Развод в 45. В объятиях зверя

Предостережение от автора + небольшая информация в конце)

Открывая эту историю, вы должны кое-что знать.

1. Это будет жестко.

Сцены жестокости, откровенные сцены, мат (простите), все это в наборе есть. Надеюсь, на выходе мы получим неплохой такой триллер. Хочу подчеркнуть кое-что очень важное (чтобы не было вопросов): насилие в любом виде я не пропагандирую, а жестко его осуждаю, но таков сюжет. Оно здесь будет. Если у вас есть триггеры (а я надеюсь, что их нет), будьте осторожны.

2. Вижу эту историю многослойной. На старте мы ловим развод, но дальше...это будет самая-настоящая-борьба. Рождение сильной женщины! Надеюсь, у меня успешно получится вам ее представить)))

3. Не ищите здесь положительных героев. Все мои последние книги я начинаю с таких слов, потому что, наверно, наконец-то поняла и признала, что писать про "нежных девочек" мне достаточно сложно. Они меня довольно сильно раздражают, и я им не верю. Ну, я про таких гг, которых все вокруг лупят, а они улыбаются и подставляют левую (или правую, как там было?) щеку. Мне все еще хочется позволять своим героям быть настоящими, а не картонным списком положительных качеств. Поэтому да! Мы снова на Темной стороне Луны. Можем обсуждать, ругать, даже гнобить (ахахха особенно обожаю) персонажей. Мы можем их не понимать) Вэлком)

Ну и, последнее) Так как я читаю каждый ваш комментарий (и я не шучу, я действительно это делаю 🤣) у меня появилась такая "гениальная" (ну или не совсем) идея. Этот роман тоже будет продаваться по подписке, но у нас будет достаточно много времени с нашими героями, чтобы хотя бы немного их прочувствовать. Поэтому. Я хочу разыграть два промокода за самый оригинальный комментарий))) Это может быть смешная кличка для одного из действующих лиц, а может быть интересная теория о дальнейшем развитии событий. Когда я объявлю об открытии подписки и создам в своем блоге запись, то сначала объявлю победителей))

Собственно, все) Хочется поблагодарить вас сразу за то, что вы читаете меня) Чувствовать ваш отклик — самый ценный ресурс, который у меня есть. Самый мощный двигатель. Спасибо ❤️

Ваша Ария

«Пролог»

Москва; около трех часов ночи

Она двигается на мне медленно и плавно. Мне нравится. И блузка, расстегнутая наполовину, и юбка, которая грязно собрана на ее талии. Черное, кружевное боди.

Женщины в ее возрасте любят такие боди. Я это давно знаю, хотя не знаю почему, но под их объемными блузочками и широкими брюками всегда скрывается такое вот чудо.

Давай, сука старая, быстрее.

Сильнее сжимаю ее талию, издаю глухой рык. Она ускоряется. Ее груди скачут быстрее, и меня совсем не напрягает, что они уже не такие упругие, как у малолеток. Малолетка — это хорошо, конечно, но сейчас мне совсем не это нужно.

Она прикусывает губу и откидывает голову назад. Прекрасно. В свете теплого, одинокого фонаря мне все отлично видно.

Тонкая шея. Волосы крупными локонами. Плечи.

Ей почти пятьдесят, а она трахается в тачке. Какая пошлость. Вообще. Я знаю много женщин, которые такой поворот событий очень оценили бы. Правда. И, что самое смешное, именно из ее возрастной категории.

Они сидят в залах ресторанов и делают вид, что такие все из себя, сука, приличные. Изображают элегантных леди, тужатся, чтобы явить миру свой светлый лик, посильнее затягивают пояс на белом пальто...а потом сосут члены в грязных туалетах, или, вот как сейчас, трахаются на темных парковках. Вот оно! Все благочестие, все ваше гребаное, белое пальто, и весь ваш нимб. Суть-то все равно не спрячешь: по факту…хах. Они — просто течные суки, которым бы запрыгнуть в последний вагон. А что? Тело уже старое, кожа где-то провисла, да и внизу все не так узко. Обычно к их почтенному пять-ноль они уже успевают разродиться парочкой детишек. Наверно, чтобы потом иметь больше возможностей. Чтобы было проще руководить, командовать. Чтобы свои позиции укрепить. Им дети для другого не нужны, поверьте. Они тупо выстраивают баррикады под своими сморщенными жопами.

Бедные мужики…

Сука, когда все это уже кончится?! Бесконечный бабский патруль, культ их гребаной дырки. Ха! Приличные, все до мозга костей правильные! Грехи? Забудьте. Такие, как они не грешат и не ошибаются. Серьезно. Они никогда не признают ошибки, ведь королева разве может их совершить? Не-а. Даже фраза есть абсолютно дебильная, но взятая всеми ими на вооружение: это не королева опаздывает, это остальные пришли раньше. Чуете? Сколько в этой паре слов, связанных дрянным смыслом, дерьма? Я вот да.

Вечно правые, нимб над головой аж светится! А по факту — одна только грязь. Эти суки к своему пять-ноль прожженные, продуманные до мозга костей твари. И да, в этом плане малолетки звучат очень даже впечатляюще. У них мозгов меньше, это стоит признать, но разве так плохо? Для баб мозг вообще — самое отвратительное и печальное. Когда баба умная — считай, ее жизнь не удалась.

