Сбежать от Истинных

Глава 1

Лютая ненависть легко может заглушить и извратить даже такой незыблемый дар, как предначертанная небесами истинная пара, отравить горячую кровь, насытив ее мощнейшим ядом; и именно парная связь способна вытравить из крови яд ненависти, возродить из пепла к жизни.

Александра

— Мамочка, — жалобно тянет моя дочь, нарушая за столом традиционную тишину. — Ты говорила в том месяце, что мы поедем в путешествие. А когда?

Ее брат отрывает взгляд от тарелки и хмуро посматривает на сестру, но я не могу не заметить на его лице тень робкой надежды и волнения. С отрешенной грустью смотрю на двойняшек и в который раз с недовольством замечаю, как сильно они похожи на своих мерзавцев отцов, от меня и моего уничтоженного рода моим детям почти ничего не досталось, разве что цвет глаз, бордовый, с золотистой каймой по радужке, эту отличительную черту им, как и мне самой, с самого их рождения приходится скрывать за цветными линзами и химическими составами.

Сжимаю в кулаке вилку, мечтая всадить ее в горло их ублюдкам-отцам.

— Скоро, — говорю тихо.

— Но когда же, мамочка?

— Катарина! — одергивает сестру брат, и девочка понуро опускает голову, тухнет свет в бордовых глазенках. Сглатываю слюну с мерзким привкусом.

— Как только сканер найдет для нас что-нибудь подходящее, — говорю сухо, откидывая на стол матерчатую салфетку. — Завтрак окончен. Я буду в серверной.

— Мы уберем со стола! — сориентировался мальчик. — Да, Кати?

Встрепенувшись, малышка активно закивала.

— Мы все сделаем, только, пожалуйста, пусть сканер уже найдет что-нибудь. Так хочется поехать, куда-нибудь, мамочка, не важно куда. Правда-правда. Главное, с тобой и Костой, — котенок мечтательно щурится, перебирая в воздухе пальчиками. — Брат, ты только подумай, приключения, свобода…

— Кати, хватит! Перестань! — шипит Константин. Я вздыхаю, прекрасно понимая обоих своих детей.

Они родились взаперти и растут в клетке, лишь изредка выходя во внешний мир, они не учатся в школах, находясь на домашнем обучении, им, как и мне, приходится скрывать свое настоящее происхождение, но все это делается для их безопасности, ведь если оборотням станет известно, кто мы такие, за ними тотчас придут, в том числе и их отцы, о, я более чем уверена: рука последних не дрогнет в попытке уничтожить малышей, и насрать, что в жилах моих детей течет их собственная ядовитая кровь.

Из-за угла тайком поглядывала на своих оборотнят, сердце ныло и до сих пор не могло принять их тотальную похожесть на врагов, но то моя вина, моя ошибка, никак не детей. Если бы я изначально знала, кто они такие… Стиснула зубы. Нет, я не жалею. И никогда не стану жалеть. Со скрытой нежностью проследила, как Катарина, восседая на плечах брата, стаскивала со стола грязную посуду, перенося её в мойку.

Внешне так сразу и не скажешь, что они двойняшки. У Катарины белоснежная кожа, хрупкое и вместе с тем сильное тело, как и должно быть у ребенка оборотней женского пола. Белые, длинные, до поясницы, вьющиеся на концах волосики с одной черной прядкой у виска, какую вместе с цветом глаз опять-таки приходится скрывать.

У ее брата смугловатая кожа, черные короткие волосы с белыми редкими прядками, даже в свои шесть лет он имел крепкое телосложение. И все-таки хорошо, что у двойняшек мои глаза, я бы, наверное, не смогла спокойно смотреть в них, если бы они были такие же темно-синие, как и у их хреновых папаш.

Оттолкнувшись плечом от стены, направилась в серверную; приложила руку к датчику, активируя мини-сканер, единственный уцелевший в той бойне, в принципе мне очень повезло, отец одну из бункер-серверных хорошо скрывал, о ней знали только я и покойный брат, именно здесь мы обитали с рождения детей.

— Узел А-2 соединен, — оповестил механический голос машины.

На сканере неуловимо быстро для чуждого глаза мелькали изображения всех доступных на текущий момент розыгрышей морских туров; мне хотелось вывезти моих малышей именно к морю. К сожалению, за всю свою недолгую жизнь они не видели морских красот никогда, впрочем, они не видели ничего, и в этом снова вина их ублюдков-отцов, вообще не заслуживающих ходить по этой земле, как и весь гнусный род Фрост!

Изнутри поднималась удушливая ядовитая волна лютой ненависти.

Я бы с удовольствием самолично уничтожила каждого, кто носил эту паскудную фамилию, купалась в крови этого рода и всех, кто был с ними связан, и с особенно наибольшей радостью перерезала бы глотки тем, кто зачищал мой собственный род. Однако самый главный враг, которого я, несомненно, когда-нибудь самолично разорву на части — гребаный Леонардо Фрост. Страж и глава этого бесславного грязного рода, ведь именно он отдал приказ ликвидировать мой.

