Рождение королевы

Пролог

Жëлтоглазая хозяйка перекрёстков зло и недовольно хмурилась. Чувствуя настроение древней богини, ветры вокруг неё ярились и забрасывали камни небольшой площадки перед несколькими арками, за которыми клубилась тьма пустоты, мелким колючим снегом.

Но ни один волосок из струящихся живой тьмой локонов не выбился и не мешал древней думать.

А размышления её были не радостными. Время текло, словно вода. Всё менялось, всё ускорялось. И вместе с тем... Всё мельчало. Даже герои перестали быть теми, о ком сами боги слагали легенды, ради кого вступали в горячие споры, к кому спешили на помощь. И чья судьба порой способна была даже смертного сделать богом.

Что гении, что безумцы всё больше походили на жалких фигляров. А человеческие желания уже не удивляли ни дерзостью, ни силой. Всю человеческую душу, а вместе с ней и жизнь, заполняла сырая, промозглая серость. Как будто в человеческом сердце осталось место лишь для уныния и убогого смирения. Не того, с которым стойко переносят невзгоды. А того жалкого и ленивого, с которым принимают всё несбывшееся. Которым оправдывают собственное нежелание что-то менять и страх перед ценой любых изменений.

- Человеческие души стали похожи на очаг в брошенном доме, где перестали разводить огонь, - задумчиво произнесла она в пустоту. - Трясутся в своём холоде обыденности, боясь бороться даже за себя. Выбирают свою тусклую и бесцветную повседневность.

Она опустилась на появившийся из тумана трон и застыла, размышляя о чём-то неведомом. Лишь иногда разочарование сменялось на мечтательность воспоминаний на её лице. Хозяйка перекрёстков медленно погружалась в небытие. И пелена серого тумана, все больше и больше окутывала её обиталище, уплотнялась, превращалась в лохмотья пыльной паутины.

И вдруг тишина этого места сменилась громом сотен разбитых зеркал. Сам воздух задрожал, зазвенел. Ярким пламенем цитринов вспыхнули почти уже окаменевшие глаза. Ироничная улыбка поползла по бледным губам, заставляя проявиться лукавые ямочки на щеках любимой внучки титанов.

- Месть? - нарушил тишину заинтересованный голос богини. - Месть и разрушение... Хм, а это может быть забавным.

Глава 1

Северная провинция Лангории.

1103 год от Земельной Хартии.

Уже вторую неделю без остановки лил ледяной дождь, покрывая толстой скорлупой льда всё, до чего мог дотянуться. В северных землях Лангории это время называли осенью. Жизнь здесь кипела коротким и прохладным, но солнечным летом. И зимой, когда поверх корки льда ложился слой снега, настолько толстый, что ланарцы, так называли себя коренные жители этих мест, прорывали в нём для себя тропы и целые туннели, по которым и ходили, и даже ездили на морах. Северных оленях.

А вот осенью все сидели по домам. Ледяной дождь проникал всюду, и под одежду, и под крышу дорожных повозок. Долгая осенняя дорога была верной приметой скорой и тяжёлой болезни, после которой порой и сами северяне не вставали с постели. Если же такая дорога выпадала горианину, жителю южной части королевства, то северяне сочувственно хмыкали, что это путь в один конец, и советовали не тратить зря времени, а сразу ехать в долину душ. А то собирай потом по весне всех этих помëрзших, жги, да тащи тяжёлую каменную урну с прахом в выбитую в скале каменную нишу. Можно подумать, что у порядочного северянина больше дел по весне нет!

Сейчас же даже северяне отводили взгляд от большой дорожной повозки из тёмного дерева с королевским гербом на двери, суеверно боясь встретиться взглядом с умирающим. Эта повозка проезжала через пограничный город уже в третий раз, и в отличии от первых двух, юная королева Ренерель Сансорийская даже не показывалась из повозки.

- Можно кувшин молока и немного мёда, - попросила пожилая служанка, скидывая целый ворох платков и плащей, в который куталась, чтобы спастись от ледяного дождя, и положила на стол перед хозяином местной таверны золотой.

- Убери свои деньги, дурная женщина, - скривился хозяин. - С золота мертвеца налог своей жизнью платят. А хозяйка твоя, поди в посмертии уже как недостача числится.

- Да уже и не встаёт, и не садится. - Тяжело вздохнула служанка. - Жар не спадает, бредить уже пару раз начинала. Бонни свою зовёт. Кормилицу, с которой её из Сансории привезли. Да только умерла та кормилица. Уже с год как. То ли от старости, то ли от яда. И такое говорят. И ведь ни одной ведьмы по дороге. Может хоть помогли бы.

- Да тьфу на тебя! Вздумала в моей таверне ведьм поминать! - махнул в сторону служанки полотенцем мужик. - Прям сидит тебе ведьма на обочине и ждёт, когда королева мимо поедет! А то ты не знаешь, что будет, если прознают, что баба ведьмовством да целительством занимается! Мигом рыцарский орден нарисуется, а потом спустя пару-тройку недель на главной площади жгут или топят. Только лица у тех ведьм такие, что видать им любая смерть милее орденских застенков! Эй, Ольф! Молока вскипяти, да мёда добавь три, нет, четыре полных ложки.

- Благодарю, - поклонилась ему служанка, прижимая руку к груди. - Может хоть так легче станет...

- Да чего уж там, - махнул рукой хозяин. - Королеве чтоб легче стало, нужно не мёд, а яд добавлять... Вот ведь судьба досталась! Только хочешь или нет, а донашивай, что есть. На другую не сменишь.

Глава 2

Пожилая служанка осторожно поставила пузатый кувшин с горячим молоком на небольшой, откидывающийся столик.
- Дорожный столик, - тихо хмыкнула она. - Название одно. Доска на крюках и подпорка.
Недовольно морщась она поглубже затолкнула вылезшие от дорожной тряски из щелей комки мха обратно. Повозка была такая старая, что служанка в каждом скрипе слышала мольбу пустить на дрова. Хорошо, что хоть крыша не текла. Но других вещей, новых и дорогих, у королевы не было.
Служанка тяжело вздохнула, бросив быстрый взгляд на свёрток шкур на лежанке в другом конце повозки.
- Ваше величество, - тихо позвала она, подкидывая деревянных брусочков в жаровни, и натягивая на лицо улыбку. - Давайте я помогу вам подняться? Попьëте горячего молочка, да с мёдом. Сразу легче станет!
Она подошла к королеве и едва удержалась, чтобы не вздрогнуть. Впервые за несколько дней глаза королевы были открыты.
- Благодарю, Эмма. Помоги мне подняться, - голос королевы звучал чем-то средним между хриплым карканьем и скрипом двери.
Служанка почти что сама посадила её величество, в который раз удивившись её худобе и тому, как быстро королева потеряла в весе. Да и то сказать, шутка ли, уже третью неделю в дороге, а жар не спадает больше десяти дней. Эмма знала, что лихорадка после ледяного дождя уносила взрослых и сильных мужчин за несколько дней, ну самое большее неделю. А юная, девятнадцатилетняя королева, не смотря на своё хрупкое и изящное телосложение боролась куда дольше.
- Это городок перед перевалом? - спросила королева у служанки.
- Да, ваше величество. Выезд на дорогу к перевалу перекрыт. Из-за дождя подъём обледенел. Пока каторжане не сколят ледяную корку, придётся пережидать, - рассказала ей служанка. - Вы же знаете...
- Да уж, - дёрнула уголком губ королева, делая большой глоток.
Путь её величества лежал в замок лорда-протектора Северной провинции. Правда находился он за перевалом, ограничивающим северные земли естественной преградой. На этой горной границе останавливались и ледяные дожди, и лютые холодные ветра. Когда-то именно этот перевал был единственным путём из воинственной северной горной Ланарии в соседнюю, более южную и разжиревшую на торговле Горианию.
В память о тех временах по обе стороны перевала осталось немало военных замков и крепостей. В основном в руинах. Но Тиесдол, бывший когда-то пристанищем для пограничной стражи, был восстановлен и превращён в настоящий дворец за крепостными стенами.
Война казалась бесконечной, пока два короля не решили, что этот спор пора заканчивать. На большом архипелаге, по их мнению, было слишком мало места для двух королевств. Король Ланарии бросил все свои войска на прорыв линии обороны горианцев, состоящей из двух десятков замков и соединяющих их стен. Многие замки пали и были разрушены. Тиесдол ещё удерживал свои позиции, но крылья вражеской армии опасно смыкались вокруг, грозя осадой.
Понимая это защитники Тиесдола бились не щадя ни врагов, ни себя. Битва кипела не останавливаясь два дня. За это время король Гориании успел привести к Тиесдолу свои корабли. Ещё через сутки битва затихла сама собой. Король Гориании, бывший уже в летах, застудился во время морского перехода вдоль побережья, а потом ещё и высадки своих войск. А король Ланарии был тяжело ранен. Да ещё и немного потоптан боевыми оленями собственного войска.
Будучи оба при смерти, короли вдруг начали ценить жизнь. И озаботились тем, что скажут о них потомки. Решение векового спора было найдено. На виду у всех, посреди поля поставили алтарь. К нему на носилках принесли обоих королей, в которых только неизвестными и неодобряемыми рыцарями орденов зельями поддерживалась жизнь. Но кого и когда интересовало мнение рыцарей со всеми их орденами, когда решалась судьба мира? На самом деле всего лишь архипелага, но спорить с двумя королями никто не стал.
Со стороны перевала к алтарю прибыл на своём олене единственный сын и наследник холодной Ланарии, из ворот Тиесдола шла дрожащая от холода и страха принцесса Исмерельд, единственный ребёнок своего отца. Две страны объединились в одну на равных условиях, с общими законами и троном. А вот облизывающимся в сторону истерзанных войной королевств соседям, пришлось этим и ограничиться. Керальт и Исмерельд не только стали источником вдохновения для менестрелей, история их жизни была почти сказочной, а о силе их любви помнили и после их смерти.
Исмерельд оказалась любопытна и увлечена морем. Корабли, что переломили ход сражения при Тиесдоле, принадлежали юной принцессе. Это было её развлечение. Под её же покровительством, мореходы объединённых королевств искали новые морские пути, что сокращали время доставки товаров и морской добычи.
А дальше... Керальт был далёк от военного дела. Нет, с какой стороны садятся на оленя он знал. Но душой стремился ближе к цифрам, чем заслужил недовольство отца, прозвище Гоблин и благодарность нескольких поколений жителей Лангории. Приняли юные король и королева почти успевшие взаимно уничтожить друг друга земли. А передали потомкам сильное и процветающее королевство, над которым трудились рука об руку двадцать лет.
Они и умерли в один день. Король тяжело заболел, а его жена никому не позволила ухаживать за мужем, не смотря на опасность.
Спустя века, между Лангорией и Сансорией чуть не вспыхнула война. Второй женой короля Сансории была аристократка с лангорнийскими корнями. Ей принадлежали три мелких острова лангорнийского архипелага. После её смерти, король Сансории посчитал их своими землями, король Лангории признавать этого не хотел, хоть и понимал, что право не на его стороне. Чтобы не допустить войны ещё и между собой, оба королевства и так воевали, спорный вопрос решили хорошо известным истории способом.
Вторая жена сансорийского короля умерла в родах, подарив ему дочь. В Лангории рос принц... Спорные земли объявили приданным юной принцессы Ренерель Сансорийской.
Королева откинула голову на стенку повозки. Даже такое небольшое усилие, как держать голову во время питья, для неё было сейчас непосильной задачей. Эмма суетилась, то поправляя тяжёлые шкуры, которыми только и спасалась королева от холода, то переставляя жаровни.
- Эмма, о себе не забудь. Тебе самой нужно тепло, а ты все жаровни передвинула ко мне. - Прохрипела королева. - Отдохни и поешь.
Королева сделала ещё один глоток и прикрыла глаза. Она не стала говорить, что никакой жаровней не прогнать лютого холода, что прятался в её сердце. Её величеству казалось, что она чувствует, как этот холод начал медленно расползаться по её венам, изгоняя из её тела жизнь.
Юная, но измождëнная дорогой и болезнью королева вспоминала... Уже не мучая себя вопросами, и придирками. А просто вернулась в дни далёкого детства. И даже служанка, осторожно протиравшая исхудавшее и пропитавшееся зловонным потом болезни тело водой с уксусом, не могла отвлечь её от образов тех дней.

