Ртутный медальон

Пролог

Два шага. Две секунды. Два вздоха. Часто ли мы их считаем? Порой, мы не замечаем даже прожитые года.

Девушка в белоснежном одеянии стояла у самого края. Раскаты грома, порывы ветра, которые могли, будь они хоть немного сильнее, просто столкнуть ее с обрыва, дождь, который хлестал по ее щекам, как будто пытаясь привести в чувство, закрытые от страха глаза. Ее мир в эту секунду казался невероятно огромным, таким жестоким и чужим. На фоне острых скал, которые ее окружали, на фоне бесконечного моря, которое уходило за горизонт, она была лишь крохотной песчинкой. Она исчезнет, а этот мир останется все таким же бескрайним. Ей всегда говорили, что она очень смелая. Сейчас она отчетливо понимала, что это не так. Ей не хватало смелости. Чертовски не хватало, просто сделать два шага. Сердце стучало так бешено, но даже оно не могло ее согреть. Ног она уже почти не чувствовала, только проникающий холод острых камней, которых касались ее босые ступни. Мокрое платье, которое обволакивало как корка льда. И волны, которые разбивались под раскаты грома о скалы. Черные, густые, пугающие своей силой, скоростью, мощью. Они ждали, ее два шага, две секунды, два вздоха.

Мы хотели бы забыть прошлое, но оно словно корень цветка.

Скрывается во тьме нашего сознания и либо питает нас,

либо уничтожает, когда гниёт.

ЧАСТЬ 1. ИСТОКИ НАШИХ КОШМАРОВ. Глава 1. Ртутный медальон.

Графство Фрейев

Мягкие невесомые касания, руки нежные, заботливые, очень теплые. На устах невольно появляется улыбка. Она пробивается сквозь сон, лишь кончиками губ, но я знаю, что она это заметит.

Меня укрывают теплым пуховым одеялом ровно до подбородка. Так всегда делает только мама. Только ее руки такие аккуратные, внимательные, осторожные. Но в этот раз мне жарко, видимо она перестаралась с камином.

Отец с братом уехали еще утром с дядей на охоту. Для брата это целое событие, ведь его первый раз взяли с собой. Нам с ним по шесть лет и для альвов это означает, что пора вводить детей в дела своих родителей. Обучать родовой магии. Для этого дядя и приехал. Он просит отца забрать нас в город, ну или на худой конец зовет с собой всю семью. Отец сомневается, а мама против. Она недолюбливает папиного брата - так однажды сказал Валериан, когда подслушал их разговор с нашим отцом. "Он жестокий и непримиримый" - что означает непримиримый я не совсем поняла, ведь война закончилась, а значит настал мир для всех.

А вот мой брат его обожает. Валериан поехал бы за ним, даже если бы пришлось жить в комнатах прислуг, и бросить родителей тут. Меня, он сказал, не оставит. Его долго терзали сомнения по данному поводу, но все же он твердо решил, что убедит меня поехать с ним, а если нет, то утащит силой. Он у нас такой, судя по всему, тоже "непримиримый", но безумно умный. Я вижу это в горящих глазах дяди, когда он его тренирует. А от этого взгляда у брата вообще сносит крышу. Мама же наблюдает из далека, стараясь не встречаться с дядей без лишней необходимости, но я вижу, что ее это пугает. Возможно, ее пугает, что когда-нибудь она потеряет сына, я хочу ей сказать, что это необязательно, но молчу. Возможно, я и сама этого боюсь.

Наш дядя граф, он как старший сын получил трон и графство достаточно молодым, так как их с отцом родители погибли еще до войны, но детей у него нет. Отец говорит, что трон достанется брату, когда он вырастет, видимо и папе это не по душе, так как он, говоря об этом нередко хмурит свои светлые, но густые брови.

Я вновь чувствую прикосновения, но не открываю глаза. Люблю так хитрить, притворяясь спящей, но в этот раз мама целует меня в лоб, надевая что-то на шею. Я уже думаю, что она обо всем догадалась, но, когда решаю открыть глаза, ее рядом нет. На моей шее очень странный кулон, в форме крохотной склянки, стального цвета, с невесомым янтарем в форме застежки. Такого я никогда не видела, но он очень красивый. Видимо, она хотела, чтоб я проснулась утром и обрадовалась, поэтому решаю не портить сюрприз до утра и вновь притворяюсь спящей, пряча счастливую улыбку.

Мне жарко. Щеки печет. Солнце греет так сильно, что я пытаюсь откинуть одеяло на пол и высунуть руки. И когда я успела так крепко уснуть. Мне снится горячий шоколад, который готовит мама. Его вкус растворяется во рту приятной сладостью, немного обжигая язык. Сейчас лето, но мама почему-то все равно его приготовила, наверное, ради меня. От него становится еще жарче и мне теперь трудно дышать.

Меня будит птица. Она щебечет над головой, издавая странный треск. Словно сев у самого уха, она без передыха что-то воркует, но я лишь отмахиваюсь, не открывая глаза. Еще чуть-чуть поспать. Еще чуть-чуть.

Я пытаюсь мысленно вымолить у нее хотя бы несколько минут сна, но она не затихает. Откуда дома птица? Этот вопрос проносится где-то очень глубоко в подсознании, но я его отгоняю. Опять Валериан забыл закрыть окно, ох и влетит ему от матери. Звук нарастает, и я внезапно понимаю, что Валериана дома нет, но это происходит лишь, когда птица клюет меня в щеку.

Я резко соскакиваю, пытаясь отмахнуть ее от лица, и вскрикиваю.

Это не птица.

Я сижу посреди горящей комнаты, и это зарево застилает мне глаза, подбираясь все ближе. Сверху на лицо падает хлопьями штукатурка. Удушливый запах заползает в ноздри, сковывая горло, и заставляя давиться кашлем. Глаза слезятся, их щиплет от дыма и едких паров, я ничего не могу разглядеть. Сознание никак не может отойти ото сна.

