Развод Я больше не боюсь

Глава 1

Собака лаяла громко, заливисто, но совсем не так, как она лает на чужих. Словно предупреждала хозяев и радовалась гостям. Валя накинула на плечи тёплую шаль, пошла к калитке.

- Кто там? – на ходу спросила она.

- Мама, это мы, открой, - тихо ответила Марина.

- Доча! – охнула Валя и поспешила к забору.

Распахнула калитку, придержала, чтобы не скрипела, взяла у Марины спящего годовалого внука Ванечку. Малыш спал крепко, не мешали ему ни собачий лай, ни то, что лежит на руках.

- Ты время видела? – прошептала Валя дочери. – Таскаешь ребёнка по темноте. Вы на чём приехали?

- Я пешком пришла.

Валя недоверчиво прищурилась. Пешком? Пешком от дома, где живёт Марина с мужем, до её двора не меньше часа топать. Дочь с зятем жили за речкой, на той стороне посёлка. Напрямки бы недалеко, только ведь ещё надо до моста дойти.

У Марины и Бориса дом был – не чета Валиной развалюшке. Большой, двухэтажный, крышу красную издалека видно. Все соседи и родственники завидуют тому, как удачно вышла замуж Валина дочь. Вот ведь двое детей от одних родителей, а какие разные. Сын, Сенька, оболтус, ни украсть, ни покараулить. Только и делает, что приключений себе на одно место находит. И дочка, Марина, умница и красавица. В отличие от Сеньки Марина всегда была послушной, спокойной и ответственной девочкой. Чужого внимания не любила, в школе предпочитала отсиживаться в уголке. Звёзд с неба не хватала, но училась без троек. Когда пришла пора получить профессию, приехал в их посёлок Борис. Закрутился у них роман, не до учёбы стало Марине.

- Что случилось-то? – спросила Валя. – Боря где?

- Пойдём в дом, я расскажу, - ответила Марина и первой торопливо пошла по дорожке.

Малыша устроили спать на диване, обложили подушками, чтобы не упал.

- Где Сеня? – спросила Марина.

- Да кто же его знает? – Валя развела руками. – Гуляет где-то твой братец. Скорее бы уже восемнадцать, чтобы в армию забрали.

- Он хочет?

- Он не хочет, только кто его спрашивает. Недавно, представляешь, сказал, мол, знает выход, чтобы от службы откупиться. Ещё чего выдумал! Да я сама приплачу, чтобы его забрали, охламона. Ну, ты-то зачем пришла? Говори уже, не тяни время. Поссорились?

- Да. Мама… Я к Борису больше не вернусь. У тебя останусь.

Валя охнула и приложила ладонь к губам. Внимательно посмотрела на дочь.

Выглядела Марина плохо: под глазами синяки, будто не спала ночью. Веки опухли, нос тоже – сразу видно, что ревела. На голове не пойми чего: нечесаные волосы собраны в кривой хвост на затылке, затянуты какой-то старой, непонятного цвета, резинкой.

- Что случилось?

- Не могу я с ним больше, мама, замучил он меня. И придирается, и придирается, никогда доволен не бывает. Обед приготовила: то остро, то пресно, то жирное, то постное. Уборку сделала – всё не так, пыль проверяет, представляешь? Ванечка ночью не спит, зубы режутся – опять я виновата. Должна была заранее в другую половину дома уйти с ребёнком и мужу не мешать спать. Должна позаботиться, чтобы он полноценно отдыхал. Всё я ему должна! А мне кто? Мне никто ничего не должен!

- Ладно, ладно, успокойся, - остановила Валя дочь. – Поругались – помиритесь, с кем не бывает. Борис тебя жизни учит, он постарше, поумнее…

- Какой жизни, мама? Как картошку варить? Ты знаешь, что у нас тарелки в сушке стоят, как солдаты на плацу, по росту? И не дай мне Бог их неправильно поставить, Боря будет час жужжать, как осенняя муха.

- Марина! Ты к ерунде не придирайся! – рассердилась Валя. – Я тебя чему учила? Ругает – помолчи, не убудет с тебя. Он поворчит, поворчит, и успокоится.

Марина вдруг всхлипнула, закрыла лицо ладонями:

- Нет, мамочка, не успокоится, - сквозь слёзы сказала она. – Он потом ещё больше злится. Сам себя заводит, придумывает, будто я с его мнением не считаюсь. А потом… Вот, смотри!

Дочь приподняла футболку. Под рёбрами, сбоку, багровел большой синяк.

- Это Боря? – поразилась Валя.

- Он. Ремнём меня ударил. Сказал: раз по-хорошему не понимаю, значит, будет по-плохому.

Валя не могла поверить. Зять всегда казался ей спокойным и доброжелательным. Любил пошутить, правда, иногда его шутки были грубоваты, ну да с кем не бывает, Валя не обижалась. Мог сделать замечание, но в основном вёл себя корректно. Но чтобы ударить! Борис был на десять лет старше Марины, должен же понимать, что не дело это – бить жену ремнём.

- Ты чего натворила-то? – спросила она Марину.

- Ничего. Он с вечера был злой. На складе вовремя товар под навес не убрали, а вчера дождь всю ночь шёл, товар промок и попортился. Боря хотел с виновного стоимость высчитать, большую сумму, только тот уволился.

- Подумаешь, уволился, пусть Боря в суд подаёт.

- Мам, ну какой суд? У него же почти все работники неофициально. И меняются постоянно: платит Боря мало, соцпакета нет. Кто будет за такую работу держаться? Короче, убытки теперь его, а зло на мне сорвал.

- Прям так пришёл и за ремень схватился? – хмыкнула Валя.

Чего-то недоговаривает Марина. Не иначе, сама накосячила.

- Он сначала к саду придрался, что я там траву не убрала до конца. Потом обед не понравился. Потом сказала, что вечно у меня все вещи по углам валяются. Мне не разорваться на этом хозяйстве, ещё больше бы теплиц мне наставил! Корчит из себя агронома, насажает по весне как в фермерском хозяйстве, а потом с меня требует. Почему -то огурцы его элитные желтеют, то патиссоны не растут. Я знаю – почему? Иди сам и выясняй, что с ними не так. Он поднялся в спальню, принёс ремень…

Марина опять заплакала. Валя сочувственно покачала головой, присела рядом, обняла дочь за плечи.

- Сама-то не глупи, доченька. Разве дело – посреди ночи убегать? Думаешь, Боря тебя за такое похвалит? – сказала она. – Семейная жизнь – она разная бывает. И ссоры случаются, и скандалы. Ты поумнее должна быть, похитрее. Видишь, что муж злой, не огрызайся, потакай во всём.

Глава 2

Борис приехал утром. Оставил машину у ворот, зашёл в дом.

Марина уже встала, на веранде кормила Ванечку кашей. Валя услышала шум двигателя, быстро оделась, вышла. Ночью она почти не спала, всё думала о своих детях. Сенька, непутёвый, так и не пришёл ночевать. Где парня носит? Валя бы ещё поняла, если бы загулял с девочкой, дело молодое, забыли про время. Но не было у Сеньки сейчас девочки, она это точно знала. Разругался он с подружкой на прошлой неделе. Тогда где шатается, засранец?

И у Марины плохо дело. Надо поговорить с ними обоими, и с дочерью, и с Борисом. Не дело это, кулаками на жену махать.

Увидев мужа на веранде, Марина вздрогнула. Маленький Ваня радостно что-то залопотал, захлопал «ладушки» - узнал папу.

- Завтракать будешь с нами? – спросила Валя зятя.

