Рика

Часть I

Род людской один, и он делим.

Не на Монтекки и Капулетти,

Не тех, кто был убит и кто убил

А лишь на тех, кто любит и любил...

Любовь есть гений и спасенье сердца.

И нет тому счастливее примера,

Чем повесть о Джульетте и Ромео.

Б. Ахмадулина

Глава 1

Алису погубило любопытство

Елена Шереметьева

– Алло?

От знакомого голоса по ту сторону трубки меня обдаёт волной спокойствия.

– Нет, Маша, я не пойду… У меня… У меня смена! – последующий шквал причитаний явно лишний и всё, что мне хочется сделать после тяжёлого рабочего дня – это зажать уши. – Всё-то ты знаешь. Хорошо. Он на работе не упускает возможности меня по заднице шлёпнуть, а ты предлагаешь мне заявиться на вечеринку к этому облупившемуся мажору? Добровольно?! Да плевать, что он нас пригласил! Как пригласил, так и отымеет. А мне не нужны неприятности.

Напряженно глянув в тёмную расщелину кустов, я пихнула кулак в карман и пошла дальше. Маша продолжала умолять, проворно искушая то помощью в баре, то шмотками, до которых мне не было никакого дела. И я бы давно положила трубку, если бы не дурное предчувствие.

Всё как обычно – 23 часа, я возвращаюсь домой с работы. Всё ровно так, как в другие дни, но этот воздух… Он был пропитан страхом.

Выдохнув пар изо рта, я обернулась на возникший из ниоткуда свет. Большой серый внедорожник пронёсся мимо, подняв бурный всплеск воды. Отступив на пару шагов, я наблюдала, как брызги из лужи тютелька в тютельку приземляются вокруг моей обуви. Езда серого монстра уничтожила не только моё спокойствие, она разгневала природу. Поднялся свирепый ветер, подхватив мои чёрные волосы, он ударил ими мне прямо в лицо.

– Идиот! – проорала я, что есть силы. – Да всё нормально, Маш. Ездят тут всякие упыри.

Кажется, я заговорилась и зашла невесть куда. Здесь заканчивались жилые дома и начинались заброшенные сараи. Прозябая своими ботинками в весенней грязи, я оторвала телефон от уха и прислушалась.

Что это?

– Маш, – голос мой был натянут, словно струна. – Я перезвоню.

Наконец я поняла, что за звук преследовал меня с самого начала… Это был рёв мотоцикла.

Кружась на месте, я хотела узнать, откуда он доносится. Но рычащий мотор вдруг заглушил вой сирен. Полиция, скорая или пожарные – никогда не могла определить это на слух. Но кое-что я всё же поняла – звуки доносились в направлении нашего дома.

Я сорвалась бежать, гонимая детским страхом. Мои родители в это время должны быть дома: пить чай, смотреть телевизор, который обычно трещал на весь окраинный микрорайон. Они всегда ждали меня с вечерних смен.

Всё то время, что я бежала, ветер не унимался, он нещадно хлестал меня по щекам. Словно отрезвляя, говоря: “Немедленно остановись, дура с синдром паранойи.” Мои глаза не переставали слезиться. Мне оставалось бежать ещё три дома, когда я заметила его. Тот самый внедорожник стоял на подъездной дорожке нашего соседа.

Я знала всё о нём. Дедушка за 60, живущий по соседству. Сноб с окружающими, со мной он делился многим. Его сын жил и работал за границей. Егожена Люсенька покинула его 5 лет назад, и по сей день он горестно по ней тосковал. В свои годы он продолжал вести небольшой сельскохозяйственный бизнес, у него были связи, пара друзей, но я никогда не видела этого авто за все те годы, что мы здесь живём.

В моем доме горел свет, в его – был выключен. Я снова взглянула на свой дом. Кухня светилась кухня, мама готовила ужин, рядом – из окон гостиной лился синий свет – папа наверняка задремал на диване под свою любимую телепередачу. В моём доме танцевала жизнь, в доме соседа – было подозрительно тихо. Наверное, именно поэтому я подняла дрожащую руку и толкнула чужую калитку.

