Рыжая проблема альфы

1.

— Держи ее! — сзади доносятся разъяренные, наполненные рыком голоса, когда я вылетаю из окна второго этажа особняка, в который вломилась некоторое время назад.

Перекатываюсь по мягкому газону, обтряхивая с себя остатки битого стекла, вскакиваю на ноги и мчусь к забору. С разбегу запрыгиваю на отвесную стену в пять футов (полтора метра) высотой и спрыгиваю с другой стороны. Врубаю максимальную скорость своих человеческих ног и несусь к парковке торгового центра в квартале отсюда.

За мной гонится охрана альфы Бурых волков. Несколько крупногабаритных ребят в костюмах и с ушными рациями. Они хотят не дать мне уйти с ценной информацией на крошечной SD-карте, которая надежно прилеплена к моему телу имитацией никотинового пластыря и придавлена кожаной курткой.

Обычно я действую чище. Меня не успевают засечь и уж тем более устроить погоню. На этот раз все пошло наперекосяк. Это злит, но пока я не паникую. Парковка торгового центра битком набита машинами, и мой портативный взломщик сигнализации позволит мне угнать какую-нибудь из них.

У меня неплохая фора. Сегодня ветрено, а на мне специальное средство, забивающее запах. Без него охранникам Бурого альфы будет сложно выследить меня, так что придется прочесывать улицы. Я успею забраться в машину и свалить.

В боку колет, но я не сбавляю ход. Вот и парковка. Красные, серебристые, синие, желтые легковушки, несколько внедорожников — очень много машин. Мне нужна модель постарше, подряхлее, чтобы на ней не было усиленной защиты и завода по кнопке.

Поспешно прохожу между припаркованными машинами, нажимая кнопку на портативном взломщике. Он издает почти не слышимый человеку звук, который считывает автосигнализация, и когда попадется нужная частота, машина разблокируется.

Наконец! Не такой уж дряхлый Ниссан Жук приветливо моргает мне вылупленными передними фарами. Быстро забираюсь за руль и завожу машину без ключа, сцепляя провода. Это я тоже мастерски умею. В моей профессии без такого никак.

Я лет с двенадцати промышляла мелкими пакостями вроде угона и оставления машины в неположенном месте. Это только со стороны среди волков нет интриганов и пакостников, мол, это прерогатива ведьм. Не тут-то было. Наш брат тоже любит свинью подложить. И обычно такие заказы поручают детям. Мы же — шпана и сорванцы. Даже если поймают — игрались. Отделаемся нагоняем от альфы.

Вывожу свой Ниссан с парковки и выруливаю на проспект. Можно немного расслабиться, добраться до убежища и переждать шумиху. Потом отвезти волкам Солнца заказанную карточку и на полученные деньги заплатить за братца-остолопа.

Нет, ну как же все нескладно вышло! Гадство! Где-то была утечка, раз меня караулили. У специалистов по промышленному шпионажу моего уровня не должно быть осечек. Здесь же или пан, или пропал. Особенно, когда речь идет о волчьем сообществе. Волки все решают между собой, ни полиция, ни Орден не вмешивается.

Я пока не знаю, чем мне грозит прокол на этом заказе. У нас кто как работает. Я в маске на пол-лица, так что узнать меня они не смогут, но запомнили цвет гривы. Меня будут искать в здешнем клане Рыжих, но я не из Техаса и не в клане Рыжих волков. Я примкнула к Огненным волкам. Тоже рыжеволосые, только чуть более медные, чем я, но за них я вполне схожу. Я в любом случае ускользну, как песок сквозь пальцы, но волки Солнца будут недовольны тем, что о моем вторжении узнали.

Я спокойно двигаюсь в потоке машин к окраине Хьюстона, штат Техас, где оборудовала себе одно из небольших укрытий. В очередной раз бросая взгляд в зеркало заднего вида, замечаю черный внедорожник в нескольких машинах от меня. Как они меня вычислили?! Вдруг на карте памяти есть какой-то жучок? Черт, тогда плохо дело.

Но об этом я буду думать позже. Сейчас надо хотя бы попытаться уйти от преследования. Подгадываю момент и резко ухожу на поворот, подрезая машину в соседнем ряду. Прости, дружок, мне нужнее. Втапливаю педаль в пол и мчусь до ближайшего проспекта, там снова поворачиваю. Здесь много машин, это плохо. Нужно рвать когти в сторону окружной.

В душе поднимается паника. Я не ожидала, что меня вычислят настолько быстро. Или всему виной предатель, который сдал мою миссию с самого начала, или на карте памяти стоит маячок.

Надо было брать мотоцикл. Давно бы затерялась. Этот Ниссан Жук мало того, что ползет как черепаха, так еще и огромный, по сравнению с железным конем.

Исступленно гоню, что есть сил в ведре, которое производители гордо называют машиной. Поворот, еще поворот, прямой отрезок, срезаю путь сквозь внутренний двор заброшенного завода, выруливаю на набережную, несусь к мосту.

Адреналин давно дубасит в ушах учащенным пульсом. Ладони настолько мокрые, что скользят по рулю.

Я уже рядом! Едва вписываюсь в поворот въезда на мост и… понимаю, что не уйду от столкновения с кортежем из трех внедорожников, который забирается на мост по прямой. Я не успеваю затормозить, некуда свернуть! Неистово жму на тормоз. Машина идет юзом, никакой АБС не спасает от такого заноса.

Только бы они успели проехать! Ну? У меня же есть шанс врезаться в кого-нибудь другого?

Мою машину практически разворачивает и несет на чертов кортеж. Резкий внезапный удар приходится на заднюю дверь. Меня швыряет вперед в ремень безопасности, а затем в лицо и сбоку бьют подушки безопасности. Тут же начинают сдуваться, но у меня голова кружится так, что я ничего не соображаю.

Мир меркнет, снова проясняется, снова меркнет. Пульс дубасит в ушах зловещими там-тамами. Мешки, которые должны спасать жизнь, как назло, наглухо придавливают меня к сиденью. Больно и трудно вдыхать. Похоже, сломаны ребра. Прибавляется тошнота и головокружение. У меня еще и сотрясение впридачу.

Внезапно одна подушка безопасности издает громкое «пшшш» и резко схлопывается. Меня из машины вытягивают чьи-то крепкие руки. Кладут на землю.

В поле зрения появляется волк. Нависает надо мной. По запаху, по манерам, по всему — альфа. Волосы серебристые. Уплывающее сознание мгновенно взбодряется. Я узнаю этого волка. Это альфа Серебристых. Какое ужасное совпадение!

2.

Цепенею от этих слов. Серебристые дружны с Бурыми… Значит, мне надо как можно скорее слинять. Как только волчья регенерация поставит меня на ноги.

Провожаю альфу взглядом. Он забирается в средний из трех внедорожнику. Последний стоит неровно, и бок у него прилично промят. Чуть подальше мой злополучный Ниссан Жук с потрескавшимися стеклами.

Кто-то из его подручных подхватывает меня на руки и несет к той же машине. Загружает на сиденье, пристегивает ремнем безопасности. Водитель заводит двигатель.

Стоит оказаться в сидячем положении, из носа начинает что-то течь. Поднимаю свинцовую руку, трогаю пальцами верхнюю губу, смотрю на мокрые подушечки — кровь. Уже собираюсь вытереть ее рукавом, как в поле зрения попадает коробка с салфетками. Поднимаю взгляд. Серебристый альфа протягивает ее мне и вопросительно смотрит в глаза, мол, ну возьмешь?

Вытягиваю несколько лоскутов мягкой тонкой бумаги, больше похожей на ткань.

— Почему бы вам просто не отпустить меня, мистер? — шмыгнув носом, прикладываю к нему свернутые в тампон салфетки.

— Нокс, — бархатисто произносит он вместо ответа на мой вопрос и добавляет: — Называй меня мистер Нокс.

Вот, значит, как. Похоже, он меня не узнает, но ему что-то надо. Нужно мягко это выяснить. Головокружение и тошнота не проходят, но сейчас прибавляется еще и тревога. Деньги за брата от меня ждут через несколько дней. А дальше… Не хочу думать, что с ним произойдет. Тони заслужил это до последней капельки, но он все же мой брат. И я его люблю.

— Хорошо, мистер Нокс, — поправляюсь. — Можете меня отпустить? Вам же страховка все покроет.

Серебристый альфа язвительно усмехается.

— Этот вопрос ты задаешь уже в третий раз. Ты с первого не поняла, что я не планирую тебя отпускать? — он втыкает в меня плотоядный взгляд, от которого становится не по себе. Будто сожрать меня хочет прямо тут. — К ущербу, который ты нанесла, мы еще вернемся. Сначала я хочу узнать, какого черта ты делала на угнанной человеческой тачке.

Последнее он произносит с пренебрежением и нажимом. Да. Я сильно лоханулась, угнав машину, которая принадлежала человеку. Если бы подрезала тачку какого-нибудь оборотня, конфликт бы не вышел за рамки фракции. Теперь мое преступление будет рассматривать Орден. Ну… когда человеческая полиция определит злоумышленника как волка.

— Решила побаловаться, — отвечаю максимально невозмутимо. Хотя сердце дубасит в ребра и ледяные пальцы подрагивают.

— Тебе сколько лет, чтобы баловаться? — с усмешкой спрашивает альфа, но в голосе звучит сталь. Он мне не верит.

Я выгляжу на двадцать-двадцать два человеческих года, по волчьим меркам, я, конечно, старше.

— Ты уже не несмышленый волчонок, которому приключений захотелось, и он не думает, к чему это приведет, — стали становится больше, тон мистера Нокса тяжелеет. — У всего есть последствия. Тебе придется возместить мне ущерб.

Чувствую, как кровь отливает от лица. У меня нет денег. Задаток за дельце у Бурых я потратила на подготовку и немного еды. А между тем ублюдки из клана Грома на куски порежут моего брата, если я не привезу им то, что он им задолжал.

— Посмотрите на меня, мистер Нокс, — пытаюсь придать голосу трагичное звучание, попутно борясь с мутящим чувством в желудке. — На мне заношенная одежда и стертые кроссовки. У меня нет денег.

— Я не говорил о деньгах, — теперь его голос звучит чуть хрипло. — Я закрою глаза на оскорбление и стоимость побитой машины, но взамен возьму твое тело.

Я так и знала. Этот мистер Нокс красивый до мурашек, властный, и опасностью от него веет просто за милю. А сейчас я еще и отчетливо улавливаю запах его возбуждения.

Внутри разливается волна протеста. Я не кусок свежего мяса, чтобы обращаться со мной как с будущим обедом. К тому же у меня никого не было. Не хочу, чтобы мой первый раз оказался с человеком, которому глубоко плевать на меня.

— Я… не могу… — выдавливаю с трудом. — Так…

— Ты так говоришь, будто я тебя спрашивал! — цедит он по слогам. — Тогда давай так. Я сдаю тебя Ордену. Тебя осудят за угон, ты отбудешь срок на общественных работах, а потом еще полжизни будешь оплачивать ремонт той развалюхи и моего внедорожника. Это если реальный срок не дадут.

Он замолкает и маслянисто смотрит на меня. Впитывает эмоции. А у меня в душе просто лютая буря.

— Или можешь избежать всего этого, — на лице мистера Нокса появляется очаровательная улыбка, от которой на щеках проступают ямочки. — Ты будешь выполнять мои желания и вести себя как послушная и хорошая девочка.

Холодею совсем. Он меня в ручные зверьки записать хочет. И выбор у меня, похоже, невелик. Но я отчетливо слышала, как он велел подручным прибрать на месте аварии. Значит, нужно только дождаться, чтобы они замели следы, и… Нет, они достанут записи с камер, а там свидетельства того, что я, волк, вела Ниссан Жук, который принадлежит человеку. Орден будет рад вмешаться и показательно наказать оборотня по всей строгости. Выполнить собственную миссию.

— Если я соглашусь, на какой срок мне придется… — запинаюсь, не в силах это выговорить.

Мистер Нокс наклоняется и, подняв пальцами прядь моих волос, подносит к носу и жадно втягивает воздух.

— Ты вкусно пахнешь, — растягивает губы в хищном оскале. — Даже не знаю, когда захочу отпустить тебя. Таких огненных, — он возбужденным рыком выделяет это слово, — во всех смыслах волчиц у меня еще не было.

Он наверняка ощущает мой запах. Кровь, которой сейчас густо перемазан комок салфеток, выдает мой естественный аромат. Но флер омеги еще не проявился. И, если я не приму средство, которое его блокирует, я уже не смогу его скрыть. Стоит этому альфе учуять его, он меня уже никогда не отпустит. Это ж такая удача — не прибранная к рукам омега, свободная от отношений, без родителей, которые могут чего-то попросить за дочь.

Слова альфы меня убивают. На неопределенный срок стать его игрушкой или отправиться под суд. И самое страшное не суд, а то, что случится, когда я не доставлю карту памяти нанимателю. Волки Грома убьют Тони в назидание другим должникам, а меня настигнут разъяренные моим нападением Бурые. Отчаяние наполняет душу и вот-вот брызнет из глаз потоком слез.

3. Визуалы героев

________________

Рэйвен Солтис

Фракция: оборотни. Омега. Возраст 19 человеческих лет.

Родной клан — Рыжих волков. После смерти родителей семь лет назад Рэйвен со старшим братом Энтони Солтисом (25 человеческих лет) покинули родной клан и примкнули к Огненным волкам.

Рейвен училась в школе до двенадцати лет. Дальнейшее образование получала на улице. При этом очень любит и с удовольствием читает книги, если попадаются.

