Щегол

1

У Ваньки Щеглова у́гольные волосы, карие глаза, красивые губы и острые скулы. Он настолько смазлив, что это признавали все. Поэтому спорить с ним на девчонку было опрометчивым поступком. И для Ваньки сейчас было важно, чтобы Журавлёв Макс не соскользнул с крючка. Возможно потому, что всё никак не решался подойти к Даринке с конкретным предложением, а здесь прямо большая причина – настоящий спор между пацанами, а значит, он своего не упустит.

Щегол долговязый и широкоплечий, растрёпанный и тощий, он хищником смотрел на соперника, жевал жвачку и улыбался белыми зубами.

Макс Журавлёв просто моль бледная на его фоне. Светлый, с веснушками, нос уткой, точнее селезнем. Зато при деньгах, и на машине уже в последние месяцы ездил в школу. Прищурив глаза, закинув голову, внешне сохранял спокойствие. Но на самом деле уже дошло, что серьёзно вляпался со Щеглом. Слово было сказано при парнях, один из которых слишком крут.

Егор по кличке Гога его товарищ и будущий однокурсник, при этом заводила и жёг звёзды. Гога возбудился ни на шутку на этот спор, глаза уже горели, восторг из ушей фонтаном. Максу не оставалось никакого шанса на возврат. Снимали всё на телефоны.

А Щегол на год младше, только семнадцать, и как-то нужно было разруливать эту ситуацию. И хотя действительно за Даринку можно было и повоевать, Макс хотел к ней подъехать с серьёзными намерениями, а получалось, что спор, и всё как-то погано складывалось.

И для одного и для другого.

И один и другой были готовы на большее, чем это…

Но уступать никто из них не умел.

Хотя девчонка стоила, чтобы к ней нормально относились.

Но так получилось.

Свистели и выли пацаны из одиннадцатого и десятого. Светило яркое майское солнце в окно школьной рекреации, будоража и кипятя кровь внутри молодых парней.

— На деньги, — Макс состряпал надменную физиономию.

Решил таким образом выкрутиться.

Не на того напал. Конечно же, все знали, что Щегол бомбил потихоньку и жил просто с ножа. Рано или поздно это должно было кончиться очень плохо.

— Сколько? — не теряя плотоядной ухмылочки, поинтересовался Щегол, у которого дырки на старых кедах, чёрные джинсы, затёртые до дыр, и у куртки рукава коротковаты.

Ну, куда казалось бы в таком виде к девчонке красивой, самой лучшей, интересной и главное чистой?

Ан, нет! Лез!

Макса это бесило, но он только усмехался в ответ.

Посмотрел на двух дружков Щегла: Грыжу – это откровенный криминал из десятого, и на извечного дружка Щегла, Будьдобра. Если первый мелкий, лысый и больной на вид, то Будьдобр в очках Гарри Поттера, с такой же нелепой причёской и с сумкой, полной книг наперевес. В целом этот пацан неплохой. Приехал пять лет назад в посёлок с матерью и не посчастливилось ему поселиться рядом с домом, где обитал Щегол, и загреметь к Щеглу в класс. И вот, когда Ванька его пинал, этот батан пищал: «Будь добр, Ваня!» И Ваня, как и следовало главарю бандитской своры, привязал парню эту кликуху. Потом сдружился на почве уроков, тоски, соседства и так далее. Теперь Будьдобр, которого ещё называли Бобр, Бульдозер и Будка, стал лучшим другом Щегла. Везде с ним таскался и был в курсе его оценок и шансов на поступление в следующем году.

Ваньке грозило только поступление в тюрьму.

Глаза карие бесприютного Щегла в лучах яркого луча солнца солнцем и отдавали.

На девку похож. На какую-то восточную. Если б не руки Щегла, длинные и жилистые, которые за такое сравнение могли сильно повредить, то Макс бы сейчас съязвил.

Журавлёв решил понтанутся. Да так, чтобы в историю войти! Он сунул руку во внутренний карман своей джинсовой толстой рубашки и достал оттуда пачку крупных купюр.

