Видя, как Женя уходит, сердце вздрогнуло от тоски.

– Постой, не уходи, – я подпрыгнула на постели, желая поймать мужа за руку, но он стоял вне зоны досягаемости.

Когда же Женя все-таки подошел, не упустила возможности задержать. Мои пальцы сжали его запястья, но никак не отреагировал.

– Сегодня день рождения нашего Вани, – прошептала я, ощущая, как горло сжало, словно кто-то сжал его невидимыми тисками.

Глава 4

Глава 4

День тянулся медленно, как густая смола. За окном светило солнце, но я его не видела – шторы были плотно задернуты, будто мир за ними больше не существовал.

Комната пахла лекарствами, валерианкой и чем-то затхлым – запахом неподвижности, безысходности. Я лежала на кровати, уставившись в потолок. Боль в груди не утихала. Она была не физическая – глубже, острее, словно кто-то вырвал кусок души и не вернул.

Я не могла не думать о Ваня. Боже, ему всего 23 года исполнилось, когда его у меня отобрали. Ну, почему судьба так несправедлива? Зачем мой сын ушел раньше меня? Почему он покинул этот свет, а не я?

Мысли кружились, как осенние листья, подхваченные ветром. Я снова и снова прокручивала тот день, звонок, голос в трубке, сообщающий о ДТП... а потом – вечная тишина для моего любимого и долгожданного сынули.

Что касается Гали, то я люблю дочь, но у нас с ней никогда не было такой духовной связи, как с Ваней. Когда его не стало, моя девочка вовсе перестала приезжать сюда.

Галя – единственное дите, что осталось, но она не смогла перебороть себя и постараться почаще навещать меня, свою захворавшую мать. Женя сказал, что дочь не может видеть в каком я нынче состоянии. До гибели Вани на моем лица всегда красовалась улыбка, а сейчас от меня самой осталась блеклая тень.

Значит, теперь я – чудовище? Бесполезное, беспомощное и никому ненужное.

Сжала кулаки, ощутив обиду, клокотавшую внутри, но слез уже не было, чтобы выразить душевную боль. Выплакала все – сначала от горя, потом от одиночества, а теперь просто исчерпала силы и уже не выдавить из себя ни слезинки.

Сиделка вошла в комнату ровно в то же время, как вчера, позавчера и так далее. Без слов перевернула меня на бок, поправила простыни, потом разместила в том же положении и подала таблетки.

– Есть будете? – спросила женщина безразличным голосом.

Я покачала головой, погрузившись в мысли, где перед глазами предстала машина, в которой ехал Ваня и его друзья. Если бы…

Едва не пустившись в очередное самобичевание, я направила думы в иное русло. Может, хватит страдать и пора действовать? Ване разочаровался бы, если бы увидел ту женщину, в которую я превратилась. Обычно веселая мать стала походить на старую развалюху, хоть мне было всего лишь 44 года. Моему Жене – 47 лет, но он не планировал записывать себя в старики. Негоже, чтобы я зачахла вовсе и окончательно превратилась в полуживого зомби.

Прошел год с момента потери Вани, и я с каждым разом угасала сильнее. Перестала смеяться, разговаривать с родными и близкими, потом слегла и ни разу не попыталась встать сама или с чье-либо помощью. Женя в самом начале предпринимал попытки вытянуть меня из бездны отчаяния, но затем махнул рукой. Понять его можно, ведь не у каждого человека достаточно терпения и нервов, чтобы поддерживать другого. Особенно, если «утопающий» сам хочет утонуть.

Так почему бы не попробовать изменить жизнь? Не сразу и не сегодня, но хотя бы захотеть выздороветь, а потом начать заниматься своим здоровьем.

Я же могу встать, верно? Посмотрела на свои ноги – бледные и худые, отчего как-то усомнилась в положительном результате. Но нельзя раскисать, поскольку ни только Ваня бы не хотел видеть меня такой, но и Галя. Возможно, если я встану, она вернется домой?

