Сбитая с пути: Путешествие к новым возможностям

Глава 1. “Битва за свет”

Я открыла глаза и, не узнавая потолка, села на кровати, ощупывая своё лицо и осматривая свои маленькие пухлые ручки.

"Вроде цела. И где я?"

"Это определённо не больница."

Я огляделась вокруг с любопытством. Эта странная серая комната, стены которой были обтянуты тканью или деревянными панелями, словно для того, чтобы смягчить холодный камень, придавала пространству уют. Окна закрывали простые занавески, под ними стояли кровати с грубыми одеялами и соломенными матрасами — целых девять штук.

В углу теплился камин, который служил источником тепла в холодные дни. В комнате также стояли простые полочки и шкафчики для хранения немногочисленных личных вещей. Маленькие столики были расставлены для чтения. Освещение в комнате было приглушённым — всё скромное, простое, освещённое лишь масляными лампами.

Я задумалась, вспоминая события ранее.

"Уставшая после работы, я стояла на переходе. Громкий сигнал грузовика, яркий свет фар. Искра, буря, безумие..."

Я ещё раз осмотрелась.

"Определённо не больница."

Я сжала свои маленькие кулачки и откинула от себя одеяло. Разглядывая свои крохотные ножки и не до конца сформировавшееся тело, я пришла к выводу, что мне сейчас не более шести лет.

"Неужели?"

Детские руки, странная обстановка, не моя кровать... Я вздрогнула от догадки.

Я читала о перемещениях в разные миры после смерти. И я попала в такую же ситуацию?! Серьёзно?

— Мона, ты проснулась. Я сейчас приведу лекаря, посиди ещё немного, ладно? — сказала вошедшая девушка с яркими волосами, цвета пшеницы.

Я не понимала, к кому обращается девушка, но так и осталась сидеть на кровати. Я пыталась вспомнить все прочитанные мною романы. А ведь их было очень и очень много. Я находила это чтиво спасением от серых будней, занятых только работой. Фантастические миры, магия, романтика, где главный герой за свой любовный интерес готов хоть дьявола убить, и многое-многое другое.

Последним, что я прочитала, было женское фэнтези под названием «Под гнётом тьмы: Элиза и битва за свет».

Я устало закрыла глаза, вспоминая сюжет. А он был прост. Главная героиня, Элиза, в подростковом возрасте завербованная и обученная императорским двором, собирала доказательства того, что великий герцог Эдельвейс Нокс, будучи тёмным магом, ставил опыты над живыми существами. Впоследствии церковь окрестила его злодеем, врагом империи, и сделала его виновным во всех смертных грехах: в засухе, наводнениях, в том, что коровы молока не дают, и во всяком прочем. По приказу императора Элиза собрала компанию талантливых воинов для противостояния всеобщему злу. Добыв необходимые артефакты и раскрыв свои «истинные» способности, девушка и её верный рыцарь Цереус побеждают великого герцога во имя Империи и мира во всём мире. Элиза выживает, её объявляют святой, выдают замуж за кронпринца, и все счастливы. И всё. Конец истории.

А какая моя роль была во всём этом? Может, второстепенный персонаж? Я пыталась вспомнить хотя бы кого-то из книги по имени Мона с синими волосами, но не могла. Компаньонка? Нет, Элиза была сильной и независимой, в соответствии с последними «тенденциями».

«Злодейка? Мона... Мо-на...» — я нервно теребила край одеяла. И вспомнила.

«Монарда, мать его, Астер Ха-ха!»

Злодейка, которая мешала главной героине на пути к её возлюбленному. В «Битве за свет» была только одна такая — Монарда. Она так отчаянно добивалась расположения кронпринца, что всеми силами пыталась очернить Элизу. От мелких пакостей до издевательств и похищения в академии магии.

Я рассмеялась в голос. Самый стандартный, самый избитый жанр женской романтики — переселение в качестве злодейки.

Если бы сейчас в комнату кто-то вошёл, то со стороны бы показалось, что маленькая девочка сошла с ума, особенно если судить по её истерическому смеху. А ведь отчасти так оно и было.

Чёртов грузовик! А ведь у меня была работа, квартира, кот, и даже парень был! А как же семья? Моя мама и отец? Сестра? Мой проект, в который я вложила столько слёз и пота, слушая жалобы от босса! Да чтоб тебя!

Я разозлилась. А кто бы не был зол? Столько сил потрачено впустую! У меня было всё! Я была молода, в меру красива, не обделённая мозгами, у меня были деньги! А теперь что? Всё придётся начинать с самого начала — из-за мать его грузовика! Грузовика!

Я глубоко дышала, сжимая край одеяла всё сильнее.

— Мона! Как ты себя чувствуешь?! — в комнату ворвалась та же девушка с волосами цвета пшеницы, что входила ранее, и прервала мои мысли. Девушка приблизилась и присела на край кровати. Я повернула голову и заметила, что вместе с ней пришёл старый, сгорбленный мужчина в белом халате.

