Сандзу. Мрачные легенды Японии

Предисловие

Что, если старые легенды не просто выцвели от времени, а лишь притаились в темноте, дожидаясь новой формы? Легенды не умирают. Они просто ждут, пока их перескажут вновь, чтобы обрести новую жизнь. Но что, если отшлифовать их потускневшую поверхность и посмотреть, как они заиграют под светом? Мы же решили дать им шанс снова просочиться в наш мир.

Этот сборник — наша попытка. Мы не музейные хранители, а проводники, которые ведут старых духов по новым улицам. Это попытка вдохнуть в старые кости новую жизнь, переосмыслить шепот прошлого на язык современности. Мы берем за основу легенды самой, как нам кажется, богатой на теней и призраков страны — Японии. Именно поэтому сборник называется «Сандзу». Река, что является границей между мирами живых и мертвых. А наши рассказы — это мост, переброшенный через ее темные воды. Мы — проводники от мира мертвых к живым.

Но наша «Сандзу» — лишь первая остановка в долгом пути. За ее мрачными водами последуют туманные долины Китая. Мы уже слышим зов — шепот китайских духов у реки Хуанхэ, зовущих на кровавую свадьбу, и насмешливый смех девятихвостой кумихо, бродящей по ночным улицам Сеула. «Сандзу» — это только первый шаг, первый мост, который мы переходим. Впереди — целый мир легенд, готовых затронуть самые потаенные струны вашего сердца.

Но будьте осторожны: то, что вы прочтете, — это не дословный пересказ, а наши истории, рожденные из тревожного шепота старины. Мы не пересказываем мифы — даем им новую плоть и голос, сохранив их древнюю, тревожащую душу суть.

Так приготовьтесь. Устройтесь поудобнее, запаситесь теплым пледом и чем-то покрепче чая. Сейчас вы услышите старые истории на новый лад. И, возможно, они покажутся вам куда более реальными, чем вы думали.

Тени готовы к рассказу.

Юки-дзёро: Ледяная месть

Начать мы решили с самой известной тени японского фольклора — Юки-онны. Но в наших краях она предстанет не в привычном обличье. Знакомую многим как прекрасную Снежную женщину, её истинная природа куда многограннее и трагичнее. В свисте зимнего ветра слышны её многочисленные имена: Юки-бамба, Юки-бадзё, Юки-мусумэ и т.д. Каждое из них — отголосок отдельной судьбы, застывшей в метели. Для нашего рассказа мы избрали, пожалуй, самую пронзительную и печальную из её историй — легенду о Юки-дзёро, Снежной куртизанки, или, как её еще называют, Снежной проститутки. Её ледяное прикосновение ищет не жертв, а тепла, которого она была лишена при жизни, а её душа оплакивает любовь, проданную за гроши.

🕷 🕷 🕷

Говорят, что когда-то Луна была обитаема. Ее принцессу звали Цукико, и ее царством был безмолвный серебряный свет. Но ее сердце, холодное и чистое, как лунный камень, никогда не встречалось с человеческим теплом. И вот однажды, узнав о пестрой и шумной жизни на Земле, её сердце дрогнуло. За непозволительное любопытство и сочувствие к смертным Небесный Владыка низвергнул ее в грязь и суету мира людей, отняв бессмертие, но оставив ее лунную, неестественную красоту.

Оказавшись на земле, Цукико познала голод, холод и жестокость нового мира. Столкнувшись с реальностью, она просилась обратно, но вернуться на Луну уже было невозможно. Смертным не место на Луне. Ее кожа, хранившая отсветы звезд, стала смертельно бледной. Ее шелковые одеяния превратились в тонкое, не по сезону кимоно. Она замерзала не от зимнего холода, а от холода людских сердец. Чтобы выжить, ей пришлось продавать единственное, что у нее осталось — свою неземную красоту. Её тело, бывшее сосудом для звездной пыли, стало товаром. Она продавала его, и мужчины платили за прикосновение к тому, что когда-то было неприкосновенно. Ее прозвали Юки-дзёро — Снежная Куртизанка, ибо кожа ее была бела как снег, а прикосновения — холодны. Она стала призраком в квартале красных фонарей, «Снежной бабочкой», чье ледяное прикосновение сводило мужчин с ума, вытягивая у них по крупице тепло жизни. Так она и существовала — питаясь скудным человеческим теплом, чтобы не превратиться в лед.

