Сбитая с пути: Путешествие домой (трилогия целиком)

Глава 1. Битва за свет

Я открыла глаза. Серый потолок, который встретил мой взгляд, был мне совершенно незнаком. Несколько секунд я просто лежала, пытаясь понять, где нахожусь, а затем резко села, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Пальцы машинально коснулись лица — кожа теплая, живая. Взгляд опустился на руки — маленькие, пухлые, детские.

— Цела… вроде. Но… где я? — прошептала я.

Это не больница.

С любопытством я огляделась. Комната была странная, серая, будто из другого времени. Стены, обтянутые тканью или тонкими деревянными панелями, смягчали суровость камня и придавали помещению теплый, почти домашний уют. Простые занавески скрывали окна, а под ними тянулся ряд кроватей — грубых, с соломенными матрасами и шероховатыми одеялами. Я насчитала девять.

В углу стоял камин, от него веяло мягким теплом. По стенам — несколько полок, шкафчики, да пара маленьких столиков, видимо, для чтения или учёбы. Свет в комнате был тусклый, мерцающий — от масляных ламп, оставляющих на стенах колышущиеся тени. Всё выглядело просто, почти аскетично.

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что же вообще произошло… Последнее, что помнила: вечер, перекрёсток, усталость после работы… потом — резкий сигнал грузовика, ослепительный свет фар, искра, грохот, и — тьма.

Я снова оглядела комнату.

— Нет… это точно не больница, — пробормотала я, чувствуя, как в груди зарождается тревога.

Голос звучал непривычно — выше, тоньше. Откинув одеяло, я застыла: короткие, тонкие ноги, по-детски неуклюжие. Тело… не моё.

— Не может быть… — прошептала я, и сердце пропустило удар.

Маленькие руки, чужая комната, постель, которую я никогда прежде не видела.

Память металась, выхватывая обрывки прошлого, но ни одно воспоминание не объясняло происходящего. И вдруг, словно шутка разума, в голове вспыхнула безумная мысль.

Я ведь читала о таких историях — о переселении в другие миры после смерти.

Неужели… и со мной случилось то же самое?

Серьёзно?..

— Мона, ты проснулась. Я сейчас приведу лекаря, хорошо? Посиди еще немного, ладно? — сказала вошедшая девушка с волосами цвета спелой пшеницы.

Я не сразу поняла, к кому она обращается, но осталась сидеть, не двигаясь. Имя будто зазвенело в воздухе — «Мона». Не мое, и все же почему-то знакомое.

Пока я пыталась осознать происходящее, мысли беспорядочно метались в голове. Я вспоминала все прочитанные романы, а их, признаться, было немало. Книги всегда были для меня спасением — от серых, бесконечных будней, изнуряющей работы и вечной спешки.

Миры, полные магии, приключений и любви, где герои ради своего чувства любви готовы хоть дьявола убить… Да, это было мое утешение.

Последним, что я читала, было фэнтези с пафосным названием: «Под гнетом тьмы: Элиза и битва за свет». Я устало закрыла глаза, стараясь восстановить сюжет в памяти.

Он был до смешного предсказуем. Главная героиня — Элиза, юная, но храбрая, воспитанница императорского двора, была шпионом церкви. Её миссия — подставить великого герцога Эдельвейса Нокса, обвинить в темных экспериментах и всевозможных грехах ведьмовства. Церковь и народ возложили на него ответственность за всё подряд — от засухи до того, что у коров молоко кончилось. Элиза собрала отряд благородных воинов, обрела «истинную силу» и вместе со своим верным рыцарем Цереусом победила злодея. Его сожгли на костре, а Империя вновь стала целостной, Элиза стала прославлена как «Святая дева». Мир спасён, героиня вышла замуж за кронпринца, фанфары, счастливый финал. Конец истории.

Только вот... какая моя роль во всём этом?

Я лихорадочно перебирала в памяти имена персонажей. Может, второстепенная фигура? Спутница? Нет — у Элизы всё было идеально: сильная, независимая, самодостаточная. Все в соответствии последним «тенденциям».

Может быть злодейка?.. Мона... Мо-на...

— Монарда! Мать его, Астер Ха-ха!.. — выдохнула я и нервно рассмеялась.

Монарда — антагонистка. Женщина, которая всеми силами пыталась очернить Элизу и завоевать внимание кронпринца. Пакости, интриги, похищения — классика жанра. И вот теперь… я — она?

Я рассмеялась громко, почти истерично. Со стороны, наверное, выглядело так, будто маленькая девочка окончательно тронулась умом. Что, впрочем, было не слишком далеко от истины.

— Чертов грузовик! У меня ведь была жизнь — нормальная жизнь! Работа, квартира, кот, парень, семья… Мама, папа, сестра! И проект, в который я вбухала душу и бессонные ночи в компании, слушая нытье начальства! А теперь что?.. Всё пошло прахом, из-за какого-то проклятого грузовика!

Я сжала одеяло, стараясь успокоить дыхание, как в комнату кто-то вошел.

— Мона! Как ты себя чувствуешь? — в комнату снова ворвалась та самая златоволосая девушка, а за ней вошёл седой мужчина в белом халате — видимо, лекарь.

— С тобой всё хорошо? Сейчас тебя осмотрят, ладно? Будь умницей, — мягко сказала она.

Я кивнула. Лекарь приблизился и коснулся моего лба холодными пальцами.

— Температуры нет, взгляд ясный, кожа в порядке… — пробормотал он. — Ничего не болит?

Болит? Только голова — от осознания, что я в книге! Но, разумеется, я не могла сказать это вслух. Не хотелось проверять, есть ли в этом мире аналоги психбольниц, поэтому я отрицательно покачала головой.

— Хорошо, но всё же полежи пару дней, — сказал лекарь и удалился вместе с золотоволосой девушкой.

Я осталась одна и задумалась. В книгах герои, попавшие в чужое тело, обычно стремились изменить судьбу — переписать сюжет, использовать знания ради выгоды. Звучало логично. Но я ведь не героиня. События романа начинаются, когда Элизе исполнится шестнадцать — ещё целая вечность.Что же делать всё это время?

О детстве Монарды в книге не было ни слова. Она появилась уже взрослой, в Академии магии, где и началась ее слава — и позор. Я помнила лишь, что ее изгнали, несмотря на большой талант к водной магии. Выбраться из приюта и попасть в Академию — это, вероятно, станет моей первой целью. И единственным шансом.

Глава 2. Черный замок Нокс

Я открыла глаза — утро. Тусклый свет робко пробивался сквозь узкое окно, ложась на спящие силуэты детей. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием и поскрипыванием старых кроватей.

Петля закончилась… или нет?

Живот недовольно заурчал, напоминая, что тело хочет есть. Я осталась лежать, не зная, какие здесь порядки. Просто смотрела в потолок — облупленный, серый, теперь уже знакомый.

Дети начали просыпаться. Кто-то потирал глаза, кто-то искал свои туфли, кто-то уже тащил одеяло за собой. Вошла златовласая девушка — с теми же мягкими движениями и усталым, но добрым взглядом. Она помогала малышам застегнуть пуговицы, поправляла воротники, гладила по головам. Когда дошла до меня, я уже сидела, откинув одеяло.

