Сдавайся

Глава 1

Глава 1

В который раз кручусь перед зеркалом, выискивая изъяны во внешности и… не нахожу. Твердая десятка из пяти. Я хороша. И это объективно. Отсюда вытекает закономерный вопрос: какого черта объект моей влюбленности не обращает на меня внимание, тогда как половина потока капает на меня слюной? И другая бы брызгала слюной не от злости, не будь она женской.

Что? Ну что тебе надо, гад? Я из-за тебя на такое пошла, о чем до сих пор стыдно и страшно вспоминать, а этому хоть бы хны. Перевожу взгляд на экран ноутбука и в очередной раз всматриваюсь в фотографию, где игнорирующий меня паршивец обнимает какую-то стремную девицу.

Настроение падает до нулевой отметки. К счастью, быстро прихожу в себя. Были задачи и посложнее, с которыми я справилась вопреки: «тебе не дано». Все в моих руках. В конце концов, нам еще два года вместе учиться. Тысячу раз будет по мне сохнуть.

А пока можно пообщаться с лучшим на свете мужчиной, которому я уж точно небезразлична. Почти бесшумно спускаюсь в кабинет. Стучать для вида не приходится, ибо дверь оказывается открытой.

– Хуеморген, – прохожу внутрь и усаживаюсь в офисное кресло напротив стола.

– Я бы не сказал, что утро доброе.

– А что так?

– Встретить с утра женщину – к проблемам. Встретить с утра тебя – помимо проблем, весь день через одно место. А учитывая, что у нас самолет, мне бы не хотелось, чтобы он грохнулся, после твоего пожелания доброго утра.

– Не парься, все будет хорошо. Мне еще до женщины лет десять, так что это не считается. Как настроение?

– Нет, – безапелляционно произносит, закрывая крышку ноутбука. Наконец, переводит на меня взгляд.

– Что нет?

– Никакой машины на двадцатиоднолетие не будет.

– А мне никакая и не требуется. Нужна исключительно конкретная. И вообще, я не о машине. С этим попозже. Мне бы хотелось задать тебе пару вопросов.

– Девочка, я тебя не знаю. Уйди отсюда.

– Ну, папа!

– Отче наш…

– С каких пор ты стал верующим?

– Как тебя вижу, вспоминаю все молитвы и обращаюсь к Богу.

– Совсем не смешно. Я еще даже ничего не спросила, а ты сразу агришься.

– Я тебе говорил не употреблять при мне этих дебильных словечек?

– Это современность, папа. Ты как из другого века.

– А ничего, что я реально из другого века?

– Ты знаешь, что я имела в виду. У меня к тебе серьёзный вопрос, – встаю с кресла и устраиваю пятую точку на стол.

– Сидеть на столе – к неприятным последствиям, – тоже мне суеверный нашелся. – Слезай.

Ладно, не время для споров. Пододвигаю кресло и усаживаюсь рядом. Опираясь на локоть, подпираю лицо ладонью, не отводя взгляд от папы.

– У меня к тебе вопрос как к мужчине. Если девушка красивая, обаятельная, привлекательная, нерукожопая, неглупая, из хорошей обеспеченной семьи и негулящая. Ты бы на нее запал? Ну, если бы ты не встретил маму.

– Нет, – не раздумывая бросает папа.

– Почему?

– Может быть, потому что ты моя дочь?

– Пап, ну я серьезно. Я не о себе вообще-то.

– Ах, не о себе? – даже не пытается скрыть неуместное веселье во взгляде. – Ну тогда давай искать причины, почему бы я на нее не запал. Она, наверняка, не умеет готовить.

– Умеет.

– Но не делает этого.

– Делает. Раз в неделю коронное блюдо на ужин.

– Ну это, конечно, меняет дело. Может быть, я на нее не запал бы, потому что она недостаточно следит за домом?

– Так, все, ладно, – встать не успеваю, папа ловит меня за руку и возвращает на место.

– Сонь, ты же умная девчонка.

– Спасибо за комплимент.

– Несмотря на то, что старательно делаешь вид дурочки, – как ни в чем не бывало продолжает папа. – Давай мне его фото.

– Чье?

– Ты знаешь чье. Хочу подтвердить свою догадку.

Вот уж что не входило в мои планы, так это показывать страницу Игоря кому-либо. Но рука сама тянется за мобильником.

– Что и требовалось доказать. Тебе бы он никогда не приглянулся, потому что объективно он даже несимпатичный. Он не обращает на тебя внимание, в то время, как на других да. Тебя задевает именно этот факт. И это безумно давит на твою непомерно завышенную самооценку. Поставь мысленно галочку, что он запал на тебя и шагай дальше. Не стоит тратить столько усилий впустую на человека или что-то, что тебе на самом деле неинтересно. Доказывать что-то и кому-то – это пустая трата времени, – и не надо озвучивать вслух, что папа имеет в виду. Мы оба понимаем, что он про игру на пианино. Галочку я поставила своим упорством, только ценой в энное количество лет.

– Ты мне сегодня не нравишься.

– А что так? – насмешливо бросает он, откинувшись на спинку кресла.

– Говоришь заумными фразами из книг. Как будто мама в тебя вселилась.

– Это отпечаток прожитых вместе лет.

– Ага, – встаю с кресла и подхожу к двери. – Когда-то ты запал на маму не потому что она батрачила на кухне день и ночь и страдала приступами любви к уборке. Не старайся сделать вид, что я мажористая распущенная девка, палец о палец не ударяющая, чтобы сделать что-то по дому.

– Боже упаси. Ты бы здесь не жила, будь ты такой. Но глупо отрицать, что тебе следовало бы больше проявлять желания что-то сделать по дому. Например, начать с двух ужинов в неделю для всей семьи.

– Побойся Бога, папа. Тогда все подумают, что мне нравится готовить и будут спихивать на меня обязанности домохозяйки.

– А еще не дай Бог им понравится приготовленное и вообще с тебя не слезут.

– Как это прекрасно, когда другой человек тебя так понимает. И не забывай, что я в этом доме гостья, а их, как известно, не заставляют пахать.

– Гостья?

– Ну, конечно. Туда-сюда и выпорхну в свободное взрослое плаванье.

– Ну тогда, уважаемая гостья, мне кажется, вы загостились. На выход из дома проводить, София Вячеславовна? – несмешливо произносит папа.

– Не боишься, что я вот возьму и правда уйду из дома?

Глава 2

Глава 2

Обвожу взглядом помещение и только сейчас понимаю, что я не в какой-нибудь темной каморке, а в хорошо обставленной в современном стиле светлой, просторной спальне. Взгляд падает на большую кровать. Туда-то я и решаю примостить свои нижние девяносто, попавшие в столь скверную ситуацию. Но не успеваю.

– В уличной одежде в моем доме на кровать не садятся, – а-а-а, понятно. Имеем дело с придурком обыкновенным.

Дабы не спорить и не ухудшать и без того мое бедственное положение, усаживаюсь на маленький диванчик. На непроницаемом лице чистоплюя впервые замечаю слегка нахмуренные брови.

– У тебя ноги чистые? – вдруг спрашивает он. У меня слуховые галлюцинации или? Нет, кажется, правда спросил.

– После ваших полов не знаю. Вы их как часто моете?

– Смело для гостьи, которая скоро будет намывать эти полы по пять раз на дню. Так чистые? – несколько секунд смотрю на него и понимаю – не шутит. Он действительно интересуется чистотой моих ног. Эх, была ни была. Какой вопрос – такой ответ.

– Грязные. Плюс грибок. В свое оправдание скажу, что меня заставили снять туфли. Хотите их надену? А еще лучше уйду в них домой. Вот прям сейчас.

– Если я увижу тебя когда-нибудь шастающую по моему дому в уличной обуви, я тебе ноги оторву. Поняла меня?

– Вполне.

Он достает из кармана брюк телефон и кому-то звонит, судя по тому, что прикладывает его к уху.

– Андрей, принеси тапки. Моя гостья оставляет следы, – вот же сукин сын.

Но тут надо заметить, что сам хозяин, несмотря на совсем не домашнюю одежду, в тапках. А уж, когда появляется мужик, судя по голосу, тот, который меня сюда привел, тоже в тапках, понимаю, что этот придурок реально помешан на чистоте.

– Надевай.

Дабы не нарываться, надеваю тапки.

– Так как ты думаешь, почему ты находишься здесь?

– Понятия не имею. Но, судя по тому, что вы знаете как меня зовут и в курсе сколько моему брату лет, вы явно не обознались с объектом похищения.

– Не обознался, – подтверждает мужчина, отталкиваясь от подоконника. Какое-то мгновение и он ставит стул напротив дивана и усаживается напротив меня то ли намеренно, то ли случайно касаясь своими ногами моих. Благо, в отличие от меня, на нем имеются брюки. На черта я надела такое короткое платье? Аккуратно отвожу сомкнутые ноги, чтобы не касаться не сводящего с меня взгляда мужика.

Чувствую себя так, словно я на экзамене. Сложив руки на бедрах а-ля приличная ученица, принимаюсь ждать не пойми что. А дальше происходит что-то странное. Мужик принимается скользить по мне взглядом как-то… брезгливо, что ли. Да, так смотрят на слизняков или на что-то неприятное. Наверное, я ненормальная, но это обидно, черт возьми, даже в таком положении как у меня.

Вместо того, чтобы молиться о скорейшем возвращении домой, я принимаюсь рассматривать его в ответ. И, увы, понимаю, что чистоплюй не урод. Его смело можно назвать привлекательным. Даже очень. Темноволосый, как я люблю. С трехдневной ухоженной щетиной, как у папы. И глаза очень даже ничего – серо-голубые. Взгляд, правда, пугающий и отталкивающий. Но в целом глупо отрицать, что он привлекателен, равно как и глупо стряпать такую же гримасу, как он, когда смотрит на меня. И тут меня осеняет, что с ним не так. Уши! Они немного заостренные сверху. Это что за фигня? И вот это вот чмо, с ушами как у гоблина, будет тут морду кривить при виде меня?

– Насмотрелась? – неожиданно произносит он.

– А вы? – парирую в ответ.

– Да, – равнодушно произносит он.

– И как?

– Мне не понравилось. А я тебе как?

– Сегодня точно не засну, потому что буду вспоминать ваши уш…лицо.

В лоб, нос и другие части тела я на удивление не получаю. На мгновение даже показалось, что он сдерживает улыбку.

– У современной молодежи новый тренд на ногти? – видимо, увидев в моем взгляде непонимание, он как ни в чем не бывало продолжает. – Эффект обморожения пальцев?

Отлично, уже второй «комплимент» за сутки моему маникюру. Может быть, действительно не стоило делать кончики ногтей черными? Ах, ну да, это же такая сейчас важная проблема! Идиотка. Хотя… а почему бы и не побыть идиоткой. Точнее дурочкой. Это ведь всегда срабатывает.

– Нет, что вы. Никакого тренда. Это я в огороде копалась.

– Что выращиваешь?

– Чего я только не выращиваю.

– Да? Не знал. Ну, так как ты думаешь, почему ты здесь?

– Из нормальных и менее кровожадных версий только одна. Вы хотите получить за меня выкуп. Или предъявите какой-то ультиматум папе. А-ля отдай фирму или какой-то контракт. Ну что вы там большие и важные дядьки делаете? Вам виднее.

– Мне не нужны деньги твоего отца. Контракт и прочее аналогично, – тогда какого черта?! – Еще есть версии?

– Остальные все ужасные.

– Я слушаю.

– Пожалуй, я воздержусь, а то ненароком подскажу, что можно сделать с похищенным человеком.

– Я настаиваю.

– А как вас зовут?

– Тебе полностью ФИО?

– Достаточно только фамилии.

– А зачем тебе?

– Ну, если вы все же как-то связаны с папой, он обычно произносит фамилии муд…рых людей в плохом ключе. Ваша какая? – ой, не туда меня несет.

– Крапивин, – на удивление спокойно произносит мужчина, едва заметно улыбнувшись. Судорожно копаюсь в недрах своей памяти и… ничего. Не знаю я такой фамилии, стало быть, и такого мужика. – Не советую тебе материться при мне. Будут последствия. Ну так что там с другими версиями?

Ни одной жизнеспособной версии. На ум приходит только ерунда от просмотренных ужастиков. И тут меня осеняет. Мне написал Игорь! Этот сукин сын выманил меня сюда! За что?! И как эти два мудака связаны?

– Нет. Объект твоих поползновений тут ни при чем. Достаточно изучить твои действия в интернете и знать на какие кнопки нажать. Ты в курсе сколько времени тратишь на просматривание его страницы? За это время можно столько всего сделать. Вот твой Игорек, точнее не твой, времени даром не теряет. Ну, а его аккаунт взломать, как и любой другой – минутное дело. Ты, кстати, показала этим насколько дура. Примерно такая же, как ребенок, которого можно поманить щенком. Но ребенку можно сделать скидку на его возраст, тебе нет. Папа, ой, как не порадуется такому глупому поведению дочки. Ну так почему ты здесь оказалась?

