Самый Страшный Сон или приключения друзей Ахмеда

Предисловие Наблюдателя

Дорогие читатели, эта история не о королях и не о драконах, хотя в ней есть и свое королевство, и свой собственный злобный страж. Эта история о простом студенте, моем дорогом товарище Ахмеде, который, как и все мы, часто забывал о том, как ценна бывает обыденность, и о том, как важно нести в сердце свет доброты, даже когда разум шепчет о хитрости.

Наш Ахмед не был героем из пророчеств, не владел мечом, и его главными врагами были экзамены и утренний подъем. Но, как и любой, даже самый скромный обитатель Шира, он попал в переплет, который навсегда изменил его взгляд на окружающий мир, а главное - на себя самого.

Присаживайтесь поудобнее, заварите крепкий чай (или, быть может, некрепкое кофе, если вы тоже студент) и послушайте о самой страшной его ночи.

Глава I. Усталость и Мост Трех Решений

В тот день на Ахмеда накатила та самая студенческая усталость, которая тяжелее, чем камень в рюкзаке, и горше, чем вчерашний кофе. Семестр нещадно клонился к своему завершению, а вместе с ним клонился и Ахмед - к своему родному, пусть и не слишком уютному, дивану. Солнце давно опустилось за горизонт, и лишь одинокие фонари университета бросали желтые блики на пустые аллеи.

Его путь домой, как всегда, лежал через Старый Пешеходный Мост. Это было не просто инженерное сооружение, это был Рубеж - граница между академическим миром, полным долгов и обязанностей, и миром личным, обещающим тепло, еду и, что самое главное, забвение.

Ахмед, сосредоточенно шагая, уже обдумывал, что съест на ужин, когда его обыденное путешествие было прервано. Прямо у чугунного парапета, в полосе тени, стоял человек, чья одежда носила печать долгих скитаний и полного пренебрежения к прачечным. Это был Потрепанный Путник, как Ахмед мысленно назвал его, с лицом, изборожденным следами нелегкой жизни и, что уж греха таить, спиртных напитков.

Путник окликнул Ахмеда низким, сиплым голосом:

Эй, Студент! Удели минуту. Не будет ли у тебя копейки на проезд? Автобус вот-вот уйдет, а я совсем без наличности, а мне до дома — два перекрестка.

Ахмед остановился. Не то чтобы он был жадным, нет, он не раз отдавал мелочь, но сейчас его мозг, натренированный на лекциях по логике и критическому мышлению, моментально провел расчет. Он вежливо, но твердо ответил:

Простите, сэр, но в наших автобусах уже полгода, как проезд только по карте. Наличные не берут.

Потрепанный Путник лишь вздохнул и отвел взгляд, не пытаясь спорить, и это было самое красноречивое подтверждение его лжи. Он просто хотел денег, а не проезд. Ахмед, внутренне довольный своей проницательностью, пожал плечами и пошел дальше. Какая ему разница до чужого обмана?

Глава II. Час Невыносимого Сомнения

Ахмед прошел вперед, но Мост Трех Решений не отпускал его. Он был умен, он разоблачил ложь, но его покой был разрушен.

«Он хотел на проезд? Нет. Он соврал? Да. Но почему? Наверное, ему не на проезд, а на выпивку или на еду. Если на еду - не стоило ли помочь? Но если на выпивку, то я лишь ухудшу его участь. Я же не благотворительный фонд, я просто хочу домой, в конце концов!»

Эти мысли, мелкие, как мошкара, но такие же назойливые, кружились в его голове, как вязкий туман. Он свернул с моста, прошел два квартала, но его шаг стал неуверенным. Он продолжал перебирать варианты, будто решал сложную задачу по высшей математике, где Х - это милосердие, а Y - это правда.

Он остановился у витрины аптеки, не замечая времени. Неужели этот мелкий обман стоил целого часа его душевного терзания? Он не проявил ни терпения, чтобы выслушать до конца, ни уважения, чтобы дать человеку возможность просто быть, ни милосердия, чтобы помочь безотносительно его нужд. Он проявил лишь гордость своей проницательностью.

"Уважать то, что имеешь, и помогать людям" — прошептал ему внутренний голос, но Ахмед отмахнулся от него, как от назойливого комара.

И вот, в момент этой глубокой погруженности в самобичевание и праведный гнев на чужую ложь, он споткнулся. Не было ни грохота, ни треска, ни даже сильного порыва ветра. Просто в тот самый момент, когда Ахмед поднял ногу, чтобы сделать следующий шаг, земля под ним исчезла.

Глава III. Провал в Никуда

Его падение было стремительным и шокирующим. Люк, который должен был покоиться на своем законном месте, был сдвинут, открывая черную, пустую пасть под тротуаром. Ахмед полетел вниз, его руки скребли по влажным, мшистым кирпичам, а в голове пронеслась единственная мысль: «За что?!»

Он ожидал удара о твердый бетон, зловонной воды или, по крайней мере, встречи с крысами, но вместо этого он провалился сквозь тьму, как будто нырнул в колодец, наполненный густым, бархатистым мраком.

Через мгновение он приземлился на что-то мягкое и сухое, с легким, почти невесомым шлепком. Вокруг него был не подвал, не канализация, а свет. Холодный, неземной свет, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно.

Ахмед поднялся, озираясь. Он стоял на идеально ровном, сером асфальте. Над ним не было неба, только этот монотонный, лишенный тепла свет. А вокруг... Он увидел их. Сначала один, потом два, потом десятки, потом сотни. Университеты.

Они стояли, словно гигантские, одинаковые каменные исполины, растянувшись до самого горизонта. Это были здания всех эпох и стилей: суровый конструктивизм, колоннады в духе греческих храмов, футуристические стеклянные кубы, но все они были университетами. Каждый километр, каждый поворот, каждое возвышение заканчивалось фасадом с табличкой: «Университет», «Факультет», «Корпус №5».

Ни деревьев, ни магазинов, ни жилых домов, ни парков, ни собак, ни машин. Только асфальт и нескончаемое царство знаний. Это был мир, созданный из одной-единственной, самой нелюбимой вещи в жизни Ахмеда — необходимости учиться.