Нажала на ручку двери – та оказалась открытой. Внутри было также тихо, как и по всей окрестности. Нет, здесь никого не было. Дядь Толя не мог уехать так поздно, да и зачем бы тогда к нему пожаловал этот внедорожник? Неужели воры? Не верил в людскую честность и всегда ставил дом на сигнализацию, которая, бывало, будила весь район, когда к нему на территорию заявлялся соседский кот. Строя утешительные догадки, я уже направлялась к себе, когда услышала приглушенные голоса.

Я кралась вдоль стены деревянного гаража, больше похожего на сарай. Он был сквозным и это сыграло мне на руку. Я зашла с заднего выхода, чтобы не привлекать к себе внимание. Ворота были открыты. Сквозь них пробивалась узкая полоска света. Прикусив губу, я аккуратно поддела дверь и толкнула. Звуки борьбы стали отчетливыми, моё сердце сжималось каждый раз от звонкого хлопка и чьего-то сдавленного стона. Нельзя было медлить, нужно было скорее вызывать полицию, но крохотный шанс, что я смогу остановить заварушку, теплился в моей груди по рукам скована страхом. Я сильнее толкнула дверь.

Нашего соседа дядю Толя нещадно избивали. Он лежал на холодном полу рядом со стареньким пикапом и крепко сжимал руками запястья противника, что пытался его душить. Приложившись головой к камню, я юркнула в полоску света. Спрятавшись по другую сторону от пикапа, я осмотрелась в поиске подходящего оружия. Глаза выцепили гаечный ключ. Он ощущался тяжёлой ношей в моих руках, я до смерти боялась навредить другому человеку. Сердце моё стучало так громко, что я боялась, как бы его не услышали. Вдохнув и выдохнула я уже было поднялась на ноги, когда в очередной раз услышала рёв мотоцикла. Но теперь он был слишком близко, настолько, что в пыльных окошках, я разглядела, его яркие фары. Звуки борьбы прекратились, а в следующую секунду воров гаража громко лязгнули о стены. На полной скорости в гараж ворвался черный зверь. Железные ворота звонко лязгнули о стены. Удар набатом оглушил и привлек внимание мужчин. Приклеившись к окну пикапа, я наблюдала за тем, как медленно руки возрастного мужичка, соперника дядь Толи, расслабились, а сам сосед закряхтел от поступившего воздуха.

Мотоциклист на этом представлении был третьим лишним, но прежде, чем кто-либо успел задать ему вопрос он ловко приземлился на землю и, не позволяя всем выдохнуть, достал из кобуры два пистолета.

– Эй, мужик, – озадаченно тявкнул дядь Толя.

– Давай по-хорошему. – поднял руки его соперник.

Шлем наклонился в сторону, а затем прозвучало два безоговорочных выстрела. По одному на каждый пистолет. По одному на каждого человека.

Глава 2

Боже, благослови фикус!

Я стояла за стойкой и завороженно натирала стаканы. Прошла неделя с последних событий, и я убедилась в одной вещи: "Время лечит, но не стирает память". Я закрывала глаза и передо мной стояло окровавленное лицо дядь Толи. Как забыть жидкую кровь, брызнувшую на стекла? Хладнокровность стрелка, оставившего меня в живых?

– Лена!

Закатив глаза, я даже не попыталась натянуть улыбку:

– Чего тебе?

– Сегодня в 7.

Макс не отличался сообразительностью. Он был сыном богатого папочки, по совместительству владельца этого заведения. И видимо поэтому Максим думал, что все здесь находящиеся, априори, должны кланяться ему в ножки.

Жаль его.

– Что сегодня в 7? Ты наконец обрадуешь мою жизнь своим отсутствием?

Щетина на его мажорском лице расправляется. Его мои отказы не огорчают, скорее подзадоривают.

– Мы же оба знаем, что ты хочешь меня.

– Пристрелить.

Ставлю стакан на место, а полотенце вжимаю в стойку. Мой черный юмор не смывает ухмылку и самого парня с моих глаз. А хотелось бы.

Завидев посетителя, я в последний раз язвительно улыбнулась и принялась за работу.