- Буду, - кивнул он. - Марина, ребёнка покормишь и собирайся, - как ни в чём не бывало, сказал он жене.

Марина тряхнула головой:

- Я с тобой никуда не пойду. На развод подам – хватит, нажилась.

- Глупости не говори, жена. Подумаешь, поругались, с кем не бывает? Милые бранятся – только тешатся. Я погорячился, ты глупость ляпнула, разве это повод для развода.

- Погорячился? – Марина задохнулась от возмущения. – А ремнём по рёбрам мне ты тоже погорячился?

У Бориса вытянулось лицо. Он посмотрел на Марину, на Валю.

- Каким ремнём? Маришка, ты чего?

Марина, не раздумывая, задрала футболку:

- Таким! Ты что, правда думал, что следа не будет? Ты же меня со всей дури приложил!

Борис встал, подошёл ближе, присел перед женой на корточки.

- Марин, ты где так? С лестницы, что ли, навернулась?

Марина медленно опустила футболку. Вытерла личико сыну, отпустила мальчика ползать по полу. Ванечка сразу пополз к Вале. Сел, протянул вверх руки, капризно надул пухлые, ярко-розовые губы.

- Боря, это ты с лестницы упал! – заявила Марина. – Думаешь, ты меня так вчера звезданул, что мне память отшибло?

Борис посмотрел на жену, на Валю, на сына. Опять на жену. Хмыкнул, зачем-то провёл рукой по шее.

- Марина, окстись, - попросил он. – Да я тебя пальцем не трогал!

- А за ремнём зачем поднимался? – закричала Марина. – Себя хотел отходить? А кто мне сказал, что я по-хорошему не понимаю, значит, по-плохому меня учить будешь? Не ты, да?

Валя подхватила внука на руки, посадила к себе на колени. Она ничего не понимала. Что происходит? Кто из них врёт?

- Маринка! – раненым лосём взревел Борис. – Ты что, головой приложилась? Кто тебя трогал? Какой ремень? Или хочешь меня перед тёщей монстром выставить? Так не получится, не надейся! Тёща!

- Ась? – вздрогнула Валя.

- Я тебе решительно заявляю – я её пальцем не трогал. Откуда синяк- не знаю, пусть сама объясняет.

Марина подошла к Вале, взяла на руки Ванечку:

- Вы тут, мама, разговаривайте сколько хотите. Только я к нему не пойду, и жить с ним не буду, - решительно сказала она.

Ванечка было захныкал, но Марина взяла со стола сушку и протянула сыну. Малыш с удовольствием схватил угощение, зажал в пухлом кулачке, пытаясь откусить кусочек двумя белыми острыми зубками.

Маринка с ребёнком ушла. Валя встала, плеснула себе из чайника воды.

Кто из них обманывает? Борис или Марина? Маришка – родная дочь, вроде и нет повода ей не верить… Почему тогда Боря так уверенно держится и не сомневается в своей правоте?

Скрипнула калитка, и Валя забыла обо всём на свете – Сеня пришёл!

Младший, поздний её сыночек был хорош, как картинка из глянцевого журнала. Чёрные прямые блестящие волосы, глаза, как вишни, брови вразлёт. Пухлые красные губы, смуглая кожа, к которой, кажется, даже зимой насмерть приставал загар. Спортивная фигура – не зря на волейболе с малолетства прыгал, и ноги длинные, и плечи широкие. Уверенные плавные движения и широкая открытая улыбка, от которой хочется улыбнуться в ответ.

- Сенька, свинёнок! – встретила Валя сына.

- Ну, мама, чего ты сразу обзываться? – заметил Сеня.

Схватил со стола кусок хлеба, макнул в варенье, засунул в рот. Запил оставленным Мариной холодным чаем. Увидел тарелку с нарезкой, кинул на кусочек сыра колбасный кружок и всё вместе отправил в рот.

- Ты где был? Ты помнишь, что несовершеннолетний, что я за тебя отвечаю?

- Помню, мама, помню.

Он кивнул Борису и, на ходу стягивая толстовку, пошёл в дом. Нагулялся, значит. Сейчас поест и спать ляжет, опять до вечера. Вечером снова на гульки.

- Тёща, я тебя прошу – поговори ты с ней, - сказал Борис. – Что дома не ночевала, сбежала вчера – ладно, прощаю. Я тоже хорош, наорал сгоряча. Но сейчас пусть собирается и в машину, некогда мне её уговаривать, на работу же опаздаю…

- Ты её вчера ударил? – перебила зятя Валя.

- Да не трогал я её пальцем, чего придумала! А надо было, чтобы глупости не болтала про меня. Я тебе когда-нибудь на жену жаловался? Ну хоть раз? Приходил, рассказывал, что у нас дома творится? Она зачем сор из избы выносит?

В самом деле, зачем? Мало ли что бывает между супругами, совершено необязательно об этом маме рассказывать, меньше знает – крепче спит. Могла бы дочка пожалеть Валины нервы, ей и Сенька немало переживаний доставляет. Учился плохо, в школу чуть ли не каждую неделю вызывали. Прогуливал, хамил, еле-еле дотянул до девятого класса. Потом поступил в училище. Валя надеялась, что хоть там парень подтянется, да только зря. Даже первый курс Сенька не осилил: то у него любовь нарисовалась, то с компанией автостопом уехал, потом вообще перестал ходить на занятия.

Хлебнула она с сыном беды полной ложкой. Думала, хоть с дочкой душой отдохнёт. Так ведь нет, теперь эта колобродить начала!

Валя решительно пошла в дом.

Марина сидела на полу, играла с Ванечкой.

- Собирайся давай домой, хватит в игрушки играть, - строго сказала Валя.

- Не пойду. Пусть уезжает. Думаешь, он за мной явился? Он за работницей своей явился! Завтрака нет, теплицы не политы, и урожай надо консервировать.

Глава 3

Не собиралась Валя сегодня в магазин, тем более вечером, перед закрытием. Сейчас бы отдохнуть, присесть с чашкой чая у телевизора, посмотреть любимую передачу. Но пришлось идти: завтра с утра она хотела сварить варенье, а сахара, оказывается, остался последний пакет. Не то что варить, на ночь засыпать ягоды не чем.

В конце лета темнело быстро, на посёлок опустились сумерки, но настоящей темноты ещё не было. Наверное, именно поэтому Валя и заметила, как за магазин свернула знакомая фигура с коляской. Да ладно бы одна, но рядом с ней шёл мужчина!

Валя, стараясь на выходить на свет и держась в густой тени кустарника, выглянула из-за угла. Под фонарём, никого не стесняясь, стояли и разговаривали Марина с Николаем! Вечером в людном месте, как будто было у них право стоять рядом и говорить! И ладно бы просто поздоровались и разошлись, так нет же, стоят, болтают, Марина смеётся.

Валя вышла из тени:

- Мариша! – громко позвала она. – Пойдём, доча, проводишь меня.

Та удивлённо посмотрела, быстро попрощалась с Николаем и подошла к Вале.

- Ты совсем стыд потеряла? Хочешь, чтобы Борису про тебя донесли? Ты бы ещё на шею ему кинулась, - зашипела Валя.

- Мама, мы просто говорили! Стояли и разговаривали! Что здесь неприличного? Борис и так знает, что мы знакомы, и что дружили в школе. Подумаешь, кто в школе не дружил? Ничего у нас не было серьёзного.

- Это ты мужу будешь объяснять, было или не было. Без того ругаетесь, ещё не хватало, чтобы он ревновать начал.

