Scp: Садовник

Пролог: Сказка о тысяче врагов

Было бы проще, если бы враг был один. Как в сказке: найди, победи — и ты герой. На груди — медаль, в глазах окружающих — уважение. Но сказка лжёт. Объектов тысячи, и с каждым днём их становится больше. «Грибара» не дремлет. И в ту самую, сказочную ночь с 31 октября, он запускает свой махвик. А нам остаётся лишь расхлёбывать последствия.

ЧАСТЬ 1: ЗАРАЗА

Глава 1

Вера откинулась на спинку кресла, пальцами, дрожащими от усталости, протёрла веки. Глоток холодного кофе обжёг горло горькой прохладой. Затем её рука потянулась к очередной папке.

Объект: SCP-76-667
Класс: Евклид
Дата выявления: 03.11.2025

— Кэп, позовите на допрос прозревшую. Сколько времени она была под влиянием объекта?
—Около трёх дней. Но и этого хватило с лихвой. Док, скажите, есть шанс минимизировать ущерб? Она сможет вернуться к нормальной жизни?

Док был тем, кто работал с «прозревшими» — теми, кого коснулась тень аномалий. Он решал, кому суждено вернуться в привычный мир, а кому — навсегда остаться в стерильных стенах Фонда.

— Шанс есть всегда, — после паузы, тягучей, как смола, ответил Док. — Но не все готовы за него бороться. Девушка слишком молода, её психика — лёгкая добыча. Кольцо, что она нашла, было носителем. В ночь Самайна инфекция активировалась. Объект заставил её усомниться в её значимости. Если она найдёт в себе силы дать отпор грибу, доказать в первую очередь себе, что она что-то значит, — будет жить. Если же сломается… Гриб убедит её, что она — ничто. И тогда она растворится в нём, став частью целого, предварительно утянув за собой всех, кто окажется рядом. Большинство массовых убийств — это и есть такие вот… жатвы.

Под тусклым светом настольной лампы лицо Веры было жёстким. Она всматривалась в девушку напротив. В её глазах стоял ужас, смешанный с фанатичной решимостью — внутренняя агония, вывернутая наружу.

— Я должна вам помочь… — голос её прерывался, словно тонкая нить. — Вы все мучаетесь… Я помогу вам обрести покой. Стать с ним единым целым.

Вера нахмурилась, её собственное отражение дрогнуло в стекле очков.
—И почему ты решила, что смерть — это выход?

Уголки губ девушки дрогнули в подобии улыбки, полной бездонной печали.
—Это единственный способ остановить боль. Я могу принести пользу. Только став единым целым, все поймут, как были неправы.

— Ты понимаешь, что несешь?
—Я делаю это для всех, — прошептала заражённая. — Ради всех нас.

В кабинете повисла гробовая тишина, которую разрывали лишь её прерывистые, хриплые вздохи. В них читалась не просто боль, а страшная, необратимая решимость. Казалось, выбор был сделан, и назад пути нет.

Глава 2: В поисках папоротника

Вера, продираясь сквозь цепкие ветки ольшаника, с досадой бросила через плечо:
—Не нашла я цветок папоротника в день Ивана Купала, надеюсь, и сегодня мы ничего не найдём...
—Вера, тебе почти сорок, а ты в сказки веришь... — хохотнул Кэп.
—Скажи, а как тогда жить, если не верить? На что надеяться, когда силы на исходе, и на себя полагаться уже и смысла нет? Лечь на землю и слиться с Великим Грибаром? Нет, я буду и верить, и надеяться, может, он от моей веры и исдохнет.

Они шли к одной из точек — мест, куда аномалии стекались, как вода в овраг. Такие воронки приходилось регулярно инспектировать. Группы зачистки выискивали и изолировали всё: предметы, людей, а порой и животных, чьи тела и сознания были искажены прикосновением Грибара. Всё ради одного — сдержать заражение, не дать ему расползтись.

Вера понимала: вряд ли её надежда оправдается, и они просто погуляют по осеннему лесу. Ведь на календаре была ночь Самайна — пик активности всех аномалий.

Тишину внезапно разрезали трели сверчков. Они возникали со всех сторон, нарастая, сливаясь в пронзительный хор. Этот звук резко ударил по расколенным нервам.
—Неожиданно, конечно, — тихо проговорил Кэп, оглядываясь. — Сверчки в ноябре. Всё в порядке вещей. Пошли отсюда, — с сарказмом добавил он.
—Гриб в этот раз превзошёл сам себя, — пробормотала Вера. — Нам их что, по одному теперь вылавливать? Будем помощь вызывать?
—За этих сверчков мы во век не отмоемся, — Кэп мрачно усмехнулся. — Ладно. Пройдём до конца объекта, посмотрим, на что он ещё способен. А там... решим.

Они отодвинули сторону сухие ветки и вышли на поляну, заросшую бледным мхом и освещённую луной. В её центре стояла белокурая девочка лет двенадцати. Она молча смотрела на Веру. Без агрессии. С невыносимой печалью.
—Девчонка, ты как тут оказалась? — голос Кэпа прозвучал неестественно громко.
—Ещё не время, — прошептала девочка, и по её лицу побежали дорожки слёз. — Я не справлюсь. Пару лет... всего пару лет, и я бы была готова...
—Где твои родители? — Вера бросила взгляд на Кэпа. Быстрый, профессиональный. Цель найдена.
—Мама... разве ты меня не узнала?
—Девочка... как тебя зовут?
—У меня нет имени. Ты не стала его давать. Как и права на жизнь. Почему, мама? Я бы была хорошей девочкой...

Всё рухнуло. Годы назад, в начале карьеры, едва получив звание следователя, она узнала о беременности. Она хотела оставить ребёнка, но испугалась, что годы упорного труда пойдут прахом. «Не любят у нас мамочек. Вечные больничные, никакой полной отдачи. Она поговорила с мужем — тогда ещё мужем — и приняла решение.
Самое тяжёлое.
А Грибар...Грибар всегда славился своей извращённой фантазией, умением выворачивать душу наизнанку.

— Вера, стреляй. Ты же понимаешь, что это он.
—Мама... Этот дядя опять говорит, что не время? Ты снова откажешься от меня?
Вера застыла.Впервые за всю карьеру разум, отточенный для молниеносных решений, отказал. Мир сузился до лужайки, до девочки, до кома в горле.
—Верочка, я могу сделать это сам. Только скажи, — Кэп положил руку на кобуру.
—Дядя, ты такой большой, а ничего не понимаешь, — тихо сказала девочка. — Создатель не злой и не добрый. Он не видит разницы. Где ты видишь зло, он видит объединение. Единство и покой. Убив меня, мир не станет чище. Нас много. Мы едины. Ты посеешь в маме хаос, и она всё равно придёт к нам. Вы все заражены. Кто-то больше, кто-то меньше. И все вы однажды станете едины. Кто-то — только в старости, когда сознание померкнет.
—Вера, решай. Пожалуйста...
—Я не могу... Не могу! — её глаза лихорадочно блестели. — Дай мне ещё минуту... Прошу...
—Мам, — девочка мягко улыбнулась, и в улыбке этой была бездна тоски. — Пока ты думаешь... я покажу тебе, где цветёт папоротник.