Счастье по сходной цене

Пролог. Что происходит?

– Корпус Безопасности Льеза! Всем оставаться на местах! – орали где-то вверху, но мне было не до того, меня толкнули, едва не лишив укрытия под столом, хотя там вполне хватило бы места троим. И кто? Валлейн! Моя незабвенная мечта и любовь!

Ненаследный принц, растрепанный, в расстегнутой до пупка рубашке и с выражением паники в изумрудных глазах беспорядочно шарил руками по полу. Я сглотнула набежавшую слюну. Виды, открывающиеся на рельефный торс, были прекрасны в любой обстановке.

– Что сидишь! Ищи!

– Что искать?

– Мой амулет!

– И… что мне за это будет? – неуверенно поинтересовалась я, одной из своих прекрасных частей чувствуя под собой искомый предмет, довольно неприятно упирающийся уголком.

– Что ты хочешь? – хрипловатым волнующим голосом спросил он, усаживаясь напротив меня. Рубашка сползла с плеча, оголяя идеальной формы ключицу и часть груди с темным выпуклым… клановым знаком. – Денег?

– Поцелуй, – выдохнула я и потянулась потрогать вожделенную выпуклость. – Ваш поцелуй, ваше высочество…

Валлейн прикрыл глаза ресницами, ноздри тонкого прямого носа дрогнули, чувственно приоткрылись в улыбке четко очерченные крупные губы. Он взял меня за подбородок и поцеловал, уверенно и немного грубовато. Я задохнулась от восторга и впилась пальцами в его плечи обеими руками, отвечая, может, не слишком умело, но со всей страстью и желанием обладать этим прекрасным мужчиной. В конце концов, я пришла сюда именно для этого. А иначе, зачем было тратить такую прорву денег на наряд, взятку и некий состав, нанесенный на мои губы. Если он возьмет меня прямо здесь, под столом, при такой толпе свидетелей…

И все-таки он действует! Приворот! Увлекшийся принц, усадив меня к себе на колени, уже прижимал так тесно, что я всем своим существом чувствовала его растущий интерес к происходящему.

– Да-а-а, – простонала я, уже самостоятельно впиваясь в его губы.

Да, скандал и позор, позор и скандал, который венценосный отец Валлейна постарается прикрыть скорым браком. Княжна – это вам не бордельная девка, от которой можно откупиться или притопить в канале без лишнего шума. А шума нужно побольше, поэтому я, дрожа от страсти и волнения не только из-за жадных губ принца, нащупала пирамидку амулета и сунула сзади под резинку плотного шелкового чулка, прикрывающего мои ноги чуть выше колен.

– Ну же, крошка, давай, – жарко дыша мне в лицо, проурчал Валлейн, нетерпеливо оглаживая мое мало прикрытое одеждой тело, – отвечай, куда ты его спрятала?

Я прикусила припухшую от поцелуев губу и опустила ресницы, намекая взглядом на юбку-пояс. Правая рука принца тут же оказалась под ней, а левой он, поддерживая меня под спину, уложил на покрытый ковром пол и рывком задрал юбку до пупка, окончательно оголяя бедра, чтоб искать было удобнее.

– Бери, – выдохнула я в приоткрытый рот нависающего надо мной мужчины. Основательно одурманенный зельем принц избавился от сомнений и прижался ко мне с явным намерением углубить поиски, как неумолимая рука судьбы в лице усатого офицера-безопасника опрокинула стол.

Валлейн вскочил сам, а меня, как котенка за загривок, сцапали за тунику и поставили на ноги.

– Кто такая? – рявкнул солдафон, сдергивая с меня маску.

К Валлейну вопросов не было. Штаны он подтянуть успел, а рубашку – нет, и родовой знак Антер, в виде свернувшегося кольцом дракона, был прекрасно виден всем.

– Княжна Агнесса фон Дасси, – со всем возможным в данной ситуации достоинством представилась я, коснулась руки, чтобы снять флер невидимости с фамильного кольца-печатки и похолодела. Кольца не было!

– Вот шшисова девка! Надо же такое придумать! – безопасник шлепнул меня пониже спины.

Я пискнула, открыла рот, чтобы возмутиться, и наткнулась на высокомерный наглый взгляд Валлейна. Быстро его отпустило! Все же королевская кровь – не водица.

Было ужасно обидно, что закрепить результат не удалось… А ведь конец ритуала привязки был так близок!

Ненаследный принц шагнул чуть назад, обозначив придворный поклон, и язвительно ухмыльнулся. Узнал?

– Спасибо за приятно проведенное время, Тимин, – произнес он. – Полагаю, я могу быть свободен, офицер?

– Да, ваше высочество.

Проходя мимо безопасника, Валлейн чуть склонился к нему и шепнул:

– Вы не представляете, как вы вовремя!

А потом этот невыносимо прекрасный и отвратительно желанный приз направился прочь от меня. У выхода из зала он обернулся, и все, что я могла сделать – выдернуть из чулка амулет и показать ему, какого сокровища он только что лишился. Валлейн дернулся обратно, но замешкался среди снующих туда-сюда безопасников, а меня уже подтолкнули к кучке личностей, чьи личности не удалось установить.

Еще один пинок, и я с разгону ткнулась в чью-то спину. Меня равнодушно и чуть брезгливо осияли желтым глазом. И вдруг мерзкий тип замер сусликом, шумно втянул носом воздух, схватил меня и рванул к черному ходу за ширмой. Я дрыгнулась, пытаясь освободиться, зацепилась ногами за порожек, и мы рухнули… сквозь стену.

– Кто ты, шшис подери, такой и что происходит? – зашипела я, скатываясь с него и поднимаясь на ноги.

Коварный план

У моего отца, князя Ши-Корнэй обширные владения, замок, особняк в городе и приличный доход от сапфировых рудников. А еще четыре дочери и жена. И чтобы вся эта красота выглядела прилично, просто приличного дохода недостаточно. Особенно, если все четыре дочери созрели для брака.

Вот тут то проблемы и начались.

Меня еще с младенческого возраста сговорили за ненаследного принца Валлейна. Потом папенька шумно повздорил с племянником короля, и мы оказались в шиссовой заднице. Нет, не подумайте, на жизнь нам очень даже хватало. Рудники работали исправно. Но договор о моей помолвке с родом Антер стал историей со скандалом, а тень на репутацию семьи – брошена.

Теперь меня никто брать не хотел, несмотря на денежное довольствие, ангельский характер, сапфировые глаза и прочие выдающиеся стороны. Всем хотелось что-то поувесистее красоты. Как минимум, пару рудников. Ну, или один, но самый большой.

Папа хоть и не был скрягой, но за так всяким посторонним семейное достояние раздавать не желал.

Сестры бесились, так как не могли идти замуж впереди старшей меня, а я… Я страдала.

Я грезила Валлейном со щенячьего возраста, засыпала с его портретиком под подушкой и жила от приема до приема. Ведь только там мне удавалось с ним встретиться. Случалось это четыре раза в год. Приемы во дворце проводились чаще, просто младший принц лет с четырнадцати научился их игнорировать. Исключением были балы сезонов. Там его высочество показывался в обязательном порядке и показательно танцевал с невестой, то есть со мной, несколько танцев. Потом грянула опала. А потом я поняла, что нужно брать шисса за гребень.

И если утром я еще капельку сомневалась, так ли мне нужна ли авантюра с приворотом, то разговор с отцом не оставил выбора.

Вызвав меня к себе в кабинет дворецким, будто мы не в одном доме живем, Корг фон Дасси без предисловий предложил подписать договор о помолвке.

– Кто? – безмятежно поинтересовалась я у родителя, усаживаясь напротив после обязательного реверанса и приветствия.

– Мой деловой партнер.

– И какова цена этой мерз… этого мезальянса?

– Рудник.

– И вы согласились? – изумилась я совсем непритворно.

