Рейтузы для дракона. Заклинание прилагается

Пролог первый

— Что здесь происходит? — осведомилась я самым строгим тоном, на какой только в принципе была способна, одновременно лихорадочно пытаясь сосчитать до десяти, вспомнить дыхательные упражнения для успокоения и заодно прокрутить в голове: не завалялось ли на верхней полке на кухне хоть капелька успокоительного? Потому что картина, предстающая перед моими глазами, определённо была не для слабонервных и уж точно не для матери с нестабильным запасом терпения.

— Ничего особенного, — расплылась в беспечной улыбке Аурелия, той самой ангельской, беззаботной улыбкой, которая обычно доступна только маленьким детям или крайне самонадеянным авантюристам. В её взгляде читалось святое убеждение, что весь мир — это одна большая игровая площадка. В качестве аккомпанемента к её заявлению многозначительно залаяла Лакомка — внешне прелестнейшая болонка, а по сути — миниатюрный апокалипсис на четырёх лапах.

И нет, дело было вовсе не в лаянии или в вечной вражде с почтальонами. О нет! Этот белоснежный, пушистый дьявол во плоти применял куда более изощрённые методы разрушения окружающего мира. Лакомка свято верила, что всё вокруг в первую очередь нужно попробовать на зуб — а если не откусить, так хотя бы вылизать до блеска и изящного скрипа.
Бережно воспитанная порода болонки? Как бы не так! Это был маленький пушистый демон-дегустатор с манией опробовать на вкус весь дом.

Но, кажется, на сей раз Аурелия и Лакомка решили превзойти даже собственные рекорды: моя ванная больше напоминала место эпического сражения между отрядом шампуней и духами против армии полотенец и пены. Лакомка благоухала моими любимыми духами так, будто родилась на фабрике их изготовления, а её белоснежная шерсть сменила цвет на какой-то вызывающе розоватый оттенок. Вопрос лишь в том, был ли это временный эффект или новая стойкая "магико-косметическая трансформация", за которую в какой-нибудь академии красоты ей могли бы даже выдать почётный диплом.

— Мы просто играли, — поспешно добавила Аурелия, но я бы не рискнула назвать это "игрой". Во всяком случае, в моём представлении детские игры редко включают в себя разбрызгивание дорогущего парфюма в радиусе пяти метров и перекрашивание собаки в цвета единорога. Хотя понятия Аурелии о веселье и мои всегда отличались как север и юг.

И тут, как по закону подлости, раздался усиленный магией голос из-за двери, такой громкий и надменный, что я вздрогнула всем телом:

— Мадам Швей! Я прибыл, чтобы забрать свои рейтузы!

Вот только этого мне сейчас не хватало. Моё настроение и так было не очень, а сейчас в предвестии общения с чешуйчатым его и вовсе зарыли поглубже в подпол, но кого это, разумеется, волновало?

Я повернулась к дочери с самой тревожной в мире надеждой.

— Доченька, ты ведь не трогала драконьи рейтузы? — спросила я, вкладывая в голос всю отчаянную надежду, на которую была способна.

Аурелия честно взглянула мне прямо в глаза и с совершенно безупречной невинностью ответила:

— Только совсем немножко...

В эту секунду мне показалось, что я седею так стремительно, будто кто-то над моей головой открыл мешок с серебряной пылью. Только не это.

Пролог второй

— Да я просто поверить в это не могу! Неужели это так сложно — найти хотя бы одного нормального бытового мага, который сумеет как следует зачаровать мои штаны, панталоны, рейтузы и, чёрт побери, весь остальной гардероб?! — голос герцога Дарена Бранда звучал так, словно он не просто возмущён, а готов немедленно превратиться в боевого дракона и выжечь дотла все вокруг.

Давненько никто так его не выводил из себя. Но, увы, что поделать — быть самым известным, самым завидным холостяком и при этом ещё и самым отпетым ловеласом империи стало за последние месяцы куда сложнее, чем раньше.
Нет, раньше всё было прекрасно! Жил себе Дарен припеваючи: баловался жизнью, щедро раздавал улыбки, иногда — внимание, а порой даже особо удачливым дамам — цветы, комплименты и не только. Всё шло по плану... пока этот план не разрушил его венценосный родственник.

Император, видимо, окончательно устав от выходок драконьего герцога и обеспокоенный удручающей демографией среди драконов, внёс в закон кое-какие… поправочки.
Ах, как элегантно всё начиналось! Незаметный такой пункт в своде имперских указов: "Дракон, уличённый в блуде или замеченный в ситуации, порочащей честь девы, обязуется немедля вступить в брак с пострадавшей стороной".

Словно молния среди ясного неба.

Ну а что? Драконы-то и не спешили жениться. Зачем, если ты живёшь в четыре раза дольше среднестатистического мага, деньгами можешь разбрасываться как конфетти на балу, а любая встречная девушка готова сама броситься в твои объятия, стоит только моргнуть вертикальным зрачком?

