Самозванка в Академии стихий

Глава 1

Люди неслись в одну сторону, побросав все вечерние дела. Слышались неясные крики, колокольный звон волнами расходился от ратуши, зарождая тревогу в сердце. Я схватила за рукав бегущего мимо мальчишку, такого перемазанного, что впотьмах его легко было принять за сущего демона:

— Что там такое? Куда все бегут?

Пострел вырвался почти сразу, едва не оставив у меня в руке кусок засаленного рукава.

— Графский дом горит! — завопил он с восторгом. — Там уже все собрались, колдунов ждут!

Не успев толком договорить, он задал стрекача, только пятки засверкали.

Без особых раздумий я припустилась следом. В жизни не так много развлечений, чтобы пропустить то, о чём город будет ещё месяц судачить. Камни мостовой больно били сквозь тонкую подошву заношенных туфель, коса жёлтой змеёй настёгивала по лопаткам, будто подгоняла. Я выскочила из-за угла Бочарной улицы и чуть не налетела на тележку старьёвщика — в последний момент отвильнула.

Владелец не услышал моей ругани. Мужик совсем позабыл про товар и с разинутым ртом глазел туда, где вечернее небо вдруг налилось зловещим багрянцем.

Этот дом я видела раньше: большой и красивый, с блестящей на солнце черепичной крышей и гладкими от побелки стенами. Сейчас он полыхал до самых небес, отражаясь в расширенных от ужаса и восторга глазах. Трещало пламя, лопалась с гулким звуком черепица, осыпаясь на землю глиняным дождём.

Замерев поодаль, я чувствовала жар пламени, доносимый ветром.

Часть толпы злорадствовала, что стихия поставила знать на одну ступень с нами. Другие же тревожно поглядывали в сторону шпиля Академии, сияющего в ночи белым огоньком на вершине. Длинная и тонкая, словно игла из слоновой кости, башня впилась в тёмное полотно неба. Но все сходились в одном — надеялись, что маги прибудут раньше, чем огонь перекинется на соседние дома. Дни стояли погожие, иссохшее дерево вспыхнет быстрее соломы.

Я же стояла столбом, охваченная непонятным чувством.

Пожар не пугал.

Напротив, будто звал к себе.

Пламя гудело и бесновалось, всполохами рвалось из окон. И в этой мешанине звуков и красок мне чудился голос, разобрать который не получалось. Хотелось подойти ближе, чтобы наконец-то услышать, что он хочет поведать, коснуться огненных цветов руками.

Совершенно потеряв голову, я шагнула вперёд.

И тут же наткнулась на чью-то необхватную спину.

— Да что ж вы все пихаетесь-то? Всю уже локтями затыкали, живого места нет! — Тётка с возмущением обернулась и оказалась стряпухой из трактира напротив нашего. — Дарьянка, ты, что ли? Вот девке не сидится, как чего случается, сразу тут как тут. О! — Она вдруг бросила меня распекать и вытаращила глаза на что-то. — Идут! Идут!

Толпа расступилась, давая магам дорогу. Они прошли совсем близко, каждого разглядеть можно. А то и потрогать… Столичный люд оказался не такой дикий, как в маленьких городках, по которым я скиталась раньше. Глаза пялили, но кусок одежды на обереги оторвать не пытались.

Старший из магов не обращал внимания на охи и украдкой творимые знаки, отгоняющие нечисть. На благородном лице написана сосредоточенность, но столь лёгковесная, будто он не пожар собрался тушить, а подгнившую картошку перебирать. Зелёные глаза вблизи пламени будто светились изнутри потусторонним сиянием, на фоне тёмных волос и смугловатой кожи выделялись, как две звезды.

Красивый, подумала я. Очень красивый, хочешь не хочешь, а засмотришься. Но жутковато рядом с таким — вон и попавшая под его взгляд малахольная девица только что повалилась без чувств.

Маг и бровью не повёл. Небось, не впервой.

Ещё четверо, одетые в форменные плащи с цветной оторочкой, были помладше на десяток лет. И лицо держали не настолько хорошо.

Я стояла так близко, что смогла уловить перешёпывания. Симпатичный белобрысый молодчик в плаще с алыми обшлагами недовольно шипел:

— Если в меня ещё хоть раз кинут рябиной, клянусь, одним костром здесь станет больше.

— Рябина? — переспросила единственная девушка, бледная особа с тяжёлыми каштановыми локонами и строгим лицом. Чёрный цвет её плаща оттенял изумрудный. На доселе бесстрастном лице мелькнула тень улыбки: — По старым поверьям она усыпляет мроедов. Попросить для тебя одеяло?

— Не суди их так строго, Лиам, — мягко отозвался третий, самый высокий из них. Чуть раскосые глаза такие же голубые, как и оторочка на его форме, блестящие чёрные волосы убраны в длинную косу. Глядя на её толщину, я завистливо вздохнула. — Люди просто напуганы.

На четвёртом, худеньком русоголовом пареньке, тряпкой висел плащ адепта воздушной стихии. Белый цвет в отсветах пожара казался жёлтым.

Он единственный смотрел не на огонь. И не на своего наставника, в это мгновение раздающего указания.

А на меня.

Так пристально, что стало не по себе.

Я занервничала моментально. Лицо незнакомое, вроде не сталкивались нигде раньше. Чего он тогда дыру во мне разглядеть пытается?

Я бы и ушла, может, но уж больно хотелось посмотреть на магию в деле. А то болтали о ней в столице много, а посмотреть со времён переезда так и не довелось ни разочка.

Тем временем старший маг закончил пространную речь и скомандовал:

— Порядок четыре, строй удержания площади и подавления силы. Эреза — на вас удержание балок и углей. Дей — создайте воздушный колпак, он не даст пламени и задымлению распространиться. Тангиль — притяните воду из окружающего пространства и напитайте сыростью стены. Лиам — в паре со мной. Левая сторона на вас. Не опаздывайте, минус десять единиц активности каждые пять секунд, иначе разгорится сильнее.

Адепт в огненном плаще, что мгновение назад раздражённо фыркал на толпу, сразу же подобрался:

— Понял, господин декан. Я не напортачу, — отрапортовал он.

Красивое лицо стало сосредоточенным, длинные пальцы сложились в магический знак.

Глава 2

По дороге с рынка я прокляла всё на свете. Мало того, что руки оттягивала корзина, так ещё и назойливое летнее солнце лезло в глаза. С длинных перьев лука и морковной ботвы капала вода, оставляя темные пятнышки на подоле.

Обычно к зеленщику гоняли рябую Ширу. Но сегодня она так увлеклась, чехвостя меня за якобы недомытый пол в комнатах, что не заметила, как слишком близко подошла к огню. Подол от очага занялся мгновенно. Перепуганную Ширу потушили в шесть рук, но ожоги на лодыжках всё равно успели надуться.

Теперь у нас было на одну работницу меньше, а работы совсем не убавилось, ещё и новые постояльцы прикатили.

Отдуваясь и пыхтя, я тащила корзину, жалея, что к ней нельзя приделать колёсики. А почему нельзя, собственно, подумала я, глядя на проезжающий мимо экипаж. Маленькие такие, с ладошку. И ручку подлиннее сделать.

Эх, не с руки мне сейчас внимание привлекать, а то бы точно сделала, всем нашим на радость.

Размышляя, к чему ещё из хозяйственной утвари можно прикрутить колёса, я свернула за угол. И замерла как вкопанная.

— Свёкла!

Свёклу-то и забыла, молодец. Теперь возвращаться с половины дороги.

— Ай!

На меня налетел человек, не ожидавший, что за углом кто-то преграждает дорогу.

— Ох, простите… — Парень осёкся, увидев, на кого натолкнулся.

Мне показалось, что в первый миг он хотел сбежать, весь подобрался. Но сразу же взял себя в руки. Кажется, где-то я его уже видела… О, точно! Это же один из тех адептов, что пожар тушили!

Что он тут забыл в такую рань, интересно?

Растерянное выражение на лице юноши сменилось на приветливую улыбку. Даже слишком приветливую.

Но, судя по всему, меня он не признал.

— Здравствуй, ты же местная, да? Мне очень нужна аптекарская лавка, но я так и не смог её найти. Помоги, пожалуйста, буду очень благодарен. Даже заплачу.

Я мысленно фыркнула — даже! Ещё б я стала на тебя время просто так тратить.

Кокетливо улыбнулась, блеснув зубами:

— И в какую же сумму вы оцениваете мою помощь?

— Два дуката золотом, — ответил он так быстро, будто репетировал заранее.

Алчность заворочалась в моей душе, развернула кожистые крылья. За месяц изматывающей работы на постоялом дворе, с беготнёй от рассвета до заката, я получала пятнадцать серебряных лиаров.

В четыре раза меньше, чем предлагал этот полоумный транжира.

