Рыцарь Ордена Панголин. Зеркальные облака

1. Новая опасность

Предыдущая книга "Дорога Отверженных"

*****

Самая середина лета выдалась жаркая. Не только от солнца. Жарко было на дорогах и в селениях от постоянных столкновений с отрядами динозавров, которых рассылала по всем мирам королева Дина. В долину Голубых скал — самый молодой филиал Братства Дороги, ежедневно прибывали дюжины беженцев и серьезно раненых.

Гостеприимные панголины не жаловались, что две трети населения долины проводят почти всё время, служа рыцарскому ордену. Хозяйки заботились о беженцах, норовили приготовить им еду повкуснее, хотя в поселке за рекой достаточно женщин, да и все мужчины Братства Дороги не пасовали перед домашним хозяйством и могли о себе позаботиться.

Добрые панголинки ухаживали за ранеными, прекрасно знали все местные горные травы и старинные чудодейственные рецепты, и те, кому посчастливилось ощутить их заботу, быстро набирались сил. А всё юное население долины (и люди из поселка и панголины) поступили в орден в качестве рыцарей-учеников. Им всегда находилось новое дело, но главными ежедневными занятиями были тренировки, помощь в поселке и добыча драгоценных камней в Голубых скалах.

Ордену Панголин, как любому центру Братства Дороги, требовались немалые средства. И хотя сокровищница долины открыта для друзей, а лесной Лагерь настойчиво предлагал свой золотой запас в помощь юному филиалу, глава ордена — Благородный Дик отличался весьма упрямым характером, это все знали. Поэтому помощь со стороны он согласился бы принять лишь в самом безвыходном случае. А пока юные рыцари под предводительством Гоши Брусникина играючи наполняли собственную сокровищницу.

В Голубых скалах не так уж много сапфиров, но лазурит и бирюза встречаются чаще булыжников. Даже полудрагоценными камнями они тут не считались. Панголины использовали их так же широко, как дерево — в селениях, стоящих на границе леса. Но Братство Дороги, располагая самыми широкими связями, легко превращало красивые камни в золото для помощи многим людям, страдающим от королевской власти, попавшим в какую-либо беду в путешествии, без вести пропавшим или похищенным.

Дик, как обычно, делал вид, что всё происходящее в его ордене, на том берегу реки, и вообще во всех мирах его не касается. Будучи свободным, он бездельничал, иногда напоминая своим друзьям, что он — в отпуске. При первой же просьбе о помощи, неважно самой мелкой или с колоссальным риском для жизни, об отпуске он уже не вспоминал. Впрочем, с тех пор как в день совершеннолетия Гошу похитили феи, и пришлось его спасать из цепких объятий лесной страны, покой в дом на краю долины заглядывал редко. Казалось бы, Гоша снова дома, носится целыми днями во главе всех рыцарей-учеников, которых не отбила у него сестра Лина. Ученый пёс Береникс счастлив возвращением любимого хозяина и горд собственной храбростью, проявленной при его спасении, но… Теперь в доме появилась Ромашка.

Милая девушка по имени Фея, спасенная из страны фей, волшебным даром не отличалась. Во всем остальном: в наивности, честности, любви к домашней работе, доброте, заботливости к младшим, Ромашка уникальна.

Кроме того, у нее напрочь отсутствовала фантазия. Ей трудно понять элементарную игру слов и нелегко сразу освоиться в новом для нее мире. Но Ромашка старалась.

Родившись в Мире-без-Чудес, где смысл и способ жизни вывернут наизнанку, Фея привыкала к тому, что слова действительно что-то значат, тем более, если это слово рыцаря. К тому, что люди умеют бескорыстно помогать друг другу, любить, и не стремятся обижать других, а, напротив, проявляют друг к дружке участие и внимание. Для Ромашки казалось фантастикой, что можно подойти к совершенно незнакомому человеку в любой точке мира и задать ему вопрос, сложнее чем: "который час?" или "как пройти куда-нибудь?" Братство Дороги и вовсе находилось вне ее понимания. Но Ромашка их уважала и старалась помочь, чем могла.

