Ритуал

Я пишу это письмо не сколько чтобы его кто-то прочёл, а я надеюсь этого не произойдёт, сколько в надежде, что пережив ещё раз то, что произошло, пусть и мысленно, оно мне поможет избавиться от этих ужасных навождений.

С того события прошло уже несколько лет. Мне пришлось пройти множество психотерапий и посетить не одного психолога и психиатра. Но, как бы то ни было, они лишь ненадолго заглушали те жуткие воспоминания, которые, словно волной, раз за разом обрушивались на меня, ввергая мой и без того воспалённый разум вновь и вновь в омут тех минувших событий. Я помню это так, словно всё случилось недавно.

За несколько дней до произошедшего мне позвонили на телефон. Звонивший оказался нотариусом. Он попросил, когда у меня будет время, приехать и сказал адрес его конторы. Недолго мешкая, я собрал нужные документы и отправился по указанному адресу. Это была небольшая юридическая контора, где-то на окраине города. Там меня встретил юрист. После небольшой формальности он предоставил мне завещание моего прадеда, о котором, к слову, я никогда и ничего не слышал и не знал. Он недавно скончался, а в завещании указал моё имя, адрес и телефон. Откуда он знал всё это - неясно. Старик завещал мне всё своё движимое и недвижимое имущество в деревне, что расположилась в шести часах езды от моего города.

Ну, что я могу сказать, мои сборы были недолгими, и уже скоро я ехал к неведомой мне деревне, на землю моего неизвестного родственника. Проехав по грунтовой дороге последние часы, я выехал к ней. Это была небольшая, старая деревенька с ухоженными домами. Вокруг было ни души. И вот, я остановился у ветхой, повидавшей лучшие дни избы прадеда. Я поднялся на крыльцо. Дверь была закрыта, а на стук никто не явился. Я принялся искать ключ. Пока я четно пытался его отыскать, к покосившейся калитке неспеша подошёл глубоко зашедший в годах, древний старик с хмурым лицом и недоверчивым взглядом потускневших глаз. Он, на удивление своим преклонным годам, вполне твёрдо стоял на ногах. Его худое лицо покрывала длинная, узкая, поглощённая глубокой сединой борода. Окликнув меня, он поинтересовался, кто я и что здесь делаю. Я рассказал ему свою причину приезда, после чего он сразу же изменился в лице, сменив маску недоверия на маску добродушия. Незнакомец, натянув приветливую улыбку, представился. У нас с ним завязался разговор, из которого я узнал, что он сосед моего прадеда из дома напротив, его ближайший соратник и верный друг, и то, что ключ от избы у него на хранении. В результате нашего недолгого знакомства, он пригласил меня к себе, на что я согласился.

Вскоре я уже гостем сидел за небольшим столом в маленьком зале моего нового знакомого. Всё его жильё было уставлено и развешано всевозможными, диковинными и необычайно странными предметами, из-за чего складывалось впечатление, что я нахожусь в доме настоящего колдуна. Многим из них на вид было уже много лет. Остальное убранство дома было крайне обычным, но довольно скудным. Было явно видно, что жилец не нуждается в больших излишках, довольствуясь малым.

Старик принял меня очень уважительно и учтиво. В конце всех приготовлений он сел напротив меня. Между нами вновь завязался разговор, из которого подтвердилось то, что мой прадед скончался несколько дней назад. Потом мы поговорили на некоторые другие темы, после чего старик, сделав недолгую паузу, сказал:

- Знаешь, думаю твой прадед был бы очень рад, если бы ты, его правнук, его родная кровь, сегодня принял участие в его последнем прощальном пути. К тому же ты мог бы поближе познакомиться с ритуалами своих предков.

Это всё было очень необычно, но я не стал его расспрашивать, лишь только уточнил, что это за ритуалы такие, на что тот, криво улыбнувшись, ответил:

- Этим ритуалам уже много и много лет, - начал он издалека, - ещё наши далёкие предки использовали их для своих нужд, и так они передавались из поколения в покаление, пока эти тайны и секреты не дошли до наших дней, сохранив свою естественную, неподатливую современности первозданность. А так, буду честен, мои разъяснения мало тебе чем помогут, это надо видеть самому.

Ответ, конечно, был довольно интригующим, а так как я хотел проститься со своим прадедом, я высказал ему своё ярое желание участвовать в ритуале и проститься с родственником, пускай я его и не знал. Старик был очень доволен моим ответом. После я с ним простился, договорившись, что он зайдёт за мной, когда наступит нужное время. Выйдя от него, я пошёл в долгожданную избу, к счастью ключ был уже со мной.

Оказавшись внутри, меня встретила почти такая же картина убранства, какая была у соседа, отличие было только в разбросанных по всюду стопках запылённых, старых, потрёпанных книг, многие из них были выполнены как в кожаном, так и в деревянном, и даже в металлическом переплёте с непонятными символами на неизвестном мне, и по сей день, языке. Осмотрев и облазив весь дом, я наткнулся на необычную моему глазу белую рясу с капюшоном, что, словно приведение, притаилось в недрах затхлого шкафа. Больше ничего странного я не нашёл. Дальше я остался ждать, когда за мной зайдёт старик, но в какой-то момент меня охватила невыносимая усталость и начал одолевать сон, мои мысли стали вязнуть в его зыбучих песках, а веки безжалостно слипаться. Я не заметил, как погрузился в крепкие объятия забвения.

Очнулся я от сильной тряски плеча. Открыв глаза, я различил в полумраке нависшего надо мной уже знакомого мне деда, по какой-то причине облачённого в белую мантию, опоясанную грубой верёвкой. В руках он держал зажжённую свечу.

- Давай, вставай лежебока, время пришло. - промолвил он заговорческим голосом.

Поднявшись, протирая свои сонные глаза, я поинтересовался:

- Который час?

На что ответом мне стало:

- Почти полночь.

Обратив свой взгляд на окно, я увидел подтверждение его слов. На улице стояла, нарядившись во всё своё великолепие, глубокая ночь. Старик принёс мне белую рясу и приказал мне её надеть, что я, собственно, выполнил. Далее мы вышли на улицу, там по главной дороге проходило безмолвное шествие людей в таких же белых робах. Некоторые из них несли носилки, на которых лежало тело, завёрнутое в белую ткань. Мы успели встать только позади этой молчаливой процессии, возглавляемой несколькими людьми с фонарями, освещающими путь. В полном молчании мы медленно двигались в сторону леса, и уже скоро погрузились в его извилистые недра.