Романтичный беспредел

Пролог.

Пролог

— Теперь это моё дело, — заявляет Рома, резко тормозит у обочины и набрасывается на меня с поцелуями.

Я отвечаю, льну к нему, ласкаюсь губами, задыхаюсь от нахлынувших чувств. И даже не успеваю понять, когда Рома расстегнул на мне пуховик и задрал платье. Выплываю из чувственного угара, когда рвутся колготки под его пальцами. Ахаю от неожиданности.

— Я всё решу, сладкая моя, просто отпусти ситуацию, — шепчет он мне в губы, ловит язык и стонет мне в рот.

Мое сознание раздваивается: одна половина хочет Рому вот прям здесь и сейчас, а вторая вопит, что мы в машине, припаркованной на аварийке возле обочины, что это не место для утех.

— Подожди, Ром, я не могу… — побеждает вторая половина.

Рома сметает моё сопротивление поцелуем.

Места в машине катастрофически мало. Рома откатывает моё сиденье назад и, откидываясь, расстёгивает ширинку. Член дыбится, натягивая ткань трусов.

От восторга моя чувственная половина почти берёт верх над разумом. Меня ещё никто так откровенно не хотел. Борис — тот всегда был приверженцем приличий, а больше как такового опыта у меня не было. А Рома так горячо и открыто ласкает меня взглядом, что я плавлюсь и почти поддаюсь на его провокацию…

— Рома, пожалуйста… Я не могу так.

— В смысле?! — Рома резко и довольно грубо обрывает меня.

— Рома, там Слава ждёт…

— Он взрослый, проживёт без тебя пару часов. А я сейчас скопычусь.

— Днём, у всех на виду — не хочу…

— Ну пойдём домой.

— Нет, Ром, я пока ещё не готова. Рома, дай мне время. — Пытаюсь поправить платье и сползти с Роминых колен.

— Так уже сколько прошло? Ты меня долго будешь мучать? — Лицо у него из расслабленного становится злым, движения резкие.

— Я тебя мучаю?!

— Думаешь, легко спать с тобой и не… трахнуть?

Так вот оно как? И как я, дурочка наивная, этого сразу не поняла.

— Так ты только ради этого мне помогал?!

— Конечно же, нет!

Конечно же, да! Ради чего ещё? Он взрослый мужик, ему нужен разнообразный секс семь дней в неделю. А тут я: и секса не даю, и домой при мне он никого не приведёт. Живу в его квартире, работаю в его клубе. Незаметно для себя я оказалась полностью в его руках.

— Я очень тебя хочу, — заявляет Рома, но тут же поправляется: — В смысле, ты мне очень нравишься, Полина.

В моей голове «ты мне нравишься» почти равно «влюблён». Пытаюсь не утонуть в собственном приторно-сахарном самообмане, но не получается. Моя симпатия к Роме разрастается всё больше, затапливая потаённые уголки моей души и смывая тревогу.

Рома подтягивает меня ближе. Мои ноги широко разведены, и я отчётливо ощущаю степень его возбуждения.

Но воспитание не даёт полностью расслабиться, всё слишком быстро, слишком резко.

— Рома, остановись, пожалуйста.

— Да Поля! Ну что не так? — Его лицо замирает маской, он оскаливается и с шумом выдыхает. — Чего тебе ещё надо? Денег — пожалуйста, внимания — завались, признание — на. Что ещё?

От Ромы исходит волна дикой, необузданной силы и неудовлетворённого желания. Мне внезапно хочется спрятаться.

— Я же не просила ничего, ты сам…

—— Не просила. Я сам, да. — Рома отстраняется, возится, поправляет джинсы. — Но я нормальный половозрелый мужик! Мне надо…

— Так ты что, помогаешь мне только ради того, чтобы я ноги перед тобой раздвинула?! — На меня как ушат ледяной воды вылили. Хватаю ртом воздух и отшатываюсь, больно ударяясь локтём о дверь.

— Нет! Но на какую-то компенсацию я всё-таки рассчитываю! В знак благодарности.

Вот и выяснились настоящие Ромины мотивы. А я-то уже придумала себе любовь до гробовой доски, белое платье и имена детей. Размечталась. Ой дура! Какая же я дура!

— Компенсацию? То есть за место на кладбище ты желаешь получить секс в машине, а за поминки — минет? За решение вопросов с опекой я чем должна расплатиться? Аналом?

— Чё за чушь ты несёшь?! — Рома начинает злиться, а на меня накатывает волнами такое чувство гадливости, замешанное на разочаровании, что хочется сквозь пол провалиться. — Ничем расплачиваться ты не должна. Просто я хочу…

Не дослушиваю, перебиваю:

— Конечно, хочешь. И Лику хочешь, и блондинку в ВИП-комнате — всех хочешь! — Собрав остатки растоптанной гордости, выскакиваю из машины. — И меня до кучи!

— Да такие, как ты, — толпами по дорогам ходят! Ты счастлива должна быть, что я на тебя внимание обратил! — орёт он мне вслед.

— А ты — прямо принц, да?!

— Совсем я не принц! И не делай вид, что ничего о моих чувствах не знаешь.

— Чувствах?! Это так теперь называется?!

С самой нашей первой встречи Рома пытался затащить меня в постель, не скрывая, что ему нужен только секс.

Глава 1. Не мой размер, не мой фасон

Глава 1. Не мой размер, не мой фасон

Полина

До собеседования в самом пафосном клубе нашего года у меня остаётся примерно час. А ехать на другой конец города. Я прилично так задержалась в новом фитнес-центре, обрабатывая их директора. Но ничего не вышло.

Зал хоть и новенький, чистенький и очень приятный, но на окраине города, в только что выстроенном огромном жилом массиве. Да, перспективно и в будущем, возможно, денежно, но добираться крайне неудобно. А уж ездить ради одной-двух тренировок в день, которые к тому же разбросаны на утро и вечер, наматывать километры и тратить деньги на проезд мне и вовсе не хочется.

Тем более время! Время мне очень дорого. У меня его теперь вечно не хватает.

Вот и пыталась уговорить директора фитнес-центра дать мне хотя бы пять тренировок, чтобы не только покрывались мои затраты, но и плюс был.

Но тщетно: большинство тренеров сюда пришли вместе из предыдущего клуба, а искали они на вакансию человека, которым можно заткнуть дыры в расписании.

Мною дыры не заткнёшь: у меня с утра уже есть работа в небольшом спортзале возле дома. Денег там платят мало, но зато официальное оформление, что очень для меня важно.

Идти танцевать в ночной клуб не хочется. Вообще. Категорически.

Но деньги нужны. Много. Катастрофически.

Поэтому я и несусь от остановки раненной газелью.

«А всё потому, что у тебя руки из филейного места, — ругаю себя мысленно. И тут же оправдываюсь: — Просто навигатор показал неправильный путь».

Как же. Навигатор. Сама, Сусанин на шпильках, умудрилась неправильно сориентироваться и топала в противоположном направлении целых десять минут!

Вздыхаю. Что тут скажешь в оправдание перед самой собой? Ничего.

Ещё и светофор на перекрестке у клуба такой долгий. Я постукиваю носком балетки. Терпеть не могу опаздывать. Хотя у меня в запасе ещё семь минут, но этого хватит только чтобы добежать и отдышаться. А мне надо бы настроиться.

Перебегаю дорогу и решаю срезать через парковку клуба.

Красивая красная спортивная тачка, из окон которой ударной волной рвётся музыка, заезжает вместе со мной и едет параллельно тротуару.

— Эй, красивая, поехали кататься! — Блондин за рулём машины чуть ли не вываливается в окно и пытается перекричать музыку. — Мороженым угощу. Ты какое любишь?!

Подкат, конечно, “оригинален”, и другое время я бы предпочла молча сбежать. Но тут прям нервы сдают: я голодная, так как толком не позавтракала и пропустила обед, несусь на ту работу, куда совсем не хочется, но надо, а тут этот хлыщ! Тем более я терпеть не могу блондинов.

— Бифштекс я люблю. С кровью!

— Кровожадная малышка. Мне нравится! — Он паркует машину прямо напротив входа в клуб и выскакивает на тротуар. — Пойдём, накормлю. — Подхватывает меня под руку и тащит куда-то мимо дверей, к которым я так спешила.

— Эй. Отпустите! Я буду кричать! — Торможу ногами и пытаюсь отбиться руками.

У нас же не настолько криминальный город, чтоб людей похищали среди бела дня.

Блондин тут же останавливается и выпускает мою руку.

— Сама сказала, что хочешь бифштекс. Я знаю отличное местечко. Поедим, поболтаем. Приятно проведём вечерок. — Он лыбится и так искренне недоумевает от моего сопротивления, что я не нахожу слов.

— Псих! — Наконец прихожу в себя. — Вечерок — это без меня.

Дёргаю на себя дверь и влетаю в клуб в надежде, что здесь точно есть охрана.

На входе меня встречает девушка в джинсах-скинни и очень-ну очень! коротком топе.

— Лика, — представляется она. — Я главная среди девчонок. Дольше всех здесь работаю. И ставлю групповые номера. Индивидуалки каждая придумывает сама. — Она ведёт меня в зал, в котором сейчас горит только контурное освещение. Возле барной стойки кучкуются девушки, Лика кивает им головой. — Добро пожаловать в клуб! С тебя быстрый микс под наш трек. — Лика машет рукой, и помещение заливается музыкой.

Я быстро ориентируюсь, уже в движении скидываю сумку на стул и делаю стандартную связку с выходом на волну в конце.

Лика кивает. Девушки хлопают.

— Неплохо. Молодца. Ольга из пятой ниши вышла замуж и Ната из одиннадцатой собралась в декрет. — Она тыкает пальцем куда-то на стены. — Пятая ближе к сцене, больше заработок от толпы. Одиннадцатая — ближе к ВИПам. Сама понимаешь, более доходное местечко.

Я не встреваю в монолог Лики, но от упоминания толпы и ВИПов становится не по себе.

— Кого куда ставить, решает наш шеф. Ты где до этого работала?

— В триста пятнадцатом, — брякаю на автомате, осматривая зал при скудном освещении.

Хочется сбежать. Но я уговариваю себя остаться.

О «Пятом Риме» самые лучшие отзывы, хотя гипсовая голова Медузы-горгоны над входом доверия не внушает. Я не нашла ни одной недовольной танцовщицы гоу-гоу на просторах сети. Все хвалят начальство и хорошее отношение к персоналу.

— Где? — переспрашивает Лика, но я игнорирую её вопрос.

— А как у вас с безопасностью?

— За это можешь не волноваться. У нашего Ромы девочки всегда правы! Охрана бдит. Проституция карается. Интим с клиентами не допускается. Здесь же не бордель.

Хотелось бы верить…

— Какая встреча! — раздаётся преувеличенно радостное за спиной.

Оборачиваюсь. Напротив, заложив пальцы в карманы джинс, стоит мой давешний светловолосый знакомец и косит на меня — недобро так косит — зелёным глазом. Но ртом улыбается, шельма.

И я ему улыбаюсь, с меня не убудет. Тем более когда охранник на входе встал и полный зал девчонок. Не станет же он за руки хватать при свидетелях.

— Роман, ты как раз вовремя. Новенькая пришла. Можно сразу и решить, куда ставить.

— Сейчас решим. А ну-ка, красивая, — он опять меня хватает за руку и подпихивает к стенке, противоположной от охраны, — проведём быстренько экспресс-собеседование.

Роман, который так мне толком и не представился и даже имени моего не спросил, упирает руки в бока и с наглой ухмылочкой заявляет:

Глава 2. Можно попробовать всё

Глава 2. Можно попробовать всё

Роман

Какая девочка, как двигается, а какие бёдра! Просто созданные для… танца.

Я собираюсь броситься за ней, не потому что мне хочется нагнуть её прямо здесь и сейчас и показать, насколько она в корне не права, а потому что мне понравился её танец. До того понравился, что даже счет ей за разбитую посуду предъявлять не хочется. А хочется догнать и попросить повторить, но бежать тяжело. Шарики набухшие мешают.