Небось, привык родительские денежки тратить, вот и швыряется ими направо и налево. Моё ошарашенное молчание парень истолковал по своему:

— Мало? Тогда три. Только скорее, пожалуйста, дело очень срочное!

— У вас в башне что, своих аптекарей нет?

— Есть, но… — Он замялся с несчастным видом. — Дело уж больно щекотливое. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то в Академии прознал.

«У-у-у-у-у… — мысленно протянула я, — знаем мы эти щекотливые дела. Они потом по улице с босыми пятками бегают и птиц из рогатки стреляют».

— Ладно уж, идёмте. Я как раз короткий путь знаю.

Я поспешила вперёд, на радостях не чувствуя веса поклажи. Адепт двинулся следом.

Три дуката!

Столько всего купить можно! Ботинки к осени, пряжи на хорошую накидку…

Перебирая в мыслях длинный список, я свернула в самый безлюдный и тёмный переулок, стиснутый глухими стенами. Шаги за спиной резко приблизились.

В плечо вдруг вцепилась рука.

— Что?..

Я выронила корзинку и замерла, чувствуя, как щекочет горло остриё клинка. От страха сердце рухнуло в пятки. Я хотела закричать, но воздух словно вышибло из лёгких.

— Тихо-тихо-тихо… — всё тем же дружелюбным тоном забормотал адепт мне на ухо, — не надо кричать. Сейчас я быстро всё сделаю, и пойдёшь домой. Если повезёт, конечно…

Подталкивая в спину, он вывел меня из переулка в проход между полусгнившими сараями, утонувшими в густых зарослях чертополоха. Сразу за ними, на спуске с холма, открывалась могильная роща.

Чувствуя холод острейшей стали, я не могла даже дёрнуться.

Сейчас, в разгар солнечного утра, мне было страшнее, чем в самую тёмную ночь.

— Что тебе нужно? — выдавила я.

— Не то, о чём ты могла подумать. — Нервный смешок. — Ах, пока не забыл…

Он остановил меня. Быстро размотал тряпку на правой руке.

— Так и знал, что не показалось. Ты точно видела их магию.

Алые линии символа, прежде бледные, к этому дню налились багряной краской.

— Знаешь, как общество относится к слабым магам?

— Понятия не имею, — процедила я, следя за тем, чтобы ненароком не шевельнуть горлом. — Целуют в зад чуть пореже?

— С твоей стороны может и так показаться. Нам достаются лишь крохи с общего стола. Жалкие объедки, словно безродным шавкам.

Горячий, лихорадочный шёпот лился мне прямо в ухо. Я содрогнулась от отвращения, парень явно был не в себе. Руки у него опасно дрожали, заставляя меня сжиматься в ужасе всякий раз, как лезвие давило слишком сильно.

Он заставил меня отпить из пузырька с рельефным полумесяцем, грубо сунул его прямо в губы.. Жидкость обожгла язык горечью, сильный запах полыни ударил в нос. Я хотела лишь притвориться, что пью, но хитрость не удалась — пальцы зажали нос, вынуждая проглотить.

— Меня не проведёшь, глупенькая, — засмеялся маг. — Слишком долго я к этому шёл.

Руки и ноги враз стали ватными. Похоже на опьянение после вина, только разум оставался кристально чист.

Меня усадили под дерево на краю рощи. Маг осушил другой пузырёк. с выбитым на боку солнцем. От лихорадочного блеска его глаз веяло безумием.

— Значит, огонь, — лепетал он себе под нос едва слышно, — хорошее сочетание выйдет, качественное. — Он вдруг уставился на меня в упор и расплылся в пугающей улыбке: — Знаешь, что всегда губило огненных? Самоуверенность. Вы так привыкли полагаться на силу, что совсем забываете про знания. Ха! Я годами рылся в архивах, подвергаясь насмешкам. Уже думал, что никогда не найду ответа… Но сочетание стихий даст мне такую силу, что даже лорд Морнайт придёт ко мне с поклоном! А ты мне в этом поможешь… Ты ведь уже согласилась мне помочь, не так ли? За язык никто не тянул, всё честно.

Глава 3

Почти две декады я безвылазно сидела в таверне, отговариваясь всеми мыслимыми хворями. Демонстративно хромала и большую часть времени проводила в кухне. Картошки за это время успела начистить столько, что кожурой можно выложить центральную улицу в три слоя. Вечером, едва был отмыт последний котёл, я исчезала в комнатушке, которую делила с другой подавальщицей. Нитка удивлялась перемене, спрашивала, не повздорила ли с каким постояльцем, всё подначивала хозяину пожаловаться. Славная она девчонка. Иной раз подмывало рассказать, что стряслось, да вовремя язык прикусывала.

И каждую секунду ждала, что за мной явится сбрендивший маг. Или городская стража, если тот всё-таки помер. Но один рассвет сменялся другим, а никто по мою душу так и не пожаловал. Я начала успокаиваться. И всё больше задумывалась о том, что делать дальше.

Мало мне было отметки от огня — теперь поверх неё отчётливо проступала голубая спираль. Куда ярче той, что была у напавшего адепта. Пытался отнять мой дар, а в итоге потерял свой? Так тебе и надо, бестолочь.

Пару раз, когда никто не видел, я пыталась проверить. Взмахивала руками с грозным видом — и тут же оглядывалась: не идёт ли кто? Толку от моего рукомашества не было. И ветер не поднимался, и пламя свечей до потолка не подскакивало. Один раз чугунок с варёной редькой опрокинула, мыть пришлось. Вот и весь результат.

Прошло достаточно времени для того, чтобы я перестала бояться преследования. Раз до сих пор не явились, вряд ли это случится через месяц или год. А если продолжу избегать работы в зале, меня отсюда вытурят.

Спустившись вниз, я смела в кучу солому, устилавшую пол, и стала отмывать доски, залитые пивом и жиром.

Раннее утро, за окном ещё даже не рассвело, так что постояльцев не ожидалось. Но дверь скрипнула в петлях, стоило отскоблить первую треть пола. Не шибко торопясь, я отбросила тряпку в ведро и поднялась на ноги:

— Утро до… — Улыбка, которую я привычно нацепила на лицо, так на нём и застыла.

— Доброе.

Лицо мужчины удивительно походило на то, с каким он глядел на пожар. Словно перед ним небольшая проблема, требующая решения.

Если выбежать через задний двор, а потом махнуть через забор…

Боги, о чём я думаю? Он и без магии меня догонит, вон, какой…

Аристократы редко отличались хорошим сложением или телесной крепостью. Проводя дни в бездельи и потакании своим прихотям, они становились рыхлыми и мягкими, как кусок теста на пироги.

Другое дело маги. То ли чародейство напрягало их так сильно, то ли ещё что, но среди обделённой даром родни они всегда выделялись.

Маг, смотрящий на меня из-под резко очерченных бровей, выглядел поджарым и крепким, словно молодой охотник.

Вот и всё, обречённо подумала я. Допрыгалась, птичка. Не хочу в тюрьму. Не для того я девять раз переезжала, чтобы в итоге оказаться за решёткой! Сейчас маг зачитает обвинения и выволочет меня отсюда, на потеху всей улице.

Я уже прикидывала, есть ли по дороге достаточно глубокие канавы, в которые его можно спихнуть, чтобы выгадать время и удрать. Поэтому следующие слова ошеломили меня куда сильнее, чем самый жестокий приговор:

— И если под ноги смотреть обучен, то сыщешь и алмаз в навозной куче, — задумчиво продекламировал мужчина. Поставленный низкий голос до странного волновал. — Как поживаете? Больше никто не досаждал? Лошади не пугают?

На секунду я растерялась. Что это зна…

Память услужливо подсунула воспоминание: мерзкий хлыщ, что орёт на меня прямо посреди улицы. Багровое лицо, на шее бьётся жила, пальцы вцепились в руку до синяков. Чуть конём не затоптал, скотина — хорошо, зверюга взвилась на дыбы и сбросила седока прямо в грязь. А виноватой вдруг я оказалась.

С богатеями бодаться — себе дороже, никто свою шею вместо тебя не подставит. Уж не знаю, до чего бы дело дошло, если бы посреди скандала на нём не лопнули штаны. Звонко, как переспелый арбуз. И свалились наземь, на потеху зевакам.

Мы всеми потом удивлялись, как это так вовремя вышло. «Это судьба на твою сторону встала», — сказала Нитка перед тем, как засопеть.

Её наивности только посмеяться можно. Судьба мне скорее на горло встанет.

Но теперь всё вдруг стало понятным.

— О! — Я вытерла мокрые руки о передник. — Так это вы мне помогли тогда?

Улыбка у него оказалась под стать голосу: очень мужская, без капли слащавости.

