Ри Эль в академии Катастроф

Глава 1. Катастрофа

Гляди – оазис на горизонте.

А вот – красная песчаная буря.

Она обрушивается, не щадя твоих чувств.

И глаза застилает пеленой слёз.

Вопрос: был ли оазис миражом?

Господин, бунт подавлен. Два главных мятежника упакованы в капсулы. Их ждет отсылка в средние миры, где они родятся заново, потеряют воспоминания о своих прошлых преступлениях за горизонтом и никогда друг с другом не встретятся.

*******************************************************************************************

“Как ты мог оставить меня? Обещал быть рядом и бросил…” – проносится в сознании мысль. Не мысль – задушенный крик.

Ри Эль в ловушке под каменной плитой. Лёгкие с каждой секундой все больше сжимаются под чудовищным прессом. Пыль забивается в ноздри, в глазах невыносимая резь.

Мать, отец и сестры погибли в страшном вихре, приятеля с дурацкой кличкой “Шен-Шен” то ли прикончили зыбучие пески, то ли примяло укреплением. А теперь, выходит, ее черед?

“Спаси… меня”, – шепчет она на последнем выдохе. И сознание отключается.

А потом наступает резкое пробуждение – одна посреди пустыни, совсем одна. Знойное марево на горизонте, далекий караван и треклятые миражи, в которых ей суждено видеть гибель своей семьи даже спустя восемь лет.

Над головой – безмятежное небо. Красные пески стелются как шелк. И пустота. Кто-то невероятно сильный отодвинул плиту, кто-то вернул Ри Эль к жизни. Значит, не зря звала.

Имя спасителя забыто, черты стерты из воспоминаний.

Но она точно знает: им суждено встретиться вновь.

***

– Студентка Ри Эль, вы завалили пятый экзамен, и я вправе подать заявление о вашем отчислении.

– Ну и подавайте!

Вот кто за язык тянул? Ляпнула так ляпнула.

– Вас отчислят, уж я о том позабочусь, – прошипел с кафедры профессор Лопух. Конечно, на самом деле звали его Ми Ра Ниль, но Ри Эль окрестила негодяя иначе – сгоряча, по подсказке сердца.

Ох, и напрасно она взвилась. Ей бы стоило в ногах валяться, о пересдаче умолять. А теперь что?

… Ри Эль резко надавила на педаль тормоза и хлопнула по штурвалу. Нет, так дело не пойдет. Надо вернуться.

Она вышла и решительно зашагала к заднему отсеку. Разворачиваться на узком серпантине? К чему, если машина-трансформер по одному нажатию на рычаг перестроится сама?

Мысли о рычаге и возвращении улетучились сами собой, едва Ри Эль распахнула задний отсек. Ввысь оттуда рванула стая голубей. Белые, заразы. Значит, к дождю. Нет. К ливню с потопом. Среднего не дано.
Чтобы погода в Талирии когда-нибудь знала меру!

Если синоптики предсказывают ветер, не верьте. Нагрянет ураган пятой категории по шкале Саффира.
Умеренная облачность без осадков? А ничего подобного! Натуральная засуха с голодом плюс массовый падёж скота в качестве бонуса.

Ри Эль испустила вздох и, захлопнув отсек, села за руль. На заднем сидении завозились.
– Лентяйка! – швырнули в нее обвинением. – Учила бы предмет, как следует, не пришлось бы перед профессором позориться.

Клэри Лэйн. Не передать, до чего страшная... Страшная зануда. А также однокурсница и лучшая подруга по совместительству.

В свете последних событий – бывшая однокурсница. И не исключено, что бывшая лучшая подруга – с такими-то претензиями!

– Твой профессор — редкостный мерзавец, – припечатала Ри Эль, сжимая штурвал до белизны в костяшках.
Она припомнила, как Ми Ра Ниль (чтоб ему икалось!) навис над ней со своей кошмарной кафедры и вынес не менее кошмарный приговор. Отчисление. Ей грозит отчисление из академии Катастроф. Что это, если не форменная катастрофа?!