– Вы не так поняли, Агнесса. Я не отдаю рудник, я его получаю. Рудник и земли, а взамен – вы и ненаследуемый титул, который станет наследуемым, если вашим первенцем будет мальчик, – пояснил отец.

– Неужели, – я едва сдержала гримасу отвращения, – не нашлось никого поприличнее этого плебея.

– Он не стар, не урод, и даже не плебей. Его мать из древнего дворянского рода Ксилисов. На самом деле он мало чем уступает, а во многом и превосходит ваш предмет обожания, у которого кроме королевского достоинства больше ничего нет.

– А что маменька сказала, – коварно поинтересовалась я, кося под дуру, но с папой подобные финты никогда не проходили: либо я дурой не была, либо папа меня такой не считал.

– Не нужно вмешивать вашу мать. Оно вам нужно? Княгиня и сама изведется и нас изводить начнет, чтоб ей не скучно было. Сами все решим, как два практичных и трезвомыслящих человека.

– И когда назначена передача активов в активное пользование?

– Я посчитал, что двух недель вам будет достаточно, чтобы оплакать девичество, успокоится и с должным смирением принять венчальный браслет. Все готово. Я жду вашу подпись.

Я поднялась и, не глядя, подписала договор.

Что ж. У меня тоже все готово. Почти.

* * *

Самое сложное в доме с тремя пронырливыми девицами провернуть что-либо так, чтобы ни одна мелкая с… сестрица не пронюхала и из зависти не донесла отцу или маменьке. А потому мы с верной Камиль шифровались, как тайные агенты Зитца, частично дружественного соседнего королевства. В ход шли отвлекающие маневры с дремучим (от слова “дремать”) порошком в какао сестер за ужином, организация для них пикников, чаепитий, прогулок за город. А также мелкие подачки в виде духов, новых туфель, горячих сплетен и бульварных книжонок с откровенными картинками про тех самых тайных агентов, роковых и неутомимых. Ох, прямо в жар бросило…

Так, с невероятным трудом и совсем не даром, был изготовлен сногсшибательный наряд в нужном стиле, подкуплена служанка борделя и за дикую сумму приобретен надежный приворот.

Причем здесь бордель? Да потому что всему Льезу было известно, где и как любит проводить время младший королевский отпрыск принц Валлейн. Моя прелесссть… Так что брать, вернее, отдаваться, предстояло в обстановке ему знакомой и практически домашней. В заведении “Шелк и Шифон” у принца даже личные апартаменты имелись.

В любовных науках я была сведуща очень мало. Поцелуям обучалась на помидорах и кузене в кладовке с полотенцами, а прочему – по рассказам служанки Камиль о ее развратных подружках и тем самым книжкам с картинками. Картинки были содержательные, со всякими напряженными плечами, рельефными торсами и аппетитными подробностями, вроде сорванных в порыве страсти рубашек и опущенных… ресниц. От стыда, наверное, опущенных так низко, что… Ох, что ж так жарко-то…

Так что даже не пытайтесь остановить леди, если она твердо намерена выйти замуж за мужчину ее мечты через бордель.

Леди в панике

И кто мне теперь поверит? При отсутствии кольца мне не доказать, что я та, кем назвалась. Когда я подходила к столу, за которым сидел Валлейн, оно точно было на моей руке. Значит, осталось где-то под столом во время нашей с принцем возни. Но туда не вернуться. Усатый хмырь, помешавший счастливому концу, вел меня, чтобы сдать своим товарищам, а сам косился на спину идущего к выходу высочества.

Валлейн обернулся, такой невыносимо желанный, но еще более далекий от меня теперь, чем до начала моей выходки. Я чувствовала себя цепным барсом, у которого из пасти вырвали надкушенный и уже распробованный лакомый кусочек. И ужасная досада и разочарование толкнули меня на опрометчивый шаг: я за короткую цепочку вытащила амулет-пирамидку из-под резинки чулка и мстительно продемонстрировала принцу. Не была уверена, что это тот амулет, который он искал, но сверкнувшие изумрудным пламенем глаза Валлейна стали неоспоримым доказательством.

Принц ринулся ко мне, но увяз в снующих служаках. По какой причине они решили посетить бордель всей честной компанией, мне было не известно, больше всего меня сейчас волновала я сама. Как мне выпутываться, как доказать, что я – это я, не вмешивая отца. И я все еще безумно хотела его высочество в мужья. Но теперь я, кажется, смогу поторговаться.

Его высочество, видимо, надеялся тихонько тут все осмотреть, когда ажиотаж поутихнет. Какой шшис меня подразниться дернул?

Усач дергать не стал, но пнул так, что я чуть носом не зарылась. На моем пути и в непосредственном контакте со мной вновь оказалась спина в сером, а безопасник бодрым козликом потрусил навстречу подающему знаки Валлейну.

– Эту я вообще впервые вижу, – изобличающе ткнула в меня наманикюренным пальцем хозяйка “Шелка и Шифона”, составляющая компанию очередному солдафону с планшеткой в руках.

И все тут же посмотрели на меня с осуждением. А хозяин спины в сером и желтых глаз – равнодушно и чуть брезгливо. И вдруг мерзкий тип сделал стойку, шумно вдохнул, схватил меня и рванул к черному ходу за ширмой. Я дрыгнулась, пытаясь освободиться, зацепилась ногами за ковер, и мы рухнули… сквозь стену.

– Где?! Где?! – надрывался усатый, мечась, как дурной гусь, среди свидетелей внезапного побега, которые тоже не желали соблюдать порядок, а на разные голоса ныли, что хотят по домам.

– Что-то потерял, капитан? – спокойно спросил тип с планшетом.

– Потерял, – вцепившись в шевелюру с надрывом простонал он, – свое капитанство. А может даже и голову. Его высочество велел доставить эту девку пред его драконьи очи целой и необысканной. И где она теперь?

– Понятия не имею, – отозвался подчиненный и не на шутку заволновался за свой чин.

Я знать не знала обо всем этом, но тоже волновалась и не имела понятия, где нахожусь. И с кем.

– Кто ты, шшис подери, такой и что происходит? – зашипела я, скатившись с уволокшего меня ненормального.

Справа виднелся явно не парадный вход, за спиной возвышалась глухая стена, надо полагать, борделя, а спина желтоглазого попирала лопатками грязноватую брусчатку проулка. Хорошо, что не я внизу оказалась, меня бы расплющило, свались он на меня. И как вообще… Какая-то потайная дверь? Не мог же он и в самом деле сквозь стену просочится?

Желтоглазый поднялся так, словно отбил себе все самое дорогое. Но тут и я могла поспособствовать, когда на него рухнула или когда вставала. Он страдал не долго. Чуть склонив голову и странно растопырив пальцы, развел руки и снова стал принюхиваться, норовя зайти мне в бок на полусогнутых, как подкрадывающийся к добыче зверь. Я шарахнулась и уперлась в стену.

– Ты кто? – проговорил ненормальный, опасно приблизившись. Радужки в его диковатых глазах отсвечивали, а зрачки будто пульсировали, вытягиваясь струной и снова расплываясь.

– А ты? – повторила я вопрос, тактически отступая вправо, даже шшисов не помянула, так мне стало не по себе.

Еще полшажочка…

Не поддаваться гипнотической пляске глаз становилось все труднее, но у меня был хороший стимул – плащ с противоядием так и остался в борделе, а этот сумасшедший меня порядочно напугал своим поведением и продолжал пугать дальше. Все-таки он вон какой верзила, а я красивая.

– М-м-м, как ты пахнеш-ш-ш, – шумно принюхиваясь прошипел он.

Мелькнул, скользнув по бледным губам, кончик языка, и тут желтоглазый вдруг оказался рядом, а его горячий и влажный язык пробежался по моей щеке и уху!