— Не выношу, когда люди превращаются в свиней, — сказал он. — И кажется, я до сих пор не услышал слов благодарности.

Я насторожилась. После того сумасшедшего, что чуть меня не убил, волшебнутой братии я больше не доверяла. А их улыбкам — в особенности.

Ни за что не поверю, что он за одними словами пришёл.

— Да, спасибочки, — закивала я, попутно отступая в сторону кухни. — Очень кстати вышло. Ну, я пойду? Тут работы ещё непочатый край, до ночи возиться бу…

— Стоять.

От короткого приказа я замерла на полушаге, уже стоя у кухонной занавески. Маг вроде не колдовал, но я словно примёрзла к полу. Было в его интонации что-то повелительное, чего сложно ослушаться.

Привык адептами командовать, понимаешь ли.

Я нехотя повернулась.

— Поесть хотите? Выпить? Ах, прошу прощения, но огонь пока не разжигали. Могу принести сидра и холодный суп из потрохов.

— Вы на всех посетителей так реагируете?

— Как?

— Словно с этой нежной улыбкой всадите им вилку в горло, если подойдут ближе.

Я заулыбалась ещё нежнее. Жаль, вилки под рукой не было.

— Впрочем, нет, — маг страдальчески сморщился, — судя по меню, вы решили меня просто отравить. Суп из потрохов, ещё и холодный? Сядьте. Нам есть, что обсудить.

Я уселась на самый краешек стула и спрятала руки под передник. Чтобы посетитель не видел, как я нервно перебираю пальцами.

— Кто ваши родители? — спросил он.

— А ваши?

— Простите?..

— Вы задаёте личные вопросы, хотя сами даже не представились. Ладно я, простая поломойка — ни манер, ни воспитания. Но вы-то!..

Глава 4

Я впервые оказалась за воротами Академии, закрытыми для простых смертных.

Здесь не было стражи. Даже будь у меня пропускная грамота, её некому было бы показать. Но ворота, прежде неподвижные, открылись сами. Будто почувствовали, что теперь здесь и моё место тоже.

За тяжёлыми каменными створками раскинулся двор, ленты мощёных дорожек прожилками вились по сочной зелени газона. Они вели к разным постройкам, сплетаясь паутиной вокруг стройной белокаменной башни в центре. Людей было мало, и все — в отдалении.

Повезло. Не отпускало чувство, что первый же, кто увидит меня на территории, выкинет обратно за забор. И когда я мешком шмякнусь в вонючую пыль, тогда-то наконец и проснусь.

Заприметив нужное здание, я пошла по дорожке, глубоко вдыхая аромат сиреневых цветов, в изобилии усыпающих кусты по бокам. Лёгкий ветерок разбавлял его запахом гари.

На ступеньках флигеля, внутри которого скрывалась приёмная коллегия, смелость начала потихоньку сдуваться. Но я и так тянула слишком долго — сегодня был последний день приёма. Девять предыдущих я металась от одного решения к другому, то преисполняясь надеждами, то уходя в глубокую тревогу.

«Не дрейфь, подруга — сказала я себе, поднимаясь по мраморным ступеням, холодящим ноги даже через подошву. — Если ты добралась до этого момента, сможешь пройти и дальше».

С этой бодрящей мыслью я взялась за дверную ручку. Внутри флигеля что-то упало с громким стуком и покатилось.

Не долго думая, я приникла к двери ухом.

— Мать-прародительница! Патрик, что это с вами? — воскликнула женщина. Высокий голос отлично проникал сквозь преграду.

— Бетель Кастерли, — отвечал ей глуховатый мужской тенорок. Я живо представила себе самое скучное лицо в мире.

— Ах, можете не продолжать. Но в самом деле, Патрик… Хватит потворствовать её тяге к экспериментам. Вы теперь преподаватель, а не безалаберный адепт. Нужно держать марку.

Изнывая от любопытства, я толкнула дверь и заглянула внутрь.

За столом посреди богато обставленного кабинета сидели двое. Представительного вида особа, запах духов которой достигал даже двери. И…

— Леди Алистер сказала, что за декаду смоется, не раньше, — вздохнул молодой человек с волосами цвета пионов. Наружность его была гораздо интереснее тусклого голоса. — Бетель делает успехи.

— Ушам своим не верю, вы пошли с этим вопросом к главе Академии?! — всплеснула руками дама. — Патрик, вы меня поражаете. Здесь полно других аквáти, помимо леди Алистер. Спросили бы у меня…

Заглядевшись на ярко-розовую шевелюру, я не заметила, как опёрлась на дверь слишком сильно. Скрип прозвучал так внезапно, что женщина аж подпрыгнула на стуле.

— Матерь всеблагая!.. Да что за день такой сегодня, одни потрясения! Что такое? — спросила она, обмахиваясь платочком. — Если вы пришли с вестью, что пир хотят перенести, лучше уходите обратно. Моё слабое сердце этого не выдержит.

Услышав это, я окаменела.

Вдруг увидела себя со стороны: дешёвое платье из плохой ткани, загорелое лицо, волосы убраны в простую косу. А руки даже показать стыдно.

У этой мымры они были холёные и белые, словно мукой присыпали.

Опаляющая волна злости поднялась в душе и заставила сделать шаг вперёд. Внешне спокойная, я взглянула женщине прямо в глаза.

Улыбаться, когда внутри всё кипит — один из самых ценных навыков, что я успела приобрести.

— Понятия не имею, что там с пиром. Меня зовут Дарьяна. Я прибыла по приглашению лорда Морнáйта, чтобы учиться здесь.

Я специально упомянула мага, используя его имя вместо щита. И это сработало.

Розововолосый Патрик что-то шепнул на ухо коллеге. Та, помедлив, кивнула.

— Что же, тогда давайте приступим к процедуре.

Дружелюбный вид меня не обманул. Было ясно, что ничего особенного от меня не ждут.

— Кхм, — сухо откашлялся Патрик, — подойдите ближе и продемонстрируйте печать стихии, пожалуйста.

Я едва не ляпнула: «Какую ещё печать?» Но вовремя сообразила, что речь про метку. Значит, так они её называют. Я невольно сжала запястье. Было неловко и странно совать его под нос незнакомым людям.

Расстегнула манжет и показала руку.

— Что?..

От изумления женщина на мгновение онемела. Просто застыла с распахнутым ртом, глядя на спираль, вписанную в треугольник.

Ну вот и всё.

Ограда тут высокая, но если камень не очень ровный, то забраться…

Мои панические мысли тут же перебили:

—Печать сразу проявилась в таком виде? Кто из родителей игнит, кто аэрит? Есть другие дети в семье? Реликвия? — Он забрасывал меня вопросами, половину из которых я вообще не понимала.

Желание сбежать становилось невыносимым.

— Разве прилично о таком спрашивать? — отыграть возмущение было проще простого. — Я даже имени вашего не знаю.

Конечно, я блефовала. Может, в их среде обычным делом было интересоваться деталями Дара.

Но к счастью, это сработало: юноша стушевался.

— Д-да, простите. Общение с адептами сказывается. Лорд Патрик Риверглоу, эсквайр. Я преподаю на кафедре аэ́ри, так что мы с вами будем часто видеться. — Последнюю часть он произнес неуверенно. — Моя коллега — леди Девона Эскриг, декан факультета аквати.

Синие глаза леди Эскриг вдруг обратились в сторону входа.

— Как интересно, — пробормотала она себе под нос.

— Пора бы вернуться к протоколу, вам не кажется, Патрик? — спросил лорд Морнайт, подходя к нам. — Леди Дарианна Шасоваж пересекла две границы, чтобы присоединиться к нам. Не будем утомлять её своим любопытством, да ещё на чужом языке.

Вот тут-то я чуть не упала. Какая леди, какие границы? Разве что границы разумного.

Что он пытается вытворить?

Я метнула в него выразительный взгляд, но маг и бровью не повёл, спокойный до неприличия.

— О, так ваш очаровательный говор — это конфланский акцент? Прелестно, — захлопала ресницами леди Эскриг. — Прошу вас, Дарианна.

Она протянула мне прозрачный шар, с трудом умещавшийся в одной руке. Поверхность была идеально гладкой и холодила кожу. Хрусталь или стекло. В любом случае — дорогущая штука.

Глава 5

Должно быть, лорд Маркус Морнайт довольно высоко оценивал мою самостоятельность.Он даже не стал заходить, объяснив это тем, что лицам мужского пола доступ в женские коттеджи строго запрещён. Я тут же спросила, действует ли обратный запрет, за что была вознаграждена тяжёлым взглядом. В зелёных глазах мага явственно читалось дурное предчувствие относительно моей персоны.

Теперь я была предоставлена сама себе. И намеревалась потратить время с толком.

Сперва я обошла первый этаж. Обнаружила две гостиные комнаты, кабинет с письменными принадлежностями и столовую.