Вместе с панголинскими хозяйками она дежурила у постели раненых, готовила вкусную еду, чинила одежду, но пределом ее мечтаний была стирка. Большая, так чтобы завесить выстиранным бельем и одеждой весь двор и путаться среди белых стен простыней, как в лабиринте. А уж если налетает ветер…

Начиная ежедневные рыцарские тренировки в ордене, Дик, Гоша и Лина уже сталкивались с тем, что двор самого большого дома в долине мал для них. Они снесли боковой забор и устроили поляну со всевозможными спортивными тренажерами от южной стены дома и до берега реки.

За домом на близких холмах паслись лошадки, принадлежащие ордену. Теперь, чтобы Ромашка не превращала весь небольшой дворик в прачечную, коням пришлось потесниться. Позади дома Дик вместе с Корнилием из поселка вкопали столбы и натянули "такелаж" для Ромашкиных парусов. Условие у Дика одно: не закрывать вид из кухонного окна на холмы. В остальном Ромашка могла завесить мокрыми тряпками хоть всю долину. Панголины ей бы это беспрекословно позволили, но сам Дик не панголин!

Лина оценила это высказывание, как предел его терпения. И улыбаясь, спокойно ждала, когда же мальчишкам наконец надоест это бесцеремонное вмешательство в их вольную жизнь, к которой они привыкли. Гоша, обязанный подружке своим спасением из страны фей, во всём защищал Ромашку и слова против нее сказать не позволял. Но именно он не выдержал первым.

Не прошло и недели, как Фея поселилась в долине и заняла пустующую комнату в доме панголинки Каппы. Лина, которой всего тринадцать с небольшим хвостиком, смотрела на двенадцатилетнего Гошу и на Дика, прожившего на свете несколько больше, чем все беженцы в поселке вместе взятые, как на младших братьев. Она считала, что должна заботиться о них, но чтобы сдувать пылинки так, как Ромашка… Это, определенно, слишком! Они просто не выдержат такой заботы.

2.

*****

— Я прошу прощения, старший хозяин, что за неуместные шутки? — спросил за ужином Береникс.

— О чем ты? — невинно уточнил Дик.

— О моей прическе!

— Она тебя не устраивает? Мы-то верили, что тебе очень нравится быть похожим на швабру, — засмеялся Гоша.

— Все, ну буквально все издеваются над беззащитной собачкой!.. Обращение в третьем лице, устаревшее, — тут же пробормотал он себе под нос. В последние два дня Береникс читал толстенный учебник грамматики, который выпросил у панголина-Эм. Даже сейчас раскрытый на сложноподчиненных предложениях учебник лежал на полу перед Берениксом. Пёс ел кашу с яйцом, мясом и мелко рубленой зеленью и одним глазом подглядывал в учебник.

— Гоша, сколько раз тебе говорила, не читай за столом во время еды! — напустилась на брата Лина.

— Ты чего? Где у меня книжка?! — он поднял руки и откинулся на стуле, показав, что на коленях ничего нет.

— Но это ведь твой пример! Собаки похожи на своих хозяев. А кто у нашего философа любимый хозяин? — ехидно спросила Линочка.

— Между прочим, ты обещал, что будешь читать мне вслух "Дика" с комментариями, — напомнила Берениксу Ромашка.

— Потом, непременно, — чавкал философ. — Не могу же я есть и читать вслух, новая хозяйка.

— Значит, Ромашка для тебя уже новая хозяйка, — приревновала Лина. — А мое слово, как старой хозяйки, ничего не значит? Я же просила, не читать во время еды!

— Так это вы мне, хозяйка? Прошу прощения, сразу не понял. Как я мог подумать, что запрет касается и сугубо научной литературы…

— Береникс, ты что-то говорил о своей внешности, — напомнил Дик.

— Хозяйка Ромашка хотела… нет, лучше не за столом, — смутился пёс. — Я вам потом скажу. Но она сказала, что это ваша идея, старший хозяин Дик!

