Развод в академии магии!

Глава 1

Мелек

Я прожила не слишком долгую и не слишком счастливую жизнь. Рано сочеталась брачным обрядом, как мне тогда казалось — по большой и светлой любви. Вместо того чтобы строить карьеру в магической академии и ждать свою истинную пару, я, да… сразу же после получения академического диплома радостно побежала в храм со своим же сокурсником. Тогда мне представлялось это хорошей идей, да что там, я была по-настоящему счастлива, несмотря на недовольство по этому поводу моих родичей, от которых, по науськиванию новоиспеченного супруга, со временем отреклась.

В браке с Эмануилом Гарном – довольно перспективным артефактором-бытовиком, которому пророчили огромные достижения в сфере магических наук, я прожила чуть менее десяти лет. Первые два года я действительно была на седьмом небе от счастья, не видела, кроме него, ничего и никого, не желала никого слушать, особенно тех, кто пытался открыть мне на вероломного супруга глаза, неустанно намекали на его измены и заигрывания со студентками, особенно моими студентками, что не гнушались хихикать у меня за спиной, в общем, и не за спиной тоже.

Все изменилось, когда я наконец забеременела. Мне казалось, Эмануил обрадовался новости, однако это было не совсем так. Да, он обрадовался, но не нашему малышу, детей он, как оказалось, никогда не любил и не хотел их, искренне считая обузой. Он настаивал на рождении детей только лишь по одной причине: чтобы завести на меня и через меня на мой род рычаг давления, ведь, в отличие от всех в моём окружении, Манул прекрасно знал, кем я являюсь по праву рождения.

Ох… сколько раз я пожалела о том, что ему всё рассказала, просто не счесть… Но не об этом сейчас. Не об этом.

Узнав светлую новость о том, что станет отцом, Эмануил окружил меня тотальной заботой и безмятежностью, ласково, но настойчиво, прикрываясь беспокойством обо мне и о малыше, заставил уйти из академии, запер в четырех стенах до самых родов, разрешая гулять только лишь по территории нашего особняка. Тогда мне даже и в голову не приходило, насколько ужасно выглядит такая забота.

Лишь одно меня расстраивало: муж стал слишком часто задерживаться в академии, ссылаясь на загруженность и учебные практики, на встречи с клиентами, на что-то ещё. Нередко бывало и такое, что вообще домой не приходил. А я радовалась: вон как печётся обо мне и ребенке, всё делает, чтобы мы ни в чём не нуждались, ага, как же.

А вскоре я родила, и начался самый настоящий ад. Тогда-то я и узнала о постоянных изменах, ведь дорогой супруг не гнушался таскать любовниц к нам в дом, трахаясь буквально за стенкой от нас. Когда это случилось в первый раз, я, честное слово, прифигела, конечно, высказала ему всё, потребовала, чтобы прекратил этот ужас и… чуть не умерла, ведь тот, кого я любила, не только с лестницы меня скинул, но и выбил несколько зубов, сделал всё, чтобы я выжила, и пригрозил: если я вякнуть посмею, он придушит ребенка, а затем и меня.

Пусть себя меня не было жалко ни капли, я умерла ещё в тот момент, когда любимый любовницу домой притащил, но ребенок, в чём он виноват? Теперь-то я не сомневалась: Манул исполнит свою страшную клятву.

И вот с того момента по сегодняшний день началась жизнь, что похуже смерти. О ней теперь оставалось только молить. Эмануил Гарн не только исковеркал мою жизнь и душу, но и нашего малыша.

Вчера я стояла на коленях над гробиком своего маленького сына, как безумная цеплялась деревянными пальцами за дорогие белоснежные ткани, не в силах поверить, что это произошло, что я всё-таки потеряла ту частицу себя, чью жизнь зубами каждую секунду вырывала.

Официально Ильяс погиб от несчастного случая, упал с лошади при обучении, хотя изначально говорила Манулу: данный вид мастерства уже давно устарел, никто уже не ездит на лошадях, их заменили флаймеры и флайсы и иные наземные и летающие средства передвижения, да и маленький он слишком, куда? Вот куда? Особенно, когда Ильяс уродился без дракона! Но нет же, слушать муж меня, как обычно, не стал.

И вот итог — мой мальчик в могиле! Но я-то знала истинную правду. Это любовница мужа – Демера подстроила смерть моего сына, поскольку вопреки стараниям муженька умудрилась от него понести, глупая курица. Пусть теперь они с этим живут! По факту, это отец убил родного сына, и никак иначе.

А я… А я ухожу, причем стараниями опять-таки Демеры, ведь идиотка подлила мне в чай сильнейший яд, совершенно позабыв о том, что я всегда ношу при себе специальные артефакты, да и не человек ведь, просто так меня ядом не взять, если сама этого не пожелаю, однако… я не стала противиться судьбе и просто приняла её, испив ядовитый отвар.

Лежу теперь на постели, вся такая умирающий лебедь, и жалею лишь об одном, о том, что когда-то вышла замуж за этого гада! Пусть высшие силы его покарают!

Рука безвольно свесилась с кровати, дыхание перехватило и замерло, свет потух, всё закончилось.

…В дверь стучали, пытались её вскрыть. Я уже не видела ничего, только сосущую пустоту и тьму повсюду. Особенно остро она ощущалась в моей израненной душе, а предвиденью было угодно, чтобы последнее, что я слышала во внешнем мире, был ненавистный голос моего горячо презираемого супруга, орущего моё имя:

― Мелек! Мелек, пламя тебя пожри, я знаю, что ты там, открывай! Есть разговор! Мелек!

Щекам мокро, губы дрожат в мстительной улыбке. Обломайся, «любимый», нет больше Мелек, умерла, ты её уничтожил! Именно твоих это рук дел!

Глава 2

Сидела как громом пораженная, впиваясь пальцами в столешницу, мокрые сосульки волос неприятно обволакивали лицо. Сознание путалось. Что происходит? Я ведь… умерла. Точно помню. Возвращалось обоняние, ноздри забивал запах остывшего кофе и бумажной канцелярии. Надо мной кто-то кричал, по-прежнему тряс за плечи:

― Мелек, Мелек! Что с тобой? Да что же это такое?! Что ни день, то невесть что происходит! Мелек! Зараза.

Меня наконец отпустили и кинулись к выходу, гаркая:

― Позовите целителя, кто-нибудь! Мастеру Гарн плохо! Эй, кто-нибудь!

― Мастеру? ― выдавила, возвращая себе самоконтроль и фокусируя взгляд на собеседнице. Меня никто давно мастером не называл, да я и первое, одновременно и последнее место работы давным-давно потеряла. ― Элизабет? ― опешила, таращась на молодую брюнетку в академическом обмундировании. ― Ты?..

― Слава магии, Мелек, ты меня напугала. Конечно, я, кто же ещё! ― буркнула моя коллега по факультету мастер Медиз. ― Как ты себя чувствуешь, что произошло? Ты упала в обморок? Ох, Мелек, только не говори мне, что беременна, честное слово, это будет очень не вовремя, на носу академическая проверка!

Беременна! Твари бездны, только не это!

― Успокойся, я в порядке, насколько это возможно вообще, ― пробормотала, глядя на Элли недоверчиво. ― Ты мне лучше скажи: какой сейчас год и число?

Элизабет побледнела, сказала осторожно:

― Десятое июля, шесть тысяч двадцать пятый от пробуждения магического ядра. Ты меня пугаешь, Мелек. Где же эти целители, когда так нужны?!

Меня будто с размаху по темечку ударили, в животе вспорхнули бабочки.

― Что?.. Десятое июля, двадцать пятый год…

Чуть больше года от брачного ритуала с мерзавцем Эмануилом. Магия, мой шок в обморочном припадке.

― Ты правду говоришь, Элизабет? Двадцать пятый год? Не врешь? Не издеваешься надо мной?

― Высшие тебя храни, Мелек! Конечно, правда. Ты что, ударилась головой? Ох, только не говори, что тебе какую дурь адепты подсыпали либо же напали на тебя! ― натурально испугалась коллега.

― Нет, это здесь ни при чём, ― поспешила заверить.

― А что тогда? Ты сильно пугаешь меня.

― Ничего из ряда вон, правда. Переутомилась, наверное.

Медиз всплеснула руками.

― Ну, конечно! Как я сразу не догадалась? И не мудрено, Мелек! Ты столько работаешь, как никто даже из мэтров, неудивительно, что тебе сделалось дурно. Когда-нибудь это должно было произойти.

Опустила взгляд на мелко дрожащие руки.

― Десятое июля, двадцать пятый год. Поверить не могу, однако… это в корне меняет дело.

― Что? Куда ты? Мелек! А как же целители? Ой, у тебя чешуйки на щеках.

― Я отлично себя чувствую, Элли, спасибо за беспокойство. Кстати, ты не видела моего муженька?

Медиз краснеет и отводит взгляд. Ага. Значит, и она всё знала. Это всё уже началось, хотя, не уверена, что вообще похождения муженька прекращались. Впрочем, я виновата сама в своих бедах.

― Э-э, ― лепечет коллега. ― Так, наверное, у себя в домике, перерыв же большой, это только ты у нас вечно над отчетами да журналами корпишь, а нормальные мастера и мэтры с магистрами отдыхают перед очередной встречей с монстрами.

― Прекрасно, навещу-ка его.

― Может, не стоит… Эм…

― Что ты говоришь? ― делаю вид: не понимаю, о чём она.

― Ох, будь что будет. И то верно.

― Элизабет.

― Да-да. Говорю, в таком виде пойдешь? Это никуда не годится. Дай, хоть помогу тебе с мундиром, ты сама пока магию не используй.

― Буду тебе благодарна.

Коллега улыбнулась и потянулась к моей одежде силой, накладывая чары просушки.

― Ты говорила о какой-то проверке, что за она, не помню такого.

― Ой, лучше не напоминай. Не помнишь, поскольку официально о ней скажут только завтра утром. Мне по секрету жена ректора нашего шепнула. Предостерегла: могут головы полететь.

― Понятно.

О проверке подумаю завтра, пока не до неё.

В коридоре встретила спешащих целителей, заверила: помощь уже никому не нужна, Медиз прекрасно сама справилась. Проигнорировала недовольное бурчание о ложных вызовах. Ничего, не переломятся, работа у них такая, это раньше я могла рассыпаться в извинениях, посыпать голову пеплом, теперь я другая, закончилось раболепие.

На улице шумно вдохнула аромат свободы, потерла про себя кровожадно лапы и изумленно замерла, медленно выдыхая: мой дракон снова со мной! Как же я ему рада! Свою половину души я потеряла, когда сыну и двух лет не было, всё отдала за его защиту и дракона, но теперь я не беременна, и в одном шаге от убийства!

Понятия не имею, кто и как именно меня вернул в нынешнее время, задолго до беременности, задолго до пучины страданий и отчаянья, но я ему или им очень благодарна, теперь я больше не буду такой жалкой слепой гусыней, серой мышкой, безропотной курицей. Клянусь. В первую очередь себе.

Глава 3

Весь путь до домиков преподавателей настраивала себя, вспоминая всё дурное, что сделал мне Манул, и вместе с тем старалась отстраниться от неистовой бури, поднимающейся от тяжелых воспоминаний в душе, от той лютой ненависти. Непросто. Очень непросто. Холодная ярость, вот что мне нужно.

В кармане мантии нащупала какой-то предмет, оказавшийся наручными часами, работающими на мане. Полный заряд. Насколько я помнила, до следующей пары – около получаса времени. Резко остановилась. Великие силы, я очень смутно помню, что там точно за пары вела.

Так, всё. Собралась, Мелек. Сначала неверный, потом всё остальное. Зная Манула, тянуть нельзя. Его надо с поличным ловить, а затем к ректору заглянуть. К слову, о ректоре: надеюсь, он в академии, я собиралась записать измену, р-р-р, мужа на чаро-иллюзор и, прикрываясь «горем», взять небольшой отпуск дней на семь, семью навестить.

Правда, намек Медиз о непонятной проверке меня неприятно удивил, если проверка действительно будет, с отправкой домой могут возникнуть серьезные трудности. А семью навестить мне очень хотелось. В груди тоскливо заныло.

Выскочив за Манула, я рассорилась с родом в пух и прах, не сразу, да, но отреклась от них. Для родителей такое предательство стало ударом, а известие о смерти моего сына, которого род даже не видел по вине бывшего, подкосила матушку, она долго болела, и я так и не узнала, выкарабкалась она в той жизни или нет.

Собственно, сейчас прошлое не имеет значения, его здесь нет и не будет. Так я сказала.

Подходила к изгороди, за которой начиналась территория домиков, как меня окликнули:

― Мастер Ханзаде! Мастер!

Обернулась, озадаченно и, что уж там, обрадовано наблюдала за быстрым приближением ко мне ректора. Надо же, какая удача. Живой ректор — свидетель почище иллюзора. Прекрасно. Только тень тревоги на лице почтенного Ротшильда смущала меня.

Поклонилась архимагистру:

― Ректор. Рада вас видеть. Что-то случилось? Чем вы обеспокоены?

― Мастер Ханзаде… То есть, Гарн, конечно же, ― мужчина поморщился, ― прошу прощения, всё никак не могу запомнить, не вяжется этот род с вами, Мелек, впрочем, вы знаете, я был не рад вашему скорому браку с этим мальчиком, Эмануилом Гарном.