Огонь так близко, что от него моя кровь, кажется, начинает закипать внутри вен и артерий. Я горю. Паника наступает стремительно, а я лишь пытаюсь найти глазами маму. Мне страшно настолько, что хочется визжать, но я молчу словно с зашитым ртом. Повторяю про себе что сейчас она появится, ей нужно пару секунд, но ее нет. Будто во сне, зову на помощь, пока мой язык словно высох и чуть ворочается, звук получается сиплым и еле слышным, на фоне общего треска.

Это не сон. Это больше не сон. Мысль резкая вспарывает мое сознание, окончательно приводя в себя. Вскакиваю с кровати и пытаюсь выползти из комнаты, меня сильно тошнит и кружится голова, но я почти на корточках доползаю до двери. Ручка накалилась, и я лишь с третьего раза ее открываю, при этом обжигая правую ладонь. На ней моментально появляются ярко алые отметины. Но это больше меня не волнует. Я боюсь ее не увидеть, боюсь не найти.

Я кричу, затем захожусь кашлем и снова кричу. Мной овладевает не паника, а действие. Я пытаюсь вспомнить, где в это время может быть мама, но в голову ничего кроме спальни не приходит. Бегу туда, но там огня еще больше. Моя голова уже ничего не соображает, мир становится словно черно белым, несмотря на горящие столпы пламени вдоль деревянных балок и шкафов. Они так ярко пылают, что даже густой дым не скрывает их зарева. Я успеваю лишь увидеть, что в кровати кто-то есть, как сверху падает что-то тяжелое, рассекая мне висок и погружая меня во тьму.

Глава 2. Гость в белоснежном костюме.

Графство Фёльдмир

- Графство Фёльдмир располагается на северо-западе по отношению к графству Фрейев и на юго-востоке от графства Ричаргерских.

- Отлично, но у нас четыре графства, а ты назвал лишь три.

Мальчик семи лет посмотрел на учителя при этом явно не разделяя его энтузиазма в обучении географии.

- Другого я не знаю, - пожал он плечами, косясь в окно на крестьянских ребятишек. Ему бы туда, а не вот это всё… - он сдул со лба темно каштановые пряди и нехотя вернул взгляд к преподавателю.

- А Люфьяберг?!

- Они же в горах живут. Разве бывают графства в горах?

- Конечно бывают, - учитель вздохнул. Ему очень тяжело далось устроиться на работу к самому графу, но похоже долго он тут не задержится. Маленький граф явно не имел тяги ни к одной из наук, и как только его отец это осознает, то он, учитель, будет выставлен за дверь вместе со своим маленьким чемоданчиком из потертой кожи.

- Ну хорошо, а что ты знаешь о врождённой магии народа каждого из графств? – попытал он удачу вновь.

Мальчишка кисло на него взглянул, но все же начал вспоминать, почесывая затылок.

- У Фрейев магия стихий, мне бы такую… - добавил он свой комментарий. – У Ричаргерских способности к изготовлению зелий, – учитель одобрительно кивнул. – В Люфьяберге понимают язык зверей.

- А магия нашего графства? – спросил учитель, заметив паузу.

- Так ее у нас нет, - пожал плечами парнишка.

Учитель чуть не подавился от такого заявления собственной слюной. И ведь не поспоришь с мальцом. Магия графства Фёльдмир извелась много веков назад, но если такое заявление услышит его отец, то увольнение с работы будет для него просто подарком.

- Урок закончился! – воскликнул мальчишка и вскочил раньше, чем учитель успел отреагировать.

- Откуда ты знаешь? – но того уже и след простыл. – И действительно, часы показывали ровно пять вечера. И ведь совсем не глупый мальчик, шибутной, непредсказуемый, но совсем не глупый.

«Успею!» - эта фраза крутилась в голове у мальчишки на протяжении всего урока, поэтому он не всегда понимал, о чем говорит его учитель. Но стоило ему выскочить во двор, как он тут же понял, что опоздал. Они ушли без него…

Его худенькие плечи опустились вниз, а уголки губ стали неестественно прямыми.

- Что, шайку свою потерял? – мальчик и ухом не повел на старую няню, упревшую руки в боки и стоявшую над ним как коршун над гнездом. – Прогнала я их, нечего тебе с деревенскими общаться, чай не графья, не ровня, - ее староальвийский акцент резал уши, при этом она слишком выделяла согласные, делая их тверже необходимого.

Мальчик злобно взглянул на нее, но промолчал. Будто ей это решать.

- У нас сегодня гости, надо тебя вымыть, идем, а то, как угольный обрубок.

Он закатил глаза, но так и не пошевелился, прикидывая в какой момент можно будет от нее слинять. Однако случай представился сам собой.

Гости, о которых она секунду назад толковала заехали на шикарной карете с вставленными янтарными камушками по бокам и шелковыми золотыми шторками. Сама карета была из белого дуба, выкрашенная в цвет топленного молока, для пущего изящества. Кто мог приехать на такой карете пареньку было невдомек, но, когда он заметил, что карета едет запряженная четырьмя белоснежными лошадьми ПО ВОЗДУХУ, у него, как и у нянечки открылся рот сам собой.

- Приехали! О богиня Хлин, защити нас, из-за тебя меня твой отец отругает. Ты же совсем не подготовлен, - она суетливо расправила подол своего платья.

Мальчишка же тем временем перевел восторженный взгляд на чумазого черного кота, который терся об его ноги, почесав ему за ухом. Приезд гостей, тем более таких, ему не понравился, да и насторожил бы любого, кто обладал интеллектом.

- Веди себя прилично, - женщина сделала гостеприимное выражение лица, и говорила мальчику, даже не оборачиваясь назад, боясь упустить гостей и их малейшее движение. Сзади послышалось шуршание, и она вновь цыкнула на него одними лишь губами.