– Чего желаете?

Фирменная улыбка, открытый взгляд – бармены способны растеребить ваши души. И душа этого парня определённо была мрачной. Он не улыбнулся в ответ, грузно опустил локти на стойку и вперился в меня внимательным взглядом.

Он был мощным, обладал тёмным отливом кожи и чёрными волосами. Он турок? Итальянец? Чужая кровь взыграла в его венах, и превратила в настоящий плод женских желаний.

– Дайкири.

Кивнув, я отвернулась, а спустя несколько минут уже протягивала ему стакан с напитком и без улыбки – всё как он заказывал вслух и про себя. Некоторые просто не нуждаются в хорошем обращении.

Загадочный итальянец поглядывал на меня из-под нахмуренной брови. Пока я колола лёд, натирала до блеска стойку, резала фрукты. Чего ему надо? Не то чтобы тот случай сделал меня параноиком. Хотя нет. Сделал. И этот парень не внушал мне доверия. Что-то его выделяло на фоне других посетителей. Что именно выявить я не успела, Талия – наша лучезарная балийка наконец вернулась с обеда. Сдёрнув с себя фартук, я направилась на кухню, чтобы положенный час жевать там подгоревший картофель фри и травить с поварами плохие шутки.

Мне оставалось пройти каких-то три метра, когда кто-то схватил меня за руку.

– Ты чего делаешь?

Макс решительно толкнул меня в подсобку. Споткнувшись о швабры и вёдра, я наблюдала, как он закрывает дверь, отрезая нас от безопасного мира.

– Забираю своё.

Наглый идиот распускает руки, зажимая меня в углу. Стеллаж больно впивается в позвоночник, когда я пытаюсь отодвинуться от напора обезумевшего парня.

– Макс, давай без глупостей.

Он опускает свою лапу на мою ягодицу, сжимает её, дёргая на себя. Мои выставленные вперёд руки не мешают ему забраться под футболку.

– Ты отработаешь все чаевые, что я оставлял тебе.

Моё дыхание сбивается. Я хочу закричать, но он зажимает ладонью мой рот.

– Заткнись.

Щёлкает пряжка ремня. Моё сознание отказывается воспринимать происходящее. Отбиваясь, я наношу ему удары один за другим, но он лишь смеётся, продолжая своё изыскание. Макс добирается до моей ширинки, когда вдруг раздается писк.

– Чёрт, сигналка сработала. Блин, как не вовремя. – отпустив меня, он застёгивает свои штаны. – Мы ещё не закончили.

Он уходит, а я ухватившись за полки, наконец делаю полный вдох. И посылаю благодарность машине. Собрались и пошла дальше.

Жуя бутерброд на кухне, я наблюдала, как сжав свою пустую голову, Макс стоял на коленях перед своим желтым шевроле, в лобовом стекле которого зрела большая дыра.

– Обалдеть, – вдыхали столпившиеся у окна повара. – И кто его так?

– Высшие силы, – выдохнула я.

Разгневанный Макс требовал записи с видеонаблюдения. Для чего я понять не могла. Сделать гифку как снова и снова разбивается окно его машины? Он желал кровожадной расплаты за то, что кто-то нечаянно скинул горшок с фикусом с балкона.

***

– Лена, ты не понимаешь, насколько всё серьёзно.

Сок от бургера стекал по моим рукам, его я совершенно некрасиво слизала и продолжала своё пиршество под комфортную болтовню подруги.

– Охраняемая территория. Только для своих. – перечисляла она.

Бар в понедельник вечером тух от отсутствия посетителей, а для меня, человека задолбавшегося работать, это было праздником. Маша заправляет тёмную прядь за ухо и продолжает:

– Этот район по всей границе огорожен высоким забором с колючей проволокой, а по ночам там выпускают собак. Их кормят человечиной, и поэтому они не оставляют в живых никого чужого.

Подавившись, я громко закашлялась:

– Что? Подожди, ты обещала соблазнить меня привлекательной поездкой, но пока что я слышу лишь криминальные новости.

Маша нагнулась над столом, взгляд её был серьёзен и нешуточен, в отличие от моего.