Над ухом раздаётся голос Андрея:

— Помочь?

— Не стоит, — отмахиваюсь, следя, как девчонка выбегает из клуба. И командую своим красоткам: — Представление окончено, клоуны разбежались! Все по домам.

А в голове тонкие ножки, сбрасывающие один за другим стаканы, и дребезг разбиваемого стекла, вибрациями отражающийся на моём нежном организме. Будто по темечку долбанули свалившейся сосулькой.

— Что тут за мамаево стекольное побоище, ты мне расскажешь потом, — хлопает меня по плечу Андрей Штормовский — мой друг и партнёр, вместе с которым мы открыли клуб и ресторан. Но по факту — он управляет рестораном «Александрия», а я — «Пятым Римом».

Правда, мне сейчас ой как не до него.

Но мы же друзья, а ещё возле него нервничает наш новый аудитор — аппетитная пышечка по имени Светлана. Бухгалтерская ищейка уже явно что-то нарыла. У неё глазки так и светятся.

Андрей закрывает девушку собой, пряча от моего заинтересованного взгляда.

— Надо поговорить.

Ну конечно, больше-то хрен когда поболтаешь.

— Позвони ей, берём, — кидаю Лике напоследок, давя раздражение и неуместно возникшую злость.

Своенравная брюнетка меня зацепила, что уж хреном юлить. Посмотрим, насколько быстро сдуется под напором моего обаяния.

— Светлана в наших документах нашла говно какое-то, — ошарашивает Андрей, выдёргивая меня из мыслей о новенькой.

И далее следует длинное объяснение, как и в каких позах имели нашу фирму. Из всего сказанного Светкой я понимаю только, что кинули нас с Андреем на бабки конкретно и это — кто-то из своих.

Андрюха собирается расширять бизнес, хочет ещё один ресторан открыть. Но на нас наехала налоговая, и его бортанули. Вот мы и наняли аудиторов — разобраться, а Пышечка такого накопала, что теперь три года отмываться от запаха.

Я, правда, во всю эту мутотень не лезу сильно, Андрюха сам как-нибудь разберётся.

Надеюсь.

Мозг в нашем тандеме у Шторма. И у него же руль по всем проблемам.

У меня — харизма, умение договариваться и фонтанирование идеями.

Аудитор-Пышечка, закинув бомбу с отчётами, быстренько смывается, оставляя меня один на один со Штормом. Андрюха обычно резковат, но в принципе отличный мужик. Но когда его злят, превращается в груду неуправляемых мышц с пельменем вместо мозга. И сейчас вот-вот взорвётся, и только семилетний виски может спасти ситуацию. А лучше пятнадцатилетний.

А тут ещё проблемка нарисовалась: Светка ему не даёт, как он её ни окучивает. Наблюдать за ними — одно удовольствие. Хоть ставки делай.

Андрей не сдастся.

Светка не прогнётся.

В отличие от предыдущей пассии Андрея, Светлана мне нравится. Видно, что девушка она мозговитая и со всех сторон положительная. Особенно в груди. Но туда долго смотреть нельзя — Штормушка звереет.

— Ну что, Андре-е-ей? — напеваю другу его самую ненавистную песню, от чего тот кривится и резко кроет меня матом. — Да лан, разберёмся. Что тут у нас за писюльки?

Графики, оставленные Светкой, непонятные, заковыристые и совершенно для меня бесполезные.

Кроме бухгалтера, подозревать некого, и всю ночь мы с Андрюхой бухаем, параллельно выдумывая, как бы половчее посадить виновных жопой на кол, чтоб и репутация не пострадала, и никому второй раз садиться не захотелось.

Короче, напиваемся до белочек в намордниках.

И следующий день я встречаю в состоянии овоща, нашинкованного умелым поваром.

И я бы о новенькой и думать забыл. Если бы не увидел её через пару дней на сцене. Да не просто на сцене, не в нише или на побегушках, а на первых ролях!

Солирует на сцене и улыбается всем сразу.

И, конечно же, совсем не в одном рисунке с девочками, а будто солистка.

Да я чуть пивом не подавился!

Какого хрена она тут пляшет на виду у всех, если со мной даже ещё контракт не подписала?!

И воображение мигом рисует пухленькие губки, обсасывающие все нюансы нашей совместной работы.

Новый аккорд.

А двигается новенькая отнюдь не плохо. Даже лучше остальных. Или мне так кажется из-за её невероятной гибкости.

Девушка ведёт волну от рук к телу, к ногам и складывается пополам. Выгибает спину и вполоборота выпрямляется, тряхнув грудью и обаятельно улыбнувшись.

У Полины прикрыты глаза, она не смотрит на зрителей — огромная ошибка для танцовщицы.

Глава 3. Карт-бланш

Глава 3. Карт-бланш

Роман

— Тебе со вкусом вишни, банана, персика или… э-э-э-э, я даже не знаю, тут нарисован кусок мяса, — кручу в руках цветную коробку.

Юля перестает томно выгибаться на постели, разглядывая себя в зеркальной поверхности потолка. Она бесспорно хорошо смотрится на чёрных шёлковых простынях. Контрастно. Белая кожа, белые волосы.

Юля встает и, не стесняясь своей наготы, подходит ко мне, изучает упаковку с алыми разводами.

— Это закат, написано «Романтичные», — говорит, чуть щуря глаза.

— Презервативы со вкусом заката?! — Я реально удивлен. Не припомню, что покупал такие в коллекцию. — Юленька, что бы я без тебя делал? Никогда бы не решился вскрыть эту пачку! А пахнут вкусно!

Я прикусываю её за шею в основании плеча. Юля смеётся, отталкивая меня. Проходит к столу, элегантно виляя бёдрами, наливает себе вина в высокий бокал.

— Только такой ненормальный, как ты, может хранить презервативы в витрине за стеклом. Ещё и с соблюдением температурного режима запариваться. — Она накидывает халат и проверяет телефон.

Ну, это моё хобби. Кто-то коллекционирует часы, кто-то машины. Я люблю презервативы. Разные. Необычные. У меня даже есть несколько исторических моделей.

— Ты знаешь, что раньше использовали вымоченный в травах шёлковый мешочек на завязочках. Я купил его за шестьсот долларов на «Ибэй»! Его можно стирать и использовать повторно, — тыкаю пальцем в главный экземпляр своей коллекции.

— Ты и правда очень забавный. Но это несколько перебор. — Она разговаривает со мной, не отрываясь от экрана. Синий свет делает её лицо ещё более красивым. Будто передо мной идеальная скульптура эпохи Ренессанса. Короткие светлые волосы доходят до подбородка. Они срезаны под косым углом к краю, делая Юлю немного опасной на вид. Я морщусь, предчувствуя обломившийся секс. — Как насчёт встретиться на выходных? Мой улетает в Москву на встречу, не хочу скучать в одиночестве.

Юля — женщина не только прекрасная внешне, но и мудрая внутренне. Её муж — главный прокурор города, достаточно неприятный мужчина при близком общении. Юля же умудряется строить из себя верную жену, безумно влюблённую в мужа, но при этом находит время потрахаться со мной два-три раза в неделю.

Так она снимает стресс от семейной жизни.

Ещё она никогда не спорит и ничего от меня не требует.

Идеальная во всех отношениях женщина.

Мы с ней встретились на выставке, Юля, как и я, большой ценитель современного искусства.

И отношения, начавшиеся с одного перепихона, вылились в полгода прекрасного времяпрепровождения.

Единственная беда, которая непременно приключается со всеми женщинами после более-менее длительного общения: Юленька начинает считать меня своей собственностью. Пока она этого старается не показывать, но я её уже морально готовлю к отлучению от своего тела.

С ней интересно, но надо и дальше развиваться.

— Сходим в аэротрубу полетать… или на картинг? — Она бросает на меня взгляд из-под ресниц.

Но надо отдать Юльке должное — развлекаться она умеет даже получше меня и знает массу надёжных местечек, где нас не отследит её благоверный. Не то чтобы я сильно переживал за её брак, скорее мне дорога моя морда.

Жаль, у меня другие планы:

— В клубе дела, милая, не смогу. У нас проблемы некоторые, ну, ты-то в курсе.

— Я же сказала, что всё решу.

— Не, там со своими уже разобраться надо. Прости меня. — Мне ни фига не жалко и ничуть не стыдно, но с меня не убудет состроить мордаху пожалостливее, если женщине от этого будет приятно.

Отбираю телефон и целую её. Юля сначала сжимает губы. Но потом сдаётся. Ей мои приколы не в новинку, привыкла уже.

В моей жизни самое трудное — это выбрать вкус презерватива на сегодняшнюю ночь. Остальное решается щелчком пальцев. Если не моих, то моего отца.

Абрамов-старший, как называют отца в бизнес кругах, — владелец успешного холдинга по производству вентиляционного оборудования, благополучно сотрудничает с госкомпаниями и является бессменным подрядчиком «Газпрома» и всех крупных строительных фирм в стране.

Он поглотил все мало-мальски стоящие компании отрасли, почти монополизировав производство воздуховодов. Но сделал это по-умному: захваченные фирмы продолжают функционировать под своими именами, безропотно подчиняясь ценовой политике отца. Совершенно по своему желанию и нисколько не принудительно. И неофициально, конечно же.

Будущее бизнеса лежит на плечах моего старшего брата Кирилла, а мне, как младшему и любимому сыну, достались свобода и самостоятельность.

Вместо скучного МГУ, куда угодил Кирилл, меня после Суворовского неволить не стали, выдали карт-бланш с поступлением. Вместо нудного завода дали денег на свой бизнес.

Днём я работаю в «Пятом Риме», вечером там же отдыхаю. Несколько раз в неделю посещаю общественные мероприятия по просьбе отца, мелькаю в интервью или делаю пожертвования. Торгую фейсом, нарабатываю нужные для себя связи. Иногда Андрюху припахиваю к этой общественно полезной деятельности. Опять-таки и папе на пользу, и нам с другом.

Глава 4. Вот такие дела

Глава 4. Вот такие дела

Полина

На стандартный оклад я, конечно же… согласилась. Да это же такие деньги. Как вся моя зарплата в лицее за уроки, классное руководство и прочие надбавки. А лицей у нас был очень престижным, и зарплата там была не совсем нищенская.

Вот так и тускнеет достоинство профессии учителя, когда очень нужны деньги.

А деньги мне ну-у-у очень нужны. Маме лекарства, сиделка. Славке репетитор по английскому, истории и географии, и литературе, и… Да чуть ли не по всем предметам его надо подтягивать. И вообще пора решать, куда он пойдёт после девятого класса? И есть ли у него шансы сдать ОГЭ? И придётся копить на поступление в колледж или на университет всё-таки замахнемся? Если мама не подкачает. Но об этом думать совсем не хочется.

За неполные два месяца график мой более-менее устаканился. И в графе «сон» осталось ничтожно мало времени. Зато появились деньги не только на макароны с курицей, но и на говядину с рыбой.

Сегодня мне не надо с утра на работу. Поэтому я отсыпаюсь до семи. Поднимаю Славку и с трудом выпроваживаю в школу. Мама ещё спит. Через час придёт сиделка. Её — Валерию Сергеевну — посоветовали в хосписе: берет недорого, хотя с медицинским образованием. Она не только присматривает за мамой, когда меня нет, но и делает уколы и массажи.

Ещё час могу позволить себе поспать. А потом опять в бега.

Чтобы получить рецепт на сильнодействующие препараты для мамы, нужно оформить на неё инвалидность. А если оформить инвалидность, то встанет вопрос со Славкой. А я ещё не оформила опеку над ним, это дело небыстрое. Поэтому лекарства не получаю, а покупаю. За бешеные деньги.

Поэтому сегодня я встречаюсь с юристом, которого мне сосватала моя Наташка. Подруга ещё со школьных времен, оставшаяся со мной после всех жизненных перипетий и проблем.

— Ну, что сказал юрист?

Я успеваю заскочить в кафе с Наткой буквально на часик, перекусить и рассказать последние новости.