В открытые окна задувал ветерок с улицы. Занавеси столь тонкие, что каждую можно протянуть сквозь игольное ушко, плавно колебались в такт порывам. В комнатах царила чистота. Но всё же было ясно, что здесь живут люди: где диванная подушка не на своём месте, где неровно стоят книги в шкафу.

О своих соседках я ничего не знала, не стала даже спрашивать. За годы переездов привыкла к тому, что люди вокруг постоянно меняются, и перестала видеть в них тех, с кем непременно стоит дружить.

Мы либо поладим, либо нет. И если второе — им же хуже.

Впрочем, я тут же спохватилась и напомнила себе, что должна сидеть тихо. Удивительно, как быстро наставления лорда-декана выветрились из головы.

Пока я разглядывала позолоченные канделябры на каминной полке, на лестнице со второго этажа прозвучали шаги. Быстрый топот каблучков — и вот в кресло плюхнулась незнакомая девица, взметнув невероятными сиреневыми волосами.

— Ты кто? — Огромные серые глаза с любопытством рассматривали меня.

Перед мысленным взором всплыл укоризненный взгляд лорда Морнайта. Только он удержал меня от встречного: «А ты сама кто?»

Вместо этого я представилась:

— Дарья… Дарианна Шасоваж. Прибыла из Конфлана. Теперь буду жить и учиться с вами.

Надеюсь, я не спутала фамилию… Чёртовы конфланцы, что за ужасный язык! Самым неожиданным образом я разволновалась. Мне ещё не приходилось тесно общаться со знатными или просто богатыми людьми. Но девушка передо мной была и тем и другим. А ещё — адепткой с магическим даром. Жизнь с такой особой под одной крышей я представляла смутно.

Придуманный лордом-деканом план теперь казался смехотворным. Да меня разоблачат в мгновение ока и заставят таскать подносы вот таким девицам.

На мгновение ударившись в панику, я всё же встряхнулась. «Если собираешься скулить, — твёрдо сказала я себе, — не стоило приходить сюда. Соберись. Осанку поровнее, морду понаглее — и сойдёшь за свою».

Девушка округлила глаза:

— Ого! Ни разу не видела живых конфланцев!

— А мёртвых много? — слова вырвались раньше, чем я успела их обдумать.

Врезать бы себе по лбу.

Я ожидала увидеть недоумение, но девушка с готовностью рассмеялась. Она забавно замахала руками:

— Вообще никаких, только на гравюрах. Я Бетель Кастерли, второй год обучения. Аэри, хотя все надеялись, что будет Терра, как у папы. Некоторые даже говорят, что моя печать скорее бирюзовая, чем голубая…

Вслед за этими словами девушка принялась расстёгивать пуговицы рукава, явно намеренная показать свою метку. А я-то думала, такое не принято…

— Бетель! Ты опять?! — донеслось от лестницы.

В дверях показалась ещё одна девушка. Негодование на её лице горело так ярко, что немедленно хотелось извиниться.

Хотя сейчас она была одета не в форму, а в домашнее мшисто-зелёное платье, я сразу узнала её. Густые тяжёлые волосы цвета каштана, орлиный нос и тёмные глаза на бледном лице — эта девушка была среди адептов, что тушили пожар.

— А что такого? — заканючила Бетель. Она наклонилась и зашептала слишком громко, чтобы это осталось только между нами: — Знакомься, эта зануда — Эреза Грингарден. Она одинаково хорошо оживляет сады и убивает веселье.

— Я всё слышу. Что здесь происходит? Почему в нашем коттедже посторонняя? — Пристальный взгляд карих глаз будто проникал сквозь тело.

Судя по тому, как притихла прежде весело щебетавшая Бетель, у Эрезы здесь был какой-то авторитет.

А ещё я ей явно не понравилась.

Строгий наряд, тщательно уложенные волосы, спокойные травяные и древесные оттенки — Эреза выглядит как человек, которому не плевать на приличия. В отличие от Бетель, чей яркий вид больше подходил для гуляния на ярмарке Средолетья, чем для обычного дня. Ещё эти волосы…

— Она из Конфлана! У нас единственных будет иностранка в коттедже! — Аэритка даже ногами задрыгала, пристукивая по полу. Лицо её светилось от восторга.

Я всё пыталась уловить фальшь, но, кажется, эта чудачка была совершенно искренней.

Глядя на поджатые губы Эрезы, я смекнула, какую карту следует разыграть:

— Сегодня я прошла вступительное испытание и буду жить здесь. Если у вас есть какие-то вопросы, задайте их лорду Морнайту. Это он руководил моим зачислением. — Ценой огромных усилий я не давала вежливой улыбке перерасти в ехидную.

— Непременно задам, — холодно ответила девушка. — Нас никто не предупреждал о подселении.

А её так запросто не проймёшь.

— Прошу прощения за неудобства, — проговорила я и прижала руки к груди. — Наверное, мне стоит попросить о переводе в другой коттедж?

Бетель ожидаемо возмутилась:

— Что? Нет! Даже не вздумайте! — Она нервно дёрнула себя за прядку и забубнила под нос: — В самом деле, Эреза, ну что с тобой не так? Человек только приехал, а ты сразу придираешься. Дарианна даже переодеться с дороги не успела, вон, весь подол в пыли.

Протяжный вздох леди Грингарден мало походил на звук раскаяния. Скорее, она просто колеблется, готовясь уступить по-детски надутым щёчкам соседки.

Но раньше, чем она что-нибудь ответит, я улыбнулась с ангельской кротостью. Накатил прилив вдохновения, рождающий самую правдоподобную, самую безукоризненную ложь:

— Наверное, я по незнанию нарушила какие-то законы вежливости? Моя вина... Чужая культура так сложна, даже знание языка не помогает. Боюсь, что останусь для вас чужой, даже если буду очень стараться…

Глава 6

Время до вечера пролетело незаметно. Я рассчитывала на обед, но девушки сообщили, что до официального начала учебного семестра Академия никого не кормит.

Одно слово — жлобы. Как дорожки из мрамора, так пожалуйста, а как голодную адептку накормить — миски каши не найдётся.

Впрочем, меня успокоило заверение Эрезы, что вечерний пир с лихвой компенсирует ожидания. Это, а ещё печенье из её запасов, на которое уже собиралась наложить руку Бетель.

— Пора бы собираться, — сказала территка, тщательно вытирая руки салфеткой. — Двери зала откроют через полчаса. Ещё полчаса нужно выждать для приличия.

Я аж поперхнулась:

— Чего? В смысле, у нас в Конфлане считается, что нужно вовремя приходить. Или даже заранее.

А то всё сожрут без тебя.

Эреза снисходительно улыбнулась:

— Те, кто приходят раньше, вынуждены ждать остальных. Если поставить себя в такое положение, отношение людей в обществе будет соответственным. С вами не будут считаться, если вы открыто демонстрируете, что готовы тратить время на ожидание. Первыми приходят слуги, последними — короли.

— Наверное, у конфланцев слишком много свободного времени. Успеваете всё сделать и никуда не опаздываете, — засмеялась Бетель с набитым ртом.

Не думаю, что эти барышни уж очень обременены заботами. По сравнению с тем, как проходил мой обычный день, сегодняшний казался выходным, что внезапно свалился на голову.

Эреза, как более организованная, ушла к себе прихорашиваться к пиру. Бетель тотчас же улеглась на мою кровать и принялась болтать ногами в воздухе.

Но вдруг села обратно и нахмурилась:

— Где же ваш багаж, в самом-то деле? Вы уверены, что его не потеряли в дороге?

Я пожала плечами:

— О да, ещё как уверена. У меня его нет. — Не вижу смысла дальше скрывать то, что неминуемо вылезет на поверхность. — Истратила последнее, чтобы отправиться в дорогу. А перевоз вещей через границы, как вы наверняка знаете, стоит целое состояние.

Понятия не имею, так ли это, но догадываюсь, что Бетель тоже не в курсе.

— О, правда? Но вы же не можете пойти так! — Она вскочила на ноги. — Так, я сейчас. Я мигом. Никуда не уходите!

Аэритка выскочила из комнаты так быстро, словно её ветром сдуло. Но не слишком-то далеко: вернулась она пару минут спустя. Едва не споткнувшись о ковёр, девушка скинула груду ткани и вешалок на кровать. И с довольной миной указала на неё:

— Вот. Вы немного иначе сложены, но должно подойти.

Я переводила взгляд с неё на кучу одежды и обратно. В голове не укладывалось, что аристократичные мадамы могут делиться нарядами. Впрочем, Бетель Кастерли явно не была типичной представительницей своего племени.

Испытывая к ней прилив благодарности, я принялась разбирать дорогие туалеты. Нашитые камушки сверкали в тёплом свете зачарованных люминов, сухо шелестела органза, шёлк и атлас скользили по рукам. Коль уж такая возможность, глупо отказываться.

