Репортаж со змеёй на шее

Дырочка для души

Андрей Береснев, автор новой программы и первого репортажа в ней, он же телеведущий - в первый павильон студии пришёл заранее. Цель обыкновенна: чтобы заново вписаться в давно знакомое помещение, настроить внутренний камертон, привычно подогнать чувства под предстоящий эфир, наверняка со множеством непредвиденных засад и тупиков, которые просто невозможно все предвидеть и учесть. Легко, без сучка и задоринки ни один эфир, ни одна программа никогда не выходят. Слишком много переменных факторов, а то и откровенных сбоев непрерывно возникает по ходу съёмок, а затем последующих монтажей всех эпизодов видеоряда и озвучки.

Береснев уселся во вращающееся массивное кресло, обитое жёлтой кожей. Оно было немного вдвинуто в просторную выемку большого студийного стола. Задник непритязательной мизансцены установили в виде обыкновенной выгородки информационной студии с изображением Сенгилея на закате и со стандартно выставленным на него светом. Наверху в аппаратных и монтажных, а потом и здесь в первом павильоне закончились многочисленные последние приготовления к завершающим съёмкам недостающих эпизодов и монтажу заранее отснятых по как всегда необыкновенно важной теме. Творческая группа, рассредоточенная по аппаратным блокам и съёмочному павильону, по привычке опасалась сорвать первые секунды съёмки, поскольку от того, как они пройдут, будет зависеть всё остальное. Дубли в таких делах всегда крайне нежелательны. Всякий последующий перезапуск съёмки неизбежно будет сопряжён со всё более возрастающими сбоями. Один сбой неизбежно приведёт за собой десятки других. Проверено много раз.

Оператор первой камеры вёл завершающий отсчёт времени готовности перед началом вводной записи: три-два-один. Мотор-р!.. – И показал беззвучно губами: - Поехал, Саныч! Первая! Потом вторая! – Разгибая пальцы, одновременно показал ведущему журналисту очерёдность включения камер. Мол, сначала работаешь на эту, затем на ту, третья на общем плане, она тебя не касается. Дальше - по сценарию, смотри левый ряд, очерёдность привязки абзацев на камеры.

Тем не менее, когда после секундной паузы сорвался и пошёл авторский текст, а опытный автор на первых словах сразу же и запнулся, чего с ним давно не бывало – все сцепили зубы, но продолжили. Понятно было, что так сказалось напряжение перед окончательным сгоном весьма необычного материала. Журналист конечно виду не подал, как ни в чём не бывало, мгновенно продолжил. Ничего, на беловом монтаже лёгкую заминку вырежут, заклеют, на крайний случай отдельно перезапишут первое предложение. Куда проще подмонтировать, чем сейчас заново начинать весь громадный комплекс начала съёмки. Главное не потерять начатый разгон, не допустить фальстарт, успеть поймать темп и смысл повествования.

По телевизионной картинке в мониторах павильона, аппаратных и монтажных прошёл и десять секунд спустя микшером был рассыпан белый титр: «Андрей Береснев. Автор программы, ведущий».

Естественно с заминкой начатая речь ведущего не сразу вышла на основной ритм и тему, даже у профессионального журналиста такое случается сплошь и рядом. Но с телесуфлёром, на отдельном экране подсказывающим текст, Береснев никогда, даже на сгонах не работал, тем более в прямом эфире. Всё же полностью выправиться и войти в накат говорения ему потребовалось не менее пяти или семи секунд. Так что не он быка сразу ухватил за рога, а тот его и ничего с этим поделать было нельзя:

«Как вы думаете, что на самом деле всех-всех мучает?! По ходу бытия и особенно если ему поперёк?! Боязнь действительно посмотреть прямо в себя, не боясь того, кого на самом деле там увидите. Чуть менее опасно вот так же всмотреться в своих ближних, а потом в общество. Спросите, почему «чуть менее»?! Да потому что даже если нас окружают милые и добрые люди, без боя даваться им никогда не следует. Да потому что этих замечательных существ мы давно знаем, как облупленных, и то, что мы пока их всех вокруг себя не перестреляли, скорее игра случая, густо замешанного на сто пятой основного нашего кодекса.

Именно поэтому любой человек формально является потенциальной добычей судебного психиатра, а само наше общество, заведомо больно безотчётной взаимной агрессией. В нём откровенные психи охотятся на менее откровенных и выдают это за решение важнейших социальных проблем современности. Именно поэтому вполне правомочен тот неизменный приговор судьбы, который испокон приводится в исполнение над обществом и отдельным человеком.