— Пятьдесят тысяч, — сказал он, ожидая, что Щегол сейчас свистнет и откажется от этой идеи, и тогда эти деньги уйдут Даринке на подарки.

У нищей девчонки, которая осталась совершенно одна и концы с концами еле сводила, просто без шансов. Она с личиком и фигуркой, всё что надо, к тому же одноклассница Журавлёва, до неё рукой подать.

Свистели и выли парни, восхищался Гога.

Но Щегол глазом не моргнул, продолжая нагло пялиться на Макса. Он жевал свою жвачку и противно так, дерзко усмехался, что хотелось заехать ему по наглой, смазливой роже. Но тут тоже ещё вопрос: чем драка может выйти Максу. Хоть Ваньке и семнадцать, он двадцатилетних укладывал. Он такой дикий и агрессивный, что домашние пацаны богатых родителей на инстинкте самосохранения сторонились.

Чёртов Щегол!

— Будьдобр! — скомандовал Ванька и протянул руку к своему другу. — Открой свой банк.

— Ваня, — жалобно протянул Будьдобр, глядя на друга сквозь стёкла круглых очков.

— Будет тебе, Бобр, стольник, — пообещал Щегол.

А если он что обещал, то обычно выполнял, и Будьдобр это знал наверняка.

Нехотя, под смешки одиннадцатиклассников, он выполнил просьбу единственного друга в этом посёлке.

От счастья благодушно улыбнулся, глядя на свои пятьдесят две тысячи, накопленные за последние годы своей жизни. Мать с отцом в разводе, подкидывали деньжат вдвоём. Так что он богат.

Он ради этих денег носки и трусы штопать научился! И скопил эту прекрасную сумму, которая помогла бы ему выжить после школы. Он же будет жить в общежитии, учиться и работать одновременно, а тут подушка безопасности, которую прямо из его рук выхватывал Ванька Щегол.

Иван вырвал у него телефон и экраном показал старшакам и своему сопернику в частности.

— Это не твои деньги, — заявил Макс.

Его задача спор сорвать. И никогда в жизни! Никогда, мать его щегольская! Никогда не спорить на девчонку, которая так нравится, да ещё на деньги.

— Мои, — улыбнулся во всю пасть дикий, больной на голову, шальной подросток, которого знали все в посёлке и знали не с лучшей стороны. — Я их в надёжном банке храню.

При этих словах Щегол закинул руку на плечо Будьдобра и вернул другу телефон.

— Будка, мы всё запомнили.

2

Он сам не ожидал, что так дурно станет. Жвачку прилепил к подоконнику с внутренней стороны и потерянным взглядом карих глаз окинул коридор. На перемене яблоку негде было упасть. Ещё весна, народ тепло почувствовал – зашевелился.

А он чах и вял.

— Грузовик будет. Сам подумай, это выгода! Там на триста штук цветмета! — не шептал, а говорил в голос Грыжа, мельтеша перед долговязым Ванькой.

А у Щегла ком в горле встал, дышать нечем.

На деньги… Даринку на деньги разыграл. Пойти и во всём ей признаться. Это будет правильно, сказать, что Журавль – подонок, вот как с ней хочет поступить, а Ванька не такой. Он от чистого сердца любит.

И что дальше?

А дальше он пойдёт лесом, и будет выкинут на улицу.

Он пока что не предлагал Дарине гулять и вообще отменить старые отношения и начать новые. Боялся.

Будьдобр в телефон погрузился. Он не советчик. Вообще не было таких друзей, кто бы дал совет. Да Щегол и не мог признаться, что к Даринке что-то испытывает. Не к его стилю и не к его репутации.

Не мог он на девке залипнуть, пацаны не поймут.

— Щегол! — Грыжа ткнул кулаком его в плечо, и Ванька злобно глянул на одноклассника. — Проснись, на бабе не заработаешь! Дело предлагаю.

— На чём вывозить собрались? Ты вообще понимаешь, что это такое?! Куда в таком количестве?

— Во-первых, скидывать сразу не будем. Во-вторых, доедем до соседней области. В-третьих, всех Щеглов возьмём. Вместе справимся.

