Резиновая Зина

Хе-хе-хе!

От автора: Внимание!

Возрастные ограничения 30+

Слабонервным и людям с незрелой психикой не читать, а лучше читать, закалять психику)))

Ненормативная лексика, стёб, шутки ниже пояса.

— Здравствуйте, можно получить посылку? — голос слегка дрогнул, когда я, натянув медицинскую маску до переносицы, поймала взгляд молодого парня за прилавком.

Воздух в пункте выдачи пах картоном и свежей краской, а за спиной тихо перешептывалась пара клиентов. Парень, в очках с толстой оправой и с едва заметной татуировкой на запястье, оторвался от мерцающего монитора. Его пальцы замерли над клавиатурой, будто он не ожидал, что кто-то осмелится прервать его цифровую медитацию.

— По штрих-коду? — спросил он, уставившись на меня так, словно я только что материализовалась из воздуха.

— Да, да, сейчас, — засуетилась я, выуживая телефон из глубины сумки. Приложение «Озон» открылось с привычным шепотом уведомлений.

Кассир, отсканировав код, исчез за занавеской, скрывающей склад. Через пару минут он вернулся, поставив передо мной аккуратную коробку с логотипом онлайн магазина, обтянутый скотчем, как кокон.

Первым делом я провела ладонью по гладкой поверхности. Картон был плотный, без вмятин. Значит, не соврали, и посылка действительно осталась конфиденциальной.

— Коробку вы можете оставить у нас на переработку, — бросил парень, уже уткнувшись в экран. Его голос звучал так, будто он повторял эту фразу в тысячный раз.

Обернувшись, я заметила стол для распаковки, заваленный обрывками скотча и смятыми листами картона. Над ним висело объявление: «Не выбрасывайте упаковку — спасите ёжиков!» с криво нарисованным ежом, несущим коробку.

Руки сами потянулись к канцелярскому ножу, лежавшему рядом. Ну хоть одним глазком… — подумала я, надрезая скотч с тихим шелестом, затем отогнула края плотного картона. Под ним черный пакет, матовый и непроницаемый. Идеально. Заказ надежно скрыт от любопытных глаз.

Вытащив увесистый сверток размером с книгу, я швырнула пустую коробку в угол, где уже росла гора идентичных «коконов». На выходе из пункта выдачи меня обдало порывом холодного ветра. Но представив, как Вадим отреагирует на подарок, я невольно улыбнулась. Губы растянулись в ухмылке, которую пришлось прятать в шарф, чтобы не пугать прохожих.

По пути домой зашла в торговый дом. Его витрины сверкали новогодними гирляндами. Поднялась на третий этаж в отдел нижнего белья, где воздух был пропитан ароматом ванили, а кружевные комплекты висели, словно паутинка.

Продавщица, с ног до головы в черном, оценила мой выбор едва заметным кивком. «Для мужа?» — будто спросил ее взгляд. Я кивнула, сжимая пакет так, чтобы шуршание целлофана заглушило стук сердца.

С чувством глубокого удовлетворения собралась домой, но на выходе меня, как назло, приспичило, не нужно было пить столько кофе в “Шоколаднице”. Ноги сами понесли к знакомой табличке с силуэтом женщины

Пятиминутную заминку решила использовать максимально и удовлетворить еще свое любопытство. Сделав дела, доставала сверток. Пальцы дрожали, когда я разрывала черный, плотный пакет.

Внутри покупка оказалась точь-в-точь, как на картинке, перламутрово-телесного цвета, с тщательно проработанными складками и даже капельками искусственной смазки на “входе”. Подарок для мужа был настолько реалистичен, что на секунду мне показалось, словно держу в руках настоящую часть тела. От этого стало немного не по себе, будто я подсматриваю за кем-то через замочную скважину.

А вот на ощупь силиконовая деталь была приятная, упругая и податливая. При сжатии издавала тихий присвист, выпуская воздух из искусственных складок. От этого у меня разыгралось воображение. Представила, как Вадим покраснеет до корней волос, когда увидит этот “сувенир”. Эхх, жаль, что я не мужик, может, тогда поняла бы, что он почувствует.

Вообще идея сделать такой подарок пришла не просто так. Полгода назад муж, обычно сдержанный в своих желаниях, вдруг за ужином, разминая вилкой картофельное пюре, заговорил о “разнообразии”. Тогда он покраснел так, что веснушки на носу стали практически не видны.

— Может… ну… попробуем что-то новенькое? — он говорил так, будто предлагал сменить интернет-провайдера, а не купить секс-игрушку.

В отличие от него, я более раскованная в этом плане. Помню, как в первый год замужества, купив комплект кружевного белья с подвязками, устроила ему сюрприз при свете свечей. Тогда он сначала остолбенел, потом рассмеялся, а потом мы три часа не вылезали из постели.

Но с тех пор инициатива всегда исходила от меня. Иной раз рядом с его прагматичностью я чувствовала себя извращенкой, особенно когда в порыве страсти прикусила ему мочку уха, а он вздрогнул и спросил: “Ты что, голодная?”.

Как-то пару раз намекала на совместный просмотр порно. Включила эротическую сцену из нового сериала, томно обвив его шею рукой.

— Я что, больной? — он искренне возмутился, отодвигаясь, чтобы лучше видеть экран. — Этим нужно заниматься, а не смотреть, — после такого заявления у меня отпали всякие вопросы и желание развивать эту тему. Хотя втайне продолжала иногда смотреть романтические эротические фильмы, пока он был в командировках.

А тут, приехав от родителей, где мы три дня спали на узком диване под одеялом с оленями, он загадочно сообщил мне, что заказал в интернете сюрприз. Глаза его блестели, как у школьника, спрятавшего в портфеле петарду.

Каково было мое удивление, когда этим сюрпризом оказался розовый вибратор с двумя силиконовыми кольцами для того, чтобы надевать на член. Он лежал на нашей кровати в прозрачной упаковке, похожий на гибрид медицинского прибора и футуристического дилдо.

— Шутишь? — я не могла поверить в это. В руках вертела коробку, читая надписи: “десять вибрационных режимов”, “водонепроницаемый”, “гипоаллергенный силикон”.

Глава 2 Не та дверь, или Всё только начинается

Мои молитвы были услышаны. В стене справа проступила дверь, словно ее нарисовали светящейся краской в кромешной тьме. Дубовые панели с бронзовой фурнитурой выглядели чужеродно среди каменной кладки, будто кто-то вырезал кусок из особняка олигарха и вставил в подземелье.

— Выход! — радостно пронеслось в голове, и я уже представила, как падаю на колени перед родной входной дверью, целую глазок и клянусь никогда больше не ругать соседей.

Повесив сумку на плечо, я схватилась за ржавую ручку в форме львиной головы. Холодный металл въелся в ладонь, вызывая неприятные ощущения. Дернула. Дверь поддалась с противным скрипом. Вместо того чтобы проверить, безопасно ли там, вихрем вломилась внутрь.

От увиденного ноги невольно подкосились. Вместо сырого камня под ногами оказался ковер толщиной в полладони. Узоры из шелковых нитей изображали что-то эротическое: переплетенные тела, цветы лотоса, фениксов… Или это мне так мерещилось от адреналина?

На огромной кровати с балдахином из струящегося бархата спал обнаженный мужчина. Утренний свет из окна-витража скользил по его торсу, подчеркивая каждую мышцу, будто Микеланджело высек его из мрамора, а потом кто-то оживил заклинанием. Левая рука лежала на груди, правая на одеяле из шкуры какого-то зверя. Может, медведя?

Шумно сглотнув слюну, громче, чем проглатывала таблетки от похмелья, я попятилась. Но за спиной вместо проклятого коридора оказался гардероб размером с нашу гостиную. Сотни вешалок с костюмами, полки с обувью в пылезащитных чехлах, даже манекен в цилиндре и с тростью.

Решение пришло молниеносно. Переступила порог, прикрыв дверь так, чтобы щель осталась для наблюдения. Пальцы нащупали в кармане телефон, три процента заряда, хватит разве что на предсмертное селфи.