— Пока не скажешь, не могу даже предположить, о чем речь, — Дик смотрел в потолок, вслепую накалывая вилкой кусочки ветчины из яичницы.

— Я только хотела сделать ему модную стрижку под пуделя, — призналась Ромашка.

Все за столом грохнули хохотом. Береникс обиженно заскулил, уползая под лавку.

— Идея мне нравится, — заявила Лина. — Можно ещё сделать завивку…

— Хозяйка!.. — пискнул Береникс, совершенно теряя голос.

— И мы непременно так и сделаем, если я ещё раз увижу у тебя рядом с миской книжку, — пообещала Лина.

Они успокоились, только когда пришло время делить десерт. Ромашка каждый раз удивлялась, как рыцари используют малейшую возможность для тренировки точности и ловкости. Три ножа одновременно разрезали вишневый пирог на девять ровных частей. Берениксу полагался один кусочек, чтобы не испортить фигуру.

3.

Следующим утром Ромашка навестила всех своих малышей во главе с главным новорожденным в долине: наследником всего панголинского народа, а потом пошла за реку, в поселок. Сегодня она решила побыть доброй феей для беженцев. В походном госпитале Ромашка тоже помогала, но от операций и перевязок держалась подальше. Она слишком жалела людей и вид страшных ран ее огорчал.

Вся компания, едва успев поесть — завтрак ждал их накрытый салфеткой, — очень удивилась, заметив Ромашку, бегущую к ним с берега. Дик по своему обыкновению качался в гамаке, Береникс читал грамматику, лежа на солнышке, а Гоша и Лина обсуждали планы ордена и спорили, кому что сегодня делать.

Ромашка влетела во двор и остановилась. В белом фартучке и чепце, как настоящая панголинка, только слишком высокая и стройная.

— Дик, пойдем со мной в поселок!

— Что случилось? Срочная эстафета?

— Нет, один человек из новых, очень странно себя ведет. Он кричит, что не может здесь оставаться, что нам всем грозит из-за него смерть. Королева будет искать его и найдет очень легко… Я объясняла, что долина находится под защитой. Но, может быть, ты ему скажешь? Говорит, если он останется тут, никакая защита нас не спасет…

Ромашка с печалью и недоумением смотрела на Дика. Ей так жаль человека, который не чувствует себя в безопасности в ордене Панголин. И в то же время, девушка ждала уверений, что слова незнакомца ничего не значат, и долина в самом деле под неприступной защитой.

— Потерял много крови? — посочувствовал Дик.

— Как ты сразу узнал? Я опять чего-то не понимаю?

— Ты не знаешь пока, что у королевы есть радары для поиска беглецов, а этот человек не знает, что долина не природное убежище, а защищена специально. Так что ты не глупее него, не волнуйся. — Дик встал, собираясь навестить поселок за рекой.

— Нет, он умнее, он был главным ученым у королевы, — скромно сказала Ромашка.

— Дик, можно мне с тобой! — попросила Лина. — Если речь о дворце, может, я помогу? Всё-таки я была там. Слышала разные имена, надеюсь, смогу понять важность его сведений.

— А я? — Гоша заранее обиделся, что его никто не приглашал.

— Хозяин, разве вы уже перестали бояться крови? — осторожно напомнил Береникс. — Мне казалось, вы стараетесь держаться подальше от серьезно раненых и…

— Как хочешь, — не возражал Дик. — Если не пойдешь, расскажи Ромашке о радарах, а мы успокоим этого нервного господина.

Гоша с облегчением ухватился за весомую причину остаться в доме. Ромашка тоже не вернулась в поселок. Дик и Лина без труда нашли того самого новенького среди беженцев, появившихся только сегодня.

Одна из панголинских хозяек провела их к походной постели, на которой сидел, держась за бок и морщась от боли, худой интеллигентного вида мужчина с густой проседью, одетый в скромный, но, несомненно, придворный мундир, залитый слева кровью. Несмотря на протесты сиделки, он пытался встать.

— Очень хорошо, что вы здесь. Хоть вы ему скажите, Дик! — всплеснула руками панголинка-Гамма в белом фартуке и чепце. — В таком состоянии! Куда бежать и зачем?!