– В этом районе, Лена, обитают самые горячие парни.

Всё ясно. Однако то, что интересовало Машу, меня скорее отталкивало.

– А в нашем нету?

– В нашем не та концентрация.

Промокнув рот салфеткой, я равнодушно спросила:

– А ты откуда знаешь про район Поно-Арто?

– Одна клиентка рассказала вчера на маникюре. Ей удалось побывать на одной очень секретной вечеринке.

– И как она осталась жива с таким длинным языком?

Маша от моего замечания лишь отмахнулась.

– Это особый круг людей, Лена. Дома кому попало там не сдают. У них все свои, все друг друга знают, а чужих выявляют на раз-два.

– Собачки оставляют останки? – хмыкнула развязно. – Удивительно! А ты туда пробраться как решила? Кто-то предложил две путёвки за “границу”? Или у тебя черный пояс по бегу от собак-человекоедов?

Маша почесала голову. Очевидно, об этом она не успела подумать. Разум затмили горячие накаченные парни.

Глава 3

Мои глаза устремляются в синюю темноту ночи.

3:30.

В голове продолжает играть детская мелодия клавесина. Я с силой сжимаю виски́. Пальцы впитывают влажность волос. Только сейчас понимаю, в каком я состоянии. Холодным потом покрыт лоб, на плечах висит мокрая майка. Это происходит. Снова. Наощупь нахожу потрёпанный блокнот, ручку и начинаю чиркать образы. Затаив дыхание, я вспоминаю всё, что мне приснилось.

Сначала это всего лишь ощущения. Мне или страшно, или грустно, или весело. Затем я чувствую запахи. Фруктовые и не очень. А затем приходят полные картины: места, люди, события. Это предсказание было тяжёлым. Большой белый дом, похожий на дворец. Запах крови. Мои слёзы и загадочный посланник. Мне было страшно от начала моего сна до самого конца, совсем как недавней ночью…

Телефон озарил комнату белым светом. Судя по рингтону сообщение пришло от Маши. Тяжело вздохнув, я нашла силы его прочесть. А потом чуть не выронила устройство из рук.

Она сейчас на вечеринке Макса.

Одна среди незнакомцев.

И она пьяная в хлам.

Откинув одеяло в сторону, я натянула спортивный костюм и помчалась в ванную.

Тихо прикрыв входную дверь, я желала, успеть до пробуждения родителей, чтобы утром не пускаться в лживые объяснения.

4:32

Ночь застелила землю. Мне было не по себе, когда таксист выехал из озаренного фонарями города и направился в густую чащу тьмы. Мы ехали в пустошь. Весь путь я задавалась вопросом, зачем нужно было уезжать так далеко, ответ пришел чуть позже, когда я увидела свет множества фар. Для беззакония.

Водитель высадил меня посреди пустынного поля у сарая, завешенного гирляндами. реальность казалась мне диким сном. Дорога, степь и люди. Много людей. Двинувшись к толпе, я вдруг замерла на месте. Рёв двигателя раздался из ниоткуда. И он… был не один.

Всё мое существо сжалось от страха. Я с усилием заставляла себя дышать.

Шум приближался и вместе с ним шёпот людей становился громче. Кто-то кричал: “Отойди”, но я не могла – меня по рукам и ногам свел ужас. Ведь прямо на меня, застывшей посреди заброшенной трассы, надвигались сотни желтых огней.

Я проглотила крик.

Сердце стучало в ушах, грудь поднималась и опускалась. Моё лицо обдало сильным порывом ветра, я зажмурила глаза, а они пронеслись мимо, не задев.

Выдыхаю с протяжным свистом.

– Лена!

Кто-то звал меня, но я не обращала внимание, я уже увидела свою цель.

Сумев оторвать кроссовки от проселочной дороги, я передвигала ноги к людям, гонимая страхом, что гонщики могут вернуться. Найти Машу было не сложно, сложно было поднять ее с красного круглого бака.

– Маша, домой.

– Не-не, я хочу… веселиться!

