Сделка на любовь

Пролог

— Чем ты собираешься заниматься дальше? — поинтересовался мужчина.

Оля чувствовала на себе его темный, пугающий взгляд. Он медленно, но, верно, прожигал легкую ткань футболки, проникал под кожу, выжигал внутренности.

— Когда ты меня отпустишь? — оставив вопрос мужчины без ответа, Оля задала встречный.

В голове девушки резво завертелись шестеренки, вопросы, мучавшие ее несколько недель, один за одним всплывали в мыслях.

«Чего он хочет, зачем удерживает меня в этом месте?» — главный вопрос набатом бился в голове, а в такт ему — сердце грохотало в грудной клетке.

Несколько недель Оля провела в полном одиночестве, запертая в чужой квартире, в ожидании возвращения Карима. И вот, спустя столько время ожидания он наконец появился, но, судя по всему, вовсе не собиралась отвечать на вопросы Романовской. А ей … ей хотелось простого объяснения, а если нет, то, по меньшей мере, долгожданной свободы. А после случившегося ночью — и подавно. Сейчас, в эту самую минуту, прибитая к месту пристальным взглядом этого опасного мужчины, Оля понимала это отчетливее, чем когда-либо.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сухо констатировал мужчина, вслед за Олей оставив заданный ему вопрос без ответа.

Сжав кулаки и почувствовав, как короткие ноготки впиваются в кожу, Оля сделала глубокий вдох и все же повернулась к Кариму. На лице мужчины красовалось все то же беспристрастное выражение, лишь темные глаза горели каким-то непонятным Оле, лихорадочным блеском.

Когда-то этот человек был ей самым близким. Другом, защитником. Нет, от того Карима давно ничего не осталось, это очевидно. Он, тем временем, продолжал сверлить ее взглядом, будто это хоть увеличивало шансы получить ответ. Наконец собрав мысли в кучу, Оля подняла глаза и, едва заметно пожав плечами, тихо произнесла:

— Работать.

Глаза напротив как-то недобро сузились, взгляд стал еще более цепким, пронизывающим. Беспристрастное выражение на лице мужчины вдруг сменилось недовольством, будто Оля сказала что-то совершенно отвратительное слуху.

— Снова в официантки подашься? — наконец отозвался мужчина.

Сталь в его голосе вызвала в теле Оли легкую дрожь, а презрение, появившееся во взгляде напротив, заставило на миг растеряться. Однако, уже спустя мгновение, девушка почувствовала, как в груди ее поднимается какое-то темное, совершенно несвойственной Романовской чувство.

— А что плохого в официантках? — с вызовом посмотрев на мужчину, спросила Оля. Правда, после сказанных слов запал, вспыхнувший в девушке, молниеносно испарился.

На самом деле Романовская плохо понимала, чем будет заниматься дальше. Оставаться в этом городе было уже, даже если она получит долгожданную свободу, отнюдь, не безопасно. Жаль, а ведь Оля уже успела привыкнуть к своей новой, пусть и фальшивой жизни.

— У меня к тебе иное предложение, — мужчина вдруг криво усмехнулся и сделал шаг вперед, отчего Оля, дернувшись, словно в ожидании удара, непроизвольно вжала голову в плечи.

Нет, трусихой она никогда не была, но сейчас ей действительно было страшно. Человек, стоявший перед ней, явно опасен и совершенно непредсказуем. Чего только стоили все те изменения, произошедшие в его облике за каких-то несколько часов. К тому же Оля хорошо помнила новость о сгоревшем клубе, ранее служившем ей местом работы. О печальной участи владельца и его дружков — Оля тоже не забыла. И в совпадения не верила, зато вполне верила тому, что причиной всему — мужчина, стоящий прямо напротив нее.

— К…какое еще предложение? — запинаясь, все же поинтересовалась Романовская.

— Выгодное, — уклончиво ответил Карим, однако глаза его вновь засверкали уже знакомым блеском, не сулящим Оле ничего хорошего.

Недолго помолчав, скорее для придания ситуации некой драматичности, нежели по необходимости, мужчина продолжил:

— Ты ни в чем не будешь нуждаться, Кнопа, у тебя не будет проблем, а если и будут… — он снова замолчал, подошел к небольшому журнальному столику и кивнул на газету, зачем-то принесенную одним из тех молчаливых ребят, что снабжали ее всем необходимым ровно до сегодняшнего дня, — я думаю, ты уже поняла.

Оля невольно сглотнула вставший посреди горла ком, прекрасно понимая, к чему клонит мужчина.

— И… что взамен? — дрожащим голосом поинтересовалась девушка.

— Взамен? — изогнув бровь, отозвался мужчина.

— Да.

— А разве это имеет значение, учитывая твое положение?

Глава 1

— Ну что, Ольга Николаевна Романовская? Платить будем? — один из мужчин подался вперед, чем заставил Олю невольно дернуться.

Близость этого мужчины Оле была неприятна. Амбал пугал ее до чертиков. Бритоголовый, с бычей шеей, золотым зубом и мерзкой, сальной улыбочкой, — он вызывал у нее чувство глубокого отвращения. Настолько ей было некомфортно, что к горлу невольно подступила тошнота.

С трудом подавив рвотный рефлекс, девушка бросила опасливый взгляд на второго гостя. Он так же пристально смотрел на нее. На лице мужчины красовалась кривая ухмылка. Опираясь плечом на дверной косяк и сложив руки на груди, он с интересом наблюдал за происходящим. Оля почувствовала себя кроликом, загнанным в ловушку и рискующим вот-вот быть съеденным на обед.

— Я… у меня сейчас нет денег, — честно призналась девушка, прочищая горло и подавляя рвотный рефлекс.

— А зачем брали, если отдавать не собирались? — вкрадчиво поинтересовался лысый, а после молниеносно сменил тон: — Ты че, сучка, думала, что можно будет не платить?

— Я не брала столько, я вообще…

— Мы тебя сейчас прямо здесь разложим и поимеем, правда, это покроет не все, процентов, может, двадцать, остальное будешь отрабатывать очень и очень долго. Не брала она, а имя чье?

Он смотрел на нее своими стеклянными глазами. Хамоватая уже улыбка сползла с его губ, вместо нее на лице появилось угрожающее выражение. В том, что лысый не блефовал, Оля не сомневалась. Таким, как эти двое, ничего не стоило привести угрозы в действие. Оля невольно вздрогнула, лишь на секунду представив, что с ней могли сделать эти двое. И кто знает, сколько их еще внизу.

Промокод к книге «Я тебя купил» - oHsz3Kk4

Как же она так глупо влипла? Как могла быть такой доверчивой дурой? Но разве могла Оля отказать, разве могла бросить мать Виталика на произвол судьбы? Она ведь верила, в самом деле ему верила. Даже не сомневалась в его честности, когда услышала рассказ о болезни матери. Разве такими вещами шутят? Разве подобным спекулируют?

Это ведь здоровье самого родного человека, единственного родного человека, что был у ее, теперь уже бывшего парня. И ведь бумаги были, с анализами и заключениями врачей.

Тема родителей для Оли была больной. Сама она выросла в детдоме, и сколько себя помнила, не знала ни мамы, ни папы. Просто всегда был детдом и ничего больше. Родственников у Оли не было, с друзьями тоже особо не сложилось, а потому, встретив Виталика, она по собственной глупости и наивности привязалась к этому, как теперь выяснилось, аферисту.

— Ты слышишь, ты под дуру-то не коси, — в размышления Оли ворвался голос лысого амбала. Кажется, он и в самом деле начал терять терпение, а исходящая от него угроза становилась все более явной. Такому ничего не стоило надругаться над кем-то вроде нее, Оли.

Наверное, другая, оказавшись на месте Романовской, уже бы билась в истерике, умирая от страха, но так уж вышло, что детство и юность проведенные в детдоме оставили свой отпечаток на характере и поведении девушки. Пожалуй, внешне она казалась чересчур спокойной, что немало раздражало лысого коллектора, пришедшего выбивать деньги. Таких, как он, наверняка посылали навести ужаса на должника, да такого, чтобы у бедняги поджилки тряслись. Оля же судорожно думала о том, как ей теперь выбраться из этого, попросту говоря, дерьма, в которое, по ее собственной воле и тупости, втянул ее так называемый жених. А ведь она его даже не любила, совсем. Сейчас Оля это понимала, однако такое предательство все равно больно рубануло по сердцу.

Промокод к книге «Я тебя купил» - x9lNxjKF

Ладно, черт с ним, с разбитым сердцем. Это она как-нибудь переживет, а вот присутствие двух здоровенных личностей криминальной наружности, могла не пережить. Остаться целой и невредимой, и выйти сухой из воды казалось невыполнимой задачей. Одно Оля знала точно — ей нужно бежать, далеко и без оглядки. Бежать из города, туда, где ее никто не знает. Но сначала необходимо выбраться из квартиры, а там прямиком к Косте за фальшивыми документами. Оля очень надеялась, что старый детдомовский знакомый все еще промышлял подделкой документов. Если его, конечно, до сих пор не поймали. Шестеренки в голове Оли лихорадочно зашевелились в поисках наименее болезненного выхода. Да, пожалуй, она так и сделает.