— Нет, Мона. Лежи. Я принесу завтрак позже. Тебе пока нельзя вставать, — мягко, но строго сказала она.

Я не возражала. Пока не важно, что я делаю. Главное — понять, появится ли петля снова. Ведь стоит ничего не менять, не вмешиваться, и всё повторяется с пугающей точностью.

Боги ли это, играющие со мной? Или просто злая насмешка судьбы? Всё равно.

Девушка с золотыми волосами не заставила себя ждать — принесла миску и поставила на маленький столик.

— Вот. Ешь, потом отдохни. Тебя позже заберут.

Я послушно села. Варево пахло травами, но на вкус напоминало разбавленное водой рагу. Много зелени, мало всего остального.

Кто заберет? Куда? Зачем? Вопросы роились в голове, но я промолчала. Просто ела, потом легла, как велела девушка, и уснула. Проснулась я вновь на рассвете. Те же дети, те же кровати, тот же свет.

Всё возвращается в начало дня, после моего сна? Что за бред?

Меня охватила тревога. Если сон — это спусковой крючок, значит ли это, что я никогда не выйду из этой петли? Что стоит мне заснуть — и всё снова повторится?

Я осторожно поднялась, ступая босыми ногами по холодному полу, и тихо вышла из спальни. Коридор тянулся длинной серой кишкой, двери по бокам были плотно закрыты. Если бы сейчас была ночь, всё это выглядело бы как сцена из дешевого ужастика — где в конце коридора непременно ждет чудовище.

— Мона? Создатель, что ты здесь делаешь?! — голос золотоволосой девушки заставил меня вздрогнуть.

— Я… голодна, — ответила я, опуская голову.

— Неудивительно. Идём, — устало вздохнула она. — Но ты ведь знаешь, что нельзя вставать без разрешения? Я бы принесла еду в кровать.

— Я устала лежать…— пожаловалась я, и это звучало как-то по-детки.

Мы шли молча по длинному коридору. Шаги гулко отдавались от каменных стен, пока нас не привели в небольшую кухню, где на очаге тихо кипели кастрюли. С балки свисали черпаки, лопатки и прочая деревянная утварь. Здесь пахло дымом, хлебом и чем-то травяным — тёплым и домашним.

Пшеница поставила передо мной миску.

— Травяной суп. Всё по рецепту лекаря, — сказала она, улыбнувшись мягко и немного устало.

Я зачерпнула ложку, посмотрела на парящую жидкость и, не поднося к губам, спросила: — Что со мной случилось?

Её улыбка погасла. Она опустила взгляд и, будто невзначай, провела ладонью по моим волосам.

— Ты выбежала на дорогу. Попала под карету.

Я удивленно моргнула. Значит, здесь вместо грузовика — карета? Она сбила Мону примерно тогда же, когда и меня грузовик?

— Почему я побежала? — тихо спросила я.

— Ты играла с другими детьми, — ответила девушка, но глаза её выдали — она что-то скрывает.

— Если я просто играла… почему не заметила лошадей?

Она отвела взгляд: — Я не знаю.

Я доела травяное варево молча, размышляя. .

Может, дети толкнули Мону? Издевались над ней? В романе ведь говорилось, что её дразнили, сторонились. Зависть, обида — всё это имеет корни. Дети всегда жестоки. И в этом мире похоже не исключение.

Пшеница отвела меня в какой-то кабинет и ушла. Осмотревшись, я увидела что он был небольшой, но чистый, строгий. Книги на полках, стол был убран, кресло пустое. Всё на своих местах, аккуратно. Для простого приюта — даже слишком. Я села на стул, и снова принялась размышлять над ситуацией, в которой оказалась.

Возможно, этот приют спонсировали. Может церковь? А если Элиза и Цереус тоже были отсюда? Может, всё началось именно здесь? Если бы я смогла найти Элизу может, изменила бы историю Монарды?

Дверь открылась. Вошёл мужчина — высокий, худой, в какой-то одноцветной робе. Сняв капюшон, он посмотрел на меня холодными глазами. Волосы цвета пепла, собранные в хвост, аккуратная бородка, изящные усы. Напоминал дворецкого, только без фрака.

Сто процентов, убьет кого-нибудь в конце, — хмыкнула я про себя.

— Монарда Астер, не так ли? — его голос звучал низко, хрипло, почти рыком.

Я пожала плечами:

— Наверное. — и опустила взгляд, болтая ножками, как настоящая ребёнок.

В этот момент в комнату вошла златовласая девушка, держа в руках сверток серой ткани.

— Это всё, что у неё было, — сказала она тихо, передавая сверток мужчине.

Мужчина развернул его: деревянная расческа, мягкая игрушка — олень из грубой шерсти, и две миниатюрные деревянные фигурки, тонкие, почерневшие от времени.

— Мне… нравились олени? — спросила я, узнав форму

— Судя по всему, да, — ответил мужчина.

— Они милые.

Пшеница села за стол, достала два пергамента и расписалась. Мужчина последовал её примеру, но вместо чернил, достал склянку с красной жидкостью и капнул на подписи несколько капель крови. Тут же моё запястье обожгло болью. Я вздрогнула и подняла руку. На коже, сквозь жар, проступили странные символы.

— Но… кс? — прошептала я. — Что за…

Подождите! Какого демона здесь происходит?

Пока я вспоминала содержимое романа про герцогство Нокс, взрослые все уже согласовали и договор был подписан, я тихо шла следом за «дворецким» из приюта, чувствуя, что меня откровенно обманули. Ничего толком не объяснили — так еще и клеймо поставили. И ладно бы просто клеймо… но ведь фамилия — Нокс! Та самая, что принадлежала зловещему герцогу, которого обвинили в ведьмовстве.

Глава 3. Будни

Я вскочила, испугавшись, не понимая, где нахожусь, и схватилась за грудь, пытаясь отдышаться. Судорожно уставилась на свои руки.

Жива? Вроде бы да.

— Плохой сон? — уточнил Герберд, не сводя с меня взгляда.

Мы все еще ехали в карете, и уже приближались к замку. Я кивнула ему в ответ и шумно выдохнула.

— Не беспокойся, — сказал он спокойно. — В замке ты будешь в безопасности.

Я рассеянно посмотрела на него: — В приюте я тоже так думала.

— Этих детей ты больше не увидишь, — добавил он. — Не стоит переживать.

Вот как. Значит, я была права — эти детишки действительно издевались над ней.

— Вы обещаете, что там я буду в безопасности? — спросила я, поднимая глаза, в которых отражалось мое недоверие.

— Да, — просто ответил он.

— Тогда… я поверю вам, — прошептала я, опуская взгляд.

Меня снова отвезли в замок, снова вымыли, переодели, накормили. Всё — по кругу, словно заезженная пластинка. Когда я доела, спросила у «Пятьдесят шесть»:

— Можно погулять в саду, пока мы ждём Герберда?

— Да, ты можешь свободно гулять по территории, — ответила она мягко. — Только не задерживайся. Если что-то случится — позови кого-нибудь из прислуги, и тебе помогут.