Глава 3

Король Арфес Сансорийский находился у власти уже более пятнадцати лет, когда его супруга, королева София скончалась после почти года болезни.
Надо отдать должное королю, никто не мог упрекнуть его в неверности или невнимании к королеве. Даже когда она болела, король уступил ей королевскую опочивальню, а сам спал в переделанном под спальню закутке в смежной со своим кабинетом комнате.
Его величество отходил положенный двухлетний срок траура, ничем не оскорбив память своей супруги. Тем более, что королева подарила ему шестеро детей. И все они были мальчиками. Выжили к сожалению не все. Старшие близнецы, Сильвер и Гальяно.
А вот после окончания траура король женился второй раз. Супруга короля, хоть и считалась почти безземельной аристократкой, не считать же какие-то острова на севере чужой страны, осталась единственной наследницей нескольких серебряных рудников. И не смотря на то, что была почти ровесницей сыновьям короля, с согласием на брак с королём не тянула. А вскоре порадовала двор новостью о скором рождении ещё одного наследника.
Но короля ждало огромное разочарование. Родилась дочь. А новая королева умерла на третий день после родов от родовой горячки. Более король не женился.
Маленькая принцесса была окружена роскошью и слугами. Но король не скрывал, что рождение дочери его не слишком радует. А братья едва терпели. Когда принцесса начала говорить, и достигла возраста, когда уже можно было начать обучение, отец с радостью отправил её в сверкающую обитель.
В Сансории отношение к ведьмам-знахаркам было несколько мягче, чем у соседей. Они могли спокойно жить под защитой вот таких обителей, которые строили из каменных гранитных блоков. И на солнце они сверкали, что делало их видимыми издалека. Сюда обращались за помощью в лечении, сюда отправляли престарелых или малолетних родственников, под присмотр, делали щедрые пожертвования. В общем, обители не нуждались.
Девочка росла среди книг и наставниц, а также бывших королевских вельмож и старух-аристократок. Для которых её высочество была отдушиной и заменой собственных детей и внуков.
Когда её вызвали ко двору отца и сообщили, что она выходит замуж, принцесса не противилась. Хотя король и ожидал протестов и требований. В конце концов, помимо тех злополучных островов, матери Ренерель принадлежали и рудники, бесперебойно поставляющие серебро в казну.
Но принцесса уже нарисовала в своих мыслях повторение истории Керальта и Исмерельд, только со своим участием. Ведь она не просто выходила замуж за принца. Её жених был потомком героя любовных баллад и носил имя своего славного предка.
Невесту, а было ей на момент свадьбы четырнадцать лет, не удивило и не насторожило отсутствие жениха на встречи сансорийского корабля в порту, и позднее его высочество не изъявил желания познакомиться с невестой. Она просто с нетерпением ожидала дня свадьбы, боясь, что портреты приукрасили двадцатидвухлетнего принца.
В день свадьбы её высочество медленно шла к алтарю, стоявшему на специально построенном для этого за стенами столицы помосту. По традиции Лангории королевские свадьбы проводили в чистом поле, у всех на виду. Её путь был застелен белым шёлком, а платье было настолько густо вышито серебряной нитью, что ткань не гнулась и само платье было неимоверно тяжёлым. Не менее тяжёлая корона давила на голову. Оттого, боясь споткнуться или уронить с головы венец, её высочество шла очень медленно. А тринадцать ступенек помоста до жениха стали настоящим испытанием.
Его высочество, принц Керальт Лангорийский, стоял на помосте лицом к алтарю, и спиной к идущей по шёлку невесте. Весь свой путь её высочество смотрела на широкие плечи, обтянутые таким же затканным серебром, как и ткань её платья, камзолом, и гриву чёрных волос, падающих на эти плечи.
- Вы не посмотрите на меня? - тихо спросила встав рядом с женихом принцесса.
- Нет ни смысла, ни желания, - холодно бросил принц, продолжая смотреть перед собой.
- Я вот-вот стану вашей женой, - посмотрела на красивый профиль, совсем как на портретах, принцесса.
- К несчастью, это неизбежно, - тем же тоном ответил принц.
Принц не взглянул на неё во время обмена клятвами, не подал руки, а с пира по поводу свадьбы и вовсе ушёл. Не явился он и в покои принцессы после.
Через два года, на охоте, король Арфес Сансорийский получил тяжёлую рану. Пытаясь доказать рыцарскую доблесть и охотничью удачу он вышел с рогатиной против загнанного вепря. Вепрь в тонкости рыцарского кодекса посвящён не был, и чести быть убитым королём не оценил. Распоров королю-охотнику живот, он смог уйти от погони и приглашение на пир по случаю удачной охоты проигнорировал.
Принцесса Ренерель, прибывшая проститься с отцом, пожаловалась братьям на невнимательность мужа, постоянное проявление неуважения и оскорбительные появления супруга при дворе с любовницами.
- И что ты предлагаешь нам сделать? - спросил её Сильвер, не снимающий доспехов и посвятивший себя военному делу. - Начать войну с Лангорией из-за того, что твой муж задирает не только твою юбку?
- Это дела другого королевства. Если ты сама не заслуживаешь уважения мужа, то чем мы можем в этом помочь? - добавил второй брат, друг торговцев и сборщиков податей.
Вернулась в Лангорию её высочество с пониманием, что видимо муж просто не увидел, насколько она хорошая. А она этого и не показывала. И пока старый король Лангории был жив, а её братья делили престол, почти развязав в Сансории гражданскую войну, её высочество как могла угождала еле терпящему её супругу. Результат оказался прямо противоположный ожидаемому.
- Я думал, что у особ королевского происхождения гордость и достоинство присутствуют от рождения. Кровь обязывает. А ты липнешь и стелишься как трактирная девка, - прошипел ей принц, выставляя пришедшую жену из своей спальни, где был с очередной фавориткой. - Ты мне противна. Любое вынужденное прикосновение к тебе вызывает стойкое желание помыться! Больше ни-ког-да не смей приближаться к моим покоям. Потому что в следующий раз, я велю тебя выпороть на конюшне, чтобы запомнила.
А вскоре, перешагнув через рубеж солидных шестидесяти лет, умер король Лангории. Терзаться размышлениями, как изменится её жизнь, уже не принцессы, а королевы, долго не пришлось. В ночь после прощания с королём и коронации Керальта и самой Ренерель в её спальню в окружении стражи и нескольких дворян вошёл близкий друг её мужа и новый канцлер Лангории по совместительству.
- Её величеству Ренерель Сансорийской надлежит по получению данного распоряжения не медля сдать королевскому казначею всë, принадлежащее Лангорийской короне и покинуть дворец. Конвой доставит её величество до принадлежащих ей земель, замка Эрдиндола на острове Рунгвотер. И там ждать воли короля. - Зачитал ей канцлер.
- Вы забываетесь, лорд Роттенблад. По какому праву вы наносите оскорбление особе королевской крови, врываясь ночью в мои покои? - закуталась в покрывало её величество.
- Ваше величество, - ехидно улыбнулся лорд. - На данный момент, вы лишены всех регалий королевской особы, кроме номинального титула.
- Основания? - еле сдерживала гнев её высочество.
- Как неспособная к деторождению, - с явным удовольствием сообщил ей прихвостень мужа.
- Без доказательств бросаться подобными обвинениями, это мостить себе дорогу к плахе, от которой вас не спасёт даже король, - процедила её величество. - Всем прекрасно известно, что его величество игнорирует свой долг мужа и короля. И не провёл на супружеском ложе ни единой ночи. Так что странно говорить о моём бесплодии.
- Странно, ваше величество, что вы обсуждаете подобные темы с посторонними мужчинами. При страже, ни один из которых даже дворянином не является, - скривился лорд Роттенблад, словно наступил в нечистоты. - Но раз вам не присуща даже обычная женская скромность... Для таких выводов, его величеству не обязательно... Посещать вас. Достаточно знать, что у вас ни разу со дня приезда не было обычных женских кровей. А ведь именно ежемесячное женское недомогание говорит о том, что женщина может подарить своему мужу дитя.
- Что? - возмутилась столь наглой лжи её величество.
- Именно так, - вышла из тени главная фрейлина королевы. - Я ни разу не была свидетельницей наступления женского недомогания у королевы, хотя и назначена её главной дамой королём Густавом ещё задолго до дня приезда её величества в Лангорию.
- Леди Роттенблад... - задохнулась от подобной наглости королева.
- Ваше величество, кто-то может опровергнуть мои слова? Хотя бы кто-то из служанок? - посмотрела на своего младшего сына леди-фрейлина с улыбкой. - Ведь из-за вашего капризного нрава и вечного недовольства во дворце не найти служанку, которая вам бы не прислуживала.
- Так вы же сами их постоянно меняли, - ещё пыталась возражать королева, уже понимая, что проиграла.
Ни одна служанка не продержалась рядом с ней больше месяца, любого, кто проявлял к ней доброту тут же удаляли от неё. А Бонни, её няня, умерла гол назад.
Всё также стоя в ночной рубашке и завёрнутой в покрывало, её величество наблюдала, как выворачивают ящики её секретера, шкатулки, забирая всё, что принадлежало ей.
- Не сметь! - ударила она по рукам леди Роттенблад, когда та взяла в руки брошь-фонтан с изумрудами. - Всё, что принадлежит Лангории. Драгоценности моей матери, подарки моего отца и то, что я привезла с собой Лангории не принадлежит.
- Вот как, - протянул канцлер неприятно усмехнувшись. - Хорошо. Пусть остаются у вас. Но вот ткань вашей сорочки Лангории принадлежит. Верните.
Пережив и это унижение, её величество покидала дворец в одной из тех сорочек, что были с ней в день приезда и чудом сохранилась. Она была безбожно ей мала, открывала ноги, трещала при каждом шаге на бёдрах и почти расползалась на груди.
Неизвестно из каких забытых уголков конюшни появилась старая дорожная повозка, на дверцы которой прибивали герб Лангории еще сансорийские мастера. Но внутри повозки стояли три небольших сундука, в которых хранилось всё, что осталось у королевы. Всё, что никоим образом не принадлежало Лангории.
- Запомните этот день, ваше величество. Пусть он послужит вам хорошим уроком, - издевательски окинул её взглядом канцлер.
- Я запомню, - пообещала королева. - И вам при случае напомню.
- Обойтись без пустых угроз не смогли? - фыркнул лорд. - Сидите на своём обледеневшем болоте и ждите распоряжений короля. Когда его величество примет решение, вам его передаст лорд-протектор северных провинций.
- Ваш старший брат, не так ли? - вспомнила королева.
Отвечать опальной королеве канцлер посчитал излишним.

