Рожден быть опасным

ЧАСТЬ I СЕЗОН ОХОТЫ. ГЛАВА 1

… Ведь человечество было для него миллиардом жадно разинутых ртов. Он должен был просыпаться по ночам от ужаса. Это воистину чудовищный кошмар: миллиард разинутых пастей и ни одной головы!

А. и Б. Стругацкие. Хищные вещи века

Сегодня этот стакан виски был третий, хотелось верить, что не последний, но дольше торчать в этом заведении, декорированном под старину, я не мог. Слишком рискованно. Я итак здесь задержался, но мне на все плевать. Сколько себя помню, всегда от кого-то приходится убегать, однако в один прекрасный момент это надоедает. Как это достает, когда в каждом прохожем ты видишь убийцу и тут же прикидываешь, как опередить его и избавиться одним выстрелом от головной боли.

Кинув на барную стойку банкноту в десять кредитов, я поднялся и тут же почувствовал, как пол качнулся под ногами. Забористый вискарь. Знакомые ощущения, словно я вновь очутился на палубе круизного лайнера, совершающего кругосветку. Первые три дня я был счастлив. Наконец-то покой, умиротворение. Никуда не надо бежать. Никто в тебя не стреляет, а потом местный шпик из службы безопасности пробил мой инфо-слепок по базе. В порту Бангкока меня уже ждали, обыскали весь лайнер, но остались в дураках.

Три неуверенных шага к двери. Я вспомнил, что забыл на стойке свою новую шляпу. Пришлось вернуться. Я протянул руку и тут же отдернул, почувствовав пальцами колебание воздуха. Шляпу разорвало в клочья автоматной очередью. Мгновенно трезвея, я прыгнул за стойку, выдергивая из кармана «Игл» сорок пятого калибра. Солидная пушка, выстрелом из нее можно бетонную стену продырявить. Убойная вещь. Она обошлась мне в тысячу кредитов и не раз выручала из передряг.

В отражении барного зеркала я увидел агентов, явившихся по мою душу, и мгновенно сориентировался в ситуации. Проползая под стеклянным ливнем от разбиваемых пулями бутылок, я наткнулся на что-то мягкое. Оно тут же зашипело женским голосом:

– Ты сломал мне ноготь, урод!

– Скажи спасибо, что не голову, – процедил я сквозь зубы, но она услышала и затараторила:

– Ой, спасибо. Спасибо великодушное. Ну, надо же какой благородный нашелся. Может, тебе еще и бабок отмаксать за такую щедрость, мать твою?!

Дай бабе повод, и болтать она будет до конца света.

Стрекот автоматов затих. Патроны в обоймах кончились. Пока перезарядятся, у меня есть шанс.

Я выкатился из-за стойки, выставив пистолет перед собой. Битое стекло порезало одежду, добираясь до тела. Больно и неприятно. Это только добавило мне злости. Мое появление для трех одинаковых с лица «людей в черном» оказалось неожиданным. Выучка их подвела. Видать, совсем зеленых салаг на дело бросили.

Не прицеливаясь, тремя точными выстрелами я обездвижил агентов. Будет урок для них. Я никого не убиваю без надобности.

Просканировав взглядом пространство бара, я отметил, что больше агентов нет, и вскочил на ноги.

– А меня ты оставишь на растерзание этим обезьянам, супермен, – раздался позади голос девушки, поднявшейся из-за стойки. Она обворожительно улыбнулась и оправила платье, привлекая внимание к своей соблазнительной груди.

С трудом оторвавшись от созерцания ее прелестей, я бросился к входной двери.

Женщина для меня в сложившейся ситуации – это ОПАСНОСТЬ! Бонусные очки агентам, преследующим меня по всему земному шарику.

У входной двери я наклонился к раненному агенту. Без сознания, но жить будет. Забрав у него пистолет-пулемет «Шмель» и запасные обоймы, я, не оборачиваясь, покинул разгромленный бар.

Улица встретила меня шквальным огнем. Заметив просвет, я, не мешкая, нырнул в него, считав пасущих меня агентов «в черном». По пути я снес мусорный бак, который шумно рванул заложенным зарядом взрывчатки, перекинулся через корпус авто, припаркованного у кабака, и из-за капота открыл шквальный огонь из конфискованного «Шмеля».

Я скрываюсь уже больше года, и никогда еще ко мне так близко не подбирались.

С тех пор как вопреки воле своих тюремщиков, я покинул клинику, не было мне покоя. В этой клинике содержались двенадцать пациентов. Я был тринадцатым с диагнозом «полная потеря памяти». Нас лечили и проводили над нами опыты с применением новых лекарственных препаратов против амнезии – так нам говорили. Так нам лгали. И мы им верили, пока палаты не стали пустеть. Утром товарищей уводили люди в белых халатах, к вечеру они не возвращались.

К концу месяца из тринадцати пациентов в живых остались лишь я, да Рустам с соседней койки. Нас все так же пичкали лекарствами, и все так же мы в обязательном порядке два раза в неделю посещали психолога, который подсоединял нас к каким-то машинам, надоедал глупыми вопросами и заставлял рисовать. Для чего ему понадобились мои психоделические рисунки, я не знаю. Коллекционер должно быть.

Однажды вечером мне удалось подслушать чужой разговор. Я прибирался в одном из медицинских кабинетов, а двое врачей в соседней комнате открыто говорили, не подозревая обо мне. Я замешкался и оказался спасен. Мне удалось узнать то, что перевернуло весь мой мир, мое представление о происходящем. После того как врачи ушли, я выбрался из комнаты и вернулся на ватных ногах в палату, которая сверкала белыми стенами и пустыми застеленными койками, как в покойницкой. Я хотел предупредить Рустама, чтобы бежать вместе. Но его в палате не оказалось. И койка была заправлена, будто ждала нового пациента. Предупреждать уже поздно, а бежать мне придется в одиночку.

ГЛАВА 2

Жизнь – явление эпизодическое и не дает солдату

никаких опорных временных вех, на которые

можно было бы рассчитывать, планируя ее.

Джо Холдеман. 11 тезисов военнослужащего Холдемана

Мое логово находилось в старых заброшенных доках. Когда-то эти доки принадлежали крупной торгово‑промышленной корпорации, но очередной финансовый кризис пустил ее под откос. Имущество пошло с молотка, в том числе и доки. Новые владельцы начали с модернизации доков, но толи денег на все не хватило, то ли силенок не рассчитали. В то время как половина территории активно развивалась, другая продолжала лежать в руинах. Здесь я и устроил лежбище.

Место долго выбирать не пришлось. Бывшая комната охраны с уцелевшей каким-то чудом электроникой, до нее еще не дотянулись загребущие лапы местных бичей, служила мне офисом. При помощи инфора, украденного из магазина, я подключился к старой сетке и нарыл массу интересного про доки и все что с ними связано. Кое-что я почерпнул из газетных вырезок, расклеенных по стенам.

В долгие нудные вечера эти вырезки стали мне главным чтивом. Они да книга безызвестного писателя с оторванной обложкой под названием «КОМА». Ужасная чушь. Я нашел ее в столе с наручниками початой бутылкой коньяка и таблетками от головной боли. Коньяк долго не прожил. Таблетки, впрочем, тоже. Еще в сети я нашел пару любопытных онлайн игр фэнтезийного плана и стал пропадать в виртуалке. В роли экранного рыцаря я сражался с рисованными врагами и из сражений неизменно выходил победителем. Обо мне слагались легенды. Легенды о ДУСТЕ. И как бы в дальнейшем я не прятался за другими никами, после десятка боев во мне вычисляли ДУСТА. Именно так меня нашла СБЗ. ДУСТ засветил логово, где я просидел последние три недели. Теперь мне придется бежать.

Вернувшись в логово, я окинул взглядом комнату и с сожалением стал собирать личные вещи. Их у меня было немного. Все, что нужно для жизни я брал в магазинах бесплатно. А нуждался я лишь в малом – пище, одежде и оружии.

С оружием у меня фигово. Одна обойма для «Шмеля» и пара для «ИГЛ». С таким арсеналом я долго не продержусь. Первым делом нужно заглянуть в магазин и разжиться патронами.

Собрав все необходимое, я задумался, как выбраться из города. Аэропорт и вокзал сто процентов плотно перекрыты. Там сейчас столько голодных агентов пасется, что ни с того ни с сего икота пробирает. Им только на глаза попадись, загрызут. К тому же самолет можно уронить на землю, достаточно одной ракеты или бомбы на борту, поезд пустить под откос. СБЗ не будет мучиться по поводу морали и размышлять о нравственности. Ее не интересует, этично ли погубить сотню, другую мирных граждан. Если в этой сотне окажусь я, то СБЗ это вполне устроит, а все следы заметут. Трагедию спишут на несчастный случай или подрыв террориста-смертника. Не в первой. Я слишком опасен для социума.

Я ОПАСЕН ДЛЯ СОЦИУМА!

Я рожден быть опасным!

Ха!

Стало быть, нужно раздобыть тачку и уходить через полицейские кордоны на окраине города. В первом же ближайшем захолустье сменю машину и продолжу путь. На автостраде меня не тронут. Тяжко следы заметать. С воздуха огнем не накрыть. Чересчур много жертв. Да и уж очень велика вероятность утечки информации. Конечно, столкнуть меня под встречный грузовик – раз плюнуть, но чутье подсказывало, что они не станут это делать. Просто не успеют среагировать на мой прорыв из города. А чутье меня ни разу не подводило.

