Рыцарь в беде, Дама на страже

Глава 1. Язык мой – враг мой!

Я стояла напротив бедняка и понимала, что не видать мне моей любимой лютни, как эльфам своих ушей. Старик, сидящий в тряпье на улице, решил, если ему что-то попало в руки, то можно это присвоить. Темень, вот дернула меня кикимора оставить инструмент под присмотром этого старого афериста. Ведь по лицу видно, что продал уже и деньги пропил. А прошло всего каких-то пятнадцать вар[1]. И ведь даже не сможет возместить ущерб. У таких краюшки хлеба не заваляется, не говоря уже о медяках. Пьяница и гульбарь, одним словом. Но ведь и с собой инструмент я взять мне могла — в потасовке разбили бы как пить дать. Эх, а ведь день так хорошо начинался.

Я наконец-то накопила денег на шикарную сирингу из эльфийского дуба, которая прекрасно заменила старенькую свирель из обычной ивы. Моя маленькая мечта осуществилась, хоть по цене не такая и маленькая. Кроме сиринги у меня была еще лютня. Ключевое слово — была!

Я с тяжелым вздохом зашла в комнату на постоялом дворе и села напротив мутного зеркала. Я — красавица менестрель, с золотыми кудрями и лазурными глазами, с фигурой лесной нимфы. Хотела бы я видеть именно это существо в отражении, но нет. Передо мной предстала растянутая в разные стороны искажениями в зеркале симпатичная девушка с каштановыми тусклыми волосами, правда длинными, с мелкими веснушками на скулах и золотыми глазами, которые скорее пугали хищностью, нежели восхищали. Фигура была вполне женственная при росте чуть выше среднего, правда, более крепкая, чем должна бы быть у девы. При всем при этом я женщина-менестрель, хоть и с изъяном. Какой изъян? Я, как человек музыки и поэзии, и играю, и сочиняю, однако не пою. Ну не пою совсем, нет голоса, да и чувства ритма. Но играю при этом прекрасно! Несмотря на мою ущербность, я люблю свою бродячую жизнь. Собственно, из-за проблем с пением я и решила перейти на сирингу. Музыка льется красивая, и петь ни при каких физических возможностях одновременно не получится. А почитать стихи можно и без музыки. Но лютню все равно жалко. Орк меня дернул вступиться за этого ненормального!

В голове тут же завертелись события, произошедшие со мной несколько мгновений назад.

Холя и лелея свою эльфийскую прелестницу, я проходила мимо трактира веселой походкой. И вот нужно было идти дальше, но нет. Я, как ярый защитник всех хилых и убогих, героиня с лютней и сирингой в руках не могла пройти мимо страждущего. И если бы девушка хотя бы тонула, или ножку подвернула, но нет, она нарвалась на группу наемников. Да что там группу — вооруженную банду с главарем. А мне, конечно же, больше всех надо было. Сострадание и чувство справедливости когда-нибудь станут причиной моей кончины….

Я поставила лютню возле бродяжки, попросила его присмотреть немного (ага, присмотрел, продал, напился и отвертелся) и вернулась в подворотню боевых действий.

— Эй, братцы, чего на девушку взъелись? Она уже, небось, юбчонку всю слезами залила. Отстаньте от нее. Ей и без ваших волосатых и вонючих морд кошмары будут сниться, — ведь правда от разбойников пованивало. Я не специально так грубо выразилась, просто иногда язык без костей совсем. Мне учитель много раз говорил, что общение и решение конфликтов — не мое. Скорее, я как раз создаю эти самые конфликты, стоит мне только открыть свой рот.

Для устрашения уперла руки в бока, но вряд ли мой вид стал более грозным, чем у местной подавальщицы, которая от силы может двинуть кувшином с элем по макушке и быстро спрятаться в подсобке. Опасно ходить счастливой по улицам и спасать красавиц в беде. Вот так воодушевишься и решишь, что море по колено, а оно уже за макушечку. Из-за моей опрометчивости, как-то потерялся из виду факт, что сама я девушка и очень скоро буду в той самой беде. Но не могла же я пройти мимо! В этом мире хватает равнодушных, чьи мысли сводятся к «кто-нибудь да поможет». Не поможет, в том-то и проблема. Девчушке конец, если я сейчас сбегу. А если не сбегу, то составлю ей компанию… Вот же тьма!

— Какая наглая ципа. Иди-ка сюда, ко мне такому волосатому и вонючему, а то мне кажется, тебя давно кошмарики не посещали. Так мы исправим, – и этот побочный эффект спаривания лесного орка и упыря двинулся ко мне. Обиделся. Умеет же рожи корчить, аж холодок по спине пробежал.

Первым моим желанием было сбежать, но потом я вспомнила про девицу в беде, и решила выбрать стратегию «бей», а потом уже «беги». Близко подходить было опасно, поэтому решила бить издалека, чтобы вовремя ноги сделать. Побегут за мной, девчонка выживет. А там на людных улицах стража ходит, туда этот контингент не сунется. Чем же я запустила в громилу, который покачиваясь шагал ко мне? Свирелью конечно! Я свою сирингу в обиду не дала бы, не для того я работала как ломовая лошадь.

— Тя че, зомбяка в зад укусил? Какого лешего творишь? Тебе мамка не говорила, что палочкой дразнить дракона опасно для жизни, малявка? — кажется, я его раздраконила, как и планировала. Интересно, оставят ли девчонку в покое, если я сбегу сейчас?

А наемники и правда вонючие попались. Сверх того, какими обычно они бывают. Это они так от себя нечисть всякую отваживают? Слышала про новые проделки аферистов из магических лавок и их бредовые идеи с использованием помоев для противостояния нечисти. Неужели эта девчонка всучила им этот фальшивый рецепт, а теперь банда вернулась за отмщением?

— Ну, прости, не узнала недодракона. Я ж не знала, что тут такая знатная помесь. Может, там еще некромантишка какой пробежался? – и вот молчала бы, так нет же, у нас же еще крутая сиринга в руках есть. Это ж вам не какая-нибудь свирель или меч, это сила. Прямо для красивой песенки по моему гордому и не очень обремененному умом духу. Все же экспромт с оскорблениями грозил мне увечьями, если не успею вовремя ноги унести.

Как я и предполагала, у разбойников произошло снижение уровня совестливости, порядочности, доброты и сострадания, вследствие чего падение моральных устоев, зато вот физические показатели знатно возросли. Да и железного приложения к ним прибавилось — банда ощетинилась кинжалами и топором в мою сторону.

Глава 2. Иди в баню, тазики пинать!