И голос ее был такой вялый, а глаза она так и не смогла открыть. Я закинула на плечо ее руку и потянула в сторону, где нас терпеливо ждало такси.

– Малышка, поздравишь своего победителя?

Вот же. Блин.

Так, главное идти и не обращать внимание.

– Лена! – он трогает моё плечо, вынуждая обернуться.

– Отвали, иначе выслежу твою машину и сброшу на нее целую оранжерею, понял?

Макс хмурится. Сейчас он не добрый, он скорее взбешён. Лимит прощения моих отказов исчерпан и теперь… теперь он готов брать силой.

По его щелчку парни забирают у меня Машу. А меня удерживают в стороне. Макс подходит ближе, по его губам скользит мерзкая ухмылка.

– Ну наконец-то мы остались одни.

Я вырываюсь. Наступаю на ногу его пешке и без разбора бью ногой рассекая воздух.

– Трое против одной. Это нечестно, Макс.

– Все средства хороши в достижении своей цели. – он тянется провести ладонью по моему лицу, но я отступаю.

Его друзья вместе с Машей, повисшей на руках, ждут в тени здания, в то время как мы оторваны от всеобщего веселья.

Я не знаю, чего ожидать от него. Но одно мне известно, сейчас я готова на все.

– Одному тебе со мной не справиться, – подначиваю я.

– Спорим?

– Пускай они отведут Машу к такси назовут адрес: улица Мира 1. И тогда я останусь здесь. С тобой.

Подняв палец вверх, он даже не повторяет, просто приказывает сделать то, что я сказала. Это станет его ошибкой.

Если ты слабый, бей первым.

Я отстраняю его к стене. Мои руки брезгливо исследуют его тело. Поцелуи выдадут моё истинное отношение к нему. Поэтому я лишь провожу носом по его шее и активно дышу. Так словно скоро кончу от одного его противно-королевского запаха.

Сколько прошло времени? Эти увальни должны были уже увести Машу, а вот как добираться мне был большой вопрос.

Раз. Два… Три.

Я бью его в пах. Слышу его стоны и крики и бегу вперёд. Толпа людей передо мной не расступается, она меня поглощает. Мне наступают на ноги, меня толкают, выбивая воздух из лёгких.

А потом, когда я прикрываю глаза. Я чувствую его. Запах лаванды, жасмина и чего-то терпкого. Этот аромат окутывает меня, словно сильные мужские руки. Что-то настолько знакомое, что останавливает меня на месте, что напрочь стирает из памяти то, что я в опасности и мне нужно бежать. Я оглядываюсь по сторонам, рискуя собой, только чтобы отыскать человека, которому он принадлежит. И будто бы снова что-то упускаю.

По моей талии скользят чьи-то руки. Оборачиваюсь – никого. Меня кто-то мягко трогает за плечи. И снова пусто. Это всё словно розыгрыш. А у меня нет времени выяснять чьи это проделки.

Я выбираюсь живой из дурмана всеобщей пьянки, мчу по песчаной дороге, перепрыгиваю через бурьяны. Я бегу так будто за мной гонятся волки. В очередной раз обернувшись, не замечаю преграду впереди.

Колено сшибает пень. Удар лицом о землю вышибает из меня весь дух. Я лежу ещё пару минут, не двигаясь и наконец выдыхаю – я в безопасности. Подумать только в темноте, в лесу я в большей безопасности, чем на тусовке, с людьми.

Поднявшись на содранных ладонях, я отгибаю штанины и рассматриваю блестящую в свете луны кровь. Мое единение с природой и собственными ранами нарушает треск веток. Я больше не одна.

Глава 4

Ангел – посланник Божий

Ночные приключения утром обернулись жутким недосыпом. Я вяло клевала носом над чашкой чая и ругала Машу, которая отправила мне в мессенджере сердечко. Непутёвая.

Мимо меня проносится запыхавшаяся сменщица и зло тычет пальцем в часы. Кажется, моя пятиминутка подошла к концу. Повязываю передник и убираю выбившиеся из прически пряди за уши. Пора за дело.

Вечер пятницы. Бар заполонили люди. Работы у меня предостаточно и забот тоже, а я продолжаю думать об этом чёртовом мотоциклисте. И если честно. Мне все надоело.