Я кивнула и, не теряя ни секунды, выбежала из комнаты. Бежала вниз по самой дальней лестнице, к воротам, на открытый воздух. Но стоило мне выйти во двор, как голос позади спокойно спросил: — Уже закончили?

Я резко обернулась — Герберд. Стоит, будто и не уходил вовсе.

— Да, — ответила я. Он одним легким движением поднял меня на руки.

Мы сделали всего несколько шагов по дорожке, когда за спиной прогремел взрыв. Оглушительный, ослепительный — пыль, крики, камни. Я обернулась и увидела, как треть башни просто исчезла, превращаясь в дым и обломки.

Вовремя я убежала.

Слуги уже бежали внутрь, кто-то кричал, кто-то пытался тушить пожар. Герберд, не выпуская меня из рук, ворвался в самую гущу хаоса.

— Почему это произошло?! — рявкнул он.

— Простите, лорд Нокс, это всего лишь неудачный эксперимент, — ответил один из рыцарей в доспехах.

Настоящие рыцари! Круто! Интересно, сколько весит весь этот металл?

Герберд всё больше закипал и отдавал распоряжения, крича на них. Спустя время все таки виновного нашли.

— Тащите его сюда! — приказал он.

Рыцари вытащили из-под обломков мужчину, наполовину живого.

— Идиот! — голос Герберда гремел, как гром. — Уберите его.

Рыцари подчинились, утаскивая несчастного прочь.

— Где теперь будет моя комната? — спросила я, будучи все еще на руках у мужчины.

— Найдите Нертеру. Пусть начнёт восстановление немедленно, — сказал Герберд, и шагнул прочь из толпы, направляясь к саду. «Пятьдесят шесть» подбежала, низко поклонилась.

— Прошу прощения, милорд, я не уследила…

— Виновата не ты, а тот, кто устроил этот бардак, — отмахнулся Герберд, поправляя рукой выбившуюся прядь волос.

Почему я чувствую себя плюшевой игрушкой? Меня вообще когда-нибудь поставят на землю?

Не сказать, чтобы мне было плохо, но… некомфортно, когда взрослый мужчина носит тебя на руках, словно куклу.

Лишь бы это не вошло в привычку.

— Найди ей другую комнату. Ближе к моей. Там спокойнее, — приказал он.

«Пятьдесят шесть» поклонилась и ушла. А Герберд понес меня обратно в замок. Он поднялся по лестнице другого крыла, открыл тяжёлые дубовые двери. Пространство было огромным, словно целый крыло замка было отдано только книгам. Стены увешаны высокими полками из темного дерева, доходящими почти до потолка, а сверху свисали старинные лестницы на колёсиках, позволяющие доставать даже самые верхние фолианты. Между рядами стояли столы из того же дерева, покрытые пыльными свитками, раскрытыми томами и чернильницами. Воздух был густым от запаха бумаги, чернил и легкой дымки воска с горящих свечей в настенных подсвечниках.

В каждом углу тихо шуршали люди: кто-то бродил между полками, изучая надписи на корешках, кто-то писал заметки, поглядывая на пыльные свитки, а кто-то сидел в кресле с раскрытой книгой на коленях, полностью поглощенный чтением. Лёгкий свет дневного солнца пробивался сквозь огромные витражные окна, раскрашивая воздух разноцветными бликами, которые играли на страницах и мебели.

— Библиотека? — спросила я, глядя на бесконечные ряды книг.

— Именно. Пока что ты будешь проводить время здесь. Читать ты умеешь — проблем не будет. Твой учитель придёт позже. А пока я передам смотрителю список литературы. Он будет выдавать книги по мере того, как ты закончишь предыдущие.

Он опустил меня за стол в дальнем углу. Я сидела молча, глядя ему вслед, потом перевела взгляд на своё запястье.

Интересно, что было бы, если бы я тогда сбежала? Удалось бы мне выжить?

Теперь я точно была уверена что меня возвращает назад и после смерти. Удобно? Не особо. Но всё же лучше, чем начинать день с самого начала.

Герберд вернулся, поставил передо мной две книги и сел напротив. «История континентов. Часть первая» и «Часть вторая».

— Мы начнём с основ, с базовых знаний. Дальше, по мере твоей успеваемости, перейдем к более узкоспециализированным областям. — сказал Герберд, протягивая мне первую часть.

— Но этому же учат в академии, — сказала я, прощупывая почву.

— Ты маг герцога с того самого момента, как на тебе появилось клеймо, — спокойно ответил он. — В академиях готовят только магов Империи. Туда ты не попадёшь.

— А в чём разница? — спросила я, недоумевая.

— Маги Империи подчиняется самой империи и имперской башне магов, — Герберд с лёгкой самоуверенной ухмылкой на лице смотрел на меня. — Ты же будешь подчиняешься главному магу дома герцога. Разница есть, и немалая.

По роману я помнила, что империя и герцогство давно не были в ладах. Поэтому было ясно, что маги в этой библиотеке подчиняются исключительно герцогству, а не чужой власти.

Глава 4. Охота

Как наставник и говорил, он покинул поместье вместе с кучкой рыцарей, герцогом и несколькими слугами, оставив герцогство на попечение Нертеры. Самого Нертеру я видела лишь мельком за прошедший год. Мужчина за сорок, крепкий, но без той напускной важности, что бывает у придворных. Среднего роста, сдержанный, будто сделанный из камня. Его глаза выдавали опыт и зрелость, но по лицу нельзя было прочесть ничего — всё равно что смотреть на чистый лист бумаги. Такой вывод я и сделала о нем.

Меня, впрочем, удивляло другое: почему меня не отдавали в обучение другим магам — помощникам Герберда. С чем это было связано, я понятия не имела.

Первые пять дней спокойно. Я училась, занималась, а “пятьдесят шесть” неустанно следила за мной и докладывала обо всём Нертере. Но на шестой день всё изменилось.

Сначала я просто почувствовала странное беспокойство — будто кто-то смотрит из‑за плеча. Потом пришёл холод. Я стояла в библиотеке, и внезапно по коже пробежали мурашки. Обернулась — никого, лишь бесконечные ряды книг. Вышла в сад — и снова то же самое. Ощущение взгляда, едва уловимое чувство холода позади. Я пыталась не придавать этому значения.

Наверное, просто показалось.

Но к вечеру всё усилилось. Каждый раз, когда я оборачивалась, — пустота. Только это чувство не исчезало. Когда я уже поднималась по лестнице к своим покоям, шею пронзил острый укол, и окружение затухало….А потом я проснулась. В своей постели. На рассвете.

Пульс бешено стучал в висках. Я вскочила, добежала до стола, вытащила маленький блокнот.. Сшитый вручную, он был моим единственным способом не сойти с ума. В нём я отмечала дни и ставила знак “&”, если время делало петлю. Я вздохнула и поставила очередной знак.

Первую половину дня я провела как обычно. Но ровно в полдень снова пришёл холод.

— “Пятьдесят шесть”.

— Слушаю вас, — ответила горничная.

— Мне кажется, за мной следят.

— Почему вы так решили?

— Я чувствую холод за спиной.

