Сценарий: Рагнарёк

Глава 1

Последние звуки битвы затихали, уступая место стону раненых и карканью ворон, уже круживших чёрными тенями в багровеющем закате. Посреди этого ада, прикрытый щитом, изъеденным зазубринами от ударов, лежал Олаф Железнорукий. Его кольчуга была порвана в нескольких местах, шлем с рогами сбит, длинные русые волосы слиплись от пота и крови. В животе торчал обломок копья. Каждый вдох был пыткой, ледяная слабость разливалась по телу, заставляя неметь ноги. Он чувствовал, как жизнь утекает сквозь пальцы, сжимающие рукоять зазубренного топора, ставшего вдруг неподъёмным.

«Вот и всё»... — пронеслось в затуманенном болью сознании. — Путь воина завершён. Достойно ли? Достаточно ли крови врагов пролито?»

Взгляд его упал на груды тел воинов вокруг — своих и чужих. Да, достойно. Он бился как лев, поверг немало сильных противников. Теперь... теперь его ждала награда.

И она явилась, словно бы соткавшись из самого заката. Дева в доспехах, сверкающих как лед под луной, с широкими крыльями, развёрнутыми за спиной. Валькирия. Её лицо было прекрасно и бесстрастно, как горный ледник. В руках она держала длинное копьё, которое было острее любого оружия смертных.

Сердце Олафа, казалось, остановилось, а потом забилось с новой силой — силой чистой, неистовой радости. Боль отступила, уступая место ликованию.

Она пришла! Он увидит самого Одина! Вальхалла ждёт! Пиры, битвы, вечная слава! Он попытался встать перед посланницей Всеотца, но смог лишь слабо улыбнуться сквозь сгусток крови на губах.

Валькирия склонилась над ним, убрала в сторону щит и обняла Олафа. Он почувствовал, как отрывается от земли, как поле боя, и закат уплывают вниз. Сознание помутнело окончательно, унося его в сладостное забытье, наполненное образами бескрайних пиршественных залов и грохотом щитов…

***

Его пробуждение было резким и мучительным. Не запах эля и жареного мяса, а острый химический смрад ударил в ноздри Олафа. Он услышал не гул хмельных голосов и звон кубков, а монотонное жужжание и гудение непонятных механизмов. Олаф открыл глаза, и мир, который он увидел, сокрушил его последние надежды.

Он лежал не на скамье в чертоге Одина, а на холодной, твёрдой поверхности, похожей на металл. Вокруг простирался огромный, ярко освещённый зал. Но самое ужасное — это были тела. Десятки, сотни тел, уложенных в ровные ряды. Они были в доспехах, знакомых и чужих, но... что-то было не так.

Из рваных ран торчали не кости и сухожилия, а пучки перебитых проводов и блестящие металлические стержни. Рядом с ними двигались безликие существа в одинаковых серых одеждах, которые касались тел светящимися жезлами и что-то записывали на сияющие планшеты в руках. Один из таких мертвецов лежал рядом, его грудная клетка была вскрыта, обнажая не сердце и лёгкие, а сложный механизм, состоящий из тончайших трубок и мерцающих кристаллов.

Паника, дикая и первобытная, сжала горло Олафа.

«Это не Вальхалла! Это... чертог Хель? Да, это бы всё объяснило… Но я ведь погиб смертью воина… Или я ещё жив?»

Ужас придал сил, которых, казалось, уже не было. Адреналин хлынул в жилы. Боль в животе от обломка копья внезапно отступила. С громким, хриплым криком, переходящим в вопль: — ГДЕ Я? ЧТО ЭТО ЗА ЧУДОВИЩНЫЙ ЧЕРТОГ?! — Олаф вскочил на ноги. Его движения были неловкими, но невероятно быстрым для умирающего. Он рванулся вперёд, сбивая с ног ближайшего «серого служителя», его дикий взгляд метался по залу, ища оружие, выход, врага. Он был готов биться даже здесь, даже с демонами этого металлического ада…

***

В это же самое время, на орбите планеты, на одном из уровней необъятной космической станции «Асгард-Прайм», в зале для тренировок стучали деревянные палки. Я парировал стремительную атаку тренера Галена, отступая босыми ногами по по специальному покрытию пола. Пот заливал глаза, мышцы горели, но ритм был чётким, движения — отточены многомесячными тренировками. Гален, бывший чемпион Цереры по бо-дзюцу, был на десять сантиметров выше и на двадцать килограмм тяжелее, но его скорость и точность были невероятны.