Пока она переминалась с ноги на ногу во двор вышел и сам граф, мужчина средних лет, не слишком высокий с черными усами и цепким пристальным взглядом. Он взглянул на нее лишь на секунду, но она уже поняла, что позже ей достанется за грязный вид его сына. В это же время из кареты вышел мужчина в белоснежном костюме и нейтрально окинув взглядом весь двор, остановился на графе, поджав губы, скрываемые под рыжими усами. В его взгляде совсем отдаленно и практически незаметно проскальзывала ирония и легкое пренебрежение. И тем не менее, почувствуй он опасность хоть на секунду, от этого выражения не осталось бы и следа, сменившись презрением и жестокостью.

- Добрый вечер, - начал граф. - Надеюсь дорога была сносной?

Мужчина в белом костюме приподнял одну бровь, но кивнул.

- Вполне. Мы давно с Вами не виделись. Я уже подумал, что больше и не свидимся.

- Что ж судьба иначе распорядилась. Мне сказали, что Вы приехали по распоряжению Совета.

- Да. Как Ваша жена, сын? – перевел мужчина взгляд на нянечку, и та, залившись румянцем, стараясь не запинаться, указала рукой себе за спину, в сторону, где стоял чумазый молодой граф, не сводя испуганного взгляда с гостя.

Глава 3. Последний миг прошлого.

Графство Фрейев

Хрустящие белые простыни, запах лаванды, которым они пытаются перебить запах моря, что выходит у них из рук вон плохо и духота. Казалось бы, только весна, а в графстве уже потихоньку становится невыносимо. Липкие пряди светлых русых волос начинают завиваться от пота все сильнее. Они такие длинные, что путаются, прилипая к телу. Мама не разрешала их стричь, говорила красота девушки в ее волосах. Раньше она помогала их мыть, теперь же мне приходится самой. Служанок я не переношу на дух, поэтому все делаю сама. Они сплетницы и очень злые, но постепенно к нам привыкают. Смирились.

Брат здесь как у себя дома. Хотя нет, даже лучше. Его и разыскать теперь невероятно трудно, разве что искать дядю, тогда найти и его не сложно. Он всегда около него. Ловит каждое слово и каждый жест. Восхищается его силой и «холодным рассудком». Я даже не до конца понимаю значение этих слов, но он больше мне их не объясняет. Молча пожимает плечами и уходит.

Теперь я часто одна. Отец кинулся в писательство, ночами пишет книгу, потом спит до обеда и так по кругу. А иногда и вовсе не спит. Это его лекарство. Его исцеление. Валериану все равно, а мне так спокойнее, не хочу, чтоб этот груз на него давил.

Тренируюсь я тоже одна. Валериан хорош в водной стихии, а мне по душе воздух. Если очень прислушаться можно разобрать хлопки крылышек бабочек, шебуршание пчел в цветках фацелии и даже трение пера о бумагу, пока отец сочиняет свой новый роман. Но самое потрясающее происходит во время урагана. Когда он поднимается, я словно сливаюсь с ним, растворяюсь в этом шуме и порывах ветра. Поэтому мне по душе грозы и ливни. Они словно помогают раскрыть мне мою силу. Да нет, не просто раскрыть, в эти моменты сила поглощает меня, пульсирует по венам словно бурный поток. Я понимаю, что даже контролировать ее не в силах, да и не хочу. Мне нравится эта свобода и мощь. Она отдаляет меня от окружающих, отгораживает словно бетонной стеной, только сделанной из толстой пелены дождя и потоков воздуха. Воздух словно играет со мной поднимая вверх мои волосы, касаясь плеч, заставляя закрывать глаза и сливаться с этим вихрем.

Один раз это увидел Валериан и испугался. Он сказал, чтоб я никогда никому не показывала это. Почему это так опасно он не объяснил, да мне и без разницы. Кроме него мне все равно некому показывать. Но его это не на шутку испугало. Он стал словно избегать меня, перестал смотреть в глаза. Я старалась списать все на его одержимость обучением и простым отсутствием времени, но себя ведь не обманешь. По крайней мере, каждый в глубине души всегда знает правдивые ответы на свои вопросы. Просто не все хотят заглядывать себе в душу. Вот и я не хочу.

О маме все молчат. Это тишина такая беззвучная, что в ней можно услышать наше дыхание и даже стук сердца. Словно если каждый из нас будет играть свою роль, то плотина, построенная на островках отрицания, не прорвется, и мы все останемся живы. Но я жду этого прорыва, я знаю, что он рано или поздно наступит.

Четыре часа, урок стихий и впервые в жизни дядя пришел посмотреть на меня. Раньше его мои успехи абсолютно не интересовали. Валериан естественно рядом, сейчас он мне напоминает его домашнее животное и от этой мысли мне резко становится стыдно. Взгляд у дяди холодный. Можно сколько угодно винить в этом голубые глаза, но они тут не причем. В нашем графстве у всех голубые глаза, светлее, темнее. Но цвет неизменен. Это своеобразная родовая черта, наряду с магией. Светлые или русые волосы, которые отличаются лишь оттенками и глаза. Мы словно копии друг друга, хранящие внутри сгустки пугающей энергии, как бомбы замедленного действия. Говорят, те из нас, кто обладает всеми четырьмя стихиями сходят с ума. Эта справедливая цена за могущество. Таких Совет Хранителей запирает в Хвергельмир и больше никто не видит их глаз.

Учитель учит меня контролю магии на бабочках из бумаги. Мне нужно не просто поднять ее вверх, а равномерно распределять магию на каждое крыло, чтобы в точности повторить ее полет. Выходит - криво и совсем не изящно, поэтому дядя кривит уголок губ и отводит взгляд, словно не понимая, что он вообще тут забыл. От обиды хочется расплакаться, но я лишь прикусываю губу и сосредотачиваюсь сильнее на крыльях.

- Брось ты ее! – рявкает он, и учитель вздрагивает вместе со мной. -  Покажи мне настоящую мощь!