— С тобой всё хорошо? Сейчас тебя посмотрит лекарь, ладно? Будь хорошей девочкой, — сказала она успокаивающим тоном.

Я лишь коротко кивнула. Лекарь потрогал мой лоб своими холодными, как лёд, руками и осматривал меня.

— Температуры нет, взгляд ясный, цвет кожи хороший. Тебе болит что-нибудь? — спросил лекарь, смотря мне в глаза.

"Болит голова от осознания, что я в книге."

Ну, конечно, сказать об этом я никому не могла. Не хотелось бы попасть вместо детского дома, например, в психушку. Не сомневаюсь, что она здесь есть. Я кротко помотала головой в стороны, отвечая на вопрос доктора.

— Вот и хорошо. Но всё равно ты полежишь ещё несколько дней в кровати. На всякий случай, — высказал своё мнение лекарь.

О детстве Монарды в книге написано не было. Она появилась лишь в академии. Я знала лишь о том, что её изгнали из академии после того, как у ректора закончилось терпение, несмотря на талант Монарды к магии.

"Пшеница" проводила лекаря и вышла вместе с ним из комнаты. Я же осталась сидеть на кровати и принялась размышлять о том, что там обычно делали переселившиеся герои в книгах. Они пытались изменить судьбу своих персонажей, обычно к лучшему, извлекая выгоду из прочитанных событий. Ну, логично. Только вот я не главная героиня, и события романа начнут развиваться, когда Элизе исполнится шестнадцать, на первом курсе академии. И что делать до этого времени?

Глава 2. Клишированная петля

Я открыла глаза и снова уставилась в потолок, потом села на кровати.
"Вроде цела. Хорошо."

— Мона, ты проснулась. Я сейчас приведу лекаря, посиди ещё немного, ладно? — сказала вошедшая девушка с яркими волосами цвета пшеницы.

"Опять? Он же был здесь вчера."

Я осталась сидеть в кровати, ожидая лекаря.

— Мона! Как ты себя чувствуешь?! — в комнату ворвалась "Пшеница" с тем же обеспокоенным выражением лица.

Она приблизилась и присела на край кровати, а я повернула голову и увидела уже знакомого лекаря.

— С тобой всё хорошо? Сейчас тебя посмотрит лекарь, ладно? Будь хорошей девочкой, — сказала она успокаивающим тоном.

"Опять то же самое."

Я лишь коротко кивнула. Лекарь потрогал мой лоб.

— Температуры нет, взгляд ясный, цвет кожи хороший. Тебя что-нибудь беспокоит? — спросил он, глядя мне в глаза.

Я кротко помотала головой, отвечая на его вопрос.

"Ты уже у меня это спрашивал."

— Вот и хорошо. Но всё равно ты полежишь ещё несколько дней в кровати. На всякий случай, — высказал своё мнение лекарь.

"И это ты мне уже говорил."

Я откинулась на подушку и провожала взглядом этих двоих, пока они уходили. Вскоре снова ворвались те же дети, и они начали делать ровно то же, что и вчера.

Стоп! То же самое?

Я приподнялась на подушках и осмотрела комнату с детьми. Вот тот мальчишка — он сейчас заплачет. Рыжая девочка вытащит плюшевого кролика из шкафчика. А красноволосый мальчик рядом с ним, сожжет детскую книжку.

Именно это и произошло.

Я уставилась в потолок и уснула.

Я открыла глаза и снова смотрела в потолок, затем села на кровати.
"И ещё раз?" Комната снова пуста. Все вещи лежат там, где и лежали.

— Мона, ты проснулась. Я сейчас приведу лекаря, посиди ещё немного, ладно? — сказала "Пшеница" и вышла из комнаты.

"Бред какой-то. Я в петле? Если так, то нужно проверить."

Я старательно запомнила всё, что находилось в этой комнате, и осталась в кровати.

— Мона! Как ты себя чувствуешь?! — в комнату снова ворвалась "Пшеница" с тем же выражением лица.

Девушка присела на край кровати, а я повернула голову и посмотрела на знакомого лекаря.

— С тобой всё хорошо? Сейчас тебя посмотрит лекарь, ладно? Будь хорошей девочкой, — сказала она успокаивающим тоном.

"Слово в слово. Это точно петля."

Я лишь кивнула.

Лекарь потрогал мой лоб костяшками пальцев и начал говорить:

— Температуры нет, взгляд ясный, цвет кожи хороший. Тебя что-нибудь беспокоит?

Я снова помотала головой в стороны.

"Спокойно, делаем всё то же самое."

— Вот и хорошо. Но всё равно ты полежишь ещё несколько дней в кровати. На всякий случай, — сказал лекарь.

"Окей, док."

Я откинулась на подушку. Вскоре в комнату ворвались дети, и они делали всё то же самое, что и вчера.