- Нечего меня из-за пустяка ревновать, - ответила дочь. – Так тебя надо провожать или нет?

- Сама дойду, - рассердилась Валя.

Что за дети? Растишь их, растишь, ночами не спишь, а они только о себе думают.

До закрытия остались считанные минуты. Валя положила в корзину несколько пакетов сахара, когда зазвонил телефон. Участковый! В груди болезненно защемило, стало трудно дышать. Участковый просто так звонить не будет.

- Что случилось? – выдохнула она в трубку.

- Это ты, Валентина Дмитриевна, у Сеньки своего спроси, что случилось, - тяжело вздохнул участковый. - Когда уже их компанию в армию заберут, а? Я праздник себе устрою, с шашлыком и напитками.

В соседнем посёлке Сеня с друзьями что-то не поделили с владельцем ларька. Слово за слово, парни попытались «разобраться» с ларёчником, но тот успел закрыться внутри. Тогда они камнями выбили окно-витрину и, все дружно, положили ларёк на бок.

Пострадавший обратился в полицию. Нашлись и свидетели – люди из соседних домов.

- Из-за чего они поругались?

- Известно из-за чего, из-за того, чего по закону до восемнадцати лет не продают. Вот он и не продал. А они уже навеселе были, начали ему угрожать.

- Мой Сеня ни при чём, - уверенно заявила Валя. – Он не кypит и не пьёt!

- Конечно, конечно, а как же, - грустно усмехнулся участковый. – Все плохие, а твой хороший, попал, бедняжка, под дурное влияние. Или вообще рядом стоял и никого не трогал. Спроси, откуда у него синяк под глазом.

- Откуда?

- Ларёчник приложил. Он мужик сильный, но один бы от компании не отбился, правильно сделал, что спрятался и полицию вызвал. Так что завтра, Валентина, приходи с сыном ко мне в десять утра.

Валя поставила на пол корзину с сахаром и ринулась домой. Если у Сеньки в самом деле подбит глаз, надо обязательно снять побои. Сенька несовершеннолетний, и возможно, хоть это как-то его защитит. Где это видано, чтобы взрослый сильный мужик бил в лицо семнадцатилетнего пацана!

Сына дома не было. На телефонные звонки он не отвечал. Полночи Валя ходила из угла в угол, думала, что делать. Отправить сына к дальним родственникам в другой город? Постараться договориться с ларёчником? Так ведь денег захочет, зараза! А где их взять?

Сеня пришёл, как всегда, под утро. Синяк под глазом был, но сын категорически отказался идти в медпункт. Никто из его друзей не пошёл, а он чего пойдёт? Сколько Валя не плакала, сколько не уговаривала, Сеня её не слушал. Поел и ушёл спать.

Всю следующую неделю они с сыном ходили в полицию, как на работу. Родители остальных пятерых парней подсуетились и почти уговорили пострадавшего забрать заявление. Когда Валя услышала предполагаемую сумму, она схватилась за сердце.

- Пятьдесят? С каждого? – охнула Валя.

Ларёчник подчитал все свои расходы: ремонт ларька, разбитый и помятый товар, моральную компенсацию за понесённые убытки. А на словах передал всем, что если они своих деток великовозрастных воспитывать не умеют, то пусть теперь платят.

Валя пошла к дочери.

- Маринка, что делать? – сокрушалась она. – Таких денег у меня нет, а не заплачу, так под суд Сенька попадёт.

- Мама, ну не посадят же его за хулиганство, - попыталась успокоить мать Марина. – Я узнавала, самое большое – штраф и принудительные работы. Какие Сеньке работы, ему же восемнадцати нет. А даже если и возьмут на работы, то ничего страшного. Пометёт улицу, может ума прибавится. Правда, штраф может быть большой, но ведь его не всем назначают.

- Ой, не знаю, - вздыхала Валя. – Я бы заплатила ларёчнику, но из чего? Как думаешь, Боря даст?

- Не даст, мама. Не обижайся, ты знаешь, у меня своих денег нет. И не будет, пока работать не начну. Боря жадный, он мне в магазине только хлеб и молоко разрешает покупать. Всё остальное сам с оптовки привозит, говорит, я здесь переплачиваю много.

- Ты бы попробовала его уговорить, Марина. Боюсь я суда, аж трясёт всю от страха.

- А Сенька? Его трясёт? Пусть идёт к ларёчнику, кается, прощения просит. Помощь свою предлагает – денег нет, так отработать можно, лишь бы тот согласился.

Валя отрицательно покачала головой. Не пойдёт Сенька к ларёчнику, нечего и надеяться. Молодой, горячий и гордый без меры.

- Сенька сказал, что лучше в камере будет сидеть, чем пойдёт извиняться, - вздохнула Валя.

- Тогда пусть посидит, - разозлилась Марина. – Мы с тобой подпрыгиваем, а ему всё как с гуся вода! Если бы я такое натворила, ты бы мне косы вырвала, а Сеню, наверное, поругала и пожалела сразу.

Глава 4

Валя ждала, что Борис придёт за Мариной на следующий день, но время шло, а зять всё не появлялся.

- Ты хоть можешь объяснить, что опять у вас произошло? – ругала Валя дочь. – Что за привычка такая глупая, чуть поссорились – сразу к маме убегать? А живи я на другом конце страны, что, на поезде бы ко мне уезжала?

- Мам, куда мне ещё бежать-то? Ты права оказалась, приревновал Боря к Николаю.

Ведь говорила – сиди дома, не шатайся по посёлку! Что, дел мало, чтобы выгуливаться праздно по улице? Так нет же, то к подружкам с Ванечкой тащится, то по центральной дороге гуляет!

- Чего тебя на ночь глядя в центр понесло, Марина?

- Погода хорошая, надоело мне дома, всё одна да одна. Боря поздно приезжает, поужинает и спать. Мама, я же с ребёнком была. Ты сама видела – мы просто поговорили немного, школу вспомнили. Слышала бы ты, как меня потом Боря обзывал. Повторить стыдно. Я обиделась, хотела уйти. Он как схватил меня за волосы, аж искры из глаз посыпались. Говорит: я тебя не отпускал!

Марина тихо заплакала. Валя села рядом, обняла дочь. Да что же это такое делается? Конфликты у молодых были и раньше. Кто же без ссор обходится? Но Боря никогда не распускал руки.

- Значит, это он тебя тогда ударил?

- Мама! Он, конечно! Я ему дома говорю: ты зачем маме врал, что не трогал меня? А он – нечего сор из избы выносить. Что между нами происходит -тёще знать необязательно.

Вот ведь какой, необязательно знать! Ты руки не распускай, а то тёща может к участковому сходить.

Борис пришёл только через неделю. Валя увидела во дворе зятя и зашла в дом – пусть сами разбираются. Молодые долго сидели на лавочке, говорили. Рядом, на расстеленном старом одеяле, ползал Ванечка. Со стороны посмотришь – нормальная семья, ребёночек есть, всё как у людей. Но по лицу дочери Валя догадывалась, что разговор был неприятный. Да и Борис то и дело хмурился и зло сощуривал глаза.

Когда он ушёл, Валя поспешила во двор:

- Ну? Помирились? Прощения приходил просить?

- Нет ему моего прощения, - решительно сказала Марина. – Работница ему нужна, а не жена. Знаешь, кто теперь теплицы поливает?

- Кто?

- Соседку попросил, платит ей. Только, говорит, она плохо делает – приходит днём, когда ей удобно, по листьям льёт. А они горят потом от воды.

- Какую соседку? – уточнила Валя. – Не ту, что через два дома от вас?

- Вроде её.