Скрип матраса заставил сердце прыгнуть в горло. Я нырнула под вешалки с меховыми манто, пригнув голову, чтобы не задеть болтающуюся лисью морду с глазами-бусинами. Замерла, втянув живот и затаив дыхание.

Сердце колотилось, заглушая все звуки. Но шлепанье босых ног по ковру пробилось сквозь грохот в груди. Шаги приближались с устрашающей неспешностью,

— Мыши что ли завелись? — голос звучал как теплый коньяк, разливаемый по хрустальным бокалам. Дверь распахнулась, и в проеме возникла фигура, точеные икры, бедра как у античного атлета, и… О Господи!

Через щель между лисьим хвостом и барсучьим воротником я разглядела все, что было ниже пупка. Его член висел, слегка покачиваясь при движении, розоватый, аккуратно подстриженный, с голубоватой веной вдоль ствола. Размер внушительный, не то чтобы гигантский, но впечатляющий своей презентабельностью.

Незнакомец потянулся за чем-то на верхней полке, и его достоинство приблизилось к моему лицу на опасное расстояние. Я зажмурилась, мысленно представив заголовки в газетах: “Женщина погибла от удушья мужским органом в гардеробе олигарха”.

— Да где же он? — заворчал мужчина, перебирая коробки.

Мысль выскочить и объясниться боролась со страхом. Представила, как говорю: “Здрасте, я из лифта, можно к вам на минутку?” — и он, вместо ответа, заворачивает меня в норковую шубу. Нет уж, Вадим хоть и не Аполлон, зато свой, родной.

— А, вот же он! — его радостный возглас совпал с ударом по голове. Сверху свалилась коробка прямо мне на темечко.

— Ууууй! Бляяя! — вырвалось у меня непроизвольно, и я зажмурилась от боли, но больше от страха. После этого раздался звук упавшего тела, а когда я открыла глаза, то огромный член куда-то делся. Не то чтобы меня это расстроило, но стало как-то тревожно.

Выждав, пока звон в ушах сменится тишиной, отодвинула барсучью шкуру. Красавчик лежал без сознания, раскинув руки, с благородным профилем, напоминающим молодого Клуни. На полу рядом валялся портсигар с гравировкой “Э.Д.” — может, Эдуарл Дмитриевич? Эрик Донатович?

Что делает нормальный человек? Вызывает скорую. Что сделала я? Рванула к выходу, споткнувшись о ковер с эротическими узорами. Спальня оказалась лабиринтом: сначала врезалась в дверь ванной, где золотой кран был размером с пожарный гидрант. Затем вбежала в кабинет с глобусом в медном каркасе и чучелом медведя, держащего поднос для визиток.

Только с третьей попытки нашла выход, массивную дверь с ручкой в виде фаллоса, очень тонкий намек! Распахнула ее и уперлась взглядом в грудь в белой рубашке. Подняла глаза. Передо мной стоял двойник упавшего красавца, только в одежде.

— Здрасьте, — голос прозвучал, как у Чипа и Дейла в момент кражи орехов. Улыбнулась, демонстрируя все двадцать восемь зубов, включая пломбу на пятом слева. — Не подскажете, где тут выход?

Он медленно закрыл дверь, щелкнув замком. В его глазах читался весь спектр эмоций, от шока до любопытства, как у кота, нашедшего мышку возле своей миски.

Похоже, не подскажет! Поняла я и сделала шаг назад. В этот момент из чулана, шатаясь и шумно кряхтя, вывалился первый незнакомец. Он держался за затылок, где уже набухала шишка размером с грецкий орех, а его хозяйство болталось в такт шагам.

Все застыли в немой сцене. Мужики в недоумении переглядывались и смотрели на меня, а я на них, отмечая детали: у голого на левом бедре шрам в форме полумесяца, а у его двойника на мизинце перстень с темным камнем, поглощающим свет.

— Эмиль, что происходит? Откуда в твоих покоях женщина?! — неловкое молчание нарушил тот, что в одежде. Его голос звучал мелодично, но с металлическим оттенком.

— Женщина, — задумчиво протянул Эмиль, разглядывая меня как восьмое чудо света. Его взгляд скользнул по моей юбке, остановился на сумке, откуда торчал угол черного пакета.

— Тут такое дело… — начала я, пытаясь объяснить происходящее, да так, чтобы меня поняли правильно. Но, как ни крути, любое объяснение выглядело абсурдно. Я мысленно перебрала варианты: “Лифт привез” — звучит как бред.

“Провалилась сквозь пол” — еще хуже. — Я его невеста, — выдала полную чушь, заметив, что на пальце Эмиля нет обручального кольца, зато на шее висит кулон с тем же символом, что и на портсигаре.

Глава 3 С закрытыми глазами мы придумаем всё сами

Первое, что хотела сделать, оказавшись в ванной, это сбежать через окно. Вот только то, что я за ним увидела, было выше моего понимания.

Отодвинув шторку из непонятного непромокаемого материала, я собралась открыть довольно большое окно, уже предвкушая, как легко в него пролезу.

— Мужской мир, говорите?! — прошептала я, пребывая в глубоком шоке. Сердце забилось быстрее, гулко пульсируя в ушах, а во рту пересохло. Хотелось просто заорать от страха, и ведь было от чего, но я сдержалась. Не хватало еще, чтобы сюда ворвался Эмиль с членом наперевес и начал меня спасать, как рыцарь-бабник из плохого порно.

Куда бы я ни глянула, всюду были горы. Рыжие. Словно на Марсе, если бы его заселили качками. По склонам ползали мускулистые фигурки с кирками, одни долбили породу, другие качали бицепсы между ударами. Вдалеке маячила статуя голого Аполлона высотой с Останкинскую башню.

Вот только местное солнце опухло и было красным. Нет, ну на Земле оно тоже бывает такого цвета, но только во время заката. А здесь, судя по всему, время приближалось к обеду. Толстое, тяжелое солнце находилось в зените и, казалось, вот-вот свалится от своей тяжести, придавив пару десятков мужиков, которые строили что-то похожее на Колизей.

Бежать смысла нет. Куда? В неизвестность? Нет, я не самоубийца. Вдруг в этих горах полно мужиков, желающих заполучить себе жену! Представила, как меня тащат в пещеру на плечах, распевая гимны простаты. Похоже, вернуться домой можно только через чулан. Но там сейчас, кроме одежды, ничего нет. Возможно, проход открывается в определенное время, когда Венера в пятом доме, или когда Эмиль чихает. А если останусь тут, то меня отимеют гигантским членом. Что делать? Что же делать?

Прижав единственное родное, что у меня осталось — сумку с силиконовой подругой, я глубоко задумалась, уставившись на водопроводный кран.

В голову ничего толкового не приходило. Оглушить его чем-то тяжелым? Это еще нужно допрыгнуть до головы — Эмиль на полметра выше меня. Может, перцовым баллончиком в харю пшикнуть? Хотя он вроде бы остался в другой сумке или нет?

Вечная моя проблема. Накуплю кучу сумочек, а потом вспоминай, в какой из них оставила документы, ключи или вот перцовый баллончик. В прошлом месяце чуть не отправила его в стирку вместе с джинсами.

Воодушевленная надеждой, полезла в сумку. Пальцы нащупали кошелек, пачку салфеток и… да! К несчастью, перцовки не оказалось, зато на глаза попалась резиновая вагина. Она мирно лежала и на что-то намекала, сверкая перламутром, как подмигивающий глаз циклопа.

Достав имитатор из упаковки, обнаружила, что производитель положил небольшой бонус — маленький пузырек смазки на водной основе с надписью “Для особо упрямых случаев”. Должно хватить раз на пять, не больше. Если, конечно, не пытаться смазать им дверные петли.

“А что если…?” — коварная мысль вихрем пронеслась в голове. А ведь это могло сработать и спасти меня от измены мужу. Ну, частично спасти… Наверно… Если считать, что подмена партнера резиновой копией, это не измена, а кризис жанра. Но попытаться стоит. В конце концов, Вадим же играл с вибратором, теперь моя очередь проявить фантазию.