Осталось только выпроводить этих двоих.

— Я все верну в ближайшее время, — соврала девушка, понимая, что в ближайшее время она точно деньги не отыщет, а учитывая конские проценты, Оля и вовсе сомневалась, что сумеет достать необходимую суму.

— Вернешь, значит, и что, нам тебе на слово верить? — усмехнулся лысый. — Слышь, Дэн, говорит вернет, — обратился он к своему молчаливому приятелю и громко расхохотался. У Оли от этого хохота по спине пробежался холодок, однако виду девушка не подавала. — Верим? — теперь он повернулся к Оле, опустил свою лапищу на ее коленку и бесцеремонно задрал край домашнего платья.

— Не надо, — чуть слышно прохрипела девушка, чувствуя, как на нее постепенно накатывает паника.

— А может все-таки, — лысый противно сверкнул глазами.

Его омерзительный намек в очередной раз вызвал у Оли тошноту. Прикосновения этого мужлана были ей до чертиков противны, однако девушка старалась сохранять самообладание и не провоцировать. Таких, как этот, ее страх только подстегнет к действию, заведет еще больше. Оля точно знала. Ей уже доводилось ловить на себе подобные взгляды.

Промокод к книге «Ее несносный студент» - 7xyRPRXp

— Ладно, оставь ее, успеется, — прервал лысого напарник. Оля едва заметно выдохнула. — У тебя три дня, — теперь он говорил с Олей, — не будет денег — отрабатывать будешь натурой.

Оля с трудом заставила себя держать лицо. От подобных фраз, несмотря на детство в детдоме, ей становилось мерзко и возникало непреодолимое желание помыться. Оля снова посмотрела на второго посетителя. Кажется, он и в самом деле считал, что она никуда не денется. Впрочем, на его месте она бы тоже не сомневалась. Очевидно, так вляпаться, взяв на себя «кредит» в сомнительной конторе и отдать все деньги аферюге, могла только полная идиотка. Такая точно не побежит, а если побежит ­— сразу попадется.

Глава 2

Только заперев за коллекторами дверь, Оля наконец смогла выдохнуть. Нужно было думать, и срочно. Вряд ли ее оставят на эти три дня совершенно одну, наверняка перестрахуются, наверняка кто-то поблизости будет следить.

В ближайшие несколько часов выходить из дома было небезопасно, весьма высока вероятность привлечь к себе внимание. Стоило повременить, дождаться, пока оставленные наблюдатели немного расслабятся.

— Ладно, Оля, спокойно, нужно собраться, — шепотом приказала себе девушка. Лишь на минуту прикрыв глаза, она сделала глубокий вдох и пошла в комнату. Пододвинув к шкафу кресло, Оля потянулась к лежавшему на крыше чемоданчику. С трудом стащив его, она опустила запылившийся чемодан на пол и прокашлялась. Поднявшиеся клубы пыли неприятно раздражали нос и горло.

Некоторое время в прошлом Оля подрабатывала аниматором, избавиться от оставшихся с тех пор вещей она так и не решилась, считая, что когда-нибудь они могут пригодиться. Она вообще не любила выбрасывать вещи, если они были годны к использованию. Эта привычка частно злила Виталика и становилась причиной их немногочисленных ссор.

И зачем она опять об этом вспомнила…

У Оли даже слов подходящих не было. В другой раз она, быть может, даже поплакала, но сейчас на это не было ни времени, ни желания. Когда-нибудь она посмотрит Витале в глаза. Ну, или его машина, например, собьет. Почему бы, собственно, и нет, Оля не сильно расстроится. Она верила в закон бумеранга и Виталика он непременно настигнет.

Открыв чемоданчик, девушка принялась перебирать находившееся в нем вещи. Здесь было несколько париков, грим, платки, даже костюмы имелись. И как это все уместилось в такой маленький чемодан? Оля невольно улыбнулась своим мыслям, она всегда гордилась своим умением правильно складывать вещи.

Промокод к книге "Она предназначена Графу" - XtFeZ_4d

Наконец, отыскав нужные ей парик и маску, Оля в очередной раз похвалила себя за благоразумие и нетерпение к расточительности. Пожалуй, образ немощной старушки подойдет лучше всего. Ну кто заметит одинокую, пожилую женщину? А если и заметит, то вряд ли обратит внимание. В наше время никому нет дела до стариков, а таким, как те двое амбалов, приходивших выбивать долг — и подавно. В чемоданчике, ко всему прочему, отыскался несуразный, слишком тонкий для нынешней погоды, но идеально подходящий образу, мышиного оттенка плащ. Надеть его поверх пальто — и проблема решена.

В течение следующих полутора часов Оля несколько раз подходила к окну, чтобы лишний раз убедиться в правильности своих догадок. Девушка не ошиблась в своих предположениях, ее действительно «стерегли». Неприметная «Лада», ранее ни разу не попадавшая в поле зрения Оли, сейчас стояла напротив дома, по другую сторону проезжей части. Из окна Романовской автомобиль просматривался четко, даже несмотря на деревья, раскинувшие свои густые, покрытые зеленой листвой ветви, тем самым ограничивая обзор.

Оля вздохнула. Конечно, оставался шанс, что ее подозрительность — излишня, и машина, стоящая неподалеку от дома, принадлежит какому-нибудь приятному человеку, а не личности бандитской наружности, имевшей указание стеречь непутевую должницу.

Бросив взгляд на часы, Романовская решила, что пора начинаться собираться. В конце концов образ, который девушка собиралась принять, еще нужно было сообразить. Одежда и маска — лишь начало. Требовалось как следует наложить на маску грим, отрепетировать походку, чтобы, не дай бог, не проколоться в случае, если за ней все же следят, а в том, что следят, Оля была уверена.

«Руки» — вдруг подумала девушка, взглянув на свои ногти.

Руки в самом деле могли бы испортить весь придуманный Олей маскарад, ведь не бывает у горбатой старухи рук молодой девицы. Впрочем, если она права насчет машины, то находящиеся в ней сторожа вряд ли разглядят кожу на руках девушки с такого расстояния.

«А если выйдут? Если что-то заподозрят?» — задавал неудобные вопросы внутренний голос.

Рисковать Оля не решилась. Образ старушки воссоздала полностью, так, чтобы даже самый суровый театральный критик ничего не заподозрил.

— Главное не трястись, не трястись и никто ничего не поймет, — повторяла себе девушка, уже стоя у зеркала в прихожей.

В небольшой матерчатый мешок Оля накидала все самое необходимое. По карманам пальто раскидала документы и кое-какие, имевшиеся у нее сбережения. Пользоваться картой Романовская больше не могла. Имелся весьма большой шанс на то, что счет ее отслеживался. Впрочем, денег там было не много.

Оля предпочитала наличку, не доверяя банкам и прочим организациям, а потому в который раз негодовала, браня себя за совершенную глупость. И как она так опростоволосилась?

— Ладно, прошлого уже не исправить, — сказала себе под нос Романовская и, бросив последний взгляд на свое съемное жилище, чуть сгорбившись, старушечьей походкой направилась к двери.

Пока Романовская доехала до первого этажа, ее сердце несколько раз пропустило удар. Дыхание стало неровным, во рту окончательно пересохло, страх сковывал мышцы, а внутренний голос то и дело нагнетал и без того сложную обстановку.

— Все получится, никто ничего не поймет, — шептала Оля самой себе, выходя из подъезда.

На ту самую «Ладу» девушка старалась не смотреть, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Тяжелым шагом и чуть похрамывая, Оля с грохочущим в груди сердцем, прошла мимо злополучной машины и направилась в сторону автобусной остановки. Девушка уже было выдохнула, радуясь, что не вызвала подозрения и хваля себя за артистизм, когда позади послышался щелчок.

Даже не оборачиваясь, она поняла, что явилось источником звука.

— Бабуль, а бабуль, погоди-ка, — раздался грубый баритон за спиной и душа девушки рухнула в пятки.

Глава 3

Оля остановилась, каждая мышца в ее теле завибрировала, по телу прошлась крупная дрожь.

«Кажется, это конец» — печально констатировал внутренний голос.

Как же она так прокололась? Чем себя выдала? Оля лихорадочно пыталась сообразить, где именно накосячила и что в ее почти безупречном плане пошло не так? Она судорожно перебирала варианты, пока шаги позади становились все громче и отчетливее. Парик, платок, маска, грим, походка… Все на месте. Перед выходом Оля несколько раз тщательно осмотрела себя на наличие недостатков в созданном образе. Ну не могла она ничего упустить, просто не могла!

Набрав в легкие побольше воздуха, девушка сделала над собой огромное усилие и повернулась к окликнувшему ее человеку. Внешне он не имел ничего общего с амбалами, угрожавшими ей расправой чуть больше двух часов назад. Высокий, симпатичный брюнет, лет двадцати пяти, с серыми глазами, хорошо выделенными скулами и тонкой линией губ. Над верхней губой имелась небольшая, но хорошо заметная родинка.