Сообщая эту потрясающую до нервного тика новость, он гаденько улыбался (как только физиономия не треснет?!) и неприкрыто злорадствовал. Еще бы! Выпала честь избавиться от самой безалаберной студентки на всем потоке. Лекции прогуливала, зачеты сдавала через пень-колоду, на экзаменах попадалась со шпаргалками. Вот и поплатилась.

Впрочем, Ри Эль себя виноватой не считала. Ее гордость подверглась серьезному испытанию — и, похоже, тоже испытание не прошла.

– Ну ничего, мы еще сочтемся, – цедила сквозь зубы Ри Эль, закладывая виражи на горном серпантине. – Он у меня попляшет!

Как именно профессор попляшет, она пока не придумала. Возвращаться сейчас? Что вы! Очередного унижения растоптанная гордость не вынесет. План мести следует хорошенько обмозговать. А пока можно и полихачить, плеснуть в кровь адреналина.

Клэри Лэйн эту затею явно не одобряла. Она визжала, вцепившись в поручень, и в перерывах между визгами слезно умоляла ехать помедленней. Ее задорные рыжие кудряшки дружно вставали дыбом всякий раз, как подруга давила на педаль газа. Теперь уж определенно бывшая подруга.

Мимо проносились гигантские зазубрины скал, плоские и ровные пласты породы с вырезанными в них фигурными арками. Горячие потоки воздуха неслись навстречу, били в лобовое стекло, залетали с пылью в салон трансформера. В горле от пыли першило.

Глава 2. Последствия катастрофы

Жара и пески не всегда синоним пустыни.

Зачастую она покрыта гравием,

а температура ночью может упасть ниже нулевой отметки.

Самая опасная пустыня – внутри тебя.

Пройти ее насквозь и уцелеть под силу лишь избранным.

Девица в красных шароварах и огненно-рыжем платье готовится свести счеты с жизнью. Видать, несладкой выдалась эта жизнь. А девица красива. В меру пушистые каштановые волосы лежат на спине густой копной и ссыпаются кудряшками по плечам. Персиковые губы плотно сжаты, на щеках теплится румянец. С такими-то данными грех жаловаться на судьбу. Но похоже, девица не из тех, кто жалуется. Она принимает меры, составляет план и безукоризненно ему следует. Худая, чуть смуглая, любит тишину и частенько зябнет по ночам, закутавшись в два одеяла.

Теперь ей больше не придется кутаться. Подпрыгнув над пропастью, она отправляется в свой последний полет на дно.

... Ми Ра Ниль свалился со стула, смахнув по пути несколько курсовых – надо заметить, превосходное снотворное для того, кто ночами напролёт колдует над артефактом, якобы утерянным. Благо, на кафедре в поздний час ни души – клюй носом и падай, сколько влезет.

Ух, приснится же такое! Экстремалка, приговорившая себя к смерти. Притом вылитая студентка, которая сдавала вчера экзамен по механической натуралистике. Несла какой-то бред о природных связях и последствиях неуёмного использования техники. Что это если не бунт на корабле?! Само собой, пришлось отправить студентку восвояси. А она еще и нахамить успела. Что нынче за нравы!

Впрочем, сам экзаменатор в свои неполные двадцать девять тоже вытворял глупости направо и налево. Очередная несусветная глупость – поверить, будто сон вещий и упросить ректора, чтобы дал хамке второй шанс.

Тряхнув головой, Ми Ра Ниль подобрал курсовые, со вздохом водрузил их обратно на стол. И тут в дверь громко ударили – судя по всему, ногой. После чего явно унеслись в спешке. Послышались быстрые шаги по коридору и злорадный истерический смех где-то в отдалении. Ах, негодники!

...Его застали под неверным светом луны, просеянным сквозь витражи стрельчатых окон. Он шепотом сыпал проклятиями и, вооружившись тряпкой, яростно тёр дверь собственной кафедры.

– Злой профессор Лопух! – прочитали во тьме за его спиной и звонко расхохотались. Вздрогнув, Ми Ра Ниль выронил тряпку и резко выпрямился. Порыв заслонить собой надпись, выведенную жирными чернилами, был стоически подавлен.