Эта умная.

Уже около двух недель она набивала себе цену и рассказывала мне про Ван Гога и Васнецова, про, блядь, Пастернака. Но я знаю, чего они все хотят.

Я. Это. Знаю.

Такого же дебила, как я. Чтобы сидел под ее гребаным каблуком и делал все, что ему прикажут делать. Чтобы убивался на работе. И ай-ай-ай, посмотрел налево, чтобы выдохнуть?! Гори в аду. Плевать на все, что я для тебя сделал. Бизнес открыл? Или помог закончить университет?! Сука, да содержал, в конец концов! Не-е-ет, мои дорогие. Все эти заслуги тут же идут на хер, стоит лишь раз прищемить их гребаную гордость. На твою гордость всем насрать. Тебя можно использовать, как прокладку, а потом выкинуть на хрен. Да, сука, да?!

Слышу хрип в отдалении. Красное зарево мерцает перед глазами, как сигнальные огни яхты где-то на Сицилии. Я их тоже хорошо помню. Страшная ночь была, мы тогда угодили в мощную бурю. Думал, разобьемся о рифы, но нет. Все резко успокоилось, и я сел в шлюпку, чтобы добраться до помощи. Единственный вариант — плыть мне. Делай! А это было безопасно?! Хрена с два. Но кому какое дело?! Правильно, никому.

Тогда я думал, что это нормально. Пока моя гребаная жена не начала сношать мне мозг. Вместо того чтобы просто раздвинуть свои гребаные ноги или взять поглубже.

Надо было раньше думать.

Правильно, каюсь. Надо было. Ну, что поделаешь?

Сжимаю ремень сильнее. Я даже не помню, как я его достал и накинул на ее шею. Полагаю, это сейчас уже не имеет значения. Сука на моем члене даже не извивается. Она застыла. Интересно, что сейчас происходит в ее башке?Наверно, она думает, что я так прикалываюсь. Ха! Игрища, да? Брачные? Мне так по кайфу?! Я сейчас получу разрядку и отпущу тебя, ведь королева не может так просто закончиться в грязном переулке позади крутого ресторана. О нет. Это не смерть великих, это смерть жалких сук.

Вроде тебя.

Жаль, что скоро все кончится.

Резко развожу руки, чтобы сделать петлю еще более тугой. Слышу, как хрип становится тоньше. Глуше. От пряжки ремня отражается одинокий фонарь, прорезая очертания орла сильнее. А кожа…черт, как же потрясающе она скрипит по ее коже.

Запах железа ударяет в нос.

Фокус рябит, и я часто моргаю, чтобы проверить. Серьезно?! Ха! К своим пять-ноль настолько истончилась, что я ее просто режу без ножа! Как ножом масло.

С тонкой шеи стекает крупная, черная капля. Мне безумно хочется ее размазать, почувствовать горячую, пульсирующую жизнь на кончиках пальцев, но я лишь сильнее затягиваю петлю.

Чистый, неописуемый…кайф. Как же хорошо…как же хорошо!

Член становится как будто бы больше. Я дышу чаще, начинаю ее подкидывать, толкаться в ее глубины, и от таких вот фрикций вот-вот кончу и…да! Да! Да!

По телу моментально проходится ударная волна тока. Второй разряд я получаю в следующее мгновение. Его невозможно описать, да и понять будет сложно. Так выходит жизнь, так ты ей навсегда завладеваешь.

От дикой эйфории меня трясет, из горла рвутся стоны. Оргазм затрагивает не просто член и яйца, он ударяет в самую душу. Он остается в ней навсегда.

Бездыханное тело падает сверху.

Издаю глухой смешок, провожу пальцами по еще горячей спине. Считаю ее позвонки. Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

«Лучшая часть меня»

Ольга, 44

Читая новости, я каждый раз поражаюсь тому, до чего могут дойти люди. И вообще, люди ли это? Тоже сомнительно. Мы можем творить друг с другом такое…что полностью оправдывает фразу: «Самый жестокий хищник на планете — это человек».

Действительно.

Встаю со стула и прохожу полукруг, пока на том конце раздается только глухая тишина. Мне сорок четыре, а моей дочери уже двадцать три. Она взрослая. Аня живет своей жизнью, она учится на юриста. Заканчивает последний курс. С отличием. Моя дочь всегда отличалась странной, слишком взрослой ответственностью. Даже в шесть лет у нее все было по полочкам разложено, а у меня? Иногда и сейчас кувырком.

Но это, конечно, неважно. Важно то, что моя дочь всегда отличалась четкостью и последовательностью своих действий. Поэтому так страшно, что ее телефон вдруг отключен…

Сердце начинает биться чаще. Я бросаю взгляд на экран смартфона, который откинула прочь. Там та самая новость о бесконечности человеческой жестокости.

«Нашли очередную задушенную женщину! Это уже десятая известная жертва!»

Вот что гласит этот заголовок, и вот как ты теряешься в пространстве от страха. Даже будучи в собственной квартире. За железной, толстой дверью. Это такая хрень! Лучшая часть меня, главная ее часть, сейчас недоступна, и это все, о чем я могу думать.