Мужчина неумолимо приближался и с каждым его новым шагом Оля чувствовала, как все сильнее грохочет ее сердце. Казалось, еще чуть-чуть и Романовская оглохнет от звука собственного, свихнувшегося пульса.

Когда молодой человек оказался в непосредственной близости от Оли и ей удалось чуть лучше рассмотреть черты его лица, они, отчего-то, показались ей смутно знакомыми.

— Мать, ты тут обронила, — вдруг произнес незнакомец, да так громко, что Оля чуть было на месте не подпрыгнула. Лишь спустя мгновение Оля догадалась, что говорил он громко не столько для нее, сколько для сидящего в машине напарника.

Посмотрев на протянутую ей руку, Оля подняла удивленный взгляд на парня. Тот протягивал ей какой-то небольшой сверток.

— Говори что-нибудь, — процедил незнакомец.

— Что? — опешила Оля.

— Что угодно, пока он ничего не понял, — все так же цедил сквозь стиснутые зубы мужчина.

— Ай, милок, не слышу, ты громче говори, я глухая совсем, — не ожидая от самой себя, вдруг громко воскликнула Оля.

— Бери, и иди не оборачиваясь, — он глазами указал на сверток.

— Что?

— Просто бери и иди, потом откроешь и все поймешь, давай Оля, не тупи, — раздраженно продолжил парень, насильно всучив девушке сверток.

— Откуда…

— Иди, давай, — проговорил незнакомец, и громче добавил: — не теряй больше, бабуль.

Ничего не понимая, Оля закивала и, развернувшись, пошла прочь, прижимая к груди небольшой сверток. Сердце продолжало отплясывать чечетку, в ушах звенело от пережитого стресса. Лишь дойдя до остановки и заскочив в первый подошедший автобус, Оля наконец сумела выдохнуть. Осмотревшись, девушка прошла к свободному месту, села и развернула сверток.

Брови Романовской тотчас же взметнулись вверх. В свертке Оля обнаружила немного налички, пластиковую карту и записку. Оглядевшись и убедившись, что никто за ней не наблюдает, Оля сунула деньги и карту в карман пальто и принялась разворачивать клочок бумаги.

«Здесь немного, но на первое время должно хватить, с карты деньги снимите сразу, от карты избавьтесь, и уезжайте подальше. Постарайтесь спрятаться и не отсвечивать, если они вас найдут, помочь я вам больше не смогу»

Оля вчитывалась в строки, крутила в руках записку и все никак не могла понять, что вообще все это могло значить? Кто этот мужчина и с чего вдруг он ей помогает, ничего при этом не объяснив?

Из автобуса Оля вышла, проехав три остановки. Осмотревшись, девушка принялась лихорадочно соображать.

Документы. Ей нужны документы.

Оставалось лишь надеяться, что ей удастся застать Костю по старому адресу. Увы, долгое время она не поддерживала никаких связей со старым детдомовским приятелем. Его криминальная деятельность Олю не прельщала, от подобных дел она старалась держаться как можно дальше.

«Не вышло» — ехидно заметил внутренний голос.

Тяжело вздохнув, Оля поспешила по нужному ей адресу. Спустя полчаса Оля неуверенно топталась возле подъезда, не решаясь нажать на нужную кнопку домофона. Однако, это и не потребовалось, в какой-то момент раздался щелчок, дверь открылась и из подъезда вышла женщина с ребенком. Кивнув самой себе, Оля вошла в дом и направилась к лифту. Поднявшись на восьмой этаж, Оля быстро отыскала нужную ей дверь и, немного помедлив, нажала на звонок. Некоторое время за дверью не было слышно ни звука, Оля было уже было начала отчаиваться, но вскоре послышались тяжелые шаги.

— Кто? — хриплый голос донесся по другую сторону двери.

— Это, это Оля, — неуверенно произнесла девушка.

— Какая еще Оля? — подозрительный Костя оставался верен себе.

— Романовская, Кость, мне помощь нужна, открой, пожалуйста, — почти взмолилась Оля, оглядываясь.

Несколько секунд спустя за дверью послышался шорох, и она наконец открылась. Перед Олей предстал Костя в домашних штанах, растянутой футболке и с гнездом на голове. Под глазами парня виднелись темные круги, а щеки и подбородок заросли грубой щетиной.

— Вот это прикидик, — хохотнул старый знакомый, тщательно рассматривая Олю.

— Пустишь? — вздохнула Романовская.

— Угу, — кивнув, Костя жестом пригласил Олю войти и запер за ней дверь.

Некоторое время Оле потребовалось, чтобы снять свой замысловатый костюм.

— Давно не виделись, Ольчик, какими судьбами? — ухмыльнулся Костя.

— Мне нужны документы, Кость, и срочно, — Оля решила сразу перейти к делу.

— Я больше этим не занимаюсь, — вдруг изменившись в лице, Костя злобно сверкнул взглядом.

Глава 4

— Не занимаешься? — Оля захлопала ресницами. У нее вдруг все перевернулось внутри, страх сковал конечности, девушка чувствовала, как где-то глубоко внутри нее нарастает паника.

— Нет, — он усмехнулся, — я теперь типа законопослушный.

— Но… — Оля запнулась и устало опустилась на стоящий позади нее, у стены, небольшой пуфик. — Мне очень надо, Кость, очень, понимаешь? — залепетала девушка, глядя на парня с бесконечной мольбой во взгляде. На глаза Романовской навернулись слезы.

Ей необходимы новые документы, и плевать, что фальшивые. Ей нужно было уехать, не важно куда, просто уехать, спрятаться хотя бы на время, до тех пор, пока не найдется хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Без паспорта работу она не найдет, квартиру не снимет — да что там! — она вообще ничего не сможет. А свои документы «светить» нельзя, тогда ее сразу найдут и одному дьяволу известно, что с ней сделают эти…

Костя некоторое время молчал, внимательно сканируя Олю взглядом. Потом наконец цокнул и проговорил тихо:

— Пойдем на кухню, там удобнее говорить.

Не дожидаясь хоть какой-нибудь реакции Романовской, мужчина развернулся и направился в сторону кухни. Оля же быстро смахнула с глаз непрошенные слезы и поспешила вслед за Костей. Спустя несколько минут она сидела за кухонным столом с кружкой кофе в руках. Пристальный, буквально сканирующий взгляд Кости напрягал. Немного ссутулившись, Оля опустила глаза на стол, рассматривая замысловатые узоры на скатерти.

— Зачем тебе паспорт? — начал Костя.

— Я не хочу об этом говорить, мне просто…

— Послушай, Ольчик, мне до сиреневой звезды, чего ты хочешь, — перебил ее Костя, все так же сверля девушку взглядом. Холодный взгляд голубых глаз заставил девушку поежиться словно от холода. — Раз уж пришла за помощью, будь добра рассказать все, я должен понимать в какое дерьмо ты вляпалась и во что можешь меня втянуть. За новыми документами просто так не приходят, — все также сурово продолжал Костя.

Оля тихо выдохнула. С доводами парня сложно было не согласиться. Он, безусловно, имел право знать все, что требовалось, ведь подделка документов влекла за собой немало проблем, особенно если ты решил завязать.

Промокод на книгу "Тебе принадлежу" - DqSC3yvS

Немного помолчав, Оля все же принялась рассказывать. Бледнея и краснея, она поведала Косте свою историю. Рассказала о Виталике, о том, как глупо доверилась, как взвалила себе на плечи долг. Все то время пока Оля говорила, Костя молчал, лишь изредка покачивая головой. Когда Романовская наконец закончила свой рассказ, парень присвистнул и шумно вздохнул.

— Да, Романовская, миленько, — заключил он, откидываясь на спинку стула и складывая руки на затылке. — Ты всегда была добренькой и доверчивой, — напомнил Костя, а Оля поджала губы. — Сколько раз мы тебе говорили, что люди твари, ты так и не усвоила этот простой урок, Кнопка, — на его лице не было ни намека на улыбку, ледяной взгляд пронизывал Олю насквозь, а старое прозвище отозвалось давно похороненной скорбью.

Как долго ее так не называли, как много лет прошло с тех пор, когда, улыбнувшись ей в последний раз, ушел единственный родной человек?

— Извини, — будто прочитав ее мысли, тихо произнес Костя, — я не хотел.

— Все нормально, — улыбнулась Оля, больше десяти лет прошло.

— Но ты так и не забыла, — констатировал Костя.

— Я никогда не забуду.

— Все так же ходишь на могилу?

— Иногда, — утвердительно кивнула Оля и отвела взгляд.

— Ему бы не понравилось то, во что ты вляпалась, —­ Костя шумно вздохнул.

— Я бы может и не вляпалась, если бы он не погиб, — обиженно выдала Оля и тут же прикусила язык.