Карьеру промышленной шпионки Рэйвен начала уже в двенадцать, выполняя задания альфы на мелкие кражи, угон автомобилей, взлом банкоматов и так далее. Благодаря этому была на особом счету в клане, всегда под покровительством главного.

Тренированная, ловкая, быстрая, сильная для девочек своей комплекции.

Характер волевой, сильный.

Положительные качества: целеустремленная, преданная, честная, держит слово, готова жертвовать собой ради близких.

Отрицательные качества: самонадеянная, принимает решения слишком быстро, плохо взвесив «за» и «против».

Шейд Нокс

Фракция: оборотни. Альфа клана Серебристых волков штата Техас.

Возраст 30 человеческих лет.

Родной клан — Серебристых волков. Родных братьев и сестер нет.

Шейд получил экономическое образование в Англии, закончил Лондонский университет.

Сейчас управляет всеми казино Техаса, входит в совет директоров других казино по стране.

Атлетичный, поддерживает форму, сильный, занимается борьбой и боксом, титул альфы носит не просто так. Среди Серебристых волков Техаса не найдется равного по силе противника. Этого никто не проверял, но, возможно, Шейд окажется сильнее даже Белого альфы штата.

Характер жесткий, непримиримый, суровый.

Положительные качества: Шейд справедливый руководитель, беспощадный к врагам палач, верный соратник. За членов клана будет драться до последнего..

Отрицательные качества: вспыльчивый, помешанный на контроле, недоверчивый, любит рубануть с плеча.

4.

Я так нервничала во время разговора с мистером Ноксом, что даже не заметила, куда мы едем. А приехали мы в центр. Кто бы сомневался — казино. Но не то, в которое некоторое время назад проникала я. Наверное, альфа не узнал меня, потому что тогда я работала в капюшоне. Иначе бы опознал по волосам.

Это, похоже, центральное казино с гордым названием «Слиток серебра». Пафоснее было бы назвать его «Слиток золота», но владельцы — Серебристые. Внедорожники въезжают в арочный проход неподалеку от главного входа в казино и оказываются во внутреннем дворе, откуда заезжают в подземный гараж сквозь открывающуюся наверх дверь. Это наверняка резиденция клана. А раз так, тут будет не один подземный этаж. Чем влиятельнее клан, тем глубже у него берлога.

Паркинг оказывается небольшим, всего машин на десять. Когда наш внедорожник останавливается, водитель и волк с пассажирского сиденья выходят и открывают задние двери. Пассажир отстегивает мой ремень безопасности и вынимает меня из машины. Держит на руках. Вопреки сложности ситуации, я благодарна. Я сейчас даже на ногах не устою. Слабость дикая и последствия сотрясения никуда не делись. Оклемаюсь и найду способ сбежать отсюда. Волчья регенерация восстановит меня часов за шесть, проходили.

Альфа обходит внедорожник и, остановившись около волка, который держит меня на руках, снисходительно смотрит мне в лицо.

— Какой симпатичный и какой бестолковый волчонок, — произносит с улыбкой в голосе, а затем обращается к подручному: — Передай ее Мэтью и выстави охрану.

На этом разворачивается и направляется к лестнице, которая уходит наверх. Почему-то меня это удивляет. Рядом же лифт. Разве не глупо по лестнице? Черт. Что за идиотские мысли? Мне надо думать, как слинять. А это, похоже, будет непросто.

Двери лифта расходятся, и оттуда выходят несколько Серебристых в белых халатах и выкатывают больничную каталку. Один, у которого волосы такие же стальные, как у альфы, командует меня на ней разместить и многозначительными взглядами обменивается с подручным альфы. Тот выполняет требование, а дальше все происходит, как в кино.

Медики завозят каталку обратно в лифт и обступают меня так, что я не вижу стен. Один измеряет давление, другой прокалывает палец и берет кровь, третий светит световой указкой в глаза. Отчитываются главному по очереди.

Тело, получив долгожданное расслабление, наливается дикой тяжестью, я чувствую лишь то, что лифт движется вниз. Картинка начинает заваливаться набок. Сознание норовит уплыть. Усилием воли заставляю себя смотреть в потолок, считаю светильники в листе нержавейки.

— Я Мэт, твой врач, — с хитрой улыбкой произносит главный, нависнув надо мной. — Расскажи, на что жалуешься?

Голос у него мягкий, кошачий. Он кажется не таким пугающим, как волки в костюмах, которые были в кортеже.

— Я разбилась на машине, — сиплю слабым голосом. — Болит в груди при вдохе, а еще голова болит и сильно кружится. Тошнит.

Врач кивает. Лифт открывает двери. Каталку выкатывают на минус каком-то этаже и везут по коридору. Над головой мелькают длинные лампы. Похоже, это медицинский этаж. Я и не думала, что такое есть. Наверное, это нормально. Серебристые могут позволить себе иметь собственную клинику под боком.

Вскоре мы оказываемся в палате. На стене окно, за которым голубое небо. Небо сейчас не голубое, а это не окно. Муляж. Какая милота. Это значит, за стенами есть пространство. А еще тут должна быть вентиляция. Думай, Рэйвен. У тебя мало времени.

Меня перекладывают на прорезиненную койку, которая стоит внутри, и четверо медиков уходят, забирая с собой транспортировочную каталку. Остаются двое вместе с главным и расходятся по палате, готовя необходимое оборудование. Пока они не сильно за мной наблюдают, напрягаю все силы, но заставляю себя поднять руку и нащупать под курткой «никотиновый пластырь». Поддеваю край ногтем, срываю клейкую пластинку и держу под ладонью, пока не улучаю момент, когда на меня никто не смотрит. Перегибаюсь набок и наклеиваю пластырь под остов каталки.

Поднимается такая тошнота, что меня едва не выворачивает, и один из волков в халатах сокрушается, что нужно дать мне противорвотное. На душе становится легче — я избавилась от пластыря. Никто не узнает о краденной карте памяти, а я смогу за ней вернуться потом. Утомленное сознание таки берет свое. На свинцовое тело каменной глыбой наваливается усталость. Я правда пытаюсь сохранять бодрость, но силы неуклонно покидают меня. Картинка меркнет окончательно.

***

Прихожу в себя я в той же палате. Свет уже не режет глаза, голова не кружится, в груди все еще немного саднит, но это остаточное от перелома ребер, так что еще пара часов, и все совсем пройдет.

Оглядываю себя — меня раздели. На мне больничная распашонка, а из локтевого сгиба торчит катетер для капельницы. Интересно, что они такого ставили? Интересно, меня мыли? Если да, то крем для забивания собственного запаха, который я достаю у ведьм на границе с Миссисиппи, смылся, и Серебристые запомнят, как я пахну.

Аккуратно вынимаю катетер, кладу на каталку и тихо ставлю ноги на пол. В теле привычная легкость, с какой просыпаешься по утрам, отлично выспавшись. Меня прекрасно починили. Знать бы, который час. Сколько я провела в отключке? Или плевать?

Оглядываю палату. Тумбочка в углу, справа от двери стеллаж с какими-то лекарствами, у пола по центру дальней от двери стены вентиляционное отверстие, в которое я пролезу! Но не уходить же в больничной одежде. А мою наверняка забрали. Или… На мягких лапках дохожу до тумбочки и заглядываю в нее на удачу. Повезло! Вся моя одежда тут, включая обувь и куртку. Стаскиваю с себя распашонку и принимаюсь быстро одеваться. Теперь надо тихо забраться в воздуховод.

А для этого надо раскрутить винты. К счастью, на это у меня у меня есть инструмент. Сдираю прорезиненный чехол с телефона и вынимаю оттуда нечто, напоминающее пилку для ногтей, но это стальная штуковина с одним узким и другим более широким концом. Такой легко откручивать как крестовые, так и прямые винты.

5. (Шейд)

Сдав девчонку Мэтью, отправляюсь наверх. Кузен и по совместительству мой главный помощник хочет сообщить мне что-то важное. Не буду его задерживать.

Поднимаюсь в казино, прохожу сквозь зону игровых автоматов, между рулетками, дальше начинаются столы для покера и двадцати одного. Народу масса. Люди, волки, Я позиционирую свои казино как нейтральные. Только что ведьм нет. Техас — волчий штат.

Захожу за бар, здороваясь с барменом из Серебристых, здесь все работники — наши ребята. Даже уборщицы. Хочешь быть уверен, окружай себя доверенными людьми.

— Сделай два виски, — постукиваю по стойке подушечками пальцев. — И пусть кто-нибудь принесет их ко мне в кабинет.

Бармен, кажется, его зовут Себастиан, деловито кивает, а я направляюсь к лифту только для персонала, прикладываю ключ-карту к магнитному считывателю и вызываю. Спустя полминуты уже выхожу на третьем этаже здания, где располагаются офисные помещения. Выше только жилые площади и крыша.

Трой уже ждет меня в кабинете. Сидит на стуле для посетителя за моим столом и листает телефон. Как у помощника, у него есть сюда доступ.

— Давно ждешь? — спрашиваю приветливо и усаживаюсь на свое кресло. — Чего такого срочного ты хотел обсудить и что не могло подождать?

— Волки Грома проснулись. Помнишь, мы их на счетчик поставили? Их парень проигрался в покер и не смог заплатить, — Трой злорадно улыбается. — Говорят, у них есть кое-что, что полностью покроет долг.

Хмурюсь. Какие-то беспородные ушлепки будут диктовать мне, чем взимать долг?

— И что же? — спрашиваю, хотя и злюсь, что начинается какой-то дебильный торг.

— Не сказали, — отвечает Трой, заговорщически прищуривая глаза. — Хотят продемонстрировать.

Фыркаю и качаю головой. Даже думать не хочу, что они могут преподнести вместо долга в триста тысяч долларов. Уж не диковинку ли раздобыли, вроде полукровки? До сих пор не отзвучали новости о белой полукровке оборотня и ведьмы, которая со своим черным волчком прикончила одного из наших. Теперь клан Серебристых в столице возглавляет черное отродье.

Мы с Троем переходим к рабочим вопросам. Он докладывает о поставках, все работает как часы.

— Орден сегодня прислал запрос на видео с камер, — продолжает кузен. — Какой-то человек подал жалобу, что его обокрали.

— Не за столом же? — посмеиваюсь. — У нас честные крупье. Если этот человечишка мух не ловит, итог закономерный.

Трой понимает, что это сарказм. Казино всегда играет против игроков. Но шулерства у нас быть не должно. За такое я пальцы крупье готов отрезать. Казино Техаса считаются самыми честными, и я строго блюду марку.

— Я сам встречусь с Ларсом, — продолжаю уже деловым тоном. — Улажу дела с Орденом на высшем уровне.

Ларс Ганновер — та еще заноза в заднице, но у меня с ним хорошие отношения. Выясню, что нужно, чтобы утолить жажду справедливости того обиженного человечишки, и разойдемся краями.

На этом мы заканчиваем беседу, и я спускаюсь на минус второй уровень проведать новую игрушку. Спит сладким сном. Ребята поставили ей капельницу с «чудодейственным заживлением», мы так зовем этот препарат. Гидрокси-что-то-там. Его разработали в Нью-Йоркском клане Серебристых для бойцов арены. Покойный альфа Эрик любил бои. Теперь этот препарат используется в наших клиниках, наравне с глюкозой.

Скольжу взглядом по рельефным рукам, лежащим поверх простыни. Удивительно тренированная девочка. Но уж больно худая. Будто не ест ничего. Или ее голодом кто-то морит. Но даже так от ее вида в штанах неуклонно зреет горячее желание. Она очень красивая, ангельское личико. Аккуратные, нежные губы, острый прямой нос. Породистая рыжая волчица. По-хорошему, мне следует поставить в известность альфу ее клана, но меня никто не посмеет обвинить в нарушении правил.

Возвращаюсь в кабинет. Пока жду восстановления своей игрушки, занимаюсь делами. Через пару часов ко мне заходит Мэт с отпечатанным листом — на нем всего несколько строчек.

— Все, что удалось выяснить по отпечаткам пальцев твоей рыжей, — он кладет лист на стол передо мной.

Пробегаю глазами. Имя, год рождения и биография до двенадцати лет. Негусто. Загадочная какая девочка мне попалась.

Хочется еще раз на нее взглянуть. Открываю облачное хранилище, куда складируются данные с камер. Открываю записи с медицинского этажа, ищу палату, в которую ее положил Мэт. И не нахожу! Все палаты кажутся пустыми. Проверяю записи из коридоров — у седьмой палаты сидит двое псов, охрана, которую выставил Дайс.

На спине вздыбливается кожа, а челюсть саднит, в преддверии обращения. Я умею держать своего волка под контролем, но пропажа девки меня взбесила. Переключаюсь на крупный вид из камеры в седьмой палате и отматываю назад.

Становится смешно. Маню непонимающего Мэта пальцем и показываю в монитор.

— Загадочная и отчаянная! — на экране показываются кадры, как рыжая волчица откручивает винты у вентиляционной решетки и пролезает в воздуховод. — Думает, что сможет сбежать. Упорная однако!

Интересно правда, как она собирается отвинчивать решетки палат изнутри. Из вентиляции медицинского уровня нет выхода. Резервуар для воздуха находится уровнем выше, а на вертикальном отрезке стоят вваренные решетки. Из воздуховодов на своем этаже единственное место, куда моя она сможет добраться, — техническое помещение, выполняющее роль прачечной и небольшого склада. Думаю, она хочет доползти до любой другой комнаты, чтобы, миновав охрану, пробраться в лифт. Только ей без доступа его тоже не вызвать.

— Думаю, укрощать эту малышку будет крайне интересно! — добавляю рокотливо.

