Римские катакомбы

Глава 1: "Вечный город"

Май 1907 года. Поезд из Парижа медленно въезжал на центральный вокзал Рима, и Питер Морган смотрел в окно на раскинувшийся перед ним Вечный город. Солнце Италии золотило древние руины и барочные купола, создавая картину, которая дышала историей двух с половиной тысячелетий. Детектив чувствовал, что здесь, среди памятников империи и христианства, его ждут новые загадки — возможно, связанные с самыми ценными сокровищами человеческой цивилизации.

Месяц прошёл с момента завершения дублинского дела, но телеграммы из Рима не давали покоя. "Исчезновения в катакомбах", "кражи священных реликвий", "подделки в музеях" — всё это говорило о преступлениях против культурного наследия, которые требовали особого опыта и деликатности.

На перроне Термини его встречал комиссар Луиджи Кавалли — мужчина лет сорока пяти с характерным римским профилем и умными карими глазами. Его элегантный мундир полиции контрастировал с усталым видом человека, который имел дело со сложными преступлениями.

— Мистер Морган, — приветствовал он детектива на отличном английском с лёгким акцентом, — добро пожаловать в Рим. Боюсь, город встречает вас непростыми обстоятельствами.

— Комиссар Кавалли, — ответил Питер, пожимая протянутую руку. — Ваши телеграммы заинтриговали. Что именно происходит?

— Три исчезновения за месяц, все — люди, связанные с изучением раннехристианских древностей.

— А обстоятельства?

— Загадочные. Люди пропадают без следа во время работы с ценными артефактами.

— А связь между случаями?

— Все работали с предметами первых веков христианства. И все подозревали что-то неладное в мире антиквариата.

Экипаж довёз их через весь Рим — от современного вокзала через средневековый центр к древним руинам. Питер наблюдал, как слои истории накладываются друг на друга: античные колонны поддерживают христианские базилики, а барочные фасады скрывают средневековые стены.

— Удивительный город, — заметил детектив. — Здесь каждый камень дышит историей.

— И каждый камень может стать предметом преступления, — добавил комиссар мрачно. — В Риме прошлое превращается в товар.

— А катакомбы?

— Сеть подземных кладбищ, созданная первыми христианами. Километры туннелей, тысячи гробниц, бесценные фрески и реликвии.

— А доступ?

— Ограниченный. Только археологи, хранители музеев и специально разрешённые исследователи.

— А охрана?

— Минимальная. Кто мог предположить, что древние гробницы станут объектом организованных преступлений?

Отель "Гранд Плаза" располагался в самом сердце Рима, недалеко от Пантеона. Из окна номера детектива открывался вид на купол древнего храма — единственного античного здания, сохранившегося в первозданном виде.

— Символично, — подумал Питер, распаковывая вещи. — Языческий храм, ставший христианской церковью. Как и весь Рим — древность, переосмысленная новой верой.

Вечером комиссар Кавалли показал ему досье на исчезнувших. Первой была фотография отца Джузеппе Фортунато — пожилого священника с умными глазами и седой бородой.

— Отец Фортунато, иезуит, — рассказывал комиссар. — Один из лучших специалистов по раннехристианской археологии.

— А его исследования?

— Изучал фрески в катакомбах Святого Калликста. Документировал состояние древних изображений.

— А обстоятельства исчезновения?

— Ушёл на ночную работу в катакомбы и не вернулся. Утром нашли только его записи.

— А что в записях?

— Странные заметки о "несоответствиях в датировке" и "подозрительных реставрациях".

— А что украли из катакомб?

— Точно неизвестно. Но некоторые фрески выглядят... обновлёнными.

— В каком смысле?

— Словно кто-то подправил древние изображения современными красками.

— А ценность для воров?

— Огромная. Подлинные катакомбные фрески стоят состояние на международном рынке.

Второй исчезнувший — профессор Витторио Росси из Римского университета, мужчина средних лет с интеллигентным лицом и печальными глазами.

— Профессор Росси специализировался на раннехристианском искусстве, — продолжал комиссар. — Автор нескольких книг о символике древних изображений.

— А что он делал перед исчезновением?

— Составлял каталог краж из римских катакомб. Фотографировал повреждённые места.

— А место исчезновения?

— Катакомбы Присциллы, в крипте Велата — одном из самых ценных мест раннего христианства.

— А что там обнаружили?

— Его фотоаппарат и записи о "систематической подмене оригиналов копиями".

— А конкретные примеры?

— Утверждал, что знаменитая фреска Богоматери заменена искусной подделкой.