Щеглов – это Ванькина фамилия, и по его фамилии весь класс называли Щеглами.

— Другая область говоришь?

Грыжа просиял, обрадовавшись, что Ванька вроде заинтересовался.

— Да, вообще, точняк, там свои люди работают.

— Ты совсем мозги пропил? У тебя такое ощущение, что соседняя область – это соседняя страна, где тебя здешнее правосудие не застанет. Это не так, Витя!

Будьдобр хохотнул и увернулся от тумака Грыжи.

— Ты пацанов не бросай, — разозлился бритоголовый Витёк.

— Я как раз не бросаю, а вот что ты творишь со своими ущербными идеями?

Щегол нагибался к Грыже и смотрел прямо в глаза, но тут его взгляд врезался в шурующую мимо девчонку. И довольное его лицо расплылось в улыбке. Языком прищёлкнул и свистнул на весь коридор.

— Косуля! — закричал он, выпрямляясь.

Сам лично погремуху ей придумал, потому что вылитая косуля.

Соседка, можно так сказать, рукой подать до их богатого дома, от барака, где жил Щегол.

Он любил эту мелкую. Не так как Даринку, а как одуванчик на ножках.

Как такое не обожать?

Евка Хренсгорова обиженно надула пухлые губки.

— Утюг сломался? Чего не пригладила пушнину? — издевался Щеглов, щурясь от удовольствия.

Она покраснела от злости, грозила мелким кулачком. Волосы светлые чуть вились, и когда не выпрямляла, они у неё торчали из косы или хвоста, как у негры белокурой.

И это кайф!

Трогать нельзя, нюхать тоже. Только издалека дразнить. Карат за свою сестру может на блины раскатать. Он мужик взрослый и шуток не понимал.

— Нет, — тут же сказал Щегол Грыже, резко от умилённой, идиотской улыбки сменив выражение лица на бандитское и мерзкое. — Провально. Сам влипнешь и пацанов подставишь.

Щегол окинул коридор задумчивым взглядом.

— Дарины сегодня в школе нет, — предупредил Будьдобр.

Тогда Щегол мигом посмотрел в ту сторону, в которую ушла Косуля с подружками. Ей пятнадцать лет. У неё облако светлых пушистых волос вокруг головы, в которые попадал луч солнца, и они светились.

— Короче, я прогулял, скажешь Русинде, что у меня температура поднялась, — похлопал он друга по плечу.

— Не вопрос, — ответил Будьдобр и, не отрываясь от телефона, пошёл в класс.

Грыжа ещё постоял и отвернулся от Щегла. Всё было ясно: сейчас Ваньке не до настоящего дела, у него девки на уме.

****

Вообще ненавидел этот посёлок. Возможно, не сразу это пришло, а совершенно недавно, когда он понял, что нужно взрослеть. Если отказываешься от прошлого, то нужно иметь хоть какое-то представление о будущем, а в этом посёлке рутина, всё одно и тоже. Раньше жил спокойно: есть деньги, нет денег, всё равно кайф. А теперь деньги нужны каждый день. Они кругом, они везде, они преследовали его. И девчонки без них у него не будет. А он хотел.

Много чего хотел. Особенно весной.

Это такое время года, когда он с природой пробуждался. Солнце жгло макушку, и тепло как летом. Хотелось бежать, энергии немерено. И он решил выложиться! Наглым образом прогуливал уроки, поэтому накинув капюшон на голову, поспешил убежать с территории школы, пока его кто-нибудь не узнал и не остановил.

За школой пышно цвели кусты, и он спокойно бежал мимо, наслаждаясь их ароматом. Всё вокруг оживало и наполнялось новыми красками. И Ваня видел это.

А внутри томление, это чувство ожидания или желания чего-то. Оно связано с весной, так как в это время года многие люди начинали чувствовать желание перемен, новых впечатлений, любви… Последнего особенно хотелось.

Это особенный год, когда он изменился и стал старше. И дело не в возрасте, а в очередном жизненном опыте. Щегол и рад бы избежать такого, но каждый раз жизнь по шапке давала.