Рой пуль разнес окно. По тарахтению автоматов я вычислил «Шмелей». Посыпались осколки битого стекла, норовя изуродовать мой портрет. Я с трудом уворачивался от стеклянной шрапнели, пробираясь к выходу. Все-таки обложили, суки. И как у них получается так быстро меня находить.

Выставив перед собой «ИГЛ», я выглянул сквозь то что раньше называлось дверью на улицу. Среди штабелей сгнивших досок и забытых коробов с давно испорченным грузом я приметил пятерых одинаковых с виду агентов. Их что клонируют на секретной фабрике? Один из них подкрался ко мне слишком близко. Он виртуозно делал из моего бывшего логова сито для мытья золота.

Патроны закончились. Агент выщелкнул обойму из автомата. Потянулся за полной к поясу, но не успел ее отцепить от ремня. Я выпал из-за двери. Когда я опрокинулся на спину, мой «Игл» четыре раза дернулся в руках. Агент с глупой улыбкой и прострелянными конечностями упал на бетонный пол дока.

Подслушанный в больнице разговор перевернул мой мир. Теперь я знал, куда исчезли мои товарищи по больничной палате, от какой такой амнезии нас усиленно лечили и что ждет меня впереди. Оказалось, я генетический мутант, выродок, выращенный по контракту МВД Земли в генетической лаборатории компании «Либретек». Нас растили как идеальных солдат. Но ведь когда-то мы были людьми, выбранными для программы «Универсум». Нам стерли память и в пустышку загрузили модифицированную личность, серьезно подкрутили геном до нужного градуса.

Я мало что понял из разговора врачей. Что не понял, я восполнил из личного дела, которое выкрал из канцелярии во время побега.

Тяжело жить, зная, что ты подопытная крыса. К тому же последняя выжившая.

МВД отменило заказ, переварив результаты работы лаборатории «Либретик».

МВД Земли испугалось.

ГЛАВА 3

Мир все больше напоминает сумасшедший дом, которым заправляют умалишенные.

Д. Ллойд Джордж

Старые доки горели, как декорации к дешевому фильму.

Я уцелел.

Я спасся. Чертовский везунчик.

Обожженная спина болела, грозя свести с ума. Ныли раны, тело ломала усталость, но я бежал вперед. Нет времени на передышку. В горящих доках могли уцелеть агенты, да и на выходе могли организовать засаду. Так. На всякий случай. А я раненный, но не сломленный, тут прямо в руки к ним и падаю. Я не мог это допустить. Я слишком осторожен для этого. Умею чувствовать опасность.

В двух кварталах от логова на случай экстренного отступления меня ожидала машина. На платной стоянке под завязку заправленная горючим. Мне нужно ее забрать.

На каждом шагу озираясь по сторонам и ожидая удара в спину, я добрался по темным улочкам до высотного здания. Подземные уровни занимал паркинг, первые этажи торговый центр, выше жилой сектор.

Я внимательно осмотрел себя и присвистнул от восторга. Ничего себе видочек. Бомжи на выселках порой краше выглядят. А мне еще приятное впечатление на охранников производить, чтобы они, не дай бог, особистов не вызвали. Из порванного кармана плаща я извлек «ИГЛ» и выщелкнул обойму. Два патрона плюс один в стволе, совсем не густо. Но СБЗ теперь меня считает мертвым. Из-под такой бомбардировки, еще никто живым не выходил, так что мне светится нельзя. А почерк у меня характерный, значит, об оружии на время придется забыть, пока шум не уляжется. И по моей персоне не прочитают поминальную молитву. Конечно, в СБЗ идиотов не держат. Они старые доки прошерстят миллиметр за миллиметром, найдут и опознают все тела. Тогда-то и обнаружат что птичка на свободе. Да и за моим лежбищем наверняка велось спутниковое видеонаблюдение. Но пока они обработают всю информацию, я уже буду далеко. Так что у меня появилась серьезная фора, и я не собирался ее похерить.

Я криво усмехнулся и презрительно сплюнул. Плевок растворился в асфальте.

Нужно как-то отвлечь или обмануть охрану, чтобы добраться до тачки. Это серьезная задача. В моем нынешнем прикиде можно разве что в фильмах ужасов сниматься или служить наглядным пособием для учебных программ копов. Но в голове уже оформилась любопытная мыслишка. А что это может сработать, если конечно же в охране сегодня салажата сопливые. Впрочем, другие хозяевам не по карману.

Я тяжело задышал, словно боксер отпахавший десять раундов, прислонился спиной к ледяной стене и взвесил в руке пистолет. Чертовски сложная задача выстрелить в себя. Психологическое табу, через которое мне нужно перешагнуть. Для генетического выродка это просто невозможно. Меня программировали выживать любой ценой, а не калечить себя. Пожалуй, это будет сложнее, чем играть в догонялки с агентами СБЗ.

В конце улицы показался колесник, скользнул светом фар по стенам и проехал мимо, не замечая меня.

Причудливый городок. Местные жители любому виду транспорта предпочитали металлические гробы на колесах. Здесь практически не летали флаеры и небо всегда было чистым и безоблачным. Удивительная любовь к антиквариату. Такое чувство, что этот город законсервировали в прошлом веке. И ему еще суждено войти в историю. Ведь именно здесь прикончили самого опасного преступника всех времен и народов. То есть меня.

Когда колесник скрылся из виду, я вернулся к самокалечению. Самое сложное – нажать на курок. Палец отказывался слушаться. Глаза дергались. Мне впервые за всю жизнь стало страшно. Панический ужас лавиной накрыл меня с головой. Пот бисеринками засеял тело. Я дернул курок. Грохнул выстрел. Пуля пробила навылет руку и застряла в стене, размазывая по бетону кровавую кляксу. Очень художественно.

Я выронил пистолет, оружием разживусь позже, и заковылял к вращающимся стеклянным дверям, ведущим в вестибюль. Кровавой рукой, я цеплялся за стены, оставляя следы. Видок у меня ужасный. Потный, весь в крови, дрожащее лицо, выпученные глаза. Именно таким я появился перед охранниками.

Их было двое. Вырубить их дело плевое. Жаль только мне следить нельзя.

Они слышали выстрел и были готовы к встрече. Мне в лицо смотрели два дрожащих дула, пахнущие порохом и смертью. Серьезное испытание для моей силы воли. Я с трудом удержал себя. Готов был инстинктивно отпрыгнуть в сторону, уходя с линии огня, да вырубить мальчишек точными ударами. Они бы и пикнуть не успели. Вместо этого я растянулся на полу, изображая обморок. Тоже мне гламурная барышня. С трудом сдерживал смех, чтобы не испортить обедню.

– Мужик! Мужик! – зазвучали надо мной тревожные голоса. – Ты как, жив? Мужик!

Кто-то хватанул за прострелянное плечо. Я подавил в себе желание развернуться и сломать охраннику руку.

Я застонал. Получалось весьма натурально.

– Мужик, да ты как? Чего ты?

Похоже, туполобая охрана малость растерялась.

– Я… – издало слабый дрожащий звук мое обожженное в доках горло. – Меня… там… убить пытались… мужики… он еще там… моя жена… помогите…

Кажется, ребятки купились.

– Васек, ты побудь с ним, – неуверенно сказал один. Идти им явно никуда не хотелось.

– Да нет, мужики, порядок, я сам перекантуюсь. Бабу мою спасите. И… будьте осторожны… там двое… у них пистолет.

ГЛАВА 4

Неожиданное случается в жизни чаще, чем ожидаемое.

Плавт

Висеть в городе не было смысла. Пока не опомнились и не перекрыли все выходы, надо рвать когти. Рана на руке почти заросла. По крайней мере, больше не беспокоила. На одной из тихих улочек, где по такой темени гуляли лишь коты да грабители, я притормозил у тротуара и перебрался на заднее сидение. Там я переоделся в удобный костюм. Рассовал по карманам бумажник с наличностью и кредитками, «Стрелу», компактный пистолет, невидимый для большинства детекторов, миниатюрный инфор и горсть черных шариков, похожих на фишки из настольной игры. На самом деле эти шарики были закапсулированными квазиживыми ботами, используемыми для разных целей. Установить или заглушить прослушку, использовать бота в качестве дистанционно управляемой бомбы, взломать сеть любого уровня защищенности. Универсальная штука этот бот. Как его запрограммируешь, тем он и будет.

Из города я выбрался далеко за полночь. Пришлось поплутать по улицам, убеждаясь, что хвоста нет. Зато вырвавшись на свободу, я расслабился, обозначил в навигаторе маршрут, преобразовал водительское кресло в удобное горизонтальное ложе, заложил руки за голову, и доверил разбираться с дорогой автопилоту.

А направлялся я в маленький городок Светлов, находящийся в трехстах километрах от моего прежнего засвеченного логова. Когда-то не было ничего примечательного в этом городке. Один из миллиона. Теперь он стал свободной территорией. Находился на полном самоуправлении. Этакий средневековый феод, куда власти боялись нос сунуть. Даже всемогущий СБЗ обходил/облетал его стороной. Причиной тому были две ядерные боеголовки, оказавшиеся на балансе города. А ну как ты вольнолюбцев к ногтю, а они обидятся, да бомбой шарахнут. А местные кулибины от клавиатуры бомбанут правительственные сети массированной вирусной атакой. Вот и предпочли власти оставить в покое светловцев. Дозволить им самостоятельно строить свое светлое будущее.

