Сад изящных роз. Расцвет Северины

Пролог

Огонь... Необъятное пламя в ночи... Яркое пламя в самом злачном районе Деспотории Вита... Беспощадное пламя, которое уничтожало тела тех, чьи жизни забрала Великая чума... И в этом огне исчезали мои родители.

В четырнадцать лет я осознала, что такое смерть и впервые соприкоснулась с реальностью. Несмотря на то, что наша семья жила практически в трущобах Деспотории, папа и мама построили вокруг меня и моей старшей сестры Рианнон такой светлый мир, что его свет затмевал даже самую чёрную грязь. Теперь мира под названием Детство больше не было. Он сгорел в погребальном костре. Однако в тот момент я ещё этого не осознавала.

Тогда я просто смотрела на погребальный костёр вместе с сестрой, дядей Оушеном, тётей Агатой и кузеном Пеном, а также другими жителями нашего района. Тогда я просто не понимала, почему родители умерли. А вот Рианнон уже тогда всё осознала. В свои семнадцать она набралась достаточно ума, чтобы предугадать дальнейшие события. Риа во время общего погребения старалась не спускать с меня глаз, но иногда она поглядывала на нашу родню. Дядя Оушен не особо был рад тому, что после смерти отца права на наше опекунство перешли к нему по наследству. В чём-то я могу его понять. Он и тётя Агата были уже стариками с целым букетом хронических заболеваний. Не считая права на опекунство тёти, дядя хотел успеть поднять на ноги кузена Пена, которому совсем недавно исполнилось восемнадцать, а тут мы на его голову свалились. Дядя Оушен не был злым, но бедность порой бывает очень жестока.

А пока Риа пыталась понять, что думает родня на наш счёт, я просто смотрела на пламя с черным дымом, по которому души наших родителей возносились на тёмное небо.

***

Для сна мне и сестре выделили чердак с горой старых вещей, в котором расстелили один жёсткий матрац и потрёпанное шерстяное одеяло. Дом был очень маленьким, но тётя Агата старалась обустроить для нас пригодное спальное место.

Перед сном Риа любила причесываться и причёсывать меня. Даже в эту печальную ночь она не изменила традиции. Каждый раз, когда я смотрела на нас в зеркале, то всегда удивлялась тому, насколько мы разные во внешнем облике. Риа была долговязой с кудрявым почти бесцветными волосами и не исчисленным количеством родинок на теле. Я же соответствовала своему имени: очень светлая кожа, которая иногда казалось тонкой; длинные тёмные волосы; большие голубые глаза как у газели. Во мне не было тёплых оттенков, но папа мне всегда говорил: “Порой прохлада может дать спасение. И ты, Сева, можешь её дать другим.”

Закончив с моим причёсыванием, Риа утешающий меня обняла с словами: “Я всегда буду с тобой, Сева.” Мне хотелось в это верить, ведь ближе сестры у меня никого не было. Когда я уже хотела было спросить про наше туманное будущие, внизу раздалось возмущение Пена: “Да мы их не потянем!” В этот момент моё сердце ушло в пятки, а Риа и вовсе казалось, вот-вот задохнётся. И всё же, не смотря на страх, мы подошли к дверце чердака и опустились на четвереньки, чтобы подслушать.

- Они ведь такие хорошие девочки! - причитала Агата.

- Мама, ты всё время говоришь не в тему, хоть раз помолчи! - затем Пен обратился к дяде Оушену, - Пойми уже мне нужно получить высшее образование, чтобы потом тебе нормальную старость обеспечить. Ты хочешь, чтобы моё достойное будущие было потрачено на праздное содержание этих двух? Звони в агентство!

- Думаешь, если мы продадим права на их опекунство, эти деньги покроют расходы на твоё обучение? - спросил дядя, будучи ещё не уверенным в то, стоит ли что-то данная идея.