– А-а-а-а, отвали, придурок! – завопила я, пихнула его в грудь и рванула в сторону двери.

Приложившись о стену, мужчина хлопнул глазами и будто пришел в себя. И тут же ловко сцапал меня за взметнувшуюся хвостом тунику.

– Ку-у-уда!

– Мне нужно обратно! – буксовала я подошвой по брусчатке, но упрямо тянулась к цели.

– Стой! Заметут.

Я сменила скольжение на приставной шаг, но с тем же результатом.

– А тебе что за дела?

– Да никакого, – пожал плечами ненормальный и разжал пальцы.

Меня мотнуло вперед, но через мгновение он передумал и снова схватил меня. На сей раз за руку.

– Не понимаю, зачем мне это, но не пущу.

Леди в кабаке

– Со своим нельзя, – басом загудел вышибала, перегородив спуск с последней ступеньки. Я назвала желтоглазого верзилой? Я не видела эту вот гору! Любитель распускать язык был по сравнению со страхом порядка как подросток, а я вообще в пупок дышала.

– Ну-у-у… – протянул за мной сопровождающий, – а ты представь, что она моя… эм… хм… невеста!

– А чего раздета так?

– Хотела сюрприз сделать, – заухмылялся желтоглазый, намекая на совсем уж неприличное, сунув большие пальцы за ремень, и каким-то удивительным образом потеснил гору в сторонку.

– И чо? – расплылся в кошмарненькой улыбке вышибала. – Сделала? Сурпрыз?

– Ага! Виртуозно! Вот веду поблагодарить. Она мне сюрприз, а я ей пожрать. Глядь, какая тощая, – и распахнул на мне камзол, продемонстрировав совсем не тощие места.

– Поделишься? – облизнулся гора.

– Не-е-е, ты ж сам сказал, что с таким своим нельзя, а невестами не делятся, – и уверенно повел меня к свободному столику на двоих у стены, а вышибала отправился к стойке и принялся там шептаться с кабатчиком.

Оттуда же к нам подрулила деваха с такими упругими округлостями, будто их воздухом надули, как шутейные шары на ярмарке, и положила на стол перед желтоглазым картонку меню в золотистых виньетках.

– Это еще что? – удивился он.

– А это спец предложение для парочек. Мы вам апартаменты с крепкой мебелью, а вы оплачиваете только выпивку.

– Кому?

– Всем.

Все, хоть в зале их было немного, поскольку ночь уже за середину перевалила, заинтересованно примолкли и прислушивались. Мой смешок прозвучал в тишине как-то непозволительно громко, а ненормальный взял меню, которое до этого отталкивал, изучил, потом посмотрел на меня и согласился.

В подобном заведении я была впервые. Я в эту ночь вообще много чего впервые делаю: сбежала тайком из дома, посетила бордель, вляпалась в какую-то противоправную историю, измазалась приворотом и едва не вышла замуж при свидетелях под столом… При мысли о Валлейне и его уверенных жарких губах, и руках, и… Очарование желтоглазого начало меркнуть. Хм… Буду думать о принце и его королевском достоинстве, а не разглядывать недостойного случайного… Кого?

– Итак, – недостойный оперся сложенными кренделем руками на столешницу и уставился мне прямо в глаза своими наглыми гляделками. – Кто ты такая? – И опять меня понюхал. И прищурился, как барс, получивший сахарную косточку от любимого хозяина.

– Аг… Тимин. Меня зовут Тимин.

– Мне начхать, как тебя зовут, я спросил, кто ты такая? Что ты там плела капитану про княжну?

– Врала, – соврала я. – А ты слышал?

– Ага, и видел, – напомнил наглец. – А еще смотрю и понимаю, что ты ни разу ни с кем не была.

И провез кончиком языка по губам. Меня бросило в жар, а я бросилась вспоминать Валлейна и его восхитительные поцелуи. В профилактических целях. Ну и так, приятно же. И вот когда я мысленно в очередной раз потянулась к губам его высочества…

– …не надо заливать, что ты там работаешь, – донесся до меня словно сквозь сон голос желтоглазого, а в руки ткнулась картонка. – Но вот тебе руководство к действию. Предпоследний пункт. Танец невесты. Должен же я компенсировать себе планы, пошедшие шшису под хвост.

– Я уже сделала тебе сюрприз.

– Не припомню, – хищно оскалился паразит.

– Ты меня облизал. Ты был первым, кто сделал со мной такое. Можешь радоваться.

– Я могу вообще быть первым, порадуюсь еще сильнее, а?

– До свадьбы нельзя, – мстительно прошипела я.

Стоп… Какого шшиса я к нему так близко? И… Планы? Желтоглазый о просто развлечься в борделе? Или это как-то связано с тем, что он за принцем в щелку подглядывал и продолжал наблюдать, когда я к Валлейну подсела, и даже после, когда мы уединились под столом? Валлейн… Думать о Валлейне…

Принесли тарелку с нарезкой и две внушительные кружки. Я сунула нос в свою, но там оказался ягодный квас, а не эль, который, как я слышала, принято в кабаках подавать.

Квас был хорош, от тарелки пахло вкусно, а я проголодалась и потянулась к аппетитным ломтикам. К шшисам манеры, на мне наряд гулящей девки и чужой камзол, меня облизал в подворотне привлекательный псих и я сижу с ним в кабаке. Народ оживился от дармовой выпивки, кто-то растолкал приснувшего в уголке барда, и стало очень шумно и очень весело. Мне тоже. А может дело в кружке эля, который я все-таки попробовала, дурацком привороте и наглых желтых глазах?

– Танец, так танец, – согласилась я, лишь бы отделаться от магнетического взгляда, и сбросила с плеч серый камзол.

И вот я уже на столе в центре зала, среди позвякивающих тарелок и кружек, а на моих руках откуда-то бубенцы. Мелодия флейты брызжет радостью и куражом, и тело, никогда не танцевавшее ничего подобного, само по себе выгибается и поводит бедрами. Руки взлетают вверх и в стороны, рассыпая звон и азарт. Мои волосы вспыхивают огнем, кружась вместе со мной. Мечущийся в светильниках огонь отражается в них золотыми бликами, такими же как глаза безымянного наглеца. Он улыбается и прячет хищную улыбку за поднесенной ко рту рукой и мне вновь чудится рисунок на его скулах.

Предложение

Фин

Четко выстроенный план полетел шшису под хвост. Зато весело и задорно. Все началось с ненормальной девки, наткнувшейся на него за ширмой, где он наблюдал за исполнением своей задумки.

Очень редко его высочество Валлейн, хранитель артефакта Каменный глаз, отправлялся куда-то без охраны, потому действовать пришлось быстро. Фин готовился заранее. Имелось несколько вариантов, но в этот день он поставил на самый первый. Лика была свеженькой фавориткой, принц еще не успел с ней наиграться, потому Фин и предложил девочке поработать на перспективу. Не за так, естественно. Все просто: Лика относит Валлейну питье с зельем рассеянности, Фин устраивает в борделе чехарду, а девчонка под шумок притаскивает артефакт, который в свернутом виде ничего особенного из себя не представляет. Обычный амулет на удачу с разрешенной степенью воздействия, с какими часто ходят во всякие игорные заведения, да и просто так с собой таскают.

И тут появляется эта… эта… пигалица. С таким решительным видом, будто у нее вся дальнейшая жизнь зависит от следующего шага. Что ж это Фин как раз может понять. У него тоже вон, зависит. Он и завис. Потому что звериная натура взбунтовалась, среагировав на запах ферромона. Еще пару секунд и он схватил бы козявку прямо там, за ширмой, но она вовремя его пнула. Пришлось взять себя в руки и выскочить проветриться, чтобы выбить из ноздрей сладкий запах самки, готовой к зачатию.

Фина не было от силы минут десять. Лучше бы не возвращался.