И в Светлов как в новую Землю Обетованную потянулись люди. В основном те, у кого были серьезные разногласия с законом. Те, кто нежно любят закон, а он их нет. Всех желающих город вместить не мог, да и воевать с эмигрантами тоже. Тогда мэром города было принято мудрое решение. И вскоре Светлов оброс высокой и толстой бетонной стеной со смотровыми вышками через каждый километр и непрерывной цепью слежения под сигнализацией. В случае несанкционированного проникновения можно было и пулю схлопотать. Вид на жительство в городе получали лишь те, кто мог принести ощутимую пользу. Этот вопрос решала специальная Утилизационная комиссия. Чудное название. К эмигрантам они относились как к продукту, которому нужно найти применение. Если же он бесполезен, то сразу в утиль.

Светлов был не единственным городом на Земле с присвоенным «вольным» статусом. Но по всему шарику их набралось едва ли больше двух десятков. И все испытывали острое заболевание – перенаселенность.

Избежать Утилизационной комиссии при получении вида на жительство можно было только благодаря крупному, баснословно крупному, денежному пожертвованию в городскую казну. Этим пользовались те, у кого проблемы с властями перерастали в высшую меру наказания. Правда такие кадры меняли петлю на пожизненное заключение. Покинуть пределы Светлова они не могли. Но их деятельная натура очень быстро находила себе применение. К примеру, нынешний мэр из таких сидельцев.

Не было на Земле места, где на каждый квадратный метр приходилось такое количество подонков, убийц, воров, мошенников и извращенцев. Правда стоит отдать должное, зачастую гениальных подонков, преступников и извращенцев, мастеров своего дела. Одна беда осложняла им жизнь. Все зачастую преступные схемы были поставлены на службу городу Светлову. И никакой отсебятины.

У меня не было вида на жительство и уж тем более гражданства. Но право получения краткосрочной визы по прибытии я имел. Благодаря моему приятелю Ахману. К нему я сейчас и направлялся. С Ахманом меня связывали деловые отношения. Он не раз выручал меня из беды. Но даже его влияния не хватило, чтобы выбить мне вид на жительство. Мое умение воевать и убивать не котировалось на местном рынке труда. А жаль. Здесь я мог бы обрести покой. В смысле пожить в свое удовольствие.

Бортовой инфор разбудил меня за несколько километров до цели. Я имел возможность любоваться вырастающим из-за горизонта вольным городом Светловым. Типичный индустриальный городок. Фабричные трубы, дымящие котельные, высотные здания. И все это обнесено десятиметровой бетонной стеной с дозорными вышками в виде куполов, из которых выглядывали пулеметные дула. Прожекторные лучи шарили вокруг города, выискивая нелегальных перебежчиков. Два луча натолкнулись на меня, зацепили и вели вплоть до КПП главных ворот.

Пройдя идентификацию, заполнив необходимые документы и получив визу, я въехал в город под завистливые взгляды переселенцев, ожидавших в палаточном городке под стенами решения Утилизационной комиссии.

Ахман проживал на улице Звездной в двух кварталах от границы города. Район трехэтажных коттеджей с приусадебными садами. Личные дома – недостижимая мечта. Да и место тихое, спокойное. Интересно чем Ахман заслужил такой почет. Домик стоил недешево, да и в перенаселенном вольном городе, где рядовые жители буквально жили на головах друг друга, вообще чумовая цифра.

Ахман встретил меня полуодетый и раздраженный. Он явно не ждал меня. Однако открыл гараж и позволил загнать машину внутрь.

Я потушил все системы автомобиля, оставив их в ждущем режиме, и покинул борт.

ГЛАВА 5

Одинокий человек всегда находится в дурном обществе.

П. Валери

Город Новый Южный Рассвет оказался жуткой провинциальной дырой. Уклад жизни здесь не менялся последние лет двести. Жители городка жили по заветам предков, не замечая, как меняется мир вокруг. Они готовили еду на газовых плитах, ездили на работу и по магазинам на автомобилях, смотрели по вечерам телевизор на старом потертом диване, предпочитая всем столичным каналам местный информационно-развлекательный, принадлежащий старейшей семье города. Жители Нового Южного Рассвета и не подозревали о пищезаторах, пищевых принтерах, производящих любые блюда за считанные секунды, скоростных флаерах, почему-то не летавших над этим городом (а если сюда и залетал одинокий флаер, то его принимали за НЛО) и головидении с эффектом полного присутствия. Узнай они о том, что человечество вышло и расселилось в космосе, не поверили бы, приняв эту новость за очередную журналистскую утку, запущенную с подачи Правительства с целью увеличения налогов, направленных на поддержание тугих кошельков чиновников.

Легенды, предложенные Ахманом, были одна другой заманчивей, но после недолгих раздумий я выбрал вольного охотника и отправился на ближайший вербовочный пункт, который находился в этом захолустье.

Вербовочный пункт располагался в здании школы. Очень удачное соседство. Сдал выпускные экзамены и сразу на поля сражений отдавать долг родине за умеренную плату. Впрочем, избытка добровольцев я как-то не заметил. Не сезон, наверное. Единственная живая душа – вербовщик. Смуглый молодой человек лет тридцати с проколотыми во многих местах ушами и мутным взглядом наркомана. Он был подключен к виртуалке через нейрошлем и, судя по экрану, висящему у него перед глазами, сражался двуручным мечем с огнедышащим драконом. Игра видать жуткое старье, что и неудивительно.

На мое появление он никак не отреагировал. Пришлось громко представиться. На него это не произвело никакого эффекта.

Я плюхнулся в кресло напротив, перегнулся через стол, сграбастал игрока за грудки, обрывая провода подключения, и сильно встряхнул. Для профилактики. Вербовщик от испуга подлетел из кресла, шлем слетел с головы и улетел куда-то под стол. Увидев меня, он немного успокоился, но все равно сердечко еще пошаливало, и вернулся в кресло. Попытался нацепить приветливую улыбку, но вышло криво.

Я наклонился к нему, с удовольствием отмечая в его глазах страх. Смугляк инстинктивно дернулся, словно получил дозу тока.

Я плотоядно ухмыльнулся, вселяя еще больший ужас в его душонку, и сказал:

– Слушай внимательно, засранец, мне с тобой базарить некогда. Какие заказы?

Вербовщик судорожно сглотнул и обратился к экрану компьютера. Его пальцы забегали по виртуальной клавиатуре – мерцающим в воздухе голографическим клави­шам. Через несколько минут он сообщил результат.

– Близких заказов нет.

– А я и дальним не побрезгую, – процедил я зловеще сквозь зубы.

– Тогда кое-что есть. Земля Бавария. Город Нурнштадт. Точные координаты цели вы получите в вербовочном центре на месте. Цель виртуальный магнат. Владелец компании «Мираж» – Себастьян Гоевин, такая старая толстопузая крыса, у которой много бабок и мало совести…

– Избавь меня от своих рассуждений, – оборвал я мозгляка.

– Итак, Правительство Земли разместило заказ на его голову два дня назад. Восемь претендентов уже подписались на эту работу. Сумма контракта – сто двадцать тысяч кредиток, плюс профсоюзные выплаты. При заключении контракта задаток – пять тысяч.

– В чем этот Себастьян Гоевин провинился?

Вербовщик умолк, увлеченно перебирая клавиши, и спустя минуту выдал ответ.

– Точной информации нет. Есть лишь два пункта, по которым Себастьян Гоевин был объявлен вне закона. Пункт первый, применение опасных технологий, виртуальное мошенничество. Пункт второй…

– Подписываюсь, – прервал я дальнейшие объяснения.

– Тебя конкуренты не смущают? – с искренним интересом осведомился вербовщик. – Все‑таки их восемь.

– Нисколько. – Я зловеще улыбнулся. – Пушечное мясо.

– По последним данным Себастьян Гоевин скрывается на собственной вилле в трех километрах от Нурнштадта. Им выкуплена территория земли в восемь гектаров. И устроена целая крепость. Неприступная крепость. Остальное уже твои проблемы. Давай свое удостоверение.

Я протянул ему именной пластиковый квадратик, который он загрузил в приемное устройство. На экране всплыл текст моего досье.

– Ларс Русс, значит. Знакомое имя, – задумчиво пробормотал мозгляк.

Я напрягся. Что он мог слышать обо мне? Неужели прокол в легенде? Откуда? Ахман гарантировал чистую легенду. Перед визитом на вербовочный пункт я тщательно изучил свое досье. Детство провел в интернате для детей‑подкидышей. Кто мои родители неизвестно. В школе особых талантов не проявлял. Жесткий характер отмечали еще мои педагоги. Сразу же после аттестата о среднем образовании я поступил на курсы вольных охотников и через полгода получил лицензию на проведение государственной охоты. И вот уже десять лет я зарабатываю себе на жизнь госзаказами. Вообще‑то ничего необычного. Зацепиться не за что.

Вербовщик ударил по клавише, и из принтера выполз лист контракта. Он протянул его мне. Я пробежал глазами мелкий убористый текст и поставил подпись. Вербовщик скинул причитающийся аванс на счет, и на мой инфор тут же поступило сообщение из банка о поступлении денег.

ГЛАВА 6

Люди вместе могут совершить то, чего не в силах сделать в одиночку, единение умов и рук, сосредоточение их сил может стать почти все­могущим.

Д. Уэбстер

Я впервые видел танцующее облако. Я много слышал об этом удивительном явлении, часто наблюдаемом в последние годы, но видеть его не доводилось. Передо мной вырос десятиметровый величественный воздушный водопад, переливающийся искрящимися сиреневыми, лиловыми и желтыми струями. Он падал откуда-то из небесных вершин и исчезал в бездонной пропасти, прозванной Глотка. Подобные явления в последнее время часто стихийно возникали по всей планете, но разобраться в их природе, закономерности и периодичности образования никому пока не удалось. Люди говорили, что тот, кому посчастливиться увидеть танцующее облако, вскоре разбогатеет и обретет счастье и покой. Верилось с трудом.