Я торопливо сняла пуховик с шапкой, слегка намочила волосы под краном и накинула поверх блузки с юбкой банный халат, тот самый, похожий на королевскую мантию. Затем вышла из ванной, не забыв прихватить сумку с вагиной и шарф. Если моя идея не сработает, то просто задушу Эмиля. Шутка!

— Наконец-то! — обрадовался Эмиль, ожидавший меня на кровати в позе нимфы у ручья. — Мне уже не терпится приступить, — его глаза в предвкушении оглядели меня с ног до головы.

Ага, я видела, как ему не терпелось. Член возвышался Эйфелевой башней и смотрел головкой прямо в потолок, будто пытался прочесть предсказание на фреске: “Сегодня вас ждет страстная ночь”.

Я нервно сглотнула слюну и старательно отводила взгляд от его паха, рассматривая вместо этого гобелены.

Надо признаться, вид обнаженного красивого мужского тела с внушительным достоинством вызвал во мне неоднозначные эмоции. Где-то в глубине души шевельнулась мысль: “И почему я не попала сюда лет десять тому назад, до встречи с Вадимом?!” — но я быстро придушила её, представив, как объясняю мужу, что изменила ему с живой статуей Давида.

— Слушай, мы мало знакомы, так? — осторожно начала я, поправляя халат, который всё норовил соскользнуть с плеча.

— Так, — кивнул он, продолжая пожирать меня глазами, будто уже раздел догола. Его взгляд скользнул по моим плечам, а потом переместился на грудь и ниже.

От такого вниманя моя кожа покрылась пупырками, в низу живота что-то сжалось. К моему великому стыду, эта ситуация вызывала совсем не те эмоции, которые должны были быть у приличной женщины. Где моя праведная ярость? Где крики о помощи? Вместо этого, предательское тепло внизу живота. Я падшая женщина! Хотя нет, пока только стоящая.

— Я девушка скромная и довольно стеснительная, — продолжила заходить издалека, прощупывая почву. Ага, стеснительная, как же. Вспомнила, как в прошлом месяце заставила Вадима надеть костюм кролика для ролевых игр. А скромность так вообще потеряла лет в восемнадцать! Ну, это я мужу сказала, что в восемнадцать. Да я вообще много чего ему не рассказала, чтобы он спал спокойней. Например, про тот случай с массажистом в сауне…

— Это не страшно. Мы такое проходили. Я знаю, как тебе помочь, — вкрадчиво произнес Эмиль и подался в мою сторону, отчего член опасно накренился головкой в мою сторону. В этот раз я не смогла отвести от него взгляд. Сопротивляться его гипнотическому очарованию было выше моих сил — всё равно что пытаться не смотреть на вотосессию с участием голого Дэвида Бекхэма.

— Погоди, погоди. Я не об этом, — щеки горели огнём, будто я только что выбежала из сауны в сугроб. Надо же, я ещё способна на это! Видимо, сработал древний инстинкт: если самец крупный и с хорошей генетикой, самка обязана залиться румянцем.

Глава 4 Семеро по лавкам

Пока я отмывала и сушила резиновую подругу, Эмиль, видимо, заскучал. Слышно было, как он водил пальцами по двери, что-то напевая. Его тень под дверью изгибалась, пытаясь просочиться через щель в виде дыма.

— Зина! — в дверь громко постучали костяшками. — Впусти меня! — голос звучал вкрадчиво, с легкой эротичностью.

Сердце екнуло, будто провалилось в желудок.

— Еще чего! — крикнула я, прижимая мокрую вагину к груди, как мать-одиночка новорожденного. — Я почти готова! — торопливо вытерла улику шерстяным носком с оленями и, запихнув в сумку между пачкой влажных салфеток и сломанным зарядником, собрала верхнюю одежду. Вышла, едва не наткнувшись на стоячий член, который теперь напоминал розовый обелиск, увенчанный капелькой росы.

Вовремя отпрянув, я остановилась и уставилась на головку. Она блестела в свете хрустальной люстры, как глазированная вишня на торте. Взгляд будто приклеился, не оторвать. В ответ она пристально “смотрела” на меня своим единственным “глазом”, шепча: “Ну че, сестренка? Давай, лизни! Хоть кончиком языка!”

— Может, ты все-таки оденешься? — тряхнув головой, титаническим усилием воли отогнала наваждение. Голос прозвучал хрипло. — А то у нас тут… э-э-э… сквозняк.

«Хоть бы хватило сил не пасть жертвой разврата!» — прикрыв глаза, я мысленно перебирала образы: Вадим с детьми у елки, бабушка с вязанием, кот Васька, блюющий шерстью на ковер… Но вместо этого всплыло: Эмиль, закусывающий нижнюю губу, когда я…

— Зачем? — он удивился, склонив голову, как пудель, не понимающий команды “фас”. — Я думал, мы вместе примем ванну, — пальцы скользнули по собственному животу, оставляя влажные дорожки. — У нас есть целый час. — Глаза вспыхнули аметистовым блеском, как включенная неоновая вывеска “Open 24/7”.

В два шага он преодолел расстояние, и я прижалась к двери, ощущая холод резного орнамента спиной. Пришлось задрать голову. Смотреть на лицо! В глаза! Только в глаза! Но взгляд сам сползал вниз, фиксируя пульсацию вены на его… э-э-э… “стволе”.

— А почему только час? — спросила, сама удивляясь своей глупости. Внутренняя Зина била себя учебником по этикету: “Ты что, с ума сошла? Спроси лучше про погоду! Или про курс биткоина!”

— Потому что скоро обед. — Его пальцы поиграли с моей прядью волос. — Вся семья соберется. Отец, братья, им не терпится познакомиться с невестой.

Ладонь коснулась щеки. Кожа пахла корицей и чем-то сладким. Я сглотнула, чувствуя, как капля пота скатывается по позвоночнику.

— Ну тогда иди приведи себя в порядок! — выпалила, отталкивая его. Ладонь уперлись в твердую грудь. — А я пока… э-э-э… отдохну. Проверю почту! Детей в школе! Кота накормлю! — от волнения несла всякую чушь.

— Как скажешь, любимая, — улыбнулся он, затем повернулся, и я едва успела отпрыгнуть от мечущегося “маятника”. — Но потом… — он обернулся, подмигнув, — я покажу тебе фонтан с нимфами. Он… оживает при лунном свете.

Когда дверь закрылась, я рванула в чулан, спотыкаясь о ковер. Гардероб встретил запахом мужского одеколона, тишиной и ровными рядами выглаженной одежды.

— Облом, — простонала я, стуча кулаком по стене. Ни потайных дверей, ни люков.

— Вот засада, — зло прошипела и, оставив бесполезный чулан, направилась к окну в спальне. Может, мне все померещилось и на самом деле на улице совершенно обычный мир?

Реальность оказалась по-прежнему пугающей. Еще раз взглянув на удручающий пейзаж, поняла — бежать бесполезно.

Ну да ладно, подумаешь, знакомство с семьей жениха, переживу. Ничего в этом страшного нет. К тому же выходит, что невеста-то не я, а силиконовая вагина. Чтоб я без нее делала?!

Бросив вещи на кровать, еще раз вернулась к окну, чтобы детальнее разглядеть пейзаж, может, умная мысль в голову придет. Но чем дольше я смотрела, тем больше понимала, что попала в безвыходное положение.

Мало того, что пейзаж далеко не земной, так еще вдали пробежала какая-то здоровая чешуйчатая кракозявина. Брррр… Попадись такой на зубок, ни одной косточки не останется.

От увиденного по спине пробежал холодок.

— Любуешься видами? — я даже не поняла, как Эмиль подошел так тихо. Его, по-прежнему твердый, член уперся мне в поясницу, как штык-нож в масло, а сильные руки по-хозяйски обняли за талию.

Теперь мурашки бежали по коже не от страха, а от предательского тепла, разливавшегося по животу. Все-таки я падшая женщина. Стыдно признаться, но мне понравилось, как его ладонь непреднамеренно скользнула по ребрам, а затем сместилась на живот.

— Слушай, давай ты не будешь так близко ко мне прижиматься, — я повела плечами, скидывая его руки, пахнущие сандалом и чем-то запретно-мужским. — И надень штаны уже, а! — голос предательски дрогнул, когда взгляд сам собой упал на дубовый стояк.