Однажды ночью, когда пьяный самурай, получив утеху, отказался платить и стал требовать «грязных вещей», приставив к ее горлу клинок, появился он. Молодой угольщик по имени Такэто. От него исходило тепло. Не то жадное, похотливое тепло, что она знала, а ровное, спокойное сияние, словно от печи в холодный день. Он не был героем, но в его груди горел жаркий огонь, растопляющий лед. Он спас ее не мечом, а словами, заплатив за нее вдвое.

Такэто стал для Цукико солнцем. Он видел в ней не богиню и не шлюху, а потерянную, замерзшую душу. Его жар согревал ее, и в его объятиях она впервые почувствовала, что значит быть живой. Благодаря ему она познала любовь, растапливающую лёд в её сердце. Он знал о ее прошлом и принял ее, сказав: «Ты была сломанным веером, но я хочу быть тем, кто даст тебе новую рукоять». Он предложил ей стать его женой, и она, плача от счастья, согласилась.

Свадьбу назначили на день зимнего солнцестояния — То:дзи (冬至), самую долгую ночь в году. Цукико приняла ванну с плодами цитруса юдзу (柚子湯), надела простое белое кимоно с вышивкой «тативаки», похожее на свадебное убранство ее лунных сестер. Она ждала. Снег за окном кружился в танце, похожем на тот, что она когда-то водила на небесах.

Она простояла на коленях всю ночь, как подобает невесте, ожидающей жениха. Но судьба приготовила ей другую роль. Жених так и не пришел. Сначала она думала о несчастье, потом — о задержке. Но когда рассвет уже начал размывать черноту неба, дверь отворилась без стука. На пороге стоял не Такэто, а тот самый самурай, от которого он когда-то ее спас. Его взгляд, полный презрительного торжества, скользнул по её подвенечному кимоно. Он бросил мешочек, из которого горсть монет, холодных и шершавых, с грохотом рассыпалась у её ног, отскакивая от пола, как каменный град. А затем грязно рассмеялся:

— Твой «возлюбленный» просил передать. Он уехал на юг с дочерью трактирщика. Сказал: «Жениться на проститутке — себя не уважать. Эта грязная дзёро в благодарность за то, что ей было дано, должна слизывать грязь и пыль с дорог, где ступала нога моя». — Он подошёл ближе и прошептал: — Не забывай, кто ты есть. Грязь смывают, а клеймо шлюхи — никогда.

Пока он говорил, его руки уже разрывали шелк кимоно, подзывая своих товарищей — знакомых самураев присоединиться. Она не кричала. Она слушала эхо их слов, и с каждым звуком, с каждым прикосновением чужих рук, её душа не плавилась от горя, а мгновенно и навсегда превращалась в чистый, прозрачный, беспощадный лёд.

Цукико осталась лежать на полу, в пыли, смешанной с медяками — платой за её растоптанное достоинство. Тело ломило от синяков и ссадин, но эта боль была ничтожной по сравнению с той, что пылала у неё внутри. Боль от предательства была намного больнее всего того, что с ней сделали до этого, а сделали с ней многое. Стон, вырвавшийся из её рта, медленно перерос в рыдание, а рыдание — в крик. Но это был не человеческий крик отчаяния. В нём смешалась агония смертной женщины и холодная, всесокрушающая ярость оскорблённого божества. Это был звук разрушающегося мира.

Она быстро поднялась и выбежала в свирепую метель, в одном легком разорванном кимоно. Совсем недавно оно было белым, как лунный свет, теперь же на нем остались пятна от грязи и позора. Ее босые ноги несли ее прочь от людей, вглубь темного, заснеженного леса, к обрыву, с которого когда-то любовалась на огни деревни.