Так ведь бывает со всеми родителями? Насколько мне известно — да. Когда в твоем городе орудует серийный убийца, который душит женщин и оставляет их обнаженными посреди улицы так, чтобы их непременно нашли, а твой ребенок где-то там с отключенным телефоном? Боже…это похоже на стальные прутья, которые сжимают твою грудь, и ты знаешь, что пока ее не увидишь — не разожмет.

Я родила свою дочь почти в двадцать один. Она стала моим вторым ребенком. С первым я так и не успела познакомиться, он умер на третьем месяце. Вторая беременность стала для меня…тем еще испытанием. Я все время боялась, что что-то пойдет не так, но Стас был рядом. Когда он был рядом, мне становилось спокойней. Конечно, прошло уже много времени, чтобы все мои триггеры и страхи улеглись, но это чувство…ужаса. Липкого ужаса. Потерять…ее потерять…черт, она меня так душит порой…

Воображение «щедро» подбрасывает разные картинки, и душа у меня вся на вибрацию, поэтому когда я слышу, как ключи шумят в дверном замке — буквально лечу навстречу.

Это Аня.

Стальные прутья отпускают, и я подскакиваю к ней, не дав даже развернуться.

- Аня, твою мать! Что с телефоном?!

Рычу на нее, злюсь, но в моменте так счастлива…Странный коктейль, я в курсе. Похоже на сход лавины прямо на голову: эмоции возвышаются до максимума и валят сверху, смешиваются, захлестывают. Я безумно зла, но от счастья готова разрыдаться. Сумасшедшая...

Аня растерянно хлопает глазами.

- Мам…эм…а ты чего?

- У тебя телефон отключен!

- Ааа… - она кивает, снимает сумку с плеча и ставит ее на скамейку, - Прости. Я уронила его в фонтан.

Из моей груди вырывается смешок. Что? Она и уронила телефон? Моя дочь не отличается неловкостью.

Аня тихо цыкает.

- Ни слова. Умоляю.

- А это уже интересно. Не хочешь объяснить?

Пару мгновений она молчит, но потом закатывает глаза и громко цыкает.

- Что объяснять?! Этот старый козел…господи! Мне бы хотелось задать парочку вопросиков тем, кто считает его очаровательным! Серьезно!

Улыбаюсь. Это она о своем начальнике так. Ну...почти о начальнике. Он не совсем ее босс, просто руководитель практики. Хотя нет. Больше это все смахивает на гребаное рабство, но да ладно. Аня злится, если я лезу. Нет, у нас очень хорошие отношения, правда. Доверительные и нежные. Просто…

Моя дочь — другая. Она особенная. Конечно, каждый родитель скажет так о своем ребенке, только в моем случае это чистая правда. Аня живет с нами, потому что она копит деньги на первый взнос. Могли бы мы сами купить ей квартиру? Могли бы, конечно. Стас ей даже предлагал на восемнадцатилетие, но нет. Аня отказалась наотрез. Сказала, что хочет всего добиться сама.

Знали бы вы, как я в этот момент гордилась ей…

Конечно, скорее всего, именно моей заслуги в таком ее отношении мало. У Стаса с Аней странные отношения. Он ее безумно любит, просто проблема в том, что мой муж совершенно не знает, как себя с ней вести. И он бывает резковатым. Наверно, даже больше последнего, чем первого. Он говорит ей что-то и не хочет ее обидеть, но она все равно обижается. Стас все никак не может понять, что женщины — другие существа. Хотя, казалось бы, да? Ему уже почти пятьдесят. Поры бы зарубить на носу, что с нами надо мягче, а он все рубит...

В общем, отношения у них сложные. Это давит немного и на меня, а как исправить, я не знаю. Оба упертые, и я тоже упертая, но в этой ситуации мне приходилось слишком часто становиться мягкой и обтекаемой. Чтобы сглаживать все острые углы…

- …Спорю на что угодно! В аду есть котел с фамилией «Верный»!

Аня продолжает негодовать. Я улыбаюсь, хотя прослушала, если честно, половину пламенной речи. Но ясно. Фамилию «Верный» я часто слышу в этом доме. Всегда в негативном ключе. Он с ней неоправданно жесток, а она уперто продолжает толкаться вперед. Доказывать, что она чего-то стоит. Притом исключительно Стасу. Я не знаю, в какой именно момент такое вот в ней открылось. Правда, не знаю. Может быть, это случилось после неудачной шутки? Или после того, как он с радостью рассказывал о том, насколько сильно ему понравилось играть в футбол с сыном своего лучшего друга? Но в Ане что-то резко переключилось. Поэтому никакой квартиры, никакой машины. Она позволяет давать себе деньги на карманные расходы, но тоже очень-очень небольшими суммами и только с этого года, когда работать сама физически не успевала уже.

Вот так бывает...

- Что он на этот раз сделал? - усмехаюсь, Аня зыркает на меня так, будто я сказала что-то не так! - Что?

«Салфетка»

Оля; 18

Я в Москве чуть больше четырех месяцев, но все еще не привыкла ко многому. Начать, наверно, стоит с ритма столицы — он просто безумный! Иногда я чувствую дичайшую необходимость просто замереть. Закрыть глаза. Вдохнуть чистого воздуха, который поможет ослабить гайки в моей башке, которые этот самый ритм закручивает наглухо. Он заматывает так жестко, что буквально резьбу срывает! И вот ты уже внутри, как натянутая до упора пружина…

Жесть.