- Хотя бы первый год, а там я уже смогу грант на обучение выбить. - был уверен кузен, - В любом случае, от этих нахлебниц нет никакой пользы!

Услышав это, я кинулась к Риа. В детстве мне всегда казалось, что её объятья укроют от всех бед.

- Риа, дядя Оушен ведь не сделает этого, правда? - я была готова расплакаться, - Он ведь не продаст права на наше опекунство?

Сестра, ничего мне не ответив, обняла меня ещё крепче.

В ту ночь я смогла уснуть только под колыбельную, которая пела дрожащим голосом Риа, проглатывая свои слёзы.

На следующее утро нас разбудила тётя Агата. Она приодела нас в свои старые серые платья и заплела наши волосы в косы. Мы не решились её расспросить, ибо она, будучи женщиной, ничего не решала. Как и мы.

Я и Риа спустились на кухню, где за стаканом горячей воды и бутербродом с маслом сидел дядя Оушен. До сих пор не могу забыть его печальный взгляд в тот миг.

- Дядя, - прочти пропищала Рианнон, - Мы не нахлебницы! Мы тёте Агате по дому помогать будем. Мы всё умеем делать.

Дядя Оушен устало выдохнул. Он, встав с места, подошёл к нам. Его ласковая улыбка произвела на нас расслабляющий эффект. Слишком расслабляющий. Затем он поцеловал нас в лоб.

- Девочки, я уже принял решение. - в этот момент от его слов внутри нас всё оборвалось, - Так будет лучше... Можете заходить!

На кухню зашёл кузен Пен вместе брюнетом со бородой Якорь, который был одет в полосатый костюм тройку. Риа тут же кинулась в ноги дяде, ещё надеясь на то, что ситуацию можно изменить. За такое Пен, подойдя к сестре, залепил ей пощёчину. Я хотела заступиться, но кузен ударил и меня.

- Прекрати! - рявкнул дядя на него.

- Ваше мнение никто никогда не будет спрашивать. - самодовольно произнёс Пен, - Кому продадим ваши грёбанные права на опекунство, тому и будите починяться!

- Прошу нас простить. - стыдливо обратился дядя к гостю.

Агент лишь хмыкнул, после чего подошёл к нам. Наш испуганный вид его ничуть не смутил. Наверное, ему было не впервой такие сцены видеть.

- Как их зовут? - с лёгким надменным придыханием спросил гость.

- Старшую зовут Рианнон, а младшую Северина. - ответил дядя, - Их отец, мой брат, умер от Великой чумы несколько дней назад. Вот и разгребаем его наследство.

- Хм, ясно... Двадцать тысяч виторов за обоих. - таков был вердикт агента, - И не витором больше.

I. Выпускной банкет

Моё обучение в Школе роз длилось четыре года. За это время я и другие ученицы обучились домоводству, игре на музыкальных инструментах, нескольким иностранным языкам и умением поддержать беседу. А самым главным мотивом всего обучение была фраза, которую я видела каждый раз, когда проходила мимо актового зала в школе: “Женщина без опекуна есть аморальная грязь, разлагающая наше общество.” Мне всегда было сложно представить, как женщина могла бы жить одна без опекуна. В Деспотории Вита это просто невозможно! Когда девочка рождается, права на её опекунство получает отец, затем в нужное время он продает это право её супругу, а если муж умирает при её жизни, то опекунство наследует сын. И это считается самым правильным и счастливым развитием жизни женщины в Деспотории. Однако для жизни нет единого сценария.

Сильнее этого длительного обучения меня волновала только судьба Рианнон. За все эти четыре года не проходило ни единого дня, чтобы я её не вспоминала. “Я всегда буду с тобой, Сева.”, - эта фраза всегда мне резала душу. В первый год обучения я была частой посетительницей тёмной комнаты наказаний из-за маломальских попыток узнать хоть что-нибудь о судьбе Рии. Школа Роз никогда не применяла физические наказания, но в моральных пытках преподаватели знали толк. Голодные ночи в темноте сделали своё дело, и я, убив надежду, мысленно похоронила Рианнон. После в моем разуме была взращена покорность, которая направлял к успешной учёбе. Я была одной из лучших в своём классе и на отлично сдала выпускные экзамены.