ߜߡߜ

Когда мы трое вошли в зал, сидевшие ближе ко входу люди на секунду замолкли. Их внимание, их взгляды — будто солнечные лучи, в ясный день падающие на лицо. Плечи расправились сами собой, в груди растеклось приятное чувство. Я держала голову прямо и молилась всем богам, чтобы не споткнуться о подол в такой ответственный момент.

Вид длинного стола, за которым из преподавателей пока что сидел лишь печальный розовласка лорд Риверглоу, заставил меня опомниться.

Надо бы поскромнее держаться, потише, не лезть вперёд. Пусть считают меня мышью в красивой шубке. Я стёрла наметившуюся было самодовольную улыбку и опустила глаза. Но в сердце продолжало гореть тепло.

— О! — Бетель ткнула пальцем в сторону колонн. — Я вижу Тáнгиля, нам туда!

Неугомонная девица ринулась чуть ли не вприпрыжку. Я хотела прибавить ходу, чтобы не отстать, но Эреза схватила меня под локоть. Несмотря на мягкость движений, хватка у территки оказалась железной.

— За прошлый год все уже привыкли к леди Кастерли и ничего иного от неё не ждут, — сказала она вполголоса. — Но вам не захочется знать, чего стоит такая репутация. Пожалуйста, будьте осмотрительны. Даже случайно обронённое слово могут использовать против в вас. Двор питается интригами, а здесь готовят достойную его смену. Возможно, в Конфлане совсем другие нравы... И слава богам, что есть в мире иное место.

В её тихих словах чудился скрытый смысл; тонкая корочка, под которой скрывается личное. Но сейчас меня куда больше занимала собственная жизнь, чем чужие печали.

Право, людей в зале было не настолько много, чтобы среди них можно было заблудиться. Мы обогнули круглые столики с левого фланга и, вслед за Бетель, уселись за тот, что стоял у самых колонн. Три места за ним уже были заняты другими адептами, одной девушкой и двумя молодыми людьми, которые были удивительно контрастны друг другу.

Но разглядывать их было некогда: будто специально дожидались нашего прибытия, распахнулись двери позади преподавательского стола. Я сразу заметила лорда Морнайта — благодаря его росту это было не сложно. Он вёл под локоток седовласую женщину в тёмно-сером туалете, по-хозяйски осматривающую зал.

— Это глава Академии, леди Леонор Алистер. Самая сильная аквати со времён Основателей, — тихонько сказала Бетель. — Но вы не пугайтесь, она только выглядит страшно.

— Леди Алистер — как строгая, но справедливая мать, — подтвердила Эреза. — Она любит нас, но если нарушаешь правила — не станет жалеть.

— Сочувствую твоему детству, — фыркнула Бетель.

Преподаватели разместились за столом. Я поймала взгляд лорда Морнайта, брошенный вскользь, и немного успокоилась. По крайней мере, обо мне не забыли.

Сидевшая напротив рыжекудрая девушка явно заметила эти переглядывания и недовольно нахмурилась.

Неровное гудение болтовни смолкло: слово взяла леди Алистер. Я готовилась к длинной и нудной речи, но женщина уложилась в считанные минуты, довольно сердечно поприветствовав адептов.

Глава 7

Еду разносили девушки в накрахмаленных чепчиках, ступали так осторожно, будто несли хрустальные вазы. От вкусных запахов кружилась голова. Приходилось сдерживаться, чтобы не накинуться на ближайшую зажаренную утку и не употребить её в три укуса.

Сколько вилок... Двузубая — это для чего? Выглядит так, словно ей нужно прибивать к столу палец того, кто потянулся к твоей еде.

Возможно, на правах иностранки я бы могла махнуть рукой на правила и быть прощена за это. Но предпочла наблюдать за тем, как будут действовать остальные люди за столом. В конце-концов, не стоит ронять авторитет моего «благодетеля».

Он и без этого явно в бешенстве от того, что я раскрыла свой дар огня.

Одна из подавальщиц, что перед этим ставила запотевшие графины на преподавательский стол, незаметно передала мне записку. Твёрдым и ровным почерком на ней было выведено послание: «После того, как унесут горячее, скажитесь больной и ожидайте меня у боковой лестницы».

Мрачное ожидание подпортило вкус еды.

Сидящий по правую руку юноша улыбнулся. Его позабавило то, как я с недовольной миной ковыряю мясо в хрустящем тесте. Я напрягла память и сообразила, почему он казался смутно знакомым — тоже был на том пожаре. Не столько по лицу узнала, сколько по длинной косе, чёрной змеёй спускавшейся по белой ткани камзола. Второй парень тоже был там: блондин с рельефными скулами, недовольство на лице которого соперничало с моим собственным. Снова одетый в чёрное с алым, он казался довольно бледным на фоне одежды.

Первый заметил мой взгляд и сказал:

— Олдемская кухня не может состязаться с конфланской, не правда ли? Наших предков больше заботила функциональность, чем удовольствие. А жаль, — вздох.

До этого он был занят разговором с Бетель, по которому сразу чувствовалось, что эти двое хорошие приятели. Лицо выдавало породу, но добрый открытый взгляд голубых глаз отличал парня от большинства в зале.

— Нет-нет, всё очень вкусно. В жизни такого не ела. Я просто немного... Не в своей тарелке. Так у вас говорят? Здесь всё незнакомо, и столько новых людей.

Сейчас я говорила искренне. Стеснение мешало насладиться моментом, будто в любой момент все могут начать смеяться над тем, как ловко меня разыграли.

Ишь, во что поверила — что тебе здесь место! Ну не умора ли? Стул становился всё неудобнее с каждой секундой.

— Вы скоро привыкнете, — пообещал собеседник. — Когда лучше с нами познакомитесь и увидите, что мы нисколь от вас не отличаемся. Такие же люди.

Рыжая чуть слышно хмыкнула себе под нос и демонстративно закатила глаза:

— Боги, Тангиль опять ведёт себя как типичный аквати. Вода вечно пытается стереть границы.

— Да ты не стесняйся, говори погромче, — повернулась к ней Бетель. — А то вдруг леди-ректору не слышно?

Рыжая одним глотком осушила бокал. Кажется, это был уже третий за вечер, она хлестала розовое вино как плохую воду. Что не могло не сказаться на речи: язык спотыкался на сложных местах.

— Она тоже не безупреч-чна. Во что превратится наша Академия, если сюда будут принимать бог знает кого?

Звякнула вилка. Недовольный парень взял рыжую за локоть и потянул:

— Идём-ка. Кому-то пора проветриться.

Кажется, он тоже был из огненных магов. Я сумела ощутить его злость, исходящую в стороны волной жара.

Жутковатое ощущение.

— Леди Фламберли бывает несдержанна на язык. Не придавайте этому большого значения, — сказала Эреза, аккуратно нарезая овощи в тарелке.

— Несдержанна на язык! — Бетель раскрыла рот, брови её смешно подскочили. Они вообще были слишком подвижными и жили своей жизнью. — Слышишь, Тангиль? Это теперь так называется.

— Что тут говорить… — понуро отозвался парень. — Несчастный человек пытается сделать всех вокруг несчастными, чтобы не страдать в одиночку.

— И в чём её несчастье? — слишком резко спросила я. — Бриллианты при ходьбе натирают?

А коварное здесь было вино. Вроде на вкус как компотик, а в голову ударяет сильно.

Водный маг посмотрел на меня. Глаза у него странные какие-то, словно в морскую пучину заглядываешь. Даже голова кружится. Подумав, я отставила бокал.

— За деньги можно купить многое, но только не счастье, — сказал он.

Я мысленно хмыкнула. Так может рассуждать лишь тот, кто никогда в деньгах не нуждался.

— А вот и нет, — заявила Бетель. — Я вчера купила алхимический перегонный куб и теперь счастлива до визга!

Эреза так и подпрыгнула:

— Ты сделала что?! — Секундная передышка, чтобы взять себя в руки. — Так. Чтоб в коттедже этой дряни не было.

— Почему сразу дряни? Ты же сама ими пользуешься, когда эликсиры свои делаешь.

— Я ими пользуюсь по инструкции.

— У моего тоже есть инструкция!

— Мало просто иметь её в наличии, ей нужно следовать. И первым пунктом идёт: «Не давать в руки детям». Даже если они выглядят на двадцать и считаются магами.

Кусавший губы Тангиль не выдержал и тихонько засмеялся.

Пока эти двое препирались, настало время перемены блюд. Я хотела было спросить, как проходит обучение, но вспомнила про записку. И теперь усиленно потирала виски, глядя как забирают опустевшие тарелки.

Было не так-то просто изобразить, что пытаешься что-то скрыть. И сделать это так, чтобы все заметили.