— Что всё не так уж плохо, если сделать по уму. — Усаживаюсь за столик и благодарно киваю официанту, принёсшему меню.

Наташа в кафе уже давненько меня дожидается, успела и смузи выпить, и кофе. Явно построила глазки официанту. А может, и номерами телефонов обменялась. Но это она так, для поддержания формы. Любит быть в центре внимания. Любит и умеет.

— Но? — хоть и училась Натка в школе на тройки, но дурой никогда не была. Житейскую мудрость ей отлично преподала семья.

— Денег надо. Мне суп-пюре грибной и кабачковые оладья. Салат овощной с заправкой оливковым маслом. И зелёный чай с жасмином, — делаю заказ официанту и жду, когда он отойдёт от столика. — Но кажется, это не будет проблемой. Где-то через месяц соберу нужную сумму. Я устроилась в «Пятый Рим», там хорошо платят. А если ещё и приватные брать… — я выразительно сморщилась.

Мне эта идея не нравилась, несмотря на обещанную защиту, но деньги…

— Полин, деньги не проблема. Если надо, я помогу.

Наташка не жадная и действительно поможет. Но я не хочу злоупотреблять её добротой, хотя бы потому, что деньги ей не с неба падают.

Наташа — содержанка.

Специфическое, конечно, занятие для девушки двадцати шести лет с высшим образованием. Но мне ли её осуждать?

С Георгием Аркадьевичем Натка уже четыре года. Он прилично старше её, богат и не извращенец. А это важно! Потому что, по словам Натки, попадаются всякие садисты. А Георгий её тихий, не пьёт, не бьёт, денег даёт. Она только благодаря ему образование-то и получила. Он сам настоял, чтобы она поступала куда хочет, а он всё оплатит. Натка и выбрала дизайнером интерьеров стать. Рисовала она всегда хорошо, и вкус есть. Она даже подрабатывает немного, в свободное от основного занятия время.

Георгий, естественно, женат. Крепко связан с женой и бизнесом, и детьми, наследниками этого самого бизнеса. Но Натка за него замуж и не стремится. А с женой и вовсе дружит.

Когда два года назад у Георгия случился приступ язвы, он у Натки как раз был. На квартире, которую ей снимает. Вроде как в командировке… Так его скорая от Наты и забрала в больницу на операцию. А потом и жена к ней заявилась. Но не выяснять отношения, а с предложением. Пока она, жена, бизнес спасает от стервятников, которые уже прознали, что Георгий в больничке прохлаждается, Наташке надо его выходить и на ноги поставить, холить, лелеять и заботиться. Тогда жена никаких претензий иметь не будет.

Натка тогда от удивления опешила и согласилась. Супчики протёртые в больничку таскала, паровые котлетки, пока жена встала у руля немаленького бизнеса по выращиванию и продаже всякой зелени типа укропа, петрушки и модной в наше время микрозелени.

Георгий выздоровел, остался крайне благодарен Натке, а жена сделала вид, что ничего не знает. И теперь, когда муж, собираясь в командировки, оседает у Наташи в квартире, законная супруга звонит и заблаговременно согласовывает меню, просит последить за Гогой, чтоб не пил много, жирного не ел на ночь и принимал вовремя таблетки.

Так и живут.

— А хочешь, я тебя познакомлю с очень хорошим другом Гоги? Он моложе его, но перспективный.

Наташа уже предлагала мне это, ещё когда меня из лицея попросили уйти, но я и тогда не согласилась. Не по мне такой заработок.

Глава 5.Выпирающие перспективы

Глава 5. Выпирающие перспективы

Роман

— Прекрасная картина, — упрямо заявляю сестре.

Милана кривит губки, возмущённо выкатывает густо накрашенные кошачьи глаза и шипит:

— Это большие красные жопы на зелёном фоне!

— И это понравится папе, — киваю и улыбаюсь. — Прекрасный подарок.

— Ему шестьдесят, а не сто! Он ещё не ослеп, и увидит, что ты ему даришь! — Милка замахивается, собираясь ударить меня в рёбра, но спохватывается, что мы в общественном месте. И вокруг папарацци и публичные люди.

— И это прекрасно…

Мы с Миланой стоим перед шедевром современного экспрессионизма молодого, но очень прогрессивного художника. Его прогрессивность кажется объёмной на картине, прямо-таки выпирает в мир шестью красными округлостями. Все его картины больше похожи на иллюстрации обкурившейся нейросети к предсказанию о конце света. Особенно конкретно вот эта. Прям жопа блится.

Но меня ничего не остановит. Подзываю к себе администратора выставки и спрашиваю:

— А сколько этот шедевр стоит?

Девушка в деловом костюмчике с такой же серой кожей, как и стены художественного салона, улыбается. Но даже улыбка у неё тусклая, чтобы не отвлекать гостей от картин.

— Прекрасный выбор! Эта картина подойдёт для настоящих ценителей…

Услышав цену, Милка начинает откровенно ржать:

— Да-да, Ромка у нас большой ценитель… округлостей.

Но я безропотно достаю карточку. Мне для отца ничего не жалко. В туалете повесит, прямо на дверь, чтоб всегда перед глазами!

Сам затащил нас с сестрой сюда, вот пусть и приобщается к искусству! Не одним же нам постигать прогрессивность.

Мой папа… как бы это сказать? Латентный главнокомандующий, бля. Из тех, кто только рявкнет, и все утки, даже больничные, в ряд выстраиваются, даже если им приходится выползать из-под чьей-то жопы.

И вот когда уважаемый Виктор Вячеславович Абрамов говорит, что его второй сын должен присутствовать на выставке экспрессионистов, сын надевает лучший костюм, натягивает самую дружелюбную улыбку и идёт в люди.

Милка называет это «собирать баблоёбиков».

Мы с сестрой показываем свои личики, а деловые партнеры отца восхищаются не только его бизнесом, но и семьёй и ещё его увлечениями.

— Очень наслышан о вашем ресторане, заслуживает пяти звёзд Мишлен, — подлизывается ко мне какой-то усатый мужик с ярко блестящей лысиной.

— Ну, у меня клуб, а ресторан у партнера, — вливаюсь в разговор о своем деле. — Вообще они связаны намертво. Мы с Андреем создаём концепцию, при которой гости ресторана могут свободно перемещаться между помещениями…

— Как интересно! — перебивает усач. — А вы планируете после отца уйти в семейный бизнес? — В его глазах такой интерес, будто я для него подопытный таракан. Тоже пришёл пробить почву.

— Конечно, — врём мы с Милкой одновременно.

Наша с ней задача убедить потенциальных спонсоров отца в том, что у нас семейный бизнес. И даже после его смерти они будут иметь дело с надёжным партнёром. Мой старший брат пашет ещё больше — он пытается стать примерным замдиректора отцовской фирмы и собирает лещей побольше нашего с Милкой.

— Позвольте оставить вам визитку, — усач переключает внимание на Милку. Сеструха картинно накручивает белый локон на пальчик и стреляет в дурачка глазками. — Мы с вашим отцом уже пять лет успешно работаем. И хотелось бы закрепить союз…

Чё?

— Мелкая она ещё. — Я дёргаю сестру прочь от усатого.

Администраторша как раз притаскивает договор покупки, надо подписать и согласовать доставку. Я забираю счёт и два бокала с шампанским, и мы проходим в следующий зал, так же неспешно любуясь выпирающими достоинствами картин. Теперь пасмурного жёлтого цвета.

Бурёнка идёт следом и дуется:

— Вообще-то он мог быть полезен.

— Чем? Пускать лысиной солнечных зайчиков?

— У него очаровательные усы. И говорят, отсутствие волос объясняется повышенной потенцией.

— Ты где этой херни начиталась, Милка?! — Прям страшно за сестру становится. Вот дурёха, опять в интернете залипала до утра. Универ закончила, а мозгов не прибавилось. — Он просто старый пердун.

— Фу, какой ты некультурный. Мы же на выставке.

— И что теперь, даже между ног не почесать?

Милка возмущённо фыркает:

— Только попробуй! — А когда я тяну руку к брюками, отворачивается и шипит: — Всех мужчин мне распугал. Я так старой девой останусь.

— Надейся. Отец тебе уже три десятка кандидатов присмотрел.

— Не интересует.

— Да? Думаешь, не вижу, как ты на Андрюху смотришь?

Милана влюбилась в него ещё в школе, с первого взгляда. Я еле донёс до неё, что у Шторма характер говно, да и фейс — не айс. Он, конечно, человек хороший. Но Милка себе и получше найти может.

Глава 6. О правилах русского языка

Глава 6. О правилах русского языка

Полина

Я сегодня проспала. Ночью маме было плохо, пришлось делать укол. Потом я ещё часок сидела рядом, ждала, когда ей станет получше. Так и уснула возле неё, прикорнув на краю кровати.

Будильник, может, и звонил, но в другой комнате. Славка, негодник, всегда надеется на меня и свой будильник даже не ставит. Поэтому разбудила меня Валерия Сергеевна.

— Поля, уже восемь. — Тёплая ладонь гладит меня по голове, пока я пытаюсь понять, где я и что я.

Всё-таки три часа сна в сутки — катастрофически мало.

Подскакиваю. Убедившись, что мама не проснулась, киваю Валерии Сергеевне и бегу будить брата.

У нас с ним одна комната на двоих, и это ужасно неудобно. Я за три года, пока жила отдельно, отвыкла, что надо делить спальню с подростком. Да и Славка не рад тому, что я вернулась в отчий дом. Хотя точнее будет сказать в мамин дом, потому что отца Славкиного мы не видели уже много лет, как и алиментов от него. Но выбора у меня особенно нет, маме становится хуже с каждым днём, а денег на круглосуточную сиделку не хватит. Да и не хочу я бросать маму на чужого человека.

Трясу Славку за плечо, стягиваю одеяло, щекочу за пятки и уже решаю идти за холодной водой, когда братец наконец-таки открывает свои глазёнки, карие и наглые. Ему-то хорошо, он спал. Как завалился в десять вечера, так и продрых и даже не слышал, как я возилась с мамой.

— Вставай! Давай-давай! Первый урок проспал, хоть на второй успеешь.

Школа у нас во дворе, никуда бежать не надо. В своё время и я её заканчивала. А теперь, встречая своих учителей, здороваюсь и уважаю их ещё больше. Это же адовый труд — учить кучу охламонов.

— Первый был инглиш у ГальВаси. Хорошо, что проспал. — Славка потягивается во весь свой уже не маленький рост, а я с сожалением отмечаю, что скоро диванчик станет ему короток и придётся что-то решать со спальным местом.

— Галина Васильевна — заслуженный педагог. Она отлично преподаёт английский язык. Неужели тебе совсем нечему у неё поучиться?

Набор интересов Славки весьма ограничен. Физика, химия, информатика и английский язык на уровне компьютерных игр. Математика и геометрия ему просто легко даются. А ещё физкультура. И то, наверное, потому что учитель — бывший военный старой закалки — держит всех учеников в ежовых рукавицах. По всем остальным предметам у брата проблемы. Иногда большие, иногда огромные.

— Она вечно несёт какую-то чушь! — возмущается Слава, зевая и почёсывая впалые бока.

Я хватаю свои вещи, чтобы переодеться в ванной, и не выдерживаю:

— Не может она нести чушь! Она вас учит!

Хотя сама понимаю, что может. Ещё как может.

Галина Васильевна ещё у меня вела английский язык. И уже тогда, по моему скромному мнению, ей пора было на пенсию. Потому что устала, потому что надоело ей всё. В деньгах она не нуждалась: сын хорошо обеспечивал. Вот и ходила на работу, просиживая время и демонстрируя наряды. Но не скажу же я об этом своему оболтусу.

— Да чему она учит! Ещё в том году Саня заявил ГальВасе, что Баскова пора выносить со сцены вперёд ногами, так она до сих пор это помнит. И ставит ему одни тройки, даже если в тесте всё правильно.

— А в тесте всё правильно? — уточняю, стоя в дверях.

Душ я проспала, завтрак уже пропустила, сейчас ещё и на работу опоздаю. Но сбежать не могу, надо же узнать, что к чему.