– Что ты здесь делаешь, сестрица? – хмуро вопросил профессор. – Влиятельный клан Анци приставил тебя за мной шпионить?

– Пока нет, – уклончиво отозвалась та. – Гляжу, ты знаменит. Поклонники уже строчат тебе комплименты. А вообще говоря, я по делу. Утерянный артефакт. Поступили сведения, будто бы он нашелся и скрыт в академии Катастроф. Не слыхал?

– Какая чушь! – воскликнул Ми Ра Ниль и спохватился: слишком уж эмоционально вышло. Как бы бестия чего не заподозрила.

– Да-а-а-а? – протянула женщина, алчно сверкнув глазами. И повернулась на каблуках, чтобы обойти профессора кругом. – Ты не умеешь врать, дружок. Значит, всё-таки осведомлен. Разыщи его, – прошипела она, рывком приблизившись к его уху и ухватив брата за стоячий воротник мантии. – Мне самой, знаешь ли, сложновато. Я же тут не работаю и пропуска у меня нет, – певуче добавила она. После чего выпустила воротник из рук, отвесила шутовской поклон и в несколько прыжков скрылась из виду.

Пропуска у нее нет. Ха! Да с ее талантом проходить сквозь стены никакой пропуск не нужен.

***

По ночам профессор Шио-Лень страшно мёрз. Он закутался в плед, прошаркал в тапочках по мозаичным плитам коридора и, заговорщически кивнув трехглавому дракону с барельефа, отворил дверь учебного класса. В коридоре пахло миррой, древесной смолой и богатством, которого в академии Катастроф накопилось немерено, с тех пор как клан Анци взял ее под свою опеку.

Запахи мирры, смолы и богатства резко исчезли, стоило профессору Шио-Леню переступить порог и дверь закрыть. Теперь его нос уловил соленый аромат моря, водорослей и безоблачного счастья под солнцем, которое светило исключительно здесь – на пляже с шезлонгами, расставленными ровным рядком. С полосатыми зонтами, воткнутыми в песок, точно гигантские леденцы на палочке. С умиротворяющим шелестом волн, которые вползали на берег, чтобы выбросить туда жемчуг и крупицы янтаря.

Профессор Шио-Лень удовлетворенно улыбнулся. Вот, где хорошо вздремнуть, прикрывшись для верности газетой. Плед и тапочки больше были ни к чему.

Пока он нежился на пляже, в Талирии стояла глухая ночь. Нормальные люди видели сны. А что касается одержимых... Там, куда не проникает свет хрустальных люстр и глаз луны, смотрящей сквозь тысячу триста окон академии Катастроф, вовсю кипела работа.

Резное дерево, гобелены, лепнина – в подвальной мастерской о такой роскоши слыхом не слыхивали. То ли дело раскаленные щипцы, молотки, угольные печи! А как насчет металлических конструкций, смахивающих на кошмарных доисторических тварей?

Верно мыслите, господа наблюдатели. Именно эти твари и спасают Талирию от катаклизмов. Именно они укрощают ливни и завязывают смерчи в узел.

«Тварюшки вы мои», – нежно шепчет ректор, прохаживаясь вдоль железных великанов и с любовью поглядывая на широченный плакат: «Наша наука спасёт мир!».

Глава 3. Предчувствуя катастрофу

Застрял в пустыне? Доконала жажда?

Стань гремучей змеей. Тренируй выносливость.

Слизывай воду с чешуи. Приспосабливайся.

Тебя некому спасать. Теперь ты сам за себя.

– Эмир Ми Ра Ниль? – пропищала Клэри Лэйн, наполовину убрав ладони с лица. – Какая встреча!

Профессор состроил чудовищную гримасу, после чего совершил совсем уж неслыханный поступок. Схватив студентку за воротник, он рывком поднял ее с земли и буквально впечатал в стену ближайшей башни. Клэри Лэйн ойкнула, поморщилась от боли и принялась безудержно икать.

– Что у тебя с той барышней?

– Ик! С какой?

– Которая выпытывала у духов предсказание. Говори!

– Ик! Понятия не имею, о чем вы. Я сама по себе, хотела с Вату-Хоу по душам поболтать.