Глава 3

Глава 3

Дыхание спирает. И даже не от того, что этот урод держит меня вниз головой, хотя и страшно. Это долбаное восьмое июня меня доконает! Да что б я еще раз напилась? Ни за что!

– Ну как там с памятью, София Вячеславовна? – с неприкрытой издевкой произносит эта сволочь, отчего во мне поднимается неконтролируемая волна злости и все инстинкты самосохранения исчезают в неизвестном направлении.

Так же внезапно, как и опустил меня в окно, он ставит меня обратно на пол. И пока я пытаюсь отдышаться и привести мысли в порядок, эта скотина подносит руку к моим волосам и принимается их поправлять.

– Прическа немного испортилась. Как надышалась?

– Пошел на хрен! – со всей силы толкаю мудака в грудь. Но вместо того, чтобы сделать больно ему, корчусь от боли в пальцах я! У него что там, стальная вставка вместо груди?!

– О, так сразу и на ты? А где же наше воспитание?

– Идите, пожалуйста, на хрен, Ярослав Дмитриевич. Так пойдет?

– Девочка, ты забыла включить режим «прелесть какая дурочка». Переключайся скорее, а то я догадаюсь, что в тебе есть потенциал разумного человека.

Более отвратнейшего типа за свои двадцать лет я еще никогда не встречала. Ударила бы еще раз и плевать на последствия. Но рука ноет так, как будто я сломала себе пальцы.

– Ты неправильно бьешь. Чтобы не навредить себе и избежать травмы кисти, надо бить не кулаком, как ты, с неправильным положением большого пальца, – я настолько опешила от его речи, что никак не реагирую на то, что он берет мою ушибленную руку в свою ладонь и проводит по коже пальцами свободной руки. – А основанием ладони. Вот этим, – вновь проводит подушечкой большого пальца по моей руке. – Но ты все равно в заведомо проигрышном положении, потому что между нами маленькое расстояние, соответственно сила удара не будет велика, даже при должной физической подготовке, коей у тебя все равно нет.

Вырываю из его захвата ладонь и как-то получается, что мы синхронно переводим взгляд на пах этого козла.

– Нога? Коленом по яйцам? Да, это эффективно. И очень болезненно. Но очень опасно ввиду будущих последствий. Мужчины крайне чувствительный народ, София Вячеславовна. Мы за яйца и ущемленное эго можем и девиц похищать, – когда до меня доходит смысл сказанного, у меня начинает кружиться голова. Это не он! Там был другой мужик! Бородатый дед, такой же проспиртованный, как в том случае я. И хоть лица я его в упор не помню, но это точно не он. Да и одежда! Тот точно был не холеный как этот в белоснежной рубашке и классических брюках. Какой-то оборванец там был. А вот второй был молодой, его лицо я смутно, но помню. Кто тогда передо мной? Внук того деда? – И совершать с ними всякие непотребства, – не сразу понимаю к чему это он.

– Непотребства? – шумно сглатываю скопившуюся слюну.

– Они самые.

– Это… это что? – мямлю в ответ, судорожно соображая, что делать.

– Вот они жертвы ЕГЭ. Такого элементарного слова не знают. Непотребства, София, это крайне непристойный поступок, гнусное поведение. Разврат, – наклонившись ко мне, шепчет на ухо. – Ну что, ничего не вспомнила?

– Нет.

– Вот она современная молодежь. Напьются и ничего не помнят.

– А вы?

– Что я?

– Пьете?

– Пью. Но, в отличие от некоторых, помню все. Пойдем.

– Куда?

– Посмотрим одно кино.

Камеры? Там были камеры?! Да ну бред. Дом, в который я залезла, был максимально простой, не охраняемый, с открытой калиткой. Да и рядом такие же непримечательные старинные дома. Какой дебил мог поставить туда камеры? А главное для чего?

– Я не понял, у тебя все же проблемы со слухом? Или умственная отсталость, оттого ты не понимаешь и не выполняешь, что тебе говорят?

– А что говорят мои медицинские карты?

– Что тебе скоро понадобится ни ласка, ни смазка и ни сказка. А угадай что?

– Тоже в рифму?

– Безусловно.

– По-видимому, каска. На случай, если решите пробить мне голову. Ну, чтобы не грохнуть сразу, а чтобы я больше помучилась.

– Да я смотрю, ты кандидат на человека разумного. При правильной огранке, конечно. За мной, София Вячеславовна.

Жаль, что алкоголь не отшиб мне масштабно память и я помню тот дурацкий вечер почти весь. Точнее ночь. Да, и, справедливости ради, надо заметить, что дура была именно я, а не ночь. Впрочем, ею я и осталась, раз снова повелась поставить галочку с Игорем. Таких дур как я надо еще поискать, чтобы дважды повестись на его слова. Ладно, тогда была причина в виде алкоголя, притупившего все страхи, и, взявший меня на слабо, Игорь. Но как можно было сегодня повестись поехать черт знает куда.

Чувство такое, что иду на казнь. Не замечаю ни обстановку, ни куда иду. В голову вдруг пришло осознание, что это он! Это ему я ударила в пах. Да, внешность другая, но тот был такой же занудный чистоплюй!

– Повторять не буду. Будь добра. Воспринимай все с первого раза, – отодвигает стул, стоящий возле массивного, по всей видимости, рабочего стола, судя по открытому ноутбуку. Дабы не спорить усаживаюсь на стул.

Он обходит стол и усаживается напротив меня. Что-то открывает на ноутбуке, а затем поворачивает его экраном ко мне.

– Бля, – неконтролируемо вырывается из меня, как только я вижу на экране тот самый дом, в который залезла, чтобы доказать, что я не слабая трусливая принцесска, и себя, открывающую калитку. Секунда и видео останавливается.

– Что ты сейчас сказала?

– Блякотник.

– Блякотник?

– Да. Это такое растение из семейства Кирказоновых. Он же копытень европейский или рвотный корень. Он же заячий чеснок.

Способности этого мужика равнодушно выслушивать чушь – можно только позавидовать. Он берет мобильник и что-то набирает на нем. И вот сейчас я замечаю на его лице эмоции. Что-то типа недоумения.

– Просто поразительно. Действительно блякотник. Никогда не встречал таких пиздаболикус вульгарис.

– Чего?

Глава 4

Глава 4

Попала, так попала. Но, если призадуматься, ничего ужасного я не сделала. Стыдно? Безусловно, да. Жалею, что напилась, по сути, в незнакомой компании? Трижды да. Да чтоб я еще раз? Ни за что. Но все содеянное не тянет на запланированное похищение. Отсюда вопрос: на кой черт меня похитили?

– Что думаешь, София Вячеславовна? – что тебе пора в задний проход! Перевожу взгляд на невозмутимого козла.

– Что дед на видео стремный. Из мужского в нем только борода. Хотя ему она не идет.

– Это все?

– Девице не идет фасон платья, – ну тут уж без шуточек. Со стороны нагляднее. Платье на мне – полный капец. Чтоб я еще раз надела такое уродство? Ни за что!

– О, прелестная дурашка вернулась. Совет тебе на будущее – включать ее надо не со всеми, а исключительно с объектом поползновений. Я, надеюсь, не он?

– Надейтесь. А лучше молитесь. Мой па…, – и тут же замолкаю. Зачем ему выкладывать свои козыри? Пусть не сегодня, но завтра, максимум, через два дня папа с мамой поднимут тревогу. Папа меня найдет и вернет.

– Что мой па?

– Слушайте, что вам надо? Да, я поступила некрасиво, проникнув к вам в дом. Извините, что наследила. Мне надо было просто достать алкоголь. Я бы вам за него деньги оставила. А все дальнейшее – это результат ваших действий. Я за это извиняться не буду.

– Статья 139 УК РФ нарушение неприкосновенности жилища. За данное деяние тебе грозит до двух лет лишения свободы и принудительные работы на тот же срок. Следующая статья – 116 УК РФ.

– А это что?

– Рукоприкладство.

– Ну, справедливости ради, было ногоприкладство. Поэтому эту статью убираем.

На его лице тут же появляется гаденькая ухмылка. Надо вести себя по-другому, а то я не знаю, на что он способен. Это не папа, который привык к нашему стилю общения.

Встав из-за стола, он демонстративно начинает расстегивать рукава рубашки, не отрывая от меня взгляда. Доля секунд, и он закатывает манжеты, по-прежнему, прожигая во мне дыру. Казалось бы, простое ничем непримечательное действие, ну подумаешь, захотел человек закатать рукава. Но мне этого хватает для того, чтобы съежиться и представить себя невидимкой. Так и врастаю в стул трусливо закрывая глаза. А в следующий момент чувствую, как он оказывается позади меня. Кладет ладони мне на плечи и, стискивая их, не больно, но весьма ощутимо, наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Ты разбила дорогую для меня вещь, – это он про то уродство?

– Вы про какую-то статую? Я вам компенсирую ее стоимость.

– Она бесценна, – наконец, убирает ладони с моих плеч.

– Ну, извините.

Молчание от этого козла еще хуже, чем слова. Он как будто специально стоит позади меня, дабы держать меня в страхе. Наконец, он возвращается в кресло.

– Тридцать один день ты проведешь в моем доме, – чего, блин?!

– Почему столько?

– За это время у человека вырабатывается что-то вроде привычки.

– Вообще-то привычки вырабатываются двадцать один день.

– В твоем сложном случае плюс десять дней на закрепление.

– Спасибо за предложение, но вынуждена отказаться. Меня мои заводские настройки очень даже устраивают.

– Ты не поняла. Это не предложение, а приказ.

Он достает из ящика стола какую-то папку и протягивает ее мне. Хотела бы я посмотреть сейчас на свое лицо. Это розыгрыш, мать вашу? Подъем в пять утра? Ладно, это, кажется, не таким абсурдным, как... десятого июля сделать пятьдесят банок огурцов по-фински. Да ну, бред какой-то.

– Что может быть лучше, чем закатывать соленья в двадцать лет?

– Закатывать ты умеешь только глаза, а сначала надо научиться закатывать губу. И только потом уже соленья. Этот год вышел урожайным на огурцы.

– Поздравляю.

– Позже покажу тебе теплицы. Сначала, как ты понимаешь, огурцы надо собрать, – и сказала бы что он шутит. Так ведь нет же. У этого ненормального есть огород!

– Что-то я не вижу в списке ежедневных дел подоить козочек или коровок? Всегда мечтала заняться дойкой.

– Это у тебя и так хорошо выходит. Доишь родителей ты давно. Типичная мажористая девка, которая попала не в тот дом. Ну, ничего, выйдешь отсюда другим человеком.

– А, так мы будем играть в воспитателя и воспитанницу?

– Играть ты ни во что не будешь ввиду высокой занятости. На первый день делаю тебе скидку. Сегодня от тебя только ужин, уборка кухни после него и смена постельного белья в моей спальне. С завтрашнего дня будешь делать все по списку. Раз в неделю сюда приезжает клининговая служба. Твоя задача поддерживать чистоту в доме. Что именно входит в это понятие, указано на третьей странице.

Открываю нужную страницу и мысленно охреневаю. Ежедневное мытье полов, пылесос и вишенка на торте – протирание пыли, в том числе и в труднодоступных местах. Мытье сантехники кажется ерундой по сравнению с долбаными полами и пылью.

– А сколько в доме квадратных метров?

– Немного. Триста.

– Сука.

– Что ты сейчас сказала?

– Супа. Супа я хочу.

– Я тоже. Завтра приготовишь. А сегодня я хочу котлеты с пюре и овощной салат.

– А в глаз не хотите? Или в нос?

– Для человека, который находится в твоем положении, ты слишком борзо себя ведешь. Вероятно, ты привыкла так общаться со своими родителями и сверстниками, но я не они. Мы все совершаем ошибки. Я не исключение. Ты совершила ошибку и будешь за нее расплачиваться. Перед тем, как что-то сказать или сделать подумай, что я могу сделать в ответ.

И я действительно не знаю, на что он способен. Если он меня в окно чуть не выкинул, почему не может, например, ударить?

– Давайте договоримся. Я предпочитаю вести дела по-хорошему.

– Согласен, по-хорошему бы надо, но я плохой человек.

– Если вы так все спланировали, значит в курсе, кто мой папа. Всерьез думаете, что вам все сойдет с рук? Да он вас уничтожит.