— Правильно. Он, во-первых, на курсах занимается. Во-вторых, с Ленкой сверился. У неё пять, у него три.

— Интересно. А узнай-ка про курсы: куда ходит, сколько стоит? Может, тоже туда пойдёшь?

— Не, сис, там дорого, — Славка кривится и наконец-то принимает сидячее положение.

— Ничего. Я найду деньги, — заявляю решительно и бегу одеваться.

Перед выходом заскакиваю к Славке, который только-только начал натягивать футболку. Хорошо, что брюки надел. Заглядываю к маме, где уже властвует Валерия Сергеевна, и сбегаю на работу.

С утра у меня три тренировки в фитнес-клубе. Хорошо, что клуб недалеко: минут двадцать быстрым шагом. Плохо, что группы утренние для пенсионерок. Оплата маленькая, согласованная с муниципалитетом, и никаких шансов на индивидуальные занятия, а это значит, что не заработать лишнюю копеечку.

Если бы мне не нужна была справка о доходах с официального места работы, ни за что бы сюда не пошла. Лучше бы поспала лишние три часа. Но для опеки важна запись в трудовой. И как ни крути: фитнес-тренер для них звучит лучше, чем танцовщица в ночном клубе.

В обед возвращаюсь домой. Славки ещё нет, Валерия Сергеевна на посту.

— Полиночка, я на завтра врача вызвала.

— Что случилось? — Я ещё кроссы не успела в коридоре стянуть, а она как обухом по голове.

— Нет-нет, ничего. Рецепт просто новый надо. И в прошлый раз дозу увеличили. И тут надо решать, что делать. — Валерия Сергеевна складывает руки в замок перед собой и не смотрит мне в глаза. — Придётся переходить на сильнодействующие препараты. Эти уже не справляются с болями. Сама видишь.

Глава 7. Убийственный взгляд

Глава 7. Убийственный взгляд

Роман

Это, блядь, что такое было?

Пока я поднимаю челюсть с колен, эта Училка без чувства самосохранения уже увиляла попой в раздевалку, оставив меня с моим же коктейлем на футболке. И ладно, что не извинилась, пережил бы. Но ещё и облаяла меня! Это ж какие невоспитанные училки попёрли в наше время! Да, прав отец, образовательная система прогнила до основания.

И пусть фигурка у новенькой ничего, субординация явно страдает.

Вот и что не так с этой женщиной? Недоёб, по-любому. Так я же и рад помочь, обращайтесь! Клиника открыта для всех желающих!

Замечаю страстные взгляды, которые на меня кидает одна из официанток. На фигурку складненькая, но рот весь в брекетах:— как улыбается — страх и ужас. Такой оскал собаке Баскервилей не снился. Не представляю, как она собирается минет делать с таким агрегатом во рту. Так что сразу — нет.

Не для всех желающих клиника моя открыта.

Тебе, дорогая брекетоноска, в другую лучше обратиться.

Нахожу Лику. Моя любимая девочка разминается прямо на танцполе, особо не запариваясь насчёт прикованного к ней интереса. Полупрозрачная ткань узких леггинсов впивается в тело, не оставляя никакого пространства для фантазии.

Лика любит ванильный.

— Гибкая моя, не найдётся у тебя минутки? — Подхожу к ней. — Тут надо внести пару правок в ваше выступление, — уточняю, предвкушая серьёзное сражение.

— Ради тебя, Ромочка, всё что угодно. — Она встаёт, встряхивает накачанные ноги.

— Я в тебе не сомневался, — обнимаю её за плечо левой рукой.

Лика льнёт ко мне и заискивающе улыбается:

– Но помнишь, ты обещал, что я сама буду ставить новую программу?

Я провожу указательным пальцем от ее шеи к вырезу топа. Еще бы не помнить, Лика помогла поставить на место юриста и бухгалтера с последующим увольнением. Выяснилось, что они спят друг с другом и тырят наши с Андреем деньги. Лика соврала, что заразилась от юриста серьезным венерическим, да еще и беременна в довесок. Смеху было.

В результате операция под кодовым названием: «Засади юриста и главбуха» завершилась полной капитуляцией предателей. Андрей решил их отпустить, а вот я бы с удовольствием посадил обоих. Да вот досада, нам со Штормом не хотелось заляпаться самим. Ну хоть компенсацию материальную и немного моральную выцарапали, и то приятно. Да и весело было.

А Лика так натурально сыграла, что заслужила поощрения. И несмотря на невысокие способности (танцует Лика прекрасно, но руководитель из нее явно хреновый, многие девочки жалуются), я пообещал ей место хореографа.

— Я никогда не вру. И Тоня уволилась. На тебе теперь только ВИПы и хореография, красотка. Жду от тебя нечто феерическое и бомбическое. Ты же всегда оправдываешь мои ожидания?

Мы оба понимаем, что я сейчас говорю не о работе. Лика поощерительно хихикает. Под этот смех к нам из раздевалки выходит новенькая.

И хотя её зовут Полина, я пока оставляю её без имени у себя в мозгу. Не заслужила.

Новенькая являет собой сосредоточение серьёзности. Волосы убрала в хвост, нацепила какие-то странные обвислые шмотки и хмурится в мою сторону, словно не я тут начальник, а она. И я прохлаждаюсь, пока она мои футболки портит.

Кстати, об этом.

Стягиваю мокрую футболку, параллельно поигрывая мышцами, и бросаю её в новенькую:

— Постирай.

— Ополоумел? Я тебе что, стиральная машинка? — Она неуклюже ловит скомканную вещь и замахивается, чтобы швырнуть обратно.

Прищуриваюсь, мол, только попробуй. Мне нравится, как Лика облизывается при виде моего голого торса, и не нравится, что этот вид совершенно не действует на новенькую.

— Будет вместо извинения. — Жду, что сделает Училка.

Она теребит мою футболку в руках. Кажется, она её сейчас разорвёт в клочья от негодования. На лице такая злость, что хочется пойти и самоутопиться в сточной канаве. И взгляд такой, характерный. Как у киллера. Точно! Помню, была у меня в школе математичка: как зыркнет, так сразу обосраться тянет. В пединституте есть специальные курсы по обучению такому взгляду?

И как она с таким фейсом танцевать будет? Всех гостей мне распугает.

Не, так не пойдёт.

— Сними её с выступления сегодня, — говорю Лике. Та, конечно же, кивает. Вот она — молодец, точно знает, кто в доме хозяин.

Полина прям зубами скрипит, почти слышу треск ткани в её руках. Ну-ну, бессмертная, эта футболка половину твоей зарплаты стоит.

Я целую Лику в щёку и ухожу.

— Думай в следующий раз, прежде чем рот открывать, — проходя мимо, бросаю покрасневшей от гнева новенькой.

Хотя не такой уж и новенькой. Месяца два она мне уже глаза мозолит. А «Училка» ей больше идёт.

Она так выразительно бесится, аж заводит. Но пусть попереживает, вдруг поумнеет.

Я забираю Лику и веду в ресторан. Н в наш. А аутентичной паназиатской кухни. Девочка отрабатывает на все сто процентов и заслуживает награды.

Глава 8. Никто никого не обманывает

Глава 8. Никто никого не обманывает

Роман

Если так подумать, в моей семье никто никого не обманывает. И это, наверное, самое мерзкое.

— Как я рад тебя видеть, Ромка! — Отец жмёт мне руку, разворачивает картину и смеётся. — Вот удружил. В туалете повешу.

— С днем рождения, пап! — Так и знал, что оценит.

Мама торопливо выходит в коридор и обнимает. Идеальная причёска, макияж, но тёмные круги под глазами замазать штукатуркой она не смогла.

И похудела ещё больше.

В гостиной уже ждут Кирилл с женой. Брат похож на отца больше, чем мы с Миланой. У него русые волосы и глаза карего цвета. Мы же с сестрой пошли в маму. Когда они с отцом только познакомились, она считалась самой красивой девушкой города. Он ползал на коленях, чтобы добиться её руки.

Неудивительно, что Кир выбрал себе в жены женщину, очень похожую на мать. Его жена— Татьяна — ухоженная блондинка с пластикой губ — целует меня в левую щёку, повторяя приветствие за мужем слово в слово. С ними, конечно же, два неугомонных сына. Владимир и Макар. Имена-то какие… красивые. Эти мелкие опять ругаются и орут, Татьяна извиняется и бежит их разнимать.

Милана приехала раньше, она не улыбается, в отличие от всех. Быстро чмокает меня в щёку.

Сегодня отец отпустил даже горничную, мы сами рассаживаемся по местам за большим овальным столом, накрытом в гостиной.

И отец сам разливает напитки по бокалам. Мне — виски. Милане и маме — вино. Татьяна и дети пьют сок. Отец с Кириллом — водку.

С криками «Поздравляем!» чокаемся.

— Почему мы собрались в такой уютной компании? — Милана даже не пытается скрыть сарказм.

Отец обычно празднует с размахом. Но в этом году не стал никого провоцировать. Потому что на открытые мероприятия он всегда зовёт свою любовницу.

— Дети, у отца праздник, конечно, он хочет узнать, как у вас дела, пообщаться наедине! — вмешивается мама, накладывая мне огромную гору салата с ананасами и креветками. Мой любимый. Она всегда готовит его, когда я прихожу.

Я завожу разговор о клубе и новом ресторане. Кир ожидаемо хмурится, его бесит, что отец вкладывается в мой бизнес, а не в расширение собственного. Поэтому я специально углубляюсь в подробности нашего нового проекта с Андреем, расписывая, какое меню я уже придумал для дачи Шаляпина

Кирилл краснеет и пытается перевести тему:

— По застройке острова успеваем, пап? Нет сбоев с железом?

— Я уволил главного инженера. Борзый стал больно. Себе в карман премию рабочих сложил, — отец с досадой фыркает. — Мы с Алисой решили его сместить.

— И кто теперь руководитель проектом? — беспокойно уточняет Кир.

— Так Алиса же. И хорошо справляется. Я доволен.

Очень непривычно тянуться через весь стол за салатом, потому что обычно это делает прислуга. И я чуть не промахиваюсь мимо своей тарелки.

Кир молчит. Татьяна делает вид, что заинтересовалась новым кольцом мамы. И только Милана говорит нарочито громко:

— В последнее время ты проводишь много времени с этой Алисой. — При этом она элегантно нарезает стейк из говядины. Ломтик за ломтиком.

— О, это всё работа. Я стараюсь максимально реализовать её потенциал. — Отец поднимает стопку, и мы с ним чокаемся. Я и Кир. Мама и Татьяна пропускают тост. — Ничего более.

Я искренне поддерживаю отца:

— Конечно, папа. А мы все верим, что у вас чисто профессиональный интерес.

Тем более что Алиса действительно толковая женщина. И красивая. И умеет добиваться своего. И спит ещё и с Кириллом.

— Да, дети, я просто очень захвачен проектом. Там такая прибыль ожидается… — Отец щёлкает пальцами, называет восьмизначную сумму.

Мама замечает, что Милана готова взорваться очередной тирадой, и перебивает её:

— Ты же знаешь, мы тебя всегда поддержим. В любой проекте. Даже не самом прибыльном.

— Я видела, как ты плакала в своей комнате! — всё-таки цедит Милана.

Отец закатывает глаза к потолку, а мама грустно отвечает:

— Это творческий кризис. Я же писатель, сама знаешь. А тут никак не могу найти свою аудиторию. И это никак не связано с вашим отцом.

Бурёнка фыркает, вскакивает с места и убегает на второй этаж, напоследок смачно хлопнув дверью своей комнаты.

Владимир с Макаром принимают это за призыв к действию, тоже подпрыгивают с мест и с улюлюканьем гоняются друг за другом. Глядя на этот ужас, я понимаю, что никогда не захочу иметь детей.

Уж лучше сразу в дурку. Там хоть кормят бесплатно.

— Ну, с днём рождения, пап! — я пытаюсь перекричать детей. Кир подхватывает.