Цукико стояла на краю. Ветер трепал её распущенные белые волосы, и в ее глазах, некогда полыхавших любовью, не осталось ничего. С последним вздохом, в котором было имя предателя, она шагнула в пустоту.

Сукима-онна: Игра в прятки

Хотите узнать, кто такая Сукима-онна? Знайте: даже в самом уютном и безопасном доме могут таиться щели. А в них — она. Ёкай по имени Сукима-онна (Щелевая Женщина). Она будет следить за вами из самых укромных щелей жилища, сводя с ума разнообразными звуками. Скрипнул пол? Стук в окно? Ощущение топота маленьких ножек? Скорее всего, это не ветер, и не птицы, а маленькая проказница — ёкай.

Никто достоверно не знает, что ждёт того, кто встретится с ней взглядом. Легенды шепчут, что избавиться от неё почти невозможно. Можно заделать все щели и вынести всю мебель, но её дыхание всё равно будет чудиться за спиной. Можно переехать, но нет гарантии, что она не последует за вами… в коробке со старыми вещами или в складке на занавеске. Говорят, что есть лишь один верный способ разорвать её дьявольскую связь с жертвой — лишить её возможности быть увиденной. Но так ли готовы вы заплатить за своё спокойствие?

Герой нашего нового рассказа — Ивао Фурукава, архитектор средних лет. Его дневник — это хроника отчаяния, единственное свидетельство схватки с существом, для которого нет стен и замков. Удастся ли ему спастись от напасти, нависшей над его жизнью подобно дамоклову мечу? Пришло время узнать это вместе. Продолжайте читать, если не боитесь узнать, что шепчет тишина в вашем доме, когда вы остаётесь в ней одни.

🕷 🕷 🕷

21 августа

Мечты о хорошей и спокойной хорошей жизни так и остались мечтами. Вчера моя возлюбленная заявила, что больше не хочет со мной жить, что я никчемный. А неделю назад меня уволили с работы. В компании сокращение, и как мне сказали: «Мы больше не нуждаемся в ваших услугах, господин Фурукава. Приносим свои извинения». Извинения… да к черту они мне не сдались, лучше бы альтернативу предложили!

Решил вести дневник, чтобы хоть как-то упорядочить мысли в своей голове, и не сойти с ума от количества бушующих эмоций. Сегодня переезжаю в старый дом своих покойных родителей на окраине города. Не был уже там лет десять.

Уже вечереет. Вечер. Наконец-то перевез остатки вещей. Боги, я так устал, что кажется, кости наполнились свинцом. Эйка пристально смотрела на меня, пока я собирал последние вещи. Ее взгляд был пустым. Может, думала о том, что не желает моего ухода? О шансе? Вряд ли. Ей надоела эта бедная жизнь. Наверняка уже нашла того, кто может дать больше.

Почти ночь. Нужно убраться дома, но силы уже на нуле. Кажется, придется еще чинить крышу. Судя по звукам, там ночуют птицы, а это значит, что где-то есть дыра, через которую они пролезают. Но это все потом, сначала нужно поспать.

22 августа

На крыше и правда оказалась небольшая дыра, но всё равно гораздо больше, чем я думал. Нужно успеть залатать до дождей. Уборка, по всей видимости, вновь откладывается. Возможно, к лучшему. Ненавижу это дело с детства. Нашел в сарае инструменты, пора приступать к делу.

Готово. Вышло криво, но зато не будет протекать. Птиц я выгнал, хоть им это очень не понравилось, потому что орали на меня они, словно я собрался их словить и зажарить. Разбирал хлам на кухне и в своей старой комнате. Родители хранили все: школьные тетради, сломанные игрушки. Выбрасывал это всё, стиснув зубы. Каждая бумажка — как нож по живому. Приятных воспоминаний оказалось слишком много, и от этого они лишь больнее ранили.