— Позвольте нам поговорить без свидетелей, — попросил Дик.

Когда хозяйка удалилась с крайне суровым видом, они с Линой присели на деревянные чурбаки рядом с кроватью.

— Глава ордена Панголин, — представился он. — Это филиал Братства Дороги, о котором вы, вероятно, слышали. Всех тяжелораненых уже не первый день привозят сюда. И ни до кого из них королева Дина до сих пор не добралась. Почему вы должны стать исключением? Лучше лечь, выпить укрепляющий настой трав и спокойно рассказать, о своих тревогах. Надеюсь, смогу обеспечить вашу безопасность.

— Но, как же, кровь? — с трудом спросил беженец. — Она взломает защиту, если хоть капля попадет в воздух или в воду и покинет вашу долину…

Дик снисходительно усмехнулся:

— Вы не в пустыне. Понимаю, у вас пока не было случая оценить красоты долины в Голубых скалах. Ее главное достоинство для беженцев в том, что ее, как любую крепость в осаде, нельзя взломать, пока не сдались ее жители. Это магическая защита, подобная границам закрытых территорий в лесной стране. Без приглашения сюда не проникнет ни зверь, ни птица, ни человек. Неужели думаете, мы пригласим сюда королеву или кого-нибудь из ее слуг?

— Но я — слуга королевы, — бледнея и делая усилие, чтобы не упасть, пробормотал раненый. — Был…

— Неважно. Если вы попросили помощи и защиты у Братства Дороги, видимо, у вас есть причины бежать от ее величества.

— Да, она хотела меня убить… Люди из братства меня спасли… можно сказать, случайно…

— Такие вещи не бывают случайными, — Дик с мягкой настойчивостью попросил раненого всё-таки лечь и успокоиться. О королеве можно поговорить и позже, когда он немного окрепнет.

— Есть вещи, которые не могут ждать. Как только Дина вычислит мои координаты, она придет сюда. И не уверен, что защита долины устоит перед магическим штурмом.

Дик нахмурился. Он не любил этот способ убеждения, но другого не оставалось.

— Мое имя Ричард Панги́р, — тихо сказал он. — Ничего не слышали о моем недавнем конфликте с королевой?

4.

*****

Когда они вернулись, Ромашка уже сбежала нянчить наследника, а Береникс ушел гулять один. Гоша ждал новостей. Сестра рассказала о странном новичке в лагере беженцев. Гоша отнесся к словам Павла Шахвальда с огромным недоверием.

— Помните, когда Дина замыслила похитить хрустальное яйцо, наследника панголинов, она тоже подбросила раненного гонца. И рана была настоящая! А что было потом, когда тот наполовину дракон выздоровел?

— Да, возможно, — кивнул Дик. — Если бы Шахвальда бросили умирать, здесь, в горах, так бы и подумал. Но Скелетный ров… Дина, насколько знаю, считает это место надежным. Как она могла рассчитывать, что шпиона выкрадут в ту секунду?

— Ну, может, он и настоящий беженец, — неохотно признал Гоша. — Слушай, я объяснил Ромашке, как мог, что у королевы на башнях стоят радары, которые реагируют на каплю крови в воздухе на огромных расстояниях. Даже в других мирах, смотря как настроить. Особенно, если это известный образец из ее коллекции, то можно вычислить координаты этого человека. Но я сам раньше не задумывался, а Береникс требует подробности устройства. Говорит о каких-то волнах, излучениях, а я же не понимаю! Стыдно перед собственной собакой. Дик, ты знаешь, как эта штука работает? Ты их видел?

— Давно. Не знаю, как выглядят наиболее современные. А лет сто назад радары напоминали свинцовые пирамидки. Такие шипы торчали на башнях, обычно — четыре или пять — по сторонам света или главным районам мира. У нас — пять: Север, Юг, Восток, Запад и Юго-Восток. А иногда, по шестнадцать, по тридцать два — как румбы на компасе.