– Врёшь! – Ми Ра Ниль придвинулся так близко, что Клэри Лэйн в неверном свете луны даже смогла разглядеть морщину у него на переносице, проблеск манящего соблазна в черных, как уголь, глазах (хотя на деле профессор был зол, как загнанный в ловушку вепрь). И такую притягательную линию тонко сложенных губ. Бррр! Клэри Лэйн потрясла головой. Нашла время на подростковую чепуху!

– Если хотите, можете меня отчислить! – с вызовом сказала студентка, прямо глянув в его раскосые очи. – Да, отчислить! Как мою подругу Ри Эль! Вы ведь и слушать ее не пожелали. А она, вообще-то, далеко не профан в области укрощения бурь!

Злость профессора разом потухла, испустив прощальное облачко дыма. Что? Так значит, ту девицу, которую по его милости выгнали из академии Катастроф, зовут Ри Эль? Подходящее имечко для бунтарки.

***

Маяк светил во мгле, предупреждая корабли об опасности. «Берегись, не то напорешься на рифы и будет тебе крышка!». Шумело бурное море, носились в сумраке редкие неприкаянные чайки. Ри Эль снились сны. Ей бы сейчас не помешал собственный маяк, который разгонял бы тьму вокруг нее самой.

Снова то же видение. Мальчик-служка, он же приятель Шен-Шен, истошно кричит, проваливаясь в песок, родители и сестры задыхаются внутри гигантского смерча, а она, Ри Эль, никому и ничем не в силах помочь, заживо погребенная под каменной плитой.

«Если бы ямогла… Если б я только могла раз и навсегда укротить все катаклизмы на свете...»

Она проснулась в холодном поту. И не потому, что сон оборвался. Его оборвали – специально.Солнечным лучом, прицельно пущенным сквозь щель между занавесками.

– Эй! Что за дела? – проворчала Ри Эль. Она кое-как сползла с кровати — лохматая, заспанная, совершенно изможденная — и, щурясь, прошлепала к окну. Там она раздвинула занавески. Со второго этажа маяка открывался удивительный вид. Точнее, удивительно унылый. Стальное море, серое, без единого просвета небо. Да и для восхода пока рановато. Спрашивается, откуда взялся луч?

Ри Эль разрубила его ребром ладони — бесполезно. Наглухо задвинула снаружи ставни — лучу хоть бы что. Светит и светит. Скоро дыру на подушке прожжет.

– Опять, – догадалась девушка. – Очередное бесполезное чудо.

Она прошлась к ширме, по пути крутанув вертушку радио-передатчика, приделанного к стене, и принялась переодеваться.

Из утренней сводки новостей следовало: у берегов городка Айнавура ни одного крушения за ночь. Лишь какой-то пьяный рыбак утонул за северо-восточным мысом. Далее ведущий завел живенький монолог на тему того, какие нынче в моде ковры и почем на рынке подвесные лампы из цветного стекла.

Ри Эль стянула с себя пижаму и попыталась швырнуть ее поверх ширмы на кровать. Ай, мимо! Вечно ей не везет. Ни с учебой, ни с метанием пижам.

– В академию Катастроф ты должна вернуться. Любой ценой, – сказала Ри Эль своему лохматому отражению в зеркале.

***

Хлопнула массивная дверь – Джессамина не раз бралась за эту медную ручку-кольцо, застрявшую в львиной пасти. Не раз забывала, кто она и зачем спустилась в средние миры. Не раз предавалась беспечным утехам. Ее чуть было не выдали замуж за знатного эмира — вовремя опомнилась, сбежала. В сандалиях, которые перед побегом не мешало бы починить. С дневным запасом пищи в заплечной котомке. С одной только целью. И без понятия, что будет дальше.

А дальше была белая пустыня. Раскаленные пески, удушающие дни и морозные ночи. Пыльные бури, сожаления, упадок сил. И извечная, неутолимая жажда.