Стон трещащего под моими когтями пластика отрезвил, по подбородку стекала струйка крови от прикушенной клыками губы. Слизнув ее, осознанно посмотрела на экран сканера и подобралась, когда он вывел на главную окно с изображением круизного тура, в правой части отделилась колонка, замелькал список зарегистрированных пассажиров, а слева — подробности о самом туре на лайнере «Золотая Звезда».

Хмыкнула. Название лайнера мне показалось символичным, ведь мой собственный род, от имени которого мне пришлось отказаться ввиду безопасности детей – ГолденЯр. На «Золотой Звезде» предлагали замечательные условия с экскурсиями по Дееминску, Крайтерну и закрытым Валаами Славски с Наагаровски. Для малышей это будет очень интересно и познавательно, да.

Глава 2

Ярин

Со скукой смотрел на планшете «душещипательные» излияния нашей с братом последней бывшей пассии: какая она молодец, а все вокруг тонкокишочные идиоты, ведь именно она решилась пойти на предательство рода Фрост, в какой входили, собственно, и мы с братом, имела смелость, граничащую с тупостью, поднять лапу на человеческую пару не кого-нибудь, а Стража и главы в одном лице – Леонардо Фроста. Сучка. Справедливо мертвая сучка.

За долгое время нашего вынужденного отпуска я так и не понял, что мы в этой облезлой лисе с братцем нашли. И никак понять не могу, как умудрились проглядеть ее грязную суть.

Отмотав на начало, как заправский мазохист, воспроизвел запись повторно. Лирана Фодейр, оборотница, некоторое время была нашей с братом любовницей, одной на двоих, что характерно. Около полугода назад в том числе по ее сучьей милости наши задницы по самые гланды нашпиговали дробовиками с эксклюзивными серебряными снарядами, когда мы с Картером проводили импровизированную спецоперацию по спасению предначертанной главы и ее милых подружек. Я скажу так, нам очень крупно повезло: если бы не своевременное вмешательство Леонардо со своими девайсами Стража и не госпожа Удача, нас бы уже давно не было в живых.

Пальцы с ненавистью впились в гаджет. На дух не переношу гнилых предателей. А эта умудрилась не только предать, но и продать, судя по записи, не испытывая по этому поводу ни капли стыда. Только гордость, только хардокор. Мать твою, поднял бы из могилы и снова в нее уложил, предварительно ласково начинив лживый рот отборными гвоздями, и приправил свинцом.

Чуть больше месяца мы провалялись в лечебнице двуликих, а после выздоровления нас двоих, как нашкодивших шавок, выпнули в отставку и отправили на этот гребаный тропический остров в Крайтерне, здоровье, мля, поправлять.

В целом, на самом деле, неплохо, но скучно. Ожидаемо нас обоих тянуло обратно в строй, а уж Тера — особенно.

Вернуться в Столицу, ворваться в спецоперации, по-настоящему оправиться, но только делом, вот что нам по душе, а не вот это вот все. Опостылевший морской воздух, песочек, водная гладь да тишь со штильной благодатью. Ага, совсем зажрались. Даже спорить не стану.

Картеру предательство любовницы далось немногим сложнее, чем мне, уж так сложилось, шибко эмоциональный он у меня, за то ничуть не страдает. Только очухавшись и узнав о случившемся, брат озверел, пусть внешне то никак не показывал, и все же пожелал лично увидеть как-жаль-благополучно подохшую мерзавку; он, как и я, только в гораздо большей степени был недоволен, что ей досталась слишком быстрая легкая смерть. Картер был бы не прочь самолично придушить гадину собственными голыми руками.

Леонардо, не скрывая, что делает широкий жест очень нехотя, пошел нам навстречу, тело оборотницы было доставлено в морг лечебницы следующим после нашего пробуждения днем; собственными глазами увидев ее окоченевшее тело, только тогда Картер смог свободно вздохнуть.

Взъерошил волосы на затылке пятерней. Понятное дело, Лирана действовала не одна, то подтверждала и запись. Мы бы сами с удовольствием взяли на себя расследование этого дела, тем более, имели на то полное право, но руководитель рассудил по-другому, а приказы Фроста никогда не обсуждались.

На соседний лежак опустился брат, поставил на пластиковый столик два стаканчика кофе с перцем. Заглянув в планшет, он брезгливо поморщился.

— Зачем ты смотришь эту дрянь?

— Понятия не имею, может, пытаюсь что-то понять.

— Что, например? Как нас в очередной раз поимели и нагадили в душу?

— Ну, справедливости ради мы тоже эту козу имели во все щели в свое время, — бормочу с издевкой, нажимая на паузу. — Ой, да класть на нее. Свое облезлая отхватила.

— Мало, — низко рычит Тер.

— Куда больше меня интересует несколько иная загадка, — игнорирую раздражение братца. — Вот ты мне скажи, что тебя в Фодейр привлекло? Лично я никак не могу взять в толк, что — конкретно меня.

Картер молча закинул за голову руку. Братец не собирается мне помогать. Ему насрать по полной программе. Понимаю, но осуждаю. Надо же в конце-то концов разобраться и не только вот с этим дерьмом.