И вот настал вечер выпускного банкета. На нём должна была решиться судьба выпускниц, в том числе и моя. На банкет были приглашены люди высшего сословия Деспотории, которые могли купить права на наше опекунство. В честь этого события для нас выписали лучших парикмахеров и визажистов, а также пошили для нас изумрудные платья с тонкими лямками и подолом до щиколотки, на лифе которого были вышиты серебряной нитью наши имена. Перед уходом смотря на себя в зеркале, я поймала себя на мысли, что похожа на фарфоровую куклу, которая была у меня в очень далёком детстве. Когда я об этом сказала одной из преподавательниц, она с улыбкой ответила: “Ты почти близка к идеалу, Северина!” Я не могла с этим поспорить. Наконец, наш выпуск дружной колонной прибыл в белый мраморный банкетный зал, освещенными жёлтыми фонариками, где уже ждали гости. Все они были одеты во всё чёрное, а верхнюю часть их лица закрывали маски. Такая анонимность была устроена по соображениям безопасности, как нам объясняли преподаватели. Среди гостей были и женщины. Я могла только предполагать, кем они были: жёнами, сопровождающими мужей, или же представителями сада какого-нибудь чиновника, которым дали доверенность на покупку прав. Наш выпуск разделили на несколько групп. Пока одни общались с гостями, отвечая на их вопросы, другие развлекали всех игрой на музыкальных инструментах, а затем мы менялись ролями. Мне лично было комфортно, когда я играла на гитаре. Я никогда не считала себя интровертом, но общение с таким большим количеством людей за раз для меня было в не очень приятную новинку.

Кульминацией выпускного банкета стал аукцион. Получив значки с номерами, гости расселись за круглыми столами. Работники школы выводили каждую девушку в центр зала, и после краткого рассказа об их прошлом и таланте начинались торги. Пока до меня ещё не дошла очередь я смотрела на то, как решались судьбы моих одноклассниц, и пыталась понять, на что школа потратит деньги, которые они получат после аукциона. Я могла предположить, что девяносто процент засунет в свой карман директор Школы роз. Наверное, это один из самых выгодных бизнесов в Деспотории Вита: выкупать по относительно символической цене права на опекунство девочек из трущоб, чтобы через четыре года продать их улучшенные версии втридорога высшей знати.

Наконец, очередь дошла и до меня. Когда работница школы меня вела за руку, она нежно прошептала: “Не бойся, дитя. Ты будешь в надёжных руках.” Я и не сомневалась, что она всем так говорила.

- Господа, - снова с задором обратился ведущий аукциона, указав молотком на меня, - Лот номер восемь. Северина. Она родом из северно-западной части Деспотории, район Тулон. Умеет играть на гитаре и пианино. Знает два иностранных языка. Преподавательский состав оценил её кулинарные навыки на высший балл. Стартовая цена пятьдесят тысяч виторов.

- Пятьдесят пять тысяч виторов! - предложил гость с номером шесть.

- Кто даст больше?

- Шестьдесят тысяч виторов! - перебил цену номер тринадцать.

- Шестьдесят тысяч раз...

- Семьдесят тысяч виторов! - не собирался уступать шестой.

- Семьдесят тысяч раз... Семьдесят тысяч два...

- Восемьдесят две тысячи виторов! - в торг вмешался номер три, который предположительно был в компании супруги.

Благодаря маскам, все они были безликими для меня, от того было ещё страшнее. Не считая внешности, я сама вряд ли могла похвастаться чем-то уникальным, чтобы за меня торговались. И пока я размышляла над этим, права на моё опекунство выросли до девяносто тысяч виторов.

