С наилучшими пожеланиями

1

Вечером входишь в подъезд, и звук

шагов тебе самому

страшен настолько, что твой испуг

одушевляет тьму.

И. А. Бродский

Ветер обжигал холодом кожу, бросал колкие льдинки в лицо, выстуживая остатки тепла. Ольга стояла посреди зимнего леса в тонком бальном платье — растерянная, испуганная, прижимая озябшие руки к груди.

— Позвольте помочь вам, — сначала следом за уверенным голосом из ничего соткались уверенные сильные руки.

Подхватили ее озябшие пальцы, легли теплом чуть ниже лопаток, прикрытых тонким шелком, и повели за собой в быстром вальсе. Зимний лес смазался, закружился водоворотом снежинок, обратился теплым золотом бальной залы, сверкающей множеством свечей. Мелькнуло и пропало зеркало в тяжелой раме, отразив ее раскрасневшееся от удовольствия лицо. Ольга вздохнула счастливо, следуя за танцем и руками умелого партнера, и проснулась.

Сероватый утренний свет тонким лучом проникал в комнату сквозь неплотно задернутые шторы, выхватывая из темноты то ли кружащиеся пылинки, то ли остатки сонного заклинания.

Ольга села, поджав под себя ноги, на сбившейся кровати, зевая, потерла не желающие открываться глаза, прокручивая в голове сон.

Надо же, опять снился Владислав. Она против воли улыбнулась, предвкушая предстоящую поездку домой и праздники. И, конечно же, бал, который устраивает Его Императорское Величество по случаю зимнего солнцестояния. Бабушка уже получила приглашение, а значит, велика вероятность, что Владислав ее заметит. И они снова потанцуют.

Ольга вспомнила блеск бальной залы из сна и покружилась по комнате, прежде чем начать собираться в академию. От праздников ее отделял первый в ее жизни зачет.

***

— Олька, да прекрати уже повторять, ты и так все прекрасно сдашь! — Матвей, ее сокурсник, выхватил аккуратно скрепленные лентой листы с конспектами и поднял высоко над головой.

Отбирать их Ольга не собиралась: Матвей был долговязым, и она едва доставала ему до плеча. Так что оставалось только вздохнуть и объяснить, не повышая голоса и не позволяя нервозности взять верх:

— Я переживаю, а это меня успокаивает.

Зимой ей всегда приходилось быть особенно осторожной с эмоциями. Вот и сейчас Ольга сложила руки на груди, всем своим видом выражая негодование, но не позволяя себе сердиться по-настоящему. Грозно выглядеть ей никогда не удавалось. Невысокой и тоненькой, ей приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть Матвею в глаза. Да еще и магический светильник подрагивал теплым огоньком прямо за его спиной, заставляя щуриться.

За высокими частыми окнами длинного коридора еще было светло, но лазурное с утра небо посерело, упало на город да так и осталось лежать, не пуская играть солнечный свет на золотые шпили, в которых запуталось.

— Господа, вы только послушайте, наша несравненная мадемуазель Репнина переживает! Она считает, что может не сдать свой любимый предмет.

Одногруппники, занявшие широкий подоконник, потеснив внушительный фикус, рассмеялись.

— Матвей, прекрати паясничать, — Ольга едва заметно шевельнула пальцами, посылая простенькое безобидное заклинание щекотки.

Матвей дернулся, опустил руку, и она, воспользовавшись его секундным замешательством, ловко выдернула конспект.

— Лучше бы сам повторил, если провалишь, не буду больше тебе давать конспекты и угощать пирожками, что присылает бабушка.

— У-у, какая грозная мадемуазель! — Матвей легко сбросил заклинание и картинно упал на одно колено, протягивая к ней руки, в глазах у него плясали бесенята. — О, несравненная, пощади! Я знаю, чем тебя задобрить, жестокая. Господа, предлагаю после экзамена нашу прекрасную розу, светоч ясный нашей группы, сводить в кафе. Мадмуазель, соизволите ли вы выпить с нами гоголь-моголь?