Ее подобрал караван, когда она уже почти переступила грань между жизнью и смертью. Путники в караване — закутанные серым тряпьем с ног до головы, да так, что только глаза виднелись, – приняли ее как родную. Напоили, дали поесть. Раскинули цветные шатры на ночлег, разожгли в центре привала костер.

Глубокой ночью Джессамина разглядывала скромные узоры на куполе шатра и невольно вспоминала богатую мозаику витражей в прежнем своем пристанище. Нет, она правильно сделала, что ушла. Иначе хлопоты затянули бы ее целиком. И колесо жизни закрутилось бы беспощадно. Вздумаешь его остановить — сотрешь кожу в кровь.

Джессамине надо спешить. Надо, во что бы то ни стало, найти тех двоих, кого сослали из-за горизонта в средние миры. Надо вернуть их домой. Потому что власти за горизонтом заблуждаются. Власти творят беззаконие. И без революции здесь не обойтись.

Глава 4. Катастрофическое невезение

Помнится мне из истории, в древности лгунам отрезали язык,

предателям отрубали головы, а всяким увальням — руки.

Сейчас законы смягчились. Жаль, очень жаль.

Эмир Ми Ра Ниль, профессор в академии Катастроф

День выдался как нельзя более удачным. Ректор академии выразил Ми Ра Нилю благодарность за качество лекций и пообещал повысить жалованье. Небо не пролило ни дождинки, ветра не свирепствовали. Благодать. Ми Ра Ниль пребывал в столь хорошем расположении духа, что без раздумий разрешил студентке первого курса переписать контрольную. Причем в собственном кабинете. И даже отлучился, оставив студентку одну. Точнее говоря, наедине с весьма ценным артефактом.

Что ж, потерял бдительность — пожинай плоды.

Первая волна гнева нахлынула на профессора, когда он застал эту негодную девицу Клэри Лэйн рядом со своим столом. Ха! Неужто она решила втихаря стащить ответы на задачи?!

Когда девица выронила компас, нахлынула вторая волна — а вернее, цунами. Здесь была и ярость, и замешательство, и желание придушить студентку на месте. Да как она посмела?! Как теперь восстановить артефакт?! Да его ценность ни с одной человеческой жизнью не сравнится!

К счастью, Клэри Лэйн выскочила за дверь раньше, чем Ми Ра Ниль предпринял более решительные действия, нежели швыряние словарями.

Настала минута правды. Профессор склонился над артефактом, откуда торчала пружина. Снял с пружины записку — а это оказалась именно записка — и прочитал:

«Ваш ненаглядный артефакт подделка. Ха-ха! Розыгрыш удался! Не правда ли, я умен?»

Автор записки был предусмотрителен и подписи в конце не оставил. Действительно, ума палата. Да кто же так шутит? И где тогда, позвольте спросить, настоящий артефакт?

Ми Ра Ниль сжал кулаки и, кажется, проскрипел зубами. Измерил шагами кабинет, стукнул по подоконнику, задержал взгляд на закатном пейзаже — и оттаял. К чему злиться, когда вон как всё обернулось. Если бы не студентка, он, Ми Ра Ниль, всё так же заблуждался бы насчет артефакта. Тратил бы почем зря драгоценное время, пытаясь его активировать. А между тем ищейки клана Анци разыскали бы оригинал — и, само собой, уничтожили.

Нет, сегодня решительно хороший день!

***

Кому хороший, а кому не очень. Ри Эль вот, например, променяла безопасную теорию на рискованную практику и сейчас вовсю гребла на лодке к горизонту, подальше от маяка, лишь бы застать врасплох хоть какую-нибудь бурю. Научиться укрощать катаклизмы без помощи навороченных устройств, поговорить с катаклизмами по душам и, наконец, заключить перемирие назло всем профессорам академии — вот, чего ей хотелось больше всего.

Но пока для разговора по душам было рано. Стихия, которая лишь издали казалась дремавшей, на деле коварно заманивала мореплавателей к себе на трапезу. В лицо летели соленые брызги, море скалилось зубами подводных рифов. Его рацион был довольно-таки однообразен и состоял, в основном, из кораблей, лодок, субмарин и тех, кто обретался внутри. Но прежде чем проглотить добычу, надлежало как следует размолоть ее острыми челюстями.