Внутри пирамидки натянута мембрана из ноздрей акулы: сухая, магически обработанная пленка. Акулы чуют каплю крови на огромных расстояниях. С помощью магии, мембрана реагирует и распознает молекулы крови в воздухе. К ней закреплен датчик и стрелка, которая указывает точку на карте в волшебной линзе или выдает координаты цифрами на экран в рубку наблюдателей внутри башни. Слышал, иногда используют как датчик усики каких-то жуков, но акульи были самые популярные. Уверен, у Дины такие, может, новой модели.

Леди Ди хвасталась своим хобби: она коллекционирует образцы крови всех более-менее известных личностей. На всякий случай. А то, что на всех пленников или своих придворных у королевы есть карты кровной принадлежности, а значит и образцы крови, — само собой разумеется.

— И моя карточка у нее есть, — сказала Лина. — Я заполняла в школе.

— А моих — несколько, и новый образец, и старый. Да и достать нетрудно, — заметил Дик. — В полицейских участках всех миров хранится столько интересных экспонатов…

Кстати, даже не зная координат, только имея образец крови или именное оружие, Дина способна вызвать кого угодно на призрачную аудиенцию. Схватить не может, но нервы мотает от души. Мне, во всяком случае, в прошлый раз совсем не понравилась такая беседа. Если Шахвальд не врет, интересно, будет ли королева угрожать ему? Просил, чтобы его охраняли день и ночь.

С летнего столика под старой грушей во дворе упала фарфоровая ваза с цветами.

— Что это, Дик?! — вскочила Лина. И тут же схватилась за дерево. Земля дрожала у нее под ногами.

— Давай руку! — он оттащил обоих Брусникиных на середину двора. И вовремя. Крупным градом на землю посыпались незрелые плоды с деревьев. Казалось, долина содрогается от их падения. Всё вокруг так тряслось, словно каждая травинка хотела вырвать свои корни из почвы. Стены старого дома угрожающе скрипели.

— Что это? — невольно постукивал зубами Гоша.

— Землетрясение. Не знал, что они бывают в этих скалах. Ничего, это пока не сильно. Надо пробраться на главную площадь…

В этот момент отовсюду послышался жуткий рев на высокий нотах, словно включился сигнал тревоги. Спутать голос дракона Гоша и Лина ни с чем не могли. Наслушались их криков во дворе замка Дины. Вместе со всеми они пробирались на главную площадь долины. Перед домом главы совета собрались все жители, кроме тех, что в поселке.

— Уверен, это происки королевы! — громко сообщил глава совета панголин-Алеф. — Не стоит паниковать. Долина защищена. Если даже она будет трясти скалы день и ночь, ничего больше сделать не сможет!

— Надеюсь, — не слишком уверенно пробормотал панголин-Эм. Друзья только теперь заметили его, в ряду перед ними.

— Чего она хочет? — тревожно спросил женский голос в толпе. — Дракон кричал просто сигнал к битве. Никаких требований… Для чего королева устроила этот шум?

— Психологическая атака, — предположили старейшины.

— Скорее, демонстрация силы! — возразил Эм. — Прежде она так не могла.

— Пока мы строим догадки, следует принять меры, — громко сказал Дик. — Пусть все жители выйдут на улицу и вынесут детей. Лучше собраться на Холмах. Если вибрация чуть усилится или продлится достаточно, дома начнут рушиться. Нужно открытое место. Там безопасно.

— Куда ты? — поймала его за руку Лина.

— В поселок. Оставайтесь с панголинами, найдите Ромашку и Береникса.

Вся долина дрожала и подбрасывала своих обитателей, словно крышка на кипящем котле. Живность в панике металась и кричала, пастухи бросили бесполезные попытки собрать стада.

Держась за доски заборов, чтобы не упасть, Дик добрался до берега реки. Вода тоже рябила, словно где-то поблизости лупит плоским хвостом речной кит. С трудом пройдя мост, Дик услышал, как старейшина поселка Корень — жилистый дядька с трубкой в зубах, призывает беженцев не поддаваться панике. Кроме тяжелораненых все тоже уходили из поселка на Холмы. Сиделки оставались на своих постах. Дик пробирался к палатке, возле которой недавно оставил раненного магистра.

