Сдавайся снова, Александрова!

Глава 1. Ольга

Что может быть трогательнее и сентиментальнее, чем свадьба?

Ответ прост: только свадьба твоей восемнадцатилетней дочери.

Невероятно красивой девушки, которую ты помнишь совсем маленькой, с круглыми щечками и в зефирном платье Снежинки на елке в детском саду.

День, когда моя любимая девочка, мой Совенок, как я ласково ее всегда называю, становится взрослой.

Сжимая в одной руке платок, второй разглаживаю появившиеся в районе бедер складки. Длинное шелковое платье жемчужно-розового цвета я выбирала с особой тщательностью, а еще ради подтянутого тела несколько месяцев усиленно занималась пилатесом.

Роль матери невесты — особенная миссия.

— Дорогие гости! — проникновенно говорит импозантный ведущий из-за белоснежной трибуны. — Родители, родные, друзья — самые близкие люди наших Насти и Кирилла. У нас все готово, чтобы поприветствовать жениха и невесту, и разделить с ними главный день в их жизни. День рождения новой семьи. Итак, встречаем — Кирилл.

Я приветливо улыбаюсь Инессе, матери жениха. Понимающе киваю, когда она смахивает выступившие слезы и с нежностью смотрит на сына.

— И наша невеста… Нежная, ранимая, добрая, прекрасная Анастасия. Сегодня, в этот зимний день к алтарю ее провожает папа.

Я снова натягиваю улыбку и стараюсь не обращать внимание на то, как сильно дрожат ноги. Просто от волнения.

По узкому проходу, украшенному живыми цветами, медленно приближаются моя дочь и… бывший муж. И если Настю я всего пятнадцать минут назад видела в комнате невесты и успела разглядеть изящное, кружевное платье с воротником-стойкой и милым вырезом на груди в форме сердца, то с Ильей мы давно не встречались.

Где-то около года не виделись.

Я рассматриваю невозмутимое мужское лицо: высокий лоб, аккуратные, аристократичные скулы, легкую, ухоженную небритость. И… чуть сжатые губы. Широкие плечи напряжены сверх меры, выправка армейская.

Вряд ли кто-то из присутствующих знает Александрова настолько, чтобы заметить, как сильно он сейчас волнуется.

А я знаю…

Все-таки пятнадцать лет совместной жизни за плечами.

Была радость, было горе.

Любовь и ненависть.

Начало и конец.

Все было.

Ведущий продолжает бесстыдно провоцировать мои слезы:

— Когда-то давно он точно так же отводил ее в детский сад, обрабатывал зеленкой сбитые коленки и всегда был ее единственным защитником…

Я мысленно закатываю глаза.

Никогда в жизни Александров не отводил Настю в детский сад и уж тем более не обрабатывал ее коленки. Он все время был на своей любимой службе в МЧС, где довольно быстро занял ответственный, высокий пост и не мог подорвать оказанное тем самым доверие руководства.

Но сейчас не об этом…

Настя, проходя мимо, чуть растерянно на меня смотрит, и я подбадривающе улыбаюсь.

От того, как она сейчас похожа на меня и как быстро наступает на пятки закон Сансары, сердце пытается выпрыгнуть из груди.

Темные, блестящие, чуть волнистые волосы Насти уложены в тугую прическу, а грамотно подведенные визажистом карие глаза на фоне светлого лица смотрятся поистине огромными.

— Торжественный момент. Отец передает свою дочь в надежные руки Кирилла.

Илья, подведя Настю к алтарю, по-отцовски ласково гладит по щеке и обменивается крепким рукопожатием с женихом. Хлопнув его по плечу, уверенно направляется в нашу сторону и здоровается с нашим старшим сыном Артемом. Бросает взгляд на свою бывшую тещу, которая демонстративно отворачивается.

Затем обращается ко мне.

Тихо и сквозь зубы:

— Ну привет, Чума…

Тянется, чтобы то ли приобнять, то ли клюнуть в щеку, но я инстинктивно делаю шаг назад, избегая какого-либо телесного контакта, и все также ослепительно для всех улыбаюсь.

Заботливо смахиваю несуществующие крошки с серого пиджака.

— Какой же страшный у тебя костюм, Александров! — выталкиваю из себя аналогично: тихо и сквозь зубы. — У твоей девицы… весьма оригинальный вкус.

— А где твой пенсионер? — он демонстративно озирается. — Надеюсь, ничего непоправимого не случилось… — Илья становится рядом и, выпрямив плечи, невозмутимо смотрит на сцену. Затем еще раз бросает на меня короткий, ироничный взгляд. — … и он просто принимает радоновые ванны в ближайшем санатории?..

Фыркаю в ответ.

Дурак сорокатрехлетний.

Делаю вид, что никак не реагирую, поправляю лямку от платья и переминаюсь с ноги на ногу.

Ведущий также проникновенно продолжает церемонию, и я пытаюсь как-то абстрагироваться, стараясь не испортить этот момент. В конце концов, моя единственная дочь выходит замуж, а то, что ее отец, с которым мы десять лет в разводе, терпеть меня не может — вообще, не новость.