Итак, море несло лодку на рифы, Ри Эль изо всех сил пыталась обойти барьер. Мышцы в плечах гудели. В голове творился сумбур.

– Эй, ну прекрати, ну пожалуйста! – взмолилась девушка.

– Фигушки! – издевательски проревело море и отвесило в ответ мокрую оплеуху. Окатило водой с головы до пят.

Солнце уже тонуло, и его было не спасти. Ри Эль ощущала кожей холод подступающей ночи. Одежда промокла насквозь. Так и продрогнуть недолго.

От начинающейся паники ее избавил ветер. Он налетел, поднял, закружил в неожиданно теплом вихре, высушивая одежду, нежно касаясь волос, игриво подмигивая глазами, всплывающими в воздушном потоке то тут, то там.

– Бриз О-Шен! Прекрати! – смеясь, потребовала Ри Эль. – Ты похож на многоглазое чудище!

Ветер тотчас исправился. Не прекращая ее обнимать, он скроил себя заново согласно человеческим меркам и предстал перед девушкой в уже привычном образе. Слишком близко предстал. Еще сантиметр — и поцелуя не избежать.

– Извини, люблю подурачиться, – обворожительно улыбнулся Бриз О-Шен и склонил голову набок. – Тебя-то каким ветром сюда занесло? Самоубиться решила на ночь глядя?

– Ну, мне надо тут кое-что…

– Так, не мямли! Расскажи по порядку! – велел ветер и организовал в воздухе нечто наподобие беседки, так, чтобы Ри Эль смогла присесть — и не ухнуть в морскую пучину.

Сам он примостился рядом и пытливо заглянул девушке в глаза.

– Я хочу научиться укрощать бури! – заявила та.

– А разве адепты академии Катастроф не этим же самым занимаются?

– У них техника. Техника ненадежна, – буркнула Ри Эль.

– То есть, ты хочешь своими силами?.. – изогнул бровь ветер. – Даже я не додумался бы до такой глупости! Давай, лучше ты перестанешь страдать ерундой и выйдешь за меня замуж, а? – с надеждой предложил он. А улыбочка хитрая-хитрая. Обезоруживающая.

И вдруг на секунду в памяти словно молния блеснула. Ослепила на секунду-другую — и погасла. И образ двенадцатилетнего мальчишки, с которым они были дружны в детстве, будто слился с образом собеседника воедино.

Глава 5. На грани катастрофы

Отчего вы решили, будто двуличный человек непременно плох?

А если оба его лица хороши и он ни одним не ударил в грязь?

А если это всего лишь сценические образы?

Не путайте двуличие с лицемерием.

Иамир, ректор академии Катастроф

«А у него тут хоромы, хотя на первый взгляд и не скажешь», – подумала Ри Эль. Она вышла из чаши для омовений, обматываясь полотенцем, и заметила разложенные на скамье красные одежды.

«Носи, не стесняйся», – лежала рядом записка. Что ж, прекрасно.

Гладкий пурпур заструился до самых ног. Ри Эль разъединила пряди мокрых волос, чтобы быстрее сохли, и, не долго думая, прикончила коктейль, который ждал ее на круглом столике возле чаши.

От воды пахло можжевеловой солью и дикими травами. Светили канделябры. Стены и потолок усеивали буквенные и растительные узоры. Где-то высоко, просеянный сквозь оконце из цветного стекла, из жаркой пустоши лился внутрь солнечный свет. Дивная обстановка. И одиночество, бесконечное одиночество за дверями, надежно залепленными биомембраной. Почему бы не порассуждать вслух?

Ри Эль обожала разговаривать сама с собой.

– Кто же такой этот профессор Лопух, что у него вон и личная «стрекоза», и чертоги, прямо как у самого короля? А с виду вроде простой преподаватель…

За спиной у нее с укором кашлянули. Сердце тут же подпрыгнуло и ухнуло в пятки, как циркач с трамплина. Ри Эль резко обернулась, вздрогнула, отскочила — и, поскользнувшись, чуть было не рухнула на пол. Ее предупредительно поддержали за талию, прямо как в танце. Лицо Ми Ра Ниля вдруг очутилось слишком близко. Внимательные глаза прожгли насквозь.