И вот стою я посреди дороги, смотрю на наглого старика и не знаю, что делать. Повернусь, там пришибленный, не повернусь, придется дальше дедульку гипнотизировать. Я это умею. Я вообще умная, а точнее, образованная. Весен эдак… Много назад я в одном замке шестнадцать полных лун менестрелем служила. Ну и был там на службе не только маг, но и ученый муж, который меня и решил обучать по дружбе людской. А людской, потому что замок этот речного народа был. Так что я вполне себе ничего. Однако вернемся к заболевшему, то есть наболевшему. Надо повернуться к спасенному, а то он уже начал пыхтеть как упырик над жареным мясом: и жрать хочется и от жареного воротит.

Я зло зыркнула в последний раз на старика и обернулась. Мой случайный спасенный не отличался словоохотливостью. Просто стоял ко мне вплотную, смотрел и молчал. Что делать дальше, ни в одном мозгу. В конце концов, первой заговорила я, перед этим отступив на два шага, так как с запрокинутой головой тяжело было долго стоять. Чудо предо мной было на голову выше, а то и на полторы. Но это еще лешачьи проказы по сравнению с глазами парня. Они у него светились, как два изумруда, причем лучшего качества. Затягивали в свой бездонный омут на раз два. Этот индивид точно пользовался повышенным вниманием у женщин. Как оказалась, даже у наемников. В остальном это был обычный, симпатичный представитель сильного пола. Правда, выражение его лица было уж больно простоватое. Поэтому и показалось оно мне смазливым и детсковатым. Местное мужичье не ходит с блаженной улыбкой на лице или невинным взглядом младенца. Нельзя же так реалистично недалекость изображать.

— Малыш, что ты здесь делаешь? — я решила начать разговор в немного панибратской манере. Так проще было понять, с кем дело имею.

— Рядом стою. А твое имя Малыш?

Притворяется, издевается или правда недалекий? Мошенников нынче много, кто на особенностях спекулирует, да деньги у люда доброго вымогает.

— Нет, Малыш – это ты, а я Дана. Так чего ждешь? Иди по своим делам, домой там, пока снова куда не влип. Свою миссию я выполнила, больше ничего нас не связывает, — и я махнула рукой, собираясь отчалить, но меня остановила хватка на предплечье. Сильный, зараза. Неужели решил обокрасть?

— У меня нет дома, — он наклонил голову, как потерянный совенок. — А что такое дела? А как по делам ходить?

— А ты развернись и чеши вперед, там и дела найдешь на свою головушку пустую, — я не собиралась нежничать. Необходимо было срочно оборвать общение с этим странным типом. Знала бы, что те наемники мужика прижали, даже не стала бы лезть. Самой бы выжить в этом мире.

Я уже собиралась силой вырвать свою плененную руку, но этот детина в очередной раз заставил шокировано на него уставиться. Он развернулся, начал остервенело чесать лоб и кричать: «Дела идите ко мне на голову».

Было бы смешно, не будь так страшно. И все это посреди улицы. Да на нас уже оборачиваться начали и у виска странно так покручивать. Не, я-то нормальная, а вот это недоразумение явно сильно тыквой своей приложилось. Или приложили, что совершенно не меняет результат — ненормальный с моей рукой в захвате.

— Малыш, шел бы ты, — процедила сквозь зубы я, пытаясь вырвать свою руку, но тщетно. Хотелось уже избавиться от общества этого мужчины. Он портил мою репутацию менестреля. Кто ж меня в приличный кабак пригласит играть или на прием, когда такое происходит на их глазах. Умалишенных всегда боятся сильнее убийц. Они непредсказуемы и этим пугают простой люд до икоты. Не удивительно, что до взрослого возраста эти необычные личности не доживают — страх толкает народ на скорые расправы без суда и следствия. Ужасная судьба и дикий мир, но таков порядок вещей.

— Куда?

За следующую фразу я в последующем успела проклясть себя раз сто и столько же пнуть за недальновидность. Ну, дура, она и в шкуре менестреля дура.

— В баню тазики пинать, — вырвалось непроизвольно, от перенапряжения и желания уже отвязаться от странного типа.

— А так можно? — наивно спросил детина.

— Можно-можно, я разрешаю, — я похлопала его по плечу, развернула в сторону квартала с торговыми рядами, постоялыми дворами и банями, после чего толкнула в спину. — Вон в ту сторону иди.

— А где там баня? – он смотрел на меня щенячьими глазками через плечо. Не будь мужиком здоровым, усыновила бы, ей богу.

— Там детка, там. Ты иди, а потом у прохожих спросишь. Ну, давай иди, потом расскажешь, как прошло.

— Хорошо, — и бесхитростная улыбка, что заставила что-то внутри меня шевельнуться, но я быстро пресекла все эти непонятные волнения. Я уже совершила альтруистическую глупость. На сегодня лимит был исчерпан.

Конечно, хорошо милый, от чего ж плохо. И мне хорошо, я теперь свободна идти куда хочу, и тебя не тронут в торговых рядах. Так, пошпыняют и все.

Пора в трактир за добром своим, переночевать, в седло, и поминай, как звали. Слишком уж проблемный город для меня.

*** И снова звездочки!

Солнце клонилось к горизонту, рынок начал пустеть. Между рядами еще двигались перебежками пару запоздалых покупателей. Торговцы складывали свой товар. А в это время небезызвестная мужская фигура в капюшоне шла вдоль прилавков и усердно искала собеседника.

— А где баня? – бесцеремонно обратился мужчина к задержавшемуся торговцу.

— Вы мне? — торговец поднял глаза на высокую фигуру.

— Где баня? — настойчиво требовал ответа мужчина.

— Смотря, зачем вам баня? Наниматься или по поручению? К тому же какая именно баня?

— Я тазики буду пинать, — и совершенно детская широкая улыбка озарила лицо незнакомца.

— Простите, не понял, какие тазики? Не слышал о такой должности, — торговец явно понимал, что чего-то в этой жизни не понимает.

— А какие, я не спросил, — на лице отразилась всемирная скорбь. — А какая разница?

— Не знаю, если честно. Вы бы вон в то здание обратились, — и торговец указал на дальний дом с большими деревянными воротами.