Плохо дело! Через два дома жила молодая одинокая женщина с сыном -подростком. Вале видела её несколько раз: симпатичная, интересная, одевается хорошо. Вся такая из себя фифа-фифа, у неё, наверное, и огорода-то нет. Как-то Валя встретила их соседку в магазине у кассы и обратила внимание на её маникюр: с такими ногтями к грядкам не подходи.

- Иди домой, Марина. Как бы она после теплиц в спальню к вам не перебралась, - сказала Валя.

- Мне всё равно. Я к нему не вернусь.

- А жить как будешь? Одна?

- Да хоть бы и одна! Уж лучше так, чем сутками на его хозяйстве гробиться, а потом ещё и пинков получать!

Валя покачала головой: ну-ну, все мы смелые и самостоятельные, пока не коснётся. Ванечка растёт, ему нужен отец. Да не только отец – много чего ещё нужно будет ребёнку. Одежда хорошая, велосипед, мяч футбольный. Одной обуви сколько мальчишке надо! То подошва отлетит, то порвёт, то уже мало. Разные кружки и секции, чтобы развивался. Репетиторы, чтобы хорошо учился. Где они всё это возьмут? С Борисом у Марины не было никаких материальных забот, муж, хоть и жадничал, но семью обеспечивал хорошо. А сейчас Марина ходила в магазин на Валину скромную зарплату помощника повара в детском саду. Вчера, вон, сколько всякой ерунды накупила! Печенья, конфет дорогих, пряников шоколадных, мол, Ванечка их любит. Ещё и обиделась, что Валя её отругала за траты. Как не ругать, если Валя с Сеней на эти деньги неделю живут?

Вечерами Марина брала сыночка и шла то прогуляться, то к подружке. Валя не возражала, конечно, скучно ей постоянно дома сидеть. Подрастёт Ванечка, пойдёт в садик, будет и веселее и легче – Марина сможет выйти на работу, две зарплаты намного лучше, чем одна.

Когда их с Сеней в очередной раз вызвали к участковому, Валя не удивилась: что же делать, теперь так и будет, надо идти. Опять с работы отпрашиваться придётся.

- Вы чего с пострадавшим не договорились? – спросил участковый. – Он же, вроде, согласен был заявление забрать.

- За такие-то деньги ещё бы не согласен! – усмехнулась Валя.

Участковый удивлённо поднял брови:

- Дмитриевна, ты в курсе, сколько стоит адвокат? А сумму штрафа знаешь вообще? Тебе статью полностью озвучить?

- Не надо, всё я там про хулиганство читала.

- Какое хулиганство? Они же у него ящик пивa взяли, а это уже не 213-я, это уже рaзбой, 162-я, да ещё и группой лиц! Дело, конечно, хозяйское, но чисто по-человечески тебе скажу – лучше бы вам договориться. Статья 162-я это срок, Валентина.

Валю словно ледяной водой облили. Она-то уже почти успокоилась, решила, что обошла беда стороной. Ну заплатит штраф, ну может, если уж совсем плохо, дорогу Сенька неделю-другую пометёт, жалко, конечно, ребёнка своего, да что же теперь делать. Но такого страшного поворота Валя никак не ожидала. Хотя… Может быть всё не настолько плохо, как ей тут расписывает представитель власти? Всякое в жизни бывает, допустим, сговорились они с ларёчником и теперь давит участковый на родителей, чтобы потом деньги поделить.

- Ты чего меня пугаешь? Специально, что ли? – спросила Валя участкового.

- Очень надо. Почитай кодекс, там всё понятно и чётко расписано, - посоветовал участковый.

После полиции Сенька сразу ушёл к друзьям. Вот кто не особо и переживает! Молодой, глупый, не понимает ещё, как плачевно может закончиться их стычка с ларёчником. Валя принялась обзванивать родителей остальных парней и узнала ещё одну плохою новость – ларёчник повысил цену.

На работе повариха встретила Валю недовольным ворчанием: долго ходит, дел накопилось много. Валя быстро переоделась и начала чистить овощи. А повариха всё бубнила и бубнила.

Глава 5

Дочь и не собиралась оправдываться.

- Да, мы встречаемся, и что? Ты же сама говорила, что Ванечке нужен отец! А Коля меня со школы любит.

- Какой из него отец, Марина! Я уж не говорю, что неродной, это тут дело десятое. Он же, Коля твой, перекати поле, сегодня здесь, завтра там, послезавтра ещё где-то!

- Мама, если работа такая, будешь ездить. Где заказы есть, туда их бригада и уезжает. Что тут плохого?

- А что хорошего? Что? – бушевала Валя. – Гол как сокол, живёт с родителями, ещё и сестра там же с нагулянным ребёнком. Только тебя с Ваней не хватало, в бане, что ли, поселитесь?

- Никуда я селиться не собираюсь. Мама, мы только встречаемся, иногда, вечерами. Пройдёмся, поговорим и всё. А ты сразу выводы делаешь!

Валя тяжело вздохнула, села на стул. Она делает выводы! Она ладно, люди выводы сделают. И Боря сделает.

- Давно у вас началось? За это Боря тебя и колотит?

- Ничего у нас не началось! – обиделась дочь. – Ты что, думаешь, я мужу изменяю? Как ты можешь так обо мне думать, мама?

- Маринка, сама-то понимаешь, что творишь? Боря не будет разбираться, и никто бы не стал. Раз с другим идёшь выгуливаешься, значит всё было! Я тебя ещё раз спрашиваю – за это Боря тебя бьёт?

- Нет! – взвизгнула Марина. – Я с Николаем стала недавно встречаться, как к тебе жить ушла. Правда. Мама, ну хоть ты-то мне поверь!

Валя поверила. Только поверит ли Борис? Какому мужу понравится, что жена встречается с другим? И кто поверит, что отношения не зашли дальше невинных разговоров?

- Ох, Марина, Марина, - простонала Валя. – Что с тобой делать?

- Ты лучше о Сеньке подумай, а я в своей жизни как-нибудь сама разберусь, - ответила дочь.

Чего тут думать, надо деньги искать. Занять такую сумму Валя могла только у зятя, но не даст теперь Борис денег. Придётся идти в банк, брать кредит.

Ох, как не любила Валя кредиты. Брала она их два раза, и каждый раз зарекалась, что больше – никогда и ни за что. Один раз на мопед для сына, второй- когда ремонтировала крышу. Как тяжело оказалась отдавать деньги. С крышей было особенно сложно: Валя рассчитывала на подработку, но подвело здоровье, осталась Валя без дополнительного заработка. Часть стройматериалов пришлось покупать по более дорогой цене, да ещё и в соседнем районе. Потом, когда Марина вышла замуж за Борю, он объяснил ей, что все расходы по ремонту можно было существенно убавить. Но откуда женщине, далёкой от строительных поставок, знать такие тонкости? Хорошо хоть бригада, которую Валя нанимала для работы, не подвела. Мужики сделали всё качественно и в срок.

Вариантов кредитов в банке оказалось много, но, посчитав доходы и расходы, Валя ушла с пустыми руками. Как не рассчитывай на хозяйство, как не старайся экономить, но пока Марина не начнёт работать, придётся им всем сильно затянуть пояса. Хорошо хоть Ваня растёт и его уже можно кормить домашними кашками и овощами. Но ночью Марина давала ему молочную смесь. Вчера, когда дочь попросила на неё денег, Валя охнула. Она и не подозревала, что еда для малышей стоит таких больших денег! Жаль, что у Марины давно нет молока.

Из банка Валя пошла к Борису. Может, пожалеет Сеньку, даст денег ,чтобы откупиться.