– Боже, как мне страшно, – насмешливо произносит гад. – А знаешь в чем прикол? Когда ты отсюда выйдешь, ты не скажешь, где на самом деле была и что делала. Просто, потому что побоишься разочаровывать родителей. О своем приключении, как ты залезла в чужой дом, ты не расскажешь. Стало быть, и про то, что здесь будет – аналогично. И нет, твой папаша тебя не найдет. Регистратор у таксиста, который тебя отвозил, сломан. Место, в которое он тебя отвозил, не имеет камер. Тебя пересаживали в четыре разные машины. Так что не надейся на то, что папочка тебя найдет. На досуге погугли мое имя и подумай, у кого больше возможностей.

Глава 5

Глава 5

Осмотр дома его величества заканчивается, не начавшись, ввиду звонка контуженому. А то, что он такой, я убеждаюсь, когда этот придурок оставляет меня одну в кабинете со словами: «адаптируйся и импровизируй». Даже если это проверка – мне фиолетово. То ли я слепая и невнимательная, то ли здесь действительно, как и в спальне, нет камер.

Медленно считаю до десяти и подрываюсь к его ноутбуку. И ничего. Экран погас, а пароль, ясное дело, я не угадаю. Четыре привычные мне единицы, разумеется, не подходят. Принимаюсь рыться по ящикам его рабочего стола, но никакого намека на мобильник или любое средство связи нет.

Отрываю листок бумаги и пишу на нем контакты папы. Здесь явно куча мужского персонала, мозги которого можно затуманить, если не с помощью декольте, то значительной суммой с нулями. Осталось только выбрать подходящего и передать контакты. Легкотня. Усмехаюсь собственным мыслям. Это легко только в мыслях. На деле я только языком могу пользоваться, а если конкретнее – съязвить или в одно место послать.

Перевожу взгляд на окно и вдруг понимаю, вот он мой шанс. Первый этаж. Окно открыть запросто. Дико хочется это сделать и сбежать, но тут же одергиваю себя. Это нерационально, ибо я понятия не имею, что там снаружи, помимо забора и охраны. Если там действительно натасканные на охрану собаки, то затея, мягко говоря, так себе.

Пару дней мне действительно необходимо на адаптацию, чтобы изучить дом, окрестности и в полной мере осознать на что способен этот извращенец. И, чтобы это сделать, надо по-любому испытать его на прочность и подвергнуть себя риску. Например, быть побитой или вновь оказаться, мать его, в окошке. Второе уже не страшно, ибо испробовано. Первое – да.

– Признаться, я удивлен. А как же сигануть в окно? – слышу позади себя насмешливый голос. Надо признать, что этот урод, в отличие от меня, умеет передвигаться бесшумно.

– Ходить по такому неухоженному газону, да еще и в тапках – я не привыкла. Как увижу ухоженную и постриженную травку, так сразу сигану. Конечно, после того как мне вернут туфли.

– У тебя удивительная способность быстро приходить в себя. Ты же осознаешь, что любое твое слово может сыграть против тебя. Уверена, что газон неухоженный?

Зажимаю листок бумаги в ладони и медленно поворачиваюсь к контуженому. Нехотя задираю голову.

– Уверена, что задела чувства чистюли и любителя порядка. Как и уверена в том, что следующим вашим ответным ходом, Ярослав Дмитриевич, будет обмундирование меня в костюм садовника, пренепременно не по размеру, чтобы мне было неудобно. А дальше мне в руки попадет не электрическая газонокосилка, а какая-нибудь коса. Обязательно тупая. И косить я буду не ваш газон, а какое-нибудь очень заросшее поле.

– Тебе надо чуть-чуть поработать над актерской игрой. Тебя выдает твой курносый нос. Он у тебя, когда ты злишься, еще больше становится вздернутым. И нет, ты не угадала. Косу я тебе в руки не дам, а то поранишься еще ненароком. Я не столь примитивен в желаниях. Люблю что-то более изощренное, – а вот в этом я не сомневаюсь. – Ты боишься грома, София? – ну и куда меня приведет ответ на этот вопрос?

– Нет, – быстро произношу я, не отрывая взгляда от лица этого ненормального.

– А молнии?

– Нет.

– А я да. Не люблю оставаться один в такую погоду, – ну точно контуженый. – На этой неделе обещают грозу. Поэтому спать будешь со мной.

– Это типа для того, чтобы молния шандарахнула не в вас, а в меня? Так она до кровати не долетит. Хотя, если мы будем спать на подоконнике, то я вас защищу. Только давайте сначала наденем на вас много крестиков, чтобы уберечь от ненастья, ну и вилку вложим в вашу руку, чтобы отвести молнию. Она вилок очень боится. Так уж и быть, согласна с вами спать на подоконнике и помочь прожить одну из страшных ночей.

– Ловлю на слове.

Твою мать. Этот чокнутый с легкостью может совершить мною сказанное. Только вилка будет в моей руке. Надо бы и вправду заткнуться. Но, увы, первые две «п» – это вообще не про меня.

– Пойдем на экскурсию.

Улучив удобный момент, прячу записку в лифчик.

Что я там говорила, контуженный? Нет. Тут прям все три «п». Придурок, псих и патология налицо…Зачем нужен ревизор и белые перчатки, когда тут ослепнешь от стерильности. Разве бывает такая чистота? Плюс все лежит по полочкам. Так не бывает! Даже в кино. И кто это драит ежедневно? Неужели этот придурок?

– Сабина Паладовна, – вдруг произносит он. Поднимаю взгляд на то ли окрщика, то ли реально психа.

– Сруль Мордухович, – не раздумывая бросаю я. Извращенец лишь едва заметно хмурит брови.

– Я пока не разобрался, как устроен твой мозг. Поясни.

– Ну вы ляпнули Сабину какую-то, я за компанию про Сруля. Не только же вам можно нести чушь.

– Сабина Паладовна – это моя домработница. Ежедневно она следит за порядком и чистотой. Ты же об этом подумала, но не озвучила свой вопрос. С сегодняшнего дня она в отпуске.

– Разумеется, на тридцать один день.

– Умница, девочка, – почему у меня такое чувство, что меня сейчас похвалили как какое-то неразумное животное. – Она проведет тебе экскурсию по кухне и кое-что расскажет немного позже. Пойдем дальше.

Иду я непозволительно медленно, внимательно рассматривая камеры. И они, к счастью, видны. Около кабинета, кстати, она самая, над дверью. Значит, внутри ее все же нет. За своими раздумьями пропускаю момент, когда мы оказываемся на лестнице, ведущую…вашу ж мать. Он меня в подвал тащит?! Перевожу взгляд на спускающегося первым козла.

Резко дергаюсь, дабы улизнуть обратно наверх, но он тут же ловит меня за руку. И тут я четко понимаю, кого он мне напоминает. Маньяка, ясное дело, но главное, пожалуй, кого-то из разряда тихих и ловких хищников. Несмотря на кажущуюся расслабленность, он все контролирует.

– Далеко собралась? Окон поблизости нет. Куда сиганешь?

– Уж лучше в окно, чем оказаться привязанной в подвале.

Глава 6

Глава 6

За столь короткое знакомство, на лице чистоплюя я ни разу не замечала такого злого выражения. Да он даже в окно опустил меня с равнодушным фейсом, а сейчас, каюсь, стало страшно. Но вот что удивительно: агрессия направлена не на меня, а на домработницу.

– Сабина, скажи, моя дорогая, я разве не предупреждал тебя?

– Да, но это же…

– Наша гостья, – медленно переводит на меня взгляд. – Которая четко знает правила. Верно, София Вячеславовна? – зачем-то киваю как покладистая дура из этих соответствующих правилам трех «п» – А ты вместо того, чтобы помочь ей адаптироваться, принимаешь какие-то записки, – демонстративно рвет скомканный клочок бумаги. И нет, не швыряет куда-нибудь. Даже в порыве злости чистоплюй выбрасывает его в мусорку. – Пойдем, выйдем на пару минут.

Испытываю самое что ни на есть облегчение, когда понимаю, что обращается он не ко мне.

Оставшись одна, осознаю, что совершенно не понимаю, что делать. Хватаюсь за нож и…ступор. Ну и что я им сделаю? Порежу всех? Бред какой-то. Защищаться надо, когда на тебя нападают. А это что? Убираю нож обратно и делаю глубокий вдох и выдох. И так трижды. Увы, не помогает прийти в себя. А вот умыться холодной водой вполне.

Только сейчас впервые принимаюсь рассматривать кухню. Стильно, со вкусом. Все в черно-белых тонах с большими панорамными окнами, открывающими вид на улицу. Кухня, конечно же, чистая, без единых отпечатков пальцев на видимых поверхностях. Тут ничего нового и удивительного. Ну и, разумеется, порывшись в кухонных шкафах, обнаруживаю, что все банки, склянки, и прочая лабуда в едином цвете расставлены в порядке убывания и непременно с надписями и числом. Мать моя женщина, у него даже кастрюли с крышками в идеальном порядке.

Думала меня уже ничем не поразить, однако, ошиблась, заметив белоснежную дверь на кухне с коваными элементами и прозрачным стеклом. Незапертую! Недолго думая, выхожу наружу на террасу. Этот гад намеренно провоцирует меня открытыми дверьми?

Да и черт с ним. Мне же разрешено гулять и разведывать обстановку. Территория просто огроменная. Сбежать отсюда, чтобы не попасться никому на глаза будет крайне проблематично.

Обхожу немного дом и…да ну, не может быть! Мой утихомирившийся шок снова хлебнул убойную дозу охренина, когда я понимаю, что передо мной...теплица. Нет, она небольшая. Она огромная. Это как второй дом в доме! Не врал… Господи, кто в своем уме имеет огород в таком возрасте? Трижды больной! И я туда же, раз решаю заглянуть в нее вместо того, чтобы найти пост охраны и прочее. Огурцами и кабачками несчастье не заканчивается. Тут еще и перцы, помидорами, и… Боже Куда? Ну, куда можно столько выращивать? Так, стоп. Он фермер?!

– Я сказал, закатками ты займешься завтра. Или тебя так быстро потянуло к земле, что не стерпела? – отлично. Я уже не вздрагиваю на этот голос. И даже не удивляюсь, что этот псих подошел ко мне бесшумно. Прогресс.

– Я решила погулять, пока вы отчитывали вашу Сабину. Не скинули ее хоть с окошка?

– Из окошка, жертва ЕГЭ. Я знаю Сабину больше двадцати лет. Как думаешь, я буду портить ей жизнь из-за действий какой-то наглой малолетки с притупленным чувством самосохранения? – козел. – Это риторический вопрос, если что. Если ты не понимаешь своей прелестной головкой, я тебе поясню. Каждый человек в этом доме и на территории участка предан мне. Ни на какие деньги и заманчивые предложения от тебя они не согласятся тебе помочь. Все до единого предупреждены. Поэтому ты теряешь время. Их и свое. А если кто-то согласится, подумай, а не подстава ли это. И где можно нарваться больше на неприятности. На моей территории или за ее пределами на пути к папе с мамой.

Почему-то сейчас чувство такое, что я какой-то щенок, который нагадил в ботинок, а злой хозяин меня отчитал за сие действие. И тут меня осеняет.

– А где ваши собаки?

– В ветклинике. Накачиваю их озверином перед встречей с тобой, – ну какой ответ стоит ожидать от психопата? Но задать-то вопросы, блин, надо!

– А можно еще несколько вопросов, но максимально нормальных и правдивых ответов с вашей стороны?

– Попробуй.

– Вы женаты? – кажется, он знатно прифигел от такого вопроса.

– И не надейся. Не для тебя женилка выросла.

– Это, значит, не женаты?

– Значит.

– А дети есть?

– Нет.

– А родственников много?

– Ты что реально нацелилась на брак со мной и уже распределяешь кому и что перейдет после моей смерти?

– Брак подразумевает под собой секс. А вы у меня вызываете только рвотный рефлекс, стало быть, разумеется, нет, Ярослав Дмитриевич.

– Иногда мне кажется, что ты вполне себе умная девка, притворяющаяся дурочкой. Но нет, походу ты реально глупая. Не думаешь, что твои слова возымеют другой эффект и я начну доказывать тебе обратное? Ты прям нарываешься быть в ближайшее время оттраханной. А я непременно не заблеванным. Или все же ты не дура и это целенаправленное подначивание меня, чтобы воплотить твои тайные желания, который ты не можешь выразить открыто? – контуженый, придурок или просто псих, но не признать, что этот мужик прав – не могу.

– Вы правы, я глупая, – быстро соглашаюсь я, дабы минимизировать последствия. – Так что там с родственниками? Их много?

– Ну, ладно, подыграю. Нет.

– Значит, вы фермер? – кажется, этот вопрос его впечатлил еще больше, чем про семейный статус.

– Нет, – на удивление спокойно отвечает он.

– Тогда на черта вам теплица размером с огромную домину, если у вас нет ни семьи, ни многочисленных родственников?

– Для себя и для людей, которых я уважаю. Я утолил твое любопытство?