Глава 4

Ещё одно унижение ждало королеву рядом с повозкой. Ей не выделили ни слуг, ни охраны. Возница, поводивший плечами, разминая их, потирал широкие полоски стëртой кожи на запястьях. Рене бросила взгляд чуть в сторону, недалеко стояла наковальня. А рядом с ней валялись старые кандалы. Да и сам возница выглядел так, словно по пути из подворотни на виселицу свернул не туда.
И видимо, чтобы у её величества исчезли последние сомнения, кисти рук возницы украшали клейма, перекрывавшие какой-то рисунок на коже.
Куча каких-то тряпок на подножке зашевелилась. Пожилая, а может казавшаяся такой из-за измождëнного вида женщина сползла с подножки, которую использовала вместо сиденья, и поклонилась. Простое действие заставило её скривиться.
- Ваша повозка готова, вам пора отправляться в путь. Дорога не из близких, - поторопил её канцлер, глумливо улыбаясь.
Королева молча окинула двор внимательным взглядом, запоминая этот момент. Насмешливые и стыдливо опущенные взгляды стражников. Видно не всем такое было по нраву. Её величество запоминала. И стражников, и канцлера, и толпу разряженных, словно на бал, придворных дам.
Всё также, не произнеся ни слова, она села в повозку.
- Присаживайтесь, - остановила она свою новую служанку, когда та собиралась закрыть дверь повозки. - Ночь выдалась для всех беспокойной, да и холодно снаружи будет. Так что располагайтесь.
На сиденье лежало подбитое мехом покрывало. Пыльное, мех свалялся. А бархат полинял. Но оно было сухим, без дырок и тёплым. А главное, в него можно было завернуться с ногами и головой. Что её величество и сделала.
- Предлагаю вам последовать моему примеру, - предложила она спутнице. - Если конечно вас не смущает вышитый сансорийский герб. Как ваше имя?
- Эмма, ваше величество, - представилась служанка.
- Эмма? - удивилась необычному имени королева.
- Я с севера, с острова Рунгвотер. Недалеко от старого Эрдиндола небольшое селение. Там я и родилась. И выросла. Для наших мест, у меня обычное имя. - Всё ещё неуверенно, но развёрнуто отвечала женщина.
- У тебя очень правильная речь. Ты обучена грамоте? И почему ты здесь? - пыталась беседой отвлечься от лезущих в голову мыслей королева.
- Дед научил, он сборщиком был. А потом уже без дела сидел. Какие подати с нашего селения? У нас даже кузня почти не работала. - Рассказывала служанка королеве. - А когда просили о помощи, нам говорили, чтобы спрашивали со своего сюзерена. Но как оказалось, это было не самое плохое время.
- Начались совсем тёмные времена? - уточнила королева. - И когда?
- Когда вы вышли замуж за принца, ваше величество. Нас включили в перечень северных провинций. А на севере давно хозяйничают Роттенблад. - С явным сожалением произнесла Эмма. - Когда моя семья совсем не смогла платить положенные сборы, я пошла работать в погашение долга. У нас старые родители, брат привёз тогда себе жену. Молодую и красивую. А я замуж не вышла, не за кого. И побоялась за жену брата. Что потребуют её. Но чем больше я работала, тем больше рос долг. Ведь сборы надо отдавать раз в полгода, меня обеспечивали едой и одеждой. А работа у меня не очень ценная. Меня поставили прачкой.
- И чем же ты так разозлила хозяев? - спросила королева, замолчавшую служанку.
- Леди Одетта потеряла брошь, - замялась служанка. - Она сказала, что оставила её приколотой на ночной рубашке. А рубашку кинула в корзину, в которой вещи приносили мне. Но её там точно не было. Я платка никогда себе не взяла. Очень дорогая вещь, жемчуг и рубины. Я думала, что меня забьют насмерть. Но...
- Отправили умирать медленно, прислуживая опальной королеве, - впервые обозначила своё положение её величество.
И тут королева ощутила, как внутри всё сжимается до болезненного хруста от понимания... Жемчуг и рубины, символ невинности и крови в Лангории. Ещё отцом её мужа был заказан такой гарнитур, состоящий из тиары, колье, броши и серёг. Муж должен был преподнести его ей на утро после брачной ночи. Но эти украшения так и не покинули королевской сокровищницы. По крайней мере, так думала королева до слов Эммы.
Одетта Роттенблад была младшей из троих детей лордов Роттенблад, и единственной девочкой. Леди Одетта была яркой красавицей-блондинкой с глазами цвета чистого летнего неба. И уже несколько лет считалась не только первой красавицей Лангории, но и самой неприступной красавицей королевского двора.
Как оказалось, неприступность Одетты Роттенблад имела весьма веские основания. И смысл интриги, что провернули её мать и брат, становился для Ренерель ясным и очевидным. В том, что её супруг прекрасно осведомлён о делах своего канцлера, её величество не сомневалась. А своего увлечения младшей Роттенблад он и не скрывал. Даже на одном из последних балов он пригласил на танец открытия не жену, как должен был, а Одетту.
- Думаю, что приколол эту брошь к ночной сорочке Одетты тот, кто её подарил. Король. И конечно, потеря такого подарка может привести к весьма печальным последствиям. - Произнесла королева, прикрывая глаза.
Мысли в голове метались золотыми рыбками в фонтанах далекой Сансории. Вот и все ответы на вопросы о собственной судьбе. Как быть и что делать. Похоже, что делать ничего не придётся, так как её, королевы, не будет. А вместе с ней и тех, кого не жалко, но кто может лишнего рассказать.
Размышления под лёгкую качку сменились ожиданием. Ведь не зря же её отправили в путь ночью и даже без видимости охраны. Каждое торможение или прыжок на кочке она воспринимала как начало. Вот-вот распахнëтся дверь повозки, и её казнят без оглашения приговора. Иначе она воспринимать то, что происходит не могла. Но ничего не происходило.
- Да сколько можно! Неужели и капли чести не осталось у моих палачей? Что же так тянут? - думала королева.
Она уже устала ждать, да и качка после событий уже приходящей ночи изматывала. Да и доносящееся размеренное дыхание Эммы заставляло даже немного завидовать. Её величество и сама не заметила, как её сморил сон.
А разбудили её голоса за стенами повозки и яркий солнечный свет, пробивавшийся в повозку сквозь щели.
В одном голосе она узнала Эмму, второй, мужской с хрипотцой, явно принадлежал их вознице.
- Это не та дорога, что ведёт к перевалу! - указывала мужчине отважная Эмма, её величество спорить с ним не рискнула бы.
- Конечно не та, - услышала королева смешок. - На той бы мне вспороли брюхо и выпустили бы кишки, а тебе и твоей хозяйке свернули бы ваши тощенькие птичьи шейки. В конце. А мне такие развлечения не по душе.
- Да неужели? - фыркнула Эмма.
- А то! Как жрать-то с кишками наружу? - решил по своему истолковать вопрос служанки возница.