Я сплюнул и вернулся в номер. Впереди еще много работы, и вряд ли у меня появится время для любования чудесами света.

Бавария встретила меня недружелюбно. Холодный дождь в лицо, грязное прокуренное небо, давящее на разум. Простуженные чихающие люди, попадавшиеся в забегаловках, где я останавливался перекусить, с неизменно хмурыми сердитыми лицами. Нурнштадт оказался еще той дырой. Маленький заштатный городок, давно бы обанкротившийся, если бы не полезное соседство с виллами предпринимателей, банкиров, финансистов и прочих звезд желтой прессы. Впрочем, очень чистенький и ухоженный городок, утопающий в зелени и цветах.

Первым делом по прибытии я заявился в вербовочный пункт и забрал досье на Себастьяна Гоевина. Заархивированный инфопакет упал мне на инфор. Точно такие же инфопакеты получили и остальные охотники.

В маленькой домашней гостинице на побережье озера Нун я снял номер с изумительным видом на противоположный берег, покрытый сосновым лесом.

Первым делом через инфор я подключился к городской сетке и запросил данные на конкурентов. Через несколько секунд поиск был закончен, и я получил результат. Инфопакетов оказалось семь с подробными досье и точными адресами актуального местоположения. Похоже, один кандидат сошел с дистанции.

Я вышел из сети отправил досье на печать. Включил видеопанель, занимавшую добрую половину стены напротив кровати, и при помощи анимированного меню гостевого ресторана, выведенного на панель, заказал себе покушать: два стейка с гарниром из картофеля и овощей.

Я разложил на кровати досье конкурентов и внимательно их изучил. Одно досье заинтересовало меня особо. По всему выходило, что в одном из соседних номеров, этажом выше засел конкурент. Вот так чудеса. Из кармана я извлек «Игл» и проверил обойму. Полный порядок. Хватит усыпить стадо слонов.

Входная дверь издала предупреждающий сигнал, и в номер вкатился робот-официант с подносом. Поставив мой заказ на столик, он удалился. Я откупорил бутылку «Синего льда», налил стакан грамм двести и хлопнул разом, как говорится «на ход ноги».

Переодевшись в легкий синий костюм, я занялся обувью. Удобные ботинки на бесшумной подошве были с секретом. Мысленная команда через инфор высвобождала спрятанные в подметке стальные лезвия. Очень удобная штука. Спрятав игломет под пиджак, я взял бутылку «Синего льда» и вышел из номера.

Я намеревался навестить конкурента.

Дружеский, так сказать, визит.

Конкурента звали Марк Крысобой. Два месяца назад ему стукнуло шестьдесят четыре года, так что он давно числился ветераном вольных охотников. Если судить по фотографии Крысобой мужик крепкий, да и возраст на нем никак не сказался. Вероятно, он давно борется с этой проблемой при помощи генной хирургии и тренажерных залов. Ишь какая машина мускул, попробуй такого уложить на лопатки.

Послужной список Крысобоя впечатлял. Десятки блестяще проведенных акций разной степени сложности по всему миру. В списках его жертв значились президенты компаний, крупные финансисты, известные медиа лица, видные политики и военные чиновники. Не скрою, впечатляло, но сегодня ему это вряд ли поможет.

Я остановился напротив номера Крысобоя. Шикарная конура. Она явно обошлась ему в два раза дороже, чем моя комнатуха.

Я постучал, хотя о моем появлении хозяину уже давно известно. Детекторы движения, расставленные по всему отелю, предупреждали постояльцев о непрошеных гостях.

Дверь бесшумно отворилась, явив пустой коридор.

Похоже, меня приглашают войти. Не имею возражений.

Дверь за мной захлопнулась, а в спину уперлось дуло, судя по диаметру «Шприц NZ».

– Кто таков? С чем припожаловал? – услышал я сухой вороний голос.

– Меня зовут Русс. Ларс Русс.

Я мог бы избавиться от пистолета легким движением руки, но было интересно, что будет дальше. Хотя играть с противником такого класса равноценно забиванию кулаком гвоздя в бетонную стену. Теоретически возможно, если учесть мои способности, но практически малореально.

– Я вольный охотник.

– Это ты что, виртуальщика мочить приклеился? Предупреждаю, мясо, виртуалыцик мой со всеми потрохами, – прокаркал мне в ухо Марк.

Неприятное ощущение. К тому же, судя по запашку, недавно он водочку закусывал селедкой с репчатым луком.

– Этот вопрос стоит обмозговать за рюмкой, другой виски.

ГЛАВА 7

Наиважнейшая из наших способностей – это умение приспосабливаться к самым различным обычаям.

Монтень

Я понимал, почему Крысобой вызвался меня сопровождать. Хотел убедиться, что я не прикуплю для него колюще-режущих и взрывающихся сюрпризов. Вот наивный. Надо будет, я смогу это сделать даже под его пристальным наблюдением.

Мы выехали в центр города. Когда-то здесь все было застроено небоскребами, которые верхушками царапали небо. Сейчас от былого высокомерия осталось лишь одно здание, похожее на неимоверно толстый карандаш. Оно возвышалось над Нурнштадтом, зажатое с одной стороны национальным парком имени Ото фон Дройзена, с другой мемориальным кладбищем. Когда-то в небоскребе располагался бизнес‑центр. Ныне здесь находился самый большой на Земле музей Истории Континентов. Здание музея было видно в любой части города. Оно возвышалось над Нурнштадтом, как артефакт прошлого. Среди пятиэтажных круговых зданий с зелеными дворами внутри и линейных районов, где максимальная высота дома достигала восьми этажей, музей Истории Континентов выглядел вызывающе, но жители города привыкли к его указующему персту.

Оружейный магазин находился в нескольких шагах от центральной площади на маленькой уютной Грюненштрассе, укрытой густой тенью, отбрасываемой раскидистыми кронами деревьев. На мостовой играла детвора, лаяли дворняги, искрило солнце в лужах.

Я припарковал машину возле магазина и включил противоугонную систему. Марк усмехнулся, вылезая из автомобиля.

Магазин размещался на первом этаже трехэтажного дома, стены которого были выложены из черного кирпича. Стекла витрин словно краской были покрыты слоем пыли, из-за которой внутренности магазина казались погружены в шелковый сумрак. Над входом неверным неоновым светом мерцала вывеска: «ВСЕ ДЛЯ СМЕРТИ».

Я толкнул дверь и вошел внутрь. В затылок мне дышал Крысобой.

Воздух в помещении был наполнен застарелой пылью. В носу засвербило, и я чихнул. С пылью мне уже давно не приходилось сталкиваться. Все современные магазины и офисы имели в оборудовании пылепоглотитель.

Открывшееся за дверью просторное помещение было заставлено гробами. Странное убранство для оружейного магазинчика. Вероятно, хозяин проводит акцию. При покупке ствола гроб прилагается в подарок, чтобы потом не искать.

– Оружейный дальше, – шепнул мне на ухо Марк.

Пройдя похоронное бюро насквозь, я остановился возле стальной двери с картридером.

– Суй сюда свою мордокарточку, – порекомендовал Крысобой.

Я воспользовался его рекомендацией, и замок, считав необходимую информацию, щелкнул. Дверь медленно открылась.

- К чему такие предосторожности? Оружие же можно только по лицензии вольного охотника купить? – удивился я.

– Еще недавно в Нуне стволы легально продавались для всех. Теперь народ не хотят злить. Новый запрет, как красная тряпка. Вот и попрятали оружейные от греха подальше.

Мы оказались в просторной комнате, заставленной стеллажами с оружием на любой вкус и кошелек. Море стволов и маленький вертлявый продавец, подобравшийся бесшумно ко мне со спины. Зря он так. Психану ненароком, да сверну шею.

– Вам чем‑нибудь помочь? – осведомился юркий торгаш.

Крысобой рассматривал новую модель силового ружья «Страйзер». Это ружье не убивало объект, а создавало направленную силовую волну, которой объект отбрасывало на несколько метров с переломанной грудной клеткой.

– Мне… – Крысобой посмотрел на меня, смерил взглядом, словно намеревался шить мне костюм, – два автомата класса «Шмель». Базуку «Шторм» на пять ракет. Штук восемь осколочных гранат и пистолет «Кактус». К пистолету и автоматам два десятка обойм.

– Я надеюсь с охотничьей лицензией у вас нет проблем?

– А как бы мы сюда вошли?.. – отрезал Крысобой.

– Мне… – я вернул Крысобою оценивающий взгляд, – «Страйзер». Автомат «Шершень». Два пистолета «Шип» и… – я затянул паузу, размышляя о своих возможностях, – защитный блокиратор ручного действия «Змей». Все, пожалуй.

Торговец угодливо поклонился.

– Ваши карточки, – потребовал он. – И кредитки.

Наш заказ был готов через пять минут.

Судя по всему, Крысобой не почувствовал подвоха. Среди выбранного оружия присутствовал «защитный блокиратор ручного действия „Змей“. На сленге СБЗ это означало плазменную пушку, которая крепилась к руке в районе запястья. Замаскированная под часы, она била огненным жалом. Но Марку этот вид вооружения был незнаком. Охотникам о существовании «Змея» вообще не должно было быть известно.

Торговец медленно выплыл из темноты. За ним катился робот‑носильщик, загруженный оплаченным товаром.

Нам вернули кредитки и удостоверения.

– Робот отвезет ваш заказ к автомобилю.

Торговец поклонился и исчез, словно провалился сквозь пол.