Столько лет прошло со смерти Карима. Оле было девять, когда она узнала о гибели старшего товарища, единственного защитника и друга. Тогда у нее случилась истерика, несколько месяцев она молчала, не в силах произнести ни слова. Каждый день, с тех пор как Карим покинул стены детдома, Оля ждала, что вот-вот он вернется, хотя бы навестит ее, снова улыбнется своей особенной улыбкой.

Этого не случилось.

— Я тебе помогу, но… — он вдруг замялся.

— Но? — повторила Оля.

— Паспорт я тебе сделаю и остальное тоже, но качество будет, мягко говоря, не вау, я в самом деле с этим делом завязал, и лезть в эту петлю снова не хочу.

— Я не понимаю.

— Выглядеть все будет как надо, простой обыватель вряд ли что-то заметит, но внимание ментов лучше не привлекать, скорее всего не прокатит. В госорганы лучше тоже нос не совать, в общем, не отсвечивай и, возможно, все будет тип-топ.

— Пусть так, — быстро согласилась Оля. Она и не собиралась отсвечивать, ей бы спрятаться, потянуть время, подумать, а там — может и решение придет.

— Ладно, Романовская, пару дней у меня посидишь, пока я сделаю все, что нужно. Прорвемся, — он улыбнулся.

Глава 5

Несколько месяцев спустя

— Так, слушай сюда, собирайся и дуй в «Вишню», — прозвенел голос Али из динамика. Оля же даже глаза продрать толком не успела и едва соображала, чего от нее хочет подруга.

— Что... ­— прохрипела вымотанная и смертельно уставшая после ночной смены Романовская.

— Я говорю у нас набор внезапный, дуй давай сюда, ты хотела танцевать у нас, вот тебе шанс, таких форс-мажоров тут не бывает, считай перевернулся грузовик с мороженым, — протараторила Аля.

— Да ладно?

Оля тотчас же подскочила со своего старого диванчика, сон как рукой сняло, ему на смену пришла абсолютная бодрость. Шестеренки в голове девушки усердно задвигались.

Быть не может!

Оля столько раз пыталась пробиться в этот клуб, но каждый раз тщетно, опыта не хватало. Пришлось брать частные уроки танцев за баснословные для Романовской и ее скромных доходов деньги. Однако даже приобретенные навыки не способствовали получению работы в «Вишни», в какой-то момент они просто-напросто прекратили набор танцовщиц. Оля уже распрощалась с этой идеей, рассудив, что танцы в клубе, пожалуй, не лучший вариант, пусть и очень доходный.

Теперь же в девушке вновь зажегся огонек. Эта работа могла бы принести ей значительно больше, чем все ее бесконечные подработки вместе взятые. В конце концов сколько еще времени должно пройти прежде, чем ее все-таки найдут. Романовской удавалось успешно скрываться на протяжении нескольких месяцев, но долг все также висел над девушкой дамокловым мечом.

В самый неподходящий момент еще и проблемы с жильем навалились, хозяйка квартиры, где Оля вот уже несколько месяцев снимала маленькую комнатушку, настойчиво попросила съехать в ближайшие несколько дней. Поиск нового жилья означал появление дополнительных трат, на которые Оля вовсе не рассчитывала.

— Ты тут? — нетерпеливо воскликнула подруга.

— Да тут я, тут, — пробурчала Оля, одновременно перебирая полки шкафа на предмет подходящего наряда.

— Ты слышала, что я сказала?

— Да поняла я, уже собираюсь, скоро буду.

— И документы не забудь, у нас все строго официально, — деловито напомнила Аля.

Вздохнув, Оля наскоро попрощалась с подругой и принялась собираться, мысленно уверяя саму себя в том, что все будет хорошо. В конце концов, пока проблем с документами у нее не было. До сих пор никто ничего не заподозрил. Несмотря на все сомнения, Костя сделал свою работу лучше, чем предполагал. Оля, конечно, была максимально осторожна, не привлекала к себе ненужного внимания и вообще вот уже несколько месяцев жила по одному сценарию: работа-дом-работа.

В этот раз тоже не должно было возникнуть проблем, в конце концов она не в прокуратуру устраиваться шла.

Глубоко вздохнув и взглянув на себя в зеркало, расположенное на двери шкафа, Романовская улыбнулась собственному отражению. Девушка до сих пор не привыкла к своему новому образу. На смену ее родному, каштановому цвету, пришел яркий блонд. Больше не было длинных по пояс, прямых волос, теперь ее волосы аккуратно вились и едва ли достигали плеч.

Спустя пятнадцать минут Оля выбежала из дома и направилась к остановке. Теплые лучи солнца приятно согревали, а легкий ветерок нежно обдувал порозовевшие щеки. Ненадолго остановившись, Оля прикрыла глаза, наслаждаясь ощущениями, так щедро даруемыми природой. Погода будто шептала, что все будет хорошо. Однако не прошло и нескольких секунд, как ритуал Романовской чей-то раздирающий душу плач. Распахнув веки, Оля осмотрелась. Неподалеку, на скамейке, в полном одиночестве рыдала девушка. Лицо ее было спрятано за копной темных волос, плечи содрогались при каждом всхлипе. Она казалась такой несчастной, что Оля просто не могла себе позволить пройти мимо. Бросив взгляд на наручные часы, Романовская тяжело вздохнула и направилась к плачущей незнакомке.

«Опоздаешь и опять все профукаешь» — недовольно проговорил внутренний голос. Впрочем, Романовская его благополучно послала. Костя был прав, Оля никогда не усвоит тот простой урок.

Да и черт с ним! Людям надо помогать!

Сделав несколько уверенных шагов к лавочкам, Оля вдруг остановилась и помедлила, не зная, как отреагирует незнакомка на ее грубое вмешательство. Однако, недолго поразмыслив, Романовская все же подошла к несчастной.

— Девушка, — Оля осторожно коснулась плеча незнакомки, но, не получив реакции, грубовато затеребила девушку, совершенно не реагирующую на присутствие Романовской. — Эй, с вами все в порядке? — чуть громче произнесла Оля, не сразу осознав, насколько глупый задала вопрос.

Конечно, с ней не все в порядке. Рыдала бы она посреди города в одиночестве, сидя на лавочке, будь у нее все в порядке. Оля мысленно стукнула себя по лбу. Незнакомка же, видимо, немного успокоившись, все же обратила внимание на Олю и подняла на нее глаза, на дне которых читалось непонимание.

— Может, вам помощь нужна? — участливо поинтересовалась Романовская, окончательно распрощавшись с планами успеть добраться до клуба на общественном транспорте.

Глава 6

Незнакомка, видно, от переизбытка чувств вывалила на Олю свою историю. Романовская тем временем уже заняла место рядом с девушкой и внимательно впитывала каждое слово, чувствуя, как глубоко внутри разгорается пламя праведного гнева.

Оля ненавидела несправедливость, сколько себя помнила — а с девушкой, сидящей рядом и рыдающей в голос, поступили несправедливо. Уволить человека, даже не попытавшись разобраться — это что-то запредельное и никак не укладывалось в голове Романовской, так отчаянно желавшей возмездия. Не говоря уже о том, что на долю новой знакомой выпало столько горестей и бед.

Из рассказа Оля поняла, что у незнакомки серьезно больна мать, и девушка хватается за каждую возможность заработать. Наверное, где-то на уровне подсознания Оля почувствовала некую, едва заметную связь с незнакомкой. В конце концов, пусть у Оли и не было больного родителя, зато были долги и что такое нужда, она знала не понаслышке.

— Меня, кстати, Оля зовут, — опомнилась Романовская, когда девушка закончила свой монолог. — А ты?

— Я Лиса, можно Вася, — всхлипнув, девушка пожала плечами, а Оле вдруг пришла в голову замечательная, по ее мнению, идея.

Заметно оживившись, Романовская заговорила:

— Ситуация у тебя, конечно, тяжелая, помочь деньгами не смогу, но ты ведь танцуешь? Правильно я поняла? — уточнила Оля на всякий случай.

Лиса в ответ только молча кивнула. Видно, запас говорливости окончательно исчерпался и теперь девушка лишь недоуменно глядела на Романовскую, а та в свою очередь поспешила продолжить:

— У меня подружка в клубе официанткой работает, сегодня позвонила, говорит, им как раз танцовщицы нужны, набор у них внезапный, платят отлично, я туда не раз прорваться пыталась и все никак, а тут удача, может, ты со мной пойдешь, глядишь, и тебя возьмут?

Лиса захлопала ресницами и прищурилась, словно лихорадочно пытаясь переварить сказанное.

Оля уже было собиралась сказать что-то еще в пользу своего предложения, но тут Лиса ее опередила. Судя по неуверенности в глазах новой знакомой, в глубине ее души боролись друг с другом противоречивые чувства, однако вскоре девушка все же кивнула, соглашаясь.

Оля же снова взглянула на часы. Нет, на автобусе ехать не вариант, придется вызывать такси. Улыбнувшись, Оля достала телефон.

— Я сейчас вызову такси и поедем. Да? — подмигнув Лисе, она быстро застучала пальцами по экрану.