Мальчишка сейчас заплачет. Рыжая девочка вытащит плюшевого кролика. Красноволосый поджигатель сожжет книгу.

"Твою мать. Я точно в петле."

Я снова уставилась в потолок и уснула с мыслью, что не могу это контролировать.

Я открыла глаза, глядя в потолок.

"Нет, не в этот раз. Надо попробовать что-нибудь изменить."

"Мне нужно зеркало."

Зеркало, как помнила, было брошено на какой-то другой детской кровати. Я встала и направилась к ней.

Зеркало было очень мутным.

"Лучше в грязь посмотреться, чем в это. Но выбора нет."

Я потерла его рукавом ночной пижамы и всмотрелась в своё отражение.

Синие длинные волосы и глубокие синие глаза на маленьком круглом бледном лице. Других деталей я не заметила. Хорошо, что я вообще что-то увидела. Зеркала в ту эпоху были просто ужасные. И, судя по вот этому, разница была небольшая.

Я вернула так называемое зеркало туда, откуда взяла, и возвращалась к своей кровати. Однако заметила стул.

Хм, а почему нет? Я пнула его ножку и упала на пол от боли в пальцах ноги. Может, так что-то изменится?

— Мона! Что случилось?! — в комнату ворвалась та же девушка с волосами цвета пшеницы, что входила ранее.

Девушка приблизилась и посмотрела на мою ногу, я повернула голову и заметила, что вместе с ней пришёл лекарь. "Пшеничная девушка" подняла меня на руки и посадила на стул, который я так отчаянно пыталась пнуть.

— С тобой всё хорошо? Сейчас тебя посмотрит лекарь, ладно? Будь хорошей девочкой, — сказала она успокаивающим тоном.

Я лишь коротко кивнула.

Лекарь потрогал мой лоб костяшками пальцев и осматривал мои бедные, ушибленные маленькие пальцы ног.

— Тут ничего страшного, простой ушиб. Вероятно, споткнулась.

"Окей, док, как скажешь."

— Температуры нет, взгляд ясный, цвет кожи хороший. Тебя что-нибудь беспокоит? — спросил доктор, глядя мне в глаза.

Я кротко помотала головой в стороны, отвечая на вопрос доктора.

— Вот и хорошо. Но всё равно, ты полежишь ещё несколько дней в кровати. На всякий случай, — высказал своё мнение лекарь.

— Что это за место? — решила спросить я на всякий случай и удивилась своему охрипшему голосу. Говорить было трудно.

Решив задать этот вопрос лекарю, я давала понять, что потеряла память, что бы там ни произошло с телом Моны. Ну и проверить, буду ли я находиться в петле, если изменится хоть что-то. Доктор округлил глаза и посмотрел на меня ещё раз.

— Как тебя зовут?

— Та девушка назвала меня Моной. Но я не помню... — говорить было по-прежнему трудно, как будто девочка не использовала голос вовсе.

— Какая сейчас дата?

Я лишь покачала головой в стороны.

Лекарь приложил руку к моей голове, и я почувствовала некое тепло, словно солнце напекало голову.

— Она потеряла память? — спросила "Пшеница".

— Похоже на то, — ответил лекарь.

Я всё ещё сидела на стуле и рассеянно смотрела на свои маленькие конечности.

— Я не удивлён. Такая травма... Ещё бы чуть-чуть — и девочка бы умерла. Хорошо, что выкарабкалась. Я сообщу об этом Его Светлости, — подытожил лекарь.

Глава 3. Строю детские теории

Я открыла глаза, и первым, что я заметила, — утро. Дети всё ещё спали в своих кроватях.

“Значит, петля закончилась. Или нет?”

Мой живот заурчал, сигнализируя о том, что организму нужна пища. Я не знала, какие были порядки в приюте, и осталась лежать, смотря в потолок.

Дети начали просыпаться и одеваться. "Пшеница" вошла в комнату и помогала одеваться тем детям, которые не справлялись. Когда очередь дошла до меня, я откинула одеяло и встала.

— Нет, Мона. Лежи здесь. Я принесу тебе завтрак позже. Тебе нельзя вставать, — пожурила меня "Пшеница".

Я спорить не стала. Пока что не важно, что я сделаю. Главное — понять, появится ли петля от безделья и куда она меня вернёт.

Ведь именно это я заметила в последний раз. Если ты не делаешь ничего и не пытаешься ничего изменить, то меня возвращает обратно, как и было ранее. Обычно такое проворачивали боги выдуманных миров, но был ли в этом мире "Бог", мне было неизвестно. Да и знать не хотелось. Тут и так выживать как-то надо, и без него проблем хватает.

Я терпеливо ждала, пока "Пшеница" принесёт мне еду. И смотрительница не заставила себя долго ждать. Она аккуратно поставила миску на стол и поставила маленький стул для меня. Я поднялась с кровати и села за детский столик. Взяла ложку и попробовала травяное варево. На вкус как рагу с водой. Много травы, много воды.