***

В гостинице царило оживление. По холлу гуляли люди в разлапистых пышных халатах с золотой вышивкой. Головы их украшали разноцветные чалмы с серебряной бахромой, а у поясов висели декоративные шпаги в ножнах, убранных драгоценными камнями.

ГЛАВА 8

Бывают в жизни положения, выпутаться из которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства.

Ларошфуко

Марк Крысобой пришел первым. Он выглядел подтянутым и собранным. В легкой спортивной одежде и с сумкой через плечо, словно теннисист. Завидев меня, Крысобой спрыгнул с капота моей машины и пнул ее в колесо.

– Ты опаздываешь, – буркнул он, когда я дистанционно открыл двери.

– Тебе повезло, что я вчера только сигналку без дополнительных опций включил, – сказал я, погружаясь в приятное тепло салона. – А то поджидал бы меня сейчас еще дымящийся бифштекс.

– Не остроумно, Ларс, – огрызнулся Марк.

– А кто тут говорил об остроумии? – удивился я.

Я подключил инфор к автомобилю и задал настройки автопилота.

Наша цель восьмой километр Федерального шоссе номер тринадцать, поворот на Медвежьи скалы. Чудное местечко для пикника.

За Медвежьей скалой начинались владения Себастьяна Гоевина, мультимиллионера, виртуального магната. Сами скалы представляли собой многометровые каменные напластования с удобной дозорной площадкой наверху. Нам предстояло залезть на самую вершину и спуститься в густой непроходимый лес, засеянный ловушками на непрошеных гостей. Марк уверял, другого пути нет. Остальные лазейки уже засветили наши конкуренты.

Скалолазным снаряжением обеспечивал Крысобой. Из авто он выгрузил две увесистые сумки с амуницией и оружием.

– Облачайся, – велел он. – Надеюсь, тебе приходилось с этим работать.

– Было дело, – успокоил я Марка.

Восхождение далось мне нелегко. Один раз я сорвался, но успел уцепиться за еле видный выступ, ободрав пальцы, и повис на высоте двадцати метров. Издалека я был похож на сардельку, висящую у морды бульдога. Того и гляди цапнет. Мне все же удалось подтянуться, найти новую точку опоры и вскарабкаться на скальную ладонь, где уже сидел Крысобой.

Смерив меня насмешливым взглядом, он оценил:

- Живуч, собака.

Я ему ничего не ответил. Придет время сочтемся.

Оставшаяся часть пути обошлась без приключений и катастроф.

Оказавшись на плато, мы втянули сумки с оружием и приступили к экипировке. По правде сказать, скучное это занятие. Его только в виртуальных боевиках рисуют изощренно, так что слюнки текут. Разложили мы автоматы, пистолеты, гранаты на земле, покрытой щетиной травки, как на выставке под названием «Атавизмы эпохи». Я натянул на себя разгрузку и стал раскладывать по кармашкам стволы, запасные обоймы и гранаты. Незаметно я закрепил на правом запястье «Змея».

Закончив приготовления, я посмотрел на Крысобоя. В разгрузке он выглядел устрашающе. Такому в темном лесу лучше навстречу не попадаться, от страха сердечко может и дембельнуться.

Спуск был скоростным. Фактически один прыжок, стремительное падение и гравитационная подушка, включившаяся в двух метрах от земли. Мы плавно опустились друг возле друга, и замерли, осматриваясь.

Перед нами на несколько километров простиралось бескрайнее колышущееся поле салатно‑грязного цвета. Из коричнево‑зеленого пространства болот выделялись неказистые кочки, одинокие плешивые столбы деревьев и пеньки, не успевшие обрасти мхом. Полузатопленные стволы поваленных сосен, то и дело преграждали нам путь.

– Похоже, нас ждут, – заметил я.

– Молодец, Ларс. Правильное умозаключение, – обрадовался Крысобой.

Марк пошарил по кармашкам разгрузки и извлек холщовый мешочек, туго набитый стальными кругляшками, похожими на древние монеты. Крысобой развязал мешочек и достал кругляшок с привязанной к нему красной ленточкой.

– Что это? – удивился я.

– Да в книжке одной я читал. Там для разведки гайки использовали. Я гаек не нашел, придется пользовать что есть, – попытался объяснить Крысобой. – Я уверен, что нам здесь ловушек понаставили на лопушка. Вот даже деревья повалили, чтобы с вертолетов легче было отслеживать местность. А я вот эту фиговину кину вперед. Если с ней все в порядке, то и мы пройдем.

Марк размахнулся и зашвырнул кругляш вперед на пару метров. Он не долетел до точки и просто растворился в воздухе. Крысобой мгновенно отреагировал. Упал на моховой ковер, сдергивая с плеча «ШМЕЛЬ» и закатился под прикрытие кочки. Я последовал его примеру, не сводя глаз с того места, где исчез стальной кругляш. Внезапно воздух заискрился, словно неисправная трансформаторная будка, и в нашу сторону с ураганной скоростью вылетела железная лепешка размером с канализационный люк. Крысобой лишь успел нырнуть в болотную жижу, как кочку срезало.

– Придется обойти, – заметил Крысобой, поднимаясь из грязной жижи.

– Что это было? – спросил я. С подобными фокусами я еще не встречался.

- Я же предупреждал, этот лес напичкан ловушками, что механмэн новомодными девайсами. Тут налицо искривитель пространства. Нашу хреновину через него продернуло, а потом назад выплюнуло, – отряхиваясь, объяснил Марк.

– И по пути она чуть было не снесла тебе череп, – прокомментировал я. – Кстати, жаль, что она это не сделала. Весь бы гонорар за голову Гоевина отчалил бы мне.

ГЛАВА 9

Высшая мудрость солдатской жизни – умение бодро рапортовать «Есть!» и ничего не делать.

Джо Холдеман. 11 тезисов военнослужащего Холдемана

Второй раз к лесу оказалось идти тяжелее. Понурые, злые и усталые мы перли вперед, не разбирая дороги, в душе отчаянно матерясь. Над нами просто издевались, другой мысли не было. По пути Крысобой собирал свои кругляшки. Когда же нас вновь выкинуло к Медвежьим скалам, нервы у старины Марка сдали. Вскинув автомат, он отутюжил болото, истратив на это две обоймы. Несколько очередей угодило в аномальную зону и вернулось к нам лавиной огня. Крысобой еле успел укрыться на дне заболоченного овражка. Я же заблаговременно спрятался в стороне от зоны поражения.

- Может, попробуем другую дорогу? Здесь нам явно не рады. – Предложил я.

Крысобой выглянул из овражка, выматерился от души и сплюнул смачно в мох.

– Ты думаешь, тот урезанный не успел тут за две недели все тропки испробовать? – спросил Марк.

– Что ты тогда предлагаешь?

Я остановился и упер руки в бока, будто рассерженная домохозяйка, только электроскалки не хватало.

– Не знаю, браток, но что-то тут ущербно. Я имею в виду наши действия, а не твои умственные способности. В них я изначально сомневался. Не получается что-то. Не срастается.

Я хотел было сказать Крысобою пару ласковых, чтобы стереть наглую ухмылку с его лица, но тут меня осенило. Создатель, какие же мы были слепцы, что сразу не увидели верный путь. А это все Крысобой со своей начитанностью и гайками. Библиофил не довинченный.

– Я знаю верную дорогу.

– Да?.. Серьезно?.. – Крысолов обернулся ко мне. – Урезанный тоже знал, только его это не спасло.

– В том‑то и дело, что ни хрена он не знал. Он так же, как и ты, перестраховался и получил свое.

– Это ты о чем? – настороженно спросил Крысобой.

– Да о гайках твоих. Их бы тебе в зад засунуть, чтобы не мусорил на болоте. Читатель выискался…

– Сейчас я их тебе засуну, – беззлобно пообещал Марк.

– Тебе никогда не говорили? Самый верный путь простой. Или, если сформулировать иначе: кратчайшая дорога между двумя точками – прямая.

– А тебе никогда не объясняли, как проложить кратчайшую тропку на кладбище? Если тебе жизнь не дорога, то и суйся сам в ту дырень, тебя там сплющит, а я полюбуюсь, – хмуро предложил Марк.

– У тебя есть альтернатива? – спросил я.

Где-то на краю восприятия я разобрал стрекот лопастей. К нам летели флопперы – боевые воздушные машины, класса «стрекоза». Пока еще они находились от нас далеко. Марк тоже уловил их приближение и завертелся на месте, задрав голову вверх, стараясь угадать направление, откуда надвигалась опасность.

– По-моему, у нас нет выхода, – заметил я.

– А как же этот ополовиненный от флопперов спасался? – возразил Крысобой. – Должен быть другой путь.

– А ты у него и спроси, – предложил я.

Развернулся и направился обратно к Медвежьим ска­лам. Я видел только один путь. Я знал, что он точен. Недаром я не почувствовал опасности, когда Марк метнул в искривленное пространство гайку. Опасности просто не было. Вот в чем ответ.

Крысобой молча последовал за мной. Я слышал его ворчливое сопение. Что ни говори, а прожитые годы негативно отразились на его характере.

– Слушай, а может, нам по деревьям попытаться обойти? – разразился конструктивной идеей Крысобой.

– Ты как себе это представляешь? – спросил я, ловя ртом сырой воздух.

– Ну, с ветки на ветку на канатах… – пояснил Марк.

– Две макаки, вооружены и очень опасны, – хохотнул я.

Мы приблизились к стартовой точке нашего маршрута. Заходящее солнце разлило на болото живое золото, и над всем этим великолепием возвышались Медвежьи скалы.