Да, это я помню. Ректор как узнал, что его новоиспеченный мастер в моём лице скоропостижно замуж выскочила, орал так, что стекла в приемной тряслись, а все адепты по струнке ходили, не желая попасть под горячую руку. До сих пор не совсем понимаю, чем было вызвано подобное недовольство.

― Вы назвали меня безответственной глупой девчонкой, ― улыбнулась тепло. А тогда, мне было так обидно, что рыдала я в три ручья. Действительно, глупая.

― И по-прежнему так считаю. Мы ж не в тысячном веке живем, Мелек, когда ранние браки поощрялись, сейчас-то зачем вот было спешить, да и ваш дар, как вы прекрасно знаете, моя дорогая, очень ценный, ай, что уж теперь, ― махнул ректор рукой, поджимая скорбно губы. ― Что сделано, то сделано.

Насчет моей магии, это правда. Иллюзоров преступно мало, немногие приходят в этот мир с моим направлением дара, даже столичная наша академия имеет совмещенный с бытовиками и менталами факультет.

― Дело только в даре? ― улыбаюсь.

― Ох, Мелек. Ты пусть и малышка, но я тебя уважаю, как мастера, как умную магиану, ты была лучшей адепткой в моей альма-матер, я просто не желаю, чтобы ты этим браком испортила себе жизнь. И не только за тебя волнуюсь, не думай, за всех своих детей-адептов, однако, именно в тебе я видел потенциал, ты могла дослужиться до моего кресла. А сейчас я со страхом жду, что ты мне сегодня-завтра в мантии дитя принесешь, и что дальше? Запрешься в имении, академию бросишь.

― О, вот что вас волнует. Вы, оказывается, очень меркантильный у нас, достопочтенный.

― А то ж, ― смеется тихо. Спохватившись, притронулась ладонью к ключу на воротах, активируя доступ к домикам.

― Вижу, у вас какое-то ко мне дело, давайте поговорим в домике, ладно? ― ректор кивнул, да только я уже взяла его под ручку и тащила на буксире. Хорошо, наш с Манулом домик был вторым по счету. Как давно он с девицей там? Успею ли? Главное, не паниковать.

― Ты так быстро несешься, будто боишься куда-то опоздать.

― Так лекции скоро, хочу успеть чаю испить.

― Понимаю.

Активировав и на домике ключ, залетаем в нутро, сердце бьется так быстро, что пульс в ушах грохочет. Замираю на пороге, из глубины холла слышны довольно-таки многозначительные звуки: охи, вздохи, шлепки, порыкивания и крики. Успела, хвала магии.

Ректор бледнеет, косится на меня жалобно. Переглянувшись с ним, припускаю на звук, хорошо, он не видит, какое у меня в тот момент кровожадное торжествующее лицо.

― Мелек… Девочка… ― шепчет мне в спину и мчится за мной. ― Не надо тебе этого видеть. Мелек!

― Почему же? ― резко распахиваю створку. И, естественно, нашим глазам предстает картина из сплетенного на постели клубка тел. Любовница Гарна мне не знакома, но явно она давно гимнастикой занималась, это же надо свернуться под таким невозможным углом. Она мне не знакома, явно из тех, о ком я просто не знала тогда. Вот только не адептка. А жаль. В противном случае Гарн вылетел из академии в два счета. Продуманный, гад.

Глава 4

Какое наслаждение — видеть истязателя таким жалким, блеющим себе под нос нечто невразумительное, в довесок он имел наглость коситься на ректора в поисках поддержки. Совсем уже обалдел, мерзавец.

― Ну же, Эмануил, я жду. Какие объяснения ты мне хочешь дать? Громче, я не слышу, ― тороплю холодно.

У Манула дернулась щека.

― Я объяснюсь с тобой наедине. Это семейные дела, ― цедит сквозь зубы, подбородок гордо вздернул, мерзавец. Ректор сжал кулаки, глядя на подчиненного как на червя. — Лорд Ротшильд, оставьте нас, будьте добры, и ты, оглохла? Вон пошла!!!

― Не орите, Гарн. Вы не имеете на это никаких прав.

Манул недовольно цыкает, однако сказать ему нечего. Ротшильд прав.

― Откуда ты? ― спрашиваю у девчонки.

― С дома «Роз и Шипов».

― Молчи, дура!!! ― орет Манул.

― Что это за дом? ― озадачено спрашиваю, ректор подозрительно краснеет.

― Это увеселительный дом, Мелек, ― объясняет тихо. ― Гм. Теперь про совесть всё ясно. У него её просто нет.

― Бордель? ― под кивок Ротшильда хмыкаю: ― Опустился ты, родной, — ниже некуда.

― Перестань унижать меня, Мелек! ― возмущается Манул.

― Я тебя унижаю? Ты прекрасно это сделал за меня. Совести у тебя нет. Ректор, можно вывести девушку из академии тайно?

― Волнуешься за репутацию этого мерзавца?

― За репутацию академии, лорд.

Ротшильд слабо улыбается.

― Я о ней позабочусь. Однако мне придется оставить тебя с ним.

Киваю. Глазенки Манула хищно сверкают.

― Тронешь Мелек хоть пальцем — шкуру спущу, ― бурчит мой защитник и кастует портальную арку, через неё уходит, прихватив с собой трясущуюся унылую девчонку, оставляя нас с Гарном одних.

Создала заготовки невербальных чар, изумляясь, как легко поддается мне магия. В той жизни я в последнее время вообще чаровать не могла, магия меня не слушалась, и началось такое довольно давно, кажется, примерно спустя полтора года после брака. Любопытно, а не муженек ли в том был виноват? Не удивлюсь, если он травил меня чем-нибудь. Ведь у Ильяса, покойного нашего сына, не имелось как таковой ипостаси дракона.

Не думать об этом сейчас. Трезвая голова, Мелек.

― Покровителя себе нашла, ― развязно цедит Манул. ― Что-то раньше не замечал за ректором в твою сторону такой прыти. С чего бы это, м?

― Самому от себя не тошно? В общем так, Эмануил Гарн: мне на самом деле плевать, что ты сам себе надумал и что собирался сказать. Лично я хочу довести до твоего сведения: в ближайшие дни подам на развод. Меня тебе больше не видать.

Гарн потрясенно моргает, глядит на меня, будто у меня ещё одна голова отросла.

― Совсем с ума сошла? Какой развод? Не бывать этому! ― прыгает ко мне и впивается пальцами в челюсть.

Моя магия этого и ждала. Спускаю с поводка чары и с наслаждением наблюдаю, как ненавистный муженек теряет краски, отшатывается в инстинктивном ужасе, руками лицо закрывает. Я не знаю, что именно он видел, поскольку мои откастованные иллюзор чары должны были показать самый потайной его страх, то, чего он боится на самом деле.

― Ч-что это? Магия... Нет! ― орет, извиваясь. ― Нет, уйди! Сгинь!!! Ты не тронешь меня!

Налюбовавшись видом трясущегося в суеверном ужасе мерзавца, разворачиваюсь и покидаю дом в слегка приподнятом настроении. Однако у изгороди меня догоняет взбесившийся и озверевший до крайности Эмануил, дергает больно за волосы, рычит, брызгая слюной:

― Как ты могла, тварь?! Как посмела?! Ты же клялась не применять на мне свою проклятую силу!!!

Вопреки всему, не растерялась, вместо страха меня настигла та самая так мне нужная ледяная ярость, теперь, мой верный союзник. Поднырнув под его руку, толкнула плечом, оказываясь лицом к его перекошенному лицу, резво вскинула колено, со всей силы ударяя им в пах, прикрытый одними легкими штанами, которые он соизволил натянуть, прежде чем погнался за мной.

Манула перекосило от боли. Всхлипнув, он машинально прикрыл ширинку ладонями, падая на колени. Вот так вот, ублюдок.

― Паскуда… Придушу, убью, четверту-у-у-ую…

― Мечтай, ― цежу тихо. ― У тебя нет на то больше власти!

Поддавшись собственному очнувшемуся зверю, прокусила себе клыками правую ладонь и раскинула руки в стороны, концентрируя меж ними ману, игнорируя заструившийся по запястью ручеёк крови:

― Боги ныне действующие и ушедшие, Великая магия да мироздание мне свидетели! Я развожусь с тобой, Эмануил Гарн! Развожусь именем магии! Развожусь именем богов! Да позволит мне мироздание, да восторжествует справедливость.

Поднялся огромный ветер, грянул гром с дождем, вымочив насквозь. Небо испещрили в причудливом рисунке молнии.

― Что ты делаешь?! Мелек!!! Нет!!!

— За загубленные жизни, за убийство невинного будь ты проклят, Манул. Не видать тебе больше счастья. Да не имеешь ты надо мной власти. Так говорю я, не Мелек Гарн, а с нынешнего часа полноправно Мелек Ханзаде!

Глава 5

― Мастер Мелек! ― ко мне через толпу преподавателей и адептов пробилась Медиз. ― Что здесь произошло? Пахнет древней магией, ― тревожно вскинула голову к чистому небу.

― Кто-то призвал древних в свидетели, ― шептались.

― Ладно, призвал. Они откликнулись. Вот это уже иной разговор. Древние давно не откликались.

― Страшно представить, что там был за запрос.

― Мастер! Мастер! Подскажите, в чём тут дело? Нам всем интересно, ― крикнул мне магистр по боевым искусствам.

― Ничего серьезного, господа, ― буркнула, просушивая себя чарами, затем поправила преподавательскую униформу. ― Никакой угрозы академии либо студентам нет, уверяю. Мастер Медиз, ректор вернулся?

― А он уходил? ― искренне изумилась Элли.

― Ясно, ― потерла лоб и двинулась сквозь толпу. ― Пропустите. Дайте пройти.

― Так что стряслось, скажете вы уже или нет? Нам всем непонятно.

― Всего лишь развелась со своим супругом Эмануилом Гарном, ― отозвалась буднично. ― Ещё вопросы?

― Ах!

― Здесь? А что, в храме нынче не разводят?

― Видно, повод веский был.

― Да уж. Вы не представляете, насколько, Ворчер.

― Доигрался Гарн. Никогда он мне не нравился.

Протиснувшись наконец меж магами, направилась к администрации, меня нагнала Элизабет.

― Ну, всё, пересуды и сплетни теперь до конца года обеспечены. Лучше бы ты промолчала, Мелек.

― И в чём смысл? Намолчалась уже. Всё равно скоро узнают. Судя по реакции магов, почти ни для кого не секрет, в чём может быть причина моего развода, не так ли, Элли?

У Медиз забегали глазки, она отвела взор. Так. Так. Решительно заступила ей дорогу.

― Почему ты мне не сказала, если знала о похождениях моего мужа? Бывшего уже, хвала магии.

― Будто бы ты мне поверила, ― огрызнулась Элизабет. ― Носилась со своим Гарном как с писанной шкатулкой дорогой. Ничего не видела, не слышала и не желала! Да и он не стеснялся. А мне, знаешь ли, не хотелось быть меж молотом ведьм и ледяными стрелами, ясно?

Промолчала. Что ж, Медиз, как ни прискорбно признавать, права. Именно такой я и была.

― Я тебя поняла.

― Мелек! Не обижайся на меня, ― торопилась следом. ― Я, правда, много раз хотела, но как видела твоё одухотворенное лицо да сладкие оды в сторону кобеля, так тошно делалось. Мне… жаль и очень стыдно. Только сегодня ты, хвала великим, прозрела наконец. Будто сама магия сжалилась над тобой и помогла. Я очень рада. Правда.

Ты даже и представить не можешь, как рада я, Элизабет.

― Оставим это. Что было, то прошло. Извини, мне нужно идти.

― Куда ты? Лекции начинаются. У тебя же пара с третьим курсом по теории построения сложных одухотворенных иллюзий. Мелек!

Обернулась через плечо:

― Если тебе не трудно, загляни в мою лекторскую, сообщи о задержке. Я к ректору.

― Ладно… Как скажешь.

Благодарно кивнув, поторопилась в приемную, набрасывая разговор с Ротшильдом. Ко всему прочему, я хотела взять копию расписания, проще это сделать непосредственно в секретарской. Собственно, если он даст добро на мою просьбу, оно мне не понадобится, если только на сегодняшний день. Боги, вспомнить бы ещё базу знаний.

Глава 6

С ректором я столкнулась перед его блоком. Он вышагнул буквально у меня перед носом. Увернувшись с траектории столкновения, коротко приветственно кивнула.

― Ох, Мелек, чуть тебя не зашиб. Ты в порядке? Давненько не открывал порталы в администрацию. У тебя хорошая реакция, молодец.

― Вы, верно, запамятовали: я не человек, ректор, ― лизнула клык и мило улыбнулась. Ротшильд моргнул удивленно и ахнул:

― Точно, точно, привык, что у меня большинство — люди по происхождению, да и ты не выделяешь свою суть. Говорю же, ты моя любимая ученица, теперь вот мастер.

― У вас всё прошло спокойно?

― Да-да, никаких накладок. У тебя, я вижу, — тоже. Заходи. Поговорим у меня в кабинете.

При нашем появлении секретарь Корн взволнованно подскочила:

― Ректор Ротшильд! В ваше отсутствие такое случилось, кто-то посмел обратиться к древней магии, представляете?! Говорят, это дело рук мастера Гарн! Причину пока выясняют. Ой, мастер Гарн. Гм. Значит… Вы уже в курсе, да?