— А как он это определил?

— Химический анализ красок показал современные пигменты под слоем искусственной патины.

Третьим исчезнувшим стал монсеньор Карло Бернини — родственник великого скульптора, хранитель церковных коллекций.

— Монсеньор Бернини имел доступ к самым ценным сокровищам церкви, — объяснял комиссар. — Древние реликвии, произведения искусства, исторические документы.

— А где он исчез?

— В хранилищах Ватикана. Проводил инвентаризацию после получения информации о возможных подделках.

— А что там хранится?

— Коллекции пожертвований верующих, произведения искусства, церковная утварь разных эпох.

— А что обнаружил монсеньор?

— Судя по его последним записям — подмену нескольких ценных реликвий искусными копиями.

— А кто мог иметь доступ к хранилищам?

— Ограниченный круг лиц. Высшее духовенство, хранители, специально уполномоченные эксперты.

— А как исчезли оригиналы?

— Постепенно. Сначала предметы отправляли на "реставрацию", потом возвращали "отреставрированные" копии.

Изучая досье, детектив заметил общую закономерность.

— Все трое обнаружили подделки на месте подлинников, — заметил он.

— Именно, — подтвердил комиссар. — Кто-то систематически подменяет оригиналы копиями.

Глава 2: "Катакомбы Святого Калликста"

Второй день в Риме начался с тщательного изучения места первого исчезновения. Питер Морган понимал, что древние катакомбы хранят не только христианские реликвии, но и ключи к разгадке современных преступлений. Вместе с комиссаром Кавалли он вернулся на Аппиеву дорогу, где под землёй простирался целый город мёртвых, ставший объектом изощрённого ограбления.

Отец Марселлино встретил их у входа в катакомбы с заметным беспокойством.

— Синьор комиссаро, — сказал он взволнованно, — ночью здесь снова кто-то был.

— А что именно произошло? — спросил детектив.

— Сторож слышал звуки из глубинных галерей. Когда пошёл проверять, нашёл следы недавней работы.

— А какие именно следы?

— Современные инструменты, капли химических растворов, фотографическая аппаратура.

— А что могли делать?

— Возможно, снимали копии с фресок для последующего воспроизведения.

— А повреждения?

— Видимых нет. Работали очень аккуратно.

Детектив изучил следы ночного визита. Действительно, кто-то профессионально документировал древние изображения — делал фотографии, брал пробы красок, измерял размеры.

— Научная работа, — заметил он. — Готовятся к созданию точных копий.

— А цель? — спросил комиссар.

— Подмена оригиналов. Сначала изучают, потом копируют, затем заменяют.

— А зачем такая сложность?

— Подлинные катакомбные фрески нельзя снять со стен. Но можно заменить подделками, а оригинальные техники воспроизвести в мастерской.

Отец Марселлино провёл их по главной галерее, объясняя значение древних изображений.

— Катакомбы Калликста — крупнейшие в Риме, — рассказывал он. — Четыре уровня, двадцать километров ходов, полмиллиона захоронений.

— А самые ценные фрески? — спросил детектив.

— В крипте пап, где похоронены первые римские епископы. В крипте святой Цецилии. В галерее мучеников.

— А кто имеет право их изучать?

— Только признанные специалисты с разрешениями от церкви и государства.

— А недавние исследователи?

— Несколько групп. Итальянские археологи, международная экспедиция, частные эксперты.

— А документы проверяете?

— Полагаемся на авторитет выдавших их организаций.

В крипте пап детектив увидел уникальные надписи на греческом и латинском языках — эпитафии первых римских епископов, высеченные в камне полторы тысячи лет назад.

— Эти надписи бесценны, — объяснял отец Марселлино. — Древнейшие свидетельства христианской истории.

— А попытки их копирования?

— Были. Делали слепки, фотографии, точные зарисовки.

— А кто именно?

— Доктор Штайнер из частного исследовательского института. Очень тщательно документировал всё.

— А его квалификация?

— Отличная. Специалист по раннехристианскому искусству, знает латынь и греческий.

— А цель его работы?

— Говорил, что готовит научную публикацию о раннем папстве.

— А методы?

— Современные. Использовал химический анализ, специальную фотографию, компьютерные измерения.

— А результаты забрал с собой?

— Конечно. Для обработки в лаборатории.

В крипте святой Цецилии, покровительницы музыки, сохранились фрески IV века редкой красоты. Изображения святых, библейские сцены, символические орнаменты покрывали стены и потолок.

— Эти фрески — уникальны, — восхищался комиссар Кавалли.