«Тук-тук-тук-ТУК!» — Моя палка ловко перехватила его диагональный удар, сменила плоскость и остановилась в сантиметре от его виска. Гален замер, медленно опуская своё оружие. На его обычно невозмутимом лице мелькнуло что-то вроде уважения.

— Неплохо, Артур, неплохо, — выдохнул он, вытирая лоб. — Ещё месяц, максимум два... и мне станет нечему тебя учить. Скорость твоих реакций впечатляет.

Я позволил себе лёгкую ухмылку, переводя дыхание.

— Ты мне льстишь, Гален. Но, чёрт возьми, это приятно слышать!

Дверь зала с шипением распахнулась. В проёме, запыхавшись, стояли два техника из Сектора посмертной реанимации и сортировки. Их лица были бледны, глаза широко раскрыты.

— Директор Рой! Простите, что мешаем вашей тренировке… Но нам... нам нужна ваша помощь! В Сортировочном зале Альфа — ЧП! — выпалил один из них, едва переводя дух.

Удовлетворение от тренировки мгновенно сменилось раздражением.

— ЧП? Какое ещё ЧП? Вы же знаете протоколы наизусть. — Я неохотно отбросил палку в сторону.

— Да, директор, мы знаем, но... это беспрецедентно! Валькирия-дрон... она доставила живого воина-бота. Он там... он безумствует! — второй техник говорил прерывисто, его руки дрожали.

— Живого? — Мысль казалась абсурдной. Валькирии были запрограммированы на сбор биомеханических тел с поля боя, когда те уже были «мертвы». Живой бот в Сортировочном зале — это что-то новое.

— Чёрт… — прошипел я, уже двигаясь к двери. — Идёмте, расскажете подробности по пути.

Пока мы шли по бесконечно длинным коридорам «Асгард-Прайм», техники, перебивая друг друга, выдали суть. Валькирия-дрон 7-й модели, работавшая на поле боя, по ошибке сенсоров или ещё по какой причине, забрала тело бота, чья система жизнеобеспечения и нейроимитатор дали критический сбой, симулируя не смерть, а глубокие, но обратимые повреждения. И вот теперь этот воин, полностью уверенный в своей реальности и только что попавший в «Вальхаллу», очнулся посреди цеха по утилизации и рециклингу биомеханических тел.

Глава 2

Воздух на главной палубе «Асгард-Прайм» был стерильным и прохладным, словно выверенным до миллимикрона, как и всё на этой орбитальной крепости. Эта палуба была нашим фасадом, нашим парадным входом. Широкий, устланный полированной карбосталью мост, уходящий к массивным шлюзовым воротам, способным принять корабль класса «Титан». Стены, превращённые в гигантские панорамные экраны, сегодня демонстрировали безмятежный вид на лиловую туманность, медленно плывущую в чёрном бархате космоса.

В какой-то момент на экранах туманность вдруг исчезла, уступив место приближающейся громаде. «Титан» лорда Кассиана надвигался, как ледник, беззвучный и неумолимый. Его корпус, по размерам больше похожий на астероид, был испещрён рядами светящихся иллюминаторов, посадочными огнями и тёмными выступами орудийных батарей. Он затмевал собой всё поле зрения, а его ребристое, покрытое бронеплитами брюхо отражалось в нашем идеальном полу.

Я стоял, сцепив руки за спиной. Слева замер Альберт. Его поза была образцом выучки — прямая спина, подбородок чуть приподнят, пальцы сомкнуты на планшете с показаниями телеметрии. Но я знал каждую его микромимику. Лёгкая складка между бровями, едва заметное подрагивание жевательной мышцы — она вёл тихую войну с цифрами, просчитывая каждую десятую долю процента риска того, что что-то пойдёт не так. Его мир был миром точных расчётов. И ему не нравилось, когда в него вторгалось нечто такое, что он никак не может полностью контролировать. А лорд Кассиан был именно таким человеком.

Сразу за Альбертом стояла Мелисса. Она глядела на приближающийся корабль с профессиональной, отрепетированной годами улыбкой.

— Каждый раз проскальзывает мысль, что стыковочные протоколы засбоят, и его «Титан» врежется в нашу станцию… — пробормотал Альберт.

— Да, вы каждый раз об этом упоминаете, — с лёгкой улыбкой, кивнул я. — А я каждый раз говорю, что наши системы продублированы, и не раз.