Этот момент как раз сейчас особенно сильно накрывает с головой.

В моем городе все было по-другому, конечно. Знала ли я, мечтая об огнях столицы, в городе, где было всего-то пять автобусных остановок, что будет вот так? Нет, не знала. Когда я поступила в московский университет на юрфак, уже ничего значения не имело в принципе. Мне казалось, что я легко со всем справлюсь, лишь бы получить этот шанс! Вырваться! Из тех самых грязных красок неказистых пятиэтажек, которых тоже можно было бы сосчитать по пальцам. В основном у нас-то как? Живут в домах. Держат скотину. Куриц там, коров. Свиней. Я люблю свиней. Да и вообще животных в целом. Мне нравилось следить за ними, пока я училась в школе, нравилось получать за это какие-то деньги. Их с лихвой хватало на шоколад и тушь, а однажды вообще получилось купить целые тени! Синие такие. С блестками. Они потом еле с кожи смылись, конечно, ну и? Зато я была самой крутой в нашем клубе.

Нет, все это было прикольно...в моментах. Ярких таких вспышках, понимаете? Только от одной мысли, что вся моя жизнь уложится в пару бытовых действий, и что из карьеры мне светит максимум работа в местном доме культуры, приводила меня в бóльший ужас. Поэтому все препятствия казались мне «терниями к звёздам», и сейчас я своего мнения не поменяла. Из тупого упрямства! Не сверну с дороги и назад не вернусь, даже если иногда тянет.

Открываю глаза, потом дверь нашей кафешки и захожу внутрь.

Я работаю здесь официанткой. После скота такая работа — чистое расслабление, хотя так думаю, безусловно, я одна. Мои коллеги — молодые девчонки из моего же университета, после каждой смены умирают. Я? Ха! Могу еще одну оттрубить, если нужно будет. Они просто все нежные на мой вкус, не привыкшие к нагрузкам, хотя я не одна «иногородняя», очевидно. Просто, как мне кажется, приехала сюда из более отдаленной точки.

Дважды ха! И кто сказал, что это мой минус? Во мне море энергии, и опять же — из чистого упрямства. Учусь я на отлично, работаю, успеваю даже отметиться в нашей местной газете. Ну, сейчас последнего, конечно, почти нет. У меня появилась новая статья «расходов энергии».

Витек. Мой...кхм, парень?

Мы познакомились, когда я ждала своего автобуса у корпуса общежития. Он живет в соседнем доме с мамой, сказал, что часто видит меня. Все хотел подойти, да не решался.

Хм…

- А чего сейчас передумал?

- Потянуло, - улыбнулся он.

Симпатичный. Мне уже восемнадцать, и все мои подруги говорят, что пора бы начать присматривать себе жениха. А этот чем плох? Соседка по комнате с важным видом поправила очки и вынесла вердикт:

- У него квартира почти в центре Москвы! Не кочевряжься.

Ну, я и не кочевряжилась. Вот уже два месяца встречаемся…я бы не сказала, что он вызывает у меня какие-то экстра бурные эмоции, конечно, но, может быть, это не в нем дело, а во мне? Парни вообще не вызывают у меня таких эмоций. Никогда не вызывали. В нашем городке они все — идиоты. Положа руку на сердце, это действительно так. Вот скажите мне на милость, кто будет хвалиться тем, что спер яблоки из школьного сада? Только идиоты. Тем более опростоволоситься и самолично сдаться в присутствии директора…

Нет, это было не специально. По крайней мере, я надеюсь, что их план не заключался в том, чтобы потом этот самый сад полоть всем составом грубых нарушителей порядка. Так просто получилось. И мне снова хочется закатить глаза: у парней всегда «так просто получается»? Полагаю, да.

Дурные, говорю же. А мои одноклассницы…плачут по ним, страдают. Так и хочется встряхнуть и спросить: ты что, дура?! Из-за кого ты убиваешься?! Из-за Ваньки Петрова?! Да он в слове «петух» умудрился ошибку сделать! Через "я" его написал! Пятух, вы представляете?! ПЯ! Ау, очнись!

Но я, конечно, молчала. Меня бы просто не поняли. Меня и мама моя не понимает никогда. Помню, как она приговаривала:

- Зачем тебе эта Москва, Оля? За тобой полдеревни увивается! Даже сын директора магазина! Такая партия! Что же ты делаешь?!

Я молчала снова. Как мне объяснить, что краски родного города так сильно давят, будто я вот-вот закончусь прямо посреди главной площади, до которой дойти от дома — десять минут пешком. Медленным шагом.

Мне тесно! Но этого, конечно, останется загадкой даже для самых близких. У меня самые обыкновенные родители. Мама работает учителем, отец — трактористом. Для них жизнь — это земля, дом. Это хозяйство. Это наша деревушка. Они просто…не понимают, как можно хотеть чего-то большего.

А я хочу.

Поэтому я здесь.