Глава 3. Шантаж платежом красен

Государство, что столь рьяно оберегает традиции рабства на материке, зовется Ритар. Столица, в которой я сейчас нахожусь, тоже Ритар. Именно из-за столь не высокого развития страны теперь страдаю я. Стою посреди зала разбирательств и пытаюсь донести до сиятельного совета, что вот этот неразумный мужчина и есть мой раб. Так и никак иначе. Здесь все серьезно. Рабовладельческие дела рассматривает сам совет. Чтобы не дай Всевышние, не взбунтовались рабы, и не полетел к лешачьей прабабке весь их строй. Собственно, из трех людских государств только это все еще держит рабов не военнопленного характера. Два остальных, Марон и Гарна, приемлют только врагов и военнопленных в качестве рабов. И то только у высшего дворянства. Что же касается гномов, эльфов, дроу, драконов, орков, троллей, дриад и водяного народа, то их отношение к людям не столь однозначно. Все зависит от самих людей и их взаимоотношений с миром. Вообще каждая раса старается держаться особняком и хранить все традиции и секреты в пределах своих владений.

Раньше, полторы тысячи весен назад, создавались всеобщие страны, где любая раса могла жить бок обок с остальными. Все подчинялись общим законам и говорили на всеобщем языке. Такие государства назывались Долинами. Каждая долина имела свое собственное название. Создателями таких долин были племена Кашир, воины-кочевники, признанные лучшими воителями и магами земли. Сильнее защитников было не найти. Каждая долина была расположена в подпространственном кармане, который полностью контролировался воином Кашир, создавшим его. Полная защищенность от внешнего вмешательства и контроль всего пространства делали долины островками мирной и счастливой жизни. Но новые территории и плодородная земля слишком привлекали внимание посторонних. Медленно, но верно планировалось завоевание долин. Как стражи были уничтожены, никто не знает, но с их смертью гибли и долины. Люди успевали переселиться, но земли были потеряны. Последняя долина, Долина Трех Лучей, устояла. Ее обитатели не пожелали сдаваться и не ушли под страхом смерти от захватчиков. И на сей раз долина была просто жестоко вырезана. Не выжил никто. Земля умерла, жизнь там стала невозможна, и захватчики ушли ни с чем. По слухам, эта долина до сих пор находится где-то в подпространстве. Иногда люди и нелюди пропадают, а потом внезапно появляются в разных местах. Часто они рассказывают про мертвую долину и удивительно слаженно ее описывают. Не знаю, правда или нет, но называют эту мифическую долину — Долиной Мертвого Рассвета.

С уничтожения последней закрытой долины прошло около пятисот весен. С тех пор никто не слышал о племени Кашир или Стражах. Скорее всего, все Стражи погибли со своими долинами. Печальный опыт объединенных государств больше никто и никогда не пытался повторить.

Но вернемся к нашим баранам, то есть членам совета. Какие-то они были уставшие. Неужели рабы нынче свирепствуют? Интересно как? Встают слишком рано, переполнили амбары зерном? Может, не туго ошейники затягивают или слишком терпеливо переносят боль и не сбегали уже как десять полных лун? Кошмар, как они могли? Наказать, высечь, посадить на цепь. Никаких поблажек строптивцам! Звучит смешно только сперва. Здесь народ настолько зашуганный, что побег — это что-то мифически недостижимое для простых смертных рабов. Рабы — это выдрессированная рабочая единица, натасканная на исполнение любых приказов хозяина. Не дать, не взять преданные псы.

О, вот и нашего банщика принесла нелегкая. Значит, меня обвинять решил. Ох, и не разумно, как же не разумно. Да я тебя под отбивную разделаю, жертва домашней утвари! Еще увидим, кто в лучшем состоянии будет, ты или твоя банька? Ишь, решил людей неволить, да еще не своих.

— Заседание совета по проблемам рабовладельцев считается открытым. С чем к нам пожаловали?

— Захват и возврат собственности, а именно раба кхм… — оборотень задери, как его назвать-то. Темень!

— Повторите, пожалуйста, имя раба.

Приплыли, пришвартовались и утопли на мелководье.

— Кха, раб, по кличке Малыш, — я не соврала ни словом, ведь это не имя.

— Это его имя? — один из старейшин, которого я еще при входе окрестила трухлявым пеньком, явно не собирался меня так просто отпускать. Хорошо хоть самого обсуждаемого сюда не пустили, а то выплыть оказалось бы гораздо сложнее.

— Нет, это кличка, — люди искусства не сдаются. Ложь и изворотливость нам как вторая мать. А как же иначе байки сочинять. О, по части баек я мастак. А вопросы надо правильно задавать.

— А какое у него имя? — похоже, слоган про «не сдаются» не одна я знаю.

— Его имя Малы… Малик, — чуть не прокололась. Придумывать имя на ходу, это не песни петь. Хоть я не пою.

— Вы являетесь его хозяйкой?

— Да.

— Ваше имя.

Нормально, да? Вначале, значит, имя раба и только теперь мое. Я же говорю, ненормальное королевство. Они, между прочим, единственное государство, что не признает всеобщий язык. У них до сих пор используется "рассвет" вместо "день" и тому подобное. Поэтому, умничаю я на всеобщем, а общаюсь на человеческом.

— Мое имя Суардана Дэнитар, — имечко у меня еще то, но какое уж есть.

— Госпожа Дэнитар, вы не принадлежите к дворянам, это так? — обратился ко мне весьма противный мужчина средних лет с кривым носом и похотливым взглядом. Он что, решил меня в постельные грелки к себе нанять? Да только через его труп.

— Так.

— В таком случае, как же вы заполучили, — пауза, — в свое пользование раба? — и сделал акцент на слове «пользование».

Фу, как грубо господин советник. Не думаю, что кто-то не понял двусмысленности этой фразы, так как смешки раздавались со всех сторон. А вот это ехидное выражение лица я где-то уже видела. Да это же озабоченный помощник главного советника!

Пару весен назад посчастливилось мне попасть к эльфийскому двору, а там посольство как раз прибывало. И данный субъект находился в его составе. И все бы ничего, да только замахнулся этот развратник на наследницу Младшего дома Виерн. А эльфы грубости не любят. Вот и унизила его наследница при всех в тронном зале. Да так, что все посольство без договоров в тот же вечер в обратный путь пустилось. Думается мне, что не знает Его Величество, кто повинен в провале миссии. Стоит поправить сию оплошность.

Глава 4. В миру великий пир, в пиру убогий мир

Как выразилось его герцогство, сегодня во дворце приемов не будет. А вот завтра намечался пир в связи с удачными переговорами с Гарной. И я была туда приглашена как почетный гость герцога. Понятно, что аристократия развлечься хочет, но я ведь спеть не смогу! Темень! Ноги надо делать, срочно делать ноги.