— Похоже на то, — неуверенно тянет Мэт. Он добросердечный малый. — Отправишь пару псов в прачечную, чтобы привели беглянку?

— Зачем? — чувствую, как на лице сам появляется хищный оскал. — Я сам ее там встречу.

______________

Трой Стоунз

6.

Не проползя и десятка футов (три метра), вспоминаю, что забыла самое главное. Хорошо, далеко не ушла. Возвращаюсь. Убрать решетку аккуратно не получается, и она с металлическим шумом падает на пол. Замираю, слушая звуки за дверью — меня, кажется, все-таки никто не услышал. Повезло.

Быстро выбираюсь, налепляю свой никотиновый пластырь на грудь под левую ключицу и прячусь обратно в вентиляцию. Теперь все правильно. Но черт. На все эти манипуляции потеряла непозволительно много драгоценного времени!

Воздуховод тут не сказать что просторный, но я вешу меньше сотни фунтов (44 кг), помещаюсь и могу бодро ползти. По памяти восстанавливаю, как меня везли в палату и двигаюсь в сторону лифта.

Волчье зрение позволяет мне отлично видеть, хотя по сути я нахожусь в глухой жестяной кишке, куда сейчас не проникает свет. Единственный источник света остался за спиной, остаточное освещение, пробивающееся сквозь вентиляционную решетку в моей палате.

Воздуховод уже начинает казаться мне бесконечным. Я пару раз свернула к палатам, но решетки мне не открутить, а выбивать ногами будет слишком громко, даже если представить, что мне хватит силы.

В результате доползаю до разветвления. Один рукав желоба уходит наверх, оттуда доносится гудящий звук огромных вентиляторов и пробивается слабый свет. Но на просвет видно, что проход перегорожен узко натыканными арматурными прутьями. Второй рукав воздуховода уходит вбок, и в конце в него падает свет из какого-то помещения. Похоже, это единственная надежда.

А еще можно вернуться обратно в палату и дождаться другой возможности сделать ноги.

Нет уж. Я, как червяк, ползаю тут уже битый час. Утомилась. И вспотела — волосы липнут к лицу, влажная майка холодит тело. Надо уже добраться хоть куда-нибудь!

Через какое-то время доползаю-таки до источника света. Здесь воздуховод расширяется, решетка почти квадратная. Из помещения здорово тянет химикатами и пыльной одеждой. Похоже, там какая-то техническая комната. Подползаю и толкаю решетку на удачу. Она с тихим щелчком поддается! На мгновение в мозгу мелькает мысль, что это ловушка, но потом я замечаю петли на верхней кромке решетки. Она зачем-то сделана открывающейся.

Не мое дело задумываться, зачем тут такой технологический ход — решительно давлю на дырявое металлическое полотно, отталкиваясь ногами, на животе проскальзываю вперед… И лечу вниз — пол оказывается на пару футов (полметра) ниже, чем в палатах. Едва успеваю выставить руки, но таки группируюсь и, перекатившись, оказываюсь на коленях.

Только сейчас за химической вонью различаю знакомый запах. В желудке становится так горячо, будто углей проглотила. Поднимаю взгляд и вижу альфу Серебристых. Сидит на стуле и заинтересованно смотрит на меня. Знал, что я здесь окажусь? Похоже, в палате стоят камеры… Значит, он знает о пластыре! Пальцы мгновенно становятся ледяными, а дыхание перехватывает от подскочившего пульса.

— Ну привет! — альфа растягивает губы в довольной улыбке, смотрит на меня с превосходством.

Фыркаю в ответ. Велика заслуга выследить девчонку в замкнутом помещении, нашпигованном камерами и датчиками. Бесчестная победа.

— Как я посмотрю, ты не робкого десятка, — он усмехается, подходит и протягивает мне руку. — Вставай. Нечего тут сидеть. Вонища стиральными порошками невыносимая.

Он вроде не делает ничего враждебного, а мне страшно. Наверное, потому что он полностью владеет ситуацией, а я могу только плыть по течению. Мне не нравится такое положение. Боязливо протягиваю руку, и он, как пушинку, поднимает меня на ноги.

— Мда, — брезгливо оглядывает меня, — извалялась, как чушка. Но это даже на руку, посмотрю, как ты моешься. Тебя не учили, что девочки — это про красоту и утонченность?

— Меня учили, что спасаться надо всеми доступными способами, — огрызаюсь.

А у самой горячие мурашки по спине. Он сказал, что посмотрит, как я буду мыться? Это же не серьезно? Он за руку и выводит меня в коридор и влечет к лифту.

— Ты, очевидно, не преуспела, — еще и скалится, засранец.

Да, пока не преуспела. Подожди, я еще слиняю от тебя так, что ты никогда не найдешь. Я умею растворяться в толпе. Но сейчас факт — деваться некуда. Придется недолго поиграть по его правилам. А время уходит. И если проблема Тони терпит несколько дней, то моя собственная — нет. Времени до того, как запах омеги снова проявится, все меньше. Ведьминские таблетки забивают его на двенадцать часов примерно. То есть, часа в два-три ночи моя карета превратится в тыкву. И все пропало.

Альфа прикладывает карточку к магнитному считывателю у лифта, и в шахте раздается тихое гудение кабины. Похоже, у меня не было ни единого шанса сбежать. Без ключ-карты это бесполезно. Что ж, значит, ее нужно раздобыть.

Лифт поднимает нас на несколько этажей вверх. На небольшом экранчике над кнопками высвечивается буква «P». Пентхаус что ли?

Двери кабины расступаются, обнажая широкий коридор, как в гостиницах, уходящий вперед. По обеим сторонам редко натыканы двери в комнаты. Мне дурно делается от размаха этого дома.

Огненные волки не живут в таких хоромах. У нас скорее притоны, чем дома. Лучшее, что есть — ранчо в Луизиане, где живет верхушка, а остальные ютятся где могут. Тут же просто необъятный особняк в центре Хьюстона. Серебристые, что взять. Гребанные сливки нашего общества.

Альфа ведет меня по коридору, проходит за поворот и ключ-картой открывает двустворчатую дверь, разделяющую длинный отрезок на две равные части. Ну вот, чего я и боялась — это спальня. Большая, разделенная на несколько зон по назначению. Дальняя стена — панорамные окна, выходящие на какой-то проспект. По центру кровать, левая половина комнаты отведена под спортзал. А в правом дальнем углу стоит журнальный столик с креслами и диванчиком. Справа же располагается еще одна дверь, похоже в ванную. Туда альфа меня и ведет.

— Нет… нет, мистер Нокс… Пожалуйста, — упираюсь пятками и пытаюсь вырвать ладонь из его лапищи. — Скажите, что это не то, о чем я думаю. Вы ведь про душ… не серьезно?

7. (Шейд)

Ее попытки вырваться меня веселят. Я вешу в два с лишним раза больше, неужели она не понимает, что это совсем бессмысленно? У меня вообще чувство, что я двумя пальцами могу ее пополам переломить. Однако Мэтью отлично ее подлечил, моя рыжая заноза полна сил и энергии сопротивляться.

— Мистер Нокс… вы ведь про душ… несерьезно? — спрашивает пищащим голосом.

Обращение «мистер» из ее симпатичного ротика ласкает слух. Неумолимо подвожу ее к двери и толкаю створку. За ней открывается отделанная матовым серым кафелем ванная комната.

Девчонка сглатывает и не хочет заходить. Один мой шаг — и мы внутри. Закрываю дверь и указываю ей на душевую кабину — полностью стеклянную коробку у одной из стен. Рэйвен поворачивается ко мне и неверяще смотрит в глаза. Качает головой.

— По-твоему, я бросаю слова на ветер? — добавляю голосу металла и изгибаю бровь, глядя на нее сверху вниз. — Раздевайся, Рэйвен.

Она одаривает меня испуганно-затравленным взглядом. Я ведь не спрашивал ее имя, а она не представлялась. Интересно, чего она сейчас больше боится — того, что я собрал информацию о ней, или того, что произойдет дальше?

— Я, видишь ли, люблю смотреть на красивые вещи, — растягиваю губы в жадной улыбке, уже предвкушая ее обнаженное тело. — Ты определенно красивая. Доставь мне эстетическое удовольствие.

Сам слышу, что голос начинает похрипывать возбуждением. Эта рыжая меня невероятно заводит. Давно не испытывал к волчицам ничего подобного. Хотя мне, как альфе второго по влиянию клана, омеги и поярче сами в руки падают.

— Нет, мистер Нокс… — наконец на выдохе отвечает Рэйвен. — Прошу, не заставляйте меня. Могу я иначе отработать долг? Пожалуйста…

— Ты сейчас договоришься… — вспыхиваю. Меня бесит ее упорство. На нее, по сути, обычную волчицу, обратил внимания такой влиятельный волк, как я, а она нос воротит. — Что я тебя Ордену просто сдам и забуду, как страшный сон.

Рэйвен отводит взгляд, шарит им по полу, точно пытаясь высмотреть изъян в безупречном керамограните.

— Тогда отвернитесь, пожалуйста, — щеки заливаются румянцем. — И прошу, не смотрите, как я буду раздеваться.

Поразительно наглая девица! Условия мне ставит. Мне! Условия! К тому же… За свою бытность альфой я запомнил важное правило выживания — никогда не показывай врагу спину. И сейчас я прям нутром чувствую, что Рэйвен только и ждет момента огреть меня чем-нибудь тяжелым и смыться.

В солнечном сплетении колет разочарование. Обычно волчицы кайфуют, когда на них обращает внимание такой волк, как я. Не помню, чтобы вообще кого-то вот так уламывал. Похоже, от нее и правда проще избавиться. Но у всех действий есть последствия, и эти она запомнит.

— Проехали, — выговариваю мрачно. — Парни присмотрят за тобой, пока не приедут люди из Ордена. Идем.

На этом тянусь к двери, но Рэйвен в один миг скидывает кожаную куртку на пол, и подлетает ко мне уже в брюках и майке из-под лямки которой выглядывает никотиновый пластырь. Взгляд цепляется за него, но мозг еще не понимает, что в странного его наличии.

— Я поняла, — выпаливает Рэйвен, проникновенно заглядывая в глаза, и ласково убирает мою ладонь с ручки двери. — Не надо Ордена… Пожалуйста. Я буду… — вдыхает перед тем, как сказать, — покладистой девочкой, можно?

У самой в глазах слезы стоят. Ничего себе, как ее угроза Орденом прошибает. Хотя за угон любой суд даст ей условное, в худшем случае — месяц-два исправительных работ. Меня раздирают противоречивые желания. С одной стороны, хочется узнать, почему ей настолько нельзя попадаться Ордену, с другой — она уже готова раздеться, и возбуждение вспыхивает с новой силой.

— Ты знаешь, что надо делать, — отвечаю с рокотливыми нотками.

Рэйвен, чуть сгорбив спину, делает пару шагов в сторону душевой кабины и, повернувшись ко мне спиной, стягивает майку через голову и бросает на пол. Хех, жизнь еще не научила ее стоять к врагам только лицом. Непуганое дитя. Затем расстегивает брюки и, на удивление прогнув спину, спускает их с бедер, а потом переступает бесформенный комок ткани на полу. Выпрямляется и замирает.

С ее обворожительно стройного тела нужно делать скульптуры. Ладная фигурка, хрупкая и чуть угловатая, но худоба только добавляет Рэйвен шарма. От нее отчетливо пахнет страхом и стеснением. В глубине сознания маячит желание спросить, почему она боится, но я отгоняю его. В штанах уже тесно от одного вида этой волчицы. И даже скованность девчонки сейчас добавляет ситуации пикантности.

— Повернись, — приказываю хриплым голосом.

Выполняет. Плоский живот, аккуратный пупок, маленькая остроконечная грудь, которую она пытается прикрыть руками. Заметные косточки на бедрах и обтянутые кожей ребра с ключицами. В носу свербит приторный и терпкий запах собственного желания, а по пальцам бегут мурашки. Меня так заводит эта девочка, что волк внутри хочет вырваться наружу.

Подхожу и молча обхожу Рэйвен со всех сторон. Невооруженным взглядом видно, что ее бьет крупная дрожь. Руки прижаты к груди, голова опущена, взгляд направлен в пол. Останавливаюсь перед ней и тяну за подбородок, вынуждая Рэйвен выпрямить шею.

Зрачки во всю радужку, и взгляд от этого становится диким. Уголки губ подрагивают то ли от заискивающей улыбки, то ли от слез, которые вот-вот брызнут фонтаном.

Берусь за ее запястья и, переборов небольшое сопротивление, убираю руки вниз. Любуюсь, не скрывая собственного наслаждения. Она учует этот запах.

— Красивая, — рычу, блуждая взглядом по изгибам ее тела. Если честно, мне хочется овладеть ею прямо сейчас, но я готов потянуть удовольствие. — А теперь сними трусики и иди в душ.

______________

Привет, мои красивые!
Ну как, интересно? А будет ещё интереснее!
Клубок интриг закрутится, а страсть будет только нарастать!

8.

К лицу приливает кровь. Кажется, моя бледная кожа сейчас станет помидорно-красной. От альфы веет желанием и властью. И осознание, что все равно будет как он сказал, ревет в мозгу сиреной. У него есть рабочий рычаг давления — мне нельзя попадать за решетку. Как и оставаться в этих стенах. И, если отсюда вероятность побега сохраняется, то из Орденской клетки — нет. Они умеют надежно держать оборотней под замком.

Руки не хотят повиноваться. Внутри все переворачивается от мысли, что сейчас я предстану перед альфой полностью голой. Это неправильно… Но это все неправильно. Все было неправильно с момента, когда я приняла заказ вломиться в дом Бурого альфы. У всего есть последствия.