Ротшильд коротко на меня покосился и кивнул секретарю, приказав принести по чашке ароматного чая. А в кабинете указал мне на кресло, сам занял своё.

― Значит, ты развелась старым методом. Что же, после увиденного лично и слухов, что ходили о вашей паре уже как полгода, я не удивлен.

Вот как, значит, полгода уже все всё знали. Впрочем, какая разница сейчас.

― Однако тебе следовало это сделать в храме, Мелек, ― пожурил меня ректор. ― Признаться, именно за этим я тебя и остановил перед этим всем стыдом. Не мог больше молчать, хотел поговорить на тему щекотливую, в особенности когда услышал слух о том, чем занимался в то время бесстыдник Эмануил. Глаза бы мои его не видели. Жаль, уволить и вышвырнуть его из академии сейчас не могу, ― морщится Ротшильд. ― На носу проверка, будь она не ладна. Об этом я тоже хотел с тобой поговорить.

― Благодарю за беспокойство обо мне. А что за проверка? Грядет нечто серьезное?

― Одновременно и да, и нет. Проверка министерского уровня.

Меня разобрал холодок. Да, это не шутки. При таких проверках нередко исключали весь преподавательский состав и назначали новый вместе с ректором. Вздохнула, хмурясь: судя по всему, уехать к родным не получится.

― Вот как… А я хотела просить дать мне небольшой отпуск. В связи со случившимся какое-то время я бы хотела провести на родине, стабилизировать душевное равновесие, но раз надо, значит, надо, не желаю вас подводить.

― А придется, Мелек.

Удивленно уставилась на ректора, он скупо улыбнулся.

― Я сам хотел тебя удалить из академии на время проверки, сама понимаешь, вероятно, полетит множество голов, в воздухе пахнет кровью, девочка. Я рад, что и ты хочешь этого отпуска.

…Зашла секретарь с подносом, принимаясь осторожно расставлять чашки, водрузила ближе к ректору корзиночку со сдобой, тихо похваставшись – сама пекла пирожки.

― Секретарь Корн, подготовьте документ на отпуск мастеру Ханзаде.

Корн изумленно глянула на меня, поджала губы и кивнула, горделиво удалившись.

Прочистив горло, поблагодарила ректора за милость.

― И ещё, я бы хотела переселиться в другой домик, не возражаю против подселения к любому мастеру либо преподавателю.

― Хорошо, подумаю, к кому тебя можно подселить, но, сама понимаешь, не могу гарантировать, что место останется за тобой. Свяжись со мной за несколько дней до возращения, просвещу, что здесь к чему к тому времени будет.

Кивнула с понимаем, прикусывая губу. Мне бы не хотелось, чтобы Ротшильда сместили. Очень сильно бы не хотелось.

― Ректор. Как долго будет длиться эта проверка, известно?

― Стандартно десять дней. А там кто знает, как пойдет. Я даю тебе две недели отпуска, тем более, ты ещё ни разу его не брала, работала, себя не жалея, ты его точно заслужила и без Гарна.

― Благодарю, ― искренне. ― Как понимаю, сегодня мне следует довести свои пары.

― У тебя по расписанию осталась только одна, сложные иллюзии, теория, ― махнул рукой Ротшильд. ― Если декан не назначил тебе замену, ведь ты уже отсутствуешь пятнадцать минут, то принимайся за сборы, либо же доведи, однако ты знаешь: если замена есть, оплата за рабочие часы отойдет назначенному преподавателю.

― Конечно. Я понимаю. А с чем вообще связано это дело с министерством?

Ротшильд пожал плечами. Он и сам не знал. И до сих пор якобы не знает, ему по секрету сообщили, мол, указание сверху. Вот так.

― Иди. И не волнуйся. Как высшим угодно, так оно и будет. Иди.

Поклонившись, вышла в приемную, на меня недовольно зыркнула Корн и тут же отвлекалась на звонок, судя по оговоркам, ректор звонил, насчет моего отпуска предупреждал. Перечитав составленное с новыми правками заявление, подписала его, после чего попросила копию расписания.

― И зачем оно вам сейчас? На вашу лекцию уже замену нашли. Идите, собирайтесь в отпуск свой, мастер Гарн!

― Ханзаде.

― Что?

Глава 7

Я не ошиблась в своих подозрениях, собственно, чутье меня редко подводило, а оно неустанно шептало, тревожно извиваясь драконицей в грудине: Эмануил станет меня поджидать в домике, и да, только я ступила на порог, да дверь прикрыла, как он выскочил из кухни, как демон из вулканического пепла.

(У демонов древней крови есть одна особенность: они могут перемещаться пеплом. За то, что после перемещения с их тел опадают излишки пепла, очень сильно напоминающего по виду вулканический, а перемещения выдаются очень внезапными, резкими, быстрыми, именно и пошла подобная поговорка, как – выскочить, словно демон из пепла.)

Раздраженный, взлохмаченный, в расхристанном виде бывший муж, хвала высшим силам, заступил мне дорогу. Лицо, которое я когда-то очень давно, будто бы в прошлой жизни любила, перекошено от гнева.

― Не думал, что ты так быстро явишься сюда, Мелек, ― цедит сквозь зубы, скрежеща эмалью, этак он её скоро до корня сотрет. ― Очень этому рад. На ловца, так сказать, и зверь бежит. Что смотришь, любуешься делами поганых рук своих?! Из-за тебя я не могу выйти отсюда!

А я действительно глядела на руну «прокаженных», и да, она очень радовала мой глаз.

― Руна не может держать тебя взаперти, Эмануил, ты волен быть где хочешь, тем более, у тебя занятия сейчас, разве нет?

― Да! ― рявкнул злобно. ― Да! Но с этим, ― ткнул в покрасневшую щеку, ― не могу! Меня же засмеют, по твоей же вине, бессовестная.

― Не тебе мне о совести говорить. К слову, ты знаешь, эту руну ничем не смыть? Её бессмысленно тереть, она и на мясе останется. И никакие чары, ― шептала с наслаждением, ― не способны её вывести, пока ты не замолишь, не отмучаешь все, слышишь, все свои грехи. А теперь, дай мне пройти, пока ещё чем не приложила.

Обхожу опешившего Гарна, мне в спину орет:

― Какие ещё грехи, Мелек?! Подумаешь, переспал с другой женщиной, многие мужчины так делают! Куда ты идешь?! Стой и слушай, пока я с тобой разговариваю, совсем от рук отбилась. Стой, сказал! Я научу тебя покорности, тварь ты такая.

Обернулась, наблюдая как бывший несется ко мне с такой яростью и ненавистью, что, будь мне не всё равно, я бы крепко испугалась, однако мне было кое-что известно, чего пока не знал Гарн. И да, мне наплевать. А теперь…

Три… два… один…

Он тянет ко мне руку, желая дернуть на себя и, наверное, отхлестать, в общем, навредить, как его отбрасывает от меня непроницаемым защитным куполом. С удовольствием наблюдаю, как Эмануил, отшатнувшись, по инерции пятится назад, неуклюже размахивая руками, у него едва получается баланс сохранить, таращится на меня во все глаза изумленно, воздух ртом хватает.

― Ну, как? Научил? ― насмехаюсь тихо. ― С сегодняшнего дня ты не можешь и пальцем меня коснуться, магия древних не даст. Всё, что ты можешь, Манул, — это бестолково гавкать шавкой.

Развернувшись, спокойно двигаюсь в комнату, не страшась повернуться к врагу спиной, принимаюсь собирать вещи.

― Что ты делаешь? ― недовольно спрашивает, появляясь в проеме.

― Вещи собираю.

― Куда?

― Это тебя не касается.

― Еще как касается, Мелек! Я ТВОЙ МУЖ!

― Ты не понял? Ты мне никто. Я с тобой развелась, и древние моё желание благословили. Ты никто, Манул.

― Ты не у себя дома! Ты не можешь так просто со мной развестись, я не позволю! ― визжит.

― Уже позволил. Уже. Твои слова ровным счетом ничего для меня не значат.

― Магии, пусть и древней, недостаточно, Мелек! Слышишь? Недостаточно!!! И ты знаешь об этом!

― А я сделаю всё, чтобы было достаточно, ― говорю совершенно спокойно.

Таращится потрясенно, не понимая, что со мной делать, кулаки сжимает беспомощно. А моя душа просто поет. Как же я рада наконец освободиться.

― Тебя уволят. Ты не можешь свалить перед проверкой, Мелек. Ты не знаешь, но…

― Я всё знаю. Ректор меня отпустил.

― ЧТО?! Как он мог?! А-а-а! Спелась с ним, значит. Может, ты ему дала, вот он и…

― Слушай, закрой рот. Слышать не могу тебя и не хочу.

― Что, правда глаза колет? ― вспыхивает победоносно.

― Мне плевать, что ты думаешь обо мне, только по твоим суждениям можно понять, какой ты человек. Впрочем, ты, Эмануил Гарн, кто угодно, но не человек. Ты животное. Впрочем, звания животного ты тоже не достоин.

― Да я тебя сейчас!..

Устало наблюдаю, как он вновь летит на меня, желая, наверное, придушить либо убить, ведь на этот раз магия защиты не столь мила, она отбрасывает его от меня с такой силой, что Гарна просто размазывает по стене, отключив сознание. Валяется теперь у стеночки, вот и хорошо. Блаженная тишина.

Собрав небольшую сумку, остальное спихнув в чаро-карман, переодеваюсь в одежду для верховой езды высшего ранга. Удобная и комфортная. Добавляю темную мантию, чтобы походить на человека из касты наемников, заглядываю к казначею за монетами. Пусть у меня на пластине имеются свои сбережения, лишними средства никогда не бывают. А покидаю академию, не забыв предоставить привратнику дозволение ректора.

Глава 8

Прежде чем отправиться домой, я арендовала коня на ближайшем постоялом дворе. Животное можно было оставить на другом постоялом с запиской, чтобы вернули «домой», и коня по имени Заргон доставят потом без проблем обратно. На Заргоне с ветерком домчалась до городка Вильбург, находящегося от столицы в двадцати километрах. В Вильбурге я желала посетить живописный холм Морки, где в той, прошлой жизни был развеян прах моего сына.

Погладив покорного Зарга по морде, мрачно глянула на имение Гарн, расположенное в низине. Едва удержавшись от плевка в темные стены, присела на траву, безмолвно оплакивая, к счастью, не рожденного своего малыша в этой ветке событий.

Ветер трепал волосы, как бы спрашивая: зачем ты здесь, дитя? А я так же молчаливо отвечала: чтобы навсегда оставить прошлое в прошлом, ведь в Морки больше я не собиралась возвращаться.

После смерти Ильяс был похоронен не по людским традициям, я на том настояла, не глядя на злость и возмущение по этому поводу бывшего мужа. Он был погребен как настоящий дракон, пусть Ильяс не имел полноценной ипостаси, но для меня он всегда был моим маленьким драконышем и обязан был быть погребен как подобает дракону, а именно сожжен в огне в дорогом белоснежном одеянии, с золотыми монетами на веках. Я сама об этом позаботилась, сама предала тело своего малыша огню и развеяла его прах в этом прекрасном свободном месте.

Единственное, я бы с радостью привезла прах на свою родину, но уже тогда была очень слаба, а смерть горячо любимого ребенка подкосила меня до седых волос. И мечта так и осталась мечтой. О чём жалела до самой смерти. А теперь жалеть больше не о чем.

― Спасибо, за всё, ― прошептала, поклонившись Морки, вернулась к безмятежно щиплющему травку коню. Забравшись на него, заметила, как от особняка Гарна в мою сторону спешат несколько ездоков. Ударив пятками по бокам, припустила Зарга, игнорируя крики остановиться. Ага, как же. Размечтались.

― Давай! Зарг! Йа! Быстрее.

Оставив коня на постоялом дворе Вильбурга и рассчитавшись с хозяином, на железной станции приобрела ночные билеты до портового городка Дейона, где мне следовало пересесть на судно, движущееся до Островов, моей родины.

В ожидании часа отбытия спокойно пообедала, прикупила на рынке небольшие безделушки — сувениры для семьи, не забыв прикупить и несколько красивых платков-вуалей, а также тонкие перчатки. Всё же моя родина – мальтумайская страна со своими обычаями и порядками. А перед самым отбытием связалась с ректором, коротко сообщив, что покидаю наше королевство, не забыв поблагодарить за всё, сделанное Ротшильдом для меня.

(Острова либо же Мальтумайское государство имеет свою строгую веру в высшие силы и единого бога демиурга Мальтуи. Чтобы долго не вдаваться в объяснения — порядки и обычаи в этой стране схожи с исламом, однако более свободного постулата и имеют заметные различия с верой нашего мира, правление на Островах – Султанат.)

― Не благодари, Мелек. Всё же я чувствую за собой вину, в некотором роде, не говори по этому поводу ничего, и знай: ты мне ничего не должна и ничем не обязана. Спокойной тебе дороги и попутного ветра, пусть он будет к тебе благосклонен.

Коротко склонила голову в почтении.

― Если тебе интересны новости академии, то Эмануил так и не покинул домика, пришлось ему пригрозить: если и завтра станет отказываться от своих обязанностей, академии придется с ним распрощаться. Ох, видела бы ты его лицо, Мелек! ― смеется Ротшильд.

― Он так просто не сдастся, ректор. Выйдет завтра.

― Я не сомневаюсь в этом. Твой бывший муж заслужил всё, что с ним стало. Очень надеюсь, комиссия проверки снимет его с должности первой очередью.