Я глубоко вдохнула, решив, что начну с малого: не с ног, а с души. Следует перестать ненавидеть себя за то, что жива. Также нужно запрограммировать себя, что сумею преодолеть невзгоды.

*******

Тишина в комнате давила, как тяжелое одеяло. Я сжимала телефон в дрожащих пальцах, уставившись в экран. Сообщение отправлено давно, но не могла перестать смотреть на дисплей в надежде увидеть ответ.

Переселив волнение, все же написала Гале:

«Прости, что была слабой. Я попробую стать сильнее».

Никакого ответа так и не пришло. Ни «привет, мама!»... ни «я рядом», ни даже сухого «хорошо».

Только пустота – на экране мобильного и внутри меня.

Я закрыла глаза, но в который раз не заплакала. Слезы давно высохли, оставив после себя только жгучую горечь.

Галя, неужели тебе действительно так тяжело меня видеть и не сжалишься, чтобы коротко ответить на смс?

Дверь скрипнула, и я открыла глаза, посмотрев на вошедшего Женю, который по привычке, нежели по теплоте душевной заглянул проверить мое состояние.

Муж стоял на пороге, усталый, с потухшим взглядом. Его плечи опущены, словно грузчиком работал, а не в офисе.

– Женя... – позвала его я, пытаясь вложить в голос максимум нежности, которую на самом деле по-прежнему испытывала к супругу.

– Что? – Женя хмуро взглянул на меня.

– Я... хочу снова начать ходить, – прошептала неуверенно, но муж услышал.

Последовала пауза, после чего раздался короткий, скептический вздох.

– Уже столько времени прошло. Сможешь ли? – слова Жени ударили, как пощечина.

– Не говори так! – воскликнула я, в моем голосе впервые за долгие месяцы зазвучало что-то живое. – Если человек захочет, то ему и море по колено!

Женя усмехнулся, но это была не добрая улыбка, а гримаса усталости.

– Юль, ты год не вставала. У тебя уже запущенный случай. Вряд ли что-то получится, – меланхолично отозвался муж.

– ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ГОВОРИШЬ?! – голос сорвался, а схватилась за простыню, будто хотела вскочить, ударить, заставить поверить в меня.

Но тело не слушалось, и я осталась лежать на кровати.

Женя провел рукой по лицу, раздражаясь сильнее.

– У меня нет денег на твою реабилитацию, – выпалил равнодушно.

– Но... – промямлила, лихорадочно думая, что могу сказать в противовес.

– Когда были деньги, я потратил их на похороны сына, – муж говорил ровным тоном, словно читал доклад. – Часть суммы выделил на твой уход. Сейчас нет лишних средств, чтобы оплачивать тебе специалистов.

Я застыла, падая духом.

Значит, все? Шанса нет? Так и проваляюсь в этой постели, пока не сгнию заживо?

Глава 5

С каждым днем я чувствовала, как между мной и Женей растет пропасть. Мой когда-то любящий муж, стал для меня чужим. Он заходил в комнату, словно проверяя, не умерла ли. Увидев, что я все еще жива, с хмурым лицом уходил обратно. Я лежала на кровати, чувствуя себя тяжелым балластом, который он вынужден был терпеть.

Сиделка по-прежнему приходила, но ее визиты становились все реже. Я пыталась узнать у нее, почему так, но она лишь отмахивалась, говоря, чтобы я спросила мужа. Когда я решилась задать вопрос Жене, он с угрюмым лицом объяснил, что с деньгами туго, и приходится вызывать сиделку только тогда, когда хватает средств.

– Женя, а почему бы не позвать моих родителей? Или хотя бы кого-то из друзей? – спросила я, надеясь на хоть какое-то понимание.

– Я сам справлюсь, – отрезал он, не глядя на меня. – Твои родители уже в возрасте, они сами окочурятся.