– Нет.

– Заканчивай кривить свою мордашку. Теплицами занимается профессиональный садовод. Твоя работа здесь будет минимальной. Исключительно то, что делает Сабина. Собрать овощи на завтрак, обед, ужин и небольшое количество закаток.

– Пятьдесят – это небольшое?

– Банки не трехлитровые.

Глава 7

Глава 7

Несколько секунд неотрывно пялюсь в экран, пытаясь переварить информацию. Нет, так не бывает. Компьютерщики это априори что-то мерзкое на вид. Страшненькие, непременно с засаленными, грязными волосами, какими-нибудь отвратительными усиками, напоминающие лобковые волосы, ну и конечно дурно пахнущие. Про фигуру и одежду вообще говорить не приходится. Этот же, одетый как с иголочки, несмотря на конкретные сдвиги по фазе, полная противоположность задротам. Правда, чем от него пахнет, в виду не самой располагающей ситуацией, не приметила. Но точно не потом.

Пробегаюсь по данным дальше, заостряя внимание на дате рождения. Тридцать четыре. Когда осознаю в каком месяце родился чистюля, все встает на свои места. Что может быть хуже скорпиона? Только припизданутый на голову скорпион. Читаю дальше и обалдеваю еще больше. Это что заказные статьи?

Филантроп? Серьезно, блин? Да он мизантроп! Не удивлюсь, если эта сволочь ошивается только здесь, сторонясь людей. Снаружи-то не стерильно!

Не веря своим глазам, открываю очередной источник, дабы опровергнуть написанное, но эта паскуда везде успела наследить своими добрыми делами. А кто у нас прикрывается помощью всяким фондам? Явно тот, кто не чист на руку.

Увы, сколько бы ни смотрела, узнать где живет чистюля, мне не удается. Мы точно далеко от города, учитывая, что кругом лес.

– Слава попросил передать, что сумка с твоими вещами находится в гостевой комнате, – да что это такое? Тут все ходят беззвучно?! И вообще? Какой он Слава? Имя он еще папино портить будет. Ярик и просящее в рифму словечко, явно не Слава. – Хоть мне и не велено, но давай, пока он занят, я покажу тебе как сделать огурчики на маленькую порцию, ты попробуешь их, сразу влюбишься и сама захочешь делать дальше.

– Во-первых, я не ем закатки. Во-вторых, сама справлюсь.

– Почему не ешь?

– Потому что в них куча соли и сахара. А я, увы, пошла не в маму, и склонна к полноте.

– Да какая полнота? Тебе наоборот поесть надо.

– Слушайте, Сабина, забыла как вас по отчеству. Мне ваша помощь нужна только в одном вопросе, в котором вы мне отказали. Все остальное – пустышка. А если передумали, то достаточно связаться с моим папой. Фамилию повторить?

– Нет, Софья.

– Ну вот тогда и идите отдыхайте. Смотрите только чтобы вас совесть не сожрала, если она, конечно, у вас имеется, – дура. Надо было хоть немного попытаться ее умаслить. – Подождите, – смотрю на нее и понимаю – нет. Она точно не поможет. Могу поклясться, что и вижу в ее глазах сожаление, но видать действительно предана самодуру. – А у него есть собаки?

– Есть, – этого мне еще не хватало.

– А работает он только дома?

– Не только. Но если тебя интересует много ли он проводит времени на территории своей усадьбы – да, много. Я совсем забыла. Держи, – протягивает мне лист бумаги. – До свидания.

Смотрю на лист бумаги, исписанный мелким, но весьма понятным почерком, и в который раз задаюсь вопросом а не сон ли это. Помочь она мне решила понимаете ли, исписав, что и как любит этот психопат. Он еще и кофе пьет по часам. Офигеть. Срочно лечить!

Очередное разочарование я испытываю когда направляюсь в предоставленную мной комнату. По дому ходит какой-то надсмотрщик. То ли охранник, то ли что-то подобное. В костюме и разумеется в тапках. Лицо не слишком обременено интеллектом, фигура шкафоподобная. Прикол в том, что он следует за мной, но при этом как бы не обращает на меня внимания. Еще один придурок. А может это бывшая психушка и все обитатели ее пациенты?

В комнате, так «любезно» мне предоставленной, я нахожу свою дорожную сумку и сумочку разумеется без телефона. Еще недавно я собирала вещи воодушевленной и безумно счастливой. Сейчас же, смотря на то, что выбрала, настроение впадает в минусовую отметку. Эта одежда не для работы по дому. А если я не сбегу в течение нескольких дней? Нет, сбегу! Если уж я пианино освоила, чего мне не дано, то уж тут будет проще. И эта одежда мне в этом, как ни странно, в этом должна помочь.

Переодеваюсь в короткий облегающий топ, открывающий полоску на животе и такие же белоснежные шорты. Тапки тут, конечно, не катят, и хорошо бы надеть туфли, но испытывать терпение кое-кого в вопросах чистоты, точно не стоит.

Отлично пользоваться своей внешностью я умею примерно так с лет пятнадцати. Это прекрасно помогало в школе сдать химию и физику с помощью «дружбы» с ботаниками одноклассниками. И товарищ надсмотрщик лет сорока, оказывается таким же падким на внешнюю оболочку и натянутую полуулыбку. Получается он и раньше смотрел на меня. Вот только его глаза слегка…разъехались. Ну, что ж, не все потеряно в косоглазом государстве.

– Как вас зовут?

– Анатолий.

– Жарко сегодня. Хотите лимонад, Анатолий?

– Ну, можно, – не раздумывая соглашается он.

Не можно, а нужно. Нашедеврить лимонад на три литра не составляет никакого труда, учитывая изобилие фруктов и минералки. Может три и мало, учитывая, что надо опробовать на всей охране и выявить кто тут менее предан, но начнем с малого.

Из-за раскосости я так и не понимаю куда смотрит Анатолий. Но хоть на меня и на том спасибо.

– Ярослав Дмитриевич попросил принести ему кофе, – перевожу взгляд на часы. Пунктуальный чистюля.

– Конечно. А вы не могли бы узнать, может кто-то еще хочет лимонада. Ну кто на жаре трудится?

– Вам не запрещено выходить на территорию дома, можете сами спросить. Но сегодня уже неактуально, солнца уже нет. Про кофе не забудьте.

Забудешь тут. Как можно не иметь кофемашину в наше время и при таких возможностях остается загадкой. Хотя о чем? Тут колбасу делают собственноручно. В любой другой ситуации я бы несомненно плюнула в турку. Но, во-первых, тут наверняка камеры, во-вторых, по любому заставит переделать и без плевка. Так на кой черт тратить попусту свою слюну? Быстрее сделала – быстрее переделала.

Зачем-то следую совету от Сабины и кладу в тарелку кусочки лимона и горький шоколад. Еще и красиво оформляю. Фу, блин. Осталось только паранджу надеть и поклониться «хозяину».

Глава 8

Глава 8

Котлеты отдельно, мухи отдельно. Ну да, ну да. Смотрю как этот психопат поднимает уже дохлую муху и в который раз понимаю, что он реально ку-ку. Как её можно было поймать?

– Кто-то впустил муху. Вероятно, ты.

– Каюсь, грешна. Я ей сказала, что без тапок сюда нельзя влетать, но она меня не послушала. Она вытерла лапки хлоргексидином. Не переживайте.

На мой комментарий он, кажется, совершенно не обращает внимание. Молча выбрасывает муху и моет руки, разумеется, с мылом.

– У тебя было много парней? – одни маты на уме. Что, блин, за вопрос?

– А с какой целью интересуетесь?

– Интересно какому количеству ты жизнь испортила.

– Ни одному. Всё это богатство копится для будущего мужа. Я чиста и невинна как кто-то там, – демонстративно приподнимает бровь. – Да, да. Вы же интересовались моей медицинской картой. Не видели, что там написано, что я девственница? Как так, Ярослав Дмитриевич?

– Мне без надобности твоя медицинская карта. Я соврал. Достаточно было узнать не состоишь ли ты на учёте по беременности и по диабету, чтобы не отбросила кони без инсулина, – а это еще раз доказывает, что убивать он меня не собирается.

– Вы такой заботливый. Кстати, у меня мама психолог. Могу организовать вам прием. Со скидкой, разумеется. Хотите?

– Я не люблю психологов.

– Тогда к психиатру? Они вас точно подлечат.

– Психиатрия это отрасль медицины, целью которой является лечение душевных расстройств. Только проблема в том, что душу вылечить невозможно. Эти товарищи еще более идиоты, чем психологи.

– Говорите так уверенно, как будто имели опыт общения.

– Имел. Поэтому знаю о чем говорю, – это что, он так завуалированно сказал, что на учете в психушке состоял? – Нет, не состоял, – как он это делает?! – Не хотелось, чтобы на мне было клеймо, поэтому я с ними общался неофициально, – да вашу ж мать!

Пока я перевариваю сказанное, этот психопат принимается разбирать мясорубку.

– Ты неправильно ее собрала.

Вот уж чего не ожидала, так это того, что этот ненормальный будет собирать мне мясорубку. И тут до меня доходит. На кухне где-то есть камеры и он за мной следил.

– Как тебе Анатолий? – ну просто мастер дебильных вопросов.

– Очень разносторонний человек.

– Поясни?

– Ну, смотрит в разные стороны. Косит малость.

– Да, он действительно разносторонний. Анатолий, хоть и не носит обручальное кольцо, но давно и безвозвратно женат. Готово, – пододвигает мне мясорубку, сам же принимается мыть руки. – Его супруга это и есть женщина, которая ухаживает за моим огородом, обеспечивая нас качественными продуктами. Женщина она высокая, крайне властная и превышает твои сорок восемь килограммов примерно на шестьдесят. Как думаешь, кто победит в схватке за Анатолия? Правильно, не ты. Более того, боюсь, что все закончится для тебя печально. И Зинаида возьмет свой рабочий инструмент под названием ножницы и обрежет твои прекрасные, длинные волосы. А если тебе совсем не повезет, то она возьмет что-то по типу газонокосилки, аля тример и сделает тебя лысой. Боюсь, что я не справлюсь в таком случае с твоей дальнейшей истерикой. Поэтому подбери более подходящий объект для обольщения, чтобы кое-чего не лишиться, – тянет руку к моим волосам и поддевает локон. – Во время готовки их надо убирать.

Я ожидала какой-нибудь дальнейшей словесной перепалки, но точно не то, что этот придурок уйдет из кухни и снова вернется уже с ноутбуком. И ладно бы сидел и копался в своем ноуте, так ведь нет же. Пялится на меня!

Готовить под чьим-то цепким взглядом, то еще удовольствие. Как назло, все валится из рук под его дьявольским взглядом.

– Хватит.

– Что?

– Хватит смотреть на меня.

– Почему бы и не посмотреть. Приятно посмотреть на что-то красивое.

– На что-то?

– На кого-то. Что за удивление на лице? Разве ты не знаешь, что красива? Знаешь, конечно. Это так же очевидно, как и то, что ты меня считаешь таким же, – дурдом. – Как думаешь, если сварить русалку, получится рыбный или мясной бульон? – вилка моментально выпадает из рук. Это что еще за фигня? Это мой вопрос! И тут до меня доходит. Не бывает таких совпадений. Только недавно папа сказал, что я не уделяю достаточное количество времени готовке и прочему, как оказываюсь похищенной психом. А что, если он показал папе видео и папа решил меня вот так проучить? Да это же очевидно. Ну, папа. Никогда не прощу!

– Подскажи мне, где у тебя кнопка перезагрузки?

– Что? – растерянно перевожу взгляд на его уже привычное лицо с самодовольной усмешкой.

– Зависаешь надолго. Где у тебя инструкция к твоим заводским настройкам? – в самый раз поддаться искушению и произнести отличнейшую рифму.

– Можете относить меня к окошку для оксигенотерапии, – увидев на его лице недопонимание, добавляю. – За неподобающую рифму.

– А ты разве ее произнесла?

– О да, мысленно и не один раз.

Сложно сказать, чего я ожидала. Наверное, все же, что он реально заставит меня подышать в окошко, ну или скажет что-нибудь в его духе – едкое, но точно не то, что этот индивид начнет заливисто хохотать.

Не желая продолжать с ним разговаривать, утыкаюсь взглядом в сковороду и принимаюсь готовить. Есть один действенный способ узнать верна ли моя догадка. Сделать что-то такое, за что обычный мужик ударит в ответ или реально прикует к батарее. Если не ударит, значит, точно с папой в сговоре.

Мне даже повод не надо искать, чтобы сделать ему что-то этакое. Когда я ставлю перед ним тарелки и приборы, он тут же кривит лицо.