— Ей Прасковья Васильевна не велит, — ехидно отозвался с подоконника рыжий и кудрявый Василий, еще один заводила и главный друг Матвея по дурацким розыгрышам. — Но мы угостим тебя, Олька, горячим шоколадом и пирожными, ты будешь сурово на нас хмурить брови и гордиться, как ты лучше всех сдала.

— Василь, не сдала я еще ничего! — отозвалась Ольга, впрочем, улыбаясь, потому что с одногруппниками у них были на редкость теплые отношения. — Вся сессия впереди!

Она была не единственной девушкой в академии, но так сложилось, что на их потоке на магию сноходцев из девушек ходила только она. Ольга думала, что лучше бы ей брать индивидуальные уроки, но когда в начале обучения она поделилась опасениями с бабушкой, Ее Светлостью Прасковьей Васильевной, та только махнула рукой. Посмотрела строго, словно собиралась отчитать, и сказала, что лучше девице изучить всех потенциальных женихов до того, как они начнут обивать порог ее гостиной, желая породниться, чем в очередной раз подтвердила ходившие в свете слухи о весьма широких взглядах на образование внучки и единственной наследницы.

К тому же в группе оказался друг детства Ольги, их сосед по Воронцово, — Матвей Ширков, который сначала ее оберегал, а потом как-то незаметно она влилась в компанию юношей и стала своей.

— Оль, соглашайся, ну первый зачет! Как начнешь, так и сдашь все. Легко сдадим, весело отметим, и вся сессия будет такая.

2

Тот с неодобрением переводил взгляд с одного веселого лица на другое и, учитывая длину коридора, точно видел и слышал все, что происходило до того, как приблизился. Чуть дольше, чем на остальных, задержался на Ольге. Она вспыхнула, узнавая, и, чтобы скрыть неловкость, быстрым движением расправила складки длинного форменного платья, отводя взгляд.

Вот ведь сон в руку! И надо же было Владиславу появиться именно в такой момент. Нравы в Петербургской Магической Академии были мягче, чем в свете, и учились девушки вместе с юношами, но то, как Матвей паясничал, стоя на одном колене, со стороны могло выглядеть не слишком прилично. И не оправдываться же за дружеское общение, а все одно — вышло неловко.

— Прошу в аудиторию, — прозвучал бесстрастный голос.

Ольга, прижимая к груди конспект, вместе с остальными прошмыгнула мимо Владислава, придержавшего дверь с латунной табличкой номер 13. И первый раз за все время, что она приходила на занятия в этот кабинет, у нее мелькнула мысль, что цифра — дурная.

Дверь неприятно скрипнула, захлопываясь, и Ольга вздрогнула, поспешно усаживаясь за первую парту.

— Месье Сламбер попросил сегодня заменить его на зачете, — проговорил тем временем Владислав, окидывая взглядом аудиторию и притихших учеников и опуская на стол листок ведомости рядом с круглым, похожим на шар для гаданий, проявляющим магию артефактом. — Ко мне можно обращаться Владислав Константинович.

На нее он не смотрел, зато Ольга поймала насмешливый и слишком уж лукавый взгляд Василия, который приподнял брови и довольно громким шепотом произнес:

— Господа, это же тот самый! Светило науки и сладкая греза нашей мадемуазель.

— Василь! — краснея, прошипела Ольга, не зная куда деть взгляд, потому что только глухой не услышал бы сказанного.

Владислав едва заметно нахмурился, но Ольга поспешно уткнулась взглядом в парту, на которой кто-то, словно в насмешку над ней, старательно вырезал ножиком пронзенное стрелой сердечко.

— А как же месье Сламбер? — выкрикнул Матвей со своего места, явно стремясь спасти ее и не давая остальным в очередной раз подшутить над тем, как она отказала на балу Василию и ушла танцевать с этим самым Владиславом.

Ужасно неловко тогда вышло, но она и правда растерялась и не придумала, как отказать настойчивому старшекурснику. А ей всего-то хотелось немного передохнуть! Конфуз вышел бы знатный, но Василь милостиво ее простил, дальше их круга история не ушла, хотя и стала постоянным предметом шуточек в их компании.

— Профессор уехал на родину, чтобы отметить Йольскую ночь с семьей. — Ольга украдкой перевела дух, когда внимательный взгляд серых глаз переключился с нее на одногруппника. — И впредь прошу вас поднимать руку, если вы что-то хотите спросить.