Глава 5

Королева потёрла глаза и похлопала себя по щекам, чтобы прогнать остатки сна. Завернулась в покрывало так, что оно стало напоминать тогу послов из земель далёкого юга, и вышла из повозки.

- Доброе утро, Эмма. И, конечно, вам...? - её величество выразительно посмотрела на возницу.

- Кроули, Кроули Крофорд, ваше величество. - ответил возница.

- Благодарю за то, что вы приняли решение спасти наши жизни, - улыбнулась королева и, видя удивлённый взгляд каторжника, решила пояснить. - Я пришла к тому же выводу, что и вы, ещё во дворе королевского замка. И если честно, то очень боялась уснуть. Всё ждала нападения. Вы так удивлены, но позвольте, я королева, а не дура.

Возница буркнул что-то, что Ренерель расслышала, как слова сомнения в том, что одно исключает другое.

- Это конечно не трапезная зала, - сказал Кроули, кидая на бревно что-то, вроде свëрнутого одеяла. - Но всё же удобнее, чем стоя или сидя на земле.

- А могу я узнать, где мы, и откуда вся эта роскошь? Не думаю, что канцлер позаботился о том, чтобы нам было чем развести огонь в дороге, нарубить дров или выпить горячего. Не говоря уже о том, чтобы поесть. - Кивнула в сторону котелка с мясной кашей королева, мысленно благодаря маркизу Дорвиль.

Эта старая аристократка доживала свой век в обители, где росла королева, тогда ещё принцесса. Всю жизнь маркиза провела при дворе, она состояла ещё в свите бабушки Ренерель. И видела очень многое, включая бунты и нападения вражеских солдат.

- Запомните, ваше высочество, вы аристократка. Судьба от рождения наделила вас неизменно верным вам оружием. - Учила она маленькую принцессу. - Искренность и вежливость. Будьте вежливы со своими друзьями, и ещё более вежливы со своими врагами. Проявляя уважение к землепашцу, вы поднимаете его к себе, показываете, что понимаете его нужды и заботы, разделяете его страхи и тревоги. Вы не зажравшаяся коронованная дрянь, вы та, кто дни и ночи тратит на заботы о королевстве. А то, что повышаете налоги... Так это у него, простого землепашца, лишь его домишко и надел земли. А у вас всё королевство, где нужны мосты, дороги, хлеб бедствующим провинциям. Вежливость это ваш меч, ваше высочество. А некая доли искренности, это ваш щит.

- И насколько нужно быть искренней и вежливой? - спросила тогда Ренерель.

- В зависимости от положения, в котором вы оказались, принцесса. Чем хуже ваше положение, тем более искренни и вежливы вы должны быть, - ответила ей маркиза.

Королева всегда помнила об этих уроках. Даже сейчас она мысленно усмехнулась. Она уже давно была со всеми вежлива. Вот только искренности не проявляла даже в малом. Оттого сейчас, признавшись в своём беспокойстве, её величество поняла, о чём говорила старая маркиза. Как будто её признание стало лишь первым слоем её щита. А вот поверх легла грубоватая забота Кроули.

При этом сам Кроули не спешил начинать беседу.

- Вы тоже с севера? - сделала ещё одну попытку королева.

- Да, выше величество. Я с Моргонта. Самого крупного северного острова. И самого безлюдного. - Ответил ей Кроули.

- А вы марг или лорис? - вспомнила она обязательную приставку к имени, указывающую на род деятельности северянина.

- Я морий, ваше величество, - произнёс каторжник с таким видом, словно говорил, что он король.

Королева, помня о наставлениях живших в обители аристократов, очень много своего времени посвящала изучению законов и традиций своей новой родины. Да и так было легче переносить пренебрежение мужа. Пропадая в библиотеках, посещая башню лектория, где выступали учёные мужи или изучая своды в архивах королевского суда, она не видела поведения супруга, а значит избегала большей части унижений.

Сейчас же её глаза удивлённо распахнулись. На севере выживал только тот, кто работал на благо своей семьи и своего дома. Тот кто работал руками и производил что-то, добавлял к имени приставку лорис. Кузнецы, охотники, гончары, пекари... Их жëны и дочери до замужества были лары.

А вот те, кто работал, но продукта не производил, то есть сборщики, солдаты, управляющие чем-либо, судьи, слуги, в том числе и возницы, добавляли марг. Женщины их семей получали приставку маргана. То есть Эмма была марганой Эммой.

Но были особенные люди, те, кого магистры рыцарских орденов всё время пытались причислить к колдунам и ведьмам. Мастера своего дела, да такие, словно им сами небеса шептали, что и как делать. Мории.

- А знаки на вашей коже? - немного затаив дыхание при встрече с чудом спросила Ренерель.

- Если вы про эти, ваше величество, - провёл пальцем по старым рисункам Кроули. - То это оберëжная вязь и знаки, рассказывающие кто я и откуда. Я рудознатец, а в штольни без этого никто не пустит. Вдруг обвал? Вязь защитит насколько сможет, а если не хватит, то хоть семье сообщат. Даже если пройдёт много лет. А если вы про вот эти некрасивые клейма, то это на каторге поставили, чтоб значит знали все, кто перед ним.

- А на каторгу вас за что отправили, морий Кроули? - поинтересовалась королева.

- Говорим рудники, а слышим Моргонт. Произносим Моргонт, и понимаем, рудники. Много-много рудников. Самые ценные камни и руды добываем там. А у нас семьи, ваше величество. Большие крепкие и дружные семьи. Так выжить легче. Но эти семьи нужно кормить, - развёл руками Кроули.

- А казна забирает всю вашу добычу за бесценок, - поняла королева.

- Да вот сейчас! Кирку им поперёк глотки, - засмеялся Кроули. - Всю нашу добычу эти королевские падальщики могут увидеть только во сне. Самый ценную добычу я нёс в порты. Мне горы все тайные тропы в своём сердце подсказывали. Соберём груз, я отнесу и сбуду. Обратно иду с золотом, лекарством, книгами.

- Так вы контрабандист! - восхитилась королева.

- Жизнь заставила, - кивнул Кроули.

- И как я понимаю, мы сейчас находимся у подножия гор. А так как вы явно не один такой на весь север, мы сейчас воспользовались чьими-то запасами? - уточнила королева.