Она ничего не сказала, просто кивнула и ушла. И как только она скрылась из виду, я почувствовала резкую боль в шее и рухнула на пол. Очнулась — снова в постели. Теперь это случилось раньше. Значит, тот, кто наблюдает, не стал медлить.

Решил убить меня сразу? Но зачем? На кой я ему сдалась? Я ведь не маг. Всего лишь ребенок, даже не угроза.

В голове вспыхнула безумная мысль: может, Элиза что‑то увидела? В романе у неё ведь были способности к прорицанию… Но прошло всего два года с момента моего выкупа. Слишком рано. Я откинула эту идею и приняла решение: оставаться в комнате. Сказала “пятьдесят шесть”, что у меня болит голова. Она не поверила, но промолчала.

Ночь пришла тихо. Слишком тихо. Я лежала, глядя в темноту, когда вдруг ощутила то же чужое присутствие. Воздух стал вязким, холодным. Я подняла глаза — и увидела силуэт. Он стоял неподвижно. Я не успела даже вскрикнуть — холодный блеск, и горло обожгло болью.

Проснулась снова. На рассвете. Он просто смотрел на меня и убил, когда я открыла глаза? Больной ублюдок! Это был третий раз. Третий, мать его, раз! Я же найду тебя, скотина. Найду и воткну тебе этот нож в…

— Вы проснулись? — услышала я голос “пятьдесят шесть”.

— Да, — ответила я, вставая с кровати.

Я так и не успокоилась. После того как «пятьдесят шесть» привела меня в порядок, я осталась на улице. Она ушла в библиотеку за другой книгой, оставив меня одну. Я развернулась и двинулась к тому самому чувству холода.

Сейчас оно было более ясным и ощутимым, чем раньше. Я смогла определить его источник и направила взгляд на крышу. Но, как и ожидалось, там никого не было. Я подошла ближе и всмотрелась наверх. «Холодок» начал перемещаться по крышам с моей правой стороны, а остальные находились чуть поодаль.

Я пошла за ним, но не поднималась на крышу — шла по каменным узким дорожкам вдоль черного замка. Он спустился и двинулся назад, я последовала за ним, приближаясь всё ближе. Он стоял, скрывшись в тени, на стыке между башней и главным замком.

Там было темно — отличное место для убийства.

— Ты какого х… — начала я, но почувствовала резкую боль в области сердца и рухнула на брусчатку.

Проснувшись у себя в постеле, я сжимала свои челюсти от злости. .

— Я ведь даже не договорила…

В следующий раз я уже знала, чего ждать. Увы, сообщать магам или Нертере не имело никакого смысла, ведь никто на помощь мне не спешил. Все что я могла сделать, это взять дело в свои маленькие детские ручки. Но что я могла? Всё, что я чувствовала — холод, но не могла определить, сколько их и кто они.

Я не последовала за «Холодком», как в прошлый раз, а осталась с «пятьдесят шесть» в библиотеке. Там я нашла книгу о основах магии и манипуляции маной и сразу принялась читать.Из текста я поняла, что холод, это ощущение чужой маны, непривычной для моего окружения. Все что мне предлагала книга на начальном этапе, — концентрация.

Я вошла в свою комнату, закрылась и сосредоточилась. Постепенно, шаг за шагом, училась определять, кто есть и где. Сначала не сразу — раза с десятого почувствовала слуг, “пятьдесят шесть”, стоящую вдалеке и разговаривающую с кем-то. На крыше, в саду, “Холодок” с подельниками медленно приближался ко мне. Я наблюдала за ними, видя каждое передвижение, как они пробирались к моим “пятизвездочным апартаментам”, обходя слуг.

Ночь уже полностью опустилась. “Холодок” начал действовать. Он спокойно вошёл через окно — Мать его, окно! Я забыла его закрыть. Дура! И они оказались прямо напротив меня.

Своё следующее утро я начала с того, что закрыла окно и убедилась, что библиотека тоже заперта.

Да, да, я учусь на своих ошибках…

Я продолжала читать и концентрироваться. Постепенно дошло до того, что я смогла различать ману. И это получилось далеко не с первого раза — с пятнадцатого. Пятнадцать раз этот ублюдок убивал меня. И с каждым разом моя злость росла. Именно они подтолкнули меня к этому, и именно им я должна была сказать спасибо за свое одержимое обучение магии.

Глава 5. Свадьба Великого Герцога

Проснулась я не в своей комнате. Белый потолок над головой сразу выдал это. Не синий, не серый — просто белый, чистый, будто новый лист бумаги.

— Вы проснулись, — сказала она. — Подождите, сейчас я принесу еду.

“Пятьдесят шесть” вышла из комнаты. Я отдернула одеяло, кое-как выбралась из постели и нашла ванную. Открыла кран, разделась. На гранитном столике стояли все те же баночки и колбочки, что и всегда. Засыпав в ванну нужные травы и смеси, я принялась чистить зубы, пока вода наполняла ванну. Опустившись в неё, окунулась с головой, а спустя время вынырнула обратно.

— У меня для тебя есть две новости: хорошая и плохая, — сказал наставник, поглаживая усы, когда я вышла из ванной.

— Хорошая? — спросила я.

— Ты не одержима демоном, я лично проверил, — улыбнулся Герберд.

— А плохая?

— Количество занятий с этого момента значительно увеличится, — спокойно ответил наставник.

Я вздохнула. Но было странно то, что вопросов он не задавал и ничего не собирался объяснять.

Герберд достал из мантии мою маленькую синюю книжку и вернул её мне. Я пролистала её и увидела на последней странице отметки шестидесяти смертей.

— Всего лишь трое высших магов способны почувствовать и прочувствовать обороты времени в полной мере, — сказал наставник.

— И вы? — спросила я.

Он кивнул и усмехнулся. — В том числе. У меня иммунитет к заклинаниям стирания памяти и прочим манипуляциям.

А это — плохо. Я уже научилась стирать память у «пятьдесят шесть» и вбивать в её сознание нужные мысли: иначе она бы никогда не стала моим пособием.

— Сколько раз ты ставила опыты над “пятьдесят шесть”?

Много, очень много. Эти шестьдесят дней для меня не прошли зря.

— И что вы будете делать? — спросила я у наставника, не скрывая свои намерения.

— Ничего. Делай что хочешь, только не забывай стирать память остальным, — сказал Герберд.

— Почему вы так спокойны?

— Скажем так, — отвечал он, задумчиво.— Мои интересы и интересы герцога не совпадают.

— Как скажете. — откликнулась я.

Я села за стол и начала есть, принесенную в спешке “пятьдесят шесть” еду.

Значит идея продать герцогство Руэллии была его идеей, не так ли? И она вот вот воплотится. Я не хотела лезть в политические дрязги этого мира, а всего лишь хотела выжить. Свое обещание он уже не сдержал, стоило ли вообще ему доверять? Нет, но мне стоило изучить магию и способы защитить себя. Если ради этого мне придется слушать его, то так тому и быть.

После обеда Герберд снова взял меня на руки и понес в библиотеку. Мы разбирали книги, которые я изучала последние шестьдесят дней, он отвечал на мои вопросы, после чего сразу переходили к практике.