Похоже, в режим спонтанного приведения в исполнение такого приговора над ними задействованы все без исключения социальные институты, общественные нравы, да и сама народная культура по глубинной своей сути не менее мракобесна. Словно человечество десятки веков находится под воздействием неумолимых психотронных излучателей, «свихивателей мозгов», старых, новых и новейших разработок из соответствующих военных лабораторий».

После первого озадачивания зрителя, разогнавшись, авторский текст более уверенно переместился на вторую камеру:

«На фоне вот такого мертвенного обаяния случайно выданной нам жизни, которое с рождения сопровождает, а то и конвоирует каждого из нас, охотно верится в беспрерывно возникающие сплетни про похождения многочисленных армад зомби, будто бы заполонивших улицы наших городов. Причём каждый второй осаждающий нас франкенштейн умеет сходу и напрочь выламывать мозги каждому встречному-поперечному и тем самым множить ряды себе подобных вурдалаков. Идеально согласованный транс в откровенно каннибалистическом устройстве человечества сквозит и поддувает в нём отовсюду. Безусловная рациональность во всём этом состоит лишь в редчайшем осознании некоторых избранных натур глубочайшей правды про самого себя.

И лишь рассудок говорил: беги!

Через микшер в монтажный стык программы, состоящей из череды мини-репортажей, бодро вклеилась заранее отредактированная и смонтированная запись с интервью главной героини первого репортажа - Анны. Молодая красивая женщина по прежней моде со слегка поднятыми и книзу распущенными волосами. Располагалась она в кадре пока что в сидящем положении и исключительно на контровом свете, то есть, он шёл немного из-за спины и сверху, отчего при поясном плане на ней различались лишь светлая вязаная шаль, да фрагменты синей кофточки и тёмной юбки, струящейся естественно вниз. В ногах, слева от ведущего персонажа возле кресла, в бронзовой подставке мерцала большая восковая свеча, чуть покачивая призрачным лепестком испускаемого почти солнечного света, всеми обожаемого глюка добра и справедливости. Эта свеча на съёмках должна была нечто собою олицетворять, а вот что именно как раз и предполагалось выяснить к завершению формирования образа основной героини создаваемого интервью. А может быть и заполнять своими планами затянувшиеся фрагменты её речёвок. Главное начать, а там видно будет.

«Тогда и начнём всё-всё сначала. Хотя бы потому, что с конца никак не получится. Думаю, он долго будет впереди маячить, а потом так и не придёт. – Рассудительно заявила Анна, потом вздохнула, теребя тесёмку кружевной шали на плечах, да и принялась излагать своё «всё-всё», как и обещала не с конца:

- Первое ощущение подвластности кому-то у меня возникли в начале июня. Я была на даче. Как будто ничто не предвещало чего-то особенного, тем более такого, что потом началось.

Представьте - походя, но внезапно, буквально на ровном месте, меня что-то накрывает! Без предупреждения! Ба-ах! Чувствую – ни с того, ни с сего схлопываюсь, стремительно удаляюсь сама от себя, будто крошкой смахиваюсь со стола. Единым протяжным отталкиванием самой от себя – трах! - и словно бы в звонкую бездну улетаю. Да с таким невероятным ускорением, что почти сразу почувствовала себя чем-то вроде используемого вместо человека разгонного модуля. Затем промежуточный завис. И будто бы повели меня, трепещущую и нагую, какие-то нехорошие палачи куда-то по голубым предутренним дорогам, но кто именно и куда - никак не пойму. Нет-нет! …Всё же не по голубым предутренним дорогам и не палачи, это точно. Так было с Ахматовой, а я слишком уж промах девушка оказалась. Это когда себе же во вред поступила, в отличие от своей тёзки, знаменитой поэтессы. Всё равно, что во сне или галлюцинации, чересчур быстро поддалась этому невероятно властному ощущению чьего-то всевластия надо мной одновременно изнутри и со стороны. Думаю, оно проявлялось на грани отчётливого и ниоткуда идущего повеления. Буквально отовсюду оно и схватило меня за шкирку. Да-да, в сущности, таковым оно и было. Я не слишком путано объясняю?! Но это потому, наверно, что только начала. Но не переживайте, я ещё раскачаюсь, есть у меня такая особенность».

Ведущий поощрительно улыбнулся, сделав вид, что всё-всё понимает, но сказать что-нибудь в ответ пока не в силах, поскольку в груди появился холодок от какого-то предчувствия.