— Извини, за это, — выдохнула Лиса и отвела взгляд. — Я ведь нарушила твои планы, задержала.

Говорила она искренне, с каким-то болезненным надрывом в голосе. Оле стало ее жаль. Да и извинения в данной ситуации были не к месту. За подобное не извиняются, к тому же, Оля сама сделала свой выбор, когда предпочла не проходить мимо.

— Нельзя проходить мимо тех, кому плохо, — ответила Романовская, посмотрев на девушку, — завтра плохо может стать мне, и кто-нибудь обязательно остановится, — она широко улыбнулась.

Несмотря на все жизненные неприятности, выпавшие на скромную долю Романовской, свою человечность, данную ей от природы, Оля не потеряла. Костя был прав, когда говорил, что она чересчур добренькая, но такой уж она родилась, такой, вероятно, и помрет. Впрочем, собственная чрезмерная доброта Олю не беспокоила, она твердо верила в свою жизненную позицию и не собиралась ее менять лишь потому, что люди вокруг часто не оправдывают ожиданий.

Такси подъехало спустя несколько минут, уже в сидя в салоне, Лиса вновь заговорила:

— Не думаю, что это хорошая идея, — в ее голосе слышались звонкие нотки сомнения.

— А, по-моему, отличная, — пожав плечами, Оля вновь распылалась в доброжелательной улыбке.

Романовская верила в то, что улыбка является мощным оружием. Лиса только взглянула на Олю неуверенно и с интересом прищурилась. Должно быть, своей чрезмерной доброжелательностью Оля вызвала у девушки подозрение. Наверное, со стороны Романовская казалась слегка чокнутой, не от мира сего.

— Мною сейчас только посетителей отпугивать, — печально заключила Лиса и, опустив глаза, тяжело вздохнула.

— Глупости, — отмахнулась Оля, глядя на новую знакомую.

Романовская не лукавила, подумаешь, чуть растрепанные волосы и припухшие глаза. Немного макияжа и расческа решат проблему в два счета, а в небольшой сумочке Оли почти всегда имелось все самое необходимое.

Дальше они ехали в полной тишине, однако, когда машина остановилась, достигнув нужного адреса, Лиса вдруг изменилась в лице, а спустя мгновение забилась в безудержном хохоте. Казалось, у девушки случилась истерика, иначе Оля никак не могла объяснить подобное поведение. Еще минуту назад Лиса была вполне спокойна и уравновешена, теперь же она, не прекращая, заливалась хохотом.

Расплатившись с водителем, и настороженно взглянув на девушку, Оля поспешила выйти из машины, благо, Лиса последовала за ней, однако биться в истерике не прекратила. Оказавшись на улице, она схватилась за живот и, склонившись над землей, продолжила хохотать.

— Эй, Вась, ты чего? — обеспокоенно поглядывая на девушку, проговорила Оля.

Василиса никак не отреагировала.

— Да что ж такое, — в голосе Романовской отчетливо послышалось беспокойство. Оля уже было подумала о том, не дать ли девушке пощечину, чтобы остановить эту, откровенно говоря, бесконтрольную истерику, когда девушка, икая, наконец, заговорила.

— Ничего, Оль, — выпрямившись, Лиса сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Кажется, она даже стиснула зубы, по крайней мере до слуха Оли донесся отчетливый скрип. — Спасибо тебе, я, пожалуй, пойду, — немного успокоившись, но все еще делая над собой неимоверные усилия, при этом немало удивив Романовскую, Лиса вдруг развернулась и собралась уже пойти в противоположную от находящегося в нескольких шагах клуба сторону, но в последний момент Оля схватила девушку за руку с громким возгласом «Стой!»

— Объясни, что происходит, — твердо попросила Оля.

В конце концов подобное поведение девушки было как минимум странным.

Глава 7

Мужчина перевел на Олю взгляд, удивленно вскинул брови, словно только теперь заметив Романовскую.

— Вы допустили непростительную ошибку, выставили за дверь совершенно невиновного человека, даже не позволив оправдаться, не дав шанса объясниться. Даже у приговоренного к смертной казни есть право на последнее слово! — Оля тем временем все больше распалялась. И даже предупреждающий взгляд, пугающе холодных, мертвенно стеклянных глаз, не погасил запала Романовской.

— Вы заимели адвоката? — вдруг произнес мужчина, вновь обратив все свое внимание на Василису.

— Это досадное недоразумение, — едва ли не теряя сознания, залепетала девушка, в попытке оправдаться перед этим надменным засранцем. — Я оказалась здесь случайно и совершенно точно не собиралась унижаться перед вами во второй раз.

— Нет, Вася, подожди, — не выдержала Оля. Ведь это несправедливо. Этот человек отказался выслушать версию Лисы, грубо выставил ее за дверь не разобравшись, а она, бедняжка, теперь перед ним оправдывается. Сгорая от возмущения, Оля продолжила: — Вы не можете вот так взять и уволить человека, в конце концов есть трудовой кодекс и, насколько я знаю, трудоустройство в вашем заведение официальное.

— Оля, — побледнев, одернула Романовскую Лиса.

— Очень интересно, — криво усмехнувшись, заключил мужчина, а потом обернулся и обратился к остановившемуся позади него второму. — Аид, — произнес он коротко и, больше не говоря ни слова, направился к клубу, напрочь игнорируя возмущенную до предела Олю и напуганную Лису.

— Трудовой кодекс, говорите, — в диалог вдруг вступил тот самый Аид. — Что же, давайте по закону, увольнение по статье плюс обвинение в проституции с последующей выдачей правоохранительным органам. Такой расклад вас устроит больше? — он говорил спокойно, размерено и четко, но в голосе то и дело прослеживались стальные, угрожающие нотки. Все еще мертвенно бледная Вася наблюдала со стороны, а Оля уже была собиралась открыть рот и начать спорить, но тут мужчина вдруг снял свои темные очки и вперился в Олю взглядом.

Эти глаза. Темно-карие, с золотисто-медовыми крапинками она бы не спутала ни с какими другими. Замерев с открытым ртом, Оля присмотрелась, чуть сощурила глаза, всматриваясь в черты лица напротив.

«Нет, так не бывает. Мертвые не воскресают»

Это был он. Карим. Ее защитник, брат, наставник, друг.

Мужчина напротив был старше, черты его лица огрубели, стали острее. Кое-где появились глубокие морщинки, но Оля точно знала, кого видит перед собой. Но как это возможно? Как может похороненный много лет назад человек стоять перед ней живой и невредимый. Она ведь ходила на похороны! Да, гроб был закрытый, но…

Могила. Его могилу она посещала каждый год и вот он стоит перед ней… Живой.

— К…Карим… — дрожащим от непонимания и легкого ужаса голосом, проговорила Оля, глядя в глаза мужчине, которого больше десяти лет считала мертвым. — Как…ты же…нам сказали, что ты…ты погиб…Ты не помнишь меня? Я Оля, Оля-кнопка, ты… — прерываясь и запинаясь шептала девушка.

— Вы обознались, — он грубо перебил ее и, теперь уже глядя только на Лису, произнес: — я настоятельно советую вам обеим убраться отсюда по-хорошему, и больше не появляться, третьего шанса я вам не дам.

— Нет, стой, я бы не обозналась, я знаю…Карим, — последнюю фразу Оля выкрикнула в спину уже удаляющемуся мужчине. Он даже не обернулся, не взглянул на нее больше, просто шел уверенным шагом, все больше увеличивая разделяющее их расстояние.

Романовская уже было ринулась догнать внезапно восставшего из мертвых, старого друга, как в этот самый момент ее грубо схватили за руку и потащили в противоположную от мужчины сторону.

— Это что сейчас такое было? — рядом, словно прорываясь через толщу густого шума, зазвучал голос Лисы. Оля плохо соображала, разбирала только звуки, а смысл слов не улавливала.

Ее трясло, как от лихорадки. Ставшие вмиг ватными ноги едва ли удерживали вес тела, руки дрожали, а сердце грохотало так, что, должно быть, на соседней улице было слышно. Перед глазами будто пелена возникла, плотная, тягучая. Воздух мгновенно загустел, стал вязким. Вдох давался с огромным трудом, кислород обжигал легкие. Нестерпимая, пожирающая изнутри боль завладела хрупким телом девушки. Она то открывала, то закрывала рот, рвано дыша, стараясь захватить побольше воздуха, иначе задохнется, просто перестанет дышать. Густой туман окутал разум, в голове закружились воспоминания, обрывки прошлого. Кожа покрылась испариной, в ушах зазвенел собственный пульс, оглушая и сбивая с ног.

Нет, так не бывает. Просто не бывает. Мертвые не возвращаются. Ведь не возвращаются?

Оля тщетно пыталась сообразить, как могло так получиться? Ошибка? Чей-то жестокий план? Преднамеренный обман?

