Санта и некромант

ГЛАВА 1. Друзья должны помогать друг другу, правда?

— Встань с моего свитера, поганец! — Хейзел дернула свитер за рукав, Магистр выпустил когти и недовольно зашипел. Отдавать пушистый, мягкий и теплый коврик он не собирался. Что значит — свитер? Если на чем-то лежит кот, значит, это — коврик. Без вариантов.

В этой войне Хейзел давным-давно проиграла, и редкие попытки реванша — вроде предпринятой сейчас — неизменно заканчивались бесславным поражением.

В отместку она скомкала хрустящую упаковочную бумагу от подарка Руди и швырнула Магистру. Тот лениво прижал лапой, посмотрел презрительно. Ее дурное настроение чувствовал преотлично, и всем своим видом выражал крайнее неодобрение.

Ладно. Свитер можно взять другой. Но что делать с настроением, которое и в самом деле совсем не праздничное? Не ехать домой? Соврать родителям о внеочередном дежурстве? Не вариант — чего доброго, они сорвутся к ней в гости. Начнут наводить идеальный порядок в ее квартире и жизни. Идеальный, конечно, с их точки зрения. Что думает по этому поводу сама Хейзел, их не волнует. Никогда не волновало.

Вздохнув, она оглядела спальню. Раскрытый чемодан посередине, небрежно сваленную гору одежды на кровати, подарки на столе, красиво упакованные, разложенные по стопкам: семье, друзьям, коллегам. Отдельно — тот, что приготовила для Руди. Его она дарить не станет. Смешные теплые тапки с медвежьими ушами и глазами из пуговиц не соответствуют понятиям Рудольфа Оукбрейна о респектабельности. Вместо них отправятся запонки и булавка для галстука, комплект со встроенными защитными чарами, часами и таймером. В самый раз для преуспевающего бизнесмена, который планирует стать столь же преуспевающим политиком. Прощальный подарок.

Он свой вручил заранее. Наверняка подводил итоги года, и незавершенные отношения портили баланс. Не мелочился — роскошный органайзер стоил втрое больше ее месячной зарплаты. Хейзел отнесла его на работу. Там нужнее, к тому же она совсем не хотела, чтобы дома оставались напоминания о бывшем женихе.

Они встречались почти десять месяцев — достаточно для того, чтобы огонь первой страсти схлынул и дал посмотреть друг на друга трезво. Они любили одни и те же фильмы, их одинаково раздражали вещи не на своих местах, и им было хорошо в постели. Чем это могло закончиться, как не свадьбой?!

Хейзел не понимала, что произошло. Хуже того — не могла понять, почему в ее чувствах гораздо больше облегчения, чем боли, разочарования, обиды? Как будто в один прекрасный день у обоих открылись глаза — одновременно, что ничуть их не удивило. Кто первый сказал: «Нам будет лучше расстаться сейчас, пока ничего не зашло слишком далеко»? Она не помнила.

Расставание без драм и скандалов, такое же спокойное, как их встречи в последние месяцы. Сакраментальное: «Останемся друзьями». Подарки на Рождество.

И все-таки — обида или облегчение? Или еще хуже — досада от того, что отношения с Руди закончились так не вовремя? Наверное, это ужасно — больше переживать не из-за самого разрыва, а из-за того, что придется объясняться с мамой.

А тапки она подарит папе. Ему точно понравятся. Да.

Кивнув сама себе, Хейзел взмахом руки отправила подарки для родных в чемодан. Свертки и коробочки пролетели сверкающей вереницей и аккуратно сложились на дно. Сверху небрежным ворохом посыпалась одежда — разбирать ее и складывать не было настроения. Все равно мама потащит покупать что-нибудь новое. Почему-то она до сих пор уверена, что ее дочь обожает ходить по магазинам, а все «не хочу» и «мне ничего не нужно» — только от нежелания доставлять лишние хлопоты.