5. Прозрачная тень

Вечер в долине прошел спокойно, но Дик был прав: в воздухе повисло ожидание близких событий. Над Холмами — открытым перекрестком миров, сгустилась синяя дымка. Рано утром землетрясение повторилось, разбудив всю долину. Но теперь обошлось без паники, да и пляска земли была уже не такой сильной.

— Матушка Тильда говорит, что наследнику очень даже понравилось, когда его колыбель сама собой стала качаться и прыгать, — сонно сообщила Ромашка, появляясь на пороге своей комнаты в розово-фисташковом полосатом халатике. — Я тоже видела: он засмеялся и пробовал захлопать в ладоши. А мне не нравится, когда всё дрожит. Я боюсь, что на нас упадет крыша.

— Не бойся, Ромашка, — зевал, держась за голову, Гоша. — Ничего с нами не случится.

— Я бы не был столь уверен, хозяин, — пёс-философ цеплялся когтями за доски пола, но лапы разъезжались в стороны. — Старший хозяин Дик, как вы считаете, нам стоит выйти на улицу, там безопаснее?

— Безусловно, — флегматично зевнул Дик, закрывшись ладонью. — Но там холодно. Мне всё равно, если дом рухнет. Остаюсь. Вы — как хотите.

Лина молча пожала плечами, развернулась и ушла обратно, в свою комнату. Береникс по стеночке пополз на крыльцо. Ромашка пошла за ним. Она села на ступеньки и смотрела на утреннюю долину. Деревья трепетали листьями, точно от легкого ветерка. Береникс отбежал на безопасное расстояние от дома и улегся там, на полянке, делая вид, что просто загорает, хотя солнце ещё не поднялось.

Штурм долины снова продолжался не больше часа. Дина не смогла навести страх на жителей. Другие новости огорчили всех намного сильнее: Шахвальд не приходил в себя, у него началась лихорадка и сильный жар.

Гоша чувствовал раскаяние из-за мыслей, будто бывший помощник королевы может быть провокатором и шпионом. Мальчишка несколько раз спрашивал у друзей из поселка о его здоровье, но ученому не стало лучше и на следующий день. Буйный горячечный бред сменялся глубоким обмороком, когда человек, кажется, переставал дышать.

Видя, как Гоша исступленно раскачивается на тренажере-лиане и прыгает на перекладину турника, а потом с таким же отчаянием рубит стальным мечом колоды, изображающие массивных противников (юные рыцари нарисовали на них углем динозаврьи рожи), Дик подошел и взобрался на высокий тренажер-дерево, на среднюю перекладину.

— Что с тобой? — спросил он сверху, глядя, как Гошка откалывает от бревна щепку за щепкой, с ожесточением уничтожая врага.

Мальчишка выдохнул сквозь зубы, воткнул меч в ближайший чурбак и тоже полез на "дерево". Гошка так разгорячился, словно у него самого нешуточный жар.

— Дик, этот бывший слуга королевы умрет? — с тревогой спросил он, усевшись на горизонтальной ветке.

— Надеюсь, нет. А что? Раньше ты за незнакомых не переживал. Ты его даже не видел.

— Не знаю, — нахмурился Гоша, — может, я волнуюсь больше о нас, чем о нем. Как думаешь, то, что он не приходит в себя столько времени, очень плохо? Это не может быть каким-то проклятьем?

— Чего? — недоверчиво переспросил Дик. — И это говорит мой "крестник"? Думал, вера в привидений твой единственный заскок. Извини, недооценил. Какое проклятье, откуда?

— Я подумал… — Гоша нервно глотнул, собираясь с духом: — Ему стало хуже сразу после разговора с Диной. Физически она ничего не могла ему сделать, но, может, наслала какую-то колдовскую болезнь, а? Она ведь так кого угодно может вызвать… Я не хочу, чтобы она и до нас… до тебя добралась, — прошептал он, отводя глаза.