Глава 6

Кроули вернулся достаточно быстро. Королева смотрела на объёмные свёртки, что тащил мужчина, с немалым подозрением.
- Ваше величество, - тяжело выдохнул Кроули, опустив свою ношу на землю. - Золото, что вы дали, потянуло на восемь полновесных монет. С учётом обязательного шкурного налога охотникам теперь два обхода не о чём тревожиться. Этого хватило и чтобы с собой припасов взять, и здесь восполнить, и одежды взять. А вот это вам, в обмен на ваше масло.
- Ты же сказал, что утопишь в болоте, - напомнила королева рассматривая большую шкуру с густым, плотным мехом.
- Да я и хотел, - кивнул Кроули. - Но на том болоте делянка Йëхера. Он уже не то, что старик, а прямо древность ходячая! У него столько морщин, что от пней на болоте и не отличишь. Но он был и есть лучшим охотником на бурков! Зверь хитрый, сильный, опасный и неимоверно ценный. Это кстати шкура бурка, говорят не пропускает холод внутрь, а тепло наружу. Вот этот Йëхер и забрал эту вонючку.
- Так тогда же к старику придут в поисках королевы! - возмутилась Эмма.
- Я предупредил, но, как Йëхер объяснил, тут дело такое... Бурк скотина подлая, прячется так, что в шаге пройдешь и не увидишь. А он тебя со спины, да когтистой лапой! -объяснял Кроули. - А ему что корешок какой, что рыбку, что человека сожрать без разницы. Мясо оно мясо и есть, для него всё, что съедобно, это добыча. Выследить его целая проблема. Но уж больно зверь жадный, свою территорию метит, и за нарушение границ мстит сразу и жестоко. На этом Йëхер их и ловит. Но на дёготь бурк не реагирует, к примеру. Приходится хитрить, придумывать... Дорогие-то масла он себе позволить не может, да и продают их чуть ли не по каплям. А тут столько вонючей гадости, что старику на два сезона хватит. Он поверх звериной метки пару капель оставит и всего делов! Да там даже с дальнего края бурки сбегутся глянуть, кто такой зловонный на их территорию зашёл. Так что, охотничков, что пошлют за вашей головой, ждёт весьма неприятная встреча. Йëхер обещал взять на себя заботу скинуть, что останется в болото.
- И его возможность того, что меня будут разыскивать не пугает? - заволновалась Ренерель. - Что он сказал по этому поводу?
- Что зверьё тоже надо кормить. Зима только закончилась, а весна и лето здесь скоротечны, - пожал плечами Кроули.
Долго отдыхать не стали, к тому же, Кроули предупредил, что первая часть пути будет медленной, в одном месте вообще придётся пешком идти, так что будет время отдохнуть от дорожной тряски.
Пробирались через лес, кое-где ветви опускались так низко, что Кроули приходилось забираться на дерево, перехватывать их верёвками и подтягивать вверх. А Эмма в это время проводила под ними лошадей и повозку.
- Не проще было бы срубить ветки? - спросила её величество.
- И из этих обрубков указатель поставить, что не теряйте время, мы поехали вооон туда? - иногда отвечая королеве, Кроули забывал с кем говорит, и тут же его одëргивала Эмма. - Будут искать, первым делом будут смотреть, где и что не так. А именно срубленные ветки так далеко от поселения... Если бы я искал что-то странное, то первым делом смотрел бы по ветвям. А среди сыскарей канцлера тоже наверное не дураки, иначе бы как я попался? Да и потом, за рубку дров в королевских лесах платят огромные деньги! И без специального разрешения в них можно только собирать хворост.
- Обрубив ветви мы выдадим себя и наведём беду на охотников? - уточнила королева. - Значит, не нужно. Просто я подумала, что вам тяжело.
- А жизнь, ваше величество, вообще не прогулка. Но заметьте, помирать никто не хочет, - поделился наблюдениями мужчина.
Вскоре лес начал редеть. А у каменной осыпи совсем закончился.
- Насколько я вижу, дальше хода нет, - внимательно наблюдала за начавшим забираться на гору Кроули её величество.
- Правильно видите, и остальные пусть тоже именно это и видят, ваше величество. Так, где же он... Тут вроде всегда был... - сменился ответ непонятным разговором Кроули с самим собой. - А вот ты где!
- Мать-покровительница! - испуганно вскрикнула королева, когда после громкого скрипа часть обвала, скрывающего склон горы, начала собираться и подниматься вверх.
- Что такое? - тут же рядом оказался Кроули с боевым ножом в руке. Видно тоже выменял в деревне охотников.
Королева не могла и слова сказать, только махнула рукой в сторону поднимающихся камней.
- Ну, да, нехорошо, скрипит так, что далеко слышно. Надо будет смазать рычаги, видно никто давно не ходил. - Понял её Кроули, убирая нож.
- Это всё, что по вашему стоит внимания? - удивилась Ренерель. - А то, что камни поднимаются?
- А как же тогда проехать хорошим людям? - непонятно усмехнулся Кроули, взял что-то из мешка и полез обратно.
Ренерель всегда была любознательна, если она сталкивалась с чем-то, что было ей непонятно, самым горячим её желанием было понять суть происходящего. Так было и в браке. Но принц Керальт посчитал это назойливостью и сварливостью, желанием устроить скандал. И хотя сейчас открылась вполне широкая и удобная полоса, чтобы повозка проехала вверх, её величество пошла пешком, чтобы вблизи рассмотреть поразившие её камни.
Оказалось, что все они сцеплены тонкими, незаметными спицами, перекрестье которых скрывалось внутри камней. Когда камни опустились, они лежали сплошной кучей и спиц было не видно.
- Ваше величество, - немного снисходительно улыбнулся Кроули, отвечая на вопросы королевы. - Мы прорубаем шахты, укрепляем проходы, ведём освещение с поверхности, строим глубинные подъёмники и придумали водорезы. Неужели вы думаете, что рудокопы за столько лет не придумали бы или не смогли бы обустроить прикрытие своих путей? Тех, от которых зависит жизнь севера?
Впереди королеву ждало ещё одно большое удивление. Огромный кусок скалы, повинуясь неведомой воле, начал утопать в склоне. В проход между склоном и камнем, сбоку от каменного ядра Кроули и завёл лошадей и повозку. Её величество внимательно осматривала весь механизм. С боков стояли большие барабаны, на которые наматывались цепи, заставлявшие отползать назад каменное ядро. Одна из его сторон была не тронута, рудокопы оставили на ней все трещины и выступы. И когда камень возвращался на место, сливалась со склоном так, что невозможно было обнаружить этот ход.
Старый рукав давно забытой шахты рудокопы-контрабандисты давно превратили в настоящий туннель внутри горы. В особо сложных местах, над глубокими трещинами и разломами, были уложены прочные мостки с ограждениями. И даже установлены держатели для факелов, чтобы освещать переправу.
- Вот тебе и дорога контрабандистов, - усмехнулась её величество. - Порядка больше, чем на королевском тракте.
- Так тракт прикладывают, чтобы потом драть налоги за проезд, а мы чтобы спасти свою жизнь, - не нашёл ничего удивительного Кроули. - Вам бы поспать, ваше величество. Под горой поедем, здесь спокойно будет, некого опасаться.
Её величество позвала с собой Эмму и устроилась на прежнем месте. После недолгой возни и тихих шагов приятная тяжесть опустилась на её плечи. Королева догадалась, что это Эмма укрыла её шкурой бурка. Ренерель сделала вид, что спит. Темнота, узкая полка в совсем маленьком помещении, лёгкое покачивание...
Совсем как на корабле, что вёз её к берегам Лангории так давно. Целую жизнь назад. Тогда юная принцесса ехала, окружённая вниманием, сундуками с приданным и своими мечтами. В обители восхищались её внешностью. Тёмными волосами, спускающимися волнами по спине. Белой кожей и глазами, прячущими любопытный блеск за длинными, пушистыми ресницами. Вздыхали, что ещё дитя и рассвет женской красоты ещё далеко.
Эти годы прошли. И она уже не сходит по трапу, укрытому дорогими коврами, среди рукоплескающей толпы. Она бежит, спасая свою жизнь. Но куда? Что там впереди? И что её ждёт на северных островах, принадлежащих семье её матери, а теперь и ей. Но даже родители её матери никогда не посещали эти свои владения. Почему-то в её мыслях острова превратились в давно преданных хозяевами и брошенных, оттого озлобившихся, псов. И она не думала, как их приручить. Королева боялась своих владений.