Просовываю большие пальцы под резинку трусиков и утихомириваю бушующее внутри сопротивление. Он же попросил всего лишь помыться, да? Эстетическое удовольствие, сказал. То есть, я просто зайду в этот душ, помоюсь, наверное, как-то красиво, и он удовлетворится? Голос логики гнусавит, что я сейчас, как страус, прячу голову в песок и сама себя обманываю, но иначе я вообще не смогу себя заставить.

Тяну трусики вниз и, опустив до колен, отпускаю. Они скатываются вниз, и я перешагиваю их, как только что брюки. Руки норовят сойтись внизу живота, но я ведь знаю, что за этим последует. Альфа будет против.

Щеки пылают, кровь пульсирует в висках. Не могу посмотреть ему в глаза. Мне невероятно стыдно стоять голой перед незнакомым мужчиной. Даже страх отходит на задний план. А еще я отчетливо чувствую его запахи и ощущаю себя сочной отбивной, которой он наверняка полакомится.

Альфа проходит мимо меня и открывает дверь душевой. Делает приглашающий жест. Захожу. Сейчас уже только одна дорога. Подчиняться. До чего мудреные тут переключатели… Поворачиваю первый попавшийся — из потолочного распрыскивателя начинает литься вода. Ледяная! Обжигает кожу головы, плечи. С вскриком отскакиваю в сторону и судорожно выключаю воду.

Снаружи раздается тихий смех. Засранец! У меня вся кожа мурашками покрылась от холода. Вот-вот зубы застучат, а он… Знал бы этот напыщенный индюк, в каких условиях мне приходится мыться у себя, не смеялся бы, а подсказал, как пользоваться этой шайтан-машиной.

— Переключатель по центру регулирует температуру, — подсказывает он. — Остальные — откуда она польется. Присмотрись.

Действительно. Выставляю полосочку на переключателе напротив начала красного поля на основании и поворачиваю тот, на котором нарисован ручной распрыскиватель. Сразу снимаю его с держателя, чтобы и на этот раз меня не облило. Повезло! Все получилось. Хвала богам.

Настраиваю температуру до комфортной и принимаюсь обливать себя. Как вообще надо делать-то? Что делать?

Украдкой поглядываю на альфу — скрестил руки на груди и сосредоточенно рассматривает меня, закусив ноготь большого пальца. Нравится ему или он о чем-то своем задумался?

Вешаю душ на крючок и, повернувшись к нему спиной, встаю под горячие струи. В конце концов, я ведь и правда могу наконец помыться с удовольствием.

Окидываю полочку на стене быстрым взглядом — столько средств для гигиены у меня отродясь не было. Как же он любит свое тело! А нет, большинство женские…

Странно было думать, что у такого мужчины, как этот, не будет девушки. У альф вообще нормально держать по несколько омег, пока не женился. Можно надеяться, что я ему не особо и нужна? Как машине пятое колесо. Ага, это запаска называется.

Тьфу! О чем я вообще? Беру шампунь и честно мою волосы. Потом выдавливаю на пушистую мочалку немного геля для душа и намыливаю тело. Это настоящий кайф — мыться под горячей водой, которая к тому же не закончится внезапно!

Старательно намываю все части тела, но не могу нормально достать между лопатками… и слышу за спиной звук магнита, с которым открывается дверь в эту душевую. Тяжелая ладонь ложится на плечо, над ухом раздается его хриплый голос:

— Давай спинку потру, — он подталкивает и придавливает меня к стене. — Ты ведь хочешь быть чистой целиком?

Отдаю ему мочалку, а у самой душа в пятки проваливается. Он наверняка разделся. А что обычно происходит между двумя голыми людьми? Черт, я обнаженного мужчину даже ни разу не видела. Йорк, наш альфа, очень ценил меня, поэтому строго оберегал и отгонял любых желающих занять место рядом со мной. Мне нравилось его покровительство, хотя оно было продиктовано только одним — одиночки более эффективны. Вот я и оставалась одиночкой. А чтобы было проще, забивала запах омеги ведьминскими таблеточками.

Ох черт… Запах омеги. Я совсем забыла… Но теперь уже поздно. Этот альфа запомнит мой аромат, а потом учует, кто я на самом деле…

К спине прикасается мочалка и начинает двигаться круговыми движениями по лопаткам, между, ниже по ребрам, добирается до талии и спускается на ягодицы. Им альфа уделяет особое внимание, а я судорожно размышляю, как поступить, чтобы скрыть свою суть. И ничего, кроме как спровоцировать рвоту, в голову не приходит. Но это даст лишь кратковременный эффект… Только сейчас я окончательно осознаю, насколько жестко вляпалась.

Альфа снимает распрыскиваетель и поливает мне на спину теплой водой, смывая пену. А потом вдруг принюхивается. Замираю, ожидая неизбежного, но ничего не происходит. Точнее, альфа выключает воду и открывает душевую кабину. Выходит, судя по звуку.

Я тоже отлипаю от стены и делаю шаг наружу. Принимаю заботливо поданное альфой полотенце и сразу заворачиваюсь в него. С волос течет, но тело прикрыть хочется сильнее.

Альфа тоже повязывает на бедра полотенце и снова ведет носом. Подходит вплотную, нюхает мою макушку и подозрительно заглядывает в глаза. Ничего не говорит, но я понимаю, о чем он думает. Кажется или не кажется ему, что от меня пахнет омегой. Не кажется. Просто запах еще полностью не проявился.

Бросаю взгляд на свою одежду — мне хочется натянуть на себя все, что я сняла, но главное — наклеить обратно никотиновый пластырь, который я прилепила к майке, когда снимала.

9.

Замираю от страха. Включается какой-то инстинкт, что-то животное. Не могу пошевелиться. Или так на меня действует хищная манера альфы… Только наблюдаю за его действиями. Страшно даже дернуться — в мозгу красным светится опасность. Кажется, если не сопротивляться, он не будет жесток ко мне.

В его диком взгляде так и бушует пламя горячего желания. В нос забирается запах, похожий на что-то древесное, так пахнет дубовая кора после дождя. Свежий, пряный и немного грубый аромат. Альфа ведет обеими ладонями по моим бедрам, грубо раскинутым в стороны, спускается на внутреннюю сторону, подбирается совсем близко к киске, но останавливается. Наклоняется ко мне, целует живот, поднимается к груди, ласкает сосок языком.

Мое тело непрошенно возбуждается. Считается, что омеги вообще очень чувственные создания. Говорят, нам для возбуждения много не надо. И сейчас, кажется, я на практике ощущаю, что такое «много не надо». Между ног начинает пульсировать кровь и становится влажно.

Альфа поднимает голову и снова нюхает воздух. Будто хочет вдохнуть весь мой аромат целиком, а потом придвигается ближе, к самому лицу.

— Поцелуй меня, — приказывает хрипло.

Я чувствую его мощь и власть, они исходят от него, как радиоволны, пробирают до костей. Мне все еще страшно, но тело плавится от его близости. Поднимаю голову и робко касаюсь его губ своими. А он, едва почувствовав прикосновение, с тихим рыком углубляет поцелуй, пригвождая меня затылком к кровати.

Он целуется жадно, на грани грубости. Проталкивает язык мне в рот, скользит по губам. Древесный аромат становится гуще и насыщеннее.

Насытившись, альфа разрывает поцелуй, выпрямляется и снова ощупывает мое тело руками. Не отрываясь смотрю ему в глаза, ловлю жаждущий взгляд. Тонкие мягкие пальцы перебирают по моей коже, цепляясь за ребра, останавливаясь на острых бедреных косточках. Не могу шелохнуться. Мозг уже смирился с неизбежным, и кажется, все это происходит не со мной. Я точно со стороны наблюдаю эту картинку.

Он немного отодвигается и проводит пальцами по киске. Раздвигает нежную плоть, приятно гладит. Внизу живота начинает печь, словно там зреет раскаленное ядро. Непроизвольно выгибаю спину.

А потом два его пальца требовательно врываются внутрь. Не могу сдержать вскрик — тело пронзает острая боль. Зажмуриваюсь, иначе из глаз искры посыплются.

Он на мгновение останавливается, а потом продолжает щупать меня изнутри. Растягивает. Проникает глубже. Потом снова наклоняется, не вынимая пальцев.

— Я был почти уверен, что ты мне солгала, — выговаривает, опаляя мою грудь горячим шепотом.

А я лежу под ним ни жива ни мертва, в мыслях только одно — скорее бы это закончилось. Альфа внезапно отстраняется, давление его тела исчезает, но я ощущаю движение — он тянется к прикроватной тумбочке и шуршит фольгированной оберткой. В воздухе появляется химический флер силикона. Я знаю, что он делает и вся сжимаюсь. Пытаюсь свести бедра, но он не дает.

Не открываю глаза, чтобы не видеть. Пытаюсь спрятаться, но это бесполезно. Волчий слух отлично передает все шорохи. Я и без картинки понимаю, что сейчас произойдет. Запах дубовой коры вышибает все прочие в комнате, забивает даже мой собственный, сладковатый. Я начала ощущать его на фоне аромата альфы, а теперь снова не улавливаю.

Ощущаю, как он прислоняет к моей киске свой огромный член, проводит головкой вверх-вниз, ища дорожку. Дергаюсь, но он крепко держит меня за талию. Тело охватывает дрожь, а в душе клубится ужас. Бесполезные попытки вырваться ни к чему не приводят. Альфа подается вперед и вламывается в меня, причиняя новую волну боли. Я снова кричу.

Альфа рыком сопровождает вторжение и продолжает продвигаться вглубь. Я царапаю ногтями гладь шелковых простыней, не зная, куда скрыться от раздирающих ощущений, а ему, кажется, и вовсе все равно, что я чувствую. Вскоре он проталкивается до упора, фиксирует положение несколько мгновений и начинает двигаться.

Острая боль медленно, но верно переходит из острой в тупую и постепенно стирается, а вместо нее внутри, внизу живота нарастает знакомое напряжение. Я не верила, что это получится, но начинаю испытывать слабое удовольствие. А альфа неуклонно ускоряет толчки. Проникает до отказа и выныривает почти полностью. Грубо и ненасытно вбивается в мое тело.

Я как со стороны слышу собственные стоны. Становится стыдно за это удовольствие. То, что происходит — порочно и неправильно. Но это, похоже, единственный способ выйти на свободу. Однажды же он утолит свою жажду?

Боль полностью испарилась, теперь я испытываю только наслаждение, которое нарастает с каждой секундой. Альфа нанизывает меня на свой огромный член, как на шампур, и я выгибаюсь навстречу его движениям. Непроизвольно отвечаю на толчки. Ощущаю удары тяжелой мошонки о промежность.

Ладонь альфы ложится мне на грудь, пропускает сосок между пальцев, сдавливает, причиняя легкую приятную боль, а затем он замирает и раскатисто рычит. Внутри пульсирует и вздрагивает его член. Альфа опускается на меня, опираясь на локти, но даже так немного придавливает. Его тяжелое дыхание обжигает мне шею и ухо.

Безвольно лежу, не зная, что делать дальше. Да и сил не осталось ни на что. Открываю глаза и окидываю взглядом огромную полутемную спальню. Интимный полумрак не дает обычным зрением ничего разглядеть, кроме альфы, который отстраняется, порывистым движением срывает окровавленный презерватив, бросает на пол и тянется за новым.

Чувствую, как округляются глаза. Древесной корой пахнет все так же сильно. Нет, он просто не может сразу на второй заход… или может? Опускаю взгляд на большой и красивый, обвитый сетью вен член — в полной боевой готовности.

— На этот раз ты точно кончишь, — рокотливо цедит альфа и в одно короткое движение переворачивает меня на живот, будто я ничего не вешу.

10.

Он по-хозяйски тянет меня за бедра, вынуждает подняться на четвереньки. Сразу хватает за бока руками, остро впиваясь в кожу пальцами, и снова врывается почти с размаху. Снова выбивает крик боли и снова не дает отстраниться. Замирает внутри. А затем стискивает в кулаке мои волосы.

Мотаю головой, но безуспешно. Он делает что хочет. Натяжение в волосах усиливается. Он их, кажется, на кулак наматывает! Вынуждает меня сильнее прогибаться в спине и заодно пускать его еще глубже.

— Больно, хватит! — мотнув головой, хнычу. — Пожалуйста…

Хватка на удивление ослабевает. И обе ладони альфы занимают места у меня на талии. Он начинает двигаться. Мне снова неприятно, но не больно, как в первый раз, а скорее дискомфортно. Альфа постепенно наращивает темп, повышает амплитуду. И на этот раз делает все гораздо аккуратнее, будто точно рассчитывает, как войти и насколько выйти.

Мне становится приятно. Возбуждение, которое, я думала, уже не появится, стремительно возрастает. Между ног пульсирует кровь, внизу живота скручивается обжигающая спираль. В какой-то момент ловлю себя на том, что это уже не повинность. Мне и правда нравится… И от этого на душе становится совсем гадко.

Однако телу мои душевные терзания никак не мешают кайфовать. Сами собой с губ срываются первые стоны, и спрятать эмоции уже не получается. Мне настолько приятно, что я слабо себя контролирую. Голова кружится и от частого дыхания пересыхает в горле.

Оргазм настигает меня спустя несколько мгновений. Да такой силы, что мир на мгновение меркнет, а перед глазами ползут разноцветные круги. Я без сил распластываюсь на кровати, перевожу дыхание, а альфа снова начинает фрикции. Слишком сладостно, чтобы протестовать, да и нет сил открыть рот. По коже бегут мурашки нового возбуждения, в спине тянет.