За подобными мыслями я и просидела последний час в ванне. Моего подопечного куда-то увели, сказали, что в божеский вид приведут. Может даже отмоют его перманентную грязевую маску.

Драконья задница! Он же патлатый!

Я выскочила из ванной как из проруби и кинулась к двери. Трижды поскользнулась на мокром полу и на четвертый поздоровалась-таки с полом, а мои зубы с губой. Будь проклят плиточный пол, я уже тебя ненавижу! На «пожалеть себя» времени не было. Так что подорвавшись с пола, и на бегу вытирая с подбородка стекающую тонкой струйкой кровь, я достигла заветного выхода. А за дверью стояла стража. И чего они так вылупились на меня? Вроде не трехглазая, да и не трехгрудая. Я оглядела себя на наличие лишних частей тела.

Темень! Конечно не трехгрудая, им и двух грудей выше крыши, особенно голых! О, как было стыдно. Нет, я, конечно, тут же влетела обратно в комнату и даже двери закрыла, но двое мужчин с поплывшими и шокированными взглядами мне еще долго в кошмарах сниться будут.

Самобичевание пришлось отложить. Накинув халат, я приоткрыла двери и высунулась в щелку. Стражники оказались слабохарактерные и смылись по-тихому. Похоже, я им тоже сниться буду, и явно не в кошмарах. Надеюсь они не ринулись докладывать о бесстыдном поведении гостьи самого герцога. Ну и позор!

В человеческих дворцах слуги и служебные помещения почти всегда находятся на первом этаже в северном крыле. Туда я и направилась, причем как можно быстрее.

Одна дверь, другая дверь, третья… Сорок седьмая дверь. Леший подери, я, кажется, заблудилась. И что делать прикажете? Начать звать на помощь? Так неизвестно, кто придет и будет ли спасать, а мне срочно было необходимо отыскать Малыша.

Додумать моему генератору бредовых идей не дали, поскольку кто-то бессовестно украл мой план по спасению — то есть кричали. Громко так, заливисто. В лучших традициях рыцарских романов, я как рыцарь рванула спасать жертву домашнего насилия. Пнула дверь ногой и ввалилась в помывочную, чтобы наблюдать картину маслом. Мое пепельное недоразумение стояло посреди комнаты босиком в луже воды, в одних штанах и какой-то нательной тряпице, а неизвестная дородная девица пыталась с него все оставшееся стянуть. Малыш, естественно, без боя не сдавался и вырывался, причем успешно. Судя по мокрой одежде и волосам, мой несчастный имел неосторожность уронить эту пухлую девицу в лохань, за что она теперь остервенело пыталась его оголить. Ну прям семейная сцена: супруг вернулся пьяный, а женушка его распинает, на чем свет стоит. Кстати, теперь было ясно, почему кричали. Вода, небось, была ледяная.

— Сымай тряпье, окаянный! Сымай, а то так искупаю! — она потянула свои ручки к моему рабу.

Э, нет. Смотреть смотри, а руками трогать нельзя! Не зря мой раб до сих пор прячет шевелюру под тем, что осталось от рубашки, помнит о моих словах по поводу волос. Хорошо, что я успела до фееричного разоблачения, а то влепили бы мне такой штраф, что даже будь я приемной дочерью владыки эльфов, не простили бы. Все же это оскорбление чести всех воинов, которые носят длинные волосы. Раб с подобной прической без разговоров лишается головы.

Может, женить беднягу, да денег какой крестьянке приплатить, чтоб заботилась о Малыше. Мне меньше проблем будет. Можно даже этой предложить, вроде крепкая баба.

Пока я отвлеклась, эта девица одним сильным рывком разорвала штанину моего простофили так, будто это не плотная ткань, а бумажный лист.

Нет, нельзя женить, я ж не монстр, в конце концов. Не для того спасала, чтоб погубить на супружеском ложе.

— Что здесь происходит?

Ну, положим и так ясно что, просто ничего другого в голову не пришло.

— Вот этот… Мыться не хочет, — девица обиженно ткнула пухлым пальчиком в растрепанного оборванца, пытаясь отдышаться после борьбы.

А этот, который «вот этот», сорвался с места, упал передо мной на колени и, обхватив руками за талию, прижался головой к животу. А девушка похорошела, ей шли огромные глаза. Только почему-то она начала сереть, да еще и расплываться. Темень, да у меня уже все плывет перед глазами и темнеет ускоренно!

— Пусти, — пискнула я, — раздавишь.

Он, конечно, ослабил захват, но не отпустил, только голову вверх поднял и захныкал:

— Она меня обзывала, кричала на меня и одежду мою забрать хотела. Забери меня, мне плохо здесь, забери.

Если до этого мне было весело, то после его слов и взгляда полного отчаяния и непонимания, мне стало жутко. Когда взрослый, сильный мужчина ведет себя так, это дико. Ведь он действительно не понимает, почему его пытались раздеть. А то, чего мы не понимаем, мы страшимся. Нет, он не боялся, но отчаяние от всего этого было огромным. Боги, за что же вы так жестоко с ним пошутили?

Стоящий передо мной человек частично был лишен разума. Как давно и почему, я не знала, но то, что он блаженный, не вызывало сомнений. Темень! Я надеялась, это из-за побоев и скоро пройдет, но реальность оказалась куда печальнее.

Что же случилось с тобой, маленький?

— Малыш, все хорошо, не волнуйся, никто не тронет тебя. — Я погладила его по мокрой голове. — Пойдешь со мной?

— Да, — тихо выдохнул мужчина.

— Тогда вставай и пойдем.

Он поднялся и вцепился в мою руку мертвой хваткой так, что мне даже стало больно. Да, сейчас я вела за руку несчастного ребенка, а не взрослого мужчину.

К удивлению, мы довольно быстро нашли мою комнату. Так как вода в лохани еще не остыла, я решила искупать этого грязнульку. Он, конечно, припирался, но быстро сдался. Раздевался он сам, а я стояла за его спиной. Когда я услышала плеск воды, то вышла из ванной. Я ему все объяснила, так что проблем быть не должно было. Служанка, слава Всевышним, за боевыми действиями не заметила роскошной гривы своего противника. Чистые вещи какого-то кузнеца, размер у моего раба не маленький, я прихватила с собой из купальни, так что смущать народ не будет.

Глава 5. Эльфы, а мы идем к вам!

Ничему жизнь нас не учит, так, пинает для профилактики.

Где я? Кто я? Что со мной? Ой, как голова раскалывается. Чем это меня так?

Я приоткрыла глаза, борясь с ужасным приступом боли. Передо мной возникла обеспокоенная мордашка Малыша, что смотрела на меня во все глаза.