— Когда закончишь, просто ложись обратно. Тебя заберут позже, — сказала "Пшеница".

Я кивнула и продолжила есть.

— Кто заберёт? Куда? Зачем? Столько вопросов, но так мало ответов.

По указанию "Пшеницы" я легла в кровать, укрылась и снова уснула.

Открыв глаза, я увидела всё тот же рассвет. Дети ещё спали.

Понятно. Значит, меня возвращает к началу существующего дня, как только я просыпаюсь. Это зависит только от сна? Если так, то это плохо. Можно смотреть, но нельзя действовать. Лишь бездействие провоцировало петлю. Это могло быть полезным, а могло и нет.

Я старалась подняться с постели так, чтобы не разбудить других детей. По направлению к выходу осторожно открыла двери и вышла в длинный, серый коридор. Боковые комнаты были закрыты. Если бы была ночь, эта обстановка напомнила бы мне сцены из фильмов ужасов, где в конце коридора поджидало чудовище.

— Мона? Создатель! Что ты здесь делаешь? — я услышала голос "Пшеницы" и обернулась.

— Я голодна, — ответила я, опустив голову вниз.

— Неудивительно, идём. Отведу тебя в столовую. Но почему ты встала с кровати? Я бы тебе принесла всё туда, — пожаловалась "Пшеница".

— Я устала лежать.

Всю оставшуюся дорогу до столовой я молчала. "Пшеница" отвела меня в столовую и посадила за стол. Она взяла миску, которую передала ей кухарка, и поставила передо мной.

— Травяной суп. Всё как лекарь написал. По рецепту, — улыбалась "Пшеница".

— Что со мной случилось? — осторожно спросила я.

"Пшеница" посмотрела на меня с жалостью и снова погладила по волосам.

— Ты выбежала на дорогу и попала под запряжённую карету, — "Пшеница" говорила очень тихо.

Я удивлённо посмотрела на неё.

“Это что, аналог грузовика? И дай угадаю, сбил он Мону тогда же, когда в моём мире меня сбил грузовик.”

— Почему я побежала? — спросила я.

— Ты играла на улице с другими детьми, — ответила "Пшеница", но её взгляд говорил о том, что что-то здесь было не так.

— Если я просто игралась, почему я не заметила лошадок? — уточнила я.

— У меня для тебя нет ответа, — грустно ответила "Пшеница".

Я продолжила есть травяную гущу.

Может, дети издевались над Моной? И это они толкнули её под карету? Вполне возможно, именно это и было причиной её издевательств над другими, помимо зависти к Элизе в романе. В конце концов, дети просто игнорировали Мону и не обращали на неё никакого внимания. Если бы Мона дружила с кем-то, это было бы заметно сразу.

Дети жестоки, даже в этом мире. Это была горькая правда.

Доедив "ведьмино варево", если это можно было бы так обозвать, "Пшеница" отвела меня в свой, как она обозвала его, кабинет, а сама поспешила в общую спальню к остальным детям.

Я сидела на жёстком деревянном стуле и ожидала дальнейших событий. В прошлый раз она сказала, что меня заберут. Поэтому она привела меня сюда, не так ли?

Осмотрев кабинет, я была удивлена. Здесь было довольно опрятно, без излишеств, всё строго и аккуратно. Вообще, если говорить о приюте, то видела я и хуже, в нашем-то мире. Тут всё было сделано весьма практично и с заботой, даже несмотря на серость оттенков. Возможно, приют спонсировали.

Стоп.

А если допустить мысль о том, что приют спонсировала Империя? Возможно ли, что Элиза и Цереус тоже были из этого же приюта? Это могло быть одной из причин её издевательств над главной героиней. Своеобразная месть? Око за око?

Звучит логично. Хотя в романе упоминалось о том, что у Элизы были родители. Может, её удочерили позже?

А если попробовать найти её здесь? Подружиться? Поменять историю в другое русло?

Устроить акт доброжелательности?

Вот ещё. Если они все действительно издевались над Монардой, то она не заслужила того, что с ней произойдёт. Святая? Кронпринц? Не в этой жизни!

Так, хватит об этом думать. Сейчас дело не в ней.

Дверь в кабинет к "Пшенице" открылась, и вошёл мужчина. Он был довольно худ, но очень высок.

Мужчина снял с себя капюшон и посмотрел на меня. С зачесанными назад волосами цвета тёмной золы, собранными в конский хвост, с аккуратной бородкой и пышными, такого же цвета, усами, он был похож больше на дворецкого.

Только не хватало фрака.

“Этот сто процентов убьёт кого-нибудь в конце.”

На нём была туника тёмного оттенка с декоративной вышивкой, поножи, мантия. Виднелся пояс, вышитый различными серебряными узорами, поддерживающий её. И кожаные сапоги до бедра, украшенные множеством ремешков и застёжек.