Я замерла от его слов. В самом начале он всегда поддерживал меня, а теперь он отдалился. Женя иногда помогал, но это делалось без особого энтузиазма. Он не окружал меня заботой, не говорил ласковых слов. Вместо этого развлекался сам, приглашая мою давнюю подругу Инну. Она приходила ко мне, и хотя я неоднократно говорила, что не хочу, чтобы она гадала на картах таро, та все равно заявила:

– Я погадала на тебя, Юля. Выпало, что тебе в будущем судьба пошлет еще испытаний.

Я ничего не ответила, лишь отвернулась, не желая обсуждать. Инна вышла из комнаты, но не исчезла вовсе. Она приходила в квартиру по приглашению Жени, и я слышала их голоса, их смех, доносящийся из кухни. Это было как нож в сердце. Казалось, что они потешаются надо мной, над моим состоянием.

Однажды, не выдержав, я громко позвала Женю. Не успокоилась, пока он не зашел, резко открыв дверь.

– Что вы устроили? – возмутилась я, глядя на мужа. – Смеетесь так, будто свадьбу гуляете!

– А что такое? Могу же я расслабиться, раз нелегкая доля выпала, – произнес он, как-то невнятно.

– Ты что, пьян? – удивилась я, так как он никогда не напивался.

– Могу позволить, – отчеканил Женя, и в его голосе слышалась пренебрежительная нотка.

– Ты говорил, что средств не хватает! – возмутилась я.

– На тебя – да, а на себя захотел потратить, – сказал он, и я почувствовала, как меня пронзает его холодный взгляд. – И вообще, это тебе ничего не надо. Я хочу развлекаться.

– Поэтому ты притаскиваешь сюда Инну? – проговорила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Мне с ней интересно, а ты уже ни на что не годишься, – выплюнул муж.

– Как ты можешь такое говорить? – с обидой проговорила я, сдерживая слезы.

– Скучная и бесполезная, – продолжал добивать меня Женя, и в его голосе не было ни капли сочувствия.

В этот момент Инна появилась рядом с ним, словно подмога.

– Что тут вас? – пролепетала она, невинно приподняв брови.

– Да вот Юлечка вздумала мне мозги делать. Запрещает отдыхать, – пожаловался Женя, и моя душа разорвалась от боли.

– Я говорю, что нечего в загул уходить, когда... – повысила голос, но супруг перебил:

– Ты мне уже столько нервов вытрепала!

– Я не делала так, чтобы перестать ходить, – оправдываюсь.

– Ты не делала ничего, чтобы не быть мне обузой! – бросает Евгений, и в его голосе слышится презрение.

Я лежала, не в силах произнести ни слова. Все, что могла сделать, это оправдываться, но в глубине души понимала, что он не хочет меня слышать.

– Ты не нужна мне, Юля, – усмехнулся муж. – Единственное, что сейчас можешь – отвернуться к стенке и дать мне насладиться жизнью.

С этими словами Евгений схватил Инну за руку, и я увидела, как она торжествующе улыбается. Она выглядела счастливой рядом с ним.

Женя не закрыл дверь и увел Инну в соседнюю комнату, которая когда-то была нашей спальней. Я осталась одна, в глухой тишине, и сердце мое разрывалось от горечи.

Я лежала в темноте, прикованная к постели, и невольно слышала звуки, отдаленно раздающиеся поблизости.

Сквозь отрытые двери доносились приглушенные голоса, шепот, прерывистые вздохи. Легкий, игривый смех Инны, потом Женин низкий голос, который когда-то шептал мне на ухо нежности, а теперь звучал так же интимно, но уже не для меня.

Я вцепилась пальцами в край простыни, сжимая ткань до боли, словно пытаясь удержать что-то, что уже давно ускользало. Горячие слезы катились по щекам, оставляя на подушке мокрые пятна.

– Ты такая красивая... – донеслось из коридора.

Мое сердце сжалось. Голос Жени – тот самый, который раньше говорил эти же слова мне.

– Перестань... А если Юля услышит? – фальшиво засмеялась Инна, но в ее голосе не было ни капли беспокойства.

– Какая разница? Она все равно овощ, – равнодушно бросил Женя.