Над обувью она задумалась. Кроссовки и зимние сапожки — это ясно, но брать ли нарядные туфли? Хейзел не собиралась никуда, где они понадобятся, но разве можно быть уверенной? Если ее затащат на вечеринку, это и само по себе будет испытанием, но если придется еще и покупать новые туфли… о, нет!

Только представив эту картину — бесконечные примерки под мамины комментарии, предложения «посмотри еще и эту пару» и сетования о неудавшейся личной жизни, Хейзел передернулась и в раздражении призвала туфли. Кажется, они так и стоят в прихожей — в последний раз надевала, когда Руди водил ее на благотворительный прием, приторный и скучный, как предвыборная политическая программа. Самый бездарно потраченный вечер за последний год; нет, за последние пять лет!

— Ай! Хейзи, за что?!

Она обернулась. В дверях спальни стоял Грег с ее туфлями в руках. Объяснил:

— Мне прилетело прямо по затылку. Спасибо, что не каблуками.

— Прости, — Хейзел невольно улыбнулась: способность Грега Николсона притягивать мелкие неприятности давно стала в их управлении то ли притчей во языцех, то ли попросту анекдотом. — Швыряй их в чемодан и пошли пить кофе. Надеюсь, ты пришел просто в гости, а не с крутой идеей, как с пользой провести праздники.

— Да-да, потому что мои крутые идеи вечно оборачиваются для тебя синяками в самых неудобных местах и служебными взысканиями, — припомнил Грег ее пламенную речь после их последнего приключения. Не то чтобы тогда она и вправду злилась. В конце концов, они ведь друзья. Но, как не раз говорил сам Грег, «если Хейзи не выскажется от души после очередного дела, значит, дело еще не закрыто».

Туфли отправились в чемодан, а Грег, на правах старого друга — в кухню, варить кофе: у него это получалось лучше, чем у Хейзел. Крикнул:

— Коробка с эклерами на столе в гостиной.

— Ты принес эклеры! — почти взвизгнула Хейзел. Единственный способ с гарантией поднять ей настроение — даже несмотря на то, что Грег слишком часто им пользовался, чтобы склонить ее к авантюрам. — Уже бегу!

Кроссовки отправились следом за туфлями; Хейзел только собралась закрыть чемодан, как Магистр лениво прыгнул туда, потоптался на горе одежды и свернулся клубком.

— Да уж не бойся, тебя не забуду! — Хейзел кинула сверху свитер, весь в кошачьей шерсти, и отправилась в кухню. Чемодан подождет, а кофе с эклерами — нет.

***

ГЛАВА 2. Дом девушки — почти как логово монстров

Переносясь с Хейзи в ее родной городишко, Грег думал только о том, что все происходит слишком быстро. Он успевал реагировать, но не успевал обдумывать; его несло даже не течением, а — ураганом. Тайфуном с волшебным именем «Хейзел».

С ней всегда так было. Она притягивала неприятности и приключения, как магнит — гвозди, как дрянной дешевый виски — старика Хоакина, и как все встречные юбки — сержанта Шона О’Нила. С той же силой и неотвратимостью. И так же неизбежно Грега вовлекало в этот тайфун; но самое смешное, что Хейзи этого не видела. Она искренне считала, что дела обстоят с точностью до наоборот: Грег влезает в неприятности, а она помогает ему выпутываться. По-дружески.

Он не разубеждал — зачем? Приключений вряд ли станет меньше, а Хейзи… Может, не поверит. А может, поверит и расстроится. Или попытается что-то изменить — и, с ее везением, все станет только хуже. Грег не собирался проверять.

Он даже не удивился, когда вдруг выяснилось, что тип, из-за которого шеф полчаса выслушивал вопли губернатора, а потом еще столько же срывал зло на подчиненных, из-за которого вместо Рождества с семьей придется отправляться пикси знают в какую глухомань и искать там козла отпущения — парень Хейзи. Бывший. Да еще и понятия не имевший, что Хейзи — из той самой глухомани родом. Дурацкая цепочка совпадений вполне укладывалась в обычную схему.