— В ней нет ничего особенного. Вот вообще. Только я прекрасно помню: парочку раз за эту шкуру мы с тобой едва друг другу глотки не повыдирали, однако память напрочь отшибла, за какие ее такие заслуги.

Брат нахмурился. Я продолжал рассуждать:

— Красота? Да, она была вполне себе красива, но красивых много, особенно среди наших женщин. Характер? Он у нее был премерзкий. О, сейчас я вполне соображаю, она частенько сталкивала нас лбами и делала это намеренно, получая удовольствие. Запах? Знаешь, да, периодически от нее несло настолько одуряюще, что мне напрочь башню сносило, возникало лишь одно желание — вытрахать ее прямо здесь и сейчас, у тебя, к слову, тоже. О, да. Я вспомнил причину наших разногласий, — фыркаю невеселым смешком. — Как раз этот чертов, пьянящий похлеще тонны текилы запах. Странненько. Как думаешь, она могла использовать на нас тот самый лже-парный состав?

Тер отрешенно пожимает плечами, равнодушно изучая безоблачное небо.

— Я думаю… Я думаю, что мне плевать. Успокойся уже, Ярин. Лира подохла, это главное, делить нам с тобой нечего. А с остальным и всякими лже-запахами в том числе Фрост разберется.

Глава 3

Самолет заходил на посадку аэропорта Рис-Аудаунериса, в аэропорту нас должен был встретить представитель компании и предоставить трансфер до «Золотой Звезды».

Дети с предвкушающими радостными лицами таращились через иллюминатор на раскинувшиеся под нами пейзажи, дурашливо отталкивая друг друга, чтобы увидеть побольше. Взглянув на растрепавшиеся в хвосте волосы Катарины, поманила к себе дочь и посадила приунывшую девочку на колени, полезла в рюкзак за расческой. Брат злорадно подмигнул насупившейся сестре и всецело занял место у освободившегося окна.

— Еще насмотришься, Кати, — тихо сказала, расчесывая укороченные до лопаток, абсолютно белые, без выделяющейся черной пряди волосы.

Свою внешность и внешность детей я не стала слишком сильно менять, запарились бы каждый день корректировать. Ребятишкам подправила волосы, сделав их однотонными самолично разработанным мною не смывающимся составом. Чтобы волосы детей приняли естественный вид, придется долго вымачивать их потом в настое из белладонны. Цвет глаз изменила с помощью качественных линз с добавлением ядовитой выжимки. Если часто ее не использовать, ничего страшного не случится, уже имеющегося эффекта хватит месяца на два, плюсом благодаря моим махинациям осталась хоть какая-то острота зрения. Глаза, кстати, у нас теперь у всех троих простые серые, «человеческие», без отличительной яркости.

Сложнее дело обстояло с кожей сына, чей оттенок смуглее, чем мой, на фоне бледноватой кожи Кати для простых людей то выглядело несколько странно. Ну… Мне так казалось из расчета того, что я вообще знала о людях. А рисковать я не собиралась. Чтобы отбелить Косту, пришлось хорошенько постараться и, к сожалению, долго тон не держался, всего сутки. Константина придется натирать лосьоном из лимона, огурца, опять-таки белладонны и моей крови каждое утро.

И, конечно же, наш естественный для сородичей звериный запах. Я потратила почти все месяцы беременности, создавая эликсир, уничтожающий естественный животный запах. Он достался мне кровью, болью и потом. Поскольку мне не хватало опыта и знаний, пришлось влезть в бункер врага, чтобы выкрасть их наработки. Чуть не попалась папашкам-скотам, получила в ногу пулю, но выбралась из ловушки, и не без трофеев. Именно бункер врагов я выбрала своей целью, поскольку точно знала об имеющихся у них нужных мне данных, и да, просто ради маленькой мести. Если выдалась возможность, я не могла им не подгадить.

К запястью осторожно притронулась ладошка дочери.

— Мамочка, ты снова грустишь?

Вздохнула, выдавливая улыбку. Константин заинтересованно обернулся, нахмурился. Прикрыла ресницы, гася в себе вспышку ненависти, не к своему ребенку, к его отцу, ведь он тоже… тоже так хмурился.

— Нет, Кати. Я просто, как и вы, немножко боюсь внешнего мира. Но мы ведь справимся с этим, верно?

Дети переглянулись и важно кивнули.

Самолет снижался, уже виднелась полоса. Великие предки, я до сих пор в ужасе от собственного поступка. Что на меня вообще нашло? Зачем? Зачем я, рискуя собственной шкурой, а главное — шкурой детей, бегу прямо в лапы бессовестных душегубов? Прихватив волосы дочери на макушке, завязала их в гульку и закрепила резинку; поджала губы, устало глянула в иллюминатор, да-а. Трындец, Алекс. Ты просто трындец. Ну, а если говорить совсем уж откровенно, я просто измучилась. Измучилась скрываться, посыпать голову пеплом за детей, за то, что они никогда не видели отцов.