Повязываю белый фартучек, выхожу в зал с улыбкой. День проходит привычно. Когда есть клиенты, я принимаю заказы, а когда их нет, мы болтаем с девчонками. С нами работает всего один парень — Дима. Он стоит за баром и обещает, что сегодня выделит нам по порции мороженого. Хозяин нашей кафешки в курсе, что иногда (ну ладно, довольно часто) мы позволяем себе такие вот вольности, но он закрывает на это глаза с улыбкой. Понимает. Степан Юрьевич вообще мужичок хороший и понимающий. Часто входит в положение и вовремя платит зарплату, поэтому текучки кадров у нас нет, и мне на чистом фарте повезло сюда устроиться. Девочка, которая работала раньше, забеременела и ушла в академический отпуск, но, как поговаривают, возвращаться из него не собирается. Я такого не понимаю. Стараюсь изо всех сил не осуждать, но так бы никогда не поступила, и вообще. Этот бред будто бы похож на вселенский заговор! Ты вышла замуж? И все. И можно больше ни о чем не думать.

«Струны моей души»

Оля, 18

- …Господи, Дима. Детский сад, дуй домой!

Я закатываю глаза, а потом смотрю на своего друга, который увязался «проводить меня» до общаги. Мол, боится отпускать одну, а вдруг что?

Если кому-то неясно, то это «вдруг что» напрямую относилось к произошедшему днем. После того как компания все-таки удалилась, на меня налетели абсолютно все! Наперебой стали отчитывать за глупое, слишком резкое поведение.

Бла-бла-бла, ты что спятила?! Бла-бла-бла. Они же точно бандиты! Жить надоело?! Ну, и далее по списку.

Признаюсь честно. О том, что эти парни могут быть связаны с криминалом, я почему-то не подумала совсем. В моих глазах все они были…как там? Точно. «Сливочными» мальчиками. Интересно, кстати, почему сливочными? Надо бы спросить у кого-нибудь. С нами в общаге живет один парень, который крутится с такими вот богатенькими сынками. Может быть, он знает, что это означает?

Пару раз моргаю. Что-то унесло меня куда-то совсем в другие дали. Сейчас главное не это.

Издаю смешок и мотаю головой в ответ на серьезный, немного напуганный взгляд Димы, которым он шарится вокруг, словно вот-вот ждет нападения. Какой абсурд.

- Если бы что-то могло произойти, они бы ждали у кафе, - озвучиваю свою собственную мантру для успокоения.

Дима нервно дергает плечами, а потом фыркает.

- Я им в головы забраться не могу! Вдруг…

- Что «вдруг»?! - устало выдыхаю, - Ну, что «вдруг», Дима? Ты себя слышишь?! Общага находится в семи остановках от кафе! Как бы они меня вычислили?! По крышам бежали следом за автобусом?

- Почему по крышам? - озадаченно выгибает брови.

Хочется рассмеяться. Но я сегодня слишком устала и перевожу все внимание на корпус своей общаги.

- Не знаю. Короче. Вон моя общага, тут пройти два шага по освещенной улице, а если что — я отлично бегаю. Пока.

- Да подожди…

- Дима! Пока! - повышаю голос, градус раздражения растет, - Мне еще не хватало потом дергаться за то, что ты не попал к себе в общагу. Ехай уже! Не зли меня.

Но он упрямо не уходит. Опять смотрит пристально, и это окончательно выводит меня из себя.

Как раз подходит его автобус.

Я-то знаю, какие у него жесткие правила. Это с нашей тетей Валей можно договориться за коробку конфет, если ты вдруг опоздаешь и не вернешься в общежитие к десяти вечера. У него все по-другому. Их «охраняет» старый вояка Ярослав Степанович. Дисциплина там, как в казарме! И нет. С ним не договоришься ни за коробку конфет, ни за пузырь коньяка. Будешь спать на улице, если не успел — твои проблемы. Поэтому я буквально запихиваю своего друга в автобус и жду, пока он отъедет. Дима рукой изображает телефон и открывает рот, мол, созвонимся.

Ага, созвонимся.

Снова закатываю глаза и разворачиваюсь к освещенной аллеи. Путь до общежития идет через небольшой скверик, но здесь всегда много народа, да и к тому же полно света. Здесь никогда и ничего не происходит плохого. Рядом отделение милиции. Чего бояться?

Иду и размышляю…

Если говорить откровенно, перед глазами его глаза. Ярко-зеленые. На что похожи? Да на луг, раскинувшийся под пригорком в сторону речки, куда мы вечно ходили с моими друзьями.

Схватывает тоска.

Я рада, что уехала в Москву и борюсь сейчас за свое будущее, но иногда меня придавливает сверху такая вот ностальгия. Как там они все без меня? Как мама? Папа? Как мои друзья? Меня в такие моменты волнует даже то, как там поживают все мои дурные одноклассники.

Просто я еще никогда раньше не уезжала так надолго из дома…

Вздыхаю, поправляю сумку на плече и сжимаю свои их лапками. Внезапный, прохладный ветерок заставляет поежиться. И мне очень хочется думать именно так, но на самом деле…черт, волоски на шее снова встают дыбом.

Кто-то смотрит на меня.