Спустя каких-то несколько минут альфа уже неистово гвоздит меня к кровати, а я могу лишь мычать и охать от удовольствия.

Сколько проходит времени в этой карусели дикого наслаждения, я не знаю. Я сбилась со счета после четвертого оргазма. И, похоже, в какой-то момент просто отключилась. Открываю глаза уже в пустой кровати. В комнате темно. За широкими окнами с мелкой расстекловкой глубокая ночь.

Тело ломит, как от долгой тренировки в спортзале. Напрягаю волчье зрение — огромная спальня пуста. Прислушиваюсь — и из ванной не доносится никаких звуков. Наверное, сейчас самое время уйти по-английски.

Сползаю с кровати и ощущаю ногами мягкий ворсистый ковер. Волчье зрение и без света безошибочно приводит меня в ванную. Здесь уже щелкаю выключателем. Влажный воздух все еще пахнет возбуждением. Особенно остро чувствуется аромат альфы. В голове без приглашения всплывают картинки яростного секса, внизу живота стелется желание. И сразу становится невыразимо стыдно. Мое тело не прочь это повторить, а я… Все мое естество сопротивляется мысли о том, чтобы оказаться игрушкой этого альфы. Даже несмотря на то, какой он в постели. Я не кошка, но определенно привыкла гулять сама по себе.

А вот и моя одежда, которую я безжалостно швырнула на пол, раздеваясь. На меня снова наваливаются воспоминания. Повелительный взгляд альфы и угроза сдать меня Ордену. Он не знает и не должен узнать, почему это так важно. Если этот клубок раскрутится, наверняка подтолкнет одного из самых могущественных волков Техаса к осознанию, что я причастна к нападению на одно из его казино.

Я выполняла заказ волков Грома. Это было несколько месяцев назад, когда мой брат еще не успел задолжать им пятьдесят тысяч долларов. Плевая задача — добраться до серверов и скопировать данные с видео-хостинга. Это даже не показалось мне особо криминальным. Фигня — записи с видео, которые любой волк предоставит Ордену по первому же запросу. Тем более, что через Рыжих они достали планы здания, операция была спланирована идеально. Только вот о том, что это казино, да еще и принадлежит Серебристым, я узнала уже когда прибыла к зданию. Я тогда сработала чисто. Как обычно, без запаха, в капюшоне, в маске, пробралась, все скопировала и ушла, а теперь, оказавшись фактически в лапах альфы Серебристых, начинаю переживать, не оставила ли следов, по которым он меня опознает. Серебристые чтят Кодекс, а по Кодексу расплатой за такое посягательство может оказаться жизнь.

Сейчас надо просто быстро собраться и унести ноги. Хоть из окна выпрыгну, не страшно. Главное уйти.

Надеваю белье и принимаюсь обшаривать майку на предмет никотинового пластыря, на который прилеплена карта памяти. Смотрю раз, два, выворачиваю, прощупываю даже, мало ли не заметила — нет! Пластырь исчез. А значит…

— Никотина захотелось, а курить бросаешь? — раздается за спиной знакомый голос.

Оборачиваюсь. Серебристый альфа. Уже одетый — в белоснежной футболке, повторяющей рельеф накачанного торса, и графитовых спортивных штанах. Босые ноги придают его облику домашности, а колючий взгляд пробирает до костей. Пробегает мурашками по влажной от пота спине. Так страшно, что даже стеснение отступает, хотя я голая перед ним, даже полотенца нет. Но, кажется, на этот раз ни о каком сексе речи не пойдет.

— Чего застыла? — альфа надвигается на меня грозовой тучей — Ты случайно не это ищешь?

Он держит между пальцев крошечную карту памяти и хитро прищуривается. А у меня внутри все обваливается. Он знает все.

11. (Шейд)

Я почти слышу треск, с которым внутри рыжей омеги все обваливается. Она умная девочка и уже догадалась, что я посмотрел содержимое карточки.

— Ты хоть знаешь, что на ней? — спрашиваю стальным тоном.

— Не знаю, — выпаливает она. Почти голая передо мной и даже не пытается прикрыться. Видать, стеснение отшибло на фоне разоблачения. — Мне заплатили за доставку. Внутрь груза я не лезу.

— Доставку? Так, по-твоему, называется кража? — изгибаю бровь и надвигаюсь на девчонку.

Она пятится, но молчит. Ясное дело, ответить нечем. Но я не по поводу этой карточки так зол. Да, со мной связались Бурые, их альфа Стэн Варт попросил выдать ему девчонку вместе с украденной картой памяти. Это успеется, хотя, наверное, прием там будет несладким. Особенно для омеги.

Меня больше интересует другой вопрос. Решительно сокращаю разделяющее нас расстояние и за шею поднимаю Рэйвен над полом. Она впивается ногтями мне в ладонь и беспомощно дергает ногами, хрипит пережатым горлом. Дрянь. Придушил бы с удовольствием... Но я пришел за другим.

Опускаю ее на пол, и она тут же отпрянывает к стене. Забивается в угол. Смотрит диким взглядом, в котором плещется паника. Дальше бежать некуда. В воздухе отчетливо ощущаю запах ее страха. И ее собственный омежий флер. Так могут пахнуть только омеги. Сладкий, слегка приторный аромат, от которого начисто сносит крышу. Су-ка. Эта волчица сексуальная до чертиков. Так бы и трахнул. Прямо здесь. Согнул бы пополам и отодрал так, чтобы неделю ноги свести не могла. Но мне нужно убедиться.

Снова настигаю и, дернув за плечо, разворачиваю ее лицом к стене. За загривок впечатываю в кафель. Рэйвен не сопротивляется. Будто боится меня еще больше разозлить. Больше некуда. Я и так был готов разорвать ее на куски в буквальном смысле, а теперь…

Провожу пальцами по изображенному на талии орлу. Его огромные крылья загибаются к бокам, но не достают до живота. Мне он показался знакомым еще когда я тер Рэйвен спинку. Когда она вырубилась, отправился в кабинет и проверил. Сверил со стопкадром записи, на которой какая-то девчонка удирает с места преступления. Из серверной моего казино. На ней был капюшон с маской, скрывающие волосы и лицо, но, когда засранка сбегала по лестнице, ее куртка задралась и обнажила вытатуированную черным величественную птицу.

И теперь я разочарован. Я надеялся, что обознался, но, по факту, нашел волчицу, благодаря которой какие-то ушлепки ограбили мое казино чуть больше, чем полгода назад. Громкий скандал и выговор от самого Бартоломея. Что за Серебристые, которые не могут защитить собственные деньги? Оскорбление, за которое я так и не отплатил. Рука сама сжимается на хрупкой шее рыжей омеги, и она тихо скулит. Усилю нажим, и ее позвонки просто раскрошатся. И, признаться, ярость, бушующая внутри, требует сделать именно это. Но пока сучка нужна мне живой. Она расскажет, что за ублюдки ограбили кассу, когда она отключила сервера.

Рывком за волосы, притягиваю ее к себе и снова закидываю на плечо. Только понесу не в спальню. Нет. Беседовать мы будем в самом низу, где оборудованы немилосердные условия для подобных личностей.

— Да что тебе от меня нужно?! — кричит она, вырываясь, но я крепко держу маленькое костлявое тело.

— Задам пару вопросов, — рычу, не останавливаясь, и несу ее к лифту.

В мозгу мелькает неловкая мыслишка, что ее, полуголую и пахнущую омегой, увидят и учуят мои псы и волки, но я ее отгоняю. Покуситься побоятся, а девчонка будет вести себя более смирно, потому что от них ее теперь отделяю только я.

Захожу в лифт и нажимаю кнопку минус пятого этажа. Наверное, его можно назвать тюремным. Там мрачно и комнаты совсем не такие гостеприимные, как медицинские палаты на минус третьем. А еще есть удобная «переговорная».

Лифт только трогается, Рэйвен вдруг дергается, и кабина резко тормозит. Похоже, каким-то чудом дотянулась до кнопки «стоп». Я еще по инерции удерживаю ее на плече, а она, извиваясь, как змея, вонзает клыки мне в спину. Острая боль в районе ребер заставляет меня на мгновение расслабить руку — девчонка скатывается и падает на пол. А там сразу вскакивает на ноги. Забивается в угол. Выставляет вперед раскрытую ладонь.

Я настолько удивлен, что даже не пытаюсь ее схватить. Смотрю, что она сделает дальше. Бежать отсюда некуда, но зачем-то же она учудила этот маневр.

— Мистер Нокс… — Рэйвен мотает головой, — черт, не знаю, как тебя зовут. Не запирай меня, пожалуйста.

Вот сейчас ее голос звучит ни разу не испуганно, а сосредоточенно.

— Это не твоя война, — продолжает она и сглатывает ком в горле. — Карта не имеет к тебе отношения. Просто заказ…

Конечно, не имеет. Карта — повод для беседы. Здесь только эта рыжая бестия имеет наипрямейшее отношение ко мне. Коза.

На фоне дикой злости за ее участие в ограблении я даже не злюсь за укус, хотя кожа до сих пор саднит в том месте. Делаю к ней шаг и крепко беру за нижнюю челюсть. В ее глазах светится решимость, как у дикой кошки. Такие действуют, отключая инстинкт самосохранения. Им плевать на последствия.

— Вот и поговорим. О просто заказе, — выделяю последнее голосом, передразнивая. — И если хочешь сохранить подвижность, пойдешь куда скажу. Ясно?

12.

Подчиняюсь. Киваю. Лифт открывает двери, обнажая узкий полутемный коридор с бетонными стенами. Разница с медицинским уровнем колоссальная. Я догадываюсь, что это за этаж, но всеми силами гоню от себя неприятное предположение.

Альфа кладет ладонь мне на лопатки и подталкивает выйти из лифта. Босыми ногами ощущаю бетонную пыль на ледяном полу. В нос забивается затхлый запах плохо вентилируемого воздуха. Похоже, тут не будет возможности удрать по воздуховоду.

Пальцы альфы снова стискивают мою шею, но несильно. Он ведет меня по коридору, будто нарочно фиксируя положение головы, чтобы я не сильно вертела ею по сторонам. Хотя в его жесте больше пренебрежения, чем гнева. Хорошо, не за волосы тащит.

Не хочу верить, что он догадался, но, похоже, так и есть. Трогал мою татуировку. Может, засветилась на камерах? Интересно, какое наказание в его понимании должно быть за скачивание видео? Это мелочь. Промышленный шпионаж, а не криминал. Нет, криминал, конечно, но не тяжкий ведь?

Бред! Такое чувство, что я пытаюсь себя успокоить, выискивая наиболее мягкую формулировку, описывающую мое преступление. Бесполезное занятие, но сердце дубасит в ребра, и в венах больше адреналина, чем крови.

Альфа карточкой открывает одну из металлических дверей и распахивает передо мной. Внутри стол и два стула. На столе полная окурков пепельница. Тяну носом — ощущаю запах пыли и застарелого пепла. Здесь давно никого не было.

— Садись, поговорим, — мрачно приказывает альфа и закрывает дверь у меня за спиной.

— Только поговорим? — страх затапливает мое сознание.

Понятия не имею, чего ожидать от альфы Серебристых. Им многое сходит с рук. Вспомнить только историю той несчастной полукровки, которую Эрик Мансен полгода держал в подвале и регулярно избивал. Как бы мне не повторить ее судьбу…

— Будет от твоих ответов зависеть, — он выкладывает на стол телефон, вальяжно опускается на один из стульев и уверенно показывает мне на второй напротив. — Не испытывай мое терпение.

Выбора нет. Усаживаюсь на дераматиновое сиденье, ощущая бедрами его трещинки и холод обивки. Кладу ладони на столешницу, иначе они будут дрожать.

— Для начала расскажи, кто ты вообще такая? — спрашивает он, трогая меня недобрым взглядом.

— Рэйвен Солтис из клана Огненных волков Луизианы, — отвечаю честно. — Но ты это и так знаешь.

— Знаю. Какого черта у тебя делала карта памяти альфы Бурых? — второй вопрос альфа задает уже с нажимом.

— Я ее забрала, — смотрю вбок. — Это моя работа.

— Вламываться на чужую территорию и что-то красть? — он ярится.

— И это тоже, — втыкаю в него прямой взгляд. Мне не удастся это утаить, пора открыть карты. — Я занимаюсь промышленным шпионажем. Берусь за мелкие диверсии и кражу данных.

— Мелкие диверсии и кражи данных, значит, — он постукивает пальцами по столу. От него пахнет раздражением и злостью. — Интересно тогда, как ты классифицируешь свое участие в ограблении моего казино. Мелкая диверсия?

Чувствую, как округляются глаза. Я не участвовала ни в каких ограблениях. Принципиально не стала бы.

— Я не берусь за ограбления, — рычу сквозь зубы. — Мне хватает заказов по специальности! Я не гангстерша!

Альфа резко перегибается через стол и хватает меня за волосы. Тянет к себе, практически кладя меня на столешницу. Прожигает ненавидящим взглядом несколько мгновений, а затем скрипит прямо в лицо:

— Тогда какого черта ты отключила сервера видео-наблюдения, когда другие волки грабили кассу моего казино?!

Как холодной водой окатывает. Даже боль отходит на десятый план от внезапного осознания, что меня подставили. Альфа напоминает о себе, встряхивая мою голову за гриву.

— Говори, кто тебя нанял сопровождать ограбление? — он в ярости. — Из какого клана были волки, кто это сделал?

Становится смешно. Нервный смешок вырывается сам и быстро перерастает в хохот. Аж глаза слезятся. Нелепое стечение обстоятельств привело меня в эту комнату, к этому грозному волку, чтобы он заживо содрал с меня шкуру и бросил на съедение шакалам. Он меня убьет. Определенно прикончит. Ограбление — невероятное оскорбление. И он, судя по всему, не нашел нападавших. А я — по сути, единственная ниточка — ничего ему не смогу ему сказать.