Увидят. Скорей всего не поймут ничего, точнее поймут, только, надеюсь, далеко не сразу, но насмотрятся с лихвой. Пусть я поступаю очень эгоистично во всех отношениях, только мне хотелось, чтобы мои малыши хотя бы так оказались вблизи своих гадов-отцов. Издалека. Максимально издалека. По крайней мере, я буду стараться. Если… Если что-то пойдет не так, если детям будет нечто угрожать, на это у меня есть план побега.

Однако если не удастся сбежать, придется претворить в жизнь план «Б» и ликвидировать угрозу. Только бы хватило времени и сил вернуть последних ГолденЯр в бункер. Да, мои дети останутся одни в целом мире, но они будут живы и в относительной безопасности. В рюкзаке покоился мини-сканер, внешне совершенно обычный планшет чуть больше ладони.

Колеса ударились о взлетную полосу, вздрогнула от громкого радостного улюлюканья малышей и бледно улыбнулась. Я им немножко завидовала, сама бы хотела хоть на полчаса стать той, кем была лет десять назад. Беззаботной. Не имеющей и малейшего представления, что такое груз ответственности и бремя взрослых.

В здании аэропорта завела малышей в уборную, сначала сына, так как он мальчик и в силу возраста в женский туалет ему давно вход воспрещен, а затем, наказав ждать у туалетов, отправилась с Кати. Справив нужду и убедившись, что с маскировкой все в порядке, мы спокойно прошли контроль и оказались под жаркими южными солнечными лучами. Трансфер долго искать не пришлось, и уже от силы через десять минут сидели в небольшом автобусике. Специально отсев на задние места, повернулась к детям, сурово напомнив о мерах безопасности в чужой стране, сняла с шеи цепочку с подвеской в виде клыка, повесила на шею сыну. Дети с интересом уставились на подарок, затем, вопросительно — на меня.

— Это не простой кулон, флешка. На ней, помимо иной информации, – электронные билеты на ваше имя на самолет и трансфер до него, а также мое письменное разрешение на пересечение границ. Послушайте, и в первую очередь ты, Константин: если я вдруг вам скажу это слово: Гияр. Вы оба делаете все, чтобы в рекордные сроки оказаться как можно дальше от лайнера и вообще Мавридонии. Ясно?

Глава 4

Отрешенно прикоснулась к недо-трекерам кончиками пальцев, пред мысленным взором промелькнули фрагменты той переломной «дивной» истории, отпечатавшейся в моей памяти и душе навсегда. На губах и сейчас ощущалось то мое мерзкое злорадное, замершее в ожидании апофеозного триумфа предвкушение. А ведь те события происходили именно здесь, в Рис-Аудаунерисе, какая ирония.

С безопасного расстояния наблюдала за машиной врагов, в которой находились человеческие пары ненавистных мерзавцев и мои собственные ублюдочные предначертанные, чтоб им икалось. Сердце учащенно билось, ведь вот-вот, еще немного — и за ними прибудут они, те, чьи умы я так долго и тщательно отравляла, как гиена, исподтишка внедряя в голову главе не менее сильного, чем Фрост, рода нужные мне установки, подкидывала идеи, снабдила спроектированным и претворенным в жизнь мною лично оружием, способным убить даже оборотней.

О-о, они пришли вовремя. Звонкой, самой потрясающей музыкой свистели пули, корежа машину врагов. Я ликовала. Вот только когда первая пуля пронзила Ярину плечо, мое собственное прострелило адской болью. Я и помыслить не могла о такой пощечине от судьбы. Еще одно доказательство, что эта стерва всегда играла не на моей стороне. Черт. А этот идиот, даром что блонди, прикрывая пару Фроста, подставил спину, и каждый удар я ярко ощущала своей собственной шкурой! Ее хорошо так изрешетило, настолько хорошо, что я каталась по полу, поскуливая от раздирающей на куски боли, харкалась кровью по вине простреленной шеи Картера… Контрольный в голову, и мне казалось, я умерла. Отмучилась.

Лежала там на грязном холодном покрытии крыши, незряче таращась в ясное небо, с жадностью вспоминала детей, не в силах не то чтобы самостоятельно встать, — сделать самый маленький глоточек воздуха. Я задыхалась.

В затухающем сознании вяло ворочалось осознание: ведь на самом деле я не хотела никого убивать. Измучить — да. Заставить страдать, как страдал мой собственный род. Да. Крепко ранить — да. Убить? Нет. Этого я подсознательно совсем не хотела.

На языке лишь кровавая горечь и никакого облегчения, ни на грамм. Мне удалось почти уничтожить двух главных врагов, их жизни повисли на тонком волоске, но была ли я этому рада? Странно, но нет. Нисколько. Совершенно нисколько. И очередное осознание, что я полная дура, ведь я уже как семь лет назад наказала их. Причем максимально сурово для нашего мира. Как? Сбежала, унося под сердцем их собственных детей. Самое страшное наказание — лишиться своей собственной крови. Не видеть, как растут твои дети, не видеть их первой улыбки, их первого оборота, ритуала внедрения в род с помощью чип-трекера. Они не видели ничего, они давно наказаны, а я идиотка, если решила отобрать у детей еще и мать, ведь если сдохнут они, на тот свет отправлюсь и я.