Но эта весна принесёт тепло и радость!

Старался ни о чём не думать, его особо не будоражил спор с Максом Журавлёвым. Иван точно знал, что выиграет. Просто он играл нечестно и слукавил.

Его покойная мать и мать Даринки, которая тоже умерла этой зимой, были подругами. Щегол с Даринкой , как брат с сестрой. Просто их вдвоём давно не видели, а на самом деле они близко знакомы. И он сейчас просто их отношения брат-сестра выведет на новый уровень парень-девушка. Как он это сделает, пока что не знал, но в конце концов, зря что ли в спортзал ходил. И тупорылый Гога посоветовал вымыться, так он и поступит – пойдёт вымоется у Даринки в квартире, в её ванной, и вещи свои постирает. Не выставит же она его голого на улицу.

План был великолепен, осталось только проникнуть к ней в квартиру.

3

Небольшое помещение с унитазом, раковиной и ванной. Стены покрашены в светлые тона, а пол покрыт кафелем. Над раковиной висело зеркало, в него на Щегла смотрел красный как рак, растрёпанный и возбуждённый парень.

Он тут же закрылся на защёлку. Даринка пнула дверь.

— Щегол!

— А куда мне ещё?! — ответил он и начал быстро раздеваться.

Сердце стучало, как при воровстве.

Кинул свой телефон на полку для хранения косметики и других мелочей. Вступил голыми ногами на приятный коврик. Скинул все вещи в ванну, сам туда.

Помыться, заодно и постирать своё добро. У Даринки вроде и нищеты не было – всё чисто, красиво, бутылок целая куча, не везде, правда, шампунь был, некоторые пустые. Но всё равно классно и уютно.

Вылил на свои вещи и на себя побольше шампуня и включил воду.

И прибалдел.

Душ!

Всё время баня на окраине посёлка, а тут блаженство. Вот бы себе поставить в комнату.

Или всё же сюда переехать.

В дверь постучала Дарина, когда он намыливал свои густые отросшие волосы.

— Ванька! Тушёнку прямо в макароны?

— Да, давай! — крикнул он. — Я сейчас, мигом!

Вымылся, быстро постирал свои шмотки, выжал их. Взял приятное, розовое полотенце, нацепил их на свои бёдра. Глянул на себя в зеркало. Волосы мокрые закинул назад и улыбнулся себе. С внешкой свезло серьёзно. А девки во все времена на это клевали.

Он взял свой телефон, с мокрыми вещами, как у себя дома, Щегол важно прошагал по всей квартире в одном полотенце.

В скромной Даринкиной квартире на последнем этаже жилого дома всего лишь одна комната. Маленькая, но уютная. Большое окно с выходом на не застеклённый балкон было открыто, и ветер приносил свежесть. На стенах висели яркие картины и фотографии, они добавляли комнате живописности.

Стоял удобный диван, с мягкими подушками. Рядом небольшой журнальный столик. Уголок для уроков отделен от гостиной небольшим стеллажом с цветочными горшками.

Положив свой телефон на столик, Щегол вышел на балкон.

Да, обстановка старовата, но действительно всё очень чисто и уютно даже здесь. Кровать стояла односпальная. Когда-то в квартире ещё две женщины жили. Какие-то салфетки, коврики, стулья с подушками и сундук старый. Всё такое девичье совершенно, непривычное.

Его родная тётка пила, на женщину вообще не похожа, и вела себя как алкоголик без пола.

А тут прямо дух захватывало, как всё классно и интересно. Дом, куда хочется вернуться, где уют и тепло.

Иван развешивал свои вещи рядом с девчачьими трусами и лифчиками. И облизывался как зверь с улыбкой на довольной физиономии.

А потом вспомнил, что у него "дежурный" у подъезда ждёт.

Щегол подошёл к ограждению, перекинулся через него и плюнул вниз. Потом свистнул. Макс Журавлёв закинул голову, открыв рот. Щегол помахал ему рукой, постарался вылезти побольше, чтобы Макс видел, что он не одет.

— Вот и всё, — усмехнулся он и вернулся в квартиру.