— Странно, почему ты все еще смущаешься, мы ведь уже привязаны друг к другу, — Эмиль вновь потянулся к моей талии, его палец зацепил пояс юбки, и я отшатнулась. Лучше держаться подальше, от греха подальше. Руки так и чесались ухватиться за член и проверить его на твердость, пожамкать и потискать

— Ладно, не буду трогать тебя до ночи, — он вздохнул, и его горячее дыхание обожгло шею. — Может, освоишься и тебе станет легче. — Напоследок он сверкнул голым задом, идеальным, как два спелых персика. Так и впилась бы в них зубами, чтобы остались следы…

Зина, держи себя в руках. Ты, в конце концов, замужем! Имей совесть! — пристыдила саму себя, впиваясь ногтями в ладони. На левой даже проступила засечка от обручального кольца — будто Вадим сквозь пространство напоминал: «Я тебе щас не такую засечку сделаю!»

Пока мой мнимый жених готовился к семейному обеду, я тоже привела себя в порядок. Сняла халат, пахнущий чужим одеколоном, поправила юбку. В сумке, между пачкой влажных салфеток и пустым флаконом от «Нурофена», нашла расческу с тремя уцелевшими зубьями и собрала волосы в пучок. Хоть я и не собиралась здесь задерживаться, выглядеть лохудрой перед сексуальными маньяками тоже не хотелось.

Глава 5 Моя семья — моё богатство

Мужчины обсуждали планы на будущее, опустошая золотые кубки с вином, от которого кружилась голова даже от запаха. А я, оглушенная неожиданным открытием, пыталась расставить все по полочкам, мысленно перекладывая факты, как стопки белья в проклятом чулане.

На столе между нами дымилось жаркое из мяса, напоминавшего то ли оленя, то ли грифона — в этом мире всё казалось слегка гипертрофированным. Даже свечи в канделябрах извивались, как змеи, отбрасывая тени на гобелен с изображением оргии дриад.

Да, я вышла замуж далеко не девочкой. Муж думал, что он у меня второй, но чтобы пересчитать всех бывших, не хватит пальцев на руках, а возможно, и на ногах, особенно если вспомнить того сербского гитариста в походной палатке.

Но Вадиму необязательно об этом знать. Ведь до него я ни разу не испытывала оргазм, так что можно сказать, что он у меня первый. А те, кто был в бурной молодости, это просто опыт, хоть и неудачный, как попытка поджарить яичницу на костре из мокрых веток.

Зато сейчас у меня было в перспективе получить доселе неизвестный опыт. Сложно представить, как эти извращуги собрались делить одну женщину на семерых.

А если они любят заниматься сексом одновременно? И куда это всё пихать тогда? Скажите мне, пожалуйста! Вспомнилась картина Босха: семь мускулистых торсов, четырнадцать рук, и все тянутся к одному клитору, как паломники к святыне.

Нет, ну с мужем мы экспериментировали, конечно. Во время орального секса он стимулировал влагалище вибратором, а вторым попу, и про клитор не забывал. Однажды даже привязал меня к кровати.

А если представить вместо фалоимитатора настоящий член, да еще и с мужиком в придачу, то выходит три писюна за раз. А остальных куда девать? В уши? Подмышки? Или пустить по кругу, как кальян на вечеринке?

О чем ты думаешь, Зина? Математика, это, конечно, хорошо, но лучше думать о том, как отсюда выбраться. Ведь если они решат провести вечер в семейном кругу и позовут тебя на огонек, то ты просто умрешь от передозировки писюнов. Тем более, что у всех наверняка размер членов примерно в одном диапазоне, как у этих братьев-близнецов из порно, где сложно отличить Джона от Джека.

Бросив взгляд на каждого мужчину за столом, отметила: не будь я замужем, не отказалась бы замутить с любым. Все клоны Эмиля: брюнеты с волосами, как смоль, серые глаза, будто выточенные из зимнего неба, и плечи, на которых можно было бы разложить шведский стол. Чистые, опрятные, белозубые — мечта, а не мужики! Даже Эдмунд, несмотря на имя, достойное плюшевого мишки, выглядел так, будто сошел с обложки порно журнала.

Вместо полезных мыслей в голову лезли эротические сцены в стиле «МЖМ плюс»: я, как центр галактики, вокруг которой вращаются семь планет с твердыми ядрами.

— Простите, Людвиг, а где ваша жена? — чтобы окончательно не впасть в греховные помыслы, решила присоединиться к разговору.

— О, Мадлен сейчас путешествует с другими мужьями, — он махнул рукой, и рукав его камзола слегка съехал к локтю, обнажив татуировку в виде обвивающего запястье змея. — А мне, к сожалению, пришлось задержаться на работе. Видимо, это провидение судьбы, иначе бы я пропустил момент твоего появления.

Вот бы эту судьбу встретить и спросить, за что мне такое наказание? Представила старуху с ножницами, пьющую текилу из черепа и хихикающую: «Ну ты ж сама просила приключений в Тиндере!» А может, это награда? Например, за верность мужу, а я неблагодарная нос ворочу и не понимаю своего счастья!

— И как часто в вашем мире практикуют создание таких семей? — спросила, ковыряя вилкой мясо, которое было подозрительного цвета.

— Каких таких? — Людвиг приподнял бровь, а его взгляд скользнул по моему декольте, будто ища там спрятанные ответы.

— Ну, одна жена и несколько мужей.

— Что ж, похоже, тебе придется объяснять всё с самого начала, — он вздохнул, как учитель, вынужденный повторять таблицу умножения. — В нашем мире рождаются только мальчики. Но есть мир женщин…

— Где рождаются только девочки, — перебила я, вспомнив школьный учебник по биологии с картинками червей-гермафродитов. — Знаю, уже слышала.

— Совершенно верно, — он кивнул. — Мы можем призывать только одну жену для всех сыновей. Ты родишь, и однажды твой сын уйдет в мир женщин. Равноценный обмен, так сказать.

— Тут вы что-то путаете, — фыркнула я, указывая вилкой на Эдгара, который что-то вырезал на столешнице. — В моем мире рождаются и девочки, и мальчики. У мужчин одна жена, в основном, а у женщин — один муж.

Тишина повисла гуще, чем воздух после слов «кто пукнул?». Давид уронил нож, Эрик поперхнулся вином, а Рональд вдруг осенил себя непонятным знамением, или это просто нервный тик?

— Эмиль, что нужно было напутать в обряде, чтобы призвать женщину не из того мира? — Людвиг повернулся к сыну, и его голос зазвучал обвиняюще.

— Я не помню, — Эмиль пожал плечами, его идеальная прическа даже не дрогнула. — Да и какая теперь разница? Зина пришла, привязка была, теперь она наша.

Знать бы тебе, с чем ты «привязывался», милок, — едва сдержала усмешку, вспомнив резиновую Зину.

— Надеюсь, так и есть. Сейчас уже ничего не исправить, — Людвиг постучал пальцами по столу, отбивая ритм. — Думаю, тянуть с привязкой для остальных мужей не стоит.

От услышанного я чуть не подавилась куском мяса.

— Может, лучше с этим подождать? Я ведь никуда не денусь, — откашлялась, чувствуя, как Эдмунд под столом осторожно трогает мою лодыжку.

— О, тебе не о чем переживать, — Людвиг улыбнулся, обнажив ряд белых зубов. — Завтра вечером ты станешь женой для всех. Обряд общего единения самое прекрасное, что может быть. Как вчера помню свой обряд, — он мечтательно закрыл глаза. — Мадлен была прекрасна. Мы любили её всю ночь, а потом отсыпались почти сутки.

— Вот так, прям все сразу? — мои глаза округлились, будто пытаясь выпрыгнуть из орбит и сбежать раньше меня. Сбылись самые худшие подозрения, эта семейка извращуг обожает устраивать ромашку, причем не метафорическую, а самую что ни на есть анатомическую. — Боюсь спросить, а сколько мужей у вашей жены? — голос сорвался на писк.