Я вспоминаю, то, что вытворяю на море и понимаю, что снесу этот кабинет если покажу всю свою силу. На секунду я мешкаю и краем глаза замечаю брата. Совсем легко, он качает головой из стороны в сторону, и я вспоминаю наш разговор. Никому не показывай свою силу. Я сглатываю, понимая, что услышу в ответ на свои следующие слова, но они вылетают быстрее чем я придумываю себе достойное оправдание.

- Мы это еще не проходили.

-Ты бесполезна! Радуйся, что у тебя такой талантливый брат и ты не останешься на улице! – это словно хлесткая пощечина по лицу. Мне даже, кажется, что щеки горят, хотя он меня не касался. Брат долго смотрит мне в глаза, и я абсолютно не могу угадать, что скрывается за его глубокими глазами и тонкой прямой полоской губ. Но он резко уходит ничего не сказав, оставляя меня в яме, из которой никто не подал мне руку.

Само собой урок окончен, и никто продолжать его не будет. Мне теперь это противно, а учитель в принципе сомневается, что он все еще имеет эту работу. Мы расходимся, не говоря друг другу ни слова, понимая, что никто ни в чем не виноват.

Ноги сами собой ведут меня на поиски отца. Я заглядываю к нему в кабинет, но он занят. Рядом с ним сидит какой-то мужчина, который восторгается его книгой. Я знаю, что подслушивать нехорошо, и мама бы меня за это отругала, но еще пару минут слушаю этого мужчину в сером твидовом костюме и практически лысой головой, об успехе, который ждет отца. Его речи хоть и приторны, но я уверена, что отец очень счастлив. Он сидит ко мне спиной, поэтому я могу лишь констатировать это по расправленным плечам, которые не были в таком положении вот уже полгода.

Глава 4. Безмолвие дороже слов.

Графство Фёльдмир

- Эрнест! - пожилая женщина в бледно зеленом платье, которое носили слуги семьи Фёльдмир, искала с крыльца, глазами, мальчика лет семи, худощавого, со спутанными каштановыми волосами, и зелеными, словно изумруды, глазами. Его внешность была ярким прототипом наружности характерной для их графства. А учитывая, что уже сейчас он имел хоть и детские, но привлекательные черты лица, ему частенько все сходило с рук. Но кажется сегодня, не его смазливость, не титул сына графа не в силах были ему помочь.

Она медленно спустилась со ступенек особняка, разглядывая двор в поисках пропажи. Мальчик же тем временем и не думал сдаваться. Он прятался надежно, в месте, где его никто не найдет, кроме старого конюха, который явно будет пить пиво до рассвета. Он устроился хорошо, даже прихватил с собой кое-что из выпечки, которую стащил на кухне. Солома была достаточно мягкой, чтобы уснуть на ней, поэтому парнишка подумывал остаться тут до рассвета.

- Что за ребенок такой?! - причитала старая няня, которая каждый вечер тратила часы на поиски маленького проказника. Несколько часов назад он улизнул прямо у нее из-под носа, поставив ее в вопиюще неловкое положение. При одном только воспоминании об этом у нее начинали пылать щеки.

Все его лазейки со временем она отыскала, поэтому чтобы подстраховаться, мальчишка кое-что выдумал.

- Я знаю куда ты опять спрятался негодник, - сердито пробубнила она, направляясь к конюшне. - Вот отлуплю тебя, будешь знать.

- Сначала достань, - ухмыльнулся он, прикидывая через сколько должен был раздастся ее ор.

К слову, ждать она долго себя не заставила, стоило ей договорить фразу, как из ее рта вырвались грозные фразы на староальвийском, значение которых мальчишка не понимал, но прекрасно догадывался об их общем смысле.

А дело было в том, что для того, чтобы няня его не обнаружила, парень прямо перед входом внутри конюшни добросовестно расстелил слой навоза, предусмотрительно посыпав его соломой. Сверху не видно, а вступишь, до утра не отмоешься. Именно в него она с размаху и вступила, попав в самую гущу. А вот дальше все пошло совсем не по его плану. Ее крик напряг лошадей и те встав на дыбы от ее воя, громко заржали до полусмерти испугав женщину. После чего, она, потеряла равновесие и смачно поскользнувшись на этой массе, подмяла всю ее под свою пятую точку.

В таком положении угрозы она не представляла, и мальчик, залившись хохотом плюхнулся в сено. Ему ее хоть и было жаль, но это было достойным уроком для той, кто отвадил от него всех друзей.

- Ну что ж негодник, это была твоя последняя проказа! – прорычала она.

Мальчишка подпер голову локтями, полулежа наблюдая за тем, как она пытается выбраться из своей западни.

 Однако, на этот раз, похоже, ее терпению пришел конец, и она, разводя руки в стороны, и причитая на староальвийском языке, направилась уже на поиски родителей мальчишки. Это ему не понравилось, получать от строго отца и вследствие почти безмолвной матери, ему не хотелось, поэтому он выполз из своего укрытия и последовал, бесшумно, за своей воспитательницей.

Он чувствовал, что сегодня в доме что-то происходило, и ему это было совсем не по душе. Приехали гости, и не просто гости, а из графства Ричаргерских. Это ничего хорошего, никому, не сулило, и даже в семь лет мальчик это понимал. Его няня часто рассказывала ему, как всем повезло, что война наконец закончилась, и несмотря на то, что их графство проиграло, им сохранили жизнь и свободу. И все же, имея достаточно бравады для маленького хулигана сына графской семьи, он чувствовал невольный трепет и страх перед победителями. Развит мальчик был не по годам даже для альва, которые созревают к шестнадцати годам от роду, поэтому он решил показаться взрослым только в крайнем случае, а пока спрятаться за старым трюмо, которое стояло в прихожей перед гостиной.

Разговор няни и отца был сведен к минимуму, так как он явно был занят своими гостями, и лицезрение чумазой и пахучей женщины в его планы не входило. То, что его сын в очередной раз выкинул фокус с пропажей, его не сильно то волновало, уж точно не более того, кто в настоящий момент сидел в его гостиной, с очередной усмешкой наблюдая за всей ситуацией. На что раздосадованная няня быстро удалилась, а улыбающийся парнишка довольный тем, что ему в этот раз не влетело, начал выбираться из укрытия. Однако, дальнейший диалог отца с неким мужчиной его насторожил. А дело было в том, что в диалоге прозвучало имя мальчика, заставив его вновь прислушаться.