- Девяносто тысяч раз... Девяносто тысяч два... - и вот когда ведущий был уже готов завершить торг и передать мои права на опекунство странной парочке.

- Сто пятьдесят тысяч виторов! - внезапно раздалось в дальнем углу зала.

Все гости с громкими охами обернулись к тому безумцу, которой выставил такую цену. Я побила сегодня рекорд по тем причинам, которые были ведомы только номеру десять, который сверлил серьёзны взглядом ведущего. Конечно, из-за маски было сложно разглядеть этого господина. Единственное, что можно было разобрать, это густую щетину и стальной протез правой кисти руки. И с этим гостей я ни разу за весь банкет не общалась. На минуту мне стало жутко от того, что под маской может находиться маньяк, который вот-вот приобретёт права на моё опекунство.

- Сто пятьдесят тысяч раз... Сто пятьдесят тысяч два... Никто не предложит больше? - спросил ведущий, однако остальные были либо слишком бедны, либо слишком шокированы, - Сто пятьдесят тысяч три! Продано! Номер десять, прошу пройти для оформления.

II. Долгая дорога

На следующий день за мной приехало дорогое авто с штандартом верховного консула Ориона. Школу Роз я покидала с маленьким чемоданчиком и наставлением: “Не посрами честь нашей школы.” Это было не простое для меня прощание. Всё-таки это заведение обо мне четыре года заботилось. В последний раз взглянув на старинный школьный фасад, я с тяжким сердцем села в авто, после чего водитель нажал на газ.

Школа Роз была закрытым заведением, поэтому за четыре года я практически не видела внешний мир. Я безотрывно смотрела на дорогу, стараясь не думать о грядущем. Моя душа была в состояние покоя, когда авто проезжал мимо фермерских районов Деспотории. Зелёные поля, мычание коров и уютные деревянные дома. Мой отец всю жизнь мечтал приобрести ферму в районе Штип, однако неудачные инвестиции и подрыв здоровья на тяжёлой заводской работе превратили эти мечты в прах. Он до конца своих дней был вынужден работать на лекарства. Фактически наша семья существовала на гроши, которая зарабатывала мама, занимаясь пошивом на заказ. В самые худшие дни мы отлавливали крыс. Если пожарить, мясо вполне съедобное. Говорят, именно из-за этих маленьких серых тварей и случилась Великая чума, но тогда странно, что заразились только мама и папа, а я и Риа остались целы.

На какой-то момент я задремала, а когда проснулась авто проезжало мимо центральных районов Деспотории Вита, в которых я раньше не бывала. Такие железные, такой яркие и такие шумные. Здания были такие высокие, словно ещё пару этажей, и они проткнут серое небо. Цветные и очень динамичные рекламные плакаты и видео. И, конечно же, центр было сложно представить без больших портретов деспота Константина X Вита. Пожилой мужчина в парадной военной форме с лавровым венком на голове. На этих портретах всегда были подписи: “Отец народа”, “Чти благодетеля нации также, как он заботится о тебе”, “Во имя дома! Во имя родины! Во имя любимого и уважаемого деспота!”, и всё в таком духе. Конечно, его сад закрыт за семью печатями, но народная молва поговаривает, что по размерам он может сравниться с тремя районами. У деспота Константина пятнадцать сыновей, однако из них только шестеро уже давно достигли совершеннолетия, после которого они по традиции получили титул великого консула, помогая отцу в управление Деспоторией. Моим же опекуном стал старший сын деспота тридцатишестилетний верховный консул Орион, у которого по версией большинства букмекерских контор самые высокие шансы, чем у братьев, стать деспотом после смерти отца.

И снова меня начало клонить в сон. Веки начали тяжелеть, и я уснула в тот момент, когда авто покинуло центр.