Глава 6 Несбывшиеся надежды

Доев шоколадку, еще раз заглянула в гардеробную.

К великому разочарованию, она стояла на месте. Ее дубовая дверца ехидно поблескивала ручкой.

Я пнула злосчастную дверь, отчего больно стукнула палец, и грустно вздохнула, поджав губы в ниточку. Подойдя к окну, вцепилась в подоконник так, что костяшки побелели. За стеклом был все тот же фэнтези пейзаж.

Что мы имеем? — мысленно подвела итоги, глядя на свое отражение в стекле, искаженное, как моя нынешняя жизнь. Семь мужиков, жаждущих меня отыметь дружной компанией и сделать из меня инкубатор.

В животе похолодело, будто проглотила кусок льда. На секс я бы еще согласилась, от безвыходной ситуации, конечно же! — тут же поправила себя, чувствуя, как предательски дрогнули колени. А вот рожать без остановки я категорически против, да и с остановками тоже не хочу. Свой долг перед матушкой природой я уже выполнила.

Пальцы сами собой потянулись к цепочке с детскими фото, спрятанной под блузкой. Детей, оставшихся в другом мире… Глотнула воздуха, будто тонущая.

С Вадимом они в полной безопасности, — заставила себя повторить как мантру, хотя в горле застрял ком размером со страусиное яйцо. Не реви, Зина. Слезы — роскошь для слабаков.

Стук в дверь заставил вздрогнуть, будто поймали на воровстве.

— Войдите! — крикнула я, слишком бодро, и обернулась, ожидая увидеть портного — этакого галантного старичка с сантиметром на шее.

Дверь распахнулась со скрипом. В комнату ввалился мужчина, похожий на оживший манекен из магазина готической одежды: черный цилиндр, бархатный плащ с подкладкой цвета запекшейся крови, и в руках ворох одежды, из-под которого торчали только длинные пальцы в кружевных перчатках.

За ним зашло… существо. Оно выглядело так, словно скрестили вареного краба с андроидом: блестящий хитиновый панцирь, шесть клешней, держащих огромный сундук и голова с глазами рака.

— А это кто? — выдавила я, отступая к окну. Существо с грохотом поставило сундук на пол, от которого задрожали свечи в канделябрах.

— Позвольте представиться. Морис Фэвери — портной, можно просто Морис, — он согнулся в поклоне, и цилиндр чуть не слетел, открывая лысину, блестящую, как начищенная кастрюля.

— Приятно познакомиться, Зина, просто Зина, — пробормотала я, не сводя глаз с клешни, которая нежно поглаживала кружевное белье. Эволюция? Да тут явно поработал пьяный алхимик после просмотра “Чужого”.

— Это мой помощник, — Морис небрежно махнул рукой, и перчатка шлепнула существо по панцирю. — На него можете не обращать внимания. — Крабоид грустно опустил ресницы, будто слышал это в тысячный раз. — Такс, приступим к примерке!

Почти до самого вечера меня крутили, как куклу вуду на спиритическом сеансе. Морис, похожий на возбужденного паука, обматывал меня шелками, при этом непрерывно бормоча: “О, эти божественные бедра! Ах, эта талия!”. Его помощник щелкал клешнями, отрезая лишнюю ткань с точностью гильотины, а я стояла, как оловянный солдатик, мечтая о ванне с отбеливателем.

Особый ужас вызывали его “замеры”. Холодные металлические клешни скользили по телу, оставляя мурашки. Когда он “случайно” задел сосок, я едва не продырявила ему панцирь взглядом.

— Вы вообще в курсе, что такое личное пространство? — процедила я сквозь зубы на пятой примерке, чувствуя, как пот стекает по спине под атласным корсетом.

— О, мадам, для портного тело всего лишь холст, — улыбнулся Морис, прижимаясь к моей спине чтобы застегнуть молнию.

К закату я была упакована в бежевое платье, облегающее, как вторая кожа. Глубокий вырез обнажал грудь до грани приличия, а разрез на бедре — до грани закона.

— Готово! — Морис отступил, любуясь работой, как маньяк своей жертвой. — Давайте помогу вам его снять…

— Нет уж! — рыкнула я, прикрывая грудь руками. — Вы сегодня облапали меня на всю жизнь вперед. Я сама! — Шагнула назад, споткнувшись о хвост платья, и едва не рухнула на помощника-краба. Тот ловко подхватил меня клешней за талию, и на миг я увидела в его глазах что-то похожее на сочувствие.

Портной поклонился: — До новых встреч, мадам. — Его ухмылка говорила: “Увидимся на свадьбе… И после”.

Когда дверь захлопнулась, я потянулась к коварной застежке на спине, изгибаясь, как гимнастка. Пальцы скользили по мелким пуговицам, спрятанным в складках шелка, но растегнуть не могли.

“Чертова Морис! — мысленно выругалась я. — Это платье должно было превратить в соблазнительницу, а не в узника собственного гардероба!”

Каждая пуговица щелкала с издевательским упрямством, смеясь над моими попытками сохранить остатки стыдливости. Шелк обвивал тело, как змея-искусительница, а декольте предательски обнажало родинку над грудью — ту самую, которую Вадим называл «меткой Афродиты».

Внезапный скрип из чулана заставил сердце вздрогнуть. “Неужели портал?” — надежда вспыхнула ярче солнца. Но распахнулась совсем не та дверь, впуская Эмиля свежего, как утренний бриз, и опасного, как лесной пожар.

Его волосы были слегка растрепаны, а на щеке краснела царапина, точно он только что сражался с драконом или… с братьями за право первым войти в мою комнату.

Испугавшись, что могу прозевать единственную возможность выбраться отсюда, я схватила сумку и в чем была бросилась в гардеробную.

— Зина, ты куда?! — его голос прозвучал за спиной, когда я уже закрывала дверь. Сердце колотилось в такт шагам, отдаваясь в висках гулким стуком.

“Да ебическая сила! — мысленно выругалась, наткнувшись на знакомые вешалки. — Опять тупик!”

Эмиль вошел следом, заполнив пространство запахом сандала и мужской уверенностью. Его взгляд скользнул по декольте, и я почувствовала, как шелк платья вдруг стал невыносимо тесным, обтягивая каждый изгиб. Он шагнул ближе, и свет от канделябра заиграл в его глазах янтарными искрами.

— Опять смущаешься? — он произнес это шепотом, от которого по спине пробежали мурашки. — Давай помогу, — развернул к себе спиной. Его пальцы коснулись пуговиц, и они ему подчинились, будто расстегивая не только платье, но и последние преграды. Шелк соскользнул с плеч, обнажая спину.

Глава 7 Сопротивление бесполезно

Спалось мне просто замечательно. Так сладко я, наверно, не спала даже в детстве. И снились хорошие сны, правда, не помню какие, но ощущения остались приятные.

Не открывая глаз, потянулась в постели и замерла.

Дома тихо. Дети тоже, наверно, еще спят. А Вадим на работе. Гад ушел и не поцеловал, прибью.

Подумав об этом, почувствовала неладное. Что-то не вязалось в голове.

Если дети еще спят, значит, выходной и в школу они не пошли, тогда почему Вадим на работе? А если дети в школе, тогда почему я все еще валяюсь в постели?

Проспала?!

Резко подскочив с кровати, я инстинктивно потянулась к телефону, чтобы отключить надоедливый будильник, но пальцы схватили воздух. Вместо привычного треска маршрутки за окном — тишина, нарушаемая лишь шепотом шелковых занавесок.

“Какого хрена?!” — вырвалось хрипло, когда сознание наконец догнало реальность. Глаза метались по гигантской спальне, цепляясь за золоченые канделябры в форме сплетенных тел, за гобелены с нимфами, чьи позы заставили бы покраснеть саму Венеру.

Воспоминания врезались в сознание осколками: горячие губы Эмиля, семь пар голодных глаз за столом, клешни портного… Желудок сжался, будто пытаясь вытолкнуть вчерашний ужин.

Сделав шаг, споткнулась о край кровати с балдахином, где провела ночь. Рукой схватилась за холодную резьбу деревянной колонны, пытаясь удержать равновесие и рассудок одновременно.