Альфа отпускает меня, очевидно, понимая, что в таком состоянии он ничего от меня не добьется. Ждет, пока у меня закончится истерика.

— Не заставляй тебя пытать, — выговаривает наконец, когда я перевожу дух.

— Хоть убей, — качаю головой, промокая глаза от выступивших слез. — Я выполняла свой заказ, в котором не фигурировало ограбление. Меня использовали.

Он издает не то стон, не то рык и скрещивает руки на груди, недоверчиво глядя на меня. В воздухе по-прежнему пахнет его яростью. И моим страхом.

— Я расскажу, что знаю, — произношу серьезно. — Но при одном условии.

13.

— Ты правда думаешь, что у тебя есть право ставить условия? — мистер Нокс изгибает бровь.

Нельзя показать слабину, поэтому собираюсь с духом и говорю самым невозмутимым тоном:

— Ты поступишь дальновидно, если вычеркнешь меня из врагов и запишешь в союзники, — постукиваю ногтем по столу. — Я правда ничего не знала о том ограблении, но могла бы помочь найти виновных.

На самом деле вряд ли я смогу помочь, но альфа об этом не знает. Хотя, конечно, если сильно поднапрячься, поднять связи, поспрашивать в темных углах нашего сообщества, через десятые руки можно будет выйти на одного из исполнителей. Но для этого надо, чтобы альфа в принципе согласился на сотрудничество. Только зачем, если он сейчас хозяин положения? В его власти превратить мою жизнь в кромешный ад и больше никогда не выпустить на улицу.

— И сейчас ты скажешь, что для этого тебе надо, чтобы я тебя отпустил, — он недоверчиво улыбается, а в глазах мелькает превосходство. — Я не для того тебя сюда привел, чтобы ты мне лапшу на уши вешала. Тебе лучше по-хорошему рассказать, кто тебя нанял отключить сервера.

— Волки Грома, — отвечаю с рыком в голосе. — Что тебе это дало? Нет никаких доказательств, что мой заказ был связан с ограблением. Может, это стечение обстоятельств!

Черт, мне просто кровь из носу надо, чтобы он выпустил меня на улицу и вернул карту памяти. Как этого добиться?

— Такого стечения обстоятельств быть не может, — скрежещет альфа и отводит взгляд. — Ты действительно бесполезна. Что ж…

Сейчас он выглядит огорченным. Встает и направляется к двери.

— Эй, ты чего, меня тут бросишь? — возмущаюсь ему вслед.

— Могу в камеру засунуть, пока Бурые не приедут за тобой, — флегматично отвечает он. — Там условия еще хуже, так что приятнее тебе будет подождать тут.

Нет, только не Бурые. Приятно, конечно, что Серебристый альфа не собирается выносить мне приговор за взлом серверов, но сейчас не время думать о нем. Бурые меня точно не пощадят, Не говоря уже о том, что в этом случае волки Грома наверняка прикончат Тони.

— Мистер Нокс! — вырывается первее, чем соображаю, что хочу сказать. Его надо остановить. — Стой! Подожди…

Встаю и подхожу к нему. Складываю руки в просительном жесте. Надо уже выложить ему все на чистоту. Ага, и дать рычаги воздействия? А лучше отправиться на суд к Бурым?

— Слушай, я не знаю, кто тебя ограбил. Но если ты мне дашь пару недель, я выйду на исполнителей и на блюдечке принесу тебе имена, — произношу проникновенно и максимально искренне. — Мне кровь из носу надо отдать ту карту памяти волкам Солнца.

Взгляд серебристого волка становится заинтересованным. Он делает шаг от двери и ждет объяснений.

— Мне надо спасти брата, — сама слышу, что эти слова звучат как чистейшая ложь. Как будто я прямо сейчас придумываю на ходу. — Волки Грома его убьют, если я не передам карточку волкам Солнца.

Альфа фыркает, и его лицо озаряет жестокая улыбка.

— Ты мне решила метеопрогноз пересказать? — он берет меня за руку выше локтя и выводит из комнаты. Но в коридоре поворачивает не к лифту, а ведет дальше и открывает следующую дверь. Вталкивает меня внутрь и бросает напоследок: — Тут посидишь, пока я не решил, что с тобой делать.

Дверь за спиной закрывается, и я остаюсь в кромешной темноте. Напрягаю волчье зрение — камера. Из угла доносится неприятный запах нечистот из металлического унитаза. Рядом такой же металлический умывальник. У другой стены лежанка на полу. Тоненькая. Сама комната как чулан, длинная и узкая.

Опускаюсь на лежанку и обхватываю голову руками. Удивительно, даже плакать не хочется. Я по уши завязла в непроходимом дерьме. И, похоже, с Тони следует попрощаться.

Не знаю, сколько проходит времени. Я так и сижу без движений, пока не зажигается тусклый свет. Похоже, смену дня и ночи тут все же имитируют. И, видимо, наступило утро. Интересно, который конкретно сейчас час?

Еду — мерзкий, запаянный в вакуум гамбургер и пластиковую бутылку воды — забрасывают в щель в двери еще через какое-то время. Похоже, альфа просто посадил меня в клетку и… думать не хочу, что меня ждет. Пока не принял решения и хочет, чтобы я никуда не делась? Или ему нужно выждать время перед передачей меня Бурым? А может, все еще хуже, и просто не пришел момент, когда он захочет реализовать жажду крови? Поквитаться за мое посягательство на его казино…

Время в темнице тянется медленно и мучительно. Кроме собственных мыслей мне и заняться нечем. Никто не приходит, кроме пса-разносчика еды. И, судя по количеству его остановок, я единственная обитательница этой тюрьмы. У моей двери он задерживается больше положенного, жадно нюхая воздух у прорези, куда он закидывает порцию пищи. Его привлекает мой запах. Хорошо, что нас разделяет металлическая дверь.

Проходит двое суток. Я постоянно мерзну в одном белье и абсолютно не представляю, как отсюда выбираться. Времени спасти Тони все меньше, а я ни черта не могу сделать. Беспомощно выживаю на отвратительной пище и воде. Бесполезная, правильно сказал альфа. Мистер Нокс. Гад, даже имени не назвал…

Свет гаснет во второй раз, начинается моя третья ночь тут. Собираюсь прилечь поспать, но замок в двери бипает звуком открытия. Подбираюсь, не зная, чего ждать. Пульс подскакивает до критического. Я уже готова наброситься на того, кто явился по мою душу, но в светлом дверном проеме показывается фигуристый женский силуэт с длинными волосами.

14. (Шейд)

Оставить Рэйвен в камере — единственно верное решение. Мне нужно было уехать еще утром, я и так затянул с отъездом, чтобы с ней поговорить. Под замком рыжая, по крайней мере, будет в безопасности. В том числе, от самой себя. А мне нужно подумать, как с ней поступить.

Запираю ее в камере, где обычно содержатся заложники. Для врагов условия пожестче, но я не стану таким образом показывать клану свое отношение. Ее будут кормить дважды в день и давать достаточно воды. Пусть считает, что у нее отпуск от шпионской деятельности.

Она сказала, что ничего не знает про ограбление. Ее запах, поза, выражение лица — все соответствовало ее словам. Она и сама шокирована тем, что пока она взламывала серваки видеонаблюдения, кто-то обнес мое казино. И неподдельно разозлилась. Аромат ее гнева тоже отчетливо ощущался. Раз так, она действительно бесполезна. Через нее я не выйду на грабителей.

Можно, конечно, заставить ее заплатить за взлом серверов, но это сущая мелочь, из-за которой не хочется записывать ее во враги клана и судить по всем правилам. К тому же, если кто из наших узнает об этом, я уже не смогу оставить ее себе.

Шпионка в ней меня злит, а волчица привлекает так, что от одной мысли мурашки бегут. Я хочу ее себе, прибавить к уже имеющимся омегам. Она более отзывчивая и страстная, чем все мои вместе взятые. Живая. В ней плещется дикий огонь.

Трой встречает меня у лифта на моем этаже.

— Выезжаем утром, — произношу жестко и иду в свою спальню.

Он весь день мне напоминал, что надо ехать. Достал. А я тянул, пока не поговорю с Рэйвен.

Трой заходит следом.

— Они ждут нас с самого утра, Шейд! — недовольно шипит мне в спину. — Какого черта ты тянешь?

— Так было нужно, — отвечаю и иду в душ. — Сделка завтра. Мы успеем.

В ванной так и валяется одежда рыжей омеги, пахнет ею. Сгребаю и бросаю в корзину для грязной одежды. Не время о ней фантазировать.

Я выступаю поручителем Бурых на сделке с кланом Снега из Вайоминга. Снежные добывают редкоземельные металлы, и им нужен круглосуточный мониторинг перевозок. Странно, что ребята за поручительством обратились ко мне, а не к Белому альфе штата, но я не смог отказать. Многомиллионная сделка и мне, как поручителю, шикарный процент.

— Что ты нашел в этой рыжей суке? — продолжает возбухать Трой, когда я выхожу из душевой и повязываю на бедра полотенце. — Омега и есть омега. У тебя собственных четыре! Хоть бы одной поделился.

Что он сказал про Рэйвен? Рыжая сука? Просто омега? В один прыжок настигаю его и за горло впечатываю в кафель стены.

— Следи за языком, Трой, если он тебе дорог! — ослабляю хватку. — От моих омег только хлопоты. Забирай их себе, если потянешь. И не смей трогать рыжую!

— Только не говори, что потек, Шейд? — рычит Трой. — Она участвовала в ограблении. Ты же сам понял!

А этот откуда знает? Зараза.

— Она говорит другое!

— И ты ей веришь?

Хочется ответить, что да, но верить на слово в нашем случае — непозволительная роскошь. Раз Трой догадался, значит…

— Скольким ты уже рассказал? — спрашиваю мрачно.

— Совету, — Трой выглядит виновато. — Но это бы выяснилось. Мэт видел татуировку.

— А если ее подставили? — вырывается с рыком.

— Вот, ты уже говоришь, как влюбленный остолоп, Шейд, — укоризненно парирует Трой. — Таких совпадений не бывает.

Я ведь тоже так подумал, но потом поверил девчонке. Срань, как же все усложнилось! Совет не будет действовать без моего ведома. Так что до моего возвращения омега точно доживет. А там видно будет, как с ней поступить.

— Ладно, — соглашаюсь для вида. — Выезжаем все равно завтра на рассвете. Не проспи!

Наконец Трой уходит. А я ложусь в постель. Черт, и тут сладкой омегой пахнет. Она не идет из головы. Или врет складно и эмоции соответствующие по заказу испытывает, или говорит правду, но это не доказать. Если я хочу оставить ей жизнь, придется дать ей возможность найти грабителей. Какое невезение, что из всех, кто там был, попалась именно она.

Постепенно погружаюсь в сон. Мозг принимается компилировать полученные за сегодня данные — их огромное количество — и вдруг меня пронзает, точно молнией, когда вспоминается метеопрогноз омеги. Кражу данных у Бурых заказали волки Солнца! И картинка начинает складываться. Особенно в свете завтрашней сделки с волками Снега. Но что может быть нужно банкирам от дорожников? При том не промышленная информация, а личная! Я посмотрел, что было на украденной у Бурого альфы карте — его личные передвижения.

Срань! Все равно слишком много вопросов и, возможно, мне следует поставить в известность Белого альфу Техаса. Только что ему сказать? Пока нет конкретики, это бессмысленно. Но то, что затевается какая-то крупная игра — неоспоримо.

15.

Тяну носом воздух — тоже омега. Она тихо проскальзывает в камеру с матерчатым свертком в руках. Не подходя, швыряет его мне. Это оказывается моя одежда и кроссовки.

Рассматриваю вещи, смотрю на волчицу. Это какая-то ловушка. Не верю, что омега альфы пойдет против его воли.

— Одевайся, — наконец шипит она полушепотом. — Я выведу тебя отсюда.

Мозг радуется надежде наконец одеться и согреться. Все же решаюсь и натягиваю брюки, майку, затем куртку. На полу остаются только кроссовки и худи с капюшоном.

— Ты тупая? Кофту надень, патлы свои рыжие спрячь! — рычит девица.

— Да надену я, — огрызаюсь так же тихо. — Но не уйду, пока не заберу маленькую карту памяти. Ты знаешь, где альфа ее хранит?

— Я ее скопировала, — произносит девица. — Идем. У тебя окно в семь минут, чтобы унести ноги.

Не понимаю, что ей за печаль меня вызволять, но глупо отказываться от помощи.

— Хватит сомневаться, — укоризненно произносит она, видимо, учуяв запах моего замешательства. — Это не подстава. Я правда тебя выведу, но надо поторопиться.

Натягиваю кроссовки, под куртку надеваю худи и прячу гриву под капюшоном. Готова. Подхожу к волчице, и она отлепляет со своего тела никотиновый пластырь, по центру которого виднеется черная карточка памяти. Другая. Не та, которую я украла. Сюр какой-то. На мой немой вопрос омега поясняет:

— Ты же ее так носила? Я воссоздала все как было.

Расстегиваю ворот худи и леплю пластырь под ключицу, и девушка призывает убираться.

У нее, похоже, есть карта с необходимыми доступами. Она вызывает лифт, на нем поднимает меня до минус второго этажа. Это, похоже, жилой уровень для персонала. По нему мы проходим в другую часть логова и там поднимаемся до нулевого уровня. Оказываемся аккурат у заднего входа в казино. Омега кивает мне на дверь, ведущую наружу:

— Вали и больше не попадайся Шейду, — скрипит сквозь зубы.