И вот теперь этот блестящий жизненный уклад герцога Бранда рухнул с оглушительным треском.
Он — заклятый охотник, превратился в дичь! Более того, в дичь загнанную, почти загнанную в угол. К нему теперь подходить боялись даже честные торговцы: вдруг мантия или шарф ненароком порвутся, и объявится какая-нибудь предприимчивая мамаша с криком: "Женись, негодяй, честь девицы порочишь!"

Да что там! Эти мамаши уже даже не скрывали своих намерений. Сначала было невинно: нежные попытки остаться с ним наедине и, как бы невзначай, разодрать платье. Ну, мало ли что бывает… Упала нечаянно и корсет упал или оступилась и порвала юбку до самой талии.
Когда такие "несчастные случаи" стали почти каждодневными, Дарен начал передвигаться исключительно в сопровождении телохранителя и нотариуса с журналом учёта происходящего.

Но на этом дамы не остановились.
О, нет. Исследовательская и боевая магия как по команде сошлись в одном порочном стремлении — с позором публично лишить герцога штанов или других предметов гардероба, дабы незамедлительно, прямо на месте, связать его священными узами брака.

Впервые в жизни Дарену Бранду пришлось с несвойственным ему рвением обратиться за помощью к бытовым магам. Надо было срочно зачаровать весь гардероб: от рубашек до нижнего белья. Однако, как показала практика, магические усиления помогали лишь до определённого момента.

Взять хотя бы вчерашний бал. Как только он появился в зале, на него обрушилось такое количество чар, что магическая защита треснула, как перезрелый орех. В результате — у него сзади распустился шикарнейший павлиний хвост, а на коленях вдруг выросли два самых настоящих, густо усеянных колючками кактуса.

И это после всех предосторожностей! И ведь это был не первый встречный бытовой маг, а рекомендованный!

Нет, так больше продолжаться не могло.

— Милорд, — с почти паническим придыханием доложил дворецкий, озираясь так, словно за каждым шкафом пряталась ведьма-охотница за титулом герцогини, — я слышал о одной, кхм, весьма умелой бытовой магичке. Она специализируется именно на зачаровании одежды... Правда, слухи о ней ходят не самые лестные. Говорят, репутация у неё весьма сомнительная! Она… не замужем, у неё есть ребёнок! — дворецкий понизил голос до зловещего шёпота, словно только что раскрыл величайшую государственную тайну.

Но Дарен Бранд лишь устало махнул рукой.
Бывший ловелас был доведён до такого состояния, что с радостью бросился бы хоть в пасть льва, хоть в логово гончих гиен, только бы спасти последние остатки собственного достоинства. И уж тем более — свои несчастные рейтузы.

Глава 1. Попаданка (не)обыкновеная

Анна

Меня зовут Анна.
Просто Анна. Безо всяких там "графиня де…" или "властительница судьбы и ниток судьбы в придачу". Просто швея с руками из нужного места и с парой вечных бедствий на горизонте.

Хотя стоп. Справедливости ради — пара у меня получилась не совсем привычная.
Во-первых, это я сама. Обычная женщина, точнее как там говорят за глаза — "разведёнка с прицепом". Правда, "прицепом" называть моё сокровище я бы никому не позволила. Даже под страхом неожиданной налоговой проверки или нашествия саранчи.
Во-вторых — моя Аурелия. Да-да, не Катя, не Маша, а именно Аурелия. Имя для королевы, хотя пока эта королева больше похожа на карманный ураган категории пять, с повышенной жизнерадостностью и врождённой способностью приносить хаос в любое стабильное пространство. Моё маленькое счастье трёх лет от роду, гордость и источник седых волос одновременно.

Живём мы, скажем так… небогато, но с выдумкой. Я работаю швеёй в мастерской недалеко от съемной квартиры, ее хозяйка женщина строгая, но справедливая. Аурелия пока ещё не обзавелась работой — хотя, если бы за её шкоду платили как за сверхурочные, мы бы уже купались в роскоши и строили дом с золотыми крылечками.

И, в целом, всё было нормально.
Пусть и не шик, зато стабильно: я шью, Аурелия исследует мир (в основном на предмет, что можно открутить или куда засунуть пластилинового дракончика), по вечерам — сказки, обнимашки и попытки отмыть квартиру после креативных атак моего чада.

Но вот судьба, как водится, решила: "Скучно вам, девочки! Держите сюрприз."

Утро этого злополучного дня начиналось, как обычно: я пыталась выпить кофе, пока Аурелия кормила игрушечную болонку Лакомку пластилиновыми печеньками. Лакомка сопротивлялась, как и положено любой разумной собаке, даже если она плюшевая.
И тут в дверь постучали. Настолько неожиданно, что я чуть не поперхнулась кофе и разумеется тут же отправилась открывать, гадая кого же это принесло к нам в этот ранний час.

— Аннушка, милая, доброго утра! — пропела мадам Плющихина, хозяйка квартиры. — Вот, принесла вам письмецо…

Её улыбка была такой сладкой, что впору было проверять на сахарный диабет. В руках у неё оказался конверт. Большой, увесистый. Предчувствия у меня в тот момент были мрачнее облаков над Мордором.