Зачем инсценировать собственную смерть, зачем уверять всех в своей гибели? И где все это время он пропадал? Чем занимался? Почему ни разу ее не навестил? Не вспомнил о маленькой, темноволосой девчонке, что с первых дней в детском доме, хвостиком непременно следовала за ним, не отставая ни на шаг. О девчонке, которой мазал зеленкой коленки и учил не верить людям. О девчонке, которой обещал, что не бросит.

— Оль.

— Он…это был он, понимаешь, — тихо шептала Романовская, едва различая свой собственный голос.

— Да кто он? — непонимающе воскликнула Лиса.

— Я думала, что он погиб… — словно самой себе говорила Оля.

— Успокойся, слышишь, может ты обозналась?

— Нет! — воскликнула громко Романовская. — Я бы никогда не обозналась…его я ни с кем не спутаю и голос его, понимаешь, это был он…

— Господи, да объясни ты нормально!

— Мы из одного детдома, он старше, намного, — она всхлипнула, чувствуя, как собравшиеся в уголках глаз слезы потекли по щекам, — он выпустился и сразу в армию…а потом нам сообщили, что он погиб. Мы там все одной семьей были, понимаешь, а он…он мне самым родным был.

— Так, успокойся, — схватив Олю за плечи, Лиса вдруг затрясла ее с силой и продолжила: — Едем ко мне, думать обо всем будем завтра.

Глава 8

Оля не понимала, куда ее везут, не различала дороги. Все вокруг представлялось мутным, ненастоящим, словно окутанным каким-то магическим туманом. Будто одурманенная наркотиками, она едва улавливала слова сидящей рядом Лисы. Кажется, та пыталась привести Романовскую в чувства. Безуспешно.

Олю все также потряхивало. Она чувствовала себя так, будто ее голой на тридцатиградусный мороз выставили.

— Оль, тебе надо успокоиться, слышишь? — раздался вновь рядом обеспокоенный голос Василисы.

— Я… — Оля так и не смогла выдавить из себя ничего путного.

Наконец они добрались до дома Лисы.

Как выходила из машины, как заходила в лифт, как прошла в квартиру новой знакомой — Оля не помнила. Она вообще мало что осознавала. Перед глазами все также стоял Карим, повзрослевший, возмужавший, но все такой же… Родной. Или?

В ушах вдруг прозвенело жесткое «вы обознались».

Обозналась…

Нет, она не могла обознаться. Даже по прошествии стольких лет она помнила каждую деталь его лица.

— Оль.

В себя Романовская пришла не сразу. Голос Лисы казался таким далеким, словно звучал где-то на задворках сознания. Очнулась от морока Оля уже сидя на кухне, за столом. Впрочем, как она оказалась в кухне, Оля не помнила. Моргнув несколько раз, отгоняя от себя окутавшее сознание помутнение, Романовская взглянула на хлопочущую Василису. Так раскладывала на стол закуски. Казалось, она выгребла из холодильника весь имевшийся там запас еды. Последней на стол Вася поставила бутылку вина.

— Качество сомнительное, но другого нет, — объявила девушка, кивнув на бутылку.

Оля только улыбнулась. Она только-только восстановила связь с реальностью и теперь с интересом рассматривала небольшую кухню своей новой знакомой.

Интересно, какой сложной штукой бывает жизнь. Еще какой-то час назад Оля успокаивала рыдающую посреди улицы незнакомую девицу, а теперь сидит на кухни той самой незнакомки, готовая разрыдаться в голос. Каким чудом ей удавалось не биться в неконтролируемой истерике Оля не понимала. Бросив мимолетный взгляд на бутылку, Оля невольно улыбнулась. Тем временем Вася закончила суетиться и плюхнулась на стул.

— Расскажешь подробнее? — осторожно поинтересовалась девушка, поглядев на Олю.

Романовская недолго помолчала, а после, взвесив все «за» и «против», принялась рассказывать.

— Я выросла в детдом, с раннего детства я жила там, родителей своих не помню, только детдом.

— А этот мужчина… — Вася замолчала на миг, — Карим, кажется?

— Он был для меня всем: другом, братом, наставником, защитником, — стараясь говорить ровно, начала отвечать Оля, — он защищал меня, сказки читал, коленки зеленкой мазал, мне тогда восемь было, — Романовская замолчала, прикрыла глаза и поджала губы, борясь с желанием разрыдаться в голос.

Казалось, боль острыми иглами пронизывала каждую клеточку каменеющего тела. Оля даже не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой разбитой, словно какую-то часть нее выдрали с корнем, оставив на этом месте лишь зияющую пустоту.

— А потом он ушел в армию и через несколько месяцев погиб, так я считала, так нам сказали.

Горькие слезы покатились из глаз девушки, тонкими ручейками они тянулись по щекам, собираясь на подбородке и падая на старенький, деревянный стол. Сдерживаться сил не осталось. Словно в лихорадке, Олю бросало то в жар, то в холод. Каждое слово давалось с огромным трудом.

— Я его хоронила, на кладбище, больше десяти лет назад, смотрела, как в яму опускается закрытый гроб, — она вздохнула, смахивая с лица слезы.

— Может, ты все же обозналась, — осторожно предположила Лиса.

— Нет, Вась, не обозналась, — твердо ответила Романовская. — Ладно, все это лирика, — вздохнула Оля.

— И что ты собираешься делать? — не без оснований подозрительно спросила Лиса.

Оля пожала плечами.

— Ничего, найду работу, отдам долг, когда-нибудь, еще жилье подыскать, с нынешного меня скоро попрут, — улыбнулась девушка.

Нет, она ни в коем случае не жаловалась, просто констатировала факт.

— В каком смысле попрут? — удивленно заморгала Лиса.

— В прямом, я комнатку снимаю неподалеку от того места, где тебя встретила, — спокойно ответила Романовская, — меня вежливо попросили ее освободить в ближайшее время, — договорив, Оля сделала глоток из наполненного Василисой бокала.

Некоторое время Вася молчала, хмурясь и сводя брови к переносице. В ее взгляде виднелся невысказанный вопрос, однако озвучить его девушка не решалась.

— Ты что-то хочешь спросить? — с улыбкой решила помочь ей Оля.

— Ты сказала, что выросла в детдоме, — тихо начала Вася, на что Романовская утвердительно кивнула, — но ведь тебе должны были предоставить жилье, государство…

— Предоставили, — перебила Василису Оля.

— Тогда почему…

— Потому что я дура, — вздохнула Оля, — нет у меня больше жилья своего, о причинах, если ты не против, я бы говорить не хотела, во всяком случае пока.

Вася кивнула, а Оля благодарно улыбнулась.

Не могла же она в конце концов поведать новой знакомой столь позорные подробности. Ей все еще было бесконечно стыдно и обидно. По собственной глупости и доверчивости, она не только потеряла жилье и деньги, но еще и должна осталась. И теперь, все по той же дурости, вынуждена скрываться в чужом городе и жить по поддельным документам, в то время как Виталик, должно быть, живет себе и в ус не дует.

И как она могла… А впрочем, это уже не важно.

— Оль.

— Мм?

— Ты сказала про долг…

— А это… — она усмехнулась, — это тоже по дурости, я, в общем-то поэтому в этот клуб и рвалась, так денег куры не клюют. Работенка, конечно, так себе… — она поморщилась.

— Большой долг?

— Большой, — кивнула Романовская и сделала очередной глоток не слишком приятного пойла.

— Прости, из-за меня ты…

— Прекрати, я свой выбор сама сделала, и работать там, где тебя не выслушав, могут обвинить во всех смертных грехах, я не хочу. Считай, Бог миловал, — твердо произнесла Оля, все еще прокручивая в воспоминаниях встречу с тем, кого считала давно ушедшим в мир иной. — Все к лучшему, ладно я, пожалуй, поеду, — она уже было начала подниматься из-за стола, как Василиса вновь заговорила.

Глава 9

Уже на следующее утро после того злополучного дня Оля переехала в квартиру новой знакомой. Лиса выделила ей свою комнату, сама же поселилась в спальне матери.

Впрочем, в последующие дни девушки практически не пересекались, каждая хваталась за всевозможные подработки. Домой приходили, что называется «без задних ног» и все, на что хватало сил — сходить в душ и завалиться в кровать.

Иногда, в те редкие вечера, когда им удавалось освободиться пораньше, девушки сидели за кухонным столом, попивая все то же дешевое вино из соседнего супермаркета и болтая обо все и одновременно ни о чем.

Болезненных тем девушки старались не касаться, жизнь кое-как потекла своим чередом. Вася несколько раз пыталась пробиться к конкурентам своего прошлого работодателя, но каждая попытка оказывалась тщетной. Оля же, глядя на ставшую ей подругой Васю, даже не пыталась больше искать себе место танцовщицы.

Впрочем, уже через несколько дней бешеного ритма и бесконечных подработок, девушка нашла себе неплохое место. В один из клуб-ресторанов требовалась официантка. Идя на собеседование, Оля больших надежд не питала, однако, к большому своему удивлению, место получила, правда, с условием отработать испытательный срок.