Надоело вздрагивать от каждого рёва мотора, надоело шарахаться от парней в черном.

Вот и сейчас я даже ухом не веду, когда, держа шлем в руке в бар заходит мотоциклист. Ведёт только моё тело. Уговариваю себя улыбнуться, мышцы лица сводит судорогой. Прошу хотя бы отвернуться – туловище замерло в оцепенении. Не успокаивал и тот факт, что он смотрел мне прямо в глаза и направлялся в мою сторону. На ловца и зверь бежит.

Сжавшись за барной стойкой, я сцепила зубы и уставилась на него.

У парня были светло-русые волосы и прожигающие лазурные глаза. Озорной взгляд и энергетика местной суперзвезды. Я таких типов не переваривала. Обычно они принимали позу первоклассного мачо и пытались подкатить ко мне свои клинья и что-то мне подсказывало, что этот тоже хотел раскатать по барной стойке свой длинный язык.

– Чёрный кофе.

Стоя у кофемашины, я отсчитывала время и потирала вспотевший от пара лоб.

Сегодня будет длинная ночь.

– Спасибо, – сказал он, прибрав к себе чашку, и, к моему удивлению, больше ничего не сказал, только его зоркие глаза снова и снова обращались ко мне.

– Что? – не выдержала я.

– Ты кое-кого мне напоминаешь.

Мои ладно похолодели. Выронив блюдце на пол, я чертыхнулась и стремглав побежала за веником.

А что, если это он? Мне нужно уходить. Хотя что он мне сделает в баре, заполненном людьми? Мне нужно остаться.

Когда я вернулась, парень продолжал медленно губить кофе. Наш разговор, по его мнению, не закончен, однако для меня всё было кристально ясно, мне нужно избегать его. Чем, собственно, я и занялась. Я бегала на кухню, мешала коктейли и разносила заказы по столикам. Он больше не смотрел на меня. Сконцентрировано пялился в стойку.

Меня отпустило. Вздохнув, я достала из холодильника две бутылки пива и приложила их ко лбу. Вытираю салфетками вспотевшее стекло, ставлю их на поднос, оборачиваюсь. И мир замирает в панике. Двери бара распахиваются, люди в черном занимают позицию у входа, выхода, бара, все посетители смотрят на это, как на представление. Одна я понимаю, что что-то не так. И остальные, когда люди достают пистолеты и начинают стрелять.

Крик парализует моё тело, но кто-то утягивает меня на пол. “Чёрный кофе” тянет меня на кухню ползком под всепоглощающий шум. Бьётся стекло, крик не смолкает. Мы бежим куда-то вглубь здания. И почему он так хорошо здесь ориентируется? Парень толкает заднюю дверь и тянет меня дальше во тьму подворотни.

– Садись, – в меня летит шлем, а из кустов он выкатывает серый мотоцикл.

Я позволяю себя вести пару перекрестков. Мое лицо обдает ночной сырой ветер, пока вдруг меня не охватывает паника. Я не знаю, куда меня везет совершенно незнакомый человек.

– С-стой, – забарабанила я по его кожаной спине. – Остановись!

Мотоциклист чудом выравнивает управление и останавливается на заброшенном тротуаре. Рванув с сидения, я снимаю шлем и принимаюсь активно дышать, кажется, я не делала этого последние 7 минут. На улице было темно, я едва смогла разглядеть его осуждающий взгляд. Кажется, я нарушила его планы.

– К-кто ты такой?

– Твой спаситель, – фыркнул он.

– Кто они?

По его лицу пробежала тень.

– Мне откуда знать?

– Куда ты собирался меня вести?

Он молчал.

Ясно. Он не даст мне ответов.

Я начала пятиться, он не сделал ни шага.

– Спасибо тебе за всё, но я не знаю, кто ты такой и из каких побуждений это сделал. Поэтому прощай!

И я побежала.

Одна по тёмной улице – наверное я нарывалась на неприятности, но как показывал опыт: даже к хорошим девочкам цепляется всякая дрянь.