Я зажмурилась, но от этого стало только хуже – перед глазами вставали картины: руки моего мужа на талии Инны, ее губы, прижатые к его шее. Супружеская постель, простыни, мой любимый…

– Ты же знаешь, что я хочу только тебя, – прошептал он.

Я не выдержала.

– ЖЕНЯ! – крик вырвался из груди хрипло, отчаянно.

На секунду в соседней комнате воцарилась тишина, затем – недовольный вздох, шорох одежды.

– Иди к ней, раз зовет, – с насмешкой проговорила Инна.

– Да чего она там опять... – проворчал Женя, кажется, еще сильнее опьянев то ли от алкоголя, то ли от чар другой женщины.

Муж вошел в комнату без рубашки, с растрепанными волосами, с раздражением в глазах.

– Чего орешь? – бросил он, даже не подойдя ближе.

Я смотрела на него, задыхаясь.

– Ты... ты с ней... там... – слова застревали в горле.

– Ну и что? Ты же все равно не способна ни на что, а я мужчина в полном расцвете сил, – супруг тяжело вздохнул, потер переносицу.

– Как ты МОЖЕШЬ?! – я рванулась вперед, но тело не слушалось, и лишь беспомощно упала обратно на подушку.

– Ой, да перестань. Ты же сама все понимаешь, – Женя усмехнулся.

– Я тебя ЛЮБИЛА! – выкрикнула отчаянно, едва не лишаясь остатков сил и не теряя сознание.

Глава 6

Я проснулась от резкой боли в груди – не той физической, уже давно ставшей моей постоянной спутницей, подобно больному паразиту, грызущему нервы и мышцы, а душевной, пронзающей сердце, как раскаленный нож, оставляя после себя пустоту и обжигающий след.

Глаза всматривались в полумрак комнаты, где провела последний год, лежа в постели, прикованная к ней болезнью. Я попыталась приподняться на локтях, но руки дрогнули. Тело вновь предательски отказывалось подчиняться. Мои ноги – эти бесполезные придатки, лежали как мертвый груз под небрежно наброшенным покрывалом, которым меня закрыли как ненужный предмет.

Дыхание стало прерывистым, слезы, горячие и неудержимые, потекли по щекам.

– Почему? – шептала я себе, сжимая кулаки так сильно, что ногти впивались в кожу. – За что мне это?

Мысль о том, что случилось накануне, вернулась как волна цунами, сметая последние остатки силы. Вспомнились шорохи из соседней комнаты, стоны Инны и Жени, их смех, переплетающийся в интимный шепотом.

Воображение рисовало отвратительную картину слившихся предателей, и как раз в этот момент, моя так называемая подруга, вошла в комнату.

Инна.

На ней был надет пеньюар – тонкая ткань едва скрывала ее соблазнительную фигуру, просвечивая в некоторых местах, подчеркивая, что она все еще полна жизни, красоты, желания. Ее самодовольная улыбка тронула полные губы, а взгляд – полон триумфа, направлен на меня. С явным превосходством Инна проговорила:

– Как только Женя вернется с работы, у него есть для тебя новость, Юля.

Что еще?

Господи.

Женя... мой Женя, который больше 20 лет был моей опорой, теперь превратился в того, кого я едва узнавала.

Ваня – мой сын, погиб, дочь Галя – не появлялась дома, а муж – стал чужим.

Более того, Женя уволил сиделку, которая хоть как-то ухаживала за мной, сославшись на то, что обо мне сам позаботится. На деле же, губил, как мог. Он не дал связаться с моими родителями. Слышала, как уверял их по телефону, что все отлично. Говорил, мол, отдыхаю и не надо заставлять меня лишний раз волноваться, иначе из-за расшатанных нервов не поправлюсь. Мои родители побаивались вспыльчивости моего мужа, поэтому не навестили, оставив меня под его контролем.

Вечером Женя вернулся какой-то радостный.

– Юля, – сказал он, садясь на край кровати, его руки на моих плечах казались чужими. – Я решил, ты должна переехать. Не могу больше смотреть на тебя больную. Это невыносимо.