– Где вино? – еле сдерживаюсь, чтобы не сказать рифму. Молча достаю бутылку из холодильника и ставлю бокал. Налить не успеваю от очередного взбесившего меня вопроса. – Где хлеб?

– В магазине. У вас я его не нашла.

– Ты должна была испечь его сама, – смотрю на эту наглую самодовольную морду и понимаю, что он нихренашеньки не шутит.

Глава 9

Глава 9

Когда я испытывала такое удовольствие? С уверенностью могу сказать – никогда. Он бы с легкостью мог перехватить бутылку и треснуть мне ею по голове. Оттолкнуть или двинуть мне ручищей так, что я отлетела бы черт знает куда, учитывая его комплекцию. Но этот маньячелло не то, что не противится стекающему красному вину по некогда белоснежной рубашке, а теперь еще и брюкам. Он, готова поклясться, этим наслаждается! Как это, черт возьми, может сочетаться с его ненормальным стремлением к чистоте?

– Из всего винного холодильника ты взяла одну единственную бутылку красного полусладкого вина, которое по-хорошему даже стоять в нем недостойно. Оно предназначено не для меня. А бокал ты вообще взяла для белого. Для красного нужен бокал больше и шире, – серьезно, блин?! – Как думаешь, почему?

– Потому что большой бокал лучше подойдет для того, чтобы разбить твою башку об него? Ой, прошу прощения, надо же с уважением. Разумеется, вашу башку, Ярослав Дмитриевич.

– Разницы от того, что ты ударишь меня по голове бокалом для белого или красного вина – нет. Важно, как ты ударишь. А для подачи красного вина бокал должен быть больше и шире, чтобы создать больший контакт напитка с воздухом. Это позволит вину раскрыть весь свой букет. Запомнила?

– Пренепременно, Ярослав Заебович, – ставлю бутылку на стол, но отойти не успеваю. Он оказывается быстрее меня. Ловит за запястье.

– Я разве отпускал тебя?

– Да пошел ты на хер.

Он даже не скрывает своей нахальной улыбки. Теперь у меня точно нет сомнений, что это все дело рук папы. Стал бы этот придурок терпеть сейчас такое поведение от меня, не будь он в сговоре с папой?

– Жительницы культурной столицы нынче пошли не очень интеллигентными. А теперь расскажи мне, девочка моя, ты где потеряла инстинкт самосохранения? Не боишься, что за такие действия тебе прилетит?

– Уже нет. Когда поняла, что я нахожусь здесь с папиной подачи. Ты показал ему то видео, и он на пару с психопатом, то есть с тобой, решил проучить своенравную дочь. А в окошко ты меня отпустил, чтобы напугать, дабы я исполняла молча прихоти самодура-психопата и стала идеальной хозяйкой, как хочет папа. Ты все делаешь для того, чтобы я испугалась. При этом ни разу не ударил, хотя это было бы очень эффективно. А уж сейчас ты просто был обязан двинуть мне так, чтобы я знала свое место. Но ты спокойно, даже с маниакальным наслаждением наблюдал за тем, как я себя повела.

– Ты права, – с легкостью произносит он. Что и требовалось доказать. – Только в одном, – отпускает мою руку, а затем резко встает, возвышаясь надо мной. Одно в этой ситуации радует, что вино, пусть и на темных брюках не видно, явно намочило его труселя, доставляя дискомфорт. – Еще несколько часов назад я не думал, что это будет так интересно. Знаешь, что невозможно купить ни за какие деньги? Эмоции. И ты не ошиблась, я с наслаждением наблюдал за тем, как ты себя повела. На этом твоя правота закончилась. Я не имею никаких дел с твоим отцом и никогда не буду иметь. Но это даже забавно слышать. Это же как надо не любить свою дочь, чтобы сослать ее кому-либо на исправительные работы. Хорошие у вас отношения, раз ты о таком задумалась, – мне было бы в тысячу раз легче, если бы он соврал. Я бы даже простила папу. Но вдруг четко понимаю – он говорит правду.

Опускаю взгляд на его пропитанную вином рубашку и понимаю, что вот сейчас он устроит мне показательную порку. И есть за что.

– Нет. Не буду наказывать. Сделаю тебе скидку на то, что ты была уверена в своей безнаказанности из-за участия родителя. Но, как ты понимаешь, придется исправить то, что ты сделала. Застирывай.

– А на стиральную машинку денег не хватило или это показательная порка?

– Разумеется, второе.

– Я не буду стирать руками, – уверенно произношу я. Он ведь выводит меня на очередные эмоции. Хрен тебе, а не послушание.

– Уверена?

– Абсолютно.

Не знаю, чего я жду от этого ненормального. Скорее всего, что он тупо оставит меня одну затирать капли вина на полу и застирывать стул. Сам же побежит мыться. Но нет, он усаживается обратно на стул и начинает копаться в своем телефоне. А буквально через пару минут наших гляделок на кухне появляется огромное нечто под два метра ростом с галошами в руке. Вроде понимаю, что это женщина, но с такой прической аля худший вариант Жанна д'Арк и комплекцией раза в три больше меня она смахивает на нечто ужасное.

– Забирай, Зинаида. Моя гостья все же хочет познать специфику твоей работы.

Какой еще нафиг работы? Зинаида это…о Господи. Анатолий для меня точно закрытая тема. Она меня и правда прихлопнет как муху, если подумает, что я покушаюсь на ее мужа.

– Сонечка, убери волосы, детка. А то они могут пропитаться запахами, которые тебе не понравятся, – сволочь, ну погоди у меня. – Если что, всегда можешь вернуться и поработать руками.

О побеге рядом с этой скалой не задумываюсь. Особенно, когда перед нами появляется еще и незнакомый мужик. Двое на одного? Вот же мудак. Вишенкой на торте становятся галоши, которыми я сменяю тапки. Они на мне болтаются!

Снова оказавшись в теплице, я сразу понимаю в чем дело. В углу навалена куча навоза. Запах стоит такой, что мне моментально становится тошно. Нечто подает мне перчатки, лопату и принимается объяснять, что ЭТО надо перенести в какую-то бочку и залить неясной жижей. Затем мы займемся подкормкой растений чем-то еще более зловонным, тоже находящемся в другой, открывшейся при мне бочке. И только потом мы начнем что-то вспахивать. Когда этот слон подталкивает меня к куче, я понимаю, что стирка не такое уж и страшное занятие.

– Я передумала. Хочу вернуться.

***

Знал ли он, что я вернусь и выберу стирать? Однозначно. Самодовольная расслабленная морда и полная уверенность в глазах. Но самое удивительное, он по-прежнему в той же одежде. Правда, рубашка расстегнута.

– Как тебе Зинаида?

– Жаль бедняжку.

Глава 10

Глава 10

Он что реально думает, что я опущусь перед ним на колени и буду оттирать его брюки? Только через мой труп.

– Я долго буду ждать или ты все-таки начнешь затирать?

– Если бы у вас была в штанах лампа и из нее восстал Джин, который исполнил бы мое желание, тогда бы затерла, а так – нет.

– А ты потри и посмотри, кто восстанет.

– А не боитесь, что я ваш корень жизни случайно травмирую?

– Жду не дождусь. Прикидываю, что ты сделаешь. Насыпешь на меня килограмм соли, соды или просто зальешь все водой. А может быть, уксусом? Или все вместе? Или водкой, а потом подожжешь? – насмешливо произносит этот гад, откидываясь на спинку стула. Хуже всего, что я бы точно сделала что-нибудь из того, что он сказал. – Давай, удиви меня, – вот уж правда пресыщенность порождает скуку.

– Я не буду оттирать ваши брюки на вас. Или снимайте или…

– Или? – или иди в жопу. Хотя без «или». Демонстративно накалывает котлету на вилку и откусывает кусок. Слава Богу, молча ее съедает и тянется за второй. Готова поклясться, ест с удовольствием. – Тот самый случай, когда обертка не соответствует начинке. Вкусно. Что ты в них добавила? Помимо, щепотки соли и тонны ненависти?

– Геркулес.

– Интересно. Надо взять на заметку. Только в следующий раз добавь побольше соли, – не будет следующего раза. Сегодня же сбегу. – Утоли мое любопытство. Почему такой выбор профессии? – серьезно, блин? Хотя, о чем я? Передо мной больной на голову мужик. – Из тебя экономист, как из меня танцор диско. Уверен, что в математике ты полный ноль. Для чего тебе это? Чтобы угодить папочке и продолжить его дела? – ненавижу. Так бы и взяла сковороду, и разбила ему голову.

Благо отвечать мне не приходится. Внимание козла отвлекает его вибрирующий мобильник. Он явно озадачен тем, что увидел на экране. Испытываю самое что ни на есть облегчение, когда он встает из-за стола, явно намереваясь уйти.

– Когда в следующий раз решишься на что-то, аля вылить на меня вино, подумай. Любое свое действие воспринимай через призму моего виденья. Задайся вопросом, что сделает в этом случае, по твоему мнению, такой психопат как я. Зачем бить и насиловать, если есть множество способов повлиять на человека? Особенно, когда знаешь его слабые стороны. Я бы рассказал тебе о твоих прямо сейчас, во время твоего рандеву с моими брюками, но тебе повезло. Дела превыше всего. Приберись здесь. Потом тебя проводят в мою комнату, – чего-чего?! – Постельное белье поменять, а не то, что ты подумала. Давай, я верю в тебя. У тебя все получится.

По наивности была уверена, что останусь одна. Но вместо чистюли на кухне появляется какой-то новый мужик. В тапках, разумеется. Очередной идиот следит за каждым моим движением.

Затереть стул от пролитого вина оказывается той еще проблемой. Но это ничто, по сравнению с осознанием того, что я не только в полной заднице, но и проигрываю ему по всем фронтам. На чужой территории я в принципе нахожусь в проигрышном положении.

Очередной надсмотрщик, вопреки моим страхам, отводит меня не в спальню к Крапивину, а в ту самую гостевую, из окна которой мне удалось «надышаться».

– Ярослав Дмитриевич просил передать, что на сегодня можете отдыхать. Подъем в пять утра.

Еле сдерживаюсь, чтобы не матюгнуться. Однако все же через пару секунд, когда я осознаю, что этот придурок закрывает дверь снаружи, из моего рта вылетает отборная порция мата. Супер.

От бессилия хочется крушить все подряд. И, честное слово, сорвалась бы, не увидь на кровати три пакета. Я скорее поверила бы, что этот придурок заставит меня заниматься тем, что я отродясь не умею, а именно – шить. И не удивилась бы, если очередным заданием было: «сшей себе трусы и свяжи свитер». Пакеты заполнены одеждой. И нет, не какой-нибудь уродской. Не могу не признать, что у него есть вкус. А то, что выбирал именно он, я почему-то не сомневаюсь. И о белье позаботился и даже прикупил мне балетки, видать для дома, и кроссовки. Ну, спасибо, в таких убегать будет удобно. Ишь какой, заботливый сукин сын.

Принимаю душ и переодеваюсь в одну из предоставленных черных кофт и джинсы. А затем начинаю шерстить комнату. Срываю с кровати простыню и достаю из шкафа еще один комплект постельного белья. Кое как скручиваю из простыней и пододеяльника веревку и привязываю ее к ножке кровати. А затем принимаюсь ждать, неотрывно пялясь в окно.

Никого за все время под моими окнами так и не обнаружила. Мою ситуацию ухудшает начавшийся дождь. Правда, спустя минут десять, я даже рада ему, надеясь, что охрана не захочет мочиться на улице. Дождавшись часа ночи, открываю окно и, убедившись, что никого нет, вылезаю по импровизированной веревке наружу.

Удивительно, но на адреналине приземляюсь без происшествий. Под ногами скользко, но я все равно бегу сама не понимая куда. На адреналине и на забор залезу. И сделала бы это, если бы не появившаяся передо мной огромная черно-белая собака.

– Далматинцы нынче пошли не те.

Только хочу дернуться в сторону, как эта махина делает прыжок в мою сторону, повалив меня на мокрую траву. Ужасная смерть – быть обглоданной собакой! Сжимаюсь от страха, закрыв глаза, и в этот момент понимаю, что это чудовище меня…лижет. Не ест. Лижет!

– Тиша, ко мне.

Открываю глаза в ответ на знакомый голос. Махина слезает с меня и, виляя хвостом, через пару секунд оказывается рядом с хозяином, который даже и не думает скрыть свое веселье в глазах. Ненавижу!

– Малыш, в этом доме муха не пролетит без моего ведома. Неужели ты думаешь, что все так просто? Наблюдать за тобой очень интересно, но все же мой тебе совет. Дождись, пока я решу с тобой прогуляться за пределами моего дома и там попробуешь сбежать. Будет не один шанс. Обещаю, – протягивает мне руку. – Давай лапку, София. Тебе еще детей рожать, не стоит лежать на холодном.