— Ну что пялишься, мой несостоявшийся убийца? Добить решил? — простонала, пытаясь с сесть.

— Извини, мне просто страшно было, — виновато проблеял мой болезный.

— Страшно ему было, — пробурчала себе под нос. — Вот мне что прикажешь теперь делать? Ты не ездок, а я теперь даже не ходок. Лошадь хоть цела?

Я окинула местность взглядом, стараясь не морщиться от боли во всем теле. Особенно ныла ушибленная голова.

— Ага, вон в лесу пасется.

— Рада за нее, бедная животинка, — мало того, что такого громилу волокла, так еще и столкновение пережила. Мировая кобыла.

Как вы уже догадались, пришибленного я не бросила. Просто, как только тронула коня, так прям его малахитовые глаза примерещились, да такие несчастные. Пришлось развернуться и помочь Ванюше залезть на самую покладистую кобылку. Зря, конечно, вернулась, но сделанного не воротишь.

Залезть то он залез, а вот как ехал, это не поддавалось описанию. Кобыла несла его, как хотела, и он решил взять бразды правления в свои свинцовые руки. Тут пожалели уже мы вместе — я и кобыла. Все его попытки править привели его прямо моему коню под хвост. Такого надругательства жеребец не выдержал и встал на свечку. А такого поворота уже не ожидала я, за что и поплатилась жестким падением на землю.

— Ты лечить умеешь? У меня, похоже, вывих и легкое сотрясение. Тут лекарь нужен. Само долго будет проходить, а мы, как ты понимаешь, не располагаем свободным временем и средствами.

— Не умею

— А что ты вообще умеешь, катастрофа ходячая? — рыкнула я, не сдержавшись.

— Чистить лошадей умею, седлать, дрова рубить, рыбачить и охотиться, — радостно описал внушительный список своих способностей мужчина. Жаль, что езды верхом в нем не было.

— Отлично, разводи огонь и готовь еду, а я попробую вправить лодыжку сама.

— Может, я магией помогу.

— Поможешь… В гроб загнать поможешь, — шипела сквозь зубы я, пытаясь поудобнее взяться за ногу. Боль была невыносимая.

Похоже, кто-то обиделся. Ах, какие мы нежные. Я все пристраивалась к лодыжке и так, и эдак, но толку от этого было мало. Чтобы вправить вывих нужно было правильное положение, и я никак не могла обеспечить его себе самостоятельно.

— Ванюша, а ты уже лечил когда-нибудь? — сдалась я, ибо провал был как никогда близок.

— Нет.

Я об этом пожалею, как же я об этом пожалею. Хотя, если ногу мне уничтожит, то хоть болеть перестанет. И все равно я пожалею. Похоже, у кобылы были те же мысли, так как она с таким сочувствием взирала, как будто меня на бойню везли.

— Ладно, давай свою магию, пока я не передумала. Если что, ты, ему копытом промеж глаз, ясно? — я ткнула пальцем в пострадавшее животное. Это было лишь шуткой, для разрядки напряжения. Но внезапно кобыла мне кивнула, четко так, медленно. Я даже не сразу поняла, что мне не померещилось. Ну, теперь я хотя бы знала, что за меня отомстят. Наверное.

Тариван присел передо мной на корточки и положил ладони на лодыжку. Стало на удивление тепло и спокойно. Я даже закрыла глаза.

— Шел по дорожке, сломал себе ножку…

— Сломал? — я подскочила на месте как ошпаренная, но меня удержали.

Какая к вампирьим клыкам сломанная ножка? Он что, специализируется на переломах, причем их создании, а не устранении? Мама, мамочка-а-а-а!

Следующие события повергли меня в краткий, но глубокий шок. Наша кобыла страдалица, завидев мой ужас, подошла поближе и… И собственно занесла копыто для удара. И может я бы все еще была во власти шока, но она занесла заднее копыто! Такое не пережила бы даже безголовая головушка Малыша. Я выставила руки вперед и закричала:

— Не двигаться! Стой! Пру! Я все еще надеюсь на сохранение ноги, пусть и сломанной! Рано еще, рано.

Кобыла фыркнула — мол, как знаешь, но я бы не надеялась — и отошла в сторону, повернув к нам снова свою более лицеприятную часть. Ван в нашем диалоге не участвовал, хотя именно ему и собирались сделать лоботомию. И через ван[1] я поняла почему. Мой раб был в легком, но ощутимом трансе.

— Оторвешь листок, не вернешь в поток…

— Оторвешь?! Упырь на празднике цветения! — кровь все больше стыла в жилах от страха и нервного ожидания.

— Верни русло, на место, что пусто…

— Всевышние, что за нелепые заговоры? — шептала сама себе, стараясь справиться с переживаниями.

И тут меня пронзило молнией, сильно, резко, но лишь на мгновение. Я зажмурилась от боли и боялась открыть глаза, поскольку существование моей ноги было под большим вопросом. Заржала кобыла и потрепала меня губами по волосам. Наверное, не все было так плохо, если удара копытом не последовало. Пока. Решившись, я резко распахнула глаза и увидела интереснейшую картину. Ваня сидел на том, на чем обычно сидят, и удивленно смотрел на мою здоровую ногу. Вороной жеребец, наклонившись через плечо белокурого, с таким же выражением морды, только лошадиной, пялился туда же. Прелестно. Хорошо, что кобыла не страдает теми же приступами, что и эти двое. Обернувшись, я поняла, что златогривая со мной солидарна. Она, кстати, палевой масти была. Красивая, ничего не скажешь.

— Долго гипнотизировать будете? Прахом не рассыплется, если только Ванюша не постарается, — решила развеять напряжение я.

— Это я сделал? — с детской радостью спросил мужчина.

— Ну не я же.

— Ничего себе, я и вправду маг, — глупая, по-детски наивная улыбка озарила его лицо.

— А когда по дворцу хороводы пускал, то сомневался в этом? — весело поддела я. Но совсем беззлобно.

— Я думал, это не я.

— Что-то мне не верится, что есть еще один ненормальный маг во дворце, что кричит «двигайся», как клич к бою, — усмехнулась я, вставая на свои двое и разминаясь. Нога на самом деле была в порядке.

Глава 6. В семье не без урода, а если их два?

Опять извечный вопрос: За что? К нему еще парочка имеется. Где я? И насколько все плохо? На удивление, ребра не болели. Так, в груди саднило и прокашляться хотелось.