“Дыши, Зина, дыши!” — приказала себе, чувствуя, как паника вот вот готова накрыть с головой.

Сумка. Нужно найти сумку. Мысль пронзила сознание, как игла. Обернулась к чулану, чья дверца теперь казалась насмешливо приоткрытой. Ноги сами понеслись туда, подгибаясь в коленях от слабости. Рука дрожала, когда отодвигала чужую одежду в поисках заветной вещи.

“Где же ты, чертова…” — шептала, шаря руками в полумраке, когда за спиной раздался шелест шелка.

Эмиль вошел сияя как начищенное серебро. Его черная пижама струилась по телу, расстегнутый ворот обнажал грудную клетку, где тень между мышцами манила, как пропасть. Штаны сидели так низко, что линия таза дразнила изгибом, словно приглашая провести по ней языком. В руках он нес поднос, где дымился кофе, а круассаны лежали в непристойно соблазнительных позах.

— Зина, ты проснулась? — заботливый голос лился медом из его уст.

— Нет, блядь, сплю стоя! — выпалила я, прислонившись к косяку. Ладонь скользнула по резной древесине, оставляя влажный след. “Хоть бы не заметил, как дрожу…”

Он поставил поднос с легким звоном фарфора, и через мгновение его руки обхватили мою талию. Каждым пальцем он словно нажимал на невидимые клавиши моего тела, заставляя звучать потаенные струны.

— Королевам положен завтрак в постель, — прошептал в самое ухо, и губы коснулись мочки, оставив жгучий след. Его дыхание пахло мятой и чем-то дурманящим.

Когда он усадил меня на кровать, поднос на коленях вдруг показался алтарем, а еда жертвоприношением. Тарталетки с лососем блестели масляными бликами, как кожа после массажа, ягоды в овсянке напоминали капли крови на снегу. Ароматный кофе дымился, соблазняя не хуже самого Эмиля.

— Спасибо, — поблагодарила я, оценив его заботу.

Если хорошо подумать, он ведь ни в чем не виноват и не намерен причинить мне зло. Секс ведь не считается злом? Он же не поматросит и бросит с кучей детей. Наоборот, хочет жениться и заботиться, как о принцессе. Даже лучше, как о королеве!

Видимо, моя психика решила найти способ защититься, чтобы не сойти с ума раньше, чем я смогу вернуться домой. Мне вдруг как-то разом стало спокойно.

Ладно, попробую договориться с этой бандой, а если нет, представлю, что это сон, очень долгий сон.

Я молча ела, а Эмиль не сводил с меня влюбленных глаз.

— Может, ты не будешь так пялиться? Не люблю, когда мне в рот заглядывают, — зачерпнув ложкой остатки каши, попросила я. — Если не прекратишь, у меня будет несварение.

— В нашем мире отличные лекари, тебе не о чем переживать, — улыбнулся Эмиль и протянул к моим губам руку, стер следы каши пальцем и облизнул его, в очередной раз заставив меня смущаться.

— Слушай, у меня к тебе серьезный разговор, — голос звучал хрипло, как после многочасового крика.

— Внимательно слушаю тебя, любимая, — он лег на живот, подперев подбородок руками, а последнее слово прозвучало как ласка, от которой по спине пробежали мурашки.

Когда его ладонь легла на бедро, ткань ночнушки внезапно загорелась. Каждое движение пальцев рисовало иероглифы на коже сквозь тонкую материю.

— Ну, во-первых, где моя сумка? — задавая этот вопрос, боялась, что он уже заглянул внутрь и обнаружил там интересный сюрприз с женскими половыми признаками.

— У тебя под подушкой. Я заметил, как ты ей дорожишь, и решил, что тебе спокойней, когда она рядом, — Эмиль убрал поднос с опустевшими тарелками и подсел ко мне ближе, положив ладонь мне на бедро.

— Хороший мальчик, — похвалила я, стараясь игнорировать горячее прикосновение. — Если заметишь, что я где-то забыла сумку, всегда клади ее поближе ко мне. Только внутрь заглядывать не смей. Понял?

— Я бы и не подумал без твоего разрешения что-то трогать, — он возмущенно округлил глаза.

Ага, как же, не подумал бы он! Меня-то трогает без разрешения, или это другое?

— Ладно, с сумкой разобрались, — с облегчением подумала, что за нее можно теперь не переживать, наверно. — Давай поговорим о вашем, как его… Ритуале…

— О ночи единения? — подсказал он, продолжая наглаживать мое бедро. Игнорировать такие ласки становилось все сложней. Организм был категорически против моего сопротивления и адекватно реагировал на приятные ощущения, как и положено.

Почувствовав пульсацию между ног, я убрала руку Эмиля и укрылась одеялом.

— Так о чем ты хотела спросить? — надо отдать ему должное, трогать меня он больше не стал.

— Понимаешь, я не могу заниматься с вами этим, причем со всеми сразу! — набравшись смелости, призналась я.

Глава 8 Члены одного кружка

После завтрака Эмиль растворился в коридорах замка, оставив после себя шлейф своего запаха и едва уловимый след поцелуя на губах.

Я прислушалась к тишине, где-то за дверью звякнула посуда, зашуршали шаги, затем все затихло.

“Пора”, — подумала я, вцепившись в сумку как в якорь спасения, и крадучись прошла в ванную, чьи мраморные стены отражали свет сквозь витражное окно с эротическими сюжетами.

Я решила принять джакузи и немного расслабиться. Но перед этим заперла дверь на щеколду и дополнительно подперла стулом для лучшей безопасности. В случае чего успею хотя бы прикрыться, пока незваный гость будет спотыкаться. Еще и сумку с собой прихватить не забыла, на всякий случай

Джакузи оказалась размером с небольшой бассейн, облицованная мозаикой из перламутра, где в переливах света угадывались силуэты влюбленных пар. Кнопки управления блестели, как глаза хищника в темноте: алый кристалл для горячей воды, сапфировый — для холодной, и изумрудный — пузырьки. Нажала на все три сразу. Вода хлынула струями, зашипела, вздыбилась пеной. Сбросила ночнушку, и ткань глухо шлепнулась на пол.

Теплота обняла тело. Пузырьки щекотали кожу, целуя внутреннюю поверхность бедер, лаская грудь, играя с сосками, которые налились от неожиданного внимания. Закрыла глаза, и сразу же всплыл образ Эмиля — его губы, облизывающие палец после завтрака, играющие мышцы груди, когда он наклонялся…

“Черт, Зина, ты же замужем!” — в очередной раз напомнила себе и вцепилась ногтями в край ванны, но тело уже отвечало на фантазии, между ног приятно заныло.

Вода бурлила, вымывая рациональность. Представила их всех семерых: бронзовые торсы, влажные от масла, руки, переплетенные в ритуальном танце, глаза, горящие как угли… “Чёртово любопытство! — вцепилась в волосы. — Ну почему я не могу просто…”

Где-то хлопнула дверь. Сердце ёкнуло, замерло. Прислушалась — тишина. Только пузырьки шептались на ухо: “Одним глазком… Ну хоть краешком…” Пальцы сами собой скользнули ниже, повинуясь давлению фантазий. “Нет! — одернула себя. — Это ловушка. Они хотят, чтобы ты…”

Внезапно скрипнула дверь. Стул закачался, щеколда дрогнула.

— Зина? — голос Эмиля прозвучал как сквозь вату. — Ты не против компании?”

Вскочила, обдавая брызгами пол. Пена скрывала тело по грудь, но от его взгляда, казалось, не спрятаться даже на дне океана.

— “Я… я занята! — крикнула, хватая мочалку.

Молчание. Потом смешок: “Как скажешь. Но помни — дверь открывается наружу”.

Послышались удаляющиеся шаги. Облегченно выдохнула, но где-то в глубине кольнуло разочарование. Рука снова опустилась в воду, пена закрутилась воронкой…

“Всего одним глазком”, — шепнул внутренний демон, а пальцы уже рисовали круги на животе, спускаясь ниже. Вода вздымалась, как страсть, смывая последние “нет”.