Видимо, чтобы прозреть и избавиться хоть от микро-толики застилающей глаза адской ненависти, мне пришлось немножко умереть. Бинго, Алекс.

Если говорить коротко о последующих событиях… На крыше я провалялась в отключке чуть меньше суток. Очухавшись, превозмогая боль от невидимых ран, радовалась как ребенок – ведь если я жива, живы и они. Оставалось узнать, куда этих придурков поместили. Не без труда, но узнала. А затем, потратив половину дня на изготовление регенерационной сыворотки, важным ингредиентом которой являлась моя кровь, ночью проникла в палату.

Честно признаться, я не была готова увидеть своих по насмешке той же стервы-судьбы «двойных» предначертанных такими слабыми, бледными, беспомощными, морально и почти физически убитыми. Я исполнила, о чем так долго мечтала, считай грохнула братцев, мать его, Флайм. Без моей сыворотки им не выбраться из уже ухвативших их за холки костлявых лап смерти.

Танцуй, Алекс. Но танцевать не хотелось.

У меня подкосились ноги, устройство с сывороткой только чудом не выпало из ослабевших пальцев, только чудом не разбилось. Упав на колени, я безмолвно плакала, впитывая столь омерзительные и родные черты посеревших лиц. Я не помнила себя, когда раненым зверем ползла к ним на пузе, не помнила, как лежала там без сил в узком проходе между постелями, не помнила, где вязла силы подняться, только как приставила дуло устройства сначала к шее Ярина, спустила крючок, прикоснулась губами к ледяному лбу оборотня, затем в точности повторила с телом Картера и… ушла. Меня шатало из стороны в сторону, вело как последнюю пьяницу…

Я не испытала никакого облегчения, когда чуть не отправила на тот свет нас троих, но испытала всепоглощающее облегчение, когда узнала, что они вопреки содеянному мной выжили и были отправлены в отставку на острова зализывать раны.

Так, может быть, именно сейчас небеса давали нам еще один шанс, столкнув лбами на «Золотой Звезде»? Шанс изменить будущее. Шанс излечиться от опостылившей ядовитой ненависти. Шанс на покой. Ведь мы сами творцы своей судьбы, в наших лапах или изменить ход событий, хотя бы попытаться даровать прощение, или все окончательно уничтожить.

Меня и сейчас мотает из стороны в сторону, из одной крайности в другую, меня и сейчас раздирает желание простить или убить окончательно. Мысли сумбурны и хаотичны. Взгляд из-под ресниц на детей. Я должна попытаться обуздать свои разъедающие вены чувства хотя бы ради детей. Четкого плана, кроме на случай побега, у меня не имелось. Я собиралась действовать сугубо по обстоятельствам и в тайне молила небеса помочь всем нам хоть немного.

Я так устала. Устала настолько нести в себе этот ужасающий груз прошлого, что если бы не дети, я бы давно отправилась на тот свет. Они мой якорь, мой свет. Бледно улыбнулась, активировала в трекерах функцию слежения. Дети даже не вздрогнули, впрочем, если они что-то и почувствовали, то лишь очень слабый зуд на подкорке.

Глава 5

Глава 5

Александра

Подозрительно притихшие дети с жадностью проследили за поднявшимися на борт оборотнями и синхронно покосились на меня. Сделала вид, что совершенно не замечаю напряженных взглядов, а мысленно содрогалась от ужаса; мои малыши слишком умные, чтобы не понять, с кем на самом деле столкнулись, и предстоящих расспросов мне не избежать. Про себя застонала, вновь коря за вытворенную глупость. Меня так и подмывало схватить в охапку детей и без оглядки мчать отсюда как можно дальше, я даже неосознанно схватила их за руки и попятилась на несколько шагов.

Вот стоило мне все-таки выбрать другой тур! Идиотка. Сейчас я как никогда ощущала себя беспомощной. Я крепко подставилась. И не следовало мне использовать ироскандер и подавлять большую часть эмоций вместе со здравым смыслом! Хотя, о чем это я. Мой здравый смысл покинул меня в тот момент, когда я, увидев фамилии своих отверженных истинных в списках, не отказалась от поездки, вместо этого, напротив, поперлась сюда. Святые предки.

Еще один шаг назад, дочь внезапно мягко выкручивается из моей хватки и отскакивает в сторону. Сын мрачно поджимает губы.

— Катарина! — тревожно шиплю, протягивая девочке руку. Как назло, дартиканцы уже прошли на борт, и мы были следующие, вон, инспекторы по досмотру уже с сомнением косились на нашу троицу. Девочка упрямо мотнула головой и побрела к лайнеру. — Катарина! Вернись!

И снова я пожалела о проведенной процедуре: будь при мне то самое заглушенное «я», дети не посмели бы мне перечить, а так, они хорошо чуяли мою слабость, как и их звери, пусть и спящие. Глухое рычание сорвалось помимо воли. Константин сжал мою руку и дернул вперед.

— Идем, мама. Мы проделали слишком долгий путь, чтобы поджав хвосты возвращаться домой.