Лика, ругаясь как последняя портовая шлюшка, вытирала с себя приправленное рассеянностью питье, а мадам хозяйка “Шелка и Шифона” уже представляла пигалицу Валлейну, и принц весьма благосклонно на нее реагировал. Еще бы. Пусть на драконов это действует не так сильно, но все же действует. Как бы Антеры не открещивались, у драконов с василисками общего много.

Собственно говоря, эта схожесть и помешала когда-то двум родственным расам ужится бок о бок. Алмазный венец василисков разбит и пополнил казну Льеза, земли влились в состав королевства, носители крови практически уничтожены, а реликвия, артефакт Каменный глаз, дарующая способность к безболезненному обороту и возможность иметь потомство не только с себе подобными теперь в полном владении рода заклятых врагов. Да, им никогда не воспользоваться силой артефекта в полную мощность, но и того, что есть, достаточно. Антеры в обязательном порядке время от времени разбавляют свою огненную кровь обычной, иначе держать в узде разума драконий огонь становится сложнее.

А Фину было все сложнее сдержать себя. Источник запаха был на расстоянии, и с порывом схватить и спрятать желанное он справился, но что эта ненормальная творит? Высочество уже едва терпит, чтобы не завалить ее прямо на столе. Вон как глазами сверкает, уши к голове прижал и зубы выщерил.

Зверь внутри возмущенно завозился. Ну конечно! Тут же кто-то на уже обнюханную самочку покушается! Срочно хватать и тащить в нору подальше.

План, как пущенное с горы колесо, набирал обороты. Вот уже ворвались науськанные анонимным письмом о подпольной торговле запрещенными зельями доблестные безопасники КоБеЛь, в воздух без разбора полетели обездвиживающие заклятья, а Валлейн с девицей шустро нырнули под столом, поползали там, будто искали что-то, и… Да, Валлейну таки снесло крышу. Сейчас на пигалице даже ее жалких тряпочек не останется, впрочем, снимать не обязательно.

Фин, увлеченный пикантным зрелищем, как дурак, подался вперед, ширма рухнула, он шарахнулся в сторону, намереваясь уйти сквозь каменную стену, но его заметили и, мало того, прихватили за рукав.

– Ты еще что за птица? – сурово спросил страж закона.

– Так, мимо проходил…

– Ну-ну, сейчас посмотрим, что ты за проходимец такой, давай двигай ластами.

У безопасника со знаниями о животном мире явно были нелады, но Фин не стал ему сообщать, что ласт у птиц не бывает. По официальной версии таких как он тоже не бывает, вымерли естественным путем. Остались только полуразумные змеелюды где-то на болотах, да еще питающиеся падалью шшисы в пещерах примерно там же. Последних с василисками роднило умение гипнотизировать жертву взглядом, внешний вид после полного оборота, ну и некие природные механизмы размножения, из-за которых сейчас вторая ипостась дергается. Фин исключительно поэтому и повернулся посмотреть, как там сам… девчонка.

Хм… Высочество прервали практически на горячем, но штаны он поддернуть успел. Валлейна отпустило, едва пигалица оказалась подальше от него, а вот досада и разочарование с лица королевского отпрыска никуда не делись. В чем дело?

Зверь был понятливее некуда и практически тут же перестроил слух. Мгновение дискомфорта и еще одно, чтобы отсечь лишние звуки.

– Княжна Агнесса фон Дасси, – с апломбом выдала мелкая и занервничала.

Маску с нее сняли. Носик на кукольном личике, которое Фину было видно в профиль, задирался вверх вполне по благородному, да и осанка, и прочее. С таким родиться надо или изводить себя тренировками кучу времени. Все же соврала? Такое либо сразу доказывать, не сходя с места, либо получить сверху за использование чужого имени в корыстных целях.

Отвернулся, нужно было уходить и снова думать, как подобраться к артефакту. Но дальше случилось то, что случилось. Девчонка оказалась совсем рядом и инстинкты победили.

Потом безумный забег по ночному Льезу, вкус ее кожи на языке и дурманный запах, от которого гребни срывало. Потом кабак, танец, бубенцы на руках, взлетающие вверх пряди медных волос и стройное гибкое и подвижное, как ртуть, тело, вызывающее желание схватить и сделать много чего, чего Валлейн под столом с ней сделать не успел. Едва владея собой, Фин попросил у кабатчика свежего кваса и за лишнюю монетку приправу в виде “дремучего” порошка, объяснив, что иначе “невесту” не угомонить. А когда кто-то сдуру заорал, про горькое и кислое, не сдержался.

Аудиенция

Говорите, чтоб давление поднялось? Есть у меня проверенное средство. Шшисы во дворце вряд ли водятся, к Фину я ни ногой, пусть хоть полдома письмами завалит, интриган чешуйчатый. А вот лишний раз Валлейна раззадорить будет не лишним. Уверена, он лично на встрече будет. Будет смотреть и вожделеть, главное, чтоб обнюхать успел. Дополнительная доза противоядия уже заказана, и Камиль заберет флакон у ведьмака, пока мы с князем будем во дворце. Да и, как оказалось, справиться с наваждением сложно, но можно. Главное, не наткнуться ненароком на кого-нибудь чувствительного, вроде желтоглазого, а то будет, как тогда… По телу прошла волна дрожи, стоило вспомнить о первом контакте в подворотне.

– Вам нехорошо? – среагировала на мою дрожь и стон, затягивающая корсет Камиль. – Может ослабить чуточку? Надо же чем-то и дышать, а то в такой сбруе только в обмороки падать.

– Нет-нет, как раз то, что нужно.

Мы закончили с платьем, потом с волосами и лицом, я припрятала амулет в свой тайный схрон и взялась за старое.

– Может не надо? – трагическим шепотом проговорила служанка, наблюдая, как я с некоторым внутренним содроганием мажу себя прозрачным розоватым желе в разных местах. – Вдруг опять куда-нибудь не туда попадете?

– Я буду с князем, с ним невозможно попасть куда-нибудь не туда, даже если специально стараться. Я как-то маленькой не хотела на благотворительный детский бал и нарочно с моста в канал свалилась, так его сиятельство вызвал паланкин, но не домой меня отвез, а в сиротский дом, и я все равно была на балу вовремя, но в мокром платье. А это очень неудобно. Нижняя юбка к ногам липнет, и хихикают все по углам.

Во дворец мы отправились верхом на паре тонконогих гнедых. Долго, но красиво. Сначала к одному из четырех мостов, ведущим на Дискос, а потом уже по другой стороне канала почти столько же в обратную сторону. Это было даже неплохо. Меньше постороннего народу меня обнюхать успеет.

Князь был доволен моим внешним видом, немного морщил нос, но мало обращал на меня внимание в пути. Наверное, перебирал варианты отказа поизящнее, чтоб оскорбленный король не сразу понял, что его оскорбили.

По прибытии у нас взяли лошадей и надутый от важности лакей, приняв у отца приглашение, повел внутрь, вышагивая в метре впереди. Корг фон Дасси снова поморщился.

– У вас новые духи? Странный запах.

– Ну что вы, сейчас все так ходят, – отмахнулась я, глазея по сторонам.

Так далеко я еще не заходила. Мое прежнее знакомство с дворцом изнутри ограничивалось бальным залом, несколькими примыкающими к нему гостиными и террасой с выходом во внутренний дворцовый парк, куда не попадешь не будучи официальным гостем.

Наконец узорчатые двери распахнулись, и мы с отцом оказались в тронном зале. От двери до трона метров десять. Его величество величественно восседал, его высочество высился рядом в изящной позе, и его пронзительный взор… пронзал все десять метров зала, упираясь в вот-вот норовящее вывалиться из декольте богатство – реверанс монаршим особам был особенно глубок и почтителен. Данную процедуру надлежало повторить трижды на пути к трону.