«Вот такая, сама не в себе, сама не своя, как лунатик я двинулась из своего летнего домика на небольшой выгул с пляжем. В дачном посёлке они располагались за речкой, в том месте, в которое мне до этого никогда почему-то не приходилось ходить. Удивительно, поскольку на самом деле я всё там в своё время облазила, но данного натюрморта в тот момент никак не припоминала. Даже ощущение появилось, что вся эта живописная картинка только что прямо вот здесь специально для меня была нарисована. Довольно щедрыми мазками какого-то неизвестного всевышнего благодетеля. А потом, после моего ухода, скорее всего будет немедленно стёрта или смыта.

Одновременно возникло стойкое ощущение, будто меня куда-то зовут, но кто именно, пока не вижу, да и не слышу. Затем внутри меня послышался невнятный разговор кого-то с кем-то, но никак не со мной. Этот разговор словно бы наталкивал меня следовать некоторому плану действий. Буквально понуждал к чему-то. Во всяком случае, появилась и быстро вытвердилась именно такая мысль – мне обязательно следует что-то делать, притом, во что бы то ни стало. Но что?! До поры до времени это намерение находилось на заднем, пока неотчётливо осознаваемом плане, поэтому я ему особого значения не придавала. Мало ли, что может таиться в душе и какой фортель она способна выкинуть. За мной такое с детства водится. Поэтому на тот момент предположить никак не могла, в каком облике что-то не замедлит опять вывернуться и вновь потащить меня по буеракам, куда совсем не ожидаю, поскольку там никогда не была!

- Так что же?! – С лёгкой иронией вмешался редактор Береснев, изо всех сил делая серьёзным лицо, усиленно что-то чёркая в блокноте, куда якобы вносил умные ассоциации от неспешного пересказа главной героиней каких-то своих страшно интересных ощущений по поводу непонятно какой мути. - И солнце померкло для вас в этот момент или всё оставалось на месте, только в другом ракурсе или, простите, интонации? Так?! Признавайтесь!

- Нет-нет! – Коротко посмеялась Анна банальным стереотипам недоверчивого журналиста. - Всё вокруг оставалось абсолютно нормальным. Повсюду до неприличия полный адекват! Солнышко и белые облачка на синем небе в полном ажуре. Никаких искажений и миражей! Я почти спокойно и полностью различала, что вокруг меня творится. В то же время по-прежнему ощущала, что полностью себе отныне принадлежать не могу. Вот не своя стала и всё тут! Вся, до кончика хвоста, если был бы он у меня! То есть, воля чему-то сопротивляться как будто оставалась, я всё так же могла бы поступать по-своему, но почему-то совсем расхотелось это делать. Именно потеряла всякое желание поступать по своему разумению, потому что как иначе я познала бы вот то сладостно-манящее, что вдруг принялось так манить меня?! Да-да, именно при условии моего безропотного подчинения я могла узнать, что меня ожидает впереди! Такая податливость чужой воле впрямую подразумевалась буквально с первых секунд чьего-то натиска на меня пока непонятно откуда и как.

Нептуняне атакуют

В кадре с мелькающими таинственными тенями по поверхности бело-серой ребристой стены появляется человек, не оставляющий сомнений в его профессиональной принадлежности. Сидит за столом, как у себя дома, спокойно сосредоточивается перед началом эфира, не суетится, не волнуется нисколько. Дядька видать вполне серьёзный, тёртый и ответственный, не дворы метёт. Род занятий всегда накладывает неизгладимый отпечаток на внешность, а прежде всего - на речь. «Говори, я должен тебя видеть!» - сказал Сократ. Едва открыл кто рот и с этой секунды его ни с кем теперь не спутаешь. Лучшая идентификация личности, лучше любых отпечатков пальцев. Так и есть. Ровно через минуту после того, как он с подкупающей искренностью принялся говорить, первый раз проходит титр: «Собственный корреспондент газеты «Трудовая трибуна» Игнат Прозоров». Всего за первую экспозицию корреспондента в репортаже титр на него вот так проходил несколько раз. Но потом, при окончательном сгоне, от ряда его прогонов отказались, поскольку сочли излишним. От речи толкового журналиста всегда трудно оторваться или с кем-либо его спутать. Да и тема покатила у него весьма актуальной, что называется, горячей, поэтому явно не стоило непрерывно напоминать, кто её доносит к людям. Такие вещи не забываются.