– Случилась у меня один раз занимательная история, – заговорил вдруг Крысобой. – Заказ я получил. Ну, если до конца честным быть, то это мой первый заказ был. Лет сорок назад. Когда говорю эту цифру, ужасаюсь, до какой степени я старый. Конечно, существуют и более старые люди – с современной генной хирургией вкупе с пластическими разработками это не сложно. Но эти люди, их древность, она мне как-то по барабану. Она не моя, не со мной случилась… В общем, получил я заказ. Так себе заказик, простенький. А для новичка в самый раз. Чего сложного пацана шестнадцатилетнего убрать.

– Чем он Правительству не угодил?

– Чего‑то там с компьютерами накуролесил, с сетями. По-моему, он накрыл правительственную систему. И во избежание дальнейших проблем, его решили устранить. Я оказался единственным охотником, взявшимся за эту работу. Я был наивняк полный. Только-только лицензию получил. Выследил я паренька. А он еще сопливый совсем, – голос Марка дрожал. – Родители у него были пожилые. После курса омоложения. Маленький городок. Я до сих пор помню название этого захолустья – Таркерз‑Миллз. По-моему, мальчишка даже не понимал, что он натворил. Для него вся сеть была игрушкой. Дорогой, сложной, увлекательной игрушкой. Он не верил в реальность происходящего. Он не верил, что сетью можно убить, и не только убить, а поставить страну, планету, на грань вымирания…

ГЛАВА 10

Умру ли я если остановлюсь

Я люблю тебя

Ветер

Два точка

Мама

СТОП

Джеймс Блиш. Ни железная решетка…

Впереди виднелись овраги, заросшие кустарником. Складывалось впечатление, что они имели искусственное происхождение и более напоминали заброшенные траншеи, в которых когда-то размещалась живая сила обороны. Так и виделись в сумраке солдаты, дымящие сигаретами и обсуждающие женщин.

Ветви преграждали путь, хлестали по лицу, цеплялись за волосы. Мы продирались сквозь кустарник, выставив перед собой автоматы. Преодолевали лощины, скатывались по склону и взбирались на склон. И все в полном молчании.

За все время ни я, ни Марк не издали ни звука. Лишь тяжелое дыхание и скрежет зубов.

Я шел позади Крысобоя, погруженный в мысли, как в виртуальный фильм. Слово «Амбер» и мое имя крутились в голове со скоростью антигравитационного привода. Я пытался вспомнить значение этих слов, но ничего не получалось. Слова оставались для меня одновременно теплыми, родными и далекими, как звезды. Я чувствовал истина где-то рядом. И был близок к прозрению, но в тот момент, когда я ощутил, что еще секунда, и я вспомню все и смогу понять, тарахтение пулемета сбило меня с верного направления. Пули зашлепали возле моих ног. Я отпрыгнул в сторону, сбив Крысобоя, и вместе мы скатились вниз в овраг.

– Во, мать моя, какая-то тварь засела и лупит, – выругался Крысобой.

– Точно, тварь. Ты не засек, откуда били? – поинтересовался я.

– Две точки зацепил. Одна в правом кустарнике. Другая в левом. И перекрестным огнем мочат, суки!

Крысобой проверил обойму в «Шмеле».

– Нормально. Пощупаем, – предложил я.

Осторожно, чтоб не словить шальную пулю в зад, я отполз назад, забрался на поросший кустарником гребень и осмотрелся. Две пулеметные точки перекрывали перекрестным огнем весь оставшийся путь. Перезарядив «Страйзер», я высунулся и тут же меня накрыл шквал огня.

– Отвлеки их!! – крикнул я Крысобою.

Марк выскочил из оврага, как чертик из табакерки, и метнулся к деревьям. Пулеметные бичи метнулись за ним, чем я и воспользовался. Разряд силового ружья смел пулеметный расчет справа. Точка слева тут же переключилась на меня. Я скатился назад в овраг. Застучал «Шмель» Крысобоя, отвлекая противника. Я перезарядил ружье и попробовал высунуться вновь. Вскарабкавшись наверх, я распрямился в полный рост и разрядил «Страйзер» в работающую огневую точку. Не теряя времени, я бросился к ней, надо было убедиться, что лекарство помогло. Перепрыгивая через коряги и кусты, словно скаковой жеребец, я ворвался на позицию врага с перезаряженным ружьем наготове. Зачищать тут уже было нечего. Покореженная железяка вот все что осталось от пулемета, да бездыханное тело стрелка в камуфле с расплющенным лицом. Не повезло пареньку.

– Марк, как твой?! – окликнул я Крысобоя.

– Живехонек, подлюка! – отозвался Марк.

Я пнул напоследок пулемет и поспешил к товарищу. Крысобой склонился над мелко дрожащим человеком в камуфляже «лес». От его лица осталось лишь кровавое пятно.

– Слушай, какая странная штука. Я стрелял в тебя из «Страйзера», и тебе хоть бы хны. А этим бедолагам все кости переломало.

– Ничего тут странного, – ухмыльнулся Марк. – У меня же ребра титановые.

– Серьезная охрана у виртуальщика, – похвалил я, а про себя подумал: «Вот связался. Как бы Крысобой не из механмэнов оказался. Тогда я точно попал».

– А ты что хотел? Отряд салажат! Или банду дебилов?

Ответить, я не успел. Над моей головой пулями срезало ветку дерева и щепками посекло лицо. Вытолкнув Крысобоя из зоны огня, я нырнул вправо, закидывая силовое ружье за спину. В такой суматохе оно малоэффективно. Другое дело автомат.

Люди в камуфляже проступили повсюду. Они висели на ветвях, вглядываясь в лесную темень. Они находились за деревьями, шаря сканерами по пространству вокруг. Они торчали из оврагов, как весенние поганки. Они поднимались с земли вместе с шапками камуфляжного кустарника.

– Мне никто не говорил, что виртуалыцика охраняет целая армия, – изумился Марк.

– Ты думаешь, меня предупредили?

Нас засекли и накрыли лавиной свинца. Пули неслись отовсюду, не давая поднять голову. Пули вспахивали землю перед нами, засыпая грязью, щепой и осколками камней.

– Крысобой, у тебя семья есть?!! – пытаясь перекричать поток смерти, проорал я.

– Была когда-то!! – донеслось до меня.

– Чего случилось?!!

– Работа дрянная!!!

Похоже, пора удирать, пока нас не покрамсали в труху.

– Прикрой!!

Я вскинул автомат и дал короткую очередь по верхушкам деревьев. Успешно. Несколько солдат попадали на землю, словно гнилые яблоки. Крысобой тут же помог мне огнем, и в несколько минут мы зачистили все гнезда.

Тем временем солдаты перешли в наступление. Они собирались окружить нас и забросать гранатами, но эти штучки есть и у меня. Так что обломись судьба лихая. Так просто меня не взять. Я выдернул чеку и метнул гранату в скопление врагов. Секунда молчания, и гром, микшированный с огнем. Падающие на нас деревья – удачное прикрытие для отступления.

ГЛАВА 11

Это существо живет и работает в самой толще человечества, несет в себе неведомую грозную программу, и страшнее всего то, что оно само ничего не знает об этой программе и ничего не узнает о ней даже в тот неопределенный момент, когда эта программа включится наконец, взорвет в нем землянина и поведет его…

А. и Б. Стругацкие. Жук в муравейнике

Прошло три часа. Измученный жарой я избавился от всего лишнего и посмотрел на Крысобоя. Похоже, стимулятор в пустыне спасовал. Марк выглядел хреново. Раненое плечо, оттягиваемое «Штормом», распухло и раздуло куртку. Усталые глаза заливал пот. Грязные волосы висели словно сосульки. Крысобой последовал моему примеру и сбросил все лишнее. Я сразу почувствовал себя лучше и на одном рывке преодолел три бархана, обогнав Марка, но потом снова скис. Я упал на колени и словно на санках съехал вниз. Солнце болталось в небе, как проклятие. Догнавший меня Крысобой, обреченно рухнул рядом, и, склонив голову на грудь, прошептал:

– Пить хочется.

– У нас совсем ничего не осталось?

– Может, глотка три в моей фляжке, – предположил Марк.

Поболтав ею в воздухе, он отвинтил колпачок и нацедил в него воды. Протянул мне. Я опрокинул влагу в себя, и она испарилась, соприкоснувшись с языком. Дососав остатки воды, Марк отбросил фляжку, и ее тут же занесло песком.

– Мы правильно идем? – спросил Крысобой.

– Должно быть, так.

– Когда же этот пляж кончится?

– Как только к морю выйдем.

Я поднялся на ноги. Тело болело, точно меня пропустили через камнедробилку. Веки набухли и дрожали. Клонило в сон. Пошли уже третьи сутки, как мы не спали, да и с едой было плохо….

Я сделал шаг, другой. И пошел вперед.

Крысобой с зубовным скрежетом последовал за мной. Насколько я помнил его досье, изученное еще в гостинице, он вернулся к вольной охоте после восьмилетнего перерыва. И сразу по полной нагрузке, но деньги того стоили.

С трудом переставляя ноги, я сам не заметил, как погрузился в себя. Я размышлял. Я ковырял киркой стыки между кирпичами, которыми была заложена дверь в секретную комнату. Там были спрятаны ответы на все вопросы. Я точно знал, но кирка ломалась, будто ее выдули из стекла, а стыки оставались целыми и даже не крошились. Ни грамма цемента не высыпалось из швов.

На повестке дня стояло два вопроса: кто я? и что для меня означает планета Амбер? Я чувствовал, что во мне живет какая-то программа. Я должен был что-то сделать… Но я не знал что, и это меня злило. Все ответы лежали за кирпичной стеной в замурованной комнате. Может, там библиотека, где все книги посвящены моей персоне? Только вот как до нее добраться? И тут я четко понял, что моя экспедиция за головой Гоевина имеет смысл. Не просто денежная сумма, выплаченная за исполненную работу, а что-то большее.

