С божьим страхом. Часть 1

Лёшке нравилось путешествовать с дедом на мотоцикле. Лёшка на месте водителя, а дед восседал в люльке. Мотоцикл, модель Урал-2, неудачный в управлении, широкий, с тяжёлой коляской без привода, при повороте направо норовил перевернуться, старики не справлялись. И дед, не единственный, кто въезжал раз за разом в забор или в палисад.

Лёшка на таком - же мотоцикле, иногда подвозил по их просьбе стариков - соседей, дальних родственников. Единственный их сын уехал в Краснокаменск после политеха, на урановый рудник, а им, приехав в отпуск, подарил новенький, кремовой окраски - мотоцикл . С собой забрать стариков не решился, из-за опасений радиации.

С дедом особенно приятно было ездить на его родину, в старую деревню Патон.

В Сибири смеются над московскими шелкопёрами с их «Ермаком». Ермака ещё и в проекте не было, а в Сибири славяне, Алтай и предгорья Саян обживали. Шуты кремлёвские, пересказывают немецкие выдумки с серьёзными личиками.

Патон! Фамилия нескольких поколений заокеанских вояк, с двойной буквой "Т". Что связывает фамилию американских генералов и сибирское поселение? Вполне реально - земляки, патт - отец, слово из Скандинавии, люди переселялись и с востока на запад, и с запада на восток, мигрировали и не всегда вооружёнными отрядами, чаще торговали.

Просёлочная дорога в Патон пролегала через череду мелких, бело - светло - зелёных берёзовых перелесков, располагавшихся на гребне небольших холмов, на фоне глубокого голубого неба. Летом на опушках собирали лесную землянику, чуть позднее клубнику, затем маслята, а посередь перелесков - царствовали грузди и подберёзовики - на радость людям.

Во время поездок, дед впадал в элегическое настроение, предавался воспоминаниям...

Они проезжали поля на которых дед в молодости, с односельчанами, выращивал рожь, кормившую и людей и скотину. Захватившие власть пришлые малограмотные коммуняки, взялись выращивать пшеницу и организовали голод.

Не всегда и не везде, вегетационный период выращивания пшеницы (в отличие от ржи) вписывается в сибирский климат. Принесли пищевые привычки из центральной России в Сибирь, получили болезни и высокую смертность.

В европейской Руси: утром - каша и хлеб; в обед - хлеб, щи да каша; вечером на столе тоже, хлеб, в различных вариантах.

В Сибири был другой рацион. Часть ржаного хлеба на пять частей мяса и рыбы.

Привычки у человека формирует климат.

Люди! Часть умерли от голода, часть убежала на стройки социализма, часть раскулачили и рассеяли, остальные выживают кое-как. Дурни в Кремле не перевелись.

Где - нибудь на опушке, чуть в тенёчке, обязательно останавливались. Дед доставал из багажника люльки, огромную сумку, заботливо снаряжённую бабушкой Лизой. Вынимал трёхлитровую баклажку с крепкой настойкой. Нарезал крупными ломтиками собственноручно сделанное копчёное сало с явственными мясными прожилками, помидоры, огурцы, лук. Лёшке, отдельно, термос с чаем, банку брусничного варенья и обжаренные ломти говядины с тонкими жировыми прослойками, обёрнутые в фольгу. Бабушка Лиза хорошо знала предпочтения дедова внука.

В одну из поездок, после дедовских сто грамм для настроения, им повстречалась группа девчат, с корзинками полными лесной клубники. Они шли по дороге, дразня выразительными фигурками, в лёгких ситцевых платьишках. Дед махнул Лёшке остановиться, поздоровался, спросил словами поэта: «Вы откуда и куда?»

Девушки посмотрели совершенно без интереса. Старый да малый. Старшая, высокая, круглолицая, в красном платке, с большой попой, лениво ответила:

- «Из Ассая, в Малиновку».

Ассай - это громадный лес, с километр на запад, а Малиновка - село, с яблоневыми садами, гречихой и пасеками, до которого добрых пять километров.

Дед сначала приосанился, затем обмяк, ощущая скучное безразличие девок к себе и спутнику.

Попытался что - то сказать, поперхнулся, махнул.

- Поехали.

Затем, когда отъехали достаточно далеко, громко выдал с досадой, вспомнив старшую в красном платке: «Ну уж задал бы я тебе с «Божьим страхом».

Никак не мог примириться с собственными годами. Блажен кто смолоду был молод...

Лёшка навострился. Он многое слышал или придумок или историй о похождениях деда от сторонних людей, но здесь?

- Как это, «С божьим страхом?»

- Дед зря не скажет.

- Надо спросить, но как?

Эта мысль засела в голове, так, что и не заметил как въехали в Патон. Остановились у племянника и бабушки Прасковьи, дедовой сестры. Выгрузили городские гостинцы. Васька и Анатолий, троюродные братья, соблазнили пойти на озеро.

Лёшка задал вопрос: «Как это девчонку с божьим страхом?» Пацаны давай придумывать всякую ерунду, Лёшка понял: «Не знают». У брата не спросишь, наврёт с три короба. Придётся деда тормошить. Выбрать момент.

Глубокой осенью, когда устанавливается по ночам резко отрицательная температура, начинают колоть скот. В семье это делают только Дед и Лёшка. Отец, брат и другие домочадцы выполняли роль «Принести - унести».

Мясо едят - щёки трещат, а как его получают, знать не хотят.

Дед и Лёшка выполняли свою работу слаженно и быстро. Перед днём «Х», за месяц, быка выводят из стада, где он находился на откорме. Следует специальная месячная выдержка. Рано утром быка выпускают на подготовленный двор.

Арканом тихо захватывают рога.

На каждую ногу накидывается и подтягивается петля, выше сухожилий, сначала на задние потом передние. Потом следует постепенное стягивание петель и верёвок в одну точку и животное ложится, В это время запрокинутые рога фиксируют к столбу. Дед производит ножом окончательный жест и бык засыпает.

С хрюшками процесс происходит ещё быстрее, но всё - таки нервное потрясение присутствует.

Три часа - два быка и четыре хрюшки, обычная неспешная норма Деда и Лёшки. Вечером, домочадцы и гости собираются за столом. Жарёха. Ничего кроме мяса и овощей.

Время открывать тайны...