К занятиям по магии добавились медицина и травничество. Я ставила опыты над “пятьдесят шесть” и другими слугами, используя отвары и яды, возвращая время назад и стирая память всем, кроме себя. Герберд всё это время был рядом, объясняя и наблюдая. Иберис, старый лекарь, был добряком, и я к нему не притрагивалась.

Свободного времени почти не осталось. Свадьба великого герцога приближалась, замок был украшен нежно-розовыми и белыми цветами, ароматы кружили голову, как запах ладана в церкви. Гости заполнили внутренний и внешний сад, важно расхаживая, словно индюки.

Герберд надел на нас капюшоны, скрыв лицо, держал меня за руку и провёл через многочисленные коридоры к лаборатории — моему новому учебному кабинету. Здесь хранились книги, свитки, баночки с травами. Я сразу поняла, что буду проводить здесь больше времени, чем за любыми занятиями.

Я установила октаграмму посередине зала и произнесла “itinera”. В этом мире всё происходило через октаграммы — восьмиконечные круги с герметическими символами. Чем сложнее октаграмма, тем сильнее магия. Я легко могла построить их благодаря своему прошлому опыту архитектора, получалось быстро и качественно. .

Через мгновение я снова оказалась в своих покоях, затем вернулась в учебный кабинет, повторив заклинание. Наставник сел напротив меня, и мы весь день разбирали заклинания внушения, чтение памяти и другие виды воздействия на разум.

На следующий день прибыли гости из столицы Юстиции. Если раньше я лишь ощущала лёгкий холод от чужих людей, то теперь мне было по-настоящему холодно. “Пятьдесят шесть” пыталась меня согреть, а Герберд рычал на всех, как старый дикий пес, придерживаясь своего образа.

— Прекрати трястись, — зарычала эта старая псина и на меня.

— Мне холодно, — буркнула я, сильнее кутаясь в мантию и стараясь не смотреть в его сторону.

— Потерпи, — снова рявкнул он.

— А я что делаю? — не выдержала я, раздраженно вскинув взгляд.

Герберд, ворча себе под нос, рывком подошёл, выхватил у меня чашку чая, поднял меня на руки и, не говоря ни слова, вернулся на своё место. Мое учебное пособие по заклинаниям каким-то образом оказалось у него — я тут же выдернула книгу обратно и принялась читать, делая вид, что ничего не произошло.

Постепенно зубы перестали клацать — по телу разлилось приятное, густое тепло. Зубы наконец перестали стучать. .

Чуть позже к нам начали стекаться другие маги — те, кого я видела впервые. Они то подпирали стены, то садились на пол, делая вид, будто пребывают в глубокой сосредоточенности. Как выяснилось, не одной мне было плохо. К обеду пол кабинета был усеян сидящими “мыслящими телами”, а вдоль стен выстроились новые “столбы” в мантиях разного цвета. Никто не решался нарушить тишину. Лишь я время от времени задавала вопросы, а в ответ слышала короткие, чёткие фразы наставника.

Утром следующего дня, в учебный кабинет переместился еще один маг в черном церемониальном фраке.

— Вы как стая псов, заперлись в своей конуре и сидите. Церемония скоро начнётся. Идемте, — его голос был странно знакомым. Я хотела спуститься с рук наставника, но услышала лишь предупреждение:

— Не вздумай скулить.

Вот жеж. Сутулая псина. Я запомню это.

Глава 6. Охота на герцога

— Сто двенадцать.

— Что, сто двенадцать?

— Номер твоей служанки. Сто двенадцать.

— Следующая будет двести двадцать четыре? — спросила я, рисуя октограмму.

Кто-то в зале, полном магов, хихикнул, но смех сразу оборвался под острым взглядом Герберда. Наставник хоть и не показывал эмоций, но настроение у него с каждым уезжающим имперцем становилось всё лучше. Правда, это был лишь напускной вид.

Как я это поняла? Несколькими днями ранее я чуть покопалась в его голове, надеясь, что меня не поймают, и узнала, что Лорд Нокс, главный маг великого герцогства Нокс — Герберд Лиандри Нокс, на самом деле является Герцогом Нерине Анджилом Каладиумом собственной персоной.

И что же вы тут забыл Великий Герцог Империи? Хотя если честно, мне было все равно. Я не хотела лезть в политику. Но кто меня спрашивал? Как только я стану взрослее, эта сутулая псина всё равно заставит!

Наставник закашлялся, будто читая мои мысли, и высоко поднял брови.

— Что? — просто вернула я ему взгляд. — Кстати… «Пятьдесят шесть» жива?

— Относительно, — привычно ответил наставник.

И это всё? Очень полезная информация.

Но не удовлетворенная ответом, я снова полезла в его мозги, изучая прошедшие дни. Наставник особо не сопротивлялся. Почему? Наверное, мы достигли некоего понимания между собой после охоты «Холодка». Однако в мою голову он не лез, думая что ему нечего делать в голове маленькой девочки. И это было к лучшему.

Я видела в его мыслях, что «Пятьдесят шесть» сидит закованная в цепи в клетке. Герберд хоть и допросил ее, но всё ещё держал на цепях.

Зачем? На потеху остальным, что ли? Но мне было все равно, ее спасать я не собиралась.

Прошло несколько месяцев после свадьбы. Время двигалось неспешно, а я все больше и больше утопала в обучении. Пока однажды наставник внезапно не заявил о себе в октограмме. Его длинные волосы были уложены на левый бок, словно развевались на ветру. Вместо пышных усов и бородки появилась полноценная классическая борода среднего размера, что делало его старше лет на сто. Металлические кольца обвивали худые и длинные пальцы, на ушах сверкали серьги.

— Мы уходим, — сказал наставник, версия два-ноль.

— Куда?

— На охоту.

— Охота? Та самая, где вся знать собиралась, чтобы публично продемонстрировать статус и власть? — с любопытством спросила я.

Меня взяли на руки, надели капюшон и понесли в октограмму. Через пару секунд я оказалась в лесу, где шатры заполнили поля, а дамы расхаживали в платьях и обмахивали себя разноцветными веерами.

— Я всё собрала и отнесла в покои к Великой Герцогине, — подбежала горничная, на тыльной стороне левой руки которой было вытатуировано «сто двенадцать».

Наставник понес меня дальше, а я разглядывала толстые серьги на хрящах его правого уха. На них выгравированы герметические символы, очевидно для быстрого доступа: достаточно вливать ману, и символ активируется. Гораздо быстрее, чем рисовать октаграмму.

— Берёшь меня с собой? — спросила я.

— Оставлю с герцогиней.

— Зачем?

— Детям не подобает охотится, — ответил Герберд. — К тому же, Иберису может понадобится помощь.

Я кивнула и обратила внимание на поляну: женщины за столом пили чай, мужчины оседлали лошадей.

— Ваша Светлость, — наставник поставил меня на землю и поклонился Великой Герцогине. Я тут повторила за ним ритуал.

— Хорошо, можешь идти, — ответила женщина, отмахнувшись, подобного венценосной особе. Герберд сказал, чтобы я не снимала капюшон, и ушёл к великому герцогу, от вида которого у меня всё ещё стоял девичий визг в голове.