Папа с облегчением поднимает стопку:

— Спасибо, дети, за вашу поддержку. Обещаю, что всё вот-во устаканится. У меня куча деловых поездок на следующей неделе, после них мы все вместе отлично проведём время. Может, в Марокко слетаем?

Глава 9. Рокировки, дырки и сплетни

Глава 9. Рокировки, дырки и сплетни

Полина

Сама не знаю зачем, но комком заталкиваю футболку в сумку и собираюсь уходить. С программы меня сегодня сняли. Это значит, что денег будет меньше — это минус. Но есть шанс прийти домой и лечь спать — это плюс.

В дверях натыкаюсь на запыхавшуюся Катьку. Ещё одну приму-балерину нашего коллектива. Она, судя по слухам, буквально весной выпорхнула из кровати Романа, поэтому ещё по старой памяти имеет право голоса. В отсутствие Лики, разумеется.

— Полина, подожди. Всё поменялось.

Что меня примиряет с Катькиными командирскими замашками, так это её в целом лёгкий и смешливый характер. Через пару минут она будет травить анекдоты на всю гримёрку, а через час протащит за кулисы коктейли на всех девчонок. Перетерпеть Катю гораздо легче, чем задаваку Лику.

— Оля заболела, — продолжает Катя. — Лика на сегодня в ВИПах. У нас некомплект.

— Меня сам Роман отстранил. — Я уже смирилась с потерей денег и успела обрадоваться возможному сну.

— Да знаю я, — Катя беспечно машет рукой. — Но его тоже нет. Ну там… Тыры-пыры, понимаешь, да? — Она выразительно играет бровями. — А нам ни к чему пустые дыры в нишах. Встань в третью. Олькин костюм тебе будет как раз. А если будут вопросы, скажи, что я так распорядилась.

Как же злит вот это вот их: распорядилась, приказала, велел, скомандовал. Сделай, принеси, постирай.

Закипаю. И от усталости, и от обстановки в целом. Но остаюсь.

Деньги… деньги…

Уже ночью приползаю домой и кидаю футболку Романа вместе со своей одеждой в корзину для белья.

— Завтра. Всё завтра, — приговариваю своему отражению в зеркале.

Доползаю до кровати и вырубаюсь.

Суббота — у меня с утра нет тренировок. Но и у Валерии Сергеевны выходной, поэтому приходится отрывать себя от подушки и идти делать маме укол.

Новые лекарства действуют лучше. Приступы сократились, мама повеселела. Даже стала лучше кушать и понемногу пробует говорить, хотя устаёт, конечно, так же. Много спит и совсем не встаёт с кровати.

Сижу немного с мамой, рассказываю ей последние новости и иду в душ, пока ванную не занял Славка. С удивлением отмечаю, что брат уже на кухне. Жарит яичницу и варит маме кашу.

— Доброе утро, — заглядываю к нему.

— Доброе.

— В честь чего такая сознательность? Натворил что-то? Меня вызывают в школу?

— Почему сразу натворил? — бычится Славка, передёргивая плечами. — Что я, не могу тебе помочь?

— Можешь. Спасибо.

Пока умываюсь и привожу себя в порядок, Славка приносит аккуратно сложенную розовую вещь.

— Даже погладил, — говорит.

И мне бы обрадоваться, если бы не одно но: Славка по своей воле сам никогда не гладил ничего. Поэтому с подозрением разворачиваю «подарочек». Он постирал футболку Романа вместе с моими малиновыми носками и своей красной майкой!

— Упс, — заявляет братик, понимая, что наделал кучу нехорошего. — Не подумал. Зато как пахнет! Я ополаскиватель добавил!

Чувствую, что у меня начинает дёргаться веко. Как я теперь такое верну?!

Сама не знаю, зачем я притащила футболку домой, но теперь точно знаю, что придётся покупать новую. И вряд ли Роман носит обычные вещи с «Озона». Наверняка бренд и стоит очень дорого.

Планирую перед клубом заскочить в торговый центр, поискать похожую футболку. Благо, что логотип узнаваем и можно не гадать размером — просто приложить исходный вариант. Но не успеваю. Пока решала со Славкой вопросы, пока с Наткой переговорила, пока доварила суп, выскочила на работу уже поздно.

— Значит, ты меня всё-таки не послушалась. — Роман открывает дверь в гримёрку с ноги. Манера у него такая.

А я так надеялась, что он ушёл в длительный загул и не скоро появится в клубе.

— Добрый вечер. — Беру себя в руки, сразу понимая причину явления дорогого начальника.

Я же не сама вчера в нишу встала, меня тут поставила Катя. А она практически заместитель Лики, которая главный хореограф. Так что я совсем ни при чём.

— Приветик, милая. — Роман падает на крутящийся стул рядом со мной и делает девочкам знак выйти.

Все послушно исчезают из гримёрки, то и дело кося на меня взглядами.

Интересно, уже пора пугаться и звать охрану? Или рано пока?

— Вот что ты за человек такой? А, Училка? Ты зачем Олю из ниши убрала?

— Я-я-я-я? Она заболела и не пришла. Я просто дырку закрыла.

— Да-а-а? — перекривливает меня Роман. — А Оля утверждает, что ты заставила её уйти из ниши и влезла сама.

Стою и недоумённо хлопаю на него глазами.

— Как это я сама? Я её и не видела вчера. Катя же сказала, что Оля не вышла.

— Катя сказала? — Он рассматривает меня, прищурившись и улыбаясь каким-то своим мыслям.

Мне становится неуютно под его взглядом.

Глава 10. Футболка Кунинг-Стилла

Глава 10. Футболка Кунинг-Стилла

Роман

Вот если бы я так не уважал искусство экспрессионистов, Училка бы уже корчилась на электрическом стуле.

Это ж надо додуматься: постирать мою футболку с какой-то розовой хернёй, потом погладить и мне принести.

Её вообще правилам хорошего тона учили?! Уважению там, сознательности, не испорть вещь ближнему своему… И настроение.

А если я ей презерватив одолжу, она попользует, просушит и вернёт?!

Это, конечно, бред.

Но при взгляде на алые разводы в голову приходит де Кунинг или какой-нибудь Стилл. Первого я исключительно из-за фамилии запомнил, второго из зависти — говнецо такое писал, что прям сказочно дорого продавался.

Кажется, эта футболка ещё и меньше размером стала. Или я поправился? На всякий случай проверяю округлость пятой точки и трицепса.

В этой футболке Кунинг-Стилла смотрюсь я очень даже художественно. Так художественно, что Андрюха пополам складывается и ржёт с кашлем туберкулезного коня.

— Тоже такую хочешь? — мрачно спрашиваю у друга, наливаю себе выпить и усаживаюсь в кресло возле его стола.

— Да не, нормальный прикид. Ты на скотобойню подрабатывать устроился?

— Это фэшн-фьюжн-хенд-мейд, — передразниваю голосом Миланы. Она всегда радостно пищит при упоминании ручной работы.

Вспоминаю, как она на днях депрессовала из-за матери, и морщусь. Не хватало ещё, чтобы моя сеструха рыдала без причины.

— Чего?

— Да баба одна испортила, хочу перед ней глаза помозолить. Новенькая, такая… — даже не знаю, как объяснить. — Училка, бля.

— Надеешься, что она смилостивится и даст тебе? — Андрей просматривает и подписывает какие-то документы. Вечно он в делах и работе.

— Когда это мне не давали?

— Ну, судя по футболке, примерно год. А в ней ещё три придется терпеть. И встань — это кресло Светы.

— Пошёл ты, придурок.

Совсем на своей девахе повернулся. Ещё б ей лежанку завёл или коврик придверный.

— Ты только в таком виде не ходи в клуб — заметут как подростка, — бросает мне Шторм с дурацким смешком.

— У меня щетина.

— Сейчас даже у четырнадцатилетних щетина!

Мы пропускаем со Штормом ещё по бокальчику. Мы с ним одного возраста, но он вечно корчит из себя старшего, что вразрез идёт с его поганым характером. Гордость в него впиталась с молокам матери. Ещё в Суворовском старался быть во всём лидером, а если кто-то был не согласен, тот получал хук справа. Только на последнем курсе Андрюха более-менее спокойным стал, ему таблетки прописали. Противагрессивные. Или уколы от бешенства? Или сам по себе поумнел. Не помню точно.

Андрей говорит, что ему надо быть трезвым, ему ещё Светку катать сегодня, и я удаляюсь на променад по клубу. Уж очень хочется зыркнуть на Училку. Кто ей там чаевые суёт, которые она потом так легко раздаёт. Ей же вроде деньги нужны.

Или уже не надо?

В зале толпа качается в унисон рейву. Диджей крутит пластинки, и я понимаю, что выбрал лучшего звукаря в городе. Басы ложатся идеально. Останавливаюсь напротив третьей ниши.

Училка реально хорошо танцует. Это было понятно ещё тогда, когда она ногами стекло жарила. Но обычно она укутана в бесформенные джинсы и синтетику на три размера больше, волосы убирает в безобразный пучок, а глаза не красит.

Сегодня шпильки и короткая юбка делают её сногсшибательно сексуальной. У неё настолько узкая талия, что я смогу обхватить её одной ладонью, сжать, и пальцы легко соединятся. А упругая грудь прыгает вверх-вниз, явно не стеснённая лифчиком. И даже соски проступают сквозь топ.

Училка замечает меня и сбивается со счёта. Всего секунду яркие карие глаза буравят меня возмущением, и она тут же снова извивается перед зрителями, обступившими нишу.

Рост у девчонки небольшой, но ноги безумно длинные, идеально подкачанные. Натренированные и красивые.

Училка садится на шпагат, приподнимает попку и делает жесткий тверкинг. Вот ведь удивила, а строила из себя скромницу. От вибрации округлой задницы у меня мигом встаёт. Если она так на мне поскачет, прощу ей футболку, Кунингом клянусь.

Зрители перед ней того же мнения. Они свистят и суют ей деньги в руки. Особенно усердствует мужик в кожаной куртке и выбритой молнией на затылке.

Стопе, Годзилла.

Это ТЫ моей Училке баблос кидаешь?

Шибанутого Годзиллу притаскивают ко мне в кабинет через пять минут. Говорят, его молния ударила в детстве, поэтому он немного дёрганный и не выходит на улицу в дождь.

— Я просил тебя не мелькать моём клубе. — Опираюсь локтем на стол и кладу щёку на ладонь. Ну сколько можно? Гоняешь их, гоняешь, а они, как крысята, только размножаются!

— Слышь, Ромыч, двадцать процентов Самурай предлагает. Выгодная сделка. — Шибанутый пялится мне на грудь, где цветёт красное пятно, так удачно напоминающее кровавое месиво.

Глава 11. Всё говно к нашему берегу

Глава 11. Всё говно к нашему берегу

Полина

— Полина, доброе утро. Зайдите ко мне после после тренировки. — Вид у начальницы отдела кадров хмурый, в её исполнении утро совсем не доброе.

Пытаюсь себя успокоить, что это на меня с самого начала дня всё и сразу навалилось, поэтому я такой пессимист.

Проснувшись в девять, обнаружила, что в квартире тьма. Холодильник слегка потёк, а без электрического чайника кофе можно только сырым пожевать. Хотела спросить у соседки, может, я объявление про плановое отключение пропустила? Но не успела даже выйти из квартиры, как мне под ноги выпало уведомление о долге за электроэнергию и отключение света по суду. Видимо, сунули в дверь, даже не удосужившись позвонить.

Суд?

Долг?!

Вернулась в квартиру. Как последняя дурочка, перечитала уведомление раз сто, пытаясь хоть что-то осознать в происходящем.

— Эй, сис, лампочка в туалете перегорела, что ли? — Это Славка выполз вовремя, как ни странно.

— Нет. Это нам по суду отключили свет за неуплату.

— Какую неуплату? — Славка бездумно пару раз щёлкнул кнопкой чайника.

— Не знаю. Я всё онлайн оплачивала. Долгов нет. Никаких судебных уведомлений не приходило. Ты не вытаскивал?