А вот ее предложение — удивило. Даже изумило. И, чего уж, здорово выбило из равновесия. Идея напроситься в гости казалась со всех сторон выигрышной — до ее «сделать вид, что мы вместе». Грег так растерялся, что даже не заметил, как наговорил лишнего. Хейзи, правда, тоже не заметила. Наверное. Впервые видел ее настолько смущенной — а ведь девушки, когда смущаются, утрачивают способность мыслить здраво и легко упускают лежащие на поверхности факты. Даже такие умницы, как Хейзи.

Но Грег быстро взял себя в руки и даже начал подтрунивать над ней и над собой в роли ее гипотетического парня. Смотреть на ситуацию с улыбкой — отличный выход.

И вот они стоят в сугробе у приоткрытой калитки — почему, хотелось бы понять, Хейзи перенесла их не сразу в дом? — и Грег с ужасом понимает, что уже через несколько минут все будет… всерьез. Да. Родители девушки, оценивающие потенциального зятя — это, пожалуй, пострашнее, чем брать в одиночку подпольный питомник бойцовых мантикор.

Все-таки стоило хотя бы обсудить заранее, что они будут говорить. Давно ли вместе, почему, как все началось… что еще? Обычно же родители девушки интересуются этим, правда? Или нет? У Грега общение с девушками еще никогда не доходило до этой стадии, он не знал.

В синих сумерках кружились снежинки, сверкали искрами под фонарем. Вокруг стояла особенная тишина, какую не услышишь в большом городе. Мягко светил окнами двухэтажный коттедж… нет, не коттедж — дом, массивный, с бревенчатыми стенами, будто из позапрошлого века. От калитки к высокому крыльцу вела узкая, едва расчищенная от снега тропинка. Как туннель между двух снеговых стен. Магистр на плече недовольно зашипел, впился когтями. А Хейзи смотрела сияющими глазами — на дом, тропинку, снежинки в свете фонаря. И она еще будет рассказывать, что не очень-то хотела домой?

— Расчистить? — вполголоса предложил Грег. Мало ли, почему хозяева сами не позаботились об удобной дорожке. Может, в семье нет магов, кроме Хейзи, или энергоемкие погодные чары им не под силу? Если подумать, Грег почти ничего не знал о ее семье.

— Нет-нет, что ты! — вскрикнула Хейзи, схватив его за руку. — Это для меня оставили! Ведь Рождество!

Какая связь между Рождеством и заваленными снегом дорожками, Грег выяснять не стал. Да уже и не до того было — распахнулась дверь, и выбежала… мать или сестра? Почему Хейзи никогда толком не рассказывала о семье — а он не спрашивал? В общем, кто-то очень похожий на Хейзи, даже такой же растрепанный.

— Хиззи, наконец-то!

Показалось — на них налетел вихрь. Взметнулся колючим, сверкающим снегом, обдал ароматом сдобы, яблок и корицы, зазвенел искрящимся смехом. И повис у Хейзи на шее.

— Молодец, что вырвалась пораньше! Мы все соскучились.

— Мама! — Хейзи смешливо фыркнула. — У нас гость, ты заметила?

— О, конечно же, моя дорогая, — мать, теперь это стало ясно, выпустила Хейзи и окинула Грега пристальным, с головы до ног, изучающим взглядом — у него аж мурашки по спине побежали.

— Это Грег, — торопливо представила Хейзи. — Мой, эм-м-м, друг.

— Тот самый? Грег Николсон? — взгляд из строго-изучающего стал… весело-изучающим, пожалуй. Что, если уж честно, нисколько не успокаивало. — Хиззи вечно держит в секрете свою личную жизнь. Просто чудо, что наконец привела парня к нам домой. Добро пожаловать, дорогой. Можешь звать меня Мелинда. — Она улыбнулась. — Пойдемте же скорее! Мэй и Астрид уже здесь, дядю Финеаса и дабл-Никки ждем завтра.

— Мои тетки, — шепнула Хейзи в ответ на его вопрошающий взгляд. Подхватила под руку и увлекла к крыльцу. — Дядя Финеас — муж тети Астрид, а дабл-Никки — это близнецы, их дети. — И спросила громко: — А бабуля?