— Монарда Астер, не так ли? — спросил грубый баритон, довольно низкий голос, который шёл вразрез с его внешностью.

Глава 4. Нужное сохранение

Я шла следом за «Дворецким» из приюта, с внутренним чувством что меня нае****.

Ничего не сказали, лишь заклеймили, и теперь я не могла избавиться от ощущения, что меня использовали. Это было неприятно, но еще хуже то, что фамилия герцога — Нокс. Тот самый, которого обвиняли в том, что коровы не дают молока.

Черт.

«Пшеница» попрощалась со мной в кабинете, но не вышла проводить. Вместо этого она мягко погладила меня по голове и приобняла.
— Это к лучшему, вот увидишь, — сказала она с вымученной улыбкой.
“Что к лучшему, женщина? Что меня продали?! Спасибо большое!”

Я сузила свои большие синие глаза в щелочки и взглянула на неё с недоумением. После чего шумно выдохнула и кивнула. Повернувшись, я пошла за «Дворецким».

— Ты умеешь читать герметические символы? — спросил он, не оборачиваясь.

Я продолжала следовать за ним, не отвечая сразу.
— Монарда? — снова позвал он.
— Не знаю, о чем вы говорите. Это как-то получилось само, — ответила я, обернувшись.
Я оглядела здание приюта, остававшееся позади. Оно было простое, серое, с большим зелёным садом. На черном заборе висела кожаная вывеска: «Приют св. Кардинала Лобелии».

«Да, точно имперский»

В романе местное верование и Империя всегда шли рука об руку, и теперь я окончательно в этом убедилась. Но ничего необычного больше не привлекло моё внимание, пока не заметила красную голову мальчишки, выглядывающего из-за угла.

«Поджигатель? Зачем он там стоит?»

Я посмотрела на него и кивнула. Мальчишка, заметив мой взгляд, резко развернулся и побежал прочь.
Чего это он? Это ведь не я издевалась над ними. Хотя уверенности в этом у меня не было, но предпосылки были видны налицо.

«Дворецкий» подвел меня к карете и предложил руку, чтобы помочь сесть. Он последовал за мной. Я аккуратно устроилась напротив мужчины и ждала.
Он неохотно поднял одну бровь, как бы ожидая, что я что-то скажу.

— Кто вы? — спросила я.

— Правая рука его светлости по вопросам магии. Герберд Лиандри Нокс, — ответил мужчина с пепельными волосами, так, как будто ему уже надоело это повторять.

Я бы сказала, что он старик, но это было не так. Контраст между его возрастом, внешностью и голосом сбивал с толку. Молодой, но седой, а голос — хриплый и жесткий, как у старика.

— Почему вы меня забрали? — спросила я, нарушая тишину.
Прозвище «Дворецкий» явно нужно было сменить, но на что именно?

— Ты пострадала по вине нашего дома. Было принято решение взять на себя ответственность за происшествие, таким образом, — лениво пояснил мужчина.

— Купив ребенка? — уточнила я.

— Приняв тебя в род, как будущего мага дома Нокс, — ответил Герберд, его голос был равнодушен.

Это было слишком много для ребенка, который даже не должен был ничего понимать.

Демоны.

Как вообще должны вести себя дети в таком возрасте? Кто-нибудь помнил, что происходило с ними в шесть-семь лет? Трудно отвечать на вопросы, когда внутри ребенка сидит взрослый.

— Но почему именно меня? — спросила я, снова стремясь задать простой вопрос, обвив его эмоциональной окраской, чтобы не привлекать внимания.

— Иберис обнаружил в тебе магические задатки. Нам всегда нужны маги, — ответил Герберд, не торопясь.

— Но я маленькая! — выкрикнула я, не в силах сдержать эмоции.

— Тем лучше. Прекрасный возраст для начала обучения, — спокойно сказал он.

— Обучения? Вы будете меня учить магии? — уточнила я, чуть ли не не веря своим ушам.

— Да. В будущем ты сможешь стать магом, достойным герцогства Нокс, — лениво произнес Герберд.

Ладно. Хватит вопросов на сегодня. Если я начну допытывать его, это ни к чему хорошему не приведет.

Откинувшись на мягкую стенку кареты, я повернула голову к окну и начала наблюдать за проносящейся за ним природой. Мои глаза начали закрываться сами собой, и я чувствовала, как меня клонит в сон. Увы, я не могла контролировать засыпание.

Посмотрим, вернусь ли я в самое начало.

Я проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Почувствовав это, я резко открыла глаза, испугавшись.

— Крепкий же у тебя сон, дитя. Идем, мы приехали, — сказал маг, его голос звучал спокойно.

Я потёрла лицо, пытаясь прийти в себя, и взяла Герберда за руку, выходя из кареты.

«Время пошло дальше.»