Зять, кажется, ничуть не удивился её визиту. Даже чаю предложил. Выслушал, не перебивая, всю историю, сочувственно покачал головой.

- Вот от чего ,тёща, все твои беды, как ты думаешь? – спросил он.

- От того, что пороть надо было, пока поперёк лавки лежал, а я всё жалела, - вздохнула Валя.

- Надо. Только не тебе, а отцу. Чего ты замуж не вышла второй раз? И самой бы легче было, и детей бы мужик наставил на правильный путь.

- Умный ты, Боря, куда бежать! Прям женихи мне все пороги оттоптали, не знала, как отбиться! – рассердилась Валя. – Ты много знаешь путних мужиков, чтобы неженатые были? И, если неженатые, то ещё и нeпьющиe? Так вот, зять, их и раньше лишку не было. И дети у меня в школу ходили, кто захочет чужих детей поднимать? Работать на них, кормить, одежду им покупать, учебники? Кому нужны два чужих рта? А вырастут – спасибо не скажут, потому что достались они тебе в детки большими и родного папку помнят. Ещё и отговариваться будут, мол, кто ты такой, чтобы меня учить? Ты мне не отец!

- Да и ты, тёщенька, тоже умна, - не остался в долгу Борис. – Вон как хорошо всё мне расписала. Теперь скажи, ты своему внуку такую судьбу хочешь? Чтобы без отца рос? Какому мужику он, кроме меня, нужен? Мне он сын родной, а другому всегда будет чужой. Ну, допустим, возьмёт Николай Марину замуж…

- Не слушай ты сплетников, нет между ними ничего! Глупости люди болтают! – перебила Бориса Валя.

Боря стукнул по столу кулаком:

- Тёща, я тебя выслушал, и ты дай мне сказать! Допустим, выйдет Марина за Николая. Родит ещё ребёнка. Он и будет ему сыном, а не Ваня наш. Если, конечно, Николай вообще Марину с ребёнком замуж возьмёт. Зачем ему чужой, он своих наделает. Он в посёлке раза три-четыре в год бывает, а это дело нехитрое. Потом он на заработки, а она тут одна колотись, как хочешь. Ты такой жизни дочери желаешь? Или сами будете Ваню воспитывать? Так ты одного уже воспитала, скоро на зону пойдёт, там ему характер окончательно поправят. И всё, считай, потеряла ты Сеньку – по тюрьмам да по этапам жизнь пройдёт. Будешь передачи собирать и посылки отправлять. Ещё деньги. Туда, тёща, денег много надо, только успевай зарабатывать. То в карты проиграется – он же парень азартный и мозгами обиженный, умнее всех себя считает. То за какую-нибудь провинность платить придётся.

- Ты откуда знаешь? – прошептала Валя.

- Про сидельцев? Есть у меня знакомые, я по своему бизнесу с разными людьми общаюсь.

- Боря, миленький, дай ты мне денег в долг, - заплакала Валя. – Я отдам, ты же меня знаешь. Не сразу и не быстро, но отдам. Расплачусь с пострадавшим, спасу Сеню от тюрьмы.

- А толку, тёща? Он же себе ещё какое-нибудь приключение найдёт. Он у тебя с жиру бесится: не работает, не учится. Сейчас с рук сойдёт, решит, что ему всё можно. Каждый месяц тогда выкупать будешь.

Глава 6

Сенька плакал. Растирал по щекам слёзы, всхлипывал и вздыхал. Прятал в ладонях лицо.

- Он говорит, а чё вы хотели… Говорит, когда группа лиц, статья сразу тяжелее, а у вас не хулиганка совсем. А что несовершеннолетние, так это, мол, ерунда. Штраф в триста тысяч родители заплатят, куда денутся. И, говорит, для малолетки тоже места отдалённые есть.

Сенька жалобно всхлипнул и уронил голову на стол.

- Сыночек, так может, кого другого спросить? Не единственный же в области адвокат.

- Мам, они спрашивали. Все одинаково говорят…

Родители нескольких парней из несчастной Сенькиной компании объединились и взялись за поиски квалифицированной правовой помощи. Поехали областной центр, обратились в адвокатскую контору. Только практически не узнали ничего нового – всё то же самое им, совершено бесплатно, давно рассказал участковый. Разве что в объяснении адвокатов перспектива звучала ещё печальнее.

- Короче, откупаться будут, пока ещё не поздно. Все решили, что деньги дадут. Мама, а я как же?

- Сенечка, сынок, нет у меня таких денег! И взять негде.

- Мама, меня посадят. Все откупятся, а я буду крайний! Я не хочу в тюpьмy, не хочу, не хочу! Мам, ну давай продадим чего-нибудь, а?

Валя бы и рада была продать, но что? Ничего дорого и ценного у них не было. В сарае стоял сломанный Сенькин мопед, но его можно продать только за маленькие деньги, наверное, и полцены не дадут. Кому он нужен, разбитый? Правда, сын катался всего два лета, но за два сезона мопед успел побывать не в одной переделке. Счастье, что Сене каждый раз везло. Прошлой осенью он заехал на мопеде в реку. Обычно мелкое место, всем известный брод, по которому и переходить-то никогда не боялись. Но после недели проливных дождей вода растеклась, поднялась и на середине их меленькой речушки достигала приличной глубины, с головой. Сенька поленился проехать по берегу до подвесного моста. А брод, оказывается, стал глубже – наверное, дно размыло. И влетел парень со всего разгона по грудь в воду.

- Мама, придумай что-нибудь! – взмолился сын. – Больше никаких тусовок, обещаю. Я из дома никуда не выйду, только если ты разрешишь. На работу устроюсь, фермер с соседней улицы скотника искал, я пойду! Мама, прошу тебя, сделай что-нибудь!

- Сеня, я постараюсь. Но и ты не оплошай, сын. Дружков своих забудь, иди работай, помогай матери долг отдавать.

- Какой долг?

- Ты думаешь, где я деньги возьму, нарисую? Я их займу, да ещё хорошо, если не под большой процент, сам понимаешь, кому надо нас выручать просто так.

Сенька вскочил, обнял Валю, прижался, как в детстве, лицом к плечу. Благодарно поцеловал в щёку.

- Мама, спаси меня, - прошептал он. – Прости, я тупой был, больше никогда, слышишь, никогда не повторится.

Валя погладила сына по спине. Эх, Сеня, Сеня, поздний ты её ребятёнок, поскрёбыш, как говорили в посёлке. Ростом вымахал выше матери на голову, а всё ещё маленький глупый мальчишка.

Валя долго думала, как начать разговор с Мариной. Сказать ей про уговор с Борисом? Нет, нельзя, не поймёт её дочка, хоть и сама уже мама. Опять скажет, что Валя только Сеню своего любит.

Если бы хоть какая-то была надежда у Вали на Николая, она бы, может, и не толкала дочку обратно домой. Деньги, в конце-концов, можно и в займах взять, и ссудой. Но ведь прав Боря, прав! Кому Марина с Ванечкой нужны, кроме мужа и родного отца?

- Мариша, собирайся домой. Хватит уже, поколобродила, - сказала Валя. – Ты гордость-то свою запрячь подальше, о сыне подумай.

- А обо мне? – вскинулась дочь. – Обо мне кто подумает? Всю жизнь ты мне говоришь: то о матери подумай, не жалеешь мать! То о том, что люди скажут. То о брате подумай: ты гулять ушла, а он маленький дома один. Обо всех я должна подумать, а о себе когда?