И куда меня занесло? Листья шуршали, много листьев. Значит, в лесу или просеке. Что-то шумело чуть левее от меня. Вроде вода, но какая-то... Скрипучая что ли? Вокруг было темно, что неудивительно при закрытых глазах. Мерцали приглушенные всполохи света. Костер!

Открываю глаза. Чистое звездное небо и полная луна. Уже ночь. И в правду горит костер. Слева речка, а шумела водяная мельница. Тишина, спокойствие, Паля пасется на небольшой поляне. В воздухе витает запах жареной рыбы и каши. Обнаженный по пояс воин плавно движется в сторону стоянки. С его волос, что шелковым каскадом струятся по спине и плечам, стекают хрустальные капельки речной воды. Ощущение, что воин мерцает и переливается в лунном свете. Потрясающее зрелище. Романтика!

Темень и ее твари! Что вообще со мной творится? Какая к лешему романтика? Я чуть концы не отдала, а меня волнует луна и звезды, да полуголый мужик с шевелюрой. Шевелюрой?! Ой, нехорошо-то как. Кажись, знаю я этого белого и пушистого, который на самом деле темный и колючий. Оборотень обрати меня, я покойница!

— Паля, дура! Ты чего жрешь, предательница? — прошипела я, стараясь не шуметь.

Кобыла повернула ко мне голову, взглянула из-под длинной челки и снова вернулась к трапезе. Я онемела на мгновение от такой наглости! Недалеко от костра лежал пустой мешочек, раньше вмещавший сухофрукты в сахаре. Теперь все стало очевидно.

— Парочка сладостей и ты переметнулась? Да он тебя пустит на колбасу в первом же поселке. Спасай меня, тупая скотина, и я все прощу!

Ноль реакции, минимум движений! И что это значило? Она ведь умная кобыла, тогда что было не так? Почему она была спокойна и не спешила завершить лоботомию моего почти убийцы?

А мой личный кошмар на много весен вперед обратил на меня свое внимание. Ко мне направлялся, маньяк.

— Тронешь меня — Палевая голову тебе откусит! — последний аргумент, который, я надеялась, спасет меня.

Кобыла явно была не согласна. Вся ее поза говорила, мол, ты тронулась подруга, как ты себе это представляешь? Лошади травоядные! Это не говоря о том, что она физически не сможет откусить голову человеку.

— Могла бы и поддержать, — в отчаянии рыкнула я. В ответ мне презрительно фыркнули и углубились в не хитрое занятие, то бишь, поедание травы.

Вот интересно, она на дуру, предательницу или скотину обиделась? Наверное, на все вместе. А воин медленно, но верно приближался.

— Ты шею сверни и все, не мучай, а? — взмолилась я, уже не надеясь на спасение.

— Ты о чем? Кому шею свернуть? — а глаза были зеленые-зеленые, чистые и светились.

— Малыш!?

— Что? — он посмотрел на меня растерянно и как-то глуповато, но так от этого взгляда тепло стало.

— Что вообще случилось? — полушепотом спросила я, понимая, что пока не убьют, а передо мной снова безобидный раб. Вот только надолго ли?

— Ну, меня кобыла скинула, очнулся, тебя нет. Испугался и пошел искать. Ты на земле лежала, изо рта кровь текла. Тебя тоже она скинула? — и опасливый кивок в сторону Пали.

Ого, так он ее боялся! Неудивительно после стольких-то падений, не считая той ненормальной реакции. Похоже, власть сменилась, и власть имущие решили подкрепиться травкой и накопить силы перед возможным новым восстанием.

Повезло, что Ван не помнил ничего. Не нужно нам конфликта личностей. Но вот факт того, что этот конфликт вообще возможен — неутешителен.

— Тебе больно?

— Честно говоря, нет. Хотя точно помню, что сломано ребро, — поворочалась немного, помяла бока — ничего не болело.

— Я полечил тебя немного. Ведь кровь ртом, это очень плохо. Я думал, умрешь, — и что-то мокрое, явно не речное по щеке скатилось, медленно и почти незаметно.

Передо мной сидел растерянный ребенок, который чуть не потерял все в своей жизни. И я была этим всем для него. Страх от увиденного до сих пор читался в его глазах. Как же Ван боялся остаться один. В этот момент, он предпочел бы свою смерть моей.

— Не дождетесь! Раз уж и раньше уворачивалась от твоих попыток прикончить меня, то и дальше буду.

Наверное, меня можно назвать ненормальной, но я не брошу Вана. Мы вместе попали в эту переделку, вместе и выберемся. Передо мной снова был беззащитный ребенок, хоть и смертельно опасный. Как его оставить? Раньше не смогла и теперь не смогу. К тому же, у всех нас свои причуды и тараканы в голове. Приютили же меня, такую ненормальную, эльфы.

На ужин и в самом деле был речной окунь и рисовая каша. Как его ловил Ван, я даже знать не хочу. Понятно, что он не ванну принимал в штанах, следовательно, процесс ловли был бурным. Мне даже здешних рыбешек жалко стало. Они еще целый лунный цикл в себя приходить будут от такого вандализма. Думается мне, что наш несчастный окунь был выдан Ваньке как жертвоприношение, только б он убрался от реки подальше. Как это ни прискорбно, но рыбки поступили мудро. Пожертвовали одним, чтобы спасти многих.

Спать легли поздно. День был полон переживаний и впечатлений. Каждому было чего страшиться и о чем подумать. Я, конечно, решила разграничить Ванюшу Малыша и Таривана маньяка, и воспринимать их как две абсолютно разные и не имеющие отношения друг к другу личности, но все равно побаивалась спать с ним у костра. Прошлую ночь я, подперев Ваньку спиной с одной стороны и повернувшись к костру с другой, проспала на удивление сладко. Но сегодня повторять приобретенный опыт хорошего сна мне расхотелось. Думаю, со временем я привыкну, а сейчас и тепла от костра хватало. Ван тоже так решил и лег с противоположной стороны от огня. Он явно хотел спать рядом, но то, как я отшатнулась от него, не произвольно конечно, когда он проходил мимо, сказало ему лучше любых слов. Я не готова была подпустить его так близко снова.