Твердо став на ноги, я посмотрела на пейзаж, который открылся передо мной.

Огромный черный замок с множеством башен и витражных окон, предстал передо мной, заполняя все свободное пространство. И как дополнение, прямо перед ним раскинулся обширный зелёный сад, по которому бродили слуги, подметая дорожки или подстригая аккуратно вырезанные кусты.

— Какой огромный! — не смогла сдержать я детский восторг.

Все таки размер имеет значение.

Герберд ухмыльнулся, но постарался скрыть это. Однако я заметила ту едва сдержанную ухмылку, которая пробежала по его губам.

— Идем дальше. Мы войдем через боковую крайнюю правую дверь. Тебя отдадут слугам.

— Слугам? Зачем? — спросила я, не понимая.

— Тебя вымоют, переоденут, накормят и покажут комнату, — ответил Герберд, не замедляя шаг.

Я осмотрела себя и поняла, что всё это мне действительно не помешает. Два дня, проведённые в кровати, сделали своё дело. Даже детское красное платье было уже почти выцветшим, и видело лучшие времена.

Герберд передал меня служанке, и, не говоря ни слова, ушел дальше по коридору. Служанка взяла меня на руки и унесла меня вглубь замка.

Интерьер замка герцога, по крайней мере тот, что я успела увидеть, представлял собой белокаменное сооружение, с многочисленными арками и лестницами. В коридорах стояли гранитные скамейки, вазы, картины и доспехи, создавая атмосферу нечто величественного и немного мрачного — словно галерея. Особенно впечатляли цветные витражи, которые наполняли пространство мягким светом.

Слуги были одеты в строгие чёрно-белые фартуки, как и положено в доме такого уровня. Больше я никого не встретила на своём пути.

Глава 5. Почему я?

Я вскочила, вся в холодном поту, и в панике посмотрела на свои руки.

— Вроде в порядке?

Взгляд поднялся вперёд, и я встретила лицо удивленного Герберда. Я тихо выдохнула, стараясь унять дрожь.

— Плохой сон? — спросил он.

Я лишь уклончиво кивнула, не решаясь взглянуть ему в глаза.

— Не переживай об этом. В замке ты будешь в безопасности, — сказал он успокаивающе.

Я рассеянно взглянула на него.

— О приюте я тоже так думала, — ответила я твердо, хотя внутри меня боролись сомнения.

Как бы не так…

— Этих детей ты больше не увидишь. Не стоит переживать, — сказал Герберд, уверенно продолжая.

— Вы обещаете? Что я буду в безопасности? — спросила я, подняв на него свои синие глаза, полные отчаяния.

— Да, — ответил он твердо.

— Тогда я… поверю вам, — тихо произнесла я, опуская взгляд и пытаясь не думать о том, что произошло раньше.

Меня снова привезли в замок, вымыли, переодели, привели в комнату и накормили.

— Можно погулять в саду, пока мы ждем Герберда? — спросила я у "пятьдесят шесть", чувствуя себя увереннее.

— Да, ты можешь свободно гулять по территории замка. Только недолго. Если что-то случится, попроси у кого-нибудь из прислуги меня позвать, — ответила она.

Я кивнула и, не теряя времени, выбежала из комнаты, спускаясь по самой отдалённой лестнице, как можно дальше от всего происходящего. Наконец, я оказалась во дворе.

— Закончила? — спросил Герберд, уже ожидая меня.

— Да, — ответила я, и он поднял меня на руки.

Как только мы шагнули немного по дорожке, раздался оглушительный взрыв оттуда, откуда я только что сбежала. Я обернулась и увидела, как башня замка разрушалась, начиная с третьего этажа.

Вовремя...

Слуги поспешили внутрь. Кто-то кричал, и Герберд, всё ещё с меня на руках, направился в толпу, сжав кулаки.

— Почему это произошло? — прорычал он, обращаясь к слугам.

— Простите, лорд Нокс, мы не знаем, — отвечали ему рыцари, стоящие рядом.

Ого! Рыцари в настоящих доспехах! Как круто!

Интересно, сколько весит этот металл?

Герберд разозлился ещё больше, рыцари поспешили выполнить его приказы, и вскоре одного человека вытащили из-под завалов.

— Тупой идиот! Для этого есть лаборатория! — буквально рычал Герберд, излучая ярость.

— Уберите его, — приказал маг, и рыцари сразу подхватили еле живое тело, таща его глубже в замок.

Я громко и отчетливо сказала, чтобы все услышали:

— Мне нравилась моя спальня.

Множество взглядов тут же обратилось ко мне.

— Что? — спросила я, посмотрев на них в ответ, оставаясь сидящей у Герберда на руках.

— Найдите Нертеру, пусть начнут восстанавливать всё как можно скорее! — произнес он твердым голосом, а затем, не обращая внимания на реакцию окружающих, шагнул со мной на руках в сад.