― Не стоит на это рассчитывать, ― поморщилась. ― Каким бы ни был Манул дурным человеком, а свои обязанности он всегда хорошо исполнял.

Ректор поскучнел.

― Твоя правда. В общем, отдыхай, настраивайся на новую жизнь, будем ждать твоего возращения, дай магия.

― Пусть будет так. До встречи, почтенный.

Железнодорожный флаймер-поз без проблем добрался до Дейона, где я после чуть больше часа ожидания пересела на малый лайнер-шах. Стояла теперь у ограждения, любуясь искрящимися в лучиках восходящего солнца морскими водами, испытывая небывалое умиротворение и предвкушение от скорой встречи с родом.

Всего через двое суток я сойду на Острова. Меня так и подмывало отослать весточку родным, однако не стала этого делать, хотелось немного пошалить и сделать родным сюрприз.

Несмотря на раннее утро, порт гудел многолюдностью, все занимались своими делами. Погрузка на наш корабль шла полным ходом, капитан лично встречал путешественников. Его несколько хмурый боцман занимался проверкой билетов. От созерцания морской глади меня оторвал женский вскрик. Повернувшись, заметила распластанную у ног мужчин юную девушку в небогатом дорожном одеянии. Бедняга, видно, запнулась обо что-то и больно ударилась, по её бледным щекам текла влага.

Капитан принялся поднимать неустанно благодарящую его девушку, в то время как боцман проверял билеты.

― Капитан, здесь проблема. У этой девушки билет оплачен до Ристайна.

(Ристайн – крошечное государство по пути на Острова.)

― Да, это так, ― пролепетала незнакомка. ― А в чём дело?

Глава 9

Каюта была небольшой, темноватой по понятным причинам, ведь имелось всего одно небольшое окошко, выходящее на морские воды, с односпальной кроватью, вещевым сундуком возле неё, письменным столом, но самое главное, — со своей собственной маленькой уборной. Оценив нехитрое убранство, девушка обеспокоенно покосилась на меня.

― Вы уверены, что я не стесню вас, госпожа?

― Уместимся. Давай без условностей, моё имя – Мелек. Твоё?

― Илиана, госпожа. Илиана Фиделис.

― Рада знакомству. Располагайся, за той дверью уборная и купель, ― кивнула на узкую дверцу напротив постели.

― И я, спасибо, ― девушка робко улыбнулась, стянула с головы капюшон, из-под которого тотчас выскочили миленькие мохнатые ушки. Заинтересовано на них глянула.

Надо же, как интересно. Илиана Фиделис – мурина. Раса, что многие века верно служит драконам, и родовая фамилия её с мурийского переводится как Верный.

Отвернулась раньше, чем Илиана заметила моё внимание, однако по тихому «ох», мне понятно, что проявление ипостаси стало для самой девушки неожиданностью, собственно, шалости сути мурин вполне нормальны для молодого возраста, а Илиане не дашь и тридцати.

― Оставлю тебя ненадолго, не стесняйся хозяйничать, ― говорю через плечо, у дверей.

― И вы… то есть, ты не боишься за свои вещи? Что я могу что-нибудь стащить, например?

Коротко улыбнулась.

― Нет.

― А... Почему?

― Охранки накажут любопытную воришку получше меня, скоро вернусь, ― подмигнув побледневшей соседке, вышла наружу.

И вновь стояла, наслаждаясь соленым воздухом и умиротворяющей гладью воды. Погрузка пассажиров на судно заканчивалась. Скоро отплытие. Взглянула на часы. Двадцать минут, уже вечером, минуя Ристайн, мы войдем в нейтральные воды.

Невольно задумалась о бывшем муже. Как бы я ни хотела, перестать анализировать своё прошлое я не могла, как и удивляться своей слепоте и дурости.

Такие поступки, такая я, совсем на себя не похожа.

У меня складывалось такое ощущение, что Гарн мог меня чем-то опоить либо же зачаровать, иначе же я ума не приложу, отчего так слепо ему доверяла, отчего любила такой больной нерациональной любовью. Будто бы и не я была вовсе. Могло ли быть такое? Даже не знаю. В теории да, на практике сложно, дракона просто так не очаровать.

Сейчас во мне по большой части говорит опыт прожитых лет, он ведь никуда не стерся, хвала предкам. Мне сейчас не почти сорок, а двадцать четыре, согласно хронологии. И как бы я ни хотела разобраться во всей этой грязи, да только опять-таки эти терзания не имеют никакого смысла. Если только добавляют опаски, ведь если предположить, что Гарн меня каким-то образом зачаровал, он может повторить своё грязное дело, однако я ничего о таких чарах не знаю. Только магию иллюзий, есть кое-какие чары иллюзий, что могут навести похожий морок на мага, вот только он не только запрещен, но и недолговечен.

― Госпожа, ― рявкнули на ухо зычным голосом. Повернув голову, вопросительно глянула на взлохмаченного боцмана. ― Отчаливаем. Займите свою каюту.

Сухо кивнула.

― Мышка не доставляет вам хлопот? ― хрипло поинтересовался.

Смерила мужика нехорошим предостерегающим взглядом.

― Мышка не доставляет хлопот, и ей никто их не доставит, ― отозвалась бесцветно, за моей спиной развернулась иллюзия речного монстра, подмигнула опешившему боцману алым глазом и спряталась в водах.

Мужик нервно сглотнул.

― Понял, не дурак, госпожа магиана. Мышка под вашей защитой.

― Помни об этом. И другим матросам передай. Помойные неверные коты долго не живут. Никому ведь не нужны пустые проблемы, не так ли?

― Конечно. Какие проблемы. Не забудьте про ужин. На вашу мышку порция тоже найдется.

Сухо кивнула. Вот и хорошо, раз мы поняли друг друга. И только время покажет, насколько.

Глава 10

Вернувшись в комнату, Илиану не застала, зато из ванной слышалось журчание воды. Небольшой вещевой узелок девушки так и лежал, немного развязанный, там, где она его и оставила.

Переодевшись, села с книгой за стол, включив тусклый ночник. Через какое-то время прошмыгнула в каюту мурина. Смущенно покосившись на меня, девушка нервно принялась укладывать в узелок кое-как почищенные вещи.

― Откуда ты, Илиана? ― спросила, не отрываясь от чтения. ― Где родилась?

Мурина замерла в замешательстве.

― Спрашиваю слишком личное?

― Н-нет. Нет, госпожа, то есть, Мелек. Я родом с Островов. Но мои родные, когда мне не было ещё и двух лет, переселились в королевство людей, в южной глубинке — Царух, омываемой морем. На Островах слишком влажно и жарко, мама часто болела, папа хотел переселиться в северные земли, но целители сказали ему, что и соленый воздух ей только на пользу пойдет. Путем изучения гео-карт, папа увидел решение в излечении матушки именно в Царухе, там не так жарко, влажно, душно, и он не ошибся, маме стало лучше, вот только… ― голос мурины сорвался, она замолчала, поджимая губы.

― Твоя матушка всё равно отошла в иной мир. Мне жаль.

― Да. Спасибо. Мне было почти десять, когда это случилось. Иная болезнь поразила её. Видимо, судьбу не обмануть. А вскоре и отец угас, а так как иных родственников у нас не было, меня отдали на попечение детского дома под королевским патронажем. Там… было неплохо. Когда выпустилась, не могла жить в Царухе, стены того дома мало того, что обветшали давно, давили на меня, я продала его, какое-то время снимала комнату в Кариде, подрабатывала как могла, да только… ничего путного у меня не вышло, зато я познакомилась с Андреасом, моим женихом, ― губы мурины тронула легкая улыбка. ― Он ждет меня, я знаю.

(Карида – столица человеческого королевства – Лиадар, в древности Хамзез.)

У меня имелось к Илиане ещё много вопросов, в особенности о её так называемом женихе, однако я решила оставить их на другой раз, и без того выведала немало. Не то что мне было так важно узнать о новой соседке всю её подноготную, нет, и дело не в собственной безопасности, дело в том, что не только мурины рождены, чтобы драконов защищать, но и драконы обязаны защищать своих мурин. Тем для меня страннее, почему девушка первым же делом не вернулась на Острова, отчего её правительство не переправило в по-настоящему родные земли? Вот что мне непонятно.

― Ну, а вы, Мелек? Расскажите что-нибудь о себе.

Усмехнулась. Интересно, что ей доложить, моему телу по факту двадцать три года, а на деле духовно тридцать два с лишним, я вернулась из прошлого и плыву домой, где меня ждет один из древнейших мальтумайских родов.

Представляю, как кошка схватится за сердце и примется кричать о том, что срочно нужен целитель душ, одной магиане головушку подправить.

Конечно же, ничего такого я не рассказала, коротко поведала о том, что и сама родом с Островов, обучалась в столичной академии по обмену, доучилась до мастера, подумываю поступить, как и хотела, в высшую магистратуру, конечно же, после развода, о последнем не упоминала.

Мурина сидела на постели, молча слушала, таращась на меня с какой-то мечтательностью и ноткой удивления, под конец она тихо выдохнула:

― Я бы тоже хотела обучаться в академии, да только мой дар слишком слаб, у меня рензер на четыре единицы бытовой направленности, ― опускает голову хмуро.

(Рензер – обозначение магического резерва/потенциала.)

― Четыре единицы – проходной балл, на платном вполне возможно обучаться.

― В том и дело, платное я не потяну.

Помолчав, перелистнула страницу:

― Посмотрим.

Девушка недоуменно вскинулась на меня, подтянула к себе колени.

― Ты сказала, тебе двадцать три, я верно поняла?

― Верно.

― Ты младше меня на год, но у меня складывается такое впечатление, что ты гораздо старше, намного старше, ― на её макушке появились два мохнатых ушка, прижались к голове. ― Слишком взрослый говор и суждения. Взгляд колкий, внимательный, не упускающий ни одной детали, ты всё подмечаешь, что говорят, как смотрят, движения, ― мурина поёжилась. ― Это… странно.

Дернула уголком рта. Я сама себе по пробуждении казалась древней старухой. Всё ещё свежи раны, и как долго они будут заживать, мне неведомо.

― Я мастер академии магии, ничего удивительного.

― Да, но слишком молодой мастер, даже мастера так себя не ведут. Ты кажешься старше лет на десять, а то и все пятнадцать.

― И всё же, мне столько, сколько сказала.

Кошка поджала губы, ей не нравился мой ответ.

― Я тебя пугаю, Илиана?

― Если только немного, в разумных пределах, ― бледно улыбнулась она.

…В каюту постучали, с моего короткого разрешения, заглянул юный парень в, несмотря на застиранность, чистенькой одежонке, сообщил об ужине, который накрыли на палубе под навесом. Поблагодарив парнишку, закрыла фолиант, наклоном головы позвала мурину за собой.

Глава 11

Гарн

Под покровом ночи Эмануил Гарн спешил на окраины Кариды. Злачные трущобы, как называли эту местность.

Добравшись до древнего, лишь чудом ещё стоящего на сваях домика, он привычно обошел его с черного хода, толкнул не запертую дверцу, предварительно наложив на нос фильтрующие чары, уж слишком густой зловонный запах царил в помещении, в первый раз его даже вывернуло. Впрочем, это последнее, что он хотел сейчас вспоминать.

Передернувшись, Гарн торопливо прошел по длинному узкому коридору в самый конец и толкнул дверцу, та со скрипом отворилась, спиной ко входу в старом кресле-качалке сидела старуха, бормотала под нос не менее старую, давно забытую людьми колыбельную, песня прервалась, старуха шумно втянула носом, отозвалась скрипуче:

― Чего на этот раз тебе от меня надо, мальчишка?

― Твои чары перестали работать, ведьма, ― лениво процедил, опасливо приближаясь к старухе. ― Моя жена… Дрянь Мелек собралась на развод подавать, магией меня опозорила, заклеймила. Ты ведь обещала: с твоей заточкой она будет послушной овцой, а на деле? Ты обманула меня!!!

Кресло резко повернулось к мужчине, тот от неожиданности отшатнулся, отвел взгляд с расширившимися от ужаса зрачками, сжал губы, сдерживая тошноту, всё же ведьма выглядела на редкость ужасно: высохшая мумия с редкими волосами-сосульками, в белесых рыбьих глазах играл зеленый потусторонний огонек.

Манул считал, некромантские куклы-зомби и то краше будут.

Ведьма вперила в мага изучающий взгляд и разразилась каркающим, довольным смехом. У Эммануила раздраженно дернулась щека. Терпеть не мог, когда в его сторону смели пускать насмешки.

― Погляжу, уделала тебя маленькая овечка. Обхитрила. И от чар моих благополучно избавилась, тебя вот наказала, нет в ней больше моей туманящей магии, потому и не раболепит перед тобой, потому и проклятие её легло легко на твою душу. А я тебя предупреждала…

― Замолчи. Лучше создай мне ещё один артефакт, иглу эту свою, я хочу, чтобы Мелек была моей, хочу, чтобы снова смотрела на меня как на самое дорогое, что у неё есть…

― Отомстить ты ей хочешь за своё унижение. Прошла давно твоя так называемая любовь, сразу, как добился драконицу, так и прошла. Ни дня ей не был верен в браке. Да и вообще не любил, признайся, а? Хотел в свои руки непокорную куклу, так?

― И что с того? Тебе-то какая разница, что за дело до драконицы? Так, всё. Ты мне нервы трепать будешь, ведьма, или сделаешь, что прошу?