Наткнулся на ошарашенную девушку.

— Щегол, ты вообще что ли страх потерял? — возмутилась она.

Дарина ему так нравилась! А в этот момент до безумия просто.

Он чувствовал наготу своего тела и терял разум окончательно. Дарина распахнула красивейшие глаза. Она действительно очень симпатичная , и фигурка отличная. Журавлёв не зря мечтал о ней. Да он там не один, их там целая компания.

— Да… Что тут стесняться? — хрипло поинтересовался он.

Дарина перевела взгляд на полотенце, и Ванька тут же принял позу футболиста, защищающего ворота.

Шмыгнул носом.

— Дарин, я просто вымылся.

— Просто, — выдохнула она.

— С подтекстом, — признался он.

Работала весна в обе стороны. Ей же восемнадцать, и что она не выходила тут долгое время из квартиры, с ней сыграло тоже глупую шутку.

— Ванька, — прошептала девушка, усмехнулась. — Ну, ты изменился! Вообще… Взрослый совершенно.

— Конечно, — натянуто улыбнулся он.

— А это правда, что ты в завязке?

— Три месяца, — тут же выпалил парень. — В полной. И я работаю.

Ему было необходимо сейчас как-то оправдать деньги, которые будут появляться. А они будут! На неё единственную ничего не пожалеет. Не будет у неё пустых банок в ванной комнате, потому что она всего самого лучшего достойна. Щегол хотел, чтобы у неё всё было.

Он так сильно влюбился, что пол из-под ног уходил.

— А где работаешь? — удивилась она.

— В городе, в ресторане, хорошие чаевые. Только никому, Дарин! Не надо.

— Кому я расскажу, — пожала она плечами.

— И Григорий Петрович тут сказал, что можно здесь подработать, в спортивном центре. Я не знаю пока что.

— А учёба у тебя как?

— Ну, как видишь, в одиннадцатый пойду. Будьдобр говорит, что можно поступить и работать.

Он так хотел взлететь и вырасти в её глазах!

И возможно у него получилось, потому что Дарина смотрела на него заворожённо.

Она какая-то не просто чистая, он безумно хотел её обнять, но совершенно ослаб в этот момент.

— Макароны готовы, — прошептала она.

Голод мучил, но уже не такого толка.

Не понял, как так получилось… Не мог оторвать от неё взгляд.

Решился всё-таки, он рисковый, смелый парень.

Иван осиротел в двенадцать, в четырнадцать с такими же, как он, брошенными девчонками, жался кинутым котёнком. И, казалось, это было так давно!

А здесь взрослая жизнь, настоящая.

И Даринка наглухо завлекла!

За окном шумел посёлок. Щегол быстро закрыл дверь балкона, и воцарилась тишина. В воздухе повисло напряжение. Иван не двигался, глаз от Дарины не отводил, под скулами играли мышцы.

— А никто не узнает? — неожиданно поинтересовалась девушка, поглаживая от переживаний тонкую шейку.

— Никто, — ответил он.

— Не то чтобы… Я не боюсь.

— Тем более, если не боишься.

Он сделал несколько шагов. И растерял всю свою смелость.

Хотелось, чтобы ей понравилось, но от этой близости болезненно нахмурился. Руки предательски слабли, он ими потянулся к девушке, обхватив за плечи. И чуть не стонал, настолько было приятно касаться.

4

Солнце всё также светило ярко под вечер, только с другой стороны дома. Оно давало о себе знать в этой комнате. Вот теперь тёплые оттенки – стены залиты красно-оранжевым светом.

У парня большая рука и длинные, будто музыкальные пальцы. Иван протянул её к окну, и она казалась тёмной на фоне солнечного света.

И девушка аккуратно положила свою тонкую кисть руки на его широкую ладонь.

— Всегда казалось, что ты будешь меньше меня, — прошептала Дарина, рассматривая и сравнивая их руки.

В своём халатике – мягкая и тёплая откинулась на его грудь, и Щегол собрал её ароматные волосы, закинул вперёд через правое плечо. Ласково поцеловал в висок.