— А их состояние? — спросил детектив.

— Удивительно хорошее для такого возраста, — ответил отец Марселлино с некоторым сомнением.

— А что вас смущает?

— Некоторые участки выглядят... обновлёнными. Краски слишком яркие.

— А реставрация проводилась?

— Официально нет. Но возможны частные инициативы.

— А кто мог получить доступ?

— Любой эксперт с соответствующими документами и рекомендациями.

Детектив внимательно изучил фрески. Действительно, некоторые участки выглядели подозрительно свежими.

— Здесь работали недавно, — заключил он. — Либо реставрировали, либо подменили фрагменты.

— А как определить?

— Нужен химический анализ красок. Современные пигменты отличаются от древних.

— А если анализ подтвердит подделку?

— Значит, оригинальные фрески украдены, а на их месте искусные копии.

Во второй половине дня детектив встретился с доктором Маргеритой Палладини — ведущим экспертом по раннехристианскому искусству в Римском университете.

— Доктор Палладини, — сказал он в её лаборатории, — что можете рассказать о современных методах копирования древних фресок?

— Технологии достигли удивительного уровня, — ответила молодая женщина лет тридцати пяти с серьёзными глазами. — Можно создать копию, неотличимую от оригинала.

— А как это делается?

— Сначала детальное изучение оригинала. Фотография в разных спектрах, химический анализ красок, измерение всех деталей.

— А затем?

— Воспроизведение на аутентичных материалах. Древние пигменты, старинные связующие, соответствующие основы.

— А искусственное старение?

— Специальные составы имитируют воздействие времени. Патина, потертости, естественные загрязнения.

— А качество результата?

— При должном мастерстве копия может обмануть даже экспертов.

— А как выявить подделку?

— Только детальный научный анализ. Радиоуглеродное датирование, спектральный анализ, изучение под микроскопом.

— А кто владеет такими технологиями?

— Крупные музеи, реставрационные мастерские, специализированные лаборатории.

— А частные мастера?

— Тоже возможно. При наличии знаний, оборудования и материалов.

Доктор Палладини показала детективу образцы своих работ по анализу древних красок.

— Смотрите на эти результаты, — сказала она, указывая на графики. — Это анализ фрески из катакомб Присциллы.

— А что показывает?

— Смесь древних и современных компонентов. Основа старая, но есть слои новых красок.

— А это означает?

Глава 3: "Ватиканские сокровища"

Третий день в Риме привёл Питера Моргана в самое сердце христианского мира — в Ватикан. Детектив понимал, что здесь, за стенами папского государства, могли скрываться не только величайшие сокровища человеческой цивилизации, но и следы изощрённого преступления против культурного наследия.

Утром его встретил отец Пьетро Гаспарри — молодой ватиканский служащий, который был назначен связующим звеном между папской администрацией и римской полицией.

— Мистер Морган, — приветствовал его священник у входа в Сикстинскую капеллу, — руководство поручило мне оказать вам всяческое содействие в расследовании.

— Отец Гаспарри, — ответил детектив, — благодарю за доверие. Дело касается возможных краж из ваших коллекций.

— А что именно могли украсть?

— Не украсть в обычном смысле, а подменить оригиналы искусными копиями.

— А мотивы?

— Коммерческие. На международном рынке ватиканские реликвии стоят баснословных денег.

— А методы?

— Под видом научной работы и реставрации преступники получают доступ к ценностям.

— А масштабы?

— Возможно, затронуты десятки экспонатов в различных коллекциях.

Отец Гаспарри провёл детектива по музеям Ватикана, демонстрируя сокровища, накопленные за два тысячелетия.

— Наши коллекции — это не просто произведения искусства, — объяснял он. — Это материальная память человечества.

— А самые ценные экспонаты?

— Античные статуи, ренессансная живопись, церковная утварь, древние манускрипты.

— А система охраны?

— Современная. Видеонаблюдение, сигнализация, квалифицированная охрана.

— А доступ для исследователей?

— Строго регламентированный. Но науке мы всегда открыты.

— А недавние исследования?

— Несколько проектов. Реставрация фресок, каталогизация коллекций, научная атрибуция.

— А кто руководил этими проектами?

— Различные специалисты. В том числе доктор Штайнер — очень уважаемый эксперт.

В пинакотеке Ватикана хранились шедевры живописи от средневековья до Нового времени. Детектив обратил внимание на несколько картин, которые выглядели подозрительно свежими.

— Эти полотна недавно реставрировались? — спросил он.

— Да, — ответил хранитель музея. — Профилактическая реставрация для лучшего сохранения.