― А что ты мне можешь дать, сокол небесный? Всё, что мог, — всё мое теперь. Часть твоей души за магию сильную свою. За богатство – души родных твоих у меня. Что же с тебя брать, а-а-а?

― Так главное ты не получила ещё, ― цедит сквозь зубы. ― Что просила за Мелек, не получила. Она от меня так и не понесла.

― Хм. И не понесет. Не бывать этому. И чары не помогут. Первенец твой и её не будет моим, не твоего рода он родится. Нет у тебя ничего, что ты можешь мне предложить.

Кресло повернулось спинкой к магу.

― Будет, слышишь? Только сделай иглу свою! Как родится ребенок, заберешь! Клянусь. Душу его тебе завещаю, как и обещал.

― Ха. Иди-иди, ― помахала рукой. ― Пустозвон.

― Не зли меня, ведьма! Дай иглу, и рассчитаемся! Другую невинную душу в крайнем случае получишь, а я хочу Мелек! Слышишь? ― топнул ногой. ― Хочу!

― Темные силы, за что такой дурень мне на голову? Ладно. Будет тебе игла. Завтра приходи. А теперь сгинь, устала я.

Манул злобно потер ладони и удалился, а следующей ночью, как и завещала старуха, вернулся, ведьма протянула ему коробочку из темного бархата, да только тот ухватился за неё, как ведьма ловко отняла, выдала сухо, гипнотизируя мага:

― Как и в прошлый раз, воткнешь в основание черепа, понял? Но гляди, девчонка должна тебе если не доверять, то расположена к тебе, понял? Иначе ничего не выйдет, чары в землю уйдут. И помни про дитя. Ты обязан его мне дать, срок тебе год.

― Какой год? Это мало! Два!

― Полтора и не месяцем больше! И гляди, не исполнишь обещанное, сам останешься без души, и все твои родичи от мала да велика моими рабами станут за грязный твой осколок души.

― Ладно, ― рыкнул сквозь зубы, пропустив последнее мимо ушей, выдергивая коробку под хохот старухи. Раскрыл её, залюбовавшись небольшой толстой витой палочкой с острым наконечником. Он верил: всё у него получится.

И сучка Мелек ещё будет ползать в его ногах.

Вот только Гарн напрочь забыл: проклятие древних не даст ему и на расстояние пальца к драконице подойти. Он проиграл, так и не начав бой.

_________________

Вторая часть визуализаций здесь: https://litnet.com/shrt/Id3m

Глава 12

Мелек

Первый сон в прошлом выдался на редкость чутким, как было когда-то давно, во время воинского домашнего обучения. Всех детей в моём роду обязательно обучали хотя бы минимальному искусству боя. Уметь держать клинок, как и уметь за себя постоять должен был каждый член моего рода, каждый его ребенок, и я не исключение, нас с братом и вовсе гоняли до белого света в конце жизненного пути, войны нервно трубку в сторонке раскуривали.

Только после брака с мерзавцем Гарном мой навык постепенно иссяк, чему я сейчас удивлялась, а тогда даже и не задумывалась об этом.

Тело моментально бессознательно напряглось ещё до того, как к моему затылку притронулись чужие пальцы, что успели только отвести пряди. Шумный вдох соперника — и я на рефлексах резко перехватываю чужую конечность, выкручиваю под тихий изумленный писк и подминаю под себя «врага», одной рукой удерживаю его запястья над головой, второй не сильно сдавливаю горло.

Сон окончательно слетает, подо мной, потерянно хлопая ресницами, со слезами испуга в уголках глаз – мурина.

― М-мелек? ― удивленно пищит.

Слегка ослабив хватку, требовательно спрашиваю:

― Что ты собиралась сделать, Фиделис?

Под моей ладонью дергается горло в сглатывании.

― Я… Я хотела удостовериться, что мне… что мне не показалось…

― Что не показалось?

― Там… Там у тебя под волосами что-то непонятное, но знакомое мне, веющее зловонным тленом.

― Что? О чём ты? ― медленно отпускаю её и убираю волосы в заколку. ― Какой ещё тлен? Давай спокойно, по порядку и четко.

― Я ещё вчера учуяла нечто странное, какую-то темную грязь, в магическом проявлении, не сразу поняла, откуда идут эти мерзкие эманации, только уже когда спать укладывались, но не решилась что-то тебе сказать по этому поводу, ― лепетала мурина, глядя куда угодно, но не на меня. ― А ночью я уже просто не могла спать из-за этого запаха, вот… Хотела посмотреть, что там такое.

Раздумывала над признанием Илианы. Нюх у её расы не просто отменный, он очень особенный: они могут чуять не только следы негативной магии, но и душу человека в зависимости от чистоты своей расовой принадлежности. Причин лгать мне у Фиделис я не находила. Скорее всего, всё так, как она и сказала, а на мне какая-то ловушка.

― Я верю тебе. Можешь посмотреть, что тебя так во мне смутило?

Мурина робко кивнула.

Слезла с девушки и повернулась к ней спиной, перекидывая хвост волос на грудь. В затылок ткнулся чужой нос, шумно вдыхая, потерли местечко у первого позвонка пальцами и тихо констатировали:

― Вот здесь, в атланте… ― прошептала. ― Проклятый артефакт…

(Атлант – верхний шейный позвонок, сочлененный с черепом.)

У меня расширились зрачки, дыхание перехватило.

― Старый. Не активный. Точнее, перегоревший, он не работает, к счастью, но продолжает фонить. Чтобы понять, что это такое, нужно его достать, желательно как можно скорее. Вот только… я не целитель…

― Насколько старый?

― Больше года установки. Ближе к двум годам, а перегорел не так давно, несколько дней всего. Что же с вами такое приключилось…

Подняла руку, останавливая вопросы, потянулась когтем к шее, но корабль так сильно качнуло, что кошка, не удержавшись, с криком полетела на пол, а я, чтобы удержаться, машинально протаранила когтями постель. Ещё один толчок, затем ещё один.

― Что это такое?! ― кричит Илиана.

Всё затихает. Но штука в том, что на каюты установлены глушилки, и что творится на судне, нам просто не слышно.

― Не знаю, но сейчас узнаем, ― говорю, приоткрывая дверь, вдоль позвонков холодок. Каюту заполняют мужские тревожные крики и жуткий грохот, судя по звуку, пушек.

― Скорее…

― Быстрее!!! Не спите! Нападение!!!

― Они близко. Близко!!!

И главное:

― ПИРАТЫ! БЕРИГИСЬ!!!

Переглядываемся с ошалевшей кошкой. Безднова бабушка. Этого ещё не хватало.

Собравшись с мыслями, набрасываю на себя чары быстрого облачения, наплевав на то, что одежда без четкой концентрации села криво, а штаны вообще накинулись наизнанку, затем кидаюсь к сумке, из которой достаю подаренный братом на совершеннолетие клинок, его я так ни разу и не достала с того момента, как познакомилась с проклятым Гарном. Зато после узнанного от мурины, мне многое становится понятным.

Так, забудь пока об этом, Мелек.

Поцеловав ножны, резким движением освобождаю от них сверкнувшего серебряной сталью Кричащего.

― Останься здесь, ― жестко говорю наблюдающей за мной круглыми глазами кошке, быстро сплетая волосы в тугую косу.

― Что? ― ахнула Илиана. ― Мелек, ты пойдешь туда? С ума сошла?!

― Сказала, будь здесь.

― Но…

― Не спорь. Как только уйду, закрой каюту, подопри двери чем-нибудь и спрячься. Оружие есть?

Глава 13

Выглянула наружу, оценивая обстановку. Хорошая новость: пираты нас ещё не швартовали. Нашла взглядом боцмана и змейкой ринулась в пучину нарастающего хаоса.

Как назло, пошел ливень. Грянул гром.

Капитана нашла на мостике, он отчаянно пытался уйти от столкновения, — тщетно. С минуты на минуту нас возьмут либо же на таран, либо на абордаж. Туда-сюда бегали члены команды, не обращая на меня никакого внимания. Это даже хорошо. Нет времени с ними объясняться. Бросилась прямиком к боцману, что находился под обзорной башней.

Коротко глянув на стремительно приближающийся, вдвое больше нашего, зловещего вида корабль с черными парусами и характерной меткой, крикнула, заглушая раскаты грома и шум дождя:

― Я могу помочь!

Мужик дернулся от неожиданности, глянул на меня как на безумную.

― Святые граали, ты что здесь делаешь? ― закричал, размахивая руками. ― Пошла в каюту, живо давай!

― Я сказала, могу помочь, ― достала клинок. ― Я обладаю магией.

Боцман с секунду таращился на меня неуверенно, обернулся на своего капитана и махнул рукой.

― Ладно. Коль такая отчаянная. Будь по-твоему, магиана. Помощь лишней не будет, всё равно, коль на сладим, подохнем все здесь. Меня держись, поняла? И давай без дурости. Берегись!

Отдернула руку, и вовремя: на то место, где была моя ладонь, прицепился крюк. Мы с боцманом выглянули за борт, а там шлюпка с пиратами, во рту клинки, первый полез. За спиной усилились крики наших, видимо, окружили, гады.

― От напасть. Щас. Щас получат от меня бравого, ― бросился к бочке, вскинув её на руки, со всей дури бросил на поднимающихся пиратов. Снаряд угодил по макушке первого, он сорвался и с ором полетел в воды мимо своих подельников, которые, игнорируя это, лезли дальше. Моряк выругался.

За спиной – лязг оружия. Обернувшись, хмуро обозрели картину: наши уже вовсю сражались с захватчиками, капитан отбивался сразу от двух мужиков в грязных одеждах, кто-то поскальзывался на мокром настиле и получал клинок в грудь или горло.

― Нечистые силы!

Меня схватили за предплечье и утянули за ближайшие бочки.

― Здесь посиди, ― буркнул боцман, обнажая свой клинок. ― Магия в тебе, говоришь? Так попытайся сделать ей что-нибудь, например, сбросить этих собак, ― кивнул на перепрыгнувших борт с нашей стороны пиратов и было ринулся к ним, успела дернуть за руку, сдувая недругов обратно за борт воздушным лассо, моряк удивленно крякнул.

― Я обладаю магией иллюзий. Помнишь ту тварь, что тебя испугала? Я могу воссоздать осязаемую в трех-динарном объеме, что потопит корабль этой падали, но мне нужно время. Своими силами мы их так не перебьем. Их больше, чем нас.

Моряк думал недолго.

― Действуй, дочка. Прикрою.

― Как тебя зовут?

― Бордер.

― Бордер, по возможности предупредите своих людей, чтобы в штаны не наложили.

Фыркнув, мужик бросился в бой.

Под звон мечей села в медитативную позу, развела руки, кастуя меж ними ману. В каюте я этого сделать не могла, глушилки не пропускают никакие чары, тем самым условно путники на недолгое время под защитой, а ведь многие спят и даже не знают о том, что за их жизни прямо сейчас идет ожесточенный бой и есть павшие.

…Лоб в испарине, по виску к щеке — капельки пота. Ещё немного, ещё чуть-чуть. На усилии дожала своей рензер почти всухую, вливая в заготовку всю силу, ведь создание подобной иллюзии не только очень сложное, но и ужасно затратное, а ещё запрещенное на моем уровне рензера, поскольку чревато выгоранием, зато можно рензер раскачать, если не погаснет от заложенных усилий. А ведь ещё иллюзии следует программу приказа заложить. Это тоже непросто.

На моменте финальной части построения иллюзора верховной категории, ко мне с рычанием ввалился пират, оскалился плотоядно. Приподняла ресницы, нельзя терять концентрацию, нельзя. Двинула рукой к клинку, пират по инерции двинулся на меня, вываливая из своего грязного рта не менее грязные словечки, за его спиной возник Бордер, одним движением перерезал гаденышу горло. Кивнули друг другу, боцман с боевым криком ринулся в гущу сражения, а я продолжила свое дело.

Влив последние капли, натужено закричала, разводя руки широко в стороны, выбрасывая оформленную в заклятие ману в небо, затем резко свела. Секундная абсолютная тишина, ни клёкота птиц, ни пения стали оружия, затем… Вторя моему призыву, разбило небо громогласным рокотом диковинное чудовище под мощный плеск воды.

Крики ужаса. Звон оружия. Грохот пушек. Всё это не на нашем корабле, на вражеском. Запах крови и смерти. Моё собственное тяжелое дыхание в ушах, слепота в глазах медленно иссякала, возвращая зрение.

Привела в норму дыхание, проанализировала состояние рензера, сойдет, не досуха себя выжала. Хорошо. Выбравшись из своего укрытия, полюбовалась, как мой зверь, весело размахивая монолитными щупальцами, крушил пиратское судно. Красиво идет ко дну.

У недругов, что с перекошенными мордами топтали настил нашей «Девы», мечи вывалились из рук, таращились на своё судно шалыми от ужаса недоверчивыми глазами. Насчитала с дюжину пиратов. А главное, наши тоже стоят, любуются. Непорядок.

Глава 14

Прислонившись к стене, всё пыталась нормализовать дыхание, в то время как кошка прыгала вокруг меня, стараясь выяснить, нужно ли мне чего, и восторгаясь моей смелостью, граничащей с глупостью, и всё такое, так и говорила. Стянула с плеч плед, Илиана громко ахнула:

― Мелек! Кошачьи боги, да у тебя кровь! Почему не сказала о ранении?!