Его нежность переполняла. В нём столько ласки и щенячьей любви, что он пока говорить не мог, если только заскулить в ответ.

А как она пахла!

А какая у неё кожа!

— И навсегда останешься взъерошенным подростком. А ты мужчина, — закончила она.

Он не знал что ей ответить. Просто сейчас был такой период, когда ничего можно было не говорить. Не нужно куда-то идти, незачем спешить.

К тому же, его время ещё не пришло, он только по ночам активизировался. Да Иван сегодня и не хотел ничего.

Вот так бы спокойно сидеть, держать её у себя на руках, и ни о чём не думать.

Он просто "пил" этот момент, утоляя жажду острого одиночества.

Было так хорошо, как никогда. И это взаимно.

Чудесно так, прекрасно.

Иван чувствовал, как бьётся её сердце, как легко её дыхание, как трепетно она отзывалась на любые касания. И душа пела, всё внутри превращалось в райский сад. И аромат её духов, тепло тела, щебетание её голоска дурманили и расслабляли.

Щегол не хотел того мира, который остался за пределами этой квартиры. Ничего не было дороже Дарины в его жизни. Он вдруг пришло желание зафиксировать момент. Нащупал свой телефон, и на длинной руке протянул его впереди Дарины.

— Подожди, я должна посмотреть на себя, — она засуетилась, открыла свой телефон. Включила фронтальную камеру.

— Не надо, всё хорошо.

Тогда девушка поправила волосы, откинулась обратно на его широкое плечо и сделала личико специально для фотографий.

Иван пожалел о том, что сразу не щёлкнул. Хотелось всё-таки зафиксировать именно естественный момент.

— Покажи, — требовала Дарина.

Он показал ей фотографию, не понимая её суеты.

— Удали, — недовольно наморщилась девчонка.

Совсем непонятно почему она это потребовала.

Он и она. Что ещё надо?

— Хорошо, — не желая лезть на конфликт или слово ей поперёк говорить, отзывался Щегол.

Он убрал свой телефон, кинул обратно его на столик рядом с диваном. И не удалил фотографию.

— Сейчас я сделаю, — торопливо, с воодушевлением шептала счастливая девчонка.

По его мнению, это было совершенно не нужно, так много фотографий. Но Иван расслабился, делал то, что она приказывала: то улыбался, то смотрел строго, исподлобья, руки клал за голову, колени подгибал.

Это какой-то налёт ненужности в их отношениях, прикрывающий истину. Но раз ей нравилось, он тоже согласен.

— Вышли мне парочку, — попросил Иван.

Особенно ему нравилось, когда Дарина халатик распахнула.

— Не хочу, чтобы кто-то знал.

Щегол ничего не ответил. Ему ещё доказательства предоставлять, что он с ней.

— Ты не подумай, — тем временем продолжала девушка. — Ну, что у меня никого нет или что я такой образ жизни веду.

Она стеснялась, говоря это.

— Я ничего не сказал, — отозвался спокойно Иван, без насмешки или ухмылки.

Сейчас не было ничего более серьёзного, чем эти отношения.

— Просто мне почти не выйти, все как сговорились. Я даже боюсь тёмного времени суток, и к девчонкам не хожу. У тебя завтра какие планы?

— Особо никаких, сегодня только схожу к себе, я обещал татуху выколоть.

— Ты всё ещё этим занимаешься?

— Иногда, — кивнул Щегол.

— А когда пойдёшь?

— А я могу у тебя ночевать?

— Даже не знаю, — игриво и лукаво протянула Дарина.

С распущенными волосами в полумраке выглядела его богиней. И он убрал локоны с её лица и потянул их к своим губам, поцеловал.

Это было завораживающее зрелище – Щегол, целующий её волосы, и Дарина замерла.

— Конечно, Вань. Переезжай ко мне.

Он вскинул бровь, глядя на неё во все свои странные, чуть раскосые глазища.

— Что тебе там, в этой бомжатне делать? И с тобой не так страшно будет. Может быть в клуб сводишь? — она села на диване, оставив его одного, отчего парень тоже быстро сел и потянул к себе полотенце, которым прикрывался. — Девчонки, с которыми я общаюсь, они старше. С одноклассницами перестала общаться. Знаешь эту историю?