Дик обреченно вздохнул и взлохматил "крестнику" светлую челку. А потом легонько постучал ему по лбу. Хотя испытывал сильное желание дернуть Гошку за ухо, чтобы привести в чувство.

— Никакого волшебства сильнее солнечной связи, на расстоянии мысленно наслать никто не способен. А этому магниту можно не подчиняться. Чтобы по-настоящему причинить вред кому-либо даже для такой сильной и злобной колдуньи, как наша драгоценная королева Дина, требуется отравить человека зельем. Всё равно, заставить выпить или влить в кровь. Или, хотя бы, прикоснуться. Но при нестойком совмещении граней это, к счастью, невозможно.

— Значит, Дина его так напугала, почти до смерти. Знаю, как она может действовать на людей.

— Всё так же ее боишься? — тихо спросил Дик.

— Наверное, намного меньше теперь. Но мысль, что она так близко, что может появиться тут, прийти за любым из нас, когда пожелает…

— Думаю, не может. Долина ее всё-таки не пускает. Шахвальда действительно подвела открытая рана. Кровь дает Дине надежную связь. Она идет сквозь пространства, как гончая по свежему следу.

— Но всё-таки думаешь, он выживет? — беспокоился Гоша. — Столько времени без памяти…

— Подумаешь! Сам и неделями лежал, — отмахнулся Дик. — Что ты хочешь, у Шахвальда дыра от пули в боку и лихорадка, как всегда после серьезных ран. Кроме того, он пережил подряд несколько нервных потрясений, что, естественно, на него повлияло не лучшим образом. Магистр — мирный кабинетный ученый. Он не привык, чтобы в него стреляли в упор!

— Откуда ты знаешь, что близко, ты же не видел, — слегка успокоившись, поддел его Гоша.

Дик шевельнул бровью.

— Знаю, какое обычно расстояние для казни. Если стреляют внутри двора, отходят метров на шесть, а "на природе" гораздо ближе, чтобы не сбежал… Извини, Гошка, тоже плохо соображаю, что говорю. Не волнуйся, он выживет, рана не слишком опасная. Главное снять нервный жар. Это кризис. Пройдет. Всегда проходит.

6.

Дик забрался в гамак, заложив руки за голову и глядя вверх, пока это ещё не запрещалось.

Он не слышал сигнал тревоги, вероятно, ненадолго задремал. Хотя, казалось, не сомкнул глаз. Тревога ударила изнутри, заставив вскочить. Дик понял: началось. Он увидел посреди открытого берега реки трех панголинских девчонок, слишком маленьких, чтобы быть в ордене. И ринулся туда, ещё не понимая, что им грозит.

Люди кричали и разбегались, прячась по домам. Девочки растерянно оглядывались по сторонам, прижавшись друг к дружке, боясь сойти с места. К ним по земле ползло что-то похожее на медузу. Дик угадал, что это и есть прозрачная тень. Одним прыжком перескочив через нее к малышкам, он набросил на них свою куртку, шатром. На всякий случай, чтобы защитить от любой опасности, готовой обрушиться сверху.

Только Дик протянул руку, увлекая малышек в обход тени в сторону дома, почувствовал, как в плечо ему вонзился раскаленный нож. За щеку укусила огромная (судя по ощущениям) оса, а ухо обожгло пролетевшей мимо стрелой.

— Не смотрите вверх! Бегом к дому! — Дик заодно и себе напомнил предупреждение в записке.

Девчонки-панголинки, накрывшись курткой, уже вбегали во двор. На крыльце их перехватила Ромашка и увела в дом. С улицы послышался истошный крик с нотками рычания. Хриплое эхо всегда слышалось в голосе панголинов, напоминая, что в другом обличье они умеют по-медвежьи реветь. Старушка Каппа их соседка напротив и хозяйка того дома, где жили Дик и компания, отчаянно прижимала ладони к глазам. Мимо проползала точно такая же прозрачная, похожая на лужу из бесцветного желе, тень.

— Что с вами? — Дик подскочил к хозяйке.