— Мне так неловко, — продолжила она, трепетно потирая руки. — Но квартира-то у нас без оформления, сами понимаете… А тут внучатки собрались поступать в столицу, надо ж им жильё подготовить!

Я вежливо не швырнула чашку прямо в лицо сладко улыбающейся мадам. Хотя очень хотелось.

— То есть вы… — я изо всех сил старалась говорить спокойно. — Вы просите нас съехать?

— Ну, так, аккуратненько, — развела руками мадам Плющихина, изображая на лице страдание всей русской классики в одном флаконе. — Я ж понимаю, у вас деточка маленькая… Вот вам неделька на сборы, чтоб по-человечески.

По-человечески.
Ага.

Если бы мои мысли были тканью, они бы сейчас с треском разошлись по шву.

Но мадам уже скрылась за дверью, оставив меня с этим вестником апокалипсиса в руках и радостно чавкающей дочкой в ногах.

— Мама, это что? — осведомилась Аурелия, тыча пальцем в конверт, как в бомбу замедленного действия.

— Это, солнышко, называется: "Угадай, кто скоро станет бездомным", — вздохнула я и отправилась допивать кофе, потому что аппетит у меня пропал словно по мановению волшебной палочки.

Еще одна кружка немного подняла мое настроение. Напомнив, что на улице уже тепло и светит солнышко, а времени на поиски квартиры и переезд у меня неделя. Если попросить хотя бы пару дней за свой счет то можно и управиться. Это конечно проделает дыру в семейном бюджете, но что поделать. В крайнем случае поедем отдыхать не на море, а на дачу к бабушке. Аурелия так и вовсе не заметит разницы.

Однако на этом сюрпризы не закончились.

На работе меня ждала хозяйка с видом гроссмейстера, который вот-вот объявит мат в два хода.

— Анна, заходите, — её голос звучал почти сочувственно. Почти.

Я зашла. Села. Уперлась руками в колени, предчувствуя худшее. Потому что мастерская выглядела пусто. И это точно не было хорошим знаком.

— Анна, вы замечательный мастер, — начала хозяйка так, будто собиралась сделать мне комплимент. — Но мастерскую выкупили новые владельцы. И… сокращения неизбежны.

— Простите? — переспросила я, хотя прекрасно поняла с первого раза.

— Решение принято, — развела руками мадам. — Они будут переводить производство на фабрику где-то в глубинке, ну чтобы подешевле, а тут будет салон. Вы понимаете, да?

Понимаю?
Да я бы и камню объяснила, как именно я это понимаю!

С трудом сдерживая желание начать нервно хихикать, я медленно кивнула.

— Прекрасно, — заключила хозяйка и выдала мне последнюю зарплату в конверте, такой же пухлый и тяжёлый, как тот, что вручила мадам Плющихина. Только радости от него было примерно как от счета за отопление в январе.

— Я там немного добавила, у вас все же маленький ребенок, а я не зверь какой-то! — со святостью в глазах поведала мне эта мнимая мученица, но я решила покинуть бывшее место работы поскорее, пока не наговорила лишнего, хотя мне очень хотелось. Но хозяйка была дамой злопамятной и весьма влиятельной, а мне надо было не только искать новую квартиру и работу, но и еще воспитывать в своем городе дочь.

Так я за один день получила билет в новый жизненный квест под названием "Выживание с ребёнком на руках, без работы и без крыши над головой".

На выходе из мастерской я залипла в раздумьях так крепко, что только весёлый звонок в кармане выдернул меня обратно в реальность.

— Мамочка! — бодро пропела нянечка с нашего детского садики. — Мы тут такое… В общем, приходите и увидите сами!

Я закрыла глаза.

Отлично.

— Я уже бегу, — ответила я, пряча лицо в ладонях. — Даже не сомневайтесь.

Детский сад встретил меня запахом пластилина, влажных салфеток и лёгкой паники.

Глава 2. Здравствуй новый мир

Анна

Я моргнула раз, потом ещё раз — на всякий случай. Но волшебный пейзаж никуда не делся. Казалось, мы попали в рекламный буклет для особо взыскательных путешественников: буйство зелени, переливы солнечного света, настолько яркие краски, что глаза отказывались верить в их реальность.

— Так… спокойно, — пробормотала я себе под нос, ощущая, как сердце колотится в груди где-то в районе кадыка. — Сейчас ты просто глубоко вдохнёшь, выдохнешь и попытаешься осознать степень катастрофы.

Никакого результата.

Аурелия же сияла, как новогодняя гирлянда на максимальной яркости. Она с восторгом разглядывала свою новую "игрушку", гладя болонку по мягкой спинке. Собака радостно виляла хвостом и умудрялась при этом поскуливать так умильно, что у любого взрослого мгновенно бы растаяло сердце.

У любого, кроме меня. Меня таким поведением не пронять.