Ко мне наклонился внимательный Тангиль:

— С вами всё хорошо? В больших залах не лучшая вентиляция.

— Всего лишь небольшая мигрень. Наверное, мне придётся уйти к себе и лечь спать пораньше... Ах, нет. Это было бы ужасно невежливо.

— Всё в порядке, никто и слова не скажет, — заверил он мягко. — Вас проводить? Кажетесь уставшей.

Я выдавила фальшивую улыбку:

— Нет, не стоит. Мы же с вами не родственники, чтобы расхаживать вдвоём, презрев приличия.

«Презрев приличия», фу-ты ну-ты! Где я таких слов понабралась? Сама малость опешила от того, как хорошо вживалась в роль.

Моя внезапная холодность явно сбила Тангиля с толку. Он заметно огорчился, но настаивать не стал.

Глава 8

В кабинете лорда-декана, несмотря на тёплую летнюю пору, с весёлым треском полыхал камин.

Я задержалась возле каминной решётки. Близость к огню не ощущалась раньше такой... Успокаивающей. Будто присутствие надёжного друга.

— Странно… Со свечами такого не было, — пробормотала себе под нос.

Маг всё равно услышал. Он посмотрел на меня поверх крышки дубового стола, из нижнего ящика которого что-то доставал.

— Воск свечей не принадлежит ни к одной стихии. Порождённый живыми созданиями, он совершенно нейтрален. Так же, как кровь или слёзы, к примеру. В то время как древесина относится к Терре и усиливает пламя суммой потенциалов. Вы ознакомитесь с этой математикой по мере прохождения курса. К слову, об этом… — Он встал с колена, поставил на стол деревянный короб. Со стуком отложил крышку, зашуршал внутри. — Набор в этом году был так скуден, что вы остались единственной поступившей. Определим вас ко второкурсникам. Не смотрите так, вас не бросают посреди озера. Программу начального курса всё равно освоите, но факультативно. А теперь отложите все свои возражения и идите ко мне.

Щёки вдруг стали горячее.

В этом «идите ко мне» была уверенность человека, настолько привыкшего, что его приказы выполняют беспрекословно, что нет нужды повышать голос. От слов, сказанных мягким, почти ласковым, тоном, в мыслях начался кавардак. В голову лезло такое, что только со стыда сгореть и оставалось.

Чувствуя себя ужасно глупо, я сдвинула в сторону скомканный плед и села на низкий диванчик.

— Вы живёте здесь?

— В каком-то смысле, — мужчина пожал плечом и открутил крышку со стеклянной баночки. Внутри оказалась светлая мазь, запах хвои коснулся ноздрей. — Иногда дел наваливается так много, что нет смысла уходить в свой коттедж. Адепты огня никогда не против подкинуть забот. И вы, я смотрю, уже полностью готовы влиться в этот беспокойный коллектив.

— Ха, ну конечно. Скажите лучше, что не хотите видеть соседей.

— Никаких соседей, преподаватели живут отдельно. Академии нет резона сводить свой главный интеллектуальный ресурс с ума. Они милейшие люди, но даже лекарство в большой дозировке превращается в яд.

Я смотрела, как лорд-декан накладывает пахнущую можжевельником и сосной мазь на ожог. В его руках моё запястье казалось хрупким, как веточка.

Ещё с первой же встречи заметила, что с ним удивительно легко говорить, будто со старым знакомым. При том, что выражается он настолько по-книжному, что не всякое слово понимаешь сходу.

Вдруг дошло, что намазать руку я бы и сама могла. Да и повязку намотать сумела бы, не велика наука. Может, он считает меня беспомощной? Привык к барышням, которые даже шнурки сами не завязывают.

Странное чувство.

Мать особенно со мной не нежничала, больше покрикивала, да тумаками угощала. Еду нужно было заслужить — кому гусей попасти, кому свёрток из чужого дома вынести. Иногда булку стянуть, чтобы большая часть ей досталась. Орала за всякую провинность, за косой взгляд, да и просто так, если день не задался. А потом и вовсе забыла дочь на пороге приюта, не оставив мне даже слова доброго в наследство.

За ожог мне бы ещё подзатыльник прилетел.

А за мазь пришлось бы целый день по оврагам ноги в ежевичнике обдирать, ягоду собирать на продажу.

Я впервые столкнулась с заботой, за которую не требовали платы — и теперь не знала, как реагировать. Брошенная всеми девочка сейчас смотрела моими глазами на человека, которому оказалось не всё равно. Каждое прикосновение к коже рождает всплеск удивления. Как так? Неужто не сон?

Вот-вот растворится, сгинет в мутном утреннем свете. Ворвётся в комнату Шира и начнёт вопить, что в кухне запара, пока я дрыхну без задних ног. И не будет ни Академии этой, ни мужчины, рядом с которым мне хочется поверить, что может быть и другая жизнь.

Сильные пальцы с аккуратными ногтями затянули узелок повязки.

— Вы встречались ранее с лордом Деем Киннипером? — Сказано как бы между прочим, но я живо почуяла, что ответ очень важен.

Понятно, что старые знакомства могли сорвать представление под названием «Баронесса из Конфлана».

— Вы же видели, где я работала, господин декан, — ответила я с кривой усмешкой. — Какие лорды? Я их разве что из окна видала, когда морковку чистила.

Почему-то этот ответ его не устроил.

— Тогда втройне не ясно, почему вышеозначенный господин проглядел в вас дыру за этот вечер. Уверены, что не сталкивались с ним?

— Да как же я скажу, если понятия не имею, как он выглядит? Приведите его сюда, тогда ясно будет. Хотя, сдаётся мне, после такого он будет глазеть ещё больше.

— Молодой человек ваших лет, небольшого роста и непримечательной внешности. Тонкокостный, одевается вычурно, без особого вкуса. Русый. Аэрит.

Волнение накрыло раньше, чем я осмыслила сказанное.

Напавший на меня ублюдок был аэритом. И русым. И всё остальное. Это его васильковой спиралью я теперь отмечена.

Мысль побежала дальше, стремительная куница. Если все узнают, что свою «особенность» я попросту украла, что тогда будет?

Пускай этот уродец сам на меня напал, но когда закон был на стороне простых людей, а не знати? Они сами пишут эти законы, сами заседают в судах. А потом смеют называть это справедливостью.

Лучше молчать об этом.

— Н-нет, знаете… Не припоминаю таких. Может, его просто заинтересовала иностранка? — сказала я, пряча глаза.

Ложь моя подруга, неразлучная и верная.

Не ожидала, что будет так противно от неё.

— И это возможно, — согласился лорд Морнайт. — Лучше бы так оно и было. Старайтесь менять повязку в тёмное время суток, эта мазь теряет свойства от дневного света. Используйте, пока не сойдёт последняя краснота.

Он передал баночку, я по привычке взвесила её в руке. Маленькая, а тяжёлая, как камень.

Лорд-декан сам опустил мой рукав вниз и поддел пальцем обугленный край.

— Предполагаю, что это не ваш наряд. Утром принесут деньги на возмещение и мелкие расходы, сможете заказать смену одежды у портного. Моя вина, не подумал об этом заранее.

Глава 9

Я крепче стиснула рукоять в кожаной оплётке. Лезвие рапиры задрожало.

Он не посмеет причинить мне настоящий вред на глазах у всех. Нужно просто держать его на расстоянии.

К горлу подкатила злость. Почему я вообще должна в этом участвовать, я только пришла!

Лорд Морнайт, который мог бы меня спасти от тренировки, был слишком далеко — вёл пятикурсников к мишеням на дальнем конце полигона.

Делать нечего. Я облизала пересохшие губы и скопировала позу Эрезы, стоявшей по правую руку. Ей в пару достался Лиам. Парень выглядел так, будто родился с этой рапирой в руках. Опытный фехтовальщик — страшный противник. Но сейчас я бы предпочла стоять в паре с ним.

— Все на исходной? Отлично. Нет, леди Кастерли, вы не можете взять две рапиры, верните её на место. Спасибо. — Убедившись, что все в строю, лорд Риверглоу хлопнул: — Не забываем использовать дар! Начали!

Я выставила клинок перед собой, прячась за блестящей полосой. Справа и слева уже звенел металл, слышался плеск воды, завывал ветер, разрезали воздух огненные шары. Думала, что противник без магии станет тянуть время, изводить, пока не улучит нужный момент. Вместо этого он бросил:

— Зря ты сюда пришла. Большая ошибка. Получай! — Рванулся вперёд и сделал выпад. Так резко, что застал врасплох. Лезвие пролетело мимо лица, я с трудом уклонилась.

В глаза метишь, уродец?

И снова, как тогда, в могильной роще, во мне поднялась стеной пламенеющая ярость. Второй выпад отбила — не слишком ловко, но сильно. Дей отскочил, удивлённый тем, что не поразил цель.