- О себе и подумай! – рассердилась Валя. – Скажи мне честно, ждёшь ты предложения от Николая?

- Мама! – громко простонала дочь. – Какое предложение? Ну что ты говоришь!

- Я знаю, что говорю, - тяжело вздохнула Валя. – Он с тобой сейчас поваландается и уедет, а дальше что? Ничего. Будешь как я, одна своего Ваню растить. Потом локти кусать, что лишила мальчика отца. Посмотри, сколько я с Сенькой мучаюсь, ведь спокойных лет с ним и не видела. Как в школу пошёл, так и началось. Ты тоже так хочешь?

- Я, как ты, баловать не собираюсь.

- Палкой надо было бить? Или голодом морить, чтобы слушался? – возмутилась Валя.

Марина посадила Ванечку в манеж, повернулась к Вале. Лицо дочери, обычно спокойное и улыбчивое, сейчас изменилось от гнева.

- И палкой бы не помешало! – заявила она. – Так нет, ты всё уговорами, лаской. Он маленький, он ребёнок, он гордый. Характер у него. Вот и получи теперь своего гордого и с характером!

Валя стало обидно до слёз. Она надеялась на поддержку дочери, ведь они одна семья. Но Марина не жалела брата.

- Ты понимаешь, что его срок окончательно сломает? Потеряем мы мальчика, ты брата, я сына.

- Мама, а ты понимаешь, что когда-нибудь он должен за свои поступки ответить? Ты же каждый раз бежишь его отмазывать. Все кругом будут виноваты, только не Сенечка твой любимый. В этот раз, надо же, нашла коса на камень! Доигрался Сенька с огнём. А знаешь, всё от чего? От безделья. Ты его кормишь, поишь, содержишь, вкалываешь на него. Чего так не жить? Ему только и остаётся, что развлекаться.

Валя почувствовала, как неприятно зашумело в ушах. Давление, что ли, поднялось? Может погода меняется? Или это Маринины слова выбили почву из-под ног?

- Марина, что себя-то не видишь? Тебя тоже кормлю, тоже содержу. Или тебя можно, а его нельзя?

Глаза дочери сузились от обиды. Она рывком распахнула шкаф, выхватила большую сумку.

- Так, да? Куском меня упрекаешь? Да и не надо, не корми! Объела я тебя, мамочка моя? Ваня тебя разорил? Мы уйдём, прямо сейчас уйдём!

Марина срывала с вешалок вещи и кидала в сумку. Малыш в кроватке заплакал. Валя подошла, хотела взять его на руки, но Марина оттолкнула мать.

Глава 7

Несколько дней Валя маялась, не находила себе места.

Хорошо хоть с Сенькой, вроде, всё утряслось: родители передали ларёчнику требуемую сумму. Сын ходил тише воды, ниже травы, с дружками не встречался и в самом деле пошёл работать на ферму. Валя не могла нарадоваться: зря она переживала и волновалась, как будет отдавать долг Борису. Вдвоём с Сеней они смогут отдавать в два раза быстрее. В армию парню только зимой, за несколько месяцев он заработает денег и существенно сократит большую часть долга. А там немного останется, Валя и сама вернёт.

Сеня приходил с работы поздно, усталый и злой. Ругал фермера, жаловался на тяжёлый труд и больную спину.

- Так иди учись, сынок, тогда не придётся за коровами убирать, - предлагала Валя. – Отслужишь и поступай, получи профессию.

- Кто меня возьмёт? Только платно, - вздыхал Сеня.

- Заочно можно, работать и учиться. Всё можно, было бы желание, - уверяла Валя.

Но если за сына можно было больше не волноваться, то за Марину Валя переживала постоянно. Дочь не звонила, как будто и не было у неё матери.

В воскресенье Валя пошла к ним сама. Пусть Борис запретил Марине приходить к ней, но ведь сказал же, что Валя может навещать дочь и внука.

Калитка оказалась закрытой. Валя постучала, потом нажала кнопку звонка. Это Борис придумал поставить звонок, как в городской квартире, чтобы гости не колотили в ворота. Тишина. Может, уехали куда всей семьёй, погода хорошая, в самый раз отдохнуть на берегу речки или озера.

В понедельник Валя задержалась на подработке – знакомая попросила помочь поклеить обои, потом занималась срочными огородными делами, к Марине выбралась только в конце недели. Но на звонок опять никто не ответил. Валя заволновалась, решила позвонить зятю.

- Дома она, где ей быть, - спокойно ответил Борис. – Не открывает, значит, не хочет.

Не хочет? Или не может показаться матери на глаза? Валя ещё не забыла Маринин синяк под рёбрами.

- Я приду вечером, впусти меня, - требовательно сказала она. – Я Ване бабушка, имею право его видеть.

- Тёща, ты чего, не веришь мне, что ли? – удивился Борис. – Приходи, кто тебе не даёт?

Не любила Валя ходить по темноте, но пришлось. Фонарь один на весь квартал, дорога – ухабы и ямы, того гляди ногу подвернёшь или споткнёшься. В центре посёлка были тротуары, скамейки и освещение, а у них на окраине темно, как в лесу.

На звонок вышел Борис. Открыл калитку, пропустил Валю вперёд.

- Марина в бане, Ваню купает, - сказал он. – Хочешь, в доме подожди.

Валя не стала ждать, пошла в баню.

Ванечка сидел в большом широком тазу, с радостным визгом разбрызгивал воду. Марина рядом, на полке.

- Доча, давай докупывай его ,да я унесу. Сама спокойно сполоснёшься, - предложила Валя.

- Зачем ты пришла? Иди домой, мама, не хочу я от тебя никакой помощи.

- Ты со мной так не разговаривай, - строго сказала Валя. – Придёт время, ещё спасибо скажешь.

- Ничего я тебе больше никогда не скажу. Иди домой, - тихо сказала Марина.

Да что у неё за дети! У всех гордость, никому слова сказать нельзя!

Валя ушла в дом. Сама налила себе чаю, включила на кухне телевизор. Ничего, выйдет Марина из бани – поговорят.

Ждала долго. В кухню вошёл Борис, удивлённо хмыкнул.

- Тёща, шла бы ты домой. Марина с Ваней уже в спальне давно, сразу после тебя зашли.

Зашли, значит. А она и не услышала. Валя поставила на стол чашку и ушла.

Дни шли, а дочь так и не отвечала на звонки. От Бориса Валя узнавала, что Марина и Ванечка здоровы. Как-то на улице к ней подошёл Николай.

- Здравствуйте, тётя Валя.

- Чего тебе? – грубо спросила она.

Не о чем им разговаривать. Пусть идёт, куда шёл.

- Как Марина? Давно её не видел.

- И не увидишь. Она замужем, чего ты в чужую семью лезешь? Найди себе свободную девушку, а к Марине не суйся.

- Мне с ней поговорить надо, - сказал Николай.

- О чём? Не о чем вам разговаривать! Коля, не доводи Бориса до греха, и Марине жизнь не порти. Жила-жила с мужем, всё хорошо было, какого лешего ты припёрся? Приехал к родителям, с ними и сиди, Маринку мою не сбивай с пути. Что ты её выискиваешь, высматриваешь? У неё муж и ребёнок, раньше высматривать надо было.

- Надо, - согласился Николай. – Тётя Валя, вы не могли бы ей записку передать? Очень прошу!

- Совсем ты обнаглел! – возмутилась Валя.

Ещё не хватало, чтобы мать от любовника замужней дочери записки носила! Ну, Колька, ну подлец! Наверное, задурил Марине голову, наобещал с три короба. Что она в жизни-то видела?