Наступила ночь. Проснулся от странного звука. Громкого и навязчивого, будто кто-то хлопал оконными ставнями. Сначала подумал, что это ветер, но ветра не было. Совсем. Выглянул в окно — тишина и лунный свет. Наверное, петли расшатались. А может и вовсе почудилось. Нужно попить воды. А завтра проверю.

Стоп. Только сейчас заметил. На полу в прихожей лужица воды. Чистой, почти прозрачной. И следы. Босые, ведущие из кухни в гостиную и обратно к двери. Я один в доме. Я точно один. Может, это я сам принес снег на подошвах? Хотя август на дворе. Должно быть, усталость.

24 августа

Вчера был на собеседовании. Вновь отказали, ссылаясь на слабое портфолио. Кажется, я больше никогда не смогу работать архитектором. С каждым отказом руки опускаются сильнее. Надо же, «слабое портфолио»! Эти слова уже выжгли дыру в мозгу. Кажется, я не просто неудачник — я призрак, которого никто не видит и в ком никто не нуждается. Архитектор... Какая насмешка.

Решил немного отвлечься и после собеседования начал уборку. Не поверите, но нашел много интересных вещей. Оказывается, моя мать начала вести дневник за несколько месяцев до смерти. Нужно будет почитать его на досуге.

Еще вчера встретил соседку. Она была очень рада, когда узнала, что я вернулся в дом родителей. Попросила не стесняться, если мне что-то понадобится, и обращаться к ней. Вроде, они тесно дружили с моей матерью, хотя саму госпожу Араки я помню плохо. Детские воспоминания стали такими далекими, будто все происходило и вовсе не со мной.

Черт, снова забыл проверить ставни. Прошлой ночью они гремели так, будто кто-то пытался выломать раму. Но ветра не было. Я это точно помню.

27 августа

Молчал три дня. Потому что говорить не о чем. Один сплошной, унизительный отказ. Иду на собеседование как на казнь. Проще пойти в ночные продавцы. По крайней мере, там от тебя не ждут гениальности. Только присутствия. А еще эти проклятые звуки! Я проверил ставни — с ними всё в порядке, петли смазал. Но стук не просто продолжился. Он изменился. Теперь это не хаотичный грохот, а тихий, мерный скребок. Как будто кто-то проводит длинными ногтями по стеклу. Из угла в угол. Он сводит с ума.

Каппа: Божество воды

Горные реки, хрустальные озера, бескрайние моря. Красивейшие пейзажи, на которые можно смотреть вечно, затаив дыхание. Но сквозь эту первозданную красоту проступает иная, древняя и пугающая реальность. В каждом всплеске волны, в шепоте камыша таится незримая опасность. Опасность, что скрывается в тени прибрежных растений и камней, сливаясь с ландшафтом. Они жаждут заманить неосторожного в глубины, увлечь в холодную пучину, чтобы завладеть его душой и телом. А иной раз готовят участь и пострашнее… Но об этом мы поведаем чуть позже.

На страницах этого сборника легенд мы обратимся к самым загадочным японским духам воды — Каппам (河童: «речное дитя») и их многочисленным разновидностям. Происхождение этих созданий окутано тайной, и их история меняется от острова к острову.

Часто их называют «Божествами воды», однако, на западе считают, что каппы были ввезены из Китая. На востоке же они считаются фамильярами учеников оккультных ветвей даосизма и синтоизма, а то и вовсе куклами, созданными в помощь человеку. Где-то даже существовало поверье, что эти существа — духи утонувших детей-воришек, так и не нашедших покоя.

Образ каппы в народном воображении — это причудливая помесь черепахи, лягушки и обезьяны. Но самая главная их особенность — углубление на макушке, заполненное жидкостью. Будь то речная вода, талый снег или даже масло, эта влага — источник их физической и магической мощи. Лишите каппу этой жидкости — и он станет беспомощным.

Эти существа одни из самых неоднозначных персонажей японской мифологии с точки зрения морали. Несмотря на склонность к обману, они все же держат данное обещание человеку в ответ на доброту. А в некоторых поверьях даже исполняют желания и дарят рецепты лекарств от тяжелых заболеваний.