— А кто проводил работы?

— Мастерская семьи Челлини. Потомственные реставраторы с безупречной репутацией.

— А контроль качества?

— Консультировал доктор Штайнер. Он специалист по определению подлинности.

— А результаты?

— Отличные. Картины выглядят как новые.

— А не слишком ли как новые?

— В каком смысле?

— Иногда хорошая реставрация может скрывать подмену оригинала копией.

Детектив попросил провести его в реставрационные мастерские Ватикана, где работали с наиболее ценными экспонатами.

— Здесь у нас лаборатория мирового уровня, — показывал главный реставратор мастер Джузеппе Фантони. — Современное оборудование, квалифицированные специалисты.

— А методы работы?

— Научный подход. Сначала детальное изучение, затем щадящая реставрация.

— А документирование процесса?

— Подробное. Фотографии до, во время и после работ.

— А внешние консультанты?

— Привлекаем лучших экспертов Европы.

— А доктор Штайнер?

— Выдающийся специалист. Помог нам с атрибуцией нескольких сложных случаев.

— А его методы?

— Современные научные. Химический анализ, рентгенография, компьютерная обработка.

— А рекомендации?

— Всегда обоснованные. Предлагал оптимальные способы сохранения и реставрации.

В секретных хранилищах Ватикана детектив увидел произведения, которые не выставляются для публичного обозрения.

— Это особо ценные экспонаты, — объяснял отец Гаспарри. — Слишком хрупкие или слишком священные для постоянной экспозиции.

— А доступ к ним?

— Крайне ограниченный. Только высшее руководство и специально уполномоченные эксперты.

— А недавние посещения?

— Монсеньор Бернини проводил инвентаризацию перед своим исчезновением.

— А что он обнаружил?

— Судя по его записям — несоответствия в документации.

— А какие именно?

— Некоторые предметы не соответствовали историческим описаниям.

— А конкретные примеры?

— Древний крест якобы VI века оказался сделан современными инструментами.

— А как это определили?

— Микроскопический анализ показал следы машинной обработки.

— А другие подозрительные экспонаты?

— Византийская икона с современными пигментами, средневековая реликвия из пластика под позолотой.

Во второй половине дня детектив встретился с доктором Анной Циммерман — немецким историком искусства, которая работала в Ватикане как приглашённый эксперт.

— Доктор Циммерман, — сказал Питер в её кабинете, — что можете рассказать о работе доктора Штайнера?

— Блестящий специалист, — ответила женщина лет тридцати трёх с серьёзным лицом. — Но его методы иногда вызывали вопросы.

— А какие именно?

— Слишком коммерческий подход к науке.

— А что имеете в виду?

— Интересовался рыночной стоимостью произведений не меньше, чем их исторической ценностью.

— А конкретные случаи?

— Предлагал продать дублеты из ватиканских коллекций частным покупателям.

— А обоснования?

— Говорил, что деньги нужны для финансирования новых исследований.

— А реакция руководства?

— Скептическая. Ватикан не торгует своими сокровищами.

— А отношения Штайнера с торговцами антиквариатом?

— Тесные. Часто консультировал о подлинности произведений.

— А не было ли конфликта интересов?

— Возможно. Трудно быть одновременно учёным и оценщиком для торговцев.

— А его исследовательские методы?

— Современные и эффективные. Но результаты не всегда делил с коллегами.

— А что скрывал?

— Полные данные анализов, источники сравнительного материала, методики датировки.

Глава 4: "Частные коллекции"

Четвёртый день в Риме Питер Морган посвятил изучению мира частных коллекционеров — тех состоятельных людей, которые готовы были платить огромные деньги за произведения искусства, не особенно интересуясь их происхождением. Детектив понимал, что именно здесь, в роскошных виллах и частных музеях, могли скрываться украденные сокровища христианского наследия.

Утром он отправился на виллу Боргезе, где американский миллионер Джонатан Харвард арендовал целое крыло для размещения своей коллекции. Богатый промышленник из Бостона собирал произведения религиозного искусства для создания частного музея в Америке.

— Мистер Харвард, — сказал детектив в великолепном зале, уставленном античными статуями и средневековыми алтарями, — впечатляющая коллекция.

— Спасибо, — ответил американец лет сорока четырёх с энтузиазмом коллекционера в глазах. — Собираю уже двадцать лет. Хочу создать в Америке центр изучения христианского искусства.

— А как определяете подлинность приобретений?

— Полагаюсь на европейских экспертов. Они лучше разбираются в истории.

— А конкретные консультанты?