Высокий, широкоплечий мужчина с рыжими усами и желтыми глазами почти как у кошки, серьезно смотрел на хозяина дома, почти не скрывая своего пренебрежения. Его улыбка больше не смягчала лицо, и теперь во всей красе был понятен его воинственный настрой. Его белоснежный костюм, в котором ходили только члены знатного рода, смотрелся тревожным бельмом на фоне уютной гостиной.

- Я не ослышался?! Вы хотите забрать у меня наследника? - глава семьи смотрел на мужчину с искренним недовольством, как будто его заставляют отдать любимую лошадь, причем за даром. Он был среднего роста, с темно коричневыми волосами и аккуратно стриженными небольшими усами, концы которых смотрели в потолок. Для своего роста, он был достаточно коренаст, и одет в бежевый костюм и черную рубашку.

- Это была Ваша инициатива развязать войну, Совет Хранителей должен быть уверен, что этого не повториться вновь, - голос собеседника был спокойным, и даже немного скучающим.

Глава 5. Любимая темная жижа.

Графство Фрейев

Он косился на меня уже пять минут, периодически поднося средний палец к очкам, подталкивая их повыше. Почему он для этого действия выбрал именно этот палец я, конечно, догадывалась, но старалась делать вид, что ничего не замечаю.

- А теперь официально, благодаря тебе я самый недалекий учитель в мире. Моя ученица одной рукой торнадо устраивает, а я ее учу полету бумажной бабочки…

Я сморщила нос, понимая как сильно ему досталось из-за моих способностей от дяди. Моя рука расслабилась и вихрь водной и воздушной стихии плавно опустился на морскую гладь.

- Скажи честно, кого юная госпожа пыталась выставить дураком?

- Никого не пыталась, - я пожала плечами, стараясь не хихикать, смотря на его лицо полное досады и недоверия. Мне нравилось, что в его глазах мелькало удивление вперемешку с восхищением, словно я тоже имела вес в этой семье.

Он сощурился.

- Или кто-то тебя надоумил так ответить?

- Вовсе нет, - отчасти это была правда, Валериан уж точно не просил меня давать такого глупого ответа, но учитель похоже мне не поверил.

- Знаешь, иногда зависть толкает на нехорошие поступки. Так бывает.

Я нахмурила брови не понимая, о чем он. Кто и кому мог завидовать? Но он не успел договорить, как из-за холма появился силуэт отца и брата, которые странным образом оказались рядом, и более того шли по направлению к морскому берегу, явно в поисках меня.

Осознание того, что мой брат не должен видеть учителя рядом со мной пришло мгновенно. Он уж точно догадается, что я все рассказала, а значит поймет, что я не сдержала свое слово.

- Простите!

- За что опять тебя простить, Валери…? – но не успел он досказать предложение, как в ту же минуту оказался под водой. Воздухом я его обеспечу, не задохнется, а значит простит рано или поздно. Хотя, учитывая, что он насильно искупается в одежде и обуви, скорее всего поздно…

Я спрятала руку за спину, стараясь сосредоточить все внимание на нем и не лишить своего первого учителя кислорода. Он был в шоке оказавшись под водой и сначала я даже почувствовала сопротивление, но похоже он понял, что что-то пошло не так, и замер, ожидая моих дальнейших действий. Сомневаюсь, что я смогла бы с ним справиться, если бы он попытался выбраться. Все-таки его способности он раскрыл сильнее чем я, это уж точно, иначе бы дядя его не нанял.

Отец шел достаточно резвым шагом, для того, кто привык к размеренному образу жизни, а то, что брат был рядом, находился в радиусе менее метра, вообще заставляло напрягаться. Словно услышав мои мысли Валериан покосился на отца и поджал губы. Впрочем, ему и не надо было их слышать, так он делал, всегда, смотря на него. Они не были похожи друг на друга не только по характеру, но и внешне. У Валериана темно синие глаза, а у отца наоборот светло голубые с крапинками янтаря у зрачка. Волосы у брата светлые, почти белые, у отца русые, словно золотые нити на солнце. Я же была где-то по середине с лазурными глазами и светло русыми волосами, которые вечно вились у концов, но распрямлялись по всей длине от тяжести. Так и в семье я занимала нейтральную позицию, стараясь смягчать углы их характеров. Хотя, конечно, в основном Валериана. Мягче отца, итак, было сложно кого-либо сыскать и это и бесило брата.

Они начали подходить, и я проверила количество воздуха у учителя. Надеюсь, после того как он выберется, он не станет проделывать тоже самое со мной…

Я заняла выжидательную позицию, ожидая, когда кто-то из них начнет диалог, однако похоже Валериан предоставил эту честь отцу, явно поступая так из принципа, а отец медлил, то ли в очередной раз боясь меня задеть, то ли просто сам не мог набраться смелости.

- Милая, мы волнуемся за тебя. Может ты чего-то хочешь?

Я нахмурила брови, не понимая почему он вдруг это сказал.

- Все хорошо, мне ничего не нужно, - пожала плечами я.

- Тебе не стоит постоянно быть одной. Чаще бери брата с собой, может он поучит тебя водной магии, а ты его воздушной.

Я посмотрела на брата, ожидая его реакции, но он задумчиво смотрел на море, при этом хмуря брови.

- Думаю кое-чему мне стоит у нее поучиться…

Отец принял этот ответ за чистую монету, радуясь, что на этот раз никто с ним не стал спорить. В порыве нежных чувств он приобнял меня за плечи, и я, не ожидая этого на несколько секунд потеряла концентрацию. По воде резко пошли пузырьки, привлекая всеобщее внимание.