Итак, тени готовы рассказать свою историю. Прислушайтесь...

🕷 🕷 🕷

Префектура Вакаяма. Глухая деревенька на юге, которая стояла у подножья горы. Поистине сказочное место, ведь совсем рядом бурными водопадами стекала горная река, обеспечивая жителей пропитанием и чистой водой.

Долгие годы жители деревни не знали ни горя, ни бед, кроме старости, пока однажды весной у них не появился сосед, которого они даже не могли увидеть, но чувствовали, что он где-то рядом.

Какое-то время ощущение соседства и правда было незримым, но затем начались проблемы с питанием. Рыбы в реке стало меньше, возделывать землю стало труднее, словно что-то постоянно мешало. С ухудшением рациона пришли и болезни.

Следующей весной начали пропадать люди. Редко, чтобы чувствовать угрозу, но уже достаточно часто, чтобы зерно паники поселилось в деревне. Списывали все, конечно, на несчастные случаи, но родственникам пропавших от этого не становилось легче.

Зерно паники проросло, когда на берегу реки нашли труп одного из пропавших. Обескровленный, изуродованный молодой человек лежал на земле, раскинув руки. С этого момента люди начали постоянно озираться, и старались не ходить в одиночку к реке.

Положение усугубил пропавший ребенок. Его обескровленное тело с застывшим ужасом на лице так же нашли на берегу. Самые крепкие мужчины деревни собрались толпой, и приняли решение выйти на охоту, чтобы убить дикого зверя, который, вероятно, решил поселиться рядом и питаться рыбой и людьми. Неделями они прочесывали лес вдоль реки, патрулировали местность, но так ничего и не увидели.

Однажды, по счастливой случайности, мимо проходил самурай, отставший от своего хозяина по неизвестным причинам, который решил найти ночлег в деревне. За чашками алкоголя жители поведали ему о напасти, которая пришла к ним, и попросили, как опытного воина, помочь им.

Самурай внимательно слушал, и погрузился в раздумья… Спустя какое-то время он вскрикнул, подскакивая со стула: «О! Так это, наверное, каппа, спустившийся с горы по весне! Я много слышал о них в своем походе от сослуживцев, но так ни разу и не увидел вживую». Глаза его загорелись огнем, ведь если он поможет избавиться деревне от нечисти, скорее всего, его ждет награда, а хозяин будет им гордится.

На утро служивый отправился к реке в поисках следов. Несколько часов он бродил по берегам, но, как бы ни старался, ничего не мог найти. Отчаявшись, начал возвращаться обратно в деревню. Спустя несколько десятков шагов он услышал всплески воды, остановился. В попытках всмотреться в водные потоки, прищурился, а руки сами потянулись к рукоятке меча.

— Выходи, кто бы там ни был! — Грозно сказал он, несмотря на поступающий страх от неизведанного.

— Тц… Что забыл ты на моей территории, человек? — Склизкий шипящий голос то эхом отскакивал от поверхности воды, то терялся в бурлящих потоках реки. — Уходи, я уже сыт.

— Ты ведь каппа? Покажись! Хочу воочию увидеть того, кто нагнал жути в эту тихую деревеньку, — пальцы крепче сжались на рукояти, а ладони его тут же вспотели.

Какое-то время ничего не происходило, а самурай стоял, как вкопанный, ожидая подвоха в виде нападения со спины. Но вместо этого вокруг была тишина и ни единого намека на то, что каппа все еще здесь. Тогда самурай подошел ближе к берегу, просматривая широкую реку.

Служивый спохватился довольно поздно, когда длинные руки чудовища уже дернули его ноги с нечеловеческой силой на себя. Сидя по пояс в воде, самурай растерянно осматривал пространство вокруг. Раздался скрипучий смех.

— Видел бы ты свое лицо сейчас. Так и быть, покажусь тебе в благодарность за эти мгновения веселья.