Успех воодушевлял. Я пошла в атаку и заставила противника отступить, он всё пятился, пока не споткнулся о камень. Опоздал на миг — тонкий клинок с хлёстом разрезал воздух. Вычурный рукав украсила длинная дыра, на лезвии осталась полустёртая полоска крови.

— Ну что, теперь не такой смелый?

Во мне бурлило ликование жертвы, обернувшейся охотником.

Дей стиснул зубы так, что заиграли желваки. Метнулся очертя голову, так быстро, что я даже не успела бы вскинуть руку. Клинок уже летел мне навстречу, когда между нами вдруг возникла преграда.

Я оторопело разглядывала спину перед собой. Мягкий бархат, завитки светлых волос прилипли к мокрой от пота шее. Ощущение жара.

— Киннипер, ты что творишь? — рявкнул Лиам. — Она же первокурсница. Следи за тем, что делают твои руки, пока не лишился их.

Дей смотрел на него исподлобья и молчал. Весь его запал как-то стух, свернулся кислым молоком. Лорд Триккроу явно ему не по зубам.

Надо бы разузнать, кто из этих родовитых щенков более влиятельный, подумала я. Посмотрела на Дея.

Явно не ты, кабысдох облезлый.

Злорадствовала я не долго — Лиам обернулся и набросился уже на меня:

— Жить надоело? Если кто-то нападает, ты должна защищаться, а не стоять столбом. Хоть подножку поставь, если фехтовать не умеешь. И дар тебе для чего, спрашивается?

Я сощурилась. Орать на меня вздумал? Да будь ты хоть трижды лорд, держи себя в узде.

— Как вы и сказали, лорд Триккроу, я всего лишь первокурсница, только на днях открывшая в себе дар. Неужели умение призывать огонь должно было снизойти на меня сегодня во сне? Ах, если бы я знала, то легла бы спать пораньше. Моя вина, — сказала я сахарным тоном, подчёркивая этим его грубость.

Но тот будто и не заметил уловки.

Вместо того, чтобы извиниться, этот грубиян окинул меня оценивающим взглядом. Губы скривились в неприятной ухмылке:

— Обычно я не даю частные уроки, но могу сделать исключение. На один разок.

Поняв, о чём он, я вспыхнула. Не от смущения — и не такое слышать приходилось за годы работы в трактирах и лавках. Меня взбесило то, как этот надменный хлыщ одной фразой поставил себя выше.

Я тебе не грязь под ногами. И так обращаться с собой не позволю. Не зря подслушала ту ссору под лестницей: будет, чем крыть.

С прохладной улыбкой я указала глазами на Нарелию:

— Благодарю покорно, но я не имею привычки доедать с чужого стола. Особенно то, что никому не приглянулось.

Кто-то испуганно вздохнул.

На растерянное лицо Лиама было очень приятно смотреть.

Позже, когда торжество победы уже поутихло, я уже не была так уверена, что поступила правильно. После занятий для нас накрыли полуденный чай в маленькой гостиной. Исходили паром тонкостенные чашки, теснились блюдца с едой. Таяла пелена свежего масла на хрустящих гренках, одуряюще пахли летом малиновые пирожные. Сахарные рогалики с шоколадными сердцевиной искушали снова и снова. Я смаковала каждый кусочек, чинно и неторопливо, хотя ужасно хотелось наброситься на всё сразу.

Убедившись, что Нарелия не порадует нас своей компанией, я решила выудить как можно больше о местных порядках.

— Триккроу — очень влиятельная семья, — сказала Эреза. Она ела аккуратно и морщилась всякий раз, как мы что-то роняли на стол. — Ведут свой род от одной из сестёр Игни. У вас знают эту легенду? Четыре сестры, что первыми открыли в себе дар огня.

— Богатые до одури, помешанные на власти, невыносимые снобы, — высказалась Бетель. Юбку на её коленях покрывали крошки, пальцы выпачканы малиновым джемом. — Лиам-то ещё ничего, а вот его старшие братишки… Брр. Хуже не придумаешь.

— Ну почему же, — с внезапным намёком на обиду возразила Эреза. — Они не так плохи. Я однажды имела беседу со Стерджесом. Он показался немного резковатым, верно… Но в пределах допустимого, если вспомнить, каковы их родители.

— Ох, ещё немного, и мы с Дарианной решим, что ты влюбилась, — захихикала Бетель. — Близнецы Триккроу просто избалованы тем, что все вокруг на них молятся. Вот и ведут себя, как последние…

— Бетель.

— Как невоспитанные люди, — вывернулась аэритка.

Я слушала так внимательно, словно они рассказывали, как добраться до казны.

— А что насчёт Нарелии?

— Род Фламберли тоже имеет влияние. Они активно борятся за власть у подножия трона, — сдержанно отозвалась Эреза.

Глава 10

За первый месяц в Академии я выяснила массу интересного.

Что разница между врождённым даром и украденным, как между любимой кошкой и сунутым в клетку камышовым котом.

Что первое впечатление может быть обманкой — если заглянуть за неё, то отыщешь нечто полезное.

И что нет в мире чувства более неудержимого и безумного, чем ревность.

Но, обо всём по порядку.

ߜߡߜ

— Какого чёрта?!

Я стояла перед распахнутыми дверцами платяного шкафа и держала в руках лоскут ткани. Ещё вчера он был частью юбки.

Клочья в беспорядке громоздились на дне шкафа, вешалки болтались пустыми. Вид такой, будто неведомое животное вломилось сюда ночью и просто разодрало всё.

Внимательный осмотр открыл новую деталь. Не разорвало. Край слишком ровный, ножницами постарались.

И кажется, я знаю, что это за бешеная зверюга.

Активных недоброжелателей у меня всего двое. Но Дей Киннипер играет по-крупному. Даже если бы он смог обойти запрет и вломиться сюда, зачем портить одежду? Мог бы притаиться под кроватью и вспороть мне горло во сне. Я поёжилась от этой мысли. Надо бы узнать, насколько надёжны чары запрета. И спать с ножом под подушкой, на всякий случай.

Расправа над платьями же больше смахивает на попытку унизить «соперницу». По меркам богачей, у которых дорогих туалетов больше, чем дней в году — сущая ерунда, мелкая пакость. А для меня, ещё не привыкшей ко всему этому… Видеть растерзанную одежду было горько. Её ведь кто-то шил. Ткал. Выращивал хлопок, раскручивал коконы шелковичных червей. Столько труда в один миг испоганить. Просто из глупой ревности, для которой даже повода нет.

Желание прямо сейчас ворваться к Нарелии и всыпать ей было столь велико, что пришлось схватиться за дверцу. Отражение сжало губы в нитку.

Если притворяешься баронессой, нельзя просто взять и отмутузить леди из влиятельного рода. Лорд Морнайт меня своими руками выпорет за такое.

Воображение вдруг разыгралось, нарисовало яркую картинку. Мягкий свет люминов, опасно горящие зелёные глаза и занесённая для шлепка ладонь.

Я поспешно отвернулась от зеркала. Жарковато сегодня что-то.

Похлопала себя по щекам. Так, соберись. Не время для глупостей. Лорд Морнайт вообще не должен узнать обо всём этом, не то сочтёт меня беспомощной дурёхой.

Пожалуй, мне было не всё равно, что подумает этот мужчина.

Чем больше я проводила с ним времени в тихом уединении кабинета, тем больше понимала, отчего Нарелия так сходит от него с ума. Но это не значит, что ей всё сойдёт с рук.

Нужно проучить её так, чтобы она навсегда зареклась лезть ко мне.

Все вещи, кроме ночной сорочки, были безвозвратно испорчены. Чтобы добраться до лавки готового платья, пришлось одолжить у безотказной Бетель платье и зонт — на улице вовсю накрапывал дождь.

По привычке я чуть не свернула в бедный квартал, где купленная раз в вечность юбка была поводом для праздника. Но теперь-то я могу позволить себе нечто большее. И просто могу — должна.

В магазин с белоснежной вывеской заходила с лёгким трепетом и ожиданием, что никого этот маскарад не обманет, по лицу поймут, что мне тут не место.

Здесь всё переливалось в свете люминов, приятно пахло духами и приглашало спустить как можно больше денег. Неуверенность горбила спину, давила голову к земле, грозила сожрать меня с потрохами. Даже косточки не оставит, если поддамся ей. «Подбородок вверх, — скомандовала я себе. — Баронессы ходят по таким местам свободно и от ценников не шарахаются».