Сердце начинает биться чаще. Я стараюсь убедить себя, что все это бред. Ну, знаете? Так бывает, когда ты одна идешь поздним вечером. Уже почти десять. Мозг играет с тобой в игры, как когда ты один дома и в каждом темном угле видишь по несколько монстров за раз.

Просто глупости.

Воображение в полете.

Но скорость я все равно набираю. Низенькие каблучки стучат по мостовой, вдали шумит фонтан. Где-то разбивается бутылка. Я резко замираю и оборачиваюсь, вглядываясь в кусты сирени. Никого.

Успокойся ты! Все это из-за того, что тебе на уши присели. А ты и рада их развесить и слушать. Бо-о-оже…бандиты. А то как же! Фильмов пересмотрели, что ли?!

Закатываю глаза. Пытаюсь перестать бояться путем высмеивания, собственно, этого самого страха. Даже фыркаю! Нос повыше задираю и снова поворачиваюсь, чтобы продолжить путь, но…тут я, конечно, сталкиваюсь с препятствием.

Я бы даже сказала…с препятствищем.

Ударясь носом в широкую грудь. В него же бьет аромат апельсинов. Что за…

От неожиданности теряю равновесие. Наверно, я бы непременно упала прямо на свою «сладкую попку», но чьи-то пальцы хватаются за локоть. Довольно сильно и грубо, из-за чего сердце мое замирает, а вот когда я поднимаю глаза…тут же останавливается.

Это он! Я ни за что не перепутала бы. Даже в относительно «не очень» освещении, вижу, как полыхают его ярко-зеленые глаза. И усмешка…та самая. Кривая, наглая. Мурашечная…от нее у меня все тело в пупырках.

Мамочки…

Хлопаю глазами. Слова, которые я чисто теоретически могла бы сказать, прилипают к небу. Внутри какое-то землетрясение, а в голове? Там вообще кошмар. Мысли хаотично прыгают, летают и очень сильно походят на ос. Жалят.

А он пытает своей тишиной…

Снова разбивается бутылка позади меня, и я вздрагиваю, оборачиваю и наконец-то слышу тихий, хрипловатый голос.

- Не бойся, мелкая. К тебе никто не подойдет, пока я рядом.

От каждого слова тело пропускает через себя токовый разряд. Я теряюсь еще больше, смотрю ему в глаза и на чем-то подсознательном понимаю: не врет. И он здесь совсем не ради того, чтобы причинить мне вред.

«Аудиосообщение»

Оля, 44

Задумываешься ли ты о том, как будешь себя вести в той или иной ситуации? Порой такое со всеми случается. Особенно когда на твоих глазах разворачивается ад.

Примерно полтора года назад выяснилось, что моей лучшей подруге Жанне изменяет ее муж. Такая банальщина…ей позвонили из гостиницы в Турции и попросили прислать адрес, куда можно отправить забытые сережки. И вроде бы, да? Обыкновенная ситуация, хороший сервис. Уровень. Только проблема была в том, что ни в каком турецком отеле она не была. В этот момент моя Жанна, ничего не подозревая, готовила свою младшую дочь к прослушиванию в закрытую балетную школу. Она раньше тоже занималась балетом, и мелкая мечтала по пойти по ее стопам. Жанна — превосходная мать, это тоже правда. А какая превосходная мать не сделает все, чтобы ее ребенок добился своей мечты? Правильно, никакая. Так что Турция? Отели? Она даже об этом не думала. Зато ее "благоверный" еще как.

Мы с ней познакомились через наших мужей, кстати. Они были партнерами лет десять назад, и как-то так все срослось, что наши семьи быстро нашли общий язык. У них трое детей. Старший сын Антон, дочка возраста моей Анечки, Полина и младшая девочка — Вероника. Хорошая, дружная семья. Жанна — шикарная женщина, по которой так и не скажешь, что она родила троих детей! И с мужем все было так хорошо…

Они казались по-настоящему счастливыми.

Все развалилось в одночасье. Один звонок, и бам! Муж сказал, что летит в Германию на переговоры, а сам повез молодую любовницу греть задницу на пляже. Дальше — громкий развод, раздел имущества и горькие слезы от такого…ужасающего предательства. Все ведь не ограничилось на их расставании. Старшие дети выбрали отца. Они работали в его компании, они от него зависили. Конечно, наверно, их можно было бы понять...хотя у меня не получилось. В тот период времени я особенно сильно благодарила Бога за то, что моя дочь получилась совершенно другой. И мой муж казался мне другим...Я помню, что он осуждал Олега за такой поступок. Все дошло до того, что они разорвали даже деловые отношения, и все равно...Когда я смотрела на то, как жизнь моей любимой Жанны горела, я…волей-неволей перекладывала все это на себя.

Тогда я впервые задумалась о том, что буду делать и как переживу, если со мной такое тоже произойдет. Одна такая мысль приводила, конечно, в ужас. Сколько нужно сил? Сколько воли? Чтобы банально...выжить? Я не представляла. У меня таких ресурсов как будто бы и не было.

Их и сейчас нет. Поэтому я в дикой панике.

Мне не хочется верить. Изо всех сил я держусь, улыбаюсь и…да, прячу голову в песок, полагаю?