От бессилия ударяю по его руке и встаю сама. Он тут же становится ко мне впритык.

– Ммм…чем от тебя так приятно пахнет?

Глава 11

Глава 11

Как бы я ни храбрилась, находясь на чужой территории, с этим мужиком мне не справиться. Один день. Всего лишь один день, а чувство такое, словно провела бок о бок полжизни с этим ненормальным. Мне бы только выбраться отсюда, и я ему такое устрою…

Плевать на Игоря и на все другие галочки. Вот она, моя главная галка. Нагну этого козла так, что мало не покажется. Не знаю как, но будет на коленях ползать. А пока надо включить терпелку и не давать энергетическому вампиру питаться моими эмоциями.

Молчать и ни в коем случае не поддаваться на его провокации. Как он там сказал, «любое свое действие воспринимай через призму моего виденья»? А если нет действий кроме тех, что он обозначил, значит, и нет особых проблем. Почти. Подумаешь, огурцы закатать и дом убрать. Я пианино освоила и учусь на экономическом, причем хорошо, ни капли не разбираясь в циферках. Ну ведь поступила с помощью своего упорства. Вот же сволочь! И здесь умудрился меня задеть. Экстрасенс недоделанный.

Каждый шаг дается с трудом и вовсе не из-за дождя и скользкой дороги. Осознание бессилия и факт того, что он наблюдал за всеми моими действиями и несомненно забавлялся – неимоверно удручает. Он мог прийти и сказать в своей идиотской невозмутимой манере что-то типа: «София Вячеславовна, ты узлы завязла некрепко. Давай я тебя научу как надо, когда будешь прыгать в следующий раз. А сегодня льзя, которое нельзя». Фу, блин! Один гребаный день, а он уже в моей голове!

Удивительно, но сейчас он шагает рядом со мной, не обращая никакого внимания. Как будто меня и вовсе не существует.

Когда мы подходим почти к главному входу, взгляд цепляется за собаку, набросившуюся на меня. В тот момент мне показалось, что это что-то массивное, ужасное и злое. По крайней мере, в память впечаталась ее пасть. Сейчас же я понимаю, что, несмотря на свои немалые размеры, собака, больше смахивающая на беспородную, ни капельки не злая. Он хвостом виляет! И, ей-Богу, могу поклясться, что улыбается. Явно не в хозяина.

Засмотревшись на пса, который явно живет не в доме со своими, увы, не стерильными лапами, не замечаю и поскальзываюсь на мокрой траве. Я бы точно расшибла себе нос, если бы шагающий рядом козел не успел схватить меня за плечо. Больно. Наверняка останутся синяки от такой хватки, но не могу не признать, что это лучше, чем еще и грохнуться на потеху ему и его охране.

– Смотри под ноги. Они тебе еще явно понадобятся, – чтобы снова вдарить тебе в пах? Однозначно.

– А мне кажется, вам было бы лучше, окажись я без них. Тогда бы сидела на месте, – идиотка! И это называется молчать?!

– Ноги нужны не только для того, чтобы ходить. Например, ими можно обхватывать торс. А колени? Как без ног становится на колени?

Это что сейчас было? Ну ты спроси его еще! Давай, нарывайся и дальше. И вот странное дело, я была уверена, что он не смотрит в мою сторону. Но нет. Его показательная незаинтересованность в очередной раз всего лишь видимость. У него все реально под контролем.

Только оказавшись в доме и, разумеется, переодевшись в тапки, понимаю, что я замерзла. Скорее всего, из-за дождя.

– Куда собралась? – молчать. Молчать! – Давай ко мне в спальню, – спокойно. Это просто очередная провокация. – Раз тебе не хотелось спать, иди меняй мне постельное белье.

Я бы непременно послала его на все известные мне маты, но быстро одергиваю себя. Не подпитывать его!

Оказавшись в его комнате, даже не думаю высматривать обстановку, в которой спит этот психопат. Молча заменить имеющееся постельное белье на новое и все. Всеми силами заставляю следовать себя своим же установкам, но это получается с трудом, когда я все же получаю в руки белье, а затем перевожу взгляд на кровать. Вызывайте санитаров. Срочно! Ладно, как-то можно принять тот факт, что имеющееся на кровати белье и предоставленное имеют такое сходство как черный цвет. Но то, что оба шелковые – НЕТ! Куда я попала?

На удивление довольно быстро снимаю белье, на котором, конечно же, нет ни единой крошки, катышков, пыли, не говоря уже о зацепках. Может, он в презервативе спит? Заткнись, Христа ради, Соня. Заткнись, молю. Не думай о нем.

– Не пугай меня, София Вячеславовна. Хватит молчать, – не реагируй! Вот лучше отвлекись на чертов пододеяльник. Нафига он ему летом? – Люблю спать в холоде, но накрытым, – твою мать. – Как думаешь, может ли так быть, что в женщине заложены ген подчинения и независимости одновременно, – думаю, что тебе кранты. Я все папе расскажу. И плевать, что это звучит по-детски. Он тебя в порошок сотрет. – Ну, чего молчишь?

– Люблю людей, которые общаются сами с собой. Таким и мешать не стоит.

– Лучший собеседник – это я. Да, что-то в этом есть. Кстати, утоли мое любопытство. Как ты собралась ставить меня на колени? С помощью всемогущего папы? – кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит, тот и съест. Кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит, тот и съест. – А что из себя представляешь ты без своих родителей?

Удивительно, но злость помогает мне справиться с пододеяльником. Я всю свою жизнь скидывала это на маму или папу. А сейчас не испытываю никаких сложностей с вдеванием одеяла. Клянусь, как выберусь отсюда – это будет только моими обязанностями. Даже Саше застелю. Черт, что эта лошадь будет есть в мое отсутствие? Нашла о ком думать. Пусть лошадь сообщит родителям, что я пропала! Пусть и через два дня. Но он ведь фиг сообщит. Только обрадуется, что можно есть фастфуд.

Когда дело доходит до подушек, я отвожу душу. Взбиваю, точнее бью ее так сильно, представляя его морду, что мне становится не только тепло, но и хорошо.

– Ты просто прирожденная хозяйка. Где-то по тебе плачет будущий муж, – молчать! Выпрямляюсь и нехотя к нему поворачиваюсь.

– Я свободна?

– Не совсем. Привезли уже поздно. Не хотел тебе мешать готовить веревку. Держи.

Средство для снятия гель лака. Серьезно? Странно, что при этом не положил нюдовый лак.

Глава 12

Глава 12

Соскучилась? Серьезно? Век бы тебя не видеть. Смотрим друг на друга, проверяя на прочность. Логично предположить, что в этой схватке победительницей выйду не я, ввиду того что из стабильно-прочного у меня имеется разве что ПМС.

А у этого в арсенале – спокойствие, явно позаимствованное у киллера, наблюдающего, как его жертва захлебывается кровью, патологическая уверенность, рука об руку идущая со вседозволенностью, и тонна наглости. Закрываю глаза не в силах выдержать его насмешливый взгляд.

– Дома нет взрослых. Будьте добры, закройте дверь с той стороны и не тревожьте людей в столь поздний час, – ляпаю первое пришедшее на ум и закрываю шкаф, надеясь, что он не заметил мобильник.

– Тук-тук, – слышу насмешливое и дверь снова открывается. Благо я успеваю перед этим убрать телефон под резинку пижамных шортов. И очень даже вовремя опустить майку. – Знаешь, что означает, когда женщина приходит в спальню к мужчине?

– Ой, да сдался ты мне как ноге пятая собака, – что я только что брякнула? – Я имела в виду собаке пятая нога.

– Так пятая нога – это хорошо. Никогда не знаешь, где одну потеряешь. Вылезай, – протягивает мне руку.

Только сейчас замечаю, что он почти обнажен. Из одежды на нем имеется разве что полотенце, обернутое вокруг талии. Судя по каплям, стекающим по телу, он в спешке вышел из ванной, а значит, этот козел снова за всем наблюдал и в курсе, что у меня его мобильник. Это тупо очередная игра, чтобы вывести меня из себя. И в комнату он ко мне пришел, чтобы заявить о своем приезде, дабы я отреагировала. Он знал, что я приду сюда. Но, скорее всего, не так быстро, поэтому эта педантичная скотина не успел вытереться должным образом.

Когда осознаю, что я снова попалась на его игру, мои инстинкты самосохранения в очередной раз машут мне рукой. Понимаю, что физически мне с ним не справиться, но хотя бы поставить ему синяк, чтобы отвести душу, могу. Сжав руку в кулак, со всей силы бью по протянутой руке.

Вот только и в этот раз ему ноль на массу. Мне больно, а ему хоть бы хны. Хотя, нет. Он смеется!

– Ладно, уговорила. Научу тебя драться, – насмешливо произносит эта сволочь. – Только не сегодня.

Отступает в сторону, давая мне вылезти из шкафа, что я незамедлительно делаю. На сто процентов уверена, что у двери стоит охрана и мне никто не даст уйти с телефоном. Тогда остается только один выход. И пофиг на последствия. Два шага и я тянусь за попавшейся на глаза вазой. Резко хватаю ее и замахиваюсь на ухмыляющуюся сволочь. Однако он успевает увернуться.

– Хм…неожиданно. Слушай, я передумал. Ты мне нравишься.

Очередной замах. И мне удается задеть его ухо. И вот этого он точно не ожидал. На кураже делаю замах снова и снова. Мне четко удается уловить, когда его привычно спокойное состояние меняется на обманчивое с оттенками злости.

Нетрудно догадаться, что через считанные секунды моих почти безуспешных попыток разбить ему хоть что-нибудь, он выхватывает из моих рук вазу, и я оказываюсь на кровати. Не успеваю вскочить, как он прижимается ко мне своим телом и придавливает одной рукой кисти моих рук над головой.

В очередном неконтролируемом желании освободиться, дергаюсь как припадочная, но безрезультатно. Хотя, вру. Результат есть, правда, херовый. Херовый в прямом смысле слова. Мне кажется, только сейчас я понимаю, что такое не дышать.

Еще несколько минут назад я была уверена, что для Крапивина я исключительно игрушка, действиями и реакциями которой он забавляется и скрашивает свою скучную и пресыщенную жизнь. Сейчас же, когда я отчетливо понимаю, что в меня упирается, меня терзают смутные, мать их, сомнения. Только этого мне для полного счастья не хватает. Замираю, закрыв глаза.

– Правильно. Лучше просто полежать, – тихо произносит он, обдавая дыханием мою шею, а затем едва заметно проводит своей щетиной по моей щеке. Мне все это снится. Это не по-настоящему. Я скоро проснусь и окажусь дома.

Самообман не такое уж и плохое дело, но точно не сейчас. Инстинктивно открываю глаза, когда чувствую его руку на моих пижамных шортах. И нет, он их не снимает, а достает телефон.

– Ты не сможешь по нему отправить ни сообщение, ни кому-либо позвонить, – откидывает телефон в сторону. – Ты веришь в любовь с первого взгляда? – шепчет мне ухо, а затем проводит носом по виску. Наверное, если бы сейчас у меня появились крылья и я бы взлетела к потолку, удивления на моем лице было бы куда меньше, чем от его вопроса. – Ммм…София?

– Нет.

– А в любовь на долгие года? Один раз и на всю жизнь? – что этот психопат делает?! Не в силах снова выдержать его взгляд, закрываю глаза. – От твоего правдивого ответа зависит сделаю я тебе больно или приятно.

– Да.

– Что да?

– Верю.

Выбрав страусиную тактику, так и остаюсь неподвижно лежать, не открывая глаз. Но вот слух не обмануть. Он точно тянется к прикроватной тумбе. Это паранойя или он чем-то шелестит? Звук прекращается, а затем я ощущаю его палец на своих губах.

– Открой рот. Буду делать тебе приятно.

– Я тебе его откушу, если вздумаешь в меня его засунуть. Клянусь.

– Да что ж я на голову отбитый, что ли, чтобы пихать в рот корень жизни девушке, которая мечтает меня грохнуть? Открывай и пей.

Как только до меня доходит смысл его слов, я открываю глаза. В пальцах его руки зажата голубая таблетка.

– Она не сделает тебе вреда. Клянусь своим стояком. Давай, открывай рот.

Молча мотаю головой.

– На седьмые сутки у человека без сна начинаются симптомы, похожие на Альцгеймера. Это связано с нарушением проводимости в мозге. У тебя пока три дня. Тебе нужно поспать. Мысли и не только они мешают тебе отключиться. Открой рот и выпей снотворное. Если не выпьешь, трахну. Без предварительных ласк.

Как только я открываю рот, он кладет мне на язык горькую таблетку. Отпускает мои руки и уже через мгновение я оказываюсь свободной. Крапивин протягивает мне бутылку с водой и я спешно запиваю таблетку. Отчего-то у меня нет сомнений, что это реально снотворное. И мне очень, очень хочется отрубиться и забыть о том, где я нахожусь.