На следующий день мы почти достигли границы королевства Ритар и Пустынных степей. Степи — это кратчайший путь к Хрустальному лесу, однако и самый опасный. Никто точно не скажет, сколько разнообразной злой нежити и жити жило здесь. К тому же по территории степей постоянно рыскали отряды орков. Никогда не знаешь разбойники они или официальный патруль. А чаще всего и то и другое. Будь у нас больше времени, я никогда не проложила бы свой путь через степи. Но время, это та роскошь, которой у нас, к сожалению, не было. Было несколько скрытых троп, по ним мы и пошли, предварительно заскочив в ближайший город за продовольствием. Опасность состояла в том, что не я одна знала эти скрытые пути. Мало ли кого подкинет судьба в попутчики, а путь не близкий. Городов там не было, только орочьи поселки. Степи довольно большая территория и идти по ней не меньше пятнадцати рассветов. Многие преступники нашли приют в жаре и сухости степных равнин, что не добавляло этой местности привлекательности.

Глава 7. Лучше старый враг, чем новый друг

Закат. Последние лучи касаются вертикальной поверхности зданий, перед тем, как скрыться за горизонтом до следующего рассвета. К воротам приграничного поселка, что был последним островком цивилизации перед Пустынными степями, подъехали два всадника в плащах. Окинув чужаков нервным взглядом и не решившись провести досмотр, стражники пропустили их. Войдя в город, сомнительные личности в капюшонах спешились и попросту растворились в толпе спешащих по домам горожан. Прошло не более пятнадцати вар, когда двое мужчин снова встретились в переулке не далеко от таверны «Цветок волка». Прирожденные разведчики великолепно знали свое дело.

— Вчера в город прибыла девушка с беловолосым воином, они остановились в той таверне. По слухам, она принадлежит оборотню, и там принимают только своих, — мужчина точно указал на вход в таверну.

— Ты хочешь сказать, что герцог подставил парочку оборотней? Ха, да уж, я был лучшего о нем мнения.

— Не спеши с выводами, Салван. Они вошли туда, но может их спровадили так же быстро, как перекидывается оборотень.

— Нет, они там. Сегодня утром тут ошивались каратели, но войти, как ты понимаешь, не решились. Как-никак стая оборотней. Привлекать внимание целой стаи не в их интересах, они больше по скрытным операциям. Видимо, решили, как и ты, что девицы там уже нет.

— Думаю, ты прав, но как она со спутником прошла?

— Есть еще кое-что, — наемник подождал, пока маг обратит на него внимание. — Сегодня ночью весь город слышал крик банши. Причем впервые за много десятков весен.

— Нам надо подобраться к девчонке. И как можно быстрее.

— Знаешь, в начале я не видел смысла в преследовании, но теперь готов признать, ты был прав. Они не простые горожане. То, что произошло во дворце, не дело рук герцога. Эти ребятки умудрились пошуметь и нанести больший ущерб, чем мы. И как неординарно у них это получилось, аж зависть берет.

— И не говори, отличились, ничего не скажешь. Мало за кем отряд карателей пошлют. Должно быть, они изрядно герцогу насолили.

— Темнеет, может, в таверну зайдем?

— Открыто хочешь действовать? Давно я не разминался, — и полуэльф прогнулся назад, потянул спину, поднял вверх руки и несколько раз наклонился в стороны и вперед. Но и упырю ясно, что под разминкой понималось что-то более агрессивное.

Две широкие мужские фигуры, отличающиеся ростом, уверенными шагами двинулись ко входу в таверну «Цветок волка».

*** Встречайте звездное трио!

Вот и вечер. Я сидела за столиком в обеденном зале и смотрела в занавешенное окно. Шестеро оборотней, полностью экипированные, заканчивали последние приготовления. Единогласно, а скорее единооборотнево, было решено, что отряд будут сопровождать воины в волчьей ипостаси. По их словам, так они сильнее и быстрее, да и луна полная. Хотя и так ясно — последний аргумент оказался самым весомым. Как это волки в третий день луны по лесу не побегают и каждый кустик не пометят. Не выдержит оборотень такого издевательства над своей второй натурой. Поэтому нам выделили еще одну лошадь для вещей. Не могут же они на своих шкурах оружие и одежду тащить, не солидно. Когда я спросила, зачем им все это в волчьем обличии, получила исчерпывающий ответ — на всякий случай. На какой такой случай, мне даже думать не хотелось. По идее, ликаны к группе из шестерых истинных оборотней вряд ли сунутся. Но как обычно, у нас все через нелицеприятные места.

Вану, кстати, меч всучили. Как же радовалось это дите, и радости его не было предела. А проще говоря, она ломала все эти пределы. Стулья, столы, стены, двери, пол и оборотней. Больше никто не рискнул вызвать радость у Ваньки. Оборотни просто забрали меч от радости подальше. А Малыша даже уважать стали, когда он стену проломил. Не потому, что мечом хорошо владеет, а потому что после погрома орк ему школу полетов устроил. Ван стену головой сломал и ничего, встал, даже не пошатнулся. Вот тут его даже орк зауважал и вернул меч. За что орка массово прокляли, попинали и заставили меч отобрать. Не тут-то было. Ванюша сдаваться не спешил, и орк вернулся с полным и безоговорочным поражением. Точнее его на носилках вернули. Одна отрада, один из амбаров уже несколько полных лун снести пытались. Теперь не пытаются.

— Уже темнеет, — Алкай кивнул на мои слова. — Ван скоро должен привести лошадей. Пора.

— Перекидываемся, — возвестил он на всю таверну.

Звук разрываемой плоти и хруст ломающихся костей заполнил зал. Мне стало дурно.

— Э-э-э… Алкай!

— Что р-р-р, — ко мне повернулась искаженная трансформацией морда. — Р-р-р… Из-звини… Р-р-р.

Легко сказать, я уже готова попрощаться с ужином. Неужели, нельзя было сделать свое грязное дело без меня?

Еще пара вар и передо мной стояли шестеро шикарных рыжих волков. А вот по сторонам смотреть не стоило. Обрывки окровавленной кожи и другого разнообразного месива устилали пол по всей таверне. Жуть какая-то, отвратней некуда. Картина прямо для фрески в замок Всенижнего.

Скрипнула дверь и шесть пар золотых глаз уставились на две вошедшие фигуры в плащах. Лица их были скрыты под капюшонами.

— И кто такой умный оставил входную дверь открытой? — поинтересовалась я, окидывая зверинец осуждающим взглядом.

Один из оборотней, самый крупный с кривыми клыками, опустил морду и прикрыл ее лапами. И так мило это было, что даже ругаться расхотелось. Да только орк, которым был этот волк, отнюдь не милый в своей другой ипостаси. Какой-то когнитивный диссонанс прям. Крепкий и мускулистый зверь, что стоял возле меня, сердито рыкнул на провинившегося, отчего милаха попытался залезть под стол. И так это смешно выглядело, что я расхохоталась. Представьте себе зверюгу, размером с небольшую корову, пытающуюся залезть под ма-а-аленький, по сравнению с ней, столик.