Ри Эль поспешила принять устойчивую позу и еще некоторое время пыталась урегулировать отдельные части своего опорно-двигательного аппарата, не зная, в частности, куда деть руки и глаза.

– Отдохнула? – ненавязчиво поинтересовался профессор. – А тебе идет это платье.

Эхо его бархатного голоса отразилось от сводов и врезалось прямиком в хрупкое девичье сердце. Голова внезапно пошла кругом. Ри Эль встряхнулась. Такого она от себя не ожидала. К чему очаровываться, когда вот они, его намерения, лежат, как на ладони!

– Идём, – сказал Ми Ра Ниль и взял ее за руку, отчего сердце забилось еще сильнее. А без рук никак нельзя?

В проеме, соединяющем купальню с тронным залом, чернела первосортная тьма. Ох уж эта продвинутая бесшумная система! Вот так отъедет дверь вбок, а ты и не услышишь, будешь дальше сама с собой разговаривать на щекотливые темы обо всяких там профессорах и их несметных богатствах.

– А куда мы? – робко спросила Ри Эль.

– В академию, – покровительственно ответили ей.

Крылатая машина рассекла воздух над пустыней, где живьем жарились деревья Гхал-Дейем. Миновала расщелину-молнию, пестроту храмов, арок и городских скульптур; обогнула бедняцкие хижины на окраине Айнавура, которые по ночам превращались в башни Вату-Хоу. И всю дорогу Ри Эль сверлила взглядом спинку профессорского сидения.

«А вы ведь далеко не мягкосердечный. Любопытно, сколько же значит для вас артефакт, если вы пошли на такие жертвы и согласились меня терпеть?»

Ров вокруг академии Катастроф был сух, глубок и наверняка скрывал на глубине многочисленные тайны.Студенты общежития передавали из уст в уста жуткие истории о том, будто там, на дне, кто-то воет и стонет по ночам, а еще якобы оттуда изредка доносится скрежет и звуки, будто кто-то пилит железные брусья. Ри Эль как первокурсница поначалу была впечатлительна и старалась поскорее пробежать по мосту через ров. Но после отчисления плевать она хотела на страшилки. Равнодушие — ее главный козырь.

Куда больше загадок таилось в здании академии Катастроф. Вот зачем налепили столько остроконечных башенок с одинаковыми красными флажками? Зачем расписали стены сверху донизу какой-то непонятной вязью? Заклинания защиты? Как бы ни так! А потолочные фрески, изображающие не пойми что? А запрет на посещение подвального этажа? А каменный колодец с винтовой лестницей аккурат в центре здания, куда простым смертным вход заказан? Не-е-ет, что-то тут нечисто.

Профессор решительно прошел по мосту, даже не посмотрев вниз.

«Голову прямо! Перед ректором не мямлить», – велел он.

Ри Эль фыркнула. Тянет ее за собой, как ручного зверька. Еще и приказы отдает. Пусть уже определится, кто он ей: слуга, исполняющий любую прихоть, или всё-таки господин? Тогда и Ри Эль будет знать, как себя вести, и поймет, когда пора взбунтоваться.

Мост кончился. Тяжелые кованые ворота поддались буквально по щелчку пальцев профессора. Пройдя сквозь них, он стал по-настоящему строг и невозмутим. Всё равно что другим человеком сделался. Руку Ри Эль отпустил, шаг ускорил и даже бровью не повел, когда к нему, преградив дорогу, подбежала тройка второкурсников, умоляя назначить пересдачу теста по магнитным аномалиям.

– Прочь! – рявкнул Ми Ра Ниль и, выбрав новую траекторию движения, вихрем унёсся к разветвлению коридоров. От такой прыти Ри Эль сперва оторопела. Потом она увидала учеников, которые сгрудились возле доски с расписанием. Улыбнулась при виде двух студенток, которые вповалку спали на резной скамье. Еще несколько парней сидели на широких низких подоконниках, противозаконно прислонившись к витражам.