Глава 7

Когда размышления сменились сном, её величество не ведала, как и то, как долго она спала. Но когда она открыла глаза и приподняла голову, чтобы осмотреться, в повозке она была одна.
Удивившись тому, что проспала так долго, королева снова положила голову на свëрнутое старое покрывало, заменявшее ей подушку. У неё всегда была привычка немного полежать проснувшись, обдумывая день вчерашний, и составляя планы на тот, что наступил. Чувствовала себя её величество прекрасно. Она уже и не помнила, когда в последний раз просыпалась и улыбалась, вспоминая прошедший день.
Задумавшись, она пришла к выводу, сто причина кроется в том, что она выспалась. По настоящему, как в детстве, защищенная от всего мира стенами обители и знаниями, что хранили её обитательницы. В королевском дворце Лангории она спала очень чутко, словно всё время прислушиваясь. А сейчас она пропустила и остановку повозки, и скрип двери, таким крепким был сон. И это не было усталостью, или следствием пережитого волнения. Нет, её величество сама усомнилась в своих выводах, но это было очевидным.
Каким-то несвойственным ей чутьём она доверяла этим незнакомым ей северянам больше, чем кому бы то ни было в Лангории. Планировать её величество ничего не могла, да и какие могут быть планы у той, сама жизнь которой зависит не от преданности даже, а от доброты неизвестных ей людей. Решив, что время для мыслей о будущем придёт, когда она минует перевал и окажется на своих землях, её величество села на узкой лежанке.
Королева едва успела привести себя в порядок, когда повозка остановилась. Ренерель решила подождать, что будет дальше. Вскоре раздался негромкий стук, и в повозку заглянула Эмма.
- Ваше величество, вскоре выйдем из-под горы на тракт, а там пара часов и будем в Йершпиле, город у перевала. - Начала с ходу объяснять служанка. - Сейчас можно размяться и перекусить. Нормальную еду, а не дорожную, уже в Йершпиле увидим.
- Йершпиль? - задумалась, вспоминая описания северных провинций королева. - Напомни мне, Эмма, это ведь название городка у самого перевала, от которого идёт дорога к небольшому порту у пролива Ларман?
- Да, ваше величество. Оттуда ходят корабли на Рогнар, - подтвердила Эмма.
- Выходит... Мы что, уже на Севере, в Ланарии? - удивилась королева.
- Уже да, - кивнула служанка. - Но в безопасности вы будете только когда окажетесь на Рогнаре. Хотя бы. Там ваши земли.
- Думаешь? - невесело усмехнулась Ренерель. - А я вот не вижу разницы.
- Ну, это вы зря, ваше величество. - Отозвался от костра, над которым пристраивал котелок, Кроули. - Нам, островным, как и вам, которой эти острова принадлежат, все эти годы и продыху не давали. Пока земли вроде как были спорные, так как хозяева были вассалами Сансории, нас грабили осторожно, с оглядкой на королевского соседа. А уж как вы вошли в королевскую семью, и мы стало быть, вроде как ваше приданное, тут с нас и спросили за прошлую осторожность. Да так, что и шкуры почти не осталось! А вы, получается, как последняя надежда.
- И чем я могу помочь вам, если сама нуждаюсь в помощи? - отвела взгляд королева. - На что люди надеются?
- Ну, мы ж вроде вам принадлежим, а не королю. - Озадаченно нахмурился Кроули. - Хотя я в этих ваших законах ничего не понимаю...
- Почему же, всё верно. Земли островов моё наследство, доставшееся мне от матери. И под властью лангорийской короны они были только до тех пор, пока я была женой наследника и позднее короля Лангории. Сейчас же, когда я изгнана, а близкий круг короля уже объявил наш брак с королём недействительным, якобы из-за моей неспособности к зачатию, то формально, по закону, управление островами и власть над ними должны вернуться в мои руки. - Королева не зря тратила всё своё время на изучение законов. - Вот только видите ли, морий Кроули, я с большим недоверием отношусь к тому утверждению, что король и его свита придадут хоть какое-то значение этим самым законам. Думаю, вы и сами понимаете причину моих сомнений.
- Так на виду надо встать, - хмыкнул Кроули. - мой отец, когда меня воспитывал, всегда говорил, что на свету фонаря всегда меньше шансов, что утянут твой кошелёк или всадят клинок в брюхо, чем в тёмной подворотне. А там, глядишь, люди и заступятся.
- Чего бы ради им за меня заступаться, морий Кроули, - с недоверием покачала головой королева.
- Не за вас, - честно ответил ей бывший рудокоп. - За свои надежды. А вот как вам с теми надеждами одним целым стать... Тут я не советчик.
- Вы и так уже дали весьма ценный совет, морий Кроули, - услышала в словах мужчины намёк на то, как выжить её величество.
Из слов Кроули её величество выбирала крупицы этого ценного шанса, словно золотоискатель песчинки золота в своём решете. Она крутила его фразы, перебирала по словам, взвешивала и перевешивала на незримых весах своих мыслей. Она так была сосредоточена на этом, что дорога до Йершпиля прошла для неё словно в тумане. А на то, что прибыли они в город уже в темноте, королева едва обратила внимание, да и то, после слов Эммы о ночлеге.
Королева не задумываясь отдала Кроули одну из своих брошей с жемчужными подвесками.
- Нам нужно где-то разместиться, - сказала она удивлённо смотрящему мужчине. - Дать отдых лошадям, вам и мне нужно поесть, помыться и выспаться.
- А её величеству нужны хотя бы пара платьев, туфли и плащ, - тихо добавила Эмма, окончательно принявшая на себя обязанности королевской служанки.
- И вы решили поселиться в ратуше Йершпиля и чтоб все швеи города вас неделю обшивали? - подкинул брошь на ладони мужчина. - Ваше величество, для вас у каждой вещи из тех сундуков своя ценность конечно, но я-то чую, что там есть и просто золото, и камешки попроще.
- А эти ценнее? - нахмурилась королева.
Эту брошь ей, совсем маленькой девочке, преподнесли на одном из приёмов. Она даже и не помнила кто и по какому случаю.
- Спрашиваете, - хмыкнул Кроули. - Этот камень называется аларис. Редкий рудокоп может похвастаться, что держал его в руках, а не то что добыл. Он то синий, то отливает морской тёмной зеленью, то словно море зимой, засеребриться льдом. Говорят, что у властителей Рогнарских островов была удивительная сила, усмирять зимние бури и беречь свои земли. А давали им эту силу четырнадцать кристаллов алариса, обвитые оправой с алмазами, которые добыли в самом сердце Моргонта. А жемчуг... Западнее Рогнара есть остров Мэйфлис. Говорят, раньше он был четвёртым из островов Рогнарйсланда. Но его жители нарушили свою вассальную клятву и убили королеву и двоих сыновей короля. И в ту же ночь проклятье клятвопреступников обрушилось на остров. Из вершины самой высокой горы полилось пламя, воздух наполнился серой и пеплом. И остров ушёл под воду со всеми жителями. Лишь самый пик Мэйлиналя, да королевский пик, покрытый льдом, остались на виду. Издалека кажется, что это не горные ледники, а удивительно красивый дворец. И между этими двумя вершинами, иногда прямо среди моря, в небо стеной взмывают струи кипятка. А под водой, между двумя вершинами затонувшего Мэйфлиса ныряльщики добывают бело-синий, рогнарский жемчуг. Никакой другой не имеет такого перелива. А вы хотите его обменять на пару ночей на постоялом дворе и три тряпки?
- Знаете, морий Кроули, когда мы доберёмся до моих земель, я попрошу вас внимательно осмотреть всё, что храниться в этих сундуках, и рассказать мне о каждом камне, - улыбнулась королева. - А что стало с теми волшебными камнями?- С королевским ожерельем? Как всегда, потерялось, - пожал плечами Кроули. - Но говорят, что оно обязательно найдётся и дастся в руки настоящему правителю островов. Ну, как меч, чаша... Ещё по-моему про какую-то корону так говорили. Ожерелье с аларисами из той же сказки. Я вообще думаю, что сила у правителей была сама по себе, а вовсе не из-за ожерелья бурь. А украшение разделили. Возможно, что этот камень один из тех четырнадцати.
- Ожерелье бурь... Красивое название. - Улыбнулась королева, принимая брошь обратно. - У меня ещё есть камея из старой сломанной печати. Я играла с ней в детстве. Сам камень не отдам, а вот оправа мне не нравится, уж больно массивная и словно не подходит. Я даже пыталась сама вытащить камень из оправы. Подождите.
Нужная камея нашлась быстро. И камень из рамы вышел легко. Тяжёлую золотую оправу, изображавшую волны, её величество уверенно положила на ладонь Кроули.
- Ого, - подкинул на ладони оправу мужчина, - да тут монет десять- двенадцать. А на камень можно взглянуть?
- Конечно, - королева показала овальный, с треть ладони размером камень. - Как будто кусочки разного неба собрали вместе. Правда?
Он как будто состоял из нескольких чешуек синего, голубого, перламутрового и белого цвета.
- Кусочки неба, да. Какая-то сломанная печать... - в недоумении повторял слова королевы Кроули. - Ваше величество, а вы вообще хоть что-то в камнях понимаете?- Тоже очень ценный? - удивилась её величество.
- Сам по себе не очень, - хмурился Кроули, разглядывая одну из сторон камня. - Ланарит у нас добывали огромными глыбами. И строили, и отделывали им всё, что можно. И торговали им. Поэтому ланарит считался одним из символов островов. А вот такие камни носили наместники короля на островах. Вот видите силуэт?
- Я хорошо его рассмотрела, - её величество точно знала, что изображено на камне. - Там был нарисован коронованный рыцарь. И над его головой буква "Р".
- Значит это с Рунгвотера, - сделал вывод Кроули. - На Рогнаре должны были быть весы, а на Моргонте силуэт горы и буква "М".
- А на затонувшем острове? - поинтересовалась королева.
- Честно говоря не слышал, но уверен, что это правда, - ответил Кроули. - Ведь только на Рогнарских островах дочери могут наследовать за родителями так же, как и сыновья. Нигде больше в Лангории или Сансории о таком и не слышали. А закону этому столько лет, что никто и не помнит, что было иначе. Кому, как не древнему королю, потерявшему всех, кроме малолетней дочери, придумать такой закон?
- В Сансории и на юге Лангории говорят, что женщине удержать власть не под силу,а значит и права такого быть не должно, - вздохнула королева.
- Так то в Сансории и южане! - фыркнул Кроули. - А здесь север!
- А мне нужно стать северянкой? - посмотрела на него королева. - И как же мне переродиться?
- Я не могу вам дать этого ответа. Пути души мне неведомы, это же не горные тропы, - вздохнул Кроули.