- Какие крупные у них тут рыбы задумчиво ответил отец, - заставляя меня молиться, чтобы эта «рыба» не всплыла на поверхность. Но тут в один миг сопротивление прекратилась, и я уже до смерти испугалась, что утопила его, однако потом поняла в чем дело. Он продолжал дышать, но больше не поднимался на поверхность, словно вода сама утягивала его вниз. Валериан.

Даже не используя рук, брат лишь смотрел на воду, но я знала, что это делает он.

- Валери, я бы хотел поговорить с вами об одной очень непростой, но важной теме.

- А можно не сейчас? – взмолилась я. А то еще пару минут и дяде станет некого увольнять…

Отец нахмурился, пытаясь понять, чем вызвана моя реакция.

Глава 6. Если сжигать - то сообща, если гореть - то за руки.

Графство Фрейев

Четыре часа дня - урок стихий. Она пропустила занятие, значит уже все знает. Мальчишка со всей силы пнул старое бревно, которое с треском развалилось на щепки и гниль. Он всегда с трудом сдерживал ярость, и оставаясь наедине с собой, мог разнести все, что попадалось на его пути.

Об этом ей должен был рассказать наш непутевый отец, а не придворные сплетницы и прислуга. Эта мысль заставляла презирать отца еще больше. Мягкотелый болван, который даже детей не мог защитить.

Парнишка выдохнул, и взял себя в руки. Один вдох, один выдох. Ему всегда удавалось находить ее быстрее остальных. Было ли это потому, что они были двойняшками, или он просто отлично ее понимал.

Поразительно, но своим тайным убежищем она всегда выбирала море несмотря на то, что именно стихия воды ей совсем не поддавалась. Он шел по берегу, параллельно высматривая ее силуэт или хотя бы какие-то ее следы. Ботинки пришлось снять, чтобы не нагрести песка. В это время года он был еще прохладный, периодически обдуваемый промозглым ветром. Запах соли и йода прошибал ноздри, а тело покрывалось мурашками.

Серое небо. Серое море. Даже песок казался посеревшим, или возможно дело лишь в восприятии. Сегодня все казалось особенно неприглядным даже для ранней весны.

Ее пышное платье было скомкано у ног и смотрелось крохотным белоснежным пятном, на фоне унылого пейзажа. Светлые кудри, такие же как у него, только гораздо длиннее растрепались, и метались в унисон ветру, который своевольно распоряжался пространством вокруг ее головы. Ее лица было не разглядеть, да и он не хотел его видеть.

Его она увидела еще издали, и нахмурила свои брови, понимая, что ее уединение закончилось. Поджав колени ближе к груди, она повернула лицо к морю, ожидая, пока брат дойдет до нее. Девочка кусала нижнюю губу, только когда пыталась сохранять непроницаемое выражение лица, там, где хотелось паниковать. А сегодня был именно такой день. Но живя в семье, где ни брат, ни дядя никогда ничего не боялись, она всегда старалась сохранять маску безразличия, за которой никто бы не мог разглядеть ее истинных чувств. Ее никто не должен был заподозрить в трусости или слабости. Даже она сама.

По лицу Валериана девочка видела, что он тоже все узнал, и первое что он сделал, не сбежал, а пошел искать ее.

Только вот в одном он явно заблуждался. Ей никто ничего не рассказывал. Она все услышала сама, решив проверить, кто же такой приехал к дяде, что ее брат так нервничает уже пару дней. Даже отец стал участвовать в делах графства каждый день запираясь в кабинете дяди. Мужчина в белом костюме уже собирался выходить из кабинета и поэтому дверь была приоткрыта. Его желтые глаза ее настолько поразили, что практически обездвижили, не давая возможности спрятаться. Она, конечно и раньше слушала рассказы отца, что у каждого графства разные особенности, но, когда увидела их воочию, не смогла сдержать страха, сковывающего сердце.

- Ты уверен, что все пройдет гладко? – дядя, судя по всему, находился в кабинете, но голос его звучал достаточно отчетливо.

- Да, проблем не будет. Им достаточно будет девчонки, чтобы угомониться, - я замерла, понимая, что кроме меня здесь нет детей женского пола.

Мужчина в белом костюме недолго задержался в проеме, затем все же переспросил.

- Думаете Ваш брат не будет против, что его дочь заберут, а сына оставят тут. Все-таки мальчишка тоже наследник.

- Мальчишка останется, что будет с девочкой меня не интересует. Хоть в рабство ее отдай, - мое дыхание участилось.

- В этом нет необходимости. Совету Хранителей будет достаточно ее нахождения в графстве Ричаргерских до совершеннолетия.

- Без разницы. Она все равно бесполезна.

- Как пожелаете. На рассвете она должна быть готова.

Диалог, заново прокрученный в голове, еще больше испортил ее настроение, но на лице новых эмоций не появилось. Она лишь ждала, когда к ней подойдет брат. Прощаться она с ним уж точно не будет, так как слезы будут неизбежны, но поговорить все равно придется.

Наконец он приблизился к ней и в своей привычной манере отвернулся на большие волны, огибающие берег неровными дугами.

- Только не говори, что ты трусишь. Моя сестра не может быть трусихой, - его взгляд был серьезным, и было непонятно сколько в этой фразе шутки, и была ли она там вообще.

Она ничего не ответила, поэтому он сел рядом, пересыпая из одной руки в другую песок.

- Я думаю отец поедет с нами. Он не правитель, а значит он может себе это позволить.

- С нами?

- Думаешь побоится? Я думал только я о нем нехорошо думаю, – парнишка пожал плечами на хмурый взгляд сестры.

- Я знаю, что достаточно только меня. Тебе ехать не нужно, — сказав это девочка отвернулась к морю.

- Будто я тебя кину, глупая. Да и это несправедливо. Им нужен наследник, а это я.

- Ты нужен дяде, он тебя не отпустит.

- Я буду приезжать каждые три месяца на две недели сюда.

- Он тебя отпустил?!