Сам трон находился на постаменте из свернутого драконьего хвоста. За троном распахивались крылья, над троном, на длинной гребенчатой шее, нависала узкая голова с оскаленной пастью. Сквозь хрустальное стекло просвечивал каждый позвонок и прочие кости скелета. Ошеломительное зрелище. Великолепное до слез. Особенно когда солнце в огромные окна шпарит и по хрусталю бликует. По легенде, скелет принадлежал драконьему первопредку, мира Хранителю, но на каком-то из балов Валлейн говорил, что это бутафория, а настоящие кости хранятся в внизу, куда нет доступа посторонним.

А вот и первый контакт. Высочество кивнул, снизошел до нас смертных, приложился к ручке и замер. Да, да, моя прелесть, тут я особенно густо нанесла.

Валлейн выпрямился, но руку отпускать не спешил, жадно принюхиваясь. Улыбка, тронувшая чувственные губы, выглядела голодным оскалом, изумрудные глаза потемнели… Кажется, я перестаралась. Так и попасться можно.

– Отказ неприемлем, – говорил меж тем его величество. – Корона согласна выплатить теру Крайту неустойку, эквивалентную годовому доходу с его земель, и подыскать достойную замену вашей дочери.

– Я не могу отвечать за тера Крайта, – упирался отец.

Будь я на месте Крайта, уже энергично кивала бы головой и радовалась замене. Принц тем временем увлек меня в сторону и недвусмысленно елозил шаловливой ручонкой по спине. Там, где корсет заканчивался и начинались банты с фижмами. Вот одно в этих нарядах хорошо (или плохо?) – через такой ворох почти ничего не чувствуешь. А мне хотелось? Ой, да… Еще как!

Я нервно облизнула губы, меня притиснули к подоконнику, и коленка Валлейна нагло вклинилась в складки платья намекая на более тесное общение.

– Вы же понимаете, княжна, что вам придется вернуть то, что вы взяли. А я возьму вас… у вас, – поправился Валлейн, – свой амулет и всем будет хорошо. Мы поженимся и не будем друг другу мешать. Я буду навещать вас, скажем, раз в неделю, для порядка. Договорились? И, знаете что, Агнесса, – принц воткнулся мне носом в шею, горячо и влажно подышал, как ластящийся барс, задел кончиком носа мочку уха, отодвинулся, наслаждаясь реакцией, – я бы все же закончил то, что мы там начали. Или называть вас Тимин?

Я сейчас растаю, как шарик пломбира, от этих урчащих ноток в голосе. А что это такое твердое касается меня? Я распахнула глаза и посмотрела вниз. Согнутый мизинец Валлейна упирался в край декольте, а мое потерянное кольцо, надетое на его палец, чуть придавливало кожу. Принц посмотрел на прикушенную губу и провел печаткой вдоль края кружева.

Сюрприз

Кто это сделал?

Я стояла на полу в ванной, с мокрых волос уже лужа натекла. Я в десятый раз проверила все, что на мне было надето (как я это с себя снимала, другой разговор) и надежда, что амулет затерялся в складках ткани, с каждым разом становилась все жальче, пока окончательно не исчезла. Осталось только колечко с короткой цепочкой.

Кто это сделал?

Пнула ворох тряпок ногой, поскользнулась, нелепо взмахнула руками, бортик купели ударил под коленки, и я с шумом и брызгами опрокинулась в воду. Так и убиться недолго. Луж стало больше, а ответа как не было, так и нет. Я машинально надела кольцо и, размышляя, вертела его на пальце. Цепочка мешалась. Я дернула, и она на удивление легко оторвалась. И если мои девичьи пальчики так легко с этим справились, то мужским сковырнуть с цепочки пирамидку было раз плюнуть.

Кто?

Валлейн так далеко не заходил. Не при родителях же. Он конечно не отличается благообразным поведением, но не настолько. Тем более, я хорошо помню, что он только по краешку прошелся, все больше обещал и намекал. А вот где были руки другого претендента на лавры похитителя, пока его губы творили со мной всякое, от чего сердце начинало останавливаться, а я – как раз наоборот, никак остановиться не могла? Вот примерно там и были. Вообще-то, много где, но там – особенно. И никакие фижмы с кружевами этому шшису пронырливому не мешали. Я его пальцы даже сквозь корсет чувствовала, а уж когда он их поглубже запустил, прижимаясь, тут оно и дернуло. Ближайшее, что на ум пришло – будто ножом пырнули, но с точностью утверждать не буду, как-то не доводилось.

Да, да, поцелуями… Ох, где же паразитка Камиль с новой порцией противоядия?.. Поцелуями отвлек, ручонки свои в тайничок запустил и сокровище мое умыкнул. Дернул сильно, вот оно и оцарапало.

Я опустила руку на грудь, стараясь не думать, чьи руки там до этого отметились и, покрываясь мурашками (не думать получалось плохо), обследовала место возможной травмы. Царапин не нашла, зато нащупала выпуклость, которой там ну никак быть не могло.

Выскочила из уже порядком остывшей воды и, скользя по пролитому, почти носом уткнулась в ростовое зеркало. Пальцы не обманули. Прямо под левой грудью, ближе к центру, имелся плотный выпуклый бугорок. Не болел, не ныл и не кололся при нажатии. И кожа над ним была абсолютно целой, будто пирамидка всегда там находилась. Вот шшис…

Вернувшаяся и заглянувшая в ванную Камиль застала меня сидящей на полу в истерике. Я, всхлипывая и утирая полотенцем текущие по лицу слезы, повторяла сказанные во дворце наобум слова о том, что я ношу амулет под сердцем.

Служанка охнула, бросилась меня поднимать, потом заметалась, не зная, то ли помочь мне с одеждой, то ли воды подать, то ли за медикусом бежать. Ну, или хотя бы за кухаркой и успокоительным чаем. Но я выпростала руку из еще одного полотенца, в которое Камиль меня умотала, как в буйнопомешанную, и потребовала то, за чем она так долго ходила.

Вкус дряни в пузырьке разительно отличался от того состава, что мне довелось попробовать возле арки. Для начала от противоядия действительно разило резко и странно, будто абрикосовое варенье забродило. Вкус тоже оставлял желать лучшего. И вот вопрос: снова проделки паразита Фина или ведьмак пытается таким странным образом реабилитироваться, подсунув средство покрепче? То, что я выпила в парке, по сравнению с теперешним вариантом было вода-водой.

Или водой и было. Просто флакон не удосужились тщательно вымыть перед тем, как заменить содержимое. Только вот зачем?

Так, ладно, можно выдохнуть хотя бы по поводу внезапных приступов влечения к желтоглазому прохиндею. Сейчас все должно прекратиться. Или в ближайшее время.

– В ближайшее время, – кивала Камиль своим перышком в ответ на мой уточняющий вопрос. – Главное, с объектом страсти в это ближайшее время не встречаться. Так ведьмак сказал. Иначе хуже будет.

– Кому?

– А… я не спрашивала. Он просто сказал, что хуже и все.

Кажется, мне уже хуже сделалось. Вот прямо сейчас. Снадобье стояло комом в желудке и усваиваться не желало, поэтому одевалась я с величайшей осторожностью, чтобы не дай мира Хранители, не расплескать. А когда вернувшийся домой отец зашел проверить, как я добралась, и заодно сообщил, что послезавтра мне все же представят моего жениха, не смогла сдержать гримасу отвращения.

– А как же принц? – уточнила я.

– Я не дал согласия.

– Не боитесь королевского гнева?

– Боюсь? Нет. Опасаюсь. Это может создать некоторые неудобства. Но король – это еще не весь Льез. А как насчет вас, Агнесса? Вы не боитесь, что после того, как вы исполните все обязательства, указанные в договоре, вы станете не нужны? Меня весьма и весьма беспокоит пункт добровольной передачи после венчания некой неназванной вещи, случайно попавшей к вам.