Мистер мускул повернул ко мне морду и ощутимо укусил за руку, мол, тут два незапланированных свидетеля, а ты хохочешь. А потом еще и рыкнул так, что мне сразу упасть ниц захотелось

Глава 8. Никогда не жалейте розовых и пушистых!

Жизнь — это юмор. Иногда черный, иногда белый, а иногда плоский.

Вот уже пять дней, как мы слонялись по степи. Ну почему у меня все через одно место? Вот как я не заметила, что свернула не туда? Ума не приложу. В результате ищем другой путь, который упорно не хочет находиться. У нас на хвосте злющий эльф, лучший воин Хрустальных лесов, и парочка оборотней с наемником неизвестного назначения. Думается мне, сверни мы правильно, уже мучительно раскаивались бы в этом. Только по этой причине я все еще искала другой ход, а не вернулась назад.

— Ванька, я есть хочу-у-у…

— Остановимся и сварим кашу?

— Ненавижу кашу! Умру, если еще хоть ложку придется проглотить!

Почему у меня сформировалось столь сильное негативное чувство к бедной каше? Да потому что мешки с овощами, хлебом, мясом и сливовицей на груженной вещами лошади остались. Какой идиот предложил облегчить мою лошадь? Знаю, то огонек клыкастый, оборотень его покусай… Упырь погрызи! Из-за этой гениальной идеи я вынуждена пятые сутки давиться кашей неизвестного происхождения без соли, без перца и без масла. Темень! Я убью оборотня! Одна радость, когда навешали мешки с продовольствием и оружие на бедную животину, места для одежды наших пушистых не осталось, и ее на Палю взвалили. Надеюсь эти изверги околеют нагишом в степях. В противном случае обмен не равноценен. Как же хотелось есть.

— Ванюша, может, ты создашь какую колбасу и кусок мяса? — Я с надеждой посмотрела на горе мага.

— А как?

— Из воздуха? — предположила я.

— Я не умею.

Кто бы сомневался. Очевидно, что все чары, которые до этого творил Тариван, были спонтанными и интуитивными. Никакой базы или системы они не имели.

— Все, если через полдня не найдем чего поесть, я перейду на подножный корм.

— Это как?

— Встану на четвереньки и вместе с Палей буду жрать сочную травку! Она намного привлекательнее каши.

Кобыла аж с шага сбилась. Конкуренции боится, что ли? Ну так вполне обоснованно. Все сожру! Паля, кстати, сразу после преобразования маньяка в Малыша к нам явилась. Где пряталась эта трусливая предательница, не знает никто, но морда больно довольная была. Не меньше чем поле ромашек прикончила, заедая стресс, это точно.

Предаваясь унылым мыслям, мы подъехали к перекрестку. И куда дальше направляться, никто не знал. Внезапно меня прошило неприятное чувство и сознание охватило отчаяние. Я закричала во все горло.

Плохо было дело. Кто-то умрет, и этот кто-то находился по левую сторону от нас. Я его чувствовала. Решение поехать налево появилось само собой, и я не стала сопротивляться этому желанию.

— Ты как?

— Нормально. Поехали туда. Там умирающий наш, — я тронула коня, стараясь избегать внимательных зеленых глаз. Все не было нормально. Никогда не бывает.

Около часа мы ехали по узкой дороге, кое-где истончающейся до тропки, и тогда нам приходилось пристраиваться друг за другом цепочкой. Впереди виднелось небольшое озеро и странная фигура на его берегу. Не заметить незнакомца было невозможно. Непонятное существо сидело, опустив ноги в воду. И все бы ничего, но это нечто было розововолосым. Длинные, до талии, розовые волосы переливались на солнце и странно завораживали.

— Это что? — растерялся маг. Я разнообразием речи в тот момент мало отличалась от Вана.

— Ну э-э-э… Простите… Дух? — Других предположений у меня пока не было.

Незнакомец повернул голову и грустно посмотрел на меня своими абсолютно розовыми глазами.

— Эм… Призрак? — Он покачал головой. — Маг, жертва неудавшегося эксперимента, эксцентричный некромант?

Незнакомец печально вздохнул.

— Не трудитесь, не угадаете.

— А вдруг… Хотя чего это я? Ван, поехали, хватит нам и одного ненормального в нашей развеселой компании.

— Они так же сказали, — безразлично произнесло нечто.

Мне не интересно, мы едем дальше. Любопытству нет, силе воли да! Да упырь с ней, с силой, которая воли!

— И кто это они?

— Все мои сородичи. Они тоже не хотели иметь со мной ничего общего. — Розовый поднялся. Не спеша, он пошел вдоль берега.

Чуть выше меня ростом, худой, едва там мышцами пахнет, но фигура пропорциональная. Лицо миловидное, красивое, с мягкими чертами, как у девушки. Однако орлиный нос и более грубый подбородок давали закрасться подозрениям относительно его женственности. Одет изысканно: кожаные, расшитые золотыми узорами, а может и золотыми нитями, штаны и камзол для верховой езды черного цвета, белоснежная рубаха, так же расшитая и с оборочками у ворота. На манжетах рубиновые запонки, предполагаю, настоящие, а на ногах высокие начищенные сапоги, что сейчас сиротливо остались стоять чуть в стороне. Под камзолом был виден пояс с ножнами, где спрятана сабля. По поверхности рукояти тянулась вязь из белого и желтого золота. Думаю, и лезвие так же было расписано. В волосах, ранее мной не замеченная, инкрустированная розовыми рубинами, золотая, тончайшей работы заколка, удерживающая собранные у висков пряди на затылке. И это утонченное существо продолжало своими аристократичными шагами мерить уступ берега. Через пару шагов раздался хруст под его босой ногой и обреченный стон: «Опять».

Что значило это опять, я не знала, да и не до него как-то было. Тут такое случилось. Наш случайный встречный просто-напросто сгорел в розовом пламени и осыпался пеплом. Из-за какой-то ветки взял и умер! Оригинальная смерть, ничего не скажешь. Он осыпался пеплом, а меня потянуло петь.

Значит, вот кто был наш запланированный покойник. Жаль, что так и не сказал, какой он расы. Любопытство доконает меня сегодня ночью. Я спешилась, чтоб не сбиться с ритма и запела.

Я в гробу живу давно

Но бессмертен я зато.

Упырем меня зовут,

И зомбякой кличут.

Я не злое существо,

И хорошим был я до.

Но ужасный некромант

Здал меня на провиант.

А я Машеньку люблю,