Дарина кинула взгляд через плечо.

— Нет.

— Пойдём, поедим, там твои макароны, — она она переплетала их пальцы. И как только сомкнулся замок их рук, Иван потянул её к себе, улыбаясь.

Он желал продолжения.

— Ты же хотел есть…

Поцеловал её сладко-сладко.

Невозможно хорошо! Кайф улётный! С ней рай!

Но есть хотелось.

— Мне просто интересно, я всё постирал, в чём пойду. Мне бы только добежать до бараков, — прошептал он ей в губы, поднимаясь вместе с обалдевшей, влюблённой девушкой. — Бобру сейчас напишу. Пусть принесёт шмотки.

— Сюда? — она была недовольна.

— Это друг, — довольно строго заявил он.

— Надёжный? — улыбнулась обаятельно, и парень ослаб в очередной раз, стал ватным и податливым.

— Самый надёжный, — еле слышно ответил ей.

****

Ваня поднялся с дивана, она повела его на кухню, тянула за руку. А он смотрел на неё с высоты своего роста и наслаждался, что она такая маленькая тянет его, и он полностью поддаваясь её воле – идёт туда, куда надо.

— Так что там за история?

— Да, девчонки сводничали. А ты знаешь, я этого избегаю, как мама умерла. Да и до её смерти.

Дарина много говорила. Заметно, что одна жила. Трещала бесконечно, раскладывала тарелки на столе. Иван вдруг принялся помогать. И конечно же, помоет за собой посуду. Здесь горячая вода, что не вымыть.

5

Жил Иван Щеглов на Заречье у леса с одной стороны, а с другой стороны была дорога и дома из частного сектора. А здесь четыре барака. Не снесли их ещё, хотя всё грозились дать людям квартиры, но ничего подобного не произошло. Вот начали строить на выезде многоэтажку. Там ещё общага будет. А у Щегла комната в двухкомнатной квартире, может была надежда, что отдельное жилье дадут?

В свою комнату Иван заколотил двери из квартиры, потом притащили они с Бобром железную дверь, которую нашли на свалке. Тот самый мужик, который освободился недавно, по кличке Кусок, бензопилой вырезал дыру в стене, помог сделать отдельный выход из комнаты. К счастью, стояли старые толчки, которые на улице не снесли, и было достаточно удобно жить.

Тётка уже какой год пропивала пособие, которое платили за него, он с удовольствием сам бы получал своё пособие. Он уже с матерью Бобра разговаривал, она отказалась влезать, боялась. В этой квартире что только не происходило.

Так что отдельный выход был жизненно необходим, ментам даже лень было обходить барак, чтобы у него показания взять. И никто из них не заикнулся ни разу, что ему семнадцать, и вроде как ребёнком считался.

Хотя многие, кто жил в округе, понимали, что такие, как Щегол – взрослые, самостоятельные, и опасные, поскольку воспитывала улица.

Но Ивана не совсем выходило сборище подростков. Он в такой ситуации всего с четырнадцати лет. До этого, пусть и отца не было, но всё же мать любила сильно, заботилась и воспитывала. А потом в ад с головой.

— «Я жду тебя», — пришло сообщение от Дарины.

Она сама ревновала. Зря, кстати, вот о чём голова не болела, так как бы с девкой схлестнуться.

Щегол был рад, что так всё сложилось, а то ещё год точно одиночкой бы бегал. Хотя щедрые тётки из соседнего подъезда приглашали к ним.

Но у него принципы были. Всё же грязь от чистоты отличал.

Он сфотографировал свою комнату, где стоял старый диван, который он даже не собирал, а так разложенным и служил ему. Старый шкаф, стол письменный, заваленный всяким барахлом. Всё валялось вверх дном.

Отправил Дарине и хохотал, когда она выслала ужасающие смайлы.

— «Надо порядок навести!»

— «Наведём. Можно завтра».