― Уймись уже, Илиана, ― улыбнулась уголком губ, ― это не моя кровь. Врагов.

― А-а-а… Да? ― прищурилась с подозрением, ― а почему пахнет твоей кровью? И вон, рука твоя, в твоей крови, почему дуришь меня? Давай, воды горячей организую и…

Вспомнила о игле, открыла ладонь, в которой злополучный артефакт был зажат, и молча протянула неопределенно муркнувшей кошке.

― Лучше погляди на это.

Мурина присмотрелась к содержимому в моей руке и протяжно зашипела, на голове вскочили ушки.

― Да, ― хмуро констатировала, принюхиваясь, ― это оно. Грязное племя! Кто же такое мог с вами сделать, Мелек? Зачем?

― Мне и самой интересно, ― провела большим пальцем по мертвому артефакту. ― Ты знаешь, что это такое конкретно?

Фиделис дернула носом, протянула руку:

― Можно посмотреть? Вообще, не стоило это трогать голыми руками.

― Ты сама сказала: артефакт мертвый.

― Да, но страховка в темных делах никогда не мешала, госпожа Мелек, ― пожурила несколько иронично и взяла вещь. Покрутила в пальцах, принюхиваясь, рассматривая, в общем, изучая.

Бросив грязный плед на пол возле постели, решила потом его почистить, достала из сумки сменную одежду, предупредив Илиану, отправилась в душ, хотя, я была бы даже очень не прочь искупаться в холодных нейтральных водах, и трупы врагов, в них затонувшие, меня нисколько не смущали. Мне было о чём подумать. Я многое и сама уже поняла, но пусть Илиана выскажет своё мнение.

В каюте кошка сидела за столом, направив луч стационарного светоча на иглу. Рядом с ней стояла огромная плошка дымящегося и одуряюще пахнущего травами бульона, из него торчала деревянная ложка.

― Матрос принес, сказал: для вас, капитан распорядился. Всё хотел вас увидеть, я не дала, сказала, завтра насмотрится, ― робко улыбнувшись, кивнула Илиана на посудину.

Тихо рассмеялась, закидывая почищенные магией вещи в сумку.

― Хорошо. Хорошо, ― села на пол, прислоняясь спиной к постели, принялась отчищать казенное имущество матросов. ― Тебе есть что мне сказать? ― имела в виду иглу.

― Проклятая черная магия гадких ведьм, ― изменившись в лице, прошипела девушка. ― Это ведьминых рук дело, Мелек. Видимо, ваш враг обратился к старой ведьме за помощью, чтобы очаровать вас и подчинить, в этой игле я вижу нити, направленные на подчинение и лишение разума заговоренного. Вставишь такую иглу в череп жертвы, и ты её кукловод. Так вот, ― обернулась ко мне.

Кивнула, проходясь светящимися ладонями в мане по ткани.

― Так я и думала.

― Вы знаете этого нелюдя, что желал вас подчинить?

Хмыкнула, ещё как знаю. Теперь всё расставлено по полочкам. Пазл сошелся и сшился нужными нитками. Так, значит, Гарн? Так, значит? Думается мне, о том, кто я такая, ты узнал раньше, чем я тебе сама открылась. Ладно, не имеет особого значения.

― Вижу, знаете.

Коротко глянула на воинственную кошку, продолжая своё дело, накладывая стежки на прохудившееся местами полотно, не в битве, конечно, но почему бы не помочь.

― Этого нелюдя нужно найти и предать судье, Мелек! Ведь если нелюдь попытался испоганить вам жизнь, и он знает, что у него не вышло, наверняка знает, ведь вы здесь, а не в его лапах, он обязательно попытается ещё раз!

― Не беспокойся, Илиана. Не беспокойся на этот счет, и спасибо за помощь.

― Но…

― Всё хорошо. Не переживай. У меня всё под контролем. И это непростое дело — тоже.

Кошка удивленно моргнула и расплылась в улыбке.

― Ну, раз так, я спокойна. Вы очень хорошая госпожа, Мелек. Вы спасли меня, и уже не раз. Помогли попасть на корабль, поделились своей каютой и от пиратов уберечься помогли, ведь если бы они захватили нас, кто знает, что было бы.

― Высшие силы помогли. Ладно, ещё есть время, чтобы немного подремать. Давай отведаем похлебку и станем укладываться, да? ― поднялась, складывая починенную вещь аккуратно, положила на стол, собираясь завтра, то есть, уже сегодня отдать. ― Думается мне, утро на «Морской деве» наступит позже сегодня.

Кошка улыбнулась и согласилась. Без капли брезгливости потрапезничав из одной плошки, дружеской ложкой, наконец улеглись.

Спустя несколько часов, когда кошка ещё сладко спала, в отличие от меня, я так и не смогла сомкнуть глаз, тихо оделась, прихватила плед и выскользнула наружу. Вопреки моему разумению, на палубе кипела жизнь. Никто не спал. Велись зычные мужские песни о морских походах, да чистилось до блеска судно. Меня заметили сразу. Гомон стих до оглушающей тишины, и она тут же взорвалась овациями.

Выступил на мой путь Бордер. Вскинул руку, сжал в кулак, прекращая крики чествования.

Глава 15

Корабль подходил к Островам. И получаса не пройдет, как я сойду на родную землю. Сжав пальцами борт, протяжно вдохнула подзабытый, но не забытый воздух моей родины. Рядом с неуверенным видом стояла мурина. За эти недолгие дни мы с ней немного сдружились. Она много рассказывала о своём женихе, только рассказы эти вселяли недоверие к личности этого Андреаса.

По рассказам кошки, они и виделись всего несколько раз. Он повстречался ей, когда она подрабатывала в одной из таверн, и якобы кошка ему так понравилась, что он в тот же день признался ей в чувствах. Однако ему якобы пришлось уехать в Ристайн по делам семьи, но они часто переписывались. Позавчера он должен был её встретить в Ристайне, и кошка печалилась, что этого не произошло. Собиралась по схождении на сушу прислать ему весточку о своём местонахождении. Мне это всё несколько не нравилось. Что-то нечисто с этим Андреасом. Что-то нечисто.

Вчера я предложила мурине погостить в моём доме, она оробела, но не стала отказываться, сказала, подумает. А я не стала давить.

Загомонили матросы. Взволновались другие путешественники, хватаясь за свои сумки. Началась швартовка. Илиана нервно сжала у горла ворот плаща, тяжело выдохнула. Положила руку на её плечо.

― Ты подумала над моим предложением? ― негромко спросила. ― Пора дать ответ, Илиана.

Фиделис покосилась на меня с мученическим видом.

― Я всё ещё не знаю, что сказать. Я не хочу тебя стеснять. Не хочу быть обузой. Если ты дала бы мне какую работу, мне бы не было так сложно, но… ― она поджала губы, капюшон на макушке натянулся ушками. ― Выходит, я будто бы вымогаю у тебя монеты.

Тепло улыбнулась.

― Послушай. Ты меня никак не стеснишь, обещаю. А работы в моём доме найдется столько, сколько твоей душе будет угодно, однако мне бы хотелось, чтобы это время ты была не работницей, а моей уважаемой гостьей.

― Что же это за дом у тебя? ― прошептала девушка. ― Я чую, у тебя древняя кровь, но так и не смогла разгадать твою сущность и понять тебя, Мелек.

Легонько похлопала по хрупкому плечу.

― Так ты согласна?

Илиана перевела внимание на раскинувшийся перед нашими глазами озелененный порт, демиурги, как мне этой сочной зелени не хватало. Строения белоснежные, с купольными крышами и арочными окнами. Уже началась разгрузка, люди покидали «Морскую деву».

― Да. Я соглашусь.

― Молодец. Договорились, ― накинула на голову капюшон, пряча волосы, поправила на руках перчатки. Илиана нервно притронулась к своему, натянула поглубже. ― Идем.

У спуска дорогу мне заступил боцман и крепко обнял, матросы дали боевой клич.

― Мы будем помнить тебя, дочка. И скучать.

Хлопнула его по ключице.

― А что по мне скучать, Бордер, даст великий Мальтуи, обратный путь будем вместе плыть.

Бордер расплылся в довольной улыбке и кивнул. Мне протянул руку капитан лайнер-шаха.

― Как я и сказал на нашем трапезном восхваленном ужине, я должен тебе услугу за помощь, госпожа Мелек.

Коротко склонила голову.

― Посмотрим, уважаемый Эдерос Маиский. Посмотрим. Хорошей швартовки и попутного ветра.

― Береги себя.

― И мышку, ― поддакнул боцман с доброй усмешкой, Илиана смущенно отвернулась.

Моряки синхронно стукнули по грудине, и мы наконец сошли с трапа на сушу. Глубоко вдыхаю напитанный солью и свободой воздух, приседаю на корточки, притрагиваясь к земле, растираю в пальцах. Благодать.

― Ты мне очень сильно кого-то напомнила в этом жесте, Мелек.

― Кого?

― Моего отца, ― улыбается с тоскливой робостью. ― Он тоже так делал. И мама.

― Идем, Илиана. Наймем флаймер.

Глава 16

До моего дома мы ехали минут сорок. Я с интересом, в неимоверно приподнятом настроении рассматривала из окна окрестные виды, всецело ими наслаждаясь, сердце трепыхалось в груди, в животе порхали бабочки. Как же я соскучилась…

― Давно не была в родных землях?

― Давно, Илиана, очень давно.

Кошка кивнула, мол: это видно.

― Твой род из приближенных к султанской семье? Эта дорога ведет ко дворцу нашего Шаха и его приближенных, проживающих на территории Султанства.

В ответ улыбнулась уголком губ.

― Ты вскоре узнаешь, Илиана. Терпение.

― Что-то мне не нравится эта таинственность вокруг тебя, Мелек, ― проворчала кошка.

Флаймер по моему приказу остановился в трехстах метрах от монументального дворцового строения. Возле главных ворот, конечно же, стояли янчеры из охранного корпуса и ещё несколько конных со стороны дворца.

(Янчеры – воины Султаната. Деление на четыре корпуса. Охрана дворца. В том числе подразделение конной охраны. Султана, его семьи. Боевая-защитная. Внешняя, в том числе, шпионы Султана.)

Всунув возничему монеты, взяла Илиану за руку и направилась прямиком ко дворцу. Кошка, сообразив куда мы идем, тихо ахнула.

― Мелек…

При нашем приближении янчеры подобрались.

― Стой, ― зычно крикнули нам. ― Сегодня не приемный день. Уходите! ― скрестились острые пики, защищая проход. По ту сторону заржали лошади, переступая с ноги на ногу, махали хвостом. Меня разобрало легким смехом и гордостью.

― Яркого солнца, воины!

Медленно стянула перчатку под пристальным вниманием и перевернула руку внутренней стороной, поймала озадаченный, напряженный взгляд янчера. В центре ладони вспыхнула ярко-голубым, с огненными ледяными искрами родовая татуировка принадлежности к Султанскому роду. Оформилась в сферу, воспарив над рукой и отобразившись голубыми языками пламени в моих глазах, чьи отражения я видела в зрачках янчера.

Всхлипнула за спиной Илиана. Янчеры мигом склонились, убирая пики, ударили кулаками по грудине.

― Султани Ханзаде. Добро пожаловать домой. Открывай, ― громогласный стук древком. ― Султани Ханзаде наконец прибыла в родные земли.

Вперед сорвались конные, спеша донести благую весть до моих домочадцев.

Взяв окаменевшую кошку за руку, коротко оповестила, что Илиана Фиделис — моя гостья, и потащила мурину по территории. Острое зрение выхватило вышедших на площадную галерею мать и брата. Изнутри — радостный толчок не только моего пробудившегося дракона, но и моего сердца.

― Мама…

Очередной страдальческий всхлип Илианы.

― Султани, да? Значит, Султани! О, великие силы… Вот это я вляпалась.

Подмигнула пыхтящей мурине.

― Тебе у нас понравится, не сомневайся.

― О, да, я не сомневаюсь! ― беззлобно, но очень ядовито. Отпустила смешок. Теперь всё совершенно точно будет хорошо.

― Дочка, ― кинулась обнимать матушка после церемониального поклона. ― Почему не предупредила о своём визите? Мы бы подготовились.

― Хотела сделать сюрприз. Брат, ― склонила голову. ― Совсем вырос.

― Мелек, мы не виделись всего месяцев шесть. Когда бы я успел? ― смеется несколько напряженно. В раскосых вишневых глазах легкая грусть и облегчение, черные слегка курчавые волосы взъерошены. Видимо, брат от волнения не раз зарывался в темные вихры.

― Целых шесть месяцев, брат, этого достаточно.

Мама украдкой покосилась на мурину. Перехватив её взгляд, положила ладонь на плечо кошки и представила её:

― Илиана Фиделис. Моя гостья.

― Мурина? ― цепко на кошку, та смущенно потупилась. Заметила, как посерьезнел брат, уж слишком пристально изучая Илиану.

― Да, так и есть, Султанша, ― робко отозвалась мурина, привлекая к себе цепкое внимание и молодого ханне. Сглотнув, девушка дернулась, отводя смущенный взгляд. Скулы братца подозрительно заострились.

(Ханне – (произношение - ХаннЭ) титул наследника, обозначающий: свободный от брачных уз сын повелителя. Ханн – женатый. Ну, а Султани – дочка повелителя, как только Мелек выйдет замуж по законам Островов (её брак с Гарном не признается Островами, поскольку заключен вне традиций этой страны), станет, как и мать, Султаншей.)