"Пятьдесят шесть" поспешила подойти к Герберду и, поклонившись, начала извиняться с такой скоростью и методичностью, что это выглядело механически.

— Виноват тот, кто устроил это мракобесие, — произнес Герберд, поправляя волосы другой рукой.

Почему я чувствую себя плюшевой игрушкой? Когда меня, наконец, поставят на землю? — мысленно плакала я.

Не сказать, что мне было плохо или неудобно, но чувствовать себя игрушкой в руках малознакомого человека… Это не самая приятная перспектива.

Лишь бы это не стало привычкой.

— Найди ей другую комнату, ближе к моей. Там будет спокойнее, — сказал Герберд, поворачиваясь к "пятьдесят шесть".

Не так уж и плох он, наверное.

"Пятьдесят шесть" поклонилась и ушла, а Герберд понёс меня в замок.

Мы поднялись на второй этаж другого крыла, и он открыл массивные двойные двери.

— Библиотека? — спросила я, смотря на интерьер.

— Пока что здесь ты будешь проводить своё основное время. Читать ты умеешь, так что проблем возникнуть не должно. Твой учитель придет позже, а пока я отдам тебе список литературы. Смотрящий будет выдавать тебе книги по мере их прочтения, — объяснил Герберд и усадил меня за стол в самом дальнем уголке библиотеки.

Я сидела, наблюдая, как он уходит, и вновь посмотрела на своё запястье.

Интересно, что было бы, если бы я тогда сбежала? Удалось бы выжить?

Теперь, кажется, я поняла, что меня возвращает в начало дня, прямо после смерти. Это неудобно, но было бы куда хуже, если бы меня возвращало в самое начало.

Герберд вернулся с двумя книгами и сел напротив меня.

— История континентов, часть первая и вторая, — прочитала я обложки.

— Именно. Начнём с базовых вещей. По мере твоего прогресса, перейдем к более узконаправленным областям, — сказал Герберд, опускаясь на стул.

— Но этому учат в академии, — заметила я.

— Ты маг герцога, с того самого момента, как на тебе появилось клеймо. В академиях готовят только магов Империи, туда ты не попадешь, — ответил он с уверенностью, будто этот вопрос не стоял передо мной вовсе.

— А в чём разница? — спросила я, не сдаваясь.

— Маг Империи подчиняется императорской семье и магической башне Империи. Ты же подчиняешься главному магу дома герцога. Есть разница, — сказал он, с самодовольным выражением лица.

Я поняла, что его слова открывают больше, чем кажется. Например, о том, что отношения герцога с троном явно не самые лучшие.

— Много здесь магов? — поинтересовалась я.

— Даже слишком много. Их крайне трудно контролировать, — устало ответил Герберд.

— Вы главный маг? — спросила я.

— Ты в хороших руках, — лениво отозвался он, продолжая рассматривать книги на столе.

Я нахмурилась.

— Но я не понимаю. Почему я? — это действительно волновало меня.

В том приюте было много детей, и, после столкновения с каретой, одной жалости недостаточно, чтобы меня носили на руках.

— Мне нужно повторяться? — переспросил Герберд.

— Тот случай не делает меня магом! Чтение символов не делает меня магом! Там был мальчик, который сжигал книги, не бросая ее в камин. Так почему же меня забрали? — я не могла больше молчать. Вскочив с места, я громко произнесла это, показывая ему запястье.

Глава 6. План-капкан

Мне не оставалось ничего, кроме как вернуться на свое место и продолжить читать. В конце концов, нужно было узнать больше о том, где я оказалась.

И тут была одна хорошая новость. Раз академию мне посещать не обязательно, то Элизу и Цереуса я в ближайшее время не увижу. Однако, зная их, я была уверена, что они всё равно найдут сюда путь.

Пусть приходят. Мы устроим им тёплый приём.

Итак, я продолжила читать и узнала, где нахожусь.

Юстиция.

Точнее, Империя Юстиция. Обычная правящая монархия с императором, императрицей, кронпринцем и двумя принцессами. Когда-то, весь континент, вместе с мелкими государствами, был завоеван великим герцогом Ноксом II. О его предшественнике в книге не было упомянуто ничего.

Второй по величине континент разделяли два государства: Арабис, занявший южную половину, и Руэллия — западную. Отдельно стоял северный континент, известный как Уайтфилд. Земли были покрыты льдом, и жить там было крайне тяжело, поэтому на севере сохранился общинный строй.

Я поглощала страницы книги, пока в комнату не вошла "пятьдесят шесть".

— Почему вы не искали меня? — спросила она.

Я оторвалась от книги, взглянув на неё.

— Я читала. Было интересно. Разве вам не было бы интересно узнать больше о месте, где вы живете? — ответила я.

— Было бы, — признала она.

Она снова подняла меня на руки и понесла в мои новые «апартаменты». Те оказались похожи на прежние, только стены здесь были светло-голубыми, что заставило меня улыбнуться.