Работенка представлялась нелегкой, смены по семнадцать, а то и двадцать часов явно превышали норму, но за последние несколько месяцев Оля успела привыкнуть к столь плотному графику. По крайней мере в «Жаре» неплохо платили, не говоря уже о чаевых. За это место стоило побороться и попотеть.

О Кариме Оля старалась не думать, в самом начале она несколько раз порывалась отправиться в «Вишню», надеясь увидеть его, поговорить, получить ответы, но каждый раз останавливала себя, понимая: раз он сделал вид, что не знает ее, значит, в жизни этого мужчины она лишняя. Не мог он не узнать кнопку, как и Оля не могла обознаться. В конце концов Оля смирилась. Зная, что он рядом, здесь в этом городе, в каких-то нескольких километрах от нее, Оля все же запретила себе даже думать.

Запретила себе вспоминать.

Так прошло еще несколько дней.

Испытательный срок в «Жаре» шел своим чередом. В целом, даже несмотря на тотальную усталость и отваливающиеся после каждой смены ноги, Романовская была довольна. Щедрые чаевые перекрывали все недочеты, кроме, разве что сальных взглядов всяких толстопузых богатеев. К счастью, кроме похабных замечаний, ничего из ряда вон они себе не позволяли.

И все бы ничего, если бы однажды вернувшись домой, Оля не застала подругу собирающей вещи.

— Ты… ты это для мамы? — уточнила Оля.

— Нет, Оль, завтра я уезжаю, — с тяжелым вздохом Лиса опустилась на кровать и спрятала лицо в ладонях.

— Ничего не понимаю, — нахмурилась Оля, глядя на подругу. — Куда уезжаешь? Зачем? — сыпала вопросами Романовская.

— Я замуж выхожу, — горько усмехнувшись, буквально выплюнула Вася.

Глаза Романовской самовольно полезли на затылок. Замуж? Какое еще замуж? Она обеспокоенно посмотрела на подругу, присмотрелась, пробежалась глазами по бледному, усталому лицу.

— Это шутка такая? — наконец обронила Оля, пристально глядя на Василису.

— Нет, — подруга остервенело замотала головой, а после тяжело вздохнула. — Это условие: я выхожу замуж за определенного человека, а Игорь… — она замолчала, — мой дядя по отцу, оплачивает лечение мамы.

Оля глядела на Василису во все глаза, не зная, что сказать и какой вопрос задать. Брак по расчету?

— Да ты шутишь! — не сдержавшись, воскликнула Романовская.

Как? Как можно выйти замуж за того, кого ты даже не знаешь?

— И ты вот так просто согласилась, даже не выяснив подробностей? — сетовала Оля.

Нет, сердцем она, конечно, понимала цену это брака, но разум твердил, что это огромная ошибка. Впрочем, ей ли судить об ошибках…

Оля усмехнулась на очередное едкое замечание собственного внутреннего голоса.

— А разве у меня есть выбор? — вымученно, но справедливо заметила Вася.

Оля стыдливо опустила взгляд.

— Нет, наверное, — произнесла она со вздохом.

— Ты можешь жить здесь и дальше, все равно квартира будет пустовать, а так — будет кому присмотреть, — перевела тему Василиса, а Романовская только кивнула, пока еще плохо себе представляя, как будет жить в чужой квартире одна.

Она уже успела привыкнуть к обществу подруги по несчастью, а теперь…

Нет, она не имела права даже думать о себе в такой момент, ведь это чистой воды эгоизм. Вася всеми силами и методами пыталась спасти жизнь матери, это достойно уважения. Раз она приняла подобное решение, Оле оставалось лишь поддержать подругу.

— Слушай, ну давай хоть посмотрим на твоего жениха, чего о нем в интернете пишут, — наконец предложила Романовская, хорошо понимая, что женишок наверняка непростой, иначе зачем это условие?

Однако девушек ждало разочарование, информации в интернете практически не было. Либо Барские тщательно скрывали свою жизнь, либо кто-то хорошо подчищал следы.

Вася уже было сдалась и плюнула, а вот упорству Оли можно было позавидовать. Впрочем, ее старания не прошли даром, кое-какую информацию Романовская все же отыскала.

— А вот это уже интересно, — протянула девушка, водя пальцем по экрану и вчитываясь в строки, — а жених-то твой — вдовец.

— Дай сюда, — неожиданно для Оли, Вася вдруг вырвала из ее рук телефон.

Жадно поглощая информацию, подруга все больше хмурилась. Впрочем, информации на этот счет было не много. Трагическая смерть, выражения соболезнований, но никаких подробностей. В конце концов, отбросив телефон и вздохнув, Вася произнесла:

— Ладно, Оль, мне нужно собираться.

Романовской ничего не оставалось, как помочь подруге. Молча они собрали вещи и, перекинувшись парой ничего незначащих фраз, разошлись по спальням.

На утро Оля проснулась в пустой квартире и с чувством необъяснимой тревоги.

Глава 10

— Что это? — Аид некоторое время внимательно смотрел на друга, вовсе не спеша отвечать на поставленный вопрос. Эмоции Графа он считывал безупречно. Сейчас, например, босс был зол, пусть и прятался за маской ледяного равнодушия.

Промариновав босса еще несколько секунд, Аид наконец соизволил дать ответ.

— Ты же просил найти информацию на девчонку, вот, — он кивнул на планшет, — это разминка.

Пока босс нехотя просматривал предоставленную Аидом информацию, последний пристально наблюдал за каждой эмоцией, отражавшейся на лице Графа. Не то чтобы ему доставляло удовольствие пробуждать в друге давно забытые эмоции, но сейчас это было необходимо. Слишком долго он позволял другу топиться в собственном горе, пора бы уже оставить прошлое в прошлом. А теперь и повод появился.

— Я имел в виду несколько иного рода информацию, — вырвав Аида из размышлений, босс протянул ему планшет, — впрочем, мне это неинтересно. Больше нет, можешь идти.

Уходить Аид не торопится. Напротив, ехидно усмехнувшись, он выдвинул стоявший неподалеку стул и демонстративно уселся, глядя в глаза лучшему другу.

— Точно не интересно? — поинтересовался он не без иронии в голосе.

Сейчас он буквально дразнил тигра в клетке. Ухмылка на лица Аида, безусловно, раздражала Графа не меньше, чем то, что Аид посмел ослушаться приказа и вместо того, чтобы молча покинуть кабинет, продолжал провоцировать босса, с интересом наблюдая за его дальнейшими действиями.

— Что-то хочешь сказать? — наконец не выдержал друг.

— Ну ты ведь не просто так попросил меня узнать о ней побольше. Что изменилось?

— Это уже не важно, я вижу, что у нее все хорошо. Замуж выходит, — последнюю фразу он буквально выплюнул. Презрение, отчетливо слышавшееся в голосе, вызвало у Аида ухмылку.

Зацепила его девочка. Ничего, стадия отрицания пройдет быстро. А девчонка-то не промах, дерзкая, языкастая и не имеет ни малейшего понятия о том, кто такой Граф. Ну не разве прелесть? Вляпалась, правда, по глупости. Но поступок достойный уважения, все ради спасения умирающий матери.

Аид не к месту вспомнил, как смело она пыталась отстоять свою правоту, глупо, но смело. Впрочем, ожидаемо. А вот чего он не ожидал, так это встретить Василису в компании…

Как она здесь оказалась? Кнопа… Как же сильно она изменилась.

Неудивительно, ведь с их последней встречи прошло больше десяти лет. Девчонка тогда малявкой совсем была, он ее приручил, сам того не желая, но и оттолкнуть уже не мог, слишком уж предано она на него смотрела.

И ведь узнала, спустя столько лет узнала. Решение в тот момент он принял молниеносно. Вот уж где прошлое должно оставаться в прошлом. В конце концов, для нее он мертв, пусть таким и остается. Не нужны ему проблемы в лице болтливой девчонки.

Отбросив внезапно нахлынувшие воспоминания, Аид вновь сосредоточился на лучшем друге.

— Ты хоть в курсе, кто такие эти Барские? — спросил он, пристально глядя на Графа.

— А должен?

— Неплохо бы иногда понимать, кто тебя окружает, — справедливо заметил Аид. Впрочем, Барские по меркам Графа — сошки мелкие, не представляющие большого интереса. Однако репутация у семейки своеобразная.

— У нас с ним есть дела?

— Нет, но…

— В таком случае мне не обязательно знать даже о его существовании.

— Знаешь, что меня в тебе бесит? — поднявшись со своего места, Аид сверкнул взглядом, вперив его в лучшего друга. — Ты слишком упорно продолжаешь врать самому себе и отрицать очевидное.

— И что же это, позволь спросить?