Не знаю, как расценил мою прижатую к сердцу ладонь отец, но меня проняло дрожью. И впервые при мысли о Валлейне эта дрожь не была сладостной. Каким образом я передам амулет, если он теперь внутри?

– И как же мне поможет опека тера Крайта? – спросила я.

– Тер Крайт – подданный Зитца, – ответил фон Дасси. – А то, что принадлежит Зитцу, не принадлежит Льезу.

– Шисс побери! Он еще и не местный!

(Не)маленькие (не)радости

Князь был решителен и строг, я скромна и в печали.

Мы прибыли в Королевскую нотариальную палату в назначенное время, а вошли в положенное, спустя час.

Потом была долгая процедура по поиску папки с соглашением, в которой не нашли соглашения, нужного реестра для регистрации соглашений, реестра для внесения регистрационного номера соглашения, личной карточки отца и моей. Затем сверяли отпечатки личин и подтверждали личности. Ждали секретаря, который ходил за соглашением в архив, куда документ ошибочно определили после одностороннего подписания, и сверяли номер по реестрам. Потом ждали архивариуса, который снимал с соглашения гриф “учтено”. Нотариус снова сверял номер по реестрам, вписывал как “находящийся в производстве” вместо “заверено”...

Князь медленно и неудержимо наливался краской, я все еще была скромна и в печали.

Когда же наконец это наполненное сакральным смыслом бюрократическое таинство подошло к заверению подписей символом рода, отпечаток моего большого пальца кровью на документе вместо правильного алого полыхнул голубым.

– Что это значит?! – возмутился отец, а я по-прежнему была скромна, разве что печали поубавилось. Неужто свет надежды, что мне удастся отсрочить приговор?

Нотариус был растерян и даже в справочник полез, чтоб сам себя уверить в происходящем.

– Подписание соглашения об опеке отменяется. Кровь леди не принадлежит роду Ши-Корней для заявленной степени родства, – ошеломленно проговорил он и потыкал пальцем в строку на странице справочника. Папа заглянул в книгу, нахмурился.

– Что за чушь, как моя дочь может не быть моей дочерью, если четыре года назад, при последней регистрации, она ею была?

Нотариус предложил подождать, вышел и вернулся с матерым крючкотвором. Одни очки у него были на кончике носа, другие у самых глаз и еще одни поблескивали в шевелюре. Его нарукавники стояли колом от впитавшихся в ткань чернил, а монструозным носом он наверняка по запаху осевшей пыли мог определить год создания документа.

Нам было предложено повторить процедуру заверения. Я повторила, поставив еще один кровавый отпечаток, папа приложил свой перстень, снова вспыхнуло голубым.

Матерый подергал носом, подумал и предложил вернуться с личным родовым артефактом или изготовить новый в случае утраты, или придти в другой день.

– Возможно у княжны просто “такое время”, – тактично обозвал он особое состояние, когда всем леди хочется одновременно кусаться и конфеток, и добавил: – Такое и во время беременности случается.

Вздернул индюшачий подбородок и выразительно посмотрел на меня сквозь две пары очков.

– Вы оскорбляете, милейший? – угрожающе пророкотал фон Дасси.

– Ни в коем случае, ваше сиятельство. Просто придите неделей позже. Личный артефакт для леди все же стоит сделать новый.

Итак. Сейчас главное не слишком бурно выражать свою радость, что может быть чревато ужесточением режима. По дому за мной таскается Сишир, а за пределами папа назначил обязательное сопровождение в лице Камиль и двух охранников. Сюда тоже с охраной ехали: мы – внутри конного экипажа, охранники снаружи на запятках. Еще грум.

Отец решил, что раз все равно выбрались, сразу ехать к артефактору. Я мысленно прикинула маршрут, где можно проехать экипажем и содрогнулась. Быстрее было пешком дойти. Но я сегодня скромна, хоть печали уже и в помине нет.

– С какого момента вы стали приносить столько проблем? – вопросил в пустоту князь.

Вопрос был явно риторическим, но я ответила:

– С того момента, как вы решили вдруг выдать меня замуж, не спросив моего мнения, папенька.

Дальше молчали.

Сегодня всем хочется моей крови… Артефактор, когда мы явились, тоже нацедил. Потом долго снимал образ с папиного перстня, мерял мне руку в разных местах и бесконечно бормотал под нос всякую заумь. Строго спросил, нет ли на мне носимых артефактов и не употребляла ли я в прошедшие сутки магсодержащих зелий.

На оба вопроса покрутила головой. Пирамидка – амулет (когда заряд магии заканчивается, больше не пригоден), а не артефакт (самодостаточная вещь). Надеюсь. А ведьмак, поставщик приворотов и противоядий, бил себя в грудь уверяя, что у него все натуральное. Поверим.

Домой было возвращаться бесконечно тоскливо. Там мать развернула кампанию по приему гостя. Слуги метались, как шшисы с подпаленными хвостами, княгиня дирижировала этим бедламом, сестрицы подпевали, внося еще больше сумятицы. Сишир ныкался у меня в комнате, и один из его братцев пробрался туда же. Весь ковер обшерстили и поглядывали на постель. Все утро мы с Камиль спотыкалась то о лапы, то о хвосты. Думаю, что к моему прибытию в комнате будут все четверо.

– Это вы барса ко мне приставили?

– Что? – не расслышал задумавшийся князь. – Кого?

– Сишир ваш за мной второй день приглядывает.

– Не просил, он, видимо, сам почуял, что нужно. Вот и хорошо, а то Камиль слишком уж к вам привязана. Глупо с прислугой фамильярничать. У вас для душевных разговоров сестры есть.

– Шутите?

– Вы на аудиенции про ношу под сердцем тоже шутили?

Воровка

Фин

Хорошо иметь лазейки во дворце. Лазейки, закутки, тайные комнатки и кладовочки. И нужных полезных человечков, которые за монетку носят вкусные новости. Только новости были невкусные. По Дискосу (пока только там) ходил слушок, что король решил женить младшенького и что младшенький подложил Антерам дохлого шшиса. Поговаривали, что пропал какой-то артефакт. Какой точно не говорили, версий было несколько, но Каменный глаз там фигурировал. О возможной невесте тоже не особенно знали. Самое разумное предположение – Ши-Корнэи. У них девок много, да и с Антерами их род всегда был на короткой ноге. По крайней мере, до размолвки. Была размолвка, стала помолвка… Но заново делать предложение уже отставленной невесте так себе вариант. С другой стороны, где драконы, а где приличия? Сразу огнем плюнут и только потом “Здравствуйте, горячо рад видеть” если увернулся, и “Извините, погорячился” – если нет. Фин предпочитал иную тактику: подобраться поближе, понаблюдать, выждать нужный момент и только потом хватать добычу.

Он и схватил. Вернее, вторая натура, а он поддался, что еще раз подтверждало, что он, несмотря на некоторые разногласия, с собой в ладу. Пигалица нравилась его обеим сторонам. Было в ней что-то правильное. Вот только опять этой дрянью измазалась, отчего у Фина теперь гребни дыбом и другое еще почти что в таком же состоянии. Нервы. Они самые, да.

У дворца с самого утра Фин отирался не просто так. Встречался с одним из осведомителей, от которого узнал, что пропала конкретно нужная ему, Фину, вещь. А остальная часть домыслов разъяснилась сама собой, когда он, распрощавшись с полезным человеком и частью денег, своими глазами лицезрел, как Ши-Корней собственнолично сопровождает старшую дочь во дворец. Юбки, ленты, цветы в волосах, горделиво вздернутый носик и спинка ровная, как по линейке, а поводья сжимает, будто это чья-то шея. Корсетом затянули, что двумя руками талию обхватили можно. Зачем же так над организмом измываться? Но красиво… Как шуршащая обертка, которую хочется поскорее развернуть, чтобы добраться до теплой сладкой кожи и всю-всю облиза-а-атьс-с-с…

Фин обнаружил, что стоит напротив королевских ворот и пялится сквозь прутья на удаляющийся зад гнедой кобылки и спинку пигалицы с покачивающимися медными локонами. А на Фина пялились стражники у ворот. Выразительно. Выражения были не сказать, чтоб крайне неприличные, но он поспешил юркнуть обратно под арку в парк.