Марина всегда была тихой и домашней, даже на дискотеки ходила редко. Помогала Вале по хозяйству, любила почитать, рукоделие любила. Всё, наверное, перепробовала и всему научилась: и шить могла, и вышивать, и из узелков всякие фигурки делать. Рисовать тоже любила. Хорошо у неё получалось, жаль, в посёлке не было художественной школы. Была в соседнем, но добираться сложно и дорого. С парнями Марина не встречалась, разве только вот с Николаем в школе рядом сидели. Дружили, гуляли вместе иногда.

Вот теперь и вспомнил Николай старый интерес.

Поиграл красавец мышцами, и развесила уши Мариночка, мужняя жена. С Борисом будни и разборки, а здесь одна сплошная романтика.

Борис, конечно, внешне проигрывал Николаю по всем параметрам. Боря невысокий, лысоватый, животик уже изрядно торчит. Николай – спортивный, ростом тоже удался. Волосы подстрижены совсем коротко, шея широченная. Раньше про таких мужчин говорили: косая сажень в плечах. Ну и моложе Бори, всё-таки десять лет приличная разница.

- Тётя Валя, только один раз, - уговаривал Николай.

- И думать не смей, - отрезала Валя. – Не порти ты ей жизнь, Николай. Приехал, уехал, только воду намутил.

На них уже обращали внимание: напротив, на другой стороне улицы, остановились две Валины соседки. Только разговоров ей и не хватало! Валя поспешила уйти.

Глава 8

На ферму Сеня уходил рано утром, возвращался вечером. Кроме ухода за коровами надо было ещё много чего сделать: погрузить-разгрузить, тут убрать, там почистить, скосить траву, отремонтировать дверь сарая. С ремонтом Сенька сразу накосячил, и фермер больше его не просил, оставил для парня самую простую работу. Сегодня сломалась поилка для скотины, пришлось Сене носить воду вёдрами.

- Их тридцать голов, мама, представляешь, сколько воды надо? Ещё не факт, что завтра не придётся таскать – фермер хотел сам отремонтировать, но не нашёл причину. Когда ещё мастер приедет, я что, так и буду воду на себе носить? Я ему что, водовоз?

- Сенечка, может он бы сделал за день-другой, чего сразу увольняться, - уговаривала Валя.

- Да ну его лесом, уже руки до колен от этой фермы и воняю за километр, - ответил сын. – Ты не волнуйся, я себе другою работу нашёл, получше этой.

- Какую другую? – насторожилась Валя.

- В магазине у нас, грузчиком. Правда, она временная и неполный рабочий день, только когда машина к ним приходит. Зато платят каждую неделю.

Это где же такая работа, чтобы каждую неделю зарплату выдавали? Валя уточнила у Сеньки, с кем он договаривался, и сама пошла к директору.

- У нас бабы одни, тяжело коробки таскать. Будем вызывать его, когда надо, и скидываться на оплату, - объяснила она.

Такая работа Вале не нравилась: опять у сына будет слишком много свободного времени. Начнутся встречи с друзьями, сборы в компанию, а там и до следующего происшествия недалеко.

За беспокойством о Сене она не сразу поняла, что насторожило её в разговоре с Николаем. Было же что-то такое. Что она сразу хотела уточнить, но потом забыла.

Записка, вот что! Николай просил передать Марине записку! Глупость какая, неужели у него нет телефона? Сейчас у каждого есть, даже у очень пожилых людей. А уж детей-то родители сразу телефоном снабжают – удобно, всегда позвонишь и знаешь, где твоя кровиночка бегает и чем занимается.

Но если Николай не мог просто позвонить Марине, получается, что телефона нет у неё? Валя, не раздумывая, набрала номер дочери. Абонент недоступен.

За день она звонила Марине ещё несколько раз, потом разозлилась и опять пошла к дочери домой. Вот пусть только попробует не открыть!

Марина открыла. Сделала шаг в сторону, позволяя войти.

- Что у тебя с телефоном? – с порога спросила Валя. – Сломался?

- Борис забрал, - спокойно, даже как-то равнодушно ответила Марина. – Сказал, что он мне не нужен.

- То есть как – не нужен? А мне позвонить, мужу, врачу – мало ли что, ребёнок маленький.

- Сказал, что ему звонить не надо: на работе он занят, нечего по пустякам отвлекать. Если что случится, у нас не мегаполис, везде пешком можно дойти.

- Я с ним сама вечером поговорю, - решила Валя. – Хоть бы обо мне подумал! Что за дела – мать дочке не может позвонить.

Марина грустно улыбнулась. Да что с ней такое? Какая-то странная, будто сама не своя. Глаза пустые, губы бледные, хотя, вроде, как обычно себя ведёт. Разве что говорит медленно и как-то непривычно слова тянет. Валя подошла ближе. Принюхалась. Ничем подозрительным от Марины не пахло.

- Зачем, мама, я буду тебе звонить? – спокойно спросила Марина. – Ты меня Боре продала уже, обменяла на Сенькину свободу.

- Маринка, что ты мелешь! – возмутилась Валя. – Как тебе не стыдно так говорить?

Марина потёрла ладонями лицо, словно только что проснулась. Прижала пальцы к вискам.

- Да ладно, мам, не кричи, всё нормально. Мне Борис рассказал, объяснил, что у тебя не было другого выхода. Ну, я пошла? А то Ваня проснётся, испугается, заплачет.

Дочь, не дожидаясь ответа, повернулась и медленно побрела в дом.

Валя достала телефон, набрала зятя.

- Боря, ты чего у Марины телефон забрал? – сердито начала она. – Вдруг какая надобность срочная, а она без связи.

- Тёща, давай я со своей женой сам разберусь, хорошо? – сказала зять. – С её надобностями тоже. Ты у нас, что ли?

- Да.

- Вот и гости, чаи распивай и внука тетешкай, а в наши отношения не суйся, без тебя разберёмся, - резко заявил зять. – И, смотри, не вздумай сводничать. Знаю я, что Николай к Маринке пути- дорожки ищет, может и к тебе подкатить.

- Как тебе в голову пришло? – обиделась Валя.

От дочки пошла к фермеру. Как ни ругал Сеня работу, а лучше-то не найти. Платил фермер хорошо, хоть и требовал много.

Поилку ещё не починили, воду коровам носили сам хозяин и доярка.

Фермер поставил вёдра, выслушал Валю и устало заметил:

- Ладно, пусть возвращается. Не взял бы, да понимаю тебя – сложно с нынешними детьми. Соблазнов много, хотят всё сразу и чтобы не напрягаться. А жизнь штука хитрая – не будешь сам стараться, так и не получишь ничего.

Обрадованная, Валя вернулась домой.

Сеньки играл в стрелялку. Лежал на диване, пристроив на спинке длинные ноги в кроссовках, быстро-быстро нажимал на сенсорные кнопки телефона. В ушах наушники, под подбородком висит миниатюрный микрофон. Одновременно Сеня переговаривался с кем-то, наверное, тоже участником игры.

- Нет, нет, ты давай с правого нижнего угла заходи! – азартно командовал сын. – О! Точно! Ещё раз давай! Сейчас мы его сделаем!

- Сеня! Хватит играть, не маленький. Иди прямо сейчас на ферму, тебя обратно берут, - сказала Валя.

Но сын её не слышал.

- Сеня! Се-ня! – она помахала ладонью перед его лицом.

Сенька отвернулся, знаком показывая, что Валя ему мешает, что всё потом, а сейчас он занят. Валя резким движением стянула с него наушники.