Глава 13

Глава 13

Когда я сбегала из спальни Крапивина, я была уверена, что меня не только не возьмет таблетка, но и то, что эта ночь станет худшей из проведенных здесь.

Но я ошиблась. Не припомню, когда так сладко спала. И сны один красочнее другого, в одном из которых я выхожу замуж. Не помню лица жениха, но свое состояние от великолепнейшего свадебного платья, в котором я красуюсь на берегу моря, и нескончаемое количество мной любимых васильков, да. Как и то, что этот самый новоиспеченный муж дарит мне мохнатое чудо, как две капли воды похожее на нашу умершую Жуню.

Не только сны делают меня донельзя счастливой. У меня не болит и не тянет поясница, к чему я уже стойко привыкла перед наступлением месячных. С удовольствием потягиваюсь на кровати и замираю, когда взгляд падает на часы. Половина первого?! Серьезно?

Несколько секунд всматриваюсь в циферблат, дабы удостовериться в увиденном и мысленно охреневаю. И даже не от того, что столько проспала. А от того, что меня не тюкнула какой-нибудь лопатой или граблями Зина по указу Крапивина. Или сам он.

Например, он запросто мог устроить мне холодный душ, не говоря уже о том, чтобы шибануть в меня подушкой за то, что так и не испекла хлеб, стало быть, и его завтраку кранты. Завтрак…а почему меня вообще не разбудили, чтобы я его приготовила? Как-то все максимально странно. И это уже не говоря о том, что случилось в его спальне.

Одергиваю простыню и встаю с кровати. Принимаю душ и привожу себя в порядок. Настроение вновь поднимается, когда я вспоминаю о снотворном. Оно офигительно эффективное. Итого, либо я его сопру, либо попрошу его в очередную из бессонных ночей для себя, чтобы в нужный момент подмешать его самому Крапивину или охране. Идеально. Прекрасное утро. Точнее день. За исключением того, что я дико хочу есть.

Спускаюсь на кухню и замираю перед входом. Запах стоит такой, что можно запросто захлебнуться слюной. Аромат свежей выпечки не спутаешь ни с чем. Вот только на кухне, кроме пустых пакетов из известной пекарни, выпечки нет. Подхожу к окну и на глаза сразу же попадается то ли завтракающий, то ли обедающий Крапивин. Сегодня он какой-то другой. Расслабленный, что ли.

А может быть, дело в том, что он в обычной футболке и джинсах, что делает его простым смертным. Или в том, что справа от него сидит собака, которую он активно чем-то подкармливает, не забывая трепать за ухом. И не брезгует ведь есть этой рукой. Странный мужик.

Щеки моментально вспыхивают, когда он поворачивает голову ко мне и подмигивает. Отлично. Для полного счастья мне не хватает быть застуканной за подсматриванием. И уже не сбежать и не притвориться невидимкой, учитывая, что Крапивин зовет меня к себе указательным пальцем. Засунул бы себе этот палец в одно место.

Выхожу на улицу и ко мне тут же подбегает собака, виляя хвостом. И снова принимается вылизывать меня. Правда уже руки и ноги, которые доступны в моем открытом летнем платье. Вот тебе и страшное нечто. Смех да и только. Такую только тискать, да тискать.

– Тихон, фу. Ко мне.

– Страшная у вас собачка, Ярослав Дмитриевич. Я чуть от страха не обделалась. Это прям комбо из добермана, питбуля и ротвейлера. Кажется, так вы говорили?

– Не обольщайся. Он лижет тебя только по причине того, что ты соленая. Собаки обожают соль.

– Ах, ну раз в этом дело.

– Присаживайся, – ногой пододвигает мне стул, а затем берет влажную салфетку и протирает руки. Я была уверена, что он предложит мне аппетитные круасаны с кофейком, а фиг там. Он намазывает один добротным куском масла и отправляет в свой рот. – Как спалось?

– Нормально.

– А мне показалось, хорошо. Уверен, ты кончила во сне. По крайней мере, когда я решил убедиться в том, не отбросила ли ты кони, и вошел в спальню, ты блаженно стонала. Кто там тебя до оргазма довел?

– Я просто замуж во сне вышла. Платье было красивое. Вот и стонала от радости.

– Вот уж неожиданно. Ты что, тоже мечтаешь о свадьбе?

– Я же девочка. Мне положено мечтать о свадьбе и, согласно возложенной миссии, сделать какого-нибудь мужчину сч…

– Несчастным. Ну да, никакой мужик не должен избежать сей участи. И кто там счастливчик? Игорюша?

– Он самый.

– Поделом ему. Твоя задача на сегодня – сделать нам ужин на твое усмотрение и навести порядок. Завтра с утра мы поедем на пляж, – только не демонстрировать радость. Только не демонстрировать! – Насколько я помню, в твоей сумке имеется купальник. Возьми что-то не на каблуке, а то убегать будет неудобно, – и чему я радуюсь. Это же очередная игра. Хрен ему, а не пляж.

– Благодарю за заботу. Но я не поеду на пляж.

– А что так?

– Женские дни.

– Месячные у тебя будут через четыре-пять дней, – сука! Даже не хочу спрашивать откуда эта скотина об этом в курсе. Скорее всего, копался в моем телефоне. – Выезжаем в пять тридцать.

– А не поздно ли? – не скрывая сарказма выдаю я.

– В самый раз. В половину седьмого будем на пляже. До двенадцати на солнце, а дальше под зонт есть шашлык. Кстати, забыл, твоя задача замариновать мясо. В качестве маринада – минеральная вода, лук и специи. Ну и придумай еще какую-нибудь еду. На природе и после купания повышается аппетит.

– Что-нибудь еще?

– Да, перестань смотреть на мои круасаны. Тебе они не положены ввиду того, что хлеб ты так и не испекла, – да подавись, мудак. – Нет, не подавлюсь. Остатки я скормлю птицам. За работу, София Вячеславовна.

***

Не знаю почему, но вторую ночь подряд я сплю убойным сном. Радует не только это, но и тот факт, что мне удается во время уборки свиснуть один из блистеров со снотворным. У Крапивина, судя по всему, серьезные проблемы со сном, учитывая, что таких упаковок оказалось много. И я бы понятия не имела, что за голубые таблетки, не подсунь их он мне. Погоришь ты на этом, чистюля, погоришь.

На озеро мы отправляемся вместе с кучей охраны, и его чудеснейшей собакой, которой невозможно в здравом уме противиться. Всю дорогу он ко мне то и дело ластится. Как у такого психа может быть такой пес?

Глава 14

Глава 14

Учитывая, что эта вылазка на озеро придумана явно для того, чтобы развлечь скучающего психопата моими действиями, бегать понапрасну я не буду. Больше не доставлю ему удовольствия своими выходками. Мне надо просто его усыпить. Можно даже не его, а любого, у кого есть действующий мобильник. Всего один звонок папе и я выдам ему эту сволочь. Этот гад сам подписал себе приговор, назвав реальное имя.

Я догадывалась, что место окажется малолюдным, но чтобы к нему пришлось добираться пешком ввиду отсутствия дороги – нет. Мы идем по лесу по очень узкой тропинке. Теоретически можно сигануть в глубь леса, но что-то мне подсказывает, что четыре мужика, загруженные вещами, меня догонят.

Вопрос зачем столько вещей отпадает сам собой, когда мы приходим на безлюдный пляж. Этот псих любит отдыхать с комфортом. Ему даже кресло раскладное взяли. Неженка недоделанный. Ну и вишенка на торте – миллион влажных салфеток.

– Чего стоишь? Раздевайся.

– Вам надо, вы и раздевайтесь.

– Боюсь, что ты не выдержишь такого зрелища и закапаешь все слюной. Тебе надо повязку на глаза надеть.

Я не собиралась ни загорать, ни купаться потому что при этом надо раздеваться. Тем более после случая в спальне. Но после его слов, рука сама тянется к подолу платья. Это ты, сволочь, будешь капать слюной.

Не знаю чего ожидала, но точно не того, что это придурок начнет смеяться. Вот не на такую реакцию я надеялась. Это как понимать? Ладно бы с фигурой была беда. Но у меня с ней все отлично.

– Ну вот и славно. По-другому ты бы не разделась, – вот же сволочь. Ну как так?! В очередной раз повелась как последняя лохушка.

Резко разворачиваюсь и ложусь на расстеленный плед.

Красивый засранец. И только мой. Перевожу взгляд на руку. Казалось бы, самое простое обручальное кольцо. Никакой красоты в нем нет. Но смотреть на него безумно приятно. Хотя, еще больше мне нравится смотреть не на свою руку. Красивее рук, чем у него, нет ни у кого. А сейчас, когда на нем красуется обручалка – это ни с чем несравнимое эстетическое удовольствие. Избавив меня от свадебного платья, мой уже муж укладывает меня на кровать.

– Забыла сказать. Я останусь Архангельской.

– И лишить меня радости позлить твоего папочку? Нет. Вернемся домой и поменяешь паспорт. Крапивиной будешь.

– Не буду.

– Будешь.

– Ты готов пожертвовать своей фамилией, только чтобы позлить папу?

– Нет, это в качестве бонуса. Жена должна носить фамилию мужа. Так что это не обсуждается.

– Если не перестанешь собачиться с папой, я с тобой разведусь.

– Боюсь, боюсь.

Закрываю глаза, когда ощущаю его губы на шее. Как же хорошо. Чертовски хорошо.

– Помнишь, я сказала, что отомщу тебе.

– Ммм…что-то такое припоминаю.

– А я ведь отомстила.

– Да ладно? Как?

– Я вышла за тебя замуж.

– Точно, запамятовал. Месть удалась. Но на колени не встал.

– Встанешь еще. Вот увидишь.

– Боюсь, боюсь.

– Бойся, бойся, – игриво произношу я, а в следующий момент Крапивин оказывается спиной на кровати. Красивый гад!

– Осторожно, не закапай мой торс слюной.

– На себя посмотри. Вон слюна в уголках рта.

– Наверное, бешенством от тебя заразился, – кладет руки под голову.

– Какой же ты все-таки гад, Крапивин.

Провожу ладошкой по его телу и останавливаюсь на едва заметном шраме.

– Все время забываю спросить, откуда он у тебя?

– Неудачно упал в детстве с велика.

– Было больно?

– Не больнее, чем жениться на тебе.

– Какой же ты все-таки…Крапивин! И инициалы у тебя подходящие. Самый настоящий яд!

– В малых дозах яд полезен.

– Чувствуешь?

– Что?

– Мокро.

– Ну, малыш, твои трусы обязаны быть мокрыми.

– Да, блин, нет. Капает что-то! Ай.

Пытаюсь сфокусировать взгляд, но ничего не получается. Я ничего не вижу! Что происходит?! Еще и мокро. Прикладываю руки к лицу и понимаю, что на мне полотенце. Одергиваю его и взгляд тут же попадает на стоящего надо мной Крапивина. Теперь понятно почему мокро. С его руки стекают капли воды теперь уже на мой живот.

– Оказывается, тебе подходит твое имя. Настоящая Соня. Я дал тебе возможность залезть в мой телефон, пока я плавал, а ты умудрилась все проспать. Три часа под солнцем это мощно.

– Три часа?

– Три.

– Вы меня накрыли полотенцем?

– Моя рука.

– Спасибо за заботу. Хотя могли просто разбудить.

– Я пытался. Даже шампуром в тебя тыкал, но ноль на массу.

– Шампуром?

– Ну не ножом же.

– Действительно. Может, хватит на меня капать?

– Да, точно. Ты же уже проснулась.

Он отходит от меня и начинает вытираться полотенцем. Когда вспоминаю свой сон, меня буквально потряхивает. Это было так реалистично, что волей не волей задумываешься. Я называла его красивым? Вообще-то да, он привлекательный мужик. Несмотря на то, что я видела его в полотенце, сейчас я как будто впервые смотрю на его тело. Придраться не к чему. Объективно, с телом, как и с лицом, у него все в порядке. Широкоплечий, подкачан и никакого пивного живота. Но мне на все это плевать. Хочу, чтобы он поднял руку и я удостоверилась, что у него нет никакого шрама.

Встаю с пледа и подхожу почти вплотную к нему. И все. Ступор. Как сказать ему, чтобы поднял свою руку? Хенде хох, Ярослав Дмитриевич.

– Чего зависла, Софочка? – чего, блин? Что это еще за Софочка. Фу!

– Не называйте меня так, если не хотите, чтобы я звала вас так, как вам не понравится.

– Это как?

– Например, Ярик, – признаться, из него Ярик ,как из меня…хуярик, прости Господи. Хотя, для такого гондольера в самый раз. И не надо быть гадалкой, чтобы не понимать – такая интерпретация его имени ему не по вкусу. Готова поклясться, что он раздумывает над тем, как поставить меня на место в своей излюбленной невозмутимой манере.