Я вскинулась:

– Как? Это мой дом! Тут жили мы с тобой, детьми! Это наше!

Муж нахмурился, его глаза, которые я любила когда-то, теперь были холодными.

– Наше? Нет, Юля. Здесь ты жить не будешь. Я хочу новую жизнь без тебя.

Я закричала:

– Женя, пожалуйста! Почему Инна? Что она сделала с тобой?

Супруг замолчал, а потом вздохнул:

– Ты – прошлое, пойми. С Инной хочу начать все с чистого лица, пока не поздно. Она живая, энергичная. У тебя этого нет и не будет!

Слова резанули, как бритва.

Я разнервничалась, и у меня начала истерика со слезами и всхлипами.

Женя поднялся, подошел к тумбе, открыл ящик и оттуда достал таблетки.

– Выпей, это поможет уснуть, – обманчиво-заботливом произнес он. Я сопротивлялась, плевалась, но муж заставил, проталкивая снотворное в рот и вынуждая проглотить. – Спокойной ночи, дорогая. Пусть тебе приснятся хорошие сны в последний раз в этой комнате, – прошептал он, и мир погрузился в темноту.

*********

Не знаю сколько я проспала, но этого времени хватило, чтобы очнуться в другом помещении. Присмотревшись, постепенно узнавала, что нахожусь даче своих родителей, которые по возрасту и по состоянию здоровья давно здесь не появлялись. Женя сбагрил меня сюда, воспользовавшись ключами, сохраненными на крайний случай.

Мои родители не знали, что со мной происходит. Еще и меня отправили на старую дачу: полы древние, оконные рамы кое-где прогнили, в воздухе витал запах плесени. На стене висели копии фотографий – семейные снимки, где изображены мои дети еще маленькими. Ваня с велосипедом, Галя с бантиками стоит рядом с ним, и мы с Женей в обнимку.

А теперь – пустота.

Я попыталась крикнуть, позвать на помощь, но голос сорвался на хрип:

– На помощь! Кто-нибудь!

Никто не отозвался. Телефон, конечно же, отсутствовал, чтобы не могла с близкими связаться.

Душа болела так, что хотелось умереть.

– За что, Господи? – шептала я, рыдая. – Сын погиб, дочери не до меня, муж предал с моей подругой... Это конец. Конец всему.

Как давно Инна намеревалась встать между мной и Женей? Она говорила, что у нее были отношения, однако соврала, похоже.

Подруга захотела забрать моего мужа себе, и добилась своего, а я нахожусь одна в развалинах!

Внезапно дверь скрипнула – или показалось? Я замерла, сердце колотилось. Кто там? Женя вернулся убить меня? Инна пришла поиздеваться?

Но нет, это был лишь ветер, шевелящий занавески.

Я плакала часами, думала о том, чтобы доползти до двери, но ноги не слушались. Неужели погибну живьем и никто не спасет?

Прошло, наверно, пару часов, когда я услышала шаги снаружи – неторопливые, приближающиеся. Дверь открылась, и вошел Женя с сумкой продуктов. Его лицо было спокойным, деловым.

– Как спала? – спросил он, не глядя на меня. – Еда здесь. Я не часто буду приходить. Инна ждет дома, а дача – это твое постоянное жилище.

Я нашла силы прошептать:

– Женя, что ты наделал? Я твоя жена, мы пережили столько...

Супруг вздохнул:

– Ваня погиб. Галя ушла, потому что не хотела смотреть на тебя немощную и угасающую. А я устал тухнуть вместе с тобой. Кстати, поговорил с местной жительницей, которая любезно согласилась за тобой присмотреть, причем безвозмездно. Сказала, что помнит тебя и с удовольствием поддержит. Я ей сказал, что усиленно работаю, чтобы накопить на врача. Ты же не хочешь драмы? Так что помалкивай. Тебе тут будет лучше. А будешь рыпаться, последствия станут еще печальнее.