«Вы нас простите за некоторую банальность в привлечении вашего внимания ко вновь и вновь поднимаемой проблематике, чего греха таить, традиционно весьма популярной, но и очень часто запутанной. Мы журналисты, телевизионщики и газетчики, народ недоверчивый, многое перепроверяем даже казалось бы во вполне очевидных ситуациях. Потому что слишком часто обжигаемся на горяченьком. Мне за свою работу в прессе довелось провести немало журналистских расследований чрезвычайно острых тем. Довольно часто приходилось встречаться и с изобретателями вечных двигателей, куда уж без них, то есть, более расхожей темы наверно не сыскать. Но в том деле, о котором сейчас расскажу, мне пришлось столкнуться с совершенно особым случаем. Перед ним, думаю, и любой вечный двигатель спасовал бы. Впрочем, судить придётся вам, уважаемые телезрители, а также мои уважаемые читатели. Автор этой программы Андрей Береснев пригласил меня в неё прокомментировать некоторые особо важные моменты поднятой непростой темы и я с удовольствием воспользовался приглашением уважаемого мною коллеги.

«Итак - дело было так». Когда меня в совершенно другой командировке нашли некие заинтересованные лица, позвонили и сообщили, что обнаружилось нечто совсем невообразимое связанное с инопланетянами и поэтому требуется срочно выехать на место события, я по-прежнему отнеся к этому весьма скептически, опасаясь подвоха. Можно сказать, почти отмахнулся. Сказал, потом когда-нибудь на досуге разберусь, когда дел станет чуть поменьше. Однако, мои информаторы стали далее распространяться о совсем уж нешуточных страстях, будто бы разгоревшихся в здешних краях. Горячо принялись настаивать, что выезжать мне следует немедленно, иначе обиженные инопланетяне улетят обратно, не попрощавшись. Тогда вся вина за сорванный межпланетный контакт ляжет именно на меня. И хандык мировому прогрессу!

Согласитесь - класс! Естественно, тут же пришлось проявить интерес. Обожаю, когда от меня зависят судьбы планеты и человечества. Даже радостно заорал информаторам в трубку: «Бог мой, да что же там у вас конкретно стряслось?! Зелёные человечки атакуют?! Ура-а! Наконец-то!».

Отвечали торопливо и по-прежнему в самых общих чертах. Мол, тут и вправду творится нечто жутко непонятное, назревает полномасштабный контакт цивилизаций, но вполне может, что и конфликт, захват одной другой, ясно, что не нами, а нас. Поэтому тогда и вправду придётся спасать Землю. То есть, только подогрели интерес. Вот такая мне была предъявлена довольно стандартная мотивационная страшилка, отличающаяся от других лжесенсаций разве что масштабом поднимающейся форменной истерики по поводу скорого конца всему и вся. Казалось, за столько лет шастанья летающих тарелочек по-над нашей планетой можно бы к подобным ужастикам и попривыкнуть, ан нет, новые информаторы часто до того вопят, настолько самозабвенно истерят, словно пришельцы их и вправду уже за жабры похватали своими перепончатыми зелёными щупальцами. И чего-то там требуют, наверно опять родину продать. Теперь вот им и понятно стало, какую. Говорят, мы сейчас первые в этой очереди. А на это мы «пойтить не могём»! Поэтому и шухер такой!

Но даже после столь суматошного призыва расследовательского энтузиазма во мне почти не прибавилось. И связано это было, повторюсь, с немалым опытом провальных журналистских расследований подобных якобы жутких происшествий планетарного масштаба. Это всегда по итогу полным пшиком оказывалось. Уточню: почти всегда! Вот про это «почти» я вам сегодня подробно и растолкую, если, конечно, не возражаете.

Хочу сразу заявить, что в предъявленной мне довольно заезженной теме сквозила резко иная интонация, чем бывало прежде. Совершенно отличающаяся от всех предыдущих лже-сенсаций, расследованных мною. Я сразу, буквально нюхом почувствовал неладное. Что-то всё-таки не то проговаривалось у моих информаторов, да и не совсем так, как обычно трещат при похожих спекуляциях на жареных фактах. Прежде всего, дело касалось фактора времени: якобы сверхсрочно требовалось именно моё вмешательство, прямо здесь и сейчас. С чего бы это?! Чтобы не успел опомниться, как меня уже завербовали в сторонники существования инопланетян?! А потом срочно потребовали благотворительный взнос в фонд помощи несчастным зелёным человечкам?! Вот же загорелось там у кого-то в одном месте!