И все же может не стоит рисковать. Предположим на секунду, что Эмилю действительно можно доверять. Зато я не могу с уверенностью доверять себе. И ведь никаких сдерживающих мер сейчас не предпринять.

В молодости, идя на первое свидание, я специально не брила подмышки, ноги и зону бикини, надевала застиранное нижнее белье. Все для того, чтобы в случае соблазна было стыдно раздеться перед мужчиной. Стопроцентный способ избежать случайной половой связи.

Сейчас это не прокатит. Во всем виновата лазерная эпиляция. К тому же мне вчера портной кучу сексуальных комплектов белья притащил. И почему-то кажется, что вечером моим потенциальным мужьям будет не до трусов и лифчика. Разденут догола, и дело с концом… с семью концами!

— Короче, решено! Никуда не пойду! — объявила я пустым стенам.

Солнце за окном уже клонилось к закату, окрашивая комнату в тревожные медные тона.

“Не пойду для их же безопасности!” — мысленно парировала собственным сомнениям, чувствуя, как под грудью заводится моторчик тревоги.

Говорить Эмилю о своем решении не буду. Зачем заранее расстраивать? Еще начнет уговаривать.

Весь день замок гудел, как растревоженный улей. Где-то вдали звенели мечи (или цепи?), смеялись мужские голоса, а я, как затворница, металась между кроватью с балдахином и окном, за которым розовые кусты шевелились, будто сплетничали обо мне.

Худощавый парнишка-слуга с лицом, напоминающим лунную поверхность после метеоритного дождя, приносил еду на серебряных подносах. Его прыщики алели, как сигнальные огни, когда он, спотыкаясь о собственные ноги и ставил передо мной фарфоровую тарелку с устрицами.

— Спасибо, — буркнула я, наблюдая, как он пятится к двери, не сводя с меня восторженных глаз-блюдец. Каблук юнца зацепился за ковер и он едва не уронил поднос с пустыми тарелками.

На самом деле, если так подумать, то местных мужиков даже жаль немного.

Вот сколько лет Эмилю? На вид около тридцати, ну, может, чуть поменьше. И он ни разу не был с женщиной, силиконовая вагина не в счет.

От такого длительного воздержания у них, наверно, дикий сперматотоксикоз. Скорее всего, так и есть, ведь при виде меня у Эмиля сразу эрекция начинается. Это, конечно, мне льстит, но от такой активности еще и дети могут получиться…

Точно! Совсем забыла с этими волнениями! Я ж вчера таблетку не выпила!

Вспомнив, я бросилась к сумке, где в потайном кармашке лежал блистер с противозачаточными. Как раз вчера нужно было выпить первую таблетку после семидневного перерыва.

Получается, если я не смогу отсюда выбраться и в случае моей капитуляции, у меня есть месяц безопасного секса, а потом как начну рожать детишек. Уж я-то знаю свой организм, залечу в первую же овуляцию.

Перспектива не радужная. С таким количеством мужиков только и успевай ноги раздвигать, а я не хочу, как конвейер, детей выплевывать. А вдруг тут двойни и тройни сразу рождаются?

Уф, даже в мыслях представить страшно!

Мне б на мать Эмиля взглянуть, чтобы знать, какое возможное будущее меня ждет.

Запив таблетку водой из-под крана, я вдруг поняла свою ошибку. Надо было не пить. Страх залететь тоже хорошо сдерживает сексуальные порывы, а теперь получается, в течение месяца моя сила воли может дать слабину. Но с другой стороны, а вдруг Эмиль соврал и меня возьмут силой? Вот дилемма.

Глава 9 Семеро одну не ждут - и завалят прямо тут

Вечер начался спокойно и размеренно, с тихого треска дров в камине, где языки пламя лизали поленья с похотливой нежностью. Слуги подали легкие закуски и вино.

Стол, уставленный серебряными блюдами, напоминал алтарь искушения: устрицы в раковинах-чашечках, виноградные гроздья и сыры с прожилками, напоминающими мраморную кожу. Вино в хрустальном графине переливалось рубиновыми бликами, словно застывшая кровь эльфов.

— Очень вкусное, попробуй. — Эмиль наклонился ко мне, его мизинец намеренно задел мое запястье, пока он наполнял бокал. Вино пахло спелыми сливами и мускатом. Первый глоток обжег горло, разливаясь по венам жидким янтарем. “Расслабься”, — шептало тело, когда теплая волна разлилось у меня внутри и немного ударила в голову, расслабив напряженные нервы.

Мы перекусили и выпили. Братья сидели, как семь смертных грехов в дорогих костюмах. Давид, откинувшись на спинку кресла, поигрывал ножом для масла — лезвие ловило отблески огня, рисуя солнечных зайчиков на его скуле с родинкой-мушкой. Когда он повернулся, свет скользнул по уху, и я невольно представила, как эти мочки краснеют в страсти.

Эдгар, закинув ногу на ногу, жевал виноградную лозу. Его вьющиеся волосы падали на лоб непослушными кольцами, а щетина блестела, будто припорошенная инеем. “Наверняка грубиян”, — подумала я, пока он внезапно не улыбнулся, обнажив зубы, и сердце ёкнуло, будто пойманное на крючок.

Эмиль начал беседу и еще раз представил своих братьев по старшинству. Затем плавно перешел к забавным историям из их детства. Я с неподдельным интересом слушала, любуясь чертами его лица.

— Марк, твоя очередь, — Эмиль кивнул в сторону брата с раскосыми глазами шамана. Тот вскочил, опрокинув солонку, и начал рассказывать анекдот про двух гоблинов и ведьму. Его руки летали в воздухе, очерчивая неприличные силуэты, а я внезапно заметила, как его нос с горбинкой забавно морщится при смехе.

Тем временем Эдмунд поправлял манжеты с изяществом хищной кошки. Каждое движение отдавалось звоном фамильных перстней. Когда он поднял бокал, его мизинец был изогнут под неестественным углом — аристократическая привычка или старый перелом?

Рональд, его двойник-близнец, болтал ногой под столом, задевая мою лодыжку. “Случайно”, — уверял его невинный взгляд, но ботинок упрямо возвращался к моей ноге, как голубь к кормушке.

— Эрик, не прячься, — Эмиль потрепал младшего по волосам, и тот покраснел, будто вишня в коньяке. Его щеки украшали глубокие ямочки, за которые можно было простить все что угодно.

Вино делало свое дело. Жакет внезапно стал тесен в груди, а шестеро пар глаз скользили по декольте, как по шелковой ленте.

Эдгар, разминая пальцы, рассказывал о соколиной охоте, но под столом его колено теперь плотно прижималось к моему.

Давид перекатывал орех между пальцев, пристально следя, как я облизываю вино с губ.

— У нас женщины носят платья из драконьей чешуи, — Эдмунд провел рукой по воздуху, очерчивая мои бедра. — Но на вас… — Он замер, глотнув вина, и Рональд закончил за него, игриво подмигнув: — На вас любая ткань выглядит как вуаль на статуе богини.

Когда подали десерт: клубнику в шоколаде, — Эмиль взял ягоду губами и потянулся ко мне. Смех братьев прозвучал приглушенно, будто из-под воды. Шоколад растаял на языке, сладкий и горький одновременно, а его палец смахнул каплю с моего подбородка, задержавшись на секунду дольше приличия. Хотя о каком приличии можно вообще говорить в этот вечер.

— В вашем мире женщины правят королевствами? — спросил Эрик, и его коленка дрогнула под столом.

— Только сердцами, — выпалила я, и Рональд фыркнул, поперхнувшись вином.

Эдгар вдруг наклонился, чтобы поднять мою салфетку, и его губы оказались в сантиметре от колена.

— Осторожно, — прошептал он, теплым дыханием обжигая кожу, — здесь сквозняк. — Его рука легла на мою талию, поправляя несуществующую складку на платье, а большой палец провел по ребрам, считая их, как клавиши.

Вечер продолжался. Я с восхищением разглядывала каждого и пусть не физическое, но моральное удовольствие точно получала от созерцания этого великолепия. Это как рассматривать свою любимую коллекцию.