Попинал от досады барельефы, особенно драконий хвост и лапу. И выше можно было бы попинать, но лень. Фин даже понять не мог, которая из досад его больше бесит: пропажа артефакта или другая.

Аш-ш-ш…

Чешуйчатая половина бесновалась и требовала срочно бежать-хватать-прятать.

Фин уже давно не оборачивался полностью и потому с каждым разом сдерживаться было все сложнее. Но одна мысль о полном обороте повергала в… может и не в ужас, но в трепет и дрожь – однозначно. Ощущения, будто тебя в полном сознании наизнанку выворачивают, ломая и вытягивая кости, сдирая шкуру, а потом лепят все обратно, только в другом порядке. Примерно с час приходишь в себя, час носишься дурниной от адреналина в крови, лежишь счастливый в траве или бока чешешь о скалы, или гоняешь по пещерам скальных кроликов. А потом все это превращение в обратном порядке. Человеком приходить в себя после оборота дольше и сквернее намного.

Лысый пятачок в кустах за аркой был достаточно скрыт ветками, поэтому Фин расслабился и позволил второй ипостаси “проглянуть”. Если бы пуганый темный народ не шарахался при виде рисунка чешуи на коже, так и ходил бы вполоборота. И ему не напряжно, и вторая натура спокойнее. Она-то и углядела сквозь камень, что пигалица с папой возвращаются.

В кустах за аркой Фин не только ради встречи с осведомителем сидел. Просто совпало. У него тут свидание на попозже назначено. Правда, весьма сомнительно, что приглашенная о нем помнит и явится. Не такая уж большая ценность – плащ. А вот флакончик в кармане был занятный. И опасный. Самой этой дряни Фин лично не встречал, но описывали ее так подробно, что понял с одной понюшки. Потому вытряхнул без сожаления и воды долил.

Дело было в том самом веществе, которое Тимин опрометчиво на себя навозюкала. Фин не дурак, понял, для кого все представление затевалось. Принцев нос ферромон тоже хорошо унюхал. Во флакончике был нейтрализатор – многокомпанентный травяной отвар, отменяющий действие приворота. Ферромон с девчонкой ничего непоправимого не сделает, нейтрализатор же – чистый яд. Если детей еще нет – и не будет, если принимать.

Этим набором “манок-нейтрализатор” большую часть василисков, скрывающихся среди прочих обычных людей и выявили. Потому Фин в первый момент с дуру и решил, что про него кто-то узнал или подозревает, а пигалица – ловец и нарочно за ним увязалась. Сомнения были до последнего… До ночи в кабаке и осознании, что она действительно та, кем в борделе назвалась.

Вот она одна у ворот и вот уже с ним за аркой. И опять на ней эта дрянь, но от запаха уже сносит крышу. И не только от запаха. Поволока желания в сапфировых глазах и прикушенные губы. Грудь, прижатая краем корсета, как море в прилив, и кружева – белой пеной. И где тут удержаться было?

О, как сладко прижимать ее к себе, вдыхать дурманящий запах и ловить стоны с губ.

Неизвестно, чем бы все закончилось, не случись нечто странное.

Ощущение было, словно Фину между лопаток нож вогнали. Два ножа, по штуке под каждую лопатку, будто сейчас, в человечьем облике, вот-вот крылья выстрелят, а он рядом с дворцом, где еще с дедовских времен на василисков ловушки стоят. Полоборота – мелочь, не стоящая внимания, а вот крылья…

Всем невеста

Королевский дворец. Апартаменты ненаследного принца.

Его высочество ненаследный принц Валлейн валялся на тахте в компании кувшина вина. К моменту визита короля они уже валялись отдельно друг от друга, кувшин был пуст, а принц – наоборот. И вина в нем было как раз пополам с сомнениями.

– О! Я смотрю вы весьма конструктивно решаете проблемы, – раздраженно заявил король.

– А я говорил, что все нужно сделать тихо и без шума, так вам понадобилось устроить показательный арест, – отозвался принц. Валлейн никогда не думал, что его непробиваемая уверенность в себе результат работы артефакта, так как с пропажей магической штуки этой самой уверенности становилось все меньше. А еще Агнесса… Зверь помнил ее манящий запах и начинал бесноваться. Вот и сейчас, стоило даже мысленно назвать имя, как внутри что-то шевельнулось. Или это вино? Кажется, перебрал.

– Ши-Корнэй подтвердил соглашение. По-вашему нужно было и дальше тянуть шшиса за хвост? – продолжал давить отец. Вот уж кто никогда сомнений не испытывает.

– А как же советы о подарках и прогулках? – заметил Валлейн, вяло следя, как мерцает на предплечьях рисунок тугих ромбов, то наливаясь темной зеленью, то тая до прозрачности. Рукава рубашки были подернуты почти до локтей, ворот расстегнут. Да и вообще, одежда принца пребывала в беспорядке. Так же, как и его мысли.

– Поздно. Теперь ее опекун Крайт. – Король прошел вдоль тахты взад вперед, задел ногой кувшин и скривился. – А она сама неизвестно где. Ши-Корнэй весьма убедительно отыгрывает роль безутешного отца, уверяя, что Агнесса сбежала из-за того, что не желала брака с Крайтом еще до прибытия безопасников. В доме князя ждали в гости жениха, в этом нет сомнений.

– Кто он вообще такой, этот, – Валлейн брезгливо поджал губы, – тер Крайт?

– Владелец крупного ювелирного дома в Зитце.

– А здесь он что забыл?

– Собирался выгодно пристроить доставшийся в наследство от матери кусок земли в обмен на титул, и соседство с землями Ши-Корнэй сыграло роль.

Король прекратил расхаживать, уселся в кресло напротив. Какое-то время он разглядывал сына, словно недоумевая, что это позорище его… хм… рук дело. А еще больше король недоумевал, почему именно Валлейн стал хранителем артефакта. Из двух его сыновей камень безоговорочно выбрал младшего, не блещущего талантами. Других дел на пользу короне у Валлейна не было. Только хранить шшисов артефакт!

– Вы отвратительны, – сказал Даркон.

– И что? – безразлично отозвался принц.

– Вы так себя ведете, будто вам не все равно, будто исчезновение девицы нанесло вам душевную рану большую, чем пропажа артефакта. Вы же не хотели жениться.

– Жениться – не хотел, и мне не все равно. В последнюю встречу она была вся такая… зовущая, прямо как в “Шелке и Шифоне”...

Он не узнал Агнессу в борделе. Хотя в этом нет ничего удивительного: откровенный наряд и полумаска – и княжны как не бывало. Понял, кто она, только когда капитан Копп сорвал маску с ее лица. Эти пронзительные сапфировые глаза, в прорезях казавшиеся просто синими… таких нет больше ни у кого. Гибкая, как ящерка, аппетитная, страстная. Знать бы раньше, какая она под этими многослойными платьями.

– Так прекратите изображать безутешного возлюбленного и найдите ее сами.

– Может она уже давно с этим Крайтом на полпути к Зитцу. – Валлейн перевернулся на спину и уставился в расписной потолок. – В гостинице сказали, что он уехал с визитом, но не вернулся. Там до сих пор дежурят. А в доме Ши-Корнэя он так и не появился, только подарки прислал.

– Полпути не граница, обернись и найди, – теряя терпение и переходя на неформальное общение велел король, – дракон ее учует, ты же был с ней.

– Не успел.

– Уж лучше бы успел. Есть какая-нибудь ее вещь?