Из всех утюгов звучит та правда, которая не нравится никому: все мужчины изменяют. Говорят, с этим нужно просто смириться. И, наверно, я пытаюсь прийти к этому смирению. Молча. Страх…потерять его равен…черт, я даже не могу придумать довольно правдоподобную аршину, которая поможет передать то чувство…растерянности и пустоты, когда я пускаю свое воображение на самотек.

Картинки, образы. Он. Она. Другая женщина, чужая, не я. И он с ней так же нежен? Ведь Стас может быть нежным. В своей манере, конечно, но эта манера особенная. Она не такая, как у всех. И теперь не только я одна знаю, каким он может быть?

Это больно.

Мужчины не понимают, наверно, какой разрушительной силой обладают. Какая...власть...над женской душой у них в руках. Поэтому они так легко поддаются на провокации и соблазны? О чем они думают в этот момент? Почему так...банально и просто готовы разрушить то сердце, которое лежит перед тобой. Верит тебе. И всего себе тебе отдает. Почему?...

Ответа нет. Есть только фраза "все мужчины изменяют", а мудрой женщине нужно просто с этим смириться и промолчать, даже если она все уже знает.

Так сказала мне мама, когда я два месяца назад поделилась с ней своими опасениями. Не знаю, зачем, правда? Она Стаса обожает. В ее понимании он — золотой мужик, а мне безумно повезло. Я согласна. Была точно. Двадцать пять лет я жила, как у Христа за пазухой, но он мне это сам позволял. А теперь...

Ладно. Не об этом речь. Мама.

Хах...а что мама? У нее не особо высокие требования к мужчине, конечно, и это факт...

«Вон, посмотри на Любку! Соседку мою! Дочь ее выскочила за алкаша! Так он вместо того, чтобы деньги зарабатывать, гоняет ее по всей деревне! Все из дома несет! Подчистую! Девчонка не знает, в какую щель ей с ребятишками забиться! А ты…чего ты кудахчешь, Оля?! Хороший мужик! Умный, деньги зарабатывает, все в семью несет!»

Вот такое у нас мерило. Не бухает? Уже царь. Еще и зарабатывает? Значит, по меньшей мере Бог. Наверно, мне хотелось какой-то поддержки? Поэтому я не смогла промолчать и снова открыла свой рот? Конечно же, зря. Мудрые женщины — немые женщины. Судя по всему.

- Если он мне изменяет, я с ним разведусь, - обронила я тихо, а мама…

Господи.

Она посмотрела на меня та-аким взглядом! Будто я ляпнула несусветную чушь. Например, что Земля — плоская, а вся эта трескотня о шаре просто чухня и всемирный заговор против…не знаю чего! Здравого смысла, что ли?!

- Разведешься, значит? Хорошо придумала, - цыкнула она, - Оля, окстись. Ты уже не девочка давно. Тебе сорок пять почти, а не успеешь оглянуться, будет пятьдесят! Ты что думаешь?! Много мужчин вокруг, которые мечтают взять себе пятидесятилетнюю женщину? Да еще, чтобы не пил и толковым был?!

- Очень мило. Спасибо, мама.

- А чего ты обижаешься?! Я тебе не враг! Дело говорю, ведь жизнь эту прожила, и уж точно хочу для тебя только самого лучшего! Вот останешься одна, Олюшка, а мужа своего какой-то кобылихе подаришь. Все нормально? Устраивает?! Он через пару лет о тебе забудет, детишек настрогает на стороне, а ты что?!

Я открыла рот, чтобы как-то парировать, но она жестко отрезала.

- А ты ничего! Будешь одинокой, наматывающей сопли на кулак бабой! Как твоя Жаннка! Что вон?! Нос воротила! Ейный муж же вернуться хотел?! Все пороги оббивал. А она?! Нет, и точка. Теперь кому она нужна?! В пятьдесят-то лет! Приди в себя и брось мне эти глупости! Пойдем лучше, поможешь с пирожками.

«Дохлая псина»

Оля, 44

Шаги.

Двадцать пять лет для меня эти шаги означали одно: радость от встречи. Я всегда скучала по своему мужу, всегда его ждала, и каждый раз, когда он приходил домой, была безумно рада.

Я всегда его встречала.

Бежала, бросала все дела, обнимала. Если он возвращался с какой-нибудь командировки, то вообще…мы сразу перемещались в спальню. Однажды я даже спалила курицу. Квартиру после этого проветривали два дня кряду. Шторы вообще пришлось выбросить. Они даже после стирки пованивали подгорелыми, куриными трупиками. Кстати, я тогда не ела курицу полгода, наверно. Запах был совсем так себе.

А тут…

Впервые за двадцать пять лет его шаги для меня означают лишь одно: приговор.

Наверно, это звучит странно. Любой человек, который увидит нашу ситуацию со стороны, спокойно скажет: и что за приговор-то? Где ты его увидела? Ты уже знала, что за твоей спиной что-то происходит. Конечно, прикольно врать, и ты можешь продолжать врать, если так легче будет, но, камон. Женщины всегда знают, когда за их спиной что-то не то мутят. Это факт. Струны души, все дела, уже выяснили. Тогда в чем трагедия-то?

Только это другое.

Догадываться и знать, что твой самый близкий человек, твоя вторая половина, твой дом — и это ощущение мощное. Опасное. Когда ты вкладываешь понятия собственной души и дома в человека…да, тут-то и кроется весь смысл сказанного мной. Прочувствованного.