— Да я в ящик вообще не заглядываю. — Не добившись ничего путного от чайника, брат вдруг выдал умную идею: — А ты глянь в приложухе, где оплачиваешь, есть долг или нет.

Залезла в телефон. Никаких долгов ни за свет, ни за воду в квитанциях не значится.

— Ерунда какая-то.

— Так это же в сто четвёртую квартиру! — Славка тыкнул пальцем в лист бумаги. — Это на шестом! У дядьки Петьки долг. Он-то пенсию всю пропивает, коммуналку точняк не платит.

Не платит. Точняк, как выразился Славка. И, вполне возможно, долг этот образовался у соседа на два этажа ниже, а свет отключили нам. Вот ведь!

По указанному в уведомлении номеру я битый час пыталась объяснить женщине с голосом недовольного суриката, что произошла ошибка. Она монотонно заявляла, что все вопросы в суд, а они исполнители. Я не выдержала на пятом круге пояснений и как заорала:

— Вопросы не к суду, а к дебилам-исполнителям! Ваши сотрудники что, не могут отличить сто четвертую и сто четырнадцатую квартиру?! Они слепые или идиоты?

— Женщина, — всё так же монотонно заявила мне оператор, — наш разговор записывается.

— И отлично, — уже не сдерживаясь, принялась ругаться. — Живо прислали тех, кто отключил мне свет, и сделали всё как было. В противном случае я звоню… Абрамову! — Фамилия владельца клуба всплыла в памяти сама собой.

— И что мне ваш Абрамов? У нас постановления суда.

— Да вы издеваетесь?! — Всё, мои тормоза отказали. — Постановление на сто четвёртую квартиру. А свет отрезали в сто четырнадцатой!

— А что же вы сразу не сказали? — неожиданно выдала женщина, и мой запал сдулся.

Как можно ругаться с кретинами? Никак.

— Я говорю, а вы меня не слышите. У меня до работы есть час. Я хочу увидеть свет в своей квартире.

— Ну перепутал электрик, с кем не бывает. Цифры-то похожие. Я оставлю заявку аварийной службе. Спасибо, что обратились к нам. Всего доброго. — И оператор сбросила звонок.

Я убежала на работу, а света всё ещё не было. Пришлось оставить Славу за старшего, дожидаться аварийщиков или Валерию Сергеевну, смотря кто раньше придёт.

После такой встряски с утра приглашение в кабинет к начальнице настораживает.

— Полина, — даже не предложив мне сесть, начинает кадровичка. — Вынуждена вас уведомить, что мы расторгаем с вами трудовой дОговор, — она прямо так и говорит «дОговор», отчего меня передёргивает. — Без двухнедельной отработки. Расчет и выплата зарплаты и причитающейся части отпуска будут произведены в течение трёх дней.

— А… почему?

— Муниципалы сворачивают финансирование групп. Пенсионеры перейдут в бассейн для занятий плаванием. Вы, случайно, не тренер по плаванию? Нам очень нужен.

— Нет. Я не тренер по плаванию. А других вакансий для меня нет?

Работа хоть не очень денежная, но официальная и рядом с домом. Жалко терять такой заработок.

— Нет, — начальница смотрит на меня с жалостью. Неужели по мне видно, что очень нуждаюсь? — Даже штат уборщиц у нас закрыт.

Ну это уже вообще! Контрольный в голову! С высшим образованием, красным дипломом, после работы в элитном лицее меня не берут даже в уборщицы!

Попрощавшись со своими пенсионерами, которые очень медленно переодеваются, и забрав свои вещи, топаю домой. С одной стороны, на деньги, заработанные в клубе, можно жить. На оплате труда Роман не экономит, да и чаевые опять-таки. С другой стороны, деньги в моем случае не лишние. Да и запись в трудовой и справка об официальной заработной плате мне очень нужны.

Решаю поискать работу на районе среди государственных спортивных школ и кружков. Всё-таки у меня педагогическое образование.

А как было бы хорошо работать не на других, а на себя.

Глава 12.Тут нужен секс, а не искусство

Глава 12. Тут нужен секс, а не искусство

Роман

Несколько месяцев спустя

— Отчетность подготовлена. Закупки на месяц вперёд запланированы. Осталась декларация по алкоголю и график дежурств, — Павел перечисляет задачи монотонно, совсем не меняя тембра голоса. Прям тошно становится от его заунывной речи.

Ещё Милка опять ноет по поводу матери, всё пытается уговорить её уйти от отца. Ну дура же! Куда мама уйдёт? Что будет делать? Она и не работала-то никогда. Поэтому и делает вид, что ничего не знает о любовнице. И только Бурёнка упорно лезет на рожон со своими романтическими загонами. А мне потом успокаивай её.

— Андрей всё проверит, а у меня ещё запланирована встреча… — Я мучительно пытаюсь придумать отговорку, только бы не углубляться в эти бюрократические лабиринты. Я — начальник! Дело начальника не работать, а руководить! — А декларацию и сам подготовишь. Я тебе доверяю.

Павел и сам прекрасно справится с проверкой отчётности и составлением графиков. Он обычно безропотно кивает и удаляется работать. Они с Андреем прекрасная команда в плане расчётов, штрафов и ежедневной рутины. Я же предпочитаю планировать, создавать, придумывать.

Но сейчас чёрные глаза Павла прищуриваются. Совсем чуть-чуть — на миллиметр. Это у него признак возмущения.

Если так припомнить, я ни разу не слышал, чтобы Павел кричал или смеялся. Попытки вывести его на разговор обычно заканчиваются полным фиаско.

Павел абсолютно безэмоционален. Шутить над ним всё равно что роялю подножку подставлять.

Сам же напорешься.

Личной жизни у него никакой. Это я точно знаю. Он в клубе и ресторане проводит двадцать часов из двадцати четырёх, оставшиеся четыре часа спит. Если ест, то очень редко. Жутко полезный парень.

Блин, даже если он будет у нас воровать, мы с Андрюхой не сможем от него отказаться! Как же мы без нашего киборга?!

Уверенного, надёжного и несокрушимого.

Иногда, конечно, программа сбоит. Например, однажды к нам приходил дилер, и Шторм его немного прибил, не до смерти — так, харей повозил по одной из ниш «Рима» прямо перед гостями клуба. Очень неудобно вышло. А Павел, как увидел, левым глазом задёргал, схватил Андрея за грудки и к стене припечатал. Замогильным голосом проскрежетал:

«Ты, бля, чё творишь? Кто кровь оттирать будет?»

Шторм мигом в себя пришёл, посетителей мы разогнали, а с мафией договорились. Я в тот раз впервые услышал, как Павел заковыристо ругается. Мат, сказанный ровным шипящим тоном, пугает сильнее, чем любой крик.

— Ещё надо утвердить новую программу и меню на зимний сезон, — с недобрым прищуром левого глаза сообщает Павел.

Я лучезарно улыбаюсь и киваю. Хорошо, программу утвердить могу и даже стряпню всю попробую. Грэгор — шеф-повар «Александрии», а заодно и «Рима» — творит настоящие чудеса.

Павел поднимается, с ровной спиной выходит из кабинета, в дверях оборачивается и уточняет:

— Тебе тут накрыть или в зале?

— В зале. Совместим приятное с… приятным…

Вот так, собственно, получилось, что я сижу за самым близким к сцене столиком, уставленным едой, Грэгор от скуки мнётся рядом, а девочки показывают, что выучили из новых номеров.

Лика торжественно объявляет каждый танец. Сама не участвует, больше руководит. Она взяла тему «Плейбоя». Девочки в основном скачут и трясут попками. Быстро, стильно, ритмично. Предполагается закупить под новую программу хвостики, ушки и белые перчатки.

Мне идея нравится. Особенно белый хвостик будет отлично сидеть на пятой точке у Училки. А если прибавить сюда чёрный купальник, плотно облегающий тело, с вырезом на спине по самую поясницу… Нет, ниже. Чтобы увидеть, есть ли у неё ямочки венеры. А то носит постоянно закрытые костюмы, так и не поймёшь. И воротник-стойку. И волосы можно распустить, и губки подкрасить, и…

— Полина, выше прыгай, совсем не попадаешь в линию! — Резкий окрик Лики вырывает меня из фантазий.

Я давлюсь рулетиком с икрой и пармезаном, кашляю. Павел неторопливо подходит ко мне и бьёт по спине. Рука у него тяжёлая, теперь у меня ещё и позвоночник болит. Киборг косорукий.

— А может, изменим концепцию? — выдаёт внезапно Полина. Она останавливается. Девочки замирают вслед за ней. Музыка бестолково играет на всю мощность. — Это так вульгарно! Кролики, секс, размножение! Никакой хореографии.

А я ем и думаю, что надо бы реально кроликов на весну перенести, зимой логичней медведей или танцы на льду показывать. Сам номер очень откровенный, как и надо в клубе, и всё же мне не нравится. То ли не хватает чёткости, то ли тренировки, то ли бесит, что девочки так откровенно попки выставляют. Это всё-таки мои девочки, а их кто угодно может полапать.

И Училка эта в первых рядах, больше всех выпендривается.

— Это клуб, Полина, мы должны соблазнить и очаровать посетителей, — взрывается Лика. Она подбегает к Училке и нависает над ней.

— Но танец — это же искусство, а не порнография! — Часть девочек одобрительно кивают, некоторые морщаться.

Я запиваю жаркое из лососины и рубленой спаржи новым коктейлем с егермейстером и жалею, что сухари у нас в меню не обновились. Командую Гришке принести порцию, уж очень битва намечается жаркая.

Глава 13.А я чё? Я ни чё!

Глава 13. А я чё? Я ни чё!

Полина

После прогона новой, ужасно бессмысленной, омерзительно пошлой, бессвязной, энергозатратной программы я даже не задерживаюсь на ужин, на который Роман так любезно пригласил всех девочек. Я уж лучше дома гречку без масла поем, зато в приятной компании Славки и мамы. Чем давиться лобстерами и прочей высокой кухней в присутствии Лики и Романа.

Ещё и Павел этот. Стоит, стену подпирает и так и зыркает, так и зыркает. Как будто мы ложки украдём или, чего доброго, стулья за пазухой вынесем.

На вечернюю программу меня не ставят, видимо, много вякаю. Фу, слово-то некрасивое. Это из лексикона Стеллы Олеговны, директрисы лицея. Она, когда меня увольняла, так и сказала: «Что, довякалась, Иглова? Надо было извиниться и молчать дальше в тряпочку. А теперь тебя ни одна приличная школа к себе не возьмёт. И неприличная тоже. Уж я-то постараюсь».

Она постаралась, да…

Даже репетитором не берут…

Еду домой на автобусе, а внутри меня всё так и кипит, и бурлит. Я придумываю аргументы, которые могла бы высказать Роману. Снова и снова прокручиваю нашу беседу. Надо было не демагогию разводить, а показать сразу, для наглядности. А ещё лучше с девочками заранее переговорить, перетянуть их на свою сторону. Но в подковёрных играх я никогда не была сильна.

«Вот поэтому тебя и обошла эта бездарная Лика!» — ругаю себя мысленно, костерю на чём свет стоит и Романа с его прикроватными привычками, и Лику, и себя, и весь белый свет. Да так я раздухарилась, что проехала свою остановку. Приходится выйти на следующей и идти пешком.

«А что мне мешает всё бросить?» — Натягиваю капюшон, засовываю руки в карманы пальто и бреду домой.

К вечеру похолодало. Да и вообще зима, как-никак. Хоть и снега ещё нет, а чувствуется приближение холодов. Пора пуховик доставать и ботинки новые покупать. Старые не выдержат морозов.

«Да. Что же мне мешает всё бросить? Мама и Славка».

И тут уж никуда не денешься.

Дома Славка пытался сварить макароны. И забыл про них. Несчастные готовились больше часа. Осматриваю склизкую кашицу в кастрюле, даю команду всё вылить, иду в комнату к маме проверить, как она, и поздороваться. Валерия Сергеевна уже ушла, оставив записку, что все лекарства приняты, уколы сделаны. Мама спит. Черты её лица от болезни заострились, кожа натянулась и стала как будто прозрачной, на руках выпирают синие вены. Я сижу пару минут рядом на стуле и собираюсь с мыслями.