― Будь нашей гостьей, дочка, ― матушка жестом отдала распоряжение служанкам подготовить для Илианы покои. ― Проходите. Все расспросы позже. Дорога наверняка была не так проста. Вам следует хорошо отдохнуть.

― Мама, а где повелитель?

― На совете, дочка. Вечером увидишь его.

Сердце в груди легонько сжалось. Покорно кивнула и последовала вместе со слегка оглушенной муриной во дворец.

Глава 17

Умиротворенно нежилась в ароматной купели. Прислужницы уже успели хорошенько вымыть мне волосы и провести иные термальные процедуры, после чего обновили воды и оставили по моей просьбе одну, вежливо предупредив: легкие закуски принесут в комнаты. Девушкам была благодарна, давно я не чувствовала себя настолько хорошо, как сейчас. А может, родной воздух в том помогал.

По правде сказать, я немного отвыкла от порядков собственного дома и уже давно не полагалась на помощь слуг, будь то облачение в наряд, либо же приятные термальные процедуры, по той простой причине, что слуги поместья Гарн не только были колкими на язык, но и излишне грубыми.

Часто мне казалось: тем девушкам доставляло огромное удовольствие как бы случайно причинять мне боль, и пусть морально я пала, но не могла позволить с собой так обращаться и довольно-таки быстро отказалась от всякой «помощи», чем злила Гарна, только в этом плане он ничего поделать не мог. Как понимаю, он специально подговаривал людей, а то и платил, чтобы они намерено доставляли мне физические и моральные неудобства, ему хотелось меня сломить.

Поморщилась. Вот же урод. Довольно о нём. Он своё получил и обязательно ещё получит.

Растерев тело и волосы горячим полотенцем, накинула халат. В моей спальне из открытых настежь купольно-арочных окон дул приятный теплый ветерок, теребя прозрачный шелковый тюль, наполняя помещение солоноватыми запахами моря, жаркого песка и пряностей.

Глубоко втянула носом воздух, удовлетворенно оглянулась, испытывая капельку нежности и печали.

Обстановка с моего последнего визита в этих покоях ничуть не изменилась, она так и осталась, какой и была, ведь в моем роду действовало хорошее правило: если член династии покидает дворец, его комнаты запечатываются в том же виде, в каком оставил их хозяин.

Чуть наивная обстановка, выражающаяся в милых рюшах на подушках, девичьих оттенках, декоративных безделушках, умилительном коврике на полу с толстым ворсом, и в то же время строгая и сдержанная. Эти покои характеризовали свою хозяйку как юную девушку с высокими ожиданиями от жизни, что смотрит на мир с клинком в руке и широко распахнутыми глазами.

Я любила свой дом, но эти стены, я давно уже не та Мелек, и обстановка моему внутреннему мировоззрению больше не соответствует. Притронулась к несущей стене, отдавая в сердце дворца импульс, передавая сердцевидному ядру изображение новых покоев.

Легкомысленные занавески исчезли, заменяясь откатными плотными шторами, на окнах обновилась защита. Если посмотреть на них магическим зрением, увидишь острые зубастые пики решеток. Стены поменяли оттенок из персиково-серебристого в грубый синий с золотой каймой. Больше не было причудливой лепнины, как и изображения лунных созвездий на потолке.

Постель трансформировалась в двуспальную с металлическим каркасом и вензелями рода, нежного балдахина, как и столбиков, больше не было, коврик исчез, вместо паркета — шахматный ламинат, ростовое зеркало в тяжелой раме, книжный шкаф из дубового массива.

Из гардеробной исчезли все легкомысленные, на мой вкус, платья, строго заменяясь лишь национальными одеяниями. Пока я здесь, не желала видеть наряды иных стран в своем гардеробе. Кабинет тоже претерпел значительные изменения, теперь он мало чем отличался от отцовского. Пожалуй, не стала трогать только ванную.

Закончив, по привычке отряхнула руки, затем перекусила обещанными сестрами закусками, только закончила, как в дверь постучали.

(Сестрами во дворце частенько называют прислужниц, они же служанки.)

― Дочка, можно войти?

― Входи, матушка.

Султанша замерла на пороге, удивленно осматриваясь.

― Необычная смена обстановки.

― Проходи, мама. Как устроили мою гостью?

Султанша насмешливо выгнула бровь.

― Ты сомневаешься в нашем гостеприимстве, девочка?

― Никогда, ― улыбнулась. И крепко обняла родительницу, украдкой вдыхая родной аромат водных роз и пряностей.

― Твоя любопытная гостья осваивается. Дай, я на тебя посмотрю, ― обхватила мои руки у запястья, внимательно изучая. ― Совсем стала взрослая. Однако я вижу печать горечи на твоём прекрасном лице. Чего я не знаю, Ханзаде? Твой… человеческий супруг дурно с тобой обращается? ― приподняла мягко голову за подбородок. От матери, великой Султанши, ничего никогда не укрывалось. ― Ты знаешь, ты всегда можешь мне всё рассказать, особенно сейчас, когда мы одни и я пришла к тебе не как Султанша, а мать.

― Я понимаю, мама. Давай оставим разговор о моей брачной жизни до ужина.

Материнский взгляд потяжелел, она мимолетно скользнула по моему животу и нехотя кивнула, отступая в этом вопросе.

― Как скажешь, но не жди поблажек от повелителя. Он до сих пор разгневан твоим выбором и всё не может смириться с ним. Супруг Султани — не истинная пара дракона, дурной выбор.

Улыбнулась уголком рта. О, повелителя, как и всех членов рода, ждет большой и, думается мне, приятный сюрприз.

― А что насчет этой кошки? Ты уверена, ей можно доверять? Проблем не возникнет? Откуда она?

― Илиана Фиделис родом с Островов. Вынуждена была уехать с родными в Царух, стечением обстоятельств, вернулась в родные земли. Насчет каких-то проблем, не думаю, мама. Однако, никому нельзя доверять.

Глава 18

Естественно, от моего снаряда брат мастерски увернулся, отбив его своим клинком в стену, все звездочки фигурно воткнулись в неё. Аллэнхан тихо присвистнул.

― Моя маленькая сестренка, смотрю, сноровку ты не растеряла. И брак с человеком тебя ничуть не послабил.

― Аллэнхан! Имей совесть, ― нарочито возмутилась. ― Даже ханне не пристало врываться в покои к девушкам, что ты вообще делаешь на женской половине дворца? И я тебя младше всего на три года, ― подкинула в ладони легко вытащенный из-за перевязи на талии клинок.

Брат тихо расхохотался.

― Надо же, как расфырчалась. Иди ко мне, сестренка, дай на тебя посмотреть, я соскучился, ― бесцеремонно заключил в крепкие медвежьи объятия, да так, что кости едва не хрустнули. ― Не смог утерпеть, столько времени не видеть свою маленькую сестренку, моё бедное сердце кровью обливается.

Отпустила ехидный смешок, на короткое время ощущая себя той самой Мелек, удивительное дело.

― Балагур. Я тоже скучала, брат, ― сжала ткань мужского платья, впиваясь в неё пальцами. ― Как твоё здоровье? Тренировками, я вижу, ты себя всё это время не обделял.

― Как и ты. К слову, твой человеческий муженек остался в Лиадар? И как это он тебя так просто отпустил? Сразу видно — человек, дракон бы своё сокровище ни за что одну не выпустил из гнезда, ах, да, у него и гнезда-то нет.

― Вижу, ты больше соскучился по сестринскому кидару на своей бессовестной пятой точке, неустанно ищущей приключений, ― зубасто оскалилась. Брат в театральном суеверном ужасе округлил глаза и схватился за зад.

(Кидар – деревянная тренировочная боевая палка с круглыми наконечниками в человеческий рост, трансформируется нажатием на серединную руну в удобную для бойца величину.)

― Держи свой кидар от моей ягодичной мышцы подальше, Ханзаде!

Широко улыбнулись друг другу. Хлопнула брата по плечу и отошла.

― Кстати, я бы не прочь испытать твои навыки владения кидаром, ― задорно прищурился брат. ― Не забыла ли их. Заодно, крылья расправить. Я чую твоего дракона: ей не терпится вкусить неба. Совсем ты не жалеешь свою самочку, сестра.

Проигнорировав братское осуждение, согласно кивнула. Я бы и сама не прочь, не только по дому, но и по тренировкам соскучилась, я только рада оценить способности и навыки.

― Не вижу причин отказаться. Когда?

― Да хоть сейчас. У меня часовой перерыв. В оружейную?

― В оружейную. Только по пути зайдем к моей гостье, хочу узнать, не требуется ли ей чего.

Черные, как самая беспросветная ночь, глаза брата по кайме хищно сверкнули, закрывая чернотой весь белок, зрачок на мгновение вытянулся в острую неоновую желтую иглу. Брат поспешно отвернулся, не заметив моей хитрой ухмылки.

― Конечно. Расскажи-ка мне об этой гостье всё, что знаешь, сестра, ― двинулся к выходу.

― Это ещё зачем? Она моя гостья, Аллэнхан, и мне за неё отвечать.

― Бесспорно, ― ровный тон, но не дыхание. ― И всё же, я отвечаю за безопасность дворца.

― О, повелитель назначил тебя главой внутреннего янчерского корпуса?

― Временно, да.

― Поздравляю, брат. Ну, хорошо, ― буднично пожимаю плечами. ― Расскажу.

Глава 19

Илиану поселили в гостевом крыле, соседнем с нашим, и приставили девушку в качестве служанки. Она-то нам и открыла. А вот сама мурина, как оказалось, сладко спала на широкой постели, свернувшись в милый клубочек и зарывшись носом в одеяло. Во сне Илиана не контролировала свою сущность, её ушко дернулось с бесшумным шагом брата в глубь помещения.

Придержала дракона рукой, на меня вскинулся угрожающий хищный взгляд. Кошка сонно завозилась на постели. Жестом отозвала Аллэнхана. Сдвинув черные брови с тем же хищным изломом, он нехотя последовал за мной обратно в коридор.

Обратилась к служанке:

― Сообщите вестником, когда наша гостья проснется.

― Конечно, Султани.

― Исполняйте веления госпожи Фиделис в рамках разумного, как важной гостьи.

Девушка понятливо поклонилась. Мы с братом отправились, как и планировали, в оружейную.

― Приглянулась она тебе? Или ты в ней пару почуял?

У брата дернулась щека.

― Пока не понял. Но что-то в ней определенно меня влечет.

― Это заметно.

Скулы Аллэна четче обозначились.

― Ну, а что насчет тебя, Мелек? Как супружеская жизнь с человеком? Отец до сих пор не может принять твой союз, при упоминании человека в ярость приходит, ведь ты о свадьбе своей просто короткую записку отправила, и всё на том, ― брат отпустил зубастую насмешку. По тому, как сжались его кулаки, понятно: и его зацепило, не только отца. Не могла их винить. ― Однако больше всего он злится, что ты толком и весточки не слала. Пожалуй, именно это его больше остального огорчает.

― Матушка предупредила. Не будем об этом.

― А что не так? ― нахмурился Аллэн. ― Ханзаде?

― Ты всё узнаешь за ужином.

― Заинтриговала. Ладно, как скажешь.

В оружейной, облачившись в доспех из аэрнудской кожи, не пропускающий и саму магию, не говоря уже о ранениях, подогнала под себя чарами. С последнего раза, как я их надевала, они мне оказались несколько велики, о чём, естественно, не преминул отпустить насмешку Аллэн. Прихватив кидар, отправились на плац.

По пути мы с ним условились сначала потренироваться, а уже потом расправить крылья. Брат всё пытался побольше вызнать о моей жизни в человеческом королевстве и остался очень недоволен, попеняв на мои короткие, мало информативные ответы.

Перед тем как ступить на чистейший песок плаца, оставили обувь за ограждением, синхронно перемахнув за него. Брат активировал защитный купол и подмигнул.

― Готова? Я надеру тебе зад! ― с хищной усмешкой выставил в мою сторону сложенный кидар, большой палец нажал руну, активируя устройство, и орудие трансформировалось в деревянный посох с него ростом.

Нажала на свой и стукнула им о песок, становясь в стойку.

― Посмотрим, кто кому надерет, ― отозвалась холодно и гаркнула: ― Нападай!

Губы Аллэна расползлись в зловещей усмешке, он качнул головой.

― Хочешь подсмотреть мою тактику, сестренка? Ладно, будь по-твоему, ― и ринулся в бой.

Крестовое столкновение кидар высекло голубоватые искры, Аллэн дернул орудие вниз, метя мне в босые стопы, отпрянула, а затем, нагнувшись, резво проскользнула под его рукой и легонько ударила по мужскому заду.

Брат выгнулся и резко обернулся, наши синхронные клыкастые усмешки. Жестом подозвала его: мол, ну, давай, покажи мне, чего стоишь.

…Неподалеку проходила тренировка янчеров, их внимание мы и привлекли, привлекли настолько, что они покинули своё дело, немного приблизившись к нашему плацу. В небе неторопливо летали драконы.

Стук кидар, ввысь летят кружевные искры, мой тихий ох, когда и мне прилетело по мягкому месту, смешок брата, затем его протяжный стон, ведь мой кидар настучал по его широким лапам, прыжок назад, кувырок через голову, и подсечка сбивает Аллэна, но он не падает, опирается ладонью о песок и чиркает мне по ребрам. В крови разгорается дикий азарт.