Глава 8

Её величество посчитала большим своим везением, что прибытие в Йершпиль состоялось поздно вечером, почти ночью. В непроглядной темноте северной ночи плачевное состояние дел королевы было не так заметно.
Постоялый двор, куда их привёз Кроули, принадлежал его знакомому.
- Старый бродяга! - появился в конюшне появился хозяин, как только один из мальчишек, что помогали заводить лошадей, убежал с докладом. - А говорили, что ты теперь у короля на особом счету.
- Было дело, - захохотал Кроули, показывая клейма каторжника на руках. - И спал, и ел за счёт казны, вон, даже казённую печать поставили, что особо ценная королевская собственность.
- Да видать так себе кормёжка у короля, похудел, постарел, - фыркал хозяин постоялого двора. - Тебя же теперь год откармливать! И отмывать столько же!
- Вот по этому поводу... Нам бы две комнаты. Мне каморку какую-нибудь, а вот вторую из твоих лучших. Еды, да погорячее, пожирнее. И помывочную, ту, что ты для охотников и рудокопов в зиму готовишь. - Легли в руку хозяина несколько монет. - Остальное, когда к Летке-чиканщику схожу.
- Откуда? - мрачно нахмурившись, спросил трактирщик.
- Я ж теперь как та курица, что не в добрый час путалась под ногами у хозяина, птица высокого полёта, - ответил Кроули.
- И высоко взлетел? - прищурился хозяин.
- Да как пнули, так и взлетел. - Усмехнулся Кроули. - Личный возница королевы.
- Королева? - вытянулось лицо трактирщика. - Это зачем же её к нам занесло? Что ей тут понадобилось.
- Скажем прямо, - вышла из повозки её величество. - Королю не терпится овдоветь. Я, говорят, не здорова.
- А, так вы здоровье поправлять?! Так у нас это самое дело, климат самый подходящий, особенно сейчас, когда через полтора месяца ледяные дожди начнуться, - откровенно высказался хозяин постоялого двора и тут же смутился. - Простите, ваше величество. Несу, дурак, сам не знаю что.
- Почему же не знаете? - грустно улыбнулась королева. -.Вы говорите правду. А для того, чтобы говорить правду в лицо, нужно быть смелым и сильным человеком. Скажите, а есть ли в вашем трактире возможность пройти в комнату, не привлекая к себе внимание?
- Так у меня же трактир, а над ним постоялый двор. Рядом конюшня, а в углу между трактиром с комнатами и конюшней как раз прачечная и кухня. И лестница наверх, чтобы проще было... Только она для прислуги, - объяснял хозяин.
- Значит крепкая и надёжная, - не подала виду королева, как будто прогулки королевских особ по лестницам для слуг в трактирах были делом обычным. - Могу я ей воспользоваться?
- Да конечно, я провожу, - заторопился хозяин.
Королева ещё продержалась, пока хозяин показывал комнату, пока застилали постель и накрывали на стол поздний ужин. Чашей для умывания, чтобы протереть тело с дороги, её величество воспользовалась уже из последних сил. Она решила пожертвовать ужином в пользу кровати, но её остановила Эмма.
- Ваше величество, вы спали почти сутки пока мы ехали подгорной дорогой, и сейчас опять еле на ногах стоите! Эта слабость дурной знак, вы обессилили. Вам обязательно нужно поесть! Иначе эта хандра сожрëт саму вашу жизнь! - настаивала служанка.
И пристально следила, чтобы королева съела целую тарелку горячей похлёбки. Густой говяжий бульон с мясом и какими-то корнеплодами, опознать которые королева не смогла. Бульон был таким наваристым, что во время еды склеивались губы. Обильная еда окончательно лишила её величество сил. Видимо поэтому встреча с кроватью оказалась столь желанной, а сон был спокойным и крепким.
Оттого и утро показалось наступившим слишком скоро. И когда Эмма раскрывала плотные шторы, впуская в окна свет позднего утра, её величество попыталась спрятаться в подушку, чем рассмешила служанку.
Но вставать пришлось. Эмма предупредила, что скоро придёт швея. И действительно, её величество едва успела закончить завтракать, когда один из трактирных слуг слуг сообщил о приходе лары Фалли, местной швеи.
- Может у вас есть что-то подходящее по моим меркам из готового? - спросила её королева.
- Ваше величество, - женщина заметно терялась, чувствуя себя не в своей тарелке в присутствии королевы.
И даже то, что положение её величества было понятно и без долгих объяснений, не отменяло тот факт, что номинально, в королевстве только король был выше королевы. А положение... Положение всегда могло измениться, и никому не было ведомо, как ответит на сегодняшнее непочтение её величество, когда в её руках окажется хоть какая-то власть.
- Лара Фалли, мне не требуется целый королевский гардероб. Пока мне нужна одежда на первое время, - пояснила свою просьбу королева.
- Ваше величество, я понимаю... Но из достойной ткани не шьют впрок. Бархат, кружево, парча, шерсть стоят дорого, и никто не позволит себе переводить их на образцы, - опустила голову швея. - А если и шьют, то такие, которые наверняка выкупят.
- Вы имеете в виду траурные платья? - сделала вывод королева.
- Да, ваше величество. Сейчас у меня два таких платья. Одно чёрное, шерсть, парча, плечи закрыты кружевом. Второе бархат мохового цвета, но вдоль линии плеч широкая полоса кружева. - Ответила швея.
- Тёплый плащ тоже зелёный с отделкой чёрным кружевом. По фигуре можно подогнать за счёт утяжек на спине и по бокам.
- Я уверена, что оба платья прекрасно подойдут, - заверила швею королева. - Особенно зелёный бархат. Под цвет глаз.
Назвать глаза королевы зелёными впрочем было большим преувеличением.
- Муть болотная, - скривился как-то принц Керальд, когда его отец указал ему на необычный цвет глаз Ренерель.
Тёмные, почти чёрные, они удивительным образом отсвечивали зеленью, словно и правда мох покрывал чёрные торфяные болота,
Проводить швею, забрать платья и плащ и оплатить королевский заказ вызвался вернувшийся Кроули. А Эмма, не теряя времени, повела её величество в то место, что здесь называлось помывочной. Для её величества это был первый опыт посещения северной бани с её парной, жар которой кажется прошёл сквозь кожу до самых костей, и жёсткой растирающей рукавицей.
- Мне кажется, что половина меня просто смылась, - смеялась её величество, вернувшись в комнату.
Надолго здесь задерживаться королева не планировала, лишь пока не будет судна, уходящего к Рогнарским островам. Кроули, вернувшись из порта, сообщил, что ближайший корабль будет только через два дня. Её величество решила, что значит так и должно быть. А у неё будет время прийти в себя, прежде чем появиться в своих владениях. Эмма помогла затянуть на королеве платье, расправила юбки и утянула шнуровку на манжетах.
Глядя на себя в зеркало, её величество наконец-то почувствовала себя увереннее. Её платье было лишено каких-либо дорогих украшений. Ни камней, ни дорогого шитья. Но это платье обладало собственным сдержанным достоинством. А дорогая ткань и изящное кружево подчёркивало достаток владельца.
Волосы её величество при помощи нескольких шпилек убрала от лица и закрепила на затылке. Шум и крики с улицы, привлекли внимание королевы.- Ваше величество, - почти сразу появилась в комнате Эмма. - Там лорд-протектор и его люди. Сгоняют всех на площадь перед ратушей. Зачитывать королевский указ...
- Думаю и нам стоит узнать содержание этого указа. - Озабочено нахмурилась королева. - Подай мне плащ. И сама оденься. Прошу, не надо своевольничать.
Выкупая траурные платья для себя, её величество озаботилась и одеждой для Кроули и Эммы. И если Кроули только глаза закатил и взял пару монет, пообещав предоставить отчёт на что и сколько потратил, то Эмму пришлось долго убеждать.
- Эмма, здесь и сейчас я могу рассчитывать лишь на себя и на вас с морием Кроули. Я не могу допустить, чтобы вы замёрзли или не дай Всевышний заболели. Тёплый плащ и обувь это крохи из того, что я должна сделать, - объясняла её величество.
Но и сейчас посчитала напомнить не лишним.
На улице её величества глубоко надвинула капюшон плаща, скрывая своё лицо. Толпы не было, большая часть жителей уже собралась у Ратуши.
На высоком помосте, окружённом стражниками, стояла группа приезжих. Кроме одного. Протектор северных провинций, лорд Элвин Роттенблад полусидел на носилках. Его ноги были перемотаны повязками, сквозь которые медленно проступала кровь. Видимо от кровопотери, и так бледное лицо лорда казалось ещё более белым и осунувшимся, что придавало ему возраста.
Единственный темноволосый лорд из семьи Роттенблад окинул собравшуюся толпу презрительным взглядом.- С сегодняшнего дня северные провинции существуют в границах королевства совсем на других условиях, чем раньше! - начал он.
Лорд начал говорить, даже не подозревая, как жадно его слушает её величество.

Глава 9.

Злая улыбка расплывалась по губам королевы.
- Боги на моей стороне, - шептала она, слушая лорда Элвина.
Ещё утром она задумывалась каким образом дать понять Северу, что она не просто очередная аристократка, от смены которых в жизни северян ничего не меняется. Лорд-протектор, говорящий сейчас от имени короля, сам вкладывал в её руки способ навсегда связать надежды людей на лучшую долю с ней, королевой Ренерель.
- Королева направилась в ваши земли, что формально принадлежали ей. Я лично и отряд преданных воинов должны были встретить её и сопроводить в замок Рогнарских островов. - С нескрываемым презрением к людям говорил Роттенблад. - Но мы нашли только стаю бурков, дожирающих то, что от неё осталось. Айслард, покажи.
Вперёд вышел мужчина, и поднял руку, в которой на цепочке болтался знакомый королеве хрустальный флакон. Ещё больше её удивили хорошо узнаваемые черты Роттенбладов в лице этого мужчины. Вот только одет он был как фраймен, наёмные северные воины. Кожаные доспехи с металлическими вставками, плащ на плечах с меховым воротником, серьга из серебра с кабошоном обсидиана в ухе и заплетëнные в крупные косы волосы. Свежие царапины на лице и нить зубов бурка на ремне подсказывали, кому именно обязан жизнью хорошо пожëванный лорд.

- Этот кулон с любимым благовонным маслом королевы, который она никогда не снимала, я вытащил из пасти бурка! - процедил лорд, видимо вспомнив, что это его самого вместе с этим кулоном вытащили из пасти бурка. - Так как королева была сансорийкой, налог с этих земель собирался сансорийский. Королева мертва, её земли переходят по наследству её мужу, королю Керальту. Теперь вы будете платить как и все земли в королевстве. Также, вы должны компенсировать ту разруху, в которые превратили эти земли. Поэтому сверх положенного, будете платить полуторный сбор на восстановление северных земель. И с сегодняшнего дня до полного истребления бурков я объявляю охотничий сбор с каждого дома! Каждая семья обязана сдать сборщику шкуру бурка, дабы искупить свою вину перед безвременно погибшей королевой!
Последние слова лорд произнёс не сдерживая ядовитой усмешки. В толпе послышались испуганные вздохи и ропот, что если такие сборы, то весь север вымрет, что всего полтора месяца до дождей, что у многих не наберётся нужной суммы, даже если продать жилища... Уже начал слышаться испуганный плач...
- Я думаю, что вина Севера передо мной не так уж и велика, лорд-протектор, - громко произнесла королева.
Люди резко шарахнулись в разные стороны, освобождая дорогу той, что назвалась королевой. Её величество сняла капюшон и уверенно пошла к помосту. Гордо поднятая голова, идеальная осанка, открытый и спокойный прямой взгляд и лёгкая уверенная улыбка.
- Королева, королева... Как на портретах, - слышала королева шёпот.
- Ваше величество? - переспросил с каким-то суеверным недоверием лорд Элвин. - То есть...
- Да, лорд Элвин, это я. - Не дала её величество лорду усомниться в её личности. - И как видите, жива и здорова. Так что король поспешил объявлять себя вдовцом и наследником. Как и вы с излишней поспешностью затребовали сборов с моих земель. Насколько я помню, согласно Земельной Хартии, объединившей десятки мелких королевств в два, Ланарию и Горианию, наследники земель устанавливали и получали подати, сборы и налоги. Не столь важно. На сегодняшний день, наследников тех королевств, за исключением короля, владеющего почти всей Лангорией, и меня, получившей от матери в наследство Рогнарские острова, не осталось. Но закон есть. Посему, раз его величество, в нарушении своих брачных клятв отослал меня в мои наследные земли, то я заявляю своё право наследницы Рогнарских островов. С этого дня, с моих земель в казну не отправится и гроша. Ближайший сбор я ограничу малой вассальной податью, а к следующему сбору планирую определиться по всем платежам в зависимости от нужд королевства Рогнар.
- Как не поступит... Вы с ума сошли? - подскочил лорд.
- Осторожнее, лорд Роттенблад! Вы говорите с королевой. - Напомнила ему королева о рамках ледяным голосом.
Над площадью царила тишина, которую даже птицы боялись нарушать.
- Позвольте, ваше величество, - обратился к королеве тот, кого назвали Айслардом. - Но как же вы миновали территории бурков? И как у них оказалось это воню... Благовонное масло?
- Я терпеть его не могла, а носила специально для его величества. Проезжая где-то в лесу выкинула подальше, - пожала плечами её величество.
- Хрусталь в золотой оплётке выкинули? - уточнил Айслард.
- Обычный флакон для благовоний. В Сансории такие делают десятками в каждой лавке, а что? Я не могу выкинуть надоевшую вещь? - изобразила она глупышку.
- Вот и ответ, откуда целая стая бурков. Видимо пробка вылетела, и эта жуткая... Этот аромат перекрыл метки зверей, а те конечно посчитали это нападением. У зверей это так работает. А из живых в той глуши были только мы, лорд Элвин. Поэтому на нас и напали. - Повернулся Айслард к лорду Элвину.
- Как интересно, - похлопала ресничками королева. - Я об этом и не подозревала.
- Откуда бы вам знать повадки северных зверей? - фыркнул мужчина. - Но своим незнанием вы создали ловушку для нашего отряда, организовав засаду из бурков. Вы видели этого зверя? Хотя о чëм я спрашиваю.
- Спасибо, что напомнили. Охотничий сбор и истребление бурков тоже пожалуйста не на моих землях. Мне лично эти звери ничего плохого не сделали, - с улыбкой напомнила Ренерель.
- Они напали на отряд воинов короля! Я изувечен! - выкрикнул лорд Элвин.
- Я видимо не так поняла, но это же вы напали на те территории, где эти звери живут? - обернулась королева к носилкам. - Кстати, что вы делали так далеко от тракта и перевала?
- В назначенное время вас не было на тракте, где вас ждали, - сузил глаза лорд. - Можно узнать каким образом...
- Нельзя, - перебила его королева. - Север хранит свои секреты. Уж вам бы, лорд-протектор этого не знать. Поспешите в свою резиденцию. Вам ещё короля извещать, что он всё ещё женат.
- О каких секретах вы говорите, ваше величество? - спросил её лорд Элвин.
Королева лишь улыбнулась, про себя с удивлением отметив озабоченность и тень страха, промелькнувшую на лице протектора.
Покидая помост, её величество встретилась с внимательным взглядом Айсларда. И весь путь, пока она шла по проходу между людьми до края площади, её величество ощущала этот взгляд на себе.
Род Роттенбладов имел весьма строгое древо. Сейчас во главе его была вдовствующая леди Роттенблад, мать двоих сыновей и дочери. Так откуда взялся невероятно похожий на Роттенбладов северный наёмник Айслард? Да ещё и в окружении протектора. Бастард?
Королева вспомнила закон о семейных узах, что был почитаем на севере. За супружескую измену здесь казнили без жалости, а бастарды подлежали истреблению.
- Как же вы управляете севером, не соблюдая его законов? - тихо проговорила королева.
Сейчас она понимала, что выставила себя против короля и всего королевства. Поддержат ли её северяне, поняв, что она разделяет их беды. Или усомнятся? Побоятся спорить с могущественной столицей? От ответа на этот вопрос зависела теперь её жизнь.