— Зачем ты мне помогаешь? — этот вопрос мучил меня всю дорогу до сюда.

— Я помогаю не тебе, — с рыком отвечает омега. — Ты нам тут не нужна. Вали уже!

Ага, значит, мне на помощь пришли мнимые соперницы. Не буду ей говорить, что ее альфа уже мной полакомился. Просто выхожу за дверь и попадаю на непривычно шумную улицу. По ушам бьет сонм звуков от рычания двигателей до тихого пения птиц в сквере через перекресток. Всего двое суток в тихой камере, и я отвыкла!

Досадую — одежду-то омега мне вернула, а телефон с отверткой и портативный взломщик сигнализаций — нет. Но и на том спасибо. Выбираю направление и начинаю путь. Мне надо отойти подальше от логова Серебристых, а там поймаю попутку, которая довезет меня до одного из банков волков Солнца. Они специализируются на банковской деятельности, мне надо заявиться хотя бы в один, а там выйду на тех, кто приедет и доставит меня к альфе.

По счастью, банк Солнечного Техаса встречается прямо по дороге. Закрытый, естественно. Но есть охранник. Сидит между слоями раздвижных дверей. Судя по блондинистым волосам и прозрачным желтым глазам, однозначно волк Солнца.

Прохожу за наружные раздвижные двери.

— Мне нужно встретиться с Майклом Дарсеном, — произношу твердо, встав напротив белобрысого волка.

— Ополоумела совсем? Ты что себе позволяешь? — волчара сводит брови у переносицы и угрожающе кладет руку на дубинку, висящую на бедре.

Снимаю капюшон и снисходительно смотрю на него.

— Просто сообщи его людям, что Рэйвен Солтис достала то, что нужно, — оглядываюсь на улицу. Вот засранец! Хамить мне вздумал! — Хотя знаешь, я однажды дойду до вашего логова пешком. Только вот Майкл будет не рад, что его груз задерживается.

С этими словами напяливаю обратно капюшон и ухожу. Считаю про себя. Секунды через четыре до него должно дойти, чем он рискует. И точно. На счет пять волчара окликает меня:

— Рэйвен? Та самая? — изображает, будто сразу не понял. Вот жучок. — Подожди. За тобой сейчас приедут.

Прячусь в тени выступа стены, чтобы лишний раз не отсвечивать на улице и ожидаю транспорт. «Сейчас» этого болвана растягивается аж на полчаса. Я успеваю даже заскучать.

Наконец у здания банка тормозит внедорожник. Оттуда выходят два шкафа с антресолями той же окраски, что и охранник, оглядываются в поисках меня. Хорошо я спряталась. Надо знать, куда смотреть волчьим зрением, чтобы меня заметить.

Выхожу. Один из амбалов жестом велит мне поднять руки. Исполняю. Вот же параноики! Ну какое на мне оружие? И тем не менее, волк ощупывает меня с ног до головы, только после этого жестом велит сесть в машину.

Мы недолго едем по вечерним улицам и забираемся в подземный паркинг величественного бизнес-центра с остроконечной крышей, будто закос под Эмпайр Стейт Билдинг.

Там меня выводят и сажают в лифт. Но едет он не вниз, а наверх. Конечно, абы кого в сердце логова приглашать не будут. Мы поднимаемся на самый верх, и охранники выводят меня в холл пентхауса. Подводят к двустворчатой двери напротив лифта, откуда выходит такая же, как все здесь, белобрысая омега.

Она ласковым голосом призывает идти за ней ней. Альфа уже вышел в просторную гостиную. На нем только небрежно завязанный светлый шелковый халат, обнажающий гладкую загорелую грудь.

Дверь за спиной бипает закрытием, и ко мне сзади подходят мордовороты, которые только что меня провожали. Запах в комнате вдруг становится острым, адреналиновым.

Альфа открывает балконную дверь, велит амбалам вести меня туда и бросает в спину:

— Рэйвен, ты летать еще не научилась?

_____________

Майкл Дарсен

16.

— Я по-прежнему волк, — огрызаюсь, пытаясь сохранить самообладание.

А в мозгу разливается паника. Вдруг Майкл решил не платить?

Амбалы останавливаются у самого парапета и крепко держат меня за локти.

Альфа подходит и останавливается напротив на расстоянии вытянутой руки. От него пахнет сексом и раздражением. Похоже, я сорвала его с омеги. Сама чувствую, как взгляд становится ненавидящим. Прямо смотрю на него, готовая к тому, что скоро таки научусь летать. Вниз.

Нет, я всегда знала, что не бессмертная и однажды умру. Но не так. Не так рано! Работу надо менять, пока меня на ней не прикончили.

— Отдавай, — резко требует он и раскрывает передо мной крупную ладонь.

Окидываю взглядом амбалов, останавливаюсь на альфе, затем порывистым движением выдергиваю левое предплечье из захвата и тянусь к вороту худи. Амбал спохватывается и снова вцепляется в руку, но альфа жестом останавливает его.

Срываю пластырь и леплю ему на ладонь. А хочется в рожу плюнуть.

Он отлепляет, переворачивает и звереет.

— Почему карточка другая? — отклеивает черный пластик и подносит к моему лицу. — На правильной должны быть красные символы!

— Возникли осложнения, — шиплю на пониженных тонах. — Проверь, там все, что ты хотел!

— Проверю, — скрипит Майкл и уходит с балкона.

Сердце стучит в горле. Майка мокрая, выжимать можно. Сама не уверена, что серебристая омега не дала мне пустышку, но уже поздно спохватываться. Если там ничего нет, мне точно конец.

Спустя несколько минут невыразимо тревожного ожидания альфа волков Солнца возвращается и с кровожадной улыбкой на лице цедит:

— Действительно, все на месте, — он ухмыляется. — Но ты опоздала. Штраф за опоздание — десять кусков. В следующий раз будешь расторопнее.

Он делает знак подручным, и меня тащат обратно в пентхаус. Тело ватное, а в душе разливается горечь и обида.

— Альфа, мне нужно пятьдесят тысяч! — голос дрожит от адреналина. — Очень нужно!

Он резко разворачивается и пронзает меня злым взглядом.

— Я мог бы сбросить тебя с крыши и вообще ничего не платить! — рычит. — Ты накосячила! Теперь каждая собака в Техасе знает, что Бурых опустили на данные.

— Я знаю, — душу заполняет отчаяние. — Но это вопрос жизни и смерти. Я сделаю следующий заказ бесплатно, но за этот мне нужно пятьдесят тысяч, Майкл. Пожалуйста!

Альфа заинтересовывается, что-то прикидывает.

— Хорошо, пятьдесят кусков и два бесплатных заказа! — в голосе звучит насмешка. — Или проваливай с сорока тысячами.

Соглашаюсь. Значит, так. Но работу определенно надо менять.

Амбалы выводят меня из пентхауса, спускаются на банковский первый этаж, где меня уже ждет волк в костюме. Передает мне бумажный пакет. Быстро просматриваю содержимое — по количеству пачек новеньких зеленых купюр, там все пятьдесят тысяч. Облегченно выдыхаю и прячу его под худи на животе. Тони, похоже, я таки тебя спасу!

Белобрысые снова сажают меня в машину и вывозят в город. Оставляют в нескольких кварталах от банка. Теперь мне нужны волки Грома.

Этот клан, пожалуй, самый криминальный из всех. Кочевниками их в прямом смысле не назвать, но нормальные логова они не организуют. Как передвижные ярморочники, полгода там, полгода здесь. Везде и нигде конкретно. Но их альфа Георг Сантос смилостивился и все-таки дал мне координаты, где мне искать Тони, когда раздобуду денег. Промзона в Бэйтауне, на западе от Хьюстона.

Поймать попутку оказывается сложно. Машин мало, в основном, люди. К волку я сама не сяду, а люди меня опасаются. И правильно делают.

Двенадцатый по счету водитель-человек все-таки соглашается бесплатно довезти меня до Бэйтауна, хотя видит, что я волк. Добросердечный старикан. Жить, видимо, надоело. Я бы на его месте себя в салон не пустила.

Спустя полчаса мы добираемся до Бэйтауна. Ехать тут и правда недолго. Я могла бы и пешком, наверное, дойти, но предыдущие приключения меня капитально вымотали.

Старик высаживает меня на развилке. Ему прямо по Северному Шоссе, а мне направо, в Чемберс. Промзона уже мелькает редкими прожекторами одноэтажных заводских зданий. Еще пара миль, и я на месте.

Медленно топаю по дороге — тишина. Ни машин, ни людей. Но я чувствую на себе чей-то взгляд. Стоит подойти к воротам, меня заливает луч прожектора. Поднимаю голову к небольшой будке, которая возвышается над стеной на пол-этажа.

— Рэйвен Солтис, альфа ждет меня, — произношу отчетливо.

Прожектор гаснет. Напрягаю волчье зрение. Из ворот выходит пара вооруженных волков. Направляют на меня по стволу УЗИ. Их бритые черепа поблескивают в свете слабых фонарей, висящих на высоком заборе. Татуировки на шеях и лицах заметны даже в этой густой темноте. Вздыхаю с досадой. Честно говоря, я ожидала другого приема.

— Я привезла деньги за Тони Солтиса, — пытаюсь объяснить свое присутствие. — Мистер Сантос в курсе.

Волки гадко пересмеиваются. Убирают оружие, подходят и… один из них прыжком оказывается за спиной, схватив меня под локти, заламывает назад руки. Другой ощупывает. Обнаружив пакет с деньгами, залезает под толстовку и вытаскивает его.

— Отдай! Эти деньги — выкуп! — кричу возмущенно.

— Твой выкуп принят. Мы проводим тебя к рыжему утырку, — из-за спины рычит его напарник и сально нюхает мою шею. — Но ты теперь вряд ли уйдешь отсюда.

17.

Меня колотит дрожь. Одна осечка. Одна ошибка, а потом череда событий, накручивающихся одно на другое, как снежный ком. И вот — я уже закуска для каких-то беспородных выродков. Волк сзади отпускает один мой локоть, а другую руку грубо загибает за спину. Больно! Подонок! Сгибаюсь, чтобы уменьшить давление.

— Пошла вперед! — рявкает он. — Какая исполнительная сучка, деньги принесла…

Второй идет рядом, подбрасывая пакет с моими деньгами, но палец другой руки держит на спусковом крючке УЗИ.

— Чез, эту сочную омежку все равно сегодня не ждали… — продолжает мудень за спиной.

— Думаешь развлечься с ней? — спрашивает второй и даже перестает подкидывать пакет с деньгами.

Они обсуждают мое изнасилование, будто собираются пойти позавтракать и выбирают кафетерий. У меня внутри все ледяное и дрожит. Мутит аж от избытка адреналина.

Эти волки кажутся отшибленными на всю голову, и я им верю. Они серьезно раздумывают, где можно осуществить задуманное. Первый останавливается около небольшого трейлерного парка, где стоит около десяти домов на колесах. Все темные, ни в одном не горит свет. Оно и понятно, сейчас ночь. А вдруг они и вовсе никем не заняты?

Второй волк подходит и, просунув клешню мне под куртку, сминает грудь. Довольно хмыкает.

Падаль! Тварь ползучая!

Меня захлестывает лютая ярость. Начисто затапливает сознание. Плевать, что Первый волк меня не отпустит, у меня есть небольшой маневр. Я резко подаюсь вперед и вгрызаюсь Второму в оголенную руку чуть выше локтя. Уж куда добралась. Стискиваю челюсти под его рык и, мотнув головой, вырываю кусок плоти. Из раны хлещет кровь, попадает даже мне на лицо.

Второй неистово смотрит на меня, хватая ртом воздух. Оскорблен до глубины души. Утрись, подонок! Он срывает с плеча УЗИ и приставляет дуло к моей челюсти снизу.

— Я сейчас нашпигую пулями твою дурью башку! — ревет, как раненый зверь.

Верю. Он может. Но сама тоже едва соображаю от омерзения, смешанного с яростной злобой.

— Давай, ублюдок косомордый! — выкрикиваю с рыком. — Стреляй!

Но он вместо этого размахивается, и мне в лицо летит приклад пистолета-пулемета. Куда приходится удар, я уже не вижу. По черепу разливается острая и жгучая боль, и мир стремительно гаснет.

***

Я прихожу в себя на грязном полу микроавтобуса. В нос бьет ужасная вонь человеческих отправлений вперемешку с приторным запахом биоразлагающего вещества. Голова тяжелая и болит, в районе виска аж стреляет. Касаюсь кожи пальцами — корка запекшейся крови. Надеюсь, это уберегло меня от поганых отростков тех волков.

Ощупываю себя — одежда в порядке. Трусики на месте. Думаю, они не стали бы меня одевать, если бы таки трахнули бесчувственное тело.

В поле зрения вдруг появляется Тони. Сначала не узнаю его. Лицо уродуют множественные ссадины и синяки. Один глаз превратился в заплывшую щелочку.

— Сестренка, — он наклоняется ближе, вглядывается мне в глаза. — Как ты себя чувствуешь? Я уже устал ждать, пока ты очнешься.

Поднимаюсь на локти и сажусь. Появляется головокружение. Привет, еще одно сотрясение. Почти полный комплект радостей. Осталось узнать последнюю — что теперь со мной будет. О том, что теперь в заложники попала еще и я, не знает ни одна живая душа, меня некому выкупить.

Различаю тонкий стальной обруч на шее у Тони под курткой. Ощупываю собственную шею — то же самое. Смиряющие ошейники. Это финиш. Хуже быть не может. Похоже, нас продадут.