Великую Герцогиню я видела так близко лишь сейчас. Жгучая брюнетка с ярко-зелеными глазами цвета спелой травы. Сердцевидное лицо с высокими скулами и пухлыми губами. Волосы были аккуратно собраны на затылке в причудливый узор. Одетая в своеобразный костюм жокея зеленого оттенка, обрамленный рюшечками и серебряными нитями, она сидела во главе стола и пила чай.

Я встала за ее спину, положив руки в рукав, подражая наставнику, и наблюдала, как Герберд, рыцари и великий герцог с несколькими представителями знати ускакали глубоко в лес. Дамы же просто сидели, попивая чай, весело щебеча и сплетничая. Центаврия рассказывала про Руэллию и слушала остальных.

Руэллия. Земля, где маги жили в цепях, подчиненные и покорные, будучи рабами своих господ. Не хотела бы я туда попасть. Интересно, как скоро она начнет навязывать порядки Руэлли герцогству Нокс?

По традиции герцогства охота длилась пять дней. По окончании этих дней награждали того, кто принесет более качественную и количественную добычу. И, конечно же, как в клишированных романах, добычу можно было посвятить даме — за что полагался поцелуй, а победитель получал ещё и золото.

На подстриженный газон поляны выпустили кроликов разного окраса и мастей — на потеху маленьким детям знатных персон, заставив меня переключить свое внимание на происходящее.

Бедные кролики…

То есть я пять дней буду наблюдать, как детишки мучают кроликов, и слушать сплетни женщин? А можно ненадо?

Иногда мне хотелось взвыть как настоящему ребенку. От скуки я сконцентрировалась и попыталась быстро и незаметно почувствовать местоположение наставника и великого герцога, посылая небольшую волну маны. Мана работала как эхолокация, отражая магический фон всех живых существ.

Мужская половина была недалеко, рядом с ними шатался большой бурый медведь. Нертеру я заметила в другой стороне, рядом с лисой. Через два шатра я почувствовала Ибериса. Конечно, лекарь был здесь — мало ли, какая знатная дама порежется, срывая цветочек. Остальные были для меня совершенно незнакомы, но клейма на их телах выдавали принадлежность к дому Нокс, близкую или же отдаленную.

Ближе к полудню ситуация накалилась. Одна из девушек была отравлена, но Иберис вылечил её мгновенно. Всё-таки он был лучшим лекарем в Империи. Как именно Нокс заставил этого старика служить себе, история умалчивает.

Глава 7. Алхимия как хобби

Состояние было просто отвратительным. Каждый раз, когда я пользовалась слишком большим объёмом маны дольше положенного, болело буквально всё — даже ресницы. Похоже на отходняк после корпоратива. Только без алкоголя и веселья.

Сто двенадцать привела меня в порядок, накормила и отпустила. Я направилась в кабинет к Иберису— и уже на подходе услышала визги, ругань и рычание наставника в соседнем кабинете герцога. Ссора была в самом разгаре.

— Я предупреждал!

— И что мне нужно было делать? Сидеть и ждать вашего возвращения?

— Именно это. Тебя никто ни о чём не просил! У всех моих людей чёткие инструкции — что делать, а что нет!

Я стояла, облокотившись на стену напротив закрытой двери, грызла яблоко и слушала.

— Принести тебе ещё одно? — мимоходом спросил Нертера, проходящий мимо.

— Одного хватило. Что с танцорами?

— Захотели вступить в труппу, — невозмутимо ответил он.

Я звонко рассмеялась.

— Я бы сходила на представление, — сказала я и направилась к Иберису. У того всегда находилась работа — травы, масла, отвары, рутина.

Следующие дни были удивительно спокойными. Если не считать того, что мою комнату постепенно заполонили детские игрушки. Куклы, домики, плюшевые зайцы, чайные сервизы — гора бесполезных вещей, сожравшая всё свободное пространство. Мне негде было даже протиснуться.

«Яблочко» — собственно, герцогиня Нокс — явно распоясалась, получив доступ к герцогской казне. Я подняла на наставника взгляд; он беззаботно пожал плечами, в голосе слышалось легкое развлечение:

— Она твердит, чтобы у тебя было «нормальное детство». Моим возражениям — наплевать, — пробормотал он, словно это очередная капризная прихоть дворянки.

В конце концов я не выдержала, и разозлилась. Я слезла с его колен, магией переместила все игрушки к ней в покои и почти бегом направилась к герцогине.

Тупая идиотка…

Хорошо. Без проблем.

Она сидела вместе с герцогом у себя в гостинной, с чашкой чая, явно довольная собой.

— Милая, я как раз хотела...

— Oboedientes estote, — произнесла я, активируя октаграмму на всё герцогство. Я была так зла и раздражена, что не обратила внимание ни на кого, и даже на герцога Нокса.

— Куклы тебе нравятся, да? Я покажу тебе куклу! — я указала на место на полу, — Иди сюда.

Женщина послушно подошла и села на пол. Я достала шаветт, аккуратно разрезала игрушки, вытаскивая вату, и протянула ей.

— Ешь.

Она взяла кусок и начала жевать вату на глазах у герцога. В этот момент в дверях появился Герберд и расхохотался.

— Есть способ превратить человека в предмет? — спросила я, все еще чувствуя как гнев не утих.

— Есть, — улыбнулся наставник. — Во что ты хочешь её превратить?

— В зелёного слоника.

Именно так я изучила ещё одну октаграмму трансформации.

Но наставник настоял: вернуть всё на свои места и испытать «гуманный» вариант — чтобы он сам не оказался под ударом. Пришлось откатить события на день назад и устроить скромное чаепитие в саду. Если цель была показать, что я уже взрослая, то справиться с этим не составило ни малейшего труда.

Сто двенадцать разложила крошечные столики и стульчики, накрыла кукольный сервиз, аккуратно расставила фарфоровые чашки. Я пригласила за стол всех, кто составлял малый совет герцогства Нокс: наставника, Колеуса, Нертеру, Диона, Ибериса, Ее и Его Светлостей — и, конечно, все двадцать кукол, подаренных герцогиней.

Первым делом я познакомила их с куклами. Сто двенадцать налила «чай» — волшебный, со «вкусом» торта — и подала его гостям. Я вела беседу исключительно с куклами: обсуждала погоду, справлялась о самочувствии, нашептывала им сплетни, которые подслушала на охоте. Рассказывала — о баронессе с опиумным притоном, о растрате графа Аллиума, о тайной беременности актрисы Пеонии Скабеозы — и так далее.

Со стороны это, без сомнения, выглядело так, будто у меня окончательно поехала крыша. С другой стороны — сколько полезной информации они получили!

Игрушек от этого ни на грамм не уменьшилось. На следующей неделе я снова устроила чаепитие, но в гости позвала детей — от семи лет и старше. Представление прошло великолепно: я мучила их сложнейшими алгебраическими задачами, и к вечеру дети высокой знати рыдали от бессилия. Новость об этом дошла до ушей герцогини. Игрушки убрали из моей комнаты, но радоваться мне пришлось недолго: взамен она начала швырять мне в дары всевозможные камни и безделушки.