Глава 15

Глава 15

В другой жизни я бы наверняка могла стать пловчихой. Моей скорости мог бы позавидовать любой титулованный пловец. Но в этой я обыкновенная слабачка. Стоило мне только осознать в какой воде я нахожусь, как меня накрывает паникой. Я не плаваю в озерах, какими бы прекрасными они ни были. Мне нужна прозрачная голубая морская вода, а не эта темная мерзость! Но это оказывается не самой большой проблемой.

Когда моей ноги касается что-то слизкое, я окончательно впадаю в истерику. От собственного крика глохнут уши. Где-то на задворках сознания понимаю, что не только барахтаюсь как сумасшедшая, заглатывая мерзкую воду, но и тупо тону. Мне не хватает воздуха и конечности словно не мои. Я их не чувствую! Только сейчас понимаю, что идиотский сон не такой уж и страшный по сравнению с тем, что я умру в этом долбаном озере.

– Угомонись!

Когда меня касается не что-то мерзкое слизкое, а теплая рука, до моего затуманенного сознания доходит, что у меня нет слуховых галлюцинаций. Голос принадлежит Крапивину. Однако, несмотря на его присутствие рядом со мной, это не меняет ситуацию. Я продолжаю непроизвольно дергаться и орать как резаная.

– Я тебе на хрен конечности оторву, если не перестанешь барахтаться как припадочная, – почему-то я не сомневаюсь, что он так сделает. – Успокойся и положи мне на плечи свои долбаные руки.

Закрываю глаза, вцепившись в Крапивина. Только не смотреть на воду! Кажется, проходит целая вечность прежде чем вновь слышу его голос.

– Отцепись от меня, пиявка. Мы уже на берегу.

Открываю глаза и взгляд тут же попадает на мерзкую черную воду. Снова начинается паника, но мне удается ее сдержать, потому что я чувствую не только дно, но и собственные ноги. В буквальном смысле вылетаю из воды.

Усаживаюсь на плед и оборачиваюсь полотенцем. И тут до меня доходит. Мне помог этот козел. Не какой-нибудь из охранников, смотрящих на меня как на сумасшедшую, а он сам. Да, теоретически Крапивин и есть виновник сложившейся ситуации, но он мог этого не делать.

Перевожу на него взгляд и офигеваю. Теперь понятно, почему он грозил оторвать мне руки. Я его всего исполосовала ногтями. Вся грудь и шея в розовых отметинах после моих ногтей. И еще одна на щеке. Охренеть.

– Паршивка ядовитая, – еле слышно произносит он, осматривая свое тело. Это он еще морду не видел.

– Дядь, Ярик. Не переживайте, полосатый цвет вам к лицу.

Вот теперь я понимаю, что такое говорящий взгляд. Он меня мысленно четвертовал и закопал. А мне вдруг становится хорошо от осознания, что что-то может вывести его из себя.

– Что-то вы долго свою гостью спасали.

– Я так охренел после святого Самсона, что не догадался быть прекрасным рыцарем и сразу спасти принцессу в истерическом припадке. Извиняй.

– Извиняю.

– Утоли мое любопытство. Что такое ты там увидела, что вся страна в курсе твоей истерики?

– Ничего. Я не купаюсь в озерах. Вода темная и страшная. В общем, у меня…у меня была…атаческая паника.

– Атаческая паника?

– Ага.

– Я был уверен, что после того, как ты меня отпела святым Самсоном, меня уже ничем не удивить. Ан нет, атаческая паника.

– Это вообще-то серьезная проблема.

– Ну, конечно. Атаческая паника она такая, – не скрывая сарказма выдает Крапивин. И, как назло, поднимает свою руку и мой взгляд снова попадает на его шрам. Фу, фу, фу. Изыди! – Хотя я всегда думал, что это зовется панической атакой, но тебе виднее, – ну, подумаешь, чуть-чуть слова перевернула. – Кстати, ты нарушила мой покой. В мои планы не входил заплыв после заплыва.

– Ну, извините, дядя Ярик. Вам полезно поплавать, а то сиськи как у меня. А надо бы побольше.

– Не пойму, то ли комплимент сделала, то ли обосрала.

– Разумеется, второе.

– Будешь продолжать так себя вести, каждый раз будешь плескаться в озере.

– Я туда больше не пойду.

– Дядя Ярик занесет.

– Спину не надорвете в вашем-то возрасте?

То, что я перебарщиваю, осознаю по взгляду Крапивина. Сейчас реально занесет и бросит в воду. Но я ошибаюсь. И, честно говоря, лучше бы бросил в воду, чем это. Еще и охрану как специально типа освободил.

– Ты оглохла? Я сказал, подойти ко мне и намазать меня кремом.

– У меня руки не стерильные. Дядь Ярик, может не надо?

– Надо, Софочка, надо.

А ведь дала себе обещание молчать и не подпитывать его своими эмоциями, но делаю все наоборот. Редкостная идиотка. Промолчи я вовремя, сейчас бы не терпела эту экзекуцию.

Выдавливаю крем на руку и нехотя, но все же протягиваю ладони к его спине. Ощущения странные. За двадцать лет я никогда не трогала вот так ни одного парня. Дальше обмена слюной ни с кем не заходило. Мне бы хотелось испытывать такие же неприятные ощущения, как и при поцелуях, но никакой брезгливости и желания скорее помыть руку – нет. Да и чего себя-то обманывать. Тело у него красивое, такое трогать приятно. А вот отметины на плечах нет. Блин, я бы точно за такое прибила.

Как только я заканчиваю размазывать крем, сразу порываюсь вернуться на плед, завернувшись в «спасательный круг» под названием полотенце, но Крапивин ловит меня за запястье.

– Куда собралась?

– Хорошо бы домой, но на плед.

– Только после того, как намажешь меня всего, – это он намекает на то, что я должна мазать ему грудь?

– А сами с передом не справитесь?

– Зачем, когда есть ты?

Я понимаю, почему он это делает. У всего есть последствия. Если бы не мой язык, сейчас бы я тихо делала вид, что спала, придумывая, как и когда растворить снотворное.

– Нет. Ты делаешь это не в качестве наказания за царапины или за то, что говоришь то, чтобы вывести меня из себя, – поднимаю взгляд на его лицо. – И молчание тебе не поможет. Если я захочу, а я захочу, потому что мне это нравится, ты будешь делать то, что выведет тебя на эмоции.

Сволочь. Сейчас бы взять что-нибудь потяжелее да огреть по башке.

Глава 16

Глава 16

Кажется, я снова не дышу. Одно радует: этот паршивец без футболки, но напялил джинсы. В голове ни одной дельной мысли. Только один и тот же повторяющийся вопрос: «какого черта он это делает?!». Невероятными усилиями сдерживаю порыв высвободить свою руку из захвата Крапивина и всадить в него нож. И в этот момент он произносит то, чего я точно не ожидаю услышать:

– Нож тупой. Надо поточить.

Самое смешное, что нож и вправду тупой. Долбаный помидор уже испытал все степени отчаяния от моих действий. Но проблема в том, что трогает меня Крапивин не из-за тупого ножа. Если сейчас поддамся и покажу ему, насколько меня тревожит происходящее, то все. Этот гад будет этим пользоваться. Выкуси, мистер антигрязь.

– Дядь Ярик, а вы не боитесь столь тесного контакта? – как можно беззаботнее произношу я, наблюдая за тем, как его большой палец поглаживает мою руку. – Говорят, ковид гуляет и оседает в легких чистюль. Вы в зоне риска.

– Бояться нужно тебе, – шепчет на ухо, задевая мочку.

Спокойно. Вдох-выдох. Только моя сдержанность позволяет не поддаваться эмоциям.

– А как же социальная дистанция?

– Ты ее сама нарушила, впустив свой яд, когда оставила на мне свои отметины. Все, процесс пошел, – какой к черту процесс?! – Чувствуешь? – вновь шепчет на ухо, не убирая руку.

– Что от вас пахнет туалетным утенком? – демонстративно вдыхаю воздух. – Да, чувствую. Вы бы заканчивали пользоваться моющими средствами не по назначению. Они стирают защитный кожный слой.

Вместо ответа на мой комментарий Крапивин усмехается, а затем раскрывает мою сжимающую нож ладонь и берет его в свою руку. Не удивлюсь, если в следующий момент он начнет этим тупым ножиком вырисовывать узоры на моей коже.

Нет. Снова не угадала. Вместо того, чтобы вырваться из его не такого уж и крепкого захвата, вцепившись двумя руками за край стола, я наблюдаю за тем, как он тянется к кружке с водой и выливает ее содержимое на песок. А затем переворачивает ее горлышком к столу. Снова подается ко мне, при этом касаясь меня своим телом, хотя запросто мог этого не делать. Он подносит нож к краям дна кружки и принимается его обтачивать. И вот тут я понимаю, что с головой проблемы не только у Крапивина. Психушка плачет и по мне тоже.

Каюсь, я всегда питала слабость к мужским рукам. Не к бицепсам, а именно к ладоням. Я четко помню свои ощущения от сна. Я считала его безумно красивым. Точнее его руки. Красивее никогда не видела и дело не в обручалке. У меня было много возможностей осмотреть его всего, но мне не было это нужно. Я не рассматривала его как мужчину, к которому можно иметь хоть какую-то симпатию. Стало быть, и на ладони не обращала внимания. И лучше бы сейчас мне выкололи глаза.

С каждой секундой я залипаю на этом зрелище все больше. Ну и руки… Сильные, с красивым запястьем и проступающими венами. А пальцы? Тебя кто, сволочь такая, наградил такими красивыми пальцами? Да с такими руками не обращаешь внимание на тело. Дрыщ или любитель поесть и выпить пива уже неважно, когда такие руки. Хотя, у этого и с телом порядок.

Как отвести взгляд от этой концентрации мужского характера и силы? Окстись, дура. Это просто ладони!

Ненавижу. Никогда я себя так презирала, как сейчас. Даже после того, как случился отходняк из-за того, что я пробралась к Крапивину в дом, по сути, заработав себе не одну уголовную статью, не ощущала к себе такой ненависти. Закрываю глаза не в силах смотреть на его руки и жду непонятно чего.

Судя по звукам, он перестает двигать ножом по кружке. А затем разжимает мою руку и вкладывает в нее нож.

– Утоли мое любопытство, о чем ты так усиленно думала? – вновь тихо произносит он, едва касаясь моего уха.

– О днях приема в больничку имени Скворцова-Степанова.

– Не советую. У них самый низкий рейтинг из психиатричек, – и вот ведь на сто процентов уверена, что он не шутит. Он точно клиент психиатричек!

– А какую посоветуете с вашим опытом?

– Я тебе искренне желаю никогда их не посещать, – совершенно другим голосом произносит Крапивин, выпуская меня из своеобразного кокона своих рук. – Не забывай про то, что нарезка должна быть симметричной.

– Тяжело вам, наверное, приходится с женщинами, да, дядь Ярик? – поворачиваюсь к нему лицом. Знаю, что дура и мой язык в очередной раз меня погубит, но не съязвить не могу. – У нас грудь не симметрична. Одна ниже другой. Вы как переносите сей факт? На валерианке сидите? Или повязку надеваете, чтобы не будоражить свою тонкую душевную организацию при виде несимметричных верхних девяносто?

– В скором времени увидишь собственными глазами, – ни на секунду не задумываясь бросает Крапивин, хватаясь за шампур.

– Что увижу?

– Как я переношу сей факт, Софочка.

Когда до меня доходит смысл сказанного, я до боли прикусываю свой язык. Мне и вправду надо его отрезать!

***

Я стараюсь не смотреть на то, как Крапивин нанизывает на шампур мясо. Я вообще делаю все, чтобы не смотреть на его долбаные руки. Но, увы, не всегда получается.

И как только я заканчиваю со всеми кулинарными приготовлениями, я сбегаю к кустам, около которых сидит «злобный охранник». Сначала мне казалось, что Тихон сидит у леса, потому что ему так приказали. И только сейчас до меня доходит, что он просто трусит подойти к воде. Это не собака, а концентрация какой-то няшности. Как только я оказываюсь около него, он тут же заваливается пузом кверху, дабы я почесала его. Что я и делаю под пристальным взглядом одного из охранников.

На какое-то время мне становится так хорошо рядом с собакой, что я забываю о том, где и с кем я нахожусь. Правда ненадолго. Я достигла такого уровня, что чувствую присутствие Крапивина кожей, не поднимая взгляда.

– Тебе нужно особое приглашение? Мясо стынет.

– Я не голодна, – вру. Аппетит после запаха жареного шашлыка проснулся с неимоверной силой, но есть при ядовитом я не собираюсь.