- Ты меня слышишь или нет? – рассердилась она. – Выключай свою игрушку и иди на ферму, пока берут обратно.

- Мама! Чего ты пристала, какая срочность?

Кажется, сын ни слова не понял из того, что она ему сейчас сказала.

- Вставай и топай на работу, я с фермером поговорила, - повторила Валя. – Он не против.

- Никуда я не пойду! Не против он! Зато я против! Пусть сам вилами солому кидает и воду на горбу таскает! Тоже мне, нашёлся хозяин. Мама, да не тяни ты наушники, порвёшь!

Глава 9

В этот раз Валя рассердилась на сына всерьёз. Не поленилась, сходила к фермеру и договорилась, что тот будет сообщать ей обо всех Сенькиных косяках. Опять отговаривался? Не наносил соломы и плохо вычистил стойла? Дома Валя наказала сына сама – оправила сына спать в сарай.

- За что? – возмутился Сеня. – Чего я плохого сделал-то?

- Скотина – она живая. У неё тоже душа есть, и мысли есть, и чувства. Ты коровушек грязными спать оставил, вот и спи теперь сам так же, в грязи. Чтобы знал, каково это.

- Мама, ты чего? – поразился сын. – Ты меня с коровой сравнила?

- Да, сынок. Ты, я, она – все мы тепла хотим, чистоты и сытости. Так что иди-ка в сарай, почувствуй себя в её шкуре.

Сеня не поверил в серьёзность Валиных слов. До позднего вечера проболтался с друзьями, а когда пришёл, дверь в дом оказалась закрыта на засов.

- Мама! Мам! Спишь, что ли? Это я! Открой!

Валя встала. Накинула платок на плечи, вышла в прихожку. Ох и прохладные стали ночи, аж озноб по спине побежал. Конечно, до настоящих холодов ещё далеко, но уже не выйдешь вечером в кофте с коротким рукавом, наденешь что-то потеплее.

Рука потянулась было к засову, но Валя вздрогнула и спрятала обе руки за спину. Нет! Нельзя! Почти восемнадцать лет парню, а всё как с гуся вода. И кто виноват? Она, мать родная, виновата. Ей теперь и отвечать, и терпеть, и ругань выслушивать. Нечего было раньше потакать.

- Я сказала – спи в сарае, - строго ответила Валя

- Мам, ты чё? Где там спать? – поразился Сенька.

- А не знаю, где найдёшь!

- Так, да? Ну и ладно! И пожалуйста!

Сын ушёл. Валя не спала до утра. Всё ждала, что вот-вот стукнет калитка. Не стукнула.

Утром позвонил фермер, сказал, что Сеня не пришёл на работу.

- Его ждать или как?

- Не знаю, - вздохнула Валя. – Ты, если придёт, уж не гони его, пожалуйста. Поругались мы вчера.

Фермер понимающе хмыкнул:

- Не переживай, Дмитриевна. Молодо-зелено, разберёмся.

Вечером Сеня не пришёл домой. Зато опять позвонил фермер и сказал, что парень явился к обеду. Извинился, сослался на обстоятельства и работал до позднего вечера.

Несколько дней сын не показывался на глаза, Валя изо всех сил выдерживала характер. Сердце разрывалось от беспокойства. Где он? Что с ним? Может, голодный? Или заболел?

Она терпела, пила таблетки: всё чаще поднималось давление, сжимало в груди и под рёбрами горело так, словно там развели настоящий костёр. Терпела и ждала.

Сенька явился на вторую неделю. Пришёл, как ни в чём не бывало, словно бы только утром на работу уходил.

- Мам, поесть чего найдётся? – спросил он.

- Тебе – ничего. Ты не заработал.

- Ах, так! – взбеленился сын. – Ну и ладно, я уйду, раз я тебе не нужен!

- Иди! Иди, иди! Что ты стоишь? Что на меня смотришь? Я за тебя, засранца, душу свою заложила! Всю жизнь свою, всю радость, всё сердце тебе отдала! А ты? Ты что? Тебе бы только с друзьями гулять и в игрушки играть! Мать тебя кормить должна и обихаживать, сестра – себя продать, чтобы ты в тюрьму не сел! – кричала Валя.

Огонь под рёбрами в этот раз разгорелся по-настоящему. Валя чувствовала, как печёт по всей грудине, от шеи до живота. Печёт, словно она наглоталась углей из кострища. В глазах потемнело, колени дрожали, голос срывался, но Валя не могла остановиться.

- Растила тебя, берегла, холила. Переживал! Как же, отец бросил, мне тебя за двоих любить надо. Долюбилась, спасибо, сынок! Мать ни во что не ставишь, себя загубил и я доченьку свою загубила!

- Мама! Ты чего говоришь! Кто кого загубил? – закричал Сенька.

- Я! Я, сынок! Тебе ума не дала, Маришку правильно жить не научила. Я и загубила вас, деточки мои!

Ноги больше не держали. Валя опустилась на пол, зарыдала громко, навзрыд. Да что же за жизнь такая у неё непутёвая?

Мужа не смогла удержать – ушёл, не обернулся. Детей не смогла воспитать. Сын мать ни во что не ставит, дочь теперь как чужая.

Зачем жила-то? Зачем тянула столько лет лямку? Зачем не спала ночами? Сначала вскакивала от кашля, от хрипа в горле, от того, что в жару метался кто-то из её деточек. Потом от скрипа калитки, когда Сенька убегал гулять и возвращался за полночь.

Зачем декабрьской ночью сняла с окна единственную красивую и богатую штору – подарок ещё на свадьбу? Голубую, атласную, всю в блёстках и вышивке.

Тогда за пару недель до Нового года Маришка прилетела домой как на крыльях – в школе будут ставить спектакль. «Золушка». Она – в главной роли. Дочка напевала и кружилась по комнате от счастья, пока Валя не спросила, кто будет делать костюмы.

- Как кто? – удивилась Марина. – Сами, конечно. Мама, ты мне сделаешь костюм Золушки?

Из чего? Где взять красивую ткань, вышивку, стразы? Золотые и серебряные нитки, бусины и пряжки?

- Мариночка, у меня денег нет на него, - сказала Валя. – Может, ты в спектакле другую роль попросишь?

Маришка плакала так горько, что Валя сто раз пожалела о сказанном. Уложив дочку спать, пообещала, что с бальным платьем Золушки она что-нибудь обязательно придумает. Придумала.

Сняла штору и раскроила Марине платье. Всё в нём было, как в сказке: и узкий фигурный лиф, и широкая пышная юбка из нескольких частей, и рукава, сверху фонариком, снизу узкие и разрезанные. Модель платья Валя выбрала из детского учебника истории, были там отличные картинки средневековых благородных дам. Достала из шкафа свою фату и сделала из неё пышный шлейф. Зачем она столько лет хранила фату? Всё равно муж бросил, пусть хоть кусок красивого фатина послужит её дочери и сделает девочку настоящей сказочной красавицей.

Утром Марина визжала от восторга. А Валя, сонно зевая, жарила детям на завтрак блинчики.

Сейчас Валя сидела на полу и рыдала в голос. Рядом сидел Сенька. Обнял за плечи, прижался, как в детстве.

- Ма! Мама, ну чего ты! Ма, да кончай сырость, в самом деле, - уговаривал он.

- Сеняяяяя, - всхлипывала Валя. – Почему, скажи мне, ну почему? Что я не так делала? Я вас любила, учила, кормила. Одевала, как могла, всякие радости детские вам покупала. Где я не так сделала? В чём не права? Ну скажи, скажи ты мне, - заливалась слезами Валя.