По аудитории пробежал недовольный шепоток. Месье Сламбер никогда не требовал жесткой дисциплины, что не мешало ему прекрасно вести лекции, да и ученики с удовольствием его слушали. Теперь же на аудиторию опустилась неестественная для этих стен тишина.

О Владиславе Константиновиче по академии ходили легенды. И не только внутри их маленькой группы, где после того злополучного бала его называли не иначе как женихом Ольги. Он был одним из лучших учеников, поговаривали, что Служба Контроля магии и сам Император были весьма им заинтересованы. Формально он еще учился, но в качестве аспиранта и только у личного наставника, коим и являлся месье Сламбер. Сложно было представить столь различных наставника и ученика, но месье Сламбер неизменно рассыпался в восторгах и приводил Владислава в пример своей группе.

И почему именно он будет принимать зачет? Ольга почувствовала, что мучительно краснеет, когда Владислав вновь остановил на мгновение на ней взгляд. Неужели не могли прислать кого-то с кафедры? Хотя остальные преподаватели, конечно, уже готовятся к праздничной неделе, а аспирант, даже самый талантливый, не откажет.

Кажется, Ольга пропустила что-то из слов Владислава, потому что в аудитории воцарилась совсем уж неуютная тишина, а недовольство во взгляде стало отчетливым:

— Мадемуазель Репнина, вам нужно особое приглашение? — Голос Владислава звучал прохладно, ровно, но ей почудилась неприятная насмешка. — Дамы вперед, если так вам будет понятнее.

Она моргнула, чувствуя, как вспыхнули щеки от обиды, поспешно поднимаясь и бросая украдкой взгляд на сокурсников. Матвей улыбнулся ободряюще, и никто, даже Василий, который обычно не утруждал себя тем, чтобы пощадить ее чувства, не поддержал фразу, которая в иное время вызвала бы веселье и шуточки. Это подействовало успокаивающе, и к кафедре Ольга подходила уже чуть более уверенная в своих силах. И пусть перед глазами стоял так не вовремя приснившийся сон, она не будет краснеть, как на давешнем балу в честь начала учебного года, когда он ангажировал ее на полонез.

Ольга нерешительно остановилась сбоку преподавательского стола, Владислав расслабленно стоял, опираясь на кафедру. Высокий, но не как нескладный, угловатый и подвижный Матвей, а статный и собранный. Взгляд у него был совершенно непроницаемый. Хотя Ольга прекрасно знала, как мягко он может улыбаться.

— Вы так и будете стоять? — поинтересовался он. — Или вы думаете создавать сон стоя? Похвально, если вы можете, но сейчас этого не требуется.

Ольга вспыхнула до корней волос, зная, что и щеки, и шея, скорее всего, пошли некрасивыми красными пятнами, и поспешно села за учительский стол.

3

Зачет был достаточно простым: ей просто надо было дотронуться до артефакта, который позволял провалиться сознанию в подобие сна, и создать иллюзию — простой сюжет, красивые декорации, что-то доброе, светлое. Самая первая ступень магии сноходцев. Они много раз делали это во время занятий. Ментальный маг, в сегодняшнем случае Владислав, видел и контролировал то, что она делает, с помощью все того же артефакта.

Ольга хорошо знала предмет, но было сложно сосредоточится под взглядом Владислава, и она поторопилась протянуть руку и коснуться артефакта, чтобы все быстрее закончилось.

— Прежде чем вы начнете, должен вас предупредить, что стандартное задание решили повысить до уровня экзаменационного, — голос Владислава донесся едва слышно.

Так, как бывает, когда, проваливаясь в сон, еще понимаешь, что тебе что-то говорят, но слов и смысла уже не разобрать. А Ольга дотронулась до шара, не сопротивляясь скрытой в нем магии, позволяя сознанию соскользнуть с острой грани реальности в мягкий и податливый мир грез.