- Он не может меня контролировать на сто процентов. Хоть я и уважаю его, я ему полностью неподвластен.

ЧАСТЬ 2. ГРАФСТВО РИЧАРГЕРСКИХ. Глава 1. Прибытие особенных гостей.

Взгляд в прошлое

Молодая женщина с темно каштановыми волосами стояла у окна обнимая руками плечи. В комнате было тепло, но ее руки все равно оставались холодными, словно она только что пришла с мороза. Графиня хотя и осознавала, что в эту секунду происходит одна из самых больших ошибок в ее жизни, все равно никак не могла повлиять на ситуацию.

Ее муж не был тем, на кого возможно было повлиять, особенно если дело касалось политики. Поэтому ей оставалось лишь наблюдать за ним со стороны, делая вид на публику, что она с ним согласна.

То, что дверь открылась, и что это был ее супруг, она бы поняла и в темноте, совсем не оборачиваясь. У него была вымуштрованная армейская походка, которая с годами тихого правления графством слегка пообмякла, но все равно звучала слаженно. Он зашел в плохо освещенную комнату, остановившись рядом с ней и чувствуя ее напряжение. Однако, трогать ее сейчас означало плеснуть масло в огонь, поэтому он решил доверить все времени и ее разуму. Они молча смотрели на освещенный, вычищенный от снега широкий двор при графском особняке, каждый думая о своем, но при этом ожидая достаточно особенных гостей.

Во двор въехало три коляски, и графиня тяжело вздохнула, отворачиваясь спиной, как, бы не желая этого видеть. Граф же наоборот смотрел на это с удовольствием, ощущая, что наконец-то все получили по заслугам. К детям он ненависти, конечно, не питал, однако, осознание чьи они дети, очень многое меняло, заставляя его еще больше улыбаться.

- Нам нужно их поприветствовать, - бодро сказал граф.

- Аристарх, пока не поздно отправь их по домам, - женщина, знала, что этот диалог ни к чему не приведет, но не смогла себя остановить.

- В том то и дело, что уже поздно, дорогая. Но я все же не могу понять, что тебя больше всего смущает? Неужели тебе жаль детей тех, кто убил твоих родителей, - он знал, что это вернет его жену в нужное русло.

- Мне жаль наших детей. Антон, Виола, они должны будут с ними общаться, а что, если им кто-то навредит. Я не переживу этого, ты знаешь.

- Это всего лишь дети, Паулина. А с Антоном и Виолой я уже разговаривал. Они будут на чеку. Тем более нашим гостям запрещена магия их графств. С Фёльдмирами вообще проблем не будет, их магия умерла, как и их гордость. А вот Фрейи меня тоже слегка беспокоят, особенно этот мальчик. Мне говорили, он уже сейчас достаточно силен. Как там его, Валериан.

Женщина лишь покачала головой.

- Дети уже спят? Хочу их представить друг другу.

- Виола заперлась в комнате, сказав, что не выйдет пока вражеские дети не вернуться обратно, - улыбнулась графиня, посвящая отца в тонкости характера его дочери.

- Тебе не кажется, что для шести с половиной лет она слишком…капризная, - заключил граф, подобрав наиболее безобидное слово. – Я в ее возрасте уже интересовался поступлением в школу врачебного зельетравья.

Женщина закатила глаза, и покачав головой вышла из комнаты.

Антон, старший сын графа, наследник графства Ричаргерских, сидел на крыльце под пристальным взглядом домашний помощницы по имени Перла, в руках у которой был теплый плед, на случай если мальчик замерзнет. Однако его любопытство было сильнее холода, поэтому он не сводил взгляда с ворот, ожидая гостей, которые в скором времени поселятся с ним по соседству в учительском домике, который пропах затхлостью и запущением, но по мнению его матери вполне подходил для нежеланных гостей.

Кудрявые каштановые волосы слегка припорошились снегом, а янтарные глаза на общем фоне казались неуместно теплыми для столь северного графства. Этот оттенок глаз был отличительной чертой потомков этих земель, наряду с магией зелья. Местные жители считали, что их душа находится именно в глазах, называя их в шутку зеркалами душ.

Он знал, что это не просто дети, а наследники тех, кто напал несколько лет назад на его родное графство. Дети тех, из-за кого погибла почти одна седьмая мужского населения. Но как бы не старалась его мать или отец, как бы не презирала их половина графского особняка, он сам к ним ненависти не питал. Любопытство и непонимание, зачем было нужно столько жертв, но никакой злости, как у других.

Наконец, во двор въехало три коляски и у мальчика загорелись глаза. Одна коляска была для него привычна, так как принадлежала Хансу, приближенному его отца, мужчине в белоснежном костюме, который в шутку они с Виолой называли его второй кожей. В графстве Ричаргерских такой коляски не было ни у кого кроме него, так как сделана она была магами Фрейев и подарена его каким-то старым другом. Вторая коляска была практически точной копией первой, только запряжена была не белыми, а коричневыми жеребцами, что навевало на мысль из какого графства, были прибывшие. И только третья разительно отличалась от предыдущих, так как явно была взята Хансом в аренду, для транспортировки гостя. Кто там сидел, и почему ему даже не предоставили карету из его родного графства оставалось для мальчика загадкой.

Мужчина в белом костюме не заставил долго ждать и вышел первым, явно для того, чтобы предупредить отца Антона о прибывших гостях. Его взгляд лишь вскользь коснулся мальчика, затем он кивнул и молча прошел мимо. Он единственный кто не лебезил перед наследником, и их обоих это вполне устраивало.