— Аурелия, немедленно поставь собаку на место! — потребовала я как можно строже. — Она чужая! Мы даже не знаем, привита ли она! Может, у неё блохи! Или… или зараза какая!

Дочка сделала вид, что не услышала. Погладила псину за ушком, нежно подставив нос к её мокрому носику, и довольно хихикнула.

— Мама, она точно наша! Она же самая настоящая Лакомка!

— Она не может быть нашей, — я изо всех сил пыталась сохранить остатки здравого смысла, — потому что она настоящая! А наша Лакомка плюшевая и стоит на полке в квартире!

Аурелия между тем прижала собачку к груди и, совершенно игнорируя мои протесты, решительно направилась вперёд. Настоящий марш протеста в неизвестном направлении.

И тут я заметила дом.

Небольшой, но совершенно чудесный домик с аккуратным садом перед крыльцом, увитым цветущей жимолостью. Я непроизвольно замерла, потому что… этот дом был именно таким, каким я представляла его совсем недавно сидя на скамейке. Тот самый домик с садом. Разве что климат здесь был куда теплее — скорее, как ранним летом на юге, а не весной в родном городе, ну и растительность этому соответствовала.

Я судорожно сглотнула.

— Нет, — пробормотала я. — Этого просто не может быть.

Аурелия, конечно же, не собиралась останавливаться ради выяснения моих внутренних сомнений.
Сияя энтузиазмом, она вприпрыжку бросилась к домику, а потом и вовсе, к моему ужасу, рванула к двери и толкнула её.

— Аурелия, стой! — попыталась я остановить её, но где там!

Дочка уже влетела внутрь, а вместе с ней и болонка, задорно виляя хвостом. Я похолодела от ужаса и кинулась следом.

У меня оставалось не так много вариантов. Либо стоять на месте и надеяться, что это всё сон, либо признать, что раз уж мы неизвестно где и мне хотя бы надо удостовериться, что моего ребенка вместе с псиной неизвестного происхождения не съедят местные аборигены.

Я сделала шаг к дому, оказавшись у самой калитки — и вдруг услышала за спиной голос.

— Простите, мадам Швея! Простите! Позвольте осведомиться, навеяно ли ваше одеяние последними веяниями моды?

Я вздрогнула и медленно обернулась.

Передо мной стояла дама. Настоящая дама, будто сошедшая с полотен исторических фильмов: платье в пол, плотный корсет, рукава с кружевами, рюши, банты — всё, как положено в приличном восемнадцатом веке.
На голове у неё возвышалась конструкция из перьев, которая могла бы посрамить любого павлина.

Я растерянно моргнула.

— Простите, что?

— Ваш наряд, мадам Швея, — терпеливо повторила дама, деликатно разглядывая мои джинсы и футболку с надписью "Живу на кофе и чудесах" так, словно пыталась решить, является ли это новым словом в моде или проявлением полной анархии. — Он настолько… экстравагантен! Так свеж и, смею заметить, смел! Это местная работа или привозной шик? Выражение вашей индивидуальности так… вдохновляюще! Настолько нестандартный крой! Да и вообще брюки! Ах, как оригинально! И шокирующе!

Я невольно посмотрела на себя.
Джинсы. Укороченные, с застиранными коленями. Футболка с пятном от утреннего кофе. На ногах — удобные, но потрепанные кроссовки.

Ну да. "Экстравагантно" — это, пожалуй, вежливый способ описать мой вид.

— Э… это… индивидуальный заказ, — нашлась я.

Дама всплеснула руками и даже чуть приподнялась на цыпочки от восторга.

— О, как чудесно! Я непременно расскажу об этом мадам Мельдорн. Она возглавляет наш Клуб Прогрессивных Дам, и ей будет безмерно интересно ознакомиться с вашей коллекцией. Конечно, мы не смеем носить брюки на людях, это опасно для репутации, но под юбкой ведь можно?

И после этого незнакомка торопливо и сконфуженно приподняла подол продемонстрировав, что под ним были настоящие шелковые шаровары.

Из-за забора раздался голос Аурелии.
Не просто голос — а боевой клич, несущий в себе всю требовательность трёхлетнего организма, решившего, что весь мир отныне должен плясать под его дудку:

— Ма-а-ама!

Я вздрогнула, как подкошенная, и чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Неловко извинившись перед дамой с перьями и шароварами, я выдала нечто крайне элегантное, в духе:
— Простите, у меня там, кажется, бедствие начинается. Без меня оно обычно превращается в катастрофу или катаклизм.

Не дожидаясь ответа, я буквально вбежала в сад через калитку, не забыв мысленно поблагодарить хотя бы за то, что юбки с рюшами на мне нет — в джинсах двигаться намного удобнее.

На пороге меня встретила картина, достойная как минимум фрески: моя дочь стояла на крыльце, как полноправная хозяйка, одной рукой обнимая свою трофейную болонку, а другой с царственным видом распахивая дверь.