— Ты знаешь, кто покупатель? — спрашиваю сосредоточенно и киваю брату на ошейник.

Тони качает головой. Обнимает меня.

— Ты зря пришла, — выговаривает мрачно и отсаживается к противоположному борту микроавтобуса. — Я же сказал, чтобы ты ничего не предпринимала.

— Когда сказал? — повышаю голос от вспыхнувшего возмущения и сразу жалею об этом. Голова взрывается очередной вспышкой боли. — Последний раз, звоня мне, ты как резаный верещал в трубку, что попал, и мне нужно выкупить тебя у волков Грома, иначе тебе крышка. Не так было?

— Я три дня назад раздобыл телефон и чирканул СМС, чтобы ты не приезжала, — укоряет меня брат. — Итог ты видишь.

Он обводит рукой свое лицо. Ему влетело за эту шалость, а я в тот момент или стонала под альфой Серебристых, или сидела на минус пятом уровне в допросной и пыталась спасти свою задницу.

Собираюсь сказать что-то приободряющее, но ничего на ум не приходит. Нас продать могут кому угодно. Даже Ордену. Белая полукровка в Нью-Йорке спасла от вивисекторов одного из Серебристых, которого Эрик Мансен сдал на опыты в Институт генетики. Мы с Тони находимся в той точке своей истории, из которой нет положительного исхода.

Внезапно машина заваливается чуть набок, будто в нее кто-то забрался, и вздрагивает. Двигатель начинает работать. Перегородка в водительской стене отодвигается, и в окошке появляется тошнотворно противная морда одного из волков Грома. Такая же лысая и татуированная, как у тех двоих.

— Ну что, рыжие высерки, поехали! — морда мерзко склабится. — Уже интересно узнать, кто станет вашим хозяином?

На этом перегородка захлопывается, а машина трогается. Ни разу не интересно! Ублюдок. Но выбора нет, мы с Тони это неминуемо узнаем.

18. (Шейд)

Сделка между волками Снега и Бурыми происходит в одном из самых фешенебельных отелей соседнего с Хьюстоном Остина штат Техас — в отеле Канопи. Для делегаций всех трех сторон перекрыто два верхних этажа, включая пентхаус.

В первый день, который я пропустил, стороны должны «познакомиться». Это дань традициям. Все давно обговорено, но в этот день стороны общаются и обсуждают бизнесы друг друга.

Я прибываю в отель «Канопи» утром второго дня, аккурат к завтраку, за которым уже собрались делегации волков Снега с их альфой Винсентом Ваном и Бурых, возглавляемых Стэном Вартом. Я усаживаюсь за стол и извиняюсь за пропуск первого дня, намекая Бурому, что решал его проблему. Снежные — беспородный клан, так что даже если Винс будет недоволен, никого это не волнует. А вот Бурые — сила, с которой следует считаться.

Весь день мы обсуждаем контракт. Стандартные трехсторонние переговоры, в которых участвуют главы кланов с помощниками и их юристы. Вносятся корректировки, уточняются фразы и понятия, к вечеру контракт наконец отшлифован до кристальной чистоты, и за ужином мы его подписываем.

После подписания обычно начинается пирушка-празднование сделки. Винсент не в курсе того, что произошло со Стэном, и его не стоит посвящать. Кража личной информации бросит на Бурого тень. Так что пока в пентхаусе гремят огромные колонки, изрыгая диджейские творения, и снуют разодетые шлюхи, мы со Стеном уединяемся на балконе.

— У меня то, что принадлежит тебе, — пожимаю ему руку, передавая карту памяти. — Но ты и так знал, что я ее везу. Трекер установил?

Стэн кивает, а потом прищуривается.

— Отдай мне воровку? — склоняет голову набок. — Поверь, она умрет максимально медленно, заплатит кровью заодно и за твой внедорожник. Могу тебе видео казни прислать, если хочешь.

— Она мне самому нужна и не только из-за внедорожника, — сам слышу, что голос становится тверже. — Если ты не получил сатисфакции, давай договоримся, но эта волчица моя.

Стэн не очень доволен таким предложением, но не пойдет против меня. А если пойдет, я прикончу его на дуэли, он это знает.

— Ты лучше скажи, зачем волкам Солнца твои личные передвижения? — втыкаю в него цепкий взгляд, считывая малейшие нюансы мимики.

И вижу, что он знает, но не скажет. Морщит лицо так, будто это пустяк какой.

— Да черт их знает, — машет рукой. — Девку точно не отдашь?

— Я же сказал, самому нужна, — рычу. — И ты не посмеешь ее тронуть, даже если она окажется на свободе, ясно тебе?

Стэн совсем округляет глаза и с видом «ты совсем рехнулся» всплескивает руками. Роняет запястья на стеклянные перила.

— Ты правда ее отпустить собрался? — в голосе слышу досаду, смешанную с яростью.

— Мне может понадобиться, чтобы она погуляла на свободе и привела меня к рыбе покрупнее, — скриплю с расстановкой. — И ни ты, ни твои люди не посмеют на нее покуситься. Мы договорились?

Стэн нехотя рапортует согласие. Смотри у меня, бурый пес, я тебя загрызу, если заподозрю, что ты собрался с ней поквитаться вместо меня.

***

На третий день утрясаются технические детали вступления контракта в силу, и после очередной вечеринки мы наконец разъезжаемся. Уже по дороге домой фантазирую о том, что сделаю с омегой этой ночью и вообще как буду выстраивать наше дальнейшее общение, когда мне звонят из Слитка. Вэл Мантл, шеф моей службы безопасности, едва не с заиканиями говорит в трубку, что рыжая сбежала.

Сложно представить себе мое негодование. Если сейчас дать волю эмоциям, я кого-нибудь убью. Со мной несколько юристов, Трой и три водителя. Все они нужны мне живыми, поэтому вешаю трубку и несколько минут сижу молча. Трой по запаху понял, что лезть не стоит, поэтому молчит.

Отойдя от все сшибающей на своем пути лавины ярости, перезваниваю Вэлу и уже обстоятельно спрашиваю, какие действия он предпринял, чтобы найти того, кто ей помог. Он отвечает, что поднял записи с камер, логи системы доступов и пропусков, но сервера, куда это должно быть записано, не работали в момент ее побега. Ей помог кто-то изнутри, а это прямое предательство. Кому и зачем потребовалось рисковать собственной шкурой? Понятно, что своих я не убиваю, но за такое изгоню из клана без права на возврат. Впрочем, сейчас не время искать виновного — время искать девчонку. Только вот где?

Возвращаюсь в Слиток, первым делом зову на ковер Вэла и самолично просматриваю данные с камер. Ее выпустили из камеры сразу после отбоя, то есть, в начале одиннадцатого вечера. Сейчас часы показывают начало второго ночи. За три часа она до Китайской стены добежит. И Хьюстоне у нее наверняка есть убежища. Так что на след уже не напасть. Даже в логове запах выветрился.

Надо выспаться до завтра. Драка прошла, нечего кулаками махать. Завтра буду действовать.

Ложусь спать почти в бешенстве. Вот же срань! Мне хочется голыми руками растерзать того, кто ее выпустил. Стэн не просто так не сказал, чего в его передвижениях такого особенного. И у меня тошнотворно мерзкое предчувствие, что Рэйвен перешла дорогу не только Бурым, но и тем, к кому Стэн ездил, а это значит, за ее рыжую голову сейчас выставлена награда, и она будет расти.

В спальню заходит Моника, моя первая любимица до появления Рэйвен. Волчьим зрением вижу, что направляется сразу к кровати. Она знает, что я никогда сразу не засыпаю. На ней сексуальное белье. Моя девочка во всеоружии, а я… черт, я ее не хочу.

Моника забирается на кровать и ползет ко мне, зазывно прогибая талию. Пухлые сиськи болтаются, едва сдерживаемые тонким лифчиком. Омега облизывает губы и устраивается у меня между ног.

— Я скучала, Шейд, — она начинает стягивать с меня одеяло.

Нет, я не хочу сейчас секса. Даже минет будет лишним. Притягиваю ее к себе, обнимаю за плечи, укладывая рядом на подушку.

— Прости, детка, не сегодня, — отвечаю, еще не понимая, что не так, как вдруг доходит. От Моники едва заметно тянет запахом рыжей!

19-1. (Шейд)

Мозг взрывается. Меня клинит. Вскакиваю в кровати и рывком за волосы поднимаю на ноги Монику.

— Какого хрена от тебя несет рыжей волчицей? — спрашиваю, хотя уже знаю ответ. Это Моника помогла ей сбежать. Волосы пропитались запахом, пока они были рядом.

— Я… я… Я не… — блеет моя омега и слабо пытается разжать мой кулак в своих патлах. — Прости, Шейд.

От нее веет виной и страхом. Еще бы. Я безжалостно караю тех, кто не подчиняется моим приказам. А Моника предала меня. За предательство я бы загрыз… волка. Но не волчицу.

— Уйди с глаз, — цежу сквозь зубы и отпускаю ее. — Завтра покинешь клан. Тебе не место в моей стае.

Моника падает на колени и обхватывает руками мои бедра. Сквозь рыдания умоляет не поступать с ней так. А она как со мной поступила? Дрянь. Нет ей прощения. Но благодаря ее мольбам я немного остываю и принимаю решение повременить с изгнанием.

Не хочу, но заставляю себя одеться и отправляю ее в камеру. К ней еще есть вопросы. Завтра я их задам. Возвращаюсь в спальню и пытаюсь уснуть.

Срань! Как все отвратительно вышло! Миссия Рэйвен провалена по всем фронтам. Волкам Солнца ей отдать нечего, брата выкупать не за что. В таком случае… единственное, куда она может податься — в бега. Особенно ввиду того, что в моем лице она видит угрозу номер один. И самое гадкое, что сейчас так оно и есть. А с учетом того, что Трой растрепал Совету, любой Серебристый на ее пути — потенциальная угроза. И как мне теперь ее искать?

Наутро просыпаюсь разбитый. Почти в полдень. Часов до пяти утра не мог уснуть. Все гонял нерадостные думки по поводу рыжей омеги и Моники. В мою спальню стучится и заходит Трой. Его я видеть сейчас хочу в последнюю очередь, но он не наваждение, и мне придется его выслушать.

— Помнишь, волки Грома говорили про какой-то архикрутой груз, за который ты простишь им долг в триста кусков? — он держит в руке телефон, похоже, поставленный на удержание вызова. — Они готовы продемонстрировать его сегодня через час. Примем?

Какого черта? Спросонья пытаюсь собрать мысли в кучу, получается плохо. Волки Грома хотят привезти что-то или кого-то в счет долга? Да пошли они в жопу скунса! Или стоп… Волки Грома, которым Рэйвен была должна за брата. Что-то подозрительно все совпадает.

— Примем. Пусть показывают, — показываю Трою палец вверх и встаю. — К заднему входу в казино пусть привезут.

Направляюсь в душ, а Трой в трубку дает указания. Посмотрим, что там за груз. Уж не брат ли Рэйвен у них? Только за какие заслуги платить за него три сотни тысяч? Кто он вообще такой?

Спустя час подхожу к заднему входу в казино. Здесь оборудовано место для погрузки-разгрузки доставок, а еще есть специальные помещения, в которых можно провести переговоры или обмен. Раньше, при моем отце, когда наш клан был более криминальным, мы часто похищали и обменивали волков других кланов на что-то, что было выгодно нам. С тех пор политика клана изменилась, а казино я не перестраивал.

Серый фургон с грязными разводами и надписью по пыли «Помой меня, тварь!» въезжает на парковочное место, вместе с ним на мотоциклах и скутерах прикатывает четверо бритоголовых татуированных отморозков. Только эти волки полностью бреют гриву, это их отличительная черта. Но с другой стороны, волки Грома — это сборище волков разных пород, так что голые черепа прибавляют им похожести.

Я стою у самого входа, там командует Трой. Не пристало мне самому бегать смотреть на груз. Я дождусь, пока волки Грома вытащат, что привезли, и сами мне покажут.

Первым выходит водитель и, уперев руки в бока, делает жест остальным доставать груз. Следом с пассажирского сиденья выгружается их альфа, Георг Сантос. Противный мексиканский тип.

Провожающие спешиваются и окружают фургон. Даже отсюда волчьим слухом я улавливаю звук, с которым они снимают оружие с предохранителей. Груз определенно живой. Только странно, что для братца Рэйвен, которого вынуждена спасать девчонка, столько мер предосторожности.

Наконец фургон открывается, и из него выходит тщедушный рыжий волк, который о спортзале даже не слышал. Двое Громовых обступают его и ведут ко мне. Морда вся опухшая. Прилично они его помяли.

В фургоне, судя по всему, есть кто-то еще. Вскоре из дверей появляется еще одна рыжая голова.

_______________

Энтони Солтис

Брат Рэйвен

Фракция: оборотни. Бета. Возраст 25 человеческих лет.

Родной клан — Рыжих волков. После смерти родителей семь лет назад Энтони с младшей сестрой Рэйвен (19 человеческих лет) покинули родной клан и примкнули к Огненным волкам.

Получил образование в экономическом колледже по специальности Бухгалтер, но принадлежность к криминальному клану Огненных волков не оставила ему возможности зарабатывать легально.

Благодаря острому быстрому уму Энтони отлично играет в карточные игры и даже придумывает побеждающие тактики.

По жизни выезжающий за счет ума, физически не подготовлен, относительно сверстников — хлюпик.

Характер пронырливый.

Положительные качества: умный, хитрый, быстро считает, легко принимает решения, лишен сомнений и сожалений.

Отрицательные качества: любитель легких денег и сомнительных авантюр.