Остальные же коляски несколько минут стояли словно неживые, но видимо нашелся кто-то нетерпеливый и дверь белой коляски, запряженной коричневыми жеребцами, открылась, после чего из нее вышел мальчик. Он был такого же возраста, что и Антон, такой же высокий для их лет, но внешне словно инь и янь, был белобрысым и синеглазым. Следом за ним вышел статный мужчина со светлыми волосами по плечи, перевязанными в узел и достаточно мягкими и приятными чертами лица, располагающими даже незнакомцев. И когда мальчик уже было подумал, что из коляски никто больше не выйдет, из нее вышла девочка с длинными русыми волосами, которые кудрявились у концов. Ее тонкое платье явно было сшито не для такой погоды, поэтому приземлившись, спускаясь с кареты, в сугроб, оно тут же начало намокать по краям подола. Она была настолько необычной внешности для его графства, что у мальчика перехватило дыхание, словно она была фарфоровой, а не живой.

Глава 2. Мелодии наших душ.

Взгляд в будущее.

ВАЛЕРИАНА

Обстоятельства, мотивы, каждый из нас склонен к чему-то по определенным причинам. Поступает так или иначе вовсе не с пустого места. Делает ошибки или совершает поступки. У всего есть истоки и своя цена. Даже настроение каждого из нас от чего-то зависит.

Мое настроение каждое утро ловило абсолютно чужой настрой, подстраиваясь под него. Невольно, но невероятно точно. Его мотивы ловил каждый из нас, принимая на свой счет. Становясь главным героем в своей особенной истории.

- Красиво.

- Как и всегда.

Мелодия доносилась из комнаты этажом выше, проникая тем временем в открытое настежь окно моей спальни на втором этаже графского особняка Ричаргерских, наполняя ее приятными звуками.

- Не думаю, что его отцу это по душе.

- Антону это безразлично, ты же прекрасно это знаешь. Он, итак, слишком помешан на долге перед графством. Его отец должен быть этому рад.

Музыка клавишного инструмента резко оборвалась, оставляя неоконченным свое произведение.

- Кажется его отец все же пришел, - женщина средних лет по имени Перла заправила мне за ухо выбившуюся из прически прядь. – Твои волосы вечно живут своей жизнью, - вздохнула она, смотря на свой труд.

Ее мягкие, округлые черты лица, практически никогда не хмурились, всегда прибывая в приподнятом настроении, исключением были лишь моменты борьбы с моими волосами, которые за восемь лет моего проживания в этом графстве и в этом доме так и не привыкли находиться в прическе.

- Оставь их, лучше уже не будет, - я засмеялась от души, смотря на ее сосредоточенное лицо.

- Ладно, как знаешь, милая. Пойду Эрика разбужу, спит еще соня, - женщина подхватила подол своего платья и вышла из комнаты, улыбаясь, как и всегда теплыми медовыми глазами.

Я невольно покосилась на окно, но музыки так и не было слышно. Каждое утро как по расписанию, перед завтраком из его комнаты доносились различные мелодии, по которым легко было угадать настроение исполнителя, еще до личной встречи с ним. Не знаю, догадывался ли он, что его подслушивает вся передняя часть графского особняка, но едва ли бы это как-то повлияло на эту его привычку. Антон всегда точно знал, чего хочет.

В дверь внезапно постучали, и я уже подумала, что вернулась Перла, но из-за двери показалось улыбчивое лицо Антона.

- Так и знал, что ты никуда не пошла! – иронично улыбнувшись он зашел внутрь.

- А я надеялась, что ты уйдешь без меня, - надула я губы, понимая, что теперь мне не отвязаться.

- Ну нет, - кажется это его немало забавляло, - я такое зрелище не упущу. Какой кнаррлейк без тебя.

- Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу эту игру!! Бегаешь по полю, бьешь битой по мячу, который периодически прилетает тебе по лицу. Не игра, а сказка, - я закатила глаза. Справедливости ради, я в принципе бегать не любила.

- Радуйся, говорят у наших предков мячи были деревянными, так что можно сказать игру специально для тебя готовило несколько поколений, чтобы тебе не так больно было ловить лицом мяч, - я злобно на него посмотрела, но тоже засмеялась.

- Почему ты не достаешь Эрика, он вообще еще спит!

- Эрик уже на поле Ри-ри, сегодня в обед игра, - он всегда так меня называл, когда подшучивал, словно имя Валериана слишком длинное для шуток, поэтому он просто выдергивал слог посередине.

- Меня ведь все равно нет в команде, так зачем я на тренировке? – взмолилась я в последний раз, надеясь, что он передумает.

- Эм, - он на секунду перевел взгляд.

И вот тут я все поняла.

- Нет. НИ ЗА ЧТО.

- Ну Валери, Виола уехала на обучение, на ее место нужен доброволец.

- Я что смертник?!

- От нее в наше время еще пока никто не умирал.

- Слово «пока» дает красочный полет фантазии..

- Ну прошу, - он мило посмотрел мне в глаза, словно превращаясь в игривого кота.

- На меня эти глаза женского обольстителя не действуют, - засмеялась я.

- С какого ты измерения? На всех действуют, а на тебя нет.

- Всего лишь с другого графства, - я высунула язык. Если бы это увидели подруги, у них был бы шок. Девушкам моего положения так делать уж точно не принято. Но вот Антон это видел достаточно часто, чтобы не удивляться этому от слова совсем.

- Давай, а я за тебя сделаю домашку по согревающим зельям.

- Такое прокатывает только с Эриком, если помнишь у меня с зельями все в порядке.

- Тебе не кажется это ненормальным? – нахмурился он. – Почему у тебя вообще это получается, ты же не потомок Ричаргерских.

- Я просто талантлива, - ухмыльнулась я.

- И очень скромная, - начал хохотать он. – В таком случае, свой талант и в игре покажешь, - сказав это он начал выталкивать меня из комнаты, дурачась.

Я открываю дверь своей комнаты синхронно с дверью напротив. Из комнаты выходит моя мужская копия, как всегда, без тени улыбки на лице. Брат лишь склоняет на пару миллиметров в мою сторону голову и уходит, не сказав ни слова более. Порой мне тяжело поверить, что когда-то мы были близки. Сейчас же нас связывало лишь сходство во внешности и имя. Одно имя на двоих словно в шутку данное нам нашим дядей, когда родились близнецы. Валериан и Валериана Фрей, наследники графства Фрейев.