Он кивнул, не поворачивая головы.

— Совет директоров мне мозг выел своими напоминаниями о том, насколько он важный клиент. «Лорд Кассиан приносит нам без малого полмиллиарда чистого дохода в год. Он один оплачивает содержание двух реакторных блоков, пятьсот ботов на планете и ваши весьма нескромные зарплаты. Потерять его — недопустимо!» Будто я сам этого не понимаю…

Я молча кивнул, глядя, как гигантский корабль, наконец, замирает в считанных метрах от наших шлюзов. Титановые лепестки захватов, скрытые в стенах дока, с глухим, сокрушительным скрежетом, от которого содрогнулась палуба, обхватили его корпус.

— Тратить полмиллиарда на такую ерунду каждый год… — тихо произнесла Мелисса.

— Для него это — ерунда, — сказал я. — По последним данным, он контролирует добычу редкоземельных элементов в двадцати трех системах Пояса Тарна. Для него эти пятьсот миллионов — разменная монета, чаевые швейцару.

Загорелся зелёный сигнал, сообщающий о герметичности. Гул двигателей стих, сменившись натянутой, звенящей тишиной, нарушаемой лишь ненавязчивым гудением вентиляции и нервным постукиванием каблука Мелиссы по идеальному полу. Мы замерли в ожидании, словно актёры перед поднятием занавеса.

И занавес поднялся. Гермодвери шлюза «Титана» украшенные массивным гербом дома Кассианов — оскаленной волчьей головой на фоне разорванной звездной спирали, — с шипящим выдохом сжатого воздуха начали расходиться.

Из этих дверей, как демоны из преисподней, появились они. Сначала охрана — бесшумные тени в матово-чёрной броне, словно бы, скользили по полу, удерживая импульсные карабины на изготовке. Они беззвучно, с жуткой синхронностью рассеялись по палубе, занимая тактические позиции. Их датчики жужжали, сканируя нас, стены, воздух. Один из них замер прямо передо мной, и его безликий взгляд, за непроницаемым шлемом, быстро оценил мою потенциальную опасность.

За ними, словно призраки, потянулись слуги. Молчаливые, с опущенными глазами, одетые в одинаковые простые серые робы без каких-либо опознавательных знаков, если не считать всё того же герба Кассианов. Они несли сундуки из полированного чёрного дерева, ящики с замысловатым техническим оборудованием, контейнеры, от которых веяло странными, химическими запахами, и много чего ещё. Всё это было необходимо для поддержания жизни и комфорта их повелителя во время межзвёздного перелёта.

За ними появилась свита — пёстрая смесь советников с острыми, жадными глазами, техников с имплантами на висках, мерцающими голубым светом, и несколько дорого одетых, но абсолютно пустых лиц — вероятно, родственники или придворные, чьё единственное предназначение — составлять компанию. Их лица были бледны от долгого перелёта, в прочем, мне казалось, что так они выглядели всегда.

И лишь затем, в самом эпицентре этого живого, дышащего потока, показался он — лорд Кассиан.

Его фигура была тщедушной, почти невесомой, затерянной в роскошных, но кричаще безвкусных одеждах из переливчатого шёлка, от которых рябило в глазах. Он был ходячим, древним памятником самому себе. Его лицо… это была уже даже не кожа, а кусок пергамента, испещрённый морщинами, каждая из которых рассказывала свою историю о бегстве от смерти. Десятки, если не сотни омолаживающих процедур стянули кожу на его черепе так, что она блестела, как полированная кость, обнажая чересчур острые скулы и впалые виски. Но глаза… глаза были живыми, яркими и пронзительными, цвета старого льда. В них горел неукротимый, хищный интеллект и скука — скука почти бессмертного и всемогущего существа, для которого вселенная стала тесной песочницей.

И, как всегда, его окружали наложницы. На этот раз — шесть девушек, каждая из которых могла бы сойти за богиню из какого-нибудь забытого пантеона. Их красота была идеальной, выверенной, почти неестественной — результат долгого отбора и, возможно, пластических операций. Они были одеты в струящиеся, почти невесомые ткани, которые подчеркивали каждый изгиб их безупречных тел. Они двигались с отточенной, плавной грацией, и их лица застыли в масках благоговения и покорности. Но если присмотреться, если позволить себе задержать на них взгляд чуть дольше подобающего, в их глазах можно было прочесть иное.