– Родовое кольцо, она потеряла его там же, где я артефакт. – Валлейн поднял руку и полюбовался сидящей на мизинце печаткой с гербом Ши-Корнэй. Мелкая заноза Агнесса и вполовину не была так хороша, когда они считались парой. Дракон внутри нервно завозился.

– Мира Хранители… Мой сын – идиот. Оборачивайся и ищи! – воскликнул король.

– Без артефакта? Вы в своем уме?

– Вполне. И полный оборот со всей гаммой ощущений был бы прекрасным уроком, но времени все меньше, мы не можем допустить, чтобы артефакт уплыл за границу. Никакие связи не помогут выцарапать его оттуда. Ее родового кольца с меткой крови и вашей почти что близости для полуоборотной формы будет достаточно. Зверь почует свою самку на расстоянии. О, не делайте такое лицо, сын мой, я видел вас у окна. Ваша вторая ипостась явно сделала стойку на княжну.

Король поднялся и подошел к тахте почти вплотную. Валлейн видел его дрожащие ноздри, из которых попыхивало дымком. На шее отца проступила темно-стальная чешуя, а волосы наверняка топорщатся от встающих на голове гребней, похожих на зубцы церемониальной короны. Даркон пнул тахту ногой и Валлейну пришлось вскочить, чтобы не оказаться на полу. Принц пошатнулся.

– Приведитс-с-се себя в должш-шный вид и прекратите позсорить род, – цедил сквозь полезшие клыки король. – Вы дракон, а не какой-нибудь жшалкий вас-с-силиск. Так что подбер-р-рите сопли, поднимите ваше достоинство и гор-р-рдость, или что там у вас вместо этого, и верните! Мне! Шшисов! Артефакт!

Ласковый и нежный

Фин

Пигалица ткнулась головой в плечо и затихла. Опять он с ней встрял. А она молодец, не рыдает, так, глазами поблестела и все. Спать она от нервов не может… Он, может, тоже не может, только по другой причине. Тоже от нервов опять, ага. Или послать приличия в пещеры? А толку? Он сюда за артефактом приехал, по большому счету, а нашел репей на хвост, и сам теперь не хочет от него избавляться. Кто бы мог подумать… Чешуйчатая натура зато довольна. Уволочь, спрятать, охранять. Подкрадываться поближе, приманивать, соблазнять… Да она сама, кого хочешь, соблазнит глазищами своими, как глянет, так и хочется в вдавить в подушки и… жениться.

Фина разобрал дурной смех. Он вспомнил, как Тимин его в мужья приглашала в кустах. Такое и правда, только в сказках бывает, наверное. Зря он бабке не верил и гаданиям ее, а оно раз и сбылось. Вон, даже кольцо подарила, княжна. О кольцах говоря… Пигалица не должна была видеть его собственное, но видела. А еще не поддавалась на морок. Фин несколько раз пытался. Глазищами хлопнет пару раз и весь эффект, зато сама его чуть не укатала. Василиска заморочить только другой такой же может. То, что у Ши-Корнэев окаменяющие взглядом в роду имелись, факт. Но это когда было-то? Фин даже не сразу понял, что происходит, когда там, в кустах у гостиницы, поплыл. Не очень и сильный морок, он не ожидал просто.

Сложнее всего руки при себе держать, когда она так близко. А ведь уже без приворота. Когда в переноску сели, инстинкты взыграли – полутемное маленькое замкнутое пространство, и она рядом нервничает, пахнет беззащитностью и покорностью. Про поцелуи он заговорил… Романтический герой… Неутомимый и яростный, прямо как из книжек тех самых. Надо было целовать, а не разговаривать. Нет, захотел, чтоб она сама к нему потянулась. И теперь вот тоже лежит и хочет, молча! Как примерная жена!

Фин еще какое-то время помаялся, но дел было много, и он нашептал сам себе сон, чтобы отдохнуть. Пигалица сладко сопела рядом. Теплая. Доверяет. Это хорошо. Это правильно. Это лучше, чем он надеялся. Но с артефактом нужно что-то придумать. Какой толк от тепла и доверия, и от желаний, если на то пошло, если не будет артефакта? Только одно желание, а роду нужны наследники.

Утром Тимин проснулась и шипела, как самка шшиса на кладке. Он едва сдержался, чтоб не потискать надутую всклокоченную светлость, такой она была умильной. Еще и командовать принялась. на разобранной постели сидела, как на троне. Леди… Фину было радостно и хорошо. Что удивительно, ведь он часа три от силы поспал. Голову вздернула и послала его в “Синий дракон”. Ага-ага, с удовольствием, как ваша светлость прикажет.

С делами удалось разобраться довольно быстро. Он даже не ожидал. Шел обратно и пытался хвост к носу приложить. По всему выходило, что бегство Тимин из дома и пропажа Каменного глаза явления одного порядка, но что значили ее слова о потерянном товарном виде и что вернуть пропажу драконам можно только с ней самой в комплекте? Это вообще возможно, испортить артефакт? Надо как-то ее разговорить. Фин как раз не был заинтересован в возвращении Каменного глаза Антерам. Ксилисам он нужен куда больше.

Честь рода странное явление. Фин не понимал, зачем с ней носятся, как с писаным яйцом, когда к кладовых ветер гуляет, а потому, едва исполнилось шестнадцать, плюнул на эту честь и удрал в Зитц, к бабке. Она давно звала и его, и мать, но та упрямо цеплялась за клочок земли и разваливающийся дом и говорила об этой самой чести.

Там, в Акаршти, столице Зитца, он поступил учиться в Академию права. Таких как он, с корнями в Льезе, брали охотно, и Фин даже знал, для чего – чтоб потом шпионить. Собственно, он за этим туда и пошел. Тоже книжек начитался, дурак малолетний. Потом ума прибавилось. Пошел к мастеру-ювелиру в ученики. Увлекся, выучился.

Работой по основной специальности его не слишком нагружали. Но это позволяло пользоваться служебным положением в личных целях. Не он один такой хитрый был, так что на его желание съездить в отпуск на родину по дипломатической протекции вообще сквозь пальцы смотрели.

Причиной возвращения в Льез стало письмо поверенного, что мать совсем плоха. Редкие визиты не мешали заниматься делами, но мать он вниманием не баловал. Разве что денег на содержание дома отправлял регулярно.

А перед отъездом из Крашти бабка явилась, всем бы столько жить, и давай фамильные тайны выбалтывать. У Фина гребни дыбом встали. И про Каменный глаз, и про наследников, и опять про, шшисы ее дери, честь рода. И как-то так говорила, что его проняло до печенок. А иначе на хвост ему ни сдался бы этот артефакт. Прожил бы как-нибудь без него. Родил бы детей обычных, без способности к обороту, и жил бы, как все, дальше. Смысл в этом обороте?

Чешуйчатая половина принялась возмущенно возится. Вообще, если разобраться, он псих на всю голову. Думает о себе, как о двоих, хотя это все равно он сам и есть, только в другой шкуре и при хвосте с крыльями. У каждого внутри какая-нибудь зверушка.

И сейчас та зверушка, которой был Фин, насторожилась и прислушалась. В самой комнате было пусто, но за приоткрытой дверью в ванной ворковали. Причем таким голосом, что у него опять нервы поднялись.

– И где-ты шлялся столько времени, животное? Я тут изождалась вся, а тебя нет и нет, – едва не урчала Тимин.

Фин приосанился и даже простил “животное”. Изождалась же!

– А извозился весь! По канавам лазил, что-ли? Все уши в репьях и спина в колючках.

Фин удивился и осмотрел себя, ну, запылился чуток, но никаких репьев на ушах. Он даже по волосам прогреб для верности, но только сухой апельсиновый цвет вытряс. Да и как она его так видит? Щель в двери хоть и была порядочной, но такие подробности разглядеть?