Растерянно покосилась на своего слишком серьезного ребенка, машинально шагая вместе с ним, в это же время моя дочь что-то важно выговаривала внимательно слушающим девочку инспекторам, один из них странно на меня глянул, на дне тусклых глаз мелькнуло сочувствие. Проверяющие заметно расслабились. Услышала обрывок фразы:

— Вот так, мистер Грес. Мама такая смелая, правда? Хоть и очень сильно боится воды, но ради нас она готова на многое, — малышка театрально сокрушенно покачала головой. — Мамы такие мамы.

— Да, — согласился мужчина, тепло улыбаясь. — Твоя мама очень смелая. Здравствуйте, миссис, прошу ваши документы, билеты и багаж к досмотру. Не волнуйтесь, это стандартная процедура.

Послушно протянула требуемое, посматривая на своих важных сорванцов. Умная Кати хорошо обернула мой испуг в нашу сторону и уберегла от очередной ошибки. Поджала губы. Если бы я побежала, прихватив детей, то могла спровоцировать погоню за нами, если бежишь – тебе есть что скрывать, а уж если с детьми — закономерно возникает вопрос, а не украл ли ты их. Пока проверяющие не особо тщательно досматривали нас и проверяли документы, я раздумывала о назревающих проблемах.

Братья меня не узнали и узнать не могли. А вот дети не могли не найти свое внешнее сходство с братьями, все же малыши слишком на них похожи, таких совпадений, особенно у нашей расы, попросту не бывает. Придется Кати и Константину рассказать хотя бы часть правды. И как можно меньше попадаться на глаза самим братьям. Главное — продержаться до первой остановки, а там на крайний случай активирую в установке детей кодовое слово и инициирую побег.

В сознании зажглась красная лампочка: план: «Сбежать от Истинных» — первая стадия. Поправка: от ненавистных истинных. Зажглась и потухла. Только по вине блокированных эмоций ненависти сейчас я почти не испытывала, только легкие отголоски, и в глубине своей души, там, где прятался свет, то есть, очень далеко, я была этому рада. И вместе с тем меня раздражала та внутренняя сладкая дрожь, когда я думала о братьях.

Как только поднялись на борт, нас сразу в оборот взял молодой парнишка, облаченный в форму команды судна, ненавязчиво отобрал наши вещи и повел в каюту; дети с интересом вертели головами, правда, шли мы со стороны кают, и видна им была пока только часть самого корабля с деревянными дверями и море, все благости лайнера располагались на верхних и нижних этажах. Поднявшись на третий этаж, мы оказались в узковатом коридорчике, наш номер был третьим по счету. Активировав карту, парень поставил багаж в маленькой прихожей, прошел вперед, распахнул тяжелые шторы, открывая вид на море. Дети с восхищенным прибалдением разглядывали доставшуюся нам комнату, а она была ничего.

Довольно просторная, в бежевых тонах. Три односпальные постели, застланные пледами, возле каждой — тумбочка и коврик, громоздкое трюмо с огромным зеркалом и глубокое кресло, журнальный столик с еще одним креслом и диванчиком у стенки, на столике виднелись картонные брошюры. Торшер, выход на маленький балкончик, в прихожей довольно вместительный шкаф, а напротив — узкая дверь в уборную, совмещенную с душевой.

— Вас все устраивает? — со значительным акцентом на паланеском уточнил у нас парень, со скрытым интересом посматривая то на детей, то на меня.

Ребятишки радостно закивали, пританцовывая в нетерпении у двух кроватей ближе к балкону.

— Да, благодарю, — сказала на мавридонском. Плечи парня облегченно дрогнули.

— Отлично, — заговорил бегло. — Так, смотрите. Здесь программа экскурсий и маршрута, — указал на брошюры. — Карта нашего лайнера, а также расписание баров, кафе и развлечений. В полках трюмо найдете отдельное платное меню. Через полчаса поднимитесь, пожалуйста, на седьмой этаж за документами и дубликатами ключей, — он косо глянул на детей. — И, пожалуйста, присматривайте за своими малышами, на борту безопасно, везде камеры наблюдения, но, как вы понимаете, в открытом море… — замялся.

Глава 6

Несколько секунд потерянно хлопала ресницами, переживая ударивший по сознанию калейдоскоп кровавых обрывков прошлого. Мотнула головой, прогоняя навязчивые образы, отвернулась к окну. В общем-то не такой уж и абсурдный и в какой-то мере логичный вопрос Косты неприятно царапнул невидимую заплатку. Поморщившись, потерла занывшую грудную клетку.

— Мама? — шепот дочери.

— Разберите вещи, достаньте только самое необходимое, чтобы в любой момент можно было быстро уложить все обратно или же не жалко оставить здесь, — распорядилась под напряженное безмолвие. От малышей повеяло разочарованием. Не глядя на детей, достала из рюкзака обычный планшет и, включив обучающую программу согласно их возрасту, оставила на столике. — Сейчас вернусь, ладно?

Мне было необходимо побыть наедине с собой хотя бы несколько минут. В ванной включила на полную мощность напор воды, нагнулась над раковиной, подавляя подкатившую к горлу тошноту. Несмотря на установку, меня разрывало изнутри непомерной тоской и нежеланием допустить и мысли, что Константин может оказаться правым. Поскольку... Поскольку, если сын в самом деле прав, это просто дичайшая катастрофа, граничащая с самоубийством.