Искры пронзали голову, словно электрические молнии. Моя голова буквально раскалывалась.

Боль. Грязь. Слякоть.

В душе затаилась тревога, и дрожащими руками я выхватила телефон из кармана передника.

Шла десятая минута моего упорства и 35-ый звонок. Родители всегда держали телефон рядом с собой. И они всегда отвечали мне.

В воздухе витал металл. Похоронная ленточка отвязалась от столбика дядь Толи и прилетела прямиком к нашей калитке. Я нагнулась, чтобы поднять её. Рука касается мягкого атласа и в моей голове вновь поднимается ураган. Тошнота подкатывает к горлу.

Нет.

Я не могла ждать и секунды.

Толкнув дверь краем ботинка. Я зло стираю слезу.

С первого взгляда дом в целости и сохранности, но от моего глаза не ускользает осколки, закатившиеся под стол. Я вижу сдёрнутую штору. Вижу кровь на уголке стола. Я поднимаюсь на второй этаж, хотя знаю, что там увижу. Я уже видела эту картину во сне, но хочу в очередной раз тыкнуть себя в правду. Болезненную и раздирающую душу.

Скрип двери – заключительный аккорд моей жизни. Как раньше уже не будет. Комната родителей в пастельных тонах. Персиковые стены и жёлтые шторы. Всё кажется нормальным с первого взгляда. В темноте я вижу, что они просто спят, но стоит включить свет, как всё останавливается. Перестают идти часы. Пылинки прекращают витать в воздухе. Они лежат поверх одеяла, их руки сложены на груди, а во лбу каждого зреет пуля.

Я успеваю всхлипнуть раз, когда до меня доносится скрип двери.

Внизу кто-то есть.

Глава 5

Возвращение домой – то, чем должен закончится каждый путь

Смахнув слёзы, я хватаю в руки первое, что вижу – лампу. Тихие шаги отдаются громким эхом. Так страшно, как сейчас мне ещё не было. Ладони потеют, их пробирает мелкая тряска. Сойти с пути не даёт болезненная правда – себя могу защитить только я.

– О Господи!

В русые волосы проникает рука. Парень трёт свою пустую голову и морщится, кидая на меня сварливые взгляды.

– Опять ты… – прошептала я, не выпуская из рук оружие.

– И тебе привет, неблагодарная.

Тот самый парень, что вытащил меня из западни. Тот самый парень, что повёз меня неизвестном направлении. Прямо сейчас он стоял посреди кухни… Моей кухни.

– Что ты делаешь в моём доме?! – слёзы бесконтрольно стекают по щекам, я даже не пытаюсь вытереть их, сейчас меня интересует другое и так уж вышло мозг приходит только к одному логическому заключению. – Эт-т-то т-ты?!

Я поднимаю лампу. Он поднимает руки.

– Спокойно, sorellina. Спокойно.

– Что ты сказал?! – кричу я. – Там! Они!

– Сделай вдох. – он втягивает воздух носом, и я повинуюсь его совету. – Теперь выдох. И когда твои мозги встали на место, я тебя внимательно слушаю.

Лампа трясётся. Не сразу понимаю, что на самом деле трясутся мои руки.

– М-мои родители… – я не договариваю.

Просто не могу.

Истерика подкатывает к горлу, и я давлюсь ею, но кажется ему этих двух слов достаточно.

Его зоркий глаз пускается вскачь по комнате, сложить дважды два не сложно – здесь была потасовка. Голубые стёкла после осмотра останавливаются на мне, обливают меня добром, несмотря на свои следующие жестокие слова:

– Их больше нет?

Я качаю головой. Я просто не могу в это поверить. Он спокоен, я на грани.

– Нет. Нет. Этого не может быть. Он-ни никому зла не сделали… За что? – вырывается сдавленный крик.

Боль напоминает океан, пустой и безграничный. Ты можешь плавать по нему на своём корабле долгие годы, теряться в просторах, но рано или поздно наступает момент, когда на твоём пути из пучины вырастает айсберг. Без сожаления он сломает твой флот боли, раскромсает его на дощечки. Этот айсберг – злость. Только она поможет тебе выбраться из океана, только она.