— Эта девочка первая после Леры…

— Не смей. Не смей произносить ее имя и сравнить…

Пожалуй, он перегнул, напомнив о Лере, но иначе достучаться, казалось, невозможным. Да, это было жестоко. Напоминать о погибшей в муках невесте — последнее дело. Но правда в том, что Лера мертва и ее не вернуть, а эта девочка, Василиса, жива. И как бы друг ни отмахивался, как бы ни отрицал очевидное, девочка привлекла его внимание. Аид понял это еще в тот день, когда вместо того, чтобы посвятить время выходившей замуж сестре, на ее же собственной свадьбе, Леха занимался небольшим парезом на руке официантки. Граф обрабатывал рану девчонке-официантке. Нет, ну правда ведь смешно. А теперь делает вид, что ничего не происходит и ему все равно.

— Если захочешь изменить свое мнение, вся информация у тебя на столе еще со вчерашнего дня. Не будь кретином, загляни хотя бы, — добавил он, кивнув на синюю папку, дожидавшуюся своего звездного часа.

— Ты стал чересчур красноречив, Аид.

— Кто тебе еще скажет правду?

Карим всегда умел правильно давить, просто знал как, и умело этим пользовался. Нет, безусловно, не видь он сомнения в глазах лучшего друга, не чувствуй противоречивого настроя, не пошел бы против приказа. Молча кивнул и вышел бы за дверь. Безоговорочная преданность была залогом их дружбы. Когда-то Аид спас жизнь сидящему перед ним человеку, по факту породив тем самым на свет одного из опаснейших людей, пожалуй, в целом свете.

— Так и будешь здесь стоять? — друг все же потянулся к папке, чем вызвал усмешку на лице Аида.

— Хочу видеть выражение твоего лица.

Некоторое время он молча и не без удовольствия наблюдал за тем, как меняется выражение лица Графа.

— Это что? — наконец спросил Леха.

— Так ты читай.

— Мать? — сухо уточнил друг, бегло просматривая выписки из медицинской карты.

— Мать, — подтвердил Аид.

Граф еще несколько долгих секунд всматривался в предоставленные Каримом документы. Пустой взгляд и выступившие на лбу капельки повода говорили о многом. Да, пожалуй, Аид поступил жестоко. История Василисы слишком сильно напоминала случившееся с Лерой. Делать больно единственному другу он не хотел, но позволять ему дальше медленно чахнуть — не мог. За свою потерянную любовь он отомстил, пора двигаться дальше. И, если бы можно было иначе вырвать босса из лап бесконечной, убивающей его тоски, Карим бы непременно воспользовался шансом. Но другого способа не было, не существовало в природе. Даже обожаемая родная сестра не смогла вытянуть его из болота. И лишь с появлением этой девчонки, в глазах друга на миг мелькнул давно погасший огонек.

Глава 11

— Оля, сегодня твоя третья вип-кабинка, гости важные, друзья владельца, делаешь все, что они говорят, поняла? — администратор, Нина Владимировна, строго наставляла бесконечно уставшую Олю.

Почти десять часов она носилась, как угорелая, не имея возможности даже присесть. Сегодня просто какой-то аншлаг, даже днем народу было столько, что Оля не знала, как разорваться, чтобы успеть обслужить каждый, предназначенный ей столик. И вот когда она уже почти выдохнула, надеясь на перерыв, ее направляют в ВИПку.

С чего такая честь? Раньше ее и близко не допускали к этим кабинкам. Официантки на испытательном сроке обслуживают только общий зал. Оля недоуменно посмотрела на администратора и даже открыла рот, чтобы высказать свои сомнения, но женщина ее опередила:

— Ты меня слышишь? Ты все поняла?

— А почему я? — вырвалось у девушки против воли. — В смысле, я имела в виду… Я же новенькая, на испытательном сроке, разве мне можно…

— Вот и испытаем, посмотрим, на что ты способна, — как-то странно усмехнувшись, Нина Владимировна окинула Олю придирчивым взглядом, — почему в брюках? — вдруг поинтересовалась администратор.

— Ну так в зале же… — Оля было начала оправдываться, но продолжить ей не позволили.

— Переоденься, надень юбку, и давай, поторапливайся, — недовольно хмыкнула Нина Владимировна.

Спорить Оля не решилась, иначе рисковала потерять работу. Юбки в разгар вечера официантки не носили, потому как работать быстро в них было невозможно. Юбка была частью дневной формы, но никак не ночной. Впрочем, возможно, в ВИП-залах правила иные.

Тревожное чувство, вот уже несколько дней преследовавшее Олю, вновь засвербело в грудной клетке. Отмахнувшись от взбесившейся интуиции, Оля направилась в раздевалку. Переодевалась девушка быстро, проклиная все на свете, пока натягивала на себя капроновые колготки. Заменив форму, Романовская поспешила обслуживать гостей, однако стоило ей только переступить порог кабинки, как душа ушла в пятки.

Четверо мужчин невызывающей доверия наружности тотчас же устремили на нее свои, мягко говоря, заинтересованные взоры. Не стесняясь, они проходились по ней своими сальными взглядами, вынуждая Олю серьезно напрячься.

— Чего встала, входи давай, — пробасил один из мужчин, и все четверо заржали.

Оля вдруг почувствовала себя загнанной ланью.

Сделав над собой огромное усилие, девушка прошла внутрь. Приготовив блокнот, она было собиралась принять принять заказ, как один из гостей смачно шлепнул девушку по заднице.

Взвизгнув от неожиданности, Оля подпрыгнула на месте и метнула гневный взгляд в сторону нахала. Тот только ухмыльнулся.

— Ты че такая пугливая? — обратился к ней мужчина, секундой ранее ударивший ее по заднице.

Прежде, чем Оля успела что-либо ответить, он вдруг схватил ее за руку и дернул на себя. Не удержав равновесия, Оля плюхнулась прямо на колени обнаглевшему мужику.

— Отпустите, пожалуйста, — тихо попросила Оля, пытаясь вырваться из цепкой хватки. Однако мужчина не спешил выполнять ее просьбу, напротив, беспардонно положил свою огромную лапищу на коленку девушки и принялся подниматься выше, задирая юбку.

Оля непроизвольно сжала бедра, всеми силами сопротивляясь напору противного мужика.

— Мне работать нужно, — проговорила она, вновь сделав попытку встать.

— Рапыться перестала, — угрожающе прорычал мужчина, а по спине Романовской пробежался холодок, — отработаешь, не переживай, — и все четверо снова громко заржали.

Внезапно всеобщий хохот прервал чей-то звонивший телефон. Один из гостей потянулся к трубке и ответил на звонок. Перекинувшись парой слов со звонившим, мужчина вдруг кивнул одному из своих друзей и бросил остальным:

— Без нас пока начинайте.

После этих слов двое мужчин удалились из кабинки, но ужаса Оли их уход не поубавил. Здоровенная лапища все еще продолжала сминать ее бедра, норовя продвинуться выше.

— Расслабься, ты че такая зажатая, в первый раз что ли? — усмехнулся мужчина.

— Что… что вы… — до Оли вдруг окончательно дошел смысл происходящего. В том, что ее направили сюда неслучайно, девушка уже не сомневалась. — Отпустите меня, — она в очередной раз дернулась.

— Строптивая, — ухмыльнулся тот, что сидел напротив.

— Ничего, сейчас приручим, да, детка? Мы хорошо заплатили, так что будь пай девочкой и все будут довольны, — мужчины снова мерзко расхохотались, а Оля судорожно соображала, как ей избежать изнасилования.

Заплатили. Они сказали, что за нее заплатили.

— Отпусти меня, урод, — Романовская попыталась вырваться, но в следующую секунду получила мощную пощечину. Боль импульсами отдавалась во всем теле. Оля едва ли не лишилась сознания, чувствуя, как руки мужчины разрывают на ней юбку по шву.

Не понимая, откуда взялись силы, Оля вдруг заметила стоявшую на столе бутылку и прежде, чем кто-либо из мужчин успел хоть что-то сообразить, схватила бутыль за горлышко и с размаху ударила неудавшегося насильника по голове. Удар, пришедшийся на голову мужика оказался настолько сильным, что бутылка разбилась в руках Оли.

— Сукааа.

Сработал эффект неожиданности, пока один корчился от боли, а второй соображал, что, все-таки, произошло, Оля вырвалась из плена и помчалась к двери, мысленно моля высшие силы о том, чтобы за ней никого не было. К счастью, там никого не оказалось. Не разбирая дороги, с грохочущим от пережитого ужаса сердцем, Романовская со всех ног мчалась по направлению к черному входу. Слезы душили и застилали глаза, волнами накатывала неконтролируемая паника.

«Господи, только бы выбраться отсюда, только выбраться».

Позабыв обо всем на свете, оставив вещи в клубе, включая мобильник, Оля выбежала на улицу и рванула прочь от злосчастного места. Лишь пробежав приличное расстояние, девушка осознала, что у нее нет ни денег, ни телефона. Все осталось там.

Осмотревшись, Оля отдышалась. В боку сильно кольнуло, пришлось согнуться и сделать над собой усилие, дышать было катастрофически больно. Как только боль немного уменьшилась, девушка двинулась в путь. Не придумав ничего лучше, домой она пошла пешком. Благо, до дома всего четыре километра, какой-то час и доберется.