— Доктор Штайнер — выдающийся специалист. Помог мне избежать многих подделок.

— А его методы экспертизы?

— Научные. Химический анализ, историческое исследование, сравнение с аналогами.

— А стоимость консультаций?

— Высокая, но оправданная. Лучше заплатить эксперту, чем купить подделку.

— А откуда поступают экспонаты?

— Из разных источников. Европейские аукционы, частные продажи, наследственные коллекции.

— А проверяете ли законность приобретения?

— Конечно. Требую документы о происхождении.

— А если документы сомнительные?

— Доверяю мнению Штайнера. Он знает все тонкости европейского рынка.

Харвард с гордостью показывал детективу свои последние приобретения.

— Вот фреска из римских катакомб IV века, — демонстрировал он древнее изображение Доброго Пастыря. — Штайнер гарантировал подлинность.

— А документы о происхождении?

— Якобы из частной коллекции итальянской семьи, вынужденной продать из-за финансовых трудностей.

— А имя семьи?

— Граф Борджиа предоставил все необходимые справки.

— А не смущает, что фреска снята со стены катакомб?

— Штайнер объяснил, что это фрагмент, отделившийся естественным путём.

— А цена?

— Двести тысяч долларов. Дорого, но это же уникальная реликвия.

Детектив внимательно изучил фреску. Действительно, качество исполнения было превосходным, но некоторые детали вызывали подозрения.

— А когда приобрели эту фреску?

— Месяц назад. Одна из последних покупок.

— А другие недавние приобретения?

— Византийская икона, древний саркофаг, коллекция раннехристианских монет.

— А общая стоимость?

— Около миллиона долларов за последний год.

— А финансирование?

— Собственные средства плюс кредиты под залог коллекции.

— А планы по использованию?

— Создание музея в Бостоне. Американцы должны знать корни христианской цивилизации.

— А не беспокоит возможность покупки краденых произведений?

— Это исключено. Работаю только с респектабельными торговцами.

Во второй половине дня детектив посетил барона Фридриха фон Гольштейна — немецкого аристократа, который собирал религиозное искусство в своём палаццо в центре Рима.

— Барон, — сказал Питер в библиотеке, уставленной древними манускриптами, — ваша коллекция специализируется на раннехристианском периоде?

— Да, — ответил элегантный немец лет пятидесяти девяти. — Меня интересует период формирования христианской традиции.

— А мотивы коллекционирования?

— Научные. Готовлю исследование о развитии христианского искусства.

— А приобретения делаете лично?

— Консультируюсь с экспертами. Доктор Штайнер — мой главный советник.

— А его компетентность?

— Безупречная. Специалист мирового уровня.

— А источники приобретений?

— Различные. Аукционы, частные коллекции, иногда — археологические находки.

— А последний источник легален?

— При наличии разрешений властей — конечно.

— А такие разрешения проверяете?

— Полагаюсь на честность продавцов.

Барон показал детективу несколько особо ценных экспонатов.

— Это золотое стекло из катакомб Сан-Каллисто, — представил он древний медальон с изображением Христа. — III век, редчайший образец.

— А как попал в вашу коллекцию?

— Приобрёл у графа Борджиа. Семейная реликвия, передавалась по наследству.

— А экспертиза подлинности?

— Провёл Штайнер. Подтвердил датировку и происхождение.

— А цена?

— Сто тысяч марок. Но это же бесценный исторический памятник.

— А планы использования?

— Научная публикация, возможно — передача в немецкий музей.

— А не смущает, что подобные предметы должны оставаться в Италии?

— Искусство принадлежит всему человечеству. Важно сохранить, а не где хранить.

Вечером детектив встретился с графом Этторе Феррари — итальянским меценатом, который покровительствовал искусствам и собрал значительную коллекцию.

— Граф Феррари, — сказал Питер в его палаццо, — ваше отношение к торговле церковными древностями?

— Сложное, — ответил граф задумчиво. — С одной стороны, сохранение культурного наследия. С другой — коммерциализация священного.

— А ваши приобретения?

— Только легальные. Покупаю у разорившихся семей, закрывающихся церквей, музеев, распродающих дублеты.

— А экспертиза?

— Обязательная. Работаю с лучшими специалистами Европы.

— А доктор Штайнер?

— Консультировал несколько раз. Профессионал высочайшего класса.

— А его методы?

— Научные. Но иногда казался слишком коммерчески ориентированным для учёного.

— А что имеете в виду?

— Больше интересовался рыночной стоимостью, чем исторической ценностью.

— А конкретные случаи?