Завтра будет лучше, чем вчера.

Утром решаю пробежаться по фитнес-клубам и спортивным секциям в округе. Может, кому-то нужен тренер, а вакансии не выкладывали? Или просто переговорю с руководством. Конечно, то, что у меня нет профильного образования, — это жирный минус. Но, с другой стороны, педагогическое образование и опыт пригодятся для работы с детьми.

Дождавшись Валерию Сергеевну, я хватаю Славку и тащу на выход.

Возле подъезда чуть в сторонке стоят двое мужчин, которые при нашем появлении оживляются и делают шаг навстречу.

— Доброе утро, — здоровается один.

Невысокий, крепкий, с выразительным кавказским носом и чёрными жгучими глазищами.

Славка за спиной подозрительно замолкает.

Мужчины слаженно и синхронно вытаскивают из карманов удостоверения и тычут ими мне в лицо. Я отступаю к подъездной двери, прикрывая собой Славку. И ничего, что он уже выше меня на полголовы. Без боя я не сдамся!

— Догадываешься, почему мы здесь? — убирая корочку, которую я так и не рассмотрела, в карман, мирно спрашивает кавказец у брата.

— Угу, — булькает Слава и пытается выйти вперёд меня. Я не даю.

— Телефон с собой?

— Какой телефон?

— С собой, — одновременно со мной отвечает Слава.

— Тогда пройдёмте с нами, — тот мужчина, что до этого молчал, вступает в разговор и машет рукой в сторону полицейской машины, припаркованной в самом начале двора.

— Куда? И зачем? Пока не объясните, что происходит, мы никуда не поедем! — я обретаю голос.

— А чего же не объяснить? Всё поясним. Ваш… э-э-э… сын? — кавказец смотрит то на меня, то на Славку, пытаясь определить степень родства.

— Брат, — подсказываю я.

— Ах, брат. Так вот, ваш брат вчера в четыре часа дня возле торгового центра «Олимп» поднял с асфальта телефон марки «Айфон» и присвоил себе. За что теперь обвиняется в краже по статье…

— Ты что, украл телефон? — в ужасе оборачиваюсь на брата, поняв из всего только слова про кражу.

— Да нет же. — Славка кривится и беспомощно размахивает руками.

— Пройдёмте в машину. В отделении со всем разберёмся, — повторяет кавказец.

— Подождите, — неожиданная мысль приходит мне в голову, — покажите ещё раз свои документы.

Мужчины протягивают удостоверения, не выпуская из рук. Я быстро набираю Наткин номер и тараторю в трубку:

— Запиши, пожалуйста имена. — Диктую заодно должности и какие-то непонятные аббревиатуры, считывая их с корочек. — У Славки проблемы. Мы едем в полицию. Если через час не позвоню, попроси помощи у Геннадия.

Глава 14.Завтра будет хуже, чем вчера

Глава 14. Завтра будет хуже, чем вчера

Полина

В машине едем молча. Я просто ошеломлена и не знаю, что сказать. Славка, выпучив глаза, пялится в окно. Едем мы с ним без наручников, слава богу. Но на этом, по-видимому, всё наше везение и заканчивается.

Куда брат влип?

В здании полиции пропуск на нас оформляют по моему паспорту, потому что Славка свой не носит, и ведут по коридору в кабинет.

— Ну что ж, приступим. — Кавказец, который совершенно неожиданно для меня оказался Иваном Михайловичем, садится за стол. — Ну, рассказывай. Время у нас есть.

— А что рассказывать? — Славка бычится и теребит лямки своего рюкзака, который так и не снял.

— Почему не вернул телефон владелице? Что собирался с ним делать? — Мужчина постукивает по столешнице карандашом с отгрызенной резинкой.

Вокруг него вавилонами высятся стопки бумаг вперемешку с кружками и фантиками от конфет. А я думала, что такие рабочие столы остались во временах сериала «Улицы разбитых фонарей», а сейчас всё в компьютерах и кофе пьют из бумажных стаканчиков.

— Да я бы потом вернул. Хотел посмотреть, как у него что внутри.

— Угу. И поэтому выставил его на продажу за шесть тысяч на «Авито».

— Ну выставил, и чё? Не продал же.

— Телефон давай.

Я во время этого бессмысленного диалога сижу и судорожно соображаю, кому позвонить и у кого попросить помощи. Потому что брат хоть и балбес и присвоил чужой дорогой телефон, но всё-таки родной человек.

Славка стягивает рюкзак, не спеша расстёгивает молнию и выкладывает на стол телефон.

— Вот. Всё целое. Я даже вскрыть его не успел. Только отключил.

— Не успел или не смог? — Иван Михайлович вынимает бланк из папки и принимается заполнять. — Ты рассказывай-рассказывай, мне интересно. А я пока акт выемки заполню.

— Так всё… Вырубил я его, сам спать завалился. Мне сеструха, ну… Полина, не даёт по ночам сидеть.

— Правильно делает. — Мужчина задумчиво грызёт карандаш и продолжает: — Тебя, дурака малолетнего, жалко, конечно, но дело уже передали в прокуратуру, поэтому замять ничего не выйдет.

— Но он же не воровал в прямом смысле слова! — подскакиваю я на стуле.

До этого момента я наивно полагала, что брат отдаст чужое и мы пойдём с ним спокойно домой, где я ему устрою головомойку.

— Да. Но он и не вернул телефон владелице. Хотя мог. Мог позвонить по номерам типа «мама», «папа».

— Так там же защита, — пытаюсь хоть что-то придумать.

— Но он же её смог обойти, когда вырубил телефон. Отключил не просто аппарат, но и для системы отслеживания сделал неактивным.

Я перевожу взгляд на брата. Он сидит на стуле, ссутулившись и нервно закусив губу. Доходит до него, что ли, как попал? И я вместе с ним.

— Значит, мог и в телефонную книгу зайти, набрать номерок. Мог дождаться, пока телефон начнут искать и звонить. Тогда принять вызов и договориться о передаче. В конце концов, мог принести в любое отделение полиции. Да в том же ТЦ подойти к охране, они знают, что делать в таких случаях. А он ничего не сделал. Не проявил сознательность. Что по нашему российскому законодательству рассматривается как кража имущества. Дорогостоящего имущества, — Иван Михайлович поднимает указательный палец вверх.

— И что теперь?

— А теперь мы ждём хозяйку телефона. — Мужчина сверяется с часами на стене. — По обоюдному желанию сторон вы можете подписать мировое соглашение. На условиях пострадавшей стороны, разумеется. Но это не снимет с Вячеслава ответственности. Дело отправят в суд на рассмотрение. И судья вынесет приговор, скорее всего назначит условный срок.

— Но в школу об этом обязаны сообщить?

— Да. В школу и в комиссию по делам несовершеннолетних. Кстати, их представителя мы тоже ждём.

Я со стоном опускаю голову на руки.

— А как вы меня нашли? — И что в голове у молодёжи, ему срок, хоть и условный, светит, а Славка фигнёй интересуется.

— Считали место, где телефон выключили. Ты ловко его хакнул. Больше он не отслеживался. Но возле ТЦ камеры понатыканы. Тебя нашли и провели до подъезда. Моськи твоей в базе ещё нет, вот и пришлось караулить с утра.

Через полчаса приезжает пострадавшая — молодая девушка моего возраста. Спокойная, приятная, я бы сказала, если бы не обстоятельства нашего знакомства. Она согласна на компенсацию в пятьдесят тысяч. Это вся моя «подушка безопасности»…

Заключаем мировое соглашение.

Пострадавшая уходит, а мы остаемся ждать. Работая в лицее, я только слышала ужасы про комиссию несовершеннолетних и её неадекватных сотрудников, но сама с ними не сталкивалась.

К нам же приходит вполне адекватная женщина, негрубая, сочувствующая и настроенная на диалог.

Ещё через час мы со Славкой выходим из отделения. Я отзваниваюсь Натке, которая всё это время исправно мне писала, и вдыхаю морозный зимний воздух. Завтра будет хуже, чем вчера.

Глава 15. Попала так попала

Глава 15. Попала так попала

Полина

По дороге домой молчу. Просто молчу, переваривая ситуацию. Впереди маячит объяснение со школой, визит инспектора, но самое главное — это то, что мне пришлось отдать в качестве отступных все свои сбережения. А это значит, что у меня нет резерва для Валерии Сергеевны, нет надежды на новые ботинки и придётся умерить аппетиты в еде, никаких суши для Славки, переходим в режим жёсткой экономии.

Брат быстро смывается в комнату, я заглядываю к маме. Валерия Сергеевна на посту. Как всегда, в белоснежном халате, с убранными под ободок короткими волосами. Мама спит, полчаса назад был укол по расписанию. Я киваю Валерии Сергеевне и выхожу из комнаты.

В кладовке есть запас макарон и гречки, бутылка масла подсолнечного. В морозилке одна курица и пакет фарша, сливочное масло. Негусто, очень негусто. Я как раз собиралась делать запасы с аванса от моих «пенсионных» групп, но не срослось. А Славка ест всё, что не приколочено. Да и приколоченное готов в горло закинуть. Но не держать же его на манке.

Можно, конечно, занять у Натки. Но пока это крайний вариант.

А остаётся мне только два пути: идти в опеку, оформлять опекунство на себя и инвалидность на маму, чтобы получать мало-мальские пособия, и соглашаться на приваты в ВИП-комнатах.

— Сис, ну я же не специально, — стоя в дверях кухни, начинает Славка.

— Ещё бы специально! — Сил нет его ругать. Хочется прилечь и отдохнуть пару часов до работы.

— Я всё отдам!

— Отдашь, угу. С каких шишей? Пойдёшь подъезды мыть? Или придумал, как взломать Сбер?

— Я подумал…

— Лучше не надо, Слав. Не надо, — почти рычу. — Вячек, — называю его самой ненавистной формой имени, — просто учись. Закончи хотя бы девять классов, а там в колледж пойдёшь. Ты представляешь, что теперь в школе будет, когда узнают про уголовное дело? Тебе же не дадут нормально доучиться! А потом? Как ты потом будешь, имея в прошлом судимость за кражу?! Всем и каждому на работе, друзьям объяснять, что айфон подобрал? Всё, Вячек, иди. Иди с глаз моих долой. Я думать буду.

Ничего путного я не надумала и, перекусив, еду на работу.

Идти на поклон к Лике не хочется после того случая с программой. Но что делать? Деньги-то нужны.

Как ни странно, наша главная клубная звезда не особо-то и вопросы задаёт. Ставит меня в очередь, быстро проводит инструктаж.

— В конфликты не вступай. Допуслуги не оказывай. За это Роман тебя попрёт без разговоров. Все встречи назначай на стороне. — Меня при этих словах аж передёргивает.— Чего кривишься? Думаешь, одной тебе деньги нужны? Всем нужны. А в клубе запрещено! Потрогать себя не даёшь. Ни за ручку, ни за ножку. На коленках не сидишь. Танцуешь максимально не в контакте. Ещё лучше — на расстоянии. Все постоянщики правила знают. Новеньких информирует администратор второго этажа. Так что работаешь чисто и с душой. Если захочешь получить больше — в отель. Усекла?

— Усекла.

— Оплата сразу, чаевые — как натанцуешь. И перед девочками не свети купюрами. Все по-разному стараются. Не обязательно другим знать, на сколько ты жопой навиляла. И вообще, — Лика упирает руки в бока, — когда тебе уже костюм свой сошьют? Сколько можно в моих старых прыгать!

Ответа на этот вопрос я не знаю. В клубе я уже больше четырех месяцев, а костюмы на меня Роман так и не заказал. Но я прекрасно влезаю в одежду Лики и других девочек. А в новую программу «Плейбоя» меня так и не утвердил Роман.

Около часу ночи доходит очередь и до меня. До этого я стояла в третьей нише, и надо сказать, что очень переживала. Со второго этажа спустилась Стелла, которая в миру Таня, но требует, чтобы её все называли исключительно псевдонимом.