Приказчик, как только увидел кошелёк, сразу же осыпал комплиментами. Позвал помощницу, приятную даму в летах, которая сама подобрала всё, что мне было нужно. Напряжение потихоньку отпускало. Я всё ещё по привычке топорщила иглы, ждала подвоха, но его всё не было и не было. Зато были новенькие перчатки, твидовый жакет, две юбки и столько же платьев. Коробки даже не пришлось тащить самой: приказчик спросил адрес и клятвенно заверил доставить всё к вечеру. Довольная покупками, я отправилась обратно — искать того, кто точно поможет мне отомстить.

Как и ожидалось, Лиам нашёлся на тренировочном полигоне. Он отсюда практически не вылезал, всё свободное время отрабатывал приёмы боевой магии. Причину этой одержимости я уже знала: Лиам уродился самым слабым из детей Триккроу и теперь из кожи вон лез, чтобы сравняться со старшими братьями. Доказать, что чего-то стоит.

Глядя, как он играючи отправляет в полёт сгустки голубого пламени, я думала только об одном.

Каковы же браться, если вот это считается недостаточным талантом на их фоне?

Огонь слушается его лучше, чем верный пёс — хозяина. И на уроках нас такой технике не учат. Голубое пламя слишком горячее, чтобы новичок мог вызвать и управлять им.

Мои дела с освоением магии шли вперёд, но всё казалось, что слишком медленно. Я нервничала, частенько загоняла себя слишком сильно, в попытках догнать тех, кто на год практики впереди. Уже научилась по желанию призывать огненные лепестки в ладонях, но пока этим всё и ограничивалось.

Полезный навык, если нужно срочно затопить камин. Даже жаль, что теперь за меня это делают другие.

Лиам утёр взмокший лоб полотенцем и, наконец, заметил, что за ним наблюдают. Я подошла ближе.

— Разве где-то висело объявление о бесплатном зрелище? — он блеснул зубами. — Ещё немного, мадемуазель Шасоваж, и я сочту это за проявление сердечной склонности. Вы прямо-таки меня преследуете.

Посмотреть и впрямь было на что. По случаю тёплого денька, парень был без форменного плаща или пиджака. Верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, вырез открывает рельефную грудь. Аппетитный вид, что ни говори. И то, как небрежно он взъерошил волосы полотенцем, всё только усугубило.

Знает ведь, что хорош, засранец.

И пользуется этим без зазрения совести.

Его нарочитая уверенность забавляла. Словно он каждую секунду ждёт, что кто-то будет в ней сомневаться. Так мальчишки лет в тринадцать пылко отстаивают звание главаря на улице. Даже если их никто не спрашивает.

Глава 11

В конце каждой декады адептам полагался день отдыха. Каждый тратил его в соответствии со своими желаниями и возможностями. Бетель обычно уезжала домой, Эреза зарывалась в записи лекций или пропадала в теплицах. Я оставалась предоставлена сама себе и уходила в лес позади Академии, чтобы потренироваться с обеими стихиями.

Но сегодня привычный распорядок изменился. Я сидела с поджатыми ногами в кресле и попивала чашку утреннего шоколада. Раздумывала, стоит ли принять предложение Лиама. Он поможет приструнить Нарелию, подскажет, как лучше управлять огнём. Полезное знакомство, от которого откажется только полная дура.

Но насчёт платы он не шутил.

Скучно ему, что ли?.. Дерзкие слова и взгляды лорда Триккроу здорово щекочут нервы, но не более. Красота радует глаз, а не душу. Я не думала о нём в том самом смысле.

А тот, о ком и думать было нельзя, лишь сегодня вернулся из приграничья, где пропадал несколько дней. Когда я оказываюсь рядом с ним, всё время кажется, что вот-вот что-то произойдёт.

Чувствует ли он то же самое?

А, глупость какая.

Я мотнула головой, из пучка посыпались шпильки. Прядь выскользнула и нырнула прямиком в чашку. Мде. Где он, а где я. Лучше избегать этих фантазий, пока они не проросли слишком глубоко. Иначе выдирать будет слишком больно.

Неожиданно, но Лиам оказался неплохим учителем. Не таким терпеливым и внимательным, как лорд Морнайт, но толк от занятий с ним был. Наверное потому, что ему многое пришлось изучать самостоятельно, Лиам понимал, как быстрее научить другого.

— Внимательнее, мадемуазель! — командовал он в привычной раздражающей манере. — Вы не цветочки вышиваете, это огонь! Вот так, отлично. Только расслабьте плечи, а то вашей шеи уже не видно.

Я отбросила со лба надоедливую прядь. В начале учёбы магия шла тяжело, сопротивлялась, будто ком неразмоченной глины. Но чем больше я упражнялась, тем податливее и послушнее она становилась.

— А зачем это вам смотреть на мою шею, лорд Триккроу? Лучше смотрите по сторонам, чтобы нас не заметили.

Прямо сейчас мы делали охранный амулет. Непримечательный отрез шёлковой ленты станет грозной защитой моего имущества, когда впитает часть огненной силы. Шесть предыдущих ленточек сгорели дотла. На седьмой дело пошло, как надо.

Лиам взял зачарованный кусок шёлка и разгладил на руке. На нижней части ленты мерцал алый треугольник.

— Гм… Рабочий. Заряда хватит дней на десять точно, потом подновите. Смотрите только, сами не попадите в свою ловушку.

— Я похожа на такого человека? Что же, буду знать, какого вы обо мне мнения.

— Вас волнует моё мнение?

— Нисколь. О, вы же не начали заблуждаться на этот счёт, верно?

Мне до смерти нравился этот обмен пикировками. Будто мы снова стояли с рапирами в руках, только теперь я не была беспомощной. Со словами я всегда обращалась куда лучше, чем с железом — будь то оружие, кухонный нож или штопальная игла.

Лиам взял мою ладонь, заставил раскрыть и положил ленту.

— Я свою часть уговора выполнил. Теперь ваша очередь.

Едва ли лорд потащит меня завтракать в кабак на одной из нижних улиц. Выглядеть нужно соответственно. Даже перчатки надела, хотя в такую погоду они больше раздражали.

Лиам ждал меня у входа в коттедж с таким видом, будто ничего естественнее и быть не могло. Одетый с иголочки, сейчас он выглядел даже лучше обычного. Каждая деталь туалета подчёркивала, что передо мной аристократ. Вроде и привыкла к их виду, а всё равно нет-нет, да накатывало ощущение сказочности. Неужели кто-то всю жизнь так живёт?

— Вот так запросто, у всех на виду? — спросила я, закрываясь ладонью от солнца. Оно лезло в глаза с назойливостью радостного пса, вызывая желание чихнуть. — Вы что, совсем не боитесь сплетен?

— Мне нет дела до идиотов, болтающих за спиной.

— А если болтать начнут в лицо?

— Что ж… — Он вздёрнул бровь. — Моя шпага всегда остра и готова к бою.

Я сильно прикусила губу, чтобы не прыснуть. Уж больно двусмысленно это прозвучало.

Лиам вдруг решил проявить галантность и предложил локоть. Под тканью камзола чувствовались твёрдые мышцы. С лёгким волнением я ступила на каменную дорожку, надеясь, что прямо сейчас Нарелия смотрит на нас из окна.

В детстве я иногда пряталась на крышах, чтобы следить за людьми внизу. Наблюдать за суетливым движением, ловить обрывки криков и разговоров. Особенно мне нравились крыши центральных улиц и площадей. В тех местах разноцветная толпа была похожа на порхающих бабочек и стрекоз, а не на муравьёв.

Сегодня я впервые чувствовала себя такой бабочкой.

Беспечной, свободной, открытой новому.

Как будто перестала на несколько часов быть прежней собой, сбросила старую кожу, сморщенную и невзрачную.

В просторном зале ресторации парфюмированной водой пахло сильнее, чем блюдами. Дамы и кавалеры изящно накалывали фрукты серебряными вилочками, смаковали вина, воздавали должное запечённому ягнёнку в травах и бараньим котлеткам на подушке из овощей. Я посматривала на них с интересом, но более всего меня занимал тот, кто сидел напротив.

— Почему мы пришли сюда? — спросила я, накалывая кусочек мягкой вырезки. Истекает соком, пахнет безумно вкусно, но до чего же маленькие порции! И котёнок не наестся.

— Здесь отличный рислинг, и повар не передерживает мясо.

— Я не о том. Не сомневаюсь, что у этого места полно достоинств. Зачем вам приходить сюда именно со мной?

Лиам покрутил бокал, гоняя напиток по кругу. Губы его блестели от вина, притягивая взгляд. Они растянулись в улыбке, которая не затронула глаз:

— Хотите услышать, что я в вас заинтересован?

— А вы заинтересованы?

— Возможно.

— Несмотря на помолвку? — Я даже отвлеклась от еды и подняла голову.

— В этом мире есть вещи посильнее, чем формальные договорённости. — Он пожал плечами и тут же сощурился: — Кроме того, я не сказал «да». Лишь «возможно».