— Еда, ванна, сон. Я всё быстро приготовлю, ждите здесь, — сказала "пятьдесят шесть", и я осталась в гостиной.

Когда мы завершили все приготовления, была глубокая ночь. Я мгновенно провалилась в сон.

Проснувшись утром, я улыбнулась. Очнулась не в серой комнате и не в карете. Сохранение прошло удачно. Я вошла в ванную, вымылась и оделась сама. Дорогу от библиотеки до своей комнаты я запомнила, так что найти её было не трудно. Я вернулась на своё место и продолжила читать.

Как же легко запоминать то, что тебе действительно интересно.

"Пятьдесят шесть" снова нашла меня в библиотеке и выглядела недовольной. Её челюсти были сжаты, губы напряжены, поза строгая и полная недовольства.

— Что не так? — спросила я её.

— Вы... — начала она, но тут вмешался Герберд, подойдя к столу.

— Ты не вызвала её, — сказал он, обращая внимание на моё молчание.

— А почему я должна её вызывать? — поинтересовалась я.

— Потому что ты маленькая, — ответил Герберд с лёгким оттенком раздражения.

— Но мыться и одеваться я умею сама. У "пятьдесят шесть" есть другие дела, — ответила я, не скрывая сарказма.

— У неё нет других дел, — спокойно возразил Герберд.

— Совсем? — не поверила я.

— Совсем.

Герберд, не торопясь, погладил свои усы и задумчиво посмотрел на свои руки. Я шумно вздохнула.

Она достала из фартука маленькую коробочку размером с локоть и поставила её на стол. Я не спеша открыла её, и, как только взглянула на содержимое, не смогла сдержать улыбку. Внутри лежали два крошечных деревянных оленя, точно отполированных и покрытых толстым слоем лака с мягкими голубыми разводами, которые будто бы были стеклянными.

— Мягкая игрушка починена и теперь в вашей комнате, — сдержанно сказала "пятьдесят шесть".

— Спасибо! — ответила я с улыбкой. Мне они действительно нравились. Это были не просто игрушки, а что-то, что вызывало ностальгию, хоть и отчасти эти чувства были не моими.

— А теперь давай посмотрим, что ты там вычитала, — начал говорить Герберд.

Он называл мне континент или его часть, а я отвечала ему, как могла, в формате характеристик. Местность, население, полезные ископаемые, структура правления и прочее — всё, что я запомнила. После каждого ответа Герберд передавал мне новую книгу, и так шло по кругу.

Когда мы завершили с основными книгами, мне вручили кипу пергаментов и перья с чернилами. "Пятьдесят шесть" стала учить меня писать и контролировать мои домашние задания, которые теперь представляли собой конспекты.

С "пятьдесят шесть" мы вроде как нашли общий язык. Она начала приходить ко мне в "апартаменты" на рассвете, в момент, когда я просыпалась. Это было одно из тех устоявшихся привычек, которые я принесла из своей прошлой жизни и не собиралась от них отказываться. Заканчивали мы поздно, но она не жаловалась — по крайней мере, мне так казалось.

Иногда, пока я рисовала, "пятьдесят шесть" украдкой подглядывала за моими рисунками. Как бывший архитектор, я зарисовывала различные конструкции на пергаменте — привычка, от которой не могла избавиться. Герберд, заметив мои точные пропорции и ровные линии, познакомил меня с инструментами этого мира, с измерениями и математикой. Между занятиями с "пятьдесят шесть", Герберд водил меня в сад и рассказывал про растения и лекарственные травы.

Всё обучение шло весело и настолько быстро, что я даже не заметила, как пролетел целый год.

Позднее мне начали преподавать местный этикет, а по просьбе "пятьдесят шесть" добавили рисование. Только вот, единственным, в чём я действительно преуспела, были правильные геометрические фигуры и узоры. В остальном же мои работы оставляли желать лучшего — просто мазня по холсту.

"Пятьдесят шесть" всегда с интересом наблюдала за тем, как я рисую профиль Герберда, едва сдерживая улыбку. Но сам наставник, как всегда, не обращал внимания на мои проделки.

На всякий случай я всегда спрашивала у него, что хорошо, а что плохо. Здесь, в этом мире, всё было довольно предсказуемо и ничем не отличалось от порядков моего прошлого. Но был один момент, который бросался в глаза: всё решалось здесь по принципу принадлежности к семье. Если ты являешься частью великого дома, тебе могут простить почти всё, даже преступления.

В Юстиции было всего три таких высоких дома: Великое герцогство Нокс, герцогство Лиатрис и герцогство Каладиум. Нокс, как и следовало ожидать, стоял обособленно, не вмешиваясь в дела империи, обеспечивая свою защиту и независимость мощной армией и магией. Лиатрис и Каладиум постоянно конкурировали за первенство, не считая самого монарха и Церковь.