Админ делает мне знак рукой, и я сворачиваю танец. Благо, что и трек подходит к концу. Вылезаю из ниши, улыбаясь, принимаю пачку купюр из рук толстенького и потного мужичка средних лет.

— Красавица, — перекрикивает он музыку. — Пойдём со мной.

С такими я уже научилась обращаться. Улыбка пошире, воздушный поцелуй и решительно топаю к лестнице.

— Заказ в седьмой комнате. На полчаса. Я рядом помаячу. Всё-таки первый раз. — Молодой охранник Ярик хорошо относится ко всем девочкам, уважительно. У него жена недавно двух дочек родила, вот он по выходным и зарабатывает лишнюю копеечку.

— Спасибо, — улыбаюсь и иду наверх.

В комнате приглушённый свет, прохладно и играет медленная музыка. Эти опции выбирает заказчик, исходя из своих предпочтений.

Мужчина, крупный, в кожаной куртке и джинсах, сидит, развалившись в кресле. Лицо плохо видно, но на вид не славянской внешности.

Выдыхаю, настраиваясь на танец. Клиент оплатил наперёд, значит, без своего процента я не останусь.

Двигаюсь медленно, выхожу на середину комнаты, где установлен шест. На пилоне я не очень умею, но пару эффектных связок могу исполнить. Цепляюсь рукой за металл и прокручиваюсь, уходя вниз. Закидываю голову, даю возможность волосам упасть на пол и встаю на ноги перед шестом.

Заказчик расставляет шире ноги и откидывается на спинку кресла.

Мне неприятен его взгляд, липкий, тяжёлый. И поза, и мужчина в целом противны. Но деньги… Деньги нужны.

Глава 16. Приручить

Глава 16. Приручить

Роман

Полина лягается, надеясь добить клиента, посмевшего заказать у неё приват.

Маленькая, но сильная! И агрессивная до жути.

Бля, позвоночник вспотел её оттаскивать.

Может, оно и к лучшему, что у меня самого руки заняты, кулаки чешутся накостылять этого придурку. Сука, посмел опять притащиться! И опять слюной на мою девочку капает, барыга!

Дёргаю головой в сторону кряхтящего тела, Ярослав кивает и проверяет клиента. Правой рукой поднимает его за шиворот и поправляет на нём одежду. У Шибанутого разбита губа и две царапины на левой щеке.

Полина понемногу успокаивается у меня в руках.

— Всё хорошо, милая… — Как-то само собой получилось, что я прижимаю её к себе и глажу по голове. А она втискивается в меня ещё сильнее и шмыгает носом. — Он что-то сделал?

Худенькая, изящная и беззащитная Училка вертит головой. Распущенные волосы спутались, тушь размазалась. Что ж она такая мелкая?

— Психованная она у тебя, Абрамов. На посетителей кидается, — раздаётся голос Шибанутого.

Я прищуриваюсь на него поверх головы Полины. Ярослав отходит и поднимает обе руки вверх, мол, не виноват в безумии гостя. Фигуры расплываются, глаза заволакивает злостью.

— Чтоб я тебя больше в моём клубе не видел, а то не просто посажу, а на кол. Понял? — цежу сквозь зубы.

Шибанутый отвечает нагло и похабно — привык, что его крышуют:

— Не в твоих интересах ссориться, мажорчик, хрен не вырос.

— Зато у тебя, смотрю, до пят какой длинный, вместо веника можно юзать.

— Сука ты мажорная. Забыл, что клиент всегда прав?

Полина вздрагивает.

— Может, ты в суд пойдёшь? Заявишь о попранных правах? Я только с Самураем буду разговаривать. И за твой базар, и за поведение. Понял? — Делаю ладонью сметающий жест, Ярослав кивает и утаскивает за собой Шибанутого.

Подхватываю Полину на руки, пробираюсь с ней сквозь толпу под удивлёнными взглядами посетителей. Я просто рассеиватель паники, мать твою! Надо бы поставить Училку на ноги и просто отправить домой, но вместо этого я выхожу с ней на улицу, по пути кидаю Павлу, явившемуся, чтобы разрулить ситуацию:

— Верхнюю одежду принеси в машину.

— Я уже такси вызвал. — Павел отрывается от беседы с Шибанутым. Бандит уже весь заизвинялся и выкатывается из клуба. Это Павел с виду спокойный, а затрахать мозги может, как самый настоящий псих, своим монотонным бубнежом.

Сам свидетелем был.

На улице, конечно, жгучая ночная тьма и пронизывающий ветер. Нести Полину даже приятно, она не вырывается и послушно сопит мне в шею, обхватив руками. От её дыхания становится жарко.

Я игнорирую подъезжающее такси, сажаю Полину на переднее сидение своей машины, поворачиваю ключ зажигания и врубаю печку на полную.

Меня беспокоят эти побледневшие губы и её молчание. Зря я её без одежды на улицу вынес.

Колючая, злобная, язвительная Учился замерла, уставившись перед собой стеклянными глазами.

Приходится самому пристёгивать. Полина вздрагивает, когда я нечаянно касаюсь её бедра, чтобы зафиксировать ремень. Испуганные карие глаза распахиваются ещё шире.

Павел как раз приносит её пальто, рюкзак и мою куртку. На всякий случай накрываю Полину всей верхней одеждой и спрашиваю:

— Адрес?

Полина молчит, пока мы выезжаем с парковки на дорогу, и я повторяю:

— Адрес свой скажи.

— Зачем? — Она переводит взгляд на меня.

— Домой отвезу. Выходной у тебя на три дня.

— Так много?!

— Ты отдыха испугалась, что ли?

— Нет.

— А чего тогда?

Полина не отвечает. Ну и ладно, нет проблем, которые не мог бы решить Роман Абрамов.

На светофоре достаю из бардачка флягу с коньяком и протягиваю Полине. Она берёт, откручивает крышку и делает маленький нерешительный глоток. Вот так-то лучше.

Я кручу руль и недоумеваю, как так могло получиться? Училка настолько наивна, что не ожидала, что к ней начнут клеиться? Она же красивая, умная… Вроде бы. Не девственница явно. Конечно, её попытались снять. Я привык, что комнаты ВИПов контролируют и при малейшем намёке на насилие сразу закрывают сеанс. Но тут какая-то лажа пошла.

И за Полину неприятно, и наглость Шибанутого выбешивает. Говнюк совсем границы потерял!

— Неужели тебя не научили, как надо договариваться с клиентами?! — спрашиваю, досадуя на себя и на охрану.

— Научили, но я даже не успела ничего сказать… — Шёпот тихий, сбивчивый. — Он набросился как зверь!

Её глаза опять стекленеют, становясь безэмоционально блеклыми. Щёки ещё сильнее белеют.

— Эй, ты точно хорошо себя чувствуешь? — тормошу Училку. — Может, в больницу?

Глава 17. Бабочка

Глава 17. Бабочка

Роман

Лифт отсчитывает этажи, медленно и непредотвратимо поднимаясь до двадцать пятого. В зеркале отмечаю, как покраснели щёчки у Полины и как загорелись её глазки. Она пошатывается, когда двери открываются и мелодичный женский голос называет этаж. Бесспорно, коньяк — лучший помощник и доктор! С какой стороны ни посмотри, незаменимое средство. Не зря на всякий случай с собой вожу.

Всё время, пока добираемся до квартиры, я поддерживаю Полину и несу её рюкзак, как самый настоящий джентльменский джентльмен. Рюкзак, кстати, из искусственной кожи, неудобный и пахнет синтетикой.

У моей двери Полина замирает, хмурится. Фокусирует расслабленный взгляд на мне.

— Это не моя квартира, — говорит, слегка запинаясь. Прикусывает сочные губки.

— Конечно, она ведь моя. — Я усмехаюсь и покрепче перехватываю громоздкий рюкзак.

Видимо, Училка совсем не привыкла пить, окосела от одной фляжки. Мне это только на руку. Надо же, как я карточкой дверь этажа открывал, не заметила, а белая входная дверь её смутила. Смешно.

Надо её отвлечь:

— Прости, что так получилось. Больше не повторится, — обещаю Полине.

Она быстро кивает:

— Спасибо, что подвёз. Но мне лучше домой… — Она даже делает шаг от двери.

— Клиент жаловаться не будет, Павел позаботится, — перебиваю, пока она не сморозила очередную глупость. — Но и тебе не стоит идти в полицию или ещё куда-то…

— И не собиралась! — Она с возмущением смотрит на меня.

— Отлично.

Действительно умная девочка. А какие большие мятежные глаза. Всегда считал карий самым обычном цветом, самым банальным. Вот уж не думал, что банальность бывает такой притягательной.

Я подаюсь чуть вперёд, чтобы будто ненароком коснуться бедра Полины, наклоняюсь вплотную, уточняя с максимальным участием:

— Тебе лучше? Может, зайдёшь, напою тебя чаем?

Полина облизывает губы. Огромные глаза просто пожирают меня. Не уверен, что это страсть, но девочка явно заглотила наживку. К тому же моя харизма безотказно действует на любую женщину. Ну и адмирал похоти — коньяк — постарался. Куда уж без него.

Тут главное — не дать ей уйти раньше, чем она согласится зайти на мою территорию.

Над нами горит лампа дневного света, это сильно раздражает. Почти так же, как и наивные попытки Полины сбежать.

— И ты не уволишь меня? — Она ещё раз облизывает губы. Розовый язычок всего на секунду мелькает между раскрытыми губами, а я уже праздную победу. Её волнение и возбуждение написаны на лице.

— Конечно, нет. Отдыхай. Приходи в себя. Это недоразумение. Обещаю, что этого гада больше не пустят в клуб. — Я глажу её по спине. — Тебе нечего бояться.

Полина принимает прикосновения как само собой разумеющееся, слегка краснеет и убирает каштановую прядь за ухо.

— Спасибо, Роман… Викторович… — Она так и стоит, переводя взгляд с меня на свой рюкзак, но не решаясь забрать его. Возможно, это единственное, что не даёт ей развернуться и уйти. Держит, словно бабочку, попавшуюся в мои сети.

— Просто Рома, — поправляю, любуясь острыми скулами и розовым ртом, как будто созданным для поцелуев.

— Рома, — повторяет она послушно, и я не могу упустить этот момент.

Провожу большим пальцем по пухлым губам, завожу руку за шею Полины, чувствуя, как длинные волосы путаются между пальцами, подтягиваю её к себе и медленно целую.

Её влажные губы божественны на вкус. Может, дело в адреналине или предвкушении. Но уже очень давно я не встречал таких мягких и нежных губ. Хрупкие крылья бабочки, раскрывающиеся мне навстречу.

Страшно спугнуть этот миг. Кажется, Полина даже не дышит, притихла как мышка.

Я осторожно пробираюсь языком внутрь. Мягко и ненавязчиво продавливаю под себя, пока Полина не сдаётся.

Она прижимается к моей груди руками с ключами, прикрывает глаза и с тихим стоном отвечает.

Я поражаюсь, какая же она беззащитная и маленькая в моих руках. А ведь совсем недавно была отчаянно дерзкая, злобная и колючая.

Она нерешительно приоткрывает губы, позволяя нашим языкам встретиться. Переплестись и выплеснуться неконтролируемой чувственностью. Мне нравится, как она задирает голову, нравится изгиб её шеи, который так приятно гладить, а сладковатый аромат духов и даже испорченный макияж сейчас возбуждают. И особенно нравятся те благодарность и благоговение, с которыми Полина произносит моё имя.

— Рома, — она чуть отворачивает голову, позволяя мне пройтись языком по её скуле и основанию шеи.

Внутри меня срывается клапан сдержанности. Выпускаю из левой руки рюкзак и хватаю Полину за попку, плотнее прижимая к себе. Хочу её.

Безусловно, она маленькая ведьма, притягивающая к себе внимание. И такая сладкая на вкус, что невозможно остановиться.

Да я могу трахнуть её прямо здесь, перед дверью квартиры!

Уже представляю, какой покорной она будет в постели, какой послушной девочкой станет для меня.