Она очутилась на уже знакомой поляне, которая была ее заготовкой, созданной во время занятий. Привычное и успокаивающее место, безопасный уголок, который любой маг, а особенно связанный с ментальной магией, должен был стараться укреплять и улучшать. Она вдохнула полной грудью, улыбаясь, — листву едва ощутимо шевелил теплый ветер, мягкие тени дарили прохладу, а трава так и манила упасть в нее и раскинуть руки.

Ей нравилось создавать легкие волшебные сны. Это было так же приятно, как читать сказки из бабушкиной библиотеки. Ольга подумала, что можно сначала вырастить еще немного полевых цветов, а потом, например, придумать оленя: она уже представила его огромные величественные рога, на которых почему-то росли черешни, когда что-то поменялось.

Ветел стал острее и злее, безмятежное небо затянули тучи, а листва с деревьев вдруг в одно мгновение осыпалась пеплом. Поблекла зелень, и все вокруг выцвело, потеряло краски. Черные тени голых деревьев тянулись к ней, ломали солнечный свет, мяли нежные цветы. За ними пришли лед, холод и пустота. Ольга вскрикнула, отступая, прижимая руки к груди, плоское серое небо давило к земле, роняя колкие снежинки.

Под ногами вместо мягкой травы хрустнул тонкий лед. Тени ломались, ползли к ней, заставляя отступать, а потом превратились в огромную когтистую лапу. Она вскрикнула, совершенно забыв все уроки, упражнения и наставления профессора Сламбера. Забыла, что это зачет, а не один из кошмаров, что часто приходили к ней зимой, и бросилась бежать, поскальзываясь на ледяном крошеве.

— Только бы проснуться, только бы проснуться, — шептала она отчаянно, не прекращая бежать, спотыкаясь и боясь оглянуться.

В следующее мгновение, словно вняв ее мольбам, злые тени распались на лоскуты, вспыхнули искрами и исчезли.

— Незачет, — безэмоциональный голос заставил распахнуть глаза.

Она вновь сидела за столом в небольшой аудитории, дрожа всем телом и тяжело дыша, как бывает, когда проснешься после кошмара и пытаешься понять, явь ли это была или всего лишь страшный сон.

— Но я… — Она растерянно посмотрела на Владислава, который хмурился недовольно и что-то черкал в ведомости.

— Вы не выполнили задание, — отрезал он. — Надо было прогнать кошмар, а не убежать от него. Это — незачет.

***

Снежинки крупными тихими хлопьями падали на промерзшую землю, когда Ольга выбежала на улицу. Она так торопилась, что не накинула на голову шаль, не надела перчаток и даже красное, с красивым пушистым воротником пальто не потрудилась застегнуть. Только бы быстрее вырваться из стен академии.

Она с трудом досидела до конца консультации по артефактам, которая, как назло, стояла после зачета, рассеянно кивала на сочувственные слова одногруппников. Хотелось разреветься, но кто же знал, что так выйдет. И ведь зачет даже не был обязательным! Факультативный для нее предмет. Сложный, но ей всегда нравилась и поддавалась магия сноходцев, хотя считалось, что ментальная магия удел мужчин.

Но у нее неплохо получалось создавать добрые сны, и она даже планировала в следующем семестре делать курсовую со студентом с параллельного потока — с него требовалась заготовка, которую она бы наделила способностью транслировать хорошие сны. Месье Сламбер ее поддержал, как всегда поддерживал, и хвалил за упорство. Не то что этот!

Ольга сморгнула сердитые слезы. Не будет она из-за него плакать. И убрать кошмар у нее не получилось, потому что она растерялась. Не привыкла, что может быть так.

«Вы должны быть готовы ко всему! Это ментальная магия, а не увеселительная прогулка по чужим фантазиям!» — в тот момент Ольге казалось, что Владислав практически кричал, хотя голос его звучал холодно и ровно.

Она, конечно, сама виновата. Привыкла к пухленькому, очень добродушному месье Сламберу, который всегда радовался успехам их небольшой группы. Бонусом к интересным лекциям шли хорошие сны, ведь именно с защиты сознания от кошмаров и страхов начиналось обучение. А она так глупо провалилась из-за дурацких шуточек одногруппников. Конечно, она разнервничалась, поторопилась, не дослушала даже задания и оказалась совершенно не готова, что ее уютный уголок подсознания может превратиться в кошмар.