III. Добро пожаловать

Водитель разбудил меня под вечер, когда мы приехали в Чеславский особняк. Этот отдельный район из песочного камня и разноцветного стекла, располагавшийся в живописной южной части Деспотории, являлся резиденцией верховного консула Ориона. Водитель велел мне подождать минуту, а сам, выйдя из авто, направился к посту охраны. Я же, сидя в одиночестве, пыталась понять размеры Чеславского комплекса. Таким большим мне раньше представлялся дворец самого деспота, которые я видела на фотографиях журналов. Мне стало страшно, ибо заблудиться в этом особняке казалось делом не хитрым. Закончив болтать с охранниками, водитель вернулся к авто. Мужчина открыл дверь и помог мне выйти на свежий воздух. В этот момент к нам подошла женщина в летах, при виде которой у меня возникали ассоциации с осиной. Такая же тонкая и длинная. Эти параметры становились намного заметнее, из-за её пышной причёски, которую я бы за глаза назвала бы чёрной волосяной тыквой, а также бежевого платья-футляра, полностью закрывавшего её руки и ноги, с вышитым шёлковой нитью именем “Дафна”. Остановившись женщина оглядела меня с головы до ног.

- Хм, и камергер Фрол приобрёл права на твоё опекунство за сто пятьдесят тысяч виторов? - из-за потупленного взора я не видела выражение лица Дафны, но по голосу было понятно, что она была очень удивлена, впрочем женщина быстро взяла себя в руки, - Ладно, неважно. Раз верховный консул не возмутился ценой, то и мне не пристало. Если ты не слепая, то поняла, что меня зовут Дафна. Я заместитель управляющей садом. Следуй за мной!

Я послушалась женщину. К моему удивлению, Дафна повела меня не в сам особняк, а в трёхэтажный каменный флигель, в котором проживала женская часть обслуживающего персонала. Благо, что мне хватило ума не подать виду. Другого ожидать я и не должна была, ибо ведь я всего лишь стажёр. Когда мы вошли во флигель, Дафна отвела меня на второй этаж. В моей новой крохотной комнате с белыми стенами и одним окном было минимум мебели: кровать, шкаф, длинное зеркало и письменный стол со стулом. Дафна велела мне присесть, после чего на своём планшете показала мне фотографии внутреннего убранство особняка, а также отдала мой рабочий планшет.

- На него ты будешь получать задание, которые тебе нужно будет сделать за день. Также в нём есть подробный план Чеславского комплекса, а если быть точнее, то план тех зданий, куда тебе будет дозволено ходить. Также ознакомься с правилами поведения. Приказы деспины и матроны ты должна будешь выполнять беспрекословно, а что насчёт леди и камелий, то у тебя ограниченные полномочия. Если будут сомнения, напишешь старшей горничной сообщение. Как стажёр ты будешь получать пятьсот виторов в неделю. Срок стажировки не регламентирован. Когда поймём, что ты из себя представляешь, тогда и решим, куда тебя пристроить. Подъём в пять утра. Не проспи! - после этого инструктажа Дафна покинула комнату.

Оставшись в одиночестве, я устало выдохнула, положила чемодан на кровать и подошла к окну. Мне повезло с видом: освещённые светом фонаря, две ивы, которые от вечернего ветра соприкасались тонкими ветками.

IV. Первый день

Когда есть будильник в планшете, проснуться в пять утра не такое уж и сложное дело, а после душа чувствуешь себя как новенькая. Вернувшись в комнату, я достала из своего шкафа форму стажёрки: белое длинное хлопковое платье с моим вышитым именем и серый передник. Мой рабочий день начинался с помощи на кухне. Там меня встретила повариха Мейбл. Её большие килограммы были прямо пропорциональны её доброте.

- Севочка, ты кажешься такой голодной. - с улыбкой произнесла Мейбл, занимаясь своими прямым обязанностями.