— Аурелия! — выдохнула я, на бегу пытаясь удержать голос в пределах вменяемости. — Немедленно вернись назад! Мы не знаем, чей это дом!

— Наш! — с абсолютно железной уверенностью заявила Аурелия и сделала шаг внутрь, даже не обернувшись.

— Аурелия, я серьёзно! Это… это вторжение! Незаконное проникновение! Как минимум административка, как максимум — порча чужого имущества! — попыталась я вразумить ребёнка, почти по накатанной шпаря правовые формулировки, всплывшие из туманных глубин моего подсознания.

Глава 3. Герцог Лова-лова

Дарен Бранд

Если бы кто-нибудь спросил меня лет эдак сто назад, как выглядит настоящий аристократический скандал, я бы с ленивой улыбкой ответил: «Какая-то ссора за семейным столом из-за пересоленного фазана».

Теперь же я лежал на бархатном ложе, в спальне одной весьма темпераментной графини, и с полным правом мог заявить — вот он, эпицентр будущего урагана.

— Милорд, — графиня почти взвизгнула, одёргивая на груди кружевное покрывало и бросая взгляд на дверь, словно ожидала, что её ревнивый супруг выломает её в следующую секунду, — прошу вас, поторопитесь! Он вот-вот вернётся!

Я лениво приподнял бровь, совершенно не спеша подниматься с удобнейшего ложа.
Ну что за поспешность? Погода отличная, настроение тоже, графиня хороша собой, как утренний рассвет над имперскими вершинами, а её запах медовых духов так приятно щекотал мои драконьи инстинкты.

— Граф, если мне не изменяет память, в это время дня обычно заседает в городском совете, — заметил я с ленцой, потягиваясь, как кот на солнце. — Думаю, у нас есть ещё как минимум полчаса.

— У вас — может быть, — прошипела графиня, нервно поправляя волосы, — а у меня их нет! Мой муж безумен, когда дело касается его чести! Он приревнует меня даже к садовнику, а уж к вам… к вам, милорд, тем более!

Она резко вскочила с ложа, а простыни эффектно соскользнули на пол, обнажая её роскошные формы.

— Не то чтобы я не понимал его, — добавил я, скользнув взглядом по ней снизу вверх, — но разве это не делает встречу только острее?

Графиня вспыхнула от возмущения.
Даже забавно. Такие вещи я обычно произносил чисто из эстетических соображений — что-то вроде мелодичного фона для происходящего. Но в этот раз моя собеседница, кажется, приняла это слишком близко к сердцу.

— Милорд, хватит ваших игривых замечаний! — Графиня скрестила руки на груди, глядя так, будто сейчас в её ладони материализуется скалка. — Вы не понимаете! Он не остановится перед тем, чтобы всадить шпагу вам в печень, а потом и в меня — для надёжности!

— Ну уж нет, — вздохнул я. — В мою печень пусть даже не целится. Она у меня одна, и весьма ценная. Вы бы знали, сколько стоит на чёрном рынке орган дракона!

Попытка пошутить ситуацию не разрядила. Графиня начала метаться по спальне, собирая мои вещи с такой скоростью, будто уже слышала шаги супруга в коридоре.

Я нехотя сел на край ложа и потянулся за рубашкой, которую заботливо скинул на изящный стул в начале нашей встречи. Честно говоря, особого рвения к побегу я не испытывал. В конце концов, я же герцог, дракон, представитель древнего рода — кто осмелится бросить вызов такому титулу?

Хотя с другой стороны…
Я вспомнил, как однажды уже сталкивался с этим графом на балу. Тот тогда едва не расколол об голову посла вазу за слишком долгий взгляд на свою супругу.
Пожалуй, стоит немного ускориться.

— Ладно, ладно, — уступил я, напяливая рубашку с грацией человека, привыкшего к экстренным сборам. — Не хочу портить вам репутацию. Тем более, я слишком красив, чтобы становиться причиной чьего-то бракоразводного процесса.

— Процесс будет не бракоразводный, — прошипела графиня, подбирая с пола чулок, — а похоронный!

Вот теперь я действительно начал верить в искренность её страхов.

— Милорд, пожалуйста! — графиня бросила на меня взгляд такой силы, что даже я, бывалый дракон, почувствовал лёгкий укол совести. — Если вы сейчас же не покинете мои покои, я… я… я скажу, что вы пришли без приглашения!

Вот это был удар ниже пояса.

— Милая графиня, — усмехнулся я, наконец-то застегнув все пуговицы, — будем честны, никто в это не поверит. Но ради вашего спокойствия — так и быть, я исчезну, как дым, как мираж… как ваши чудесные духи на утреннем бризе.

И с этими словами я шагнул к балкону, который, к счастью, открывался прямо на сад. Полёт — всегда мой надёжный способ выхода из неловких ситуаций.

Даже если за дверью уже начинали раздаваться тяжёлые шаги графа.