Я пошла в библиотеку, отыскала пыльный том по алхимии и, с книгой под мышкой, принялась экспериментировать с теми самыми камнями. Не философский камень, не превращение вина в золото (хотя попытка была — но безуспешная), но — зарядить камень так, чтобы он при броске взорвался, у меня получилось.

Наставник считал алхимию старомодной и бесцельной. Мне было наплевать: любопытство — вещь серьёзная.

Через год, шутя себе под нос, я поставила первый свой серьезный опыт: нарисовала октаграмму, встала в неё и произнесла «custodire obic». Как только защитный барьер встал — бросила заряженный камень. Взрыв разорвал пространство великого герцогства Нокс, оставив огромный кратер.

Я стояла рядом с руинами, и радостно восклицала:

— Ты же видел? Видел? — размахивая блокнотом, я указывала на кратер, руины замка и разбросанные мертвые тела герцогини и ее свиты.

Появившийся наставник уставился на меня, лицо его померкло.

— Может, всё же травничество? — пробормотал он.

— Ни в коем случае! — ответила я. — С этим можно даже церковь взорвать вместе с тем кардиналом!

Он снова потёр лицо. Хоть Герберд и заставил меня вернуть время назад, но я таки продолжила свои эксперименты, но на этот раз безопасные. Перед взрывом Сто двенадцать нашла территорию, где никто не живёт. Я смотрела на формулу, которую сама написала в блокноте:

— Святое дерьмо! Если увеличить костный фосфат вдвое и уменьшить плотность — мощность возрастет в полтора раза! — я протянула блокнот Герберду, он пробежал по формулам, сунул его в мантию, поднял меня на руки и телепортировал к замку.

Глава 8. Эрика

Когда мне было пятнадцать, я немного подросла и вытянулась в росте, в один из спокойных дней Илекс — один из помощников Герберда — привёл в замок нового ребёнка. Девочка была чуть ниже меня, но по пропорциям почти идентична, так что выглядела моей ровесницей. После бесконечных приютов и возвратов я давно перестала следить за временем, только знаки и даты в маленькой синей книге отмечало его течение. Нертере я доставала до подбородка — как и Центаврии. Но мастеру я оставила всего лишь по грудь.

— Это Эрика. Новый маг. Надеюсь, вы поладите, — произнёс Илекс.

Герберд кивнул и, как обычно, устроился в кресле, положив ногу на ногу. Я окинула взглядом девочку. Солнечная, доброжелательная, она буквально излучала тепло. Когда-то я бы обрадовалась такому появлению, но привычки наставника, атмосфера замка и мой собственный характер подсказывали — радоваться было бессмысленно, она даже не подозревала куда попала.

— Эрика Нокс, — представилась девочка и протянула руку.

— Монарда Астер Нокс, — сдержанно ответила я и не стала отвечать на рукопожатие. Развернувшись, вернулась в учебный кабинет, где меня ждала незавершённая теория трансформации маны.

Теперь в замке был ещё один ребёнок — и, вероятно, он отвлечет на себя внимание Герцогини. Что, если честно, меня устраивало. Со временем Эрика завоевала расположение всех: приветливая, добрая, помогала и людям, и котикам и собачкам, участвовала в кухонных хлопотах, постоянно болтала и смеялась. Она была моей полной противоположностью. Я помогала лишь Иберису, а всё остальное оставляла на слуг и персонал.

— Подай раствор вибурнума и амарантиса, — бросила я, не отрываясь от записей. В ответ — тишина.

Я расстроилась, вспомнив что сто двенадцать, моя постоянная помощница, теперь обслуживала Эрику. Девочке полагалась горничная, а я, по мнению наставника, была «самостоятельной». Сто двенадцать была безупречна: подай, принеси, сложи, закрой. Она знала расположение каждой травы, кристалла, книги и даже помнила, какой свиток я брала последним. И теперь её просто забрали.

Раздражение внутри вспыхнуло. Я направилась к Нертере.

— Сто двенадцать. Вернешь мне ее? — спросила я, глядя на мужчину за столом, что с пером в руке расписывал какой-то доклад.

— Я думал, тебе прислуга не нужна, — усмехнулся он, не поднимая глаз от свитка.

— Она и не прислуга. Сто двенадцать — отличная помощница. Но по статусу она горничная.

— И в чём проблема? Сделай из неё не горничную, — лениво отозвался он. — Если хочешь помощника — выбери мага, — добавил Нертера уже серьёзнее, словно это было очевидным решением.

— Любого?

— Любого.

Я почесала затылок и, недовольно щурясь, вышла. Искать Герберда пришлось через клеймо — в кабинете его не оказалось. След его клейма вёл в башню магов.

— Колеус, давно не виделись, — сказала я, появившись на пороге. — Мне нужен помощник.

Молодой маг поднял глаза от книги и усмехнулся:— Я свободен.

— Не на день, а постоянно.

— Хм… Я всё ещё свободен, — настаивал он, иронично выгибая бровь.

— Но ты ведь помогаешь наставнику.

— Не вижу препятствий. К тому же, учитывая ваш характер, мы должны сработаться.

— Мой характер? — переспросила я, скептически приподняв бровь. — А, ты уже успел поработать с Эрикой.

— Она весьма своеобразная, — заметил Колеус, чуть улыбнувшись.

Самый счастливый и ничего не подозревающий ребенок во всем герцогстве?

— Надо же, я не одна так думаю, — усмехнулась я, наблюдая из окна.

Эта девочка была олицетворением всего, что вызывало во мне раздражение: свет, наивность, бесконечная вера в добро. Меня буквально мутило от её искренней улыбки и лучистого взгляда, будто она сама не замечала, в каком мире живёт. Чтобы избежать лишних встреч, я уже начала обдумывать побег — не куда-нибудь, а в магическую башню.

— Если я перееду в башню, не придётся каждый раз метаться туда-сюда, — пробормотала я вполголоса, поднимаясь по ступенькам в коридоре. — Надо будет поговорить с Нертерой.

Мы с Колеусом вернулись к управляющему. Он все так же сидел за своим столом, заваленным бумагой и свитками.

— С чем пришли? — спросил Нертера, не отрываясь от бумаг.

— В башне есть свободные комнаты? — уточнил Колеус.

— Есть. Это для Эрики?

— Для меня, — вмешалась я, стоя позади. — Учебный кабинет и все материалы будут под рукой. А Колеус сможет помогать. Проблем не вижу.

Нертера почесал подбородок, потом взял со стола лист и протянул Колеусу: — Комнаты двести двадцать четыре. Можешь переносить вещи.

— Спасибо, — улыбнулась я и развернулась к выходу.

Я расставила октограмму в новых комнатах башни, которую выбрала сама. Они почти ничем не отличались от прежнего жилья, но были просторнее, а из одной комнаты открывался балкон с видом на внешний двор замка. Когда вещи были расставлены, я с Колеусом вернулась в учебный кабинет и продолжила эксперименты.

Колеус оказался превосходным помощником: подбрасывал идеи, поправлял, когда я ошибалась. Он знал гораздо больше, чем я, и время от времени наставлял меня, если замечал неточности. Вместе с ним и наставником мы почти завершили академический курс, который когда-то проходила Элиза. Магическая трансформация — тот самый предмет, что стал для неё вечным кошмаром. Я прекрасно помнила, как она мучилась над формулами, как спотыкалась на каждом докладе, а преподаватель смотрел на неё с нескрываемым раздражением. Она ненавидела этот предмет — и, похоже, взаимно.