Я очнулся от того, что не мог сделать и шага. Какая-то неведомая сила спеленала ноги и пробиралась выше к голове. Я проваливался в тяжелый вязкий песок, который обволакивал со всех сторон. Будет теперь мне безымянная могильная плита.

– Русс, твою мать, руку давай!

– Лучше кинь мне лямку от автомата! – крикнул я и ушел в песок на локоть.

Крысобой освободил один конец ремня и перекинул мне. Я попытался поймать, но удалось это с третьей попытки. Я намотал свободную часть ремня на кулак. Марк уселся на песок, ухватился за автомат и потащил, напрягшись так, что повыступали все жилы, точно подкожные жгуты‑паразиты. Сантиметр за сантиметром я освобождался от оков песка, а Крысобой все тащил и тащил. Я не мог погибнуть. Теперь я знал, что должен, во что бы то ни стало дойти до виллы магната. Может, там, на вилле, прояснится хоть что-то из моей туманной биографии.

Выбравшись из ловушки, я раскинулся на песке и закрыл глаза.

– Чего ты меня спасать‑то полез, Крысобой?

Пересохшие губы еле шевелились.

– А чего, смотреть, как ты под землю уходишь? – раздраженно спросил Марк.

– Ну, так тебе бы весь гонорар перепал. А то еще делиться придется, – усмехнулся я, и легкие взорвались жаром, будто они были набиты песком.

– А я лучше поделюсь, – хитро сощурился Крысобой.

– Надо идти, Марк. Нужно выбираться из песков.

Ночь наступила внезапно. Солнце, висящее у горизонта, исчезло, и на небо повысыпали звезды. Вместе с солнцем сгинула жара, и резко похолодало. Я упал на бархан и закрыл глаза. Крысобой свалился рядом.

Проснулся я оттого, что кто-то выворачивал мне руки. Несколько человек в камуфле «песок» окружили со всех сторон. Восемь автоматных дул смотрели на меня. Суровый расклад.

Лица бойцов скрыты серыми масками. Глаза прикрыты черными очками-анализаторами. Кроме автоматов класса «Веер» солдаты были вооружены короткими офицерскими кинжалами.

Я в наручниках. Блестящие игрушки сковали запястья. И я один. Крысобоя нигде не видно. Я попытался осмотреться, повернул голову и получил пинок сапогом в живот. Скрючившись в позе эмбриона, я покосился на запястье. «Змей» остался со мной. Они подумали, что это всего лишь часы и не опасны. Великое упущение. Можно было прямо сейчас воспользоваться плазменной пушкой, но после короткого колебания я решил повременить и разузнать, что это за люди и куда они дели Марка.

ГЛАВА 12

Игрок, поддавшийся азарту,

Не уповай на милость Бога,

Игрок, что ставит все на карту,

На карту ставит слишком много.

Мирза Шофи

– Груоппсы странные существа, – рассказывал Марк, раскачиваясь на соседней с моей гусенице. – Нижняя часть… на вашем сленге, она, кажется, называется устрица? – обратился он к госпоже полковнику.

Она плелась во главе своего отряда перед трехметровыми чудовищами. Безоружная, но не сломленная.

Госпожа полковник не удостоила Крысобоя ответом.

– Так вот, нижняя часть устрицы – это тело, а верхняя, ее они называют всадником, это мозг.

– Ты хочешь сказать, что это одно существо? – удивился я.

Щупальцеголовый обернулся ко мне и, раскрыв узкую беззубую пасть, спрятанную между щупальцами, произнес, слегка картавя:

– Одно. Одно.

– Познакомься, это Сайди. Он единственный умеет говорить на лингве. Правда, предпочитает молчать, – пояснил Марк.

– Сурово. Мозг может существовать отдельно от тела!

Моему удивлению не было предела. Такого мне еще не доводилось видеть.

– Мозг соединен с телом щупальцем, похожим формою на детородный орган. Видел я его лишь однажды. Кстати, это и удивительно. У груоппсов отношение к соединительному хоботу трепетное, граничащее с священным фанатизмом. Когда тело становится нежизнеспособным, мозг покидает его и подыскивает в стаде подходящее тело. Тело выполняет все животные функции, потребляет пищу, выделяет отходы, спаривается, а мозг высасывает энергию, необходимую для своего существования. Что самое интересное, рождается мозг с телом раздельно. Мозги рождаются редко. Раз в два года в колонии появляются до десяти новых мозгов, в то время как тел – до ста. Кстати, Рената… – обратился Крысобой к госпоже полковнику.

«Он ее знает», – удивился я.

– …потеря мозга, одного мозга для колонии существенна. А если мозг убит, то убийца обязательно должен быть подвергнут трансформации.

Я заметил, как вздрогнула госпожа полковник.

– Что это означает? – спросил я.

– Убийца будет генетически трансформирован в мозг, – ответил Крысобой, наслаждаясь волнами ужаса, которые исходили от солдат.

– Откуда тебе это известно? – спросил я.

– Я когда-то служил в этих местах. Это планета Фрагал. Одна двадцатая ее часть заполнена пустыней. Когда-то на Фрагале существовала мощная цивилизация, вышедшая в космос. Говорят, что это и есть планета Предтеч. Но это версия. Одна из множества версий. Планета пережила ядерную зиму. Цивилизация исчезла, оставив зерна своего присутствия на многих планетах, в том числе и на Земле, и на Амбере. Груоппсы – цивилизация, появившаяся после ядерной зимы.

Солдата, пристрелившего мозг, мы вынуждены были отдать груоппсам. Закон есть закон. Груоппс‑тело запеленало визжащего от ужаса солдата красной пенящейся нитью и уволокло за собой, догоняя сородичей.

Мы стояли возле ворот в другое пространство. Солдаты передумали с нами воевать, а госпожа полковник, разъяренная фурия, пожирала нас взглядом. Они лежали на песке, отдыхая. Дневной переход под дулами автоматов и клыками груоппсов вымотал их.

– Что будем с ними делать? – спросил я Крысобоя, садясь рядом.

Марк держался в отдалении от бывших врагов.

– По большому счету их надо бы расстрелять, – ответил Марк. – Но мне это не нравится.

– Они перейдут на нашу сторону?

– Чем мы им платить будем? Гонорар гоевинский на десять частей поделим?

– Зачем так грубо. Гонорар наш. А им предложим два часа на разграбление виллы, – предложил я, не сводя глаз с пле­ненных.

– Это, конечно, мысль, – одобрил Крысобой. – Рената должна согласиться. За остальных не ручаюсь. Они уже провалили задание Гоевина по нашей поимке. Так что могут считать себя уволенными без выходного пособия. Надо попробовать, Ларс.

– Откуда ты знаешь Ренату? – полюбопытствовал я.

– Доводилось с ней работать. Рената Музыкантская универсум в своем роде. Единственный вольный охотник‑женщина. Я с ней в одной компании усмирял восстание на Сарракше. Нам дали заказ на голову предводителя по­встанцев. Его мы убрали. А потом эта политиканская крыса лорд Джудд, представитель Объединенной Земли от Европейского союза, нашел в наших действиях что-то негуманное, незаконное, и меня с Музыкантской отдали под суд. Уж не знаю, с кем Рената переспала, но с нее обвинения были сняты, а мне восемь лет впаяли. Так что я без трех минут бывший зэк. Это мое первое дело после заключения. Знаешь, как было тяжело получить лицензию с таким клеймом в биографии…

Солнце упало за край.

Звезды засверкали в черном бездонном небе.

Повисло молчание.

– Ты куда пропал? – спросил я.

Крысобой усмехнулся:

– Не спалось. Тут шум какой‑то. Я на бархан взобрался. Глянул. Груоппсы. Тут меня и осенило, что нас на Фрагал занесло. Я к ним подошел. Пообщаться. Немного по‑ихнему говорить могу. А пока трепался, тебя уже прихватили. Я-то сразу смекнул, что это нашего магната людишки. Ну, думаю, пусть до врат доведут, а там Ларса Русса отобью. А когда вы на привал остановились, после твоей клоунады… Снимаю шляпу, если бы она у меня была, сыграл ты профессионально. Тут еще и Музыкантскую увидел. Дальше тянуть было нельзя. Мы и налетели.

ГЛАВА 13

Ад – особая милость, которой удостаиваются те, кто упорно ее домогался.

А. Камю

С одной стороны врат надвигалась песчаная буря. Уже видны были приближающиеся смерчи, меняющие рельеф пустыни. По другую бесчинствовал дождь. Выпав из пространственного колодца, мы тут же спрятались под ветвями раскидистого дерева. Я задрал голову, ловя пересохшим ртом дождевую влагу. Я пил и не мог насытиться. Рядом на водопой встал Крысобой. Музыкантская и солдаты пялились на нас, как на сумасшедших. Никому из них не пришло в голову поделиться с нами водой из фляжек.

Утолив жажду, я утер рот рукой и довольно облизнулся. В ту же секунду мой взгляд вырвал из зарослей кустарника мраморную статую, изображавшую какого-то полуобнаженного мужика с выколотыми глазами. Видно один из местных божков. Причинное место стыдливо скрыто фиговым листочком, а вот рук у статуи не было. Уже успели отколоть. Налюбоваться скульптурой я не успел. Голова божества разлетелась мелкими осколками, полетели в стороны ветви кустарника, окружавшего скульптуру. Словно пьяный садовник, вооружившись лазерным секатором, авангардно легким взмахом уполовинил кусты. Листья взвились вверх и закружились, как пух из разграбленного курятника.