Я грациозно выскочил на балкон, раскинул руки, расправляя за спиной драконьи крылья — ну как расправил… попытался. Вместо ожидаемого порыва ветра и эффектного взлёта я ощутил резкий толчок под левой лопаткой, а следом беспомощно спикировал прямиком вниз, в пышные розовые кусты под балконом.

— Проклятье, — прохрипел я, извлекая из-под ребра особенно коварный шип. — Кто, в здравом уме, выращивает розы с колючками размером с кинжал?!

Император гневался.

Это было не просто «сердится» или «слегка раздражён» — это было настоящее, отточенное годами царствования гневание, с точным прицелом, усиленным голосом и способностью одновременно поднимать давление у всех придворных в радиусе трёх залов.

— Дарен! — взревел он так, что под потолком нервно дрогнули канделябры. — Да сколько можно?! Ты понимаешь, что ты творишь?!

Я стоял в центре Зала Заседаний, вычищая из волос остатки лепестков и подозрительно пахнущую розовую жижу — привет из кустов графини. Мой бок всё ещё предательски покалывал, а настроение балансировало где-то между «притворюсь мёртвым» и «а может, улететь на край света и не возвращаться».

Оказалось, что с балкона меня отправил в бесславный полёт граф-рогоносец, совершенно не переживая о том, как сильно он может травмировать мою тонкую душевную организацию. Но и этим дело не кончилось, потому что граф вызвал гвардейцев и теперь требует развод. Не то чтобы меня это расстраивало — просто графиня была хороша, и если она внезапно окажется свободной, то наши встречи придётся прекратить. А мне ни к чему рисковать.

Ещё обиднее было то, что гвардейцы, несмотря на наше близкое знакомство, всё же оттащили меня к императору. А ведь только на прошлой неделе они проигрались мне в карты, и мы потом вместе устроили несанкционированное восстание нежити на кладбище. Подбирали их командиру невесту посимпатичнее. Разве можно вот так просто забыть такие моменты? Где та дружба и поддержка, что они мне обещали? Никому в этом мире нельзя верить!

Глава 4. Мадам Швея

Анна

На всякий случай я подождала.

Ну, знаете, как в фильмах — где в самый напряжённый момент появляется угрюмый хозяин с ружьём и вопросом «А вы, собственно, кто такие?». Я сидела на краешке дивана, то и дело выглядывая в окно, прислушивалась к каждому шороху, ожидая, что сейчас — вот прямо сейчас — в дверь вломится гвардия, портальные стражи или хотя бы разъярённая бабуля с кочергой. Но… тишина. Лишь весёлый щебет каких-то птичек за окном, мурлыканье Аурелии, играющей с Лакомкой, и уютное потрескивание камина.

К вечеру терпение моё дало слабину. Хозяева не приходили. Никто не кричал «вон из моего дома», не вызывал полицию, магов, духов правосудия или кого там ещё принято вызывать в этом мире. И, знаете, это даже как-то пугало больше, чем если бы выломали дверь.

Аурелия, как водится, адаптировалась моментально. Уже успела нарисовать что-то на местной бумаге (весьма, кстати, приятной на ощупь), устроить импровизированный пикник из булочек и познакомиться с самопередвигающейся метлой, которую нарекла Жужей.

— Мама, Жужа сказала, что у неё есть подружка — ведро, но оно пока обиделось, — сообщила она мне, как ни в чём не бывало, заворачивая болонку в одеяло. — Мы завтра их помирим.

Конечно, помирим. Почему бы и нет, если ты трёхлетний дипломат с большим сердцем и шилом в попе.

Но мама, то есть я, понимала — вечер подкрался быстро, а вместе с ним встал вопрос: где спать?

Ответ был очевиден — в гостевой спальне. Очень гостеприимной, между прочим. Всё там было как надо: свежая постель, мерцающий ночник в виде луны и даже аромат лаванды, словно кто-то знал, как сильно я люблю лаванду… и как сильно ненавижу неожиданности. Судя по всему, лаванда побеждала.

Аурелия уснула почти мгновенно, обняв Лакомку и шепнув ей на ухо: «Спи, теперь ты настоящая».

Я же…
Ну, скажем так: если сон был кораблём, то я плавала на доске от двери.

Постель хоть и была мягкой, мысли у меня были острыми. Я ворочалась, вспоминала, как мы сюда попали, думала, что будет дальше, как найти обратный путь, и в какой момент моя жизнь перестала быть списком дел и стала сценарием из фэнтези-сериала с дурной режиссурой.

Я ждала. Что кто-то придёт. Что объявится владелец дома. Что сработает портал. Что хоть что-то даст знак: «Эй, это была ошибка, пора домой, Анна, обратно к серым улицам, очередям, коммуналке и просроченному йогурту в холодильнике».
Но никто не пришёл.
Ни в ту ночь, ни на следующий день.
И даже через три дня.

Через три дня произошло нечто ужасное.

Нет, нас не выкинуло обратно через портал, нас не настигли стражи времени, и даже никто не позвонил в дверь с криком «А ну выходи, самозванка!»
Нет. Всё было гораздо страшнее.
В доме перестали появляться булочки.