Спустя час сидим на песке, выравниваем дыхание. Как ни странно, но Аллэн меня победил, уложил на лопатки, придавив древком горло, выдохнув победно, что я якобы труп. Вот только я всё равно не чувствую себя побежденной.

― Ты хорошо сражалась, ― говорит гордо. ― Видимо, в своей человеческой академии не забываешь о тренировках.

Горько про себя усмехнулась. До столкновения с Гарном не забывала, а потом… сколько лет прошло, а мои руки не держали ничего тяжелее моего ребенка. Тряхнула головой, поправила фейкес, заправляя за него выбившиеся пряди волос.

― Довольно прохлаждаться, полетаем? ― протянула ладонь. Брат глянул на неё озадаченно и усмехнулся, якобы принимая помощь. Рывком подняла его на ноги.

Покинув плац, повернула невидимое на пальце тонкое колечко, позволяющее одежде оставаться после смены ипостаси. Я испытывала небольшое волнение, ведь так давно не оборачивалась. Брат первым с победным ревом взмыл к небесам, развернув черные с алым оперением крылья, я немного замешкалась, поскольку затылком ощутила нечто странное.

Взгляд метнулся к тенистому дереву, где краем глаза заметила некую смазанную тень. Всю тренировку с братом именно оттуда я чуяла стороннее внимание, напитанное интересом, восхищением и чем-то не особо мне понятным, а ещё дразнящим кровь легкой опасностью.

Глава 20

В покои вернулась усталая и как никогда удовлетворенная, после тренировки и полета я словно обновилась, будто бы скинула с плеч огромный, тянущий вниз и пригибающий к земле валун.

В спальне внимание привлек оставленный на тумбе фонап — переговорный компактный визуализированный артефакт. К счастью, фонапы за столько лет совершенно не изменились, нет, были улучшены кое-какие функции, но совсем незначительно, а мой так и вовсе не менялся, только прошивка, и всё же я была рада видеть в нём старые контакты.

Индивидуальные для каждого фонапера руны сигнализировали: со мной пытается связаться мастер Медиз.

Провела над экраном ладонью и легонько кинула фонап на постель, над гаджетом воспроизвелся иллюзор Медиз, как обычно, чуть ниже уровня плеч. Вот только мастер имела весьма возмущенное выражение лица.

― Мелек! Ну, наконец-то! Ты не отвечала, и я уже начала переживать!

― Элизабет, ― улыбнулась, ― рада тебя видеть. Как дела в академии? Есть хорошие новости?

― Ой, лучше не спрашивай, ― зажмурилась Элли, теряя боевой настрой. ― Проверка только началась, а уже как минимум двух мастеров и одного магистра взяли на карандаш.

― На карандаш — это не уволили, не переживай. Не тебя, надеюсь.

― Ты что! Хвала магии, нет! В противном случае, ты бы видела совсем другое лицо мастера Медиз, и очень сомневаюсь, что оно тебе бы понравилось. Но вообще-то я с тобой по другому поводу связалась. Мастер Мелек, ― тянет нехорошо, ― как твоё поведение обозвать, чтобы цензурно вышло? Ты почему со мной не попрощалась?! Сбежала наглым образом, и теперь…

Элли прищурилась:

― Так, а где это ты теперь? Ты же вроде домой собиралась в отпуск небольшой, почему на тебе островитянская одежда, причем неплохого качества, я бы даже сказала: премиального, камни — по виду не стекляшки, а их вон сколько, волосы собраны под фейкес, а это фейкес, ты знаешь, я в своё время Мальтумайское государство вдоль и поперек изучала, уж очень меня интересовал их уклад жизни и традиции, так что платок этот я ни с чем не спутаю.

Элизабет глядела совсем уж подозрительно, даже голос понизила до низкого тона:

― Что происходит, Мелек? Ты как на Островах оказалась вместо Ристайна? Согласно твоему личному делу, ты родом оттуда. Проспала и прибыла на Острова? Мне начать снова переживать?!

Что ж, вот и моя тайна, пусть не для всей академии, а для Медиз раскрыта. Собственно, больше скрываться я не желала, но и самостоятельно кричать по возращении в Лидар на каждом углу о своем истинном происхождении не собиралась.

― Уж точно не стоит. Я дома, Элли.

― Как это? Не поняла. Ты в Ристайне? А почему тогда в традиционном облачении Островов?

― Всё просто. Мальтумайское государство — мой родной дом.

У Элли отвисла челюсть.

― Так, мне нужно сесть. Жажду подробностей! И почему ты это скрывала?! Причем, судя по пошиву одежды и украшениям, ты далеко не из бедного простого рода… Ты сбежала из дома?!

В легком замешательстве закусила губу.

― Нет, конечно. Просто прими как данность, Острова — мой дом, и всё.

― Но…

― Элизабет, у каждого разумного есть право держать при себе личную информацию.

Медиз смутилась.

― Ты права. Хорошо, расскажешь, когда будешь готова.

― Договорились. Как ректор?

― Держится. Но не всё так хорошо на самом-то деле, Мелек. Ладно, мне пора, на кафедру кто-то зашел, я тебе ещё наберу.

Освежившись в подготовленной прислужницами купели, попросила приготовить суркан, собираясь проведать Илиану, удивилась: неужели всё ещё спит? У сестер спросить тогда я не догадалась насчет мурины. Однако, когда вышла из ванной, на постели меня ждал… очень откровенный сюрприз.

(Суркан – облегченной ткани балахон до самых пят пастельных оттенков, по v-образному узкому вороту расшитый мелким бисером, такие домашние платья имел право носить во дворце только монарший род, как женщины, так и мужчины, в том числе правящий Султан, исключая мероприятия любого характера.)

Глава 21

Ошеломленно застыла, во все глаза изучая этот живой подарок.

На моей кровати в соблазнительной позе лежал полуобнаженный мужчина со смуглой кожей, что выдавало в нём уроженца Островов, с длинными гладкими шелковыми, слегка вьющимися на концах волосами оттенка воронового крыла. Создавалась впечатление, что он специально так красиво рассыпал их на подушке.

При моём появлении подарок приподнялся, опершись на локоть, сильные тренированные плечи напряглись, уж молчу о торсе и низко сидящих шароварах из тончайшей ткани, что совершенно не скрывали ни его мужское, четко очерченное достоинство, ни стройные мускулистые ноги с аккуратными стопами и ногтевыми пластинами. Правда, пониже живота я заинтересованно скользнула взглядом всего лишь один раз и вернулась к лицу.

Обрисовала взглядом четкие напрягшиеся скулы, слегка зависнув на сухих, красивой формы губах, и вернулась к неожиданно ярко-синим глазам. Ещё неожиданней — реакция моего дракона, она сильно заволновалась, шумно вдыхая насыщенный аромат молодого самца, в то время как мой мозг анализировал совсем иной запашок, а именно — небольших проблем.

Братец либо Султанша? Задавать такие вопросы наложникам неэтично, тем более, обитатели гарема могут попросту не знать, кто отдал приказ его или её подготовить для ханского рода.

На предплечье незнакомца – массивный золотой браслет с символикой султанского рода, который носили все наложницы и наложники нашего гарема. Скорее, Султанша постаралась, заботливо отправив мне этот, что уж там, шикарный презент.

Усмехнулась про себя, бесшумным хищным плавным шагом надвигаясь на мужчину. У брюнета дернулся кадык, скучающее выражение лица исчезло бесследно. Синие зрачки изменились по вине приблизившейся его сущности, мой дракон затрепетал, идентифицируя особь.

Как удивительно. Вот только незнакомец моему дракону уж слишком сильно понравился, то и тревожило.

— Какой редкий экземпляр мне отправили, — сказала спокойным вибрирующим тоном. — Дракон с демонической сутью. Настоящая диковинка — и всё мне одной? Как твоё имя, наложник? — нависла над мужчиной, мои влажные пряди коснулись его лица.

Мужчина завороженно потянулся к моим губам, отстранилась, шутливо погрозив пальцем, жестом пояснила: не прикасайся. Наложник тяжело сглотнул, слегка мотнул головой.

— Орхаш, — тихо сказал, поспешно добавив: — Султани.

Удовлетворенно улыбнулась. Это имя ему подходило.

— Зачем ты здесь, Орхаш? — подцепила гладкую прядь волос, с удовольствием накручивая на палец. Мимолетно заметила, как тонкая ткань натянулась, обрисовывая крупную головку. Едва удержалась, чтобы губы не облизнуть.

Эта игра может слишком далеко зайти. Мысленно себя остудила. Впрочем, демонический дракон не сразу это заметил, как и собственного желания, его демон любовался мной, пульсирующим алым зрачком. Мощная грудная клетка тяжело вздымалась и опускалась.

Потянула мужчину за прядь.

— Орхаш?

— Да, моя Султани?

Про себя хохотнула. Магия, я уже и забыла, каково это, — испытывать подобные ощущения на себе мужского желания и собственной власти.

— Я задала вопрос, Орхаш.

— Для вашего удовольствия и освобождения, Султани, — несколько хрипло. Видимо, в своих фантазиях этот дракон меня уже разложил и вовсю мелькал бедрами меж моих широко разведенных ног.

Внизу живота томительно заныло, темная часть меня с наслаждением оседлала бы эти тренированные бедра и медленно опустилась на вздыбленный ствол так глубоко, насколько это возможно. Невольно вспомнила о хвостах демонов, которые и имели такие, как Орхаш, я слышала от сестер, имеющих любовные связи с полукровками, что хвост они используют в любовных утехах так умело, что и когда хочется разнообразия, второй мужчина попросту не нужен.

— Для моего удовольствия, значит. Хорошо-о-о, — тяну ласково, грубовато зажав в кулаке пряди, дернула мужчину на себя и впилась в его губы жадным поцелуем, втолкнув меж клыкастых зубов свой язык, сталкиваясь с его.

…Полотенце как бы случайно развязалось, спадая на поясницу, обнажая грудь с торчащими сосками.

Поначалу драконо-демон опешил, а затем с гортанным стоном перехватил инициативу, уже сам ласкал мой рот и язык своим, хозяйничая на эфемерных правах господина, медленно лег на спину, увлекая меня, подхватывая за ягодицы и рывком усаживая себе на промежность, во влажные складки толкнулся бархатный ствол, норовящий выскочить и ворваться во всю длину в жаркое, не защищенное бельем лоно.

Медленно поерзала, оставляя следы своего желания на ткани, Орхаш болезненно застонал мне в рот и одним движением освободил себя, скользнул сладко по складкам и ткнулся во вход. Примерясь, головка легонько вошла, вот только мужчина совершенно не ожидал, что я незаметно создам на его запястьях осязаемую иллюзию, сковывая крепкие запястья меж собой неоновыми искрящимися путами. Оттолкнулась ладонями от матраса и, на памяти тела, умело увернулась через голову назад.

Ударяюсь пятками о пол, ещё один кувырок назад, отскакиваю и от искусителя, и от постели на приличное расстояние. Орхаш обалдело хлопал ресницами, инстинктивно дергая запястьями и группируясь телом, чтобы рвануть за сбежавшей добычей.

Глава 22

Орхаш

Пеплом переместившись в свои покои, кровожадно улыбнулся. Какова! Обломала, как малого демоненка, у которого пирог с мясом отняли.

С щелчком рухнул к ногам браслет гаремников. С той же ухмылкой равнодушно опустив к нему взгляд, прошелся языком по клыку.

…В бликах магических светочей тень на стене устрашающе увеличилась, распахнулись невидимые огромные крылья, занимая всю площадь поверхности.

— Мы ещё посмотрим, Султани. Мы ещё посмотрим, кто кого в следующий раз уложит на лопатки.

Правда, он так и не понял, за что получил такое жестокое наказание от хитрой Султани. Как ни крутил в голове, а понять — не понимал. Наказание ради наказания? Хотя… если бы ему наложницу отправили без его на то желания, он бы тоже не особо был рад, может быть, пришелся не к месту, не к настроению. Во всяком случае, она могла изначально просто выставить его вон, а не давать надежду, доведя его до изнеможения, впрочем, на то она и Султанша, а он гаремный мальчик, был им. Не на что роптать.

В покои без стука ворвался взволнованный Муазес.

— Орхаш, ты слышал… — затормозил, с изумлением вытаращившись на демонического дракона, — это что на тебе? Шаровары гарема? — отпустил короткий недоверчивый смешок, поднимая на лучшего друга ну очень веселый взгляд черных глаз. — Я чего-то не знаю о тебе, друг мой, или тебя разжаловали?

— Муазес, — c рокотом. — Говори, что тебе, пока не отправил… куда-нибудь с особо важным поручением.

— Ах, да, — взъерошил белые волосы и мотнул головой. — Ты слышал, Султани Ханзаде вернулась во дворец после долгого отсутствия? Говорят, её муж, человек, — поморщился дракон, — остался в Лиадаре.

— Да, уже в курсе. Это всё, что ты хотел мне сказать? Больше других дел не нашлось, как слухи по дворцу собирать?

Друг недоуменно моргнул.

— Но ты ведь…

— Муазес, — с легким рычанием.

— Ладно, моё дело — доложить тебе информацию, твоё — делать с нею что хочешь. И справедливости ради, я работой занимаюсь, в отличие от тебя, судя по всему, — красноречивый насмешливый взгляд на шаровары.

— Иди уже, — махнул рукой.

Друг хохотнул, покинул покои, из коридора переместившись порталом.