Шедшая впереди Мелинда обернулась:

— О, Хиззи, ты же знаешь свою бабушку! Она появится, когда сочтет нужным.

По мнению Грега, путь от калитки к дому был слишком коротким. Но, похоже, отец и тетки Хейзи так не считали — они высыпали навстречу, и второй раунд обнимашек и представления гостя прошел на крыльце. Для Грега такое было странным. Его самого никогда не встречали радостным гвалтом и уж тем более не выбегали навстречу. Обычно он переносился в гостиную, кричал: «Ма, я дома!» — и получал ответное: «Ужин (обед, завтрак, в крайнем случае — печенье) на столе, не забудь помыть руки, я сейчас». Отец, если был не на дежурстве, махал рукой от телевизора. А время для расспросов и обмена новостями наступало позже, когда мать была уверена, что он сыт и отдохнул «с дороги». И сколько ни доказывай, что маги в дороге не устают — бесполезно.

Но, пожалуй, в такой шумной встрече есть своя прелесть. Особенно, когда сидящий на твоем плече кот вдруг спрыгивает на руки Мэй, и ты тут же перестаешь быть центром внимания. А всеобщие восторги, обнимашки и почесывание за ушком достаются Магистру.

ГЛАВА 3. Гулять по городу приятнее вдвоем

Хейзел заспалась.

Сработало, наверное, все сразу — тишина, от которой успела отвыкнуть, накопившаяся к концу года усталость от кучи дел на работе, да еще легла даже не поздно, а где-то между «поздно» и «рано»: угораздило же разреветься у Грега на плече! Долго потом сидели в обнимку, сначала молча, а потом Хейзел вдруг прорвало на откровенность. Она устала, оказывается, столько лет дружбы скрывать о себе самое важное.

Рассказывала, как впервые поняла, что бабуля и папа — не такие, как все, что их боятся, и ее боятся тоже, просто за то, чья дочь.

— Я была кнопка кнопкой, пять лет. А от меня шарахались, понимаешь? Я даже тем, кого дразнят, завидовала, потому что меня вообще как будто не замечали. Здесь ведь город маленький. Никаких секретов, все друг о друге знают.

— Ясно, почему потом скрывала, — кивал Грег, обнимая ее все так же крепко и уютно. Он не боялся. На самом деле Хейзел очень удивилась бы, окажись иначе, но, видно, где-то в самой глубине души все эти годы копошился мерзкий червячок сомнения.

— Ты не представляешь, как я ждала, когда же закончится эта мерзкая младшая школа и я уеду. Буду учиться там, где никто обо мне не знает.

— Но подружек у тебя все равно не появилось.

— Теперь-то понимаю, почему. Мне с ними было неинтересно, я не привыкла к девчачьей болтовне. А мальчишки с девчонками не дружат. Ведь и ты бы тоже на меня и не взглянул, если бы не влезли вместе в неприятности — скажешь, нет?

— Скажу «да», — хмыкнул он в ответ. И добавил: — Повезло. Хотя тогда, конечно, я так не считал. Оказаться в загоне с мантикорами вдвоем с девчонкой — это ж даже не знаешь, от кого ждать больше неприятностей! А ты, наверное, что-то похожее думала обо мне.

На самом деле — но Хейзел очень не хотелось в этом признаваться! — ей тогда было плевать на голодных мантикор, взбешенных преподавателей, вообще на все. Она впервые в жизни влезла в приключение со своим сверстником! Конечно, приключение могло бы быть и не таким сумасшедшим, но она думала только об одном: если повезет, они с Грегом подружатся…

— Повезло, — с улыбкой согласилась она.

И сейчас, собираясь показывать Грегу свой родной город, снова думала: «Повезло». Наверное, глупо было ждать крепкой дружбы у ничем друг на друга не похожих девчонки и мальчишки в самом мерзком подростковом возрасте. Но ведь сложилось! И столько лет уже Грег остается ее лучшим другом. Средняя школа, колледж, работа — везде он рядом.