Я же, в отличие от неё, в академии не училась — но к тому моменту уже овладела трансформацией полностью.

Интересно... если бы мы столкнулись в поединке сейчас — кто бы победил?

Мысли об этом приходили всё чаще, хотя понимала: до нашей встречи еще далеко. По оригинальной линии Элиза должна была вторгнуться в Нокс лишь через два года. И за эти два года я собиралась стать сильнее. Сильнее, чтобы больше никогда — никого — не бояться.

Глава 9. Золото в вине

Прошёл год с того самого случая на балконе. Я полностью посвятила себя алхимии и улучшением своих магических способностей. Выйдя из учебного кабинета, я побежала к наставнику. Количество коридоров, через которые необходимо было пробежать, меня до сих пор раздражало. Но цель оправдывала неудобства.

Рывком открыв дверь в его белоснежный ведьминской кабинет, я даже не заметила, что он был не один. Подойдя к его столу, я положила свой блокнот перед ним. Взглядом оценила гостью. Мне хватило всего лишь секунды, чтобы почувствовать родство ее маны и Герберда. Ее одеяния были Руэльскими, как и одеяния Яблочка.

— И на что я смотрю? — спросил он.

— Сам мне скажи, — улыбнулась я, ожидая его ответа.

Женщина в кабинете прочищала горло. Сначала один раз, потом два, потом три. Я достала стакан со стеллажа, наполнила его водой, поставила на стол, совершенно игнорируя гостя.

— Ты пробовала на практике? — спросил Герберд, читая формулу.

Я рассмеялась, достала из мантии бокал, но там было не вино. Стакан воды гостю не помог, и прочистка горла превратилась в кашель. Я снова достала еще один стакан, закинула туда травку от боли в горле, залила водой и размешала, устроив водоворот. Поставила варево на стол, наблюдая, как наставник рассматривает золото в бокале.

Бокал растрескался, и Герберд своими длинными черными ногтями выудил кусок золота из осколков стекла. Он встал, взял блокнот и кусок золота и поспешил на выход. Я пошла за ним. Мы возвращались в учебный кабинет, где Герберд уже повторил всё самостоятельно и получил тот же результат.

— Хм… Скажи, что я молодец.

— Тебе не хватает похвалы? — посмотрел на меня наставник.

— Ты вообще кого-нибудь хвалил? — спросила я.

— Ты молодец, — сказал он.

— Да? — переспросила я на всякий случай.

— Да. Только материалы, чтобы сделать это, стоят дороже, чем этот кусок золота. Но ты всё равно молодец, — пояснил Герберд.

— Тебе обязательно всё испортить, да? — надула щеки я.

Меня погладили по голове. Я снова улыбнулась, а Герберд пошёл на выход, обсуждая со мной рецепт. Я была в хорошем настроении и сегодня никто не смог бы его испортить.

Ну почти никто.

Кроме мертвого слуги в конце коридора. Я остановилась и повернула голову.

— Демоны, ну почему сегодня? — спросила я, глядя на тело.

— Лучше бы он умер завтра?

— Лучше бы он вообще не умирал, но да, лучше бы завтра, — ответила я.

Я села на корточки, осматривая тело. Ничего необычного замечено не было. Мои глаза загорелись, и я начала наблюдать за всеми в замке, кто вел себя хотя бы слегка подозрительно. Герберд делал то же самое.

— Кстати, Центаврия беременна, — сказала я.

— Лучшего момента ты не могла найти? — спросил Герберд, подняв свою седую бровь.

— Училась у лучших, — ответила я.

Он ухмыльнулся.

Да, сегодня, похоже, праздник какой-то.

Убийцу мы нашли — это был не дворецкий. Горничная подсыпала своему возлюбленному яд, купленный у местного лекаря в переулке родного города. С криками «Если не мне, так не достанется он никому!» рыцари потащили её в темницы.

Что касается беременности Центаврии, то она сама ещё не знала, мы и говорить не стали. Иберис подтвердил её положение, только когда её начало воротить от запахов. В тот день всё великое Герцогство Нокс было взволновано. Эдельвейс был сам не свой: сидел у себя в кабинете вместе с Гербердом за бутылкой вина.

— Как такое произошло? — спросил великий герцог.

— Рассказать вам, как делают детей? — спросила я ему.

— Ну и что мне делать дальше? — спросил Эдельвейс.

— Могу посоветовать пару книг про воспитание детей, — ответил Герберд, гладя меня по волосам.

— Вы мне не помогаете! — Эдельвейс лёг на стол, стукнувшись лбом.

— Теперь, по крайней мере, не нужно будет думать, кто станет следующим герцогом, — ответил Герберд.

— Центаврия наконец-то уймется и сосредоточится на своем ребенке, — сказала я.

— Всегда можно ребенка сбагрить кормилице и слугам, — вставил Нертера, входя в кабинет. Он положил стопку документов герцогу на стол и сел на софу рядом с нами. Дверь открылась, и вошли Дион и Иберис.

— Я так не думаю. Учитывая её характер, гиперопека ребенку обеспечена, — сказала я.

— Вот что бывает, если вовремя не высунуть… Простите, я забыл, что здесь Мона, — ответил Дион.

— Не переживайте. Ничего нового я не услышу, — сказала я, облокотившись на Герберда.

— Эд, расслабься. На детей порой смотреть даже забавно. Они весьма увлекательны, — сказал Герберд.

— Гер, ты говоришь как будто зритель в цирке, — ответил Эдельвейс.

— Дион, у тебя их сколько? Трое? И как ощущения? — спросил Герберд.

— Я рыцарем стал не просто так. Какие еще могут быть ощущения?! — Дион выпил вино залпом.

— Кстати, родится же маг. Если такой же силы, считайте, что пол дворца будет разрушено, — сказал Нертера.

— А после он приведет домой бродяжку с улицы и захочет сделать из неё герцогиню, — добавил он.

— Или того хуже — родится девочка. Будет беременна в тринадцать от какого-нибудь ублюдка-конюха, — сказал Дион.

— Или ещё хуже — ублюдка империи. Свидание там, свидание там… вот и всё — любовь до гроба, — добавил Герберд.

— Я не за тем отгрызал большую часть империи, чтобы отдать её им! Или какому-то конюху! — Эдельвейс громко стукнул кулаком по столу, который развалился на две части.

— Да, с девочкой будут проблемы. С мальчиком будет проще, — кивнул Иберис.

— Его сразу же нужно будет предать мечу, воспитывая дисциплину, — сказал Дион.

— Незаконнорожденных отследить не составит труда, если такое случится. Да и магию всегда можно заглушить, — добавил Герберд, собирая мои волосы в хвост.

— Делайте, что считаете нужным, — сказал Эдельвейс, словно сдавшись.

Герберд отдал флакон с красной жидкостью Иберису.

— Проверил?

— Как всегда, — кивнул Иберис, положив его себе в нагрудный карман, и вышел.