Глава 10.

Момент триумфа быстро прошёл. Его сменили тревожные мысли о ближайшем будущем. Её величество более чем прекрасно понимала, что её благоневерный супруг легко распрощался с ней, но не с жирным куском, которым всё ещё оставался север. Она лишь надеялась, что столь демонстративно протянутая ею ветвь мира будет принята севером.
Наврядли кто-то из местных принял бы близко к сердцу её горести. Но ради того, чтобы облегчить собственное бремя и жизнь своей семьи, её могли и принять. Королева верила, что молва быстро свяжет её имя с отменой поборов и улучшением положения севера.
Но этим надеждам не суждено было сбыться. Как и было задумано, её величество отправилась на королевский остров, где должна была проживать в древнем замке, пустовавшем уже почти тысячу лет. Встретили королеву развалины. И вышедший на порог северный белый волк. И даже звериная морда была полна удивления. Ещё бы, кто кроме дикого зверя мог бы посчитать заброшенный замок, носивший на себе и следы сражений, и времени, и непогоды. И вообще всех бедствий и ненастий, что могли приключиться на севере.
Казна Рогнарских островов была пуста. Точнее, не существовала вовсе. Личных средств у королевы не было, а расставаться с украшениями, что были для неё памятью она не желала. Затребовать сборов с жителей она тоже не могла, ведь сама объявила о послаблении перед началом затяжных дождей, переходящих в зиму.
Вот только её величество рассчитывала на помощь и поддержку... А её не было и не предвиделось. Лишь несколько стариков пришли к замку, когда она объявила о нужде в слугах. Никого рядом с ней, кроме Кроули и Эммы, не было. Никто не откликнулся на её зовущий крик!
Может из-за того, что прошло слишком мало времени. А может из-за разговоров. По всему побережью появились люди, что вроде как просто делились своими мыслями и опасениями по рынкам, лавкам и тавернам. Но именно от тех разговоров волной шла молва, что не к добру приезд королевы, ненадолго эта оттепель, и как бы потом в семеро не спросили за сегодняшнюю вольность.
- Говорят, что сансорийская гордячка покинула дворец самовольно. Что мол король сейчас обиду проглотит, да обратно призовёт. - Пересказывал ей Кроули. - Король и королева быстро примиряться, а вот простому люду спуску не дадут, в каждом чихе измену искать будут.
- И люди верят? - до боли сжимала кулаки её величество, понимая, что кто бы не был родоначальником этих разговоров, он знал куда бить и как, чтобы оставить её чуждой этим землям изгнанницей.
Люди не просто не приняли её, они стали её опасаться. Считать, что из-за вздорного характера и обычной бабьей дури она рискует их жизнями. Кто же будет радоваться недолгой свободе от сборов и налогов, если потом за это можно и жизни лишиться?
- Может, ещё наладится? Поживут, сами убедятся. Просто нужно чуть больше времени, ваше величество, - отводила в сторону взгляд Эмма.
- Такой роскоши, как время, мне не оставят. Я одна, в изгнании, в бедности и без защиты. Ни один меч не подымется, что бы отразить направленный в меня удар, - не скрывая горечи отвечала ей королева. - Мне остаётся, как приговорённому к плахе, лишь ждать шагов палача.
Поэтому и гонца с штандартом лорда-протектора её величество встретила настороженно.
- Может, вести от короля, может одумался? - улыбалась всегда верящая в будущее Эмма.
- Может и так, но крышу на башне я доделаю до конца. Иначе все постынем, - старался не показывать надежды Кроули.
Все обитатели замка, включая стариков-слуг и даже волка, жили в малой башне. Только там были несколько помещений, которые могли похвастаться отсутствием капели с потолка при любом мало-мальском дождике. Помимо этого, близость кухни прогревала стены и полы. Да и не так страшно было рядом с другими людьми.
Даже дикий зверь и тот, понаблюдав несколько дней, начал осторожно подходить. Держал всех на расстоянии, показывая клыки, если кто-то пересекал одному волку ведомую черту, но от еды не отказывался. И вытягивался спать на постеленном старом одеяле, не обращая внимания на людей, что ходили мимо или сидели у камина.
Её величество встретила гонца на ступеньках замка.
- Ваше величество, это важное послание, которое я обязан... - попытался настаивать на приёме гонец.
- Я не держу двора, и считаю, что церемонии излишни. Я ведь пока ещё могу сама принимать решения? - лёд пронизывал каждое слово, произнесённое её величеством.
Королева еле сдерживала гнев. Гонец буквально ощупывал всё вокруг взглядом, даже не пытаясь соблюдать предписанные протоколом правила обращения к монаршей особе. Ещё более злила её величество догадка, что вовсе не праздное любопытство служит причиной такого поведения. И королева была уверена, что отчитываться об увиденном гонец будет не королю, а Роттенбладам.
В послании доставленном гонцом было предписание королеве явиться в резиденцию лорда-протектора для того, чтобы идущий на корабле из столицы поверенный короля вручил ей послание от короля с указаниями о том, какую жизнь для неё выбрал венценосный супруг.
Выпроводив гонца, её величество отправилась в дальнюю часть замка, едва сдерживая ярость от собственного бессилия. Разве могла она сказать "нет" и просто проигнорировать эту унизительную выходку короля? Сейчас, когда у неё нет даже охраны?
Выплёскивая накипевшую боль и обиду на судьбу, её величество громила всё то, что ещё каким-то чудом не рассыпалось в прах. Она не пыталась угадать, что это за комнаты не искала в них следов минувшего. Просто нужно было избавиться от обжигающего жара внутри. А ещё хотелось, чтобы никто не услышал её рыданий.
Услышав о требованиях, привезённых гонцом, Кроули и Эмма мрачно переглянулись. Только после рассказа о ледяных ливнях замысел короля стал ей понятен.
- Это казнь. Медленная и тайная, - произнесла королева, глядя в огонь.
- Умирать от окоченения и застуды это ещё и мучительно. - Мяла в руках полотенце Эмма. - Король южанин, он наши земли не знает, как и вы. Он наверняка не понимает, как опасны осенние ливни на Севере.
- Знает, Эмма. И понимает, я думаю, что отлично. Поэтому и ждал их начала, надеясь, что по дороге я попаду под эти самые смертоносные ливни. - Покачала головой королева. - Выбора у меня всё равно нет. Заодно и взгляну в глаза тем, кто воспользовался моей добротой и погубил меня. Ведь запасы у жителей пока ещё моих земель в эту зиму куда богаче, чем обычно. Не так ли, Эмма?
- Ваше величество, не надо так... Люди просто напуганы. Они боятся, а вы говорите о них, словно они виновны, - опустила голову Эмма.
- Словно? - горько усмехнулась королева. - Тот кто видел занесённый над жертвой нож убийцы и не остановил преступную руку, делит вину за преступление наравне с преступником. Это же ваш, северный закон. А северяне такие же мои палачи, как и король. С той лишь разницей, что он нарушает супружеские клятвы, а все эти люди вассальные. Собирайте повозку, мне нужно добраться до переправы.