Мужчины сильно переживали из-за предстоящего события. Это Эмиль уже относился ко мне, как к родной, и не стеснялся, конечно, он ведь не девственник, весь такой на опыте. Не будем его разочаровывать и говорить, что целомудрие по прежнему при нем.

Остальные братья все еще испытывали волнение и робость передо мной, но пара выпитых бокалов развязала всем языки.

На самом деле оказалось, ребята свои в доску. Без пафоса и высокомерия. Такие простые и хорошие. А еще очень заботливые и внимательные.

Они с огромным удовольствием слушали мои рассказы о мире, из которого я пришла, и неподдельно удивлялись образу жизни, обычаями и традициями. Больше всего их поразило, что в моем мире женщины работали и воспитывали детей, а еще весь быт лежал на их плечах, ну в основном ведь так оно и было.

— На Андросе мужчины никогда не позволят жене заниматься чем-то подобным против воли, — Эдмунд произнес это с придворной грацией, поправляя перстень с фамильным гербом. Его пальцы скользнули по краю бокала, оставляя мокрый след на хрустале. — Для нас важно, чего хочет женщина.

Тень от камина танцевала на его профиле, подчеркивая аристократическую линию подбородка. Я машинально провела языком по губам, чувствуя, как вино оставляет на них липкую сладость. Его слова повисли в воздухе, смешавшись с ароматом жасминовых свечей и мужского парфюма с нотками древесины.

Особым шоком для них было то, что у нас практиковали разводы, а некоторые мужчины с легкостью бросали детей и никак не участвовали в их воспитании.

— Какое счастье, что ты теперь не будешь жить в том ужасном мире! — Эрик ахнул, и его длинные ресницы отбросили трепетные тени на щеки с ямочками. Он нервно перебирал бахрому скатерти. — Мы сделаем все, чтобы ты была счастлива.

Глава 10 И хочется, и колется

Грудь распирало от невыносимого томления, а внизу живота будто образовался тугой узел, который нужно было срочно развязать. Чем мы, собственно, и занялись.

Я поняла, что все, сдалась. Вот так просто?

Пока меня терзали сомнения, Эмиль уже сбрасывал пиджак, затем расстегнул рубашку. Каждое его движение было наполнено силой и уверенностью, притягивая мой взгляд к его мускулистому телу. Он оголился до пояса и навис надо мной, уперевшись руками в кровать. Его кожа блестела в свете свечей, словно полированный мрамор.

— Ты такая красивая, — прошептал, разглядывая мое лицо. Конечно, скорее всего, кроме матери и женщин-то не видал, поэтому любая будет для него красивой. Хотя да, я не страшная, обычная, среднестатистическая. Но в этот момент все равно чувствовала себя особенной.

Взгляд Эмиля соскользнул на губы. Он приблизился и поцеловал, сначала нежно, потом увеличил напор, и его язык проник в мой рот. Я просто не смогла не ответить и уже сама начала принимать активное участие в происходящем, погружаясь в водоворот ощущений.

Вот уже мой пиджак полетел на пол, а затем блузка. Я осталась в брюках и бюстгальтере, в красивом, между прочим, кружевном, полупрозрачном. Мои соски затвердели от возбуждения и легко проглядывались сквозь полупрозрачную ткань. Давид не оставил это без внимания и, присоединившись к нам, стал ласкать мою грудь, не торопясь оголять ее, словно наслаждаясь каждым мгновением.

Переведя затуманенный от удовольствия взгляд на остальных братьев, увидела, что все они уже раздеты и в полной боевой готовности. Их тела были словно произведения искусства. А ведь я была права. Размер членов у них в одном диапазоне и ничем не уступают Эмилю. Вид обнаженных богатырей, жаждущих моего внимания, вернул меня в действительность.

Поняв, что я творю что-то совершенно невообразимое, попыталась остановить эту оргию, но куда там. Пальцы Эмиля уже скользили по молнии моих брюк, оставляя на коже следы, будто раскаленные угли. Мужчины вошли во вкус. Семь целомудренных жеребцов наконец-то получили доступ к женскому телу. Конечно, у них в этот момент работала совсем не та голова. Разве ж они меня услышат?

Попыталась вдохнуть, чтобы крикнуть “стоп”, но воздух застрял в горле.

Семь пар рук, семь дыханий, семь сердец, бьющихся в унисон с моим, оргия превратилась в ритуал, где я была и жрицей, и жертвой.

— Где моя сумка?! — голос сорвался на октаву выше, шокировав любовников неожиданным вопросом. Даже Эдмунд замер, его губы, только что пленившие второй мой сосок, застыли в полуулыбке.

— Всё хорошо, она вон там, — Эмиль указал на изголовье кровати, где бархатная подушка с вышитыми драконами прикрывала кожаную сумку. Его пальцы, не прекращая движений, расстегивали пояс, и металлическая пряжка звенела, как кандалы. — Я видел, что ты забыла, поэтому приказал принести сюда.

— Подожди, подожди, дай кое-что взять в сумочке, — вырвалось срывающимся шепотом. Уж не знаю, что именно я собиралась достать, возможно, просто хотела оттянуть неизбежное.

Одно я знала точно, нужно было любым способом остановить это семикратное прелюбодеяние!

Рука метнулась к сумке, нащупывая холодный силикон среди шелковых лент и флаконов. Давид, прильнув губами к ключице, провел языком по впадине у основания шеи, а его рука сжимала грудь так, будто хотел выжать из нее нектар.

Сквозь туман желания мелькнула мысль: “А может, ну её, эту верность?” Но пальцы уже сжали резиновую вагину

“А может, ну её, эту верность?” — сквозь туман желания мелькнула мысль, но рука уже нащупала силиконовую вагину. Все, что произошло дальше, не поддается никакому объяснению.

Раздался громкий скрежет, будто тысяча зеркал треснула одновременно. Пламя свечей погасло, оставив после себя запах гари и першение в горле. Невесомость подхватила тело, как осенний лист, а затем — удар копчиком о каменный пол, от которого искры посыпались из глаз.

— Какого хрена?! — шипя, схватилась за холодную стену, пальцы скользнули по влажному мху. Сумка лежала рядом, её ремень зацепился за ногу.

Огляделась: те же сырые стены, те же железные кронштейны с железными чашами и тлеющим углем, свет от которого едва позволял разглядеть окружающее пространство. Подземелье. Но как это возможно?

Значит, не обязательно было сидеть возле чулана и ждать, когда проход откроется? Получается, если б я сейчас переспала с семью красавцами, то навсегда осталась бы с ними? Это ж какую огромную ошибку я чуть не совершила! Страшно представить!

Кряхтя и потирая ушибленный зад, кое-как поднялась и на всякий случай заглянула в сумку. К счастью, все на месте. Кто его знает, когда и что может пригодиться. Я уже убедилась, что любая вещь может быть полезной.

Так, от мегагрупповухи я сбежала, хоть и не особо к этому стремилась. Теперь хорошо бы лифт найти. Вот в какую сторону идти сейчас, ума не приложу. Никаких опознавательных знаков. Хоть бы указатели придумали. Налево пойдешь — к извращенцам попадешь, а направо пойдешь — домой точно не попадешь.

Потерла ушибленный зад, чувствуя, как синяк пульсирует в такт сердцебиению. Выбор? Он всегда между плохим и хуже. Но сумка тянула плечо вниз, напоминая: в ней лежит всё необходимое, чтобы выжить. Даже если “всё” — это силиконовый мастурбатор.

Увы, опять придется наугад.

Дрожащими руками я поправила выбившиеся пряди волос, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Надеясь на удачу, я закрыла глаза, несколько раз повернулась вокруг своей оси и пошла в ту сторону, к которой остановилась лицом.

В этот раз в коридоре было еще страшнее. Сырой, затхлый воздух обжигал лёгкие, а заунывный вой раздавался со всех сторон, отражаясь от каменных стен зловещим эхом. Каждый шаг давался с трудом, и я боялась столкнуться с теми, кто издает эти звуки.

— Ы-ы-ы… — жутким, заунывным голосом разносилось по всему подземелью, словно плач потерянной души.

— И-и-и… — вторил ему не менее пугающий голос, но уже другой тональности, будто хор призраков оплакивал неведомые потери.