Даже не знаю, почему она это сказала: то ли дело было в моей худобе, то ли в моём растерянном взгляде. Закончив месить тесто, повариха достала из холодильника йогурт и отдала его мне, приговаривая: “Ничего! Откормим!” После маленького завтрака на кухню подошли две подавальщицы молодые близняшки в чёрных платьях Мира и Тина. Мейбл дала нам всем троим задание разнести завтрак, который был в трёх тележках.

Столовая большого особняка делилась на три части. В первой самой обширной трапезничали верховный консул и его семья, которые состояла из матери, супруги и детей. Прежде, чем войти туда, Тина обратила внимание на мой растерянный взгляд.

- Не бойся, Сева. - она успокаивающе погладила меня по плечу, - Мы понимаем, какого это впервые увидеть верховного консула в живую. Это всегда волнительно. Не бойся, мы все через это прошли.

- Девочки, давайте не будем заставлять верховного консула ждать! - резко вставила Мира, после чего постучала в дверь.

Получив разрешение, мы вошли в большую столовую. Обстановка меня поразила. Лакированные дубовые стены, большие портреты предыдущих хозяев резиденции в позолоченной раме, хрустальная люстра на весь потолок и шёлковые ковры.

Верховный консул Орион в жизни мало чем отличался от версии самого себя на официальных портретах. Высокий блондин, чьи черты лица словно выдолблены из бледно-телесного мрамора. Глаза же напоминали два горны хрусталя, в которых не отражались никаких эмоций. Пока Мира подносила еду, я взглянула на других членов семьи. Мать консула деспина Лея выглядела старше своих лет. Смуглая кожа вся в морщинах, кучерявые чёрные волосы, глаза узкие и тёмные. С первого раза было практически невозможно понять, что от неё унаследовал верховный консул. И трудно поверить, что эта самая главная дама в этом саду много лет назад была такой же молодой стажёркой как я. Второй дамой была супруга верховного консула матрона Амелия. Тридцатилетнюю женщину можно было сравнить с розой Хариссона. С виду нежная блондинка, но выражение её лица было гордое, я бы даже сказала надменное. Верховные консулы для поддержания лояльности высшей знати должны были заключать браки с представительницами богатых и влиятельных политических кланов, покупая права на опекунства у их отцов. Основная задача матрон быть лишь украшением на политических мероприятиях, а также олицетворять милосердную мать для всего народа Деспотория Вита. Деторождение не входило в их обязанность, да и зачем, когда для этого есть камелии. Несмотря на возможность иметь бесчисленное количество камелий, которые могли наплодить на целый детский сад, у верховного консула Ориона было всего трое детей: десятилетняя августа Алтея, шестилетний август Коста и пятилетний август Ксандр. Пока взрослые разговаривали на серьёзные темы, августы со смехом пускали мыльные пузыри. Дети есть дети. Когда еда была подана, деспина Лея ласковым тоном велела внукам приступить к трапезе. Я же с близняшками направилась в среднюю столовую. Уходя мне на краткий миг показалось, что верховный консул посмотрел в мою сторону. Наверное, ему было интересно за кого камергер Фрол отдал сто пятьдесят тысяч виторов. Однако я не решилась повернуться к нему, чтобы проверить свои подозрения.

После я и подавальщицы оказались в средней столовой. Смотря на пастельные тона стен, у меня возникло желание съесть зефир или пастилу. В этом помещение, сидя за мягкими креслами и фарфоровыми столами, завтракали только две девушки. Они были бывшими камелиями, которые после рождения сыновей получили новый статус. По леди Санне можно было точно сказать, что она была родом из района Квон. Его жителям были присущи светлые волосы, узкие глаза, а также эмоциональное, я бы даже сказала страстное, поведение. Смотря на неё, нетрудно было догадаться, что именно она родила верховному консулу августу Алтею и августа Косту, ибо они были очень похоже на мать. Леди Мирта же была полной её противоположностью. Несмотря на горячий внешний типаж, мать августа Ксандра выглядела очень сдержанной, однако в её карих глазах был тот огонь, который при желание мог легко спалить темпераментную леди Санну.