Щегол надел чёрную бандану, чтобы убрать волосы, а то мне всё время падали на лицо.

Кусок, бритоголовый и тощий, как подросток, взял табуретку, стащил с себя толстовку и сел рядом с диваном, подставляя левое плечо, на которое Щегол только что нанёс рисунок.

Иван включил самодельную машинку, чтобы наколоть соседу девку голую с крыльями.

Кусок сам захотел, с какой-то тюремной аббревиатурой. Ну, что мол, если снова сядет, чтобы не стыдно было. Ему было двадцать семь, он в тюрьме очень сильно исхудал, и у него сгнили зубы. Весь больной вышел.

И, глядя на него, Иван тоже искала мотивацию. Нужно было уходить от всего этого. И как можно дальше!

Сегодня он никак не успевал собрать вещи переехать к Дарине. Завтра.

Кусок парил и смотрел в свой телефон, это у него играла музыка, инструментал приятный. Разглядывал тачки.

— Хотел бы такую? — показал парню фотографию Maserati

Иван посмеялся:

— Не знаю, может быть.

— Щегол, поехали со мной сегодня.

— У меня девушка, — ответил парень.

— На девушку лаве нужно, не так ли?

— Так.

Гудела машинка, играла гитара.

— Ванёк, ты не слезешь с этого никогда, — вздохнул Кусок, убирая флэшку в карман спортивных штанов. — Знаешь почему твои одноклассницы разъехались и не вернулись в посёлок? Потому что это – лёгкие деньги. А они затягивают. Кто воровал и стоял на трассе не возвращаются.

— Не может быть, кто-то ведь вылезет.

— Да я не вижу ничего плохого, нормально это, Ванёк! Серьёзно, у нас жизнь такая, наша ступень, наш мир такой.

— Должно быть что-то, чтобы стукнуло хорошенько, и ты сменил жизнь. Батю знаешь?

— Самоделова что ли? — наморщился Кусок, и опять схватился за флэшку. От этого яда чах, кашлял и спать не мог, но продолжал.

— Да. Он поговорил со мной, со дна вытащил. У меня как отрезало, я теперь трезвенник-язвенник, — усмехнулся Щеглов.

— А содержать тебя он не хочет? — с презрением глянул на парня Кусок. — Ты не сможешь изменить жизнь. Ну, давай, скажи, сколько ты грузчиком проработаешь в магазине? Надорвёшься к чёртовой матери за копейки. Потом начнёшь вспоминать, что за вечер делал в десять раз больше и ни разу не попался. Ванёк, ты – фартовый пацан. Зуб даю! Тебя только к правильным людям надо.

Щеглу плохо стало от этого разговора.

— «Я люблю тебя», — отправил он своей девчонке.

Как за спасением.

Дарина не ответила, у неё занятия.

В окно комнаты заглянули парни, в дверь постучали и только после этого зашли. Будьдобр никогда в это время к Ивану не заглядывал, когда их банда Щеглов собиралась. Он прекрасно знал, чем главный Щегол будет в выходные ночью заниматься.

Пришёл Грыжа, с ним Кочан, Батон и Зодак. Последний полный аллергик, поэтому и назвали его по таблеткам, которые он всё время глотал. Пацаны поздоровались за руку со старшим, вели себя тихо. Чинно распространились по комнате, бухло не показывали, пили тайно, потому что Щегол велел при нём не злоупотреблять. Бил за это. По праву сильного и умного.

Он способен противостоять словам Куска, и всё это неправда, и необязательно работать грузчиком, можно как-то самостоятельно выбиться. Не знал как, у него не было никаких мыслей. Все его мысли состояли из мыслей Будьдобра, который точно знал, что будет поступать. И в принципе Щегол тоже намеревался сделать это. Лишь бы свалить от этой безнадёги. Он и так с трудом голову на поверхности криминального болота держал. И жив, потому что действительно его ни разу не поймали, хотя таскали, но даже условки не словил.

Нужно искать работу и как можно скорее. Ближе к дому Дарины, чтобы она была спокойна.

Он сфотографировал рисунок на плече соседа и выслал ей. Потом сделал селфи.