– Они должны заплатить.

Я тяну руку к трубке телефона, однако русый быстро его перехватывает:

– И что ты собираешься делать?

– Их убили, я обращусь в полицию.

– Они не помогут.

– А кто поможет? Ты? – и глядя в его глаза, который говорили: именно так, я усмехнулась. – Как я могу тебе верить, ты… ты…

– Спас твою жизнь пару часов назад?

Я забыла. Я забыла о баре.

Торшер выпал из моих ослабевших рук. Я опустилась на колени, теряя всякое желание разговаривать.

– Что не так? – произнесла тихо, – Сначала потасовка в баре, теперь это? Что, —прокричала. – Не так!

Парень продолжал нависать надо мной, опираясь о невысокую столешницу. Его голос был удивительно мягок и спокоен.

– Я здесь для этого. Сказать, что всё не в порядке и увезти тебя.

Шестеренки в моей голове закрутились в понимании. Нервно заправив волосы за уши, я поднялась на ноги.

– Это тот мотоциклист, да? Он разыскивает меня.

– Какой мотоциклист?

Я сузила глаза. Надо быть осмотрительней и укоротить свой язык. Если он не знает о том мотоциклисте, то от кого он собрался меня спасать?

– Кто ты, черт побери, такой?!

– Ангел Хранитель Микаэль к вашим услугам. Я отвезу тебя к твоим родителям.

Ну всё. Это стало последней каплей.

Заглотнув побольше воздуха, я завизжала, что есть мочи:

– Мои родители умерли, больной ты утырок.

Парень приподнял бровь и усмехнулся себе под нос.

– Твои биологические родители живы и здоровы, а эти… – он небрежно махнул в сторону второго этажа. – Покинули жестокий мир. Светлая память Эдуарду и Марии.

– Откуда ты знаешь их имена, – прошептала я ошалело.

Комната начала вращаться перед глазами. Резкая боль в висках подкосила. Я оперлась о стол и зажмурила глаза.

– Ты поедешь со мной. – слышала его голос где-то далеко.

– Ни за что.

– О. Это был не вопрос.

Укол пронзил мою руку. Когда я открыла глаза, он стоял неподвижно на том же месте, зажимая в руке тонкий шприц. Я подняла руку, я сделала шаг, и я навзничь рухнула на пол.

***

Резко глотнув воздух, я закашливаюсь. В реальности меня встречают черный салон автомобиля, темнота за окном и всё тот же парень поблизости.

– Ты слишком непоседлива. – цокнул он и протянул мне бутылку с водой. – Хотя мне известно в кого.

Глотнув воды, я не проронила и слова, смотрела в окно, усиленно пытаясь понять, как далеко мы уехали и где вообще находимся.

Озираясь по сторонам, я провела взглядом по кожаным сидениям машины. По бесконечным домам похожим на американские коттеджи.

Где хрущевки и небоскребы?

– Куда мы едем? – только и смогла прохрипеть.

– Я уже говорил тебе. К родителям.

– Не начинай снова этот бред.

– Тогда я буду молчать.

Несмотря на свою таинственную энергетику Микаэль держал слово и всю поездку не проронил и слова. Совсем скоро мы подъехали к высоким воротам, которые тут же распахнулись перед авто.

Я насчитала пару гектаров зелёного газона перед огромным домом, больше похожем на дворец, я не сдержала эмоций:

– Я натворила что-то такое, что меня привезли к президенту?

– Сочтём за комплимент.

– Это твой дом? – ахнула я, намертво прилипнув к окну.

Микаэль дёрнул уголками губ.

Мы шли по хрустящему, сочному зелёному газону, что простирался от ворот до входной двери этого дворца. Я не переставала восхищаться просторами, крутя головой по сторонам, но в одну секунду замерла на месте. Это было дежавю, вспышки воспоминаний минувшего сна. Я уже видела это место и страх словно шарик надулся в моей груди.

Сначала я услышала нечеловеческий топот, а потом кто-то очень массивный снёс меня с ног. Я не успела среагировать, оказавшись лежащей пластом на сырой земле.