Я опрокинулся на спину и перекатился за дерево. Солдаты охраны заняли позиции в начале садовой дорожки, укрывшись за скамейками и статуями. Оценить их количество мне не удалось. Я нацелил «Шершень» на садовую дорожку и заозирался по сторонам. Крысобой раскладывал перед собой гранаты, точно пасьянс. А Музыкантская вытащила пистолет, проверила обойму и приготовилась к бою. Ее бойцы слаженно рассредоточились вдоль садовой дорожки, готовясь к сражению.

Никто не ожидал, как Рената закричала:

– Не стрелять! Не стрелять!

Крысобой вздрогнул и злобно покосился на свою бывшую пассию. Он оставил в покое гранаты и вытянул из-за пояса пистолет класса «Кактус», намереваясь всадить в женщину всю обойму игл.

Я зашипел на Марка. Он меня услышал, спрятал «Кактус» в разгрузку, и вперился в Ренату, ожидая подвоха.

– Ребята, это я, полковник Музыкантская! Прекратить стрельбу! Мы ведем пленных для Себастьяна Гоевина! – разорялась Рената.

Охрана усадьбы ее похоже не слышала, и на нас продолжал литься стальной дождь.

– Кончайте стрелять, дебилы недоношенные! Мать вашу драную! – сменила тактику Музыкантская.

Новая тактика подействовала. Стрельба стихла и на садовую дорожку вышли охранники с оружием, смотрящим в землю.

– Поднимайте свои тощие зады, шакалы! – прокричала нам Рената.

Крысобой недовольно зарычал, бросил короткий взгляд на гранаты. Велико было искушение забросать ими охранников. Потом спустить штаны с Музыкансткой, да всыпать ей от души по голому заду, но он справился с собой и поднялся с земли. Я задвинул «Шершень» подальше в кусты, но так чтобы потом можно было найти, встал и демонстративно заложил руки за спину.

Шустрый рядовой из нашего отряда подскочил ко мне и воткнул дуло автомата мне между ребер. Потом несильно толкнул на дорожку.

Что-то должно было произойти.

Я чувствовал движение воздуха, наполненного предвкушением приближающейся смерти. Под конвоем мы приблизились к охранникам, сверля спину Ренате. Их было двадцать человек. По два выстрела на каждого. Раз плюнуть!

В подставу со стороны Музыкантской я не верил. Она конечно баба хитрая, и явно что-то задумала. Только вот расставила ловушку не на нас. Скорее мне с Марком в ней уготована роль ядовитых пауков. Только вот Крысобой не был так оптимистично настроен. Он уже жалел об оставленных гранатах и готовился дать решительный бой. Если он разойдется, то может всех тут положить.

– Лейтенант Козлов, – козырнул Ренате старший по званию.

– Полковник Музыкантская, – ответила она. – Какого хрена палите без разбору? Что, форму не разобрали?

– К нам поступило сообщение, что группа террористов готовится прорвать периметр. Они могут быть одеты в форму гвардии, – доложил лейтенант.

– И вы конечно же решили валить всех сразу. А «свои-чужие» потом разбираться. Кто-нибудь еще проходил?

– Один человек пытался пробраться сквозь сад. Вторая рота его обезвредила.

Я торжествующе посмотрел на Крысобоя. Конкуренты сокращаются на глазах. Мрут как мухи. Теперь их осталось трое.

– Бдите, лейтенант. В этот раз, что называется, пронесло. Но в другой раз может пронести мимо толчка. Вольно.

Лейтенантик расслабился и тут же получил пулю в голову от Ренаты.

Защелкали выстрелы. И в считанные секунды все охранники полегли на садовую дорожку. Даже Крысобой успел выхватить «Кактус» и разнести веером игл лицо ближайшего бойца в лохмотья. Мне же пострелять не удалось.

Врага было не жалко. Его единственная вина заключалась в том, что он продался не тому человеку. Гоевин преступил закон, а они защищали его. В конце концов, знали, на что шли. За повышенную опасность еще и прибавку к зарплате получали, а за каждого убитого охотника премию.

Моя совесть была чиста.

Ударом ноги я пробил горло мужику справа, а левому сломал шею.

ГЛАВА 14

Солдат – просто фигура в сложной игре, которую ведет правительство, и когда он поймет это и выйдет из себя, как правило, будет поздно.

Джо Холдеман. 11 тезисов военнослужащего Холдемана

Взобравшись по руинам крыльца, я ухватился за порог и втянул себя в дверной проем. Закрепив спасательные тросы, я сбросил концы вниз и помог подняться Крысобою и Ренате. Стоило мне сделать первые шаги по треснувшему паркетному полу, как я схлопотал в зубы солдатским ботинком, подкованным стальными гвоздями. Признаться честно, это меня разозлило. Я отшатнулся назад и чуть было не сбросил Крысобоя вниз. Марк отпихнул меня в сторону и выстрелил из «Кактуса» в лицо охраннику. Мужик свалился на пол, а из-за его спины выросли еще трое, готовые к стрельбе. Я нырнул на пол, уходя с линии огня, и очередью «Шершня» положил всю тройку.

Усадьба выглядела шикарно. Целый дворец посреди леса.

– Радушная встреча. Ничего не скажешь, – вздохнул я, поднимаясь с пола.

– Надо разойтись, – предложил Крысобой.

– Встретимся на втором этаже! – крикнула Музыкантская, уходя в правый коридор.

Через минуту защелкал «Шмель», вступая в перебранку с автоматическими сородичами.

– Ну, что, – посмотрел я на Крысобоя, – если я первым найду Гоевина, гонорар пополам.

– По рукам.

Мы разошлись. Я выбрал центральную анфиладу, прошел несколько залов насквозь, но не увидел ничего примечательного, кроме роскоши, картин и старинной мебели. Наконец, я очутился в комнате, занятой коллекцией средневекового орудия, но тут меня ждал тупик. Дверь, в которую я вошел, за моей спиной захлопнулась. А другого выхода я не видел.

Внезапно я уловил позади себя резкое движение, обернулся, приседая, и вовремя. Надо мной пронеслось массивное лезвие меча. Этого мужика я где-то уже видел. Уж больно знакомая у него морда. Но разбираться в подробностях предыдущей нашей встречи времени не было. Он очень хотел меня убить и уже замахивался для нового удара. Я сжал пальцы на правой руке, и плазменное жало «Змея» пронзило его насквозь, выжигая в животе дыру. Его глаза выпучились в удивлении, и он упал. Теперь я вспом­нил, где я видел его. Он был одним из свиты царька, поселившегося в отеле, где я проживал. Я поднимался с ним в лифте. С ним и Крысобоем.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Хлопки за моей спиной.

Я обернулся.

Посередине зала стоял человек в простой рубахе навыпуск и в шароварах. Он хлопал в ладоши. С левой руки у него свисали зеленые четки, а у пояса болтался меч.

– Браво! Браво! Браво! – промурлыкал человек.

Этот смазливый кошак и был тем царьком, а также одним из оставшихся в живых охотников.

– Ты уже нашел Гоевина? – спросил я, направляя на незнакомца раструб автомата.

– Нет. Мы только успели войти, а тут вы бомбанули крыльцо.

– Ну, значит, тебе и не суждено.

– Ты не выстрелишь, – прокурлыкал царек.

Ну, вот, еще один маньяк телепат выискался. Он говорил как-то с придыханием, похоже пытался меня загипнотизировать и бросить оружие, после чего отсечь мне голову. Как же ему должно быть обидно, что на меня весь этот гипноз не действует. Не внушаемый я.

Но хоть и не внушаемый, а пристрелить кошака не удалось. По банальным причинам. Патроны кончились, а от пистолетов я еще в пустыне избавился, как от ненужного барахла.

Я отбросил в сторону автомат и огляделся по сторонам в поисках подходящего оружия. «Змей» мне вряд ли мог помочь. Сегодня я его активно использовал и заряд аккумулятора после последнего выстрела равнялся нулю. В двух метрах от меня на стене висела секира, но до нее еще допрыгнуть надо, а царек уже вырос передо мной и собирался отрубить голову.

«Не везет мне как-то с оружием», – подумал я, уклоняясь от смертельного выпада.

И тут я вспомнил, почему у меня ботинки такие тяжелые.

Не давая царьку роздыху, я активировал спрятанные в подметке ботинка лезвия, подпрыгнул и рассек охотнику конкуренту горло. Он выронил меч, который я тут же подхватил, попытался зажать рану, но руки не дотянулись до шеи и упали. А вслед за ними рухнуло тело.

Одним меньше.

Теперь бы только найти выход. Он оказался внутри холста, прямо в полотне венецианского художника, а ведь с первого взгляда не различишь, да и со второго тоже. Я шагнул внутрь картины и обнаружил за ней винтовую лестницу. Поднявшись по ней, я увидел новую дверь. Толкнул ее и отпрянул в сторону. Ожидал шквал огня, но его не последовало. Меня никто не встречал. Никто не пытался расстрелять меня из автомата, прикончить пистолетным выстрелом в голову, или просто наделать мне дырок в животе мечом.

Я вошел и оказался в пустой темной комнате. Посредине одиноко стоял стул, напротив него висела видеопанель. И больше никакой мебели. На стуле сидел грузный седовласый мужчина в просторном сером балахоне и коричневой накидке. Лица его я не видел. Осторожно я попытался его обойти, но в этот момент в комнату через другие двери ворвались Крысобой и Музыкантская. Тут же вспыхнул свет.

– Ларс, ты как?! – крикнул мне Марк. – А это что за перец?