Я вложила в него свое время, свое сердце, свою душу. За двадцать пять лет Стас стал для меня домом — синонимом этого слова! Даже значением. Он — мои стены, чувство безопасности и тепла. Любви. Он — это все, что я в принципе знаю о любви, и тут…

Догадываться и не иметь больше возможности скрыться от правды — разные понятия. Во втором варианте у тебя все еще есть дом и целая душа, ведь игнорировать знаки довольно просто, когда ты хочешь их игнорировать. При первом варианте — все. Выжженное поле, стены, ставшие пеплом. Ты одна сидишь посреди всего этого кошмара и пошевелиться не можешь. Потому что иначе на атомы. Иначе наотмашь.

Это тотальная прострация. Это дезориентация. И это, само собой, боль. Она даже не ноет в груди, она жжет и пульсирует. Бежит по венам. Распространяется…и вот тебе уже кажется, что не сердце тебе разбили, а тебя разбили. Болит-то не только в груди, но и во всем теле…

У меня каждая молекула горит и осыпается. Снова горит. И снова осыпается…

Кажется, это и есть смерть.

Шаги замирают. Я чувствую взгляд, поднимаю свой. И все будто не со мной. Все будто в другой реальности происходит, которая никогда не должна была меня коснуться…

Но она не просто касается. Ха! Она тут полноправной хозяйкой стала, пока я голову в песок прятала. Дура старая…

Стас сканирует меня взглядом. Не могу его определить. Меня трясет, и я не могу это остановить. Сижу и дрожу, как лист осиновой. Как выброшенный на улицу котенок, чей хозяин буквально на его глазах выбирал нового питомца, а он в это не верил. Знаете? Как полоумный. Ведь так мой хозяин поступить не может, ведь я ему всего себя, и вся моя жизнь от него зависит. Куда? Нет. Так не бывает. Это ведь даже не предательство. Это сродни убийству.

- Что за потоп? - спрашивает Стас.

Я настолько болтаюсь где-то на одной высоте, а в следующую секунду совершенно на другой. Вниз. Что не могу интонации прочувствовать.

Его слова — эхо. Отдаленное, словно через толстое стекло произнесенное. Мне даже требуется пара мгновений, чтобы их осознать…вот насколько все печально, когда из-под твоих ног выбивают почву. Внезапно.

Да, это произошло внезапно. Пряча голову в песок, у меня ведь так и не получилось до конца поверить в собственные подозрения. Влюбленные женщины — они такие. Даже не нужно от тебя ничего. Не нужно слов придумывать, выстраивать линию поведения. Зачем? Она за тебя тебя же оправдает так, как у тебя никогда не получится.

А теперь все. Уже не оправдаешь…

Не осознаю до конца, но палец сам тянется к телефону. Через мгновение кухню наполняет противный голос молодой, пьяной любовницы моего мужа.

Тотал.

И дом мой будто бы по щелчку пальцев становится совершенно чужим домом…

Холод. Одиночество. Тлен. Боль. И спина взрывается дикой болью. Там нож торчит размером с меня или даже с него самого. Тот самый нож, который мне воткнули любимые руки. Какая ирония…он был моей стеной, за которой я пряталась и жила спокойно, а сейчас эта стена обвалилась прямо мне на башку, и что дальше? И куда? А никуда. А вот так это бывает.

Чужая душа — потемки.

Сообщение обрывается, но ее смех и дерьмовые всхлипы все еще звучат в голове. Отражаются. Разбивают.

Я смотрю на Стаса. Его образ искажается слезами, я теряю фокус и жмурюсь. Чего жду? Ничего, если честно. Точнее, я не знаю. Никогда в такой ситуации не была, а теперь? Как это будет? Как это бывает? Я слышала от Жанны, но ни разу так и не смогла представить на месте ее мудака своего мудака.

Правильно делала, кстати.

Стас мастерски может переплюнуть даже самые смелые фантазии…

- И что? - хмыкает, делает шаг в кухню, глядя на плиту, - Ужин готов?

Сказать, что я в ахуе — ничего не сказать. И да. Другого слова у меня нет. Я уже давно не девчонка, которая приехала из деревни покорять столицу. Теперь я — статная, элегантная леди. У меня очень широкий словарный запас. Только ха! Мое состояние способно передать только простое, русское «блядь».

Пару раз моргаю. Потом трясу головой. Может быть, мне послышалось?

- Прости…ужин?

- Да, Оля, ужин, - раздраженно повторяет, чуть морщится, - Или я должен жрать твою истерику? Извини, но…

Осознанность отрубается моментально. Я вскакиваю с места, телефон сам собой оказывается в руках, а в следующее мгновение я запускаю его прямо ему в башку.

Меня накрывает с головой.

Раньше такое тоже бывало. В смысле, я уже рассказывала, что никогда не отличалась спокойным, тихим нравом, но вот до такого все-таки ни разу не доходила. Перед глазами пульсирует ярко-красное зарево, похожее на кровь. И в какой-то момент я даже хочу, чтобы это была кровь. Хочу, чтобы мой телефон угодил ему прямо в башку, но…