На самом деле — но в этом она уж точно никогда не признается! — у нее и с пресловутой «личной жизнью» потому, может, не складывается, что никто из парней не выдерживает конкуренции с Грегом.

***

— Давно хотел спросить, почему Ручей Санты? С такими названиями обычно связана какая-нибудь интересная местная легенда — я угадал? — Грег подхватил ее под руку и решительно пресек попытку высвободиться: — Эй, я твой парень, нам положено гулять под ручку!

Хейзел оглянулась — мама выглядывала из окна кухни, а за узким окном на лестничной площадке угадывался силуэт одной из теток, не понять, которой именно. Тогда она демонстративно прижалась к Грегу.

— Спасибо, что напомнил. Мы никогда не ходили с тобой так. Не привыкла. Но, — она взглянула на Грега из-под ресниц и тут же отвела взгляд, — в этом что-то есть. Наверное.

— Конечно, — ухмыльнулся он. — А еще можно вот так, — и обнял ее за талию, прижимая к себе совсем крепко. От неожиданности Хейзел наступила ему на ногу, потеряла равновесие и едва не уронила обоих в сугроб. Реакция у Грега оказалась на высоте — схватил ее в охапку и замер. Спросил осторожно: — Хейз, что с тобой? Можно подумать, ни один из твоих парней не ходил с тобой вот так?

— Будешь смеяться, но нет, — призналась она. — И не спрашивай, почему. Я не знаю. Пойдем уже гулять.

— Поцелуйтесь уже! — звонко крикнула из окна тетя Асти.

— Мы вам что — нанимались шоу показывать? — буркнула Хейзел и потащила Грега за калитку. — Пожалуйста, не обращай внимания. У них пунктик. Куда пойдем?

— Ты у меня спрашиваешь? Это твой город.

Хейзел глубоко вздохнула.

— И правда. Меня выбили из равновесия. — Оглянулась — тетка все еще следила за ними из верхнего окна. Поправила шапочку и взяла Грега под руку. — С чего ты хочешь начать? Разобраться со своим делом или просто посмотреть город?

— Погулять, и, пожалуйста, не будь такой чинной, — Грег снова обнял ее за талию. — Ты слишком напрягаешься. Улыбнись, все отлично. Ну? Можешь начать со своей младшей школы. Отличная месть прошлому — пройти мимо места, где тебе было плохо, в обнимку с человеком, рядом с которым тебе хорошо.

— Когда ты успел стать таким умным, — Хейзел пихнула его в бок и хихикнула. — Пойдем. Школа как школа на самом деле, ничего интересного, но во дворе сейчас должен стоять снеговик. Самый большой снеговик в нашем городе.

— Традиция?

— Что-то вроде, — она снова хихикнула. — На самом деле это вечная война между муниципальной младшей школой и «Енотами». — Пояснила: — Детским спортивным клубом. У кого снеговик больше. Но к Рождеству школьный всегда выигрывает.

— Это странно, — с веселым азартом возразил Грег. — Я бы поставил на спортсменов.

Хейзел потянулась на цыпочки и сказала ему в ухо:

— Школьникам помогают родители. А «Еноты» считают, что это неспортивно.

Они рассмеялись вместе, и Хейзел вдруг призналась:

— С тобой здорово. Когда мы вообще вот так просто гуляли? Не по делу, не ради какого-нибудь расследования или дурацкого поручения шефа, не на совещание или очередной разнос? В колледже?

— Занятия. Библиотека. Факультативы. Столовка, — насмешливо перечислил Грег. — Загоны с мантикорами, пещеры с драконами, полигон номер четыре, полоса препятствий, спортзал. Хотя нет, на третьем курсе мы ходили в кино, помнишь?

— Еще бы! — воскликнула Хейзел. — Трудно не запомнить на всю жизнь, знаешь ли, когда ты собиралась посмотреть фильм с другом, погрызть попкорна и расслабиться, а вместо этого разнесла кинозал и заработала месяц вечерних отработок на полигоне!