И не только булочки.
Вообще — еда.
Как отрезало. Ни тебе ароматной выпечки, ни радостно подрумяненного тоста, ни даже подозрительно живой ложки, которая умела размешивать чай сама.

Первой, конечно же, тревогу подняла Аурелия. Аурелия и Лакомка.
Я ещё только вставала с постели, с надеждой вспоминая вчерашний завтрак, когда в комнату влетела дочка с выражением трагедии в три акта.

— Мама! Булочки исчезли! — объявила она так, будто только что обнаружила, что её любимый мультфильм отменили на всех каналах сразу. — Их нет! Я заглядывала — а там ничего!

— Где заглядывала? — хрипло уточнила я, пытаясь включить голову и не упасть обратно в подушку.

— В шкафчике! В котором они были вчера! И позавчера! И позапозавчера! — Аурелия округлила глаза. — А теперь там пусто. Даже крошек нет! Это что, проклятие?

Лакомка в этот момент выразительно лизнула пустую тарелку, которую притащила в мою спальню дочь в качестве доказательства и выразительно всхлипнула. Ну, или у меня уже были слуховые галлюцинации от голода. Не суть.

Я встала, накинула халат и поплелась на кухню. И действительно — ничего. Ни чудо-булочек, ни волшебных завтраков, ни даже самоварчика, который раньше сам подпрыгивал от радости, когда мы входили.

С одной стороны — трагедия.
С другой — ну что ж, вполне логично.

Закончились деньги. Или магия. Или продукты. Возможно, и всё сразу.
Всё-таки три дня халявного проживания и питания в неизвестном волшебном доме — это, знаете ли, приличный срок. Видимо, дом решил, что достаточно нас кормил. Теперь — будь добра, хозяйка, иди на охоту. Или хотя бы в магазин.

Я тяжело вздохнула. Ну вот и всё. Кончилась сказка. Пора становиться Золушкой до превращения.

— Мам, — осторожно поинтересовалась Аурелия, наблюдая, как я безнадёжно шарю по полкам, — может, они просто обиделись? Или у булочек закончился отпуск?

— Нет, солнышко, — вздохнула я. — Просто теперь нам, похоже, придётся искать еду самим. А это значит — выходим из дома и идём знакомиться с местными аборигенами.

— Аборигенами? — переспросила Аурелия с подозрением. — Это какие-то булочные духи?

— Нет. Это люди. Обычные. Возможно. Надеюсь, не очень кусачие.

Она молча кивнула и пошла доставать резиновые сапожки. Зачем, если на улице тепло и светит солнце? Но уточнять я не решилась. Лакомка, кажется, с готовностью бросилась искать поводок. Ну хоть кто-то воспринял это как приключение.

А я тем временем стояла у окна и пыталась понять, что мне одеть.

Правла была в том, что мои джинсы — как бы это мягче сказать — меня подводили.
Нет, я по-прежнему их любила, особенно за стратегически вытянутые колени и стойкость к кофейным пятнам, но… если судить по реакции той дамочки в рюшах, встретившей нас в день нашего появления, мои джинсы могли вызвать местное модное землетрясение.

Плюс — картины.
Да-да, те самые, на стенах. Я на них успела насмотреться за эти дни. Все эти дамы в корсетах, пышных юбках, локонах и позах «возьмите меня в жёны или хотя бы на бал» — как-то не сочетаются с моим привычным стилем «сойдёт для выгула собаки и переживёт апокалипсис».
Так что, как ни печально, но выбираться в местную цивилизацию в футболке с фразой «Живу на кофе и чудесах» было откровенно плохой идеей.

Глава 5. Это не закон, это скандал!

Дарен Бранд

Утро началось прекрасно.
Солнце светило ровно так, как нужно: не в глаза, а в окно. Кофе был горяч, крепок и не пах подозрительно, как это иногдп случалось после некоторых ночёвок в чужих домах. И газета, принесённая лично слугой с выражением «держите, милорд, свежие сплетни», шуршала приятно и обнадёживающе.

Я, как истинный эстет, развалился в кресле, откинулся на спинку и блаженно потянулся, предвкушая наслаждение от тишины, кофе и…
И вдруг — заголовок.

"Император подписал новый брачный указ! Закон вступает в силу немедленно."

Я приподнял бровь. Это могло быть чем угодно — от попытки узаконить многожёнство до запрета на поцелуи в полнолуние. Я уже видел всякое.
Но я не был готов к тому, что увидел дальше.

"Согласно новому имперскому указу, любой гражданин, вне зависимости от титула и положения, уличённый в компрометирующем поведении с дамой, обязан немедленно вступить с ней в законный союз. Цель закона — восстановление нравственности, укрепление института семьи и повышение уровня рождаемости…"

Я не дочитал.
Потому что в этот момент подавился кофе.

— ХРРГХКХ!

Газета шурша упала на пол, а я хватался за грудь, кашляя так, будто извергаю огонь. В смысле — буквально. Немного подкоптил ковер.