С беззвучным стоном сползла на кафель, уткнулась затылком в стену, судорожно выдыхая. До легкой боли сжав колени, намерено приоткрыла тщательно запертую на множество замков обугленную дверцу в сознании, ныряя в стылую, наполненную душераздирающими криками, тошнотворным запахом крови и смерти близких роковую ночь.

Израненная душа корчилась в муках, где-то на задворках сознания удушающей вибрацией мигала красная лампочка – сигнал ярости и мести, в то время как мозг отстраненно пытался проанализировать происходящие страшные действа в тот самый день. Фигуры убийц в маскировочных одеяниях мне были совершенно не знакомы, прежде до того дня мне казалось: я никого из тех мерзавцев не встречала. Они явились в первом часу ночи, когда почти весь наш род мирно спал, отыскали брешь в защите и проникли на территорию, без прелюдий и объяснений принялись уничтожать всех и каждого, кто подворачивался под их руку. А они, другие, появились из ниоткуда гораздо позже, когда из выживших почти никого не осталось.

Или и вовсе никого.

Сейчас, отринув застилающую глаза уродливо-свирепую ненависть, я могла отметить, что последних, насколько я могла помнить, было гораздо меньше, и никто из них не был человеком, в отличие от первых, группа убийц состояла преимущественно, на восемьдесят процентов, из людей и на двадцать — из оборотней-полукровок.

Защитная форма первых и вторых заметно отличалась, если первые убийцы были облачены в эластичные темно-синие костюмы, то вторые — в тяжелую бронебойную амуницию силовиков, состоящую преимущественно из пуленепробиваемой черной кожи, цепей и высоких армейских ботинок. Впрочем, различие в одеяниях совершенно ничего не означало.

Сама я не видела, чтобы кто-то из второй группы лично прирезал хоть одного ГолденЯра, ведь к тому времени я валялась, придавленная телом убитого брата, едва живая. И живая ли... Возможно, что Картер посчитал меня тогда мертвой, возможно ли, что в то время мое сердце не билось? И поэтому меня не добили или… не спасли? Как предположил мой умный мальчик. Замотав головой, закрыла ладонью рот, глаза наполнились непролитыми слезами. Из груди рвался отчаянный вой.

Хватит!!! Я не стану больше травить себе душу. Мы на одном лайнере, и именно сейчас есть возможность приглядеться к оборотням, чтобы… чтобы что-то понять для себя. Мы не были с ними по сути знакомы, и я не знаю своих предначертанных ни на грамм, не знаю их как обычных мужчин, а не жестоких предателей убийц. Ненавистных мерзавцев.

…Только лишь какими нежными могут быть их руки, жаркими — объятия, и умелыми — упругие губы. Лицо бросило в жар. Скрипнув зубами, пренебрежительно хмыкнула. Надо же, стоило только допустить хотя бы одну мысль, что предначертанные не виноваты, и уже готова рассуждать о твердой бархатности их внушительных отростков.

Надавав себе мысленных оплеух, опираясь о стену, поднялась. Поплескала на лицо ледяной водой. Вытираясь полотенцем, равнодушно смотрела на свое потрепанное отражение, продумывая план действий на ближайшие несколько дней.

Вяло мелькнула трезвая, по-своему умная мысль: прижать двуликих к стенке и обстоятельно с ними поговорить. Вот только это слишком огромный риск в первую очередь для детей. Ведь если я не ошиблась, то подставлю под угрозу не только себя, но и малышей. И мало того, у меня нет с собой достаточного боевого арсенала, в отличие от этих… оборотней. Уверена, в объемном чемодане блондин уж точно не только шмотки держал, такие, как эти… пары, везде и всюду таскают с собой все самое нужное и даже больше.

Как же все сложно. Вечный риск на грани гибели, вечное хождение по острию ножа.

Ядовито хмыкнула. Моя жизнь давно перестала быть праздной и легкой, хотя, справедливости ради, она такой не была никогда.

Выглянув из уборной, застала детей, притворно беззаботно развалившихся на постели пред экраном планшета. Как я просила, немногочисленные вещички уже были уложены ровными стопками в приоткрытом шкафу, а рюкзаки задвинуты под кровать. Учуяв мое появление, дети, как по команде, повернули головы. Коста сел. Кати перестала болтать ногой.

— Мам, все хорошо?

Присела на соседнюю от малышей постель.

Глава 7

Ярин

После отплытия я направился к стойке регистрации за документами, а Картер — в ресторан, занимать места и запасаться едой; расписавшись в гостевой книге судна и забрав паспорта у улыбчивой администраторши, спустился в главную харчельню, откуда доносились умопомрачительные запахи и слышался звон посуды.

Брату без труда удалось подключиться к системе безопасности, узнать, в каком номере остановились интересующие нас особы, с момента заселения троица свой блок не покидала.