- Эй! - окликнула меня леди из района Квон, когда я подавала еду, - Ты из каких трущоб вылезла?

- Из Тулона. - тихо ответила я.

- О-о... Ну и дырища. - Санна резко взяла мою руку и принюхавшись сказала, - Я слышала, что в Тулон сбрасывают все отходы Деспотория, поэтому жители там воняют хуже тухлятины.

- А я слышала, - вступила леди Мирта, - Район Квон славиться разгулом преступностью.

- Ой, можно подумать, ты родилась в элитном районе. - фыркнула леди Санна.

- Ты... - Мирта прочитала имя на моей форме, - Северина. Завтрак доставила, теперь пошла вон!

Это было странно слушать, учитывая, что все жительницы сада, урождённые трущобов.

В малом же обеденном зале, которые был выполнен в современном стиле, завтракали три камелии верховного консула. Самая младшая камелия Ори была всего на год старше меня. Миниатюрное и кучерявое солнышко с веснушками на лице. По её счастливому выражению лица можно было понять, что статус камелии она получила недавно. Напротив неё за столом сидела камелия Эра. Серьёзная брюнетка в круглых очках читала свежую газету, не обращая внимание на попытки Ори её отвлечь. В сторонке от них у балкона стояла самая старшая камелия Дрина. Бледнолицая девушка с ярко красными волосами была на восьмом месяце беременности, однако это положение ничуть не радовало камелию. Смотря на Дрину, которая гладила свой живот, мне казалось, что она готова была в любой момент заплакать. В голове было только одно предположение.

V. Преждевременные роды

Этой ночью мне было не до сна. Хорошая новость, что Рианнон была жива. Плохая новость - это то, куда она попала. Мне было страшно представлять, что она пережила за эти четыре года. И где она теперь? Как давно я не задавалось этим вопросом. В моём сердце будто подковырнули старую рану. Встав с кровати, я начала нервно расхаживать по комнате. Вдруг я услышала странные звуки на улице. Подбежав к окну, я увидела, что всему Чеславскому особняку было не до сна. Мне стало любопытно. Накинув халат, я выбежала на улицу.

Из-за этой суматохи было сложно разобраться, что вообще происходило. Как я расспрашивала, тех кто мне попадался, так расспрашивали и меня. Поначалу мне даже казалось, что случилось какая-то катастрофа, однако сам ландшафт был спокоен. Только люди наводили суету. Вывод был один: что-то случилось в самом особняке. У парадного входа стояла толпа, которую сдерживала охрана. Просачиваясь через обеспокоенных людей, я пыталась найти уже более-менее знакомое лицо.

- Севочка, - к счастью, Мейбл меня нашла раньше, - Дитя, ты такая напуганная!

- Как и все! - переведя дыхание, я, наконец, спросила, - Что случилось?

- У камелии Дрины начались роды.

- Что? Но ей же только через месяц рожать!

А тем временем толпа продолжала суетиться. В этой суете было даже место для сплетен. Из них самым нелепым мне казалось то, что камелия Дрина специальное вызвала преждевременные роды, чтобы не тратить на них оставшийся срок пребывания, за который она должна была успеть зачать сына. У меня же были подозрения, что из-за этого нервного события верховный консул Орион мог её отвергнуть намного раньше. Также мне в уши влетали молитвы к почившим предкам Вита на то, чтобы всё разрешилось благополучно.

Внезапно суета стихла. Причиной тому была Дафна, которая вышла к толпе. Она молча окинула всех презрительным взглядом, однако мы все продолжали стоять на месте.

- Что уставились? Ребёнок родился мёртвым! - и перед тем, как уйти, Дафна добавила, - Живо идите спать, пока не получили наказание!