— Что?! — прохрипел я, вцепившись в подлокотники. — Он не мог. Он не посмел. Он…
Посмел.

Император. Этот… этот… венценосный коварный стратег в мантии. Он узнал, что я нашел лазейку. Понял, что я вывернулс я. И он переписал правила. Он пошёл ва-банк.

Я с трудом нагнулся, поднял газету и, убедившись, что буквы на месте и это не утренний розыгрыш, снова застонал.

Теперь любое компрометирующее поведение — от уроненной перчатки до слишком долгого взгляда в сторону девицы — и всё, готовь кольца, зови музыкантов.
А с моим послужным списком — у меня на этой неделе по меньшей мере двенадцать потенциальных невест, включая ту, которая, кажется, вообще была переодетым журналистом.

— Это не закон, — выдохнул я. — Это скандал. Это прямая атака на мою свободу!
И вообще, кто, чёрт возьми, в здравом уме считает взгляд достаточным поводом для свадьбы?!

Я вскочил и зашагал по комнате.

Нет, так дело не пойдёт. Это уже не просто попытка остепенить. Это целенаправленная травля. Это… брачный терроризм!

Разумеется, паниковать я не стал. Ну только если чуть-чуть. Подпалины на ковре не считаются, это могло быть и обычное несварение.
Паникуют люди со слабыми нервами, отсутствием фантазии и пустым кошельком. А я был драконом. Причём драконом, чьё имя в светском обществе давно стало прилагательным. Некоторые даже шутили, что прилагалось оно нецензурно.

Я сел обратно в кресло, отхлебнул остывший кофе и спокойно сказал вслух:

— Хорошо. Играем по-новым правилам.

Если император думает, что загнал меня в угол — он забыл, что я умею летать.
А раз теперь вся соль в компрометации только незамужних, то, как говорится, «да здравствуют утомлённые матроны».

Жёны и знатные дамы со скользящим брачным статусом — вот, пожалуйста. На них закон не распространяется. А я, как законопослушный гражданин, намерен уважать и почтить вниманием брачные узы. Особенно чужие.

Вечером я отправился на бал.

Идея казалась великолепной.
Бал устраивал герцог Саверио — сноб, зато с хорошим вином и длинным списком приглашённых. Местечко — подходящее. Публика — многообещающая. Я облачился в свой лучший костюм, прихватил фирменную улыбку, обрызгал воротник каплей аромата с феромонами (экстракт личной харизмы — дорогой, но стоит того), и с лёгкой походкой вошёл в зал.

И вот тут меня настигло оно.

Бал выглядел… странно.

Во-первых, исчезли все замужние. Будто испарились. Ни тебе надушенных графинь, ни кокетливых баронесс, ни даже вечно ворчащей герцогини Армитаж, которая обычно дежурит у фонтана с вином.

Во-вторых, все незамужние были на месте.
И не просто на месте.
Они стояли… в полукруге.
В строю.

Молча.
Смотрели.
На меня.

Я чуть не споткнулся на ровном месте. Сделал вид, что ищу глазами знакомого, но вся толпа продолжала безмолвно следить за мной, как хор гарпий, выучивших синхронность.

— Дарен Бранд, — протянула впереди них самая хрупкая, на вид юная, но с глазами, в которых можно было утонуть и больше не всплыть, — мы так рады, что вы всё же пришли.

— Не стоило, — пробормотал я. — Правда. Вот прям совсем не стоило.

Но отступать было поздно.
Я сделал шаг назад — и сразу наткнулся на кого-то за спиной. Повернулся — там ещё одна.
Я оказался в кольце.

— Вы, наверное, слышали, — сладко добавила рыжая с веснушками, — о новом указе?

Я изо всех сил пытался сохранить лицо. И репутацию. Хотя бы ту часть, которая не выглядела, как пожарище после бурного развода.

— Дарен, будьте добры, — обратилась ко мне блондинка в розовом прежде чем я успел хоть что-то ответить, — окажите мне честь… одного танца?

Только один, сказал я себе. Всего один, галантный, нейтральный, безобидный вальс. Мы просто покружимся, я слегка пошучу, она слегка засмеётся, и всё. Всё. После этого самым разумным будет сделать вид, что у меня прихватило живот и ретироваться. Не потому что я трус, просто немного нервный дракон.

Я взял её за руку — лёгкий поклон, всё как положено. Музыка заиграла, зал слегка подрасступился, и мы закружились в такт.

— У вас, милорд, лёгкие шаги, — проворковала партнёрша, слегка прижимаясь. — Как у хищной кошки. Или дракона…

— Вы тоже скользите, как облако, — пробормотал я, стараясь сосредоточиться на интерьере и ни на что больше не смотреть.

Всё шло нормально. Почти. До того самого поворота. Поворота судьбы.

Сначала я услышал хруст. Затем — лёгкое «вжик».
И потом… вжууух.

Юбка.
Слетела.
Прямо во время кружения, как флаг с мачты во время бури.