К сожалению, в самих каютах закономерно никакого видео-фиксирования не имелось, впрочем, это и хорошо, иначе пришлось бы убить ненужных нам свидетелей. Усмехнувшись своей нелепой шутке, вошел в просторный зал, мимолетно скользнул взглядом по уплетающему смачный бифштекс за обе щеки брату, натыкаясь на его острое внимание, и внимательно оглядел пока еще немногочисленных отдыхающих, не находя искомых особей.

Набрав на тарелку мяса и овощей, пристроился напротив Картера, кидающего поверх моего плеча прицельные взгляды, принялся за вполне сносные блюда, к счастью, мясо не было пересушено или не досолено, в отличие от прошлой кухни. Несмотря на мнимую расслабленность, все внутренние процессы были направленны на появление любопытной троицы. Объекты не спешили. Мы с братом успели подчистить тарелки и неспешно попивали терпкий кофе. Как ни странно, ожидание не раздражало, напротив, заставляло испытывать тонкий охотничий азарт. Разложил на столике программу экскурсий и мероприятий.

— Что там?

— Завтра свободный день, расписание мини-игр, в том числе и в бассейне, — докладывал тихо, скользя пальцем по отпечатанным строчкам, — вечером шоу-программа, а вот послезавтра причалим к Дёеминску, обзорная прогулка по городу, мини-экскурсии по местным магазинам и все такое, на каждую экскурсию требуется дополнительная регистрация. Через четыре неполных дня – Крайтерн…

Я затих на полуфразе, подбираясь, спиной и не только ей ощущая появление странной человеческой девушки с детьми, вскинул на брата взгляд из-подо лба, не спеша оборачиваться. Картер цепко отслеживал перемещение тройки. Невозмутимо отпив глоток из чашки, ненавязчиво повернул голову, провожая объекты до столика на другом конце зала; девушка шла спокойно, не суетясь и не оглядываясь, удерживая детей за руки, малышка с неестественно белыми для человека волосами вдруг оглянулась, с любопытством глянув в нашу сторону. Не куда-нибудь, а прицельно в нашу.

Ирбис заинтересованно вскинул лобастую голову, глянул на детей моими глазами, принюхиваясь, и обеспокоенно замел хвостом. Озадачено дернул бровью, внимательно разглядывая девочку, и все-таки кого-то она мне напоминала, как и ее хмурый брат. Их мать, заметив пристальное внимание дочери, недовольно поджала губы, мрачно глянула на детей и, сжав ладошки девочки, увела к стойке раздачи, пацан остался за столиком, задумчиво морщил лоб, то и дело бросая на нас осторожные взгляды.

Зверь раздраженно метался, он, как и я, не понимал сути происходящего. Не понимал неясного влечения к незнакомцам. Судя по потемневшему лицу брата, он испытывал те же трудности.

— Хочу знать о девчонке все, — сухо уронил брат. — Не нравится мне все это.

Согласно кивнул. Мне тоже не нравилось. Как уже упоминал множество раз и еще, млять, столько же упомяну, я терпеть не мог что-либо не понимать, а эту незримую тонкую связь с незнакомцами я совершенно не понимал.

— Главное, не творить чернуху и не строить поспешных выводов, как ты особенно любишь делать, братец, — отозвался, с трудом отворачиваясь от лакомящейся обедом троицы и особенно — от женских бледных губ, меж которых исчезали кусочки рыбного стейка, а кончик розового язычка то и дело эротично слизывал капельки соуса; в ширинку угрожающе затрещавших штанов ткнулся каменный член, причиняя существенный лишний дискомфорт.

Сцапав бокал с водой, высушил его подчистую, пропуская мимо ушей ворчание Картера.

Что уж там, незнакомка очень красива, ее нисколько не портила ни изможденность, ни темные круги под глазами. Любопытно, что с ней приключилось и где ее муж, отец детей? И что она такое рассматривает в планшете, периодически порхая по тачу тонкими пальцами? Не с супругом ли общается? Может, между ними случились некие разногласия? И вроде бы какое мне дело до семейных разборок незнакомой девчонки, а только при одной мысли о постороннем самце из груди вырвался тихий злобный рык и довольное утробное рычание насчет разногласий. По плечу хлопнула ладонь брата, остужая разгоряченную голову.

— Идем, Яр.

Загнав разбереженные эмоции на пару с взбудораженным зверем, плечом к плечу и палатками в области паха с невозмутимыми рожами гордо покинули ресторан. В самом деле, у нас наметилось множество безотлагательных дел, уже потираю лапы.

~*~*~*~

Александра

Обед выдался ожидаемо напряженным. Я не сомневалась, что мы с детьми столкнемся с их отцами в ресторане, и все же оказалась к этому маленькому столкновению несколько не готовой. Взгляд моментально выхватил опасно подобравшихся при нашем появлении оборотней, нутро разобрало дрожью. Я кожей ощущала их пристальное, цепкое, бередящее нервы внимание. Не знаю, как, но предначертанные нечто чуяли в нас, нет, не нашу звериную суть, маскировка с этим делом успешно справлялась, в ней я была уверена, они чуяли нечто иное, возможно, некую неестественность или ответный, слишком грубый интерес.