— Глаза! Слишком ярко, теперь ничего не вижу! — стонала Каппа, опираясь на его руку и возвращаясь в дом.

— Это пройдет. Нужно отдохнуть. Через несколько часов зрение восстановится. Не беспокойтесь, если придется ждать до завтра, скоро навестим вас.

Он снова выскочил на улицу и попал под жгучий дождь. Чувствовал, как что-то кусает его огнем сквозь рубашку. Наконец, успев заметить ярчайшую точку на тыльной стороне руки в момент очередного ожога, понял: солнце! Будто сверху установлены линзы, концентрирующие горячие лучи.

Дик промчался по улице до главной площади, юркнул в тень дерева и осмотрелся. Перед глазами постоянно вспыхивали яркие узкие перья, словно клинки мечей, летающих по воздуху. Убедившись, что жители долины попрятались и больше никому не нужна его помощь, Дик поспешил домой.

— Где тебя носит? — В порыве волнения Лина выскочила на секунду из-под навеса над крыльцом и тут же зашипела, получив ожог на лице.

— Сама такая! — Дик затащил строгую сестрицу в дом. — Все здесь?

— Кроме тебя! — морщась и закрывая щеку, сердито бросила Лина.

Дик осторожно отвел ее руку.

— Что там?

— Обычный солнечный ожог, только сильный, — спокойно ответил он, разглядывая красное пятнышко на ее лице. — У нас есть лекарство, — он за руку повел Лину на кухню, где в шкафчике с посудой на одной из полок располагалась аптечка. — Остальные вовремя спрятались?

— Нет, у Гошки ухо задето, у Ромашки — руки. Она хотела остаться с наследником, а потом всё-таки побежала домой, вот и поджарилась. Только Береникс цел.

— Потому что у него интеллект, не чета нашему! — засмеялся Дик, достав мазь от солнечных ожогов. Услышав его возвращение, остальные, в том числе три маленькие панголинки, мигом собрались на кухне.

— Ой, — всплеснула руками Ромашка. Хотя сама была по локоть в красных пятнах, как леопард.

Дик пренебрежительно отмахнулся и оттянул рукав на плече, рассчитывая увидеть прожженные дыры. Но рубашку изрезало, словно бритвой, а на коже (в том числе и на ластиковой коже костюма) оставались ожоги.

— Пока займитесь своими ранами, пойду переоденусь, — попробовал улизнуть Дик. Но девчонки среагировали мгновенно.

— Куда? Стой! Ты пострадал больше всех.

— Дурак потому что. Заснул во дворе и не слышал сигнал тревоги.

— Врешь! — прищурилась Лина.

— Не вру!

— Всё равно надо обработать раны, даже если дурак, — снисходительно заметил Гоша.

— Спасибо! — с чувством поклонился Дик, сраженный их добротой. — Пойду, лучше остыну целиком в ванной, если вы такие заботливые. Холодная вода в долине осталась? Не вся ещё кипит?

В этот момент послышался взрыв. И на окно с шипением обрушился водопад.

— Что это? — испугалась Ромашка и спасённые девочки.

— Холодная вода есть, — с полным спокойствием ответила Лина. — А теплой теперь долго не будет. Лопнул солнечный бак на крыше.

— Ну и ладно, — махнул рукой Дик, уходя. — Если это когда-нибудь кончится — починим, а нет — так и ни к чему. И так жарко…

Когда он вернулся с мокрыми волосами, в ослепительной целой рубашке и стерев все ожоги с брюк и сапог, остальные сидели вокруг кухонного стола, напряженно глядя в окно.

— Смотри, вот они, — шепотом позвала его Лина.

Дик тоже присел к столу. Над Холмами при ярком солнце разразилась гроза. Там сверкали белые молнии. Фронт узких перистых облачков уходил на восток, покидая долину. Под ними по зеленым пригоркам ползла извилистая полоса прозрачных теней. Всякий раз, когда в облака попадал луч солнца, они сверкали, разбрасывая солнечных зайчиков. Точно зеркальце, которым подают сигнал.