Романтики отчего дома

Часть 1. Самый вкусный чай на свете

Пролог.

Взрослые любят красиво описывать явления природы. Витиевато и поэтично. Я же люблю ими наслаждаться. Каково это, падать с неба во время заката? Как Вам описать.

Парашют предательски поскрипывает, отсчитывая метры. Воздух треплет шевелюру, а впереди и на западе…Какой-то великий художник (наверное, мой ровесник, а мне уже шестнадцать) размазал по небу самые яркие и вкусные краски. Без особой симметрии, но со вкусом.

Турболет, с которого я «сошел» оставил после себя белесый шлейф из тополиного пуха. Он медленно тает, как мороженое в полдень. А земля уже ждет меня, распахнув душистые объятия ковыли и разнотравья. Покорно и мягко вхожу в ее лоно, прикасаюсь к земле щекой и лежу без движенья, пока парашют оседает, как потревоженный гриб. Тихо вдыхаю степь. И все оттягиваю тот сладкий момент, когда я впущу закат в свои глаза.

Клацает пряжка, пуповина, соединяющая меня с парашютом. Свободен! Смакую это ощущение. Сва-бо-ден!!!

Бегу. Лечу над травой. Из горла вырывается крик. Вперед, за закат. Укусить его за краешек. Интересно, какой у него вкус? Корица? Ваниль? Гвоздика? Вспоминаю их аромат и соединяю воедино. Я доберусь до него!

Степь обрывается внезапно, крутым берегом. Прыгаю и секунду-вечность жду жгучей прохлады темного омута. О, да. Река хватает меня, смывая дневные заботы и пот, не колючими иголками, а прохладными струями. Обнимает. Глотаю ее. Это как поцелуй. Во рту вкус прохлады и ночного бриза. Да еще водорослей. Выныриваю, глотая воздух по-рыбьи, и некоторое время лежу на спине. Глаза в глаза с облаками. Из чего они? Сахарная вата или зефир?

Мимо неспешно проплывает песчаный берег с пляжем. Выскакиваю на песок и вижу Её. Она ждет явно меня. Стройная, загорелая, с волосами цвета осени. В глазах плещется зеленое море, и зовет. Ей лет восемнадцать. На ней легкое платье, оно, то зеленое, то голубое, то отражает закатное небо.

- Это ты упал с турболета? – спрашивает она и улыбается. Улыбка. На миг я забываю о закате. В очах отражается засыпающее солнце. Она сама как солнце. Теперь я меж двух волшебств. Набираю в грудь воздуха и говорю, стараясь сделать голос мужественнее: - Ты кто?

Она смеется. Также как журчит речка у меня за спиной. О, боги. За завтраком я сказал Папе, что никогда не женюсь. Что все девчонки зазнайки и все такое. Отец, ты всегда прав. О, мой мудрый наставник.

- Меня зовут Таис-Лучик. – мурлычет она.

- А меня Тимур-Прыгунчик. Лучик – Прыгунчик! – скандирую я, и мы смеемся.

- Что ты забыл в этой глуши? – спрашивает она. – Неужели Радость небес?

Радость небес. Как поэтично. Я киваю.

- Пойдем. – говорит она и берет меня за руку. – Я знаю отличное местечко для диалога с Закатом.

- Я уже взрослый. – я пытаюсь выдернуть руку, а сам наслаждаюсь ее кожей. Как будто в руках шелк. Нет, мелкий песок, что медленно вытекает сквозь пальцы, даря тепло и ласку. Хватка у нее крепкая. И мы поднимаемся на высокий холм. Шепчет под ногами трава, покалывая ступни.

Дуб ждет нас. Всем дубам дуб. Наверное, я открыл рот. Потому что Лучик падает на землю и дрыгает ногами от смеха. От ее смеха по телу дрожь, приятная дрожь.

Я знакомлюсь с дубом, на этот раз, сомкнув губы. Таис поворачивает мою голову на запад, туда, где горит сердце мира.

- Узри отрок.

И я зрю.

- Какой твой любимый цвет? – спрашиваю я.

- Цвет морской волны. – отвечает она, и голубые глаза сияют в подтверждение.

Срываюсь вихрем и бегу по степи. Вот он. Голубой цветок. Опускаюсь на колени и вдыхаю его амбре. Прошу разрешение сорвать его. И он, качаясь на ветру, будто танцуя, подмигивает мне. «Если для нее, то, ладно, рви!»

Возвращаюсь и вплетаю цветок в ее волосы. Она утопает взглядом в закате, и я незаметно принюхиваюсь к ее волосам. Наверное, так и пахнет закат. Нет слов. Хочется нырнуть лицом в эти пряди.

- Садись. – приказывает она.

Покорно сажусь, скрестив ноги по-турецки.

- Ты счастлив? – кажется, ее голос звучит у меня в голове.

Я пожимаю плечами.

- Папа говорит, что он счастлив, когда мы с мамой улыбаемся.

- Твой Папа прав. – она кладет руку мне на плечо. – Мне кажется, что счастье заложено в каждом из нас с рождения. Нужно только отыскать его в себе и открыть свое сердце, как делает это закат каждый вечер. И тебя все полюбят, если внутри ты прекрасен.

Как просто. Мне кажется, я всегда это знал. Только не мог облечь в слова.

- Я счастлив, когда ты улыбаешься. – шепчу я, но она лишь смеется. Не воспринимает меня всерьез. Ну и ладно. Зато она рядом. Чувствую её аромат. Могу любоваться её улыбкой. Упоенно тонуть в её глазах. Мы сливаемся с красками неба. Парим в облаках, танцуем на волнах. И степь бережно охраняет наш покой. Память растворяется в душистых травах. Мы забываем имена, адреса и социальные статусы. Только эмоции, яркие всполохи бытия на темнеющем небосводе.

Обратно мы бредем в темноте, в томной тишине цикад. Загребая голыми ступнями пыль. Вечер прекрасен. Не хочется его нарушать словами. И даже думать приходится осторожно. Сумерки поглощают пространство. Растворяют простор, сжимают время. Загоняя нас в клетку цивилизации, темницу своего разума. Отнимая самое дорогое – свабоду. Шепчу еле слышно: - СваБоДа! Сва Богами Данная!

-Ты что за мантры шепчешь? – смеется Таис.

-Так. – отмахиваюсь я. Вот мы и разорвали тишину на части.

-Ты где живешь? – спрашивает она. Не хочу отвечать. Как всё было хорошо. Наверное, я больше всего и боялся вот этого момента. Возвращения к цивилизации. Там в степи была свабода, там не было границ и отличий. Здесь, в городе всё по-другому.

-Я тебя ещё увижу? – спрашиваю я.

-Конечно. – улыбается она, растворяя меня в лучах своих глаз. – Приходи к Лазоревому пруду. Я живу на его берегу. У моего отца зеленый дом с ломаной крышей.

-На крыше деревянный петух. – добавляет с гордостью она. – Я сама его вырезала.